Холод (джен)

В тот день многие заведения в Косом переулке понесли серьезные убытки. Разозленные тем, что Блэку снова удалось удрать, Пожиратели разбили заклинаниями несколько стеллажей в магазине Фреда и Джорджа, выбили стекла в окнах магазина мадам Малкин, подожгли «Флориш и Блоттс», который из-за наличия тысяч книг вспыхнул, как спичка. К счастью, пожар удалось потушить, едва он начался, но хозяина магазина срочно доставили в Мунго с серьезными ожогами. Близнецы ругались, подсчитывая убытки, но Джинни все время почему-то казалось, что они чем-то довольны.

Она огляделась по сторонам, закусив губу. Сейчас Косой переулок снова выглядел мирной улочкой, последствия небольшого сражения уже устранили. Кафе, куда Джинни устроилась на лето, работало в обычном режиме, поскольку практически не пострадало. И хотя клиентов совсем не было, хозяева приняли решение не закрывать его, как это сделали многие другие предприниматели Косого переулка. Джинни весь день промаялась от безделья, думая об этом неуловимом Сириусе Блэке и о Блейзе, с которым они в очередной раз поссорились.

Забини не раз давал ей понять, что не одобряет подобного рода занятия на каникулах. Ему-то хорошо так рассуждать — у него, наверное, никогда в жизни не было недостатка в финансах. Джинни вспомнила отца, который едва сводил концы с концами, чтобы прокормить их с Роном, спасибо близнецам, которые здорово помогали, но средств все равно не хватало катастрофически. Билл собирался жениться, весь его нехитрый гринготтский заработок уходил на организацию свадьбы; у Чарли тоже своя жизнь в далекой Румынии. Рон работал курьером в редакции «Ежедневного Пророка». Джинни редко его видела, но не могла не отметить, что брат осунулся и похудел еще больше — виной тому бесконечные аппарации. Мама серьезно заболела после того, как убили Перси, и болезнь в последнее время только прогрессировала, ей требовалось дорогостоящее обследование в Мунго и лекарства. И после всего этого Блейз еще смеет удивляться, что Джинни сорвалась в ответ на его глупые претензии!

Джинни вздохнула, вспомнив день, когда вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. Это был четвертый курс, до Рождественских каникул оставалось всего несколько дней. Она в одиночестве возвращалась с уроков — Луна тогда вторую неделю лежала в лазарете с пневмонией — и наткнулась на компанию слизеринских девочек с пятого курса во главе с жуткой коровой по имени Пэнси Паркинсон. Так как обычно развлекалась тем, что издевалась над маглорожденной девушкой, а все остальные смеялись и кричали что-то подбадривающее. Джинни знала, чем ей грозит вмешательство, но палочка как-то сама собой легла в руку, и с нее сорвалось простейшее Разоружающее заклинание. Паркинсон чуть сузила глаза и мстительно пообещала, что ей это так с рук не сойдет, и свою угрозу выполнила уже через пару часов. Неизвестно, сколько бы Джинни продержалась под Круциатусом, но спасение пришло с самой неожиданной стороны. Под злым взглядом Блейза Паркинсон стушевалась и убрала палочку, хотя выражение ее лица, с каким она впоследствии смотрела на Джинни, красноречиво говорило о том, что разговор еще не окончен. Блейз тогда пообещал, что этого больше не повторится, проводил Джинни до гостиной Когтеврана, а напоследок по-хозяйски обнял ее за талию и поцеловал. Ей пришлось стиснуть в кулак всю волю, чтобы бороться с отвращением, когда холодные губы Блейза коснулись ее собственных губ.

