Ребис (гет)

— Почётная медаль за самый безответственный поступок твоя по праву, — сердилась Гермиона. — Как ты мог позволить Гарри погнаться за Долоховым в одиночку? Можешь не отвечать, — добавила она, повелительно подняв ладонь, когда МакКиннон открыл рот. — Вы оба виноваты.

— В таком случае прибереги несколько любезностей и для Поттера, — проворчал Даррен.

— Боюсь, Гарри, судя по твоим словам, не в том состоянии, — возразила Грейнджер, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Почему ты не отправился с ним в госпиталь?

— Потому что он сам попросил доставить его домой, а не мозолить глаза медикам. Ваша пресса получила бы лакомый кусок, сделав парочку колдо героя среди лимонных халатов.

Гермиона вздохнула. Она плохо ориентировалась в коттедже Поттеров в Годриковой Впадине, но не могла не признавать: этот дом давал сто очков вперёд особняку на Гриммо, где на каждом шагу гостя ждали неприятности, будь то удушающие объятия заколдованных мантий или стреляющие болтами часы.

Грейнджер толкнула дверь и оказалась в спальне.

Гарри вскочил на ноги, пошатнулся и снова упал на кровать.

— Даже не думай, — предостерегла Гермиона, когда он, белый как полотно, попытался приподняться на локтях. — Даррен мне рассказал о том, что произошло. Какое заклинание применил Долохов?

— Не знаю. Оно располосовало мне всю грудь, и по ощущениям на меня будто уронили автобус размером не меньше «Ночного рыцаря», — пожаловался Гарри. От непроизнесённых вслух укоров Гермионы, молча разглядывающей скопление пузырьков и баночек на тумбочке, у Гарри обострилось чувство вины. — Фините помогло, но есть ещё кое-что, — сказал Поттер.

Брови Гермионы взлетели вверх.

— Долохов обезоружил меня.

— Само собой, — пробурчала Грейнджер, мельком взглянув в сторону окна. На подоконнике стоял сухой почерневший цветок. Только по горшку Грейнджер узнала в погибшем растении свой подарок. В груди что-то с горечью сжалось.

— Нет, ты не поняла, — с нажимом сказал Гарри. — Палочка вылетала из моей руки. Он победил меня... ну как Малфой — Дамблдора. В тот день. Тогда на Астрономической башне. Понимаешь?

Поттер вновь посмотрел на Гермиону. Их бессловесный разговор продлился всего ничего, но Грейнджер внезапно ахнула и прикрыла рот ладонью.

— Да. Он стал хозяином Бузинной палочки, — произнёс Гарри. — Самой сильной волшебной палочки в мире!

— Я о ней только в учебнике по Древней магии читал, — пробормотал Даррен от двери. — Там она называлась Жезлом судьбы, переходящим к победителю. Мы с ребятами верили в эти сказки не больше, чем в существование Фоссегрима. Я не сомневаюсь, что это правда, только потому что Гарри не стал бы выдумывать!

— С её помощью Долохов может натворить такое, что я и представить боюсь! — воскликнула Гермиона.

— Надо сообщить Кингсли! — ударив кулаком в ладонь, воскликнул Даррен.

— Да, наверное, — нехотя признал Поттер. — Хотя это ничем не поможет.

Гарри схватился за голову, будто у него опять заболел шрам.

Гермионе показалось, что она шагнула назад во времени. Бузинная палочка в который раз оказалась в руках опаснейшего волшебника.

В этот момент послышался негромкий удар по парадной двери. Даррен сбежал вниз и отворил её. Гермиона остановилась на лестнице, всматриваясь в силуэт, возникший на пороге.

— Невилл!

В руке он держал палочку, готовясь защищать своих друзей.

— Что стряслось? — взволнованно спросил Невилл. — Где Гарри? Я получил сообщение через кольцо!

— Это я его отправил, — сказал Даррен, взлохматив волосы на затылке. — Я бы и Малфоя позвал, но в последний момент что-то подсказало мне, что это не самая лучшая идея.

— Гарри пострадал на задании. Ему уже лучше, Невилл, — проговорила Гермиона.

— А по твоему виду так и не скажешь.

— Да, у нас прибавились поводы для беспокойства, — ответила она, совсем не весело улыбнувшись.

