Гарри Поттер и Клятва Основателей (джен)

Февраль принёс в Хогвартс дожди и слякоть. Снег вокруг замка подтаял, и теперь ученикам стоило немалых усилий не оказаться по колено в грязи во время уроков ухода за магическими существами, которые снова стали проходить под открытым небом.

— Хорошо, что мы не на пятом курсе, — сказал Рон как-то за обедом, когда Натали и Деннис, сердитые и грязные, сели рядом с ними и, не произнеся ни слова, принялись за еду.

— На твоём месте я бы так не радовалась, — заметила Гермиона, — особенно если бы ты взглянул на ваше расписание тренировок.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Джинни. А Рон, раскрыв рот, уставился на Гарри с таким видом, словно за его спиной стояла целая толпа разъярённых великанов. Тот робко улыбнулся и произнёс:

— Ну, вы же не думали, что нужно забрасывать квиддич.

— В такую погоду? Да ты издеваешься! — воскликнул Рон, всё также ошарашенно глядя на друга.

— Ничуть, — продолжал улыбаться Гарри. — Да и ты сам лучше меня знаешь, что нужно быть готовым к играм в любых условиях.

И действительно, вечером он собрал всю команду в общей гостиной Гриффиндора и объявил, что тренировки возобновляются с начала следующей недели. Натали, ещё помнившая, в каком состоянии они с Деннисом пришли в замок после урока у Хагрида, была недовольна больше всех.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы мы тренировались, когда после каждого похода на улицу одежду нужно сдавать в прачечную?

Вся команда с шумом её поддержала.

— Гарри, там же ещё и льёт как из ведра, опомнись, — взмолился Кут. Сидящий в соседнем кресле Пикс энергично закивал.

— Я бы не хотела простыть, ведь тогда придётся пропускать уроки, — заметила Демельза. — А нас сейчас очень сильно нагружают.

— Да что с вами? — воскликнул Гарри, обводя игроков изумлённым взглядом. — Вы разве забыли, что расписание будут сдвигать, и наш второй матч уже в марте? Мы всухую обставили Слизерин, выиграли у них с таким огромным перевесом — а ведь всё это благодаря тому, что неделями тренировались. Неделями!

— Мы могли бы начать чуть позже, — предложил Рон, впрочем, не слишком убедительно, — например, когда улучшится погода.

— А если она будет такой весь месяц, тогда что? — продолжал упорствовать Гарри. — Так и будем ждать лучших времён? А тем временем Пуффендуй как следует натренируется и обойдёт нас?

— Я не думаю, что они на это способны, — сказала Натали. — Не припомню, чтобы им удавалось когда-то нас обыграть.

— А я вот помню, и очень хорошо, — сказал Гарри. Конечно, он не стал уточнять, что тогда, на его третьем курсе, Пуффендуй выиграл только потому, что он, ловец, потерял сознание в самом начале игры, и уже ничто не помешало Седрику Диггори поймать снитч. А ведь он тогда хотел переиграть матч, пронеслось у Гарри в голове. Седрик считал, что игра без ловца соперников — нечестная игра…

— Гарри, — тихо произнесла Джинни, очевидно, заметившая по лицу ход его мыслей, — я всё понимаю, правда. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы наша команда вышла неподготовленной, и уж тем более не желаешь, чтобы мы проиграли. Но ведь и мы этого не хотим. И не просто не хотим. Мы этого не допустим. Ни при каких обстоятельствах.

Все остальные игроки энергично закивали.

— Ещё неделю повременим, дружище, — уже увереннее произнёс Рон. — Это не критично: февраль ведь только начался. Если дожди прекратятся — тем лучше для нас. Если нет — что ж, мы всё равно начнём тренироваться. И в марте никто не забьёт в наши ворота ни единого квоффла, я тебе обещаю.

Гарри почувствовал, что губы его растягиваются в улыбке. Ему казалось, что и настроение команды изменилось, едва они это заметили. Он поднялся с кресла и махнул рукой.

— Ладно уж, чёрт с вами. Но учтите — если погода не наладится — заставлю летать под дождём без всякой защиты.

Все рассмеялись, пообещав, что так и будет. Под общее веселье игроки разошлись.

— Я знаю, что ты задумал, — сказала Джинни, усаживаясь на подлокотник кресла Гарри. Тот, уже успевший взять в руки сумку, вопросительно на неё посмотрел. — Ты ведь хочешь, чтобы в этом году наша команда не пропустила ни единого гола, верно?

