Ребис (гет)

Солнце стояло высоко, обещая очередной жаркий день в Уилтшире. Воздух был сухим и тяжёлым, но Драко Малфой мог поклясться, что дождь уже к ночи прибьёт всю пыль к земле.

В доме было тихо, и это несказанно радовало всех его обитателей.

«Всё ещё можно исправить».

Мать любила повторять это прежде, чем удалиться в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Да, можно. Парк зазеленеет, нужно только пройтись по старым аллеям и дорожкам возле пруда и взмахнуть несколько раз волшебной палочкой. Претенциозный паркет заблестит, стоит лишь позвать домовых эльфов, сжавшихся в своих каморках у кухни. Можно открыть окна, и портьеры освободятся от скопившейся пыли.

Но мрачные тени, засевшие в углах, не исчезнут.

Через несколько дней должно состояться долгожданное судебное заседание по делу Люциуса Малфоя, некогда богатого и влиятельного волшебника Британии, а ныне — сломленного и измученного мужчины с трясущимися руками и серым лицом под стать его убогой рубахе в Азкабане.

«Надо что-то делать! Надо делать!» — повторял Драко как заведённый, но не предпринимал ничего. Он просто не знал, за что взяться. Ему никогда не доводилось отдавать прямые указания, касающиеся ведения хозяйства.

Кухня, сад, погреба, дом — заботы отца и матери.

Теперь Люциус обзавёлся новыми делами, а Нарцисса с беспомощностью во взгляде зачастую даже отказывалась спускаться на первый этаж. Её можно было понять. В доме завелись красные галстучки, вывести которых оказалось невероятно трудно. Домовики говорили, что где-то возле кухни поселилось привидение. Драко ни разу его не видел, хотя слышал странное потустороннее поскуливание, когда спускался в винный погреб. Неудивительно, что всякая нечисть притягивалась к мэнору. Не так давно здесь творились ужасные вещи.

Драко поправил манжеты. Ему было необходимо вырваться наружу.

Комната младшего Малфоя сильно изменилась за последнее время. Теперь Драко окружали лишь голые серые стены и пустующие полки шкафа. Книги изъяли министерские крысы, набросившиеся на бесценную библиотеку Малфой-мэнора как на кусок сыра. Они давно мечтали прибрать коллекцию книг к своим рукам.

Все завидовали Малфоям, мечтали втоптать их имя в грязь, и отец щедро предоставил такую возможность. Драко оставалось лишь открывать двери перед новыми и новыми инспекциями из Аврората, Министерства Магии, Комиссии по делам чистокровных и ещё десятка мест, о существовании которых он до того не подозревал.

Драко покинул спальню и двинулся по мрачному коридору, стараясь не смотреть на предков, изображённых на портретах. Чистокровные маги глядели на него, точно ожидая чего-то.

«Наверное, они переворачиваются в гробах на старом кладбище Уилтшира, когда видят нас, — некстати подумал Драко. — Ну и пусть. Они мертвы. Если их что-то не устраивает, пусть явятся сюда с того света и попытаются что-нибудь сделать»!

Драко передёрнул плечами, желая стряхнуть с себя цепкие взгляды, и выругался. Потрясённая Цикламена Малфой прикрыла рот рукой и осуждающе покачала головой в такт раскачивающимся кисточкам настенной лампы. Пухлощёкий Лайонелл Малфой разразился противным смехом.

Драко смерил портрет сердитым взглядом, что возымело ровно противоположный эффект: нарисованный родственник расхохотался ещё громче.

Малфой ответил новой замысловатой бранью, протопал к лестничной площадке и перегнулся через перила, заглядывая на второй этаж. Дверь, ведущая в спальню матери, была приоткрыта судя по тонкой полоске света, протянувшейся по полу.

В последние дни Нарцисса редко покидала свою комнату. Обычно запертая заклинанием дверь наводила Драко на неприятные мысли. Луч света на изумрудной плитке дарил надежду, что леди Малфой находилась в добром расположении духа.

