Нет грешным покоя (джен)

Находиться в изоляции было неприятно. Рука неимоверно чесалась, хотелось содрать повязку, но ему не разрешала это сделать мадам Помфри. От ее взгляда — пусть она и старалась скрыть тревогу — было тошно.

Хоть когти оборотня прорезали мясо до кости, его не стали лечить бадьяном, а насыпали на алые борозды смесь измельчённого в порошок серебра и ясенеца белого, что «запечатала» рану, не давая ему умереть от потери крови.

Кровь. Все крутилось вокруг нее. Какова вероятность, что кровь оборотня смешалась с кровью мага? И даже если ответ будет положителен, то каковы шансы, что он заразится ликантропией в слабой форме. А разве ликантропия бывает в слабой форме?

Северус нервно захихикал.

Гилберт. Гилберт. Милый Гилберт.

— Моя болезнь была неизлечима, но этот город подарил мне надежду… Эта странная кровь подарила мне время. Мне невероятно повезло. Эта чума не тронула меня. Я даже умру человеком.

Бедный Гилберт. Проклятье не обошло его.

Заболевание крови, кроворожденный патоген — вот что такое Чума Зверя. Инфекция, болезнь, передающаяся от человека к человеку с помощью крови.

Мадам Помфри не могла помочь. Она могла только ждать. Может, использовать противоядие. Но те таблетки использовались для лечения пепельной крови и приносили лишь кратковременное облегчение. В конечном итоге пепельная кровь привела к нашествию чудовищ.

Северус схватил блокнот.

«Кровь… Кровь состоит из трех элементов. Первый — эритроциты, или красные кровяные тельца. Их задача — транспортировка различных газов, в первую очередь, кислорода, по организму. Второй — плазма. Приблизительно половина крови — плазма, жидкость, которая переносит кровяные тельца по организму. Её можно выделить с помощью центрифуги-сепаратора. Она представляет собой мутную, иногда прозрачную желтоватую жидкость, называемую сывороткой или чистой кровью — кровью без примеси каких-либо других элементов. Третий — лейкоциты или белые кровяные тельца. Они служат в качестве иммунной системы организма: атакуют вредоносные клетки и очищают старые и отмершие клеточные структуры.

Чума поражает жертву через кровь. Сородичи Космоса избежали Чумы, оставили её позади. Вместо крови у них чистая, желтоватая жидкость — сыворотка, где есть только белые клетки крови, которые, в принципе, можно называть бледными клетками крови. Та самая Бледная кровь!»

Северус задумался.

«Но если в крови отсутствуют эритроциты, тогда как организм будет получать питательные вещества?

Да, Бледную кровь можно было назвать лекарством, но… оно было отнюдь не лучшим.

Кейнхерсты не болели Чумой, ведь в их жилах текла кровь Королевы, кровь, что была смертельна для чудовищ.

Здесь ее называли Черная кровь. Кровь вампиров, яд для всего сущего.

Бледная кровь и Черная кровь — производные от Древней крови, лекарство и яд — две крайности одной и той же сущности.»

Мало радости в неизбежном выборе из двух зол.

Когда мадам Помфри в очередной раз покинула Больничное крыло, дабы перевязать Люпина — все же Сектумсемпра оставляла вечно открытые раны, — Снейп достал сверток своих вещей. Из подсумка был извлечен кинжал, покрытый багровой коркой. Ждать, пока ему вынесут диагноз-приговор, было невыносимо. Но у него было на уме одно заклинание, что могло дать ответ.

«Когда сдирается плоть и льется кровь, чудовище внутри просыпается. Что ж, тогда я сделаю так, чтобы оно никогда больше не проснулось».

Кровавая корка на кинжале треснула, выпуская наружу аквамариновое сияние, и закипела. Снейп почувствовал, что и его кровь раскаляется, дрожит и поет. И это было божественно.

