Плечом к плечу (гет)

Меню в столовой и правда оказалось впечатляющим, Эми даже дочитать его до конца не смогла — так не терпелось поскорее что-нибудь заказать. Огромное помещение пестрело красками, полнилось светом из окон, гомоном студентов и аппетитными запахами, и в этой свойской, лёгкой атмосфере все волнения из-за тренировки быстро сошли на нет. Поднос потяжелел от еды, в углу между тарелками примостился стакан бананового шейка, и Эми осторожно двинулась вперёд по залу, высматривая, где бы присесть. Столы тянулись длинными рядами, разделяли эти ряды такие же длинные поддоны с зарослями растений — под такими сидишь, будто где-то в оранжерее, стебли спускаются через голову и лезут прямо в суп! Студенты ходили по залу группами, выбирая места, но держались на почтительном расстоянии от столов со взрослыми. А потому первую половину обеда Эми съела в полнейшем одиночестве, прокручивая в памяти все сеансы связи во время тренировки. От попыток вспомнить, сколько раз она нажала или не нажала злополучную кнопку начинало туманиться в голове.

Но где-то между супом и темпурой ситуация изменилась. Позади, за зелёными зарослями зазвучали голоса — Эми не придала бы этому значения, как не обращала внимания на прочий гомон вокруг, но одно из слов вдруг царапнуло слух и иглой вонзилось в сознание:

— ... Стёрка, она называет его Стёрка! Я вам говорила, она и на экзамене его так назвала, а вы не верили! А сенсей вообще не против, а-а-а! Нет, ну вы слышали, как он...

Шаги удалялись, и остаток фразы было уже не разобрать. Секунду или две Эми колебалась, а потом подхватила поднос, согнулась пониже и заковыляла вдоль столов, прижимая подбородком стакан с шейком и стараясь оставаться под прикрытием растений.

Нет, подслушивать нехорошо и всё такое, но учитывая, с чего всё началось, то немного ведь можно? Совсем немного! Клин клином вышибают!

—... потому что никто его так больше не зовёт! — обрывками неслось из-за зелени. — Сущий Мик... говорит ему «бро», тоже очень смешно... слышала в учительской! ...но чтоб «Стёрка».... никто!

— Всё это сплетни, — возразил хорошо поставленный девичий голос с чопорной ноткой. — А сплетничать — неправильно!

Девушки остановились, послышался стук подносов об стол. Эми опустилась на ближайшее свободное место и навострила уши.

— Да ну-у-у! — зазвучало за её спиной смешливо и звонко. — Яо-Момо, не будь занудой, всем же интересно..! Ну, ну, кто что думает?

— Ну, они неплохо смотрятся вместе. Но это же, типа, только в кино бывает, что такие разные люди становятся парой. В реальности они друг друга только бесят.

Голос Кьёки Джиро был знаком по записям любимого концерта Эри и узнавался безошибочно, а вот голос её собеседницы — нет:

— Это пока между ними не пробежит... искра! Э-лек-три-чес-кая, понимаешь? Не понимаешь? А-ха-ха, ну как у вас с Каминари, вы ж тоже таки-и-и-е разные!

— Да при чём тут..! Какая ещё... Всё, Мина, ну тебя. Я молчу.

— Мне не кажется, что она бесит сенсея, — задумчивый голос Урараки тоже звучал знакомо. — Совсем не кажется. Вот на экзамене было похоже, но там она ещё сказала... Что-то такое... Что его бы точно взбесило.

— Она сказала, что у них будет свидание! — бойко заявила ещё одна незнакомая девушка, и прозвучала она почти как Мина, только тембром повыше. — Я точно помню!

— Да, да! — немедленно поддержала её Мина настоящая. — Так и сказала: Стёрка, я же на свидание тебя зову, в самом деле!

Эми съёжилась под зелёными плетями аспарагуса и испытала мимолётное, но очень острое желание утопиться прямо в стакане с шейком.

— Нет, на экзамене она по-другому сказала, — возразили Мине, и Эми мысленно поблагодарила эту новую собеседницу с мягким, квакающим голосом. — А вот сейчас, на тренировке, она сказала, что приезжает в Юэй уже десятый раз, но всё это время ходит только в общежитие преподавателей...

— Какой раз приезжает? А-а-а, я прослушала, я всё прослушала, вот это да-а!

— Это же учителя! — укорила Яо-Момо. — Наверное, к тренировке готовились. Ну, сами подумайте, зачем иначе?

— А зате-е-ем, — протянула Мина мечтательно и неспешно, будто новая идея рождалась в её голове прямо сейчас и едва успевала облекаться в слова, — затем, что на том экзамене у них правда было свидание, вот! И-и-и... проскочила искра!

— Ми-и-и-на, ну ты опять!

— И теперь они по-настоящему встречаются, только тайком, чтобы никто не узнал! Не, не, знаете что, они вообще уже поженились, только никому не говорят! Вот поэтому она сенсея и не бесит, и ездит к нему постоянно, и может как хочет его называть...

На этих словах внутри как будто включился тревожный сигнал. Эми зажмурилась, отпила щедрый глоток шейка для храбрости и, почти кожей ощущая, как сейчас изменится атмосфера за столом, выдохнула во весь голос:

— Нет, не поженились.

Голоса оборвались, звякнули тарелки на подносах, послышался короткий сдавленный вздох и наступила тишина. И в этой тишине Эми нанесла контрольный удар:

— И не встречаемся.

Она поднялась над цветочными поддонами и взглянула вниз. Её встретили шесть... нет, пять настороженных, смущённых взглядов и неловкое молчание. Казалось, смятение считывается даже в контурах школьной формы, обозначавших силуэт девушки-невидимки.

— Здрасьте, — выдавила невпопад девушка с кислотно-розовой кожей и рожками надо лбом. — И, это.... Извините?

Ага, значит вот это и есть Мина.

— Извинения принимаются, — кивнула Эми и с неохотой улыбнулась. — Я могу присесть к вам?

— Ко...нечно.

И Эми пошла вдоль столов и стульев, с каждым шагом всё сильнее поражаясь своему внезапному порыву. Вообще не стоило влезать в этот разговор, сплетничали бы себе дальше — обычная подростковая болтовня, они и сами-то её всерьёз не воспринимают. Тут бы радоваться, что новости поважнее и пострашнее они не обсуждают — значит, она всё-таки нажала вовремя ту злополучную кнопку, значит, они так ничего и не услышали! Но нет, почему-то именно эти легкомысленные, бездумные фантазии про свидания и женитьбу задевают какие-то полузабытые струны в глубине души — и сразу же неудержимо хочется объяснить, насколько всё не так, насколько сложнее и одновременно — проще, расставить всё по своим местам...

