Гарри Поттер и Клятва Основателей (джен)

Профессор Лобоска посторонилась, пропуская их в кабинет, закрыла дверь, когда Джинни, коротко кивнув, зашла последней. Затем подошла к своему столу, привычным движением оперлась о него и окинула вошедших быстрым взглядом.

— Слушаю вас.

Гарри перевёл взгляд на друзей. Все четверо утвердительно закивали, давая безмолвное согласие на всё, что он скажет дальше. Тогда он снова повернулся к преподавателю и произнёс:

— Несколько месяцев назад вы сказали мне, что я всегда могу обратиться к вам за помощью, если она мне… нам понадобится.

При этих словах профессор Лобоска вновь посмотрела на стоящих за его спиной. Гарри вздохнул и продолжил:

— Сейчас она нам очень понадобилась.

Какое-то время она молчала, смотря куда-то поверх головы Гарри. Лицо у неё было задумчивое: казалось, их преподаватель ушла в свои мысли так глубоко, что перестала замечать происходящее вокруг. Он уже хотел было напомнить о себе, но профессор Лобоска опередила его и произнесла:

— Я буду рада вам помочь.

Гарри вздохнул с облегчением, так как опасался, что за прошедшее время она могла и пересмотреть своё решение. Хорошо, что этого не произошло.

— Но прежде всего расскажите мне обо всём происходящем, — продолжила профессор Лобоска. Достав из кармана палочку, она наколдовала пять стульев. Друзья сели, и сама она устроилась за своим столом.

— Профессор Лобоска…

— Кьяра. Субординацией, думаю, можно пренебречь.

Друзья переглянулись.

— Пожалуй, стоит начать с самого начала… — сказал Гарри и начал свой рассказ.

Он поведал обо всём, что произошло с ними с той достопамятной ночи Хэллоуина, когда он проследил за Оуэном до Запретного леса и услышал его разговор с Маркусом. О том, как они решили все вместе расстроить планы Флавия Флинта, о том, как приготовили Оборотное зелье и проникли в дом Оуэна, об их подозрениях, что его отец сотрудничает с беглыми Пожирателям смерти. Обо всех их разговорах с мистером Уизли и его письмах. Об антидоте к сыворотке правды, который им удалось обнаружить. Под конец Гарри рассказал, что буквально час назад Оуэн получил письмо из дома, где ему снова назначают рандеву, и о сложной ситуации, в которой оказались остальные.

— Запас Оборотного зелья у нас ещё остался, а вот компонентов тех трёх человек нет. Никто из нас не владеет трансфигурацией так, чтобы полностью изменить свою внешность. Поэтому мы и пришли к вам, Кьяра, — закончил он и перевёл взгляд на Рона и остальных. Все они смотрели на него с пониманием, никто не спросил, почему он умолчал о магической защите дома Флинтов.

Их преподаватель вновь на какое-то время задумалась, прежде чем произнести:

— Как много интересных событий проходит иногда мимо, а ты их даже не замечаешь…

Гарри и остальные молчали, ожидая продолжения.

— Наверное, я смогу трансфигурировать вас так, чтобы вы стали похожи на тех, в кого превращались в Рождество, — продолжила Лобоска. — Но сначала мне нужно узнать, как они выглядели.

— Но как мы сможем их вам показать? — спросил Рон. А Гарри осенило.

— Омут памяти! — воскликнул он. Но тут же запнулся.

— Но ведь он же в директорском кабинете, — напомнила Гермиона. Гарри кивнул, потому что и сам об этом только что вспомнил.

— Преподаватели иногда могут одалживать его под свои нужды, — сказала Лобоска, пожимая плечами, — так что достать его не будет для меня проблемой. Но на этом сложности не заканчиваются, — продолжила она, заметив, как приободрились Гарри и остальные. — Погружаться в чужие воспоминания — одно, а извлекать и добавлять в Омут свои — совсем другое. Это требует очень большой концентрации. И очень серьёзного мастерства.

— Я как-то пыталась найти информацию об использовании Омута памяти в библиотеке, — вспомнил Гермиона, — но наткнулась лишь на короткие отрывки.

— Это очень древняя магия, древняя и опасная, — в задумчивости произнесла Лобоска, — в школьной библиотеке вы по нему ничего не найдёте.

— А вы когда-нибудь пользовались Омутом? — спросил Оуэн.

— Несколько раз, когда работала в Мунго, — ответила Лобоска.

