Как-то раз из-за Тимьяна (гет)

— Как бы мне хотелось получить весточку из дома.

— Ты имеешь в виду из будущего?

— Нет… Я про имение Грейнджеров, — ответила Гермиона, садясь на грубый табурет неподалеку от Драко, который колол дрова для очага Рут Бренхерст. Его лицо было сосредоточенным, а рубашка промокла от пота. Гермиона с восхищением наблюдала за каждым сильным взмахом топора Драко. Ее сердце даже пропустило удар.

— Ты же не серьезно? — Драко замер и недоверчиво посмотрел на нее. — Какое тебе дело до того, что там происходит?

— Мне просто интересно, вот и все, — сказала Гермиона, опуская взгляд.

— Нет, тебя это волнует, — заметил Драко, вновь поднимая топор. — Да и неудивительно. Эта леди Кэтрин была очень мила. Чего нельзя сказать о лорде Грейнджере.

— Он делал то, что считал лучшим для меня, — произнесла Гермиона. — Я сознаю это теперь, когда мне не нужно там жить. Как бы то ни было, мне любопытно, как лорд Грейнджер и барон Бёрнел восприняли новости.

— Не так уж плохо, раз за нашими головами до сих пор никто не пришел.

— Да, ты прав, — согласилась Гермиона, не отрывая взгляда от мускулов на руках Драко. — Да и вряд ли они смогли бы отыскать нас, пока мы живем у Рут в лесу.

— Негоже леди так нескромно рассматривать крестьянского парня.

Гермиона покраснела.

— Я больше не леди. Теперь я обычная крестьянка. И, к тому же, почему я не могу смотреть на тебя? Я твоя жена.

— Напоминай мне об этом почаще, я все еще не могу поверить, что женился на школьной зубрилке. Люциус всегда говорил мне, что Малфои берут в жены королев выпускного бала Хогвартса.

— О? Так ты предпочел бы жениться на Парвати Патил?

— Хмм… Дай-ка подумать… А это означало бы, что мне заодно досталась бы и ее сестричка? — Драко увернулся, когда Гермиона швырнула ему в голову поленом.

— Я вооружен и опасен! — Драко шутливо поднял топор.

— Давай, нападай на магглорожденную, чего ты ждешь? — хихикая, сказала Гермиона.

Драко опустил топор и мрачно посмотрел на нее.

— Четыре года назад ты бы вышла из себя и заголосила, призывая на помощь Потти. Так что же тут смешного теперь, я тебя спрашиваю?

— Сейчас меня это веселит, — сказала Гермиона, затем встала и обняла Драко, прижавшись к нему.

— Продолжай, — ухмыльнулся Драко.

Гермиона провела руками вниз по его спине и страстно поцеловала его.

— Ладно, это действительно весело, признаю, — произнес Драко, тяжело дыша.

— Вас двоих и на минуту нельзя оставить!

Гермиона и Драко, густо покраснев, отпрянули друг от друга, когда к ним неспешно подошла Рут Бренхерст с корзиной, полной овощей, в руке.

— Почисть-ка это, Гермиона. Иначе мы останемся без ужина! — глаза пожилой женщины поблескивали.

Гермиона приняла у Рут корзину и убежала в дом.

Рут фыркнула, глядя ей вслед.

— А как там мои дрова, Драко? С тех пор как мой старик помер, у меня уже много лет не было хорошего запаса на зиму.

— Почти готово, — ответил Драко, поднимая топор.

— У меня для тебя вести, — тихо сказала Рут. — Но своей прекрасной женушке ты об этом не рассказывай.

— О чем? — взволнованно спросил Драко.

— В городе говорят, что в Милденстоуве неприятности. Барон был не очень-то доволен, если ты понимаешь, о чем я.

— Неприятности? Мы не получим наши травы?

— Нет… Дело не в этом. Мэри уже все приготовила. Это связано с землями и приданым. Грейнджеры почти все отдали этому барону в качестве возмещения за разорванную помолвку с Гермионой, и там назревают неприятности из-за разногласий или чего-то такого. Но не говори об этом Гермионе. Она хорошая девушка, и если то, что ты говоришь, правда, через несколько дней после Самайна вы двое вернетесь туда, откуда прибыли, и все встанет на свои места. Что будет, то будет.