Гарри кивнул. Он знал, что она его поймёт. Даже хотел этого. Он действительно жаждал победы Гриффиндора. Даже не просто победы — абсолютного превосходства: ни единого пропущенного квоффла. Гарри не понимал, откуда у него появился такой азарт, наверное, из-за того, что ему предстояло в последний раз испытать это волнующее чувство, когда твоя команда становится победителем. Он понимал, что в дальнейшей его жизни квиддичу навряд ли будет место, и хотел вволю насладиться этими последними позволенными мгновениями.

Гарри протянул руки и обнял Джинни. Она коснулась пальцами его подбородка, подняла его голову, и их губы встретились. Он любил эти моменты. Ни один поцелуй Джинни не был похож на другой. Иногда ему казалось, что здесь замешаны какие-то чары, но, когда он в шутку сказал ей об этом, та лишь рассмеялась и более чем убедительно доказала в следующее мгновение, что никакая магия тут ни при чём.

— Снова милуетесь, я смотрю? — раздался голос Рона. Гарри и Джинни чуть отстранились, посмотрели на него. Впрочем, он не выглядел недовольным, даже наоборот, старательно пытался скрыть улыбку. Пододвинув свободное кресло к их столу, Рон сел рядом, вынул из сумки учебники, свитки пергамента. — Ты правильно сделал, что забросил эту глупую авантюру, иначе надолго потерял бы в больничном крыле половину команды.

— Главное, чтобы наш чудесный вратарь был жив-здоров и готов к новым победам, — сказал Гарри, продолжая сжимать Джинни в объятиях. У Рона от этих слов вспыхнули кончики ушей. Он посмотрел на друга, но тот сделал притворно-серьёзный вид. — Смотри у меня, пропустишь хоть один мяч — превращу во флоббер-червя.

— Нет, — также наиграно ужаснулся Рон, — ты этого не сделаешь.

— Впрочем, да, ты прав, — подумав, кивнул Гарри, — лучше превратить тебя в соплохвоста, тогда ты точно закроешь своим телом все кольца.

— Да, и спалишь под собой метлу, — усмехнулась Джинни, пересаживаясь в свободное кресло и доставая из-за стола свою сумку.

Прошло несколько дней, и природа словно решила смилостивиться над бедными гриффиндорскими игроками. Дожди прекратились, липкая грязь во дворе замка замёрзла. Вновь ударили морозы, а вскоре пошёл снег.

— Похоже, на улице очень холодно, не помогут даже утеплённые мантии. Гарри, да чего ты сразу так смотришь, я же шучу.

— Смотри у меня, Рон, я уже почти дотянулся до палочки.

— Положи обратно, она тебе не понадобится.

Разговор этот состоялся за завтраком ясным воскресным утром. Впервые за несколько дней небо было безоблачным и припорошённая снегом земля блестела под ярким солнцем, словно кто-то разбросал по всей территории Хогвартса миллионы крошечных драгоценных камней.

— А меня слабо заколдовать, Гарри? — спросила Джинни, глядя на него со злорадной усмешкой.

— Можно подумать, это так сложно, — пробурчал Гарри, изображая уязвлённый вид.

— Ты смотри, я ведь давно не практиковалась в Летучемышином сгла… — но Джинни не успела договорить, так как в этот момент Гермиона, отбросив на стол свежий номер «Ежедневного пророка» во весь голос расхохоталась, да так громко, что на неё стали оборачиваться сидящие рядом гриффиндорцы и даже студенты за соседними столами.

— Ты чего? — настороженно спросил её Рон, но та всё продолжала смеяться. Наконец, чуть успокоившись, Гермиона взяла в руки газету.

— Послушайте, что тут пишут, — сказала она по-прежнему дрожащим от смеха голосом и начала читать: — «Как стало известно нашему корреспонденту, сегодня утром в Министерстве магии был отстранён от работы Руфус Фадж, племянник бывшего министра магии Корнелиуса Фаджа. Причиной этому послужило то, что вышеупомянутый Руфус Фадж, совсем недавно устроившийся на работу в Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, подверг исчезновению один из поездов магловского метро. По слухам, молодой человек взялся за это в пылу азарта, заключив пари с одним из своих коллег. Такое поведение является недопустимым для нашего сотрудника, заявил пресс-секретарь Министерства магии. Сам мистер Фадж от каких-либо комментариев отказался».

Гермиона ещё не успела закончить, как снова за столом Гриффиндора раздался громкий смех, правда, хохотали уже не один человек, а несколько.

— Яблочко от яблони, как говорится, — еле выдавил из себя Рон, пальцем вытирая выступившие на глазах слёзы.