Ладно, студенткам про её душевные метания знать точно ни к чему, тут бы сплетни пресечь — и достаточно.

Девочки, как по команде, сдвинулись в сторону при её приближении, и вокруг Эми образовалось внушительное пустое пространство. На неё больше никто не смотрел, даже Мина смущённо отвела взгляд в сторону.

Эми приземлилась на скамью и шумно допила шейк через трубочку, собирая со дна последние капли.

— Та-ак, — задумчиво протянула она, — Так. Вот, что я думаю: во-первых и для начала мне стоит извиниться за подслушанный разговор. Так будет честно. Идёт? Принимается?

— Да за что извиняться-то? — хмыкнула исподлобья Джиро. — Если мы и сами, ну... подслушали....

— Услышали! — поправила Эми. — Услышали то, чего не должны были, и тоже по моей невнимательности, прошу заметить. Во-вторых, раз уж все всё услышали и даже уже обсудили, я думаю, мне стоит кое-что прояснить насчёт наших со Стирателем отношений.

Возражать никто не стал: теперь на неё смотрели хоть и робко, но с явным любопытством.

— И я думаю, — продолжила Эми, всё больше воодушевляясь, — думаю, что лучше всего будет это объяснить на примере! Вот представьте, пройдёт ещё лет восемь или десять, и вся страна будет уважать и бояться героя по имени... Эммм... Какое у Бакуго геройское имя?

Девушки переглянулись. Похоже, такого вопроса они не ожидали. Ответы зазвучали сперва настороженно, но потом всё живее и бойче:

— Мы не знаем.

— Он придумал, но никому не сказал.

— Вообще он хотел, чтобы его звали Король Взрывокиллер, или что-то вроде того. Но учителя не разрешили!

— О-окей! — улыбнулась Эми. — Отлично. А вы между собой его как называете?

— Эм... «Бакуго»?

— Мидория зовёт его «Каччан»! Но Бакуго та-ак злится если его так называет кто-нибудь ещё! 

— Киришима, Киришима зовёт его «Баку-бро», тоже очень смешно. А-ха-ха, и на «Баку-бро» он не бесится, я проверяла!

— Вот, подходит! — продолжила Эми. — Итак, прошло восемь или десять лет, вся Япония уважает и боится героя по имени Король Взрывокиллер, у него своё агентство, достойное место в рейтинге, огромный послужной список миссий и верные сайдкики, которые слушают каждый его приказ и каждую команду, и безмерно уважают. И вот однажды, когда они с сайдкиками обсуждают новое задание, вдруг открывается дверь и входит про-героиня… Мина?

— Пинки!

— Пинки, отлично! И с порога говорит: привет, Баку-бро! У нас тут скоро юбилей выпуска, хотим отпраздновать в академии! Директор разрешил нам экскурсию сделать, вспомним старые времена! Зайдём на стадион, ну тот, где тебя на пьедестале когда-то привязать пришлось и силой держать, чтоб ты с первого места не удрал, и в общаги, где ты когда-то…

-...приготовил ужин на всех и поперчил на свой вкус, а потом весь класс из туалета не вылазил! — подхватила Мина. — Не, не, лучше так: где ты сунул свои шмотки с нитроглицерином в общую стирку, а стиралку от этого на части разорвало, а-ха-ха! Да, представляю себе такое, запросто! Только я всё же подожду, пока сайдкики выйдут, а то он меня прям на месте взорвёт за такие приглашения.

— А если выйдут? Тоже взорвёт?

— Нет, конечно. Поорёт чуть, это же Бакуго. Но на юбилей придёт, думаю. Конечно, придёт!

— Вот! А теперь, внимание, последний вопрос! Ты так здорово представляешь эту сцену, эту реакцию, так здорово его знаешь. Вы с ним, наверное, встречаетесь?

На этот раз Мина не ответила, лишь захохотала так, что слёзы выступили на глазах. Рассмеялась и Джиро, саркастично кривя уголки рта. Яо-Момо прикрыла рот ладонью и покрылась румянцем, Урарака смущённо улыбнулась самыми краешками губ. 

— Всё, всё, нет, нет, не встречаемся! Просто... Ну, это же Бакуго! — Мина шумно выдохнула и вытерла влагу с глаз. — Ой… Вы только ему всё это не рассказывайте, а то он прям сразу что-нибудь подорвёт, на месте. Не дожидаясь выпуска и агентства с сайдкиками! 

— В общем, я вот что хочу сказать, — посерьёзнела Эми, и девушки тут же притихли. — Мы со Стирателем вот как раз десять лет примерно и знакомы. Я при первой встрече была чуть старше, чем вы сейчас. И это очень круто, когда и десять лет спустя после знакомства можно позволить себе такое вот неформальное общение и знать, что тебя поймут правильно. Это... ну, буквально лучшее, что может случиться в отношениях с друзьями или знакомыми, но только это совсем не про романтику.

В груди кольнуло на этих словах, и Эми поспешила улыбнуться пошире.

— Нет, не про романтику, — повторила она. — Ну, и ещё это не для всех ушей, так сказать. Чаще всего лучше и правда дождаться, когда сайдкики… ну, или студенты выйдут. Как видите, на экзамене я этого не дождалась. Моя ошибка.

Теперь заулыбались и девочки. Закивали. Но расслабляться было рано: с дальнего конца стола мягким квакающим голосом вдруг прозвучал новый вопрос.

— А вы правда приезжали в Юэй уже много раз? Не только сегодня?

— Правда, — не стала скрывать Эми. — Но это совсем другая история, не связанная…

Рассказать или нет? Быть может, если она будет честной с ними сейчас, они тоже честно ответят на вопросы, которые её так тревожат?

— Директор Незу разрешил мне иногда посещать Эри. Вы же знаете Эри?

— Конечно!

— Её весь курс знает!

— Она такая ми-и-илая!

— Герой, который организовал миссию и спас её, тоже был моим давним другом, — решилась Эми. — Во время этой миссии он погиб. 

Они притихли, быстро и резко. 

— Сэр Найтай, — проговорила Урарака. — Я вас помню… на его похоронах.

