Гарри Поттер и Клятва Основателей (джен)

Все приготовления были закончены, планы составлены, легенды заучены. Всё утро и большую часть дня друзья провели в гостиной, внося последние корректировки и согласовывая возможные действия. Немного порепетировали. Джинни и Рон так хорошо вжились всвои образы, что Гарри начало казаться, что на их фоне он выглядит крайне неубедительно и посредственно.

— Ничуть, — успокоила его Гермиона, когда он высказал всем свои опасения, — у тебя получается очень хорошо, продолжай в том же духе, и всё будет отлично.

К пяти часам вечера на длинном кухонном столе стоял небольшой котёл и три серебряных бокала с фамильными гербами Блэков на каждом. Глядя на них, Гарри невольно вспомнил Наземникуса Флетчера, когда-то стащившего из этого дома всё, что плохо лежало. Видимо, Аберфорт и Кикимер всё же смогли заставить его вернуть часть похищенных вещей.

— Вы всё помните? Ничего не забыли? — спросила Гермиона уже в который раз за прошедшие несколько часов. Гарри, Рон и Джинни, не сговариваясь, подняли вверх брови и закатили глаза, и та, улыбнувшись, открыла крышку котла. Густое варево слабо булькало, чёрное и жирное, как и несколько дней назад. Гермиона принялась зачерпывать его половником и переливать в бокалы, отчего выглядеть оно стало ещё более неаппетитно.

— Здесь порция на двенадцать часов, я думаю, этого должно хватить, — сказала Гермиона, отходя от стола. — Теперь добавляйте волосы.

Подойдя к столу, Гарри кинул светло-русую прядь в свой кубок. Зелье тут же поменяло цвет и превратилось в светло-серебряное. Он огляделся. У Рона отвар стал зелёным, а у Джинни — пурпурным.

Друзья взяли в руки кубки и разошлись по разным углам комнаты.

— Ну, за успех, — сказал Рон, поднимая кубок и поднося его к губам. Гарри сделал глубокий вдох и в три глотка осушил свою порцию. Оказалось не так уж и противно — вкус был похож на протопленный молочный коктейль с какими-то горькими пряностями.

Прошло несколько секунд — и Гарри ощутил знакомое неприятное покалывание по всему телу. Он опёрся рукой о край стола, опустил взгляд в пол. И тут почувствовал, что его тело меняется. Он прибавил в росте, длинные волосы ровно легли на голову, пальцы сузились и вытянулись. Гарри снял очки, поднял взгляд и посмотрел на друзей.

Рост Рона почти не изменился, но он стал ещё шире в плечах, а на руках раздулись мышцы. У него были короткие светло-коричневые волосы, серые глаза, впалые щёки с выпирающими тяжёлыми скулами, короткий нос и узкий разрез рта. Он посмотрел на Гарри, усмехнулся и произнёс низким голосом с лёгким придыханием:

— Ты сильно изменился, дружище.

— Как и ты, — собственный голос показался Гарри чужим.

— Костлявые и мрачные, словно два вампира. Настоящие мачо, — послышался надменный, полный сарказма голос из другого конца комнаты. Невысокая девушка смотрела на них из-под пряди длинных угольно-чёрных волос, скривив в усмешке тонкие губы.

— Сама-то тоже не королева красоты, знаешь ли, — беззлобно ответил сестре Рон. Та скорчила рожицу, высунула язык — и на мгновение Гарри смог разглядеть в этой незнакомой девушке Джинни.

— Вы все сами на себя не похожи, — нетерпеливо произнесла Гермиона. — Давайте уже приступим.

Через пять минут, накинув новые мантии — специально купленные пару дней назад в небольшом магазине на окраине города — друзья стояли в прихожей. Гермиона дала им последние наставления, затем набросила на себя мантию-невидимку, и все четверо вышли на крыльцо.

— На всякий случай трансгрессируем отсюда, — сказал Гарри.

