Тридцать полных оборотов (джен)

Петуния Эванс находилась в прекрасном расположении духа.

Вся посуда была вымыта и убрана в шкаф, пол сверкал чистотой, вещи лежали на своих местах. Даже складки на занавесках казались выверенными по линейке, абсолютно симметричными. Сквозь них робко пробивалось осенние солнечные лучи.

Несмотря на то, что она съехала от родителей только отметив совершеннолетие, Петуния до сих пор не могла привыкнуть к новой жизни. Теперь она сама определяла порядок в доме. Пусть мама и была неплохой хозяйкой, но… Она не была идеальной — как и остальная семья. С подросткового возраста Туни понимала, что ее выводят из себя неубранные в шкаф чистые тарелки; что она терпеть не может привычку сестры бросать альбом для рисования в гостиной, а отец мог бы и не оставлять свою крикетную биту в прихожей. Они называли всё это «уютным гнездом Эвансов». Петуния же чувствовала себя лишней в этом «гнездышке», случайно прицепившейся колючкой.

Она достала из шкафа недавно купленное платье. Придирчиво осмотрела его со всех сторон, выискивая изъяны — и аккуратно повесила его на спинку стула. Петуния была уверена, что Вернону оно понравится.

Младший администратор Дурсль не терял времени даром. Он активно приглашал ее на свидания, дарил цветы и присылал открытки с комплиментами. Вернон был потрясающе нормальным. Петуния не уставала повторять, что его ждет большое будущее. От этих слов молодой человек расплывался в улыбке — и смотрел на неё с таким обожанием, что перехватывало дыхание.

Сегодня Петунии хотелось быть экстра-леди: в новом платье, с красиво уложенными волосами, модным макияжем… Телефонная трель беспардонно развеяла рисующийся образ.

Раздраженно поджав губы, она поспешила к аппарату. Выдохнув, отпуская эмоции прочь, приветливо проговорила:

— Петуния Эванс слушает.

— Туни, дорогая!

Мама.

Не давая Петунии вставить и слово, она быстро затараторила, как это бывало в минуты ее сильнейшего волнения.

— Лили в больнице! Волшебники из Хогвартса говорят, что о-она… — голос дрогнул, а Петуния почувствовала, как воздух вдруг начал с трудом проходить в легкие. — Она не приходит в сознание. Нам разрешили навестить её в больнице, мы заедем за тобой через…

Петуния сжала телефонную трубку так, словно та могла спасти ее от падения в бездонный колодец.

— Я никуда не поеду.

Фраза повисла в воздухе. Трубка укоризненно молчала. По витым проводам текло материнское разочарование. Как всегда.

Недостаточно добрая Туни не хочет навестить добрую волшебницу Лили. Горло сдавило, но Петуния выдавила сдержанное, металлическое:

— У меня назначена встреча. Я не могу ее отменить.

Трубка что-то тихо прошелестела в ответ, послышались прерывистые гудки.

Вспорхнули за окном птицы. По радио заиграла новая заводная мелодия. Гудели автомобили на перекрестке, где-то лязгнула крышка мусорного контейнера.

Петуния ненадолго закрыла глаза. После, взглянув на себя в зеркало, она решила не надевать нарядные сережки и ограничиться обычной укладкой — ее экстра-настроение исчезло. Словно по волшебству.

«Будь ты проклята, Лили».

* * *

— Зелье, быстро!

— Спокойно, спокойно!..

Посторонним нельзя находиться в Больничном крыле во время процедур. Это правило отлично знали все гриффиндорцы, начиная с первых курсов.

Но колдомедикам на правила было уже плевать: Алиса замерла в середине прохода — и ошарашенно смотрела, как двое лекарей в мантиях Мунго борются за Лили. Перед ней разворачивалась одна из самых страшных картин в ее жизни.

— Стабилизируй!

Всполох синевы. Лили вывернуло, словно в припадке.

— Обезболивающее!

Вены на руках извивались под кожей черными змеями. Маги в лимонных мантиях и с застывшими в напряжении лицами перебрасываясь редкими фразами. Мадам Помфри судорожно искала что-то в огромном ридикюле.

— ЗЕЛЬЕ, РАДИ МЕРЛИНА!

— Уведите постороннего из крыла!

Алиса не помнила, как выбежала прочь. Перед глазами мелькали ступени, рыцарские доспехи, анфилады, призраки, картины.