— Мне казалось, что будет правильно чем-то помочь ребёнку, ради которого он пожертвовал собой. В знак уважения к его памяти. Но вот я приехала к ней в больницу, раз, другой, и как-то так вышло, — Эми развела руками, — так вышло, что мы сдружились, и вот теперь я езжу к ней в Юэй. Надо отдать должное директору Незу, он пошёл мне навстречу и всё разрешил, хотя вовсе не обязан был этого делать…

Сухое объяснение и короткое, убедит ли их? Эми вгляделась в заблестевшие от умиления глаза Мины, в мягкие улыбки Урараки и девушки-лягушки и поняла, что скорее — да.

— И-и-и, это так мило! А вы её теперь удочерите, да?

— Мина!

— Нет, это вряд ли, — хмыкнула Эми, заглушая непрошенный, горький укол в груди. — Эри сейчас под опекой Юэй, здесь ей дадут всё, что нужно, и здесь она в безопасности. Скорее всего, здесь она и вырастет, если только её не заберёт кто-то из близких родственников. Но я рада, что мне удалось стать её подругой! 

Казалось, что степень искренности в разговоре достигла нужной точки. И, подумав, Эми решилась:

— Так. Я надеюсь, у меня вышло ответить на ваши вопросы. Может быть, есть что-то ещё, что вы услышали во время тренировки? Что-то, о чём стоило бы поговорить? Объяснить?

Секунды после этой фразы тянулись невозможно долго. Пронеслись в памяти вести про Фронт паранормального освобождения, про Лигу злодеев и Ному-Курогири, про тяжелейшие испытания, через которые этим девочкам придётся пройти скоро, совсем скоро. Лучше бы им не знать, да, лучше бы не знать, но если вдруг они всё же знают, то её долг помочь им и объяснить...

— Мы ничего не слышали, — ответила Яо-Момо. — Честное слово. Я... даже не вполне понимаю, почему Иида так завёлся.

— А мы слышали, — хмуро отозвалась Джиро, ковыряя ушным штекером стол. — Мина, скажешь? Или я скажу, если хочешь. Так будет честно.

— А-а-а, ну короче, — вздохнула Мина. — В общем. Вы не закрыли наш канал, когда говорили Бете про шпионов в здании. Ну и мы поняли, что мы же тоже можем так сделать. Запустить своих шпионов внутрь, и пусть они вместе с вашими разносят Бету. Это лучше, чем штурмовать в лоб, как мы до этого делали.

— А вы что, не собирались использовать группу захвата? — всплеснула руками Яо-Момо. — Мы ждали! Кода сразу разослал и муравьёв, и птиц, мы искали вас, а нашли Эктоплазма...

— Ну да, а мы вот не сразу догадались, вот такие мы тормоза! — рассмеялась Мина. — Иида ещё тогда начал бухтеть, что мы не сами это придумали, про шпионов, поэтому не имеем права этим пользоваться. А когда он вас второй раз после этого услышал, ну, в конце уже, так его вообще разнесло. Он слишком правильный! Нас теперь оштрафуют, да? Отдадут победу Бете?

Какая мелочь, какая невозможная мелочь все эти ничьи и победы, пока тренировка — это всего лишь тренировка. Пусть это будет их единственная тревога, пусть так будет подольше…

— В реальном бою вы бы использовали любую утечку информации в свою пользу, верно? Я не вижу причин, почему на тренировке должно быть иначе. И, думаю, это не повод пересматривать результаты. Завтра у всех будет шанс на реванш!

— Это хорошо! — расцвела Мина. — А ещё, ещё, вы про бой подушками говорили, и про армрестлинг с причудами, это же тоже не отменяется? Сенсей разрешит?

— У вас все шансы, — подмигнула Эми. — Особенно если сенсей больше ни от кого не услышит все восхитительные версии его личной жизни, которые вы тут обсуждали.

На щеках Мины проступили пунцовые пятна, заметные даже на розовом фоне. Девушка-невидимка смущённо уткнулась в чашку, Джиро нервно наматывала на палец ушной штекер.

— Не, ну мы всё поняли.

— Мы не будем больше… Это нас не касается, правильно?

Эми кивнула, вернула стакан на поднос и поднялась из-за стола.

— Я рада, что мы поговорили. А теперь поторопитесь, через двадцать минут будет разбор тренировки! Жду вас там.

И девочки придвинулись ближе к ней, возвращаясь на свои места. Застучала посуда, зашуршали салфетки. 

— А вы привезли Эри подарок какой-нибудь? — полюбопытствовала Мина, собирая на поднос чашки и палочки. — Игрушку, вкусняшку? Не, не, платье красивое, как у принцессы!

— Книжку со сказками привезла, читать будем! А одежда ей пока не нужна, Стиратель накупил. Специально такое выбрал, что не рвётся, не мнётся и не изнашивается, я даже не знала, что такое бывает… Всё, до встречи в классе!

И она направилась к стойке с грязной посудой, чтоб оставить поднос и разложить мусор по бакам. Всего пара минут, но и их хватило, чтобы услышать, как щебечет весёлый девичий голос, приближаясь к выходу из столовой:

— Не, не, ну вы слышали? Сенсей выбирает Эри одежду! И учит её тоже он, и живут они в одной общаге, и-и-и… знаете что, я поняла! Это он её удочерит! Не, не, знаете что, он её уже удочерил, только никому не говорит…

Эми стряхнула в бак стакан из-под шейка, покачала головой и тихо рассмеялась.

* * *

Разбор тренировки вышел коротким: Шота вообще с трудом представлял, как проанализировать кульминацию штурма, если он половину времени и на экраны-то не смотрел. Но не говорить же об этом студентам. Хватит им на сегодня и одного преподавательского просчёта с невовремя включённой связью. История со связью, кстати, разрешилась на удивление быстро: сперва прилетело сообщение от Шутки «Выдохни, ничего они не слышали», а потом подоспела на разбор и сама Шутка. Она с порога заявила на всю аудиторию, что очень сожалеет о своём промахе, однако уверена, что критичных утечек информации не произошло, а потому инцидент исчерпан, и на исход тренировки произошедшее никак не влияет. Все вопросы о том, а какие же утечки в таком случае были, Шота предпочёл оставить для личной беседы. К тому же сразу после покаянно-серьёзного тона Шутка развеселилась и принялась расхваливать достижения студентов, и Шота поспешил вмешаться с критикой: пусть не расслабляются.

