Заря Валинора (джен)

в которой название главы объясняется только в самой последней фразе, да и это объяснение довольно хреновое, ибо построено на каламбуре, который не работает на квенья, так что постарайтесь особо над этим не размышлять; а ещё здесь чаепитие с Глаурунгом

Фингон посмотрел на дядюшку так, будто тот сошёл с ума. Ну хорошо, сошёл с остатков ума.

— Это же дракон! — сказал он. — Не может быть, что ты предлагаешь нам позволить ему напасть и даже не попытаться защититься!

— Этого я и не предлагаю, — ответил Феанор.

— Ты хочешь, чтобы я убрал со стены своих лучников!

— Там моя жена, ты, дурень! Зная, как ты любишь пострелять…

— Не верю своим ушам, — заявил Фингон. — Ты - самый последний из всех, кто может обвинять других в немотивированном насилии.

Глаза Феанора сузились:

— Ну, если тебе нужно немотивированное насилие, то его можно устроить, — и он схватился за меч.

— Отставить драки на военном совете, — приказал Финарфин.

Спорщики смущённо замолчали, и Финарфин поспешил воспользоваться паузой:

— Итак, подведём итог. Мы имеем дракона, который движется в нашу сторону, и Нерданель, которая выехала ему навстречу. За каким лядом она вообще это сделала?

Все посмотрели на Феанора.

— Я уже говорил, что это была её собственная идея, — напомнил Феанор. — Уверен, у неё есть какой-то план. И более чем уверен, что в этот план не входит пункт «быть застреленной, потому что все вы слишком трусливы, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как выпустить тучу стрел, как только заметите дракона»!

Финарфин вздохнул. Конечно, на любом собрании нолдор обязательно возникнут какие-нибудь разногласия, но этот совет с самого начала заседания ни на шаг не приблизился к какому-либо решению. Он пытался предотвратить бесплодные споры, исключив Ангрода, Тургона и всех сыновей Феанора, кроме двоих старших (он бы и самого Феанора выставил, если бы нашёл бескровный способ это сделать), но это, похоже, не сильно помогло. А время было ограничено. В самом буквальном смысле. Дракон надвигался.

— Я всё-таки не понимаю, почему нельзя использовать палантир, — сказал Финголфин. — Мы могли бы по крайней мере узнать, жива Нерданель или нет.

— Я уже говорил, что палантиры сейчас на техобслуживании, — ответил Феанор. — Мы пробуем установить на них систему безопасности…

— Но это же нелепо! — воскликнул Фингон. — Включи их обратно!

— Это так не делается, — отмахнулся Феанор. — Не собираюсь терять время и пытаться вам это объяснить. Достаточно сказать, что использовать палантиры не получится.

Вдруг открылась дверь. Ну, на самом деле это было не совсем «вдруг», открывалась она с какими-то вежливыми сомнениями. Так действовал бы мелкий офисный клерк, который очень не хочет отвлекать высокое начальство от важных переговоров, но в здании, похоже, пожар, и не будет ли хорошей мыслью продолжить совещание где-нибудь ещё, если, конечно, это не создаст серьёзных неудобств?

— Что случилось? — спросил Финарфин у возникшего в дверях эльфа.

— Дракон, — ответил тот. — Разведка, которую мы выслали — самые зоркие из них говорят, что у него есть пленник. Эльф на лошади и в броне.

— Матушка, — вздохнул Маэдрос. — Единственный член семьи, за которым, как я думал, не требуется присмотр…

— Мы выедем ему навстречу, — заявил Финголфин.

Все оглянулись на него.

— В кои-то веки верная мысль, — неохотно одобрил Феанор.

— Это же дракон, отец! — воскликнул Маглор. — Он тебя убьёт!

— Нет, — Финголфин покачал головой. — Тогда бы он уже убил Нерданель, а он зачем-то сохранил ей жизнь. Думаю, что он захочет поговорить с нами без боя.

