Гарри Поттер и Материальность Слов (джен)

Об этом писали в каждом номере Пророка. Нескончаемые статьи о Хогвартсе, о маглах и их образовании. Одна за одной: каждая статья казалась все убедительней предыдущей, и Рита Скиттер, столь ярко заявившая о себе статьями о Сириусе Блэке, окончательно удостоилась звания лучшей журналистки. Это был скандал. Это был фурор. Это был удивительный парадокс, потому как даже чистокровные снобы, пусть и шепотом, сокрушались о том, что у маглов что-то может быть лучше. Школы, где есть бассейны, конюшни, уроки танцев и фехтования. Школы, где в маленьких классах с каждым учеником занимаются чуть ли не лично. Школы, выпускники которых никогда не оказываются на обочине жизни. И эти школы не в магическом мире. Эти школы у маглов.

Маги, конечно, не знали о том, что все эти прекраснейшие места на картинках — дорогие частные школы. Там учатся дети богатых и родовитых. Ну или те, кто чудом попал в столь шикарное место благодаря спонсорской программе. Так как примерно половина учащихся в Хогвартсе принадлежали к числу достаточно старинных чистокровных семей, то все эти люди, разумеется, страстно желали бы для своих детей именно такой школы. Рита освещала процесс рассмотрения новых законов, вещала о дополнительных правках и с удовольствием брала интервью у всех, кто готов был с ней разговаривать. За всей этой суетой никто бы и подумать не мог, что первоначальный документ написала Амелия Боунс, которая весь год прожила боясь за племянницу, а текст этого документа Рите отправила Андромеда Тонкс, истинная слизеринка и просто умная женщина.

А разбираться с последствиями пришлось Дамблдору. Он сопротивлялся изо всех сил. Пытался убедить Министерство, что Хогвартс всегда стоял особняком, был вне политики… но к началу летних каникул всем было абсолютно ясно: школа никогда не будет прежней. Дети вернутся в другой Хогвартс. Министерству просто не позволят оставить все, как есть. Будут добавлены новые предметы, введены новые правила. Этого ждут родители: высокопоставленные и не очень. И если Фадж хочет сохранить свое место, он просто обязан взяться за это дело.

К тому же внезапно оказалось, что некоторые представители богатых семей даже готовы рассмотреть финансовую поддержку школы на постоянной основе, раз уж директор считает, что имеющегося бюджета Хогвартса не хватит для столь масштабных преобразований. Кто-то предлагал помочь не деньгами, а ресурсами. Кто-то готов был работать за меньшую плату, просто потому что всегда мечтал быть учителем в Хогвартсе. Впрочем, дети обсуждали грядущие изменения особенно страстно. Больше всего надеялись о принятии двух пунктов закона: об обязательных экскурсиях и о необходимости балов для старшеклассников.

За всеми этими событиями было легко не заметить щедрость кого-то неизвестного. Колину Криви подарили новый магический фотоаппарат — японская модель, последнее изобретение известного артефактора. Пенелопа Кристалл получила дорогостоящее собрание книг, а Аника Фаррер — приглашение к Леди Смаллет, которая брала с собой двух воспитанниц на Лазурный Берег. Разумеется, подарки тут же связали с тем, что все трое стали жертвами василиска. А уж о том, что это был именно василиск, знала вся школа.

И если раньше Дамблдор мог лишь догадываться, кто был неизвестным дарителем, то теперь все стало абсолютно понятно. Люциус Малфой старался казаться высокомерным и презрительным, но сильный легилимент все равно улавливает то, что его так волнует. Бывшая жена мало того, что заставила раскошелиться, так еще и вынудила покинуть пост в Попечительском Совете. Дамблдор же терялся в догадках: что же такое знает Нарцисса?

Между тем, собирались и остальные члены попечительского совета. Двенадцать магов. Если появлялось вакантное место, каждый из ныне имеющихся попечителей, а также директор, учителя или кто-то из Министерства, причем кто именно нигде не говорится, могли предложить на освободившееся место своего кандидата. Каждая кандидатура обсуждалась, затем проводили анонимное голосование, должность утверждали в Министерстве и вот новый член совета готов приступить к своим обязанностям. Чаще всего попечители покидали свой пост в связи с преклонным возрастом или смертью, гораздо реже — просили об отставке ввиду каких-то сложностей.

