Щеночек (джен)

Дни складывались в недели, а никаких видимых успехов в лечении не наблюдалось.

Зато удалось добиться продолжения уроков окклюменции с Беллой — благо, речь для них не требовалась, хватало образов и мыслей. Гарри больше не доставалось так сильно, как в самый первый раз, хотя после каждого занятия голова трещала, грозя развалиться на части. В ходе занятий заметно улучшилась память. Раньше способность Гермионы цитировать прочитанные книги казалась Гарри невероятной, теперь при желании он мог так делать и сам. Но главное — умение скрывать лишние мысли от их с Лордом ментальной связи за нейтральными картинками. Конечно, его защита не выдержала бы прямого натиска, но по крайней мере теперь он мог не бояться наказания за случайную мысль.

Дальнейшие занятия Темной магией в компании юных Пожирателей проходили в тренировочном зале Аврората, куда Гарри добирался очередным порт-ключом — паранойя Лорда до сих пор не утихла. Помещение чем-то напоминало Выручай-комнату во время сборов Отряда Дамблдора. Здесь тоже вдоль одной из стен стояли манекены, но для отработки проклятий гораздо чаще использовали магглов или волшебников, которым не повезло сюда угодить.

Гарри обычно выполнял положенный минимум и равнодушно ждал, пока закончат остальные. Настолько ярких эмоций, как от того — вышедшего далеко за грань — Круциатуса он больше не испытывал, порой ощущая острое, почти непреодолимое желание повторить этот опыт, но пока успешно с ним справляясь. Глупо было на его месте думать о «сохранении прежнего себя» — он уже необратимо изменился, — но вместе с тем отчетливо видел, что это далеко не конец, что в комнате, которая раньше казалась совершенно темной, проступают силуэты, а вот следующий проем ведет в кромешную тьму. Гарри не собирался безвольно падать в нее и продолжал балансировать на одном месте, используя Темную магию как отдушину, способ сбросить гнетущее, изматывающее напряжение, сохранить относительно трезвый ум, не придавленный запоздалыми угрызениями совести — но не позволяя тьме одержать над собой вверх и начать диктовать поступки.

На письма Рона Гарри отвечал все более коротко и сухо, пытаясь свести общение на нет. Он не хотел даже случайно замарать друга грязью, которая стала частью его жизни. Тот словно не замечал этих усилий, регулярно присылая удивительно для него длинные (не меньше десятка предложений) послания. Возможно, ему просто надо было кому-то писать.

Гарри распечатывал их со смешанными раздражением и нетерпением, неприятно ухмылялся, пробегая неровные, разваливавшиеся во все стороны строчки, вчитывался внимательнее в поиске скрытых знаков — и сам не успевал понять, когда кривую гримасу сменяла настоящая улыбка. Упорству друга можно было только позавидовать, а его оптимизм и грубоватое чувство юмора казались приветом из другого мира, напоминанием о настоящей, нормальной жизни. Тем важнее было держать его от себя подальше.

Гарри в ответе обходился двумя предложениями, не считая приветствия и подписи:

«Привет, Рон.

У меня все нормально. Уверен, ты сам придумаешь, что ей подарить.

ГП».

Или «У меня все нормально. Не знал, что в магическом мире ремонт так же ужасен, как у магглов».

Или «У меня все нормально. Нет, я сейчас не играю в квиддич».

Он аккуратно запечатывал записку и сразу же отправлял обратно с совой, а потом долго настраивался, выкидывая из головы все мысли о друге и возвращаясь в свою текущую жизнь, полубезумную и захватывающую не хуже финта Вронского.

Лорд сосредоточился на внешней политике, подкупом и шантажом обеспечивая себе поддержку нужных людей в других странах и пытаясь наладить дипломатические связи. Кроме работы с отдельными, ключевыми людьми, он вел активную пропаганду среди обычного населения как внутри Британии, так и за ее пределами. Сложно было представить, как кто-то может поверить в лучшее будущее под началом Волдеморта, но еще занимаясь работой с жалобами и оппозицией, Гарри понял, что такие люди находились, и их было немало.

Старший Малфой, ответственный за эту область, явно из кожи вон лез, чтобы заслужить расположение своего повелителя.

— Вас поддерживает уже более половины ирландских волшебников, господин.

