Щеночек (джен)

Гарри не хотел приходить в себя и до последнего цеплялся за ускользавшее беспамятство, словно чувствовал, что там — в реальном мире, — его не ждет ничего хорошего. Открыв глаза, он увидел знакомый полог собственной кровати и потянулся к тумбочке за очками. Не успел он их надеть и сесть, как с кресла в углу поднялась Белла.

— Очнулся, щеночек? Вставай, Лорд хочет тебя видеть.

Только не снова! Гарри было застонал, но не раздалось ни звука. Он обхватил руками горло и напряг связки, пытаясь выдавить хоть слово. Бесполезно.

— Не можешь говорить? — нахмурилась Белла и подняла палочку, накладывая какие-то чары.

Гарри бросил на неё полный паники взгляд и кивнул.

— Странно, тебя лечил сам Лорд.

Он прикрыл глаза, пытаясь справиться с навалившимися воспоминаниями. Значит, его лечил Лорд. После того, как сам же чуть не убил, а потом выпотрошил легилименцией. После того, как Гарри выдал ему Яксли.

Он отчаянно напряг связки, пытаясь спросить...

— Ты совершенно здоров, щеночек, — сказала Белла, опуская палочку, и чуть мягче добавила: — Лорд наверняка знает, что с этим сделать.

Гарри криво усмехнулся в ответ и приподнялся, опуская ноги с кровати. Внутри тугим до тошноты клубком скручивалось отвращение к себе. Как он мог предать человека? Именно тогда, когда тот решился все исправить. Именно того, кто на самом деле мог это сделать.

Он сделал это ради Джинни и Джорджа. Почему-то эта мысль показалась бесцветной и пустой, не принесшей даже минутного облегчения. Нельзя было так поступать.

«Я могу на тебя рассчитывать, Поттер?»

Что же он наделал.

«Как вы верили в Лорда, да?»

Мерлин, что же он наделал...

Беллатрикс жесткими пальцами ухватила за подбородок, заглянула в лицо и нахмурилась.

— Ты можешь идти?

Гарри кивнул, с кривой улыбкой стряхивая воспоминания. Не было смысла оттягивать неизбежное. Что бы его ни ждало впереди.

— Одевайся, я буду в гостиной, — бросила Белла и вышла стремительным шагом.

За окном было совсем светло, темпус показал без десяти десять. Интересно, какого дня?

Гарри скинул пижаму, натянул футболку машинальными, механическими движениями. Не считая слабости, тело было в порядке, повязки на шее уже не было, не осталось даже шрамов. Он сунул палочку в карман мантии и неожиданно замер, боясь поверить, что... Затем медленно достал ее обратно и стиснул рукоятку.

— Темпус!

Десять часов ровно. Он может говорить! Гарри в восторге крикнул: «Время», но рот лишь беззвучно открылся.

— Темпус! Люмос!

«Свет! День! Хогвартс!»

Почему получается говорить только заклинания? Разве так бывает? ⁽¹⁾

Гарри с силой потер лоб и запустил руку в волосы. По крайней мере, магия осталась с ним. А что до обычной речи, с ней он разберется позже... В памяти всплыло, как Яксли притащил его в Мунго снимать проклятие, поймав над своими бумагами. Как они выясняли у старой аптекарши, кто увел невесту Симуса. Как показывал Архив, как помогал с документами, как организовал интервью со Скитер. Как спрашивал про Нагайну.

Как Гарри его предал.

У него не было другого выхода, но Яксли-то был в этом не виноват! А теперь...

Но если он еще жив? Гарри обожгло жаром. Он влез в джинсы и кроссовки в считанные секунды. Мантию натягивал уже скатываясь по лестнице на подгибавшихся от слабости ногах. Белла ждала в гостиной у камина.

Гарри открыл рот, вновь совершенно беззвучно, и Беллатрикс с досадой поморщилась.

— Поттер, почему от тебя вечно одни проблемы? Придется аппарировать и идти через туалеты.

Он почти не запомнил дорогу. Внутри горели надежда и понимание, что шансов очень мало, исчезающе мало... Но, может, они все еще есть.

Гарри уже был в этом кабинете, с младшим Малфоем и Яксли. Лорд, как и в прошлый раз, занимал место на возвышении, а перед ним полукругом сидели несколько волшебников.

— Белла, Гарри... — высокий голос бросил в дрожь, слишком ярко вспыхнули в памяти ледяные пальцы на шее и вкрадчивое «Я жду, Гарри». — Присаживайтесь.

Он впился взглядом в лицо Лорда, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Лишь когда Белла легко подтолкнула вперед, Гарри прошел дальше и опустился в крайнее от входа кресло. Возникло чувство дежа вю. Вот точно так же он сидел здесь и ждал, когда закончится собрание, чтобы спросить про проклятье Полного раскаяния. Тогда все закончилось не лучшим образом. Да и говорить он теперь не мог — что ж, меньше шансов ляпнуть очередную глупость.

— Как обстоят дела с секретарем Французского совета, Белла?

— Его единственный сын у нас, повелитель. Уверена, всеми уважаемый член общества теперь полностью нас поддерживает.

Она хрипло рассмеялась.

Гарри невесело усмехнулся. Белла оставалась Беллой. Интересно, этого несчастного тоже бросили в подвал, как раньше Луну, или теперь таких держат в камерах Аврората? А он уже не мог ненавидеть Пожирателей. Даже за это.

