Ворон ворону глаз не выклюет (джен)

Виктор валялся на каменных плитах, разглядывая двоящиеся трещины на потолке и ползающих по нему бражников. Минуты медленно сменяли одна другую, шум в голове постепенно стих. Даже удалось пошевелить пальцами.

«Заметка на будущее: самозванка на зеркала не реагирует».

Всегда, стоило сунуть нос на склад с оружием, крылатая дрянь была тут как тут, готовая истязать болью и кошмарами за непослушание. Наверняка не пускала Виктора лишь смеха ради, желая подразнить одновременной близостью и полной недосягаемостью ножа, которым убили мисс Таррнет.

— Хватит на сегодня игр. Тебя зовут, — прошептали бражники, глаза на их крыльях уставились в сторону.

Рядом неподвижно сидел Долька, он терпеливо ждал, когда на него обратят внимание. Енота было легко спутать с чучелом: уши не улавливают шум, усы всегда опущены вниз, глаза подобны стеклянным пуговицам. Зато какая пушистая шерсть! Мало кто смог бы воспротивиться желанию погладить, и Виктор был явно не из таких.

— Это ты за мной пришёл, малыш?

Долька увернулся от протянутой руки и побрёл прочь, точь-в-точь как мехатрон — автоматизированный механизм, следующий чётким алгоритмам. Те прототипы мехатронов, которые Виктор давным-давно видел в столице, походили на скелеты животных: они совершали простые действия на потеху публике, даже могли рычать благодаря динамикам. Если содрать с Дольки шкуру, обнаружится ли под ней механизированный скелет? Маленький поводырь завёл в ту область убежища, которую Виктор пометил на карте как «владения Ведьмы, не лезь, убьёт». Ламарк вышел лично встретить гостей, он с улыбкой подхватил питомца на руки, нахваливая и называя умницей. Долька проигнорировал даже ласку хозяина и забрался к нему под тренч, лишь хвост остался торчать снаружи, как воротник.

Виктор будто явился в гнездо опасной бестии, чей гнев обжигал даже через дверь. Мало что могло напугать его, но стоило вспомнить эти янтарные, полные ненависти глаза… Когда он зашёл в комнату вслед за Ламарком, в голове крутились образы один ужаснее другого: с выпотрошенными телами по углам, висящими на стенах костями, и стеклянными бутылями, наполненными кровью — но он оказался в обычной мастерской. Вместо потрохов всюду лежали инструменты, под потолком были протянуты нити, с которых свисали пучки соцветий огонь-травы, а в бутылочках на полках хранились масла и настойки, а не кровь.

Хозяйка мастерской сосредоточенно помешивала пестом в ступке, склонившись над столом, заваленным стружками и столярными инструментами. Личность Ведьмы была окружена ореолом тайны, Курьеры поминали её даже чаще, чем своего мастера. Однако стоило присмотреться поближе, и Виктор увидел лишь немолодую айрхе, с мозолистыми пальцами и собранными в небрежный хвост короткими волосами. Он мог бы голыми руками сломать эту маленькую свирепую женщину, но та расправится с ним одним брошенным вскользь взглядом, переполненным желчной злобой.

Пока Ламарк возился с патефоном, Дольке пришлось покинуть своё убежище и перелезть на спинку кресла; опустив голову на сложенные лапки, он замер в привычной неподвижности. Виктор хотел присесть рядом на стул, но тут же поймал красноречивый взгляд Ведьмы. Пришлось благоразумно остаться на коврике у двери.

— Хорошо, очень хорошо, что мы наконец смогли собраться. Дайан недостаёт важного ингредиента, будь так добр и не откажи даме в помощи, — Ламарк, как обычно, был раздражающе бодр и не замечал витавшего в воздухе напряжения.

Ведьма приблизилась к Виктору, сжав в одной руке нож, а в другой ступку с какой-то багровой бурдой. Глянув исподлобья, она прошипела: «Руку. Живо». Взмах ножом был быстр и точен, кровь из порезанной ладони потекла в ступку. Виктор слегка поморщился от боли и бросил взгляд на стол, надеясь увидеть то, что раньше закрывала спина Ведьмы. Там лежала маска. Деревянная маска. Лицо, изображённое на ней, мало походило на человеческое: перекошенное от ярости, с раскрытым в немом рыке ртом, тяжёлыми надбровными дугами и с торчащими из нижней челюсти клыками, как у кабана. Вот чем Ведьма занималась целую неделю? Вырезала этого урода?

— Я насчитал не меньше пары сотен масок, и все разные. Неужели вы сами придумываете, как они должны выглядеть? — спросил Виктор как можно осторожнее, и всё равно пожалел, что открыл рот, когда Ведьма ответила ему лишь долгим давящим взглядом.

— Никакой фантазии не хватит, чтобы передать особенности той или иной души. Благо, у Дайан достаточно опыта, чтобы увидеть изнанку человека и суметь изобразить её максимально точно, — Ламарк заставил патефон заработать, и мастерскую заполнила ненавязчивая мелодия. Довольно заулыбавшись, он уселся в кресло и принялся слегка постукивать ботинком в такт.