Комната матери олицетворяла для сына истинное спасение. Нарцисса всегда позволяла маленькому Драко играть в своей спальне, в этом затенённом уголке спокойствия и такой приятной в жаркий летний день прохлады. Оливковые шторы, кровать с нарядным балдахином, защищающим от сквозняков, пушистый ковёр цвета свежей весенней листвы, стены из камня, расписанные водяными красками и камин с большим иссиня-чёрным колпаком, доходившим до потолка — каждая деталь была знакома и любима. Раньше. Когда в доме не разило разочарованием.

Разочарование.

Это чувство, когда понимаешь, что поставил не на ту лошадь.

Ещё хуже, если ставил не ты, но расплачиваться надо всем вместе.

Нарцисса замерла в кресле, медленно прокручивая обручальное кольцо на пальце. Её мысли устремились к мужу в холодную камеру волшебной тюрьмы.

Мать молчала, и Драко чувствовал себя неловко. Так неловко, что у него сводило зубы. Они проигравшие. От них ничего не осталось. На душе противно.

— Мама, что ты делаешь?

— А что я делаю? — удивлённо спросила миссис Малфой.

— В том то и дело: ничего, — сконфуженно сказал Драко, закрыв за собой дверь. — Надо что-то предпринимать! Нельзя просто сидеть и... — «чувствовать себя неудачниками», — Я отправляюсь к Гринграссам!

— Гринграссам? — Нарцисса оживилась. — Это хорошая идея! Аурелиус был хорошим знакомым Люциуса. Ты вовремя вспомнил о нём, милый. И всё же... Драко, — она покачала головой, — я не уверена. Поможет ли он нам? Тебе не кажется, что мы слишком много надежд возлагаем на этого человека?

— Если он нам не поможет, то больше никто. Ну ничего. Я смогу достучаться до него. Если понадобится, напомню обо всём, что отец для них сделал.

Нарцисса шумно вздохнула.

— Безусловно, твои напоминания расположат его к нашей семье куда больше, чем вежливые просьбы.

— Я не стану унижаться, — прошипел Драко. — Не стану просить, мама. Достаточно того, что буду вежлив и обходителен, — он опустился на колени перед креслом. — Малфои не просят. Они получают то, что хотят!

— Люциус слишком часто говорил так, — прошептала мать и отвела взгляд. — Я давно разучилась на это полагаться.

Драко нашёл в себе силы рассмеяться.

— Значит, я заставлю тебя снова в это поверить, — громко сказал он. — Хочешь, я подарю что-нибудь Айрис? Тебе же она нравилась. Мы говорим о Гринграссах, а не о Флинтах, в конце-то концов. Они наши друзья.

— Когда же ты поймёшь. У нас нет друзей. Особенно сейчас. Все отрекутся от нас при первой же возможности. Взгляни вокруг. Что ты видишь? Много ли однокурсников написали тебе за последние дни?

— Мне не нужны их письма, — буркнул Малфой. — Только не качай головой. Они мне не нужны!

— Если бы только письма. У нас не хватит сил в одиночку противостоять нападкам со стороны новой власти. Чистокровные семьи покидают страну, пока это возможно. Просто попытайся понять, на чьей стороне сейчас находится Гринграсс, прежде чем заговорить о деле.

Драко хмыкнул.

— Это я обещаю, — он встал и шагнул к двери. — А после загляну в лавку Кидделла и проверю, как идёт работа.

Волшебная палочка матери канула в небытие в недрах Выручай-комнаты. На изготовление новой потребовалось разрешение Шеклболта, временно взявшего на себя полномочия министра магии. Олливандер ещё не восстановил свои запасы после пожара в магазине, и Малфоям пришлось доверить работу другому изготовителю — Джимми Кидделлу, дела которого в его «Чудесных волшебных палочках» пошли в гору.

Палочка Драко оставалась у Поттера, и тот, похоже, не торопился её возвращать.

«Малфои не просят».

«Палочку всё равно бы отобрали на первом же разбирательстве, — утешал себя Драко, — а вот матери вовсе необязательно претерпевать неудобства».

Малфой поспешил по лестнице на первый этаж.