Едва все двенадцать человек собрались за одним столом, как комнату наполнило радостное нетерпение. Все сидящие здесь, даже мистер Септимус Дефлис, которому недавно исполнилось сто девяносто восемь лет, буквально жаждали поскорее приступить к обсуждению изменений в школе.

— Прежде чем мы начнем, — чуть кривя губы произнес Люциус Малфой. — Я вынужден сообщить о своем решении покинуть пост как председателя Попечительского совета, так и его рядового члена.

Маги лишь покивали головой: не так давно он угрожал им вытаскиванием на всеобщее обозрение их семейных проблем, что маги больше всего не любят, поэтому никакой жалости к уходу Малфоя никто явно не испытывал.

— Предлагаю отдать пост Председателя Амелии Боунс, — важно кивнул Эдвард Дерби. — Она хорошо показала себя в случае с метлами. Кроме того, ее племянница так же учится в школе и она явно заинтересована в лучшем будущем для школы.

— Тут почти у всех кто-то в Хогвартсе учится, — проворчал мистер Дефлис. — У кого-то племянник, у кого-то правнук.

— Есть другое предложение? — ехидно спросил Дерби.

Когда-то эти два мужчины вместе работали в аврорате, где никогда особо не ладили. Старые привычки не желали забываться: они постоянно спорили и препирались.

Поэтому Дефлис лишь недовольно поморщился:

— Разве я сказал, что против? Предлагаю считать, что мы ее кандидатуру обсудили и уже проголосовать "за". Дел у нас много, а книга сама себя не прочтет.

Вопреки обычному тайному голосованию, сегодня никто не пожелал растягивать процедуру и все просто выразили свое согласие. Амелия Боунс польщенно улыбнулась. Дамблдор, который был здесь именно для выбора нового Председателя и уже собирался уходить, был остановлен ею:

— Директор. Я бы сразу хотела вынести на рассмотрение и нового члена совета.

— Только быстро, будьте любезны, — поморщился Дефлис.

Дамблдор про себя ругнулся: к такому развитию событий он был не готов. Вариант кандидата у него так же был… но нужно послушать, что предложил Амелия. Если это будет Сириус Блэк — то стоит согласиться. С этим Блэком справиться нелегко, но все же возможно. А вот если Амелия предложит Андромеду… Или Августу Лонгботтом...

Но вместо этого женщина ровным голосом произнесла:

— Предлагаю предложить место в совете тому, кто сам когда-то учился в магловской школе. Сквиб. Говард Лестрейндж.

Впервые на памяти Дамблдора в глазах Дефлиса и Дерби появился столь похожий восторг. Вечно с этими аврорами проблема — они любят нарушать вековые традиции.

Новый член Попечительского совета был избран так же быстро, как и новый председатель. Малфой, еще раз презрительно скривившись, покинул комнату вместе с Дамблдором: посторонним запрещалось находиться в комнате во время совещаний.

* * *

Весна пришла даже в заснеженную Шотландию, вокруг Блэк-парка суетились нанятые Нарциссой маги: домовики просто не могли привести в порядок запущенные клумбы и кусты. Фрэнк прошел мимо них быстрым шагом, ненадолго задержавшись около раскладного столика и пары кресел. Магический зонт создавал тень над сидящими здесь Андромедой и Нимфадорой. Разложенные перед ними буклеты и бумаги мало походили на рабочие документы одной из них.

— Доброе утро. Чем это вы тут занимаетесь?

— Доброе, — доброжелательно улыбнулась Андромеда. — Я занимаюсь планированием небольшой такой свадьбы.

— Ремус сделал тебе предложение? — Фрэнк с усмешкой посмотрел на Дору.

Та едва заметно покраснела и продемонстрировала небольшое, но очень милое кольцо. Фрэнк искренне ее поздравил.

