Право на поражение (гет)

— Стоит взглянуть на его постную рожу, как у меня начинается изжога, — сказал Лестрейндж, хмуро рассматривая стену напротив.

Он был не в духе, и я его отлично понимала. Рабастан ненавидел Снейпа и с радостью свернул бы ему шею, подвернись такая возможность. Беда в том, что незавидную роль сторожа некому было перепоручить. С аврорами, которые подчинялись Лестрейнджу, Снейп мог справиться в два взмаха палочки, мной, как оказалось, ему было слишком легко манипулировать, а сам Риддл не мог этим заняться. Том был министром и всё время находился на виду. Если он вдруг станет проводить слишком много времени под дверьми чьей-либо палаты — это вызовет ненужные вопросы и подозрения.

Даже сейчас, спустя две недели, Риддл был твёрдо уверен, что его бывший слуга что-то замышляет. Что стоит лишь на миг ослабить бдительность — и все мы снова окажемся в опасности.

— Вот, — я передала Рабастану свёрток. — Возможно, это тебя немного утешит.

— Что это, миссис Поттер? Попытка подкупить бедного честного аврора?

— Ты-то у нас бедный?

— Может, и нет, зато честный, — ответил Лестрейндж, развернув свёрток и с наслаждением откусив от пончика с изюмом. — Кштати, у тебя щегодня вщтреча с фолками, — сказал он с набитым ртом, а затем, прожевав, добавил: — Твой муж приказал, помнишь?

Я кивнула. Конечно, я об этом помнила, но понятия не имела, что скажу Сильверу и как смогу посмотреть ему в глаза. В том, что произошло с Джоном и Ритой, я была виновата ничуть не меньше, чем Снейп.

Возможно, даже больше.

— Завтра полнолуние.

— Боишься?

— Нет. По крайней мере, не оборотней, — честно призналась я.

— А кого?

— Не кого — чего.

Рабастан посмотрел на меня, ожидая продолжения, но я лишь покачала головой. В этом мне трудно было признаться себе, а уж рассказать кому-то ещё казалось невозможным. Риддл был прав: раз за разом я выбирала его, но выбор — это только полбеды. Вторая половина — последствия, и с ними я не справлялась.

— До встречи. Если получится, то вечером увидимся. — Я похлопала на прощание Лестрейнджа по руке.

— Захвати с собой слойку с вишнёвым джемом и кусок черничного пирога. А лучше и то, и другое, — сказал он, рассматривая влюблённым взглядом очередной пончик.

— А не лопнешь?

— Разве что от счастья, золотце.

* * *

В лифте я столкнулась с Кормаком Маклаггеном. В новенькой мантии с нашивками помощника главы отдела магического правопорядка он выглядел впечатляюще. Жаль, что внешность обманчива. Насколько хорош Маклагген был внешне, настолько же пуст внутри. Возможно, поэтому так легко получалось его использовать, но, казалось, Кормака это не огорчало. Напротив, он выглядел счастливым и довольным жизнью. Должность, деньги и статус — как же мало некоторым людям надо для счастья.

— Миссис Поттер. — Маклагген ослепительно улыбнулся в тридцать два зуба. — Как поживает ваш супруг?

— Хорошо. Благодарю за заботу, — заученно ответила я, отодвигаясь от него в угол кабины.

Почему-то рядом с ним мне всегда казалось, что стоит сделать одно неосторожное движение — и вляпаешься во что-то липкое и дурно пахнущее. Аддерли тоже получил вознаграждение за поимку Снейпа, но в отличие от Кормака не лебезил и не пытался выслужиться. Молча забрал деньги и ушёл, предпочитая лишний раз не пересекаться с Риддлом.

— У моего дяди есть поместье в Йоркшире. Он устраивает на следующих выходных приём в честь открытия охотничьего сезона. Мы будем рады видеть вас с мистером Поттером. — Кормак продолжал улыбаться, совершенно не замечая, что он мне неприятен.

— Спасибо за предложение. Обязательно передам его Гарри, — сказала я, поспешно выходя из лифта в Атриум.

Меня ждало путешествие по каминной сети в Косой переулок, а затем портключ и небольшая прогулка к тому месту, где стояла лагерем стая Сильвера. В последнее время я не рисковала аппарировать. Опасалась, что магия снова подведёт и меня расщепит.