На стойках перил возвышались вазы из дорогого стекла, и миссис Малфой любила украшать их махровыми розами, выращенными в оранжереях мэнора. Но сейчас тонкие деревянные шпалеры возле тисовой ограды, отведённые под розарий, впервые на памяти Драко пустовали. Как и нарядные вазы.

— Как я выгляжу, Челли? — холодно спросил Малфой у выглянувшего из-за дверного косяка эльфа.

— Хозяин Драко очень нарядный сегодня, — пролепетал домовик, вытирая руки о наволочку, и осторожно добавил: — Господин идёт в гости?

Драко удивлённо взглянул на эльфа. Впервые коротышка-домовик посмел спросить его о чём-то.

— Неотложные дела в Лондоне.

Челли с облегчением выдохнул.

— Хорошо, что хозяин вернётся, — пролепетал он под изумлённым взглядом Малфоя. — Ему нужно взять зонт. Лондон — очень мокрый город. Дождь может намочить наряд господина Малфоя. Челли — хороший эльф, он бережёт здоровье хозяев.

Драко лелеял мысль, что никому не по силам, даже арестовав все счета в Гринготтсе, лишить его семью достоинства. Ему хотелось верить — это так, что даже отец, сидя в сырой камере в ожидании приговора, не сдался, не превратился окончательно и бесповоротно в тупое бездумное существо.

Драко и сам чуть не угодил в волшебную тюрьму, но юного Пожирателя смерти снова не восприняли всерьёз, и на этот раз это его спасло. Большой штраф каким-то чудом был уплачен практически сразу после майских событий.

— Ты не спрашиваешь меня о том, откуда взялись деньги, — как-то произнесла Нарцисса.

«Не спрашиваю, потому что боюсь».

Малфой аппарировал в тёмный закуток, отделяющий Лютный переулок от Косого, открыл зонт, так кстати спрятавший его от любопытных и неприветливых взглядов подозрительных личностей, и зашагал по крытой цветными плитками мостовой. Шёл дождь.

«Лондон — очень мокрый город».

Теперь в магической части столицы всё иначе.

Зябко. Вокруг прохладный воздух, отдающий чистым серебром. Солнечный Уилтшир казался томным разомлевшим гостем среди суровых северных графств Туманного Альбиона. Здесь, в Косом переулке, Драко больше не чувствовал себя уютно.

Даже в солнечный день гоблины, спешащие по своим делам, неодобрительно косились на него, а чопорные мамаши отводили своих детей в сторону от Пожирателя смерти. Малфой испытывал ко всем окружающим только бессильную враждебность и ожидал лишь её же в ответ.

Капли бесперебойно стучали по чёрному зонту. Драко ускорил шаг и, свернув направо от здания банка Гринготтс, увидел нужный дом с оградой, поросшей листьями плюща цвета старой бронзы. Из окон, расположенных на втором этаже, приветливо лился свет.

Драко оглянулся.

У фонарного столба под струями дождевой воды стоял закутанный в грязный плащ нищий, явно последовавший за ним сюда из Лютного переулка.

Толкнув калитку, Драко вышел на небольшую площадку, которую составляли посыпанная гравием дорожка и аккуратный газон по её сторонам. Малфой взошёл по ступенькам крыльца и, отогнав все сомнения, ударил дверным молотком в дубовую дверь, от которой пахнуло свежей краской. Козырёк над крыльцом отлично укрывал от дождя. Драко закрыл зонт и принялся ждать.

Дверь открылась, и на пороге дома появился круглолицый мужчина с цепкими внимательными глазами. Он быстро осмотрел гостя с головы до ног и расплылся в благожелательной улыбке.

— Драко!

— Здравствуйте, мистер Гринграсс, — ответил Малфой.

По всем правилам хорошего тона Аурелиус Гринграсс уже должен был предложить ему войти, но почему-то медлил, продолжая бестолково улыбаться.

— Чудесная погода, не находите? — процедил Драко.

Гринграсс оглядел пространство перед домом: скопившиеся на газоне лужи, мерцающий под порывами ветра фонарь, раскачивающийся возле калитки на столбе, нищего, явно прислушивающегося к разговору, и зонт Малфоя, с которого на ступени крыльца капала вода.