Они взялись за руки — Рон уж очень странно смотрелся, держа чуть левее от себя сжатую в кулак руку — крутанулись и переместились в пустынный узкий переулок, выйдя из которого сразу же попали на оживлённую улицу. Сновали туда-сюда прохожие, по проезжей части неслись автомобили. По подземному переходу они перешли дорогу и, выйдя на противоположной стороне улицы, двинулись в сторону возвышавшегося над невысокими домами башни Биг-Бена. Оуэн ждал их в заранее обговоренном месте — небольшом парке напротив Вестминстерского дворца.

— Ну что, как мы выглядим? — спросила Джинни, поворачиваясь из стороны в сторону. В её голосе, на самой границе слуха, сквозил едва заметный акцент.

— Вас не узнать, — сказал, улыбаясь, слизеринец, окидывая взглядом всех троих. Гермиона с вами?

— А что, не видно? — раздался рядом с Роном голос. Все четверо не удержались и рассмеялись так громко, что идущие мимо люди стали на них подозрительно коситься. Наконец успокоившись, друзья прошли по парку и свернули в укромный угол, скрытый от любопытных глаз высоким густым кустарником. Оуэн протянул Джинни руку, она взяла её, в другой сжала руку Гарри. Тот сцепил в пальцах ладонь Рона, и они снова трансгрессировали.

После шума большого города очень непривычным было оказаться в полной тишине. Гарри быстро огляделся. Они стояли на широкой пустынной улице. Окружённые припорошёнными снегом живыми изгородями, вдаль уходили ровные ряды коттеджей, возле каждого из них было припарковано по новенькому автомобилю. Дорога тянулась прямо, не сворачивая, снег на ней лежал неровными полосами — видимо, его убрали совсем недавно. Чем-то вся эта пастораль напоминала ему Тисовую улицу.

— Нам туда, — сказал Оуэн, указывая куда-то вдаль. Они сошли на тротуар и двинулись мимо приземистых двухэтажных домиков.

— Вы живёте так близко к маглам? — удивлённо спросил Рон, оглядываясь.

— Да, но отец позаботился об этом, — ответил слизеринец, указывая на длинную рощу, видневшуюся в самом конце улицы. Голые деревья начинались сразу же за высоким каменным забором. Не было видно ни ворот, ни калитки, но Гарри решил не подавать вида — мало ли какими защитными чарами окружают волшебники свои собственные дома.

Когда они поравнялись с забором, Оуэн достал из кармана волшебную палочку и трижды постучал по чуть выступающему кирпичу. Тот с шумом втолкнулся в стену, и прямо перед ними возникла небольшая калитка с узором из кованого железа. Слизеринец взялся за ручку, со скрипом открыл её, зашёл внутрь и поманил друзей за собой. От калитки вела, петляя между деревьев, широкая тропинка. Через полминуты ходьбы их взору открылся красивый двухэтажный особняк, раскинувшийся на невысоком холме. С одной его стороны выделялась длинная стеклянная пристройка — видимо, там находился зимний сад.

— Добро пожаловать в дом Флинтов, — сказал Оуэн, впрочем, в голосе его сарказма было больше, чем торжественности. А Гарри всё думал, не переставая оглядываться, как мракоборцы следят за домом, если он окружён таким высоким забором. Неужели дежурят прямо в парке?

К главному входу в особняк вела старая каменная лестница, часть её ступеней уже успела пустить едва заметные тонкие трещины. Они поднялись к большой парадной двери. Как это было непохоже на вход в обитель Блэков. Лакированное дерево, украшенное резными узорами. На двери — латунная морда грозного оскалившегося волка, сжимающего в зубах большое кольцо. Оуэн протянул руку, обхватил пальцами кольцо и несколько раз с силой приложил его о гладкое дерево. С минуту ничего не происходило, затем дверь медленно открылась.

