Щеночек (джен)

Гарри стоял у окна гостиной и смотрел, как ветер гнет черные, голые деревья. Хлестал ливень — редкая погода, он уже и не помнил настоящей грозы, а не той нудной мороси, что медленно пропитывала город. Сверкнула молния. Порыв ветра уже не водой — градом ударил по стеклу.

Когда он в последний раз выходил на улицу, Гарри не помнил тоже. Хотя нет, все просто — это был тот самый день, когда он попал в ловушку Ордена, вскоре после бала и своего дня рождения. С тех пор закончилось лето, прошла осень, а погода почти не менялась, хотя основную часть дементоров давно отозвали обратно в Азкабан. И только сегодня вдруг разразилась ледяная гроза — вместо положенного календарем снегопада.

— Поттер.

Гарри медленно обернулся. Отношения с младшим Лестрейнджем были, мягко говоря, натянутыми, не сильно изменившись с самой первой встречи. Лицо у Роджера было совершено спокойным, голос ровным, но его выдавали глаза и поза. Под внешней невозмутимостью пряталось злорадное нетерпение — явно задумал какую-то гадость.

— Лестрейндж.

— Хочешь прогуляться? — Роджер кивнул на окно. — Сегодня не лучшая погодка, хотя о вкусах не спорят.

Гарри молча отвернулся. Лестрейндж наверняка знал, что он не может выйти наружу.

— Или нравится сидеть здесь? Тепло, сухо и...

— Что тебе нужно? — вышло резче, чем нужно.

— Я только хотел спросить, может, охота воздухом подышать, а то, знаешь ли...

Интересно, Белла сильно обидится, если он проклянет ее единственного сына чем-нибудь не слишком опасным? Например, проклятием Неизбежной вероятности, которое сам Гарри окрестил «проклятьем бутерброда» — первый его симптом заключается в том, что все валится из рук, причем самым неудачным образом. Потом сама жертва начинает собирать углы и наворачиваться буквально на ровном месте. Если не принять меры вовремя, то дело может дойти до какой-нибудь совершенно нелепой смерти, но Лестрейнджу это не грозило — наверняка успеет избавиться от «подарка» раньше, хотя это не слишком просто (а, главное, не быстро, так что пара недель мелких неприятностей обеспечены).

— И как же ты предлагаешь мне это сделать? — бесстрастно поинтересовался Гарри, раздраженный уже самой необходимостью говорить. Рукоятка палочки привычно легла в руку. Жаль, он не умел проклинать незаметно, хоть и знал, как это делать в теории — Руквуд как-то просветил: комбинация из невербальных рассеивающих внимание чар, правильных жестов и интонаций. Звучит несложно, но отработка этого навыка нередко занимает годы.

— Разумеется, отправив остатки Ордена в камеру, — снисходительно бросил Лестрейндж. — От тебя нужны только волосы для оборотки и немного информации, я сделаю все остальное. Уверен, Орден не упустит шанс разделаться с Гарри Поттером.

Вот оно. Роджер решил одним ударом восстановить пошатнувшееся после казни Розье положение Лестрейнджей и уничтожить Поттера, отказавшегося участвовать в поимке бывших друзей. План был прост, прозрачен и... мог бы сработать раньше.

Гарри широко и открыто улыбнулся.

— Конечно, отличная идея, Роджер! — дружелюбно ответил он и хлопнул по плечу в лучших традициях Амикуса.

Лестрейнджа чуть не перекосило, бескровные губы сжались в тонкую ниточку — подобного панибратства он не переносил. Гарри улыбнулся еще шире, наслаждаясь реакцией и очевидными муками выбора оппонента — стерпеть или дать себе волю и, вероятно, завалить сотрудничество.

— Отлично, Поттер, — сладко процедил он, улыбаясь так, словно у него свело все зубы разом. — Почему бы тогда тебе не рассказать все, что знаешь о своих... бывших товарищах.

— Спрашивай, — хмыкнул Гарри, пытаясь понять, насколько происходящее вписывается в его планы.

Орден был проблемой из-за информации о крестражах.

Гарри понимал их попытку своего убийства, даже уважал за такую стойкость в стремлении уничтожить Лорда, за принятие тяжелого решения, отступление от правильного, светлого пути. Он прекрасно знал, насколько сложно делать выбор между двумя в равной степени отвратительными вариантами. Члены Ордена были сильными волшебниками и неплохими людьми. МакГонагалл, Кингсли, Билл... Гарри не хотел их смерти.

