Ликорис (гет)

Казутора был доставлен в больницу в тот же день.

Ямагиши, Ацуши, Макото и Такуя, которые во время драки сбежали из кабинета, внезапно появились позади хмурого Баджи. Запыхавшиеся от бега туда-сюда и с надеющиеся, что Кейске остановит жестокое мордобитие. Но кто же знал, что к появлению Баджи Такемичи уже окончательно уделает Ханемию, и всё что нужно будет делать — это просто спустить вниз горе-гопника. Вместе они подхватили скулящего от боли вальхаловца и потащили из школы до больницы обходными путями.

Казутора же мешал им делать доброе дело: постоянно пытался вырваться, грозя упасть лицом на асфальт, и крича о том, что им всем крышка, что он надерёт им всем зад, что Вальхалла это так просто не оставит и сотрёт в порошок всю Тосву, а её, Такемичи, он, Ханемия, самолично убьёт нафиг.

Не выдержав, Ханагаки попыталась заткнуть Казутору, пообещав ему, что врежет ему по яйцам так, что он больше никогда их не почувствует, и сломает ещё и ноги, если тот продолжит сопротивляться. От слов девушки парень лишь сильнее начал вырываться, проклиная её. Баджи, напротив, просто врезал бывшему другу по голове, и Ханемия потерял сознание, обессиленно повиснув на руках у парней.

Такемичи взглянула на друга, что аккуратно тащил за подмышки Казутору. Кейске лишь устало покачал головой, мол, смирись, его паршивый характер уже ничто не исправит. Даже чудо не поможет.

Ханагаки лишь вздохнула и махнула рукой.

Своими криками Казутора выбесил всех, и потому ребята лишь вздохнули с облегчением, наслаждаясь долгожданной тишиной и принимаясь в красках и мельчайших подробностях обсуждать драку между Такемичи и Казуторой.

Ханагаки и Баджи всю дорогу до больницы молчали.

Там врачи поначалу просто хотели загипсовать руки Казуторы и отправить его восвояси на попечение притащившего его Баджи (остальных Такемичи отпустила обратно по домам), однако у докторов это не вышло: Кейске, выдумывая на ходу, как можно убедительнее врал о том, что его друг пострадал в ходе нападения каких-то гопников и его уж никак нельзя отпускать обратно прямо сейчас — его там лишь сильнее изобьют. Врачи сперва скептически отнеслись к словам парня, потому что тот сам выглядел как гопник, однако гематомы по всему телу и подозрение на сотрясение от того удара об пол заставили их передумать.

Теперь Казутора был обязан пролежать как минимум десять дней.

Пришедший в себя Ханемия сложившейся ситуацией, конечно же, не был доволен, однако кулак, показанный Баджи, переубедил его.

Посещение разрешили только через четыре дня. Мол, пациент ещё слаб, надо провести кучу анализов, да и ему в принципе сейчас лишняя нагрузка ни к чему. Баджи важно покивал, пообещал передать всю информацию родителям Ханемии, поблагодарил врачей, пожелал другу скорейшего выздоравливания и ушёл.

Внизу, на парковке, его уже ждала Ханагаки. Она скрестила руки на груди, прислонившись к байку Баджи.

— Ну как? — спросила она, нахмурившись и лелея внутри надежду на то, что парень пролежит в больничке минимум недели две.

— Через четыре дня, с двух до четырёх, — отозвался Баджи, почесав затылок.

Запоздало Такемичи подумала о том, что сперва надо было заставить парня нацепить свои дурацкие очки и заплести хвостик, и только потом отпускать ко врачам. Так он был похож на задрота. Вообще, Ханагаки не могла не поражаться каждый раз, как Кейске превращался из гопника в прилежного ученика и обратно. Это было очень похоже на магию, которую Баджи использовал, лишь не быть прибитым и радовать свою Маман.

— Слух, а обязательно было… Ну, обе руки ломать? Хватило бы и одной.

— Я тебя умоляю, — фыркнула девушка, закатив глаза, — он бы пришёл на драку с единственной левой рукой и получил бы тех ещё люлей. Так что всё правильно я сделала. Сотрясение мозга, правда, получилось само по себе, но так даже лучше: дольше пролежит и нам меньше проблем.