«Видимо, в моём случае она решила проявить толику фантазии», — усмехнулся Виктор себе под нос. Ведь ни одна из масок на стенах не выглядела чудищем из детской сказки, чья судьба — погибнуть в финале от меча героя.

Собрав остатки крови лезвием ножа, Ведьма стряхнула капли в ступку и вернулась к столу за пестиком. Ламарк указал на коробку в углу, в ней нашёлся запас бинтов. Виктор позаимствовал чуть больше, чем следовало — Крысу они тоже пригодятся.

— Двуглавый одаривает нас ровно настолько, насколько мы одариваем его. Более щепетильного торгаша не найти ни на одном рынке. Самое лучшее — это кость. Советую выбрать палец ноги, это не так заметно, — говорил Ламарк таким тоном, будто речь шла о чём-то не серьёзнее укола. — Плата может напугать, зато возможностей предоставляется масса.

— Что-то эти возможности не спасли моего предшественника, — огрызнулся Виктор, забыв о том, что Ведьма стоит в паре шагов. Пестик размеренно постукивал о дно ступы, но всё равно на мгновение стало неспокойно за целостность своей головы.

— Справедливое замечание, справедливое. Но кому, как ни Хранителю знать, что лишь знание и умение, как эффективнее всего использовать оружие, определяет силу его хозяина.

Виктор опустил взгляд на свои сапоги. Каждая косточка ему дорога, как тут выбрать, что нужно меньше? Долго взвешивая все «за» и «против», он буркнул: «Рубите безымянный». Ламарк кивнул и переместил иглу патефона, заиграла более спокойная и лиричная мелодия. Помнится, мастер Таррнет часто её слушал.

— Дайан, когда ты возьмёшься за финальную подготовку к ритуалу?

— Когда найду тело сына, — процедила Ведьма сквозь зубы. Взявшись за кисть, она покрыла маску насыщенными коралловыми мазками, словно вместо краски использовала свежую кровь врагов.

— Трёх дней достаточно. Не смотри так на меня, пожалуйста: мы перерыли всё побережье, а Айтана так и не нашли. Значит, уже и не найдём. «Морской хан забрал его в своё войско», как поговаривают айрхе.

Рука Ведьмы дрогнула, вместо аккуратного мазка на маске осталась длинная кривая линия. Игла патефона задёргалась туда-сюда, царапая пластинку и извергая какофонию звуков — вот и вся вспышка злости, которую Ведьма смогла себе позволить. Кто действительно умел посадить человека на поводок — так это Ламарк.

Игла продолжила свой ход, звук спотыкался на оставленных ею царапинах.

— Рад, что мы поняли друг друга, милая Дайан.

— А вы сами скольким пожертвовали ради вольта? — поинтересовался Виктор.

— Многим. Я всегда любил максимально использовать предоставленные возможности, и даже немного больше, — Ламарк снял затемнённые очки. Теперь на Виктора уставились два немигающих взгляда: пустые глаза Дольки и механические — Ламарка. Множество тончайших пластинок, собранных нераскрывшимся бутоном с крошечными линзами в центре. Если приглядеться — было заметно, как бутон то сжимается, то распускается в зависимости от того, на чём фокусировался взгляд.

— Как? — от удивления Виктор растерял все другие слова.

— Лафайетт давным-давно свёл меня с одним великим умом в Вердесте. Он и вживил в меня экспериментальные образцы своих трудов, — Ламарк стянул с рук перчатки и подвигал пальцами-протезами, словно играя на воображаемом пианино. В их движениях не хватало плавности, как у настоящих, но они всё равно смогли заворожить Виктора.

— Боюсь представить, что за вольт у вас получился.

— На самом деле он вышел довольно милым, — со смешком ответил Ламарк и почесал Дольку за ухом. Виктор совсем по-другому взглянул на животное. Будучи юнцом, он читал в «Истории Белых ворон» о том, как дейхе оживляли мёртвых и использовали их в войне с энлодами. Тогда он посчитал эту статью бредовым вымыслом автора, а теперь смотрел на живое... или скорее неживое её воплощение.

— Вернёмся к делу. Я рассчитывал, что подготовка к вылазке займёт меньше времени, но наш человек до обидного долго не может достать важную деталь — волосы. Поиск приближённых — всегда дело проблематичное: на них не действует ведовство, зато действует на их Хранителей.

— Вы хотите достать волосы Адды Гирд?

— Именно, именно. Глупо выйдет, если мы пошлём тебя в крепость Багорта, а Берислав на самом деле задержится в другом месте, согласись? Чтобы не терять время, можешь пока встретиться с Сороками и подружиться с ними. Считай это поощрением твоего мирного поведения. Сирша тебя проводит.

Неожиданная щедрость, впору заподозрить подвох. Лучше не подпускать к себе кусачую ласку, потому Виктор первым делом поинтересовался, мог ли кто другой исполнить роль провожатого.

— Кроме меня и Сирши — никто, — Ламарк покачал головой. — Сороки очень не любят лишнее внимание. Один мальчик, Крыс, тоже к ним частый ходок, но увы, помочь он тебе не сможет. К тому же я давно не видел его в убежище. Надеюсь, с ним всё в порядке.

