Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

Много лет назад…

Северус Снейп осторожно шёл по тёмному проходу, где его Люмос был единственным источником тусклого света. Какая-то часть его всё ещё думала, что идти туда, куда ему подсказал идти Блэк, было плохой идеей. Скорее всего, кретин рассказал ему, как пройти гремучую иву, не просто так, и, возможно, он и его друзья-дегенераты уже ждали его там, чтобы сделать… Ну, он был не уверен, что ещё они могут с ним сделать, что было бы хуже их прошлой выходки во дворе школы, когда они пытались раздеть его на глазах у десятков свидетелей. Но всë-таки староста школы вмешался до того, как он оказался бы полностью голым. Возможно, их план на сегодня был закончить ту работу — навалиться на него вчетвером, как тру́сы, коими они и были, а затем отправить его бежать в слизеринские подземелья, как маггловского эксгибициониста.

И всё же это был его шанс застукать проклятых Мародёров за чем-нибудь настолько незаконным, что у Дамблдора просто не будет выхода, кроме как исключить их или, по крайней мере, отстранить от учёбы. Возможно, если их не будет рядом, Лили может…

«Нет, — мрачно одëрнул себя он, — она никогда не простит меня».

Но всë-таки, если он хоть как-то сможет убрать Поттера со сцены, по крайней мере, он будет избавлен от последнего оскорбления — наблюдения за тем, как Лили Эванс встречается с этой свиньёй. Он понятия не имел, как Поттеру удалось наконец уговорить Лили пойти с ним на свидание — он подозревал зелья — но, если слухи были правдивы, они собирались вместе в Хогсмид через неделю. И да, со стороны Снейпа было довольно мелочно прикладывать столько усилий, лишь бы держать Лили и Поттера порознь; но, несмотря на их ссору, Снейп просто не мог вынести мысль, что Лили выбрасывает свое будущее на помойку ради негодяя, который, скорее всего, просто обесчестит её в грязном чулане для мëтел… а после ещё и утащит её нижнее бельё (эдакие сувениры, которые, по слухам, он коллекционировал, отмечая свои победы).

Наконец, в тусклом свете Люмоса Снейп метрах в пяти от себя увидел дверь. Он осторожно двинулся вперед, но, к его удивлению, сзади он услышал голос, зовущий его. Ненавистный голос, который он тут же узнал.

— СНЕЙП! — заорал Джеймс Поттер с отчаяньем и, возможно, ужасом в голосе. — ВЕРНИСЬ! ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ!

Слизеринец оскалился. Если Поттер был здесь и говорил остановиться, то, очевидно, это не была ловушка Мародёров. Он быстро метнулся к двери, не обращая внимания на панические вопли Джеймса Поттера, который нёсся по проходу, приближаясь к нему.

— СНЕЙП! МЕРЛИНА РАДИ, ОСТАНОВИСЬ!

Мародëр был уже близко, но, всë-таки, недостаточно. Снейп схватился за ручку двери и толкнул изо всех сил. Дверь распахнулась, а внутри…

СЕРЫЙ МЕХ

ОСТРЫЕ ЗУБЫ

ЖËЛТЫЕ ГЛАЗА

ОГРОМНЫЕ КОГТИ

ГОЛОДЕН, ОЧЕНЬ ГОЛОДЕН

И ПОЛОН ЯРОСТИ

ОГЛУШИТЕЛЬНЫЙ ВОЙ

БРОСИЛСЯ КО МНЕ

ПРОШУ, Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!

* * *

Сейчас…

Снейп вскочил с кровати, судорожно хватая ртом воздух. Ему пришлось посидеть в кровати несколько минут, дожидаясь, пока его пульс и дыхание придут в норму. Вытерев пот со лба, он вылез из кровати, бормоча под нос проклятия. Он уже много лет не видел этих кошмаров. Он даже начал надеяться, что они ушли навсегда. Но, похоже, даже просто знания подробностей нападения оборотней на Хогсмид было достаточно, чтобы они вернулись. Маггловский врач бы описал его состояние, как ПТСР⁽¹⁾, но среди целителей-волшебников его состояние называлось волчий страх. Это был хорошо описанный феномен, наблюдающийся у выживших при нападении оборотня, которые не подцепили от них проклятие. Страх, источаемый оборотнем, отпечатывался в самом разуме жертвы и преследовал её годами и десятилетиями. Только анимаги и окклюменты выше четвёртого уровня были иммунны к нему. Если бы его окклюменция тогда была сильнее, он мог бы противостоять и защитить себя, вместо того, чтобы свернуться клубком, надеясь, что Поттер — сраный Поттер! — спасёт его. Но нет, волчий страх запустил когти глубоко в психику Снейпа, и, похоже, никакие высоты в ментальном искусстве не могли выжить его из глубин разума.

Та ночь не была началом или концом падения Снейпа, но она, безусловно, сыграла свою роль. Дамблдор тогда не только отказался наказать своих драгоценных Мародёров, за исключением месячной отработки, которую тогда получил Сириус Блэк, но и заставил Снейпа принести непреложный обет никогда не раскрывать тайну ликантропии Ремуса Люпина! Спустя все эти годы Снейп до сих пор не понимал, как это произошло, хотя и предполагал, что директор каким-то образом смог уговорить его, пока он всё ещё был не в себе от волчьего страха. Если бы подобные клятвы не требовали добровольного участия, Снейп вполне мог бы подумать, что Дамблдор наложил на него конфундус, если не хуже.

