Кроссовер ПКМ и ОКБ (джен)

Когда Питер Блад открыл глаза, за окном ярко светило солнце.

«Проспал!» — подумал губернатор, определив время по положению светила на небе. И философски вздохнул.

Он осторожно покосился на свою жену, мирно спавшую рядом, а потом очень медленно убрал руку из-под ее головы, стараясь ее не разбудить. Обычно Арабелла спала чутко, но сейчас только что-то пробормотала, улыбнувшись во сне. Губернатор с трудом подавил сильнейшее желание поцеловать ее. Он знал, что это точно ее разбудит. Вместо этого он отодвинулся назад и встал с кровати, оглядываясь в поисках своих вещей.

Крадучись, Блад бесшумно выскользнул из спальни.

Он не стал делать замечаний верному Бенджамину, который уже вынырнул откуда-то с кувшином воды и тазиком для бритья. Разбудить господина вовремя было одной из обязанностей чернокожего камердинера. Но обычно этого не требовалось, потому что губернатор вставал рано и делал это без посторонней помощи.

В конце концов, дела могут и подождать. Хотя бы раз в году.

— Как Бесс? — спросил Блад у своего слуги, быстро умываясь и одеваясь.

Пусть дела подождут, черт побери. Сначала надо выяснить, все ли в порядке с дочерью.

— Хорошо, сэр, — ответил Бен, подавая ему полотенце. Белоснежные зубы блеснули на его темнокожем лице. — Мэри говорит, что она проснулась недавно, но уже не плачет.

— Отличная новость! — Питер Блад уже шел в сторону детской, на ходу застегивая камзол и поправляя парик.

Когда он вошел в комнату, то увидел, что его годовалая дочь занята своим любимым делом: швыряется кашей в няню, гордо восседая на стуле.

Блад выдохнул, проведя рукой по лицу.

Значит, действительно, все в порядке.

Девочка увидела его и рассмеялась.

— Па! — сказала она, взмахнув рукой, и весьма ловко выбила тарелку из рук няньки. В результате вся каша оказалась на полу.

Мэри замерла на мгновение, не зная, как отреагировать на эту проделку. Она смотрела на господина губернатора, пытаясь угадать его настроение. Его Высокопревосходительство улыбнулся еще шире, шагнув к своему ребенку.

— Ах ты, разбойница! — сказал Блад, подняв дочь на руки.

— Ох, господин!.. — подала голос нянька, пытаясь его предупредить. Но не успела.

Бесс вытянула маленькую ручку и вцепилась в парик губернатора. Дернула со всех сил. И довольно рассмеялась, теребя свою добычу.

Блад охнул вместе с нянькой, но было уже поздно: его роскошный парик уже стал добычей дочурки.

— Черт, я совсем забыл! — виновато пробормотал он, поглядев на встревоженную Мэри.

— Я сейчас попробую отнять, — сказала мулатка, оглядываясь по сторонам в поисках какой-нибудь игрушки.

Парик действительно весьма привлекал внимание Бесси, и каждый раз, когда она имела возможность до него дотянуться, то неизменно вцеплялась в него, как клещ, и категорически не желала отдавать обратно.

Вот и сейчас девочка радостно принялась слюнявить тщательно завитые локоны, пихая их в рот.

— Определенно, здорова! — вздохнул Блад, протянув руку к парику. — Эй, чудовище, отдай папе его волосы. Иначе папу никто не узнает.

Девочка покачала головой и вцепилась в парик еще сильнее. Часть локонов уже была безнадежно выпачкана в каше.

Кажется, она была настроена на долгую и сложную игру в обмен. Не всякая игрушка годилась на то, чтобы Бесси позабыла о папином парике и согласилась его вернуть. Отнимать силой тоже не годилось, кричать эта маленькая разбойница умела весьма громко. Блад совершенно не хотел, чтобы она опять поставила на уши весь дом. Тем более, что он уже наказал Бену и остальным слугам не будить госпожу Арабеллу, решив, что его жена заслужила отдых после бессонной ночи.

— Хорошо, мисс, — сказал Блад, смирившись с тем, что парик вернуть не удастся. — Тогда я хотя бы вас осмотрю, пока вы играете...

