Перекрестки миров и тридцать три тысячи жизней (гет)

Платье — листва красная,

Он принимал ее, как нечто обыкновенное, хотя никогда на его памяти — а в ней год за годом безошибочно и ясно сохранились много веков — никогда не случалось ничего подобного.

Шоколадным цветом не по-волчьи мягкой волнистой шерсти, теплым светом крапчатых яшмовых глаз она неуловимо походила на Эмин, но все же была совсем другой, и в сердце Леголаса появлялись смятение и трепет каждый раз, когда вместо мягкой, рассудительной и спокойной волшебницы являлась взбалмошная, непредсказуемая волчица. То, что должно было стать оборотной стороной монеты, неожиданно превратилось в самостоятельную сущность — непростую, не всегда понятную и совершенно неуправляемую. Она была зеркальным отражением, полным противоречий и своенравия. И если Леголас знал Эмин едва ли не лучше, чем самого себя, то за прошедшие годы он так и не научился предугадывать поступки ее волчицы. Он любил Луит не меньше, чем саму волшебницу, но внутри него всегда жил потаенный чуть осторожный интерес и предвкушение — он понятия не имел, что сотворит вредная вторая сущность его подруги в следующий момент...

...Облака, расчесанные частой гребенкой, сочно-розовые, как лесная малина, любовались собой в идеальном гладком черном зеркале Долгого озера. День перевалил за середину, солнце глядело свысока и румянило отроги Одинокой горы, однако затишье и лепота, робкие, будто первая ласка стеснительной возлюбленной, предвещали чудесный вечер и летнее небо, полное звезд.

Под нежным, растерявшим полуденный жар небом, искрилась и весело плескала озерная вода, слышалось фырканье и довольный звонкий скулеж. Луит любила воду.

Леголас устроился поодаль, растянувшись прямо на песке, прикрыв глаза и уложив голову на объемистый мешок с травами — была середина лета, самое благостное время для травника, и Эмин часто являлась на этот берег Долгого, чтобы побродить по лесу в поисках нужных ей растений. Леголас всякий раз сопровождал ее в этих долгих, иногда затягивающихся на два-три дня прогулках. Правда, по большей части его спутницей была именно Луит — запертая в теле подгорной королевы, здесь она вырывалась на свободу и наслаждалась волей и простором. Эльф прекрасно знал, что волчица не любит Гору и не выносит гномов — исключение составлял разве что Торин, которого она хотя и считала своим, но никогда не являлась тому на глаза.

Голову слегка кружило от мешанины пряных ароматов. Дурманно благоухал багульник, Леголас весь пропитался его сладким, немного анисовым запахом, который расслаблял тело и усыплял бдительность, будил в сознании странные картины, мысли и воспоминания...

Он приоткрыл один глаз, когда ему на лоб часто западали крупные капли, и прямо в пальце от своего лица увидел чуть раскосые, с совсем человеческой хитринкой янтарные глаза Луит. Та повела мокрым кожаным носом и, высунув язык, как ни в чем не бывало встряхнулась, обдав его целым водопадом радужных брызг.

— Айя! Долле наа!* — с досадой воскликнул он, вскакивая на ноги. — Зачем ты это сделала?

«Пойдем на Запад, — услышал он голос в своей голове. — Солнце высоко».

Леголас удивленно дернул бровью, но ничего не сказал. Луит почти никогда не говорила с ним.

— Зачем? — спросил он, отирая рукавом мокрое лицо. — Эмин нашла все, что хотела.

«Я хочу новую реку».

— Что ты хочешь? — переспросил Леголас. — Недостаточно воды на сегодня?

«Новую реку. Ту, в которой дно выложено разноцветными камешками, а вода так прозрачна, что можно увидеть цвет чешуи у рыб, что плавают по дну. А то и ухватить их», — добавила волчица и плотоядно облизнулась.

Леголас пожал плечами и не стал спорить. Он послушно забросил мешок на плечо и пошел вслед за нею вглубь леса.

Луит шныряла по кустам, распугивая птах и лесных мышей. На нее то и дело сердито щелкали черные белки, бросаясь пустыми шишками с высоких ветвей. Однажды такая увесистая шишка угодила в лоб и Леголасу. Время от времени он останавливал Луит и терпеливо вынимал из ее шерсти репьи и колючки. Эмин не будет счастлива обнаружить в своих косах этот кошмар.

— Здесь мы еще не были... — вдруг сказал он, останавливаясь.

Они действительно забрели далеко вверх по течению Бурой речки. Крутой берег впереди поднимался все выше и выше, потом, перерастая в каменный нашлепок, разрывал тело земли острым скальным гребнем. Из-под породы, бурля, вытекал новый поток, и тут же его холодные кристально прозрачные воды смешивались с торфянисто-коричневой мутной водой реки. В том месте, где он подмыл скалу, образовался небольшой грот. Сверху, по укутавшемуся в зеленый мох камню, бежали тонкие серебристые потоки и осыпались в подземный ручей, как жемчужины с бесконечного разорванного ожерелья.

Леголас взбежал на вершину и замер, любуясь распростертой у его ног картиной. Солнце неохотно уступало небесный простор и клонилось к горизонту. Макушки деревьев в его свете казались погребенными под огнем лесного пожара.

Луит, издав торжествующий визг, уже шлепала по мелкой подгорной речке, съехав сверху по скользкому от воды мху на собственной шкуре. Леголас снисходительно усмехнулся и спорхнул следом. Пока волчица бесновалась, он молча наблюдал за ней.

Она стояла по брюхо в прозрачной воде, широко расставив лапы, а сверху, приминая уши, ей на голову падали струи водопада. Зрелище было настолько забавным, что Леголас развеселился, и среди каменных берегов раскатилось серебристое эхо эльфийского смеха.

Луит выбралась на берег и недовольно зарычала — его веселье задело ее. Ворча, она уцепилась зубами за его тунику и потащила обратно к воде.

— Что ты делаешь? — возмутился Леголас, слабо сопротивляясь, и, вдруг уразумев, что его ждет, воскликнул: — Да ты шутишь!

В ответ Луит мотнула головой, раздирая острыми зубами серебристую ткань туники, и в конце концов умудрилась спихнуть его в воду. Эльф вынырнул, отплевываясь и шипя, и тут же повалился обратно, погребенный под целым ворохом мокрого меха...

...и через мгновение обнаружил, что держит в руках Эмин. Насквозь мокрую, растрепанную и совершенно ничего не понимающую Эмин. На краю сознания послышался довольный ехидный рык. Тихое журчание реки вокруг них вдруг превратилось для Леголаса в неумолчный тревожный рокот — он предупреждал, призывал, требовал... Над головой Эмин танцевала падающая сверху вода, и струи были похожи на ее полурасплетенные косы. Он часто заморгал, когда холодные капли с ее волос попали ему прямо в глаза.

— Взлетишь... — шутливо предупредила Эмин и провела ладонью по его щеке, стирая жирную речную грязь, в которой было перемазано его лицо. — Если бы я могла выдрать эту поганку за уши, я сделала бы это уже давно... — пробормотала девушка, поднимаясь и подбирая мокрые юбки. — Будь так добр — сделай это за меня, когда она снова появится.

Он молча кивнул. Ему вдруг стало холодно и необъяснимо горько.

— День уходит, — заметил он, помогая ей выбраться на берег. — Идем и мы.

Вечер медленно тушил пожар над лесом, подливая в небо холодную синь, а в спину Леголасу несся разноголосый хохот насмешничающей воды...

* долле наа — пустоголовая (синдарин)