Старые друзья, новые друзья (джен)

— Ну, можешь посмотреть на это с положительной стороны. Петтигрю получил Поцелуй. Наверное, первый в жизни.

Гарри выдавил слабый смешок. Пожалуй, это действительно было неплохо.

— Если бы он ещё сначала подтвердил мой рассказ, было бы совсем хорошо.

— Не думаю, что это бы что-то изменило, — заметила Андромеда. — Фадж бы объявил его слова бредом безумца или чем-то подобным.

— Но если бы он признался под Сывороткой правды...

— Тогда бы Фадж заявил, что Сыворотка некачественная, и уволил бы министерского зельевара. Для него важнее всего убедить себя в собственной правоте, а не докопаться до истины.

Гарри очень хотелось от души проклясть кого-нибудь, желательно Фаджа или Волдемора. С его новой силой он был уверен, что уничтожит Фаджа за несколько секунд. С Волдемором, конечно, было бы не так просто.

Эти мысли напомнили ему кое о чём.

— Сириус, а в Отдел тайн может сходить любой желающий? Или нужно какое-то разрешение?

— Не знаю точно. А зачем тебе?

Гарри заколебался. Он рассказал и Андромеде, и Сириусу о свой встрече с родителями, но описал это так, будто попал под проклятие, отправившее его в своего рода магическую кому. К счастью, они не стали расспрашивать, но ему теперь приходилось осторожнее подбирать слова.

— Просто, когда я... э... встретился с родителями, они посоветовали, чтобы кто-то из вас сводил меня в Зал пророчеств в Отделе тайн. Вот я и спрашиваю, можете ли вы просто это сделать, или будут какие-то проблемы.

Андромеда выглядела задумчивой. Сириус — почему-то рассерженным

Прежде чем Гарри успел спросить, что его рассердило, в дверь громко постучали. Андромеда встала и пошла открывать.

— Что случилось, Сириус? — спросил Гарри, когда они с крёстным остались наедине.

— Было пророчество о тебе, — ответил Сириус, всё ещё хмурясь. — Джеймс и Лили начали скрываться именно из-за него. Должно быть, они говорили о нём.

— Пророчество обо мне? — осторожно переспросил Гарри. — И о чём там говорилось?

— Не знаю. Но, видимо, о чём-то связанным с Волдемором. Я сам попросил Джеймса и Лили не говорить мне, — сказал он с сожалением. Очевидно, он всё ещё вспоминал, как подвёл их, не став Хранителем тайны.

— Бродяга, я же говорил, что они тебя не винят, помнишь?

Сириус улыбнулся:

— Да. Сходим посмотрим, чего Меда так задержалась?

Однако делать этого не пришлось, потому что Андромеда вернулась в гостиную. Её глаза чуть опухли, и она всхлипывала. Гарри мгновенно насторожился: он ни разу не видел Андромеду плачущей.

— Что такое, Меда? — встревоженно спросил Сириус, вскакивая.

— Кто это был? — добавил Гарри, тоже вставая.

— Это была я.

* * *

Люциус Малфой с трудом встал на ноги, боясь в любую секунду упасть. К счастью, опираясь на трость, он сумел доковылять до двери спальни. Дрожащей рукой повернув дверную ручку в виде змеиной головы, он зашёл внутрь, рухнул на кровать и судорожно вздохнул.

Потеря палочки и четырёх Пожирателей в одну ночь разъярила Тёмного Лорда как никогда прежде. И, увы, Люциус стал его персональной грушей для битья, в результате чего с трудом мог даже ходить. Конечно, ещё причиной могла быть потеря того трижды проклятого дневника, но что мог обычный дневник значить для кого-то столь могущественного, как Тёмный Лорд?

И во всём был виноват мальчишка Поттер. Он был корнем всех страданий Люциуса Малфоя. Не будь его сын столь некомпетентным, он мог бы попробовать добраться до Поттера через него.... но кто же знал, что Малфой может оказаться настолько туп?

Конечно, Люциус мог сказать, что Драко был не совсем его сыном, ведь Люциус был... гм... физически неподходящ для зачатия ребёнка. Он пытался убедить Нарциссу забеременеть от его брата Аракуса, но та отказалась. Аракус едва закончил Дурмстранг, и к тому же не нравился Нарциссе.

