Драбблы и мини с нестандартными пейрингами (гет)

Неджи/Хината | Hurt/Comfort | OOC

Хината морщится во сне и чуть слышно стонет, комкая нежными пальчиками тонкое одеяло. Неджи подходит ближе, вглядываясь с лицо своей госпожи: на лбу залегла глубокая морщинка, и рот чуть кривится, словно то, что Хината видит во сне, причиняет ей боль. Неджи тоже хмурится, потому что не может защитить свою госпожу от преследующих её кошмаров. Великая война вот уже два года как закончена, и с Неджи давно уже сняты все обязательства перед кланом, в частности перед главной семьёй. В частности перед госпожой Хинатой. Но юноша упорно продолжает опекать юную наследницу клана.

Хината что-то бормочет во сне и переворачивается на бок, продолжая стискивать одеяло. Неджи рассматривает её руки: длинные тонкие пальчики, бледная кожа чуть отдаёт синевой в темноте, аккуратные овалы ногтей, несколько ссадин и небольшой синяк за запястье. Неджи смотрит на свои руки, грубые, стёртые годами тренировок, и его пальцы искалеченные, жёсткие, как и сам Неджи, и ему кажется, что его руки неспособны на нежность. А касанье рук Хинаты наверняка нежнее крыльев бабочки.

Хината снова хмурится, и Неджи не нужно гадать, что ей снится.

Великая война. Собственная отвага и чужая смерть. Ей снится Неджи, распятый на древесных отростках: по его подбородку течёт тёмная кровь, бугрящие вены разглаживаются, а печать на лбу бледнеет. И Хината с криком вырывается из объятий сна.

— Тише, тише, — Неджи прижимает девушку к себе и гладит по волосам. — Это всего лишь сон, просто сон.

Хината всхлипывает и теснее прижимается к брату.

— Мне так жаль, — шепчет она сорванным голосом. — Мне так жаль.

— Всё хорошо, это не ваша вина, не ваша, — Неджи целует Хинату в затылок. — Я всегда буду рядом, а это только сон.

— Просто сон, просто сон, — повторяет Хината.

— Да, просто сон, — вторит ей Неджи, помогая вновь лечь. — Засыпайте.

Хината испуганно стискивает его запястье и умоляюще просит:

— Останься со мной.

И Неджи не может отказать. Закрыв глаза, он чуть кивает головой, и ложиться напротив, даже не пытаясь высвободить руку из захвата Хинаты. Некоторое время они лежат в полной тишине, и Неджи думает о том, что ему следует уйти, когда Хината заснёт, но в следующее мгновение он чувствует, как прохладные пальчики касаются его лба, того места, где раньше была печать, и спускаются ниже, исследуя шрам, тянущийся уродливой лентой от скулы до подбородка. Неджи хочет отдёрнуть руку сестры и вырваться, но не смеет даже дышать. Хината гладит его лицо и вновь всхлипывает. Всё, что может Неджи, — прижать её к себе, шепча слова утешения, и вскоре его госпожа вновь погружается в липкие объятия сна.

И, правда, касанье рук её нежнее крыльев бабочки, — думает Неджи, и с этой мыслью он засыпает.