Если он успеет найти способ реализовать свою идею — наверняка, с первой попытки и без осечек, то эти смерти станут не нужны, а утекшая информация перестанет быть проблемой.

Если нет... Что ж, они знали, на что шли.

* * *

Стоило уйти младшему Лестрейнджу, как в гостиную вошел Драко Малфой и уверенным шагом направился к Гарри. Вот только обычно он не отличался такой решительностью и твердостью в движениях. Неужели еще один решил провернуть какой-то план? Судя по подчеркнуто прямой спине и испуганным глазам, дело было немаленьким.

— Поттер.

— Малфой.

Правую руку Драко держал в кармане мантии, лицо у него было напряженным, и Гарри снова потянулся за палочкой — на всякий случай. Заодно подумал о том, что было бы неплохо порт-ключ держать не на шее, а поближе к рукам. И сам удивился своим мыслям — все же с Малфоем они не просто были на одной стороне, тот был ему должен, обязан жизнью, а это весомое основание для доверия. Хотя оно и не делало хорька симпатичнее, даже двинутые на всю голову Лестрейнджи, каждый из которых, не задумываясь, любого сдал бы Лорду даже за намек на предательство, и то были приятнее.

Малфой уставился в окно и негромко сказал:

— Дерьмовая погода, — и, не дождавшись ответа, продолжил: — В такую только сливочное пиво с друзьями пить у камина.

Снова повисла пауза. Гарри спокойно ждал. Рано или поздно Малфой выложит, с чем пришел, задавать наводящие вопросы — только зря открывать карты.

— Не скучаешь по своим, Поттер?

Интересно, это все еще вступление, или дело снова касается Ордена? Было бы забавно. Гарри молча пожал плечами.

— Вы же с первого курса Хогвартса везде бегали неразлучно. Даже когда обижались друг на друга и не разговаривали, все равно никого больше не замечали... — Драко оборвал себя, и Гарри посмотрел на него с откровенным удивлением.

— Ты тоже всегда ходил с Крэббом и Гойлом, — слова вышли глупыми и ненужными. Гарри поморщился сам и заметил кривую усмешку Малфоя.

— Разумеется, — холодно подтвердил тот.

Они встретились взглядом в оконном отражении, совершенно темном от низких грозовых туч, с ползущими по стеклу блестящими каплями.

— Но мы были связаны взаимными обязательствами, а не наивной верой в бескорыстную дружбу, — Малфой снова усмехнулся, криво и презрительно. — Уверен, ты и сам теперь понимаешь такие вещи, Поттер, — и уже тише добавил: — В отличие от некоторых...

Он вытащил из кармана правую руку, заставив Гарри напрячься, и протянул небольшой серебристый флакон.

— Бери, Поттер, это тебе.

Гарри опустил глаза на флакон с серебристо-серым полупрозрачным содержимым, и у него по спине побежали мурашки. Воспоминания. Неужели его? Лорд все-таки наложил на него Обливиэйт, как он боялся еще после истории с Гермионой? И причем здесь школьная дружба, неужели кто-то его смог подстраховать? Рон? Но как они тогда попали к Малфою?

Он поднял вопросительный взгляд на Драко.

— Просто... посмотри, — сбивчиво прошептал тот, резко развернулся и пошел прочь. Гарри не стал его останавливать, сжимая в руке ответ на все свои вопросы.

За окном сверкнула молния, и тут же мощными раскатами прокатился гром — ударило совсем близко.

По спине словно сползал лед.

Узнать ответы было страшно. До этого момента у него была пусть дерьмовая, но понятная и предсказуемая жизнь. Неизвестно, как она перевернется после просмотра очередных воспоминаний.

Гарри поднялся в кабинет и тщательно запер дверь изнутри. Белла как-то с гордостью говорила, что все двери в доме зачарованы на совесть, так что даже десятку волшебников придется изрядно повозиться, прежде чем попасть в запертое помещение. Правда, в его случае достаточно было всего одного старого домового эльфа, но хотя бы случайно никто не помешает... Гарри был готов думать о чем угодно, доставая и ставя на стол тяжеленный светло-серый с черными прожилками Омут памяти, лишь бы не о том, что ему предстоит.

Воспоминания о молодом Риддле, расколовшем себе душу, отправившие в безумный поход за крестражами, воспоминания Снейпа, из которых узнал, что должен умереть для победы, и вот теперь, когда давно расставлены точки над «и» — снова воспоминания. Гарри выкинул бы этот флакон, если бы не дурацкая привычка идти судьбе навстречу, бояться только собственного страха. Некоторые вещи остаются прежними, как бы сильно ни изменилось все вокруг.