— Почему «Крыс»? — Виктор уцепился за возможность хоть немного разузнать о своём соседе. — У него нет нормального имени?

— Есть, конечно, только он никому его не говорит — северные поверья, что-то про сглаз. Я дал ему новое, а он и не против. Ох, помню-помню, как этот мальчик отыскал путь в убежище и повадился воровать из продуктового хранилища. Как шипел, как кусался, когда попался с поличным! Маленький злобный крысёныш, — вздохнул Ламарк с неподдельной нежностью.

Как только Виктор вырвался из логова Ведьмы, он поспешил вернуться в тюремную камеру. Ему повезло: сегодня был редкий день, когда Крыс вернулся отдохнуть в родной угол; стоило ловить момент, пока он вновь не исчез на несколько дней.

— Ламарк упомянул, что ты на короткой ноге с Сороками. Проведёшь меня к ним? — Виктор с намёком показал баночку с мазью Веселины, зная, что это не оставит Крыса равнодушным.

— Ничего у нас не выйдет, — лениво отозвался Крыс, валясь на своём лежбище из старых матрасов. — Крыс не Курьер.

— Ты не прошёл Разделение? Разве ритуал для вас не обязателен?

— Гаруспик увидел в Крысе «особые таланты». Опасался, что Разделение их загубит, — пожал Крыс здоровым плечом и продолжил грызть сушёную рыбёшку.

Весь план рассыпался в труху, но Виктор не собирался сдаваться так просто. Решив проверить давнюю догадку, он стремглав вылетел в коридор и сорвал со стены маску — костяную девицу с большим улыбающимся ртом. Душа попыталась связаться со своим похитителем, но контакт вышел слабым, Виктор легко отмахнулся от зуда в голове. Потерпит, самое страшное с владелицей маски всё равно уже случилось. Эта хитрость вряд ли понравится Ламарку, но Виктор готов был рискнуть. Лишь бы всё сработало! Наконец выдался шанс узнать тайные тропы Крыса. Они перебрались через скрытый пролом и оказались в туннеле, изолированном из-за завалов — Виктор давно успел его обследовать, но не нашёл ничего, кроме тупиков. Крыс замер у самой обычной стены, покрытой пятнами зеленоватой плесени и щербинами между кирпичами, из которых выползали мокрицы. Тихо шикнув: «Повторяй за Крысом и помалкивай», он со всем почтением поклонился стене, будто та — Её Императорское Величество собственной персоной. Виктор озадаченно повторил его позу, склонив голову.

Стена сонно открыла глаза: зрачки её были размером с кулак, желтоватые белки налились кровью. От неожиданности Виктор весь обмер, забыв, как дышать.

— Пропусти нас, любезный господин, — кто бы мог подумать, что Крыс способен на вежливость. Жуткий глаз уставился на мальчишку, второй с задержкой повернулся следом. Спустя несколько томительных секунд стена обратила всё своё внимание на Виктора.

— Преступник? Преступник передо мной? — проурчала она. Виктор оглянулся на Крыса, тот в ответ покачал головой. И что это должно было значить? «Не открывай рот»? «Ответь отказом»?

— Вы не правы, любезный господин, — Виктор склонился ещё ниже. — Наоборот, я защищаю людей и казню преступников.

— Палач? Так ты палач? — прогудела стена одобрительно. Кирпичи пришли в движение, множество рук с позвякивающими на запястьях кандалами разошлись в сторону, как открытая пасть. Теперь на Виктора смотрело несколько десятков пар глаз, раскрывшихся на широких ладонях. Гнилая плоть выглядела так натурально, что оставалось лишь удивляться, почему не чувствовался её смрад. — Иди. Иди и неси правосудие, палач.

Крыс первым нырнул в открывшийся проход, а вот Виктору пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы пройти мимо внимательно наблюдающих рук. Он постоянно оглядывался, но всё равно пропустил момент, когда своеобразная пасть сомкнулась вновь, больше ничем не отличаясь от обычной стены. Самозванка так и не явилась его остановить. Уловка с маской сработала.

— Это был дух? Как тот, Удильщик?

— Этот-то? — Крыс фыркнул, мигом растеряв всю любезность. — Слабый и трусливый. Прячется. Умер, забившись в дыру, в ней же и остался.

— Кажется, при жизни он был важным человеком.

— Вожак тюрьмы.

— Той, в которой мы живём? Значит, он дейхе? Ты спрашивал его когда-нибудь, как они погибли?

Крыс отмахнулся, но Виктор решил проявить немного настойчивости. Этот бункер — слишком странное место. Лучше знать о нём как можно больше, чтобы не нарваться ещё на каких тварей, наподобие Удильщика или глазастой стены. Взяв с Виктора слово, что после рассказа тот заткнётся до конца пути, Крыс нехотя поделился тем, что знал:

— Когда приплыли энлоды, часть дейхе спряталась здесь. В первую же ночь случилась землетряска. Конкретная такая. Убежище обвалилось, из проломов попёрла огонь-трава. Дейхе оказались заперты здесь, кто землетряску пережил — тот задохнулся. А этот, — кивком указал туда, где осталась говорящая стена, — забился в уцелевшую камеру, надеясь спастись от огонь-травы. Сдох от жажды.