Гарри было очень интересно узнать, зачем ей это понадобилось, но он понимал, что вопрос об этом будет верхом бестактности. Видимо, остальные тоже решили не интересоваться излишними подробностями. А их преподаватель тем временем продолжила:

— Я умею извлекать воспоминания, но недостаточно просто поднести палочку к голове и вынуть из неё мысли. Для этого требуется заклинание. Очень сложное в исполнении, с запутанной магической формулой, поэтому оно всегда произносится только невербально. Здесь требуются постоянный контроль и огромная сосредоточенность, малейшая ошибка — и последствия могут быть ужасными.

При этих словах Гарри поёжился. Он никогда не задумывался о том, как сложно было работать с Омутом памяти. Ему всегда казалось, что Дамблдор без труда справляется с этим.

— Вы сможете извлечь наши мысли? — спросил он. И в очередной раз подумал, как же им повезло, что Лобоска согласилась помочь.

Она снова кивнула.

— Думаю, что справлюсь. Но одних моих усилий будет недостаточно. Тот, чья память будет извлекаться, должен серьёзно к этому подготовиться. Кто-нибудь из вас изучал окклюменцию?

Желудок Гарри сделал сальто.

— Я, — нерешительно произнёс он, — правда… почти безуспешно.

— Проникновение в чужой разум — нечто похожее на то, что происходит при извлечении воспоминаний, — объяснила Лобоска. — Ваше сознание будет сопротивляться. Уметь подавить его, взять под контроль — лишь немногие смогли бы справиться с этим.

Гарри оглядел друзей. Судя по их лицам, никто не горел желанием стать добровольцем. Сам же он тоже прекрасно понимал, что его способностей будет явно недостаточно для того, чтобы безболезненно расстаться с воспоминаниями. Но, с другой стороны, всё внутри него яростно требовало, чтобы это сделал именно он.

— Я готов рискнуть, — сказал он, приняв окончательное решение. Лобоска посмотрела на него так, словно ничего другого услышать и не ожидала.

— Обещаю, что постараюсь сделать это максимально безопасно. Но всё равно тебе потребуется подготовиться, Гарри. У нас есть ещё время?

— Маркус будет ждать меня в Запретном Лесу в полнолуние, — сказал Оуэн

При этих словах Лобоска вздрогнула.

— Через четыре дня, — прошептала она.

Слизеринец кивнул.

— Тогда я лучше схожу за Омутом прямо сейчас — скажу профессору Макгонагалл, что он нужен мне для занятий. Чем скорее мы начнём, тем лучше. Подождите меня здесь, — и с этими словами она вышла из кабинета.

Сидящие на стульях переглянулись.

— Нам нужно расказать ей о чарах против трансфигурации, — произнесла Гермиона. — Может быть, она сможет нам помочь.

— Как? — спросил Гарри. -Она не сильно старше нас с вами.

— Почему мы тогда вообще к ней обратились? — спросила Джинни, с сомнением глядя на него. — Если уж решили посвящать в свои дела, то во все.

Гарри задумчиво покусал губу.

— Ну хорошо. Но сначала нужно всё сообщить мистеру Уизли, может быть, он сможет чем-то нам помочь.

Лобоска вернулась через десять минут. В руках она несла знакомую Гарри каменную чашу. Приблизившись к своему столу, она осторожно поставила её на деревянную поверхность.

— Профессор Лобос… Кьяра, нам нужно сообщить обо всём нашему отцу, — осторожно сказала Джинни.

На мгновение их преподаватель заколебалась, но, наконец, кивнула, вышла из-за стола и подошла к стоящему в углу камину.

— Он сейчас на работе? — спросила она, беря с полки небольшую ёмкость и запуская туда руку.

— Ммм, навряд ли, сегодня воскресенье, — неуверенно произнёс Рон. — Хотя, возможно, у него могут быть какие-то дела в Министерстве...

Лобоска вынула из ёмкости руку, в которой сжимала горсть серого порошка, и Гарри сразу же узнал Летучий порох. Бросив его на тлеющие поленья, отчего в камине сразу же вспыхнуло зелёное пламя, она склонилась над огнём и произнесла:

— Мистер Уизли, нам срочно нужно с вами поговорить.

С минуту ничего не происходило. Гарри уже было решил, что отца Рона нет на рабочем месте, но вдруг раздался лёгкий хлопок и в камине появилась голова мистера Уизли. Он помотал ей, посмотрел на хозяйку кабинета, затем на всех остальных, стоящих за её спиной.

— Что происходит? — спросил он.

