Гарри Поттер и Клятва Основателей (джен)

К стоявшим у главного входа студентам Хогвартса постепенно стали присоединяться иностранные гости. Первыми к ним приблизилась делегация из Уагаду. Поражённые, ученики наблюдали за африканскими волшебниками, некоторые шёпотом сразу же подмечали общие вещи и различия.

Высокие, чернокожие, одетые в разноцветные мантии — студенты Уагаду взирали на обитателей Хогвартса с не меньшим интересом. Среди них выделялся высокий человек, совершенно лысый, с огромной серьгой в левом ухе, чем сразу же напомнил Гарри Кингсли. Он медленно окинул взглядом собравшихся… и застыл на месте, едва его взгляд остановился на профессоре защиты от Тёмных искусств. Только теперь Гарри заметил, что их одежды выглядят одинаково.

Несколько мгновений иностранный гость молчал и тут неожиданно громко рассмеялся, обнажив в улыбке огромные белые зубы.

— Уоллес, — гортанно воскликнул он и поманил стоявшего на крыльце рукой. Профессор Стрейдом вышел вперёд, на лице его тоже играла улыбка. — Рад видеть тебя, Уоллес Трансваальский.

— Рад видеть тебя, Кембо Родезийский, — полным радушия голосом ответил гостю профессор Стрейдом, и оба волшебника обнялись.

Гарри окинул взглядом студентов Хогвартса, учеников Уагаду. Все они с удивлением наблюдали за дружескими объятиями этих двух, казалось, совершенно непохожих людей. Но вот, наконец, оба отстранились друг от друга и, продолжая улыбаться, обменялись парой фраз на неизвестном Гарри языке.

— Кто это такой? — спросил Рон. Но Гермиона была так поражена, что ответила не сразу.

— Кембо Плааки, директор Уагаду, — прошептала она, наконец. — Никогда бы не подумала, что они знакомы.

— И, похоже, очень хорошо знакомы, — заметила Джинни.

Тем временем Кембо Плааки и профессор Стрейдом раскланялись. Чернокожий директор расставил своих подопечных в две колонны рядом со студентами Пуффендуя, и теперь они то и дело поворачивали головы, чтобы посмотреть на гостей.

А на дороге, ведущей к замку, уже появилась новая группа людей.

Ещё издали Гарри заметил, что все они были одеты в ярко-зелёные мантии. Их возглавлял невысокий человек с длинными, до плеч, волосами и аккуратно подстриженной бородкой, его мантия была ушита золотом, а на пальцах поблескивали кольца. Профессор Макгонагалл вышла вперёд. Завидев её, шедший впереди широко раскинул руки.

— Минерва, как же я рад тебя видеть! — воскликнул он с сильным звенящим акцентом.

— Я тоже рада видеть тебя, Адемир, — с улыбкой ответила ему Макгонагалл.

— Профессор Гиджа, глава Кастелобрушу, — прошептала Гермиона друзьям.

Южноамериканские студенты встали около слизеринцев, которые сразу же стали обмениваться довольными взглядами. А к главному входу уже приближалась следующая делегация.

Высокая белокурая волшебница в голубой мантии вела за собой большую группу молодых юношей и девушек. Часть из них была в таких же голубых нарядах, часть — в мантиях цвета спелой сливы.

— Директор Ильверморни — Жаклин Делано.

— Иногда я удивляюсь, откуда ты всё это знаешь, Гермиона…

— В сегодняшнем выпуске «Пророка» была большая статья обо всех наших гостях, так что никакого особого секрета в этом нет.

Между тем профессор Делано и её подопечные подошли к крыльцу. Поднявшись на несколько ступеней, директор Ильверморни пожала руку профессору Макгонагалл, затем окинула сияющим взглядом территорию замка и воскликнула тонким, но на удивление приятным голосом:

— Как же давно я не была здесь. А ты всё не стареешь, Минерва.

— Добро пожаловать, Жаклин, — улыбаясь, ответила ей Макгонагалл.

К тому моменту, когда студенты Ильверморни заняли свои места возле воспитанников Уагаду, все уже успели заметить новую группу людей в красных мантиях, быстрыми шагами приближавшихся в их сторону.

— Дурмстрангцы, — прошептал Рон.

— А это, похоже, их новый директор, — сказал Гарри, указывая на человека, возглавляющего процессию. Невысокий, коренастый, светловолосый волшебник с ярко-синими глазами поприветствовал Макгонагалл, обнажив в улыбке ровные белые зубы.

— Я совсем забыл поздравить тебя с назначением, Минерва.

— Как и я совсем забыла поздравить с этим же тебя, Густав.

И оба они рассмеялись.

Следом за дурмстрангцами к школе подошла делегация Шармбатона. Мадам Максим шла в окружении толпы очаровательных юношей и девушек, кланяющихся и одаривающих улыбками наблюдавших за ними студентов. Гарри заметил среди них Габриэль Делакур — она шла в первом ряду с такой грацией, что невольно ему вспомнилась её прекрасная сестра. Чем старше становилась эта маленькая девочка, которую он несколько лет назад вытащил со дна Чёрного озера, тем больше походила она на Флёр. Габриэль поймала его взгляд, и лицо её расплылось в улыбке. Прошептав что-то шедшей рядом с ней девушке, она помахала друзьям и послала им воздушный поцелуй.

