Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

14 ноября 1993

Хогвартс

После катастрофы на матче по квиддичу «Ежедневный Пророк» завалили гневными письмами с требованиями к Министерству убрать дементоров из Хогвартса, но министр Фадж был непреклонен. Его также поддержали Джеймс Поттер, Амелия Боунс и, с явной неохотой, Альбус Дамблдор. «Пророк» также напечатал несколько писем со словами поддержки курса министерства, в которых говорилось, что, несмотря на риск, присутствие дементоров рядом с школой было необходимо в свете недавней атаки оборотней. Однако в свете произошедших событий директору всë-таки удалось убедить Фаджа прислать к школе больше людей, владеющих чарами патронуса, чтобы те следили за армией дементоров, вставшей на постой в Запретном лесу. Также Дамблдор объявил, что, пока дементоры будут в Хогвартсе, все походы в Хогсмид будут под запретом для всех студентов, которые не умеют призывать патронуса. Разумеется, это объявление было освистано практически всей студенческой братией.

В результате, из-за отмены привилегии — посещения Хогсмида — и, разумеется, из-за страха перед дементорами, почти все студенты резко решили записаться на уроки патронуса, хотя было очевидно, что у большинства из них нет нужной для этого заклинания силы воли (а иногда и просто сырой силы). Бедный Маркус Флинт был просто сметëн количеством студентов, которые начали посещать его занятия. К счастью, (и ко всеобщему удивлению), оказалось, что новый завхоз Малахи Стерджен не просто был волшебником, но и оказался весьма искусен в заклинаниях. Поэтому он согласился помочь Флинту с его занятиями. Разумеется, это вызвало мощную волну сплетен о том, почему искусный волшебник согласился на должность завхоза, которую, по-традиции, обычно занимали сквибы. В итоге, сплетники пришли к выводу, что Стерджен, на самом деле, аврор под прикрытием, а может даже и невыразимец. Это, в свою очередь, резко увеличило количество девушек, которые начали поглядывать на хмурого и таинственного завхоза томным глазами, к вящему смущению последнего.

В воскресенье, через две недели после того злосчастного матча, студенты с третьего по пятый курс, которые решили изучать чары патронуса, собрались в Большом зале. Удивительно, но третьекурсники затмевали своих старших товарищей. Гарри, Гермиона, Тео и несколько других студентов с их потока уже могли призвать хотя бы дымного патронуса, хотя телесный патронус пока покорился только Невиллу. Их число возросло, когда палочка Энтони Голдстейна на пару секунд зажглась неземным светом.

— Отлично, Энтони! — воскликнула Гермиона.

Энтони просиял.

— Спасибо, Гермиона. А! И ещё спасибо тебе, что навела меня на ту книгу. Я нашёл её в запретной секции. Ну, мадам Пинс нашла её, после того, как я рассказал ей, что ищу. А потом профессор Флитвик выписал мне разрешение, чтобы я смог с ней ознакомиться.

— Какую книгу? — непонимающе спросила она.

Гарри поднял бровь.

— Ну ту, где написано, что магия не работает с электричеством и пластиком, — ответил Энтони. — «Магия и Магглы: Источник их неполноценности» за авторством Энглберта фон Смоллхаузена. Она просто пропитана нетерпимостью, но также там описаны несколько хороших экспериментов, пытающихся пролить свет на то, почему магия и маггловские технологии несовместимы. В итоге автор приходит к мнению, что магия заставляет пластик разлагаться, а также вызывает флуктуации в электрических полях. Довольно интересно… ну, за исключением нетерпимости.

Гарри удивлённо усмехнулся.

— И это та книга, название которой ты не смогла вспомнить, Гермиона? — спросил он. — Имечко типа Энглберта фон Смоллхаузена забыть не так-то просто, не говоря уже о таком названии книги.

Гермиона поморщилась.

— Да, да. Я забыла название книги. Прости, что у меня нет твоей абсолютной памяти, Гарри.

Рядом (но недостаточно близко, чтобы быть со всеми) Тео Безымянный смотрел, как его друзья препираются. Он намеренно занял место так, чтобы никто из дорогих ему людей не попал под действие Высшей Санкции. Но если несколько недель назад эта мысль была удручающей, то теперь она просто раздражала. Несмотря на всю силу Санкции, Тео знал, кто ему друг, даже если кто-то из этих людей больше сам этого не знал. Он посмотрел в другой конец зала и увидел, как Невилл Лонгботтом даёт какие-то советы другим чистокровным. В какой-то момент Лонгботтом увидел, что Тео на него смотрит, и презрительно усмехнулся (весьма впечатляюще для гриффиндорца, надо признать), прежде чем повернуться к Кассиусу Уоррингтону. Тео покачал головой — как будто эти двое вообще были знакомы год назад!

Тео закрыл глаза и позволил всему напряжению раствориться. Жестокая магия настроила Невилла против него, но после его разговора с Гермионой на вершине Астрономической башни, у него снова появилась надежда. Когда-нибудь высшая санкция падет. И когда-нибудь все его друзья снова будут его друзьями. Он вызвал в памяти воспоминание. Он никогда раньше не пробовал его в качестве «счастливого воспоминания», но сейчас оно показалось ему гораздо более подходящим, чем всё, что он пробовал до этого.