Хотелось бы посмотреть на лица приближённых, если им сказать, какое разгулье духов царило под их ногами, пока они спорили и пили вино в своей резиденции. Скорее всего, они просто не поверили бы, как не поверили рассказам мисс Таррнет о Городе-на-костях и Скорбящем палаче.

Вонь нечистот въелась в кожу за то время, пока они пробирались по туннелям до выхода на поверхность. Первым Виктора встретил промозглый ветер, казавшийся лаской любимой женщины, настолько он по нему соскучился. Воздух пах дождём и свободой, городской шум казался громким и давящим после тишины убежища. Крыс совершенно не признавал общественный транспорт (похоже, он побаивался лошадей), потому до Сорок они добирались пешком — это был долгий путь до окраины острова Тараск. Когда Виктор увидел перед собой вывеску «Фестиваля чудес Мугнус», то почти не удивился.

— Вон там вожак Сорок сидит, — Крыс махнул рукой в сторону кирпичного дома, стоящего чуть поодаль от бараков, в которых жили рабочие цирка. — Говори с ним только по делу и смотри, даже пальцем не тронь! Мы здесь гости. Крыс не хочет подвести Гаруспика, если из-за тебя что-то нехорошее случится.

— Клянусь всеми Непреложными законами, что пришёл лишь поговорить.

У крыльца дома горячо спорили клоунесса и красивая черноволосая женщина — без грима и откровенного платья Виктор не сразу признал в ней ту самую леди Удачи. Заметив гостей дамы стихли, в их взглядах читалась опаска — незнакомцев тут не любили, Виктор это заметил ещё в свой первый визит. Однако стоило Крысу выйти в пятно света, падающего из окон, как тревога на их лицах сгладилась.

— Крысёнок! — леди Удачи осторожно стиснула Крыса в объятиях, стараясь не тревожить рану. Тот и слова против не сказал, лишь слегка покраснел. — Не ожидала тебя сегодня видеть, так бы испекла печенье.

— Простите, миссис Мугнус. Мы от Гаруспика пришли, — сразу же залебезил Крыс, как примерный мальчик. Хмурая клоунесса нацепила шутовской колпак и ушла восвояси, едва услышав про мастера Курьеров.

— Разве этим не Сирша должна была заниматься? — леди Удачи отпустила Крыса и бросила на Виктора недоверчивый взгляд. — Я спрошу у мистера Мугнуса, собирается ли он кого-либо принимать.

Ждать ответа фея разрешила в доме. Ступив через порог, Виктор удивлённо замер: все стены и потолок были разрисованы абстрактными фигурами, хаосом линий и цветовых пятен, в которых можно было увидеть и профиль усатого человека в очках, и странный натюрморт. Цирковое безумие оставило свой отпечаток даже здесь. Тем сильнее бросался в глаза довольно скромный быт — для человека, который стоял во главе парка развлечений и воровской шайки. Словно он нарочно не хотел привязываться к этому месту и в любой момент был готов оставить позади кресла с выцветшей обивкой, ветхие ковры и горшки с бегониями.

Виктор ладонью пригладил волосы, стряхнул с одежды возможную грязь: перед серьёзными людьми стоило выглядеть соответствующе, иначе толкового разговора не выйдет — эту науку он знал хорошо. Вскоре на лестнице послышалось цоканье каблуков. Виктору позволили подняться в святая святых, но стоило ему пройти мимо леди Удачи, та вцепилась в его локоть: «Надеюсь, вы будете хорошо себя вести. Постарайтесь не занимать много времени» — о её холодную вежливость можно было уколоться.

Главой Сорок оказался айрхе, чей возраст угадывался с большим трудом: уроженцы Ашвайлии всегда выглядели на зависть молодо, пока в один момент не превращались в высохший фрукт. Он вальяжно полулежал на подушках, сваленных в кучу напротив растопленного камина. В комнате нестерпимо пахло табаком, даже сейчас в руке мистера Мугнуса тлела папироса, пепел с которой он лениво стряхивал в лежащую рядом пепельницу. Одет он был нарочито небрежно: рубашка наполовину выпущена из брюк, подтяжки болтались у колен, шёлковый платок едва прикрывал шею.

— Итак, Курьеры повадились заглядывать ко мне на чай, как мило, — фыркнул мистер Мугнус прокуренным голосом.

— Моё имя Виктор Раймонд. Прошу прощения за поздний визит, но у меня есть просьба, с которой можете помочь только вы, — подобным тоном Виктор раньше обращался разве что к приближённым и мастеру Таррнету.

Мистер Мугнус сделал последнюю затяжку и щелчком отправил остатки папиросы в огонь камина. Дыма в комнате от этого меньше не стало — у окна стояла подставка для благовоний с чадившими палочками. От такого обилия запахов у Виктора начала кружиться голова.

— На моём доме нет таблички «Бюро добрых услуг». Разве вы здесь не по поручению Ламарка?

— Я пришёл с личной проблемой. У меня нет денег, но я готов отработать в силу своих возможностей.