Со мной творилось что-то непонятное. Были дни, когда всё шло хорошо, но за ними следовали другие, когда не удавалось сотворить простейшее Репаро. Пару раз я порывалась обо всём рассказать Тому, но каждый раз что-то меня останавливало. Мне казалось, что как только он узнает, что моя магия может исчезнуть навсегда, то тут же от меня откажется, посчитав бесполезной. Я боялась его потерять и наивно продолжала верить, что всё образуется само собой.

Дорога к лагерю оборотней не заняла много времени. По пути я обдумывала, о чём следует рассказать Сильверу, а о чём умолчать, но, в конце концов, поняла, что это бесполезно. Он почувствует ложь, и одному Мерлину известно, к чему это может привести, поэтому я решила положиться на волю случая. Не съедят же они меня, в самом-то деле. По крайней мере, не сегодня.

Лагерь встретил меня тишиной, вкусными ароматами похлёбки и свежезаваренного кофе. Наверняка оборотни учуяли моё присутствие ещё до того, как я приблизилась к лагерю, но делали вид, что меня нет, продолжая заниматься своими повседневными делами.

Я направилась к Сильверу. Поприветствовав его, спросила:

— Можно погреться у костра?

— Грейся, — ответил он, равнодушно пожав плечами.

Казалось, что Сильвер состарился лет на пять с нашей последней встречи. Возможно, всё дело в приближающемся полнолунии, но скорее всего его подкосило то, в каком виде вернулись Джон с Ритой в стаю. Всё же они в первую очередь были семьёй.

— Зачем пришла? — спросил Сильвер.

Он не злился, не хотел задеть или затеять ссору. Просто устал от игр и желал поскорее избавиться от назойливого внимания волшебников, от которых больше вреда, чем пользы.

— Пришла по приказу, но, честно говоря, мне стыдно смотреть вам глаза, не то чтобы о чём-то просить.

— Да ну?

— Мне жаль, что я ничем не могу вам помочь. Жаль, что это случилось с Ритой и Джоном. Жаль, что мы втянулись вас во всё это. Если бы я могла, то отмотала бы время назад и не допустила, чтобы вашим людям причинили вред.

— Ты считаешь, что извинениями можно всё исправить? — Сильвер подался вперёд, словно увидел перед собой нечто интересное, но на редкость бестолковое.

Мои слова были для него пустым звуком, но вот эмоции, искренние и полные раскаянья, удивили. Он не понимал, с чего это я так переживаю за судьбу едва знакомых оборотней.

— Нельзя. Ни исправить, ни простить. Извините, что потревожила вас. Надеюсь, что со временем вашим людям станет лучше, — сказала я, встав с бревна.

— Хочешь их увидеть? — внезапно спросил Сильвер.

Не то предложение, не то просьба — она остановила меня от позорного бегства. Хотя, по правде говоря, я понимала, что не смогу сбежать от того, что сделала с оборотнями.

— Хочу, — ответила я.

В то мгновенье я не задумывалась о том, что эта встреча может быть смертельно опасной. Чувство вины оказалось сильнее инстинкта самосохранения.

Он привёл меня к ручью, на берегу которого лежали Джон с Ритой. Они грелись под летним солнцем, отчего серая шерсть на их загривках переливалась серебром и казалась мягкой, как пух. Оборотни не были ни ограничены, ни скованны. Я невольно попятилась, поняв, что в любой миг они могут броситься на нас и ничто их не остановит.

— Не бойся. Полнолуние вернуло им разум. Они всё понимают, только ничего не могут сказать, — успокоил меня Сильвер. — Иди к ним.

Я посмотрела сначала на него, затем на оборотней. Мне было страшно, но в то же время стало интересно, что будет, если подойти ближе. Это как с полётами на метле: и хочется, и колется.

Любопытство пересилило здравый смысл. Я сделала шаг, затем ещё один и ещё. Зверь что покрупнее лениво посмотрел на меня, не поднимая морды и никак не показывая, что я ему интересна. Второй, тот, что помельче, наоборот поднялся и пошёл ко мне навстречу. Его передние лапы были длиннее задних, отчего вся фигура при солнечном свете казалась неуклюжей и нелепой. Но я-то знала, что за сила крылась под серебристой шерстью, и мне совсем не было смешно.

— Рита? — робко спросила я.

Оборотень сморщил нос и помотал лобастой головой.

— Джон, — произнесла я уверенно и протянула руку, чтобы коснуться его.