Но какие бы клятвы ни заставили его тогда принести, злиться ему никто не мог запретить. И он злился. Он даже почти отказался от должности мастера зелий в Хогвартсе после объявления об отставке Слизнорта. Ведь это означало работу под руководством Дамблдора. И когда он услышал те роковые слова от Трелони, то, даже не разобравшись о чьём ребёнке шла речь, побежал прямиком к Тёмному Лорду, потому что боялся того, на что Дамблдор может пойти, чтобы сохранить пророчество в тайне.

Но всё это было в прошлом. Его отношения с Дамблдором были если и не теплыми, то, по крайней мере, профессиональными, ведь они ковались в огне последней войны. И сейчас ему дóлжно было оставаться в настоящем, не важно, насколько маленький заговор Регулуса Блэка бередил старые раны. К счастью, заговорщики не говорили Сириусу Блэку, что Снейп являлся частью их предприятия. Но когда-то это неминуемо станет явным, и Снейп ясно дал понять, что если его несостоявшийся убийца нападёт на него, то он ответит всем, что у него есть.

Медленно Снейп дошёл до ближайшего шкафа, где хранил свои обычные средства от кошмаров, вызванных волчьим страхом. Он осторожно посмотрел на две емкости. Одной из них был флакон зелья для снов без сновидений. Другой была бутылка огневиски. Он задумчиво на них посмотрел и, учитывая, что сегодня был день, когда ему нужно было погрузиться в разум Беллатрисы Лестрейндж, где ему понадобятся все его ментальные силы, потянулся за огневиски.

* * *

18 декабря 1993

Хогсмид

10:00

Хотя Руфус Скримджер и был известен своим аскетизмом во всём, что касалось его личных дел, тем не менее, у него была одна общеизвестная слабость: любовь к хорошему шоколаду. И сегодня эта любовь привела его в знаменитое «Сладкое Королевство». Он и ещё полдюжины учителей должны были быть сегодня в Хогсмиде, чтобы помочь обеспечить безопасность, несмотря на то, что лишь части студентов было позволено сегодня покинуть школу. К сожалению, несмотря на все усилия Скримджера и Маркуса Флинта, только горстке студентов удалось сотворить достаточно сильного патронуса, чтобы заработать себе привилегию посетить сегодня Хогсмид.

Скримджер едва успел заказать дюжину шоколадно-малиновых трюфелей, когда что-то привлекло его внимание, и он быстро осмотрел комнату. Дверь, ведущая в подпол, была открыта, а до этого была закрыта. И рядом с ней не было никого, кто бы мог через неё пройти. Он быстро пересчитал людей в магазине, а затем закрыл глаза и начал слушать. Через секунду он услышал звук колокольчика, висящего над дверью. Он тут же посмотрел туда и с удовлетворением отметил, что дверь как будто застряла на мгновение, прежде чем закрыться окончательно. Бывший мракоборец довольно улыбнулся и пошёл расплачиваться за пирожные.

А десять минут спустя дверь в одну из комнат в «Трёх Мëтлах» открылась сама по себе. Человек, которого там не было, остановился на пару секунд, а затем осторожно и тихо вошёл в комнату. Внезапно в воздухе появилась рука с палочкой.

— ЭКСПЕЛЛИАРМУС! — воскликнул Гарри Поттер.

Луч его заклинания протелел через комнату, но был отбит Грюмом, который внезапно появился из ниоткуда, сбросив своë дезиллюминационное заклятие.

— АКЦИО МАНТИЯ-НЕВИДИМКА! — сотворил Грюм своё заклинание, но мантия, которая была на Гарри, никуда улетать не собиралась.

Грюм пробормотал проклятие, а затем отпрыгнул в сторону, спасаясь от второго экспеллиармуса Гарри, после чего быстро уложил его перекачанным силой оглушающим. Когда Гарри пришёл в себя через пару минут, Грюм уже снял с его тела мантию и осматривал еë.

— Впечатляет. Мантия, не ты. Направление твоего уклонения всё ещё легко предсказать, хотя я тебе неоднократно об этом говорил. Как ты надул чудо-мальчика, чтобы тот одолжил тебе мантию Джеймса?

Гарри вздохнул и поднялся на ноги.

— Никаких надувательств. Он просто мне её одолжил. Мы братья, вы помните?

Грюм усмехнулся.

— Ага, и я также помню, сколько любви было между вами в прошлом году. Как ты увидел меня сквозь дезиллюминационное?

— Никак, — ответил Гарри. — Я просто заприметил самое однотонное место комнаты. Я знаю, что поддерживать дезиллюминационное, пока творишь заклинания, сложно. И ещё тяжелее, когда пытаешься слиться с неоднородным фоном.

— Хех. Неплохо. Семь из десяти.

— Спасибо. Почему вам так интересна эта мантия?

— Ну, для начала, я был удивлен, что она у тебя. И второе — я ещё больше удивился, когда узнал, что слухи правдивы, и еë нельзя призвать. Ты, кстати, профукал дебют. Пока я тратил время на то, чтобы призвать мантию, я был открыт для оглушающего или любого другого заклинания на твой выбор.

— К сожалению, — немного тоскливо сказал Гарри, — я тоже не знал, что она не поддается манящим чарам. Одна из многих вещей, что отец мне не рассказал.

— Не распускай сопли, Поттер. Разыгрывать бедного и несчастного со мной не выйдет.

Гарри улыбнулся.

— Принято. И раз уж я не могу гарантировать, что мне удастся заполучить мантию снова, когда я смогу выучить дезиллюминационные чары?

Грюм на секунду поднял глаза к потолку, обдумывая вопрос.

— Ближе к пасхе, я думаю. Есть несколько подготовительных чар скрытности, которые я хочу, чтобы ты выучил вначале. Это сильно упростит изучение дезиллюминационного, — он бросил мантию на кровать, после чего посмотрел на мальчика.