— Как тебе сказать… — произнёс Рон, глубоко вздохнув. А Гарри вышел вперёд и быстро пересказал мистеру Уизли всё, что произошло за утро. Пришлось рассказать и о причинах того, почему они обратились именно к профессору трансфигурации, как она предлагала Гарри свою помощь и гарантировала, что от неё никто не узнает ничего лишнего. Когда он закончил, мистер Уизли некоторое время молчал, задумчиво глядя сквозь него. Наконец вздохнул и произнёс:

— В иных обстоятельствах я бы сказал, что вы проявили огромную неосмотрительность, посвятив в ваши дела постороннего человека. Но ситуация изменилась, и вы поступили правильно, — затем он повернулся к всё это время молчавшей хозяйке кабинета. — Кьяра, я не был с тобой знаком, но Римус рассказывал мне о тебе. И хоть ты и не состоишь в Ордене, я уверен, что тебе можно доверять.

Она кивнула. И тут лицо мистера Уизли подёрнулось, словно он вспомнил что-то. Так оно и было.

— Гарри, — сказал он, резко поворачиваясь к нему, — но ведь на доме Флинтов защитные чары. Вся ваша маскировка мгновенно исчезнет!

Гарри перевёл взгляд с его испуганного лица на застывшую в недоумении хозяйку кабинета, облизнул пересохшие губы и сказал:

— Простите, Кьяра, что не сказали вам об этом сразу. Мы хотели попросить помощи у Министерства.

Лобоска медленно опустила взгляд.

— Я бы и так навряд ли смогла что-либо сделать.

— Снять защитные чары — не такая большая проблема, — задумчиво произнёс мистер Уизли, — гораздо сложнее будет проникнуть в дом, если они были наложены изнутри.

— Но вы ведь сможете? — спросила Джинни, выходя вперёд.

Мистер Уизли снова задумался.

— Я не могу ничего вам гарантировать. Но привлеку к работе наших лучших сотрудников. Время у нас ещё есть, так что магическую защиту дома Флинтов оставьте на нас, а сами займитесь подготовкой.

При этих словах словно большой камень свалился с души Гарри. Он улыбнулся про себя, с благодарностью глядя на отца Рона. Как же им повезло, что в этот раз они не действуют в одиночку.

— Вы уже решили, что будете делать? — спросил мистер Уизли.

— В полнолуние я снова отправлюсь с Оуэном в лес, — ответил Гарри. — Через Маркуса он получит указания от отца, а пока мы воспользуемся Омутом памяти, чтобы показать Кьяре то, как мы выглядели на Рождество в доме Флинтов. Дальше будем действовать, исходя из ситуации.

Их собеседник кивнул и повернулся к Оуэну.

— Знай, ты всегда сможешь рассчитывать на любую помощь от Министерства.

— Мистер Уизли, а что с антидотом к сыворотке правды? — спросила Гермиона.

— Мы всё ещё работаем над этим.

— А того зельевара, что поставляет его Флинту, как, поймали? — спросил Рон.

Мистер Уизли сокрушённо покачал головой.

— Нет. Он скрылся от наших французских коллег. Есть подозрения, что сейчас он в Англии, поэтому теперь этим занимаемся мы. Но пока безрезультатно, так что вся надежда на ваш успех.

При этих словах он снова повернулся к Гарри.

— Я буду ждать от вас письма.

Они попрощались, и голова мистера Уизли исчезла во всполохах зелёного пламени. Гарри поднялся, посмотрел на профессора трансфигурации. Она по-прежнему смотрела куда-то в пол.

— Кьяра, простите нас ещё раз за то, что сразу же не рассказали вам обо всём. Мы просто…

— Всё нормально, Гарри, — сказала она, поднимая взгляд, — в защитных чарах я действительно серьёзно уступаю профессионалам из Министерства, — она улыбнулась, посмотрела на друзей, и Гарри показалось, что от этой улыбки на душе у него стало чуть поспокойнее. — Но уж с превращениями я точно смогу вам помочь.

Вечером того же дня Гарри пришёл в кабинет профессора трансфигурации. До этого все вместе они рассудили, что не стоит привлекать лишнее внимание к их работе с Омутом памяти, поэтому со стороны всё должно было выглядеть как обычные дополнительные занятия.

— Готов, Гарри? — спросила хозяйка кабинета, когда он сбросил сумку и подошёл к столу, на котором стояла каменная чаша. Он коротко кивнул. Лобоска достала волшебную палочку, медленно поднесла её к его виску. — Если что-то пойдёт не так, сразу же говори.

Он снова кивнул, давая самому себе зарок, что стерпит любую боль, какой бы сильной она ни была.