Он мягко уклонился, а затем, опустившись на четвереньки, обошёл меня справа и легко толкнул головой в плечо. Дескать, всё понимаю, не переживай — прорвёмся.

— Конечно, прорвёмся, — прошептала я, слабо улыбнувшись.

Жизнь продолжалась. Хуже или лучше, чем вчера — не важно. Если не сдались они, то я тем более не имела права опускать руки.

* * *

Я купила большой черничный пирог в Косом переулке и уже направлялась к Рабастану, предвкушая, как он ему обрадуется, но, как оказалось, не судьба. Риддл перехватил меня у кондитерской. Легко поцеловал, заглянул в коробку и, хмыкнув, сказал:

— Балуешь ты Лестрейнджа.

— Забочусь, — мягко поправила я, беря его под руку.

— Хороший сторож должен быть голодным и злым.

— Голодного сторожа легче подкупить.

— Пробовала?

— Конечно. Он почти согласился устроить мне свидание со Снейпом, — решила поддеть я Тома, но ощутив, как он напрягся, быстро добавила: —Шучу. Даже я не настолько доверчива, чтобы наступать на одни и те же грабли дважды.

— Надеюсь на это, — проворчал он.

— Ты сегодня рано освободился. Всё хорошо?

— Просто замечательно, — заверил меня Риддл. — Меня даже никто не пытался убить.

— Я провалила задание, — призналась я, решив не тянуть с плохими новостями. Пусть лучше он сейчас узнает это от меня, чем позже, когда кто-то из доброжелателей донесёт ему в банальном желании выслужиться.

— Отнюдь, — возразил Том. — Ты выполнила его идеально. Два часа назад филин принёс послание от Сильвера. Он готов продолжить наше сотрудничество. Ученики-оборотни будут учиться в Хогвартсе уже этой осенью, а рекруты поступят на службу в отдел магического правопорядка в июле. Через полгода мы увидим первые плоды нашего сотрудничества, а через год можно будет подключить к соглашению другие разумные расы. Только представь: волшебный мир без границ и ограничений.

— И без волшебных палочек?

— Со временем, Гермиона, так и будет. Палочки ведь придумали для тех, кто не умел контролировать свою магию или был слишком слаб, чтобы вообще ей овладеть. Помнишь «Историю Хогвартса»?

Я кивнула. В книге было чёрным по белому написано, что основатели вначале не имели волшебных палочек. Их придумали позже как своеобразный костыль, который должен был помогать, а в итоге стал основой всего. Том хотел вернуться к истокам, и для этого ему нужна была магия в сыром виде. Дикая неприрученная сила, знания и способности к которой сохранились только у разумных рас, да и то потому, что им запретили владеть волшебными палочками.

Том верил, что если укрепить магию, сделать волшебников независимыми от куска дерева, то это поможет предотвратить вымирание самых магов. Нас осталось слишком мало и с каждым годом становится всё меньше.

— Гриндевальд в своё время ставил эксперименты над магглами, — продолжал свой рассказ Риддл. — Он отбирал беременных женщин на третьем-четвёртом месяце и пытался привить их ещё не рождённым детям способности к магии.

— Это бесчеловечно, — сдавленно прошептала я, ощущая, как меня прошиб холодный пот.

Конечно, Геллерта Гриндевальда описывали как безумца, помешанного на власти, но я даже не подозревала, насколько далеко он мог зайти в своём стремлении подмять под себя весь мир.

— И опасно. Большинство подопытных так и не дожили до конца испытаний. Гриндевальд помещал в палаты с женщинами артефакты с сильным магическим полем. Чаще всего они были тёмными и опасными. Нестабильными. Дядя Руквуда в то время работал над этим проектом у Гриндевальда и смог спрятать кое-какую информацию об исследованиях после того, как испытательный отдел закрыли. Что интересно, так это то, что выжившие женщины родили совершенно обычных детей-магглов. И только в последующих поколениях у их потомков начали рождаться дети со способностями.

— Магглорожденные, — пробормотала я. — Но тогда получается, что ему удалось искусственно вывести волшебников?

— Удалось.

— Тогда почему проект закрыли?

— Потери были десять к одному, а свои плоды эксперимент начал приносить только спустя тридцать-сорок лет. Слишком долго — диктаторы столько не живут.

— А герои? — осторожно спросила я.