Сначала Гарри увидел пустую комнату и больше ничего, но затем опустил взгляд и всё понял. На пороге стоял эльф-домовик, должно быть, самый старый из всех, которых ему доводилось видеть. Глаза у него были прищуренными и слезящимися, тонкая кожа, обтягивающая лицо, вся испещрена морщинами. Пальцы тонкие и длинные, тело худое и совсем крошечное. Одет эльф был в потрёпанное, но безукоризненно чистое платье, опускающееся ниже колен.

— Здравствуй, Стилла, — сказал Оуэн, заходя в комнату. Друзья последовали за ним, удивлённо разглядывая домовика.

— Юный хозяин вернулся, — проскрипела эльфийка и отвесила вошедшему низкий поклон. Затем окинула взглядом Гарри и остальных. — Юный хозяин вернулся с гостями, о которых говорил Стилле хозяин Флинт?

— Всё верно, Стилла, — отвечал слизеринец, снимая плащ и передавая его домовику. Друзья последовали его примеру, причём Гарри мог поклясться, что услышал едва слышный возмущённый вдох, донёсшийся откуда-то из угла.

— Где отец? — спросил Оуэн, когда эльфийка развесила их одежду.

— Он ожидает в гостиной вместе с юным хозяином, — проскрипела Стилла, вновь переводя на него слезящийся взгляд и отвешивая низкий поклон. — Ужин скоро будет готов.

— Очень хорошо. Возвращайся на кухню. А я пойду представлю наших гостей отцу.

Они прошли длинным, тонущим во тьме коридором, остановились возле двери. Оуэн коротко вздохнул, потянул за ручку и открыл её.

Гостиная Флинтов напомнила Гарри гостиную в доме на площади Гриммо. Такая же вытянутая комната со старинной мебелью и коврами с изображёнными на них причудливыми узорами. В двух больших бордовых креслах, обращённых спинами к вошедшим, сидели два человека, их длинные тени тянулись к пылающему в массивном камине огню.

— Отец, Маркус, добрый вечер, — произнёс Оуэн. Хоть комната была большая, а говорил он негромко, Гарри не сомневался, что оба они прекрасно его услышали. Какое-то время в гостиной царила полная тишина и неподвижность. Затем раздался голос, тихий, холодный и властный:

— Добрый вечер, Оуэн, — и один из сидящих начал медленно подниматься. Света от камина было достаточно, чтобы Гарри увидел его лицо. И сразу же понял, в кого именно пошёл красавец-младший сын.

Флавий Флинт был невысокого роста, но, едва он выпрямился, как сразу стало понятно: этот человек привык на любого смотреть сверху вниз. Короткие чёрные волосы лежали на голове, разделённые аккуратным пробором, большой выступающий лоб бросал тень на глаза, но Гарри казалось, что сейчас они смотрят прямо на него. И он ощутил, как по телу его пробежали мурашки.

— Маркус, — тихо произнёс Флавий Флинт, продолжая смотреть на вошедших. Сидящий во втором кресле неохотно поднялся.

Гарри так привык видеть Маркуса Флинта на метле, в спортивной мантии, что теперь вдвойне удивительно было видеть его в красивой парадной мантии. Впрочем, то, как неловко он в ней двигался, как постоянно подёргивался и оправлял рукава, говорило о том, что носить всё это было ему в тягость.

Оуэн коротко кивнул отцу, следом за ним — брату, затем повернулся к застывшим на входе Гарри, Рону и Джинни и сказал:

— Это мои друзья, о которых я вам рассказывал.

Флавий Флинт медленно осмотрел всех троих. Гарри многое бы отдал, чтобы посмотреть, как встречают его взгляд Рон и Джинни, но не рискнул повернуть головы. Хозяин дома сделал шаг вперёд и улыбнулся. Но непонятно было, одними губами он это делает или нет — глаза его по-прежнему были скрыты во тьме.

— Почему же ты не представишь их нам? — спросил он уже другим тоном, более мягким и даже немного радушным.