— А теперь сосредоточься на том воспоминании, которое хочешь извлечь. Постарайся вспомнить как можно больше деталей, это очень важно.

Гарри закрыл глаза, напрягся. Всеми силами он старался вызвать перед своим мысленным взором ту картину, которая открылась ему, когда они вошли в гостиную дома Флинтов. Камин, два кресла, гобелен на стене… лицо Флавия Флинта и двух его сыновей. Мурашки, которые бегут у него по телу от одного взгляда хозяина дома…

— Вспомнил? — раздалось в тишине.

— Да, — прохрипел он в ответ.

А в следующее мгновение его голову словно сдавили в тисках. Он опёрся руками о край стола, почувствовал, как костенеют пальцы, как ногти впиваются в твёрдое дерево. Все мысли исчезли, осталась только боль. Ужасная, почти нестерпимая, сжигающая изнутри. Он чувствовал, как подкашиваются ноги, как зубы до крови впиваются в губы…

И тут всё прекратилось.

Гарри вдохнул — и ощутил, как вместе с воздухом в него врывается сладостное облегчение. По-прежнему не открывая глаз, он провёл рукой по волосам, по горячему, мокрому от пота лбу. Ноги по-прежнему предательски дрожали.

— На первый раз неплохо, мне удалось подцепить воспоминание и начать вытаскивать его из твоей головы, — сказала Лобоска, когда он открыл глаза и выпрямился, — но твоё подсознание защищалось слишком упорно, и я не смогла завершить начатое.

— Я не ожидал, что оно будет так сопротивляться, — сказал Гарри, стряхивая пот со лба.

— Возьми, — Лобоска протянула ему стакан, от которого поднимался лёгкий серебристый пар.

— Умиротворяющий бальзам? — спросил Гарри. Его собеседница улыбнулась.

— Поможет успокоиться.

Гарри в один глоток осушил содержимое стакана — зелья в нём было совсем немного — и почувствовал, как перестают дрожать ноги.

— Нам нужно попробовать ещё раз, — сказал он, кладя стакан на стол. Лобоска с сомнением посмотрела на него.

— Это оказалось труднее, чем я думала. Мне кажется, тебе лучше немного отдохнуть перед следующей попыткой.

— Со мной всё хорошо, Кьяра, правда, — сказал Гарри. Но та продолжала с сомнением на него смотреть. — Давайте ещё один раз, и, если что — отложим на завтра.

— Ну хорошо, — сдалась, наконец, Лобоска.

Гарри выпрямился, снял очки. Она поднесла к его виску палочку. Он снова закрыл глаза, вызывая в памяти гостиную Флинтов. Кивнул.

И вновь ощутил ужасную боль.

Руки в карманах мантии сжались в кулаки, земля под ногами ходила ходуном. Он сомкнул челюсти, полный решимости терпеть до конца. Голова была готова разлететься на куски; даже самая жуткая боль в шраме не была такой невыносимой…

— Всё, Гарри, хватит, — прозвенел в ушах тихий голос. Он открыл глаза, принял в руки ещё одну порцию Умиротворяющего бальзама.

— Я бы стерпел, — сказал он, поднося стакан ко рту и делая глоток, — всё было нормально.

— Нет, не стерпел бы, — категорично заявила Лобоска. — Ты не видел себя со стороны. Если бы я не остановилась — ты сошёл бы с ума.

Гарри вздрогнул.

— Может быть, нам стоит попробовать какой-то другой путь…

— Нет, Кьяра, другого пути нет. Либо вы извлечёте воспоминание из моей головы, либо мы проиграем.

— Ты не видел себя, Гарри…

— Зато чувствовал, что стерплю. Давайте попробуем ещё раз.

— Нет. Уже точно не сегодня.

— Кьяра…

— Я сказала нет, Гарри.

Он смотрел на преподавателя. И по её взгляду понял, что спорить с ней бесполезно. Сейчас в этих ярко-голубых глазах застыла решимость, которую ничто не смогло бы поколебать.

— Продолжим завтра, — согласился, наконец, Гарри. Но с каким трудом дались ему эти слова.

— Буду ждать тебя в это же время, — сказала Лобоска уже более спокойным тоном. — Как следует отдохни и будь готов.

— Хорошо, — ответил он, кивая. — И вы тоже будьте готовы. Готовы извлечь мои воспоминания, даже если я буду валяться на полу и кричать от боли.

Друзья ждали его в гостиной Гриффиндора. Едва он вошёл, они сразу же вскочили со своих кресел и набросились на него с вопросами.