— Интересно даже, чем моя скромная персона способна помочь Курьеру, — хмыкнул мистер Мугнус, разглядывая гостя. У Виктора разом вспотели ладони. Смог! Справился! Он так долго шёл к этому моменту, вот только ни самого ножа, ни кинжала с рисунком кота с собой нет, всё заперто на складе.

— Буду краток. Я ищу хозяина метательных ножей авторства братьев Маквудов. Один из бывших владельцев — собственно, сэр Ламарк. По его словам, эти ножи выкрали Сороки. Так след и привёл меня именно к вам.

— Мне не докладываются о каждой украденной монете. Почему вы так уверены, что нужный набор украли именно мои люди?

— Позвольте мне хотя бы нарисовать рисунок, который был на тех ножах, вдруг вы его узнаете. Всё-таки оружие братьев Маквудов — не брошка и не монета, свою известность имеет, разве нет? И много ли воров способно обокрасть самого сэра Ламарка?

Неспешно поднявшись со своего ложа из подушек, мистер Мугнус размял ноги и босиком прошлёпал к рабочему столу, заваленному бумагами. Вытянув из них самый чистый лист, придвинул к Виктору заодно и чернильницу с перьевой ручкой.

— Думаю, нелегко было выпросить у Ламарка «прогулочку» в мой кабинет, иначе я в нём разочаруюсь. Постараюсь понять, чего вы хотите, я же не зверь какой, в отличие от вашего покровителя.

Как и в любом деле, Виктор выложился на полную, пытаясь нарисовать кота похожим на оригинал. Пока он старательно выводил линии, мистер Мугнус облокотился бедром о столешницу и разглядывал его лицо.

— А не вы ли случаем тот самый Хранитель-изгнанник? — Виктор замер, ручка оставила на листе кляксу. — Значит, он. Наконец я увидел смельчака, который поможет моей Сороке добраться до Дара. Какое-то безумие в последнее время вокруг этих цацек, тьфу.

— Помочь? Я? — вырвалось у Виктора. Хоть Ламарк и говорил о сотрудничестве с Сороками, но он умолчал о напарнике. Это он имел ввиду под «подружиться»?

— Странно, что вы не в курсе. Буквально на днях к нам прилетел заказ на Дар приближённого, как там его, Беримира? За небольшой процент с заказа Ламарк согласился объединить усилия. Он предложил послать ко мне бывшего Хранителя, который поможет моей Сороке.

Возможно, и неплохо, если у Виктора появится помощник. Закончив рисовать, он устало выдохнул — разгружать бочки в порту и то легче. Лично он своим результатом остался доволен, думал, что получится гораздо хуже. Мистер Мугнус двумя пальцами поднял лист и всмотрелся в нарисованное нечто, похожее на прыгающего зверя.

— Скажите мне честно, мистер Раймонд, — медленно проговорил он, с прищуром разглядывая рисунок, — зачем вы ищете хозяина этих ножей?

— Одним из них убили мою подругу.

Мистер Мугнус перевёл на Виктора удивлённый взгляд — и явно что-то осознавший. Не спеша с ответом, он достал папиросу из портсигара и щёлкнул зажигалкой.

— Так вы встречали что-то похожее?

— Уже и не помню. Я не особо интересуюсь оружием, вместо ножа у меня перьевая ручка. С той кражи прошло слишком много лет. Около десяти, если не изменяет память! Для нас, айрхе, это безумно долгий срок. Не удивлюсь, если тех скупщиков, которым мы сбыли барахло Ламарка, уже давно вздёрнули законники, — Мугнус глубоко затянулся и уставился прямо в глаза Виктора. — Ты не думай, что я кого-то покрываю. Если бы я знал, кто так напортачил, то с лёгкой душой сдал бы ублюдка — в Сороках убийц не держат, все это знают.

Хоть Виктор и не силён в словесных играх, но людей чувствовал достаточно хорошо, и сейчас он был уверен, что ему врут. Ради этого он столько пережил? Ради слов «уже и не припомню» он погубил человека и погубит ещё больше? Он не воспримет эту ложь как ответ! Папироса выпала из пальцев Мугнуса, исписанные отчёты полетели на пол, когда Виктор рывком налетел на него и прижал к столу, пригрозив ножом. Да он хоть зубами выгрызет из этого щегла имя!

— Руки убрал, — тихо проговорил Мугнус. — Отвали, и я постараюсь сделать вид, что этого глупого срыва не было.

Виктор сипло дышал, кровавая пелена перед глазами медленно, но рассеивалась. Ему в живот ткнулось острие стилета, скрытого в корпусе ручки, и Мугнус повторил: «Прочь. От. Меня». Виктор послушался. Нож жёг руку. Что он наделал! Хуже того — что готов был сделать!

— Извиняюсь за грубость, это было недостойное поведение, — Виктор отпрянул и примирительно поднял руки. — Но…

— Никаких «но»! — Мугнус поправил на шее платок, одёрнул рубашку. Затушил тлеющую на полу папиросу, несколько раз наступив на неё. — Пошёл отсюда, иначе пущу на корм цирковым животным. В следующий раз приходи с Ламарком, чтобы он держал тебя за поводок, а лучше вовсе на глаза не попадайся!

