Их группа была неизвестна для широкой публики, они существовали сами по себе, формировали свой уникальный стиль, набирались опыта, танцуя на улицах с незнакомыми танцорами и участвуя в различных турнирах, совершенствуя своё мастерство. Их часто приглашали на маленькие «комнатные» концерты, выступления в барах, кафе. Широ играл на пианино, аккомпанируя Рю, и вместе они выступали на официальных мероприятиях, затрагивая сердце каждого сидящего в зале. Их даже приглашали в студии пару раз, но они не хотели покидать свой маленький мир. Пока. Ещё не были готовы лишиться этой домашней атмосферы, лишённой массовости, угодливых слов и льстивых улыбок, не хотели отказываться от этой свободы сейчас.
Ребята как раз успешно закончили своё выступление и решили отпраздновать это, когда телефон Рю зазвонил. И он, одолжив у Широ машину, отправился за Лим, беспокоясь за её состояние, и не помня ни одного случая, когда она стала бы много пить.
Что на него нашло? Рю и сам толком не знает, зачем поддался маленькому соблазну. Зачем позволил себе насладиться её прикосновениями чуть дольше, пока не дотянул до самого края, ведь всё могло закончиться не так, и они оба не простили бы себя. Просто хотелось обнимать чаще, чувствовать её запах снова и снова, зарываясь носом в её волосы. Волосы, которые часто меняли свой аромат, вместе с часто меняющимся шампунем. Просто хотелось слышать её голос, лёгкий, словно весенний ветерок. Порой язвительный и насмешливый, спокойный и грустный, озорной и ребячливый, но никогда не упрекающий, не обжигающий холодом. И её руки, такие хрупкие. Изящные тонкие пальцы, нередко испачканные грифелем карандаша. Эти серые следы на бледной коже смотрелись по-особому прекрасно.