Он знал, почему Ремус сделал это именно теперь: недавно он выкупил у Сириуса тот дом в Хогсмиде. Будучи управляющим рода Блэк, он очень хорошо зарабатывал, хотя поначалу и пытался отказаться от такой высокой платы. Переубедить его смогли лишь старые ведомости: управляющий всегда считался ценным сотрудником в любой магической семье. Управляющему следует хорошо платить, чтобы он не сбежал к более щедрым работодателям.

— Не подскажите, где в этом огромном доме я смогу найти трусишку Беллатрикс Блэк?

— Трусишку? — ухмыльнулась Андромеда. — Ты, наверное, первый, кто посмел так ее назвать.

Фрэнк усмехнулся. Он может называть ее как угодно. Между ними слишком сложные отношения, чтобы он подбирал слова. Даже больше — он имеет полное право ее ненавидеть, презирать, желать ее смерти… Но не получалось. Вся его жизнь условно делилась на “до и после”. Вся его жизнь рассыпалась на осколки, когда в их дом пришли пожиратели. И сейчас ему казалось, что тогда, в тот ужасный день, когда за стеной кричала Алиса, а на руках Беллатрикс хныкал его сын, все словно встало на свои места. Как там маглы говорят? Разбились розовые очки? Да, он провалился в кошмар на долгие десять лет. Да, он потерял жену. Да, он не видел, как растет его сын. Но теперь ему казалось, что жизнь была бы не намного лучше, если бы Пожиратели не пришли в их дом. И еще. Он был уверен: если бы не Беллатрикс, то все закончилось еще хуже. Их смертью. Гибелью Невилла. Ему так казалось. И он хотел бы, чтобы эта женщина наконец-то поняла, что у него нет к ней ненависти. Была некая злость, обида за то, что побежден… но они прошли. Об этом было стыдно даже думать: но жизнь наказала Беллатрикс заранее и с лихвой.

— Имею полное право, — уверенно продолжил Фрэнк. — Несмотря на все мои попытки примирения, эта слизеринка продолжает меня избегать. Я намерен разрушить этот порочный круг. Так где мне ее найти?

— Моя сестра пьет утренний кофе в небольшой гостиной около библиотеки. Той, что выходит окнами на скалы.

И Андромеда показала рукой на несколько скал, что действительно возвышались над деревьями парка. Это поместье все же располагалось в большой долине, скал здесь практически не было.

— Благодарю. Мне, кстати, нравится розовый. По-моему, он идеально подойдет Доре.

— Я же говорила, мам! — с горячностью вскрикнула девушка, а Андромеда осуждающе посмотрела на Фрэнка.

Но тот уже махал им рукой, направляясь в дом. Пустые и гулкие коридоры первого этажа радостно множили бодрый шаг Фрэнка. Тот насвистывал себе под нос старую песенку, которую любил еще в юности, попутно радуясь простой планировке этого поместья. Он толкнул нужную дверь, и Беллатрикс, явно не привыкшая к столь ранним визитам, испуганно вскрикнула. Она завтракала за небольшим столиком у окна, перед ней стояла ваза со свежими цветами — Августа сама собирала оранжерейные тюльпаны для "девочек Блэк". Под девочками она, впрочем, имела ввиду двух других сестер, но цветами здесь явно наслаждалась та "девочка", которую Августа ненавидела.

— Собирайся! Нам нужно купить хотя бы шесть пегасов, и Сириус сказал, что ты в этом разбираешься.

— Я никуда не поеду! — несколько визгливо ответила Белла и тут же испуганно опустила взгляд на кофейную чашку.

Она так испугалась появления Фрэнка, что даже пролила капельку кофе на белоснежную скатерть. А теперь вновь вздрогнула, когда Фрэнк сел рядом с ней. Он нахально взял ее кружку и одним глотком выпил все кофе.

— Да куда ты денешься. Никаким другим способом тебе от меня не отвязаться, а я без тебя отсюда не уйду.

