Гарри Поттер и Клятва Основателей (джен)

— Смотри-ка, сколько тут про тебя написали, — воскликнула Гермиона, расправляя свежий номер «Ежедневного пророка». На его первой странице была огромная фотография Гарри, произносившего речь перед заполненными трибунами, поверх которой крупными буквами шёл заголовок:

ХОГВАРТС. ПОТТЕР. НОВЫЙ ПОРЯДОК

— Надо же, — воскликнул Гарри, приподнимая голову с сумки, — и что же они пишут?

Гермиона раскрыла газету, облокотилась на ствол бука и начала читать:

Вчера в школе чародейства и волшебства Хогвартс состоялось празднование годовщины победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть, на котором присутствовали делегации семи наиболее известных и уважаемых иностранных магических школ, а также представители Министерства магии и их коллеги из других стран.

Однако торжествам не суждено было пройти по плану: в середине церемонии, перед самыми важными выступлениями, обеспечивавшие безопасность мероприятия мракоборцы обнаружили в подсобном помещении школьного стадиона скрывавшихся от правосудия весь последний год Пожирателей смерти. Преступники были немедленно обезврежены, однако на этом неожиданности не закончились.

Почти сразу же после ареста Пожирателей, на участников торжеств совершили нападение дементоры, бывшие стражи тюрьмы Азкабан, изгнанные оттуда год назад за сотрудничество с Тем-Кого-Нельзя-Называть. По свидетельствам очевидцев, их было никак не меньше тысячи, и мы можем только гадать, каковы были их зловещие намерения. Однако по счастливой случайности никто из собравшихся в тот день на школьном стадионе не пострадал.

Счастливой случайностью оказался Гарри Поттер, (нам думается, напоминать о том, кто это, нашим читателям нет необходимости) который вместе со своими друзьями применил заклинание Общего Патронуса. «Невероятно сложная магия, единственная, способная убить дементора, а не просто отогнать его от вас», рассказал нам специалист Отдела тайн, пожелавший остаться неизвестным. Он также сообщил, что особенность Общего Патронуса заключается в том, что каждый волшебник, принимающий участие в его создании, в этот момент перестаёт действовать в одиночку, и становится частью некоего единого целого, общей силы, подпитывающей каждого, отчего даже тот, кто при обычных обстоятельствах не может вызвать Патронуса, становится способен на такого рода магию.

К Гарри Поттеру и его друзьям присоединились все присутствовавшие на стадионе волшебники: от первокурсников и иностранных студентов до министра магии и директоров магических школ. Общий Патронус, созданный ими, оказался такой разрушительной силы, что все дементоры, напавшие на Хогвартс, в одночасье были уничтожены. «Это было что-то невероятное», поделились с нами очевидцы события, «мы все словно слились в одно, слышали друг друга, слышали Гарри Поттера, отдающего команду пустить магию в бой. Это было просто потрясающе…»

Сразу же после Битвы Сообществ — а именно так решено было назвать это ставшее теперь легендарным событие — Гарри Поттер обратился к собравшимся с речью, в которой подробно рассказал о произошедшем, назвал имена виновников, а также высказал свои взгляды об общественном устройстве и осудил предубеждения касательно маглорождённых волшебников (полный текст выступления см. стр. 3-5, раздел «ГАРРИ ПОТТЕР ОБВИНЯЕТ»).

Но даже после этого сюрпризы для участников церемонии не закончились. Сразу же за выступлением Гарри Поттера к собравшимся обратился президент Международной конфедерации магов Фредерик де Бланк, представив новый, обязательный для исполнения всеми волшебниками мира документ — Международный статут о волшебной терпимости (полный текст: стр. 6-17). Согласно ему, любые попытки дискриминации маглорождённых волшебников отныне будут преследоваться по всей строгости, а следить за этим станут самым серьёзным образом. «Я считаю, это очень важный шаг вперёд», поделился в интервью с нашим корреспондентом своими мыслями первый заместитель министра магии Артур Уизли, «До сегодняшнего дня рождённым в семьях маглов чародеям очень часто приходилось испытывать на себе все неприятные последствия дискриминации и глупых предубеждений. Но отныне этому будет положен конец.»

Между тем, негативная реакция на принятие нового статута представителей некоторой части магического сообщества…

— Конечно, они будут недовольны, — сказал положивший Гермионе голову на колени Рон, не открывая глаз, — теперь-то им никто спуску не даст.

Гермиона с улыбкой провела рукой по его волосам, отложила газету, бросила задумчивый взгляд на озеро и произнесла:

— Для начала это прекрасный задел. Но предстоит ещё очень много работы.

— Ты это о чём? — спросил Деннис, а Гарри и Джинни, не дожидаясь ответа подруги, успели обменяться понимающими улыбками.

— Права маглорождённых волшебников — это хорошо. Но я больше, чем уверена, что в статуте ни слова не сказано о других магических народах. А ведь эльфы-домовики, гоблины и кентавры заслуживают не меньшей защиты, чем мы.

— Насчёт кентавров я бы поспорил, — сказал Гарри, усмехаясь. — Вот уж кто точно сумеет за себя постоять.

— Да и гоблины тоже не безобидные, — заметила Натали. — Я уже и не вспомню, сколько раз профессор Бинс рассказывал нам про их восстания.

— Я не про такую защиту говорила, — поспешила объясниться Гермиона. — Я имею в виду необходимость законодательного закрепления их прав наравне с людьми. В этой области Министерству предстоит ещё очень много работы.

— Значит, у тебя будет, чем заняться после окончания Хогвартса, — сказала Джинни.

— Только сильно не расходись: акромантулам и великанам защита закона точно не понадобится, — тихо произнёс сидевший рядом с Натали Оуэн, едва заметно улыбаясь.

Гарри посмотрел на слизеринца. Выглядел он по-прежнему подавленно, но уже мог хотя бы немного расслабиться. Оуэн поймал его взгляд и едва заметно кивнул.

— И не забудь, пожалуйста, про нарглов — их осталось так мало, и им точно понадобится защита, — заметила Полумна. Гермиона посмотрела на неё, улыбнулась и весело произнесла:

— Обещаю, что займусь ими в первую очередь.

День тянулся медленно и лениво — совершенно неожиданно на фоне всех вчерашних событий. Этим утром за завтраком профессор Макгонагалл объявила, что все занятия отменяются, и поэтому многие обитатели замка и иностранные гости предпочли провести неожиданный выходной на улице, под тёплым майским солнцем. Всюду мелькали разноцветные мантии — многочисленные компании облюбовали берега озера, в его спокойных, точно лист стекла, водах отражались мачты корабля Дурмстранга и золотые маковки башен Китежграда. Отовсюду слышались голоса, задорные крики и смех.