После кратких выводов по тренировке и оглашения планов на завтра он отпустил Шутку и шуткиных студентов в общежитие, а свой класс оставил на классный час. Но и классный час не затянулся. Студенты устало-вежливо покивали в ответ на все новости о будущих экзаменах и завершении триместра, а когда Шота предложил задавать вопросы, то руку вскинула только Ашидо и почему-то начала спрашивать об успехах Эри в освоении причуды. Эти вопросы к делу явно не относились, поэтому Шота завершил урок и распустил студентов. Но и прощаясь в дверях Ашидо продолжала упорно спрашивать про Эри, широко улыбаясь и пряча в голосе хитринку. Односложные ответы вроде «неплохо» её явно не устраивали. Очень подозрительно.

Но вообще-то дела у Эри и правда шли неплохо. Шуткиного приезда она, как обычно, ждала с нетерпением. Вот Шутка за ней и присмотрит ближайший час или два, пока он заполнит всю отчётность и наконец-то посмотрит записи с тренировки. 

Из учительской он вышел последним, уже в темноте. 

Дверь главного корпуса гулко закрылась за его спиной, вечер лёг на кожу сырой дымкой. Фонари плыли в тусклом мареве: под вечер на город опустился туман.

Шота зарылся в шарф, спрятал руки в карманы и зашагал к общежитиям. Ряд одинаковых зданий маячил во мгле, будто расцвеченная огнями крепостная стена. Высокие стрельчатые окна покрылись подтёками влаги, но и через мутный слой было видно, как движутся внутри силуэты студентов: толпятся, размахивают руками. Доносились отзвуки голосов, две группы наперебой выкрикивали чьи-то имена, подбадривали. Армрестлинг с причудами или подушки? Скорее, всё же армрестлинг.

Шота задержался было у дверей, прислушался к голосам, но, подумав, зашагал дальше. Крыльцо общежития преподавателей светилось далеко впереди ярким, манящим огоньком.

Он открыл дверь и шагнул в светлую тишину. Снял сапоги, пересчитал свободные пары тапочек у входа и пришёл к выводу, что сегодня в общежитии ночует совсем мало коллег, человек шесть. Стянул с плеч шарф, и капли уличной сырости щедро посыпались с полимерных складок. Растянул его для просушки на вешалке, между тренчем Эктоплазма и кожанкой Ямады. 

Из гостиной доносилось мирное щебетание телевизора. Здесь он и нашёл большую часть учителей. Тринадцатая смотрела канал «Дискавери», развалившись на диване, Каяма свернулась в кресле с телефоном и чашкой чая. Эктоплазм шуршал стопкой тестов по математике, блики телеэкрана отражались в больших угловатых очках — домашние задания он всегда проверял сам, не поручая эту работу клонам. 

И, чуть поодаль от столов и диванчиков, возвышались прямо на полу яркие стопки коробок с настольными играми. Ямада, усевшись на ковёр, увлечённо перекладывал их из стороны в сторону, и лишь его голос нарушал сосредоточенное спокойствие гостиной:

— Алиас или Монополия? Твистер никому не предлагаю, сам понимаю, что шансов нет! О, может, Колонизаторов? Или хотя бы Уно? 

Похоже, играть никто особенно не рвался. Ямада обвёл гостиную разочарованным взглядом и уставился на Шоту. 

— В кои-то веки у Мисс Шутки есть время на настолки, и никто не хочет составить нам компанию, — горестно сообщил он. — Бро, может ты? Смотри, сколько всего! Выбирай!

— Нет, я вряд ли. Шутка где? Ты ей её комнату показал?

— Показал, она пока у Эри. Читают что-то. Бро, ну хотя бы Дженгу! Там вообще ничего почти делать не нужно!

— Айзава-семпай, там пришла рассылка от Комиссии, — сообщила с дивана Тринадцатая. — Почту проверьте. 

Тревога, утихшая была в последние часы, снова подняла голову.

— Что-то срочное?

— Мне кажется, нет, но на всякий случай...

Если нет, то письмо Комиссии немного подождёт. 

В коридорах второго этажа горели все лампы, а вот в комнате Эри было темно. Так показалось, когда он только вошёл. Но стоило притворить дверь — и все лучи света, прокравшиеся во тьму из коридора, сплелись воедино и свернулись в углу клубком мягкого, неяркого сияния. 

Шутка и Эри читали в кровати, при свете ночника. 

— Айзава-сан пришёл, ура! Здравствуйте! А я сейчас сама читать буду, хотите послушать?

— Давай.

Шота оглянулся на детские стульчики у стола и, недолго думая, присел прямо на пол, прислонился к стене. Отсюда казалось, что ночник-полумесяц горит прямо в окне, подменяет собой луну настоящую, свет которой вытеснила сегодня мгла. 

— Сказка про мальчика, который родился из персика, его назвали Мо... Момотаро. А потом он вырос и стал очень сильным, как Лемиллион и Деку, и стал всем помогать... А дальше мы ещё не прочитали, я сейчас буду сама! «И ска-зал ку-пец: видел я на... кра-ю зем-ли остров де... де-мо-нов, Ониси... Онига...»

— Онигасима.

— Онигасима. И живут они в же... же-лез-ном зам-ке, гра...бят лю-дей и при-но-сят им не... немало бед...

Шутка пристроилась на краю кровати, им вдвоём едва хватает места под детским одеялом, и они прижимаются друг к другу всё тесней. Блики лежат на мягких складках кофты, на собранных в пучок волосах, на длинных пальцах у самого края обложки. Тонкий силуэт Эри с взъерошенными волосами и рогом виднеется из-за её плеча. 

— У-слы-шал Момотаро про ос-тров и по-тер-рял по... кой. Ре-шил он до не-го доб... добар... до-брать-ся... Фух, Эми всё, я устала! Дальше ты!

—... и решил он до него добраться, — повторила Шутка. — И говорит он отцу: отпусти меня, отец, на остров Онигасима, демонов проучить...