Драко повернулся, чтобы взглянуть на домик Рут. На пороге сидела и чистила картошку Гермиона в холщовом переднике, повязанном вокруг талии, а рядом с ней стояла наполовину заполненная очищенным картофелем миска.

— Я не скажу ей, — сказал он Рут. — Я не хочу больше волновать ее.

Рут Бренхерст кивнула.

— Так и должны поступать мужья. Присматривай за своей женой хорошенько, юноша.

* * *

— Кэтрин, пожалуйста, поговори со мной.

Лорд Грейнджер взял руку жены в свою ладонь. Его жена была бледной и худой, почти павшей духом. Она не разговаривала со своим мужем уже три дня.

— Я отпустил столько слуг, сколько смог, оставив лишь тех, без кого не справлюсь с поместьем. Всё, как ты велела. Может, теперь, когда я сделал так, как ты хотела, ты поговоришь со мной?

Леди Кэтрин Грейнджер повернулась и уставилась на мужа. На какое-то мгновение лорду Грейнджеру это напомнило последний разговор с дочерью — когда Гермиона казалась такой хрупкой и бесплотной, что моргни он — и она исчезнет. И верно, разве девчонка в конце концов действительно не исчезла? Все это казалось каким-то ужасным ночным кошмаром, а теперь он еще и вот-вот потеряет жену из-за жестокой судьбы. Лорд Грейнджер обхватил жену руками и обнял.

— Пожалуйста, пожалуйста, прислушайся к голосу разума, Кэтрин. Ты поступаешь глупо. Нам незачем покидать это место — хотя я и попросил слуг уйти, как ты хотела, я просто не могу допустить мысли, что и мы должны покинуть это место. Это наш дом — куда же нам идти?

Леди Кэтрин Грейнджер продолжала смотреть на мужа. Она открыла рот, словно желая что-то сказать, но не вымолвила ни слова и лишь поморщилась.

— Что? Ты поговоришь со мной? Говори же, любовь моя.

Леди Кэтрин наконец удалось издать тихий звук, который постепенно превратился в слова:

— Мы все должны покинуть это место.

Лорд Грейнджер в замешательстве нахмурился. На этом его жена настаивала всю последнюю неделю с тех пор, как барон Бернел в неистовой ярости выехал из их главных ворот.

— Кэтрин, как можно покинуть наш дом? Наши гербы украшают каждую комнату, на стенах висят портреты наших предков, все самые дорогие для нас вещи здесь. Что за странная прихоть? Почему мы должны уйти отсюда?

Но леди Грейнджер вновь погрузилась в молчание. Стресс последних двух недель утомил ее, и лорд Грейнджер опасался за ее здоровье.

— Выпей это, — он протянул жене чашу. — Это отвар златоцвета из нашего сада, он придаст тебе немного сил.

Леди Грейнджер глубоко вдохнула аромат травяного чая и послушно осушила чашу. В дверь постучали.

— Войдите.

В комнату вошла Мэри Лудлоу и сделала реверанс, а затем протянула письмо, запечатанное хорошо знакомой им печатью. Лорд Грейнджер принял у Мэри письмо и растерянно уставился на него.

— Что этому алчному человеку нужно на этот раз? Ему известно, что мы согласились на все его условия, — он вскрыл письмо и быстро его просмотрел.

Мэри Лудлоу заметила вспышку беспокойства, промелькнувшую на лице ее хозяина. Лорд Грейнджер в раздражении смял письмо.

— Возвращается! Возвращается! Он возвращается сюда третьего ноября с представителем Короны! Я должен подготовить все мои дела к этому времени… К чему такая спешка? Мы договаривались о шести месяцах отсрочки! Несомненно, отчасти это из-за того, как ужасно эта дрянная девчонка унизила его. Чего же еще он потребует от нас?..

— Этого я и боялась, — тихо произнесла леди Грейнджер, печально глядя на скомканное письмо на столе перед собой. — Не к добру это скорое возвращение.