— Извини, отец, — сказал Оуэн и быстро представил Гарри, Рона и Джинни теми вымышленными именами, которые они вместе придумали два дня назад. Каждый из них при собственном упоминании выходил чуть вперёд и отвешивал короткий почтительный поклон.

Флавий Флинт вновь оглядел всех троих, поглаживая пальцами аккуратно подстриженную бороду. Маркус тоже с интересом смотрел на друзей.

— Как давно вы приехали? — нарушил, наконец, тишину хозяин дома.

— Три дня назад, — сказала Джинни, чуть подаваясь вперёд. — Оуэн показывал нам Лондон.

Она бросила взгляд на слизеринца и улыбнулась ему, он ответил тем же.

— Надеюсь, вам понравилось, — всё так же медленно проговорил Флавий Флинт. Сейчас он смотрел куда-то поверх их голов. — Вы были до этого в нашей стране?

— Ни разу, мы здесь впервые, — пробасил Рон. Маркус перевёл на него взгляд, губы его растянулись в улыбке.

— Странно. Знаете, — Флавий Флинт повернулся к Гарри, — ваше лицо мне кажется немного знакомым…

При этих словах Гарри бросило в холодный пот. Но он приложил все силы, чтобы сохранить невозмутимость.

— Впрочем, я, видимо, что-то напутал — очень уж у вас необычный типаж. Как на старых портретах великих мастеров прошлого, — Флавий Флинт усмехнулся. — Оуэн наверняка рассказывал вам обо мне, верно?

— Совсем немного, — отрывисто сказала Джинни, — но, судя по его словам, вы человек необыкновенный.

Хозяин дома поднял брови и посмотрел на Оуэна. Тот чуть потупил взгляд.

— Мой сын всегда умел несколько… преувеличивать, скажем так. Но что мы стоим и разговариваем почти в темноте? Маркус.

Старший брат Оуэна нехотя потянулся к карману, достал волшебную палочку и взмахнул ей. Большая люстра, висевшая над их головами, зажглась, мигом осветив всю комнату. И глаза Флавия Флинта.

Гарри посмотрел прямо в них и вновь ощутил, как всё внутри него сворачивается в тугой узел. Эти прищуренные голубые глаза, светлые, почти белые, словно осколки льда; они видели его и всех их насквозь. И снова Гарри призвал всё своё мужество и всю свою сдержанность, чтобы сохранить на лице полную невозмутимость.

Он отвёл взгляд и посмотрел на висящий над камином гобелен, который теперь смог разглядеть на свету. Над развесистым генеалогическим древом возвышался огромный рыцарский щит, на котором был изображён чёрный волк, сжавший зубы в угрожающем оскале. По бокам щита шла красная лента с написанным на ней золотыми буквами девизом: «Не тронь меня».

— Ну вот, теперь намного лучше, не так ли? — Флавий Флинт указал рукой на длинный диван в дальнем конце комнаты. — Присаживайтесь.

Друзья покорно проследовали к дивану, сели на подушки, показавшимися Гарри почти деревянными. Хозяин дома устроился в кресле напротив, Маркус встал чуть позади. Оуэн присоединился к сидящим на диване.

— Надеюсь, долгое путешествие не утомило вас, — сказал Флавий Флинт, снова принимаясь осматривать их всех по очереди.

— Мы прибыли по приглашению вашего сына, — произнёс Гарри, чуть откидываясь на спинку дивана и стараясь выглядеть как можно более непринуждённо, — добрались с комфортом.

Так ими было оговорено заранее — иногда отвечать чуть невпопад, может быть даже нарочито растерянно или небрежно, чтобы не было впечатления, будто все их реплики заучены заранее.

— Мне было очень приятно узнать, что у моего сына появились такие интересные знакомые, — сказал Флавий Флинт, также откидываясь в своём кресле. — У него не так уж много друзей среди однокурсников.

Оуэн снова потупил взгляд. Маркус смотрел на него со злорадным торжеством.

— Он ведь рассказывал вам о своей школе? — спросил Флавий Флинт.