Гарри перевёл взгляд с отдыхавших студентов на стоявшую у озера Белую гробницу профессора Дамблдора, затем на высившиеся в отдалении трибуны школьного стадиона и вспомнил, как ещё вчера стоял в центре поля и говорил перед сотнями зрителей кажущиеся ему теперь невероятными слова. Не один раз он мысленно возвращался к этому моменту и всё ломал голову, как это ему удалось произнести такую зажигательную речь: навряд ли когда-нибудь он сможет повторить подобное, а ведь тогда всё было так легко…

Гермиона между тем вновь взяла отложенную газету, пробежалась глазами по вступительной статье и усмехнулась.

— «Битва Сообществ», «Гарри Поттер обвиняет»… какие только названия не придумают, чтобы привлечь читателей.

— Оуэн, всё хорошо? — неожиданно произнесла Натали. Все перевели взгляд на слизеринца. Тот вновь коротко кивнул, но Гарри успел заметить, как быстрым взмахом руки он стёр что-то с лица

— Ты переживаешь из-за произошедшего? — спросила Натали, наклоняясь ближе к Оуэну. — Переживаешь из-за отца?

Тот окинул взглядом друзей, выдохнул, коротко кивнул и сказал:

— В последние годы я понимал, что наши пути разошлись, но… не ожидал, что настолько, что он будет способен на такое. Когда отец общался с Макгонагалл — вы видели, он ни разу не взглянул на меня. Для него я перестал существовать.

— Даже так? — спросил поражённый Деннис.

— Маркус всегда был ближе ему, чем я, — продолжил Оуэн. — Первый сын, наследник. А когда родился я… ну, в общем, с самого начала для отца я стал нежеланным ребёнком. Никого, кроме Маркуса, в детстве у меня не было, да и тот часто не хотел проводить со мной время. Для отца я уже тогда словно и не существовал, поэтому первые одиннадцать лет провёл, считайте, в одиночестве. И только в Хогвартсе мне удалось найти себе приятелей. А затем, — он окинул взглядом сидевших вокруг. Гарри заметил, что глаза его блестели, но на этот раз слизеринец не старался скрыть слёз и даже улыбался, — а затем и друзей.

От его последних слов по коже у Гарри пробежали мурашки; он смотрел на Оуэна Флинта, человека, чья жизнь до Хогвартса была такой же, как у него самого. И как никогда прежде чувствовал, насколько этот человек стал близким ему за эти месяцы. И как важно для них для всех, было сейчас то, что он смог довериться им.

— Оуэн, — тихо сказал Гарри. Слизеринец поднял взгляд, — то, что пришлось тебе пережить — ужасно. И я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Ты вырос без отца, хотя он всегда был рядом — это ещё хуже, чем если бы ты потерял его навсегда.

На этот раз все перевели взгляды на Гарри, а он продолжал, ощущая, как неприятно начало покалывать в носу и глазах:

— И пусть вы никогда не были с ним близки, он по-прежнему остаётся твоим отцом. Ты это понимаешь, и оттого тебе ещё больнее после всего, что произошло вчера. Но, Оуэн, ты гораздо лучше Флавия и Маркуса Флинтов. Ты заблуждался, но пересмотрел свои взгляды, ты прошёл через неприязнь семьи, но сохранил идеалы. И ты смог найти в себе силы противостоять отцу и брату, хотя мог бы просто подчиниться их воле.

— Это было сложно, Гарри, — тихо сказал Оуэн, вновь опуская взгляд. — Много недель после нашего первого разговора я не мог решить, верно ли поступаю, хоть и не показывал вам этого.

— Что же повлияло на твоё окончательное решение? — спросил Рон.

Слизеринец поднял взгляд.

— Когда на Рождество он напомнил мне о маме.

Деннис хотел было что-то спросить, но Натали бросила на него быстрый взгляд, и пятикурсник закрыл рот, так и не произнеся ни слова.

— Знаете, что, — предложила Джинни, отстраняясь от Гарри и вставая, — почему бы нам всем не прогуляться? Мне уже, если честно, надоело сидеть тут, так можно и заснуть ненароком.

Все поддержали её, а Гарри, всё поняв правильно, подмигнул подруге и улыбнулся. Они пошли вдоль озера, иногда останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми студентами. В месте, где тропинка делала крутой поворот и шла между деревьев, друзья встретили Уолтера с Кэтрин и Ирвина с его подругой из Кастелобрушу.

— Тоже решили не торчать в четырёх стенах? — весело спросил Уолтер.

— Такая хорошая погода, почему бы не прогуляться? — сказала Джинни, не сводя взгляда с берега, у которого сидели Ирвин и девушка в зелёной мантии. — Смотрю, они немного не в духе.

— Угу, сегодня ведь последний день, им жалко прощаться, — сказала Кэтрин, переводя взгляд на их однокурсника, понуро склонившего голову над водой, — но Ирвин с Луизой уже договорились, что она приедет к нему летом, а потом он к ней на её каникулы.

— В Бразилии, наверное, столько всего интересного, — мечтательно произнесла Полумна, — всегда мечтала побывать там.

— Обязательно съездим туда когда-нибудь, — сказала ей Натали, прижимаясь поближе к Оуэну, лицо которого по-прежнему выглядело бледноватым.

Два раза обойдя вокруг озера, друзья стали думать, куда бы им ещё пойти — так не хотелось возвращаться в духоту замка или просто сидеть под буком.

— Что-то мы давненько не бывали у Хагрида, — заметил Гарри, поглядывая на видневшуюся вдалеке хижину лесничего. — Что думаете?

— Думаю, надо бы нанести ему визит, — поддержал друга Рон, и вся компания направилась к опушке Запретного Леса. Но ещё на подходе к хижине они заметили, что Хагрид сидит возле открытой нараспашку двери и о чём-то разговаривает с профессором Стрейдомом и Кьярой. Завидев спускавшихся по склону холма, лесничий вскочил и замахал им рукой. Державший голову на коленях Кьяры, Клык с лаем бросился встречать друзей.

— Кто это к нам пожаловал, — обрадованно воскликнул Хагрид, пока Клык прыгал то на одного, то на другого, слюнявя лица. — Проходите давайте, как раз чай вскипятил. А у меня тут вот какие гости.

Через пять минут все расселись на больших брёвнах во дворе перед хижиной и пили чай. Пришедший от такого большого количества гостей в невероятный восторг, Клык носился от одного к другому, всё не находя себе места.

— А мы тут вчерашнее обсуждали, — сказал Хагрид, с шумом отхлёбывая из своей огромной кружки, — как вы дементоров-то одолели. Я ведь, главное, помню, как небо потемнело, как жутко вдруг стало. А тут вижу — Гарри бежит по верхнему ряду, взбирается на рубку, а следом за ним вы трое — он посмотрел на Рона, Джинни и Гермиону. — Потом достаёте палочки, и тут по всему стадиону гул проходит, все кричат. А затем — Патронусы. Десятки, сотни Патронусов. Даже у меня получилось, представьте себе!