* * *

На душе Регулуса скреблись кошки. Лучший друг лежит в медпункте под наблюдением, а виновник ходил на пары как ни в чем не бывало. Будь это кто другой, Блэк тут же бы написал матери, но тем, по чьей вине возникла вся эта ситуация, был его собственный брат. Конечно, и так было ясно, куда ведут ниточки, но слышать подтверждение из уст Поттера было неприятно. Регу очень хотелось верить, что гриффиндорец солгал, но когда он решил поговорить с братом напрямую, тот даже не отрицал своей вины. Регулусу было очень горько и обидно, поэтому он вложил всю свою боль в удар, надеясь, что брат почувствует хоть капельку тех страданий, что испытывает он.

— Какого драккла ты творишь? — возмущению Сириуса не было предела. — Почему ты защищаешь этого слизняка?

— Потому, что так поступают настоящие друзья. Мы защищаем друг друга. А не используем как инструмент для расправы над врагом. Я знал, что тебе не нравится Снейп, но не думал, что ради мести ты подставишь товарища. Тц! — Регулус устало потер переносицу. — Знаешь, хорошо, что ты не считаешь нас семьей, потому что после твоего поступка с тобой не хочется иметь ничего общего!

Эти слова были для Сириуса словно пощечина.

— Ах вот так, — тот злобно оскалил зубы, — ну и катись тогда к своему обожаемому Снейпу. Чтоб вас!

Дальше Регулус уже не слушал.

Северуса выпустили из Больничного крыла через пару дней. Если не считать повышенную бледность, то внешне он никак не изменился. На расспросы товарищей он лишь ответил, что ничего определенного сказать нельзя, поэтому его будут мурыжить как минимум месяц, но к занятиям вернуться позволили.

— Директор очень надеется, что все обойдется. Иначе меня изолируют от общества, Люпина ликвидируют, а Дамблдор… Будет отвечать перед законом. Сириусу тоже мало не покажется. А так… Дело можно будет замять.

Грустно, но в данной ситуации победителей не было, только проигравшие.

Еще через неделю к занятиям вернулся Люпин. Было видно, что тому тяжело передвигаться, а руки его сильно дрожали, но на расспросы окружающих он лишь отмалчивался. Школьники, не получая ответов, стали строить свои догадки и выводы. И как-то в общественном сознании укрепилась мысль, что между Люпином и Снейпом состоялась дуэль, где гриффиндорец чуть не погиб. Подобная версия не получила подтверждения сторон, но видя, как Люпин шарахается от Снейпа в коридорах, кое-кто решил посеять справедливость.

Когда после пар Снейп хотел подойти к Люпину переговорить, на его пути встала Эванс, и этой заминки оборотню хватило, чтобы улизнуть. Северус с досадой проводил спину Люпина взглядом, а после попал в эпицентр тайфуна. Претензии, обвинения, до классического набора не хватало только слез. В основном, весь ее спич можно было свести к тому, что Снейп вызвал ослабленного болезнью Люпина на дуэль и применил к нему Темную магию, и если бы не Поттер… *похоронный марш*

Слушать Эванс было неприятно. Мало того, что она обвиняла его, основываясь лишь на слухах и не разобравшись в ситуации, что показывало ее недалекий, заурядный ум, так и вела себя так, будто он должен после ее слов раскаяться и начать посыпать голову пеплом.

На бледном лице вспыхнула кривая усмешка.

— Не думаю, что произошедшее касается тебя, Лили. Поэтому ты не имеешь права судить об этом.

— Может, меня там не было, но я вижу, что ты переступил черту. Каким чудовищем надо быть, чтобы сотворить такое с человеком? Ремус на ногах еле стоит!

— Я сражался не с Ремусом! — от грохота кулака о парту Лили вздрогнула. — Я даже не знал, — голос Снейпа скатился до шепота, — что это Ремус. Для меня это было просто безымянный ликантроп. Зверь, жаждущий убийства… Так легче… делать то… что должно и не думать, что раньше… кто-то был человеком…

Когда он вернулся к дому Гилберта и увидел выломанное окно, он все понял. Он знал, что Гилберт болен, знал, что у Гилберта осталось мало времени, слышал, как Гилберт взывал к богам, моля о спасении. И когда он увидел зверя, что при виде него стал пятиться назад, то просто не смог атаковать. Охотник отступил. Хотя позже, видя, как на Гилберта будет нападать толпа охотящихся, а он от нее защищаться, он думал, что надо было убить его сразу. Так было бы справедливее. Честнее.