Серебристо-серое вещество невесомой нитью скользнуло из горлышка и закрутилось в чаше. Гарри выдохнул и опустил голову.

Он оказался в маленьком уютном кабинете. Все стены до самого потолка были закрыты книжными стеллажами, к которым была прислонена аккуратная лесенка.

— Может быть, просто написать письмо и приложить к воспоминаниям? — раздался за спиной до боли знакомый голос, и Гарри резко развернулся.

— Слишком опасно, — покачал головой Флитвик, сидевший на высоком стуле за обычным, под человеческий рост, столом. — Я, разумеется, позабочусь о том, чтобы только мистер Поттер мог получить доступ к нашему посланию, но, если оно попадет Лорду в руки, даже лучшая защита не гарантирует сохранности. Поэтому так важно не привлечь лишнего внимания, так что никаких писем, мисс Грейнджер. Мы отправим только один флакон с воспоминаниями.

— Вы правы, просто это выглядит как-то глупо... Хорошо, — Гермиона опустилась на табурет рядом с профессором и обвела сосредоточенным взглядом комнату, словно не зная, куда смотреть, остановилась на пустоте перед собой и заговорила ровным нейтральным голосом: — Гарри, должно быть, ты сейчас смотришь это воспоминание и... — она сбилась и вздохнула. — Ты знаешь меня куда лучше, я тебя почти не помню, только первый курс. Но профессор Флитвик мне все рассказал, и мы решили, что ты тоже должен знать. Мы хотим избавиться от Того-Кого-Нельзя-Называть и нашли способ... Профессор, это ведь уже другое воспоминание будет, да? В общем, я надеюсь, что у нас все получится, — она опустила голову и продолжила совсем тихо: — А еще надеюсь, что мы когда-нибудь сможем с тобой встретиться, и ты мне все-все расскажешь...

— Мистер Поттер, — подхватил эстафету Флитвик, потянувшись и положив Гермионе руку на плечо, — не могу сказать, что разделяю одержимость Альбуса идеей известного вам пророчества, но, учитывая, сколько сил вы отдали борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть, я считаю, что мы обязаны дать вам возможность к нам присоединиться. В этих воспоминаниях все, что нам удалось сделать за это время. Некоторые идут не по порядку, но, думаю, вы разберетесь. Я... — он стиснул пальцы на плече Гермионы, и та накрыла его маленькую ладошку своей. — Я тоже надеюсь, что у нас все получится.

Комната подернулась рябью, но осталась прежней, только теперь подруга сидела в низеньком кресле в углу с какой-то книгой, а Флитвик с сосредоточенным лицом шел прямо на Гарри, так что тот едва успел отскочить. Не слишком приятно чувствовать себя привидением, через которое могут проходить люди, даже если на самом деле все наоборот, и иллюзией был весь остальной мир, а не его единственный живой зритель.

Профессор подошел к окну и остановился, покачиваясь с пятки на носок и грызя ушко собственного пенсне. Затем тяжело вздохнул и надел его обратно на нос.

— Профессор, перестаньте себя изводить! — строго сказала Гермиона. — Вы разберетесь с этими чарами, просто вам нужно чуть больше времени.

— Признаться, я в этом уже не уверен, — Флитвик покачал головой. — Я недооценивал Лорда. Этот человек на самом деле гений! Одно объединение нескольких слоев связи воедино и наложение чар на столь разнородные живые объекты невероятно трудоемко, главное в другом: я смог обнаружить только одну нить, очевидно, именно она активируется при вызове... А суть Протеевых чар предполагает связи между всеми объектами! Причем двусторонние!

Флитвик нервно заходил по комнате.

— Не понимаю, как ему удалось оставить лишь одну многоуровневую связь, причем без возможности активного воздействия со стороны метки, — пробормотал он. — И, что еще удивительнее, Лорд может посылать вызов, используя любую из меток при очевидном отсутствии полноты графа ⁽¹⁾...

— А он точно использует их, чтобы посылать вызов? — подняла голову Гермиона, оторвавшись от книги. — Профессор, вы же сами сказали, что объекты, то есть люди, разнородные. Может, поэтому между ними связей нет?

Флитвик замер.