— Нет, — коротко ответил Рон, бросив взгляд на сидящего рядом слизеринца.

— Как же так? — при этих словах Оуэн вскинул голову и удивлённо воззрился на отца. — Столько лет ты состоишь с этими людьми в переписке, и ни разу не рассказал им, где и как учишься?

При этих словах Гарри чуть зажмурился. Как это они об этом не подумали. Решили, что иностранным гостям лучше ничего не знать о Хогвартсе, а сами совсем забыли, что придумали им долгую историю знакомства с младшим Флинтом…

— Я… я не хотел особо распространяться, — сказал Оуэн, поднимая взгляд и уверенно глядя на отца. — Ты же знаешь, отец, между всеми магическими школами веками идёт соперничество. А вдруг я разболтаю о Хогвартсе что-то лишнее?

Гарри внутренне вздохнул с облегчением. Оуэн мастерски вышел из, казалось, безвыходного положения.

— Осторожностью ты весь в мать, — сказал Флавий Флинт, вновь поглаживая пальцами бороду. При этих словах Маркус сжал спинку кресла, а лицо Оуэна окаменело. — Но, думаю, что-то мы можем спокойно обсудить во время ужина. Кстати, о нём. Стилла, — громко позвал хозяин дома. Через несколько секунд дверь гостиной медленно открылась, и раздался приглушённый писклявый голосок:

— Да, хозяин?

— Когда будет готов ужин?

— Стилла только что закончила, хозяин, — пропищала эльфийка в ответ, открывая дверь и склоняясь в поклоне. — Проходите, пожалуйста.

— Думаю, вам понравится стряпня нашего эльфа-домовика, — сказал Флавий Флинт вставая. — Приглашаю всех к столу.

Они вышли из комнаты и по коридору двинулись в столовую. Краем глаза Гарри заметил в стене очертания небольшой двери — в подвал. Но им туда не попасть. Интересно, как там Гермиона, уже нашла что-нибудь?

Столовая была чуть меньше гостиной, но зато гораздо уютнее. В центре комнаты стоял стол, уставленный всевозможными рождественскими угощениями, а в углу расположилась небольшая, красиво украшенная ель — единственная которую Гарри увидел в доме Флинтов. Весело потрескивали поленья в небольшом камине, на окно то и дело падали густые снежные хлопья.

Флавий Флинт сел во главе стола и жестом пригласил всех остальных присоединиться. К нему тут же поспешила Стилла, взяла со стола бутылку вина и наполнила стоявший рядом бокал.

— Угощайтесь, — сказал хозяин дома, и эльфийка обошла всех сидящих, по очереди разлив в бокалы вино, — я уже давно хотел попробовать этот сорт.

Он поднял свой бокал.

— За что будем пить, Оуэн?

Сидевший напротив Гарри слизеринец чуть вздрогнул, но быстро нашёлся, что ответить:

— За наших новых друзей.

— За наших новых друзей, — повторили его слова отец и старший брат, и бокалы со звоном встретились.

Вино действительно было очень хорошим, его вкус не перебило даже то, что от волнения Гарри едва смог сделать глоток. Он поставил бокал и следом за остальными потянулся к еде. Некоторое время все молчали, сосредоточившись на индейке с запечённым картофелем. Искоса Гарри поглядывал на друзей. Те делали вид, что едят с огромным удовольствием, то и дело хвалили прекрасно приготовленные блюда, но он знал, как тяжело им даётся пропустить в горло каждый кусок. Также, как и ему.

Маркус ел с аппетитом и непринуждённее всех, а Флавий Флинт раньше остальных отставил тарелку, откинулся на спинку стула с бокалом вина в руке и стал смотреть на ужинающих гостей. Гарри чувствовал, что надо что-то сказать, однако не знал, что. Но хозяин дома первым нарушил затянувшееся молчание:

— Какую школу вы заканчивали? — спросил он, смотря на Гарри. Тот замялся.