— С возвращением, Олимпия, — поприветствовала мадам Максим профессор Макгонагалл.

— Ах, как п’гиятно снова оказаться в ’Огва ’гтсе, Мине’гва, — пробасила возвышающаяся над директором Хогвартса на несколько голов глава Шармбатона и быстро окинула взглядом стоявших в несколько рядов студентов и крыльцо с преподавателями. Особенно долго она задержала взгляд на Хагриде, который смущённо улыбнулся ей в ответ. — Я смот’гю, мы прибыли не пе’гвые.

— Мы ждём подопечных Чудинова и Ямато-Кана.

— Ошень хо’гошо, в таком случае я сейчас ’гасставлю своих учеников.

И студенты Шармбатона присоединились к ученикам Дурмстранга.

Через несколько минут на дороге вновь появились люди. Высокие, черноволосые, все как один — в строгих серо-бирюзовых мантиях. Их вёл человек, усы и борода которого могли бы составить конкуренцию самому Альбусу Дамблдору. Из-под его густых бровей взирали на мир большие карие глаза. «Колдовстворец», «Русские» — пронеслось по рядам студентов Хогвартса.

— Добро пожаловать, Владимир, — поприветствовала профессор Макгонагалл, когда оба директора обменялись объятиями и расцеловались в обе щеки. Человек с бородой огляделся, усмехаясь.

— Да, именно таким я и представлял себе Хогвартс, Минерва.

Он говорил медленно, чеканя каждое слово и сильно картавя. Затем повернулся к своим ученикам и что-то быстро сказал им — Гарри не понял ни единого слова.

— Осталась только одна школа, — сказала Гермиона, чуть поднимая голову. — А, вот, похоже, и они.

Студенты Махотокоро шли стройными рядами, не оглядываясь и смотря строго вперёд. На них были мантии, чей цвет колебался от бледно-розового до золотого. Наверное, их меняют, когда переходят с курса на курс, подумалось Гарри. Впереди всех шёл невысокий человек с короткими чёрными волосами. На нём была ослепительно-белая мантия. Когда Макгонагалл подошла к нему, он низко поклонился. Стоявшие за ним последовали его примеру.

— Добрый вечер, Минерва-сан, для меня большая честь быть здесь сегодня вместе со своими воспитанниками, — сказал он, выпрямляясь.

— Добрый вечер, господин Ямато-Кан. Для нас не менее большая честь принимать вас сегодня в стенах Хогвартса, — произнесла в ответ Макгонагалл.

— Мы немного припозднились, но, надеюсь, не создали вам и всем остальным проблем.

— Нисколько. Располагайтесь, где вам удобно, скоро прибудут представители Министерств магии.

Невысокий директор кивнул, быстро сказал что-то своим подопечным, и те встали рядом с учениками из России.

Некоторое время студенты Хогвартса и иностранные гости ещё стояли возле главного входа. То и дело кто-то начинал оглядываться, всматриваться в лица и мантии — всем было интересно, как выглядят ученики из других школ. До ушей Гарри доносились тихие голоса, половину из которых он не понимал. Расположившиеся на крыльце представители Министерства магии хранили молчание, а мистер Уизли то и дело поглядывал на часы. Но вот, наконец, он поднял взгляд, посмотрел вперёд, улыбнулся и сказал:

— А, вот и они.

Взоры всех присутствующих вновь обратились на дорогу, ведущую к замку. Сейчас по ней шла оживлённая толпа. От такого разнообразия цветов и красок у Гарри так зарябило в глазах, что он был вынужден зажмуриться и протереть их пальцами. С каждым шагом толпа становилась всё ближе. Теперь уже Кингсли, мистер Уизли и Перси вышли вперёд и принялись по очереди пожимать руки подходившим к ним волшебникам, что-то тихо говоря им и улыбаясь. Те улыбались в ответ, кивали и проходили дальше, скрываясь за аркой главного входа.

— Смотрите! — воскликнула Джинни, указывая на высокого мужчину в бело-голубой мантии с густой бородой и длинными вьющимися волосами. Он пожимал руку мистеру Уизли, стоя в окружении рослых смуглых мужчин в жёлтых мантиях. — Интересно, кто это.

— Птолемей Маврокодат, архонт волшебников Греции, — произнесла Гермиона. — А эти люди вокруг него — Корпус гоплитов, нечто вроде наших мракоборцев с примесью магловских солдат.

Греческий гость прошёл мимо них и исчез в дверях замка, а сурового вида гоплиты тут же молча последовали за ним.

— А это кто? — спросил Гарри, кивая на высокую черноволосую женщину в пурпурной мантии, с которой сейчас здоровался мистер Уизли.

— Маг-консул Италии Пиовра Каттани, — мгновенно ответила Гермиона.

Наконец поток гостей стал редеть, а вскоре на дороге не осталось никого.

— Что ж, теперь я прошу всех вас последовать за нами, — произнесла профессор Макгонагалл, окидывая взглядом ряды студентов Хогвартса и учащихся иностранных магических школ. С шумом огромная толпа хлынула в холл и из него прошла в Большой зал. Едва они оказались внутри, Гарри снова почувствовал, как у него отвисает челюсть.