— Да, настоящая английская погода, — после небольшой паузы, за время которой лицо Малфоя приобрело раздражённое выражение, мистер Гринграсс прокашлялся и сказал: — Простите, что не приглашаю. Вы же знаете, какой я занятой человек. Дела, дела... даже в вечернее время. Я как раз собирался уходить. Спешу в Визенгамот. Мерлин видит, сколько там сейчас работы!

— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить.

— Я так спешу...

— Да? Это ничего. Я подожду вашего возвращения. Здесь. У ограды вашего чудесного дома, — елейным голосом протянул Драко, понимая, что Гринграссу вряд ли придётся по нраву наличие Пожирателя смерти под своими окнами.

По лицу Аурелиуса прошла едва заметная судорога. Тошнотворное благодушие вмиг слетело с его физиономии, и посерьёзневший Гринграсс отошёл в сторону, пропуская Малфоя внутрь дома.

— Я не задержу вас, — проговорил Драко, оказавшись в коридоре. Гринграсс хмуро указал рукой наверх, и Малфой направился на второй этаж, чувствуя, что ладони вспотели, в ногах не осталось сил.

— Драко! — радостно воскликнула Айрис Гринграсс, едва не врезавшись в него. Девочка с воодушевлением протянула свою тонкую ладонь.

— Айрис! — воскликнул Драко, немного растерявшись, и добавил первое, что пришло ему в голову: — Ты стала ещё красивее.

— Правда? — воскликнула младшая из трёх сестёр Гринграсс и закружилась на месте.

— Конечно, правда. Драко не стал бы тебе лгать.

Малфой легко кивнул поднявшейся с софы Астории.

— А где же Дафна? — спросил он из вежливости.

— Они с Эстер уехали, — ответил Аурелиус.

— Мама пытается пристрастить нашу Дафну к маггловской опере. Это нынче модно, — добавила Астория. — Везде всё маггловское. Даже эти говорящие коробки в домах... Они гипнотизируют почище шарлатана из Лютного.

Айрис как будто не обиделась, когда Драко пробормотал что-то нечленораздельное в ответ на её бойкую речь о скором поступлении в Хогвартс.

Как-то раз Люциус обронил, что одна из дочерей Аурелиуса Гринграсса могла бы стать замечательной невестой для Драко...

Стремясь снискать расположение хозяев дома, Малфой попросил сестёр рассказать последние новости.

В их восприятии ничего не изменилось. Девочки будто бы и не знали, что последние недели Драко чаще посещал залы Визенгамота, чем их отец. Айрис смотрела на него своими по-детски добрыми внимательными глазами и улыбалась. Астория благодушно предложила Малфою чашку чая, отказаться от которой было бы верхом неблагодарности. Мистер Гринграсс размышлял о чём-то, заняв выжидательную позицию у окна.

Драко даже показалось, что дождь застучал немного тише.

Малфой честно пытался вслушиваться в рассказы девушек о посещении оперы, приведшей их мать в полный восторг, кивал, поджав губы, поддерживал разговор вопросами, но гнетущая тревога не оставляла его. Он не знал, что будет говорить Гринграссу через несколько минут, и понятия не имел, что ответит Аурелиус ему.

Когда темы для сентиментальных разговоров иссякли, и Драко получил первый неудобный вопрос о состоянии здоровья Нарциссы, мистер Гринграсс впервые проявил интерес, вполоборота повернувшись к дивану, на который его дочери усадили между собой Малфоя.

— К сожалению, мама в последние дни редко выходит, — нашёлся с ответом Драко, обворожительно улыбаясь. — Ничего страшного. Она занята восстановлением сада после... после...

Драко открыл рот и закрыл, не представляя, что сказать. Мгновенная внутренняя пустота застигла его врасплох. В отчаянии он посмотрел на свои руки, несколько дней не державшие волшебную палочку. Её не хватало. Впервые оказавшись в обществе волшебников спустя столько дней, Малфой отчётливо осознавал это. Ему нужна его палочка. Гибкая, лёгкая и послушная любому желанию владельца. А владел ей теперь Поттер.