— Ну, ты здесь. Всё ещё уверен, что хочешь этого? Мы всегда можем отложить и провести занятие за более полезными вещами.

— Нет. Я понимаю, вы считаете, что я слишком молод… но я должен увидеть это. Я должен увидеть… его.

Грюм кивнул.

— Ты принёс?

Гарри сунул руку в карман и достал свой омут памяти. Грюм взял его, увеличил и поставил на ближайший стол. А затем махнул палочкой и сотворил большое ведро, которое поставил рядом.

— А это зачем? — удивлённо спросил Гарри.

— Для блевотины, Поттер, — прямо сказал Грюм. — Множество людей на твоих глазах умрёт страшной смертью. Если тебе не станет плохо хотя бы раз, я серьëзно начну задумываться над твоим характером и воспитанием.

Гарри сглотнул и направился к омуту, пока Грюм доставал первый флакон с воспоминаниями. На полпути он остановился и посмотрел на седого аврора.

— Кстати, а вы можете видеть через эту мантию своим глазом?

Грюм усмехнулся.

— Пф-ф. Так я тебе и сказал.

* * *

Площадь Гриммо, 12

13:00

— Я всё ещё не понимаю, почему мне нельзя пойти с тобой, — раздражённо сказал Сириус. — Я ведь член твоего маленького заговора по охоте за крестражами, правда?

Надевающий пальто Регулус нахмурился.

— Да, больной член-инвалид. И ещё раздражающий. В любом случае, всё, чем мы будем заниматься сегодня — это стоять на страже, пока легилимент, которого мы наняли, будет пытаться прочитать разум нашей дорогой кузины Беллатрисы. Тебе там делать будет нечего. Кроме того, легилимент очень переживает о своей безопасности и не хочет, чтобы лишние люди знали, кто он. А если ты пойдёшь со мной, ты будешь постоянно шутить свои тупые шутки и действовать всем на нервы.

— Эй! — воскликнул старший из братьев. — Я могу быть серьёзным, когда нужно, — тут он ухмыльнулся. — Черт, да я серьёзен всю мою жизнь!⁽²⁾

— Именно. Серьёзно, я понятия не имею, почему так много людей считают твое утонченное чувство юмора идиотским. И, кроме того, завтра вообще-то Гарри придёт. Ты не хочешь быть отдохнувшим к его приходу?

Сириус прищурил глаза.

— А теперь ты почему-то пытаешься сбить меня с темы.

— Хватит параноить, Сириус. Это неприлично.

С этими словами Регулус бросил щепотку порошка во вновь подключëнный камин.

— Поместье Лонгботтомов! — сказал он и вошёл в зелёное пламя.

Сириус недовольно посмотрел ему вслед.

Через несколько секунд Регулус вышел из камина в гостиной Лонгботтомов. Августа и Люциус ждали его, а Снейп сидел в кресле в дальнем углу комнаты, вероятно, медитируя.

Регулус кивнул заговорщикам.

— Мы готовы?

— Нет, — сказал Снейп с другого конца комнаты, — но я сомневаюсь, что смогу подготовиться в обозримом будущем, поэтому лучше начинать сейчас.

С этими словами зельевар поднялся и вышел из гостиной, направившись в секретные подземелья, где содержались пленники. Все остальные последовали за ним. Через несколько комнат леди Августа коснулась настенного светильника, заставив целый сегмент стены сдвинуться в сторону, открывая потайную дверь, ведущую в подземелья. Спустя пару минут все четверо прошли мимо трёх камер, в каждой из которых находился мужчина, накаченный под завязку напитком живой смерти. Из последней камеры доносилась мелодия «На цыпочках через тюльпаны». В четвёртой камере была женщина: Беллатриса Лестрейндж, самый доверенный ассасин Тёмного Лорда. Не говоря ни слова, Люциус и Регулус посадили женщину, после чего сотворили на неё смирительную рубашку. Достав флакон с антидотом от напитка живой смерти, Люциус влил его в рот женщины. Спустя пару секунд её глаза открылись, и первым лицом, что она увидела, было лицо Северуса Снейпа, который, сотворив кресло, сел напротив неё.

— Снейп! — в ярости прошипела она.

Но прежде чем она успела сказать что-нибудь ещё, Регулус послал в нее Петрификус тоталус, и её парализовало, оставив глаза широко раскрытыми. Регулус и Люциус вышли из комнаты, а Снейп, не отрывая глаз от узницы, наклонился вперёд.

— ЛЕГИЛИМЕНС! — тихо сказал он, и допрос начался.

* * *

Пятое воспоминание

Гарри нервно облизнул губы. Ему пока не стало плохо, но, как он подозревал, только из-за того, что Грюм решил начать с воспоминаний четырёх человек, которые были против Волдеморта, но смогли сбежать. Но даже так уровень жестокости зашкаливал. Все четверо были либо аврорами, либо волшебниками ОВОНа, которые стали целью Волдеморта из-за того, что арестовали или убили известных Пожирателей смерти. И хотя все они смогли избежать дуэли с Волдемортом лично, ни один из них не смог уйти невредимым — все пострадали серьёзно (а в некоторых случаях их ранения были неизлечимы). Вероятно, целью Тёмного Лорда было деморализовать своих врагов, заставив их платить высокую цену за их неповиновение. Но сейчас Гарри и Грюм собирались начать пятое воспоминание — последний бой аврора Герберта Бёрка младшего во время битвы в Косом переулке в апреле семьдесят шестого. Гарри уже знал, что битва окончится героическим самопожертвованием Бёрка, который ценой своей жизни купит другим аврорам и множеству гражданских необходимое время, чтобы сбежать от уготованной им участи. Внезапно Гарри нахмурился и повернулся к Грюму, который сопровождал его.