К сожалению для Кейске, у Такемичи находилось мало сочувствия к убийце Шиничиро-сана.

— Я порой понять не могу, ты либо слишком жестокая, либо слишком расчётливая, — признался он.

— Второе. А с теми, кто мне не по душе — первое, — пожала плечами девушка, подойдя к другу. Ну да, будет она церемониться с тем, кто пытался разрушить жизни её друзей. И это касалось не только Казуторы, но и вообще кого угодно, кто только попробует отобрать у неё и её друзей шанс на счастливую и спокойную жизнь. — Лучше скажи, что нам с Майки-куном делать. Ты до сих пор хочешь, чтобы они с Казуторой-куном поговорили? Не слишком ли? Майки-кун до сих пор от смерти Шиничиро-сана отойти не может. Да и вряд ли Казутора-кун сам желает этого разговора.

Баджи закусил щёку изнутри, чуть отворачиваясь. По его лицу и так было ясно, что он не особо продумал данную деталь их плана, желая восстановить то, что давно было разрушено. Такемичи знала, что парень и сам понимал, насколько сумасшедшей была его затея, однако подлое чувство вины не давало поступить иначе. Ханагаки страдала от того же. Её тоже сволочь-вина душила чуть ли не каждый день.

Правда, Такемичи не давала этой вине отравлять себе жизнь.

— Знаю, но… Казутора нуждается в этом разговоре. Ты видела его глаза? Он изменился. Что-то в нём изменилось. Он… — на мгновение зажмурился Кейске, — во время нашего разговора он винил во всём Майки.

— Чего? — удивилась Такемичи, поворачиваясь всем к другу корпусом. — Майки-куна? В чём?

— В произошедшем тогда.

Девушка подняла бровь. Как это — он винил Майки? Майки никогда не подталкивал его убить Шиничиро, никто не требовал этого. Он даже никогда не просил этот чёртов байк на день рождения! Это сам Казутора решил убить его! Это сам Казутора испугался и ударил тем чёртовым гаечным ключом по чужой голове! Так о какой вине Майки вообще могла быть речь?

Такемичи зло сжала руки в кулаки, которые вновь зачесались лишний раз ударить Казутору по его нахальной роже. Даже чуть дёрнулась, но Баджи придержал её за локоть. И лишь когда Такемичи подняла руки вверх, её отпустили.

Баджи вновь зарылся рукой в волосы, растрепав их, и отвёл взгляд. Он выглядел очень вымотанным.

Ханагаки и сама за сегодня устала.

— Они должны поговорить, — твёрдо решил Баджи, строго посмотрев на подругу. — Майки должен знать, что Казутора не хотел убивать Шиничиро-сана. Просто так получилось.

Такемичи поджала губы. Она была уверена, что Майки и так об этом знал, но просто не мог простить. Такое в принципе не прощается.

— Я эту идею не поддерживаю, — кислым тоном сказала девушка, обдумывая, что идея разговора, конечно, классная, но только в мечтах у Баджи.

— Я знаю, — горько усмехнулся тот и пожал плечами. — Но всё равно прошу о помощи. Кто знает, что случилось в тот Хэллоуин и почему он убил меня. Может, он на самом деле хотел убить Майки, но я его защитил? Надо разобраться с этим, надо сделать так, чтобы он перестал винить во всём Майки. А для этого они обязаны поговорить.

В словах Баджи была логика, однако Ханагаки отказывалась принимать её. Она считала, что лучше всего с ментальными проблемами Казуторы разберётся психиатр, а не какой-то разговор с Майки. Да и самому Майки не помешал бы специалист, чтобы отработать травму после потери брата.

Она видела — Кейске тоже это понимал. Понимал, но всё равно желал их встречи. Он не хотел, чтобы его лучшие друзья жили в ненависти друг другу, и ради этого был готов столкнуть их лбами, заставить поговорить, извиниться.

Такемичи не оставалось ничего другого, кроме как смириться и согласиться. Даже без неё Баджи не отступится и организует эту дурацкую встречу. Так пусть уж лучше она хоть как-то контролирует её.

— Я всё ещё против, — начала она, — но если хочешь — вперёд. Я поддерживать это безумие не собираюсь, но буду рядом.

— Ты приведёшь Майки? — обнадёжился Баджи.