— Да подождите вы, дайте хоть присесть, — недовольно пробормотал он, усаживаясь в кресло у камина.

— Как всё про… боже, Гарри, какой ты бледный! — воскликнула Джинни, когда на его лицо упали отблески пламени. — Что вы там делали?

— Извлекали воспоминания, — сказал Гарри таким тоном, словно объяснял малолетнему школьнику элементарные арифметические правила. И быстро пересказал всё, что случилось с ним в кабинете трансфигурации. Когда он закончил, Рон, Гермиона и Джинни выглядели не на шутку взволнованными.

— Ты уверен, что тебе стоит продолжать?

— Да, уверен, Гермиона.

— Но ты же можешь сойти с ума!

— Я почти стерпел, Джинни. А нам нужны эти воспоминания.

— По-моему, ты уж слишком рискуешь…

— У нас нет другого выхода, Рон.

Почти полчаса они спорили, обсуждали все возможные варианты того, как можно другим способом увидеть внешность тех, в кого они превращались, и в конце концов вынуждены были смириться с тем, что это был единственный способ.

— Пусть хоть завтра попробует кто-нибудь другой, — сказала Гермиона, — а ты отдохнёшь.

— Нет. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя риску.

— То есть тебе собой рисковать можно, верно?

— Я вовсе не это имел в виду, Джинни…

Но за весь разговор до этого она уже успела серьёзно разозлиться.

— И откуда только у тебя такая мания всё время подвергать себя опасности? — сказала она, дрожа от негодования. Глаза её заблестели — она не смогла больше сдерживать слёз. — Ты подумал, что бы произошло, сойди ты с ума?

— Конечно, — промямлил Гарри, глядя на неё и осознавая, что на этот раз зашёл слишком далеко, — тогда бы вы все…

— Со мной бы что произошло, со мной! — воскликнула Джинни так громко, что Гарри невольно повернул голову в сторону лестницы, опасаясь, как бы их кто не услышал. — Представь себе хоть на секунду… я иду спать! — с этими словами они резко поднялась с пола и, громко топая ногами, направилась к выходу из гостиной. Когда её шаги стихли на лестнице, Гарри перевёл взгляд на Рона и Гермиону. Те смотрели на него растерянно. И осуждающе.

— А что я ещё мог сказать? — спросил он. — Неужели Джинни не понимает, что я не хочу, чтобы кто-то из вас рисковал собой?

— А она не хочет, чтобы рисковал собой ты, — сказала Гермиона, вздыхая и поднимаясь с кресла. — Подумай о её словах, Гарри, потому что в чём-то она права.

И с этими словами Гермиона тоже вышла из гостиной.

На следующее утро Гарри проснулся в ужасном настроении. Он совершенно не знал, как ему вести себя с Джинни — с одной стороны, ему казалось, что она обиделась на него из-за совершеннейшего пустяка… но с другой — он всё же понимал, что наговорил вчера очень много глупостей.

— Да ладно тебе, — сказал ему Рон, когда они спускались по лестнице в гостиную. — Я уверен, что она уже успела остыть, и сейчас вы помиритесь.

Однако всё оказалось не так, как он предполагал.

— А где Джинни? — спросил Гарри, оглядываясь.

— Она пошла на завтрак, не стала вас дожидаться, — ответила Гермиона, обнимая Рона. — Гарри, она не захотела со мной вчера обсуждать это. И она очень зла на тебя.

При этих словах всё внутри Гарри похолодело. Гермиона, словно почувствовав его внутреннее состояние, подняла вверх ладони, быстро помахала ими.

— Я не буду вмешиваться в ваши отношения. И так сегодня утром услышала очень много не самых приятных слов.

Втроём они вышли через портретный проём и отправились на завтрак. Всю дорогу Гарри молчал, погружённый в мрачные мысли. Он даже представить себе не мог, что дойдёт до такого. Что же делать?

За столом Гриффиндора в отдалении от всех остальных сидела Джинни и с каким-то излишним остервенением поглощала овсянку.

— Привет, — тихо сказал Гарри, садясь рядом, но она даже не повернулась в его сторону. — Я хочу поговорить с тобой.

Молчание. Лишь стук ложки о тарелку.

— Джинни…

Стук усилился.

— Послушай…

Ложка со звоном упала в тарелку. Она поднялась из-за стола, схватила сумку и быстрыми шагами вышла из зала. Гарри обречённо посмотрел на Рона и Гермиону, но те сделали вид, что ничего не заметили.