— Боунс, Фоули, Бруствер, Эббот и теперь Бёрк, — начал Гарри, перечислив фамилии мужчин и женщин, фигурирующих в первых воспоминаниях. — Они все чистокровные, верно? Четверо из них в священных двадцати восьми, насколько я помню. И пятый, вероятно, тоже.

— Верно, — сказал Грюм. — У тебя есть мысли на этот счет?

Гарри задумался.

— Я думаю, что, возможно, он специально убивал людей, которых считал предателями крови, — медленно сказал он.

Грюм кивнул.

— Ещё что-нибудь приходит на ум?

Гарри задумчиво посмотрел на бывшего аврора.

— Что, несмотря на его очевидные симпатии к чистокровным, Волдеморт был счастлив убивать чистокровок по обе стороны баррикад?

Грюм внимательно посмотрел на Гарри.

— Интересная теория, Поттер.

Гарри деликатно кашлянул.

— Я, эм, у меня был разговор с Руфусом Скримджером в прошлом году. Он упоминал, что у вас есть такая теория заговора.

— Упоминал, да? Ну, это правда. К концу войны я был убежден, что жертвы Пожирателей делились на две категории. Первыми были те, кто пал жертвой его наиболее чокнутых последователей, которых он спускал с цепи, чтобы терроризировать население. А вторыми были те, кого он вырезал с ювелирной точностью. Те, кто охотились за последними, всегда нацеливались на чистокровных, и, обычно, на членов семей Визенгамота. И особенно часто на тех, кто считались Серыми в той войне. А иногда и на тех, кто по-тихому поддерживали идеологию чистоты крови, но не так открыто, как того хотел Волди.

Гарри обдумал это, после чего повернулся к остановленному воспоминанию. Это был апрель семьдесят шестого, солнце село пару часов назад, и Косой переулок освещала полная луна. Герберт Бёрк младший — белая ворона семейства Бёрков — патрулировал улицы вместе с пятью другими аврорами, когда стая обращённых оборотней, ведомая Фенриром Сивым, прибыла через портал в Косой переулок недалеко от южного входа. Оборотней было всего восемь, но этого было достаточно, чтобы привести волшебное правительство в ужас, заставив общественность поверить, что Тёмный Лорд может контролировать оборотней. Это нападение привело к тому, что спустя год в закон о регистрации оборотней были внесены серьёзные поправки. Авроры были на месте всего через три минуты, но за эти три минуты стая Сивого успела убить двадцать семь человек и заразить еще дюжину тех, кто остался жив. К счастью, Грюм запустил воспоминание с момента прибытия Бёрка, так что Гарри не видел все убийства.

Бёрк мгновенно понял, что обращённые оборотни практически безумны, и решил воспользоваться этим. Он велел другим аврорам держать щиты по краям улицы, в то время как он и ещё несколько человек трансфигурировали бочки в нечто, похожее на маленьких детей. Направленные щитами прямо по улице, оборотни вскоре набросились на «детей» и начали рвать их на части. От этого зрелища живот Гарри скрутило, несмотря на то, что он знал, что это были не настоящие дети. Суть ловушки Бёрка раскрылась, когда авроры отменили трансфигурацию, и оборотни внезапно поняли, что рвут на части деревянные бочки.

А если точнее, то бочки, полные сосновой смолы, канифоли⁽³⁾, креозота⁽⁴⁾ и других липких и крайне горючих жидкостей, которые были реквизированы из ближайшего магазина ингредиентов для зелий.

Спустя несколько быстрых Инсендио, вся стая начала выть в агонии, ибо все вещества, которыми теперь были измазаны шкуры оборотней, вспыхнули, как спички. Это мог бы быть конец Фенрира Сивого, но вся стая внезапно исчезла с громким хлопком. Удивленный Бёрк и другие авроры начали оглядываться, ища на пустой улице других врагов.

Но нашли только одного.

Он аппарировал беззвучно, и Гарри просто добавил этот факт к странностям, которые были присущи Волдеморту. Тёмный Лорд стоял посреди Косого переулка примерно в пятнадцати метрах от авроров. На нём была чёрная, как ночь, мантия, ниспадавшая на землю, с большим капюшоном, закрывающим лицо, и длинными тяжелыми рукавами, в которых прятались его руки, сейчас сложенные перед ним, словно он молился. И, несмотря на расстояние, ни у кого не было никаких проблем, чтобы услышать его спокойные слова, обращённые к Бёрку.

— Ваша стратегия впечатляет, аврор Бёрк. Вы хитры, как слизеринец. Вы уверены, что не передумаете по поводу моего предло…

— БОМБАРДА МАКСИМА! — выкрикнул Бёрк, прежде чем Волдеморт успел закончить своё приглашение о смене сторон.

Огромный взрыв больше шести метров в диаметре обрушился на мостовую переулка там, где стоял Тёмный Лорд. Но несколько секунд спустя, когда дым рассеялся, а пламя опало, стало понятно, что Волдеморт стоял на том же месте невредимый. Рука с палочкой была небрежно отведена в сторону, а капюшон, откинутый взрывом, больше не скрывал нечеловеческое змеиное лицо, которое будет преследовать Гарри в кошмарах.

«Невербальное протего… настолько сильное, чтобы отразить Бомбара Максима!» — в шоке подумал Гарри. А затем заметил кое-что, ещё более тревожное. Тёмный лорд улыбался, словно обрадованный тем, что Бёрк отказался подчиниться.

— Как пожелаете, аврор Бёрк. АВАДА КЕДАВРА!

