Цветы счастья (гет)

— Не могла бы ты прочесть это?

Каллен пришел к Кассандре сразу, едва рассвело, и выглядел при этом не лучше смерти. Его сон был неглубоким и слишком коротким, но он знал, что рано утром сможет застать ее на тренировочном дворе одну. Обычно Искательницу не останавливал тот факт, что она занималась накануне. Отдохнувшая, она начинала день с тренировки, а если была сильно измотана, то на следующий день проводила на площадке вдвое больше времени. Они были похожи. Он тоже выплескивал разочарование, загружая себя работой.

Единственным утешением было то, что, благодаря Эллане, он чувствовал себя лучше, чем выглядел. Инквизитор прокралась в его офис на рассвете и влила в него порцию восстанавливающей магии, прежде чем он сумел открыть глаза. Каллен пытался прогнать ее, протестуя против использования такого количества маны, но она была непоколебима.

− Я оставила мешки у тебя под глазами, − сказала она. − Так что ты выглядишь достаточно уныло, чтобы она тебя пожалела.

− Я думал, ты больше не будешь пытаться помочь, − произнес он, однако, внутренне признавая, что чувствует себя лучше.

− Это в последний раз, − сказала Эллана. − Чтобы ты больше не думал, что я могла бы тебя так просто отпустить из Инквизиции. Чему, кстати говоря, я никогда не позволю произойти. − Она сурово на него поглядела. − Только не говори Соласу, что я это сделала.

Она улыбнулась ему, и это была улыбка озорной сестры и доброго друга. Каллен встал и крепко обнял ее. Она по-прежнему казалась маленькой и хрупкой в его руках, но он больше не боялся этого.

− Спасибо, − произнес он, а потом отстранился и посмотрел на нее. − Должен сказать, что как друг ты мне нравишься гораздо больше, чем как женщина.

Эллана закатила глаза.

− Если ты говоришь Кассандре такое, неудивительно, что у тебя проблемы, − сказала она и подтолкнула его к двери. − Ступай, храбрый рыцарь! Твоя леди ждет.

И вот теперь он был в рядом с Кассандрой, и она смотрела на него так, словно у него выросла еще одна голова.

− Что это? − спросила Искательница, взглянув на грубо переплетенную стопку листов бумаги в его руке.

− Это тебе, − сказал он. − Пожалуйста, прочти.

Не заставляй меня говорить еще больше слов, хотелось сказать ему. Я только все испорчу.

Она протянула руку и неохотно взяла бумаги. Он мягко улыбнулся ей, хотя его сердце при этом колотилось, как бешеное, а затем повернулся, чтобы вернуться в свой офис. Он не сбегал, говорил сам себе Каллен. Он просто совершал стратегическое отступление, чтобы усилить ее любопытство.

Тот факт, что он закрыл, а затем запер за собой дверь и с облегчением прислонился к ней, ни о чем не говорил.

* * *

Далеко-далеко, на самом краю Черного леса, где заканчивался мир, жил рыцарь, высокий и светловолосый. Он жил в башне, служа хозяевам, которые сдерживали его кошмары. И силу свою черпал рыцарь, опираясь на три столпа — надежду, веру и любовь. Но его хозяева не желали видеть рыцаря сильным и расшатывали его столпы, чтобы направлять его к нужным им целям. Они кормили его магией, сырой и чистой, отчего рыцарь чувствовал себя больным и разбитым, но никогда не жаловался. Ведь он исполнял свой долг. И рыцарь продолжал одинокое бдение, не замечая окружающего мира, погруженный во мрак Черного леса.

Но бдение завершилось неудачей. Монстры вошли в башню, она упала, и мир рухнул. Столпы рыцаря были разрушены. Черный лес заполонил все вокруг, а его хозяева разлетелись по свету. Но и после конца мира земля продолжала вращаться, а люди Света умоляли рыцаря о защите. И хотя не осталось ни одного столпа, даривших ему силу, рыцарь пытался быть таким, каким его жаждали видеть. Он нашел новое место, новую крепость, из которой мог наблюдать за лесом, и снова начал свое бесконечное бдение. На сердце у рыцаря было тяжело, но у него оставался долг. Он вливал в себя все больше магии, стараясь почувствовать хоть что-то, помимо страха. И это продолжалось долгое время.