Природная вспыльчивость заставила Беллу вскочить со стула, серебряная ложечка жалобно звякнула, упав с края блюдечка. Но тут Белс наткнулась на насмешливый взгляд Лонгботтома и несколько раз возмущенно вздохнула, чтобы промолчать, сконфуженно посмотрев в сторону окна. Кофе себе она варила сама. И наслаждалась им в одиночестве, перечитывая письма дочери. Это утро не просто испорчено, оно просто не подлежит улучшению.

— Ты же не можешь вечно от меня бегать? Давай, собирайся. Что там тебе надо? Туфли, шляпа.

Белс недовольно уставилась на Фрэнка. Дома было хорошо. Дома можно варить кофе, читать книги и никто не говорит, что она убийца и злодейка.

— Да хватит уже, а? Я не знаю, что там тебе твоя совесть говорит, но моей вот очень неуютно. Прокляла? Было дело. Но исправила и даже десять лет в Азкабане отсидела. Все. Квиты. Хватит прятаться. Одевайся. Детям полезно общаться с животными. И не смотри так на меня. Давай-давай. Собирайся. А то я сейчас начну тут распевать песни и танцевать шотландские народные танцы. Или ты всерьез полагала, что всех раздражать — это прерогатива Блэков?

Сердитый то ли вздох, то ли рычание вырвалось у Белс против воли. Фрэнк захохотал:

— Могу поспорить, сейчас ты жалеешь, что вообще меня расколдовала.

Еще раз сердито вздохнув, Белла тряхнула волосами — тугие кудряшки задорно подпрыгнули, чем вызвали еще большее веселье у Фрэнка. Белла налила себе из кофейника еще немного кофе, так же быстро выпила его и направилась к выходу из этой комнаты: совершенно недопустимо появляться на людях в таком виде.

Фрэнк, все так же мурлыкая себе что-то под нос, спокойно проследовал за ней. Остановился только у двери спальни, всем своим видом показывая, что и не думает отсюда уходить.

Белс быстро оделась. Темное платье со шнуровкой, высокие сапоги на небольшом каблуке, от шляпки она решительно отказалась. Раз уж даже Нарцисса позволяет себе ее не носить, то и Белс не желает пытаться как-то прикрепить эту часть женского туалета на своих свободолюбивых волосах. С некоторой долей раздражения она посмотрела на себя в зеркало. Вся в черном. Как всегда.

— Я готова, — Белс широко распахнула дверь комнаты.

Фрэнк учтиво предложил даме руку.

— Вот ты сейчас серьезно? Ты всерьез считаешь, что нам стоит появляться не просто вместе, но еще и под руку?

— Не будь ханжой, Беллатрикс. Если кому не плевать, то пусть себе сплетничают. По-моему, мы с тобой уж точно имеем полное право вести себя, как нам в голову взбредет.

— Быть может, мне всегда мечталось выйти в центр Косой Аллее и начать убивать всех подряд?

— Всегда знал, что у тебя богатое воображение, — с усмешкой ответил Фрэнк.

Только когда они спустились вниз, Белла поняла, как ловко тот ушел со скользкой темы. На улице он так же жизнерадостно помахал рукой Андромеде, а потом остановился на небольшой площадке, откуда обычно все аппарировали.

— Куда мы идем, кстати? — спросил он.

— Что значит — куда? — удивилась Белла. — Это ведь ты вытащил меня из дома.

— Да. И кроме того, что я считаю необходимым вывести тебя в люди, я пришел еще и по делу: нам нужны пегасы. Хорошие. И лично я не представляю, где их можно купить.

Белс недоверчиво обернулась к мужчине.

— Ты серьезно? То есть ты вот так спокойно позволишь мне аппарировать тебя в совершенно незнакомое место? Меня вообще-то из-под домашнего ареста выпустили совсем недавно.

— А что, ты уже хочешь меня проклясть? Думаю, я не смогу тебя взбесить больше, чем когда только пришел. Давай. Аппарируй нас. Умирать мне уже не страшно.

Белс взяла его ладонь и сосредоточилась на рынке неподалеку отсюда. Про себя она молилась, чтобы навыки аппарации действительно не забывались со временем, иначе будет очень неудобно, если Фрэнка по дороге расщепит.