И снова у Гарри перехватило дыхание. В прошлых воспоминаниях он тоже видел, как Волдеморт творил убивающее проклятие, но так быстро, как сейчас — никогда. Из своих уроков с Грюмом он узнал много информации о непростительном. Несмотря на обманчиво простые движения палочки и слова заклинания, совместить их вместе нужно было невероятно точно. Проклятие также требовало внушительной личной силы, в сравнении с большинством заклинаний (не говоря уже о его эзотерических требованиях — ненавидеть кого-то так сильно, чтобы вызвать в себе жажду убийства). Нужно было быть очень опытным волшебником, чтобы сотворить убивающее заклятие меньше, чем за две секунды, и быть невероятно могущественным, чтобы иметь возможность сотворить его снова меньше, чем через минуту, без того, чтобы вызвать у себя магическое истощение. Волдеморт же мог сотворить его меньше чем за секунду, а затем повторять его снова и снова через каждые две-три секунды восстановления.

Несмотря на скорость Тёмного Лорда, Бёрку удалось уклониться от первой атаки, совершив обманное движение вправо, а затем броситься влево. Другие авроры сразу же обрушили на Тёмного Лорда все самые смертоносные заклинания из их арсенала, которые были легальны, и Гарри вспомнил, что эта битва была до того, как аврорам разрешили использовать непростительные. На самом деле, именно это сражение и было одной из причин, почему аврорам разрешили их использование. Хотя все заклинания авроров летели точно в цель, ни одно из них не смогло пробить щит Волдеморта. Наконец, словно утомлённый происходящим, Волдеморт направил палочку вверх и зашипел. Гарри побледнел и изо всех сил постарался скрыть эмоции, поскольку у него не было желания сообщать своему учителю, что он змееуст. Но благодаря парселтангу, он точно знал, какое заклинание использовал Волдеморт: Серпенсортиа Хоррибилис, усиленное парселмагией.

Ночное небо коротко вспыхнуло зелёным, осветив тёмный переулок изумрудным светом. А затем на землю пролился дождь из кобр. Десятки, даже сотни смертельно ядовитых змей падали на улицы и тут же бросались в атаку, подчиняясь шипящим приказам своего хозяина. Аврор Бёрк в ужасе начал выкрикивать инструкции другим аврорам, которые отчаянно пытались защитить себя от змеиной орды.

— ЭВАКУИРУЙТЕ ГРАЖДАНСКИХ! Я ЗАДЕРЖУ ЕГО!

Отдав распоряжения, аврор бросился к луже всё ещё горящих веществ в центре улицы… а затем прыгнул прямо в неё, сунув палочку прямо в центр пожара и не обращая внимания, что его мантия тоже начала гореть. Бёрк издал рëв и, подняв палочку, указал ею на Волдеморта. Немедленно, повинуясь его движениям, вся горящая жидкость с улицы собралась в огромный шар и стрелой полетела во врага, пока Бёрк выкрикивал заклинания.

— ЭНГОРГИО МАКСИМА!

Объëм жидкости, которая сейчас представляла собой не что иное, как волшебный напалм, мгновенно удвоился, а затем учетверился.

Но Волдеморт даже не дёрнулся. Он просто стоял на месте, пока огненный шар не приблизился к нему, после чего в самую последнюю секунду воткнул палочку прямо в пламя. И мгновенно вся масса напалма, состоящая из тысяч литров горючей жидкости, просто превратилась в воду… а затем в лёд, образовав гигантскую кристаллическую структуру, зависшую в воздухе над Косым переулком, словно насмешка над гравитацией и всеми устоявшимися законами трансфигурации.

— …невозможно — выдохнул смертельно измотанный аврор Бёрк, не замечая хлопков аппарации, в которых исчезали другие авроры, унося с собой гражданских, не способных выполнить аппарацию самостоятельно.

Это были его последние осмысленные слова, ибо в этот момент кобра впилась ему в голень. Он рухнул на землю и, в агонии, начал кричать. Другие змеи, повинуясь командам Волдеморта, обвились вокруг его конечностей и словно распяли его на земле.

— Вам очень больно, аврор Бёрк? От укуса кобры? — спокойно сказал Волдеморт, подходя к лежащему человеку. — Позвольте мне дать вам эталон для сравнения. КРУЦИО!

Гарри отвёл глаза, не в силах смотреть на кричащего обречённого человека, извивающегося на земле. Он вдруг понял, что шипящие звуки, которые издавали четыре кобры, держащие аврора Бёрка на месте, были на самом деле смехом, который был очень похож на смех Нидхогга, когда тот смеялся, наслаждаясь чужой жестокостью.

— Ваш героизм делает вам честь, аврор Бёрк. Вы гриффиндорец? Или пуффендуец? Не важно. К сожалению, такой героизм — это лишь путь к мученичеству. А такой путь выбирают лишь дураки. Но, по крайней мере, ваши страдания не продлятся долго.

Волдеморт присел рядом с бедным Бёрком, который всё ещё бессвязно стонал, и поместил палочку всего в нескольких сантиметрах от головы мужчины. А затем, словно чтобы продемонстрировать свое презрение затягиванием процесса, Волдеморт снова сотворил убивающее проклятие, но на этот раз с намеренной неторопливостью. Сверкнула вспышка, и Герберт Бёрк младший затих. Поднявшись, Волдеморт осмотрел улицу. Всё пространство кишело ядовитыми змеями, но всё же шесть человек ещё были живы, хотя, если судить по количеству укусов, жить им оставалось недолго. Видимо, для Волдеморта это было слишком долго, поэтому пять быстрых убивающих заклятий спустя в живых остался только один человек — женщина-аврор, которую укусили всего два раза, после чего она сотворила над собой щит, но была уже слишком слаба, чтобы аппарировать. Волдеморт заскользил к ней, попутно убрав армию змей одним взмахом своей палочки, после чего расколол её щит. Дрожащей рукой она подняла палочку, целясь в Волдеморта, но спустя ещё один взмах палочка улетела в сторону.

