Наследник (джен)

К большой радости молодых родителей и деда-Блюстителя, малыш рос здоровым и крепким. В день Преполовения лета младенца-наследника представили совету Минас-Тирит.

Финдуилас уже полностью оправилась после родов. Нарядная и счастливая, она сидела в удобном кресле с Боромиром на руках. Эктелион сидел рядом, Дэнетор стоял позади них.

Все советники и капитаны как один отмечали улыбчивую красоту голубоглазого крепыша. Одним из последних к семье Блюстителя подошел Торонгил.

— Поздравляю вас, государь. Вас и ваше семейство с появлением долгожданного наследника.

— Но ведь дождались! И какого! — Эктелион с гордостью взглянул на малыша. — Я уверен, что его ждет большое будущее.

“Знать бы, что действительно его ждет в эти страшные времена”, — угрюмо подумал Дэнетор.

— У потомка рода Блюстителей не может быть иного будущего. Ведь Дому Хурина вверена великая ответственность — беречь Гондор, покуда не вернется истинный король.

Торонгил взглянул на Дэнетора, но тот с нежностью смотрел на маленького сына. “В Гондор не может вернуться истинный король, ибо потомок Исилдура, даже если ты сумеешь доказать свое происхождение, им не является, — подумал Дэнетор. — У вас было свое королевство, но вы бездарно потеряли его”.

— Согласен, — ответил Эктелион. — И потому Блюститель должен быть не только мудрым правителем, но и великим воином. Благословите его, господин капитан. Вы, вне всякого сомнения, наш лучший полководец. Пусть станет вашим преемником в деле защиты Гондора.

— Конечно, государь. — Арагорн наклонился, чтобы взять у Финдуилас младенца.

Она обернулась и встревоженно взглянула на мужа. Он слегка кивнул. Молодая женщина вздохнула и отдала ребенка.

Капитан благословил его и вернул матери.

— Похоже, леди Финдуилас не готова расстаться с ним ни на минуту, — улыбнулся Торонгил.

“Не люблю людей с камнем за пазухой”, — подумала она и прижала маленького Боромира к себе.

Когда малыша почтили все члены Совета, Финдуилас с облегчением поднялась и унесла свое сокровище.

— Моя невестка — замечательная мать, — глядя ей вслед, с чувством заметил Эктелион.

— Небо благословило вас, государь, — ответил Торонгил.

— Как же я долго этого ждал, — вздохнул Блюститель, — но этот чудесный мальчик превзошел все мои ожидания.

Когда Боромиру исполнилось два с половиной года, Торонгил объявил Блюстителю, что гондорский флот готов нанести удар по умбарским пиратам.

— Вы хотите напасть на них? — уточнил Эктелион.

— Мне кажется неверным дожидаться момента, когда они осмелеют и нападут на нас. Я говорю не о попытках ограбления наших купеческих судов, а именно о настоящем вторжении.

— То есть, вы хотите отправиться прямо в их логово?

— Да, я хочу ударить по ним в Умбаре, где сосредоточены их основные силы.

— Рисковано, — покачал головой Эктелион. — В случае неудачи потери для Гондора на море будут катастрофическими.

— Я возьму ответственность на себя, государь. Прошу вас довериться мне. Дерзну напомнить, что я никогда не подводил вас.

— Это верно, — согласился Блюститель.

— Позвольте мне рискнуть, государь. Вы не будете сожалеть о своем решении.

В двери постучали.

— Войдите! — отозвался Эктелион.

— Государь, принц Дэнетор неудачно упал с лошади и ранен, — сообщил слуга.

— ?! Он же всегда прекрасно ездил верхом!

Блюститель отпустил Торонгила и направился к сыну. В покоях Дэнетора и Финдуилас было два лекаря.

— Сильно? — спросил он.

— Как сказать, государь… — похоже, треснуло несколько ребер с левой стороны и сломана рука, — ответил один из врачей.

Стянутый бинтами сын сидел на постели, лекарь Анборн накладывал шину. Огорченная Финдуилас держала мужа за здоровую руку.

— Как же ты умудрился?

— Даже не знаю, — не глядя на него, ответил Дэнетор.

“Какой же он все-таки тощий… Особенно для воина”, — глядя на полуобнаженного сына, подумал Эктелион.

— Хорошо хоть правая рука цела, сможешь писать, а вот ребра слева — не здорово, ведь там же сердце, — заявил он.

— Вы правы, государь.

Когда лекари закончили и ушли, Финдуилас помогла мужу надеть рубашку.

— Оставь нас ненадолго, дитя мое, — попросил невестку Эктелион.