— ...очень холодной весны. Там всё погибло.

Недоговорённость словно повисла в воздухе, и вся непринуждённость разговора сошла на нет. Астория бросила на Айрис, задавшую вопрос, возмущённый взгляд и осторожно продела руку под локоть Малфоя.

— Надеюсь, скоро всё наладится, — как ни в чем не бывало произнесла Астория, и Драко был ей благодарен. — Мы могли бы отправить к вам парочку наших эльфов на несколько дней, чтобы они помогли в саду. Что скажешь, папа? Мы с девочками легко обойдёмся без Орри и Дилли.

— Да, да! — громко воскликнула одиннадцатилетняя Айрис, захлопав в ладони. — Это будет исключительно приятно!

— Замечательная идея, Тори, — откликнулся Гринграсс. — Сегодня же отдам указания.

— Нет, не нужно! — попытался было возмутиться Драко.

— Можно, я сама распоряжусь? — с надеждой в голосе спросила Айрис.

— Так даже лучше. Иди, скажи им, котёнок, что они отправляются в Малфой-мэнор сегодня же, — сказал Аурелиус и налил в блестящий стакан порцию светло-оранжевого напитка из пузатой бутылки.

— Драко, только ты никуда не уходи. Я покажу тебе письмо из Хогвартса! Его принесла сипуха. Белая-белая...

— В этом году письма рассылают раньше, — проговорила Астория. — Чтобы родители имели время написать ответ, если решили перевести своих детей в другие школы...

Айрис вскочила с софы и бросилась к дверям. Вскоре её каблуки звонко застучали по ступенькам. Драко вдруг стало смешно. Смешно и одновременно стыдно. Получалось так, будто он пришёл сюда за чужими домовиками. Теперь в мэноре по углам будут жаться не трое, а пятеро домовиков. Какая несусветная глупость!

— Не было никакой необходимости. Правда. Я даже не знаю, сколько времени это может занять...

Астория тронула Малфоя за рукав и улыбнулась, когда он растерянно взглянул на неё.

— Это не имеет никакого значения. Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, Драко. Не стоит... Пойду-ка я прослежу лично. Того и гляди, сестрица наговорит ерунды, и эльфы решат, что мы от них отказываемся. Тогда мы не успокоим их до ночи.

Драко проводил взглядом её фигуру, в который раз отметив, что некоторых людей ему постичь просто не дано.

Мистер Гринграсс протянул стакан огневиски, и ноздри Драко наполнились сладким кружащим голову ароматом.

— Мой отец сейчас в Азкабане, впрочем, думаю, об этом вы уже знаете, — Драко сделал жадный глоток и красноречиво покосился в сторону «Ежедневного пророка», оставленного кем-то на крышке пианино. — Все знают.

— Да, да, — потерев подбородок, откликнулся Гринграсс. — Очень прискорбно. Люциус был замечательным другом, — Аурелиус нервно раскурил сигару.

«Горгона тебя разорви! — пришёл в ярость Малфой. — Прискорбно! И это всё, что ты, толстяк, можешь мне сказать?!»

— Был и, надеюсь, есть, — отозвался Драко. Он сказал себе, что мать его не слышит и с апломбом заявил: — Мой отец сделал многое! Очень многое. Благодаря его поддержке и связям вы заняли пост судьи в Визенгамоте. Вы не забыли это? — Малфой укорил себя за надменность в тоне, но не мог ничего с собой поделать. Ему не хотелось просить о помощи. Он слаб, иначе ни за что на свете не пришёл бы сюда.

Глаза Гринграсса были полны доброжелательности и чего-то ещё, но Драко не допускал даже мысли о том, что его жалеют. Он чувствовал себя слабым, жалким. И щедрость сестёр, предложивших своих домовиков, сдавливала гордыню Малфоя железными тисками ещё сильнее.

