Ликорис (гет)

В тот же вечер Баджи вернул Такемичи в дом семьи Сано уже после двенадцати вечера. Тепло распрощавшись с другом, девушка напоследок крепко обняла его и крайне настойчиво попросила не делать глупостей. Кейске закатил глаза, но скорее для вида, нежели от реального раздражения. Он выглядел куда более собранным, чем час назад

На крыльце уже стоял недовольный Майки, сверлящий их раздражённым взглядом. Его щёки были по-детски надуты, а руки сложены на груди. Он нетерпеливо стучал ногой по земле, при этом обиженно щурясь. Ханагаки так и замерла на месте. Её щёки залились румянцем: каким же милым Майки сейчас был! Ну просто прелесть!

И весь её!

Едва ли не подскочив к парню, Такемичи радостно улыбнулась, даже не пытаясь выглядеть виноватой. Она чувствовала неимоверное облегчение после разговора-признания с лучшими друзьями, а любимый мужчина достаточно терпеливо дожидался её возвращения. Что для самого Сано Манджиро было нонсенсом.

— Ну и почему тебя так долго не было? — нарочито холодным тоном спросил Майки, сдержанно кивая вслед другу. Девушка хихикнула.

— Прости-прости. Я знаю, что обещала быть дома час назад, но вправка остатков мозгов Баджи-куна заняло время и нервы.

— Вправка? — по-птичьи склонив голову на бок, уточнил Майки, и уже настоящая злость проступила в выражении его лица. — Ты это о его словах про Вальхаллу? Он чё, реально хотел бросить Тосву?

Если бы гнев был материальным, то Такемичи была готова поспорить, что Майки мог бы им нашинковать Баджи.

— Нет, не хотел, — ответила Такемичи, успокаивая, — но каким-то идиотским образом он решил, что если проникнет в самое сердце Вальхаллы, то сможет разбить её изнутри ради Тосвы.

— Он идиот? — поднял брови парень, не став зацикливаться на хаотичных действиях Кейске и унял свою злость. Злиться на идиотов — бесполезное занятие.

— Да, — невозмутимо кивнула Ханагаки. — Ты с ним уже столько лет общаешься, но понял это только сейчас?

Сано покачал головой. У него было странное чувство дежа вю.

— Ладно, пойдём в дом, а то замёрзнешь, — махнул он рукой и поспешил завести свою девушку обратно в дом.

Майки развернулся было к двери, чтобы открыть её, как тут Такемичи внезапно потянула его за удлинённый рукав футболки. Парень, влекомый этим действием, вновь повернулся к девушке. И тут её тёплые губы накрыли его. Совсем легонько, но этого было достаточно, чтобы по телу пробежался ток. В своей тёплой ладони она держала его лицо, проводя большим пальцем по скуле, и юноша прикрыл глаза, наслаждаясь моментом.

Не долго думая, Майки мгновенно взял дело в свои руки. Буквально. Обняв Ханагаки за талию, он положил ладонь ей на подбородок, чуть приподнимая лицо и пройдясь языком по нижней губе. Такемичи мгновенно поддалась, приподнимаясь на цыпочках и самостоятельно обнимая парня за шею. Они стали ещё ближе.

Её сердце грозилось вот-вот выскочить из грудной клетки, а в животе разливалось тепло и лёгкая щекотка: те самые бабочки влюблённости.

Откровенно говоря, Майки не умел целоваться: он неловко елозил губами, не знал, куда деть язык и периодически щёлкал зубами, но для Такемичи это, наоборот, было в радость. Во-первых, это было ещё одним доказательством, что она в принципе была его первой девушкой. Она провела одной рукой вверх, пройдясь пятерней, едва-едва ногтями, по густым светлым волосам, отчего парень довольно промычал. А во-вторых, неумелость Майки — отличный повод целоваться с ним почаще.

Ну надо же научить его всему? А тут без практики никак!

От счастья и любви у Ханагаки кружилась голова, и это головокружение преследовало её не только весь оставшийся вечер, но и всё следующее утро.