Голос у неё мелодичный, переливчатый, и слова в тексте тоже плывут, перетекают от строчки к строчке, расплываются в воздухе, в тёплом сиянии ночника. Усталость расходится по телу густой, липкой волной — уже всё, уже можно не двигаться, сегодня был долгий день…

-... выскочила ему навстречу большая собака… поклонилась почтительно и спрашивает человечьим голосом: — Момотаро-сан, куда это ты путь держишь?... съела она лепёшку и пошла следом за Момотаро…

Отзвуки сказки наполняют полутьму, отдаются в сознании, вытесняют мысли о реальности — тяжёлые мысли, непростые. Нет, не хочется думать ни о новых врагах, ни о старых, ни о том, как мало осталось времени до встречи с ними, нет — хочется просто слушать…

-... склевал фазан лепёшку и полетел следом, вот и стало у Момотаро три верных друга… Сели они в лодку и поплыли по волнам…

Тени крадутся по углам, не решаясь вступить в круг света, и тревога кружит, кружит где-то рядом, бьётся в памяти отголосками новостей, лежит на почте непрочитанным письмом Комиссии, рвётся ближе — и не может приблизиться. Нет, ей не под силу одолеть магию этого голоса, перебить тепло, которое разливается в груди при виде двух фигур в свете ночника...

-... далеко-далеко, где небо с морем сходилось, заметил он что-то тёмное, вроде облака… Но сгустилась тьма, заклубилась — и увидел перед собой Момотаро мрачный остров…

Да, верно: мгла сгущается за окном, влага чертит полосы на стекле, будто скребутся снаружи невидимые пальцы. И вот он, остров Онигасима, он уже здесь, подступил так близко, что поглотил всё вокруг, подчинил себе реальность, и демоны ходят меж людей вольно, лишь до поры, до времени скрываясь. Но нет, им нет хода в волшебный круг света, где тихий голос читает, как заклинание, слова старой сказки. О том, как любого врага можно победить, если на твоей стороне хотя бы три верных друга. О неизбежной победе добра над злом. 

Здесь безопасно. Здесь спокойно. Здесь горят искры в детских глазах и отсветы рисуют в полумраке такую знакомую улыбку. Здесь хочется остаться… Остаться… Насовсем…

Так, он сейчас заснёт прямо на полу в детской комнате. 

Шота встряхнулся, отодвинулся от стены и поднялся. Эри ещё не спала, вглядывалась в страницы — приоткрыв рот от напряжения, заворожённая историей. 

— Я пойду, — хрипло сказал Шота. — Нужно кое-что доделать… Шутка, зайди, когда закончишь. Эри, доброй ночи.

— Доброй ночи, Айзава-сан!

Свет за дверью резанул глаза, Шота ускорил шаг и поспешил скрыться в своей комнате. Привычным жестом включил планшет, голубоватое сияние экрана озарило стены. Загрузка, списки… почта. Письмо от Комиссии.

Нет, в письме и правда не было ничего особенного. Не отправлять студентов на задания продолжительнее полусуток, не выбирать задания за пределами страны… Нет, ничего такого, чего они не писали бы и месяц, и два назад — если, конечно, вдогонку они не потребуют чего-нибудь ещё. 

Но больше писем на почте не оказалось. Шота отодвинул планшет и присел на стул, устало прикрыл веки. Ничего нет. Не стоило тревожиться. Лучше бы и правда уснул на полу в детской, там было… хорошо. 

От покрывала на кровати повеяло холодом, но через минуту-другую стало получше. Он приляжет всего на пару минут: Шутка вот-вот дочитает и придёт, и тогда они заглянут в гостиную к остальным. Может быть, он даже сыграет в какую-нибудь дурацкую игру от Ямады, главное, чтобы ненадолго… Ненадолго… Всего на пару минут.

Отблески уличного фонаря бродили по потолку. Прямоугольник планшета горел в темноте, потом мигнул несколько раз и перешёл в спящий режим.

* * *

Эри уснула быстро, как только сказку дочитали до конца. А стоило сойти с кровати и освободить побольше места, как девочка тут же перевернулась набок, подтянула ладонь под щёку и мирно засопела. Ночник-полумесяц угас, скрипнули доски пола, и Эми тихо вышла из комнаты. Прищурилась в ярком искусственном свете ламп, повернула за угол по коридору и постучала в дверь.

Ответа не было. Эми нажала на ручку и заглянула внутрь.

— Стёрка?

Тихо-тихо внутри, только тени от ветвей шевелятся за окном, в рыжем зареве фонаря. Вокруг мало что видно, но и скудного света хватает, чтобы разглядеть фигуру в чёрном на застеленной кровати. Заснул, что ли?

Она прошла вперёд, щёлкнул за спиной дверной замок. Тьма сгустилась было на несколько секунд, но тут же принялась расступаться: глаза привыкали к темноте. Открылось просторное, полупустое пространство: голые стены, голый пол да пара предметов мебели. На столе стопки бумаг, планшет, ноутбук и… всё. Стёрка верен себе, ничего лишнего.

Ещё пара шагов, и Эми оказалась у кровати.

Он спал на спине, подложив руку под голову: естественная, непринуждённая поза, будто и не спит вовсе, а просто отдохнуть прилёг. Но дышал глубоко и ровно, а когда Эми потрясла его за плечо — не проснулся, а лишь перевернулся набок и лёг на ладонь, точь-в-точь как Эри всего несколько минут назад. 

Может, его вообще не будить? Ему нужен отдых. 

Она опустилась на корточки у кровати, а потом присела на пол. Так близко к спящему, что кожа чувствует его дыхание, и видно, как движется смятая ткань покрывала в такт движениям грудной клетки… 

Какой он... умиротворённый, когда спит. Расслабленный. И невозможно усталый: даже в темноте видны эти тени под глазами, эти впалые щёки... Провести бы ладонью по небритым скулами, по спутанным прядям волос, убирая их с лица — и разгладить эту тяжёлую складку на лбу, и впитать его усталость, и разделить её на двоих…

Вот неловко-то будет, если он в этот момент проснётся.

От этой мысли Эми вздрогнула, отдёрнула уже занесённую было ладонь и опустила руку на покрывало. Жутко холодное покрывало, и по полу тоже тянет сквозняком, будто щель в двери или окно не прикрыто. Стёрка и так измотанный, сейчас ещё и замёрзнет…

Она поднялась, приоткрыла дверь и вернулась в отведённую ей комнату. Под покрывалом на её кровати, таким же холодящим на ощупь, обнаружился тёплый плед. С пледом в руках Эми вышла в коридор, добралась до лестницы, приоткрыла нужную дверь. И обернулась, услышав шаги. 

По ступенькам поднималась Полночь. Качались в такт шагам складки вязаной домашней туники и пушистые кисточки на шлёпанцах.