Таким его и нашла принцесса, высокая, темноволосая и невероятно красивая. Ее сердце было наполнено силой, достаточно чистой и ясной, способной отогнать кошмары, что роились в его голове. Она старалась отвратить рыцаря от тьмы, вернуть к миру и его чудесам, но рыцарь с презрением отнесся к ее попыткам, отвечая на них лишь гневом.

Но она была щедра и принимала его гнев на себя, продолжая дарить взамен радость. Но рыцарь не принимал ее дары, потому что не было у него ни надежд на будущее, ни веры в себя.

Однажды принцесса нашла рыцаря в саду, дрожащего и сломленного, и предложила ему новое бдение. Она пообещала построить новое место, где нет места страху и несправедливости, поскольку верила, что он будет достаточно силен, чтобы защитить его. Она вложила в руку рыцаря самую драгоценную частицу своего сердца, частицу, которая стала бы семенем ее обетованного мира. Чистый, сверкающий на солнце гранями бриллиант.

Рыцарь знал, что не годится для этого бдения, и умолял принцессу найти другого. Но она не пожелала и поклялась ему, что бриллиант всегда будет принадлежать только ему. Рыцарь заплакал, почувствовав, как впервые после падения башни что-то шевельнулось в нем. Он посмотрел ей в глаза и увидел в них надежду. Это был первый воздвигнутый заново столп.

Работа была сложной, и рыцарь допускал ошибки. И хоть принцесса всегда была терпелива с ним, тяжело переживал каждую свою неудачу. Его надежда гасла, потому что он не был так силен, как было нужно принцессе. Однажды ночью, когда сил совсем не осталось и надежда казалась лишь искрой угасающего костра, рыцарь посмотрел на бриллиант, который повсюду носил с собой. Если он упадет, что с ним будет? Что с ней будет? Принцесса поклялась ему, что он не сломается, и она никогда не лгала ему.

С последними остатками надежды он отбросил магию, которой так долго питал свое тело. Боль пронзила его до самых костей, когда с него спали оковы. Он извивался и заламывал руки под покровом ночи, когда, почувствовав его уязвимость, из Черного леса вышли кошмары. Но днем разум рыцаря стал яснее, и этого было почти достаточно для того, чтобы продолжать свое бдение. Он чувствовал слабость, но в тоже время в нем стало больше силы.

Но когда кошмары стали сильнее, и в нем не осталось сил бороться с ними, рыцарь пошел к принцессе, чтобы вернуть ей бриллиант. Он снова умолял ее отдать его кому-то более достойному, кому-то, кто не страдал всю ночь от кошмаров и оттого не совершал днем ошибок.

Принцесса отказалась и вновь сжала его руку. Она сказала ему, что он избран, что ему доверяют, и она никогда не возьмет на себя этот долг. Она верила в рыцаря больше, чем он когда-либо верил в себя. Он посмотрел на их сплетенные руки и понял, что обрел веру. Это был второй воздвигнутый столп.

День ото дня рыцарю становилось все лучше. Поддерживаемые надеждой и верой кошмары утихли, а дни стали светлыми и чистыми. Но когда рыцарь пришел в себя, он забыл о великодушии принцессы. Ее доброта затерялась в его эгоистичной гордости и в осознании того, что он снова может быть целым. Он знал, что он стал сильнее и мудрее, чем когда-либо был до этого. Бриллиант был в безопасности, обещая ту жизнь, о которой говорила принцесса, и он уже не боялся его потерять.

Поэтому, когда рыцарь стал искать любовь, последний столп своей силы, он вспомнил о резком порыве магии, когда-то наполнявшей его. Дева, смелая и странная, привлекла его внимание, и он проводил дни, восхищаясь ею издалека, в то время как принцесса исчезла.

