Плечом к плечу (гет)

— Она не успеет. Как можно перезнакомиться с половиной квартала за три часа?

Невысокая девушка в деловом костюме вынула из коробки пачку бумаг и опустила их в выдвижной ящик. Потом ещё и ещё, неспешно и аккуратно. Её стол был единственным островком порядка в новом офисе, где царил хаос переезда — обёрнутая в плёнку мебель, пакеты с вещами, коробки, картонки и свёртки.

— Хочешь поспорим? Скажем, на сотню йен, — оживился её коллега, двигая небольшой диванчик поближе к столу администратора. — К вечеру будет лично знать всех соседей, и уже завтра они будут встречать её как родную. Всё про всех будет знать, от домашнего телефона до любимого десерта! Ей это раз плюнуть. Пять минут — и кто угодно ей лучший друг. — Он оставил в покое диван и направился к горе коробок с пометкой «Хрупкое» и «Не бросать». Объёмные картонные упаковки казались крошечными, как детские кубики, на фоне его массивной, крепко сбитой фигуры. — Ну же, принимаю ставки, кто рискнёт? Всего сто йен! Веселей, герои!

— Давай я рискну, — донёсся тихий шелестящий голос откуда-то из-за горы мебели. — Погоди, только со стульями закончу. Надо чтоб всё было как положено.

Очередная картонка раскрылась, будто сама собой, и выпустила на волю стаю пластиковых деталей. Они сошлись и сложились прямо в воздухе, как гигантский конструктор, и спустя мгновение над столом уже парил удобный офисный стул.

Высокий нескладный человек неопределённого возраста взмахнул рукой, словно приказывая стулу опуститься на место, закрыл коробку и протянул коллеге-спорщику сухую жилистую ладонь.

— Спорим на сто йен, что Эми Фукукадо не успеет познакомиться со всеми нашими новыми соседями за ближайшие три часа, — торжественно прошелестел он. — Под соседями я понимаю тех ближайших к нам жителей и служащих района, которым мы должны нанести визит вежливости, как полагается новосёлам при переезде. А их тут, Термо, человек тридцать или сорок, никак не меньше. Сам посчитай, сколько нужно времени на каждого. И за три часа. Это невозможно.

— Спорим! Всё успеет, всех узнает, — прогремел здоровяк Термо, и две ладони сомкнулись в рукопожатии. — Карин, разбей!

Невысокая девушка неодобрительно покачала головой и скривила губы.

— Это неэтично. Вот так обсуждать коллег у них за спиной, да ещё и ставки делать! Фу!

— Ну же, Карин, выручай, — Термо в нетерпении пнул ножку стола. — Больше некому, а иначе спор не считается! Будь Фукукадо здесь, она сама бы разбила, она нормально к этому относится! Точно тебе говорю, я сто лет её знаю.

— Ладно. Но это в последний раз! — предупредила Карин, и тонкие пальцы прикоснулись к сомкнутым ладоням, скрепляя уговор спорщиков. — А теперь помогите поставить доску для объявлений, пожалуйста. И вывеску надо повесить. Стулья подождут.

* * *

Спустя два с половиной часа над входом появилась большая вывеска «Геройское агентство Джампер», три стола для сайдкиков заняли места чуть поодаль от столика администратора, жалюзи закрыли окна, нарезав свет послеполуденного солнца на слепящие полосы, документы послушно разлеглись по ящикам картотеки, в одном углу офиса зашумел роутер, в другом — электрочайник. Пустые коробки, комки упаковочной плёнки и смятой бумаги были рассортированы по мусорным пакетам, пол подметён и вымыт. Карин, встав на цыпочки, крепила к доске объявлений подробную карту района, сайдкики-спорщики водружали на кулер бутыль с водой. Последние штрихи.

Часы над столом администратора показывали четыре часа пополудни, когда все трое устало выдохнули и с чувством выполненного долга присели отдохнуть. Офис героев был готов к работе.