— Думаю, Фаджам теперь капитально не будет везти с Министерством, — добавил смеющийся Гарри.

Тренировки по квиддичу возобновились с вечера понедельника. И хотя некоторые игроки попробовали было предложить вновь отложить их и дождаться хотя бы лёгкого потепления, в этот раз Гарри был настроен серьёзно. Подавив назревавший бунт, он вывел команду на поле и в течение двух часов гонял их в небе над стадионом.

Вначале игроки были малость скованы — всем было непривычно после трёхмесячного перерыва вновь оказаться на метле. Даже Рон зазевался и упустил пару мячей. Но постепенно команда начала входить во вкус, и уже через час Гарри вновь с восторгом наблюдал, как несутся над трибунами Джинни, Демельза и Натали, как ловко перебрасываются тренировочным бладжером Кут и Пикс, поигрывая битами, словно мечами, и как неприступной стеной парит возле колец Рон, отбивая квоффлы с таким мастерством и упоением, словно это было его самым любимым занятием в жизни. Наконец Гарри подул в свисток, и семь мётел медленно устремились к земле.

— Великолепно, — сказал он, слезая со «Старсуипера» и забрасывая его на плечо. — Даже лучше, чем я ожидал.

— Значит, сойдёт для первого раза? — спросила Джинни под смех остальной команды.

— Сойдёт. Конечно, вы могли бы играть лучше… ну ладно-ладно, Кут, вы были великолепны.

Загонщик улыбнулся и опустил биту, которую только что чуть поднял, делая вид, словно намерен огреть ею Гарри по голове. Все быстро переоделись и поспешили в замок — к вечеру стало гораздо холоднее, а лёгкий снег с каждой секундой рисковал превратиться в настоящий снегопад.

В следующую субботу Гарри и Рон проснулись в отличном настроении: четырнадцатое февраля обещало много приятных сюрпризов. Быстро одевшись и приведя себя в порядок, они вышли в гостиную и сели в свободные кресла. Проходящие мимо студентки бросали на них мимолётные взгляды и чуть слышно о чём-то перешёптывались.

— Как думаешь, о чём они там разговаривают? — спросил Гарри, когда очередная стайка пятикурсниц со смущёнными улыбками и покрасневшими щеками проследовала от камина, возле которого они сидели, к портретному проёму.

— Да ни о чём серьёзном — так, сплетничают, — снисходительно произнёс Рон с видом человека, познавшего женскую натуру от начала и до конца. Наконец на лестнице показались Гермиона и Джинни, окружённые соседками по комнате. Гарри заметил, как им обеим что-то тихо говорит Кэтрин Тассель, поглядывая на них с Роном и улыбаясь.

— Ничего себе, какие вы оба сегодня красивые, — сказала Гермиона, когда подошли к концу долгие поцелуи и объятия.

— Можно подумать, что только сегодня, — буркнул Рон, тщетно пытаясь скрыть улыбку. Они с Гарри действительно заранее подготовились: надели новые мантии, которые заказали из магазина мадам Малкин ещё в середине недели. Вдобавок оба не побрезговали дорогими одеколонами, которые подарили им на Рождество Билл и Флёр.

— Они знают толк во всех этих вещах, — сказал Рон утром. Гарри был с ним полностью согласен.

— А чем это приятным от вас сегодня пахнет? — спросила Джинни, прижимаясь к Гарри почти вплотную.

— От нас всегда исходит такой аромат, ты что, — усмехнулся тот в ответ.

— Ну уж не знаю, как от тебя, но амбре своего братца я учую за добрую милю, — заметила Джинни, отчего уши Рона мгновенно стали пунцовыми. — Да я шучу, чего ты?

Гермиона ничего не сказала, лишь поцеловала Рона, отчего настроение у того тут же снова улучшилось.

В честь праздника Большой зал был украшен гирляндами и флажками, что очень хорошо сочеталось с продолжавшейся уже неделю хорошей погодой — заколдованный потолок показывал изрезанное рваными клочьями редких облаков голубое небо.

— Куда пойдём в Хогсмиде? — спросила Гермиона, намазывая булочку маслом.

— Я была бы не прочь посетить кафе мадам Паддифут, там сегодня, наверное, очень хорошо.

От услышанного Гарри едва не подавился чаем. Закашлявшись, он перевёл взгляд на Джинни и увидел, как озорно сверкнули её глаза.

— На самом деле, я тоже думал туда пойти, — сказал Рон.