— Может быть, может быть... Но тогда выходит, что каждая метка — уникальна, это вовсе не привычная схема Протеевых чар... Множество отдельных вариаций... — его голос перешел в невнятное бормотание. — А связь может уходить в магическую проекцию, тогда обратная дуга пройдет в совсем иной плоскости...

— Профессор? — неуверенно обратилась Гермиона.

— Позже, мисс Грейнджер, позже, — отмахнулся Флитвик, торопливо влез на высокий табурет у стола и начал что-то черкать на исписанном пергаменте.

Окружающий мир снова смазался, скрутился, и вот уже Гарри оказался внутри «Флориш и Блоттс». Прямо перед ним стояли Драко и Гермиона.

— Я потеряла память после несчастного случая, — серьезно заявила она, прижимая к груди несколько книг с самым независимым видом. — Ты Малфой, да? Ты сильно изменился. Я помню тебя на первом курсе, ты вел себя просто ужасно!

Гарри в шоке уставился на нее. Он тут же вспомнил слова Флитвика на балу про эмоциональную и психическую реабилитацию подруги и понял, что это воспоминание по хронологии событий случилось явно раньше. Гермиона здесь была до боли похожа на ту самую девочку, что пришла в Хогвартс на первом курсе. То же самое выражение лица, те же жесты, интонации...⁽²⁾

Драко усмехнулся, а потом не выдержал и рассмеялся в голос.

— Серьезно, Грейнджер? На первом курсе?

— Не вижу в этом ничего смешного! — строго сказала Гермиона.

— Мерлин, ты на самом деле ничего не помнишь, — протянул Малфой. — Во что же ты вляпалась, Грейнджер?

Гермиона нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

— Или тебя Поттер подставил? — задумчиво протянул Драко. По его лицу пробежала тень.

— Гарри хороший мальчик! — безапелляционно заявила Гермиона. — Не смей говорить про него гадости!

Малфой посмотрел на ее серьезное, полное уверенности лицо и снова рассмеялся. Гермиона покраснела от гнева, резко развернулась и пошла прочь.

— Грейнджер! — крикнул вдогонку Малфой.

Она остановилась и обернулась, гордо задрав подбородок. Вся борьба между обидой и любопытством была написана у нее на лице огромными буквами. Драко подавил очередной смешок.

— Если понадобится помощь, можешь мне написать, — снисходительно бросил он, с удовольствием наблюдая, как новая волна гнева от его тона захлестывает девочку с головой.

— Ты просто отвратителен! — с возмущением сказала она и бросилась из магазина.

Изображение снова сместилось, и Гарри увидел подругу с Флитвиком в уже знакомом по прошлым воспоминаниям кабинете. Гермиона выглядела намного спокойнее и, как ни странно, взрослее, хотя залезла с ногами в низенькое глубокое кресло и пила из огромной чашки, обхватив ту двумя руками. Мерлин, кто бы мог подумать, что выражение лица настолько меняет ощутимый возраст человека. Профессор сидел за столом, но не работал, задумчиво крутя в руках перо.

— Значит, вы через свою метку можете пытать Того-Кого-Нельзя-Называть... на ментальном уровне, — медленно, словно боясь поверить в собственные слова, проговорила Гермиона.

— Не через метку, а через магическую связь между физической и ментальной проекциями, — мягко поправил ее Флитвик, — но по сути верно. Хотя я бы предпочел ставить акцент не на причиняемых страданиях, а на дезориентации и существенном снижении...

— Но это же полная чушь! Простите, профессор, но неужели никто раньше не нашел бы эту возможность, если бы она правда была? — она неверяще мотнула головой и тут же вскинулась от пришедшей в голову мысли. — И потом, вы сами говорили, что Тот-Кого-Нельзя-Называть посылает вызов через чужие метки! Зачем ему это нужно, если он с каждой из них связан сам?

— Я не уверен на этот счет, мисс Грейнджер... Возможно, Лорд использует чужие метки в качестве своеобразной шпаргалки, вспомогательного инструмента, — он окинул взглядом кипу исписанных пергаментов на столе, к усталости в его глазах примешалось восхищение. — Это на самом деле нетривиальный механизм, но я практически уверен, что при необходимости Лорд может послать вызов самостоятельно. Подумайте, стали бы вы разрабатывать способ воздействия на слуг, которым нельзя воспользоваться в их отсутствие? Не говоря о том, что именно он получает сигнал, стоит прикоснуться магическим проводником к метке. Я рассчитал его приблизительные параметры...