На что Риддл ответил вопросом на вопрос:

— Неужели ты считаешь, что я способен на такое?

— Я не знаю, Том. Твоя затея с оборотнями тоже своего рода эксперимент, как и то, что делало зелье Снейпа со всеми нами. Каждый из вас хотел сделать наш мир лучше, но в итоге едва не уничтожил его. Я не знаю, во что можно верить, — честно сказала я.

— Ты можешь верить в меня. Пока я жив, не допущу, чтобы волшебники вновь ввязались в междоусобицу.

— Что ж, тогда я буду на твоей стороне.

— Всегда? — усмехнулся Риддл.

— Всегда — это слишком долго, — вернула я ему усмешку, а затем порывисто поцеловала.

Рядом с ним я ощущала себя счастливой, но мне всё равно было страшно. Казалось, что в любое мгновенье всё то, что меня сейчас окружает, может исчезнуть, и я снова останусь одна. Риддл слишком глубоко врос в моё сердце, чтобы можно было так просто от него отказаться.

* * *

Пирог в итоге пришлось отправить Лестрейнджу вместе с совой.

Риддл как всегда оказался слишком жаден, чтобы согласиться делить моё внимание с кем-то ещё. Всё же Том был настоящим волшебником и умел творить магию не только с помощью палочки. Я не знала, что за чары он использовал, но то, что без магии не обошлось — это я прочувствовала каждой клеточкой своего тела. Его прикосновения заставляли меня раскрываться всё больше и льнуть к нему, словно омела к веткам дерева. Риддл редко позволял мне задавать ритм, ещё реже — быть сверху. Для него было недопустимым отдавать кому-либо контроль над собой, пусть даже и в постели, но сегодня он позволил мне если не всё, то многое.

Оседлав его, я плавно опустилась вниз, ощущая себя наполненной и целой, как бы банально это не звучало. Том обхватил меня за бёдра в попытке задать желанный ритм, на что я лишь хрипло рассмеялась и игриво шлёпнула его по рукам. Мои ладони скользнули по его обнажённой груди и ниже, к животу, ощущая, как сокращаются мышцы под бледной кожей. Риддл великодушно позволил мне вести в нашем танце, глядя на меня с затаённой насмешкой в уголках глаз, но и она исчезла, стоило мне опуститься чуть резче, чуть быстрее, вбирая его настолько глубоко, насколько это было возможно. Он рвано выдохнул и сел, притягивая меня ближе, целуя жадно, словно в последний раз. Я же продолжала двигаться вверх-вниз, ощущая под ладонями быстрый стук его сердца, а на лице — горячее дыхание.

Мне было слишком хорошо, слишком легко, чтобы задумываться о чём-то ещё, кроме того, что происходило здесь и сейчас. Кроме рук Риддла на моей груди, его губ на коже и ответных движений, не позволяющих отстраниться ни на дюйм.

— Гермиона, — прошептал Том, изливаясь в меня.

«Я тоже тебя люблю», — подумала я, уткнувшись ему в плечо и пытаясь выровнять дыхание. В конце концов, мы всего лишь люди. Грешные, неидеальные и слишком беспечные, чтобы позволить разуму возобладать над чувствами.

* * *

— Ты ни за что не догадаешься, что в коробке! — сказала я, лукаво глядя на Лестрейнджа.

Сегодня он был похож на нахохлившуюся птицу без привычного твидового пиджака. Вместо него была чёрная мантия с капюшоном, полностью скрывающим лицо.

— Рабастан, — робко позвала я его, но он не ответил, продолжая сидеть на стуле как истукан.

Не выдержав, я резко отдёрнула капюшон, чтобы узнать, кто под ним скрывается, но вместо человеческого лица увидела пустоту. Мантия с тихим шорохом упала к моим ногам, а вслед за ней — коробка с кексами. Сглотнув, я ещё раз позвала Лестрейнджа. Ответом мне по-прежнему была тишина, звонкая и натянутая, будто струна.

Дверь в палату Снейпа была приоткрыта. Совсем чуть-чуть, но этого было достаточно, чтобы волшебная палочка оказалась в моей руке. Я шагнула к двери, а затем, чуть помедлив, толкнула её.

Снейп был в палате и читал свежий выпуск «Пророка». На прикроватной тумбочке лежало ещё несколько газет да стояла чашка с кофе. Его горьковатый аромат, казалось, пропитал всё вокруг и был единственной яркой кляксой посреди скучных серых стен и полосатых штор на окнах.