— Вы же не будете его ругать?

Когда Дэнетор женился, Блюститель довольно быстро понял, что отчитывать сына в своей привычной резкой манере и тем более поднимать на него руку стало совершенно невозможно. Глаза Финдуилас мгновенно наполнялись слезами, и старик отступал, чтобы не огорчать ее.

— Конечно, не буду, — заверил Эктелион.

Финдуилас поцеловала мужа и вышла.

— Что-нибудь случилось? — спросил Дэнетор.

— Ты свалился с лошади! Наследник Минас-Тирит вышел из строя, — фыркнул Эктелион. — А если серьезно, капитан Торонгил хочет напасть на умбарцев.

— Напасть? — удивился Дэнетор. — Я думал, что усиление флота и укрепление Пеларгирской крепости — это защитно-превентивные меры.

— Я склоняюсь к тому, чтобы позволить ему сделать это.

— Мне не нравится эта идея. — Дэнетор покачал головой.

— Конечно, в умбарском заливе корсары у себя дома. Как бы всё это не закончилось какой-нибудь западней. Тогда мы останемся без флота, и пираты рано или поздно этим обязательно воспользуются.

— Если мое мнение имеет значение, то я против.

— С одной стороны, опасно так рисковать… А с другой… Капитан Торонгил просит меня довериться ему. Обещает, что все получится.

— Даже самый умный и одаренный человек не может учесть все обстоятельства. Это довольно самонадеянно с его стороны.

— Но, с другой стороны, он никогда нас не подводил.

— Все случается…

— Все случается в первый раз! Знаю я эту твою любимую фразочку! — перебил его Эктелион.

— Ставка слишком высока, отец. Я — против. — Дэнетор невольно коснулся ушибленных ребер.

— Ладно, отдыхай, — велел Блюститель.

Старик вышел, и в комнату вернулись Финдуилас с маленьким Боромиром.

— Отец! — Мальчик подбежал к Дэнетору, и тот здоровой рукой усадил его к себе на колени. — Расскажи мне сказку!

— О чем ты хочешь послушать?..

— Про Нуменор!

— Когда-то давным-давно, на западе, среди океана лежал остров.

— Океан — это большое море?

— Да, океан — это огромное, почти бескрайнее море. Были на этом острове высокие горы и плодородные долины, быстрые реки, прозрачные озера и чудесные сады.

Финдуилас села рядом и тоже слушала.

— Жители острова были высоки ростом, прекрасны лицом и долгие годы оставались молодыми и полными сил. Они любили свою благодатную страну, но еще больше они любили море. На быстрых кораблях они покидали Нуменор, и ветер нес их парусники на север, юг и восток.

“А ведь когда-то было время, когда даже Саурон боялся нашего флота, — с грустью подумал Дэнетор. — Подумать только, отец снизошел до того, чтобы посоветоваться со мной… Обычно он слушает только своего любимчика”.

Когда малыш начал засыпать, Финдуилас унесла его в детскую, уложила, а потом вернулась к мужу.

— Как же ты все-таки упал?.. — осторожно обнимая его, спросила она.

— Уснул.

— Уснул?..

Дэнетор кивнул.

— Конечно, ты же почти не спал столько дней. Почему государь не бережет тебя?

— Если бы я знал. “Я и правда не знаю, почему он не любит меня…”

Тем временем Эктелион позволил Торонгилу осуществить свои планы. Когда тот простился с Блюстителем и собирался уходить, в Фонтанном дворе его окликнул Дэнетор. Арагорн подошел и поклонился.

— Вернитесь с победой, капитан Торонгил, — сказал Наследник.

— Я сделаю все, что от меня зависит, милорд.

Дэнетор сдержанно улыбнулся и кивнул, давая понять капитану, что тот свободен.

Арагорн поклонился и зашагал к выходу из Цитадели. Внезапно, сам не зная почему, он обернулся. Возле Дерева он увидел длинную фигуру Дэнетора и хрупкую Финдуилас рядом. Она заметила, что он смотрит на них, и помахала ему рукой. Арагорн слегка поклонился в ответ и покинул Цитадель. Тогда он еще не знал этого, но отныне им уже не было суждено встретиться в мире живых.

Эктелион не находил себе места и ждал новостей. Наконец, спустя двадцать один день, он получил из Пеларгира долгожданное известие. Капитан Торонгил извещал его о том, что ему удалось ночью напасть на главную гавань пиратов и сжечь их корабли. Довольный Эктелион поспешил к сыну.