Пожалуй, впервые с того момента, как девушка попала в прошлое, она чувствовала, что удача благоволит ей. У неё был любимый парень, с которым они больше не ходили вокруг да около, как два барана, а сделали шаг навстречу друг другу. У неё были две лучшие подруги, и обе живы и здоровы. Она поделилась своей самой страшной тайной, и её приняли, пообещав помочь. Жизнь её лучшего друга, едва ли не брата, была практически спасена. Да и родная семья практически воссоединилась: отец и мать обещали приехать на рождественские каникулы.

Такемичи была счастлива.

План по спасению Баджи, придуманный троицей Такемичи, Баджи и Хинаты ещё вчера, был довольно прост. Сперва следовало вывести из игры Казутору. И неважно, каким способом. Если он не явится на драку, одной проблемой станет меньше. Затем надо было не пустить самого Баджи: кто знает, может, у Кисаки был в рукаве припрятан план Б по убийству Кейске. И, наконец, надо было победить в драке, не позволив Тетте и пальцем коснуться Майки.

Начать было решено с первого пункта. Баджи уже знал, где находится убежище Вальхаллы, а, соответственно, и Казутора, прячущийся там. Вывести Ханемию из убежища будет проще пареной репы, как и отвести подальше от своих же. А потом дело останется за малым: просто припереть его к стенке и попытаться вправить ему мозги.

По правде говоря, у Казуторы были серьёзные проблемы с психикой, что неудивительно: он в четырнадцать лет убил человека, старшего брата его лучшего друга. Такое пережить без последствий ой как непросто.

План они решили реализовать сразу на следующий день после окончания занятий у Такемичи: Кейске обещал подъехать к школе и забрать девушку. А вот Хината, которая всё ещё была под домашним арестом, просто отправилась на дополнительные курсы.

Ханагаки уже собрала все свои вещи и ждала одного только Баджи, сидя в классе и болтая с Ямагиши, Ацуши, Макото и Такуей. Первый делился последними слухами из мира хулиганов.

Как оказалось, Чёрные Драконы уж очень обозлились на Вальхаллу, поскольку тот случай с открытым появлением вальхалловца на территории драконов уж очень нервировал последних. Пока никаких стрелок забито не было, однако это был лишь вопрос времени. Такуя ставил на то, что Драконы просто выжидали результатов бойни в Хэллоуин. Ацуши поддержал его мысль, замечая, что обе группировки довольно сильные, да и в том, чтобы избавиться от врага чужими руками не было ничего зазорного.

Внезапно дверь в класс, где болтала вся пятёрка, с грохотом открылась.

— Прошу прощения, опоздал, — произнёс вошедший. — Не подскажите, Ханагаки Такемичи ещё тут?

Девушка обернулась. Перед ней предстал незнакомый парень её возраста. В глаза сразу же бросилась его странная причёска: двухцветный то ли отросший маллет, то ли ещё что — Такемичи, если честно, не особо в этом разбиралась. Следом Ханагаки обратила внимание на крупную родинку под глазом и татуировку тигра на шее.

Довольная ухмылка сама собой появилась на лице девушки: им даже не пришлось выманивать Казутору, он пришёл сам.

— Предположим, я тут, — отозвалась она, разворачиваясь лицом к вошедшему и подпирая лицо кулаком, при этом облокачиваясь на парту, за которой сидел резко побледневший Макото. — А ты кто такой и зачем я тебе понадобилась?

— Эй, Такемичи, это же Казутор… — начал было Ямагиши, но девушка его прервала.

— Пусть сам представится, не маленький.

Парень в дверях рассмеялся, явно приятно поражённый такой наглостью со стороны девушки.

— Гляжу, Майки свою сучку на цепи не держит, она уже вон что о себе возомнила, — хохотнул он. — Хотя, ходят слухи, что наоборот, это она держит Майки на цепи.

— О, поверь, ты не захочешь знать, кто кого на чём держит, — отозвалась Ханагаки. Раз уж встреча произошла, значит всё равно нужно действовать, согласно плану. — Итак, я всё ещё жду.

— Ханемия Казутора. Ты, вероятно, слышала обо мне.

