На поиски приключений (джен)

Благодаря стараниям Блейза, а также большому опыту адвоката семейства Гринграсс, Дафну все же не отправили в Азкабан, а вот Забини получил немаленький срок.

Мистер Гринграсс, отказавшийся присутствовать на суде и запретивший также и жене ехать на слушание опозорившей их семейство дочери, через пару недель спешно выдал Дафну замуж за какого-то чистокровного болгарского волшебника, который сразу же по окончании скромного торжества уехал вместе с новой женой на свою родину. Больше Дафну Гринграсс в Лондоне никто не видел.

Миссис Забини, ранее никак не интересовавшаяся личной жизнью собственного сына, бросила своего очередного мужа и вернулась из Италии, где она жила в последние годы, обратно в Британию. Сложно было сказать, гордилась ли она тем, что Блейз пытался стать очередным темным магом, стремившимся покорить весь мир, или в ней, наконец, проснулась истинная мать, однако каждый месяц в день посещений тюрьмы ее можно было увидеть в очереди таких же, как она, несчастных матерей и сестер, чьи родственники отбывали заключение.

Кингсли отдал невыразимцам из отдела Тайн агимат и книгу с заклинаниями для тщательного исследования. Однако в итоге было принято решение, что лучше эти артефакты было бы уничтожить, дабы не вводить в соблазн прочих, жаждущих власти и могущества. Спустя несколько недель после состоявшегося суда над Блейзом и Дафной в «Ежедневном пророке» вышла статья, подробно описывающая уничтожение волшебных предметов. Для особо любопытных возле заголовка разместили большую колдографию, на которой несколько мракоборцев, в том числе и «стажер Гарри Поттер», яркими вспышками заклинаний превращали агимат и книгу в горстку пепла.

Сразу после судебного заседания Гарри написал подробное письмо Малфою, описав ему все, что они услышали от Дафны и Забини, и заверив его, что Астория может быть спокойна: ее сестру оправдали. Однако, как и следовало ожидать, Малфой не счел нужным отвечать, решив, по-видимому, что в его жизни хватит дотошных гриффиндорцев и их проблем, которые они постоянно притягивают к себе. Лишь Гермиона получила как-то от него весьма краткое письмо с официальной благодарностью от семейства Малфоев «за оказанную помощь», но было видно, что и этот широкий жест дался Драко с трудом.

— Никто и не сомневался, что он остался таким же хорьком, каким и был, — проворчал Рон, когда Гермиона показала ему и Гарри полученный белоснежный лист с гербовой печатью и вензелями по краям.

Они сидели в недавно открывшейся в Косом переулке небольшой кофейне под забавным названием «Лимонный щербет» — наверняка Ханна Аббот, не так давно ставшая совладелицей этого заведения вместе с Падмой Патил, хотела таким образом выразить дань уважения Альбусу Дамблдору, назвав заведение в честь его любимого десерта.

За окном было пасмурно, но в самом зале было тепло и уютно — тонкие цепочки желтых фонариков перебегали от окна к окну, переплетаясь с пушистыми еловыми и можжевеловыми ветками, создавая уже подступающее рождественское настроение. Деревянные скамейки возле столиков были завалены мягкими подушками с вышитыми на них кексами и пирожными, а в углу зала стоял пузатый комод со стопкой шерстяных пледов — для тех, кто хотел максимального уюта и тепла.

Гарри огляделся по сторонам и улыбнулся, глядя как Рон и Гермиона, сидя напротив, мирно переругиваются по поводу Малфоя.

— А у нас через неделю уже первое настоящее задание, — прервал он их бурное обсуждение. — Сэвидж, наконец, решил, что мы готовы для чего-то большего, чем просто отрабатывать чары маскировки в классе или писать тридцать девять способов слежки за объектом.

— Гарри, это замечательно! — обрадовалась Гермиона, несильно пихая Рона в бок и давая понять, что последнее слово осталось все-таки за ней.

— Куда направитесь? — спросил Рон, в ответ обнимая Гермиону за плечи и притягивая к себе, чтобы она больше не могла его стукнуть.

— Пока секрет, — нарочито серьезным тоном отозвался Гарри. — Не думаю, что вы когда-нибудь узнаете все подробности моей опасной и ужасной работы.

— Небось нюхлеров пойдете ловить, — сыронизировал Рон, отпивая горячий шоколад из большой чашки. — На днях как раз было нападение на ювелирный магазин, видели пару толстеньких нюхлеров возле разбитой витрины.