Дэнетор играл с подросшим малышом. Он был большим и свирепым огнедышащим драконом, а Боромир — отважным рыцарем. После жаркой схватки Дракон был повержен и теперь лежал на спине и беспомощно махал тремя лапами. Глядя на него, Финдуилас смеялась до слез.

Эктелион открыл дверь и громко вздохнул. Увидев отца, Дэнетор перевернулся на бок и сел.

— Играешь? — укоризненно покачал головой Блюститель. — А меж тем пришло сообщение из Пеларгира.

— И?!

Как бы Дэнетор ни относился к Торонгилу, ради остальных гондорцев он желал ему победы.

— У него получилось! Корсары разбиты.

— Это действительно добрые известия, — согласился Дэнетор.

— Добрые! — фыркнул Эктелион. — Это замечательная новость! Сколько лет у Гондора не было столь важных и славных побед.

— Вы правы, отец.

— Нужно встретить его и чествовать. Сейчас уже, конечно, начало ноября, но добудь цветов… Прикажи украсить Город флагами… И, конечно, объяви выходной, чтобы как можно больше людей смогли встретить капитана Торонгила и приветствовать его.

— Будет исполнено.

— На кого ты похож, что у тебя на голове?! — внезапно спросил Блюститель, глядя на взлохмаченного сына.

— На побежденного дракона, — ответил Дэнетор.

— На кого?!

— Дэнетор и Боромир играли в рыцаря и дракона, государь, — улыбнулась Финдуилас.

— О чем мы говорили? — продолжил Эктелион. — А! Лично встретишь Торонгила в Харлондских гаванях и проводишь его в Цитадель.

— Хорошо, отец.

— Сможешь проехать верхом и не свалиться?!

— Я очень постараюсь.

Следующие дни Город под руководством Дэнетора готовился к встрече. Были подняты флаги. Из Лоссарнаха привезли поздние цветы и украсили ими городские ворота и ворота Цитадели.

От Пеларгира до Минас-Тирит вверх по течению было два дня хода, и поэтому было примерно известно, когда корабль с победителем причалит в Столичной гавани.

Когда смотрящие заметили парусник вдали, Дэнетор сел на коня и в сопровождении нескольких капитанов поехал к Реке. Корабль причалил, воины начали спускаться на берег, однако Наследника сразу насторожило, что их лица были совсем не радостными, а скорее обескураженными.

— Что случилось? Где господин капитан? — спросил Дэнетор.

Воины переглянулись.

— Дело в том, милорд, что… его с нами нет.

— Что значит “нет”? — не поверил изумленный Дэнетор.

— Он взял лодку и высадился в Итилиене, милорд.

— Зачем?!

— Не знаем, милорд, он не раскрыл нам своих планов. Но мы видели, что он ушел в сторону Мордора.

— ?!

— Господин Торонгил оставил письмо для государя. — Один из воинов протянул Дэнетору бумагу.

“Небо!”

— Благодарю. — Дэнетор взял письмо, сунул его за пазуху и поехал к городу.

Возле Ворот толпились горожане.

“Почему лорд Дэнетор вернулся один?.. А где капитан же Торонгил? Что случилось?!” — шептались люди.

Звонари у главных Ворот растерянно смотрели на Наследника. Дэнетор сделал им знак, что звонить не нужно. Так, провожаемый удивленными взглядами и тихим ропотом, Дэнетор поднялся в Шестой Ярус, где спешился.

Эктелион, окруженный старшими членами Совета Минас-Тирит, ждал победителя в Фонтанном Дворе.

— Я же говорил, чтобы всё было готово! — рассердился Блюститель. — Почему нет колоколов?! Звоните же, наконец, — приказал он.

Звонарь Цитадели послушался, и над Минас-Тирит все же зазвучали колокола. Дэнетор поднялся в Цитадель.

— Ты один?! Где капитан Торонгил?! — Блюститель смотрел на сына.

— Я не знаю, где капитан Торонгил, — стараясь быть спокойным, ответил Дэнетор.

— Что это значит?!

— По словам воинов, которые были с ним, он сошел на берег в Итилиене и… ушел.

Эктелион еще не вполне осознавал услышанное.

— Что ты такое говоришь?!

— Торонгил оставил вам… послание. — Дэнетор вытащил здоровой рукой письмо и протянул его отцу.

Эктелион схватил бумагу и спешно развернул ее. “Иные цели ныне призывают меня, государь. И должно миновать много лет и много опасностей остаться позади, прежде чем я когда-нибудь вернусь в Гондор, если на то будет воля Судьбы”, — прочитал он.

— Государь? — обратился к Эктелиону лорд-Хранитель ключей.