Лорд прохаживался по залу, не глядя на коленопреклонного слугу. Он не считал нужным скрывать от Гарри устные доклады подчиненных и собственные распоряжения. Вряд ли с определенной целью, скорее просто получая удовольствие от этой демонстрации своих замыслов и растущей власти, от возможности показать бывшему врагу то, что тот не в силах изменить и может лишь наблюдать из первого ряда.

Вот и сейчас Гарри следил за происходящим, расположившись в одном из кресел с очередной книгой по новейшей истории из библиотеки Блэков — в последнее время эта тема его неожиданно заинтересовала.

— Меня должны поддерживать все, Люциус, — холодно сказал он. — Что ты им обещал? ⁽¹⁾

— Дешевую медицинскую помощь, создание новых рабочих мест и налаживание торговых связей, господин. Но главное — помощь и поддержку в возрождении общих семей, решении кровных и имущественных вопросов. Война за независимость расколола множество родов, — он встретился взглядом с Лордом и приподнял уголок губ в чуть высокомерной усмешке «вы понимаете, о чем я». — Волшебники хотят снова объединиться и жить в мире и благополучии, повелитель.

— Хорошо. Я доволен тобой, мой скользкий друг, — Лорд перевел взгляд с Малфоя куда-то вдаль и растянул рот в жестокой предвкушающей улыбке. — Уже скоро мы перейдем к активным действиям, заявим о себе всему миру. Как только тот окончательно будет к этому готов... — он вновь взглянул на слугу и жестко добавил: — Отправляйся в Ирландию лично и обеспечь мне полную поддержку населения.

Малфой почтительно склонил голову.

— С радостью, мой Лорд. Позвольте предложить также пригласить к нам с визитом их премьера Бреннана, — осторожно продолжил он. — При благоприятном стечении обстоятельств он будет вынужден подписать нужные документы, сделав присоединение территорий совершенно легальным.

Гарри, поневоле бывший в курсе планов Лорда, порой думал о том, кто — и что — может его остановить, старательно скрывая эти мысли с помощью окклюменции. Против Гриндевальда в свое время выступил Дамблдор, а обезглавленную (лидер из числа магглов не в счет) армию волшебников и магглов потом еще долго не могли разбить даже объединенными усилиями нескольких стран.

Сейчас Гарри не видел даже намека на возможное серьезное сопротивление.

— Отличная мысль, Люциус. Он уже заключил с нами договор о долгосрочном союзе в надежде, что это обеспечит неприкосновенность... Глупец. Пусть этим займется Боул. Можешь идти.

«Они не присоединятся добровольно», — подумал Гарри из чистого упрямства.

Лорд обернулся к нему и медленно подошел ближе, нависнув над хрупкой фигуркой. Красные глаза горели азартом, было видно, сколько удовольствия доставляет ему такое сопротивление.

— Ты ошибаешься, Гарри. Для любого легко стать господином, когда есть власть дать или отнять то, что он более всего жаждет. Надо лишь найти это слабое место, эту уязвимость...

Лорд прервал вдохновенную речь, мгновение рассматривал собеседника и мягко, почти ласково продолжил:

— Твоей были друзья. Я слишком поздно понял это, предлагая власть, силу... Но стоило уяснить ошибку — ты пришел ко мне сам и сам встал на колени, — он торжествующе улыбнулся, увидев, как тот отвел взгляд. — С Ирландией ничуть не сложнее. Я могу дать работу, обеспечить зельями и медицинской помощью. Люди устали, им не интересна политика, они хотят просто жить, хотят сильной, надежной власти — нас встретят овациями, Гарри, вот увидишь.

«Легко стать господином для любого?» — с усмешкой переспросил тот.

— Я сам взял все, что захотел, — оскалился Лорд на иронию. — У меня нет слабостей.

Гарри едва заметно улыбнулся в ответ, сдерживая желание коснуться метки. Он знал слабость Темного Лорда.

* * *

Моллис появлялся почти каждый день. Чаще один, иногда в сопровождении коллег. Курсы зелий сменяли друг друга, целители пробовали различные чары, одно время заставили таскать амулет в форме грубо вытесанного браслета из цельного полупрозрачного камня. Эксперименты дошли до того, что Лорд несколько раз накладывал на Гарри Империо, запретив сопротивляться — он и не сопротивлялся, заклятье слетало само, стоило открыть рот.