— О, Эри уже заснула? — радушно поинтересовалась она. — Хорошо! Там Ямада уговорил Тринадцатую на какую-то игру, где нужно слова объяснять, и теперь они хотят, чтобы я тоже участвовала. А я... м-м... что-то совсем не хочу. Может быть, вы с Айзавой меня спасёте?

— Он спит, — Эми неловким жестом указала на дверь. — Давай я с тобой сыграю? Алиас — это здорово... Я сейчас, минутку. Подожди.

И она скользнула за дверь, втайне надеясь что Полночь за ней не последует. Но как бы не так. Даже дверь затвориться не успела, и вот их в стёркиной комнате уже двое. Свет вырвался из дверного проёма и высветил путь к кровати, будто прожектор. Эми поморщилась: слишком ярко. Всё на виду. Даже как-то не по себе становится.

Нет, ну в конце концов, она же ничего такого не делает, откуда эта неловкость?

Она расправила плед, аккуратно прикрыла спящего и подоткнула края. Полночь наблюдала, и её взгляд, казалось, можно ощутить затылком и спиной. Внимательный, пронзительный, всепроникающий взгляд. 

— Он часто так засыпает, — сказала Полночь задумчивым, совсем не под стать взгляду голосом. — Потом проснётся посреди ночи и работать сядет, до рассвета. Совершенно жуткий… м-м… рабочий график. Уверена, что не хочешь его разбудить?

— Зачем?

— Чтобы... м-м... провести с ним вместе ещё немного времени?

От прямолинейности вопроса по спине пробежали мурашки. Мысли смешались: возмутиться, отшутиться, сделать вид, что вопрос непонятен? Но запоздалое смущение ещё кружилось в сознании, не находя выхода, когда ответ уже вырвался, сам собой:

— Да у меня рука не поднимется его будить. Пусть отдыхает.

— Ладно, — отозвалась Полночь и наконец-то взглянула в другую сторону, отчего сразу стало как-то легче. — Так и быть, буду играть в этот ваш Алиас, или как его там. Кстати, заглянем ещё в кладовку по дороге, возьмём тебе другой плед, вместо этого. Ночью он...м-м... пригодится, у нас тут прохладно.

И ведь даже не уточнила, чей это плед, будто это и так понятно. Эми насупилась: очень хотелось прокомментировать это какой-нибудь шуткой или колкостью, но все идеи, которые сейчас приходили на ум, казались наивными и какими-то неуместно-ребяческими.

И совсем не хотелось натолкнуться в ответ на всё тот же пристальный, знающий взгляд.

* * *

Шоту разбудил свет: тусклые белёсые сумерки. С минуту он пролежал, вглядываясь в стопки бумаг на столе и в серость за окном, и пытаясь сообразить, что за день наступил, и как он умудрился проспать почти до рассвета. Как так вышло, что его поднял не ночной холод, как обычно, а эта блёклая полумгла? 

Вчерашние события вспоминались медленно, будто с глубины всплывали. Тренировка, плохие новости, детская комната... книга со сказками...

Дальше остро кольнуло досадой. Посиделки в гостиной он, конечно же, пропустил. Были планы на вечер — и нету.

А вставать всё равно придётся: совсем скоро рабочий день. Вон и телефон на столе уже мигает индикатором пропущенного сообщения, кому только не спится в такую рань…

Шота приподнялся и замер. Что-то мягкое и тяжёлое скользнуло по телу, а следом накатилась бодрящая волна прохлады. Он и не замечал, насколько всё это время было тепло. Неудивительно, что проспал до самого утра, разморило. 

А откуда взялся плед? Шота приподнял покрывало на застеленной кровати и убедился, что его собственный на месте. Это какой-то другой. В задумчивости он сгрёб шерстяную ткань в охапку, потом аккуратно сложил. В плотных складках всё ещё таилось тепло, и это почему-то навевало мысли о шарфе, подаренном Шуткой на Рождество. Какое-то едва заметное, необъяснимое сходство…

Так, с пледом в руках, он и вышел на лестницу. Контуры ступенек уходили в полутьму: на ночь лампы в коридорах погасли. Деревянные перила отзывались на шаги тихим скрипом. 

Гостиную освещал всё тот же серый предутренний свет. Про уборку здесь вчера явно никто не подумал: стол и диваны сдвинуты, как попало, на столе чашки с остатками чая соседствуют с обёртками от печенья, на диване валяется коробка с какой-то настольной игрой, яркая крышка сдвинута, открывая стопки карточек… 

Дурацкое чувство, полузабытое. Будто в детстве, когда проспал Рождество: выветрилось какое-то неуловимое предвкушение, и всё становится просто… как раньше. 

Нет, ну хотя бы чашки они могли за собой помыть?

Шота собрал посуду и отнёс в раковину. Убрал мусор, расставил по местам мебель. Плед темнел на спинке дивана неровным пятном, притягивал взгляд. Зачем он вообще его сюда притащил? Нужно было сразу в кладовку отнести, а позже вернуть… на место. 

Шутка ведь тоже вчера была здесь. Сидела на диване или в кресле, перебирала эти пёстрые карточки, которые сейчас торчат из коробки, путалась в длинных рукавах домашней кофты, смеялась... Держала одну из этих чашек — интересно, какой чай она пьёт? Рассказывала свои смешные истории про студентов и коллег, устало откинувшись на плюш дивана — у неё, как и у него, вчера был непростой день. 

А он всё пропустил. 

Позади на лестнице послышались шаги, и Шота обернулся. Наивная мысль, но так хочется увидеть там…

— Шутка?

— Не, бро, это я — зевнул из дверного проёма Ямада. - Good morning. Я тут встал… ну, в общем, по делу встал и увидел сообщение… У тебя тоже должно быть, ты видел уже?

Действительно, что-то такое было. Отвлёкся и забыл. Шота вытянул телефон, ткнулся в экран. Одно новое сообщение. Hero Network.

Уведомление о новой миссии. Уровень риска, место, время, лидер…

— Тоже получил, да? — Ямада устало протёр глаза и прислонился к стене. — Мне кажется, это оно. Дождались. 

— Да, похоже.

— Готов?

Шота вгляделся в экран ещё раз. Новости о миссии быстро заполоняли сознание, вытесняли утреннюю рассеянность, а следом за ней и мысли про новый рабочий день, про планы, про студентов... Всё это больше неважно, а важна лишь цель, место, время. Госпиталь. Завтра.