— Встретить воинов, которые были с капитаном Торонгилом, и чествовать их. Праздничный пир состоится, — распорядился Блюститель и ушел во Дворец.

Дэнетор пошел следом. Во Дворце его встретила взволнованная Финдуилас.

— Что случилось, любимый? На государе лица нет.

— Дело в том, что капитан Торонгил оставил нас.

— Он был тяжело ранен и умер?.. — огорчилась добрая Финдуилас.

— Нет. Он просто ушел.

— Как?!

— Вот уж не знаю, — ответил муж.

— Как же это…

Дэнетор кивнул.

— Для государя это весьма неожиданно. Ведь Торонгил давал ему присягу, — сказал он.

— Но разве так… можно?

— Конечно, нет. По крайней мере, по законам Гондора. “Хотя что ему наши законы? Он явно ставит себя выше них”.

— Ты огорчен? — осторожно спросила Финдуилас

— Скорее, очень удивлен. Все же я не ожидал этого. Как, впрочем, и остальные.

После непривычно тихого праздничного пира Дэнетор и его жена поднялись к себе. Финдуилас помогла мужу переодеться в домашнее.

— Вас хочет видеть государь, милорд, — сообщил Туор.

Дэнетор пришел к отцу.

— Как ты думаешь, он вернется? — встретил его Блюститель. — Может быть, он отправился в Рохан?

— У меня нет пророческого дара, государь. Мне кажется, что нет.

— Почему он так поступил?.. — Эктелион взглянул на сына.

— Трудно сказать, милорд. Вероятно, Гондор никогда не стоял для него на первом месте.

— Мне в это верится с трудом, — возразил Эктелион. — Мы просто всего не знаем. Жаль, что ты в свое время не захотел с ним подружиться. Возможно, он бы посвящал тебя в свои планы.

— Не думаю, государь. Более того, ему была не нужна моя дружба. Я ведь не возражал сблизиться и даже сделал первый шаг.

— Ты гондорский наследник. Мне трудно поверить, что твоей дружбой могли пренебречь.

— И тем не менее это так. Ему была не нужна моя дружба, не нужна рука Нерданэль…

— С Нерданэль… Она могла быть не в его вкусе. И, возможно, у него осталась невеста на родине.

— Помилуйте, отец, ну какая невеста. Ему, как и мне, уже почти пятьдесят. Он более двадцати лет провел в Гондоре. Даже если этой леди было двадцать, когда они расстались, сейчас ей должно быть за сорок. Поздновато было бы вспоминать о ней теперь. Но вы совершенно правильно упомянули его родину. Гондор для него не родная страна. Он не любит его сыновнею любовью. Для него это скорее средство.

— Не говори так! Он столько сделал для Гондора.

— Мы не знаем его истинных мотивов.

— Сражаться с Сауроном — вполне достойный мотив, он сразу назвал свои цели, когда поступал на службу!

— Согласен, но был ли этот мотив единственным?

— Скажи уже прямо, что ты имеешь в виду, — проворчал Эктелион.

— Я хотел рассказать вам об этом еще в его первый год в Минас-Тирит, но вы не захотели слушать.

— И что же такое ты узнал?

— Скорее всего, он из рода королей Арнора и Артэдэйна.

— ?!

— И считает себя потенциальным государем Гондора.

Эктелион какое-то время пытался осознать услышанное.

— И потому что ему присяга, которую он дал вам? — продолжил Дэнетор. — Что ему люди, которые восхищались им и ждали его с цветами. Что…

— Погоди, — прервал его Блюститель. — Но если он даже считал себя вправе претендовать на трон, почему же он ушел? Сейчас, после такой победы, на вершине популярности?!

— Я не знаю, почему он так поступил. Возможно, понял, что Гондор не ждет ничего хорошего, и не захотел встретить с нашей страной ее гибель даже в роли ее государя.

— Как ты можешь такое говорить?! — возмутился Эктелион. — Небо, как я могу оставить королевство человеку с таким настроением?!

— Отец… Я смотрю на вещи трезво. Ибо нет ничего хуже тщетных надежд и бегства от действительности. Жить Гондору или умереть, как это ни страшно, теперь будет решать Саурон. Нам нечего ему противопоставить. Наши воины умелы и отважны, но как мало их осталось. Орки, вастаки, умбарцы, харадцы… Ему ничего не стоит собрать армию, которая будет превосходить нашу в десятки раз. Мы можем лишь обороняться — и то до поры до времени. Спасти Гондор да и остальное западное Средиземье может только чудо. Но в наши дни… чудес не бывает, — грустно закончил он.

(C) 2023 murzwin