Такемичи пожала плечами, чуть наклоняя голову в бок. Она всё никак не могла решить, что же больнее заденет парня: упоминание о том, что он убил Шиничиро, или фраза о том, что он уже давно никому не интересен в Тосве, а Майки потерял к нему какой-либо интерес?

Девушка ещё раз окинула парня внимательным взглядом. Нет, второй вариант заденет его побольнее. Он из тех, кто живёт прошлым.

— Если честно, то нет, — непринуждённым тоном ответила она. — Ты кто-то важный?

— Ты что! — не своим голосом зашипел на неё Ацуши. — Он один из глав Вальхаллы!

— Правда? Тогда ответь мне на один вопрос, Казутора-кун, какого чёрта твои люди следят за мной?

— А? — взаправду удивился он. — Следят?

— Да, следят, — продолжала Ханагаки, внимательно следя за врагом и продолжая играть. — А потом избивают моего хорошего друга. М-м-м?

Ханемия выглядел удивлённым, что могло значить только одно: он не просто не давал указов сталкерить Такемичи, но даже не знал об этом.

Девушка нахмурилась. Если он был не в курсе происходящего, то тогда кто отдал приказ? Кому она там понадобилась?

— Ладно, проехали, — махнула рукой она, доставая телефон и переходя в контакты. Там она быстро нашла номер Баджи, но позвонить или набрать сообщение ей не дали: Казутора выхватил гаджет у неё из рук, выключая его долгим нажатием на кнопку сброса вызова. Значит, Кейске помочь ей не сможет, придётся справляться самой.

Такемичи глубоко вздохнула и протянула руку, требуя телефон обратно. Ханемия отдал его.

— Никаких звонков твоим дружкам, — грозно предупредил он.

— Как мило, а когда-то они были и твоими дружками, — издевательски проговорила девушка, чувствуя закипающую злость. — Вот как жизнь-то меняется, а? Даже не предугадаешь.

У Такемичи всегда было много желчи и яда по отношению к этому парню. Казутора ей никогда не нравился хотя бы потому, что был повинен аж в двух убийствах. И если смерть Баджи ей ещё под силу предотвратить, то вот смерть Шиничиро — нет. Как и её последствия.

Ханагаки зло сверкнула глазами, смотря в раздражённое лицо Ханемии. Она искренне не понимала, откуда у парня взялась наглость не просто предстать перед ней, но и, в принципе, показывать своё лицо на людях. Он был тем, кто испортил жизнь Майки, и девушка не собиралась так просто прощать его. Точно так же, как сам Манджиро даже не думал об этом.

— Так значит, они всё же рассказывали тебе обо мне, — заметил Казутора, пытаясь скрыть свои эмоции.

— Нет, мне пришлось самой добывать информацию из других источников, — насмешливо развела руками девушка. — Итак, что же ты хотел от меня? Взять в заложники и угрожать Тосве и Майки? Побить в знак предупреждения и запугивания? Доставить меня тому ублюдку, который приказал следить за мной? Или просто пришёл поболтать, раз уж у нас есть что-то общее.

— Хотелось встретиться с кем-нибудь из Тосвы. Нам нужен свидетель на проверку верности Баджи.

Такемичи не сдержала смешка. О как, забавно. И первое, и второе.

Она не сдержалась, жестоко смеясь.

— Верность Баджи-куна Вальхалле? Не смеши, ему не всралась твоя банда. Он не предатель. В отличие от тебя, конечно, — зло выплюнула она ему в лицо. — Ну а что касается членства в Тосве… Ну ты и шутник. Я — девушка, ни Майки, ни кто-либо ещё не примет меня в банду. Парень, времена не те, одумайся.

— Ты всяко вертишься с верхушкой, так что сойдёшь, — сквозь зубы прошипел он, стискивая кулаки. Вероятно, хотел «по-хорошему». — А что касается Баджи… Боюсь, ты его совсем не знаешь. Он уже член Вальхаллы, я ему важнее, чем вся эта ваша Тосва! Или ты не знала? Он вчера официально покинул вашу банду.

Ханагаки об этом знала. Вернее о том, что это ложная информация, скормленная вальхалловцам. Она сама предложила эту идею, чтобы им было проще пробраться в убежище.