— Это ведь то самое знаменитое кафе для влюблённых? — спросила Гермиона. В голосе её было немалое любопытство. — Я ещё никогда в нём не была.

Гарри открыл было рот, но ощутил, как Джинни под столом слегка наступила ему на ногу. Он перевёл на неё взгляд. И наконец-то всё понял.

— Знаешь, Гермиона, тебе и Рону обязательно надо сходить туда. Уверен, вам там очень понравится, — подыграл Гарри, поймав чрезвычайно довольный взгляд Джинни. Рон за спиной Гермионы улыбнулся и подмигнул ему. Тот улыбнулся и подмигнул в ответ.

— А вы как тогда? — спросила Гермиона у Джинни.

— О, за нас не волнуйтесь, уж мы найдём, чем себя развлечь, чтобы не мешать вашему свиданию. Верно, Гарри?

— Да, конечно, найдём.

Гермиона с улыбкой оглядела их обоих. Ну конечно же, она всё правильно поняла.

— Значит, решено. Рон, мы идём с тобой в кафе мадам Паддифут, а твою сестру оставляем на попечение Гарри.

— Обещаю вернуть тебе твоего друга в целости и сохранности, — торжественным тоном произнесла Джинни, поднимая вверх левую ладонь, словно действительно собираясь принести клятву.

— На твоём месте, Рон, я бы уже начал за меня волноваться, — в притворном ужасе заметил Гарри.

Полчаса спустя друзья стояли в очереди к парадным дверям замка. Как и всегда, Филч пропускал учеников во двор, сверяясь с длинным списком тех, кому было разрешено посещение Хогсмида. Ворчливо поставив галочки напротив их фамилий, смотритель пропустил друзей вперёд.

— Годы идут, а старина Филч не меняется совершенно, — усмехнулся Рон.

Они миновали украшенные статуями вепрей ворота, двинулись по тропинке в сторону деревни. Несмотря на солнечную погоду, на улице было прохладно. Джинни прижалась поближе к Гарри, впрочем, явно не для того, чтобы просто согреться.

Спустя десять минут друзья уже шли по главной улице Хогсмида. Рон и Гермиона то и дело оглядывались, видимо, ища кафе мадам Паддифут.

— Оно вон там, — Джинни указала им на небольшой переулок.

— Желаем вам хорошо провести время, — сказал Гарри. На мгновение во взгляде Рона промелькнуло сомнение, но он почти сразу блаженно улыбнулся, подмигнул другу и под руку с Гермионой двинулся прочь.

Гарри и Джинни провожали их взглядами, пока те не скрылись в переулке, затем повернулись друг к другу.

— Ну что, чем займёмся? — спросила Джинни, обвивая Гарри руками. Тот замешкался. Он понятия не имел, куда они могли бы сейчас пойти, чтобы остаться наедине. Ходить по магазинам быстро надоест, в «Трёх мётлах» слишком людно, а «Кабанья голова»… при всём уважении к старине Аберфорту, это место не очень подходило для свидания. Оказаться бы сейчас в гостиной дома №12 на площади Гриммо…

— Вот и я тоже думаю, где бы могли побыть вдвоём,- сказала Джинни, словно прочитав его мысли и усмехнулась, — но на ум приходит только Визжащая хижина.

И тут Гарри осенило.

Конечно, это место трудно назвать романтичным, но…

Несколько минут спустя они с Джинни уже шагали по занесённой снегом улице. Домов вокруг становилось всё меньше, а вскоре деревня и вовсе осталась позади. Вот и знакомый перелаз…

Гарри перешёл его первый, помог перейти Джинни. Взявшись за руки, они стали подниматься по тропинке в гору. Он хорошо помнил их прошлый визит сюда — тогда они с Роном и Гермионой взбирались вслед за Сириусом, еле волоча ноги от усталости, обливаясь потом от жары. Но сейчас подъём казался ему очень лёгким, даже приятным. Гарри посмотрел на Джинни. У неё тоже не было ни единого признака усталости.

Наконец они оказались у небольшой расщелины, пробравшись через которую очутились в знакомом тёмном гроте.

— Люмос! — произнесла Джинни, и на конце её палочки засветился слабый свет. Длинные тени легли на каменные своды.

— Я думаю, что лучше будет сделать так, — сказал Гарри, несколько раз взмахнул палочкой, и по углам грота и в самом его центре вспыхнуло синее пламя, которое так хорошо умела наколдовывать Гермиона ещё на первом курсе. Его яркий свет озарил всё вокруг.

Гарри и Джинни сели на большой камень, вытянули ноги и руки поближе к яркому огню. Уже через минуту оба ощутили, как по венам побежало тепло.