Он поднял свою палочку, целясь в женщину, и она закрыла глаза, ожидая смерти. Но, к удивлению Гарри, Волдеморт вместо этого применил исцеляющее заклинание, предназначенное для нейтрализации змеиного яда. Боль начала уходить, и аврор открыла глаза и удивлённо посмотрела на Темного Лорда, сбитая с толку его милосердием.

— Ты будешь жить, женщина, по крайней мере пока. Должен быть свидетель, который мог бы рассказать о героизме Герберта Бёрка… и о том, насколько тщетным и бессмысленным он был против моего могущества. И я выбрал тебя, — тут он слегка наклонил голову, и его губы сложились в жёсткую усмешку. — К сожалению, боюсь, если ты хоть раз видела могущество лорда Волдеморта, любой другой вид будет лишь тенью в сравнении. Поэтому я избавлю тебя от бремени разочарования.

Волдеморт прошипел слово, которое Гарри не расслышал, и женщина закричала от боли в глазах, которые тут же вылезли из орбит и взорвались. И вот это для Гарри стало пределом. Он отпрянул назад, прижимая руку ко рту. Грюм быстро схватил его за другую руку и вывел из воспоминания под оглушительный хохот Тёмного Лорда. Мальчик едва успел добраться до ведра.

Спустя пару минут рвоты (и, ко стыду Гарри, несколько минут слез), мальчик, наконец, смог взять себя в руки. Грюм протянул ему мокрое полотенце, стакан воды и указал на кресло.

— Успокоительную настойку дать? — тихо спросил он.

— Нет… может быть. Просто дайте мне минутку, — Гарри вытер мокрым полотенцем лицо, не только чтобы вытереться, но и чтобы смахнуть непрошенные слезы. Умом он понимал, что для него было важно позволить себе ощущать даже такие эмоции, но вот желание их заблокировать никуда не девалось.

— Женщина-аврор, которой он позволил жить…

— Ненси Кент. Полукровка. Гриффиндор, выпуск семьдесят четвертого. Год, как выпустилась из академии, когда это случилось. Целители сказали, что ублюдок наложил на неё проклятие коньюктивитус, усиленное парселтангом, — Грюм сделал дипломатичную паузу. — Надеюсь, теперь ты начинаешь понимать, почему большая часть обитателей магической Британии так боится змееустов.

Гарри кивнул, не поднимая глаз.

— В любом случае, усиление парселтангом сделало проклятие необратимым для любой магии, известной целителям. Кент полностью ослепла. Она смогла предоставить воспоминание о нападении — как и хотел Волди — но она так и не смогла оправиться. Она покончила с собой в ноябре восемьдесят первого, на следующий же день после того, как узнала, что Волдеморт был уничтожен твоим братом.

— Ну так, — немного помолчав, сказал Грюм, — что ты уже успел узнать?

Гарри шмыгнул носом и тряхнул головой, пытаясь обдумать то, что видел.

— Что Волдеморт невероятно могущественен и его невозможно победить в поединке, если только ты не Альбус Дамблдор?

На это Грюм практически зарычал.

— Тратишь мое время, Поттер? Я уже говорил тебе, что тренирую тебя не для того, чтобы ты побил Волди, а чтобы ты выжил. Если ты считал ворон на тех уроках, то лучше бы мы провели последние несколько часов, готовясь к твоим СОВам. Теперь — что ты узнал из того, что относится к выживанию?

Гарри снова вытер лицо, а затем, закрыв глаза, начал думать — реально думать о воспоминаниях, которые он только что видел. Внезапно его глаза распахнулись.

— Ложное движение в одну сторону, а затем уклонение в другую, — уверенно сказал он. — Именно это делали все люди, которые смогли пережить первое непростительное от Волдеморта.

— Близко, Поттер. Восемь из десяти. Но я могу показать тебе несколько воспоминаний, в которых его жертвы пытались исполнить тот же трюк, но безуспешно. Ты сам видел, насколько Волди быстр. Ты должен понимать, насколько сложно уклоняться от его атак. Настоящий секрет состоит в том, чтобы сделать ложное движение, а затем продолжать движение в ту сторону до тех пор, пока он не завершит заклинание. И из-за его скорости очень сложно поймать момент, когда надо начать двигаться в обратном направлении, чтобы успеть уклониться.

Гарри обдумал это.

— Я также заметил, что из тех пяти, что мы видели, четверо двигались вправо, а затем рванули влево. Это важно?

Грюм даже улыбнулся ему своей фирменной улыбкой.

— Учишься, Поттер. Девять из десяти в этот раз. Волдеморт — правша. Техника его убивающего проклятия безупречна, и если цель стоит на месте, то он — почти всегда — попадает прямо в центр тяжести, обычно в грудь. Но если цель движется вправо от него, он, естественно, будет стараться взять упреждение. Анализ жертв, которых он убил в движении, показал, что он промахивается, попадая правее центра тяжести, примерно в шестидесяти процентах случаев. Поэтому, по логике, если ты будешь двигаться вправо, а затем влево, это позволит тебе уклониться именно с такой вероятностью, при условии, что ты правильно расчитаешь время.

— Это… такая себе вероятность, — с сомнением сказал Гарри.

Грюм пожал плечами.

— Мы говорим о самом смертоносном тёмном волшебнике на памяти живущих. Приходится пользоваться любыми преимуществами, которые можешь получить.

Гарри обдумал это, и внезапно его лицо приняло печальное выражение, словно он уже сожалел о том, о чëм собирается спросить.

— Мистер Грюм, что вы знаете о… Ву-Кси-До?