Девушка тяжело вздохнула и посмотрела на парней, сидящих за партами. Они были необычайно бледны и напуганы, с ужасом смотря на Такемичи и, кажется, даже мечтая вырвать ей язык, чтобы она не смела ещё больше провоцировать Казутору. Вот только сама Ханагаки уже завелась, пылая гневом и раздражением.

Для себя она решила две важные вещи: во-первых, если её назвали сучкой, то и вести себя она будет как сучка. А, во-вторых, проблема с Ханемией будет решена прямо здесь и сейчас.

Пора было идти ва-банк.

— Тридцать первого октября будет драка на автомобильной свалке, — начала она. — Вальхалла против Токийской Свастики, шоу года, в котором одна банда падёт. Ну разве не занятно? А знаешь, что ещё более занятно? — Казутора поднял бровь. Губы Такемичи расплылись в ехидной ухмылке. — Твоя глупая самонадеянность. Думаешь, у такого слабака, как ты, хватит сил на убийство Майки-куна? Всё же убивать в драке — это не то же самое, что нападать с куском железной трубы со спины. Тут тебе дадут отпор.

Лицо Казуторы покраснело от гнева, а на лбу выступила вена. Он в три широких шага преодолел разделяющее их расстояние и схватил Ханагаки за ворот школьной рубашки, притягивая девушку к себе и безумно смотря ей прямо в ледяные глаза.

Кажется, кто-то нарывался на драку.

— Ты тварь, — выдохнул он, наверное, ещё пытаясь сдержаться.

И правда наивный. Такемичи этого делать не собиралась.

— Ага, та ещё сучка, — ехидно согласилась она. — Сучка, которая советует тебе по-хорошему свалить из Вальхаллы и не соваться в драку тридцать первого числа, если хочешь уйти с целыми руками и ногами.

— Угрожаешь мне? — насмешливо усмехнулся, осматривая её всю.

— О, а я думала, такие элементарные вещи до тебя будут дольше доходить. «Элементарный» — это «простой», если что.

Казутора резким движением оттолкнул девушку назад, от чего та едва не упала, но вовремя схватилась обеими руками за парты, сохраняя равновесие.

Наверное, Такемичи всё же самую малость было жаль Ханемию: тот в одну минуту из-за чудовищной ошибки лишился всего, что у него было. Он просто-напросто хотел порадовать близкого друга, а, в итоге, всё это обернулось чужой смертью и невыносимыми страданиями.

Вот только Ханагаки не сомневалась, что Казутора все эти страдания заслужил. Вместо того, чтобы заработать на подарок или просто подумать головой, он решил обокрасть магазин мотоциклов. А вместо того, чтобы повиниться перед хозяином магазина или вновь просто подумать головой, он взялся за оружие.

У Казуторы был выбор, и он свой сделал ещё в тот злополучный год, так с чего Ханагаки должна быть к нему снисходительна? Это Баджи из-за чувства вины может сколько угодно пытаться усидеть на двух стульях и примирить бывших друзей. А она, Такемичи, будет резать правду-матку и из раза в раз носом тыкать Казутору в то дерьмо, которое он натворил.

Её любовь к Майки, а также желание защитить его, были гораздо сильнее, чем сочувствие к какому-то подростку, который один раз ошибся.

Глаза Казуторы опасно сощурились. Ему явно стало резко наплевать, кто перед ним, девушка или парень, он видел лишь помеху, которую нужно было устранить.

Ханемия занёс кулак для удара, действуя быстро и без лишних движений. Но это была прямая атака. Такемичи от удара уклонилась, отталкивая парня назад и, опираясь руками на стоящие по обе стороны от неё парты, напрягла мышцы живота, подняла таз и, чуть раскачавшись, ударила противника ногой в живот. Тот отступил.

— Гадюка, — прошипел он, хватаясь за больное место.

— Могу ещё зашипеть, — отозвалась Ханагаки, выравнивая дыхание и равновесие в узком пространстве.

— Ну всё, сучка, пощады не жди.

— Потом мамочке в юбку жаловаться не приходи.