— Вот теперь очень хорошо, — сказала Джинни, сбросила плащ и повернулась к Гарри. — Отличное место. Надо будет запомнить его и прийти сюда в следующий раз. И после него. И снова после.

— И даже когда закончим школу, — поддержал он с улыбкой её слова.

— Можно будет даже переехать сюда жить, — кивнула Джинни, сделав такое сосредоточенное лицо, что Гарри невольно покатился со смеху. — А что, я займу левую половину, а ты правую.

— А где поставим кровать?

— Прямо посередине. На ничейной территории.

Они уже не могли сдерживать распиравший обоих изнутри смех.

Они смелись долго, глядя друг другу в глаза.

Они смеялись до тех пор, пока не потянулись друг к другу.

Его пальцы коснулись её лица, медленно прошлись по тонкой линии губ, спустились к подбородку. Её руки обвили его шею, притянули, несильно, но требовательно. Он почувствовал на губах её лёгкое дыхание. И, закрыв глаза, отдался охватившему их обоих порыву.

Даже тогда, ночью в спальне Сириуса, она не целовала его так, как сейчас. Это было словно электрическая волна, словно огненный вихрь, охватывающий разом каждую клеточку тела, словно бушующее цунами, сметающее все преграды на своём пути. Он ощутил её пальцы в своих волосах. Обхватил обеими руками за талию. Едва заметное быстрое движение — и она уже сидит у него на коленях, а пальцы медленно поднимают свитер всё выше и выше…

На этот раз она не окликнула его. Не прошептала дрожащим от волнения голосом, что нужно остановиться. Он сам сделал это, едва его ладонь коснулась её разгорячённого тела. Пальцы отпустили грубую ткань, и та медленно скользнула обратно.

Она даже не заметила этого, но губы её чуть дрогнули, и он понял, что всё сделал правильно. У них ещё будет время. Не раз и не два. Но нужно подождать. Ещё немного подождать. Когда-то он не был готов принять эту мысль. Но сейчас она появилась сама.

Они отстранились друг от друга. Она чуть склонила голову на его ладонь. Закрыла глаза. Её руки лежали у него на плечах. Мгновение слова ещё вертелись у него на языке. До того, как стать ненужными. И не исчезнуть, признав своё полное поражение.

Гарри не знал, сколько прошло времени. Джинни полулежала на его плече, он сжимал её руку в своей.

— Ловко ты придумала всё это, — нарушил он, наконец, молчание. Она подняла голову, посмотрела на него и улыбаясь.

— Ты действительно поверил?

— На секунду подумал, что ты правда хочешь туда пойти.

— Значит, ты там бывал?

— Ну… — Гарри замялся, — в какой-то степени…

— В какой-то степени бывал? — Джинни усмехнулась. — Ладно уж, я и так всё сама поняла. И что же у вас тогда пошло не так?

Гарри удивлённо посмотрел на неё. Впервые она заговорила с ним о Чжоу Чанг. Джинни усмехнулась, видимо, увидев его недоумение, и спросила:

— Уж не считаешь ли ты меня недалёкой ревнивицей?

— Конечно нет, но…

— И правильно. Достаточно нам одного Рона. Но на самом деле я не вижу ничего плохого в том, чтобы иногда вспомнить о своих старых неудачах. И вместе посмеяться над ними.

Её слова показались Гарри разумными, и он рассказал ей о своём первом и последнем опыте совместного распития кофе у мадам Паддифут несколько лет назад. Когда он закончил, Джинни чуть не валилась с ног от хохота.

— Вот уж не ожидала, что такое может случиться. Я думала, у тебя с Чжоу всё всегда было прекрасно.

— Видишь, оказалось, что нет, — произнёс Гарри с улыбкой. — Ну а теперь твоя очередь.

— А мне нечего рассказывать, — пожала плечами Джинни. — С Майклом я туда не ходила, а Дин хотел было повести меня туда, но встретил по дороге Симуса, который шёл со своей подружкой в «Три метлы», и мы увязались за ними, — она снова рассмеялась. — Поверишь ли ты, если я тебе скажу, что меня воротило от разговоров о квиддиче?