«Невилл и Гермиона — мои друзья, и они в опасности. Я должен помочь им. Точно также, как и ты — мой друг. И если бы ты был в опасности, я бы не раздумывая бросился на помощь».

Тео сделал глубокий вдох и открыл глаза. Ещё раз взглянув на Гарри, Гермиону и Невилла, он сотворил заклинание.

— Экспекто Патронум.

Из его палочки вырвалось облако серебристого тумана, гуще и ярче, чем когда-либо, но Тео и не думал останавливаться. Он вливал в заклинание всего себя, фокусируясь на том странном чувстве в животе, которое он впервые испытал, когда они пошли спасать Невилла и Гермиону от Квиррелла. О чувстве, что теперь у него, помимо брата, наконец-то есть люди, защищая которых, он был бы готов отдать свою жизнь.

Облако становилось всё больше и больше, пока, наконец, не опало под своим весом. В воздухе перед Тео Безымянным парил сияющий серебряный… кролик. Увидев его, Тео рассмеялся от восторга.

Призыв телесного патронуса — особенно мальчиком, которого половина присутствующих студентов считала воплощением зла — немедленно заставил всех бросить свои занятия и удивлённо раскрыть рты. Гермиона и несколько других студентов, которые не были затронуты санкцией, сразу же направились к Тео, чтобы поздравить его и поддержать. А на другом конце зала Невилл Лонгботтом открыто злился, словно оскорблённый фактом, что кто-то типа Изгоя теперь станет вторым самым молодым волшебником, кому покорился телесный патронус. Но тут Невилл подскочил от удивления — серебряный кролик метнулся к нему так быстро, что за ним было не уследить глазом. Зависнув перед лицом Невилла, зверёк любопытно пошевелил носом, а затем бросился назад к Тео с той же невозможной скоростью.

Пока другие студенты, не затронутые санкцией, толпились вокруг Тео, Гарри (как и ожидалось) подался назад, хотя выражение на его лице и язык тела ясно говорили слизеринской наблюдательности Тео о том, как горд Гарри за своего друга.

— Он прекрасен, — тихо сказала Гермиона. — Как собираешься его назвать?

Тео на секунду задумался.

— Пятик, — сказал он, выбирая имя одного из кроликов из книги «Обитатели холмов».

Магглорожденная удивлённо на него посмотрела.

— Пятик? Не Орех?

Тео улыбнулся и легко качнул головой в сторону Гарри.

— Орех — главный герой той истории. Это не про меня. А Пятик — младший брат героя, который путешествует вместе с ним и выдаёт все хорошие идеи.

Стоящий поблизости Джим Поттер с улыбкой наблюдал за происходящим. Он весьма привязался к Тео во время их уроков по Ву-Кси-До. Но тут его взгляд упал на Гарри, и улыбка увяла. Он качнул головой и попытался сфокусироваться на своих собственных счастливых воспоминаниях, какими бы они ни были. Он сотворил заклинание.

— Экспекто Патронум.

Ничего. Ни одного клочка.

* * *

15 ноября 1993

Класс зельеварения

20:00

Оправдывая свои слова, профессор Снейп также назначил Гарри отработку, чтобы научить его неизвестному и, почти наверняка, нелегальному проклятию Сектумсемпра. Как и в случае с Гермионой (которая сегодня занималась вместе с ним), Снейп потребовал, чтобы Гарри сначала выучил чары Вулнера Санентур, потому что только они могли залечить раны, оставленные изобретëнным Снейпом проклятием для убийств оборотней.

Когда у него получалось делать это скрытно, Гарри со смесью удивления и беспокойства вглядывался в своего декана, старательно скрывая свои эмоции с помощью окклюменции. Интуитивно он мгновенно понял, что Снейп, по какой-то причине, старательно контролирует и скрывает свои эмоции, касающиеся этого заклинания, и всё же, по какой-то причине, сегодня его обычно непоколебимое спокойствие то и дело давало трещину.

«Интересно, что такого с ним произошло, что он создал это заклинание, — про себя подумал Гарри. — Что бы это ни было, думаю, он люто ненавидит оборотней. Может, они поладят с Регом на этой почве».

Уже к концу первого урока Гарри смог овладеть смертоносным проклятием, нанеся тренировочному чучелу, которое поставил Снейп, несовместимые с жизнью раны. Удовлетворившись его результатами, Снейп напомнил им двоим никогда не использовать это заклинание, за исключением ситуаций пан или пропал. Уже уходя, он велел им прибрать комнату и возвращаться в свои гостиные.

Пока двое третьекурсников приводили класс в первоначальный вид, Гарри решил задать вопрос, который уже какое-то время крутился у него в мозгу. Он сотворил чары приватности и повернулся к Гермионе, которая удивлённо на него посмотрела.

— Прости, — сказал Гарри, — но я хочу кое-что у тебя спросить, и сегодня первый раз, как мы говорим наедине. Между нами… что там с этой книгой, о которой ты говорила с Энтони?

Гермиона слегка напряглась.

— Почему ты думаешь, что с этой книгой… что-то не так, Гарри?