Остановилась она только в тот момент, когда боль в боку от быстрого бега стала невыносимой. Переведя дух, Алиса поняла, что ноги снова принесли ее к библиотеке. Тяжело дыша, она снова вошла в обитель мадам Пинс.

Схватив первый попавшийся том, Алиса скрылась за стеллажами и не глядя плюхнулась на ближайшую скамью. Хотелось скрыться ото всех, унять дрожь и прийти в себя после увиденного. Что будет с Лили?..

— Я слышал, что ты меня искала.

Она вздрогнула от неожиданности. Напротив нее сидел Снейп с раскрытым томом перед собой. Еще час назад Алиса была бы рада тому, что он нашел ее сам, но после увиденного в Больничном крыле его спокойный, будничный тон был последней каплей.

Алиса обещала себе принять выбор подруги, каким бы он ни был. Алиса была терпелива. Алиса закрывала глаза на то, что только она крутилась в Больничном крыле, пока змея в зеленой мантии прохлаждалась в компании уродов, один из которых и проклял его же девушку.

И сейчас, когда возлюбленный Лили был на расстоянии вытянутой руки, и Стоун видела каждую его сальную прядь, желтоватую кожу, прыщавый подбородок, узкие губы, которые большую часть времени были сложены в неприятную саркастическую усмешку, что-то внутри гриффиндорки взорвалось. Его безразличный взгляд был последней каплей.

Она вскочила, вырвала книгу у Снейпа и с силой, наотмашь, ударила его.

— Сидишь тут, как индюк!

Он не успел оправиться от первого удара — но тут же получил следующий.

— Лили стало хуже! Ее хотели перевести в Мунго! Но все! Пошло! Не так!

Каждую свою фразу Алиса сопровождала крепким ударом «Полного сборника фимиамов, масел и зелий». Когда Снейп, наконец, совладал с потоком ударов и крепко схватил Алису за запястья, та была на грани настоящей истерики.

— Что вы творите! Ради Мерлина, потасовка в библиотеке!

До Алисы ругань рассерженной библиотечной фурии доносилась откуда-то издалека. Снейп что-то прошипел библиотекарше, та сняла сколько-то баллов со Слизерина и Гриффиндора и выпроводила нарушителей прочь.

Северус, до сих пор крепко державший Стоун за запястье, оттащил ее в пустующий кабинет неподалеку. Наспех бросив простейшее заклинание-заглушку на дверь, он резко спросил:

— Что с Лили?

Алиса только сейчас почувствовала, что по ее щекам бегут слезы. Она рваным движением отерла их, вздохнула — и рассказала Снейпу все, что знала, и то, что увидела сегодня в Больничном Крыле.

* * *

— …Поэтому мы остались здесь для обсуждения отработки. Я думаю, что Сириус и Джеймс смогут быть полезны в изысканиях профессора Томпсона.

— Это исключено.

Гарри и предположить не мог, что когда-нибудь снова заговорит с Дамблдором в таком тоне: словно ему снова пятнадцать, а Волдеморт делит с ним один разум на двоих. В груди клокотали раздражение и злость. Он резко встал, не в силах оставаться на месте.

— Проказы в коридорах и дело, связанное со смертельной опасностью, не могут стоять в одном ряду! Уж лучше отправьте их в Запретный лес!

Он остановился и посмотрел на директора. Тот молча помешивал чай в кружке из тонкого фарфора, полностью отдавшись этому процессу. Выверенные движения и напускное безразличие разозлили Томпсона еще сильнее.

— Послушайте, они еще даже не члены Ордена!.. Что будет, если их схватят? Под какой удар вы ставите их самих, их друзей, их близких?

Перед глазами стояла гостиная поместья Малфоев; густая кровь, сочащаяся по предплечью Гермионы; мертвый домовик, стеклянными глазами смотрящий в небо.

— Если их схватят, их используют, как приманку!

Среди множества вспышек заклинаний его крестный падал и падал в Арку на одном из безымянных этажей Министерства. Гарри хотел продолжить, несмотря на тянущую боль в груди, но почувствовал на себе взгляд директора.

Тот смотрел ему прямо в глаза и очень серьезно произнес:

— Гарольд, неужели вы и правда считаете, что я подвергну студентов опасности?