Грюм даже растерялся.

— …абсолютно ничего. Расскажи.

* * *

Тем временем в разуме безумной женщины…

Первые часы погружения Снейпа в разум Беллатрисы Лестрейндж оказались на удивление простыми. Естественно, он не смог сразу проникнуть непосредственно в ядро личности, которое было окружено минным полем из ментальных ловушек и щитов. Но несмотря на то, что количество и масштаб этих ловушек были чрезмерными, он до сих пор не нашёл ничего, что выходило бы за рамки его опыта и знаний. Снейп не знал, испытывать ли ему облегчение, разочарование или беспокойство — он ожидал от одного из личных проектов Августуса Руквуда чего-то более экзотического, чем то, с чем ему уже пришлось столкнуться. Ещё примерно через двадцать минут легилимент, наконец, обезвредил последнюю защиту внешнего слоя и начал погружаться в глубины разума объекта.

Ощущение невесомости и нереальности происходящего, которое всегда сопровождало легилименцию начального уровня исчезло, и Снейп снова почувствовал свое тело, хотя знал, что это ощущение иллюзорно. Он на мгновение закрыл свои (иллюзорные) глаза и позволил своим другим (иллюзорным) чувствам выйти на передний план. Довольный тем, что поблизости не было никаких угроз для разума, Снейп открыл глаза, осмотрелся… и удивлённо моргнул.

«Ну, — подумал он про себя, — я полагаю, это можно счесть… экзотикой».

Тот факт, что Снейп был абсолютно голым, не был таким уж шокирующим, и обычным мысленным усилием он изменил свой ментальный аватар, надев на него свою обычную чёрную мантию. Он стоял на гравийной дорожке, проходящей через заснеженное поле. Оно не было отправной точкой, которую ожидал увидеть Снейп, но и это не выходило за пределы его ожиданий. Но что действительно выделялось, так это то, куда, по видимому, вела эта дорожка. Дальше по тропе было не какое-то жилище, как он ожидал, а нечто похожее на массивную стену из брёвен, которая поднималась вверх метров на пятнадцать, а в горизонтальном направлении уходила в обе стороны настолько, насколько хватало глаз, теряясь за горизонтом. Брёвна были опутаны густыми кустами ежевики, крапивы, другими колючими кустами и растениями, из-за которых стена казалась неприступной. Тропа же вела его прямо к стене и заканчивались тем, что выглядело, как два идентичных прохода, прорезанных в живой изгороди.

Но что ещё более смутило Снейпа, так это то, что эти проходы охраняли два гигантских тролля, вооруженных огромными секирами, которые в высоту были больше, чем рост зельевара. По мере приближения к стене, ситуация понятнее не стала, потому как Снейп, приблизившись, понял, что тролли выглядят как искаженные копии Родольфуса и Рабастана Лестрейнджей. Снейп, сохраняя осторожность, уверенно двинулся вперёд. Ментальные воплощения троллей, скорее всего, были могущественной защитой, но, в текущем контексте, он мог использовать сектусемпру или даже убивающее проклятие, как манифестацию собственной воли, что уравняло бы шансы. Но, похоже, ни один из троллей не собирался атаковать. Снейп подошел ближе и, когда он оказался меньше, чем в пяти метрах от проходов, отовсюду и из ниоткуда раздался высокий визгливый голос.

— Ахахахаха! Маленький-удаленький Севи-медвежонок думает, что сможет пойти-погулять по моему разуму, да? — просюсюкал безумный голос Беллатрисы Лестрейндж, которую пребывание в Азкабане свело с ума. — Ну, Севи-медвежонок, давай посмотрим, настолько ли ты умён, как ты думаешь. Мои Родди и Рабби охраняют вход и убьют тебя, если ты выберешь не ту дверь. Можешь задать вопрос одному из моих мальчиков. Один ответит правду, а второй солжет. Или ты можешь просто позволить им убить тебя сейчас, если твой ум не справится с моим маленьким испытанием. Ахахахаха!

Снейп презрительно скривил губы. Это была детская загадка, которую он решил в возрасте девяти лет. Верным решением было просто спросить любого из стражей, какой проход другой стражник назовёт безопасным. Суть такого решения была в том, что любой из стражей всегда укажет на ложный путь, потому что либо тот, кто говорит правду, повторит ложь стража, который врет, или же тот, кто говорит ложь, солжëт о верном ответе того, кто говорит правду. Безопасный же путь будет тем, на который не укажет никто. Если бы Снейп всё ещё был ребёнком, он был бы горд тем, что решил загадку. Но семь лет в Слизерине и ещё пятнадцать в качестве шпиона научили его не обращать внимания на очевидные решения, не важно, насколько удачными они казались. В текущей ситуации его опыт немедленно подсказал ему не-очевидный вопрос: Зачем кому-то, кроме полного идиота, подсказывать, как обойти свою защиту?

С этой мыслью Снейп проигнорировал оба прохода и обоих стражей и сосредоточился на своей легилименции. Найдя то, что искал, он спокойно подошёл к месту в стене между двумя дверями, а затем прямо в стену. Как и ожидалось, острые шипы и крапива отступили при его приближении, поскольку он заметил, что на этом участке стены росла, по большей части, нервная крапива — особый сорт, который часто использовался в магических лабиринтах, чтобы скрывать потайные проходы. Поэтому она отступала, когда кто-то намеренно шёл в нее. И, действительно, за ней был третий проход, в который он спокойно вошёл.

Снейп надеялся, что оставшиеся ошибки и защиту он сможет легко обойти, но почему-то сомневался в этом. Проход, в который он вошёл был узок, и, хотя путь перед ним расчищался, ему приходилось идти медленно и осторожно, ибо он очень скоро понял, что после того, как он вошёл в проход, нервная крапива уступила место другим, гораздо более опасным растениям, некоторые из которых он даже не узнавал.