И без того большое помещение было магически расширено чуть ли не в два раза. На стенах висели разноцветные флаги иностранных государств и гербы школ-гостей и факультетов Хогвартса, стоявшая на столах золотая посуда блестела так, что было больно глазам. Под высокими сводами зала, в безбрежной чистоте вечернего неба светило багровое предзакатное солнце, а за столом преподавателей развевалось невероятных размеров полотнище, на котором была изображена большая буква Х в окружении льва, орла, барсука и змеи

— Побыстрее рассаживайтесь по своим столам! — воскликнула Гермиона толпе четверокурсников, отходя чуть вперёд и активно жестикулируя. По правую руку от неё Оуэн направлял ещё один поток студентов. Старосты факультетов носились вдоль своих столов, освобождая возникающие заторы и успокаивая излишне переволновавшихся учеников.

Для гостей из других школ поставили отдельные столы, и теперь они сидели за ними, обмениваясь взглядами и то и дело приподнимаясь, чтобы получше разглядеть заколдованный потолок Большого зала и герб Хогвартса.

На возвышении, помимо преподавательского стола, теперь стояло ещё несколько, за которыми разместились директора магических школ и главы иностранных делегаций. Ещё долго вокруг стоял невообразимый гул, но вот все наконец расселись, профессор Макгонагалл встала со своего места, и весь Большой зал мгновенно погрузился в тишину.

— Скажу вам сейчас только одно, — произнесла она, с улыбкой окидывая взглядом собравшихся, — давайте же начнём наш торжественный банкет.

И золотые тарелки мгновенно наполнились едой.

Такого изобилия блюд и разнообразия угощений на памяти Гарри в Хогвартсе не было никогда. Несколько секунд весь Большой зал пребывал в тишине — студенты и иностранные гости не могли оторвать взгляд от поданной им праздничной трапезы. Но вот зазвенели приборы, загремела посуда, и пир начался.

Что только ни успели попробовать этим вечером друзья! Помимо традиционных пасхальных угощений, с лёгкой руки эльфов-домовиков весь Хогвартс наслаждался множеством иностранных блюд. Вестфальский айнтопф и копчёный лосось, уже знакомый им буйябес и лягушачьи лапки (Рон наотрез отказался даже притрагиваться к ним), фейжоада и лепёшки из маниоки, джамбалайя и суп из молллюсков, маисовая каша и запечённое мясо крокодила (Гермиона и Джинни пришли от него в шок), куриные котлеты с картофельным пюре и густой сытный борщ (вначале Гарри сомневался его ярко-красного, напоминающего кровь цвета, но, распробовав, отдал супу должное), рисовая лапша и крохотные, стоявшие рядом с пряным соевым соусом, суши.

— Никогда ещё не пробовал столько всего, — произнёс Рон, отправляя в рот очередную порцию рыбы и риса. — Почему нам не могут готовить такое каждый день?

— Быстро привыкнешь и затребуешь другого, знаю я тебя, — сказала Джинни, и все засмеялись.

После основных блюд был подан десерт — и вновь школьные повара превзошли самих себя. Сладости, местные и иностранные, в таком огромном количестве, что рябило в глазах — отправляя в рот очередную порцию оладий, щедро разбавленных сладким кленовым сиропом, Гарри всерьёз стал опасаться за ставшую заметно тесной ему мантию.

— Как бы нас после этого мётлы не отказались нести, — пошутил он, глядя, как Рон и Джинни набрасываются на очередную порцию мороженого.

— Пустяки, за пару тренировок всё сбросим, — отозвалась Натали, махнув рукой и продолжая налегать на рахат-лукум.

Наконец объевшиеся и чрезвычайно довольные гостями, пиром и самим собой, друзья откинулись на скамье и стали с интересом рассматривать сидящих в зале.

Взгляды их задержались на столе, за которым обедали директора магических школ. Профессор Макгонагалл, держа в руках золотой кубок, разговаривала о чём-то с улыбающимся Адемиром Гиджой. Кембо Плааки сосредоточенно слушал Жаклин Делано, то и дело кивая. Мадам Максим с интересом окидывала взглядом зал, изредка посматривая на сидевших за отдельным столом студентов своей школы. Густав Эрикссон, директор Дурмстранга, нахмурив брови, что-то быстро говорил Владимиру Чудинову, а Ямато-Кан невозмутимо продолжал трапезу, орудуя вместо привычных ножа и вилки двумя длинными деревянными палочками.

— Интересно, как это у него выходит ими есть, — сказал Рон, наблюдая за директором Махотокоро. — Это же, наверное, очень неудобно.

— Думаю, они к этому делу привыкшие, — ответил ему Деннис, пожимая плечами.

Наконец последние блюда исчезли с золотых тарелок, и взоры всех сидящих в Большом зале обратились на профессора Макгонагалл, которая вновь встала со своего места.