— Вы меня обижаете. Конечно, я помню, — оскорблённо ответил Аурелиус и тяжко перевёл дыхание. — Вы напрасно тревожитесь, Драко. Я сделаю всё, что потребуется для вашего отца. С точки зрения презумпции невиновности для Люциуса ещё не всё потеряно. Сомневаюсь, что удастся избежать заключения, но срок не должен быть большим.

Драко вздохнул с облегчением.

— Значит, отец будет жив? Обещаете?

— Ох! Разумеется! Поцелуй дементора ему уж точно не грозит! Обещаю вам.

— Спасибо, — сказал Малфой осевшим голосом. — Спасибо. Иногда мне кажется, что у нас не осталось друзей...

— Ну что вы, мой мальчик, — Аурелиус похлопал его по плечу.

Драко окружило облако сигаретного дыма.

— Строго между нами, Люциус — везучий человек, вот увидите. Нет никаких веских доказательств участия вашего благородного родителя в убийствах, совершённых при кровавом режиме Сами-Знаете-Кого. Уверен, многие помнят всё то, что сделал мистер Малфой для Министерства Магии...

«Мерлин, надеюсь, что нет», — в ужасе подумал Драко.

Гринграсс говорил что-то ещё, обещал как можно тщательнее во всём разобраться и посодействовать. Драко почти не слушал его, ощущая только головокружение от огненного напитка. Он понял одно — этот человек им поможет.

Мать ошибалась.

Малфою совсем не хотелось ставить под сомнение искренность единственного волшебника, который хоть что-то мог сделать. Он хотел поверить, но боялся.

Дождь, казалось, прекратился совсем.

У самой двери Аурелиус крепко пожал Малфою руку.

— Дичайшая история. Наш камин, к сожалению, не работает. Мне очень неудобно вас просить, но, Драко... Ох! Вы не могли бы как-то менее заметно покинуть мой двор. Вы же не хотите, чтобы нас заподозрили в сговоре? Его, разумеется, и нет, но порой люди так плохо думают о других... Мы договорились?

— Ну что вы, мистер Гринграсс, — искренне сказал Малфой. — Я постараюсь привлечь как можно меньше внимания.

* * *

Драко аппарировал к воротам мэнора, миновал ворота с осточертевшей за год звериной пастью и впервые за последнее время, проходя по парковой дорожке, огляделся вокруг.

Сад погиб. Пожалуй, это огорчало Драко больше всего. Скамейки почернели, забрызганные грязью они лежали на боку возле голых кустов акации. Фонтан чёрным монолитом отбрасывал жуткую тень на некогда зелёный газон. Лишь внизу за остовами, оставшимися от вольера с павлинами, виднелись верхушки серебряных тополей, сверкающие в последних отблесках солнечного света.

Драко почувствовал, как кто-то настойчиво тянет его за полы пиджака. Это оказался Челли, вытирающий наволочкой влажные глаза.

— Хозяин нас больше не любит? И поэтому позвал других эльфов. Потому что Челли плохо работал? Он подал неправильный зонт господину?

Малфой потрясённо моргнул, замер на мгновение, а потом громко рассмеялся. Странно, но именно вид заплаканного домового эльфа заставил его осознать, что нужно делать дальше.

— Вовсе нет! Нам предстоит большая, нет, огромная работа! И эти эльфы будут помогать наводить порядок в мэноре. А тебе я приказываю следить за их работой.

— Хозяин назначил Челли Главным домовиком?!

Драко кивнул, плохо понимая, что это значит. Разве это имело значение, когда он твёрдо уверился: его отец будет жить! Даже посещение лавки мастера палочек вылетело у Драко из головы.

— Здесь нужно поменять всё! — Малфой обвёл взглядом пространство вокруг. — Каждый дюйм! Начните с оранжереи, почините все шпалеры для цветов и восстановите птичий вольер.

— Хозяин разрешает заняться садом? — чуть не плача, но на этот раз от счастья, прошептал Челли. — Он хочет, чтобы всё стало как прежде? До того как злой тёмный волшебник, чьё имя нельзя называть, поселился у хозяев?

Малфой глубоко и свободно вздохнул. Воздух был полон ароматов земли и травы.

«Нет! Ещё лучше».