Significant Digits - Значащие цифры (джен)

⁽¹⁾

Гильд-навигаторы с их ограниченным даром предвидения совершили фатальную ошибку: они решили всегда держаться спокойного и безопасного курса. А такой курс неизменно ведет в болото застоя.

Фрэнк Гербер, Дюна, перевод Павла Вязникова.

≡≡≡Ω≡≡≡

— Иннервейт. Иннервейт.

Лоуренс Бредвиан и Аннабет Данкгезанг рухнули в кресла позади них, когда их оцепеневшие тела расслабились.

— Передохните секунду, дети, — сказал Гарри со своего места за столом для переговоров. — Вы в Тауэре, но с вами всё в порядке. Вас просто оглушили.

Он взглянул на них, а затем продолжил читать лежащую перед ним книгу. Он медленно перевернул страницу, свободной рукой играя с кончиком хвоста, завивающегося на его плече. Аврор Кванон, стоя поодаль и убрав палочку, наблюдала за учениками со стороны.

— Вы нормально себя чувствуете, мистер Бредвиан?

Мальчик кивнул. Он был спортивного телосложения, с острыми чертами лица... Возможно, средневосточные корни? Его глаза были ярко-карими, а коротко стриженные чёрные волосы кудрявились на голове. Гарри вспомнил, что мать мальчика была родом из Савада.

— А вы, мисс...? — Гарри перевёл взгляд на второго ученика. Маленькая темнокожая девочка с короткими дредами казалась очень спокойной.

Прочистив горло, она чётко произнесла:

— Аннабет Данкгезанг.

— Что ж, мистер Бредвиан... мисс Данкгезанг... Я Декан Научной Программы Хогвартса, Гарри Поттер-Эванс-Веррес. Кажется, раньше нам не приходилось встречаться. — Сказал Гарри, опуская глаза в книгу. Он слышал, как Лоуренс затаил дыхание от такого вступления. Гарри снова поднял глаза.

— Вы доставили сюда своего однокурсника... Сэмюеля Меровени-Боулса.

Лоуренс кивнул, собираясь с духом. Он обеспокоенно приподнял брови, а его губы сжались.

— Да, сэр. Он упал после ПроВера ⁽²⁾, и... Это был ужас, сэр. Не думаю, что мы смогли бы... Нет, мадам Помфри, конечно, замечательная, но, как поётся в песне: «При сомненьях без запинки жезл сломай на половинки». — Мальчик процитировал песенку, которую Тауэр несколько лет назад использовал для рекламы. — С Сэмми всё в порядке?

— О, да, — Гарри пристально посмотрел на детей, переворачивая очередную страницу книги, и добавил: — Вообще-то, он уже в своей кровати в башне Когтеврана.

Он видел, как желваки на скулах мальчика заиграли, когда тот сжал челюсть. Аннабет справлялась лучше, но её глаза округлились, несмотря на все попытки самоконтроля.

— Вам, наверное, интересно, почему я решил с вами поговорить, Лоуренс и Аннабет. В действительности, повод довольно досадный... Час назад до моего сведения дошло, что вы оказали мне хорошую услугу в прошлом году, а я вас не поблагодарил. Конечно, я бы сделал это раньше, если бы знал, — говоря это, Гарри повернул голову, и его хвост сполз, скрываясь за спиной.

— Тем не менее, сперва я хочу задать вам один вопрос.

— Конечно, сэр, — сказала Аннабет.

— Что ж, тогда... Полагаю, для начала скажу, что я не верю в жестокость, так что раскроем все карты сейчас: вас поймали. С поличным. Вы разоблачены. Слишком часто, обретая даже небольшую власть надо мной, например, скрывая нужную мне информацию, люди начинали играть со мной, поэтому я этого очень не люблю. Так что лучше узнать всё и сразу. Подумайте немного и решите, верите ли вы мне.

Гарри вернулся к книге и продолжал чтение, пока секунды тянулись, нагнетая обстановку. Минуту спустя он, наконец, поднял глаза. Ученики тихо сидели, положив руки на колени. Лоуренс, казалось, пытался сглотнуть пересохшим горлом.

— Должен признаться, что очень скоро вы почувствуете себя крайне глупо. Прошу прощения за это, — произнёс Гарри. — Но прежде, чем перейти к этому, мой вопрос: почему, во имя Мерлина, вы решили, что покалечить своего однокурсника до полусмерти, только чтобы добиться своего — это нормально? — Он замолчал, задумчиво цокая языком. — Или может: почему вы решили, что я посчитаю, что это нормально? Осознавали ли вы, что всё может пойти не по плану? Неужели вы ни на секунду не задумались о возможных последствиях?

