Орнейские хроники (джен)

Солнце клонилось к закату и рыжие отсветы падали на кромку люка. На палубе пираты отмечали свою удачу, а запертые в трюме пленные хранили угрюмое молчание. Микеле и рунеец вернулись, двум другим рабам повезло меньше.

«Хотя с какой стороны взглянуть», — с горькой иронией подумалось Арно.

Но теперь до конца плавания недостатка в людской силе не будет. Содержимое трюмов купца также перекочевало на шебеку, и судя по восхищенным восклицаниям, у сахрейнцев были все поводы для радости.

Он лежал, заложив руки за голову, рассматривая доски палубного настила над головой, и когда кто-то подошел к клетке, не сразу повернул голову. В замке скрежетнул ключ.

Арно вскинулся: Джузе смотрел на него в упор, и на его губах играла шалая улыбка.

— Иди, Фальго... господин зовет тебя, — лекарь открыл дверцу.

— Что желает солнцеликий Эль-Сауф? — ровно спросил он, поднимаясь на ноги.

— Там все... узнаешь, — Джузе схватил его за руку и потащил к трапу, горячечно шепча: — Я опоил их...

Сердце бешено заколотилось, но Арно не спешил верить:

— Ты говоришь о...

— Да! Остатки вылил в бочонок с вином... Быстрее... — он сунул Арно два кинжала. — Забрал. Пистолетов не было...

— Да погоди же! — Арно, отцепив его пальцы с запястья, шагнул обратно: — Открой вторую клетку.

Джузе заколебался, нерешительно переводя взгляд с Арно на зашевелившихся пленников.

— Микеле! Не передумал?

— Я с тобой, Фальго.

— Перебьют... — обреченно протянул кто-то из пленных.

— Так тоже недолго на свете задержишься, — буркнул Микеле. — Вот уж поверь.

Рунеец подошел вплотную к решетке.

— Кто не чувствует в себе смелости рискнуть, пусть останется здесь. А ты, рунеец, что?

— Отчего бы нет, господин.

— Зови меня Фальго.

— Вольх.

Еще несколько человек встали и приблизились к ним. Арно посчитал — вместе с ним было десяток. Не так уж и плохо.

Лекарь открыл замок и шикнул на загомонивших пленников:

— Тихо, всех переполошите...

— Где оружейная? — спросил Брикасс.

— Оружие заперто в капитанской каюте. Думаю, Свет Луны уже подействовал и на тех, кто пирует на палубе. Ломейни я тоже поднес кружку, — Джузе, казалось, справился с лихорадочным возбуждением: — Часть команды на полакре, идет позади. Остаются вахтенные и часовой у трапа, — на его лице проступило презрение пополам с ненавистью. — Но с этим я знаю, как поступить. Заманю его в трюм. А вы уж приготовьтесь.

— Хорошо. Нужно проникнуть в пороховой склад. Взять порох и картечь. Микеле, бери двух человек. Сможешь открыть замок? — Арно протянул Ринетти один из кинжалов.

— А то нет! — в глазах Микеле вспыхнул хищный огонь.

Лекарь гибко скользнул к трапу.

— Сдается мне, Фальго, тебе кинжал несподручный,— проговорил Вольх. — Не из варнаков ты.

— Верно, — Арно пристально глянул на рунейца, затем отдал второй кинжал ему.

Они прокрались вслед за лекарем и замерли, прижимаясь к борту.

— Махлаан, Реис!

Темная фигура часового, вырисовывающаяся на фоне закатного неба, шевельнулась. Он наклонился над люком и что-то спросил. Джузе ответил — хрипло, с низкими, вибрирующими интонациями. Арно, который не до конца был уверен в том, что лекарь управится с часовым, с удивлением увидел, как тот расплылся в ухмылке и начал спускаться вниз. Как только он оказался под палубой, за его спиной возник Вольх. Короткий взмах кинжалом, и часовой осел, даже не вскрикнув. Рунеец не дал ему упасть и осторожно уложил возле трапа.

Арно выдохнул и обернулся к пленным:

— Кто-то знает сахрейнский?

Вперед выступил седобородый альбиец.

— Надень его одежду и возьми мушкет.

Он поднялся по трапу и осторожно выглянул из люка. Лекарь был прав — свободные от вахты были на пути к блаженству. Однако, это еще полдела.

Подоспевший Микеле показал ему продолговатые цилиндры, наполненные картечью, и мешочки с порохом.