Гарри задумался. Он помнил множество случаев, когда Лорд посылал вызов — начиная с момента после возрождения на кладбище Литтл-Хэнглтона и заканчивая случаями, когда тот использовал метку на его собственной шее. Как правило, это были общие собрания, но ведь нередко Пожиратели смерти приходили по одному или малыми группами без явного предварительного вызова. Да и когда Гарри являлся на зов, Лорд обычно был один.

— Значит, вы в любой момент можете наложить на Того-Кого-Нельзя-Называть подобие пыточного? Сделать его беспомощным?

— Не совсем так, мисс Грейнджер, — покачал головой Флитвик. — Учитывая параметры существующей связи и возможную резистентность опытного темного волшебника, для подобного эффекта необходимо организовать воздействие по нескольким каналам связи одновременно, как минимум...

— Значит, это все бесполезно.

— Почему же, мы можем найти...

— Кого? — воскликнула Гермиона с отчаянием на лице. — Вы единственный... — она запнулась, — отмеченный волшебник, который...

— Мисс Грейнджер, — прервал Флитвик сумбурную речь, взмахнув руками. — Успокойтесь, пожалуйста. Я не предлагаю всем подряд раскрывать эту информацию. Даже вам, возможно, не стоило этого знать... хотя укрыть столь масштабные исследования от вашей любознательности практически невозможно.

— Может, я и раньше это знала, — возмутилась Гермиона, — и потому мне стерли память. Ведь мы полгода скрывались и наверняка обнаружили что-то важное. Я наверняка состояла в Ордене Феникса!

— Возможно, — вздохнул Флитвик. — Но не думаю, что я такой уж «единственный» среди Пожирателей смерти, к коим, бесспорно, отношусь в данный момент... так что не стоит бояться меня обидеть этим термином. Судя по всему, Темная метка вам кажется Рубиконом, точкой невозврата. Сложно в этом упрекнуть, ведь именно такая точка зрения закрепилась в обществе, став практически неоспоримой истиной. Должен признать, даже я... — профессор смущенно прокашлялся, — достаточно быстро отказался от мысли нейтрализовать метку и сосредоточил усилия на чисто теоретической задаче изучения принципов связи. Возможно, сказалось влияние нескольких весьма своеобразных плетений в ее составе, но я так и не разобрался с ними до конца...

Гарри скептически скривился. Он помнил свою эйфорию после принятия метки, помнил, как поразительно быстро смирился с необратимостью произошедшего. Да, сначала пытался сопротивляться, помогать кому-то, сохранил прежние взгляды, неприятие текущей политики и методов Пожирателей, но он даже не думал всерьез избавиться от метки или противостоять власти Волдеморта. Разумеется, это можно списать на шантаж жизнью близких, но на самом деле в нем что-то сломалось еще там, на поляне. Не когда получил метку, а когда встал на колени, не сумев справиться с навалившейся безысходностью.

Лорд был гением, но не только в магии.

Флитвик посмотрел на раздраженную Гермиону прямым пристальным взглядом и веско продолжил:

— Я уверен, что значение метки в качестве гаранта верности сильно переоценено. У нас наверняка получится найти союзников, мисс Грейнджер. Возможно, придется немного подождать, пока Лорд не совершит ошибку, настроив против себя собственное окружение, придется налаживать и поддерживать связи с разными людьми, не всегда приятными в общении... Но это вполне возможно.

Гермиона промолчала, задумчиво хмуря лоб.

— Знаете, а ведь Того-Кого-Нельзя-Называть никогда не предавали, — сказала она после продолжительной паузы. — Я просмотрела подшивки газет за годы Первой магической и после его возрождения, так вот единственным, кого можно назвать перебежчиком, был Каркаров. Но я не уверена, что это считается, потому что случилось уже после развоплощения на Хэллоуин и по сути не касалось Того-Кого-Нельзя-Называть.

Гарри мог бы назвать еще три имени: Регулус Блэк, Снейп и Яксли. Вот только о них почти никто не знал.

— В любом случае, нам нужно с чего-то начинать. Вы рассказывали о своей встрече с Драко Малфоем...

— Нет, — отрезала Гермиона, замотав головой. — Он мне не нравится, ему нельзя доверять.

— Никому из Пожирателей смерти нельзя доверять, мисс Грейнджер, — флегматично заметил Флитвик.

— Он нас выдаст не задумываясь, чтобы выслужиться перед своим хозяином!

— Думаю, вы ошибаетесь, — мягко сказал он. — Семья Малфоев уже продолжительное время в немилости...