Покончив с завтраком, они поднялись на третий этаж и зашли в класс. Джинни сидела за одной партой с Ирвином Брандтом и держала в руках учебник. Увидев это, Гарри ощутил, как неприятно закололо внутри.

Так как Рон и Гермиона сели вместе, ему ничего не оставалось, кроме как подсесть к Уолтеру Крейну. Тот удивлённо посмотрел на него и шёпотом спросил:

— У вас с Джинни что-то случилось?

Гарри отрицательно замотал головой, вынимая из сумки учебник.

— Вы поссорились?

Но он не успел ничего ответить, так как вошёл профессор Флитвик и начался урок.

Весь день Гарри безуспешно пытался подловить Джинни в классах и коридорах, когда она была одна, объясниться, сказать, что вчера имел в виду совсем другое, а не то, что пришло ей в голову. Но она тут же убегала, стоило ему подойти ближе, чем на несколько шагов.

Вечером, расправившись с домашним заданием, он вновь попытался найти Джинни, но её нигде не было. Должно быть, она была у себя. А в женские спальни дорога ему заказана. Со вздохом он поплёлся в кабинет профессора трансфигурации.

— Что-то случилось? — спросила его Лобоска, когда они поздоровались. Гарри отрицательно покачал головой.

— Всё хорошо, просто немного устал.

— Ты уверен, что нам стоит сегодня продолжать? — спросила она, с сомнением глядя на него. — При извлечении воспоминаний настрой не менее важен, чем…

— Да, уверен, — сказал он, выходя на середину кабинета и закрывая глаза. Волшебная палочка снова коснулась его виска. Гарри попытался сосредоточиться, но вместо гостиной дома Флинтов перед глазами всё время всплывало лицо Джинни, с которым она выбегала из Большого зала сегодня утром.

На этот раз он не смог сдержаться и закричал. И тут же Лобоска убрала палочку и заявила, что продолжать сегодня не намерена. Спорить было бесполезно, и Гарри, расстроенный и злой, вернулся в гостиную Гриффиндора.

На следующее утро всё повторилось — Джинни, и не думавшая сменить гнев на милость, всячески избегала его, хотя он уже и не пытался заговорить с ней. С каждым часом он всё больше убеждал себя, что она уже никогда не захочет выслушать его.

Впрочем, не он один пребывал в подавленном состоянии — что Рон, что Гермиона — оба тоже ходили бледные и неразговорчивые. Но они хотя бы вместе, раздался в голове тихий голос, отчего на душе у Гарри стало ещё хуже.

Вечером он попытался сосредоточиться на домашнем задании, но ничего не получалось. Перед глазами стояло лицо Джинни. Она улыбалась, лёжа у него на коленях, её глаза блестели в свете синего пламени магического огня.

От этих мыслей Гарри почувствовал такую тяжесть, что, с шумом захлопнув книгу, встал с кресла и стремительными шагами вышел из общей гостиной. Еле доковыляв до библиотеки, он сел за свободный стол и снова попытался было сосредоточиться на учёбе, но глаза скользили по тексту учебника, а мозг отказывался что-либо запоминать. Снова перед глазами возникло лицо Джинни, на этот раз она сидела у него на коленях, сжимая в руках…

Гарри потянулся к шее, за цепочку достал свою половину золотого сердца. Крошечный медальон сиротливо лежал на ладони, поблескивая в подрагивающем свете факелов. Она сказала, что всегда будет рядом, пока он будет носить это. Значит, это были просто слова? Значит, вот так всё и закончится?

Послышались шаги. Гарри поднял взгляд.

Это была Джинни. Но в то же мгновение, когда их глаза встретились, она быстро развернулась и поспешила к выходу из библиотеки. И всё же он успел разглядеть, как что-то блеснуло у неё на груди.

Спустя час он постучался в кабинет профессора трансфигурации.

— Войдите, — раздалось из-за двери.

В этот раз всё будет хорошо, говорил он себе, заходя внутрь. В этот раз он возьмёт себя в руки и позволит довести дело до конца.

Лобоска встала из-за стола, подошла к нему, на ходу доставая палочку.

— Готов, Гарри?

Он закрыл глаза. Перед ним в который раз появилась гостиная Флинтов. Он кивнул.

…боль жгла изнутри. Голова была готова расколоться на несколько частей. Все звуки вокруг пропали, во всём мире осталось лишь его корчащееся в агонии тело, окружённое непроглядной тьмой… и тут он ощутил, что кто-то коснулся его руки. Приятное тепло устремилось по венам, и с каждым его движением боль отступала. Сжатые в кулак пальцы расслабились…

— Всё, я закончила.