— Мы учились в Ильверморни, — сказала Джинни, откладывая вилку и нож, — в школе волшебства в Северной Америке.

— Да, я слышал о ней. И про царящие в ней порядки, и про… взгляды на обучение будущих волшебников.

Джинни пожала плечами и поднесла к губам бокал вина.

— Нам там было неплохо, — пробасил Рон. Флавий Флинт бросил на него быстрый взгляд, и Гарри сразу же заподозрил неладное.

— Разумеется, в нашему кругу, — сказал он, и продолжил, стараясь вложить в свои слова как можно больше презрения: — а не среди этих…

Ещё не договорив, он понял, что всё сделал правильно. Морщины на лице хозяина дома разгладились, губы расплылись в довольной улыбке.

— Никогда не понимал, почему руководство этой школы позволяет обучаться магии тем, кто этого не достоин. Тех, кто позорит волшебников одним фактом своего существования. Впрочем, — он глубоко вздохнул, отпил из бокала и медленно поставил его на стол, — такое, увы, можно встретить не только за границей.

Взгляд его не сходил с Гарри, и тот вновь почувствовал, как задрожали колени. В который уже раз он всеми силами старался, чтобы ни один мускул на его лице не дрогнул.

— Вы всё правильно сказали, — между тем продолжил Флавий Флинт, — таким, как мы, следует держаться вместе.

— Подальше от этого отребья, — произнесла Джинни и скривила лицо в таком натуральном презрении, что Гарри в очередной раз удивился, насколько правдиво удаётся ей что-либо изображать.

Флавий Флинт кивнул.

— Я всегда был верен этой идее. И старался воспитывать своих сыновей в этом же духе, с детства вложить в них правильные мысли и взгляды. Должен сказать, — он бросил взгляд на Маркуса, который улыбнулся ему, затем на Оуэна, — у меня это почти что получилось. Но, похоже, и на этот раз мне улыбнулась удача.

— Ваш сын заблуждался, — произнёс Гарри, — но мы много обсуждали это в письмах. Он изложил нам свои взгляды. Конечно, — он постарался придать своему лицу пренебрежительный вид, — иногда свои ошибки осознаёшь не сразу. Но это не значит, что у тебя нет времени на то, чтобы всё исправить.

Слизеринец бросил быстрый взгляд на Гарри, затем на Джинни. Она улыбнулась, стараясь, чтобы этот жест заметили оба старших Флинта, и сказала:

— Надеемся, теперь он не свернёт с верного пути. Да, Оуэн?

Он кивнул, решившись наконец-то поднять взгляд на сидевшего во главе стола. Тот, не отрываясь, буравил сына взглядом.

— Я очень надеюсь, что моя ошибка не обошлась нашей семье слишком дорогой ценой, отец.

Флавий Флинт улыбнулся одними губами — его взгляд, холодный, как лёд, по-прежнему жадно впивался в Оуэна. Повисло долгое, напряжённое молчание.

— Все мы заблуждаемся, — наконец изрёк хозяин дома. Выразительно посмотрел на Маркуса, и тот потупил взгляд. — Я прощаю тебя. Я не мог бы долго держать на тебя злобу, ведь ты — моя кровь. Родная кровь. И я рад, что теперь ты с нами: сейчас, к сожалению, нам приходится жить в такие времена, когда не стоит выставлять напоказ собственную слабость.

Оуэн слабо улыбнулся и кивнул, на глазах у него появились слёзы. И Гарри очень надеялся, что это была только хорошая игра, а не запоздалое раскаяние.

Вечер продолжался. Постепенно Гарри успокоился и даже начал получать удовольствие от еды и того, как ловко они разыгрывают перед Флинтами свой спектакль. От саркастических замечаний Джинни почти все сидящие за столом покатывались со смеху — лишь хозяин дома позволял себе только улыбаться, но, насколько Гарри мог судить, делал это искренне.