Действительно, Бесс была настолько увлечена терзанием парика, что не обращала внимания на другие действия отца, которые в другое время насторожили бы ее и вызвали бурю протеста.

Питер Блад пощупал ее пульс, попытался заглянуть в глаза, но проклятая хулиганка тут же спрятала лицо в остатках парика. Губернатору удалось, подразнив ее, увидеть ее язык.

Девочка выглядела вполне здоровой. И совершенно непонятно, с чего устроила такой ночной переполох.

— На! — дочка великодушно вернула ему парик. Предварительно выдрав из него почти половину волос.

— Вот спасибо! — Блад с серьезным лицом забрал его, покосившись на няню. — Я сам виноват, Мэри. Надо было помнить, что она весьма шустрая...

Мулатка чуть расслабилась.

— Полагаю, вы уже позавтракали, мисс, — сказал Блад дочери со вздохом. — Пора и вашему отцу перекусить.

Он уже хотел вернуть ребенка на руки няне, как что-то привлекло его внимание.

Блад прищурился, уставившись на небольшой пестрый мешочек на шнуре, висевший на шее дочери.

— Мэри, откуда это у нее? — спросил он у няни.

— Что, сэр? — непонимающе переспросила мулатка.

— Это! — голос губернатора стал строже. Он вытянул палец, чтобы дотронуться до мешочка, но няня вскрикнула, схватив его за руку.

— Не надо, мой господин! Этот гри-гри для вашей дочери, не для вас.

— Мэри! — теперь Питер Блад рассердился окончательно. — Это твоя затея?!

— О, нет-нет, сэр! — мулатка напугалась, увидев, как потемнело и посуровело лицо губернатора. — Уверяю вас, это не принесет вреда вашей дочке. Наоборот, это ее защитит!

— Черт побери, Мэри! — загремел Блад, но тут же понизил голос, вспомнив, что все еще держит дочь на руках. — Я же говорил вам раз сто, чтобы вы перестали подсовывать моей дочери эти ваши дикарские амулеты! Кто на сей раз ослушался? Ты или Бен?

Мэри от страха только моргала, умоляюще глядя на господина.

— Бенджамин, чтоб тебя разорвало! — прорычал Блад, выглянув за дверь. Бесс захихикала, зажатая у отца подмышкой. Парик снова был у нее в руках, и она радостно теребила его слипшиеся пряди.

Камердинер уже стоял перед губернатором, слегка побледневший, из-за чего его черная кожа приобрела землистый оттенок.

— Бен, ты снова нарушил мой запрет и подсунул моей дочери вот эту дрянь! — прошипел Блад, указывая на мешочек на шее Бесс. — Когда это закончится, а?! Или мне надо тебя высечь, чтобы урок усвоился получше?!

Негр чуть вздрогнул, но нашел в себе силы ответить.

— О, мой господин, позвольте все объяснить.

— Я уже слышал твои объяснения! — перебил его Блад. — Всё, что я хочу — это чтобы вы оба перестали обвешивать моего ребенка этой отвратительной ерундой!

— Но, господин! — Бенджамин оказался на удивление упрямым. Обычно он не перечил своему хозяину, особенно когда тот не в духе. — Это действительно очень хороший гри-гри! Очень сильный гри-гри! Уверяю вас, он не принесет вреда вашей дочери и будет защищать ее от злых духов...

— Так, началось! — Блад по-прежнему был в ярости. — Злые духи! Избавь меня от этого бреда! Я, если честно, по уши сыт им еще со времен Тортуги!

— Это не бред, хозяин! — Бен продолжал упорствовать, удивляя Блада и пугая Мэри. — И нельзя так отзываться о духах, сэр. Они этого не любят.

— Боже, Бен... — Блад взял ребенка поудобнее и сел на стул. — Ты ведь крещенный, не так ли?

Негр кивнул.

— И хожу в церковь каждое воскресенье, сэр, — сказал он.

— Так какого черта... — зарычал Блад, но снова заставил себя говорить спокойнее, услышав смех дочери. — Тогда ты должен понимать, что все эти твои духи...