Все собравшиеся обменялись улыбками.

— А какой у тебя Патронус, Хагрид? — спросила Натали. — Я впервые смогла вызвать в виде животного, у меня был енот.

— Мой — паук, — хвастливо произнёс лесничий, улыбаясь во весь рот. Сидевший рядом с ним Рон закашлялся, подавившись чаем, и Хагриду пришлось похлопать его по спине. — Правда, навряд ли снова получится его вызвать — чувствую, не по силам мне это всё равно, да. О, кстати, мне тут Кьяра с Уоллесом рассказывали, чем это вы занимались почти весь год. Снова герои, верно? Впрочем, как всегда. А как вы умудрились-то вообще во всё это дело ввязаться?

Гарри переглянулся с друзьями, и рассказал о той памятной ночи после Хэллоуина, когда он проследил за Оуэном в Запретном Лесу. О Карте Мародёров он не упомянул, лишь обтекаемо сказал, что случайно наткнулся на слизеринца в коридоре. Когда он закончил, все, кто услышал об этом впервые, выглядели ошеломлёнными, но сразу было видно, что вопросов у них осталось не меньше. Впрочем, Хагрид быстро перевёл тему, похлопав Гарри по плечу и сказав:

— А я ведь тебе говорил, что всегда следует приглядывать за окрестностями. Впрочем, тут, видимо, дело в тебе — уж как часто всякие события сами находят тебя.

Гарри мог бы поклясться, что в этот момент лесничий едва заметно ему подмигнул.

— Пожалуй, кое-чему произошедшее вчера меня научило, — неожиданно произнёс профессор Стрейдом, не отрывая взгляда от своей кружки. Все удивлённо посмотрели на преподавателя, а тот тем временем продолжил: — На своих уроках я слишком много времени уделял красивым, но, увы, не особо эффективным способам магической защиты.

Он поднял взгляд от кружки, улыбнулся и сказал:

— Влияние Уагаду, что уж поделать. Но атака дементоров убедила меня, что студентам будет гораздо полезнее изучать другие, более подходящие для самозащиты заклинания. Так что, похоже, с начала следующего года в моём курсе будут некоторые изменения.

— Вы останетесь преподавать и дальше, профессор Стрейдом? — спросила Натали. Тот удивлённо посмотрел на девушку, пожал плечами и снова улыбнулся.

— А с чего бы мне отказываться? Я люблю свою работу, мне нравится мой предмет. Когда-то я и сам был студентом Хогвартса, замок стал для меня вторым домом. Так что я был рад возможности вернуться сюда.

— Натали не это имела виду, профессор, просто… — начала было Гермиона, но запнулась. Все посмотрели на неё, но она лишь смущённо покраснела.

— Просто на должности учителя защиты от Тёмных искусств долгое время лежало проклятие, — прошёл на выручку Гермионе Рон. — Никто из наших прошлых преподавателей не смог продержаться на ней больше одного года.

Профессор Стрейдом задумчиво кивнул.

— Да, профессор Макгонагалл рассказывала мне нечто подобное. Но, как мы видим, год прошёл, а ничего плохого со мной не случилось. Кстати говоря, — он обернулся к Гарри, в этот момент отпивавшему из своей кружки. — Мне было бы очень лестно, если бы вы, Гарри, иногда находили возможность наносить визит в Хогвартс и рассказывать студентам о вашем опыте защиты от Тёмных искусств — как мне кажется, он у вас гораздо богаче моего, поэтому такое разнообразие будет полезно для учебного процесса.

Гарри от удивления закашлялся, и сидевший рядом Деннис несколько раз похлопал его по спине.

— М-м, да… конечно… если профессор Макгонагалл не будет против…

— Я уже обсудил с директором этот вопрос, и она его всецело поддержала, — с улыбкой ответил профессор Стрейдом. — Скажем, раз в год по два занятия вас устроит? Время можно будет выбрать заранее, чтобы не мешать вашей подготовке на мракоборца.

Гарри посмотрел на друзей. Те улыбались и энергично кивали. Он махнул рукой, улыбнулся сам и сказал:

— Тогда я согласен.

Все с шумом поддержали его решение, а Оуэн неожиданно произнёс, глядя на Гарри и Рона:

— Я решил пойти учиться на мракоборца вместе с вами.

Оба друга изумлённо переглянулись.

— Ты вроде раньше не особо хотел…

— Не хотел, да, — кивнул слизеринец, — но только недавно понял, чем по-настоящему хочу заниматься в жизни.

На миг повисло короткое молчание.

— Это же здорово, — поспешил нарушить тишину Рон. — Будем втроём учиться, потом втроём ходить на задания. Гермиона будет работать в Министерстве, Джинни — играть в «Гарпиях», а по выходным…

И тут Хагрид неожиданно разрыдался.

— Простите меня, просто… просто в очередной раз расклеился, — сказал он, с шумом высмаркиваясь в свой огромный носовой платок. — Как же грустно будет, когда вы все уедете… Такими взрослыми успели стать — как будто и не было этих восьми лет…

— Ну что ты, Хагрид, — ласково произнесла Гермиона, поглаживая его по плечу, — мы же обязательно будем тебя навещать.

Наконец лесничий успокоился, и через минуту снова стал бодрым и весёлым, словно ничего не произошло. Ещё долго все сидели и общались, наблюдая, как медленно движутся по небу небольшие белые облака.

— А у нас с Олимпией не задалось, знаете ли, — неожиданно произнёс Хагрид, к вящему удивлению всех остальных.

— А почему, вы же… кхм… так хорошо вместе смотрелись, — сказал Гарри, как и все остальные, поспешно пряча улыбку.

— Да, но, понимаете, она… а я… ну в общем, из разных миров мы, вот. Я никогда не был и не стану, таким, как Олимпия, а она никогда не была и не станет такой, как я. Так что мы оба решили, что лучше будет нам просто остаться друзьями, так вот.

— Это правильно, Хагрид, — сказала Гермиона, — лучше сразу же разобраться в чувствах, чтобы потом не мучать самого себя.

Гарри заметил, как при этих словах по лицу Рона пробежало беспокойство, но через мгновение исчезло, не оставив и следа, и он продолжил невозмутимо улыбаться.

— Кстати, Гермиона, пока не забыл! — лесничий полез в карман своей огромной куртки, и через мгновение вынул оттуда крохотный по меркам его ладони вкладыш от «Шоколадной лягушки». — Думаю, тебе будет интересно посмотреть.

Гермиона раскрыла глаза от удивления и медленно взяла протянутый ей вкладыш. Почти сразу же Рон, смотревший ей через плечо, воскликнул от восторга.

— Надо же… — прошептала поражённая Гермиона и передала вкладыш сидевшей рядом и в любопытстве тянувшей к нему руки Джинни.