— Гермиона, люди называют тебя умнейшей ведьмой нашего поколения, и я с этим не спорю. Но знания полученные из книг, не делают тебя хорошей лгуньей, и, без обид, но врать ты не умеешь, — он осёкся и задумался над своими словами. — Нет, это не так. По не-слизеринским стандартам, ты врëшь довольно неплохо. Но, эм, я слизеринец, у которого очень хорошо получается читать людей, и я могу сказать, когда ты врëшь. Ты не хотела говорить Энтони про пластик и электричество, и ты не хотела раскрывать, где ты узнала об этом факте. Я не знаю, узнала ли ты это из книги, которую нашел Энтони, или откуда-то ещё. И я не знаю, почему ты так не хотела об этом говорить. Но я хочу, чтобы ты знала, что какой бы секрет ты ни хранила по не важно, какой причине, мне ты можешь доверять. Ты ведь знаешь это, правда?

Она смотрела на него несколько секунд, словно пытаясь принять решение, прежде чем смиренно вздохнуть.

— Гарри, ты доверяешь мне? Я имею в виду действительно доверяешь?

Гарри уже хотел было выпалить быстрый ответ, но его остановило, с какой серьёзностью смотрела на него Гермиона. Он также впервые заметил, какой уставшей она была, и, по какой-то причине, он был уверен, что это не из-за множества уроков, которые она на себя взвалила. Поэтому он задумался над её вопросом, прежде чем ответить.

— Я доверяю тебе больше, чем кому бы то ни было в этом мире, — сказал он.

Они тихо выдохнула, и Гарри удивился тому, сколько облегчения отразилось у неё на лице.

— Тогда я могу только попросить тебя поверить мне, ибо я не могу ответить на твои вопросы. Пока не могу. А, возможно, и никогда не смогу. Но если бы я могла, то я бы рассказала тебе. И, если честно, я бы хотела всё тебе рассказать, потому что я думаю, что твой совет мне бы очень помог сейчас. Но… я не могу. Я могу только попросить тебя… дать мне разобраться в том, что нужно, самой. Без всякого вмешательства.

Он прищурил глаза, обдумывая её загадочный и уклончивый ответ.

— Гермиона, ты принесла какую-то клятву о неразглашении?

Она открыла рот, чтобы ответить, и тут же закрыла его, что, подумал Гарри, и было ответом на его вопрос.

— Ты можешь сказать мне, если ты в беде? Или, может быть, есть что-то, что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Она слегка прикусила губу, прежде чем ответить.

— Я… я бы не сказала, что я в беде. Я просто… есть вещи, которые я должна сделать… одна. И когда я их сделаю, я расскажу тебе всё. Ну, если смогу. Что до того, как ты можешь помочь мне… Всё, о чëм я могу просить, это то, чтобы ты доверил мне сделать то, что мне нужно сделать. И, — тут он сглотнула, — доверил сделать мне это самой. Прошу тебя, Гарри. По крайней мере пока, не волнуйся обо мне. И если ты увидишь… не знаю, что я веду себя странно, просто выбрось это из головы. Сможешь сделать это для меня, Гарри?

Гарри молча смотрел на неё, как ей показалось, вечность, но на самом деле прошло только шесть секунд.

— Хорошо. Я доверяю тебе, и я верю в твою разумность и твой интеллект. Если в какой-нибудь момент мне покажется, что ты в опасности, я всё равно в это влезу. Но до этого… я обещаю, что буду игнорировать любые странности. Так пойдет?

Она облегчённо улыбнулась.

— Да, Гарри. Спасибо.

Он обвёл глазами комнату.

— Вот что я тебе скажу. Может, ты и не в опасности, но ты, очевидно, загоняешь себя. Я закончу, иди ложись.

Гермиона начала протестовать, но Гарри был непреклонен и, к тому же, они уже почти закончили. Поэтому девушка быстро шагнула вперёд и, к его удивлению, быстро его обняла, после чего пошла к себе. Гарри провёл следующие несколько минут, заканчивая уборку и обдумывая их невероятно странный разговор. Он уже собирался убрать последнее чучело, когда его посетила мысль. Он воровато оглянулся, а затем, сотворив чары приватности на дверь, вернулся в центр комнаты, и, наставив палочку на манекен, сделал глубокий вдох.

— С-С-СЕКТУМС-С-СЕМПРА! — прошипел он на паселтанге, и, к его удивлению, его палочка отозвалась. Он никогда раньше не испытывал этого чувства — словно несколько сильных волн магической энергии прошли сквозь палочку и, вырвавшись наружу, разорвали манекен в клочья.

А также оставили несколько глубоких следов на доске, которая была за ним.

Гарри несколько секунд в шоке смотрел на ущерб, причинённый его первой настоящей попыткой колдовать на парселтанге, прежде чем к нему вернулся дар речи.

— Твою мать, — прошептал он.

У него ушло еще полчаса, чтобы починить всё, что он сломал. Уже уходя, он ещё раз осмотрел комнату.

— Ну и денек, — покачал головой он.

* * *

21 ноября 1993

Офис Питера Петтигрю, Эсквайра

«Питер,

Как ты знаешь, я, Гарри и Джим через многое прошли за последний год, а особенно за прошедшие пару недель. Нападение на Хогсмид и то, как Гарри остался один на один со стаей оборотней, пока мы все были заняты тем, чтобы увести Джима в безопасное место (и я благодарен тебе за это, Пит. За это и за всё остальное, что ты сделал для своего крестника), заставили меня понять, как сильно я подвёл своего старшего сына. Я бросил его на десять лет, а потом ещё два года строил козни против него. А после почти потерял его. Хватит.