— Я снова хочу поприветствовать наших гостей — вы проделали немалый путь до Хогвартса и наверняка ужасно устали. Но прежде, чем все мы удалимся на заслуженный отдых, мне бы хотелось сказать ещё пару слов. Вскоре будет опубликовано новое расписание финальных матчей школьного чемпионата по квиддичу — как я вам уже говорила в начале года, последние его игры пройдут не в мае, а в апреле.

По залу пронёсся гул — иностранные студенты, переглядываясь, с оживлением обсуждали что-то — изредка до Гарри долетали обрывки речи на чужих языках.

— И самое главное, о чём мне нужно вам сообщить, — продолжила тем временем профессор Макгонагалл. — Ровно через две недели в Хогвартсе состоится большой бал для всех наших гостей и обитателей замка.

Последние слова она договаривала, сильно повысив голос, чтобы её было слышно сквозь гомон всего зала, принявшегося с шумом обсуждать услышанное.

— Разумеется, некоторые из вас помнят Святочный бал, прошедший у нас во время Турнира Трёх Волшебников, но всё же почти все столкнутся с подобным мероприятием впервые. Поэтому я прошу старшие курсы рассказать своим младшим товарищам обо всём, что будет ждать их на балу. Разрешаю приукрашивать, но не разрешаю привирать, — при этих словах профессор Макгонагалл улыбнулась. — И, разумеется, помните также обо всех правилах приличия, которые вы все будете обязаны неукоснительно соблюдать.

Гарри перевёл взгляд на друзей. Все четверо обменялись понимающими улыбками.

— Ну а теперь давайте пожелаем друг другу хороших снов — впереди нас ждёт ещё очень много интересного.

Огромная толпа потянулась к выходу из Большого зала, директора иностранных школ призывали своих подопечных к порядку, собирали их в группы, чтобы все выходили вместе. Между столами метались старосты, окрикивая учеников своего факультета. Натали и Деннис умчались к дверям, следя, чтобы гриффиндорцы и пуффендуйцы не смешались и не перепутались в холле.

— Праздничный бал — это же так круто, — воскликнул Уолтер Крейн, нагнав друзей уже в дверях. Лицо его светилось от счастья.

— Кого собираешься позвать? — спросил Гарри.

— Кэтрин, конечно. Вас не буду спрашивать, про вашу компанию все и так уже всё знают, — ответил он и усмехнулся.

Покинув Большой зал, друзья не направились, подобно всем остальным гриффиндорцам, по лестницам к своей башне, а отошли чуть в сторону, чтобы не мешать выходящим, и стали внимательно следить за дверями, ведущими из зала в холл. Они заметили, как вышли Оуэн и Натали, как слизеринец увидел их, что-то быстро сказал девушке, обнял её, и она направилась к лестнице, а он поспешил к ним.

— Кого-то ждёте? — спросил Оуэн, подходя ближе.

— Нашего отца, — кивнув, ответила ему Джинни, — нам надо поговорить с ним.

— По поводу Флетчера?

— Да. И ещё кое о чём, — сказал Гарри.

Прошло ещё пять минут, и из зала стали выходить представители Министерства. Шедший в числе последних, мистер Уизли оглянулся, заметил их и коротко кивнул. Гарри указал ему на пустынный коридор, ведущий к бывшему кабинету Флоренца, и все они направились туда.

— Как идут дела с Наземникусом? — спросил Гарри, когда приветствия остались позади. Они стояли перед учительским столом, за который сел мистер Уизли.

— Пока безрезультатно, — с горечью ответил тот, — но невыразимцы работают над этим, — он на мгновение замолчал, затем тихо произнёс: — Никогда бы не подумал, что у Флетчера может быть такая высокая сопротивляемость легиллеменции. Словно кто-то учил его этому специально.

Он перевёл взгляд на Оуэна, и тот ответил, предвосхищая следующий вопрос:

— Отец ею точно не владеет.

— А твой брат?

— Маркус тоже.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно, — убеждённо произнес слизеринец, а Гарри тихо добавил:

— Если бы Флинт умел проникать в чужие мысли, то он бы раскусил нас ещё на Рождество.

С этим никто не мог поспорить, и мистер Уизли согласно кивнул. Но тут же его лицо вновь стало серьёзным.

— Тогда это означает, что на стороне заговорщиков какой-то очень сильный маг, если он смог научить Наземникуса легиллеменции. Никто из бывших Пожирателей смерти на это не способен.

В комнате повисло тягостное молчание. Друзья переглядывались, все выглядели напуганными.

— Кто же это тогда? — спросила Гермиона. — Кто-то из Министерства?

— Исключено, — мистер Уизли отрицательно покачал головой, — лишь сотрудники Отдела Тайн имеют доступ к подобным вещам, а они все находятся под серьёзным контролем, который мы, к тому же, ещё и усилили.

— Да, но ведь необязательно быть невыразимцем, чтобы научиться легиллеменции, — заметил Гарри. — Дамблдор и Волан-де-Морт не работали в Министерстве ни дня, а владели ею в совершенстве.

— Но ведь они были сильнейшими волшебниками своего времени, — напомнил другу Рон. — Мало кто вообще мог бы потягаться с ними в магии. Да даже, думаю, никто бы и не смог.

— Рон прав, этому не так легко научиться, — сказал мистер Уизли.