— Приведу, — раздражённо кивнула девушка, тут же тыча указательным пальцем в Баджи. — Но если вдруг что пойдёт не так, я сразу заберу его.

Баджи счастливо улыбнулся.

Такемичи стало неприятно от самой себя.

По спине и рукам прошёлся мерзкий холодок, заставив передёрнуть плечами. Она чувствовала, что таким образом предала доверие Майки. Он, наверное, больше никогда в жизни не хотел бы видеть лицо Казуторы. Да даже просто разговаривать с Ханемией. Однако у Кейске были другие планы. А Такемичи предстояло ещё взять на себя ответственность за то, что произойдёт.

— Ладно, седлай байк и поехали. Мне ещё с Майки-куном и Дракен-куном договариваться, — недовольно сказала девушка, садясь на заднее сидение мотоцикла, который кто-то из Томана чуть ранее прикатил со школы, и хлопая по месту перед собой. Кейске насмешливо закатил глаза.

Мотор зарычал на всю парковку, Ханагаки вцепилась в майку Баджи, обнимая парня за талию, и они стартанули. Ветер бил в уши, машины сливались в одно цветное пятно, и Такемичи наконец-то почувствовала, как злость отпустила её. Ветер свистел, волосы откидывались назад, и внутри становилось теплее.

Ей не терпелось тут же взять в обнимку Майки и просто пролежать на его кровати весь остаток вечера.

И дома её уже ждал весëлый Майки, который немного удивился столь позднему приезду: школьные уроки закончились ещё час назад.

— Что-то случилось? — спросил он, что-то жуя, и, судя по возмущённым возгласам Эмы с кухни, это «что-то» он спёр с обеденного стола раньше времени. — Учителя задержали?

— Не совсем, — пространно ответила Такемичи, отмахиваясь от вопроса. Майки подошёл ближе, весело качаясь из стороны в сторону и дожидаясь, пока Такемичи не разуется. — Просто нарвались на одного парня из Вальхаллы, пришлось отпинать его.

— И кто отпинал? Ты или Баджи? — хитро спросил парень, и глаза его лукаво заблестели.

— Обижаешь! Конечно я, — рассмеялась девушка. — Баджи-кун немного опоздал, но помог оттащить побитого в больницу.

Майки засмеялся, крепко обнимая девушку, а потом подхватил её за талию и закружил вокруг своей оси. Такемичи испуганно взвизгнула и вцепилась в крепкие плечи Сано. Парень на это лишь громче захохотал, ощущая себя как никогда довольным. Ханагаки пришлось всем телом прижаться к нему, обхватив его за шею.

— У меня самая лучшая девушка в мире! — довольным тоном заявил он, ставя её на пол.

Но едва она успела отступить, как Манджиро не удержался от мягкого поцелуя. Ханагаки радостно улыбнулась, нежно обхватывая чужое лицо руками и с большим энтузиазмом отвечая.

Она была счастлива, что Майки признавал её силу и не считал хрупкой вазой, которую надо держать в стороне от любого мордобития. Нет, он всё ещё был против её вступления в Тосву и участия в драках по типу той, что была с Мёбиусом, но он определённо верил в то, что Такемичи сможет защитить себя в драке один-на-один. Конечно, ей не одолеть кого-то вроде Ханмы или братьев Хайтани, но мелкая сошка для неё не была помехой.

Майки ей доверял. А это было всем, что девушка только могла просить.

Настроение было на высоте, и даже обещание привести Майки в больницу к Казуторе ни капли не омрачало его ближайшие несколько дней. Ровно до того момента, пока они не оказались у входа в больницу. Что ж, этого было не избежать: она сама на это подписалась. Оставалось надеяться, что всё пройдёт гладко.

Хотя где Майки с Казуторой, а где — гладко?

Майки и Дракен выглядели удивлёнными, а Ханагаки мысленно прокляла себя. И вот зачем она что-то там пообещала Баджи? Хотя он и без неё устроил бы встречу старых и не очень добрых друзей, которая могла бы закончиться лежащим со сломанными ногами на соседней койке Кейске. А Майки оказался бы в обезьяннике…

Такемичи помотала головой и с глубоким вздохом попыталась собраться с духом. Всё будет хорошо. Она будет рядом, и если что, самое страшное остановит.