Лорд бесстрастно стоял возле кушетки, небрежно придерживая бузинную палочку кончиками пальцев. Прыткопишущее перо со страшной скоростью строчило что-то в блокнот, а Моллис следил за несколькими странного вида приборами и диагностическими чарами. Гарри неподвижно сидел на кушетке — «не шевелитесь, это может сбить настройки» — и казался себе по-настоящему жалким, даже более жалким, чем когда впервые встал на колени перед врагом. Он хотел, по-настоящему хотел вылечиться, но чувствовать себя подопытным кроликом было противно.

— Так... Давайте попробуем еще раз, — Моллис оторвался от приборов и устремил на Гарри пристальный, увлеченный и лишенный даже намека на человечность взгляд. — Постарайтесь максимально расслабиться.

— Империо!

Сознание погрузилось в эйфорию, в которой вскоре зазвучал приказ:

— Скажи «да». Скажи «да». Скажи «да»...

Гарри искренне постарался расслабиться, поддаться чужому контролю. В следующий момент эйфория слетела без следа, а горло охватил знакомый паралич. Это было непреодолимо. И невыносимо ощущать раз за разом собственное бессилие перед несуществующей преградой.

Целитель задумчиво хмыкнул и шагнул ближе, нависая над пациентом.

— Люмос! — ослепительный шарик света оказался прямо перед лицом Гарри, заставив болезненно сощуриться. — Откройте рот, мистер Поттер.

Гарри выдохнул, стискивая кулаки. Он не хотел открывать рот. Не хотел, чтобы ему заглядывали внутрь, чтобы изучали, копались в его внутренностях, слабостях...

«Уберите его!» — мысленно закричал он, не видя Лорда за ярким шариком, но зная, что тот рядом.

Режущий глаза свет исчез, и Гарри с облегчением заморгал, прогоняя разноцветные круги.

— На сегодня все, — холодные слова были лучшим, что он слышал за последний час. — Можете идти, Моллис.

Гарри не смотрел, как собирается целитель, не слушал его короткий диалог с Лордом. Он лежал с закрытыми глазами на кушетке, понимая, что жутко устал. Скорее всего, его будут лечить бесконечно, пробуя разные методы, передавая от одного целителя к другому, но он уже понял, что лечение и выздоровление — совершенно разные вещи. Гарри догадывался, что проблема заключалась в его голове, а не в теле или даже магии. Волшебники не умеют лечить голову. Можно было бы обратиться к магглам, но реакцию Лорда на такое предложение страшно было даже представить — и хорошо, что его уровень оккллюменции уже позволял думать «тихо», скрывая подобные мысли за нейтральными картинками от ментальной связи.

Какое-то время в зале царила тишина.

— Подойди, Гарри.

Он на мгновение зажмурился сильнее, пожалев, что не вернулся на Гриммо сразу после ухода целителя, но поднялся и пересек комнату, остановившись перед столом на возвышении. Лорд ни разу за последние дни не пытался его унизить или подчинить, но такая близость по-прежнему пускала сердце вскачь.

— Достань палочку, — высокий голос звучал спокойно, даже расслабленно, но Гарри хорошо знал, насколько обманчивым может быть это впечатление. Особенно когда Бузинная палочка покачивается в длинных и белых, словно кости, пальцах.

Он выполнил приказ и сжал привычную рукоятку, пытаясь отбросить дурное предчувствие.

— Взмахни ей, — приказал Лорд, и в тот же момент Гарри почувствовал ледяную, прожигающую холодом хватку на правом запястье. Он едва не разжал пальцы от боли.

— Взмахни палочкой, — жестко повторил Лорд.

Гарри послушался, стиснув зубы, и с изумлением увидел оставленный ей в воздухе огненный след.

— Еще раз.

Теперь он успел уловить что-то — движение в себе, почти неуловимое на фоне дыхания и оглушительно стучавшего пульса.

«Что это?»

— Магия, разумеется, — равнодушно ответил Лорд. — Еще раз!

Спустя десяток повторов Гарри уже различал это нечто, оживающее во время взмаха. Рука, казалось, промерзла насквозь. Он даже не сразу заметил, как исчезла сжимавшая запястье хватка, и по инерции оставил в воздухе еще несколько огненных полос — сам.

— Напиши свое имя.