Отчаянно желая наследника, он похитил случайную ведьму, наложил на неё Империус и позволил Аракусу её обрюхатить, выставив это как подарок. После рождения Драко ведьма была убита, а сам Драко — усыновлён Люциусом и Нарциссой. Нарциссе, которая не одобряла план с начала и до конца, Люциус соврал, что просто стёр девушке память и отпустил. Но на деле он не мог позволить этому секрету выплыть наружу, никогда и ни за что. Ему нужен был наследник, так или иначе (Аракус не подходил, потому что уже был наследником семьи его матери).

Отмахнувшись от мыслей о своём на самом деле не сыне, он продолжил думать о Гарри Поттере. Возможно, всё же был способ заставить его заплатить за содеянное?

* * *

— Это была я.

Гарри и Сириус резко повернулись к новоприбывшей. Та была одета в чёрную кожаную куртку, тёмно-синие джинсы и тяжёлые чёрные сапоги. Сейчас она могла бы сойти за близняшку Андромеды... если бы не ярко-розовые волосы и лукавая улыбка, игравшая на лице.

— Дора, — прошептал Гарри.

Тонкс улыбнулась ещё шире и сделала шаг к нему. Когда они заключили друг друга в сокрушительные объятия, её лицо снова стало таким, как обычно.

Этот момент ощущался горько-сладким. Оба они прошли через трудные времена порознь. Были разделены, когда нуждались друг в друге больше всего. А сейчас, через год, они вновь обнимали друг друга, и ни за что не желали отпускать. Гарри пытался без слов выразить в своём объятии, как ему её не хватало, и, похоже, она понимала.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем они отпустили друг друга. Из глаз Тонкс текли слёзы, и Гарри ободряюще сжал её руку, ощущая, что и сам плачет. Как он мог не плакать? Он до сих пор не до конца верил, что она вернулась, что это был не сон, но решил, что сейчас не будет об этом думать.

Сириус безмолвно наблюдал за происходящим. То, как крепко они обнимали друг друга, напомнило ему Джеймса и Лили, и на мгновение он даже забыл, что одному было шестнадцать, а другой — двадцать, и она только что стала мракоборцем. Когда Тонкс повернулась к нему, он раскрыл объятия.

— Привет, Нимфи. Я скучал.

Он хмыкнул, когда она шутливо ткнула его в бок:

— Осторожней, Сириус, я теперь знаю кучу опасных проклятий.

Сириус драматически вскинул руки:

— О, да спасёт меня Мерлин от мракоборца Тонкс!

Тонкс рассмеялась вместе с ним, но всё равно ощутила некоторую радость, услышав, как он её назвал. Её мечты наконец сбылись.

Андромеда смотрела на свою дочь с широкой, полной гордости улыбкой.

— Хотя, — задумчиво продолжил Сириус, — Грозный Глаз-то тренировал не её, а Гарри. И кто из них в итоге более опасен?

— О, Грозный Глаз — настоящая легенда в академии, — сказала Тонкс. — Про него даже анекдоты рассказывают.

— Какие? — с любопытством спросил Гарри.

— Однажды василиск встретился взглядом с Грозным Глазом. И умер.

Сириус захохотал. Гарри и Андромеда засмеялись вместе с Тонкс.

— Не говорите никому, но это придумала Лили, — сказал Сириус, отсмеявшись.

— Правда? — удивилась Андромеда.

— Ага. Она, может, вела себя и не как Бузотёры, но готовности пошутить ей было не занимать. Мы, конечно, узнали это, только когда Сохатый сделал ей предложение.

Гарри улыбнулся, снова вспомнив встречу с родителями.

После ещё нескольких минут разговора Андромеда сказала:

— Ладно, думаю, Доре сначала стоит переодеться во что-нибудь поудобнее. Иди, дорогая.

Она мягко улыбнулась дочери. Та улыбнулась в ответ и побежала вверх по лестнице, споткнувшись на второй ступеньке.

— Кое-что никогда не меняется, — пробормотал Сириус с улыбкой.

* * *

— Заходи, Гарри.