Наконец дошла очередь и до Гарри. На лицевой стороне вкладыша был портрет Гермионы. Она сжимала в руках палочку и смущённо улыбалась, поправляя непослушные волосы. На оборотной стороне было написано:

Гермиона Грейнджер. Героиня волшебного мира. Кавалер Ордена Мерлина первой степени. Одна из лучших студентов Хогвартса за последние сто лет. Героиня войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Лучшая подруга Гарри Поттера.

Гарри передал вкладыш Оуэну, посмотрел на Гермиону. Щёки её были красными.

— Коротко и по делу, — сказал слизеринец, с улыбкой глядя на подругу. — Но это ничего, ещё успеешь добиться таких вещей — и десяти вкладышей не хватит, чтобы всё описать.

Наконец все осмотрели вкладыш, поздравили Гермиону, и тот исчез в кармане её мантии.

— Кстати, Кьяра, я очень давно хотела спросить тебя, — сказала Джинни, поворачиваясь к профессору трансфигурации. — Мы тут слышали, что на последнем курсе ты встречалась с нашим с Роном братом, Чарли…

Услышав это, вся компания сразу же навострила уши и перевела взгляд на слегка удивлённую таким вопросом Кьяру. Впрочем, довольно быстро она улыбнулась и, кивнув, сказала:

— Да, это так. Играли в разных командах, были ловцами. Конкурировали, но встречались.

— Как же это вы умудри… ну, то есть, мне всегда казалось, что Чарли интересуется только магическими существами… нет, Кьяра, не пойми меня неправильно, ты очень красивая и… да что вы все смеётесь-то!?

— Всё в порядке, Рон, я всё правильно поняла, — еле сдерживая смех, произнесла Кьяра. Уши её собеседника тем временем стремительно наливались багровым. — Да, мои подруги тогда говорили мне то же самое, мол Чарли Уизли любит драконов и тебя, странно, — она остановилась, потому что все вокруг засмеялись ещё громче. Наконец, когда все более-менее успокоились, она сказала: — но факт остаётся фактом — недолго, конечно, но мы встречались.

— А почему… — начал было Рон, но, поймав взгляд Гермионы, замолчал на полуслове.

— Почему мы расстались? — спокойно закончила за него Кьяра и пожала плечами. — Сама не знаю. Не сошлись характерами. Но, если вдруг вы от кого-то услышите, что это сопровождалось шумом, криками и взаимным насыланием друг на друга заклятий — не верьте ни единому слову: Чарли ушёл от меня почти без увечий.

— Почти? — спросила, усмехаясь, Джинни, поднимая бровь.

— Однажды я его укусила. Случайно. Не в полнолуние, не волнуйтесь, — весело произнесла Кьяра. — Возможно, у него до сих пор остались следы от зубов.

— Это где же?

— Не знаю, не запомнила. Нам тогда было не до этого.

И вновь вся компания расхохоталась.

На следующий вечер Хогвартс покидали иностранные гости. Прощание было долгим и печальным — вначале профессор Макгонагалл произнесла большую и очень трогательную речь, в которой поблагодарила всех, кто в этом месяце жил в замке, порадовалась, что за это время студенты из разных стран смогли найти себе друзей, а может быть, и нечто большее (при этих словах её взгляд как будто случайно остановился на Ирвине Брандте), и выразила надежду, что все они когда-нибудь ещё увидятся. После неё слова благодарности школе и Министерству магии выразили все директора магических школ, отчего в Большом зале ещё очень долго не стихали аплодисменты.

Провожать отбывавших гостей собрался весь Хогвартс — студенты и преподаватели, приведения и эльфы-домовики, даже Филч, мадам Помфри и мадам Пинс, заведующая школьной библиотекой, проронили скупые слёзы, наблюдая за тем, как ученики в разноцветных мантиях сердечно прощались со своими новыми друзьями.

Но вот, наконец, последние тёплые слова были сказаны, и делегации магических школ стали покидать территорию замка. Медленно погрузились в озеро корабль Дурмстранга и Китежград, исчезли за облаками карета Шармбатона, Небесный замок Махотокоро и огромные орланы, нёсшие на себе учеников Ильверморни. Протянулась от вечернего солнца широкая дорога, по которой взошли студенты Кастелобрушу, шедшая позади всех Луиза в последний момент повернулась и быстро замахала Ирвину, глаза её были полны слёз. А когда золотая дорога растворилась в воздухе, небо заволокли тёмные тучи, и в ярких разрядах молний исчезли с поляны ученики Уагаду.

Ещё долго студенты Хогвартса стояли возле парадного входа и печально смотрели на озеро, Лес и огромный белый монумент, воздвигнутый в память павшим в борьбе с Волан-де-Мортом.

— Всегда трудно расставаться с друзьями, — задумчиво произнёс Оуэн какое-то время спустя, когда они заходили в вестибюль, — но, в конце концов, разлука не может быть вечной, правда?

Гарри посмотрел на Джинни. Та ещё крепче сжала его ладонь в своей. Рон, Гермиона, Деннис и Полумна, улыбаясь, смотрели на Оуэна.

— Абсолютно верно, — сказала Натали, прижимаясь к нему и в блаженстве закрывая глаза.

Ещё много недель весь Хогвартс обсуждал произошедшее на школьном стадионе, казалось, даже преподавателей интересуют все подробности поимки Пожирателей смерти и уничтожения тысячи дементоров. И куда бы теперь Гарри и остальные ни пошли, им было очень нелегко отвязаться от множества вопросов, которыми их засыпали все, кто только мог.

Впрочем, всё это беспокоило друзей в самую последнюю очередь — уже на следующий день после отбытия иностранных гостей Гермиона настояла на том, чтобы они незамедлительно начали усиленную подготовку к экзаменам, до которых оставалось теперь всего лишь два месяца.

— Гермиона, но не рано ли…

— Не рано, Деннис. Ещё потом спасибо скажешь, когда получишь «Превосходно» по всем предметам.

Услышав это, Деннис смутился, но кивнул и больше к этой теме не возвращался.

Под чутким руководством Гермионы вся компания приступила к повторению пройденного. Потянулись длинные, однообразные учебные дни. Теперь они подолгу просиживали в библиотеке, стараясь как можно меньше отвлекаться на посторонние вещи. Однако то и дело кто-нибудь из них нет-нет, да и отрывал взгляд от учебников и конспектов и с завистью взирал в окно на гулявших по территории замка учеников — погода на улице стояла не по-весеннему великолепная. Впрочем, по мере приближения экзаменов, библиотека всё больше и больше заполнялась учениками, а Гермиона не упускала случая напомнить, как правильно они поступили, что взялись за подготовку раньше всей остальной школы.

— И теперь на СОВ и на ЖАБА у нас будет очень большое преимущество, — каждый раз заканчивала она свою нравоучительную речь.