Он взглянул на Лили. Она всего лишь школьница. Роза в теплице. Ничего не знающая девчонка.

— Я не верю, — Эванс говорила почти шепотом. — Оборотень в школе? Ты лжешь! Директор бы не допустил угрозы ученикам! Может, он не так опасен?

— Лили, время сказок давно прошло. Почему ты, — Северус замолчал, а когда продолжил, голос его звучал абсолютно равнодушно: — Видимо, тебе проще думать, что монстр я, а твой друг — лишь жертва.

— Северус, ты тоже мой друг, просто…

— Просто что?

От испытующего взгляда Лили стушевалась. Снейп ждал, пока та продолжит, но она продолжала хранить молчание, опустив голову.

— Эванс, давай не будем лгать себе. Тебе казалось, что мы друзья. В действительности мы просто давно знакомы.

Северус развернулся и удалился твердым шагом, не видя, как по лицу Лили побежали соленые дорожки слез.

* * *

После сдачи последнего экзамена Северус в тот же день собрал вещи и покинул школу. Результаты СОВ все равно пришлют только через месяц, так что он решил не тратить время на ожидание завтрашнего поезда, тем более, от пристального внимания директора к своей персоне его уже порядком тошнило. О своем отбытии товарищей он предупредил заранее, и через Исчезательный шкаф отправился в Лютный.

Гарбхан привычно передал ему ключ от комнаты над пабом, отметив только, что вскоре цены поднимутся. Рейвен лишь пожал плечами: цены, хоть и понемногу, но росли каждый год. Но тут он задумался: а ведь уже через пару лет он выпустится из Хогвартса. Возвращаться в родительский дом не было желания, тем более тот мало подходил под его нужды. Ныкаться в Выручай-комнате, как мышь в кладовке, не позволяла гордость. Ему нужно его собственное место.

— Тебе нужно убежище. Свой аванпост, чтобы в нужный момент укрыться от постылой жизни, — хмыкнул Пейт, — личная гавань.

— Ну не все могут быть вечными странниками, как ты, — возразил Найттанд.

— Да, я бы и рад где-нибудь осесть, да только время — тоже ураган, что все сдувает на своем пути, и лучше я буду лететь в его потоке, чем останусь на развалинах спустя сто, двести, триста лет. Болетария, Лордран, Дранглик, Лотрик — думаешь, это разные места? Нет, просто на могиле старого государства строилось новое; разные культуры, люди, правители, а земля все та же. Я много странствовал, но когда возвращался, каждый раз обнаруживал, что дома моего больше нет. В конце концов мне это надоело, и я отправился сюда. Однако, — Мародер покачал головой, — в этом мире все меняется так стремительно, что это даже пугает. Может, скоро я покину это место.

— И куда отправишься?

— Если ветер не лжет, вскоре я отправлюсь к огненному кольцу.

Найттанд задумался. Что могло понадобится Пейту на другом краю света, среди вулканов? Но возможно, тот имел ввиду нечто иное.

Но Лоскутик быстро перевел разговор на другую тему, и вскоре Рейвен забыл, о чем хотел спросить.

Несмотря на то, что было время каникул, некогда было отдыхать, нужно было варить зелья для различных аптек и лавок, да и Пейт не позволял сидеть без дела. Его заказы были опасны, но кроме галлеонов Рейвен мог получить какие-либо книги или артефакты, что было намного важнее денег.

Из-за того, что работа была всегда с подвохом, в Лютном мало кто хотел работать на Пейта: в основном то были либо совсем зеленые маги, кто до этого не был знаком с торговцем, либо те, у кого дела были совсем плохи и кто, находясь на грани отчаяния, решил идти ва-банк. Поэтому у Найттанда в Лютном сложилась репутация человека, который мог выкрутиться из любой ситуации.