— Я, Вольх и Джузе — в капитанскую каюту. Микеле и вы двое, — тихо сказал Арно и указал на переодетого альбийца и стоящего рядом с ним юношу: — Идите на корму. Уберете рулевого, но по-тихому, и ты, Микеле, займешь его место. Зарядите пушки. Остальным ждать. Сигнал — пистолетный выстрел. Да будет Странник к нам милостив, — он громко обратился к лекарю: — Джузе, ну так веди меня к господину, он уже терпение потерял. И Вольха веди, его тоже звали.

В сопровождении Джузе они прошли по палубе, перешагивая через развалившихся пиратов.

Эль-Сауф мечтательно смотрел в подволок и видел нечто, недоступное их взглядам. Однако Мусайед, которого не брало даже лунное зелье, смог подняться. Его руки шарили по кушаку в поисках кинжала, на лбу вздулись сизые вены. Не найдя оружия, помощник повел по сторонам мутными глазами, затем с утробным рыком поднял столик и швырнул его в вошедших. Вольх уклонился и шагнул вперед; в свете лампы блеснул клинок.

Выпад — и на лице помощника отразилось недоумение, затем его глаза закатились и, захрипев, он повалился на пол.

Арно покосился на рунейца, сноровисто прикончившего уже двоих. Тот перехватил его взгляд и по-волчьи ощерился, вытирая клинок об одежду Мусайеда.

— Поделом отродью Тьмы!

Он подступил к кушетке, на которой лежал Эль-Сауф, но Арно остановил его:

— Стой. Просто свяжи его.

Рунеец остановился. Отблеск безумия погас в его глазах, и Арно перевел дух.

Они вскрыли оружейный шкаф. Шпага Брикассов была внутри. Арно надел перевязь и эфес лег в ладонь, будто ласкаясь.

— Стрелять приходилось, Вольх? — Заряжая пистолеты, он чутко ловил все звуки, не поднимется ли тревога. Но с палубы доносились лишь пьяные возгласы, а значит, Микеле не сплоховал.

— Приходилось.

— Бери пистолеты и катласс. Джузе, надо отнести остальные вниз.

Лекарь понимающе кинул, сдернул с изголовья кушетки кафтан Эль-Сауфа, завернул в него оружие и, криво ухмыльнувшись, вышел из каюты.

Арно, в щель между дверными створками наблюдал, как он спокойно идет к трапу. Дождавшись, когда лекарь спустится, он отыскал взглядом вахтенных. Двое — на марсах, один на носу. Еще трое пригорюнились на палубе.

— Пора! — он толкнул двери и выстрелил в ближайшего вахтенного.

Внезапно раздавшиеся выстрелы оповестили тех из пиратов, кто еще в состоянии был отличить свою руку от вымбовки, что их представления об устройстве мира пришли в глубокое противоречие с действительностью. Вырвавшиеся с диким воем из трюма пленные усугубили замешательство.

Оставшиеся часовые стряхнули оцепенение, и Арно сцепился сразу с обоими, парируя шпагой удары сабель На выручку ему пришел альбийский моряк, полоснувший одного из них клинком по шее. И вдруг сам упал: в спине у него торчал нож, который метнули с марса. Вольх метким выстрелом снял марсового; с коротким воплем тот рухнул вниз. Второй сам прыгнул в море и исчез в темных волнах.

С палубы поднялся еще один пират, неожиданно ловко отбил саблей шпагу Арно и взмахнул длинным кинжалом, метя в живот. Но дурман сказался и на нем, исчерпав себя в этом порыве, пират покачнулся, и Арно ударом эфеса спровадил его в глубокий обморок.

На руку было то, что у пиратов не оказалось огнестрельного оружия. Попытки сопротивления были быстро подавлены, и вскоре шебека полностью оказалась в руках восставших, которые потеряли всего лишь троих. Сахрейнцев, кто сразу не отправился на свидание с девами-гайрани, загнали в рабскую клетку.

Арно отметил, что уцелевшие рабы из пустыни Сах, запертые со своими пленителями, все также безучастно сидели на корточках: мир или война совершенно не касались их.

Разумеется, на полакре, идущем в пяти кабельтовых, услышали выстрелы, и он попытался настичь их. Но шебека без особых затруднений оторвалась от поврежденного в бою корабля, со сбитой фок-мачтой и малочисленным экипажем. После того, как сгущающиеся сумерки скрыли их, Арно приказал взять курс на полночь.