— Не уверен, что понимаю, о чём вы, сэр, — встревоженно ответил Лоуренс. На втором слове его голос сорвался.

С твоей стороны благоразумно не пытаться изобразить спокойствие или негодование, малыш Ларри. Ведь невинный ученик на твоём месте испытывал бы замешательство. Возможно, причина в том, что люди так переживают за совершённые ими действия, что ложное обвинение абсолютно сбивает их с толку.

— Аврор Кванон, скольким пациентам сейчас требуется мое внимание в клинике? — спросил Гарри, поворачиваясь к ней и опуская подбородок на руку.

Кванон запустила руку в карман и достала оттуда точно такие же маленькие коричневые счёты, как те, что лежали на столе. Секунду она сверялась с ними.

— Четверо, сэр. В Приёмной и на лечении тоже не очень много. Тихий день.

Гарри повернулся и ещё раз пристально посмотрел на учеников. У Аннабет чуть приоткрылся рот, а Лоуренс выглядел болезненно, будто его пнули в живот. Гарри дополнил впечатление, подвинув к ним один из пергаментов, лежащих на столе, с расшифрованным — и очевидно поддельным — сообщением.

ч а ш и н е д о с т а т о ч н о н у ж н о р а с ш и р и т ь н а ш у к о л л е к ц и ю с ч и т а ю ч т о в т а у э р е д е р ж а т м н о ж е с т в о п р е д м е т о в в е л и к о й с и л ы п о д г о т о в ь п л а н о к о т о р о м м ы г о в о р и л и с в я ж е м с я ч е р е з с ч ё т ы

Счёты использовались в клинике для отслеживания потока пациентов. Гарри выждал мгновение, чтобы до пары дошёл масштаб их ошибки.

— Некоторые ваши идеи были довольно остроумными. Тактика была ловкой, в то время как стратегия не имела смысла, — продолжил Гарри. — Вы действовали при дефиците информации, и знали об этом, и, тем не менее, решили это игнорировать.

— Но если счёты используются для... — сказала Аннабет, наморщив лоб. Наблюдая, как её мысли развиваются, Гарри гадал, похож ли её внутренний диалог на то, как он мысленно разговаривал сам с собой в детстве... Ум и новаторство, ограниченные миром размером с аквариум, неспособность постичь узость своего восприятия и опыта. Когда вы видите лишь несколько подвижных элементов, механизм мира кажется таким простым и лёгким в обращении. Он помнил парализующий ужас, охвативший его, когда ему пришлось увидеть машину мироздания во всей её сложности и опасности.

— Я вижу, вы понимаете, — сказал Гарри. Лоуренс явственно пожелтел, но всё ещё выглядел больше сбитым с толку, чем напуганным. Медленнее схватывает. Гарри обратился к Аннабет, которая, по всей видимости, была мозгом операции (если можно так выразиться) и лидером их дуэта. — Итак, похоже, вы пытались убить Сэмми, с которым у вас в прошлом были конфликты. Вы находились под действием оглушающего проклятия около пяти часов, так что у меня было время поговорить с вашей жертвой, вашим директором и директором Диггори из ДМП.

Гарри захлопнул книгу немного сильнее, чем было нужно.

— В вашем возрасте меня крайне оскорбляло, что никто не снисходил до того, чтобы иметь дело со мной лично, пока я сам не добивался этого. Поэтому позвольте мне говорить прямо: вы даже не способны пока осознать масштаб совершённого вами идиотизма. Несмотря на то, что ваш план был крайне ненадёжным, вы решили, что будет умно с его помощью подставить однокурсника — мальчика, невольно втянутого в тёмные дела его семьи, его братьев отчислили за их действия, однако сам он не сделал ничего плохого.

Гарри встал, опершись руками на стол, и теперь смотрел на двух учеников своими холодными зелёными глазами сверху вниз.