Новый мир, обещанный ему, воплотился в жизнь. Семя выросло в крепость, затем в город, а потом в землю, которая была богатой и плодородной, и Черный лес стал далеким воспоминанием. Рыцарь старался радоваться свету нового мира и исполнению всех своих мечтаний, но продолжал страдать, осознавая, что у него есть только два столпа силы. Он оставался в центре событий, охраняя сверкающее семя, которое ему было поручено, но он был в отчаянии от безответной любви.

Когда отчаяние становилось слишком велико, принцесса снова находила его. Она улыбалась, касалась его руки и шептала, что он нужен. И боль на время утихала.

Однажды далекая Дева перестала быть девой, расцвела, согретая любовью мужчины, которым рыцарь никогда не стал бы. И он еще острее почувствовал пустоту в своей душе, думая, что уже никогда не станет целым.

Он оставил свой долг и бежал во тьму далекого Черного леса, больше не желая мира, разрушавшего мечты, которые он тщетно лелеял. Принцесса следовала за ним, непрестанно и верно, не обращая внимания на мучительные опасности, которые оставлял рыцарь позади себя. Когда она нашла его снова, стоящим на коленях на краю пустоты, она была окровавлена и разбита его жестокостью. Но рыцарь не смягчился и был еще более груб, чем обычно, пытаясь навсегда прогнать ее. И все же она преклонила колени перед рыцарем и в последний раз попыталась превратить тьму вокруг него в свет. В любовь. Это был третий воздвигнутый столп.

Когда рыцарь пришел в себя, принцесса исчезла, как порыв ветра, и он побрел обратно в мир, который был ярким и сияющим, наполненным знакомым ему ароматом. Надежда, вера и любовь вместе вели его . Рыцарь возвращался по своей новой дороге, спотыкаясь, то успокаиваясь, то испытывая страх.

Когда он достиг опушки леса и посмотрел на новый мир, который принцесса создала для него, то понял, что она больше не ждет его там, чтобы улыбнуться, прикоснуться к нему и сделать его цельным.

Высокий и красивый рыцарь, глупый и одинокий человек вскрикнул от потери. Он упал на колени и начал молиться. Пожалуйста, сказал он звездам. Какая польза от этого мира без принцессы, которая будет стоять со мною рядом? Я сломлен и слаб, и я люблю ее, сейчас и всегда. Пожалуйста. Верните ее мне.

* * *

День тянулся мучительно медленно, но Каллен продолжал заниматься делами Инквизиции. Он вызвал своих капитанов к себе в кабинет, и они несколько часов обсуждали состояние каждой роты, каждого солдата, сильные и слабые стороны войск.

Каллен вызвал их не только для того, чтобы отвлечься от мучительного чувства страха, поселившегося в нем. Его капитаны должны были досконально знать своих солдат, а он больше не желал, чтобы командование оставалось сосредоточенным лишь в его руках, как средство защиты от увольнения. Командир вызвал их, потому что когда-нибудь он и вправду оставит этот пост, и кто-то компетентный должен будет его заменить.

Утро сменилось днем, за днем наступили сумерки, а Кассандра все не приходила.

Каллен сидел в своем кабинете, пока солнце плыло над крепостью, слишком боясь уйти. Дориан принес ему ланч с непривычно серьезным выражением лица, и когда маг по-дружески сжал его плечо, Каллен благодарно кивнул в ответ. Блэкволл пришел поговорить о делах Ордена, которые, если быть честным, могли бы легко подождать, и позволил Каллену потратить много своего времени на обсуждение нюансов их дел и исследования Мора. Дагна зашла с письмом для его племянницы, в котором он понял только одно из десяти слов, но когда гномка сказала, что Кэтрин проявила оригинальность ума, он почувствовал гордость. Даже Коул появился у его стола и молча сидел, пока Каллен читал, писал и приводил в порядок свои мысли.

Он впервые в жизни почувствовал, что у него есть друзья, которые одновременно были и его семьей. Создатель благословил его сверх всякой меры.

Когда наступили сумерки, Каллен зажег свечу и обнаружил, что больше не может работать. Его разум остановился, как человек, который подошел к краю оврага, и он невидящим взглядом уставился на стол. Пришло время для чего-то нового. Он пододвинул к себе листок бумаги, обмакнул перо в чернильницу и снова начал писать.