Гарри открыл глаза. Рядом с ним стояла Джинни, сжимая его руку в своей. Лобоска, склонившись над Омутом памяти, медленно опускала в него тонкую серебристую нить, которую держала на кончике волшебной палочки.

— Джинни, я… — начал было он, он она коснулась пальцем его губ, улыбнулась и кивнула в сторону стола.

— Теперь мы можем посмотреть их, — сказала Лобоска, касаясь палочкой содержимого Омута.

Гарри подошёл к столу, медленно склонил голову над каменной чашей, и вновь ощутил это знакомое чувство, когда проваливаешься в чьи-то воспоминания.

Его ноги коснулись пола. Он стоял в гостиной Флинтов. Перед камином стояло два кресла, в которых сидели хозяин дома и его сын.

— Отец, Маркус, добрый вечер, — раздался тихий голос Оуэна. Гарри повернулся. Слизеринец стоял в дверях, а рядом с ним застыли два молодых парня и девушка. Только теперь Гарри заметил, какими напуганными они тогда были.

— Добрый вечер, Оуэн, — Флавий Флинт уже поднимался со своего кресла.

— Это его отец? — спросила стоящая рядом Лобоска. Гарри кивнул.

— А это вы, верно?

И снова кивок.

Профессор трансфигурации медленно подошла к ним четверым, застывшим в дверях. Обошла вокруг, внимательно вглядываясь в лица. Некоторое время молча смотрела куда-то в сторону, затем, удовлетворённо кивнув, повернулась к Гарри.

— Что ж, этого достаточно, можно уходить.

В следующее мгновение они взмыли вверх и вновь оказались в кабинете. Джинни стояла чуть в стороне, внимательно наблюдая за ними.

— Ты не будешь против, если я на пару дней оставлю это воспоминание в Омуте? — спросила Лобоска, поправляя упавшие на лицо волосы. — Мне нужно рассмотреть всё в подробностях, запомнить детали. Тогда я смогу сделать вас такими, какими вы были тогда.

— Разумеется, — охотно согласился Гарри. — Можете хранить их столько, сколько вам потребуется.

Лобоска вернулась за свой стол.

— А теперь, мне кажется, вам с Джинни есть о чём поговорить.

В этот момент он мог поклясться, что на лице преподавателя на мгновение пробежала тень улыбки. Вдвоём они вышли из кабинета, и едва дверь за ними закрылась, Гарри повернулся к Джинни.

— Прости меня. Я не должен был говорить тогда... Я совершенно не имел в виду…

Но он не успел договорить. Джинни обняла его и поцеловала так сильно, что все заготовленные слова разом вылетели из головы. Когда они отстранились друг от друга, лицо её было мокрым.

— Никогда не забывай, как ты важен для меня, — прошептала Джинни. Гарри смотрел в её широко раскрытые, блестящие от слёз глаза. И чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Никогда, — прошептал он в ответ. — Я никогда этого не забуду.

И они снова надолго потеряли способность говорить.

На следующий день после занятий шестеро заговорщиков собрались в пустом классе, чтобы обсудить план вечерней вылазки.

— Я буду ждать тебя в половине двенадцатого у входа в гостиную Слизерина, — сказал Гарри Оуэну.

— Мы с Борфом присмотрим за вами в Лесу, — сказала Лобоска. — Если не почувствуем ничего подозрительного, то будем ждать вас на опушке.

— А безопасно ли это будет? — с сомнением в голосе произнесла Гермиона. — Гарри будет под мантией-невидимкой, а два крупных волка…

— Не волнуйся, мы умеем становиться незаметными и передвигаться бесшумно, — улыбаясь, заверила её Лобоска.

Вечером, быстро разобравшись с домашним заданием, друзья засели в гостиной Гриффиндора и принялись ждать. Гарри и Рон играли в шахматы, Гермиона читала, а Джинни сидела на полу, поглаживая посапывающих на её коленях Арнольда и Жан-Клода, и наблюдала за квиддичным матчем на миниатюрном поле Гарри.

Постепенно гостиная начала пустеть — закончившие делать домашнее задание студенты, зевая и потягиваясь, расходились по спальням.

— Пора, — сказал Гарри, поглядев на часы, когда Натали и Деннис, пожелав им хороших снов, скрылись на лестнице, и в гостиной остались только они четверо.

Он достал мантию, на которой просидел весь вечер, быстро накинул на себя. Друзья проводили его до портретного проёма, открыли его, сделав вид, что ищут сбежавшую кошку одного из студентов, и Гарри быстро проскользнул в темноту коридора.