Рон изъяснялся короткими, рублеными фразами — ещё два дня назад они решили, что, так как по внешности ему предстоит быть эдаким силачом, то и играть эту роль надо до конца. Конечно, сначала он сопротивлялся, заявив, что не все люди спортивного телосложения обязательно тугодумы, но, когда Гермиона в шутку пригрозила позвать для продолжения дискуссии Кормака Маклаггена, сдался и пообещал вести себя так, как они изначально задумали.

Проще всего приходилось Гарри — у него был неразговорчивый, замкнутый в себе человек, крайне неуютно чувствующий себя в чужой стране. Поэтому большую часть времени он сидел молча, позволив Джинни по полной отыгрывать свою роль.

Между тем часы на камине пробили полночь. Флавий Флинт встал со своего кресла и объявил, что время уже позднее и неплохо было бы всем как следует выспаться. Друзья согласно закивали — Рон с чуть покрасневшими щеками — немного перебрал пунша — едва боролся со сном, Джинни, похоже, тоже очень устала. У Гарри сна не было ни в одном глазу, однако он сделал вид, что также был бы не прочь поскорее оказаться в постели.

— Я велю Стилле подготовить вам комнаты, — сказал Флавий Флинт, вставая со стула.

— Не стоит, мистер Флинт, мы не задержимся, к сожалению, — сказала Джинни, тоже вставая. Хозяин дома удивлённо посмотрел на неё.

— Вы мои гости. И друзья моего сына. А друзья моего сына — мои друзья. И я с огромным удовольствием окажу вам самый почётный приём.

— Мы очень тронуты вашим гостеприимством, сэр, — продолжила Джинни заготовленную фразу, — однако нас ждут наши семьи, которые тоже хотят увидеть нас и поздравить с праздником. Видите ли, мы ещё никогда не уходили от них на Рождество…

Флавий Флинт улыбнулся и кивнул.

— Понимаю. Для таких, как мы, семья — это очень важно. Но, пожалуй, я это вам уже говорил.

По длинному коридору они вышли в холл и начали прощаться. Маркус поочерёдно пожал руки всем троим, его отец же ограничился только улыбкой и кивком головы. Они уже было потянулись к висящим на вешалке плащам, когда сзади раздался какой-то шум.

Все резко повернулись. По лестнице бегом спускалась Стилла, глаза у неё были широко раскрыты от страха.

— Хозяин! — завопила она, подбегая к Флавию Флинту. — Хозяин! Стилла видела кого-то в вашем кабинете!

В комнате повисла мёртвая тишина. Гарри почувствовал, как заледенело всё внутри него. Он кинул быстрый взгляд на Рона и Джинни. Оба словно вросли в пол, лица у обоих были бледные, руки дрожали. Как они могли забыть о Гермионе? Они же должны были дать ей условный сигнал, когда будут уходить, чтобы она успела спуститься!

На лице Флавия Флинта не дрогнул ни один мускул. Он перевёл взор с эльфийки на лестницу, затем на друзей. И в этих глазах уже не было того приятного радушия, которым они светились ещё минуту назад. Теперь это был ледяной, пронзающий насквозь взгляд.

— Ты уверена в этом?

— Точно, хозяин, абсолютно уверена, — она закивала так быстро, что огромные уши стали хлопать её по лицу. — Стилла зашла в кабинет, чтобы там прибраться, и увидела… — она замолчала.

— Что ты там увидела? — продолжил допрос Флавий Флинт. Он старался держаться спокойно, но голос его едва различимо подрагивал.

— Стилла не знает, хозяин, — сказала эльфийка, на лице у неё вновь проступили слёзы. — Стилла увидела тень, словно кто-то быстро куда-то бросился. Но Стилла не смогла понять, что это было, хозяин, и кто это был.

Гарри посмотрел на Оуэна. Под внешней растерянностью легко можно было увидеть страх. Нужно решаться. Иначе всему конец.

— За вами кто-то охотится? — спросил он, стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее, но тот всё равно предательски дрожал. Слизеринец недоумённо перевёл на него взгляд. — Ты не предупреждал нас об этом.