Дорогая Мия.

Свечу колыхнул ветер. Он поднял глаза и увидел Кассандру.

Каллен так резко отодвинул стул, что тот чуть не опрокинулся, но он, быстро обойдя стол, едва заметил это. Искательница стояла в дверях, тихая и такая настоящая, но со странным выражением на лице. Он изучал ее, пытаясь угадать ее настроение, надеясь, что его желания не повлияют на его наблюдательность. Единственными доказательствами для него было отсутствие доспехов и пачка бумаги в руке. Листки были все еще грубо перевязаны, но он увидел выбивающиеся из стопки цветы, которые он так тщательно вклеил на страницы с помощью Варрика. Каждый столп силы, подаренный принцессой.

Наконец она заговорила.

− Финала нет, − сказала она.

− Я еще не знаю, чем все закончится, − ответил он и легонько оперся на стол, чтобы не покачнуться. − Я надеялся, что ты мне подскажешь это.

Искательница мягкой поступью приблизилась к нему. Ее глаза не отрывались от его лица, и он почувствовал, как перехватило дыхание от ее взгляда. Каллен повернул голову, когда Кассандра вплотную подошла к нему, глядя, как она раскладывает страницы на столе за его спиной. Сверху лежал цветок, который он подарил ей накануне, и в его сердце снова зародилась надежда.

− Тебе понравилось? − спросил он и перевел взгляд на ее лицо как раз вовремя, чтобы увидеть, как она нахмурилась.

− Нет, − ответила она. Ее рука поднялась к его плечу, сильная и уверенная. − Рыцарь, как всегда, был слишком строг к себе.

Каллен посмотрел на нее возмущенно и уже хотел возразить, когда она поцеловала его. Ее рот был сладким и таким знакомым, что Каллен позабыл все слова, которые собирался сказать. И это хорошо, понял он чуть позже. Путь произнесенных слов никогда не вел его ни к чему хорошему.

Его руки скользнули вокруг ее талии, когда Кассандра углубила поцелуй. Спустя несколько секунд она отстранилась, переводя дыхание, а Каллен продолжал смотреть ей в лицо. Кончиками пальцев он поглаживал подол ее туники в спокойном равномерном ритме, пытаясь отогнать страх, который отражался в ее глазах.

− Ты уверен? − наконец спросила Кассандра. − Я та, кого ты хочешь?

− Да, − сказал он. − Более уверен, чем когда-либо. Прости, Кассандра. За все. Мне так жаль!

Она сжала его плечо, в свою очередь успокаивая без слов.

− А как же Эллана? − спросила Искательница.

− Она − друг моего сердца, − сказал он. − Ты − якорь моей души. Я так долго думал, что все наоборот, но оказалось, что я был не прав. Я не смог дышать без тебя, Кассандра. И больше не хочу, − он вытер слезу, которая скатилась по ее щеке. − Уверена ли ты, что я именно тот кто тебе нужен?

Она заключила его в объятия, и он крепко обнял ее в ответ.

− Да, − прошептала она. − Это всегда был ты.

− Хорошо, − сказал он и поцеловал ее в плечо. − Рыцарь никогда не должен оставаться без своей обожаемой принцессы.

Кассандра проворчала, что ей все равно не нравится, когда ее зовут принцессой. Каллен заметил за ее спиной Коула, тихо стоящего возле открытой двери. Дух поднес палец к губам, затем легко проскользнул вдоль каждой из дверей, запирая их на замок. Затем он вернулся к первой двери и закрыл ее за собой, сверкнув широкой улыбкой, прежде чем исчезнуть.

Кассандра обернулась на звук.

− Что это было?

− Уединение, − улыбнулся Каллен. − Если только ты не хочешь, чтобы Сэра вернулась и охраняла твою честь.

− Мне кажется, поздно об этом сокрушаться, ты уже полностью меня обесчестил, − с лукавой улыбкой сказала она, проводя пальцем по его груди.

Он вздрогнул, но не закрыл глаза, желая увидеть, как потемнеет ее взгляд.

− Всегда можно найти новые глубины для исследований, − искушающе произнес он. − Я никогда раньше не был в офисе с женщиной. Даже в постели.