— Мне очень жаль, что так вышло, но прошу, умоляю, дайте мне имя! Хоть что-нибудь!

— Могу только под зад дать. Убирайся из моего дома! — под конец Мугнус крикнул настолько громко и зло, что голос сорвался на фальцет. Его тут же скрутил судорожный кашель.

Пришлось подчиниться. Выйдя из кабинета, Виктор нос к носу столкнулся с леди Удачи. В её руке блестел револьвер. Фея отошла в сторону, пропуская, но её прожигающий взгляд преследовал Виктора, пока за ним не закрылись двери дома. Крыс ждал на улице; пользуясь тем, что вокруг ни души, он по-ребячески ловил ртом капли дождя. На его шее красовался шерстяной клетчатый шарф — наверно, подарок Леди. Виктор устало задрал голову к затянутому тучами небу. Что на него нашло там, в кабинете? Он ошибся, о-ох как сильно он ошибся, поддавшись тёмному порыву, но ещё не всё потеряно. В конце концов, он ушёл не с пустыми руками: Мугнус явно знал хозяина ножей, скорее всего, тот тоже Сорока, как Катерина и предполагала.

— Вы кричали. Крыс же предупреждал.

— Мне очень жаль, — повторил Виктор. Засунув руки в карманы куртки, он прошёл мимо Крыса, погрузившись в свои мысли. Путь назад он запомнил, провожатые ему без надобности. Однако Крыс не махнул на него рукой, как можно было ожидать, а посеменил следом.

— Ты кого-то ищешь. Сестру? Дочь? Жену? Неужели правда подругу?

— Дорогого мне человека.

— Крыс знает ведуна, который может найти кого угодно. Его называют Ищейкой. Он дитя трав и степной земли. Дай след, и он, как собака, поведёт по нему. Только учти, не каждая помощь стоит той платы, которую он потребует.

Видя мрачную решимость Виктора идти до конца, Крыс согласился привести его к этому Ищейке. Приятно было размять ноги и видеть вокруг себя живые лица, а не посмертные маски. В самом Дарнелле, однако, сегодня было беспокойно: слышались завывания собак, коты носились по карнизам, птицы метались по небу, будто пытаясь вырваться за пределы города, но какая-то сила настойчиво возвращала их обратно.

— Животные беспокоятся. Дурной знак, — Крыс каждый раз дёргался, заслышав отчаянный вой.

— В этом городе что ни случись — дурной знак.

Ближе к полуночи они дошли до обгоревшего театра. Вокруг стен стояли строительные леса — когда-то зданию пытались вернуть былой лоск, но по какой-то причине бросили, оставили на растерзание времени и непогоде. Многие афиши были сорваны с рам, а остальные выцвели так сильно, что на них и слова было не разобрать. Как иронично: место для духовного обогащения стало логовом беззаконника.

— Дальше Крыс с тобой не пойдёт, — Крыс стянул с себя подаренный шарф и накрутил на голову Виктора на манер шаперона, плотно прикрыв концами нижнюю часть лица. — Не позволяй себя трогать. Совсем не позволяй! Никак! Имя своё тоже не выдавай. Чем меньше следов оставишь, тем лучше. О Крысе ни словечка!

— Спасибо… наверно, — прогудел Виктор сквозь шарф. Его уже не на шутку беспокоили приступы доброты этого парня. — Всё ещё оплачиваешь помощь?

— Крыс тоже ищет дорогого человека, только ничего не выходит. Может, тебе повезёт больше. Шарф вернёшь, иначе…

— Горло мне перегрызёшь, знаю. Спасибо, что не остался в стороне.

Крыс почесал макушку, вроде как желая огрызнуться, да повода не было. Так он и ушёл, не прощаясь. Проводив его взглядом, Виктор поднялся по заросшим мхом ступеням, приглядываясь к провалам окон. Он замер на последней ступени, когда перед ним скрипнули створки дверей. Его уже встречали — очаровательная толстушка жестом пригласила войти. Так просто? Даже имени не спросят? Будто о нём уже всё знают и давно ждут.

— Мне сказали, здесь можно найти некоего Ищейку… — Виктора не стали дослушивать. Подхватив под локоть, женщина улыбнулась ему и повела внутрь.

Несмотря на печальную участь театра, внутри горели костры, разведённые в железных бочках. Всюду, всюду сновали безликие люди: кто-то спал на укрытых одеялом сиденьях, кто-то играл в Пьяного рыбака, кто-то готовил ужин, сбрасывая в бурлящие чаны овощи, крупу и говяжьи кости. Всё в полнейшей тишине. Виктор надеялся, что Крыс всё-таки знал, что делал, когда привёл его к этим странным людям.

Проводница вела гостя мимо билетных касс, через почерневший от гари вестибюль, прямиком к распахнутым дверям концертного зала. Зрительские кресла исчезли, наверняка они стали топливом для костров. Это место совсем не походило на убежище беззаконника, скорее на бледное подобие дома призрения с Горбов — здесь жили бродяги и нищие. Единственный работающий софит освещал Поющую деву, возвышающуюся над сценой. Её обнажённая грудь была вызывающе выделена краской, а на клювовидном шлеме нарисованы два глаза, смотрящие в разные стороны. Руки Девы лежали отдельно от неё в партере, их использовали как лавку. Квадранту здесь явно не любили.