Я ценю всё, что ты сделал по тому вопросу, особенно с учетом того, что я сам просил тебя заняться этим. Ты всегда был хорошим другом, но прямо сейчас мне не нужен друг, который поощряет мои худшие порывы. Мне нужен друг, который мог бы сказать мне, что я веду себя, как свиная жопа в сметане⁽¹⁾. Пожалуйста, имей это в виду на будущее. И на случай, если я неясно выразился. Я хочу, чтобы ты бросил все наши схемы, с помощью которых мы хотели исключить Гарри из семьи Поттеров. И даже больше. Узнай, пожалуйста, что там с копией кольца наследника. Если Гарри согласится, и оно будет готово вовремя, я бы хотел подарить ему это кольцо на его четырнадцатый день рождения и назвать его своим вероятным наследником. Думаю, Джим сможет смириться с тем, что он всего лишь второй сын невероятно богатой семьи и кумир миллионов.

Я понимаю, это резкий разворот, но если ты знаешь, как по-другому я могу наладить отношения с Гарри с учетом всего, что я натворил до этого, то я весь внимание. Также я надеюсь, что ты сможешь найти время, чтобы узнать Гарри получше и построить с ним нормальные отношения. Ты — замечательный крëстный отец, и, раз уж собственный крëстный Гарри оказался паршивым предателем, который, как я надеюсь, и на сто километров не подойдет к моему сыну, я буду очень рад, если ты, пусть и неофициально, сможешь взять на себя роль крëстного и для Гарри.

Заглядывай как-нибудь на ужин. Жить в поместье одному немного одиноко. Дай мне знать, когда ты свободен.

Джеймс».

Питер прочитал письмо от своего лучшего друга и самого любимого клиента три раза, и с каждым разом его лицо ожесточалось всё больше и больше. У окна на подоконнике сидел филин Джеймса, Годрик, ожидая ответа или хотя бы угощения. Наконец, он громко ухнул, словно привлекая внимание Питера. Птице удалось: адвокат скомкал письмо и с силой швырнул его в сову. Годрик снова ухнул, на этот раз более возмущённо и, едва увернувшись от летящего в него снаряда, вылетел в окно.

— Так, — сказал себе под нос Питер, — денёк начинается что надо. Интересно, какая катастрофа произойдёт дальше.

И словно в ответ на эти слова в дверь тихо постучали, и в кабинет вошла секретарша Питера, Иветт.

— Прошу прощения, мистер Петтигрю, но кое-кто хочет вас видеть.

Питер заворчал.

— У меня на сегодня никого нет, и я не в настроении разговаривать со случайными клиентами. Скажи им, чтобы записались на следующую неделю.

Но прежде, чем Иветт смогла ответить, посетительница сама зашла в кабинет. И как только Питер узнал, кто вошёл в его дверь, он тут же вскочил на ноги.

— Прошу прощения за прямоту, мистер Петтигрю, — сказала Кассильда Селвин, легко снимая свой плащ и передавая его в руки удивлëнной Иветт, — но я не собираюсь ждать неделю, чтобы поговорить с вами. Также как и не потерплю, чтобы со мной обращались, как с обычным отребьем, пришедшим за вашими услугами в попытках разрешить какой-нибудь глупый бытовой спор.

Питер поморщился, поправляя галстук.

— Прошу прощения, леди Селвин. Я… не ожидал, что столь августейшая особа заглянет в мой скромный офис. Что я могу для вас сделать?

Её улыбку некоторые менее проницательные люди могли бы счесть вежливой. Но Питер был весьма проницателен, к тому же он достаточно знал о том, какую роль Селвины сыграли в последней волшебной войне. Поэтому улыбка женщины была весьма тревожным знаком.

— Что ж, мистер Петтигрю, так уж случилось, что недавно у меня состоялся чрезвычайно занятный разговор с нашим… общим знакомым. И с учетом той информации, которая… вскрылась, думаю, мы можем многое сделать друг для друга.

Её улыбка стала ещё более очаровательной, но, в то же время, ещё более хищной. Питер неосознанно облизнул губы.

«О, да, — подумал он, предлагая своей посетительнице кресло, — этот день становится всё лучше и лучше».

* * *

28 ноября 1993

Площадь Гриммо, 12

К концу ноября Сириус Блэк восстановился настолько, что начал с помощью Добби передвигаться по дому. В один из дней он устроился в главной гостиной на первом этаже рядом с камином. Приятным бонусом, помимо тепла от камина, было то, что смена обстановки позволила ему быть подальше от воплей Кикимера. Чокнутый эльф постоянно прятался на чердаке, где часами ползал на коленях перед портретом Вальбурги Блэк, которая без конца вопила из своего портрета, всё ещё приклеенного к куску стены, который Добби убрал из главного коридора.

Сириус только успел открыть «Пророк», попутно поедая вкуснейшие бутерброды с салатом, сделанные Добби, когда оранжевое пламя в камине внезапно стало зеленым, и оттуда вышел тучный мужчина в комбинезоне и кепке с ящиком для инструментов в одной руке. Сириус вскочил со своего кресла и потянулся к палочке, но прежде, чем он смог сотворить заклинание, ноги подвели его, и он рухнул на пол.