На несколько минут воцарилась насыщенная, приятная тишина. Потом её нарушил вкрадчивый голос-шелест:

— Не хочу торопить события, Термо, но ты уже можешь готовить свою сотню йен. Три часа истекают через пять минут, и что-то я не вижу здесь Мисс Шутку. Ты проспоришь по таймауту.

— Рано радуешься, приятель — нарочито бодро ответил Термо, утирая внезапно вспотевший лоб огромной ладонью и не отводя алых глаз от циферблата. — Вот пять минут пройдут, тогда и поговорим.

Карин вздохнула. Затею со спором она не одобряла, но азарт коллег поневоле передался и ей. На кону была вера в удачу и дипломатические таланты самой молодой — после неё самой — участницы команды, а это явно стоило куда больше символических ста йен. Карин украдкой бросила взгляд на часы. Четыре минуты.

Три минуты. Термо поднялся с жалобно скрипнувшего дивана и нервно зашагал по офису.

Две минуты. Тиканье часов вдруг стало невыносимо громким.

Одна минута…

— Та-дамм!!

Входная дверь распахнулась так резко, словно её поддали ногой. Порыв ветра пронёсся по помещению, лучи мартовского солнца озарили дверной проём, и в ярком холодном свете на пороге офиса предстала странная бесформенная фигура, увешанная свёртками, пакетами и кульками. Похоже, дверь ей действительно пришлось открыть ногой, за неимением свободных рук.

— Ффух! — выдохнула фигура, переваливаясь через порог, опуская ношу на пол и картинно валясь на колени рядом с сумками и пакетами. — Привет, я дома!

— С возвращением, — Карин обошла гору груза и закрыла дверь, возвращая в офис уютное тепло. — Ты очень вовремя.

— Ну блин, Фукукадо! — рявкнул Термо, падая на стул. — Дотянула до последнего! Совести у тебя нет!

Эми Фукукадо — Мисс Шутка — стряхнула с плеча застрявший пакет и поднялась с пола. Её щёки пылали жарким румянцем, волосы цвета морской волны растрепались от ветра. Широкой улыбке вторила россыпь смайликов на короткой тёмной куртке и на видневшемся из-под куртки поясе, зелёные глаза искрились лукавством.

— Я тоже рада тебя снова видеть, семпай, — она протянула вперёд руки, словно готовясь заключить коллегу в объятья. — Вот, бегом бежала ради нашей новой встречи. Что я пропустила?

— Они с Полимером поспорили на успех твоей миссии, — сообщила Карин, включая электрочайник. — Термо прям извёлся весь. Чайку налить? На улице холодно, наверное?

— Неее, водички. Я сейчас расплавлюсь, — Эми метнулась к кулеру, наполнила стакан и жадно приникла к воде.

— Ну так что? — вкрадчиво уточнил Полимер, подавшись вперёд всем своим худощавым, сухим телом. — Давай, расскажи для начала, сколько у нас соседей? Человек тридцать?

Не отрываясь от стакана, девушка энергично помотала головой.

— Сорок? — обеспокоенно предположила Карин. Эми замотала головой ещё старательней.

— Так сколько?

— Ффух! Пятьдесят четыре! — опустевший стакан стукнул об стол. — Ну, это если посчитать внуков Савако-сан, которые помогают ей в овощной лавке, только они мелкие совсем, забавные такие! И жену Кабуто-сана, она сегодня заменяет мужа в книжном, а он заболел — ангина, представляете? И старшую дочь Танаки-сан, она только на каникулы приехала и скоро уедет… кстати, семпай, вам бы познакомиться, она физик, изучает термодинамику — Термо-динамику, неплохо? — девушка рассмеялась собственной шутке, и Полимер воспользовался образовавшейся паузой.

— То есть ты их всех теперь лично знаешь? Каждого из пятидесяти?

— Из пятидесяти четырёх! Ну да, конечно! Пришлось побегать, правда, но оно того стоило! — Эми сбросила куртку, оставшись в тёмном топе с высоким воротом, вытащила из внутреннего кармана маленькую складную расчёску и принялась приводить в порядок волосы.

— Что в пакетах? — не успокаивался обстоятельный Полимер. Девушка довольно улыбнулась.

— Подарки!