— Рад тебя видеть, Невилл, — прокряхтел Поттер, показавшись из-за спины Грейнджер. — И почему только, Гермиона, ты не придумала такие кольца раньше, когда мы слонялись по лесам?

Через несколько минут все четверо собрались в гостиной Поттеров.

Гарри с неохотой рассказал Невиллу о произошедшей с ним неприятности, разумно умолчав о потере ценнейшего магического предмета.

— Значит, Долохов улизнул, — понуро заключил Лонгботтом. — Почему же он не убил тебя? Нет, это, конечно, хорошо, что ты жив, но почему? Не понимаю.

— Он хотел, чтобы я увидел что-то… — глядя на свои ладони, произнёс Гарри. — Похоже, Долохов замышляет...

— Очередную гадость, — сердито закончил за него Даррен. — Эта сволочь не успокоится на этом свете, поэтому я не прочь помочь ему перебраться на другой.

— Нет, — возразил Гарри. — Долохов разозлил меня, и я потерял голову. Могла пострадать куча народа, даже ты, дружище, ведь я вообще не видел перед собой ничего, кроме этой разукрашенной шрамами рожи. Я думал о том, как мы улепетывали со всех ног от Пожирателей смерти, сунувшихся на свадьбу Флёр, о кафе на Тотнем-Корт-Роуд.

— Только они этого помнить не могли, — философски заметила Гермиона. — Я поработала над их памятью, не забыл?

— Тогда мы пощадили Долохова и Роули, потому что тщательно всё продумали и приняли взвешенное решение.

— Гарри, тебя Кингсли покусал? — приподняв уголок губ, поинтересовался МакКиннон.

— Но ведь он как раз был прав, только раньше я его не слушал.

— Как это обычно и бывает, — хмыкнула Гермиона.

Невилл потёр ладони.

— Ты где так замёрз? — из дружеского участия спросил Гарри.

— В подземельях Хогвартса!

— Я и забыла, что мы отправили тебя туда! — откликнулась Гермиона. — Ты видел Снейпа?

— Да, но он не помог. Ему известно не больше нашего. Снейп сказал, если у Петтигрю и были когда-нибудь на руках дневники, то он отдал их Сами-Знаете-Кому.

Грейнджер заметила, что Невилл выглядел расстроенным, но его досада отличалась от той, что одолела Драко. Лонгботтомы многие годы провели в Мунго. Невилл не знал своих родителей здоровыми, он легче воспринял провал поисков Философского камня. Что до неё самой… Гермиона не успела всё осмыслить. Ужаснее всего, что она больше думала об оставленном в пустой библиотеке Драко, чем о словах Хвоста.

Когда Малфой прижал её к себе, она ощутила лёгкость и покой. Никто в ту минуту не понимал Гермиону лучше него, но дело было не только в связавшем их горе.

Ей казалось, она близка к разгадке, но так и не осмелилась сказать вслух. Только покачала головой, поняв, что и Драко на это не способен. Да и разделял ли он то, что она робко называла про себя симпатией? Ей нравился его голос, лишённый прежних тягучих нот, глаза и профиль... После стольких лет знакомства Гермиона училась находить в нём красоту. Все забияки — трусы, а Малфой столько лет только и делал, что задирал её. Нет, ей ни за что не дождаться от него даже малой подсказки.

Ложные надежды — источник терзаний.

Грейнджер опустилась в одно из мягких кресел. Второе занял Невилл. Даррен с головой ушёл в изучение колдографий в разноцветных рамках, точь-в-точь таких же как в «Норе».

Он читал подписи на них и жадно всматривался в улыбающиеся лица.

Гарри водил пальцем по запотевшему оконному стеклу. Вид у Поттера был совсем несчастный. Он совершил импульсивный поступок, за который себя безжалостно винил.

Под нелепым предлогом Гермиона проскользнула на кухню и с максимальной уверенностью произнесла:

— Экспекто патронум!

Из палочки вылетела серебристая выдра. Она выслушала хозяйку и, взмыв сияющей звездой под потолок, просочилась сквозь крышу дома и полетела на запад, не уступая по яркости высыпавшим на небе звёздам.

Через пять минут камин затарахтел, будто в нём проснулся маленький моторчик, и выбросил на ковёр горку золы. Раздался протяжный гулкий звук, и в гостиную высыпали Уизли.