Прибывший мужчина посмотрел на него сверху вниз и покачал головой.

— Серьёзно, Сириус, возьми уже себя в руки. Это я.

Всё ещё лёжа на полу, Сириус всё также держал мужчину на мушке своей (точнее его дяди Альфарда) палочки.

— Кто я? — потребовал он.

Мужчина усмехнулся и, спустя пару секунд тряски головой, стал Регулусом Блэком в комбинезоне по меньшей мере на три размера больше, чем нужно.

— Я, твой многострадальный брат, которому нужно закончить подключать камин, поэтому, будь добр, не прокляни меня, пока я работаю, — цокнул языком Рег и, поставив ящик с инструментами на пол, помог Сириусу подняться.

— Подключить… камин? С каких это пор ты знаешь, как подключать камины к сети? — усмехнулся Сириус.

Рег пожал плечами.

— В Австралии авроров учат, как работать с сетью летучего пороха, чтобы у них была возможность отрезать преступникам этот путь к отступлению. В Британии всё по другому, скорее всего, из-за того, что бюрократы в отделе летучего пороха не хотят, чтобы ДМП или любые другие бюрократы нарушали их автономию. Тело, в котором я прибыл, принадлежит Ангусу Макдугалу, довольно тупоголовому пятидесятилетнему волшебнику, который едва смог сдать свои СОВы, но, благодаря кумовству, получил должность в управлении каминной сети.

— Угу. А где сам этот Ангус прохлаждается, пока ты ходишь в его обличии?

Регулус ухмыльнулся.

— Думаю, сейчас он в Лютном переулке, кувыркается со шлюхой, которую ему заказал Люциус, чтобы отблагодарить его за кое-какие услуги, абсолютно не связанные с моей текущей задачей. Люциус и я планировали это несколько недель. Мне пришлось принять форму семи разных людей, чтобы получить разрешение на подключение площади Гриммо к каминной сети, одновременно с этим уничтожая все записи и улики, что такое разрешение вообще существует. Люциусу же, тем временем, пришлось подкупить в два раза больше людей, чтобы те оказали, казалось бы, безобидные услуги, которые не имеют очевидной связи с нашими конечными целями. Конечно, поначалу мы будем несколько ограничены в перемещении. Нам будут доступны только поместье Лонгботтомов и поместье Малфоев, но, с другой стороны, Гарри будет проще приходить сюда на каникулах.

Лицо Сириуса посветлело от этих слов, но он тут же нахмурился.

— И ты абсолютно уверен, что никто не сможет отследить этот камин и использовать его, чтобы вломиться сюда?

— Абсолютно, — поморщился Регулус. — Я и Люциус — слизеринцы, Сириус. Такие задачки мы щёлкаем, как орехи.

Сириус закатил глаза и снова открыл газету, пока его брат, вооружившись инструментами, приступил к работе.

* * *

10 декабря 1993

Хогвартс

Остаток ноября и начало декабря прошли практически без происшествий. «Пророк», конечно, продолжал печатать драматичные заголовки, но новых нападений оборотней больше не было, дементоры больше не нападали, и никто больше Сириуса Блэка, или даже кого-нибудь хоть отдалённо похожего на него, не видел. Разные студенческие группы продолжали встречаться каждую неделю. Общество сохранения традиций Хогвартса устраивало чинные чаепития, обсуждая тонкости культуры и истории чистокровных семейств, а также всё более причудливые теории о том, что должен был сделать Тео Безымянный, чтобы заслужить применения Санкции… а также то, каким образом ему удалось заслужить такую поддержку со стороны магглорожденных школы. Консенсусом стала тëмная магия. К огорчению президента общества, Седрика Диггори, на собрания клуба пришли всего несколько магглорожденных, и почти никто не приходил больше одного раза. Когда Седрик разговаривал с ними после, их отзывы о клубе были расплывчатыми и уклончивыми. Никто из постоянных участников общества не был с ними груб, но большинство магглорожденных говорили одно и то же — что присутствие на собраниях общества вызывало у них непонятный дискомфорт. Единственным исключением был Джастин Финч-Флетчли, чей уникальный статус позволял ему лавировать между магглорожденными и чистокровными как никому другому. Джастин пришёл на три собрания, после чего сказал, что больше не придет, сославшись на свои другие обязанности. Но он и Диггори оба были пуффендуйцами, поэтому после недолгих уговоров Джастин, наконец, признался, что устал слышать, как определённые люди презрительно хмыкают, когда он задает вопрос о чём-то, что другие чистокровные узнали в возрасте пяти лет.

Тем временем, собрания СПАМа были менее чинными, но посещались гораздо лучше, особенно после того, как Гарри как-то уговорил домашних эльфов Хогвартса приносить им маггловские вкусности типа лимонадов, мороженого и печенья «Орео». Также, к радости Энтони Голдштейна, всё большая часть каждого собрания посвящалась тому, как воспроизвести маггловские технологии с помощью магии. Но, разумеется, были пределы того, насколько далеко может зайти группа подростков в таких исследованиях. В какой-то момент Колин Криви спросил, можно ли трансфигурировать что-то в антиматерию. Мальчик мало что знал об антиматерии, за исключением того, что он узнал из «Звездного Пути»⁽²⁾, но вопрос привёл Гермиону, Энтони и Су Ли (единственных из группы, кто понял, что он спрашивает) в ужас. По итогу все согласились, что никто из них не станет экспериментировать с магией и физикой элементарных частиц до момента выпуска, а может и после. Затем в разговор вмешался Джим, сообщив, что у его матери есть несколько маггловских степеней, в том числе и по физике. Его слова несколько удивили Гарри. Не столько академическим любопытством матери, сколько тем, что Джим избегал его уже несколько недель, и эти слова были единственными, что он сказал в его присутствии, пусть и не ему лично. Джим согласился поговорить с Лили и узнать, не согласится ли она встретиться с членами СПАМа и обсудить, как маггловская наука и магия могут пересекаться.