Накануне первого экзамена в Хогвартс прибыла комиссия — неизменная Гризельда Марчбэнкс во главе процессии почтенного возраста колдунов и волшебниц. И глядя на них, Гарри отдал подруге должное — такого сильного страха, который он испытывал три года назад перед СОВ, сейчас не было и в помине.

— Знаете, что я думаю? — тем же вечером спросил Рон, когда все они выходили из библиотеки. — Мне кажется, что в этот раз мы все сдадим на самые высшие баллы.

— Мы все так хорошо подготовились, — добавила Натали, — по-другому и быть не может.

— И всё это благодаря тебе, — сказала Полумна, с улыбкой глядя на Гермиону, чьи щёки тут же налились румянцем.

— Это правда, — поддержал Полумну Оуэн, — если бы не ты, я думаю, мы бы сейчас все тряслись от страха.

И друзья рассмеялись.

На следующий день после завтрака пятый и седьмой курс сдавал первый экзамен — трансфигурацию. В холле у Большого зала, где все ожидали вызова, с ними стояла Кьяра и всячески подбадривала излишне волновавшихся учеников.

— Всё будет хорошо, ты справишься, — успокаивала она пятикурсника-пуффендуйца, застывшего возле дверей с таким несчастным лицом, словно ему предстояла дорога на эшафот. Затем Кьяра подошла к стоявшим чуть поодаль друзьям, окинула их всех взглядом и с улыбкой спросила:

— Ну что, готовы?

— Как никогда ранее, — бодро ответила Гермиона. Рон прыснул, и, обняв её, сказал:

— Уж если не волнуется Гермиона, то мы все и подавно.

И в этот момент учеников стали вызывать на экзамен.

Впоследствии Гарри так и не смог бы сказать, как это он умудрился сдать всё без лишнего волнения. Возможно, спроси он об этом друзей, те бы сказали ему, что всё это плоды их долгой и упорной подготовки. Но всё же ему казалось, что дело не только в этом.

— Последний рывок, — сказал Рон за завтраком в день последнего экзамена. Настроение у него было самое прекрасное, как, впрочем, и всего их курса. — Сдадим защиту от Тёмных искусств — и привет, мракоборцы! Верно, Гарри?

Гарри кивнул — говорить он не мог, рот был занят яичницей с беконом.

— Вы все такие молодцы, — сказала им Гермиона, с улыбкой оглядывая друзей. — Старательные, собранные. Как же я рада, что ЖАБА оказался для вас не таким тяжёлым испытанием.

— Учились у лучшей, — ответила Джинни, озорно подмигнув подруге, отчего та снова залилась краской.

На взгляд Гарри, экзамен прошёл просто великолепно — по какому-то невероятному стечению обстоятельств его знания, как и два года назад, снова проверял профессор Тофти, который тут же вспомнил СОВ и с энтузиазмом воскликнул:

— Мистер Поттер! Как приятно снова вас увидеть! — и, наклонившись чуть поближе, он едва слышано прошептал: — Понимаете, я бы с радостью поставил вам самый высший балл прямо сейчас. Но должностные обязанности…

И он с улыбкой подмигнул.

— Конечно, профессор, я всё понимаю, — сказал Гарри, улыбаясь и подмигивая в ответ. — Что мне нужно сделать?

Весь остаток дня выпускные курсы провели на улице, радуясь наконец-то обретённой свободе. Огромной толпой студенты гуляли вокруг озера, много шутили и смеялись.

— Поверить не могу, что всё наконец-то закончилось, — то и дело говорила Кэтрин, держа за руку Уолтера, энергично поддерживавшего её слова. Шедший рядом с ними Ирвин Брандт улыбался и кивал, но большую часть времени выражение его лица было печальным.

— Очень сильно скучает, — вполголоса объяснил друзьям Уолтер, и те понимающе кивнули.

В последний день семестра Гарри вышел из общей гостиной Гриффиндора и двинулся по длинным коридорам. Замок был пуст — все наслаждались тёплыми июньскими деньками, лишь привидения изредка проплывали мимо.

Гарри шёл по этажам. Как много воспоминаний связывало его с Хогвартсом. Восемь лет назад, когда он приехал сюда одиннадцатилетним, всё вокруг было для него в новинку — не прошло и месяца, как Гарри узнал, что он — волшебник. И именно здесь, в этих древних стенах, он нашёл то, чего так жаждал все долгие годы жизни у Дурслей — свой дом, своё место и настоящих друзей. Чего только они ни успели сделать за это время, сколько раз бросали вызов лорду Волан-де-Морту здесь, в Хогвартсе, и за его пределами. А сколько всего с ними всеми произошло за эти долгие годы, пролетевшие, словно один день!

Тогда, после убийства Дамблдора, Гарри был уверен, что больше не вернётся в школу, но в те дни так и не успел проститься с нею. Наверное, подумал он, этого и не должно было случиться. Может быть, уже тогда он подсознательно понимал, что ему ещё предстоит вернуться сюда. Что ж, вот это и случилось. И теперь пришло время прощаться по-настоящему.

Гарри свернул в боковой коридор и оказался возле статуи одноглазой ведьмы. Медленно подняв руку, он провёл ладонью по холодному камню. Здесь начинался потайной ход, который вёл в подвал «Сладкого королевства». От нахлынувших воспоминаний Гарри улыбнулся, присел на каменный постамент у ног ведьмы и долго сидел, задумавшись, глядя, как за окном медленно плывут по голубому небу редкие белые облака.

— Гарри, вот ты где! Мы тебя везде ищем!

Он вздрогнул, оглянулся. Изрядно запыхавшиеся, к нему бежали Рон, Гермиона и Джинни.

— Мы думали, что ты во дворе, — объяснила Гермиона, переводя дух, — но там тебя никто не видел.

— Мы обошли всё озеро, заглянули под бук — тебя там тоже нет, — добавил Рон.

— И тогда мы отправились искать тебя в замок, — улыбаясь, закончила Джинни, — и вот наконец-то нашли.

Гарри поднялся, взглянул на друзей. И почувствовал, как сам начинает улыбаться.

— Очень много воспоминаний, — тихо сказал он. — Ну, вы же и сами понимаете…

Рон, Гермиона и Джинни кивнули. Они ведь действительно всё прекрасно понимали.

Вечером на банкете по случаю окончания учебного года Хогвартс чествовал безоговорочных лидеров факультетского соревнования. Большой зал был украшен алыми знамёнами с изображёнными на них золотыми львами, а когда профессор Макгонагалл объявила, что Гриффиндор становится обладателем Кубка школы, поднялся такой шум, что Гарри даже удивился, как это ещё по всему залу не вылетели стёкла. Все радовались их победе, даже за столом Слизерина слышались аплодисменты. Гарри встретился взглядом с Оуэном, улыбнулся ему и поднял вверх большой палец. А сидевшая рядом Натали даже и не пыталась сдерживать слёз.