— Скорее это какая-то уловка, — предположил Маэдрос.

— Поедем и встретим его, — сказал Феанор. — Что самое худшее из того, что может случиться?

— Что вам придётся сражаться с драконом? — ответил Маглор.

Финголфин бросил на него презрительный взгляд:

— Я дрался один на один с Моринготто. Думаешь, я испугаюсь какого-то дракона?

* * *

По итогам совета Феанор, Финголфин, Махтан, Маэдрос, Фингон, Аргон, Финрод и Галадриэль были отправлены к дракону на переговоры. Почти всю дорогу они ехали в тишине. Для любой другой компании зловещее молчание объяснялось бы тем, что их ждала встреча с драконом. В нашем же случае причиной было бурлящее варево из старых обид, тысячелетиями кипевшее на медленном огне и приправленное свежим недовольством.

— Если ты что-то увидела в своём зеркале, расскажи это нам, — сказал наконец Аргон. — Это может нам помочь, а нам любая помощь пригодится.

Галадриэль вздохнула и уставилась на серую гриву своей лошади:

— Я не уверена, что именно увидела. Зеркало показывает массу всякого разного; чтобы отыскать среди его видений истину, требуется много времени и труда. Сейчас я могу сказать вам только одно: возможно, нам нечего бояться.

Аргон что-то проворчал, но не стал подвергать суждение двоюродной сестры дальнейшим сомнениям.

Группа ехала дальше в неловком молчании, молчании такого сорта, что тянется как резина, пока кто-то не почувствует необходимость его прервать хотя бы банальным замечанием о погоде. На этот раз этим кем-то оказался Маэдрос.

— Как там орк? — спросил он Финрода.

— О, в полном порядке, — ответил тот, слегка изумившись вопросу. — Делает большие успехи. Амариэ пытается научить его готовить.

— Готовить? — удивился Финголфин.

— Твоя жена учит орка готовить? — не поверил Махтан.

— Ну да, — кивнул Финрод. — Говорит, ничего удивительного, что орки такие злые, ведь их так плохо кормят…

Он не успел подробно изложить теорию Амариэ относительно орочьей диеты, хоть она, без сомнения, и была очаровательной. Помешало то, что именно в этот момент они увидели дракона. Это была огромная ало-золотая тварь, а её вонь заставила их коней заволноваться. Фингон и Маэдрос машинально обнажили мечи.

— Убрать оружие, — резко приказал Феанор.

— Это же Глаурунг! — возмутился Маэдрос.

— Мечи в ножны! — скомандовал Финголфин. — Мы прибыли на переговоры. Нам не нужны провокации.

— Глаурунг — сам по себе одна сплошная провокация, — проворчал Фингон, но выполнил приказ.

— Мы не станем нападать первыми, — твёрдо сказал Финголфин. — Оставим эту сомнительную честь Моринготто и ему подобным.

Маэдрос с резким стуком забросил меч в ножны. Феанор обнажил свой:

— Ты только что сравнил меня…

Его прервал крик Махтана:

— Нерданель!

В самом деле, рядом с драконом кто-то ехал на коне. Кто-то, с головы до пят закованный в броню, местами закопчённую, местами сверкающую льдистым блеском.

Пока они смотрели, дракон остановился, и всадница двинулась к ним в одиночестве. Подъехав, она сняла шлем, и все убедились, что это и в самом деле Нерданель. Она была бледнее обычного, с огромными синяками под глазами, но смотрела победителем. Галадриэль облегчённо вздохнула:

— Так это была правда. Невероятная, но правда.

— Ты вообще о чём? — не понял Фингон.

— Ты не ранена? — спросил Махтан. — Чем ты вообще думала, отправляясь в одиночку на дракона?

Нерданель поймала взгляд Феанора. У того на лице мелькнуло внезапное понимание, через мгновение сменившееся горделивой улыбкой.