Но он остался вполне себе цел и по-прежнему раздражающе жизнерадостен. Белс вновь напомнила себе, что ее потрясающая дочурка не поймет, если ее мама вновь проклянет папу ее школьного друга. Но хотелось все сильнее.

— Где это мы? — оглянулся по сторонам Фрэнк.

— Сегодня суббота. И это ярмарка почти на самом юге Шотландии. Здесь можно купить любое животное, которое только можно содержать в доме. Нам туда.

Белла рукой показала на высокие шатры в самом центре ярмарки. Пегасы должны быть там. Мимо них кто-то тащил на веревке огромного быка. Бык упирался, маг не сдавался.

— Здесь продают и обычных животных? — уточнил Фрэнк, провожая взглядом этих упрямцев.

— Не совсем. Практически все животные, которых держат маги, подвергались воздействию магии. Быки выносливее, коровы дают больше молока, свиньи лучше набирают вес, куры стабильно дают много яиц. Именно поэтому магам надлежит обязательно укрывать свои жилища маглоотталкивающими чарами — чтобы никто не видел ненормальную урожайность всего скота.

Она достаточно уверенно шла между рядами палаток. Она не была здесь уже очень давно. Но все же превосходно все помнила. Палатки стояли так же, как и раньше. И деревенские полные ведьмы левитировали за собой клетки с курами, а смешные мальчишки тащили на привязи коз и овец. Ближе к центру становилось больше обеспеченных людей. Появлялись утонченного вида женщины, мужчины в цилиндрах неспешно вышагивали между палаток. В самом центре ярмарки на огромном поле успокаивали крупного белоснежного пегаса.

— Нам туда, к барьерам? — Фрэнк оглядывался по сторонам с особым любопытством. Он таких ярмарках никогда не был.

— Нет. Там показывают тех пегасов, которых готовят к скачкам. Для детей они не подойдут. Они слишком крупные, да и с норовом. Нам в этот шатер.

И она отогнула край полога, первой скрываясь в полумраке прохода. Фрэнк ожидал увидеть внутри тусклый свет, тесноту, духоту. Но тут было просторно и довольно похоже на те конюшни, что скрывались в глубине Блэк-парка.

— Когда-то я забирала таких вот пегасов к нам. Их требуется тренировать по-особому, — Белс говорила непривычно мягко. — Считается, что езда на пегасах хорошо влияют на общительность детей, а также на осанку и тренированность тела.

Она протягивала на ладони яблоко, и один из пегасов, тихонько пофыркивая, осторожно подошел к женщине и аккуратно взял яблоко с ее руки.

— Красавица. И сластена, да? — почти заворковала Белс, уже почесывая могучую шею животного. — Смирная?

— Спокойная, — продавец появился буквально из-под земли. — Совсем не конфликтная. Будет носить любого, кто знает как правильно сидеть на ней.

— Если бы они еще знали, как это правильно делать, — тихо засмеялась Белла, скармливая пегасу второе яблоко. — Нужен еще один. Совсем смирный. Чтобы детей учить.

— Тогда тот, вороной. Не смотри, что окраска такая яркая. Он только выглядит так, будто для скачек выводили. По недосмотру он родился. Все бывает, не уследили хозяева, вот и родился он от самой смирной кобылы и отца-призера.

— Точно? Не обманешь? Смотри, я ведь и вернуться могу.

И с этими словами Белла легко перелезла через невысокий забор и направилась к самому крупному пегасу в загоне. Тот был угольно-черным, рядом с ним Белс казалась просто крошечной.

— Большеват, — раздался недовольный голос ведьмы. — Как я на него детей сажать буду? У меня ведь и девчонки есть. Им лестницу в нему подставлять?

— Эй, ты самого смирного просила. Этот самый смирный. А то, что его из-за размеров никто не берет, не моя вина.

Белс деловито проверяла копыта, поймала массивную морду и заглянула в рот. А после прошла к другому пегасу — заметно мельче и рыжеватой масти. Скормила еще одно яблоко, попутно осматривая животное. Так же деловито осмотрела всех пегасов, что были в загоне. Фрэнк про себя подумал, что сам бы ни за что не выбрал правильных.