— Ты отлично справилась, — холодный голос словно острыми когтями проходился по нервам. Как бы сейчас пригодилось успокоительное! Он просто не сможет здесь сидеть, не выдержит находиться всего в нескольких шагах от Лорда, слышать каждое его слово и напрягаться, панически боясь поймать взгляд. Изнутри начала подниматься злость на самого себя, на собственные страх и слабость. Слабость, которая привела к очередному предательству. Он бы сейчас обрадовался даже Круциатусу, который смог бы перебить боль от воспоминаний обычной, физической.

Лицо Лорда было спокойно, в глубине красных глаз не успела погаснуть злобная радость от услышанной новости.

— Для меня величайшая радость — быть вам полезной, повелитель, — с чувством сказала Белла. — Если я могу еще как-то вам услужить...

Лорд смотрел на нее снисходительно, как на любимую собаку, настойчиво тыкающуюся носом, чтобы привлечь внимание хозяина.

— Возьми у Боул материалы по французским территориям, — неторопливо сказал он. — Мне нужен анализ всех стратегических точек. И имена людей, которые нам могут пригодиться при их захвате.

При захвате. Значит, Лорд не собирается останавливаться на достигнутом. Следующей будет Франция. Вспомнился слащавый дипломат с завитыми усиками. Девушки из Шармбатона. Мадам Максим. Множество людей с обеих сторон, которые будут умирать — снова.

Пока кто-нибудь его не остановит.

— Я сегодня же передам документы, господин, — почтительно откликнулась Боул и насмешливо скривила губы. — Но анализ? От нее?

Белла моментально вспыхнула и схватилась за палочку. Гарри похолодел. Рядом не было ни Руди, ни Яксли, чтобы остановить ее и привести в чувство. Ослепительный луч заклятья разбился о щит прямо перед лицом смертельно побледневшей Боул.

— Круцио!

Белла упала на колени, выгнулась, запрокинув голову, и закричала — коротко и хрипло, словно одним дыханием выплескивая свою боль прямо в небо. Ее трясло, по напряженным рукам с судорожно изогнутыми пальцами словно пробегали волны, но больше она не издала ни звука.

Гарри вцепился в подлокотники, готовый в любой момент сорваться с места.

Лорд снял заклятье, и голова Лестрейндж безвольно упала на грудь, скрыв лицо за гривой черных волос.

— Не стоит поднимать палочку на моих людей, Белла, — равнодушно бросил он и перевел взгляд на Боул. — Как и провоцировать на это.

Та поспешно склонилась:

— Прошу прощения, господин.

Лорд пару секунд смотрел на ее скрюченную спину и откинулся в кресле, потеряв интерес к произошедшему.

— Все свободны. Гарри, к тебе это не относится.

Белла поднялась резкими неловкими движениями и шагнула к Лорду. Руки у нее еще дрожали.

— Повелитель, Поттер не может говорить.

Красные глаза на мгновение сузились.

— Я разберусь с этим, можешь идти.

Они остались вдвоем. Снова.

Гарри попытался собраться, но у него до сих пор не было ни одной нормальной идеи о том, как помочь Яксли, только готовность сделать ради этого что угодно. Дело не в близости или симпатии — тот не был дорог как Гермиона, Рон или Джинни, и именно это заставило Гарри совершить подлость — выдать доверившегося человека, обречь на пытки, смерть. Как когда-то поступил Петтигрю, даже хуже — кто знает, что случилось много лет назад... С таким грузом невозможно жить.

— Это правда, Гарри?

Он вопросительно вскинул глаза.

— Ты до сих пор не можешь говорить?

Короткий кивок. Видимо, эта немота не входила в планы Лорда, и от мысли, что получилось их подпортить — пусть даже так — стало до глупости приятно. Ему едва удалось подавить непрошеную усмешку.

— А колдовать? — Лорд подался вперед. — Ты пробовал колдовать, Гарри?

Оглушительная тишина и медленный, очень медленный кивок.

— И у тебя получилось, не так ли? — вкрадчивый голос звучал словно прямо в голове.

Гарри скривился и кивнул еще раз.

— Любопытно...

Лорд откинулся обратно на спинку и поднял палочку. Несколько витиеватых пассов — Гарри уже видел такие сегодня в исполнении Беллы, но все равно смог дышать только когда палочка опустилась. Мерлин, как же ему дожить до вечера. И как узнать о судьбе Яксли. А еще Джинни и всех остальных.

— Я решил оставить в силе нашу договоренность, Гарри. Ты будешь сопровождать меня за пределами Гриммо.

Повисла пауза. Находиться рядом с Лордом целыми днями. Он попытался сглотнуть, но горло словно передавило.

— Кажется, ты не рад, Гарри?

«Яксли, друг мой, ты, кажется, не рад моим словам?»

Гарри замер в ожидании удара, чувствуя странное облегчение — вот сейчас, наконец-то, все кончится. Но пауза все тянулась, а Лорд не спешил снова поднимать палочку.

— Впрочем, я дам тебе шанс отказаться... — его лицо было по-прежнему нечитаемо, лишь в глазах плясали опасные огоньки.

Гарри сглотнул. Большой и шершавый комок провалился внутрь с неприятным ощущением. Искушение было велико. Вернуться на Гриммо, забраться туда как в берлогу и не выходить больше, а главное — не видеть Лорда, не ждать каждую секунду чего-то ужасного, нечеловеческого... Это было безумно привлекательно — и только поэтому Гарри упрямо мотнул головой, отрезая путь к отступлению. Слишком страшно потерять себя в один день, пожертвовать всеми планами, принципами, целями в угоду слабости.