Утро следующего дня прошло впопыхах: собирались последние вещи, выносились в гостиную тяжёлые чемоданы.

— Как-то даже грустно прощаться со школой, — сказал Рон, бросая последний взгляд на их спальню, — как-никак целых семь лет…

Гарри положил ему руку на плечо. Друзья обменялись улыбками и вышли из комнаты.

У крыльца их уже ожидали запряженные фестралами кареты; Оуэн и остальные заняли им места. Они быстро доехали до станции, на которой стоял алый паровоз и вереница вагонов.

— Ну, что ж, пришло время прощаться, — сказал Хагрид, по традиции переправивший первокурсников через озеро. Гарри вышел вперёд и крепко обнял лесничего. — Ты, это, не забывай писать, да.

— Обязательно, — прошептал Гарри, ещё сильнее сжимая Хагрида, борода которого была мокрой от слёз, в объятиях.

Несколько минут спустя они шли вдоль состава, высматривая свободные купе.

— Гарри! Эй, Гарри, давайте к нам!

Друзья оглянулись. Эрик и Мартин стояли возле двери одного из вагонов и что есть силы махали им руками. Они помогли им затащить в поезд чемоданы и проводили их до свободного купе.

Вагон был забит одними гриффиндорцами, но никто и слова не сказал, когда вместе с Гарри и остальными зашли Оуэн и Полумна. Их радостно приветствовали, пожимали руки и хлопали по плечам. И не успели ребята рассесться, как к ним тут же потянулся весь факультет.

— Мы же будем видеться, да? — спросил Уолтер, садясь рядом с Джинни.

— Конечно будем, — поспешил заверить его Гарри. -Не думаете же вы, что в Хогвартсе всё закончилось?

— Конечно же нет, — ответила Кэтрин, широко улыбаясь, — всё только начинается.

— Но и тут тоже хорошо, — сказал Эрик. — Приезжайте к нам в гости, будем очень вас ждать.

— Только заранее предупредите, приготовим для вас подарки, — поддержал друга Мартин. — Мы тут решили попробовать самостоятельно делать кое-какие магические штуки для розыгрышей. Думаю, вам всем очень понравится.

Гарри мгновенно перевёл взгляд на Рона. Поражённый, он смотрел на третьекурсников. Но вот, наконец, пришёл в себя и сказал:

— Я думаю, это будет здорово.

— А знаете, что это мы все? — неожиданно воскликнул Ирвин. — Давайте-ка вместе: ПЛАМЯ ГРИФФИНДОРА!

И все, в том числе и Оуэн с Полумной, закричали:

— ПЛАМЯ ГРИФФИНДОРА!

— ПЛАМЯ ГРИФФИНДОРА!

— ПЛАМЯ ГРИФФИНДОРА!

В этот момент раздался протяжный гудок, и Хогвартс-экспресс, набирая скорость, двинулся в свой обратный путь.

* * *

— Вставай, завтрак проспишь, — воскликнула Гермиона, теребя Рона за плечо. Тот вздрогнул, просыпаясь.

— Что, уже?

— Да, уже, — усмехнулся Гарри, уже успевший одеться.

— Опять не спали до трёх ночи? — в негодовании воскликнула Гермиона, окидывая взглядом их обоих. — Говорила я вам, чтобы раньше ложились, вы же вчера совсем никакие домой пришли!

— Гермиона, — Рон сел в изголовье кровати и зевнул так сильно, что Гарри только оставалось дивиться, как он при этом умудрился не сломать себе челюсть, — имеем же мы право отдохнуть после трудных испытаний?

— Да, имеете, но явно не так — не выспались, да ещё и снова легли чёрт знает когда. Не удивлюсь, если после публикации результатов вы не наберёте достаточно баллов, для того…

— Спасибо тебе огромное за добрые слова поддержки, — сказал Гарри, поворачиваясь к Гермионе, — это именно то, что мы с Роном сейчас очень хотим услышать.

Гермиона хотела было что-то сказать, но запнулась, и щёки её покрылись лёгким румянцем.

— Ладно, простите, я действительно немного перегнула, — произнесла она, — просто очень за вас переживаю.

— На ЖАБА ты тоже переживала, — заметил Рон, вставая с кровати, — но это не помешало нам успешно всё сдать.

— Ну хорошо, хорошо, — примирительным тоном сказала Гермиона. — Всё, убедили. Но и вы тоже должны понять — я ведь знаю, насколько важный у вас сейчас период.

— Слава богу он закончился, осталось только дожидаться результатов, — сказал Рон, надевая футболку и залезая в джинсы. Посмотрел на Гарри. — Мне кажется, мы с тобой и Оуэном неплохо справились.

Гарри кивнул, он действительно ожидал гораздо более сложных вступительных испытаний. Кроме них троих в Главный мракоборческий центр пришло устраиваться ещё два десятка человек. По большей части они впервые видели других кандидатов, но было и несколько знакомых лиц.

— Мы с Симусом решили, что по окончанию временных контрактов надо устраиваться к мракоборцам на постоянно, — сказал Дин после бурных приветствий и окинул взглядом остальных кандидатов. — Думаю, мы без проблем пройдём, как-никак, опыт имеется.

Вступительные испытания растянулись почти на месяц. Сначала кандидаты сдавали теоретическую часть, «как СОВ, но только ЖАБА», сказал о ней Рон по окончании. Несколько сотен вопросов из самых разных областей магических наук, шедших вразброс — чтобы правильно ответить, требовалась большая концентрация, умение быстро переключаться и обширные знания, иногда даже выходящие за пределы школьной программы. К счастью, Гарри и Рон ответили на большую часть вопросов, как им показалось, правильно, но по возвращению в Нору испытали большое разочарование. Гермиона забраковала половину запомненных ими ответов, отчего, когда они шли спать, настроение у обоих было не самое лучшее.

— Не расстраивайтесь вы так, там ведь было несколько сотен вопросов, а вы запомнили чуть больше десятка, да и среди них были правильные, — напутствовала Гермиона, обнимая и целуя Рона.

Через неделю шла практическая часть, и, по мнению Гарри, им удалось справиться гораздо лучше большинства кандидатов из их группы. Принимавший экзамен мрачноватого вида мракоборец по окончании задания только коротко кивнул им, что-то отметил в своём блокноте и отправился проверять остальных.

— Патронуса вызвать — легче лёгкого. А ты видел, как все напрягались? — с улыбкой спросил Рон у Гарри, когда они, попрощавшись с Дином, Симусом и Оуэном, трангрессировали из Министерства и шли по двору Норы, направляясь к дому. Гарри кивнул, но внутри у него было неспокойно — на последнем этапе — приготовлении зелий — заданный ему отвар получился не совсем правильным, и он очень надеялся, что после проверки за это снизят не так много баллов.