Завернув за угол, он достал из кармана Карту Мародёров и быстро осмотрел замок. Всё спокойно: Филч с миссис Норрис у себя в кабинете, полтергейст Пивз носится по залу Почёта несколькими этажами ниже. Гарри убрал карту и быстро двинулся по коридору в направлении лестницы.

Двадцать минут спустя он встретил Оуэна возле разъехавшейся стены, ведущей в спальни слизеринцев. Тот быстро проскользнул под мантию.

— Никого не встретил? — шёпотом спросил он.

— Всё тихо, — ответил Гарри. — Идём.

Они выбрались из подземелья, неслышно открыли парадную дверь и выбрались на территорию замка. Густые чёрные тучи рассеялись, обнажив бледный диск полной луны. Точно белым ковром, всё вокруг было покрыто толстым слоем снега.

Они спустились по крыльцу, сделали несколько шагов.

— Стой, — вдруг произнёс Оуэн.

— Что такое? — спросил Гарри, слегка испугавшись такой неожиданности. Слизеринец в ответ указал на два ряда следов, тянущихся от каменных ступеней. — Чёрт возьми, об этом я как-то не подумал.

— Я их уберу, — прошептал в ответ Оуэн, доставая волшебную палочку.

Двигаться им теперь пришлось гораздо медленнее — то и дело они останавливались, чтобы замести следы.

— Скорее, не то опоздаем, — поторапливал Гарри.

Когда они подходили к опушке Леса, из темноты показались два больших тёмных силуэта. В первое мгновение оба вздрогнули, но на свету силуэты превратились в двух белых волков. Один из них, с кисточкой на хвосте, принюхался и подошёл поближе.

— Это Кьяра, — прошептал Гарри на ухо Оуэну. Поражённый, тот наблюдал за их преподавателем — видимо, в первый раз в жизни ему довелось увидать настоящего оборотня. Второй волк подошёл к ним, также принюхиваясь, и слегка потёрся прямо о ногу Гарри. Тот вынул руку из-под мантии и взъерошил шерсть на его белой холке.

— Идёмте, — сказал слизеринец, кивая в сторону уходящей в темноту протоптанной тропы.

Когда школьный двор остался позади, а деревья надёжно их укрыли, Оуэн вынырнул из-под мантии и натянул на лицо капюшон. Лобоска и Борф ещё какое-то время сопровождали их, а затем почти бесшумно скрылись за деревьями.

Гарри радовался, что в Лесу не нужно заметать за собой следы. Снегу в нём было почти по колено, то и дело ему приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не опрокинуться в сугроб. Идущему впереди Оуэну передвигаться было ещё сложнее — полы его чёрного балахона то и дело цеплялись за сучья и ветви, несколько раз он даже чуть не упал.

Но вот, наконец, впереди показалась знакомая поляна. На этот раз Гарри не вышел на неё, чтобы спрятаться в кустах — уж очень велика была вероятность, что его следы заметят.

Маркус уже ждал их. При виде Оуэна он скинул капюшон и сказал:

— Я уж думал, что ты не придёшь.

— Пришлось задержаться, чтобы убрать следы.

Маркус улыбнулся.

— И как я мог об этом забыть.

— Что мне надо сделать? — спросил Оуэн.

— Не так уж и много, — ответил Маркус. — Напиши своим иностранным друзьям, скажи, что отец зовёт их на официальный приём по случаю своего юбилея.

— А если они не смогут приехать?

Флинт улыбнулся.

— Я думаю, они точно не захотят это пропустить. Напиши им, что отец будет очень рад увидеть их снова.

— Хорошо, — Оуэн кивнул. — Что ещё от меня требуется?

Маркус удивлённо посмотрел на брата.

— Только написать письмо.

— И всё? И ради этого ты привёл меня ночью сюда? — в негодовании произнёс Оуэн тоном, так похожим на тот, с которым общался с ними Флавий Флинт. Маркус усмехнулся и подошёл ближе, запуская руку в полы балахона.

Рука Гарри инстинктивно потянулась к карману с палочкой, Оуэн тоже напрягся, но Маркус лишь достал небольшой белый конверт и передал его брату.

— Здесь ты найдёшь всё, что необходимо. И у тебя уже точно не будет лишних вопросов.

Краем глаза Гарри заметил едва различимое движение между деревьев на другом конце поляны. Конечно, это могло быть просто игрой воображения, однако он знал, что сегодня ночью на этом рандеву они с Оуэном и Маркусом были не одни.