На следующий день за завтраком она получила странную посылку, содержавшую медикаменты, так необходимые Терри Буту после дуэли с Гойлом. К посылке прилагалась записка с предложением встретиться после занятий. С тех пор так у них и повелось — когтевранцы и, соответственно, пуффендуйцы получили какую-никакую неприкосновенность со стороны учеников Слизерина, а взамен Джинни позволила Блейзу Забини считать ее своей девушкой. Рон, конечно, буквально озверел, когда узнал об этой своеобразной сделке, но Забини на самом деле оказался далеко не таким противным, каким привыкла считать его Джинни. Он был очень привлекателен, умен и обходителен, кроме того, она никогда не слышала, чтобы он принимал непосредственное участие в травле грязнокровок. Многие в Хогвартсе считали их красивой парой. Иногда Джинни даже начинало казаться, что между ними действительно есть какие-то нежные чувства. Но глупое недовольство Блейза ее времяпрепровождением разбивало эти и без того хрупкие иллюзии в пыль.

— Ладно, Джиневра, можешь идти, — со вздохом разрешил хозяин кафе, видимо, смирившись с тем, что клиентов сегодня им не дождаться.

Попрощавшись со своим работодателем, Джинни направилась в магазин братьев. Она всегда заходила к ним после работы, чтобы потом всем вместе отправиться в родную «Нору». В магазине уже навели порядок, Верити сидела за кассой и считала скудную выручку. Фред и Джордж стояли чуть в отдалении, склонив друг к другу рыжеволосые головы. Заметив приближающуюся Джинни, Джордж толкнул брата локтем, и разговор тут же свернулся.

— Я помешала обсуждению каких-то важных политических секретов? — прохладно приподняла бровь Джинни.

Братья нервно усмехнулись.

— Ты как всегда невероятно проницательна, сестренка, — Фред похлопал ее по плечу. — Как ты?

— Устала просто жутко, — Джинни сбросила туфли прямо посреди магазина, оставшись в одних чулках. Ноги тут же перестали гудеть. Она широко зевнула и по привычке бросила взгляд на дверь, ведущую в подсобку. Обычно в это время она тихонько приоткрывалась, и оттуда выходил смешливый парень по имени Генри, но сегодня ничего подобного не случилось. Братья перехватили ее взгляд и чему-то дружно ухмыльнулись. Джинни поспешно отвернулась от двери, почему-то чувствуя себя очень несчастной. — Может, хватит скалиться? — устало попросила она, награждая братьев свирепым взглядом.

— Генри постоянно спрашивает о тебе, — как бы невзначай заметил Джордж. Джинни ощутила, как странно екнуло сердце.

— Даже так? И что же он спрашивает? — поинтересовалась она, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал незаинтересованно.

— Да всякую ерунду, какой интересуются для поддержания разговора, — махнул рукой Фред.

Джинни выдавила кислую улыбку. Захотелось немедленно очутиться у себя в комнате и забраться под одеяло, чтобы никого не видеть и не слышать. Она отошла к окну, чтобы не мешать братьям, и те быстренько закончили свои дела, попрощались с Верити и закрыли магазин, после чего, взявшись за руки, все трое аппарировали в «Нору», где в окнах горел такой родной мягкий свет.

— Так вы его видели? — спрашивал Рон, переводя взгляд с братьев на сестру и обратно. Дело было за ужином, семейство Уизли обсуждало утреннее происшествие. — Вы видели Сириуса Блэка? Какой он? — допытывался Рон, от возбуждения даже не притронувшись к тарелке с едой.

— Да никого мы не видели, Рональд, там сразу жуткая паника поднялась, началась давка, — Фред разделывался с сочным куском кроличьего мяса, и его голос звучал слегка невнятно. — Так, мелькнул силуэт за окном, и все.

— Интересно, что он делал в Косом переулке? — размышлял Рон. — Наверняка они планируют какой-нибудь очередной бунт, вроде ограбления сейфа в «Гринготтсе». Интересно, чей на этот раз обчистят?

— Рон, — строго одернула его мама, — о таких вещах лучше говорить шепотом.

— Может, мне еще на цыпочках по собственному дому ходить? — огрызнулся Рон, вонзая вилку в картофелину. Мама поджала губы. — Извини, — буркнул Рон и вздохнул. — Просто уже хочется каких-то решительных действий со стороны этих таинственных повстанцев! А то все вокруг говорят, что они есть, а такое ощущение, что все это байки и не более.