Гарри, стараясь не нервничать, вошёл в комнату Тонкс. Он не заходил сюда со времени её отбытия, хоть и знал, что она бы не возражала. Комната была такой же, как он её помнил — беспорядочной и прекрасно отражающей личность владелицы.

— Как дела, Дора? — осторожно спросил он, усаживаясь на краешек кровати.

Несмотря на все усилия, он ощущал некоторую неловкость. Тонкс села рядом с ним и обняла его одной рукой, но, судя по всему, тоже чувствовала себя не в своей тарелке.

— И каким образом мы наедине чувствуем себя неловко? — со смешком спросила она через несколько секунд.

Это сломало какой-то невидимый барьер, и они одновременно заключили друг друга в объятия.

— Расскажешь мне, как прошло твоё третье испытание? А то я получила только записку от мамы: мол, ты победил, но был ранен. Кто-то надрал тебе задницу? — весело осведомилась Тонкс.

Гарри внутренне поёжился:

— Ну что тут сказать... мне пришлось проворачивать прямо-таки смертельный номер.

Тонкс рассмеялась и стиснула объятия крепче:

— Как же мне тебя не хватало, Гарри.

Её голос был полон мягкости и теплоты. Гарри чуть сжал её руку:

— Мне тоже. А ты совсем не изменилась.

— Ага. Ну так как всё прошло?

— А ты... не читала газету? — осторожно спросил Гарри. Он опасался того, что могло произойти после окончания его истории.

— Не-а. Нам не разрешали. А что случилось? — в голосе Тонкс послышалось беспокойство.

— Ладно, тогда начну с третьего испытания...

Через двадцать минут у Тонкс кружилась голова. Ей хотелось прибить Фаджа за всё, что он сделал. Хотелось плакать от того, что пришлось пережить Гарри. Хотелось затискать его до посинения за то, что он сделал с Волдемором. Но она вполне удовлетворялась тем, чтобы просто обнимать Гарри, утешая его.

Хотя мысль о том, чтобы затискать его до посинения... это звучало слегка двусмысленно.

— Дора? — услышала она его голос.

— А?

— Тебе противно быть рядом со мной?

Тонкс была поражена:

— С какого перепугу мне должно бы быть противно?

Гарри явно было тяжело об этом говорить, но наконец он выдавил:

— Я... убил кое-кого.

Тонкс шокированно уставилась на него:

— Что? Кого? Когда?

— На кладбище. Последователей Реддла. Они стояли ко мне спиной, и я... ударил им в спины. Просто взял и убил пару человек, меньше чем за минуту. Я теперь так же ужасен, как они, да?

Очевидно, он уже некоторое время носил в себе эту вину. Она притянула его ближе и поцеловала в щёку. В академии им рассказывали о вине, которую человек испытывал после первого убийства. Если у него была хорошая голова, эта вина могла быть очень сильной. И болезненной.

— Гарри, слушай меня: если бы ты не убил бы их, они бы убили тебя. Что бы ты предпочёл, быть живым или мёртвым? Волдемор не убивает из самозащиты, он убивает ради удовольствия. Ты совсем не похож на него, милый.

— Но я бил им в спины...

— Тогда они сами виноваты, что не следили за своими спинами. Ты просто воспользовался возможностью. Пожиратели отнюдь не против нападать сзади, и это я не в пошлом смысле.

Последние слова она произнесла с усмешкой, и с облегчением увидела, как Гарри слабо улыбнулся:

— И обязательно тебе было делать такую оговорку?

— Ну а что? Люди постоянно этим занимаются. Тебе тоже стоит попробовать, но лучше всё-таки не с Пожирателями.

— Фу! Ещё и часа не прошло с твоего возвращения, а ты уже снова!..

— Всегда готова помочь, — подмигнула Тонкс.

Гарри рассмеялся и ткнул её в плечо. Они снова обнялись и опустили головы на плечи друг друга. Тонкс размышляла об услышанном, и неожиданно вспомнила о первых словах Гарри касательно случившегося.

— Гарри, можешь сказать мне правду? — спросила она, чувствуя, как её сердце забилось быстрее.

— Конечно. О чём?

— Когда ты говорил о смертельном номере... ты подразумевал, что действительно умер?

Гарри опустил взгляд. О смерти и крестраже, что был внутри него, он не рассказывал никому. Но если он был и готов с кем-то поделиться, то с Тонкс.