— Но тогда точно надо искать среди министерских работников, — произнесла Гермиона. — Невыразимцев же могли подвергнуть заклятию Империус. Нужно проверить каждого.

Мистер Уизли кивнул.

— Кингсли тоже склоняется к этому варианту. Думаю, со дня на день он даст распоряжение, и проверка начнётся. Если, конечно, мы не сможем разговорить Наземникуса раньше.

— А как вы прокомментировали его арест? — спросил Оуэн. Мистер Уизли коротко усмехнулся, махнул рукой и ответил:

— Никак. Эта информация не попала в прессу.

— Значит, получается, вы удерживаете его в тайне от всех? — произнесла потрясённая Гермиона.

— Министерству приходится так поступать, не думайте, что это приносит нам большое удовольствие, — мрачно ответил Уизли, окидывая взглядом друзей. — К тому же теперь приходится отслеживать все его контакты, а это не очень-то и легко.

— Как идёт подготовка к церемонии? — спросил Гарри, видя, что отец Рона не горит желанием продолжать обсуждать условия содержания Наземникуса. — Вы усилите охрану?

— Да, и несколько раз всё перепроверим, — кивнув, сказал мистер Уизли. — Отдел магического транспорта перекроет любую трансгрессию не только в Хогвартсе, но и на много миль вокруг. Кроме того, нам удалось договориться о совместном обеспечении безопасности церемонии мракоборцами и греческими гоплитами, поэтому они и прибыли сюда в таком количестве.

Гарри вспомнил сурового вида мужчин в жёлтых мантиях и кивнул — такая мера показалась ему предусмотрительной.

— На самом деле нам тоже понадобится твоя помощь, пап, — сказал Рон. Мистер Уизли перевёл на сына удивлённый взгляд. — Ты можешь достать нам немного сыворотки правды?

— Зачем она вам нужна? — теперь мистер Уизли выглядел ещё более удивлённым. — Собираетесь допросить кого-то?

— Да, собираемся, — кивнул Гарри. — Пивза.

Мистер Уизли в недоумении оглядел друзей.

— Мерлинова борода, зачем вам это понадобилось?

— Мы считаем, что он может знать что-то о клятве основателей, — ответила Джинни.

Мистер Уизли по-прежнему выглядел растерянно. Он долго молчал, прежде чем сказать:

— Конечно, я могу попробовать… попытаться достать для вас… но имеет ли это какой-то смысл…

— Нам не нужно очень много, всего на один приём, — поспешил заверить его Гарри. — Мы уверены, что это должно помочь.

— Ну, если так… хорошо, я достану для вас сыворотку, — решился, наконец, мистер Уизли, и друзья обменялись довольными улыбками. — Но только… вы уверены, что она подействует на Пивза?

— На него подействовало заклятие Люпина несколько лет назад, — ответил Гарри, — и я тоже один раз его заколдовывал. Значит, зелье тоже должно подействовать.

Эти слова развеяли последние сомнения мистера Уизли, и он пообещал в самое ближайшее время выслать им сыворотку. Они вышли из класса, прошли в опустевший холл, распрощались с отцом Рона и Оуэном и быстро поднялись в свою спальню.

— Пароль сменился, — сказала им Полная Дама, когда все четверо подошли к портрету. Гермиона кивнула и произнесла:

— Вавилон.

При этих словах портрет сдвинулся, освобождая вход в проём.

— Вавилон? — переспросил Рон, когда они зашли в общую гостиную. Гермиона снова кивнула.

— Был такой город когда-то, очень давно.

— И всё же я не понимаю…

— Он был многоязычным, там жило несколько десятков тысяч людей из самых разных народов, — добавила Гермиона, с улыбкой глядя на Рона. — Почти как и у нас сейчас.

Вместе с Натали и Деннисом они ещё посидели немного в креслах у камина, вслушиваясь в царящее в комнате оживление — Гриффиндор с шумом обсуждал прибывших к ним в гости колдунов и волшебниц. Но, в конце концов, усталость взяла своё, и, пожелав друг другу хороших снов и обменявшись положенными вечерними объятиями и поцелуями, все четверо разошлись по своим спальням. Уолтер и Ирвин уже лежали в постелях и вполголоса обсуждали предстоящее через две недели событие.

— Мы как раз не смогли пойти на Святочный бал — были на третьем курсе, а нас никто не позвал, — объяснили они Гарри и Рону, когда те переоделись в пижамы и тоже легли. — И как хорошо, что теперь у нас будет такая возможность.

— Я думаю, это будет даже лучше, чем на Турнире, — с улыбкой заметил Гарри, снимая очки и кладя их на тумбочку, — никогда ещё в Хогвартсе не было так много гостей.

— Ещё бы, точно повеселимся на славу, — поддержал его слова Рон, закидывая руки за голову и в блаженстве закрывая глаза.

На следующий день они проснулись в отличном настроении. Пришедшая в замок атмосфера праздника, в котором участвовало так много людей из самых разных, порой невероятно далёких, стран, казалось, заставляла отступать все неприятные мысли. Да, они не всегда могли понять друг друга, ибо говорили на разных языках. Но все они были объединены общим духом, общей целью, и торжество одних тут же стало торжеством всеобщим. И не важно, студент ли ты Дурмстранга, или далёкого Кастелобрушу — в эту самую секунду любые границы и расстояния не имели никакого значения.