— Подарки надо было подарить соседям в знак добрых отношений и в дань традиции. А ты что, принесла их обратно?

— Ты что!! — Эми всплеснула руками с видом оскорблённой добродетели. — За кого ты меня принимаешь? Я всё раздала, и печенье, и напитки. А это — подарки для нас. От соседей. В знак… — она старательно скопировала интонацию коллеги, — «добрых отношений и в дань традиции». Короче, за то, что мы такие клёвые — защитники района, герои без страха и упрёка и вообще замечательные люди. Эм... — она вдруг замялась, — ну, «мы» — это пока «я», но вас они тоже полюбят, когда узнают, уж не сомневайся!

— Вот как ты это делаешь? — спросил Термо с ноткой зависти. Эми рассмеялась, перетягивая волосы яркой оранжевой банданой.

— Это совсем несложно! Начинаешь разговор, представляешься, расспрашиваешь, что у них да как… ты улыбаешься, они улыбаются, ты смеёшься, они тоже смеются и вуаля — вы уже знакомы и рады друг друга видеть!

— Вот прям все смеются? — недоверчиво переспросила Карин. — Так ты использовала свою причуду?

— Ну может быть, может быть, — с напускным сомненьем протянула Эми. — Может быть, пару раз… — Она сделала неопределённый жест рукой, — пару раз здесь, пару раз там… но главное же результат, да? Теперь нас тут все знают, все нам рады, работать будет проще. Ну и долг героя — делать так, чтобы люди были счастливы. Значит, все в выигрыше. Всё честно! — И она театрально вскинула ладони, словно защищаясь от несправедливых обвинений в жульничестве.

— Всё честно, — довольно повторил Термо. — Полимер, отдавай мою сотню.

— Сотни нет, — ответил Полимер, похлопав длинной ладонью по карману. — Есть бутылка колы, в пластике, и она стоит дороже. Отличный пищевой пластик, для себя берёг. Подойдёт? Мы же все знаем, что ты споришь ради азарта, а не ради выигрыша.

— Ладно, давай, что с тебя взять, — буркнул Термо. Бутылка с шипучей жидкостью поднялась в воздух, пересекла офис и мягко опустилась на стол.

— Тут три пачки стикеров со смайлами, — Карин уже шуршала многочисленными кульками и пакетами. — И полотенце в виде совы. И пакет горячих булочек. Флаера со скидками на ремонт оргтехники и две пачки бумаги для принтера. И…ай, это что — кактус?

— Кактус для тебя! У администратора на столе обязательно должен быть кактус! Все подарки в тему, мы же тут агентство открываем. Кстати! — Эми обвела взглядом офис, — а вы уже всё расставили, пока меня не было! Карин, устроишь экскурсию?

— Ну смотри, — Карин кивнула на просторное помещение. — Вот мой стол с картотекой, ваши столы вон там… за углом мини-кухня, можете себе приносить и греть что-то на обед, ну или в холодильник положить. Вон там… пошли, покажу — уборная, а тут — душевая и раздевалка, там ваши костюмы. А здесь будет работать шеф, — и Карин открыла маленькую узкую дверь в конце офиса.

— Шика-арное кресло! — протянула Эми, заглядывая за плечо подруги. — И стол. И… всё? — она несколько разочаровано оглядела крошечное помещение и отошла, дав Карин затворить дверь. — Скромно.

— А героям не нужно много, — раздался голос у них за спиной. Карин и Эми подскочили от неожиданности. — Ведь наше место — не в четырёх стенах, а на улицах большого города, рядом с теми, кому мы нужны.

Раздвинув остолбеневших девушек, из кабинета, который секунду назад был пуст, в офис вошла женщина — высокая, тонкая, подвижная, она чем-то напоминала юркую ящерицу, вставшую на задние лапы. В солнечном свете блеснула иссиня-лиловая кожа и тёмные глаза без зрачков, но женщина сделала несколько шагов — и лучи света потухли, упав на плотную синюю ткань геройского костюма.