— Вот поэтому и выдаст! — перебила его Гермиона.

— Боюсь, что у нас не так много кандидатур, — вздохнул Флитвик и поправил пенсне. — Дело в том, что эффектом совместного воздействия еще необходимо как-то воспользоваться, а мои бывшие ученики, даже из числа получивших метку, практически никогда не видят Лорда лично. Боюсь, нам необходим человек в Ближнем круге. Изначально я надеялся на содействие мистера Поттера, но сейчас даже встреча с ним представляется слишком небезопасной, так что мистер Малфой мне кажется наиболее удачным вариантом. Надеюсь, вы все же ошибаетесь на его счет, — он неожиданно замялся. — К тому же он молод, а у волшебников в его возрасте, то есть у молодых мужчин, интерес к представительницам своего вида может превалировать над... Нет, нет, мисс Грейнджер, — замахал он маленькими ручками перед залившейся краской Гермионой. — Я ни на что не намекаю! И тем более не предлагаю рассказывать ему что-то важное. Но вы могли бы попытаться наладить контакт.

Гарри не мог поверить своим ушам. Отправить едва оправившуюся после потери памяти девушку прощупывать почву в таком деле? При всех недостатках Драко, тот бы расколол Гермиону на первом же разговоре. Чем думал Флитвик? Даже если у него в самом деле не было подходящих вариантов среди бывших выпускников. Впрочем, если вспомнить, в Хогвартсе всегда творилась Мерлин знает что. Профессора словно и не жили никогда в реальном мире, кроме, разве что, Снейпа и Слизнорта.

Ну не мог же Флитвик всерьез рассчитывать на, кхм, межполовой интерес. Это даже звучало бредово. Сложись события немного по-другому, и Малфой бы не задумываясь сдал Гермиону Лорду. Гарри даже затруднялся сказать, почему тот так не поступил — сказался случай в Министерстве, когда Драко чуть не лишился языка, или что-то из предшествующих событий? Он явно был в отчаянии, раз ввязался в столь рискованную авантюру.

Тем временем изображение вокруг вновь дрогнуло и изменилось, оставив все тот же кабинет и действующих лиц. В этот раз Гермиона стояла у окна рядом с Флитвиком, скрестившим руки на груди и едва достававшим ей до пояса. Розовый закат сменялся сизыми сумерками. Быстро темнело, но никто из них не достал палочку, чтобы зажечь свет.

— Значит, все готово? — тихо спросила Гермиона, глядя на небо.

Она словно и не ждала ответ, просто хотела услышать, как звучат эти слова. Флитвик кивнул, затем спохватился и сказал вслух:

— Да. На ближайшем крупном собрании все решится.

Гарри выдохнул и с силой потер лоб. Мерлин, неужели заговор школьного профессора и потерявшей память девочки каким-то чудом набрал достаточно людей для открытого выступления? В это сложно было поверить. Видимо, Драко смог убедить отца, и дальше уже тот занимался организацией вербовки, а работать с людьми старший Малфой умел. И все же... Это даже смешно.

— Жаль, что меня там не будет.

— Не говорите глупостей, мисс Грейнджер! — возмутился Флитвик. — Я рассчитываю на вашу ответственность и благоразумие. В случае, если что-то пойдет не так, вы должны бежать.

— Вы просто не понимаете, профессор, — так же тихо ответила Гермиона, не шелохнувшись. — У меня забрали половину жизни. Как бы вы ни пытались что-то рассказать... Я никогда не смогу этого ощутить, прожить по-настоящему. Я ненавижу, в самом деле ненавижу этого монстра, — от ее ровного голоса у Гарри побежали по спине мурашки. — Я не помню толком самых близких людей, а мои родители исчезли без следа.

— Мисс Грейнджер, — Флитвик успокаивающе коснулся ее руки. — Возможно, их укрыл Орден, и вы сможете встретиться, когда все закончится.

— На ближайшем собрании, — вместо ответа повторила она. — Мы ведь предложим Гарри присоединиться?

— Думаю, да, — Флитвик поправил пенсне и продолжил: — Только нам стоит проговорить что-то вроде личного послания для него, чтобы добавить к остальным воспоминаниям.

Интересно, что они ожидают от его участия, что он снесет Лорду голову мечом Гриффиндора, пока остальные отвлекают того возней с метками? Гермиона повернулась, и Гарри успел увидеть ее сосредоточенное лицо, прежде чем его закрутило и выбросило из чужих воспоминаний обратно в кабинет на Гриммо.