— Ни в жизнь, — ответил Гарри, и всё внутри него словно пустилось в полёт. Как часто на шестом курсе он представлял себе Джинни с Дином, милующихся за чашками кофе, в которых плавает отвратительное праздничное конфетти. И сердце его разрывалось от ревности и досады, а дремавшее внутри существо пробуждалось и злобно рычало, требуя решительных действий. А теперь оказалось, что всё это пустое. Какое облегчение…

— Ты, видимо, решил, что у нас там проходило каждое свидание? — спросила Джинни, вновь опуская голову ему на плечо. — А это в очередной раз доказывает то, как плохо ты знал меня тогда. Потому что иначе у тебя не возникло бы даже мысли, что мне может всё это понравиться.

— Ну, зато теперь я нисколько в тебе не сомневаюсь, — сказал Гарри, поглаживая её тёплую ладонь. Джинни положила голову ему на колени и вновь улыбнулась.

— И всё равно тебе далеко до истинного познания.

— Это почему же?

— Дай подумать… — её лицо приняло задумчивое ворожение. — Наверное, потому, что иначе ты бы понял, что тебе стоит сделать прямо сейчас.

Гарри усмехнулся и поцеловал её, притянув к себе.

— Что ж, это уже лучше, — притворно-наставительным тоном произнесла Джинни, когда он выпрямился, продолжая сжимать её в объятиях, — но всё равно ты не сам это понял, а только потому, что я намекнула. Поэтому не считается.

— Но это нечестно!

— Тогда можешь попробовать применить на мне чары обожания. Но даже тогда я не поменяю своё мнение. Ведь и на этот раз получится, что я подсказала тебе, как нужно поступить.

И Джинни расхохоталась. Впрочем, ненадолго, так как Гарри снова прильнул своими губами к её, и вновь они надолго погрузились в тишину взаимного наслаждения друг другом.

— Где вы были так долго? — спросил Рон, недоверчиво оглядывая их двоих. В руках у него был большой стакан со сливочным пивом.

— Думаю, они могут и не рассказывать, — сказала Гермиона, лучезарно улыбаясь, — ведь это же свидание.

— Мы были на горе возле деревни, — сказала Джинни, присаживаясь за стол. — В очень уютной и тёмной пещере.

Гарри почувствовал, что краснеет. Взгляд Рона впился в него, а он даже не знал, что мог бы сказать в своё оправдание.

— Это там, где прятался Сириус? — спросила Гермиона. Гарри кивнул, радуясь, что ему удалось обойтись без слов.

— Вы ведь там ничего такого не…

— Я же тебе обещала, Рон, что верну Гарри в целости и сохранности, — категорично заявила Джинни, обрывая брата на полуслове. — И, как видишь, он жив и здоров. А, возможно, даже счастлив.

— Не возможно, а точно счастлив, — сказал Гарри, обнимая её. После слов сестры пыл Рона слегка поутих, но он всё равно изредка продолжал подозрительно коситься на них двоих. Впрочем, Гермиона что-то быстро прошептала ему на ухо, и тот с улыбкой расслабился.

В «Трёх мётлах» было не протолкнуться. Посетители заняли все столы, у стойки бара не осталось ни одного свободного места, так что пухленькая хозяйка трактира, мадам Розмерта, едва справлялась с огромным наплывом гостей.

— А как у вас всё прошло? — спросил Гарри, решив, что сейчас будет лучше всего перевести разговор в другое русло, и к тому же, ему это действительно было интересно.

Рон хотел было что-то сказать, но Гермиона, положившая голову ему на плечо, опередила его:

— Очень хорошо. Джинни, твой брат настоящий джентльмен.

— Странно, я этого раньше за ним не замечала.

— И очень даже зря. Но должна вам сказать, с конфетти в этом кафе уж точно вышел перебор.

— Особенно когда оно попадает прямо в чашку, — пробурчал Рон, чуть наклоняя голову и целуя Гермиону.

— Да, и это тоже. Поэтому мне пришлось немного поколдовать: уж очень Ронов кашель напугал парочки за соседним столом.

За приятными разговорами и совместным распитием сливочного пива время возвращения в замок наступило быстро и незаметно. Поплотнее закутавшись в плащи и тёплые шарфы, друзья вышли из «Трёх мётел» и направились по знакомой дороге в сторону Хогвартса. На полпути им встретились Оуэн и Натали, и дальше все двинулись вместе.

— Мы вас сегодня весь день не видели, — сказала Натали. — Где вы были?

— В тайных местах, куда открыт вход только нам четверым, — сказал Рон, сделав таинственный взгляд, чем немало позабавил остальных. — Ну а вы как коротали время?

— Гуляли, — сказал Оуэн, — ведь на улице такая хорошая погода.

Друзья переглянулись — Гермиона как раз занималась тем, что посильнее стягивала на шее шарф, силясь защитить от холода озябшее горло.