— Гарри! — заголосила Молли, подталкивая в спину Артура.

— Как ты? — испуганно пролепетала Джинни, обогнав мать по дороге к замершему с открытым ртом Гарри.

— Вот тебе и личная группа министра, — проворчал Рон. — Одни проблемы.

Опередив их обеих, он озабоченно осматривал лучшего друга.

Гермиона стояла на пороге и улыбалась. Надо было позвать Уизли сразу же, ещё раньше.

Гарри пытался поднять воротник рубашки как можно выше, чтобы скрыть следы, оставшиеся от заклинания невидимых пут.

— Я предупреждала, что эта учёба добром не закончится, — пробормотала миссис Уизли. — Вот что я вам скажу: трудно найти более опасное занятие.

— Алая мантия даётся не за перекладывание бумажек, — тихо сказал Даррен, однако был услышан.

— Молодой человек, — повернувшись к нему с грозным видом, отчеканила Молли. — Мои братья мечтали о пресловутых алых мантиях, и оба погибли, так их и не дождавшись. А Фрэнк и Алиса… — она указала на Невилла, больше всего на свете желающего раствориться в складках плюшевой обивки.

— Дорогая, не стоит, — мягко прервал её Артур.

Миссис Уизли часто заморгала в попытке не разрыдаться.

— Я хочу сказать, что любая мать предпочтёт для своих детей перекладывание бумажек тому, чему вас учат в Аврорате! Я счастлива, что Рон одумался и начал помогать брату в магазине!

— Мама, — с упрёком пробормотал Рон. — Я ещё ничего не решил окончательно.

Гарри застыл как громом поражённый.

Гермиона с изумлением посмотрела на Рона, а он виновато отвёл глаза. С ней или Гарри он даже не посоветовался. Как и она с ним, отправляясь за записями Гриндевальда на континент, в Азкабан, в Малфой-мэнор. Неизвестно ещё — что из этого хуже в понимании Уизли.

Невилл быстро со всеми распрощался, и Грейнджер поняла, что жаждет последовать его примеру. Гарри находился в таком состоянии, что нуждался в поддержке — шумных и заботливых (иногда чрезмерно) Уизли, но ей, вымотанной за этот бесконечный день, требовался покой.

— Сейчас самое время, — прошептал МакКиннон, накинув ей на плечи плащ. Удивительно, как ему удавалось угадывать её желания.

Гермиона благодарно кивнула.

Они вышли на крыльцо вместе. Свет фонарей в Годриковой Впадине падал ровно. Ветра не было, но в воздухе ясно ощущалась осенняя прохлада, а ещё в нём кружило незримое волшебство.

Неожиданно Даррен вынул из-за пазухи прямоугольную карточку. Гермиона пригляделась и поняла, что у него в руке колдография — групповой снимок со свадьбы Поттеров. Она с лёгкостью узнала запечатлённых на глянцевой бумаге родителей Гарри, Сириуса, Люпина и Петтигрю — такого, какого она видела сегодня в винном погребе. Имена остальных молодых людей Гермионе были неизвестны.

— Ты стащил её? — спросила она, нахмурившись.

Даррен посмотрел на неё как на сумасшедшую.

— Я сделал копию.

Гермиона мысленно дала себе по лбу.

«Общение с Драко, определённо, дурно на меня влияет», — подумала она.

— Исчезнет через пару дней, — с грустью заметил Даррен.

Уверенная, что её щёки краснее аврорского парадного плаща, Грейнджер тихонько проговорила:

— Ты узнал кого-то?

— Это Марлин — моя сестра, — сказал МакКиннон, указав на невысокую девушку во втором ряду. Её чистое круглое лицо было создано для улыбки. — Дома у нас нет таких снимков… в смысле — волшебных, движущихся, только обычные маггловские карточки. Здесь она как живая, правда? А это Блэк, — добавил он, к удивлению Грейнджер правильно определив в темноволосом красавце Бродягу. — Я представлял его старше, а он оказался ещё младше Марлин.

— Откуда ты знаешь Сириуса?

— Я и не знаю, — ответил Даррен, проведя пальцем по изображению сестры, — прочитал его имя на обратной стороне колдографии. Жаль, что он не смог защитить сестрёнку. Но этот человек, сам того не ведая, спас жизнь моей маме… и мне.