Гарри аккуратно собрал воспоминания обратно во флакон, убрал Омут памяти на место и опустился в старое кресло за столом. События набирали обороты: Сначала Лестрейндж, теперь Малфой с Гермионой и Флитвиком. Значит, заговорщики хотят уничтожить Лорда, используя метки. Точнее, обезвредить или, как там выразился Флитвик: сделать беспомощным? О крестражах они, судя по всему, не знали, иначе не пытались бы привлечь на свою сторону и не передали воспоминания — учитывая то, чем являлся Гарри для Волдеморта, его участие в заговоре выглядело довольно иронично.

И все же странно, что информация о крестражах до сих пор хоть для кого-то оставалось тайной. Гермиона потеряла память, с ней все ясно, но остальные... Неужели только Регулус и Яксли знали правду о бессмертии Лорда? Ведь тот же дневник, например, довольно долго хранился у Малфоев. В любом случае, как только Пожиратели, рискнувшие пойти против Лорда, узнают о природе шрама на лбу бывшего Избранного, они без колебаний уничтожат его за компанию со своим повелителем. А они узнают — те же Флитвик и Гермиона легко станут мостом, по которому к заговорщикам уйдет нужная информация из Ордена.

И тогда самому Гарри останется только бежать. Или возрождать Лорда. Меньше года прошло с того момента, как он пытался самоотверженно пожертвовать жизнью, чтобы избавить мир от чудовища. Тогда он всерьез полагал (даже столкнувшись с политикой Фаджа, с Амбридж и пережив суд), что зло имеет лицо и плоть, что его можно победить, всего лишь разрушив несколько предметов. Гарри тихо засмеялся, слыша нотки Беллатрикс в собственном голосе. Правда заключалась в том, что сейчас Лорд сходил с ума, разрушая все вокруг, и Гарри знал способ остановить это безумие. Вот только для этого нужно подобраться незаметно, застать врасплох, что пока представлялось невозможным.

Посидев еще немного в тишине и полутьме кабинета, Гарри достал пергамент, письменные принадлежности и набросал короткую записку. Патронусами среди Пожирателей было не принято пользоваться — те передавали сообщения, не обращая внимания на присутствие посторонних, а даже из самого безобидного текста при желании можно сделать лишние выводы.

В последнее время на Гриммо реже собирались по вечерам — для веселья ни у кого не было ни повода, ни настроения, но после услышанного Гарри до ужаса хотелось посмотреть в глаза некоторым людям. Осталось надеяться, что Руди не устоит перед предложением сыграть, приправленным угрозой сбежать исключительно со скуки.

Расчет оправдался. Лестрейндж собрал в гостиной кучу народа: Долохова, Роули, Беллу, Амикуса Кэрроу. Пришел даже Руквуд, который, впрочем, тут же устроился в глубоком кресле в углу и вроде бы задремал, не обращая внимания на остальных. Гарри смотрел на них, вглядывался в жесткие, словно высохшие, лица, в азартные, цепкие и внимательные глаза, быстро заблестевшие от огневиски, и пытался понять, кто из них принял участие в заговоре.

Теоретически это мог быть кто угодно. Даже Белла в последний месяц не стремилась оправдывать поступки своего повелителя — по ней сильно ударила казнь старшего Розье. Она кривила губы, смотрела тяжелым, презрительным взглядом на любого посмевшего упомянуть при ней о политике, но не тянулась к палочке, не повышала голос, лишь молча сверлила взглядом, пока неосторожный не замолкал сам (Селвин, в последний раз допустивший подобную оплошность, когда заметил ее реакцию, изрядно побледнел и больше не появлялся на Гриммо. Впрочем, примерно в это время и остальные члены Ближнего круга постепенно перестали здесь собираться, так что это могло быть совпадением).

— Тони, если ты еще раз отправишь мне шпиона, я тебе самому зад поджарю!

Мелкий, почти незаметный паучок, спустившийся с потолка над плечом Беллы, вспыхнул и упал на пол обуглившимся комочком. Ее движения были такими же нервными и порывистыми как слова, под глазами лежали тени. Нет, Малфои не стали бы рисковать своей шкурой, пытаясь завербовать кого-то из Лестрейнджей. Хотя... если договориться с Руди, тот мог повлиять на супругу, так что совсем скидывать со счетов этот вариант тоже не стоило.