Ребята с криками отбежали от них, во все глаза смотря на драку Такемичи и Казуторы.

Последняя фраза выбесила Казутору ещё сильнее, и Такемичи это подметила, уклоняясь от следующего удара и заслоняясь стулом.

Ханемия разъярённо махал кулаками, совсем потеряв разум от гнева и переставая анализировать происходящее. Он полагался на силу, но явно не ожидал, что противница окажется такой вертлявой, да ещё и сможет использовать окружающие её предметы, чтобы защищаться. В любом случае, школьный класс был её территорией, поэтому здесь у неё было хоть какое-то преимущество.

— Такемичи-чан! — со страхом закричал Макото где-то позади.

— Не лезь! — приказала ему Ханагаки, перехватывая кулак Казуторы и отводя его в сторону. — Вам не выстоять против него.

На самом деле, ей самой тоже так просто не победить: Майки ещё не успел дать ей свои тренировки по самозащите, как в прошлом, а на одном совете Баджи бить между ног далеко не выехать, так что приходилось полагаться на возможности, память и умения своего пятнадцатилетнего тела. Не сказать, что они были велики, но их пока хватало.

Ханагаки ударила парня кулаком в челюсть, после чего непроизвольно скривилась: заболели костяшки.

Сам Казутора этого удара, казалось, практически не почувствовал, лишь воспользовался шансом, чтобы ударить девушку в солнечное сплетение. Из её лёгких резко выбило весь воздух, а перед глазами заплясали чёрные точки. Вот только Такемичи была достаточно крепкой, чтобы схватить Ханемию за руку, не давая тому и шанса двинуть конечность, и со всей силы пнуть его в коленку, а затем, когда он осядет от боли, перехватить пойманную руку поудобнее и обрушить её на угол стола без всяких задних мыслей.

Казутора вскрикнул, а в его глазах заблестели капли слёзы.

— Сумасшедшая, — прошипел он, прижимая к себе пострадавшую конечность. Рука выглядела как погнувшийся железный прут, медленно приобретая бледно-розоватый оттенок. Девушка нависала над ним, не собираясь отступать.

— Что тебе дальше сломать? — холодно спросила Такемичи. Она знала: за это ей не будет никаких последствий. — Вторую руку? Ногу? Рёбра? Что?

— Себе, блять, что-нибудь сломай, — посоветовал парень, смотря на неё исподлобья.

— Это я всяко успею, — ответила ему девушка, коротко усмехнувшись. — Ты же правша, верно?

— Надо будет — и левой рукой тебя побью.

Такемичи опасно сощурилась. Нет, так дело не пойдёт. Кто знает, насколько Казутора помешанный? Он же реально может притащиться на драку с одной поломанной рукой. Надо его обезвредить наверняка, чтобы он даже не думал никуда соваться, а сидел бы дома и залечивал раны.

В следующий момент Ханагаки ударом ноги в лицо повалила парня, заставляя его больно стукнуться головой о паркет. Схватив левую руку Казуторы, девушка быстрым движением отвела её в сторону, кладя на пол, а затем наступила на предплечье.

— Прости, — коротко сообщила она, и сожаление промелькнуло в её взгляде. В следующий момент Такемичи резко потянула руку Ханемии вверх. Раздался характерный хруст. Та теперь тоже была сломана. Парень закричал от боли и задёргался. Поэтому, держась за ушибленный живот, отошла от крутящегося во все стороны от боли вальхалловца.

Дверь в класс снова распахнулась. На пороге застыл Баджи, которому надоело ждать Такемичи на парковке и он решил подняться к ней в класс.

— Планы немного ускорились. Ему нужно в больницу, — сказала девушка, отступая от поверженного Казуторы. Баджи в ответ лишь поджал губы.

Примечания:

Во-первых, мы перевалили за 200 страниц. Ура! Ура! Ура!

Во-вторых, если кто будет не в восторге от поведения и жестокости Такемичи. Она — не канонный Такемичи того временного периода, у неё конкретный сдвиг из-за потери близких людей. И если ради спасения тех, кого она любит, ей надо будет собственноручно сломать руки парню, на которого ей плевать, она это сделает