На третью и последнюю стадию испытаний были назначены тесты на психологическую устойчивость и общефизическую подготовку. В течение трёх часов Гарри сидел в небольшой светлой комнате один на один с вежливо кивавшим волшебником и терпеливо отвечал на все его вопросы.

Поначалу это не казалось сложным, но постепенно Гарри начал замечать, что всё больше и больше теряет терпение. Вопросы шли один за другим, и это уже начинало раздражать. Гарри был уже на волоске от того, чтобы начать кричать, но, приложив огромное усилие, сдержался и продолжил спокойно отвечать на вопросы. А потом и вовсе с удивлением обнаружил, что все остатки злости сами собой исчезли.

Последним заданием была полоса препятствий — пробежать на время, отразить несколько десятков заклятий, использовать их самому, в нужный момент и в правильном месте. Инструкцию провели только один раз — в самом начале полосы, а дальше кандидатам приходилось рассчитывать только на свои навыки и на свою память.

Гарри финишировал первым, почти вровень с ним прибежал Дин. Симус, Рон и Оуэн подоспели следом.

— Вроде нигде не ошибся, — заметил Симус, переводя дух и взлохмачивая рукой потные волосы. — Не так уж и сложно.

Рон тоже улыбался, но не был так оптимистичен — ему показалось, что где-то он ошибся и применил неверное заклятие.

— Да ладно тебе, другие наверняка ошиблись ещё больше, — подбадривал его позже Гарри за ужином. — Симус говорил, что ты прекрасно показал себя, и что у тебя отличная реакция.

Рон улыбнулся, кивнул и вроде действительно стал чувствовать себя легче.

С окончанием последнего дня испытаний их ждала свобода — две недели до объявления результатов. Поэтому друзья решили немного расслабиться. Как раз подходил к концу июль, приближался день рождения Гарри, и на этот раз у него была причина с нетерпением ждать этого дня.

— У тебя всё готово? — спросил Рон, когда Гермиона ушла, заговорщически подмигнув Гарри. Тот кивнул в ответ, улыбнулся и сказал:

— Осталось только забрать.

— Хочешь, пойду с тобой? — спросил Рон, садясь на свою кровать и завязывая кроссовки. — Заодно посмотрю.

— Давай, — согласился Гарри, и тут из лежавшего на тумбочке зеркала в золотой с рубинами оправе раздался голос, назвавший его по имени. Рон взглянул на друга, улыбнулся и поспешил выйти из комнаты.

— Привет, — сказал Гарри, беря в руки зеркальце. В нём отражалось улыбающееся лицо Джинни, на ней была зелёная с золотом спортивная мантия.

— Ужасно скучаю. Как ты? Как Рон? Как последнее испытание?

— По-моему, всё прошло отлично, осталось только дождаться результатов.

Джинни прыснула.

— Я больше, чем уверена, что это всё формальности, и вас уже давно взяли. Но раз это нужно… — и она покачала головой

Гарри лёг на кровать, выставил зеркальце перед собой и улыбнулся.

— Когда я тебя увижу?

— В эти дни уже навряд ли — постоянно тренируемся допоздна. Но в субботу приду поздравлять тебя самая первая.

— Ещё бы не пришла, — сказал Гарри, усмехаясь. Спросил: — Как Натали и Демельза?

— Просто отлично, жаль, конечно, что в основной состав им нельзя, но так им ведь ещё два года в Хогвартсе… Натали, кстати, назначили капитаном сборной Гриффиндора.

— Я в этом ни на минуту не сомневался, — заметил Гарри. — Уверен, она продолжит нашу победную серию.

— Ещё как продолжит! — заверила его Джинни. — Ладно, мне тут надо бы… — она резко подняла взгляд, посмотрела куда-то вперёд и воскликнула: — Не делай этого, нет… о боже мой, Даниэла, ты что, сумасшедшая!? Извини, Гарри, тут новенькая чуть не впечаталась в стену, пойду помогу ей. Увидимся!

И с этими словами она исчезла.

Он ещё немного полежал, размышляя о всяком разном, затем поднялся, надел кроссовки и отправился завтракать.

— Доброе утро, Гарри, — сказала миссис Уизли, когда он зашёл на кухню и сел рядом с Роном и Гермионой, и положила перед ним тарелку с яичницей. — Букля только что принесла письмо от Андромеды, она пишет, что с удовольствием придёт на твой день рождения.

Гарри кивнул, отпивая чай. Неделю назад родители Рона вновь предложили ему отпраздновать его день рождения в Норе.

— Если честно, я думал о площади Гриммо… — начал было Гарри, но тут мистер и миссис Уизли принялись горячо спорить и доказывать, что это не самое лучшее место для праздника, поэтому ему снова пришлось отступить.

— Как поживает Оуэн? — спросила Гермиона, пробегая взглядом по первой странице «Пророка». На ней была строгая тёмно-зелёная мантия.

Гарри с Роном переглянулись. Суд на Флавием Флинтом завершился две недели назад, все они тогда выступали на нём в качестве свидетелей. Отец Оуэна, ни разу даже не взглянувший на младшего сына, был признан виновным по всем пунктам, с три десятка причастных к его планам подтвердили показания Гарри и остальных. В самый последний момент Министерство смогло разработать блокатор антидота к сыворотке правды и напоить им захваченных на стадионе Пожираталей и их сообщников.

Во многом это стало возможным благодаря поимке того, кто изначально и создал антидот — скрывавшийся во Франции, бежавший затем в Англию, Сильвестр Бомелиус, чьё письмо Гермиона нашла в кабинете Флавия Флинта на Рождество, был, наконец, обнаружен и допрошен. Перед угрозой длительного срока, зельевар пошёл на сотрудничество с Министерством и сам раскрыл рецепт антидота. В итоге он отделался лишь штрафом и небольшим сроком за изготовление несертифицированного зелья.

Что же касается Флавия Флинта и беглых Пожирателей смерти, то им повезло гораздо меньше — Визенгамот приговорил их всех к пожизненному заключению. Маркус, как соучастник, не успевший, однако, сделать ничего преступного и не знавший до конца все детали плана старшего Флинта, был вынужден заплатить крупный штраф, но всё-таки смог избежать тюрьмы. Гарри знал, что после суда он имел очень долгий разговор с младшим братом. О чём именно они говорили, Оуэн распространяться отказался, лишь позже рассказал, что Маркус попросил выделить ему половину фамильного состояния Флинтов, чтобы он смог выплатить штраф и уехать из страны.

— Ему уже лучше, — сказал Гарри. — Конечно, пока сложно свыкнуться со всем произошедшим. Но он справится.

— Конечно справится, — кивнула Гермиона, откладывая газету и смотря на часы. — Мистер Уизли, нам пора.