— Хорошо сделано, — сказал он. — Очень хорошо сделано. Разумеется, я ни секунды в тебе не сомневался.

— Что вообще здесь происходит? — спросил Аргон. — Нам придётся сражаться с драконом или нет?

— Нет, — ответила Нерданель. — Этого не потребуется. Теперь он слушается меня.

— Ты… Ты убедила Глаурунга сменить сторону? — удивился Финголфин.

— Если вы можете заставить Феанаро прислушаться к вам, — сказала Нерданель, — то дракон — это мелочи.

* * *

Разумеется, не было и речи о том, чтобы впустить Глаурунга в Тирион. Он остался в поле за городом под охраной Нерданели, а также Махтана и Феанора, которые не захотели её оставить. Тем временем Финарфин созвал своих советников, чтобы обсудить неожиданное положение дел. Действительно ли Глаурунг верен Нерданели — в той невеликой степени, в которой он вообще может быть кому-то верным, — или это какая-то ловушка? Являются ли драконы злом просто по своей природе? Понадобится ли давать ему золото, чтобы он оставался в хорошем настроении? Чем он будет питаться? Вопросов было множество, и кое-кто — из тех, кто не имел опыта битв с драконами — уже начал сомневаться, не проще ли было бы справиться обычным путём, то есть силой оружия.

Ворота Тириона оставались закрытыми, но на внешних стенах собралось огромное количество зевак, желающих поглазеть на мифическое чудовище. Среди них оказались и сыновья Феанора.

— И матушка держит его под контролем? — спросил Амрас, глянув скептически на чешуйчатое создание, возвышающееся над тремя крохотными фигурками эльфов.

— Она так сказала, — ответил Маглор.

Лицо Келегорма расплылось в странной улыбка.

— Что случилось? — спросил Куруфин. Последний раз такое выражение лица своего брата он видел во время его встречи с некой синдарской принцессой.

— Она больше никогда не сможет возражать против моего выбора питомцев, — мечтательно сказал Келегорм. — Интересно, получится ли у меня приручить варга?

— Простите, — сзади раздался мелодичный голосок, — не могли бы вы объяснить, что здесь происходит?

Это была Амариэ. Маэдрос кратко изложил ей события сегодняшнего дня.

— Да, да, это я знаю, — кивнула она, — но я имею в виду, что это просто до ужаса неприлично — закрыть городские ворота и заставить Глаурунга чего-то ждать снаружи, пока все остальные на него глазеют. Не говорю уже о бедной Нерданели; она, должно быть, очень устала.

— Это же дракон, — напомнил Карантир. — Что с ним прикажешь делать, на чай его пригласить?

Амариэ радостно улыбнулась ему:

— Замечательная мысль! Бегу ставить чайник. Амбарусса, вы не можете мне помочь? Знаете, надо будет много всего принести.

Близнецы посмотрели на весёлое, горящее энтузиазмом лицо Амариэ. Отказать ей было всё равно что пнуть щенка. Они обменялись беспомощными взглядами и последовали за ней.

* * *

Ночь не была ни тёмной, ни штормовой. На самом деле ветра вообще не было. Море под звёздным небом Валинора блестело словно зеркало, и ни одна веточка не шевелилась. В тени огромного дуба, из тех древних деревьев, что представляют собой целые миры, встретились двое. Их никто не видел, кроме звёзд над ними, травы под ними да могучего дерева и его обитателей. Одна фигура была высокой, вторая низкой; кроме этого, возможный наблюдатель не смог бы сказать ничего, поскольку они были в длинных плащах с надвинутыми капюшонами. Низкая, казалось, что-то показывала высокой, а та восхищённо вздохнула.

— Это… Это просто поразительно, — сказала она с изумлением в голосе. — Понимаю, почему тебя назвали Сэриндэ.

— Тэриндэ, — терпеливо поправила низкая. — Тэриндэ. Через букву торн, как в слове «тёрн».