В конце концов, он все еще Гарри Поттер, а не трусливый Пожиратель со шрамом на лбу.

Хотелось верить, что это так.

Лорд откинулся на спинку кресла, и возникло впечатление стихнувшей бури. Неужели злился на возможный отказ? Зачем тогда этот фальшивый «шанс»?

— Должно быть, тебе интересно, что случилось после стычки с членами Ордена? — высокий голос звучал спокойно, и Гарри рискнул снова мотнуть головой, тут же ощутив знакомое прикосновение чужого разума.

«Яксли!» — мысленно крикнул он, не будучи уверен, что Лорд услышит его таким образом.

— Предатель... — прошипел Волдеморт, сузив глаза. — Тебя так волнует его участь, Гарри? Даже больше, чем судьба всех этих Уизли?

Уже по его тону стало ясно, что надеяться было глупо. Не было никаких шансов. Лорд не пощадил слугу, прошедшего с ним две войны и разочаровавшегося в своем лидере. Ничего не исправить. Слишком поздно.

Гарри охватила дрожь. Он обрек на смерть человека, который ему доверился. Выдал его, предал, купил его кровью снисхождение Лорда, замазал ей свою ошибку.

— Я знаю, светлые любят про одних говорить «предал», а про других «раскаялся», Гарри, — начал Лорд с саркастической усмешкой. — Словно это «правильно» — нарушить клятву верности, принесенную «не той» стороне...

Гарри слушал гладкие слова, но не улавливал смысл. Навалившаяся безнадежность пробила в животе дыру, через которую вывалились все чувства и мысли. Было пусто и холодно. Он опоздал.

— Предательство всегда остается предательством, запомни это, — жестко закончил Лорд.

Гарри и так это знал. Понимал всем своим существом, лучше чем когда либо. Он предал человека.

— А как же твои друзья, Гарри? — вкрадчиво спросил Лорд. — Ты осознал наконец всю глупость своей привязанности? Увидел их настоящее отношение?

Гарри снова покачал головой, про себя усмехнувшись тому, что для разговора с Лордом достаточно одного слова «нет».

Красные глаза сузились — должно быть, мысль не осталась незамеченной.

«Извините» — устало подумал Гарри. — «Я хочу узнать про них. Они все еще остаются моими друзьями...»

Он знал, что после этих слов Лорд скорее всего впадет в ярость, и был готов к боли. Все равно хуже уже не станет. Да и что значит любая боль по сравнению с дырой, которую он пробил в себе сам.

Но Лорд лишь подался вперед, пристально глядя в глаза. Гарри стоял спокойно под его взглядом, с равнодушием человека, который уже все потерял.

— Кингсли удалось сбежать, — голос шелестел, словно ползущая по влажным листьям змея. — Так же как Артуру и Биллу Уизли. Остальные мертвы.

В груди сдавило и сразу перестало хватать воздуха. Гарри не шевелился, сосредоточившись на том, чтобы втягивать его внутрь и выдыхать наружу через слишком узкие для этого пути.

Все мертвы. Зря. Все оказалось зря. Никого не получилось спасти.

— Но Антонину удалось кое-что вытащить из девчонки перед смертью, — красные глаза вспыхнули, и голос сорвался на шипение: — МакГонагалл знает, что нужно покончить с тобой, чтобы меня победить. Откуда у нее эти сведения, Гарри?

«Омут», — равнодушно подумал он, прикрывая глаза, чтобы хотя бы так отгородиться от реальности. «Кое-что вытащить из девчонки перед смертью». «Девчонки перед смертью».

Нет, этого не может быть. Джинни, его Джинни. Растрепанная, прекрасная даже в тот момент, когда пыталась его убить. Она не могла покинуть этот мир. Она была слишком живая и настоящая.

— Какой омут?

Гарри едва заметил вопрос. Он просто хотел лечь и умереть. Это должно было случиться еще там — рядом с его Джинни. Прикосновение к сознанию стало отчетливее, неся с собой тепло и покой. Интересно, многие знают, каким теплым может быть Волдеморт?

— Немногие, — голос Лорда звучал спокойно, и Гарри расслабился, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Ему было уже совершенно все равно, что происходит, и чем все закончится. — Ты упомянул омут.

«Омут памяти в кабинете директора. Там я смотрел воспоминания Снейпа, из которых все узнал. Должно быть, она их обнаружила случайно после моего ухода».

— Вот как. Минерва... Жалеешь, что помешал мне ее убить, Гарри?

«Нет», — равнодушно подумал он в ответ.

— Благодаря этому твои бывшие друзья будут пытаться убить тебя. Уже пытались. Тебе придется с ними драться, Гарри. Ты к этому готов?

Он пожал плечами, не открывая глаз. Какая разница?

«Да».

Тепло окутывало все тело — или, скорее, сознание, расслабляя и успокаивая. Гарри невольно подумал, что если бы в Отделе тайн Лорд не попытался захватить контроль над ним, а поманил таким образом, еще неизвестно, как бы пошли дальнейшие события. Раздался тихий смешок.