— Не к добру? — всплеснула руками Мэри Лудлоу. — Миледи… вы же не думаете, что барон причинит нам вред? Мы не сделали ему ничего плохого, закон защитит нас!

— Закон писан людьми вроде барона Бернела, — сказал лорд Грейнджер, хмурясь. И только тогда вспомнил, что они не одни в комнате. — Не пугай слуг, Кэтрин. Видишь, как дрожит Мэри… Мэри, забудь всю эту чепуху, дом Грейнджеров защитит себя. Её светлость больна, и это, очевидно помутило её рассудок. Оставь нас.

— Гарет… Дело не в моем рассудке….

— Тише!

Мэри перевела взгляд со своего господина на госпожу и, присев в реверансе, неохотно вышла. За дверью Мэри поняла, что не может сдвинуться с места. Что именно содержалось в письме? И что еще барон Бернел требовал от Грейнджеров? Мэри сгорала от любопытства. Она не могла уйти, не узнав… Мэри тихо приложила ухо к двери…

В комнате лорд Грейнджер осторожно разгладил пергамент и прочел его снова. Он взял холодные ладони жены в свои, и леди Грейнджер нашла в себе силы, чтобы слегка сжать руки мужа.

— Кэтрин… До того, как Мэри перебила меня, я хотел рассказать тебе еще кое о чем в письме.

Леди Грейнджер подняла на него взгляд.

— Что там, Гарет?

Лорд Грейнджер вздохнул, его глаза потемнели от беспокойства.

— Представитель Короны желает получить доказательства этого брака — что это было сделано добровольно, а не из-за каких-то интриг с нашей стороны, дабы избежать брака с Бернелом…

— Есть приходская книга и слово отца Лоренцо…

— Прочти это, Кэтрин, — лорд Грейнджер сунул ей письмо. Прочитав, леди Грейнджер почувствовала дурноту.

— Мы не м-можем. Гарет, мы не можем сделать то, о чем они просят… Это ловушка!

— Возможно, нет…

— Ох, ты же знаешь, что это так! — плечи леди Грейнджер задрожали. — Что же нам делать? Я никогда раньше не слышала о том, чтобы приходская книга не считалась достаточным доказательством… Ох, Гарет, не проси меня сделать это!

Лорд Грейнджер так сильно сжал её руки в своих, что она вскрикнула от боли.

— Опомнись, Кэтрин! Если дрянная девчонка не придет в этот день, то нам не позавидуешь! Ты хоть знаешь, чем грозит неповиновение приказу короля?

— Но это ловушка! Никогда раньше не слышала, чтобы записи было недостаточно… Ты прекрасно понимаешь, что эти люди замышляют что-то дурное против нас… Даже представить не могу, что именно! Я не стану этого делать! Я не стану этого делать! — леди Грейнджер начала плакать.

— У нас четыре дня, Кэтрин. Если ты не скажешь мне, где она, мне придется самому отправиться на поиски. Не думаю, что она может быть где-то далеко отсюда… Либо ты сама сообщишь ей об этих событиях, либо мне придется связать и притащить эту девку силой.

Леди Грейнджер вырвала из ладоней мужа свои руки и, закрыв ими лицо, разрыдалась.

— У нас нет выбора, Кэтрин. Это не значит, что я хочу навредить нашей… нашей дочери… но…

— Да! Как мило с твоей стороны вспомнить о том, что она — наша дочь… И ты хочешь нашу собственную дочь втянуть в эти неприятности!

Лорд Грейнджер подавил порыв выйти из комнаты. Это важный вопрос, и он должен достучаться до здравого смысла жены.

— Ты нас всех ставишь под удар, защищая ее подобным образом. Возможно, это не ловушка. Бернел говорит, что представителю нужны свидетельские показания, прежде чем он скрепит соглашение…

— Свидетельские показания! Ему не свидетельские показания нужны, Гарет! Мы подарили ему все наши земли… Подумай, что еще может быть нужно этому человеку, чего у него еще нет?

— Я не знаю, — ответил лорд Грейнджер, не глядя жене в глаза.