Томпсон сжал переносицу и зажмурился, унимая внезапно накатившую головную боль, и опустился в кресло.

— Если вы думаете, что так нужно, я не могу с вами спорить, директор, — он удивился тому, насколько бесцветно и глухо прозвучал его голос.

Макгонагалл, без сомнения, уловила его настрой и напряженно смотрела на Дамблдора, ожидая прямого указания. Тот невесомо улыбнулся.

— Тогда не вижу смысла медлить. Минерва, я прошу вас оповестить молодых людей о предстоящих отработках, — директор вновь посмотрел на Томпсона. — Гарольд, я надеюсь, что вы поговорите с ними сегодня. Время не ждет.

Гарри искренне удивился тому, что профессор Дамблдор изменил своей привычке говорить туманными и расплывчатыми фразами. Никогда до этого он не слышал от него прямых указаний — кроме памятного третьего курса, когда Гермиона воспользовалась маховиком для спасения Клювокрыла и Сириуса. Тогда ситуация была серьезнейшей — сейчас же она была уже на грани катастрофы, если директор изменил своей любви к иносказаниям.

Томпсон кивнул и попросил профессора Макгонагалл прислать парней к нему в кабинет.

Он не был готов рисковать чужими жизнями.

У него снова не было выбора.

* * *

Говорят, что нет ничего быстрее заклинания.

Но Сириус знал, что существовало нечто, способное обогнать даже вспышку проклятья — это сплетни в Хогвартсе.

Они с Джеймсом не успели переступить порог гостиной, как на них обрушилась лавина вопросов — и Мародеры впервые не отшучивались и стояли, окруженные любопытствующими, насмехающимися, разозленными, злорадствующими студентами. На помощь пришел Лунатик.

— Расходитесь! Все расходитесь по местам! Лучше уделите время домашним заданиям! — Люпина не было видно из-за спин остальных. Многие обернулись на него, в гостиной повисла тишина. Девочки-четверокурсницы посмотрели на бедолагу так, словно у него флоббер-черви посыпались из носа. Но, тем не менее, толпа расступилась, пропуская парней к товарищу. Не сговариваясь, они сразу же поднялись к себе в спальню.

* * *

Снейп стоял, уткнувшись лбом в холодный камень Астрономической башни.

Лили ввели в стазис, который сродни коме, — по словам колдомедика, это был единственный способ не дать распространиться проклятью. Северус, подслушивающий разговор, чувствовал, как сердце забилось по-другому. Он мог представить последствия такой ворожбы — и ему становилось физически плохо.

— Страдаем, Снейп?

Северус медленно выпрямился и повернулся к младшему Блэку. Регулус стоял, небрежно облокотившись о перила. По его лицу ничего нельзя было определить.

— Я рекомендую тебе скорее заняться делом, которое мы обсуждали не так давно. Я все еще жду информации. И не только я.

Северусу как никогда хотелось метнуть в Блэка проклятье — не слабее того, что опутало Лили. Вместо этого он выдавил из себя улыбку и, обойдя Регулуса, пошел прочь. С каждой пройденной ступенью улыбка угасла, а в голове зло жужжали обрывки мыслей.

Он не имел права на слабость. Он должен был помочь Лили — и себе самому.

* * *

— Мистер Блэк, мистер Поттер.

Профессор Макгонагалл редко когда смотрела на студентов так, словно бы перед ней вывалили целый мешок драконьего навоза. Но сегодня она была как никогда к этому близка.

— Если бы я выносила решение единолично, то вы уже занимались бы упаковкой чемоданов. Но директор решил, что отработка — достаточная мера.

К счастью, бузотеры молчали и смотрели куда-то в ковер. Стены собственного кабинета успокаивали, и Минерва постаралась вернуть себе самообладание и мир, в котором нет любимчиков, а, значит, нет и разочарования.

— Идемте. Отработка для вас начнется сегодня же.

Пока они шли по коридорам Хогвартса, она рассказала молодым людям о том, что отработку они будут проходить с профессором Томпсоном — и что она будет отличаться ото всего, что они когда-либо делали.

— Боюсь только, что вы, в итоге, сочтете это наградой, а не наказанием.

* * *

Декан Гриффиндора в сопровождении Мародеров скрылась за поворотом. Северуса Снейпа, замершего в тени доспехов, не заметил никто.