После одного из собраний СПАМа Гарри подошёл к Гермионе с предложением ей присоединиться к нему и Блейзу, чтобы вместе работать над курсовой по древним Рунам. Но к его огорчению, Гермиона сказала, что уже согласилась работать с Энтони Голдштейном и Су Ли над их проектом. Что-то связанное с защитным механизмом.

— Прости, Гарри, но первым был Энтони, — с некоторым сожалением сказала она, хоть и не с таким, какое бы он счёл достаточным.

Гарри прищурил глаза.

— Если честно, по опыту я думал, что это ты первой подойдëшь ко мне с предложением поработать вместе. Ты же всегда стараешься оставаться на три (или около того) месяца впереди всех, когда это касается домашней работы, — тут он прищурил глаза еще больше. — Это странно, не так ли? — подозрительно спросил он.

Гермиона закатила глаза.

— Не всё в моей жизни — продукт… личных странностей, Гарри, — отметила она.

Он кивнул.

— Я заметил, что «нет» ты не сказала, Гермиона.

Она поморщилась, но ничего не ответила.

* * *

17 декабря 1993

Хогвартс

В последнюю неделю перед рождественскими каникулами профессор Скримджер, наконец, провёл долгожданный дуэльный турнир. Гарри его очень ждал, но, в итоге, был сильно расстроен своим результатом, в основном из-за разнообразных ограничений, которые ему навязали его учителя. Снейп запретил ему использовать расширение сознания во время турнира, потому что это могло показать, насколько далеко он продвинулся в окклюменции, а это, в свою очередь, вызвало бы проблемы с Министерством в будущем. Грюм запретил ему беспалочковую магию, поэтому он не мог призвать палочку прямо из рук оппонента, а также велел не использовать никакие чары, основанные на иллюзиях, потому что такой навык нужно было скрывать, чтобы использовать, как секретное оружие. Кроме того, у беспалочковой магии были и другие проблемы — манящее заклинание не всегда работало так, как должно, если его применяли на предмете, который в тот момент использовался. Гарри мог легко призвать чужую палочку из ножен или даже из руки, если её держали некрепко, но если палочку использовали, то призвать её получалось далеко не всегда. На самом деле, это ограничение манящих чар и привело к созданию Экспеллиармуса, который, напротив, работал только в том случае, если цель могла хоть в каком-то смысле считаться вооружённой. И, наконец, хоть Регулус и не запрещал ему использовать какие-то конкретные сглазы или проклятия, он велел ему не показывать, насколько он хорош. В конце концов, Гарри собирался дебютировать на европейском чемпионате для юниоров грядущим летом, и Регулус считал, что лучше, чтобы все считали тебя полным нулём, чем знали, что «этот парень легко победил Мальчика-который-выжил», из-за чего старались бы вывести его из игры ещё до начала турнира.

Все эти ограничения серьёзно повлияли на тактику Гарри, и, в итоге, он смог пробиться только в четвертьфинал, прежде чем уступить Джастину Финч-Флетчли, который, хоть и не был выдающимся дуэлянтом, когда дело касалось работы с чарами, но после целого года практики обладал феноменальными навыками работы со щитом Аверто. Дуэль между Джастином и Гарри была одной из самых длинных, но Гарри так и не смог пробить защиту Джастина (или, если точнее, не смог пробить её без своих особенных навыков, которые ему запретили использовать), и в итоге, магглорожденный просто дождался, пока Гарри устанет, и обезоружил его.

Финалистами турнира третьекурсников стали Джастин и Джим, и на старте они были равны. В то время как Джастин мог парировать практически любую атаку, Джим с его тренировками по Ву-Кси-До мог уклониться почти от любого заклинания даже в ограниченном пространстве дуэльной платформы. Тем не менее, в конце концов превосходящий арсенал заклинаний Джима, полученный за долгие годы специализированных тренировок, взял верх, и Джастин получил свою заслуженную серебряную медаль. Гарри с энтузиазмом поздравил и друга, и брата, стараясь не показать, что подметил все их слабые места, и что, в случае чего, он легко сможет их победить.

Гарри также заметил, как нехотя Джим пожал ему руку. И как он не хотел смотреть ему в глаза. Поэтому Гарри решил, что пора всё выяснить и, заручившись поддержкой Гермионы и отнекивающегося Рона, старший из Поттеров перехватил брата, когда тот направлялся на прием по случаю окончания турнира.

— Ладно, Джим, — сказал Гарри, — нам надо поговорить.

Джим немного встревоженно посмотрел на лица друзей и брата.

— Эм, о чëм? — осторожно спросил он.