— Да, — сказал он, вставая из-за стола и прощаясь с женой и Гарри, а Гермиона тем временем поцеловала Рона. И оба они вышли во двор.

— Как, она, однако, цепко взялась, — заметил Гарри. — А ведь меньше месяца в Министерстве… Миссис Уизли, нам с Роном надо ненадолго отлучиться.

— Конечно, конечно, — сказала она, проходя на кухню.

Они вышли из дома и направились к калитке.

— Жаль, конечно, что Чарли отказался от должности, — сказал Рон, оглядывая старый сарай для мётел. — Так было здорово осознавать, что вся твоя семья здесь, рядом.

— Понимаю, — произнёс Гарри, кивая, — но всё-таки ему лучше в Румынии, и он с самого начала знал, что не будет долго задерживаться в Министерстве. К тому же, у него хороший преемник, справится.

— Билл пока не хочет возвращаться в Гринготтс, — заметил Рон, — говорит, что у него ещё очень много работы. А вот Перси планирует перейти в другой отдел, но пока остаётся, чтобы научить всему Ирвина. Думаю, тот когда-нибудь займёт его место.

Они вышли за ворота Норы и трансгрессировали в Косой переулок.

В субботу Гарри проснулся от громкого крика, а через мгновение кто-то с размаху плюхнулся прямо ему на ноги.

— Что за… — произнёс он, полусонный, вскакивая, но в следующее мгновение Джинни обвилась вокруг его шеи и поцеловала.

— Поздравляю тебя с днём рождения! — сказала она, отстраняясь, но тут же снова сжимая его в объятиях. Рон и Гермиона стояли рядом, уже одетые и улыбающиеся во весь рот.

— Идём вниз, только тебя и ждём.

Завтрак и первая половина дня прошла стремительно: поздравления, подарки, расстановка шатра, сбор гостей. Чем-то это напоминало Гарри его прошлогодний день рождения, правда на этот раз гостей стало гораздо больше.

— С днём рождения, Гарри, — сказала сияющая Кьяра, вручая ему подарок.

— Спасибо большое, — ответил он, улыбаясь и откладывая свёрток.

— Думаю, последней субординацией уже можно пренебречь. Впрочем, Джинни сделала это уже очень давно, — смеясь, ответила девушка. Гарри рассмеялся, и они с Кьярой обнялись.

Во второй половине дня он всё чаще стал поглядывать на часы. Минутная стрелка, казалось, двигалась очень медленно, но вот, наконец, нужный момент настал.

Он быстро разыскал среди гостей Рона, обменялся с ним парой слов, затем зашёл в дом, быстро поднялся на второй этаж, вошёл в комнату Джинни. Вынул из кармана крошечный чёрный предмет и стал ждать. Минуты тянулись как часы, но вот, наконец, дверь медленно открылась.

— Гарри?

Она стояла на пороге, недоумённо глядя на него. Он улыбнулся, подошёл ближе, взял её руку в свою, ввёл в комнату. И медленно произнёс, глядя ей прямо в глаза:

— Джинни, когда я в первый раз увидел тебя — это было так давно, почти восемь лет назад — я не мог тогда даже представить, что мы станем друг другу настолько близкими. Долгие годы я смотрел на тебя и видел только сестру Рона, хорошую, красивую, но сестру Рона. Я не знаю, почему всё изменилось, но уверен, что это не просто случайность. Это судьба.

Джинни смотрела на него, ни на мгновение не отводя взгляд. Гарри сделал глубокий вдох и продолжил:

— Мы вместе уже два года, но не прошло ни одного дня, чтобы я не подумал о тебе, не представил себе твоё лицо, твои волосы, твои глаза… У нас были ссоры, у нас были недопонимания, но всё это пустое, всё это ушло. Ты — мой человек, и больше на свете мне не нужен никто. Ты — тот, ради кого я живу. Нам не нужны слова, чтобы понять друг друга, но сейчас, я думаю, они будут просто необходимы.

Он опустился перед ней на колено, достал из-за спины небольшой чёрный чехол.

— Я люблю тебя, Джинни, выходи за меня замуж.

И он медленно раскрыл чехол.

Несколько мгновений в комнате царила тишина. Как заворожённая, Джинни переводила взгляд с его лица на блестящее драгоценными камнями кольцо. Губы её дрожали, она была не в силах вымолвить ни слова.

— Гарри… Гарри…

Он ждал. Он понимал, что это необходимо.

— Гарри… о боже мой, Гарри… Гарри… да, я согласна! Согласна!

Он достал кольцо, медленно надел его ей на палец. Поднял взгляд, посмотрел на Джинни. Она плакала. Плакала и даже не пыталась скрыть этого. Он провёл ладонью по её щеке, и через мгновение их губы встретились.

Когда, много времени спустя, они вышли на крыльцо Норы, держась за руки, все собравшиеся во дворе посмотрели на них… и ещё долго не могли отвести взгляда. Со счастливой улыбкой Джинни подняла руку, и кольцо на её безымянном пальце засияло в солнечных лучах.

Мгновение стояла мёртвая тишина.

А затем все во дворе зашумели.

Их обступили со всех сторон; им аплодировали, их поздравляли, их обнимали и желали удачи. Гарри переводил взгляд с одного счастливого лица на другое. Дин, Симус, Невилл, Парвати, Лаванда. Уолтер, Кэтрин, Ирвин, Хагрид, Кьяра. Натали и Оуэн — оба улыбаются, на груди у девушки — значок капитана сборной Гриффиндора. Полумна и Деннис, Андромеда и Тедди. Билл и Флёр, Перси и Джордж. Мистер и миссис Уизли, Рон и Гермиона; щёки всех четверых блестели от слёз.

Гарри и Джинни повернулись друг к другу. Обнялись так крепко, как только могли. И под гром аплодисментов слились в поцелуе.

Они не знали, сколько времени прошло, не знали, существует ли ещё мир вокруг них или нет. Сейчас для обоих было важно только одно — их чувства, их близость, их счастье, их любовь. Их вечная, безраздельная преданность друг другу.

Медленно они отстранились, не разжимая объятий. Его рука гладила её по лицу, её пальцы зарылись в его густые волосы. Лица обоих сияли улыбками. И снова не понадобились никакие слова.

«Всё только начинается», подумал он, глядя ей в глаза.

«Всё только начинается», прочёл он в её ответном взгляде.

Они взяли в руки волшебные палочки, повернулись к гостям. Одновременно взмахнули ими, и прокричали:

— Акцио мётлы!

И вот уже верные «Старсуипер» и «Нимбус» парят возле них, готовые мчаться в неведомые дали.

Гарри помог Джинни сесть, оседлал свою метлу, и через мгновение оба взмыли в небо, и, провожаемые восхищёнными взглядами друзей и семьи, подхваченные золотыми лучами закатного солнца, скрылись за густыми кремовыми облаками.