Гарри совершенно не следил за временем. Отпустило ядовитое чувство вины, боль и отчаяние, и, хотя было ясно, что позже к ним прибавится еще и стыд за эту слабость, он все равно наслаждался временной передышкой, цеплялся за эфемерное тепло, отгонявшее мысли, укрывавшее мягкой непроницаемой для боли пеленой.

Лорд добился желаемого, создав между ними еще одну связь, больше того — зависимость. После всего случившегося, Гарри просто сошел бы с ума, если бы не его поддержка. Он не представлял, не хотел даже думать, как можно жить, потеряв близких, предав врага — или союзника, он уже не понимал, кто есть кто, — презирая самого себя.

Гарри Поттер кончился.

Избранного больше нет.

Лорд может ликовать.

«Я не собирался тебя сломать, Гарри», — тихий голос прозвучал в голове, эхом раскатываясь по телу. — «И не дам сойти с ума».

«Почему?» — без особого интереса спросил он.

«У меня есть много Пожирателей смерти. И только один Гарри Поттер», — усмешка чувствовалась даже мысленно, но Гарри только глубже погрузился в тепло, практически засыпая. То, что Лорд только что назвал его своей собственностью, совершенно не трогало.

Очнулся он от короткого стука в дверь. Убаюкавшее его тепло практически рассеялось, но боль еще не вернулась полностью, только напоминала о себе кислым вкусом во рту и тянущей пустотой внутри. Джинни... Джордж. Надо сообщить Рону, если это еще не сделали. Гарри тяжело вздохнул, понимая, что даже не сможет сказать все лично, не тащить же Лорда в Нору... И на похороны.

— Я привел Торча, повелитель, — в своей обычной ленивой манере сказал Долохов, входя в комнату.

— Заведи, — коротко приказал тот.

Долохов повернулся к открытой двери и леветировал внутрь тощего, связанного человека в грязных джинсах и свитере, затем взмахом палочки освободил от веревок. Оказавшись на полу перед Лордом, тот было скорчился на боку, подтянув к себе ноги и вжав голову в плечи, но почти сразу приподнялся, опираясь на локоть. Волосы у него на голове были редкими и тонкими, светло-русого цвета, и, казалось, что через них можно увидеть череп.

Сонливость слетела без следа.

— Послушайте, все эти противоестественные отродья должны быть уничтожены, понимаете? — с жаром начал пленник, подавшись вперед и вытянув тонкую, совсем птичью на фоне широкого ворота шею. — Я чувствую это! Я просто сижу и слышу, как они ходят по земле, оскверняя ее, как дышат воздухом, тем же, которым дышат люди, звери, — нормальные звери! Это нужно остановить, пока не стало слишком поздно, понимаете?

Жалость и сострадание к несчастному спасовали перед искренним изумлением.

Долохов шагнул ближе и совершенно по-маггловски пнул пленника под ребра.

— Заткнись, — жестко и безразлично приказал он. — Говорить будешь то, что спрашивают.

Должно быть, он с таким же безразличием мог отрезать у него пальцы один за другим, добиваясь нужных ответов. Веритасерум здесь был не нужен. Экономия по-пожирательски.

— Имя и статус крови, — сухо бросил Лорд.

— Торч. Сэм Торч. Я магглорожденный.

Гарри внимательнее взглянул на скорчившегося от удара человека, нервно дергающего бледными пальцами шнурки на своих же ботинках. Что-то в нем было знакомое, скребущее сознание близким, но еще недоступным пока узнаванием.

— Что ты делал в Оттери-Сент-Кэчпоул?

— Я ждал! — глаза у него сверкнули неистовым воодушевлением, и он снова подался вперед, начав говорить быстро и страстно: — Я смог выследить мерзкий результат скрещивания орла со львом, сама природа помогала мне в этом, весь мир на моей стороне, понимаете? Нужен был только подходящий момент, чтобы очистить землю от этого жуткого отродья темной магии, и когда...

И тут Гарри осенило. Он же видел жалобу этого человека! Она попалась еще в самом начале заключения на Гриммо. Помнится, он еще отправил предупреждение и совет бежать из страны. Разве бывают такие совпадения? Не может быть! Неужели из всей страны этот безумец следил за Клювокрылом, причем именно тогда, когда Поттер пришел в тот же дом? Почему напал было ясно — увидел свою цель в разбитом Бомбардой окне.

— Так что теперь одним отродьем на земле стало меньше, вы просто прислушайтесь к тому, насколько легче стало дышать! Чуете? Но сколько их еще...

Лорд коротко кивнул Долохову, и тот снова пнул пленника под ребра.

— Заткнись.

А Гарри вспоминал прекрасное гордое и сильное существо, поднявшее его однажды в небо, спасшее Сириуса. Убийством которого этот человек гордился.

— Думаю, мы можем его отпустить. Своим вмешательством это ничтожество сорвало операцию Ордена. Никто не может упрекнуть Лорда Волдеморта в неблагодарности.

Гарри вскинул голову и с отвращением смотрел в горящие фанатизмом глаза, чувствуя на руках то мягкое, теплое и скользкое, что вывалилось из раскуроченной груди Клювокрыла.

Таких как Торч нельзя отпускать просто так.

«Нет», — твердо подумал он, по-прежнему ощущая чужое прикосновение к своему сознанию и зная, что его услышат. — «Нет, он должен расплатиться».

Тонкие губы Лорда разошлись в усмешке.

— Как скажешь, Гарри, — мягко сказал он и резко вскинул палочку. — Авада Кедавра!

Ослепительно яркий зеленый луч — и все.