Только сейчас Гарри вспомнил события в Тайной комнате. Нетвердой, болезненно отходившей от холода рукой он вывел свое имя и, помедлив, взмахнул палочкой, желая его стереть. Буквы — как и оставленные ранее полосы — остались висеть как ни в чем не бывало. Запястье снова обожгло льдом. Он без подсказки взмахнул палочкой еще раз, и огненные следы рассеялись.

Спустя некоторое время Гарри неплохо овладел обоими — чем, приемами? — и баюкал отчаянно ноющую руку, в каждую точку которой словно воткнули длинную раскаленную спицу.

«Как вы это сделали?» — подумал он, зная, что Лорд его поймет, как всегда понимал даже самые плохо сформулированные мысли, которые не касались любви и прочих «глупых» материй.

— Я многому обучал своих сторонников, Гарри, — равнодушно ответил тот. — Мне было нужно, чтобы они владели невербальной магией на хорошем уровне, так что пришлось найти эффективные способы обучения. Подробности тебе пока ни к чему.

«А разве это невербальная магия?» — удивился Гарри.

— Разумеется. Ты же не думал, что она заключается в мысленном проговаривании? — Лорд издевательски рассмеялся. — Словесные формулы заклинаний, Гарри, всего лишь простейшая форма направления и ограничения магии. Почти любой волшебник способен ее заменить собственной волей, но редко кто задается даже мыслью об этом... Невежественные глупцы.

Безумная простота и значение сказанного ошарашивали. Сколько возможностей лежало за этой элементарной истиной.

«Почему так не учат в школе?»

— Не уверен, что кто-то кроме меня в наше время способен направлять другого волшебника, — ответил Лорд задумчиво. — Во всяком случае, в Европе. Возможно, Фламель, если он еще жив.

* * *

Разумеется, много в воздухе не напишешь, но сама возможность в любой момент хотя бы короткими фразами общаться с другими была неоценима — если на Гриммо Гарри еще мог при необходимости достать письменный набор и перебрасывать Пожирателям записки, участвуя в диалоге, то во время тренировок в Аврорате об этом нечего было и думать. А ведь он не вечно будет изолирован от остального мира, богатого на самые разные ситуации.

Никакой признательности Гарри к Лорду не испытывал. Тот поступил в соответствии с собственными целями и желаниями, и глупо было его благодарить за минутное совпадение интересов. Их отношения в последнее время напоминали осторожную ходьбу по кругу. Гарри больше не чувствовал себя загнанным животным, хотя был лишен свободы выбора более, чем когда-либо раньше. Каждый его шаг, поступок и, до последнего времени, мысль контролировал Лорд. Но это больше не имело особого значения, а впечатление рушившегося на его глазах мира и вовсе отступило без следа — быть может, прежняя привязанность ко многим вещам и людям в самом деле делала его слабее.

В середине сентября Моллис привел с собой в роли ассистента Лэтта — целителя, которого Гарри вытащил из камер аврората. Тот уже не был похож на забитого бездомного, хотя смотрел по-прежнему в основном себе под ноги. Когда Моллис отвлекся на один из артефактов — глянцевую черную пирамидку, Лэтт подошел ближе к Гарри и тихо произнес:

— Я хотел сказать вам спасибо. Если бы не вы, я... не знаю, что со мной было бы.

Гарри знал. Небольшой зал, тренировка юных Пожирателей Смерти. Возможно даже несколько раз — далеко не все проклятия сразу приводили к смерти. Он неискренне улыбнулся в ответ и, пытаясь сгладить неловкость, взялся за палочку: «Я рад. Выглядите намного лучше».

— Да, я... сначала никак не мог поверить, что это правда. А потом как-то пришел в себя. Мне не повезло тогда в Лютном. Я же закончил Хогвартс, да еще чистокровный к тому же. Там таких не любят, особенно сейчас...

— Так, здесь все готово, — прервал Моллис сумбурную исповедь к облегчению Гарри и протянул пирамидку, с которой только что возился. — Мистер Поттер, возьмите это в левую руку.

Глаза целителя до сих пор горели энтузиазмом, несмотря на почти месяц бесплодных попыток. Лэтт его явно не разделял. Гарри смотрел на их лица, на разложенные на столе склянки, на тихо стрекочущий серебристый прибор сродни тем, что стояли в кабинете Дамблдора.