— Пожалуй, мы предпочитаем бывать где-нибудь поближе к теплу, — задумчиво произнёс Гарри. Шедшая рядом с ним Натали усмехнулась.

— И это говорит человек, который в жуткий мороз заставил тренироваться свою команду?

— Вы уже начали? — изумлённо спросил Оуэн. — Рановато, по-моему.

— Так ведь игры перенесли, — пожав плечами, ответил Гарри. — Поэтому чем скорее начнём готовиться — тем лучше выступим.

— Думаю, нам не стоит и рассчитывать на ваш уровень, — сказал слизеринец, задумчиво кивая. Гарри, Рон и Джинни обменялись улыбками. — Только смотрите, не примёрзните к мётлам от излишнего старания.

И вновь друзья рассмеялись, уже в который раз за этот день.

Весь остаток вечера их большая компания провела в библиотеке, куда скоро пришли и Полумна с Деннисом. Пытались что-то учить, но содержимое учебников упорно отказывалось запоминаться. Наконец друзья сдались окончательно и стали вполголоса переговариваться, искоса поглядывая на мадам Пинс, бесшумно прохаживающуюся между книжных полок.

Разговор, как и следовало ожидать, зашёл о грядущих экзаменах.

— Даже представить себе не могу, как буду сдавать СОВ, — пожаловалась Натали. — Он всё ближе, а мне кажется, что я ничего не знаю.

— Да брось ты, сейчас только середина февраля, ещё успеешь сотню раз подготовиться, — попытался успокоить её Рон. — Мы с Гарри в своё время вообще раньше мая об экзаменах не думали, верно, дружище?

— Зато потом так задумались, что чуть не купили поддельный эликсир ума, — съязвила Гермиона. — А ведь он бы помог вам гораздо меньше, чем все мои конспекты.

— Ты нам теперь будешь всю жизнь это вспоминать? — спросил Гарри, улыбаясь, — или иногда станешь разбавлять это рассказом о том, как мы чуть не купили помёт докси, почти уверенные, что это порошок из когтя дракона?

Деннис и Полумна прыснули.

— Что же вы тогда скажете про меня, если я расскажу вам, что купил перед СОВ у одного семикурсника талисман на счастье, который оказался подделкой? — спросил Оуэн.

— Ну, всякий может ошибиться… — сказала Гермиона, улыбаясь.

— Вот оно что, — недовольно произнёс Рон. — Значит, Оуэн имеет право ошибаться, а мы с Гарри нет? Что это за двойные стандарты?

Он и не заметил, как стал говорить очень громко, отчего через несколько секунд над их столом нависла грозная фигура мадам Пинс.

— Вы либо сидите молча, либо находите другое место, где можете болтать в своё удовольствие, — решительно произнесла она, угрожающе прищуриваясь. — Я не позволю вам мешать заниматься другим студентам.

Они пообещали, что будут вести себя тихо, и, едва мадам Пинс скрылась, действительно решили вернуться к учебникам — тому, ради чего они сюда и пришли.

На следующее утро Оуэн поймал друзей, когда те выходили с завтрака. В руке он сжимал небольшой свиток пергамента. Вид у него был настолько взволнованный, что все четверо сразу же заподозрили неладное.

— Что-то случилось? — спросил Гарри, когда они закрылись в пустом классе. Вместо ответа слизеринец молча протянул ему письмо. На куске пергамента было написано:

Дорогой Оуэн,

Надеюсь, твой последний год в Хогвартсе проходит хорошо. Не забывай о том, что тебе предстоит, будь готов показать себя на самые высшие баллы. Посылаю тебе наилучшие пожелания от отца, он очень рассчитывает на тебя.

Также хочу выразить своё глубокое сожаление, что в ближайшее время ты, в отличие от своих друзей, не сможешь увидеться с нами, но уверен, что совсем скоро мы увидимся и пообщаемся так же хорошо, как когда-то в детстве, во время наших с тобой прогулок в полнолуния

С наилучшими пожеланиями,

Маркус

Гарри прочёл письмо вслух. И ощутил, как задрожали руки.

— Они не поверили, — раздался напуганный голос Джинни. — Они нам не поверили.

— Гермиона, — снова его голос показался ему чужим. Он медленно оторвал взгляд от письма. — Ты тогда сказала, что Оборотное зелье у нас ещё осталось?

— Осталось, Гарри. Зелье, но не волосы, — обречённым голосом произнесла Гермиона.

В классе воцарилась мёртвая тишина. Оуэн протянул руку, Гарри вернул ему свиток. Слизеринец несколько раз пробежал по нему глазами и со вздохом бросил на ближайший стол.