— Нет, ты знаешь. И ты хочешь, чтобы я стала той, кто предаст их ему…

— Я уже предоставил тебе право выбора. Сообщи мне через час, что ты выберешь, или я отправлю всадников начать поиски… — лорд Грейнджер поднялся с кресла и направился к дверям.

— Подожди.

Он повернулся к жене и напряженно ждал, когда она заговорит. Его жена, очевидно, решила сообщить ему еще какие-то сведения, и лорду Грейнджеру не хотелось сделать что-то, что могло бы поменять ее решение.

— Я скажу тебе, если ты пообещаешь не искать ее до Самайна…

— Самайн! У нас только два дня до прибытия представителя!

— Пожалуйста, Гарет! Обещаю тебе, что Мэри даст знать, где она, после Самайна, и ты сможешь привезти ее за день.

— Я сам допрошу Мэри, если ты не скажешь мне раньше! — лорд Грейнджер собрался покинуть комнату, однако его жена вскочила со своего кресла и преградила ему путь.

— Если ты не сделаешь, как я прошу… тогда… я… — ее голос наполнился отчаянием. — Я причиню вред ребенку внутри меня!

Лорд Грейнджер побледнел.

— Что за чертовщину ты несешь? Ты смеешь угрожать мне столь злобными планами?! Сначала ты предала меня и опозорила мой дом, теперь произносишь такие нечестивые слова?

— Мне больше нечего терять! — тихо произнесла леди Грейнджер. — Восемнадцать лет назад я потеряла все… С тех пор я лишь пыталась все собрать воедино, но если мне придется снова все разрушить… я сделаю это. И начну я с твоего второго ребенка.

— Я не желаю больше говорить с тобой, — с отвращением произнес ее муж. — У тебя будет то время, о котором ты просишь. Но если ты не выдашь эту проклятую девчонку, как обещала, я приложу все усилия, чтобы притащить ее сюда. И если я не смогу найти ее вовремя, тогда можешь быть уверена, что это закончится очень-очень скверно для всех нас.

Лорд Грейнджер вышел из комнаты, и леди Грейнджер рухнула в кресло у стола, прижав руку к животу, умоляя Господа простить ее за неподобающие христианину угрозы.

Она не плакала. Она не шевелилась.

Она была далеко от всего этого… Все, что ей оставалось сейчас, — ждать наступления Самайна. Мэри передаст Гермионе травы, о которых та просила, и ее дочь, должно быть, использует их с какой-то важной целью. Немного времени — вот самое меньшее, что леди Грейнджер могла дать своей дочери.

Только после этого она скажет мужу, где прячутся Гермиона и Драко. Это последнее, что она могла предпринять для дочери. Они с мужем рассорились, но почему-то леди Грейнджер чувствовала, что это, возможно, самое важное, что она когда-либо делала в своей жизни.

Все, что ей оставалось делать следующие несколько дней, — это ждать и ощущать, как мучительно медленно течет время.

Пока леди Грейнджер сидела в сгущающихся сумерках, очертания мебели в комнате постепенно тускнели, а сквозь открытые окна доносился аромат поздних летних роз.

* * *

— Во всяком случае, лучше, чем в прошлый раз! — довольно произнесла Рут Бренхерст. — Что скажешь, Драко?

Драко едва не подавился, попробовав очередную порцию супа, приготовленного Гермионой.

— М-м… Я имею ввиду… Э-э, да.

— Мы еще сделаем из тебя повариху, умница моя!

Гермиона покраснела и заставила себя съесть еще одну ложку своего овощного супа. В будущем она сносно готовила с помощью маминой чудесной электрической духовки и различных немецких кухонных приспособлений, но готовить здесь было совершенно другим делом. Не только потому, что еду было сложно приготовить, но и пряности, пригодные для готовки, были скудными и дорогими.

Снаружи донеслось уханье, и Драко с Гермионой оба подпрыгнули на своих местах, обменявшись взглядами.

— Это всего лишь сова, — спокойно сказала Рут. — Не пугайтесь вы так.