«Они меня не вылечат», — подумал он с неожиданной ясностью, невольно обращаясь к Лорду. Тот был единственным, к кому стоило обратиться, в конце концов его уровень знаний на голову превосходил всех целителей Мунго вместе взятых.

«Хочешь прекратить лечение?» — безо всяких эмоций отозвался Лорд.

На голову выше целителей Мунго и, в отличие от них, знал, как Гарри получил свою немоту. Острые грани пирамидки до боли врезались в ладонь, и он задал вопрос, который нужно было выяснить давным-давно.

«Меня можно вылечить? — и, боясь поверить собственным мыслям: — Вы знаете как?»

— Мистер Поттер, не стоит так сжимать...

— Вон! — высокий ледяной голос заставил Моллиса присесть от неожиданности.

— Простите, милорд...

— Пошли вон!

Гарри не смотрел, как их выносит за дверь. Он медленно поднялся и двинулся к Лорду.

«Вы знали. Знали и молчали все это время. Почему?»

Тот не отвечал, пристально следя за приближающимся подростком.

Гарри сжал палочку, неизвестно как оказавшуюся в руке.

«Почему?»

«Ты смеешь что-то требовать от меня, Гарри? — тихий, угрожающий голос сухим шелестом разошелся по телу. — Не забывайся».

«Я хочу знать», — твердо подумал Гарри, остановившись через стол от Лорда. Тот молча разглядывал его несколько секунд.

— Ты предпочел бы лишиться части своих воспоминаний, Гарри?

Он стиснул зубы от этой угрозы, и лишь потом в шоке распахнул глаза. Этого не может быть.

— Хочешь получить выбор? — с ледяной, жестокой насмешкой поинтересовался Лорд.

Лишиться части воспоминаний... Неужели это вернет ему голос? И тут же понял — да, вполне возможно, вернет. Забыть, как он выдал Яксли, обменял его жизнь на спокойствие друзей. Избавиться от худшего, тяжелейшего кошмара в своей жизни, от всего, что изломало его внутри, научило получать удовольствие от Круциатуса. Снова стать прежним Гарри Поттером.

— Не лги себе, — холодно оборвал его мысли Лорд. — Ты никогда не станешь прежним, лишь отсрочишь неизбежное.

Гарри всматривался в красные, прожигавшие насквозь глаза, и видел в них свое будущее. Как он отказался бы верить в то, что по собственной воле и даже с удовольствием пытал людей. Как пытался бы найти Яксли, узнать про судьбу Джинни, как сходил бы с ума, раскапывая правду и выяснил ее рано или поздно... Но при этом он бы мог говорить.

Гарри пошатнулся и бессильно навалился на стол, опустив палочку. Ноги его не держали.

«Вы не можете решить это за меня», — отстраненно подумал он.

Тяжелый дубовый стол отлетел в сторону, словно был сделан из папье-маше. Жесткие пальцы не позволили упасть, подхватив за подбородок, вдавив кривые ногти в щеки.

— Ты мой, Гарри, — прошипел Лорд прямо в лицо. — Ты будешь делать все, что я скажу, и принимать мои решения как свои собственные. Это ясно?

— Да, мой Лорд, — прохрипел Гарри, едва ворочая языком и в упор, с плохо скрытой ненавистью глядя на змееподобную морду. ⁽²⁾

Лорд запрокинул голову и оглушительно расхохотался.

1) Для тех, кто считает доклад Малфоя и ожидания Лорда нереальными: 10 апреля 1938 в Германии и Австрии состоялся плебисцит об аншлюсе (присоединении Австрии к фашистской Германии). По официальным данным, в Германии за аншлюс проголосовало 99,08 % жителей, в Австрии — 99,75 %.

Вернуться к тексту

2) Да, Гарри смог заговорить. Можно считать, что сработал способ «клин клином вышибают», можно — что метод расстановок, который используется в психотерапии для проработки различного рода травм и внутренних конфликтов и заключается в повторном воспроизведении травмирующей схемы и осознании ролей всех участников, встречи лицом к лицу со своей проблемой, понимании ее причин и сути. Этот метод был создан для работы с системными семейными травмами, на данный момент не признан классической наукой, но собрал немало различных свидетельств своей эффективности.

Вернуться к тексту