Мифы (гет)

Когда смертные слышат имя Аида, Владыки Царства мёртвых, с уст сами собой пропадают улыбки, а лица теряют задор и скучнеют. Кто посмеет шутить с таким серьёзным существом? Неразговорчивый, неприветливый и сторонящийся общества Аид неохотно покидал свои владения. О нём ходило множество небылиц, но ни одна не была верной.

Он почти не видел белого света. Сразу по рождении его проглотил собственный отец, бог Кронос. Долгие годы томился Аид в тесном чреве, покуда Уран не изверг его на белый свет. Зевс, младший брат, немедленно втянул Аида в борьбу с титанами, и высокий, крепкий мужчина, каким стал Аид в своей вынужденной темнице, швырял камни, азартно мстя отцу, деду и своим ужасающе уродливым дядьям. Его мышцы сладко ныли, ноги дрожали от усилий, он был счастлив, что не один, и не нужно было спрашивать, кого и зачем гоним — если тебя послал родной брат, единственный, кто как-то позаботился о нём.

Могучий воин с разумом младенца был вынужден взрослеть быстро. Десять лет непрерывных битв и схваток. Когда Урана, Кроноса и великанов загнали на Олимп, Зевс швырнул молнию прямо в грудь Земли. Бездонная щель распахнула зловонную пасть. Дед, отец и дядья рухнули во тьму. Зевс поднял лицо к небу и рассмеялся.

И Аид с Посейдоном, стоя рядом, изумлённо взирали на дело рук своих, вспоминая ужасную пропасть и затихаюшие где-то внизу крики.

Зевс получил, что хотел. Убрал так наивно веривших ему братьев с глаз долой. Одного "в награду" опустил на дно Океана, другого и вовсе сослал на тот свет. До той минуты, покуда Аид не очутился один в промозглой темноте, не подозревал он такого коварства. И даже после — не поверил, рванулся вверх, на Олимп, ослепший от невыносимого блеска и вида восседающего на золотом троне Зевса.

— Брат, — пророкотал Зевс, спускаясь к нему, весь сияющий, в белоснежной тоге. — Брат мой Аид...

Зевс что-то долго говорил о родственных узах и о дружбе. А когда Аид дрожащим пальцем указал на его сияющие чертоги, лишь усмехнулся.

— Я создал их сам. Ничего этого не было. Пока вы с Посейдоном дремали у отца в брюхе, я трудился. Теперь и вы получили по царству, так займитесь делом. Раздвинь земную твердь. Засей поля, возведи стены дворца. Народи сыновей. Прими под свою руку души умерших и будь счастлив.

Зевс много чего говорил, и Аид кивал, ведь он привык верить ему. Зевс вынул откуда-то шлем, украшенный золотом, и водрузил брату на голову.

— Прими в дар этот символ, твой знак владычества. Пусть он напоминает тебе, что всего можно добиться, если очень захотеть.

Жена Зевса поднесла Аиду роскошный кубок. Тот осушил его. Голова закружилась, стало легко и весело. Богиня протянула руку, но Аиду так понравился хмельной напиток, что он поднес кубок к губам снова, чтоб выпить последние капли. Кубок чудесным образом оказался полон вновь.

Аид опрокинул его в глотку и отшатнулся, когда у него попытались забрать бездонный сосуд. С налитыми кровью глазами обернулся он к Зевсу и рявкнул.

— Ты обманул меня.

— В чём? — спокойно отозвался тот. — Сражались мы вместе. Свое царство я создал сам, так ступай и создай своё!

Аид постоял ещё. Мозги тяжело ворочались под изящным шлемом.

— Имей ввиду: упустишь титанов, и они заточат тебя в Тартар. Даже сейчас ты рискуешь, потому что не на месте.

Аид отвернулся. Хотелось плакать, но он взрослый мужчина. Ему не положено. Он сурово взглянул на младшего брата, на его сияющие одежды, и пожелал отрастить себе кожаные доспехи. Не сразу, но ему удалось, и теперь на Олимпе стрял могучий воин, статный, красивый, в дорогом шлеме, с лицом угрюмым и расстроенным, искажённым разочарованием и равнодушием самого близкого человека.

Он отвернулся и пошёл прочь с Олимпа. У него снова попытались выхватить кубок, но он отмахнулся и лишь крепче обхватил пальцами точёную ножку.

Аид двигал пласты земли, раздвигая так, как ему хотелось. Он не так много видел в жизни, поэтому строил подземный мир ро образу и подобию Олимпа. Засеял сады Элизиума, прорыл реки, нашёл бессчётные богатства и воздвиг собственный дворец из чёрного базальта. У него было куда красивее, чем на Олимпе. Вот только увидеть эту красоту было невозможно — всё окутывала тьма.

Аид поднимался на поверхность всего четыре раза. Первый, чтобы пробить дыру в дне реки Ахерон и наполнить водой свои подземные русла. Второй, когда услышал зов и принял в товарищи старого Харона, не участвовавшего в битве, но тоже титана. Тот взялся перевозить через реку Стикс мертвые души и был единственной его компанией долгие годы.

В третий раз поднялся Аид по зову Зевса. Тот вручил ему лепесток небесного огня. Он хотел, чтобы Аид сбросил огонь в Тартар. Чтобы томившиеся там титаны горели заживо вечно. Аид был уже не тот наивный глупец. Он взял огонь, но оставил его себе. Согрел свой очаг, засветил факелы, озарил подземелья. Действительно, у него было очень красиво.

В четвёртый раз поднялся Аид, чтобы украсть прекрасную Персефону и сделать её своей женой. Ухаживать ему было некогда, он просто похитил её. Она никогда ему этого не простила.

А затем к нему спустился юноша, Гермес, прекрасный и такой же острый на язык, как и его отец Зевс. Долго он восхищался и подземными садами, и бурными реками, и толпами душ, поклоняюшихся Владыке мёртвых. Внимательно он всё осмотрел и указал на шлем, одиноко лежащий на каминной полке.

— Вижу, ты соханил дар отца.

— Я сохраняю все дары.

В тёплом божественном свете зал, с крупинками слюды и кварца, переливался как алмазный. Гермес сглотну слюну и огляделся:

— А где кубок?

Аид и бровью не повёл.

— Мне его не дарили.

Гермес суетливо распрощался и покинул подземный дворец.

Хитрый бог являлся всё чаще, проводя души, словно без него они не найдут дорогу к вратам смерти. Всё так же обыскивал он взглядом подземелья. Всё так же равнодушно взирал на него Аид.

Возвращаясь к отцу, прятал Гермес виноватые глаза. Зевс хмурился, но делать было нечего.

В это время Аид приподнимал с камина золотой шлем, под которым был скрыт наполненный пенной амброзией неиссякаюший кубок.