При этих словах Фред с Джорджем обменялись какими-то странными взглядами. От Джинни не укрылось это, но задавать провокационных вопросов она не стала. Захотят — сами расскажут.

Утром Джинни с большим трудом разлепила глаза и нехотя отправилась на работу. Ее не покидало дурацкое предчувствие, что Блейз снова появится в кафе и станет капать ей на мозги с тройным усердием, уповая на то, что произошло вчера. В половине девятого она, аккуратная и собранная, вышла в зал, чтобы по привычке принять заказ у Генри Латимера, но его излюбленный столик сегодня почему-то пустовал. Генри так и не появился в кафе, не пришел, вопреки всем ожиданиям, и Блейз. День прошел относительно спокойно, посетителей было совсем мало, видимо, люди пока не отваживались гулять по Косому переулку, учитывая вчерашние события. Расстроенный таким положением дел хозяин закрыл кафе раньше времени и распустил весь персонал. У Джинни были еще два с лишним часа до того, как освободятся братья. Она вышла из кафе и направилась было к «Всевозможным волшебным вредилкам», но тут, как по мановению волшебной палочки, нос к носу столкнулась с Блейзом.

На нем сегодня была светло-серая рубашка и черные джинсы, волосы аккуратно причесаны и уложены, а кожа пахла цитрусом. Какие-то случайные девушки бросали на Блейза Забини восхищенные взгляды, но он совершенно не обращал на них внимания. Он небрежно крутил в тонких длинных пальцах волшебную палочку, а Джинни вдруг захотелось никогда больше не видеться с Блейзом. Она сама не могла себе объяснить, чем вызвано такое раздражение.

— Привет, — как ни в чем не бывало поздоровался Блейз. Джинни хмуро посмотрела на него.

— Привет.

Блейз взял ее за руку, и она подавила желание тут же высвободить ее.

— Я хотел бы извиниться за вчерашнюю ссору. Джинни, я обещаю тебе, что такого больше не повторится. Я не хочу ущемлять твои права.

Она подняла на него взгляд. По его непроницаемому лицу невозможно было ничего прочесть, но ей показалось, что Блейз искренен.

— Прекрасно, — сухо сказала Джинни. — Это все?

Блейз с шумом втянул в себя воздух.

— Ты уже освободилась?

Джинни кивнула. По переулку шагал Рон с какими-то бумагами в руках. При виде сестры и ее парня глаза Рона сузились, не предвещая ничего хорошего. Блейз Рона не заметил и продолжал бесстрастно смотреть на нее.

— Да. Аппарируешь меня домой?

Блейз кивнул, и в следующий миг Джинни ощутила, как все ее тело сдавливает и будто сплющивает. Длилось это не дольше пары секунд, а когда она открыла глаза, то увидела свой дом в сотне ярдов от них. Блейз никогда не аппарировал к «Норе» ближе.

— Постой, — он снова взял ее за руку, когда она зашагала было к дому. Джинни обернулась и увидела, как буквально на глазах преобразился Блейз — из полуравнодушного ко всему на свете аристократа он превратился в заботливого и даже немного милого парня. Джинни даже головой тряхнула, чтобы убедиться в том, что ей не померещилось. — Джинни, я понимаю, что ты устала после работы, но… мы так давно с тобой не проводили время вместе. Давай немного прогуляемся?

Предложение было довольно неожиданным. Раньше Блейз никогда себя так не вел, даже когда они оставались наедине.

— Я… да, конечно, — сипло выдавила из себя Джинни. Рука, которую держал Блейз, чуть дрогнула, но в остальном она постаралась проявить себя максимально достойно.

За полтора года она так и не узнала его настоящего до конца. Блейз всегда был сдержан, даже чуть холоден, но учтив и безукоризненно вежлив. Наверняка его воспитывали так вести себя с девушками, потому что они никогда не хохотали над шутками, понятными только им двоим, никогда не целовались на людях, в общем, не делали все то, чем по определению должна заниматься влюбленная парочка. Их отношения напоминали какой-то прошлый век, хотя Джинни отчасти даже была этому рада.