— Майки-кун, Дракен-кун, — повернулась к ним Такемичи, — это была не моя идея, я её не поддерживаю, но уж лучше так, чем… как-то иначе.

— О чём ты, Такемучи? — не понял Рюгуджи.

Майки вопросительно склонил голову на бок, но ничего не сказал.

— Сейчас сами увидите. Идём, Баджи-кун уже заждался.

Парни удивлённо переглянулись, но молча последовали за девушкой наверх по лестнице.

Каждый новый шаг давался для Такемичи с трудом, давя на её чувство вины и вызывая лишь новые волны презрения что к себе, что к Ханемии. Она не хотела снова видеть лицо Казуторы, не хотела, чтобы Майки опять встретился с человеком, убившим его брата, не хотела вновь заставлять окружающих страдать.

Дверь в палату поддалась без труда, и голоса по ту сторону мгновенно затихли. Ханагаки сделала шаг внутрь. Майки и Дракен вошли за ней.

И остолбенели.

Казутора как ни в чём не бывало сидел на больничной кровати, оторванный от разговора с Баджи. Тот, в свою очередь, выглядел немного напряжённым, но определённо довольным, при этом чистя яблоки. Когда в палату вошли гости, они тут же обратили на них внимание. Кейске мгновенно подорвался на месте, отводя взгляд и стараясь не смотреть в глаза Майки.

— Пришла добить? — злобно и с презрением прорычал Казутора. Такемичи лишь закатила глаза.

— Какого чёрта, — прошипел Сано, и лицо его исказилось гневом. — Баджи, Такемучи, как это понимать?

— Такемучи, — тяжёлым тоном произнёс Дракен, недовольно глядя на девушку. По спине прошлись те самые неприятные холодные мурашки.

— Как я уже говорила, я и сама не в восторге, — отозвалась она, скрещивая руки под грудью. — Это идея Баджи-куна, не моя. И так как я обещала, что пригляжу за ним, то приходится идти и на такие… вещи.

— Баджи, — нахмурился Ханемия, не спуская с глаз злющего Сано, недовольной Ханагаки и раздражённого Дракена. — Не знаю, что ты задумал с этой сумасшедшей на пару, но я не собираюсь видеться с Майки.

— Мне тебе ещё и ноги сломать? — зло спросила Такемичи. — Не бойся, мы в больнице, тебе сразу же помогут.

— Да ты просто долбанутая на всю голову! — закричал парень, размахивая загипсованными руками.

Ханагаки прищурилась. О, да этот сопляк ещё не догадывается, какой долбанутой она может быть на самом деле. И раз уж назвал сучкой, то она будет сучкой.

Баджи поднял руки в примирительном жесте, призывая всех к тишине. Четыре пары недовольных взглядов обратились к нему, и Кейске, кажется, впервые понял, что не знает, что делать дальше. Вернее, план-то у него был, но он так и не продумал до конца, как именно заставить всех успокоиться и выслушать его.

Тут на помощь пришла Такемичи. Взяв Майки и Дракена за руки, она провела их к соседней койке, усаживая на неё, а потом вернулась обратно к входной двери и закрыла её. А потом встала прямо перед ней, не давая никому выйти.

Баджи благодарно кивнул подруге, а та в ответ сделала рукой жест, мол, начинай давай, у собравшихся здесь терпение уже на исходе.

— Прежде всего я бы хотел попросить вас не винить Такемичи в том, что она привела вас сюда, — начал он, всматриваясь в лица собравшихся.

— В смысле, не винить? Эта ебанутая сука мне руки сломала! — возмутился Ханемия.

— Не смей обзывать мою девушку! — вспылил Майки, и Ханагаки была тронута тем, что даже в такой ситуации он продолжал её защищать, любить и верить. — И правильно, что сломала, так тебе и надо было.

— Сейчас я тебе ещё и ноги переломаю, — мрачно пообещала Такемичи, скрестив руки на груди, а потом перевела нежный взгляд на Сано.

Тот ответил ей слегка приподнятыми уголками губ. Любовь вновь всколыхнулась в груди девушки.

— Успокойтесь, пожалуйста, — попросил Кейске, уперев руки в бока.

От такого удивились все.