— Не знаю, с чего ты взяла, что это мой, — лениво пожал плечами Долохов. — Можно подумать, только я ими развлекаюсь. Вон, у Руквуда целый отдел всякой дряни на любой вкус.

— А то я не различу твою игрушку, — беззлобно усмехнулась она.

Долохов усмехнулся в ответ, делая ход. Лицо его до сих пор пересекал наискось толстый зарубцевавшийся шрам. Тони ни разу даже слова не проронил ни о том, как его получил от Лорда, ни что об этом думает. Отмалчивался он и о своем отношении к текущей политике. Раньше Гарри счел бы его тупым бесчувственным наемником, машиной для исполнения приказов. Сейчас он знал, что Долохов неглуп и при этом не совсем вменяем, так что прогнозировать его поступки и решения совсем не просто.

Скорее можно было заподозрить в заговорщиках Селвина — тот поддерживал с Малфоем полуформальные отношения, близкие к приятельским и, вполне вероятно, был связан с ним и Трэверсом общими интересами частного характера. К тому же Селвин постоянно контактировал с Флитвиком в Хогвартсе. Правда, в отличие от других, он вроде бы не имел личных мотивов для мести Лорду — но за это тоже нельзя было ручаться.

— Кстати, Руквуд, — оживился Амикус. — А у тебя ничего нет, чтобы приличную иллюзию человека, меня то есть, держало?

Руквуд приоткрыл светлые невыразительные глаза и полоснул коротким взглядом по Долохову. Тот предпочел сделать вид, что ничего не заметил.

— Зачем тебе?

— Да задолбался я уже с этими отработками! — в сердцах рявкнул Амикус и скривился, отчего и без того малосимпатичное лицо стало совершенно неприятным. — И одних этих олухов не оставишь — обязательно натворят что-нибудь, и сидеть с ними уже достало, никакой личной жизни с таким режимом...

Белла поперхнулась огневиски и закашлялась. Руди не глядя наложил на нее Анапнео, с веселым изумлением рассматривая Кэрроу.

— ...Не варить же оборотку литрами в самом деле, а отработки назначать все равно надо, причем такие... — Амикус сжал непропорционально крупную руку в кулак и многозначительно потряс перед лицом.

По губам вечно отстраненного начальника Отдела тайн скользнула улыбка.

— Я подумаю, — ответил он и снова прикрыл глаза, обозначая конец диалога.

Гарри, с интересом наблюдавший за ними, тихо рассмеялся. В самом деле, пытаться вычислить предателей среди волшебников, прошедших под началом Лорда две магических войны, было заведомо безнадежным делом. Действовать самому, рискуя раскрыть такую информацию лишнему человеку, было слишком опасно. Малфой, конечно, трус, но с людьми работать все же умел. Скорее всего, все участники заговора даже не знают друг о друге. Взгляд остановился на внешне расслабленной фигуре Руквуда. Тот наверняка что-то знал, вот только что? В любом случае, выдавать заговорщиков Гарри не собирался. Если все сложится удачно, те сыграют ему на руку.

— Щеночек, твой ход! — требовательно воскликнула Белла.

— Пропускаю, — ровно ответил он, откладывая карты на край стола.

Интересно, как будут развиваться события. Гарри откинулся на спинку кресла, обвел взглядом остальных и улыбнулся. Эту партию он должен выиграть.

1) Полным называется граф, в котором любая пара вершин смежна (соединена ребром). В данном случае каждая метка рассматривается Флитвиком как вершина, а единственная обнаруженная связь — ребро.

Наличие одной-единственной связи у отдельной метки подтверждается тривиальностью вызова Лорда, но не очень вяжется с фактом использования Лордом чужой метки для вызова слуг. Ввиду отсутствия очевидной логики и явно высказанного в каноне мнения, автор посчитал второе за использование шаблона при массовой рассылке. Таким образом, каждая метка связана с Лордом и только с ним. Учитывая отсутствие у него физических отметин, автор предположил хитрозакрученную связь с ментально-магическим якорем на втором конце. Эта хитрозакрученность и не позволяла Пожирателям Смерти понять, каким образом можно полноценно использовать связь в обе стороны. А Флитвик — профессор чар, декан Равенкло и энтузиаст своего дела. Лорд этого немного не учел.

Вернуться к тексту

2) Да, это авторский произвол. Потеря памяти не является причиной для впадения в детство с последующим восстановлением, и у всей этой истории обоснуем ничего, кроме магии. Все претензии к Лорду.

Вернуться к тексту