«При условии, что это настоящие растения, взятые из воспоминаний Беллатрисы, — с сожалением подумал он, — а не фантастические растения, порождëнные её кошмарами».

И действительно, как только эта весёлая мысль посетила его голову, он сделал неловкое движение, и длинный острый шип впился ему в руку. Он зашипел от боли и тут же замер, услышав где-то неподалёку злобный крик мужчины, за которым последовал вопль испуганной женщины. Он было подумал, что это одно из воспоминаний Беллатрисы, но тут же побледнел. Это не было воспоминанием Беллатрисы. Это было его воспоминание. Яд в шипе заставил его вспомнить одну из многих ссор его родителей. А конкретно — ту, которая произошла, когда Снейп был ещё совсем маленьким, и которая закончилась тем, что его мать попала в больницу с переломом челюсти.

Он закрыл глаза и сфокусировался на физической боли в руке и психологической боли от воспоминаний. Он внимательно изучил ментальную связь между ними, после чего осторожно разорвал её. Голоса утихли, но Снейп начал нервничать из-за того, что ментальный яд так легко смог обойти его защиту. Ему придëтся быть ещё осторожнее, потому что полученные когда-то раны могли сделать его неспособным к дальнейшим действиям, если не хуже, несмотря на все его ментальные навыки.

Через примерно шесть метров ему встретилась развилка, и когда его легилименция ничего ему не подсказала, он просто пошёл по правой дороге. Когда встретилась следующая развилка, он повернул туда же и быстро упёрся в тупик. Снейп задумчиво поморщился. Вероятно, эта ментальная защита была лабиринтом опасных ядовитых растений, влияющих на психику. И это стало окончательно ясно, когда он, повернув назад, оказался ужален другой ядовитой крапивой. В этот раз вызванное воспоминание было о том, как он получил письмо из Хогвартса в одиннадцать лет… и о том, как его впоследствии избил Тобиас Снейп. Еще более тревожным был тот факт, что ментальный аватар Снейпа продолжал чувствовать боль от ударов из воспоминания даже после того, как он разорвал ментальную связь. Он мельком подумал, может ли природа этой защиты оказать реальное физическое воздействие на его настоящее тело.

И тут Снейп замер, когда до него дошла ужасная правда. Он закрыл глаза, чтобы лучше понять серьёзность своей ошибки. Он внезапно понял, что в своём стремлении защитить себя от ментальных угроз лабиринта, он совершил элементарную ошибку новичка, о которой он должен был помнить, и которая могла оказаться фатальной.

Он счёл этот лабиринт действительно лабиринтом, а не обычным ментальным конструктом, и тем самым подчинился навязанной реальности того, что было ничем иным, как враждебным намерением.

К сожалению, если ошибка была совершена, исправить её было почти невозможно. К этому моменту он уже слишком глубоко проник в сознание Лестрейндж, чтобы попытаться навязать здесь свои порядки. И теперь у него было только два варианта. Он мог отвергнуть эту ложную реальность и полностью уйти, зная, что ментальная защита Пожирательницы станет ещё сильнее, ибо природа подобных защит была в том, чтобы изучать разумы легилиментов, что пытались их обойти, точно также как легилименты изучали защиту, пытаясь найти способ проникнуть глубже. Либо же он мог продолжить, зная, что вещи, с которыми он столкнется, будут гораздо более реальными и смертоносными, чем всё, с чем он сталкивался до сих пор.

* * *

Тем временем в реальности…

Люциус вытащил золотые карманные часы и проверил время.

— Дольше, чем в первые два раза.

— Да, — тихо ответил Регулус. — Он предвидел это, учитывая характер защиты, которую он ожидал от неё.

— И всё же, мы будем сидеть тут весь день? Драко завтра возвращается из Дурмстранга. Мне ещё многое нужно подготовить.

Регулус хмыкнул.

— Я думал, для этого у тебя есть домовые эльфы, даже несмотря на то, что ты продал одного Гарри Поттеру. Что до Северуса, то это займет столько времени, сколько нужно. У нас нет возможности связаться с ним, чтобы справиться о его прогрессе, так, чтобы это не отвлекло его и не заставило совершить ошибку. Возможно, небольшую, а возможно — фатальную. Поэтому — ждем. Что касается твоих приготовлений, Августа вернётся через несколько часов. Она покараулит вместо тебя, если хочешь.

Люциус на секунду задумался, после чего покачал головой.

— Нет, нет. Мы с Северусом прошли слишком многое, чтобы я мог оставить его на произвол судьбы. Я останусь здесь, чтобы убедиться, что его никто не побеспокоит.

Регулус кивнул, не ведая что за источник беспокойства только что прошёл через камин в гостиной. Когда зелёное пламя угасло, новоприбывший стряхнул сажу с плеч и осторожно огляделся, одновременно довольный и, в то же время, несколько расстроенный тем, что его никто не встречал.

Сириус Блэк любил быть в центре внимания.

1) ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство.

Вернуться к тексту

2) Вот, о чем я говорил! Sirius — Serious. Шутка тупая, как всë тупое, но каждый раз, когда я читаю эти каламбурчики от старшего из Блэков, я ухмыляюсь, как маньяк.

Вернуться к тексту

3) Канифоль — обработанная смола хвойных деревьев, из которой удалены скипидар и другие летучие соединения

Вернуться к тексту

4) Креозот — бесцветная или желтоватая воспламеняющаяся маслянистая жидкость с сильным запахом, получаемая из древесного и каменноугольного дёгтя. Шпалы обычно пропитывают креозотом.

Вернуться к тексту