Просить о чём-то было совершенно не в характере Баджи. Он, скорее, попытался бы заткнуть собравшихся кулаком или пинком, но никак не словами. Однако ситуация требовала думать головой, и парень это прекрасно понимал. Такемичи почувствовала гордость за то, как вырос её дорогой друг. Она мысленно смахнула скупую мужскую слезу.

Тут девушка встретилась со злым взглядом Казуторы, который явно хотел сбежать отсюда куда подальше, но не мог. Впрочем, практически все собравшиеся хотели бы покинуть палату как можно скорее. Но продолжали сидеть на своих местах.

Кейске откашлялся.

— Так вот. Причина, по которой я попросил Такемичи привести вас обоих… Я хочу поговорить о произошедшем два года назад в магазине Шиничиро-сана.

Майки подорвался на месте, но внезапно Дракен с силой усадил его обратно. Что Сано, что Баджи с Такемичи были этому удивлены. Они ожидали, что Рюгуджи будет на стороне Майки и поможет ему свалить из больницы, а тот внезапно поддержал решение Кейске о разговоре. И это при том, что совсем недавно выговаривал Ханагаки, какой ранимой личностью был его лучший друг.

Видимо, Дракен также понял, что только личная встреча может помочь утрясти последствия произошедшего тогда.

— Итак, Майки. Мы… — нервно запнулся Баджи и поспешил исправиться. — Ты знаешь, мы хотели сделать тебе подарок в тот день. CB250T. Ты долгое время о нём говорил, поэтому когда мы увидели его в том магазине на витрине, мы не придумали ничего лучше, кроме как украсть его. Это было идиотским импульсивным решением двух не самых умных детей. И мы искренне раскаиваемся за это.

— Раскаяние не вернёт Шиничиро, — мрачно и резко высказался Майки, явно желая испепелить друга взглядом.

— Не вернёт, — облизав сухие губы, согласился Баджи. — Но мы хотим, чтобы ты знал, что то, что случилось тогда, было случайностью. Мы не знали, что это его магазин. И мы не знали, что он будет там в ту ночь.

Майки выглядел хмуро. Он не желал говорить о подобном, тем более, что слышал всё это сотни раз из уст сожалевшего друга, но твёрдая рука Дракена на плече не давала ему уйти. Как и не давал жалостливый взгляд Кейске. Баджи вообще жалость была не к лицу. Она его портила, делала слабым и отвратительно беспомощным.

А Майки всегда ненавидел слабаков.

Он перевёл взгляд на Казутору, который молча смотрел куда-то на белое одеяло в районе своих ног.

— А этот ничего сказать не хочет? — ядовито спросил Сано, с усмешкой смотря на жалкое подобие былого друга. — Или что, у нас только Баджи певчей птичкой будет? Ждёшь, что он вымолит за тебя все твои грехи, да? Ответственность взять на себя не хочешь?

— Я взял всю ответственность ещё два года назад! — закричал на него Ханемия, и его злые золотые глаза заблестели от навернувшихся слёз. — Я всё это время сидел в колонии для несовершеннолетних! Мои родители едва не отказались от меня!

— Жаль, что едва! Им надо было полностью отказаться! — заорал в ответ Майки, всё же вскакивая на ноги и стряхивая держащую его руку Дракена. — Таким, как ты, не место в нормальном обществе!

— Майки! — громко попытались осадить его Баджи и Дракен, но парень проигнорировал их, подходя к Казуторе и хватая его за грудки.

— Да что ты вообще понимаешь? Что ты знаешь обо мне? — уже искренне плакал Ханемия, не имея ни малейшего шанса на сопротивление из-за сломанных рук. — У тебя-то нормальная семья, тебя все вокруг обожают! Ах, Майки то, Майки это! Почувствуй, каково это — лишиться чьей-то любви, стать отбросом! Опустись до моего уровня!

Не прошло и секунды, как кулак врезался в щёку Казуторы, заставляя того вскрикнуть. По подбородку парня потекла кровь: видимо, прикусил щёку или губа лопнула — Такемичи не смогла увидеть причину кровотечения со своего ракурса.

Дракен и Баджи тут же кинулись к парням, разнимая их, но Майки брыкался, больно ударяя Рюгуджи поддых, а Кейске — по колену.