На сцене, за столом, восседала величественная дама. Её плечи укрывала пелерина, расшитая цветочным узором, на пальцах блестели кольца, а золотые волосы казались отдельным украшением — на фоне остального сброда незнакомка казалась алмазом в мусорной куче. На другом конце стола сидела её полная противоположность: тощий рыжий степняк с козлиной бородкой, одетый в какое-то рваньё. Парочка увлечённо играла в карты, как это тут было заведено — в полном молчании. Вдруг тощий человек с досадой бросил карты на стол. Достав из ридикюля мундштук и две сигареты, одну из них дама протянула степняку, не скрывая усмешки на накрашенных губах.

— Ночные гости. Как интересно! — с энтузиазмом воскликнул тощий человек, приметив Виктора. Дама предложила и зажигалку, но тот скривился и вынул из кармана жилета коробок спичек. Затянувшись, он уселся на краю сцены, желая быть поближе к гостю. — Личико своё чего прикрываешь?

— Лепра.

— Бедолага. Ну, как зовут, с чем пожаловал?

— Моё имя Джон. Один знакомый сказал, что в этом театре живёт Ищейка — человек, который способен отыскать кого угодно, — Виктор с опаской поглядывал на окружающих их людей. Те не обращали на них никакого внимания, занятые своим скромным бытом — но это пока.

— Допустим, водится здесь один такой, — Ищейка ударил кулаком по впалой груди. — Предупредил ли тебя знакомый, что я не по доброте душевной людей ищу?

— Предупредил. Правда, денег у меня нет.

— Хм-м-м, какую же пользу я могу поиметь с Курьера, больного проказой? — Ищейка упёрся кулаком в подбородок, гоняя сигаретку от одного уголка губ к другому. Виктор вздрогнул и отступил на шаг, но пышная девица с нечеловеческой силой удержала его на месте. — Хм-м-м… хм-м-м… хм! Придумал! Ты явился очень вовремя, мийстер Джон. Моя просьба покажется тебе сущим пустяком, а в ответ я кого угодно хоть из-под земли, хоть со дна морского достану. Слово крови. Согласен?

— Что именно вы хотите?

Ищейка порыскал по карманам и кинул в руки Виктора деревянного филина. Сработан он был грубо и не очень умело, в глазах птицы мерцали крошечные хризолиты. Фигурка оказалась полой, но пустоту внутри залепили воском.

— Наслышан, что у вашего Гаруспика есть дар видеть по потрохам всякое интересное. Окажи услугу, мийстер, принеси эту фигурку вашему главарю и попроси подглядеть, где находится её хозяин.

— Ищейке самому нужна помощь в поисках?

— Никто не идеален, и я в том числе, — Ищейка улыбнулся и пожал плечами. — Я преследую опасного убийцу, который знает мои слабости. На кону стоит многое, так что тебе поручено крайне ответственное дело, мийстер Джон.

— Не слишком ли просто вы отдаёте незнакомцу столь важную вещь? — Виктор покрутил филина в руках, пытаясь понять, в чём подвох. — Вдруг у меня не получится убедить Гаруспика или я потеряю фигурку?

Наверху, у софитов, раздался едва слышный лязг. Златовласая дама вскинула голову, хищно вглядываясь в источник шума. На её месте Виктор бы поскорее спустился со сцены, а то крыша театра выглядела так, будто готова рухнуть в любой момент.

— А ты уж постарайся, мийстер, не оплошать, — Ищейка плотоядно улыбнулся. — Обычно за свою помощь я требую куда больше, так что пользуйся моим благодушием. Возвращайся с адресом и чем-нибудь, что принадлежало твоей цели — и все останутся довольны. Не стой столбом, мийстер Джон. Топ-топ, топ-топ, — он хлопнул в ладони, — спеши уже к Гаруспику!

Виктора вежливо выпроводили вон. Он чувствовал, что его надули, но как именно — понять не мог. Что за филина ему всунули? Это какая-то вариация поклада? Или другая непонятная штука, придуманная ведунами для обхода Непреложных законов и усложнения жизни людям?

— Как всё прошло? — Виктор чуть не ударил Крыса, внезапно выскочившего из кустов.

— Я думал, ты ушёл.

— Крыс должен вернуть тебя обратно. Крысу не нужны проблемы. Сам ты заплутаешь.

С этим было не поспорить: Виктор слабо представлял, в каком они сейчас районе, из ближайших ориентиров он видел только маяк «Аиста» вдалеке. Крыс покрутился вокруг, вглядываясь в глаза Виктора и пытаясь в них что-то разглядеть.

— Он тебя трогал?

— Нет. Скажи мне честно, что это за люди?

— Молча выполни то, о чём тебя попросили, или забудь обо всём. Начнёшь трепаться или разнюхивать — навлечёшь беду на нас обоих, — Крыс многозначительно провёл ладонью по шее. — Крыс помог только потому, что сам был на твоём месте. Не заставляй Крыса жалеть об этом.