— Это писал не Маркус. Вернее, почерк его, но текст диктовал отец, — он снова взял в руки письмо. — «Не забывай о том, что тебе предстоит…», «Совсем скоро мы увидимся и пообщаемся… как в полнолуния».

— Это значит…

— Да. Мне снова придётся увидеться с Маркусом в лесу. И он скажет мне, что я должен буду для них сделать.

— Выходит, — сказал Рон, — положение у нас почти безвыходное?

— Почти? — спросила Джинни, глядя на брата. — Что ты под этим подразумеваешь?

— А разве неясно? — вопросом на вопрос ответил он. — Нам снова придётся вспомнить наши легенды — надеюсь, что они сохранились — и снова сыграть свои роли.

— Как мы это сделаем? У нас нет их частиц для Оборотного зелья.

— Используем заклинания. Гермиона, помнишь, как ты изменила меня, когда мы отправились в «Гринготтс»? Сможешь снова сделать также?

Гарри ожидал, что Гермиона согласится. С большими сомнениями, но согласится. Но та лишь отрицательно покачала головой.

— Тогда всё было совсем по-другому. Одно дело — изменить только внешний вид, а совсем другое — всё тело целиком, вы же были совсем на себя не похожи после превращения, вспомните. Я не решусь проводить такие изменения самостоятельно, и это уже не говоря о том, что я не помню все детали вашей внешности.

— Вы забыли, что на доме защитные чары? — спросил Оуэн, по очереди оглядывая всех. — Любые заклятия по изменению внешности сразу же потеряют силу.

Едва услышав это, Гарри ощутил, как его бросило в холодный пот. Как они могли забыть? Почему не позаботились о дополнительных компонентах? Одна досадная случайность, упущенная мелочь — и все их планы порушились, как карточный домик. Похоже, это конец.

В классе долго царило молчание. Взгляды всех бродили по пыльному каменному полу, изредка кто-то поднимал глаза, оглядывал сидящих рядом. Без сомнения, каждый думал об одном и том же: о собственной глупости, обернувшейся в итоге крахом для всех.

Наконец Рон прокашлялся и тихо произнёс:

— Нужно всё отменять. Напишем Флинтам, что «друзья» не смогут приехать, — он посмотрел на остальных. — Мало ли что может у них случиться, тем более такое неожиданное приглашение…

— Это же проверка, Рон, — сказал Гарри. — Флавий Флинт ждёт, что мы под каким-нибудь предлогом откажемся, и тогда он окончательно убедится, что его гостями были самозванцы. Должен быть другой способ.

Он встал с парты, принялся мерить шагами комнату. Всё его тело было напряжено, но голова оставалась пугающе пустой, словно мысли разом покинули её. Наконец он остановился посреди класса и сказал:

— Должен быть способ снять защитные чары.

— Для этого нужно проникнуть в дом, — ответил Оуэн неразборчиво, потому что его лицо было откинуто вниз и зажато ладонями.

— Мы не сможем сделать это, — прошептала Гермиона.

— Нам срочно нужно сообщить обо всём отцу, — сказала Джинни, вставая с парты. — Он наверняка что-нибудь придумает.

— Точно, — поддержал её Рон. — Мы же можем воспользоваться помощью Министерства.

— Даже если это получится, — произнёс слизеринец, поднимая взгляд от ладоней, — как мы сможем применить изменяющую магию? Ни у кого из нас не хватает ни знаний, ни опыта, чтобы подвергнуть тело человека таким масштабным трансформациям.

— Нам нужен тот, кто владеет высоким уровнем трансфигурации, — сказала Гермиона, — кто согласится нам помочь и не будет задавать лишних вопросов.

И ещё до того, как все посмотрели на Гарри, он уже знал, что сейчас появилось на уме у каждого в этой комнате.

Через пять минут они стояли возле Большого зала. Преподавательский стол был пуст, последние студенты заканчивали завтрак.

— Она у себя в кабинете, — сказал Гарри.

По лестнице друзья поднялись на нужный этаж, прошли двумя коридорами, встали возле одной из дверей. Гарри постучал, сначала еле касаясь дерева костяшками пальцев, но постепенно всё сильнее и увереннее. Несколько секунд прошло в ожидании, пока, наконец, дверь не открылась.

— Доброе утро, профессор Лобоска, — сказал Гарри. Их преподаватель трансфигурации стояла по другую сторону дверного проёма и с недоумением смотрела на них. — Нам нужно с вами поговорить.