— Ладно. Вот эту сластену, здоровяка, и вот этих трех, — Белс кивнула на дальние загоны. — Пригонишь в Блэк-парк. Счет на имя Лорда Сириуса Блэка. И не обмани с ценой. То, что мы можем заплатить, не значит, что я готова отдать все деньги за средний товар.

— Но сластена-то хороша! — возмутился торговец.

— Вот за нее и проси больше. Все. Буду ждать их послезавтра.

Они вышли из светлого шатра на улицу.

— И это все? Мы не были там и получаса.

— А ты что хотел? Это тебе не для соревнований пегасов выбирать. В шатрах — целевой товар. Такие, чтобы детей не сбросили, только здесь есть. Ими мало кто в стране занимается. Так, что осталось от целевой селекции.

Она оглянулась по сторонам. Когда-то она даже мечтала жить этой жизнью. Грустно улыбнувшись голубому небу, Белла сама потянула Фрэнка к границе ярмарки. Хотелось как можно быстрее вернуться домой, пока этот сумасшедший Лонгботтом еще что не придумал.

* * *

Фрэнк оставил ее в холле Блэк-парка. Женщина поспешила по лестнице наверх, стараясь не оглядываться на человека, из-за которого ей иногда хотелось самой удавиться. Было стыдно. По-настоящему стыдно за то, что когда-то была способна на что угодно, лишь бы получить свое. И еще стыдно за то, что она и сейчас, в некотором роде, поступает так же.

Фрэнк же, едва выполнил свою миссию на сегодня, разом погрустнел. Засунув руки в карманы — когда-то мама так и не смогла отучить его от этой дурацкой привычки. На залитой солнцем лужайке уже не было Андромеды с дочерью — вот уж кто из всей семьи по-настоящему невозмутим.

Он аппарировал не к поместью, а к тому дому, где он когда-то жил с Алисой. Он стоял на той же территории, что и поместье с теплицами, только был в разы меньше, уютнее и светлее. Прошелся по высокой траве к крыльцу, поднялся по каменным ступеням на небольшую веранду. Надо, наверное, снести этот дом. Здесь они даже были счастливы какое-то время. Пока война не вошла в этот дом.

Алиса права. Права во всем. Зачем ей нужен такой муж, который находил войну интересной? Который пропадал на дежурствах, который с удовольствием бросался в любую заварушку, иногда забирая с собой и свою курсантку, свою же жену. Немудрено, что ему и тогда, и сейчас так комфортно с Сириусом. Они оба не успели повзрослеть к той войне.

Дверь в дом противно заскрипела, а на полу обнаружился целый слой пыли. Просторный коридор, прямо гостиная, чуть левее лестница, направо вход в еще одну общую комнату. Там раньше стояла еще одна кроватка для Невилла. Алиса читала ему вслух, пела песни. Фрэнк прислонился к стене, осматривая опустевшую комнату. Когда пожиратели вошли сюда, он встретил их в коридоре. Но место здесь немного, а их было четверо против одного.

Фрэнк тяжело вздохнул, входя в бывшую гостиную. Здесь он все же упал. Лестрейнджи быстро разобрались с Алисой, она все же была не очень хорошим аврором. Тогда, лежа на полу и задыхаясь от боли, он был бы даже рад смерти. Наверное, ему так же оставалось немного до полного сумасшествия. Только вид Беллатрикс, что покачивала на руках Невилла, заставлял его подниматься на локтях, стараясь изо всех сил защитить сына… в аврорате ему сказали, что Беллатрикс поймала заклинание спиной. Тогда еще много говорили о том, что и у сумасшедшей женщины есть материнский инстинкт — она интуитивно прикрыла ребенка.

Ужасный день. И, наверное, ужасно думать об этом дне так, будто он случился не с ним, а с кем-то другим. Сегодняшний он не имел ничего общего с тем Фрэнком. И еще он был уверен, что та Беллатрикс не имеет почти ничего общего с той женщиной, что сегодня выбирала новых друзей для детей.