Друзья шли на завтрак, здороваясь и улыбаясь каждому встречному; иногда им попадались озирающиеся по сторонам люди в разноцветных мантиях, которые с любопытством разглядывали всё, что их окружало. И Гарри вместе с остальными оказывал каждому такому человеку всё возможное радушие.

— Не знаю, что на меня сегодня нашло, — произнёс Рон, когда молодой волшебник в зелёной мантии пожал ему руку и со счастливой улыбкой удалился, — но на душе сейчас так хорошо и легко.

— Не у тебя одного, знаешь ли, — ответил ему Гарри, кивая проходившим мимо чернокожим волшебницам, отчего те переглянулись и смущённо захихикали.

— Как же хорошо, ведь именно этого и добивались директора магических школ, привозя сюда своих студентов, — радостно воскликнула Гермиона, помахав рукой прошедшему мимо высокому чародею в бирюзовой мантии. — И я очень надеюсь, что теперь ничто не помешает нам наладить по-настоящему крепкие дружеские связи.

Они вошли в залитый солнечным светом Большой зал — уже который день погода за окном была просто великолепной. Чистое голубое небо смотрело на них сквозь заколдованный потолок, изредка проплывали по нему крошечные белые облака.

— Ты уже думал о тренировках? — спросила Джинни, усаживаясь за стол и наливая себе чай. — Финал чемпионата не за горами.

При мысли о квиддиче Гарри ощутил, как всё внутри него запело. Действительно, их победная серия продолжается. Ни единого пропущенного мяча, перевес в очках в несколько сотен за игру — уже одним этим они обеспечили Гриффиндору в этом году победу в межфакультетском соревновании. Однако, чтобы заполучить ещё и кубок по квиддичу, придётся очень постараться. Конечно, учитывая их громадный перевес в общетурнирной таблице, они могли бы уже расслабиться — для первого места достаточно было даже ничьей. Но ни одному игроку сборной Гриффиндора такая мысль никогда бы даже не пришла в голову — победа и только победа. Тем более, когда на них будет смотреть весь мир.

— Я прямо сейчас пойду и забронирую стадион, — сказал Гарри, вставая. — Скажете тогда остальным, что первая тренировка у нас сегодня вечером?

— Без проблем, — улыбаясь, ответил Рон.

Гарри вышел из Большого зала и по лестницам поднялся на четвёртый этаж. Подошёл к кабинету профессора Стрейдома, постучал.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Кабинет преподавателя защиты от Тёмных искусств всегда был одним из самых переменчивых мест в Хогвартсе. Сколько Гарри себя помнил, никто никогда не задерживался на этой должности дольше одного года — во всём было виновато проклятие, наложенное ещё Волан-де-Мортом.

За все эти годы кабинет менялся до неузнаваемости. Улыбающиеся портреты Златопуста Локонса, диковинные твари, которых выписывал для очередного своего урока Люпин, жутковатого вида приборы, когда здесь властвовал лже-Грюм, множество тарелочек с мерзотного вида котятами, которыми украшала стены Долорес Амбридж. Однако теперь кабинет, пожалуй, переменился больше всего.

По стенам были развешаны деревянные и каменные маски, иные с ровными чертами лица, а некоторые — скорчившие жуткие гримасы. На полу лежал разноцветный ковёр со странными узорами, занавески были плотными и висели, словно свинцовая ширма. А в углу, на высокой жёрдочке, сидел огромный разноцветный попугай, мгновенно впившийся в вошедшего изучающим взглядом.

Профессор Стрейдом был не один — в просторном кресле перед его столом сидел Кембо Плааки, директор Уагаду. Он был одет во всё ту же разноцветную мантию, в ухе блестела золотая серьга.

— Входи, Гарри, — сказал профессор Стрейдом, жестом приглашая его подойти поближе, — ты что-то хотел?

— Да, я… — Гарри запнулся. Кембо Плааки внимательно смотрел на него. — Я хотел уточнить по поводу тренировок.

— А, ну конечно, — профессор Стрейдом достал из ящика кусок пергамента, пробежал по нему глазами. — Сегодня стадион как раз свободен. Вечер вас устроит?

— Да, — сказал Гарри, кивая и снова запнувшись.

Через несколько минут они составили график тренировок, и профессор Стрейдом быстро написал и вручил ему разрешение на использование школьного стадиона. Гарри поблагодарил его, взял свисток и уже хотел было попрощаться и выйти, как Кембо Плааки, всё это время молча наблюдавший за ним, неожиданно произнёс:

— Значит, вы и есть Гарри Поттер, верно?

Гарри кивнул.

— Я много слышал о вас, — директор Уагаду поднялся со своего места, подошёл поближе. — Знаете, ваш недруг посещал нашу школу, когда путешествовал по Африке.

При этих словах Гарри вздрогнул.