Гарри застыл.

Еще один человек погиб из-за него. И впервые он не жалел об этом. Торча нужно было остановить — так, чтобы тот никогда больше не смог причинить вред магическому созданию. Защитить мир от жалкого безумца.

Был бы пожизненный Азкабан лучше быстрой и милосердной смерти? Гарри запомнил слова Розье на балу. Решение Лорда было на самом деле жестоким, необратимым, но не вызывало прежнего ужаса, скорее что-то похожее на... уважение. Гарри расслабил судорожно стиснутые пальцы и глубоко вздохнул. Как там сказал Руди, «можешь не благодарить за исполнение своей маленькой грязной мечты»?

Долохов молча склонился в небрежном поклоне, взмахнул палочкой, поднимая тело, и вышел, левитируя его перед собой и насвистывая веселый мотивчик.

«Вы ведь знали, что я отправлял предупреждения?» — мысленно обратился Гарри, не глядя на Лорда.

— Да.

«А зачем устроили это? Ведь наверняка сразу допросили, и есть легилименция, и не обязательно его слушать...» — он с трудом себя остановил, почувствовав, как начали скакать мысли.

— Я хотел, чтобы ты его увидел, Гарри, — Лорд сделал паузу и произнес, выделяя каждое слово: — Грязнокровку, которого ты посчитал невинной жертвой и решил спасти.

«Он исключение», — уверенно подумал Гарри.

— Ты так в этом уверен? А как же старик, заманивший тебя в ловушку, Корд, он тоже исключение?

«Он... это другое», — растерялся Гарри, не зная как лучше сформулировать свою мысль. — «Он верит в то, что делает. В борьбу».

— Я тоже верю в то, что делаю, Гарри. Каждый в это верит.

«Это другое», — заявил он скорее из упрямства.

— И в чем же разница?

«Вы все равно не поймете», — сил на полноценную злость не было, но оказывается что-то еще тлело глубоко внутри, туго сплетенное с болью и отчаянием. Перестало хватать воздуха, ухваченного редкими рваными вдохами. Лицо Лорда поплыло и смазалось. Всхлип вышел таким же беззвучным, как раньше слова. Гарри снова накрыло теплом, но слезы продолжали течь, хотя он не чувствовал больше боли.

Спустя какое-то время глаза высохли. Он сидел, свернувшись в жестком кресле с деревянными подлокотниками, бездумно разглядывая все, на что падал взгляд, и периодически проваливаясь в сон.

Комната была холодной и гулкой, неуютной. Ряд пустых кресел перед возвышением выглядел странно, как будто он пришел на какое-то мероприятие, промахнувшись с датой. Несколько узких окон завешены плотными темными шторами. Огромную, свисавшую с высокого потолка люстру с медными рожками не мешало бы почистить. Стены были обиты невзрачной тканью, и на них не висело ни одного портрета или обычной картины.

Никто не заходил, не было ни пыток, ни собраний, только порой поскрипывало перо и шелестела мантия Лорда. Тот молча работал за своим столом, иногда замирая и глядя даже не в одну точку, а словно куда-то не сюда. Глаза у него в такие моменты тускнели, становясь почти серыми. Может, у него было второе веко, как у ящерок? На пустыре через две улицы от дома Дурслей жили маленькие ящерки — коричневые, очень быстрые и ловкие. Гарри нравилось наблюдать за ними, пока однажды его не нашел там Дадли с компанией и не поймал одну ради смеха. Больше он туда не ходил, чтобы не привлекать к ним внимание своего братца-живодера.

Наблюдать за Лордом ему тоже нравилось. Движения у него были такими же плавными и стремительными, а в моменты неподвижности он совершенно замирал, сливаясь со своим креслом в единую фигуру, как пригревшаяся на солнце ящерица. Но, в отличие от безобидного пресмыкающегося, даже тогда было видно, насколько он опасен.

Подниматься, да даже просто шевелиться, совершенно не хотелось.

Лорд не реагировал на его мысли, то усиливая ментальное воздействие, то ослабляя почти до нуля — тогда Гарри скручивало от просыпавшихся чувств. Он не жаловался, стискивая зубы и утыкаясь лбом в гладкий деревянный подлокотник, пытался терпеть, но самоконтроль слишком быстро сбивали жесткие, оглушающие волны чувства вины и потери, яркие образы Яксли, Джинни, Джорджа... Потом его едва не захлестывало с головой — и тут же снова подхватывало знакомое тепло, расслабляя и почти усыпляя.

Гарри не знал, было ли это наказанием, пыткой или своеобразной терапией от Лорда, а тот молчал, не обращая внимания и игнорируя невысказанный вопрос.

К вечеру дали о себе знать естественные потребности. Гарри слегка удивился тому, что даже не вспомнил о них раньше, и замялся на мгновение.

— Отхожее место там, — кивком указал Лорд на неприметную дверь за своей спиной, затем помедлил и направил палочку на бронзовое пресс-папье. — Впрочем, тебе пора домой. Портус!

Гарри неохотно поднялся, держась за подлокотник и морщась от покалывания в онемевших ногах, шагнул вперед и лишь потом осознал смысл сказанного. Он отправится на Гриммо и останется там один? Без поддержки Лорда? Наедине с затаившимся внутри кошмаром?

— Порт-ключ перенесет тебя обратно завтра утром.