Их окликнул приглушённый голос: «Добрый вечер, уважаемые, у вас не найдётся одного шиллета?» Стоило Виктору и Крысу обернуться, как в этот же миг с громким хлопком им в глаза полетела струя конфетти. Виктор отшатнулся и закрыл руками лицо, Крыс с руганью выхватил костяной шип, но хулиган уже удрал прочь. В грязи валялась оболочка хлопушки, на её боку виднелась этикетка «реквизит». Виктор запоздало схватился за карман: этот урод свистнул фигурку! Как он узнал?!

Лицо вора скрывал респиратор, сам он был подростком или айрхе — далеко не убежит на своих маленьких ножках. Заметив, что Виктор рванул за ним следом, вор перемахнул через ограждение и скрылся в недостроенном доме, голой коробки из стен и перекрытий. Шустрый ублюдок выбирал самые невообразимые пути, перепрыгивая завалы строительного мусора, протискиваясь в разломы стен, стараясь запутать, сбить со следа. То отставая, то нагоняя, но Виктор ни на секунду не терял вора из поля зрения. Он думал, что загоняет мышь глубже в клетку, но на деле та играла по своим правилам: разбежавшись, вор на глазах ошалевшего Виктора выпрыгнул из пролома, предназначенного для балконной двери. После такого финта погоня должна была закончиться трупом, распластанным на тротуаре, но вор как ни в чём не бывало повис на балконе соседнего дома. Подтянувшись, он перебрался через перила, даже не сбив горшочки с цветами. Деловито вынув инструмент, похожий на лом, он взломал балконную дверь и был таков.

«Думаешь, я струшу?» — со злым задором Виктор отошёл назад для разбега. Таких прыжков он ни разу в жизни не совершал, но какая разница? Ноги несли его вперед, скорей, скорей, не дать ускользнуть, лишь в короткие мгновения полёта мелькнуло осознание, как долго ему лететь до земли. Руки едва успели ухватиться за прутья, Виктор со всей силы ударился о них лицом, чуть не сорвавшись. Сердце стучало прямо в глотке. Всё-таки допрыгнул.

Из квартиры послышался визг и зычная ругань. Коротко выдохнув, Виктор подтянулся и случайно сбил один из горшков. Раздвинув тюль, он пронёсся через пустующую комнатку с двумя кроватями и встретился взглядами с ошалевшим семейством, на чей скромный ужин, частично сваленный со стола, явилось слишком много гостей. В руках главы семейства красовался старинный ятаган. С растерянным «Извините» Виктор выбежал в коридорчик, слыша за спиной крик: «Куда, паскуда!»

Этого вора легче пристрелить, чем поймать.

Громко хлопнули двери подъезда. Виктор перелетел через лестничные ограждения, не тратя время на ступеньки. Выбежав на улицу, он остановился на пару секунд, осматриваясь. Фигура вора, подсвеченная светом фонаря, виднелась уже на другой стороне переулка. Тот будто почувствовал на себе прожигающий взгляд — или услышал звук хлопнувших дверей — и с торопливого шага перешёл на бег. Виктор рванул за ним с твёрдой уверенностью, что загонять дичь осталось недолго. Он натренированный боец, его выносливости хватит на десяток таких мелких ублюдков.

Всё завершилось куда быстрее, чем ожидалось. Вор упёрся в высокую ограду, но вместо того, чтобы отдаться в руки разъярённого Виктора, он, подобно псине, протиснулся в щель под забором, вырытую теми же собаками. Вот и всё. Ищейка не отыщет своего злодея. Виктор огребёт проблем от странных молчаливых людей. При всём желании он не протиснется в столь узкую дыру, а сам забор слишком высок, не перебраться. Искать вход смысла нет, за это время вор успеет сбежать хоть на другой конец Дарнелла.

— Зараза! — Виктор треснул кулаком по кирпичной кладке, желая хоть на чём-то выместить тот шипучий коктейль из злости и отчаяния, что бушевал внутри.

«Дважды! Уже дважды местная шельма оставляет меня ни с чем! — Виктор вновь ударил по стене. — Из-под носа увела оружие Маквудов, — ещё удар, — теперь эта фигурка! Грёбаный Дарнелл и его обитатели!»

На стене остался кровавый след, но Виктор не чувствовал боли.

— Слишком медленный, — раздался шёпот самозванки. — Ограниченный своим большим тяжёлым телом.

— Заткнись, — не хватало ещё слушать подколки крылатой твари.

— Может, будь у тебя возможность переступить границы, обрести те силы и способности, которые не предназначены для тебя, то ты догнал бы этого человека. Как думаешь?

По привычке хотелось от неё отмахнуться, но вместо этого Виктор вдумался в услышанные слова. В них был резон. Слишком многое стояло на кону, и чем дальше, тем очевиднее становилось, что Виктор не справляется. Непреложные законы никогда не помогут ему поймать убийцу Софии, это факт. Стоило ли рискнуть и тоже начать играть не по правилам? Стоило ли закрыть глаза на все свои принципы ради результата? Он ведь уже отказался от них, убив бывшего собрата.

Мягкое тепло окутало продрогшего Виктора. Самозванка была довольна его выбором.