— Я очень хорошо его помню, — продолжал между тем Кембо Плааки. — Тогда я ещё не был директором, преподавал заклинания. А он тянулся к знаниям, был таким вежливым и обходительным. И хотя он был чужаком и никогда не стал для нас своим, в нашей школе у него появилось много друзей. В том числе и я, — чернокожий волшебник опустил взгляд. Некоторое время в кабинете царило молчание. Наконец он тяжело вздохнул и продолжил: — Если бы я мог знать, чем это обернётся для всех, и в особенности для вас, Гарри, я бы никогда не позволил ему получить от нас те знания, которые он потом использовал против вас. Но, увы, прошлого не вернуть.

Гарри не верил своим ушам. Этот человек знал Волан-де-Морта. И даже чему-то его научил. Конечно, это потом не пошло никому не пользу, но, с другой стороны, директор Уагадау не мог же видеть всё наперёд…

— Всё хорошо, — тихо произнёс Гарри. — Немало людей в своё время попалось на лесть Волан-де-Морта, вам не в чем себя винить.

Напряжение, царившее в комнате, словно бы разом спало. Кембо Плааки кивнул, и по его лицу пробежала улыбка.

— Вы очень великодушны, Гарри Поттер. Только такой человек, как вы, мог бы сразить такого волшебника, как он.

Десять минут спустя Гарри медленно брёл по коридору в направлении лестницы. В голове у него до сих пор было сумбурно от услышанного в кабинете профессора Стрейдома. Вновь отголоски прошлой жизни, как долго ещё они будут преследовать его?

— Гарри!

Он поднял взгляд. К нему спешили Рон, Гермиона, Оуэн и Джинни.

— Гарри, мы… что-то случилось?

— М? Нет-нет, всё в порядке.

— На тебе лица нет, — взволнованно произнёс слизеринец. — Что-то произошло?

Гарри оглянулся, заметил оставленную кем-то приоткрытой дверь в пустой класс, завёл туда друзей и быстро пересказал им всё, что с ним произошло. Когда он закончил, все четверо были ошарашены не меньше его самого.

— Значит, Ты-Знаешь-Кто был в Африке? — казалось, не веря тому, что говорит сам, переспросил Рон. — И обучался там магии?

— На шестом курсе Дамблдор говорил мне, что Волан-де-Морт много путешествовал, — ответил Гарри, пожимая плечами. Он чувствовал, что начинает понемногу приходить в себя. — Этого следовало ожидать. Кстати, вы что-то хотели сказать, когда бежали ко мне?

Рон достал из кармана крохотный пузырёк с прозрачной жидкостью.

— Отец прислал сыворотку. Мы можем допросить Пивза.

Внутри Гарри всё словно перевернулось.

— Отлично! Так чего же мы ждём?

Они вышли из кабинета и стали ходить по этажам в поисках полтергейста. Расспрашивали всех, кто попадался им на глаза: студентов, преподавателей, даже приведений, но никто из них не видел Пивза.

— Боже, какой же я глупый, — воскликнул Гарри после получаса безуспешных поисков, хлопнув себя по лбу. — У нас же есть Карта Мародёров!

Через десять минут он вышел из гостиной Гриффиндора к ожидавшим его друзьям. Они завернули за угол, Гарри раскрыл Карту и принялся быстро осматривать замок и его окрестности. Но найти в нём одну-единственную точку теперь было делом очень нелёгким.

— Как же много в Хогвартсе людей, — воскликнул Рон, водя пальцем по длинным линиям коридоров. — И как мы теперь найдём Пивза?

— Вот он, — неожиданно воскликнула Джинни, тыча пальцем в Карту. — На третьем этаже, возле кабинета Кьяры.

Друзья бросились вниз, то и дело сверяясь с Картой, чтобы не упустить полтергейста. Проходившие мимо студенты и иностранные гости недоумённо оглядывались, когда те проносились мимо. Дойдя до поворота в коридор, в котором, судя по Карте, находился Пивз, друзья остановились и принялись к подготовке. Гермиона наколдовала небольшой кубок, Гарри наполнил его, а Рон откупорил пузырёк и добавил его содержимое в воду .

— Побудьте пока здесь, иначе он может что-то заподозрить, — прошептал Гарри друзьям, убрал Карту в карман и вышел в коридор.

Зависнув над самым потолком, Пивз — крохотный человечек в бубенчатой шляпе — развлекался тем, что бросал в открытое забрало рыцарских доспехов крохотные резиновые мячики и злорадно хихикал, когда те в ответ разражались громкой руганью. Заметив Гарри, он перекувырнулся в воздухе, сострил злорадную гримасу и, опустившись чуть ниже, произнёс:

— Ага, сам великий и ужасный Поттер собственной персоной, вот так встреча!

— Привет, Пивз, как дела?

— Дела-а?..- переспросил полтергейст, долго и противно вытягивая окончание слова. — Дела у меня отлично, в отличие от тебя!

— Это почему же у меня они должны быть не отличными?

Пивз надул щёки, с силой надавил на них, издав громкий неприличный звук, снова перекувырнулся в воздухе и во весь голос принялся декламировать:

Тебе экзамены сдавать,

А мне на это наплевать!

Тебе экзамены сдавать,

А мне на это…

— Конфундус! - воскликнул Гарри и Пивз мгновенно затих. Глаза его расползлись в разные стороны, рот так и остался широко раскрытым.