И что теперь, просить позволения ночевать у него в ногах? Гарри медленно двинулся вперед, поднялся по ступенькам к столу. Пресс-папье придавливало стопку каких-то бумаг, осталось лишь протянуть руку, чтобы его взять.

Лицо Лорда не выражало никаких эмоций, а ведь он еще касался сознания Гарри и наверняка видел его страх. Это всего лишь одна ночь. Одна ночь без этого убаюкивающего тепла, в котором он провел весь день. А утром он вернется обратно.

Гарри протянул руку и сжал пальцы на бронзовой рукоятке.

* * *

От проведенной на Гриммо ночи в памяти Гарри остались только обрывки. Вот его трясет на гладком полу ванной рядом с осколками разбитого зеркала. Вот он беззвучно кричит, не в силах удержать в себе оглушительную боль. Глотает какое-то зелье из настойчивых рук Беллатрикс. Обессиленный, лежит неподвижно на мраморной плитке, не чувствуя холода. Прижимает к себе пресс-папье, глядя на медленно светлеющее за окном небо.

Когда сработал порт-ключ, Гарри едва обращал внимание на окружающее. Он медленно подошел к своему вчерашнему креслу и опустился в него, закрывая глаза и с облегчением проваливаясь в знакомое тепло. Сон пришел сразу, крепкий и спокойный, безо всяких кошмаров.

Проснулся Гарри от чьих-то голосов и сразу понял, что жутко голоден.

— ... лично приложу все силы, господин! — с жаром убеждал пухленький волшебник, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Я все исправлю в кратчайшие сроки!

Долохов стоял рядом с ним спокойно и равнодушно. Руди развалился на одном из кресел и смахивал невидимые пылинки со шляпы.

— Ты огорчил меня, — негромко и холодно произнес Лорд, глядя на оправдывающегося волшебника.

Долохов, поймав его взгляд, взмахнул палочкой, и полупрозрачная упругая волна ударила толстяка под колени. Тот упал на ступеньки перед столом Лорда, охнув от неожиданности, а, может, боли.

Гарри отвернулся от мерзкого зрелища, прекрасно понимая, что одним ударом дело не ограничится. Испуганного волшебника было жаль, но помочь ему Гарри ничем не мог. Да и не собирался — судя по прозвучавшим словам, тот служил Лорду, а значит сам выбрал свою участь. Впрочем, можно было не сомневаться, что как только происходящее перейдет некую границу, остаться в стороне просто не получится.

— Гарри... — вряд ли кого-то могли обмануть доброжелательные интонации в голове Волдеморта. — Амикус доложил, что ты смог добиться значительных успехов в наложении Круциатуса. Полагаю, сейчас самый удачный момент для небольшой... — Лорд растянул губы в улыбке, — демонстрации.

Гарри резко выдохнул. Он настолько свыкся с чужим присутствием на границе сознания, что умудрился забыть и о нем, и о сопутствующем чтении мыслей. Мордред побери эту магию.

— Ну же, Гарри, не заставляй ждать своих благодарных зрителей.

Он поднялся и достал палочку. Необходимость наложить пыточное вызвала куда меньше эмоций, чем можно было ожидать. Все же уроки Амикуса не прошли даром.

«Сколько секунд?» — мысленно обратился он к Лорду.

«Секунд?» — в ответной интонации отчетливо ощущалось веселое и злое изумление. — «Не расстраивай меня, Гарри. Я скажу, когда будет достаточно».

Ну вот и случилось то, чего он так боялся еще месяц назад. Лицо волшебника было перекошено от страха. Стоявший рядом с ним Долохов выглядел по-прежнему равнодушным. Гарри поднял палочку.

— Круцио!

Вскоре от рукоятки потек в руку жар, который он уже чувствовал раньше — на экзамене у Кэрроу. Раскаленный поток заполнял тело, согревая сильнее магии Лорда, выжигая все лишнее, пламенем очищая самые темные и глухие уголки. Гарри беззвучно застонал от удовольствия, чувствуя, как рассеивается неподъемный груз в душе — не отступает в сторону, как от воздействия Лорда, а исчезает без следа.

«Достаточно, Гарри», — мягкий голос развеял эйфорию.

Он с сожалением опустил палочку, прислушиваясь к воцарившейся внутри тишине. Ни обжигающего стыда, разъедающего хуже любой кислоты, ни оглушительного чувства вины, ни выматывающих сомнений — ничего. Круциатус. Лучшее в мире лекарство. Обезболивающее для души. Главное, не отрезать себе лишнего под таким наркозом.

Гарри криво усмехнулся, уже понимая, что не найдет в себе сил от него отказаться. Что понимает Беллу, Руди, Долохова... по-настоящему понимает. Потому что нельзя понять лучше, чем пройдя тот же путь. А все, что он думал о них раньше, больше похоже на наивные попытки трех слепцов описать слона в маггловском анекдоте. Вроде не лишенные логики, но такие смешные. ⁽²⁾

Толстяк неподвижно лежал на полу, бледный до синевы, с блестевшей от пота кожей. Его глаза закатились, а из носа текла кровь.

«Перебор», — мгновенно понял Гарри. — «Вам стоило остановить меня раньше».

«Не беспокойся, он не принадлежит к числу ценных моих слуг».

— Рудольфус, займись установкой дополнительного Надзора на границах Ирландии. Мне нужно, чтобы ни один волшебник не мог воспользоваться палочкой, обойдя наши чары. Антонин, на тебе формирование дополнительных отрядов егерей для реагирования в пограничной зоне.