— Я выбью из него всё дерьмо! Я его в фарш превращу! — зло ругался он, отбиваясь от друзей.

— Какой нахрен фарш? Ему и так досталось от Такемучи! — попытался образумить его Баджи, перекрывая собой Ханемию.

— Мало досталось, значит! — выплюнул в ответ Майки.

Ханагаки потёрла переносицу. Лезть в разгар драки она не собиралась. Уж точно не тогда, когда неуправляемый Майки рукой вдарил Дракену по лбу. Но балаган и вправду надо было как-то прекращать.

Чуть приоткрыв дверь, девушка громко захлопнула её, заставив всех заткнуться от неожиданности, остановиться и обратить на неё внимание.

Майки нахмурился, думая, что и Такемичи начнёт успокаивать его и журить за праведный гнев, даже был готов назвать её предательницей, но та внезапно поступила иначе: она спокойным шагом прошла к ним и дала Казуторе подзатыльник, от которого парень больно дёрнулся. Затем аккуратно расцепила хватку Дракена на руке Майки и отряхнула рукав парня, будто пыль убирала.

Баджи отпустил друга сам, внимательно следя за действиями девушки.

Больше никто ни слова не сказал.

— Отлично, — оценила Такемичи. — Теперь, когда вы больше не собираетесь переубивать друг друга, давайте разберёмся в базовых понятиях. И начнём с тебя Баджи-кун. — Она повернулась к нему. — Как я уже и говорила, твоя идея — говно. И вот, во что она вылилась. Казуторе-куну нужен психотерапевт, а не встреча с Майки. Далее. Дракен-кун. — И кивнула в сторону товарища. — Спасибо за понимание. И прости, что предала твоё доверие, — намекнула она на недавний разговор.

— Всё в порядке. Думаю, я всё понимаю, — задумчиво кивнул он и скривился, потирая свой лоб.

— Дальше. Майки-кун. — Такемичи с грустью посмотрела на любимого, касаясь его руки кончиками пальцем. — Я не хотела приводить тебя сюда, но, думаю, ты должен увидеть, что стало с Казуторой-куном. И должен кое-что понять. Убийство Шиничиро-сана — это случайность. Я не прошу тебя простить Баджи-куна или Казутору-куна, потому что это невозможно, но прошу тебя принять тот факт, что никто не хотел убивать Шиничиро-сана. Так… получилось. Как уже сказал Баджи-кун.

Майки стиснул зубы и отвернулся, но её руку отталкивать не стал. Поэтому Такемичи обхватила её и сжала посильнее. А затем повернулась к главному виновнику всего этого дерьма.

— И… Казутора-кун. Скажи, пожалуйста, кто виноват в произошедшим? С тобой, с Шиничиро-куном, с Баджи-куном, с Майки-куном?

— Майки, — отозвался тот, и услышанное стало шоком практически для всех собравшихся.

Такемичи и Баджи переглянулись. Всё, как они и боялись.

— Нет, Казутора-кун, Майки не виноват, — мягко сказала она, присаживаясь на край кровати. Вот только её слова, в отличие от тона голоса, были резкими и грубыми: — Виноват ты сам. Это твои решения и твои действия. Это всё — последствия твоих собственных поступков. Глупых и импульсивных, как сказал Баджи-кун. И ты должен научиться принимать это. Майки-кун никогда не простит тебя, как и ты никогда не простишь себя, но ты должен научиться с этим жить. Ты должен искупить свою вину.

Слёзы беспомощно покатились по побитому лицу парня, загипсованные руки лежали на одеяле без движения, и в целом выглядел он хуже побитой собаки.

Но вместе с этим Ханемия смотрел на Такемичи таким взглядом, что у неё всё внутри переворачивалось. Там было и сожаление, и печаль, и тоска, и раздавленная гордость, и отчаяние. А ещё капелька надежды, будто парень только что увидел проблеск света в бесконечной темноте. Так что, возможно, не всё было потеряно.

Ханагаки была готова протянуть ему руку помощи.

— Моя мама работает в больнице, у неё есть связи. Мы можем подыскать тебе психотерапевта. Он может помочь, если ты того желаешь.

И по лицу парня становилось понятно: он был готов к этой помощи.