— Какая жаркая погода, не правда ли? — спросил Гарри, улыбаясь. Оглянувшись, он жестом поманил выглядывающих из-за стены друзей. — Мы тут как раз несём воду в учительскую, не хочешь выпить?

— Я… я… — проскрипел полтергейст, опустился почти до самой земли и кивнул. — Да, я хочу воды. Давайте её сюда.

Улыбающаяся Гермиона протянула ему кубок. Пивз припал к нему губами, в несколько глотков осушил и отбросил в сторону. Кубок упал на пол, громко звеня, Гермиона взмахнула палочкой, и тот мгновенно исчез. Несколько секунд прошли в молчании.

— Пивз, тебе известно что-нибудь о клятве основателей Хогвартса? — спросил Гарри, внимательно наблюдая за реакцией полтергейста. Тот причмокнул губами, задумчиво почесал подбородок и произнёс:

— Вы имеете в виду их торжественное обещание при основании школы?

— Нет-нет, не знаешь, они не давали какую-нибудь дополнительную клятву? — отрицательно покачав головой, сказал Гарри. — Что-нибудь связанное с защитой студентов, уважением к деканам и всё такое прочее.

Лицо Пивза просветлело.

— А-а, вы об этом. Так бы сразу и сказали! Конечно, я всё про это знаю.

— Расскажешь нам? — спросила Джинни, её голос подрагивал от волнения.

— Конечно расскажу, почему бы и нет? — полтергейст взмыл вверх, завис под самым потолком, устроился поудобнее и начал рассказывать: — Это дело было ещё до их первого разлада: знаете, когда Слизерин заявил, что нужно отдавать приоритет чистокровным при наборе на учёбу…

Друзья кивнули.

— Ну вот, а тогда они все дружили и всё было в Хогвартсе хорошо. Признаюсь честно, я всей подноготной не помню, но кое-что слышал…

— Что же? — спросил Гарри.

— Ну, значит, смотрите, — Пивз спикировал и завис в метре от них, — в тот день я заметил, что все четверо в кабинете Гриффиндора собираются, и решил подслушать, о чём они там интересном говорить будут. Но не тут-то было, стоило мне подлететь к дверям, как меня тут же окликнул Ханкертон Хамбл — он тогда только начал смотрителем работать. Что ты тут делаешь, говорит, не смей подслушивать, говорит, они там важные вещи обсуждают, не для чужих ушей предназначенные. Ну я, естественно, ещё больше захотел узнать, но Хамбл словно приклеился к этой двери — видимо, они его попросили проследить, чтобы им никто не мешал. Думал я, как бы пробраться — а мимо него даже невидимым не проскользнуть — ну и придумал. Поднялся на несколько этажей — там тогда кабинет зельеварения находился — и устроил переполох. Опрокинул котлы, разбросал ингредиенты, ужас, короче говоря, что началось. Студенты кричат, преподаватель растерялся. Ну и пошёл искать Хамбла, чтобы он ему с уборкой помог. Вот так я в кабинет Гриффиндора и пробрался.

Пивз закрыл глаза, улыбаясь — очевидно, ему приятно было вспоминать об этом. Несколько мгновений он молчал, затем продолжил:

— Ну так вот, а они там, значит, сидят за столом, обсуждают что-то. Я поближе подкрался и вижу — все четверо по одной руке вперёд выставили и ладонь на ладонь положили, что-то вроде креста, знаете. И Пенелопа Пуффендуй вдруг говорит: мол, уверены ли вы, что это хорошая идея? Слизерин и Гриффиндор ничего не сказали, а Кандида Когтевран так посмотрела на неё, недоумённо и говорит: конечно, Пенни, это очень важно. Мы обязаны сделать это. Затем достала волшебную палочку, и по рукам всех четверых словно золотые нити заструились.

Гарри похолодел. Он знал, что таким образом люди скрепляют Непреложный обет. Скосив глаза, он посмотрел на друзей. Те были поражены не меньше его.

— Ну вот, — тем временем продолжил Пивз. — Обвязали их руки эти нити, значит, и начали они все вместе говорить — я уже чего-то и не вспомню, конечно — что, мол, мы, основатели школы чародейства и волшебства Хогвартс, клянёмся, что отныне и навсегда все наши студенты будут дружны, честны друг перед другом и станут уважать себя и своих деканов. И что декан — это не просто должность, а особый статус, скреплённый магией договор, связывающий его со школой. И что отныне директор Хогвартса, назначая декана любого факультета, таким образом и сам этот договор подписывает, что мол ручается за то, что этот человек никогда никому из своих студентов не причинит вреда. И что сами студенты никогда своему декану ничего не сделают. И что будет это продолжаться всё время, пока существует эта школа. И что никто и ничто никогда эту клятву не посмеет нарушить.

— А что будет, если она всё-таки будет нарушена? — спросил Гарри, чувствуя, как всё внутри него медленно холодеет.

— Если вдруг декан ученику своему серьёзный вред причинит — или наоборот, студент в своего декана смертельное заклятие нашлёт — то с этого самого момента школа Хогвартс перестанет существовать, — на одном дыхании выпалил Пивз.