Пожиратели коротко поклонились.

— Можете идти.

— А этого куда? — лениво поинтересовался Тони, взглянув на неподвижное тело.

— Отправьте в Мунго. Если оклемается, может продолжить работу... в Секторе борьбы с домашними вредителями.

Меньше чем через минуту Гарри остался наедине с Лордом. Угрызений совести не было, равно как и любых других чувств, только отстраненные мысли о случившемся.

«Что он натворил?» — спокойно спросил он.

— Позволил у себя под носом организовать контрабанду палочек через ирландскую границу.

«Каким образом?»

Лорд наклонил голову, рассматривая его словно впервые.

— Под видом инвентаря для Отдела магического хозяйства. С каких пор тебя это интересует, Гарри?

Тот пожал плечами и как-то неуверенно ему улыбнулся. Движение вышло непривычным, как будто он успел разучиться это делать.

«А чем здесь еще интересоваться?»

Лорд замер, с недоверием и жадностью глядя на подростка, губы которого растягивались все шире, пока он не рассмеялся — беззвучно, но совершенно искренне. Кто бы мог подумать, что достаточно одной улыбки, чтобы выбить Темного Лорда из колеи!

«Ты бы себя сейчас видел!»

— Не забывайся, Поттер! — резко одернул Лорд, словно застуканная за неприличным чопорная дама, заставив Гарри снова зайтись хохотом.

— Поттер! — яростное шипение заставило запоздало проснуться инстинкт самосохранения.

Гарри попытался взять себя в руки и даже придать лицу серьезное выражение — без особого, впрочем, успеха.

«Простите, мой Лорд».

Тот стоял, подавшись вперед и нависая над столом. Красные глаза сузились от бешенства, палочка уже поднята. Гарри торопливо отвел взгляд, прикусив губу. С этим нездоровым чувством юмора надо что-то делать. Может, посоветоваться с Беллой? Похоже, ему все еще нужно успокоительное — от этой мысли скрутил новый приступ смеха.

— Круцио!

Боль выбила хохот из легких, располосовала тело и бросила ловить ртом воздух на старом паркете.

«Спасибо, мой Лорд», — подумал он с неожиданной благодарностью, осознав, насколько этот смех отдавал истерикой. Не той, что измотала ночью на Гриммо — тогда он словно пытался удержать рвавшуюся наружу разрушительную силу, а сейчас та вдруг исчезла, и неожиданность стоила ему потери равновесия.

Лорд следил за ним злыми, безжалостными глазами, неподвижно нависнув над столом и слишком сильно сжимая палочку. Гарри видел проступившие через бледно-серую кожу жилы и не шевелился, ожидая следующего удара или смены настроения.

— Возможно, я позволил сложится ошибочному представлению о твоей ценности, Поттер, — ледяные, полные яда слова звучали негромко, но очень отчетливо. — Ты не единственный крестраж. Я могу создать еще — сколько потребуется, сколько захочу. Я легко могу отобрать все, что тебе дал, я уничтожу без раздумий тебя и всех твоих беспомощных друзей, я...

В нем было столько безудержной ярости, такая жажда растоптать, унизить, испугать, словно он едва удерживал себя от того, чтобы послать аваду и именно поэтому говорил медленно, выверяя каждое слово и не рискуя нарушить неподвижность лишним движением.

Слишком сильная реакция для такой сцены. Хотя, учитывая с какой жадностью он смотрел на простую улыбку... Неужели его так задела собственная реакция? Или то, что ее заметил Гарри?

Страстная речь оборвалась на полуслове. Как он мог снова забыть, что Лорд читает все его мысли...

— Подойди, — высокий голос разрезал вязкую тишину.

Ноги еще дрожали после пыточного, когда Гарри поднимался по ступенькам.

Страха по-прежнему не было, только странная не то твердость, не то просто пустота — отдающая легкой горечью, онемевшая, будто обожженая. Он медленно обошел стол и опустился на колени. Нельзя заставить себя бояться, но предложить покорность было легко. Неплохая замена, ведь так?

Лорд молчал.

Тишина висела долго — и снаружи, и в мыслях. Думать было не о чем, да и не хотелось. Ноги медленно затекали, устала спина. От голода тянуло живот, неприятно давил мочевой пузырь, но он не двигался, рассматривал паркет, бездумно прослеживая рисунок древесины. В нескольких местах стыки немного разошлись, образуя тонкие зазоры, один из таких уходил под темную мантию Лорда.

— Встань.

Болезненные уколы прошили ватные, онемевшие ноги. Гарри ухватился за стол.

— Портус! Отправляйся на Гриммо, — холодно и безразлично приказал Лорд.

Гарри взглянул на заколдованное перо. Слишком безразлично.

«Когда я могу вернуться?»

Нечеловеческое лицо словно застыло в равнодушном презрении.

— Зачем тебе возвращаться?

«Вы сами позволили здесь быть».

— Я не это спросил, Поттер, — ледяная ярость надломила маску, загоревшись опасным блеском в глазах.

«Я так хочу», — пожал он плечами.

— Почему?

Сгустившуюся в воздухе угрозу можно было потрогать. Лорд навис темной фигурой, и Гарри устало отвел взгляд. В самом деле, почему? Все прошлые планы не имели смысла, свободы в этом кабинете ничуть не больше, чем в любой комнате на Гриммо, душевную боль унял Круциатус. Что ему тут делать?