Гарри сделал вид, что глубоко уязвлен предположением друга, а Гермиона отставила чашку в сторону и набрала в грудь побольше воздуха:

— А я тоже могу кое-чем похвалиться! — заявила она. — Один мой проект был наконец-то одобрен мистером Гримблхоком, так что я надеюсь, что жесткое обращение с эльфами-домовиками очень скоро сойдет на нет!

— Это каким же образом ты заставишь волшебников их не обижать? — удивленно спросил Рон, однако Гермиона не успела ответить.

Дверной колокольчик весело звякнул, и в кофейню вошел высокий мужчина с длинными светлыми волосами. На нем была толстая вязаная мантия цвета переспелого банана, а на плече, слегка припорошенная редким снегом, сидела необычной красоты ярко-синяя птица с длинным хвостом и блестящим черным клювом. Мужчина окинул удивленным взглядом зал, словно не понимал, как он попал сюда, а затем прошел прямо к стойке, за которой стояла, вытаращившись на необычного гостя, Падма.

— Это здесь подают лучший горячий шоколад в округе? — спросил он, пошарив в карманах и выложив на стол несколько сиклей.

Гарри во все глаза смотрел на Ксенофилиуса Лавгуда, который чинно восседал на высоком табурете, отпивая мелкими глотками из дымящейся кружки и нисколько не обращая внимания на устремленные в его сторону взгляды. Птица на его плече прикрыла глаза и, казалось, дремала, согретая теплом. Гермиона глядела на нее во все глаза, слегка приоткрыв рот. Какая-то девочка выбежала из-за дальнего стола и с детской непосредственностью встала перед мистером Лавгудом.

— Мистер, а кто это у вас на плече? — спросила она звонким голоском.

— Это школосвист, — отозвался он, преспокойно вытерев шоколадные усы рукавом и взбалтывая остаток на дне кружки. — Редкая птица. Она приносит удачу, особенно в учебе, — он нежно погладил пушистое оперение птицы, отчего та слегка замурлыкала. — Привез на Рождество в подарок для моей Полумны. Хочешь одно перо? Оно будет твоим талисманом.

Мистер Лавгуд мягко провел ладонью по синему хвосту, и на доверчиво выставленные вперед ладошки опустилось ярко-синее, пушистое перо.

— Поверить не могу, — тихо выдохнула Гермиона, наблюдая, как девочка вприпрыжку бежит к матери. — Они что, и правда существуют?

— В мире магии нет ничего невозможного, — улыбнулся Гарри и добавил: — Думаю, Дамблдор ответил бы тебе именно так, будь он сейчас рядом.

* * *

Рон не спеша шел по улице и напевал себе под нос привязавшуюся недавно простенькую мелодию, когда увидел сквозь витрину цветочного магазина Гарри, покупавшего небольшой букет. Присвистнув напоследок, Рон толкнул стеклянную дверь и вошел внутрь.

— Это кого ты собираешься задарить цветами?

— Джинни, конечно, — ответил Гарри, приветственно пожимая руку Рона.

Тот озадаченно посмотрел на него:

— А что, какой-то повод? Джинни уже несколько дней как приехала на рождественские каникулы, почему именно сегодня цветы? Сегодня какой-то особенный день?

— Вроде бы нет, — ответил Гарри, отсчитывая монеты. — Но каждый день все равно чем-то особенный. А твоя сестра очень любит цветы, они делают ее счастливее.

Рон призадумался. Затем порылся в карманах куртки и достал несколько галлеонов.

— Мне тоже букет, — объявил он пожилой колдунье, указывая на охапку нежно-розовых пионов, невесть откуда появившихся в магазине в декабре. — Я может, предложение хочу Гермионе сделать, да все никак не решусь, — тихо добавил он, повернувшись к Гарри. — Кольцо-то у меня уже давно есть. А вот мужества не хватает.

Они вместе вышли на заснеженную улицу, держа в руках бережно завернутые в бумагу цветы. Волшебники и волшебницы сновали по Косому переулку, шумно поздравляя друг друга с Рождеством или ругаясь, если кого-то нечаянно толкнули в толпе. Гарри и Рон шагали рядом, ощущая, как огромное счастье разливается внутри них, заставляя улыбаться окружающим и ценить каждый момент жизни. Здесь и сейчас. Навсегда.

Конец.