— Готов.

— Долго ждать, — скрипнул зубами Ямада. — Целые сутки. Хотя, у тебя же тренировка. Как раз успеете закончить. Ну и ещё какие-то дела успеешь, наверное.

Все дела подождут. Они сейчас не имеют значения. Разве что одно — да, есть что-то одно, скребётся в памяти, упорно напоминает о себе. Какое-то обещание. Что-то… важное. 

Шота стянул со спинки дивана плед. И наконец-то вспомнил.

— Я обещал показать Шутке академию.

* * *

Экскурсию устроили сразу после тренировки, не откладывая. Студенты усвоили вчерашний урок на отлично: лишь на последних минутах штурмовики во главе с Яойрозу и Шиндо смогли прорвать оборону здания и вступить в бой с группой Ииды-Кисандзи внутри, а вот завершить этот бой в отведённые сроки не успели. После оглашения технической ничьей по таймингу динамики в центре мониторинга ещё долго фонили от возмущённых воплей Бакуго.

По главному корпусу гуляли быстро: успели заглянуть в пару классов и мастерскую, в библиотеку и конференц-зал, в учительскую и медпункт, где с ними радушно поздоровалась пожилая медсестра. Здание обошли почти полностью, осталось лишь одно место, куда хотелось был попасть — но именно туда Стёрка, похоже, совсем не спешил. И под конец экскурсии Эми решилась спросить сама:

— Покажешь мне крышу? Оттуда должно быть видно всю академию!

— Вход на крышу запрещён, — сухо отозвался он.

— Ну так он студентам запрещён, наверное? — улыбнулась Эми. — Нам-то можно!

— Студентам, да, — задумчиво подтвердил Стёрка, глядя куда-то вдаль. — Ладно. Пошли.

Узкая лестница тянулась и тянулась, пока не упёрлась в металл двери. Гулко лязгнула ручка, отпуская в сторону тяжёлую столешницу.

За дверью открывался простор. Ничего, кроме неба — серого туманного неба со светлой кромкой на западе. Отсюда, с порога, высота не просматривалась, а лишь угадывалась: в порывах ветра, в шуме отзвуков кампуса вдалеке, в чистоте горизонта. Но стоило подойти к перилам, и от далёкой пустоты внизу закружилась голова. Территория академии превратилась в парк миниатюр — игрушечные домики, кукольные площадки, едва заметные люди-песчинки на карандашных росчерках дорожек. Полоса парка, серовато-зелёная от свежей зелени, тянулась сразу за барьером Юэй — а дальше, теряясь во влажной дымке, лежала городская застройка, так далеко, что и зданий уже не разобрать. Неровную кромку кварталов сглаживала набережная, и воды залива тянулись, тянулись вдаль, сливались с туманным небом — казалось, не будь этой предзакатной мглы, можно было бы увидеть, как закругляется линия горизонта, обозначая изгиб земной поверхности…

Но Стёрка встал спиной к высоте. Облокотился на перила, всмотрелся в пустоту бетонной площадки, в надстройки с выходами антенн и воздуховодов. Смотрел долго и пристально, не нарушая тишину ни единым словом — и, наконец, Эми оторвалась от пейзажа, чтобы проследить за его взглядом.

Ничего такого. Крыша как крыша.

— Мы садились с подветренной стороны, чтобы коробки с бенто не сдувало, — проговорил Стёрка. — Все знали, конечно, что вход на крышу запрещён, и это было как соревнование: кто сможет прокрасться сюда незаметно и что-нибудь с собой пронести. Ямада однажды притащил коврики для разминки из спортзала, чтобы сидеть было удобнее, а Ширакумо — чайник с горячим чаем, поднял его на своём облаке прямо из столовой. Ещё и кепку службы доставки надел, будто это заказ. Помню, как я смеялся, когда увидел его с этим чайником…

Эми недоверчиво заморгала.

— Ты смеялся?

— Да, а что?

— Эм… Ничего, продолжай.

— Каяма училась на курс старше, — вновь заговорил Стёрка. — Я почти уверен, что её посылали сюда выгонять нарушителей, но она приходила — и оставалась с нами, за компанию. Сидела вон там, над входом, — он кивнул на пристройку. — Выше всех, чтобы вид был получше.

— Вид отсюда просто безумный! — закивала Эми. — Даже небоскрёбы в центре, и те ниже нас. Если бы не туман, можно было бы разглядеть соседнюю префектуру!

— Нет, Аичи отсюда не видно, — ответил Стёрка, не оборачивась. — Только Шизуоку и Мусутафу, но вот город виден до самых окраин. Ямада прикидывал, в каком районе мы должны открыть агентство, чтобы ему ходить на радиостанцию было поближе, измерял расстояние на глаз. Каяма уже тогда надумала ехать в Токио и строить карьеру в столице. Высматривала, сколько поездов проезжает на токийском направлении за обеденный перерыв. А Ширакумо…

Он замолчал. Оглянулся на высоту через плечо, и складки на лице обозначились сильней в неярком вечернем свете.

— А Ширакумо шутил, что отсюда видно наше будущее.

Эми вздрогнула и сжала пальцы на холодных поручнях.

— Знал бы он тогда, насколько сильно ошибается, — договорил Стёрка хмуро и вновь замолчал.

Порыв ветра пронёсся над пустой бетонной площадкой.

— Послушай, — осторожно начала Эми, — послушай, ты не думал, насчёт Курогири… Может быть, это не конец? Может быть, это шанс? Может быть, Эри могла бы…

— Даже Эри не умеет оживлять мёртвых, — отрезал Стёрка. — Не нужно придумывать счастливый финал, его здесь нет. Но можно наказать тех, кто и после смерти не дал Ширакумо покоя. Наказать по справедливости.

Он вытянул из кармана телефон, но включать не стал. Сжал в ладони и обернулся к Эми.

— Нам с Ямадой пришёл вызов на миссию.

— Мне тоже! — воскликнула Эми. Рука сама потянулась в карман, показать заветное сообщение. — Буквально на завтра зовут!

— На утро? — уточнил Стёрка, заметно оживившись. — Риск А-плюс?

— Да, утро, А-плюс!

— Госпиталь в Джаку, лидер — Старатель?

— Вилла Гунга под Киото, лидер Эджшот!