Флавий Флинт молниеносно повернул голову в сторону Гарри, на какой-то миг ему показалось, что сейчас он выхватит палочку… но хозяин дома вновь повернулся, на этот раз к Маркусу.

— Мракоборцы? — настороженно спросил тот.

— На доме антитрансгрессионные чары, в него никто не может попасть. Разве что… — хозяин дома снова посмотрел на Гарри. — Сходи проверь кабинет, быстро.

Маркус хотел было что-то сказать, но отец бросил на него взгляд, и тот запнулся на полуслове, достал из кармана волшебную палочку и послушно двинулся вверх по лестнице.

Когда его шаги стихли на втором этаже, Флавий Флинт вновь посмотрел на друзей. Рон и Джинни к этому моменту уже успели прийти в себя и теперь упорно делали вид, что потрясены не меньше хозяина дома.

— Мне жаль, что наш праздник омрачился столь неприятным… происшествием, — медленно произнёс он. — Уверен, это просто недоразумение, и моему эльфу просто показалось, но на всякий случай лучше убедиться в этом, не правда ли?

Друзья поспешили согласиться.

Прошло ещё несколько минут, но Гарри казалось, что они тянутся целые столетия. Всё внутри него было напряжено, руки, сжатые в кулаки и засунутые в карманы мантии, дрожали. Неужели Гермиона обнаружила себя? Неужели сейчас Маркус её поймает? Что тогда будет со всеми ними? Смогут ли они отбиться? Как подадут сигнал мракоборцам? Он старался не думать об этом, тешил себя надеждой, что всё обойдётся. Но запретные мысли упорно заполняли его голову.

Наконец послышались шаги, и на лестнице показался Маркус.

— Там никого нет, — сказал он, убирая палочку в карман.

— Уверен? — спросил Флавий Флинт, прищурившись. — Ты всё проверил?

— Да, всё.

— Каждую комнату?

— Каждую. И два раза применил Гоменун ревелио. Там никого нет.

— Что ж… — Флавий Флинт снова окинул взглядом друзей, повернулся к спускающемуся по лестнице сыну. И в этот самый момент у самого уха Гарри почувствовал чьё-то дыхание и едва слышный шёпот:

— Я здесь.

Тем временем Маркус спустился и угрюмо уставился на стоящих у двери. Флавий Флинт тоже повернулся к ним.

— Думаю, вышло недоразумение. Примите мои извинения, что окончание праздника оказалось испорченным.

— Всё хорошо, мистер Флинт. — поспешила уверить его Джинни, — Мы всё понимаем. В нашей стране забота о безопасности — тоже не последнее дело.

Хозяин дома кивнул.

— В таком случае я прощаюсь с вами. Оуэн проводит вас до калитки.

Они быстро накинули плащи, стоявший ближе всех к двери Рон открыл её, и вся компания оказалась на улице. Они молча шли по тропе мимо утопающих во тьме деревьев, пока, наконец, поравнялись со стеной. Слизеринец достал палочку, ткнул в отступающий камень, и перед ними появилась калитка.

— Всё потом, — прошептал он уже открывшему было рот Гарри, кинул взгляд за спину. — Идите быстрее.

Они поспешно вышли за калитку, и, не успел Оуэн её закрыть, трансгрессировали на верхнюю ступень дома на площади Гриммо. Едва за ними захлопнулась парадная дверь, Рон повернулся к Гарри. Действие зелья закончилось — и он, и стоящая за его спиной Джинни стремительно принимали свой привычный облик. Но сейчас на бледных лицах обоих Уизли застыло выражение ужаса.

— Где Гермиона? — прошептал Рон.

— Вспомнили наконец? — раздался голос, и по тому, как он прозвучал, Гарри сразу понял, что их не ожидает ничего хорошего. А через мгновение перед ними появилась Гермиона.

— Вы — идиоты! — резко произнесла она, роняя мантию-невидимку на пыльный каменный пол.