Однажды, когда он уже возвращался в комнату после очередного «веселого» денька, его окликнул Гарбхан, хозяин паба. Подойдя к стойке, Рейвен заметил, что на него с любопытством уставился незнакомый маг.

— Слушай, Рейвен, есть дело. Ты же сталкивался с существами пятого класса опасности? — ответом был короткий кивок. — Это Алистер Фиджен, — кивок в сторону незнакомца, — и ему бы не помешала помощь.

— А не молод ли он? — Фиджен с хмурым видом окинул Найттанда взглядом. — Такой только на корм сгодится.

— Подавитесь, — едко заметил Рейвен.

— Парень, — Фиджен тяжело вздохнул, — мне не до шуток. У меня сбежал товар, который нужно изловить. Казалось бы, чего проще, да только все при слове «мантикора» разбегаются.

Охотник погрузился в размышления.

— Мантикору обязательно нужно вернуть в целости и сохранности?

Контрабандист, подумав, медленно кивнул.

— Что ж, это будет интересный опыт.

Они обсудили все детали и разошлись, довольные друг другом.

На следующий день Алистер и еще двое волшебников трансгрессировали вместе с Рейвеном на окраину леса.

— Здесь мы въехали по тропе, — Фиджен обвел рукой пространство, — проехали где-то мили две, пересекли мост, а там засада. Шайка Харба. Мы бы отбились, да только они нам чары с клеток успели посбивать. Сразу не заметили, а как заметили, было уже поздно. Тут не то чтобы товар спасти успеть, ноги бы унести!

— Уже придумал, как справиться с ней? — спросил товарищ Алистера.

— Возможно. Я иду один. Как дело будет сделано, дам знать.

Контрабандисты пожали плечами. Им и так не особо хотелось идти в чащу леса.

Рейвен раньше никогда не встречал мантикору, но читал ее довольно красочное описание в учебнике. Свирепый хищник с головой человека, телом льва и хвостом скорпиона. Говорили, тварь умела имитировать человеческую речь, тем самым привлекая к себе жертв, и еще, пожирая свою добычу, она тихо и сладко пела. Шкура мантикоры неуязвима практически для всех известных заклинаний, ядовитые шипы на её хвосте по толщине сравнимы со стеблем камыша, а в длину имели около тридцати сантиметров, а удар её жала вызывал мгновенную смерть.

На самом деле, как рассказывал профессор Кеттлберн, опасность заключалась не в самом яде, а в его количестве. И лучше держаться от твари на большом расстоянии, ибо подобно Parabuthus transvaalicus — африканскому пустынному скорпиону — мантикора использовала огромный чёрный хвост, чтобы разбрызгивать отраву на расстояние до пяти метров.

Найттанд всю ночь размышлял, как справиться с этой тварью. Казалось бы, что могло быть проще, чем наложить Инкарцеро, ведь его веревки невозможно порвать и обездвиженный мог снять заклятие с себя только в том случае, если он знал конкретный участок тела, на который это заклинание наложено. Но шкура мантикоры не была восприимчива к заклинаниям, следовательно, и магические веревки оплести ее не смогут. А значит…

Рейвен открыл брегет и написал записку Уилкису. Несмотря на поздний час, тот не спал. Выслушав друга, Рейвен отметил, что подобная идея ему уже приходила в голову и у него даже имелся один рабочий образец. Поэтому уже через минуту Посланники купальни доставили Найттанду новое хитрое оружие Охотника.

Рейвен шел уже целый час, когда вдалеке послышался шум реки. А после стал виден и глубокий овраг, на дне которого протекала узкая речушка, чей поток перекрывало вздутое фиолетовое тело.

«Не съеден, но отравлен, даже не знаю, что хуже».