— Без обид, приятель, — извиняющимся тоном начал Рон, — но ты уже несколько недель себя странно ведëшь. Примерно с нападения дементоров. Гарри пришёл ко мне и сказал, что ты его в упор не замечаешь, и спросил меня, не знаю ли я, почему. Я не знаю, но я согласен с ним, что ты вздрагиваешь каждый раз, когда Гарри смотрит на тебя. И, ну, после всего, что случилось со мной в прошлом году, я стараюсь обращать внимание, если люди внезапно начинают вести себя по-другому.

— Вы думаете я… одержим или типа того? — неверяще спросил Джим.

— Нет, — сказал Гарри, — но мы все думаем, что ты ведëшь себя странно, особенно по отношению ко мне. И когда люди, которые мне дороги, начинают вести себя странно, мне становится любопытно.

Говоря эти слова, Гарри и Гермиона старательно не смотрели друг на друга.

Джим вперил взгляд в пол на пару секунд, словно стараясь скрыть свой очевидный дискомфорт. Затем он повернулся к Гермионе.

— А ты почему здесь?

Вопрос застал девушку врасплох.

— Моральная поддержка? Гарри и Рон попросили меня пойти с ними. Думаю, они считают, что я могу чем-нибудь помочь.

— Типа сделать предсказание? — спросил Джим. Поначалу Гермиона подумала, что он издевается, но, к её удивлению, она быстро поняла, что он серьёзен.

— Джим, — начала увещевать она, — я не провидица. Я просто умею анализировать то, что вижу. Очевидно, что для наиболее доверчивых ведьм и волшебников это выглядит как предвидение, но какое отношение вся эта чушь про пророков имеет к тому, что тебя расстроило?

Джим секунду позлился, но битва была уже проиграна. Он сел в одно из кресел.

— Ты помнишь нашу ссору после самого первого урока зелий. Ту, когда ты назвала меня… заносчивой тупой задницей.

Рон рассмеялся.

— Как вообще можно такое забыть?

Джим не смеялся.

— Ты помнишь, что ты сказала мне в общей гостиной? «Правда ведь, было бы очень смешно, если бы это Гарри уничтожил Сам-Знаешь-Кого? И причиной, по которой твои родители отправили его к магглам, было бы просто желание сделать тебя знаменитостью, чтобы никто даже и подумать не мог, что настоящий Мальчик-который-выжил — Гарри».

Гарри закатил глаза.

«Да бога ради, — подумал он про себя. — Опять?!»

— Джим, — начала Гермиона, — я не провидица, и то, что я сказала тебе тогда, не было пророческим видением. Я просто хотела сказать тебе что-нибудь очень обидное, потому что ты меня тогда очень разозлил. И если тебя всё ещё это расстраивает, то позволь мне сейчас извиниться перед тобой.

— Погоди. Это было два года назад! — воскликнул Рон. — Чего ты сейчас об этом вспомнил?

Ответил ему Гарри.

— В прошлом году боггарт Джима принимал формы людей, которые говорили ему, что он не достоин быть Мальчиком-который-выжил, — безжалостно сказал Гарри. — Я надеялся, что он справился с ним, но что-то произошло и тем самым снова повергло его в мелочное беспокойство.

Лицо Джима потемнело от гнева на секунду, но злость ушла так же быстро, как и появилась. Он потëр лицо руками.

— Гарри, когда я оказываюсь рядом с дементорами, я вспоминаю… ту ночь. Я вспоминаю, как Волдеморт напал на нас. Я слышу, как он смеётся над мамой и говорит ей отойти в сторону, — он сделал глубокий вдох. — И я слышу, как она умоляет Волдеморта убить её… вместо тебя, — Гарри, Рон и Гермиона в шоке смотрели на Джима. — «Только не Гарри!» Вот что она кричит. Она даже не произносит моего имени!

Он повернулся к Гермионе.

— Вот почему я начал задумываться о всех тех разговорах о том, что ты прорицательница. Может, ты действительно провидица, но не знаешь этого? И когда ты сказала мне об этом на первом курсе, ты просто сказала правду о Мальчике-который-выжил?

Гарри раздражённо шагнул вперед.

— Что ж, это вполне возможно. Но позволь мне предположить гораздо более вероятную теорию — ТЫ ИДИОТ!

Джим вскочил на ноги, словно собираясь броситься на брата, но Гарри просто сделал шаг вперёд, оказавшись с Джимом лицом к лицу.

— Джим, просто скажи мне одну вещь! Что. Делают. Дементоры?

Пойманный врасплох, Джим несколько раз моргнул.

— Эм. Охраняют Азкабан?

Гарри закрыл глаза и начал массировать себе виски.

— Я думаю, Гарри имеет в виду силы дементоров, — сказала Гермиона. — Например, их способность заставлять своих жертв переживать свои худшие воспоминания.

— Пять очков Гриффиндору, — саркастично пробормотал Гарри. — Что ещё?

— У, у! — возбуждённо заукал Рон. — Они также вытягивают из тебя хорошие воспоминания.