«У меня больше ничего не осталось», — наконец сформулировал он, не испытывая особых эмоций, но понимая умом, сколько безнадежности было в этой мысли.

Это была ставка на все. Олл-ин, столь любимый Руди.

Лорд помедлил несколько секунд.

— Портус! Он перенесет тебя обратно завтра утром.

Когда Гарри перенесся в гостиную, старательно удерживаемая — так, чтобы даже мысли о ней не просочилось — улыбка все же вырвалась на волю. Гарри улыбался, спускаясь на кухню, улыбался, поглощая поданный Кричером суп, улыбался, читая трактат о трансфигурации человека.

Он знал, что одержал победу. Маленькую, никому не нужную победу в несуществующей войне, но у него получилось. У клеймленного, разбитого вдребезги подростка получилось обыграть Лорда, нащупать его слабое место — и остаться в живых. Осознание своего выигрыша распирало так, что уголки губ упорно ползли вверх.

Гарри захватила эта игра с огнем.

* * *

Вечером в кабинет на Гриммо ворвалась Белла. Остановилась у входа, пристально его рассматривая. Черты лица смягчились, она сунула небольшой пузырек в складки юбки, отбросила назад выбившиеся из прически пряди и своей обычной, немного развязной походкой прошла внутрь.

— Выглядишь куда лучше, щеночек. Лорд вернул тебе речь?

Гарри отрицательно покачал головой. Это наверняка было успокаивающее. Она снова пришла помочь, как уже помогла сегодня ночью, смягчив самые жуткие и безнадежные часы.

— Что он сказал? — нахмурилась Белла и раздраженно выхватила палочку, заставив невольно дернуться — после урока окклюменции Гарри не переносил, когда та направлена в его сторону.

Белла не обратила на это внимания, призвав чистый пергамент, который послушно выскочил из ящика бюро и опустился на стол рядом с письменным набором.

— Пиши! — резко приказала она.

Гарри вздохнул и неловко ей улыбнулся, с интересом отслеживая реакцию. Белла нахмурилась чуть сильнее, подошла и ткнула пальцем в листок.

— Поттер, не строй из себя беременного лукотруса! Что сказал Лорд?

Он взял перо и аккуратно написал: «Ничего». Подумал и добавил: «Спасибо за зелье ночью. И простите за ту тот в общем за то, что я наговорил гадостей тогда. Это Я был не прав. Не понимал, о чем вы».

— А теперь понимаешь? — криво усмехнулась Белла.

Гарри кивнул без улыбки и поймал взгляд нервных, больных черных глаз.

Белла стремительно наклонилась, прижалась губами к линии роста волос, гладя по голове, дергая спутанные пряди резкими движениями.

— Мы тебя вылечим, щеночек. Найдем нужных целителей в Мунго или в Европе, где угодно. Редкие или запрещенные средства — ерунда, достать можно что угодно, было бы желание, деньги и связи. У нас все это есть. Я завтра же поговорю с Лордом...

Гарри отрицательно мотнул головой. Белла отстранилась, глядя в ожидании пояснений. Он обмакнул перо в чернила и вывел крупными буквами: «Я сам».

— Уверен?

Он твердо кивнул под тяжелым изучающим взглядом, затем сжал перо и решительно написал: «Вы это делаете, потому что я на четверть Блэк?» ⁽³⁾

Белла мягко, даже нежно провела по его волосам.

— Я уже говорила, у тебя есть потенциал, щеночек, и ты его развиваешь, я вижу. — прошептала она. — Все чистокровные друг другу родственники, но мало кто наследует Блэкам по духу. Тот же Драко... — она поморщилась и с досадой качнула головой. — Если бы еще твой отец не связался с грязнокровкой!

Гарри даже не дернулся, но видимо что-то отразилось в лице, потому что Белла едва коснулась губами лба, шепнув: «Если понадобится помощь, пришли сову» и быстрым, стремительным шагом вышла из кабинета.

Гарри продолжал сидеть, сжимая в руке перо.

1) Мутизм (немота) имеет несколько разновидностей, в том числе избирательный, селективный, истерический и прочие. В отличие от афазии (нарушения речи), больной зачастую не имеет физических повреждений коры головного мозга и сохраняет нормальное восприятие чужой речи, мышление и способность к внутреннему построению фраз. По сути, он не может вступить в речевой контакт при наличии физической возможности к диалогу и даже мотивации. Это состояние может быть связано с социофобией либо некой травмирующей ситуацией.

В хэдканоне автора произнесение заклинаний не воспринимается сознанием как акт коммуникации, поэтому не попало под последствия травмы. Единственное, что вызывало сомнения, это возможность говорить вслух наедине с собой, но по некоторому размышлению, автор ее тоже зарубил. Для галочки: этот момент не является сюжетообразующим (хотя возможно станет таковым после перекраивания половины дальнейших сцен), просто автор верит, что все бы выглядело именно так.

Подробнее можно почитать здесь: http://gidmed.com/bolezni-nevrologii/narushenie-rechi/mutizm-polnoe-molchanie.html# и далее в гугле.

Вернуться к тексту

2) Речь о притче, имеющей множество вариаций в разных культурах. Смысл в том, что человек на основе неполной информации пытается делать вывод о целом.

Вернуться к тексту

3) По устаревшим ныне допам бабушкой Гарри является Дорея Поттер, в девичестве Блэк. Можно считать АУ.

Вернуться к тексту