Он медленно кивнул, избегая встречаться с ней взглядом. После долгого молчания он поднял взгляд, только чтобы увидеть её отвисшую челюсть. Она явно пребывала в шоке.

— Дора?

— Но... но как? Как ты выжил? — наконец прошептала она

— Помнишь, я говорил тебе о крестражах?

Она кивнула.

— Я был одним из них.

Теперь она окончательно потерялась. Её драгоценный Гарри... был частью этого ублюдка Волдемора?

— Не понимаю...

— Когда его Авада отрикошетила в него годы назад, она оторвала кусок его души. Его тело было уничтожено, и кусок притянулся к единственному живому существу поблизости.

— Тебе.

— Да, мне.

— И что с ним случилось?

— Он высасывал у меня магию, словно пиявка. И когда Волдемор попал в меня Убивающим на кладбище, этот крестраж оказался уничтоженным. Меня чуть не вырвало, когда я узнал, что этот уродливый младенец был внутри меня.

— Уродливый младенец внутри тебя? Мерлин, совсем как в той истории! — неожиданно сказала она с усмешкой.

— Какой истории?

— Да я однажды прочла историю, где после секса забеременела не девушка, а парень. Гестия сказала, что в жизни такой дичи не читала, но вот, пожалуйста. Ты был почти мамой!

Гарри стал красным как помидор:

— Не был! У меня вообще не было секса!

— Какое отважное признание, — раздался новый голос.

Гарри застонал, увидев заглядывающего в дверь Сириуса. Очевидно, последний возглас привлёк его внимание.

— Сириус, уйди!

— Чтобы у тебя наконец состоялся секс? — осведомился Сириус.

— Ага, — ответила Дора. — К твоему сведению, Гарри не любит сзади.

Сириус расхохотался и направился прочь. Тонкс с улыбкой повернулась к пунцовому Гарри.

— Ты уже закончила надо мной издеваться? — простонал он.

— Почти.

С этими словами она лукаво улыбнулась, взяла его лицо в ладони и прижала свои губы к его.

Её губы были мягкими, тёплыми и восхитительными. Он ощущал вкус её губной помады и вкус... её самой. Это было невероятное ощущение. Он осторожно ответил на её поцелуй, наслаждаясь каждым мгновением.

Скорее, чем бы ему хотелось, поцелуй завершился, и Гарри снова покраснел.

— О-о, кому-то понравилось! И ты был неплох, кстати. Много практиковался? — подколола она.

— Ага. Но только для тебя, — сумел парировать он.

К его немалому удивлению, Тонкс слегка покраснела:

— Ладно, а теперь прекращай так лыбиться, а то люди подумают, что мы и вправду перепихивались, — она ткнула его в бок. — Надеюсь, в этом ты всё же не практиковался?

Гарри лишь ошалело покачал головой. Она была невероятна. И замечательно целовалась. Пусть ему и не с кем было сравнивать, но он был уверен, что лучше быть не может.

— Зачем ты это сделала, Дора? — тихо спросил он.

В глубине души он знал, что рано или поздно она влюбится в другого парня, и он сам для неё будет лишь другом.

— Потому что могу, — просто ответила она.

Гарри решил оставить эту тему. Возможно, он и признался сам себе, что полюбил её, но не был уверен, что сможет признаться в этом ей. Он даже не знал, было ли это правдой.

Некоторое время они сидели молча, пока Тонкс снова не заговорила:

— Гарри?

— А?

— Ты говорил, что сказал Волдемору, что уничтожил его дневник, да?

— Ага, — он коварно усмехнулся. — Люциус Малфой может за это потерять пару-тройку конечностей.

Она хмыкнула:

— Но ведь теперь он знает, что ты знаешь о его крестражах. Ты говорил, что знаешь, где они находятся, но вдруг он теперь их перепрячет?

Гарри снова усмехнулся, вспомнив проведённое с родителями время. Идея Лили всё-таки была замечательной.

— О, Дора, я даже надеюсь, что он попытается проверить свои крестражи. Это будет крайне весело!

Тонкс растерянно посмотрела на Гарри, который, заметив её выражение лица, опять начал смеяться.