— Вы называете себя «Серебряными слизеринцами», но я задаюсь вопросом, представляет ли эта маленькая фракция из себя хоть что-то в отсутствие Драко. Однажды он сказал мне, что всё дело в чистоте истины — он осознал, что нет ничего важнее истины, даже когда строишь интриги, ибо, если ты не знаешь правды о мире, ты не можешь влиять на него, какими бы невероятно эффективными ни были твои планы. Вот почему важна и инструментальная рациональность — действовать, исходя из истины, — и эпистемическая рациональность — знать, что есть истина. И то, и другое необходимо, если вы хотите, чтобы всё происходило так, как нужно вам.

Лоуренс наконец совладал с собой. Гарри почти чувствовал, как тот пытается подавить тошноту и найти выход. Мальчик выпрямился в кресле, поднял подбородок и сказал:

— Но именно по этой причине мы и действовали... Мы знали правду, и действовали в соответствии с ней. Меровени-Боулс плохие, и...

— И вы хотели, чтобы ваш враг был наказан за что-нибудь, раз его не наказали за то, что он сделал. Так что же он в действительности сделал, мистер Бредвиан? — голос Гарри был теперь таким же холодным, как его глаза.

— Он и его семья пытались убить Турма, только потому, что стыдились поступков своего отца — стыдились своего брата-полукровки. Они пытались убить его, — сказал Лоуренс. Мальчик начал вставать со своего места, негодование придавало ему уверенности, — В Хогвартсе они крали ингредиенты для зелий из кладовых и оранжерей профессора Слизнорта и снабжали Лохматого Рункроуна и его эйфорическую сеть в Лютном переулке! Они пытались украсть Чашу Хельги Пуффендуй из поместья Смитов — и это было бы плохим поступком, даже если бы его совершили вы, сэр! Ещё Сэмми пытался убить меня на дуэли, когда мы с Аннабет остановили Меровени-Боулсов! Его брата и сестру отчислили, а он вышел сухим из воды только потому, что те взяли всю вину на себя! — Теперь Лоуренс стоял в полный рост, и Гарри пришлось выпрямиться и перестать облокачиваться на стол, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Возможно, ему стоит сделать себя выше. Аврор Кванон освободила поле зрения, сместившись в сторону, и достала палочку, однако держала её опущенной.

Лоуренс был разгневан до крайней степени, и как щитом отгораживался злостью от потрясения и страха. Ясные мальчишеские глаза сузились от ярости. Он вскинул руку и ткнул пальцем в сторону Гарри.

— И Сэмми никак не мог умереть, потому что я ждал внизу лестницы, чтобы поймать его с помощью Вингардиум Левиоса. Никто не видел этого, но Веритасерум может подтвердить мои слова. — Он опустил руку. — Я замедлил его падение и спас его жизнь. Но он должен был заплатить за то, что сделал. Я лишь восстановил справедливость.

— Сэмюель Меровени-Боулс происходит из неприятной семьи, но сам он, насколько мне известно, просто всюду таскался следом за старшими братом и сестрой, и его время от времени запугивали, чтобы он помогал. Допрос под Веритасерумом показал, что он лишь напуганный мальчишка из плохой семьи, который пытается выпутаться из всего этого... Совсем иная картина, если сравнивать с тем, что вы рисуете в оправдание своих действий. Этот ребёнок не заслужил жестокого избиения, не заслужил испытать, каково это — быть при смерти, даже если вам удалось остановиться за момент до казни. — Гарри смотрел на Лоуренса с холодным презрением. Аннабет согнулась, спрятав лицо в ладони, и тихо заплакала. — Вам крайне необходимо научиться проигрывать... Так вышло, что мне пришлось однажды выучить этот урок, но в данный момент у меня нет времени преподать его вам.

Гарри отодвинул кресло и прошёл к краю стола, где лежали палочки учеников. Он взял в руку палочку Лоуренса и поднял взгляд на её владельца.

— К счастью для вас, Приори Инкантатем подтвердило, что вы замедлили ужасное падение, спровоцированное вами. Также выяснилось, к ещё большему счастью, что необратимого вреда нанесено не было. Сэмми ничего не будет помнить. А вы — пара преступников, к тому же идиоты. Устроив самосуд, вы жестоко расправились с мальчиком, вы были уверены в том, что он виновен, хотя у вас не было никаких доказательств — лебединая песня многих убийц, мнящих себя настоящими героями или невинными жертвами.

Лоуренс осел в своё кресло, от его напускной храбрости не осталось и следа. Он уставился перед собой, и Гарри знал, что в своей голове он представляет весь ужас грядущих последствий.