Рейвен отлевитировал труп неизвестного контрабандиста или разбойника на сушу и сжег его. Только утопленника за спиной не хватало. Запах паленого гнилого мяса мог привлечь внимание мантикоры, но к нему никто не вышел.

Перейдя мост, Рейвен заметил перевернутую повозку.

— Помогите, — он остановился как вкопанный. Ему не послышался этот слабый стон. — Кто-нибудь, на помощь!

Пара шагов вперед, и из-за корпуса повозки стала видна чья-то рука, что слабо шевелилась. Будь Охотник менее опытен, он бы тут же бросился на помощь. Однако Рейвен предпочел обойти транспорт по широкой дуге.

За рукой показалась голова. На искаженном лице двумя стеклянными шарами застыли глаза. Затем стали видны грудь и львиная грива. Мантикора стояла, уткнув морду в брюхо жертвы, ища куски повкуснее, отчего человеческое тело постоянно дергалась. Иногда тварь приподнимала голову, и из ее рта доносились звуки человеческой речи.

— Помогите мне. Я здесь! — словно зловещий пересмешник она украла голос мертвого мага и теперь воспроизводила его с ужасающей точностью.

Засунув руку в подсумок, Рейвен достал на свет пузатый флакон, в глубине которого клубился сизый дым. Шаг. Чавкающие звуки прекратились. Еще шаг.

— Помоги…

Круглая колба врезалась прямо в морду зверю и взорвалась дождем осколков. Мантикора взревела и затрясла косматой головой. Пока туман медленно оседал, Рейвен быстро вскинул оружие на уровень глаз и прицелился. Щелкнул курок, и вокруг шеи зверя обвилась удавка. Рев сменился хрипом. Охотник прицелился еще раз, но быстро отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от струи яда. Хвост мантикоры будто жил своей жизнью и сейчас раскачивался будто гремучая змея, разбрызгивая вокруг себя мутно-желтую жидкость. Не давая к себе приблизиться, хищник передними лапами стянул с себя удавку и угрожающе зарычал. Охотник коротко выругался.

От первого удара Рейвен увернулся только чудом. Второй. Третий. Он уходил из-под лап чудовища в последний миг, скользил чуть дальше, оставляя за собой чуть смазанный контур. Мантикора пока не могла достать его, но и не позволяла разорвать дистанцию. И Рейвен понимал: долго так продолжаться не может.

Огненный шар заставил ее отпрыгнуть в сторону. Человеческие черты на нечеловеческом лице исказились в гневе, но эмоции вышли какими-то кривыми, искусственными. А вот подпалины на шерсти были самыми настоящими.

От новой колбы мантикора увернулась, но та разбилась достаточно близко, чтобы облако тумана вновь накрыло ее, мешая обзору. Этой заминки хватило, чтобы перезарядить нитемет. Стоило нажать на рукоять в определенном месте, как опорная перекладина оружия, похожая на арбалет, раздвоилась, образовав крест. Щелчок, и мантикору накрыла сеть. Она рванулась вперед, но тщетно. Тварь покатилась по земле, пытаясь стряхнуть с себя ловушку, но в результате запуталась еще сильнее. Рейвен пока держался на почтительном расстоянии. Когда мантикора затихла, он осторожно приблизился к ней и с удовольствием отметил, что та наконец заснула: газом в колбе было усыпляющее зелье, переведенное в летучее состояние.

Выпустив из палочки искры в воздух, что быстро исчезли среди деревьев, он присел перед зверем на корточки и достал шприц. Нужно было собрать ингредиенты до прихода контрабандистов.

Когда на место аварии прибыл Алистер со своими помощниками, в сумке Рейвена уже покоилась пара фиалов с кровью и ядом мантикоры, а в плотный чехол был запакован один из шипов с хвоста. Северус передал магам пару колб с усыпляющим, объяснив, как пользоваться ими, и предупредив, чтобы те сами ненароком не надышались парами. Также объяснил, как снять гравитационную сеть. Фиджен коротко поблагодарил его и передал мешочек с галлеонами. Разошлись маги, довольные друг другом.