— Они существуют, хозяин, — твердо ответил Бен. — И здесь, на Ямайке, они особенно сердитые. Неужели вы сами это не чувствуете?

В детской повисла зловещая тишина. Даже Бесси притихла, глядя на отца.

— Позвольте, я расскажу, господин. Только не браните Мэри, она не виновата. Это была моя затея, — продолжил Бенджамин.

— Хорошо, я слушаю, — проворчал Блад, мрачно посмотрев на слуг.

Бесс приоткрыла маленький ротик, присмирев.

— Когда маленькая мисси заболела, я не мог смотреть, как она страдает, — заговорил Бен. — И не мог видеть, как вы страдаете, сэр. Вы и госпожа Арабелла. И я сходил к хорошему колдуну, спросил у него совета и помощи.

— Боже мой! — простонал Блад, не выдержав. Но негр продолжал, не обращая внимания на его слова:

— Это очень сильный колдун, сэр, все его уважают. Он сказал, что дочь ваша заболела... потому что слишком много людей хотят вам зла. И если не защититься от этого, болезнь не отступит.

— Боже, теперь еще сглаз! — Блад саркастически улыбался, но в глазах его промелькнул страх. Вообще, он не верил во всю эту суеверную чушь, которой были просто одержимы почти все чернокожие слуги. Но знал, какое сильное впечатление подобные слова могли бы произвести на любого простого матроса с Тортуги.

Моряки были народом суеверным, и Блад за годы морской службы привык соблюдать и не нарушать некоторые негласные правила и традиции, какими бы нелепыми они не казались. Но, оказавшись на Тортуге, он осознал, что пираты и жители острова еще более суеверны, чем моряки. Большинство членов его команды были христианами, но это совершенно не мешало им обвешивать себя жуткого вида амулетами, покрывать все тело татуировками, читать странные заговоры и перешептываться по вечерам, обсуждая всех этих многочисленных духов и лоа.

С подобным дикарским поведением можно было бороться, или можно было просто сделать вид, что ничего не происходит. В конце Блад пришел к выводу, что второй путь более эффективный. Вопросы веры всегда были настолько щекотливыми, что лучше лишний раз с этим не связываться.

— Колдун дал мне этот гри-гри и наказал, чтобы ваша дочь носила его, не снимая. И вы должны поверить его словам, хозяин, потому что в тот же день лихорадка перестала беспокоить маленькую мисс.

— Ну-ну, продолжай! — Блад недоверчиво качнул головой. — Подумать только, вот что, оказывается, ее вылечило!

— Вы тогда заметили амулет и попросили снять, — сказал Бен со вздохом. — И я не мог вас ослушаться. Но сегодня, когда маленькая мисс так кричала... я подумал, что гри-гри ей не помешает. Колдун сказал, что пока она его носит, все лоа этого места будут ее защищать.

Негр посмотрел на Блада и добавил, сложив руки у груди в молитвенном жесте.

— Хозяин, умоляю, пусть амулет останется на маленькой мисс!

— Бен! — Блад встал, отдав дочь на руки няне. — Ну, что за идиотизм, в самом деле?!

— О, мой господин, если бы вы тогда не заставили меня выбросить в море тот талисман, кто знает, может быть «Арабелла» не покоилась бы сейчас на дне! — с горечью сказал Бенджамин.

Губернатор побледнел и, ничего не сказав, вышел из детской.

— Зачем ты вспомнил об этом, Бен? — прошептала перепуганная няня, покачивая Бесс на руках. — Теперь господин губернатор будет долго не в духе!

— Я сказал это ради его же блага, Мэри, — ответил Бенджамин. — Ты же сама знаешь, как сильно наш хозяин любит свою дочь. Если с ней или с госпожой Арабеллой что-нибудь случится, он этого не переживет. А если что-нибудь случится с моим господином, я тоже это не переживу.

— На! — Бесс со смехом протянула камердинеру истрепанный парик, который так и остался у нее в руках.

— Что ж, мне пора, — Бен забрал у ребенка парик и тяжело вздохнул, размышляя, можно ли еще вернуть ему прежний вид. — А ты предупреди Марту, чтобы получше спрятала гри-гри госпожи Арабеллы. Ни к чему господину губернатору об этом знать!