Это прозвучало одновременно. И ещё пару секунд Эми наблюдала, как надежда в его глазах сменяется привычной холодной сдержанностью.

— Это две разных миссии, — констатировал наконец Стёрка. — Но они явно связаны. Так и думал, что Комиссия будет действовать на опережение и делать ставку на один эффективный удар. На два удара одновременно.

Эми кивнула, не находя слов. Миссия, которая час назад казалась рядовым событием, вдруг легла, будто последний кусочек паззла, в центр гигантского амбициозного плана, и при мысли о завтрашнем дне по спине побежали мурашки.

Слишком скоро.

Где-то далеко внизу прокатился крошечный автобус, притормозил у общежитий, и фигурки-песчинки студентов замелькали у дверей. Собираются, скоро отъезд. А ведь у них — при этой мысли у Эми отлегло от сердца — да, у них завтра будет обычный день.

— По студентам тихо, — сказала она. — Ни единого запроса. В этот бой их Комиссия не отправляет.

— А я тебе говорил, — отозвался Стёрка мягко. — Не переживай за них. Это наша битва.

«Наша» битва, если бы! Эми вздохнула. Комиссия тасует участников миссий, как карты — ну что им стоило поставить двух героев в одну команду? Что за дурацкая, несправедливая случайность?

— Стёрка, — начала она. — Стёрка, послушай…

Нужно было сказать что-то ещё. Что-то важное, что-то давно назревшее, что-то, что нельзя откладывать до конца миссии… Но студенты уже толпились внизу у автобуса, и времени оставалось так мало, и мысли не давались, ускользали, никак не желая собираться в слова. Неслись с порывами ветра по пустой бетонной площадке. Угасали вместе с лучами заката в серости туч, растворялись где-то вдали, во мгле несбывшегося будущего…

— Нет, ничего, — сдалась Эми. — Просто... Береги себя.

— И ты себя береги.

Светлая кромка заката угасла, ветер похолодел. Эми встряхнулась, оторвалась от перил, в последний раз взглянула вниз с высоты и шагнула к выходу.

— Пойдём, — позвала она. — Студенты ждут.

* * *

Вилла Гунга пряталась глубоко в чаще леса, на склонах гор. Под ногами шуршала сухая хвоя, остро пахло прелой листвой и свежей зеленью, в сумраке у древесных стволов прятались холодно-белые головки подснежников. Солнечные зайчики на тропе, пересвист птиц — отвлекись на минуту, и забудешь, что это миссия, а не прогулка на природе...

Чтобы не отвлекаться, Эми смотрела на коллег. Вот плывёт на своём радужном диске Маджестик, ветерок шевелит поля островерхой шляпы. Тяжело шагает Цементосс, оставляя вмятины во влажной почве. Леди Гора умудрилась сделать селфи на фоне поляны подснежников. Фэтгам обсуждает что-то с напарником. Эджшот. Древесный Камуй. Босс Касатка...

Полночь. Нагнала её незаметно и теперь идёт рядом с вежливой улыбкой. Хочет о чём-то поговорить? Или просто поздороваться?

— Послушай, м-м... Эми, есть вопрос.

Такой спокойный, свойский голос, будто у них весь день впереди.

— Я слушаю.

— Времени у нас мало, поэтому я буду прямолинейной и м-м... даже наглой, поэтому ты вправе не отвечать, — продолжила Полночь, лавируя между опавших шишек. — Так вот. Вы с Айзавой успели поговорить про м-м... ваши отношения?

Ого.

Эми замерла посреди тропы, преградив дорогу напарникам. Кто-то из героев обошёл её слева, потом справа, но Полночь послушно застыла рядом.

— Про отношения, — растерянно повторила Эми. — Ага. Ну да. А какие у нас отношения? Он мой друг. Всё просто.

Полночь не отвечала, лишь смотрела пристально. Эми зашагала вперёд, и Полночь последовала за ней, не отводя взгляда и всё так же не говоря не слова.

Так, ну это просто нечестно! Это её, Эми Фукукадо собственный приём, вот так смотреть и ждать, когда собеседник сам расскажет всё, что у него на душе. Или не расскажет. Можно же не рассказывать, Полночь сама так сказала!

— Он мой друг, — упрямо повторила она. Мысли, для которых не находилось слов, вдруг завертелись внутри обжигающим вихрем. — Лучший... друг. Нет второго такого и никогда не было. Может, и не будет никогда, но это же совсем не обязательно значит, что... Чёрт, Каяма! Нет, мы ни о чём не говорили! Я... не знаю, что ему сказать!

— Всё, — примирительно подняла ладони вверх Полночь. — Всё понятно. Спасибо.

— К чему был этот вопрос? — уже не могла остановиться Эми. — Зачем? Можно так же прямолинейно и нагло, как в прошлый раз, пожалуйста?

— Я просто не люблю недоговорённости, — ответила Полночь твёрдо. — Ещё с академии не люблю, со старшего курса, как-то так сложилось. Про всё важное лучше спрашивать сразу, как только есть возможность. Не откладывая на потом, потому что потом — это никогда. И отношения... м-м... моих друзей представляются мне достаточно важными, чтобы о них спросить. Но мы можем забыть об этом разговоре, если хочешь.

— Не хочу я ни о чём забывать, — выдохнула Эми устало. — Просто поговорим чуть позже, ладно? После миссии у нас будет куча времени.

Движение впереди вдруг замедлилось, голоса умолкли. Лес погрузился в напряжённую, сосредоточенную тишину, притихли даже птицы в кронах сосен. В наушнике для связи зашелестел знакомый белый шум: канал открыт, скоро прозвучит команда.

Осталось разойтись по позициям и ждать сигнала.

— Расходимся, — проговорила Эми. — Пара минут и начнётся. Удачи!

— До скорого! — улыбнулась Полночь. — И удачи... вам.

Шурша листвой, Эми направилась за группой штурмовиков вглубь леса. Голову кружило, сердце колотилось об рёбра, не желая униматься. Сейчас нужно собраться, забыть на время и этот разговор, и эти вопросы, и этот раздрай чувств, забыть всё, что может помешать в бою. Она вернётся ко всему этому... позже.

Потом.

Что-то тревожно всколыхнулось в памяти на этой мысли, и она оглянулась. Взглянула по сторонам, вгляделась в чащу.

Но силуэт Полночи уже скрылся из виду во влажной лесной полутьме.

---

Примечания:

Три главы до финала.