— Еще пять очков, — добавил Гарри. — Жаль я не профессор. Таким образом, если подытожить: в прошлом году твоим боггартом были люди, которые говорили тебе, что ты недостоин быть избранным. В этом году дементоры слегка потеснили детскую неуверенность, но те чувства всё ещё остались. Так что там случается, когда дементор хватает тебя и собирается поставить засос? У тебя внезапно возникает неправдоподобная и подозрительно своевременная слуховая галлюцинация, которая подтверждает твою прежнюю неуверенность, заставляя тебя думать, что твоя мать считает мою жизнь важнее твоей, даже несмотря на то, что это она…

Он осёкся и тряхнул головой.

— Не важно, что она сделала. Я хочу оставить это в прошлом, и тебе стоит поступить так же. Я веду к тому, что твои восстановленные воспоминания недостоверны, поскольку ты вспомнил их во время ментальной атаки. Кроме того, несмотря на то, что я всё ещё сомневаюсь в материнских задатках Лили Поттер, я нахожу крайне маловероятным, что она когда-либо будет вести себя так по отношению к любому из своих детей. Если эти события вообще когда-либо имели место, думаю, более вероятно, что Лили предложила свою жизнь в обмен на жизни обоих её детей, но дементор эти воспоминания исказил. И наконец, если у тебя всё ещё есть сомнения, что избранный ты, позволь мне напомнить тебе, что это ты расплавил профессора Квирелла когда тебе было одиннадцать, и убил василиска, когда тебе было двенадцать. Должно быть очевидно любому, у кого мозг больше, чем виноградина, кто здесь великий герой-завоеватель, а кто скользкий слизеринец.

После монолога Гарри, Джим почти смущённо посмотрел на брата.

— Я говорил тебе, что не буду больше называть слизеринцев скользкими. И уж тем более тебя.

— Да, да. Вне зависимости от того, насколько я скользкий или нет, я слизеринец, и я не позволю тебе свалить на меня твои обязанности по убийству Волдеморта только потому, что какая-то летучая мерзость пытается засосать тебя и вызывает приступы неконтролируемой тоски. Ты — Мальчик-который-выжил. Высоси и живи с этим.

Глаза Джима расширились… а затем он рассмеялся.

— Ладно, ладно. Я… прости, что был таким придурком. И… спасибо тебе… всем вам за то, что вправили мне мозги.

— Что, мы снова братья? — спросил Гарри, протягивая руку.

Джим тепло пожал её.

— Да, мы братья.

Гарри улыбнулся.

— Отлично. Вот, в свете всей это братской штуки… можно я у тебя одолжу кое-какую мантию?

— Гарри! — воскликнула Гермиона, возмущённая его нахальством.

— Пф-ф! Такой момент испоганил! — улыбнулся Джим.

Гарри пожал плечами.

— Я слизеринец, Джим. Если ты хочешь, чтобы я был твоим братом, то справляться с моим цинизмом и манипуляциями — цена, которую тебе придется заплатить за мой невероятный талант.

* * *

Вечером…

После приёма Рон и Джим возвращались в спальни с полными животами.

— Рон, — начал Джим, — ты ведь не злишься на Гарри?

Рон непонимающе на него посмотрел.

— А с чего мне злиться на него? Он сказал то, что тебе нужно было услышать.

— Да, но он помог, только чтобы я одолжил ему мантию.

Рон усмехнулся.

— Да ладно тебе, Джим. Ты знаешь, что это не так. Гарри правда заботится о тебе и правда беспокоился, что с тобой что-то случилось. Тот факт, что он решил получить то, что ему нужно в процессе помощи тебе, ничего не меняет.

— Не меняет? — с улыбкой поднял брови Джим. — То есть, тебя не беспокоит, что Гарри такой манипулятор? Даже с учётом того, что манипуляция была направлена на меня?

— Джим, после прошлого года? С моей стороны было бы верхом лицемерия осуждать слизеринцев за их манипуляции, если эти манипуляции не несут людям вреда. И кроме того, Гарри из хороших слизеринцев. Всем будет лучше, если, в конечном итоге, в слизеринских подземельях он подомнëт всех под себя.

Джим согласно кивнул.

— Могу представить. Дай ему пару лет, и Гарри будет королём Слизерина.

— Принцем, — отвлечëнно сказал Рон.

— Что? — спросил Джим.

— А? — непонимающе переспросил Рон.

— Ты сказал, что Гарри будет Принцем Слизерина, а не Королём. Что это значит?

Рон открыл было рот, но тут же закрыл и нахмурился. Откуда-то из глубин его сознания внезапно всплыл короткий обрывок разговора, в котором два странно знакомых голоса шипели что-то друг другу, а их слова разносились эхом по огромной подземной комнате. Но затем так же быстро это воспоминание пропало. Рон пожал плечами.

— Если честно, я понятия не имею, почему так сказал, — он нахмурился, — но у меня странное ощущение, что это, по какой-то причине, важно.

1) В оригинале здесь horse’s arse — конская жопа, но для русскоговорящих читателей «конская жопа» это не какой-то фразеологизм. Насколько я понял, сравнение с horse’s arse в английском — довольно распространенное явление, а в русском языке чего-то подобного я не вспомнил. Поэтому использовал здесь фразу из потрясающего перевода невероятно глупого (но всё равно забавного) фильма «Миллион способов потерять голову».

Вернуться к тексту

2) «Звездный путь» (англ. Star Trek) — американская научно-фантастическая медиафраншиза, включающая в себя несколько телевизионных сериалов и полнометражных фильмов.

Вернуться к тексту