Они пошли по проселочной дороге, немного неуверенно держась за руки. Дорожная пыль липла к джинсам Блейза и оседала на туфлях. Раньше он бы только брезгливо сморщился и поспешил бы избавиться от грязи, но сейчас почему-то совершенно не обращал на это внимания. Джинни молчала, не зная даже, что можно ему сказать. Обычно тему для разговора подбирал Блейз, но сегодня он по каким-то причинам отмалчивался.

— Давай посидим здесь? — неожиданно предложил он, указывая на стог сена посреди неухоженного поля. — Здесь очень красиво, — объяснил он, видя, что она в замешательстве.

Они расположились в тени стога. Солнце уже катилось к горизонту, сочная трава щекотала икры и лодыжки Джинни. Она с наслаждением сбросила туфли и провела ступнями по траве. Блейз прижал ее к себе, и она положила голову ему на плечо. Было в этом что-то романтичное.

Какое-то время они наблюдали за тем, как горизонт пожирает солнечный диск. Блейз положил ладонь на бедро Джинни, медленно оглаживая его. Она слегка напряглась. Ей не нравились ощущения, которые доставляли ей пальцы Блейза. Определенно не нравились. Он тем временем слегка задрал юбку и коснулся ее… там. Джинни ощутила, как напряглась ее спина. Другой рукой Блейз погладил ее шею, спускаясь все ниже, к вырезу блузки. Он поцеловал ее, не прекращая поглаживать те места, которые были наиболее чувствительны к прикосновениям. Никогда Блейз еще не целовал ее настолько глубоко, касаясь языком ее языка. Джинни ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. Блейз, кажется, начал терять над собой контроль. Он уложил ее на траву и принялся осыпать поцелуями напряженную шею, попутно расстегивая пуговички ее блузки. Он очень осторожно сжал ее грудь, и в этот момент Джинни резко села, сбрасывая с себя его руки.

— Нет! — крикнула она срывающимся голосом и запустила пальцы в растрепавшиеся волосы.

Блейз чертыхнулся и лег на спину, тяжело и прерывисто дыша. Джинни со злостью посмотрела на него.

— Ты же обещал!

— Я помню, — недовольно поморщился он от ее громкого голоса.

— Обещал, что как минимум до того, как мне исполнится семнадцать, ты не прикоснешься ко мне! Блейз, мне ведь еще даже шестнадцати нет! — задыхалась Джинни, царапая щеки. Она подобрала туфли и поднялась, после чего зашагала в сторону дома, глотая слезы.

Он нагнал ее спустя пять секунд и, взяв за плечи, развернул лицом к себе.

— Прости, этого больше не повторится, Джинни, прости, — кажется, он говорил совершенно искренне, но ей было плевать. Кожа словно покрылась уродливыми волдырями в тех местах, где ее касались руки Блейза. — Я… просто не могу… я не знаю, что это… что ты со мной делаешь, мне кажется, я умираю без тебя, Джинни!..

— Пожалуйста, пусти, — прошептала она. Перед глазами все предательски плыло. — Я хочу домой.

Блейз поджал губы, но спорить не стал. Он проводил ее до двери покосившейся калитки, осторожно коснулся губами ее лба и как-то виновато улыбнулся. У Джинни не было сил на то, чтобы выдавить ответную улыбку. Она с такой силой хлопнула дверью калитки, что та заколыхалась. Через несколько секунд раздался громкий хлопок аппарации, и Джинни ощутила, как у нее подкосились ноги.

Маме не удалось добиться от нее ни слова. Джинни лежала у себя в постели с прохладным компрессом на лбу. Видимо, мама посчитала, что она просто переутомилась на работе, Джинни не стала ее разубеждать. Сон решительно ускользал от нее, хотя Джинни досчитала про себя почти до трехсот. Когда это глупое занятие ей надоело, она вдруг вспомнила сияющие зеленые глаза Генри, скрытые за смешными круглыми стеклами очков...

Джинни коснулась пальцами груди и закрыла глаза.