Драко осознал, что затаил дыхание. В любую минуту он ждал, что сейчас влетит его филин и уронит ему на колени ежедневную почту. Он искоса взглянул на Гермиону и увидел, что она тоже сидела в напряжении. Затем раздалось еще одно уханье.

Прошла минута.

— Почему примолкли? — спросила Рут, доедая суп.

Драко понял, что тревога оказалась ложной. Любая почтовая сова уже доставила бы почту.

— Не могу винить вас, за то, что вы боитесь сов, — сказала Рут, убирая блюда со стола. — Мои родители тоже до жути их боялись. Когда я была маленькой, приключилась одна неприятность. Однажды они налетели на наш дом, отец даже застрелил одну, а другие на него набросились. Иногда они сходят с ума, как сейчас.

— Сколько лет вам было? — спросила Гермиона.

— Дай-ка подумать… Должно быть, десять… или одиннадцать. После этого никогда больше не имела подобных неприятностей с птицами. Это было действительно странно.

— Они никогда не возвращались? — спросил Драко.

— Нет, видит Бог. Не возвращались. Я много лет не вспоминала об этом.

Драко встал из-за стола и протянул руку Гермионе.

— Давай, прогуляемся.

Гермиона кивнула, а Рут махнула им, чтобы они отправлялись. Драко и Гермиона выскользнули из домика и прошли через лес вниз по тропинкам, с которыми они уже успели хорошо познакомиться.

— Ты была права, — сказал Драко. — Скорее всего, она волшебница, но не ходила в Хогвартс.

— Как и Мэри Лудлоу или Мэри Калдон. Мэри Лудлоу как-то раз мне рассказывала, что они видели фей в Флиндерском лесу накануне летнего солнцестояния, когда были девочками. С ними была четвертая девушка, Эстер Абигнейл, но она не смогла увидеть фей.

— Я помню, ты говорила, — произнес Драко, ведя Гермиону по залитой лунным светом тропинке через лес. — Когда мы плели венки в Флиндерском лесу.

— Это место напоминает мне Флиндерский лес, — проговорила Гермиона, оглядываясь по сторонам. — Такое же таинственное. Как думаешь, здесь есть феи?

— Не знаю, — отрывисто сказал Драко, проклиная фей за то, что те не исполнили своих обещаний. — Давай не будем об этом.

— Если закрыть глаза, я почти могу представить, что мы снова там, — произнесла Гермиона, останавливаясь и зажмуриваясь. — Тут пахнет так же, те же звуки, те же ощущения. Когда я вернусь в будущее, я пойду в лес, закрою глаза и всегда буду ощущать себя так, словно снова оказалась во Флиндерском лесу.

Драко наблюдал за тем, как Гермиона слегка раскачивается с закрытыми глазами.

— Возможно, однажды ты забудешь обо всем этом, и эти события будут казаться тебе лишь сном.

— Вчера, сегодня, завтра… Кто может поручиться за то, что и это мгновение — не всего лишь сон в бесконечном течении времени? Возможно, мы останемся здесь навсегда, а другие мы продолжат путь… Возможно, каждое мгновение вечно…

Драко обнял жену и притянул ее к себе.

— Если есть на свете мгновение, которое я не хотел бы забывать, то оно здесь и сейчас. Так что если этот миг — лишь сон, то не буди меня. Мне кажется, что если я осознаю это, то тут же проснусь.

Гермиона положила голову ему на плечо.

— Несмотря на это, я хочу вернуться назад.

— Как и я.

— Ты пахнешь щепками.

— А ты пахнешь дымом от очага.

Драко страстно поцеловал Гермиону, и она издала легкий вздох.

— Когда мы вернемся, возможно, мы осознаем, — произнесла она, расшнуровывая его рубаху. Когда грубый белый хлопок соскользнул с его мускулистых плеч, Драко принялся развязывать ленту сзади на ее платье.

Они знали, что Время ничего им не должно. В сбалансированном хаосе из удачи и невезения было проще забыть о Его бурном течении, живя в глубоком счастье настоящего. Вот почему позже, в тишине леса, время пролетело совсем незаметно для двоих мечтателей, заснувших в объятиях друг друга.