— Входите, Гермиона, не бойтесь.

— Что вы сделали с Лестрейнджем? — требовательно спросила я, нацелив на него волшебную палочку; она немного подрагивала в руке.

— Ничего того, что он не сделал бы со мной, — сказал Снейп.

Он не выглядел ни удивлённым, ни напуганным. Скорее безумно довольным, что я пришла к нему сама. Казалось, что ещё чуть-чуть — и он угостит меня чашкой кофе со сладкой булочкой.

— Где он?

— Вам не стоит беспокоиться о Лестрейндже. По крайней мере, не сегодня.

— А о чём тогда?

— О ком, — поправил меня Снейп, а затем спросил: — Как там поживает мистер Риддл?

Он улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего хорошего или доброго. Мне стало дурно: так улыбался Моран, перед тем как произнести Круцио, так улыбалась Беллатрикс, вырезая «грязнокровка» на моей коже. Развернувшись, я выбежала из палаты, но стоило лишь толкнуть дверь, как я оказалась рядом с ущельем настолько глубоким, что дна совсем не было видно. Через него был перекинут мост, неровный и хлипкий с виду, а на нём стоял Том. Смотрел вниз, совершенно не замечая колючего холодного ветра, зло треплющего его мантию.

Риддл выглядел не как Гарри, по-другому, но я точно знала, что это он. Тёмные волосы, бледное лицо с острыми скулами, о которые, казалось, можно было порезаться, упрямо сжатые губы — всё это было мне знакомо и дорого, хотя такого его я никогда не видела.

— Том! — воскликнула я, отчаянно замахав руками, пытаясь привлечь его внимание. — Том!

Он удивлённо посмотрел на меня, словно не узнавая, а затем вдруг улыбнулся, светло и радостно, как никогда не улыбался в реальной жизни. Что-что сказал, но ветер дул настолько сильно, что его слов было не разобрать.

— Том? — прошептала я.

Он шагнул ко мне, но мост внезапно заскрипел, зашатался, а потом рухнул вниз, увлекая за собой Риддла.

— Том! — закричала я и бросилась к ущелью.

В то мгновенье я не задумывалась, чем это было: сном или реальностью? Не задумывалась об осторожности или здравом смысле. В голове пойманной птицей билась мысль, что если я сейчас его потеряю, то это навсегда. Что Том исчезнет, и его больше нигде не будет, поэтому я прыгнула вслед за ним, не раздумывая и не сомневаясь.

Я всё ещё была его человеком.

* * *

— Тише, Гермиона, тише.

— Ты упал, упал, — всхлипнула я, уткнувшись Риддлу в плечо.

Я ощущала тепло его тела и стук сердца под щекой, слышала голос, как всегда спокойный и рассудительный, но этого было мало. Чертовски мало! Мне всё ещё трудно было поверить, что всё это было лишь сном, дурным кошмаром, не стоящим того, чтобы о нём даже вспоминать на утро, но в то же время я понимала, что нет дыма без огня.

Раньше мне никогда не снился Том, только Гарри и погибшие друзья.

Это было плохим знаком.

— Куда упал? — терпеливо спросил Риддл.

— В ущелье. Мост рухнул, и ты упал, а я не успела помочь, — глухо произнесла я, украдкой вытирая мокрые глаза. Конечно, в темноте не видно опухшего от слёз лица и покрасневшего носа, но мне всё равно было неловко.

— Это всего лишь сон. Глупый сон. Понимаешь?

— Да.

— Какой ты всё ещё ребёнок, — сказал Том, успокаивающе касаясь губами моего лба. — Наивный и беззащитный ребёнок.

— Ну и пусть. Называй как хочешь. Главное, чтобы ты жил.

— Так и будет, Гермиона. Наконец-то получив всё, чего только можно желать, я не собираюсь от этого так просто отказываться. Ни от власти, ни от тебя, ни от этого замечательного тела, давшего мне шанс начать всё заново.

— Ты эгоист, Том.

— Мы друг друга стоим, поверь.

Его слова заставили меня улыбнуться. Заставили поверить, что всё будет хорошо. Риддл был прав: во многом я оставалась ребёнком, и мне простительно было надеяться на лучшее, несмотря ни на что.

* * *

…а утром стало известно, что Снейпа арестовали.