Кассандра улыбнулась.

− Не все мужчины считают отсутствие партнеров достоинством, − сказала она, и Каллен покраснел. Кассандра виновато взглянула на него и поцеловала. − К счастью, ты очарователен, и я очень хорошо знаю, что ты не преувеличиваешь свои способности.

− Я не хочу тебя разочаровать, − нерешительно произнес он.

− Ты заботишься обо мне, − возразила она. − Я даже и не думала, что такое возможно. Не бойся, ты меня не разочаруешь.

− Если кто и может найти способ, так это я, − пробормотал он.

Кассандра взяла его лицо в свои ладони.

− Перестань, − сказала она твердо. − Неужели ты не знаешь, что все лучшие качества я переняла у тебя? Не смей принижать себя.

− Как прикажете, миледи, − сказал он и прислонился лбом к ее лбу. Кассандра улыбнулась и снова поцеловала его, а Каллен прижал ее к себе, как утопающий. Может, так оно и было. Но он был бы счастлив утонуть в ней.

Позже они поднялись наверх по лестнице, путаясь в клубке из рук, ног и одежды. Он ласкал ее под темнеющим небом и шептал слова любви, яркие и горячие, как звезды над головой, легкие и невесомые, как шелест ветра на крыше. Она отвечала ему хриплым голосом, горячими жаждущими губами и пальцами, запутавшимися в его волосах. Он был медленным и чувственным, потом быстрым и лихорадочным в прохладе ночного воздуха. Ближе к концу, когда она двигалась над ним в сладком ритме, Каллен оттягивал момент разрядки, наслаждаясь тем, как с ее уст слетает его имя, пока они не достигли пика вместе.

После Кассандра прижималась к его боку, а он слушал ее дыхание, проводя пальцами по ее волосам и коже, очерчивая узоры. Засыпая под успокаивающее биение ее сердца, которое он ощущал своей рукой, Каллен чувствовал себя абсолютно счастливым.

* * *

Он проснулся в темноте, и его сразу охватила все нарастающая паника и давящий страх. Оглядевшись в поисках опасности, Каллен понял, что это не просто страх, а чувство потери. Кассандры рядом с ним не было.

Он вскочил на ноги и натянул брюки. Поспешно спустился по лестнице, но остановился, увидев, что она сидит за его столом.

− Ты меня напугала, − произнес он, вздыхая с облегчением. − Я подумал, ты ушла.

Кассандра встала, обошла вокруг стола и утешающе сжала его руку. На ней была только туника, и он без стыда пробежал взглядом по ее длинным ногам.

− Я тебе запрещаю носить бриджи, − произнес он, проводя большим пальцем по ее ладони. − По крайне мере, когда ты со мной.

− А я предпочитаю тебя без рубашки, − сказала она с улыбкой. − Мы аккуратно поделим между собой гардероб.

Он рассмеялся.

− Что ты вообще здесь делала?

Она завела руку за спину, соблазнительно приподняв край рубашки. Он протянул свободную руку, чтобы погладить открытую кожу, но она отстранила его.

− Ты устанешь, − произнесла она.

− Я знаю, что уже не так молод, как когда-то, но мне не обязательно быть сверху, − сказал он, проводя пальцами по ткани ее одежды. − Ну, во всяком случае, все время. Я просто хочу снова услышать, как ты произносишь мое имя.

− Каллен, − сказала она предупреждающе.

− Именно так, − подтвердил он. − Хотя лучше с другой интонацией.

Каллен старался успокоить свое возбужденное дыхание, когда Кассандра, наконец, повернулась, и он увидел, что она держит в руке. Это была книга, которую он сделал для нее, открытая на последней странице. Но к ранее пустовавшему месту внизу листка был прижат цветок, что он подарил ей накануне. Над ним аккуратным почерком Кассандры было написано:

Принцесса услышала зов рыцаря, чей дух был так же чист и прекрасен, как мир, который она страстно желала создать. Она вернулась и нашла его спокойным и цельным. И любила его все дни своей жизни, потому что они никогда больше не расставались.