— Вы оказались злодеями и недоумками. Вы опозорили ваши семьи, ваш факультет и то, чем сейчас являются Серебряные слизеринцы, помимо престижного сообщества. Я хочу, чтобы вы поняли это, Лоуренс и Аннабет. Это понимание понадобится вам там, куда вы отправитесь. Вам понадобится этот урок, чтобы стать сильными.

Аннабет зарыдала ещё сильнее, её плечи дрожали, Лоуренс ссутулился в кресле, впившись руками в подлокотники. Казалось, он вот-вот расплачется. Гарри ждал. Не ради жестокости, а потому что он по личному опыту знал, как сложно изменить то, чем ты являешься. Им нужно было сидеть так долго, чтобы желчь поднялась в горле, чтобы глаза горели от слёз, чтобы ясно представить, как будущее сгорает... И им нужно знать, что их не сдерживают.

Гарри знал, что это очень непросто —осознать, что ты всё это время не был героем, что ты был никчёмным злодеем, глупым, запутавшимся в своих преступлениях, ты бравировал мнимой справедливостью, что даже хуже, чем быть откровенно злым. Пусть представят слёзы матерей, которые их ждут, горькое презрение директора МакГонагалл, высокие стены тюрьмы Говарда.

— Вам понадобится этот урок, потому что вы поможете мне кое с чем, — сказал Гарри. — Мир сейчас быстро меняется, и множество очень умных людей убеждали меня в том, что моя старая стратегия не работает... Так что вы поможете мне с новой.

Участник ограничивает выбор партнёра путём накладывания ограничения на своё собственное поведение, писал Шеллинг в своей Стратегии конфликта. Цель состоит в том, чтобы установить способ поведения (включая реакции, обусловленные поведением другого), который ставит перед другим игроком простую задачу максимизации, решение которой оптимально для первого, убедительно сообщить об этом другому игроку и разрушить его возможности сделать то же самое.

Другими словами, если стратегически ограничить возможные действия противника до предпочтительных, ему придётся или позволить вам беспрепятственно двигаться к цели, или встать у вас на пути выбранным вами же способом, поскольку ограничивая собственные возможные реакции, вы ограничиваете его возможность провоцировать вас на нежелательные действия.

— Лоуренс и Аннабет, вы присоединитесь к Благородным, — сказал Гарри. Он опустил палочку Лоуренса на стол. — Именно вы помогли моим людям обнаружить, где хранится Чаша Хельги Пуффендуй, спрятанная после её смерти в доме Хепзибы Смит, так что я знаю, что от вас может быть толк. И, вероятно, теперь вы осознали свою слабость в построении стратегий. Возможно, со временем вы даже сможете понять ценность жизни и цену боли, а также то, почему я посвятил своё существование тому, чтобы сохранять первое и не допускать второго.

— Мы не можем быть шпионами, — слабо ответил Лоуренс. Повернувшись, он уставился на Гарри. — Мне всего пятнадцать.

— У меня есть хорошая причина считать, что в данном случае ваш возраст поможет сделать из вас превосходных шпионов, мистер Бредвиан. У меня в голове есть план по улучшению мира или, по крайней мере, его небольшой части, и вы абсолютно необходимая его составляющая. — сказав это, Декан Научной Программы вернулся на своё место за столом, где лежала недочитанная книга.

— Я дам вам инструкции, с чего стоит начать. Боюсь, первое время встреч не предвидится, тем не менее, на связи с вами будет Пип. — Гарри взял книгу и открыл на странице, где остановился. — Само собой, это не просьба. Я не представляю, как мой маленький план сработает без вас, а вы за вашу дикую глупость и жестокость должны мне огромную услугу. — Он опустил глаза и возобновил чтение. — Если вас это утешит, думаю, однажды вы всё поймёте. Всего доброго.

Кванон прошла вперёд, жестом показывая Лоуренсу, чтобы он встал. Мальчик поднялся так медленно и робко, словно боясь что-то сломать. Он осторожно взял Аннабет под локоть и помог ей подняться. Та не переставала плакать, пряча лицо в ладони. Аврор проводила детей из комнаты, задержавшись только, чтобы забрать их палочки.

Гарри вернулся к Богу-императору Дюны и ещё некоторое время читал в тишине.

1) Гхола — искусственное существо из вселенной Дюны, выращиваемое из генетического материала в специальном инкубаторе, обычно является клоном ранее погибшего

Вернуться к тексту

2) урок Прорицания и Вероятностей

Вернуться к тексту