— Я никогда к этому не привыкну, — Эми потрясла головой, понемногу возвращая самообладание. — Джампер, вы не думали, что кого-то может однажды хватить удар из-за ваших… спонтанных телепортаций? Придётся потом оправдываться перед прессой и всё такое…

— Воспринимайте это как тренировку бдительности, — улыбнулась глава агентства и протянула Карин толстую папку с документами. — Разложи по местам. Тут страховка, договор аренды, копии геройских лицензий, договора с бухгалтерией — всё, что нужно для начала работы. Через полчаса идём в полицию, официально представляемся, знакомимся и получаем инструктаж. А завтра с утра приступаем к работе.

— Дааа! Завтра приступаем! — Эми радостно завертелась на стуле. — Скорее бы!

— Есть кое-что лично для тебя, — вдруг обернулась к ней Джампер. И достала из кармана длинного, похожего на старинный сюртук плаща небольшой конверт.

На конверте виднелся крупный логотип Hero Network — закрытой деловой соцсети для профессиональных героев. Сердце Эми застучало быстрей. Место, где собираются все настоящие борцы с преступностью! Где можно узнать всё о любом герое Японии, вступить в команду и присоединиться к миссии в любом конце страны, познакомиться с кучей удивительных людей, заявить о себе! Вот только новичкам зарегистрироваться в сети не так-то просто — нужно поручительство кого-то из старших коллег, так неужели…? И, словно подтверждая её догадку, Джампер продолжила:

— Твои данные для доступа в Hero Network. Советую не откладывать и создать профиль сразу, до начала работы. Скоро он может пригодиться.

Откладывать! Да какое там! Конверт, казалось, обжигал ладонь. Скорее, броситься к компьютеру, ввести заветный пароль и окунуться в мир настоящих героев! Эми запрыгала на месте от нетерпения.

— Прямо не верится, счастье-то какое! Спасибо! До похода в полицию всё будет сделано!

И девушка вприпрыжку понеслась к своему столу.

* * *

Компьютер грузился невыносимо долго, но, наконец, перед Эми открылось заветное поле для ввода пароля, а затем и страница для оформления профиля. Скорее заполнять! Геройское имя, настоящее имя, фото, причуда, образование, номер лицензии, агентство, особые навыки…

— Что, агентство уже указала? — полюбопытствовал Термо, заглядывая через плечо девушки. — Значит, сейчас кликни во-он туда вверх, там будет карта, покажи мне. Интересно, кто ещё тут работает, кроме нас.

На экране открылась карта района Кенобо — такая же, как висела рядом с героями, на доске объявлений. Залив глубоко врезался в сушу, отсекая от города несколько крупных кварталов, тонкая линия метро тянулась по нижнему краю залива, окружённая с обеих сторон водной преградой. А в самом центре похожего на полуостров района виднелась одинокая геометка с надписью «Геройское агентство Джампер».

— Никого тут больше рядом нет, — констатировала Эми, вглядевшись в карту. — Ближайшее агентство — вон там, за заливом. Какие-то «Орлы Такано». А остальные гораздо дальше, уже в пригороде. Мы тут одни! Мы — единственные герои Кенобо!

От этой мысли у неё словно выросли крылья. Отлично! Никакой конкуренции! Значит, всё время будет чем заняться — не будет скучных посиделок в офисе, в режиме ожидания, не будет пустяковых заданий для галочки, и невнятных ковыряний в статистике и отчётности тоже не будет, нет — только настоящая работа, настоящая помощь людям, настоящие приключения!

«И настоящая слава» — вдруг мелькнуло в голове у Эми.

Эта мысль была неожиданной, но почему-то невероятно заманчивой.

* * *

К полицейскому участку шли по лабиринту тесных, узких улочек. Неба над головой почти не было видно — его сдавили бетонные стены и опутали плотной сетью провода, и, хотя день ещё не угас, здесь, словно на дне огромного колодца, уже наступили прохладные мартовские сумерки. Яркими пятнами горели впереди витрины магазинчиков-комбини и торговых автоматов, тускло светилась разметка на асфальте, но вот очередной поворот — и перед глазами открылся проспект, напоённый закатным солнцем. Воздух вокруг потеплел. Огненные солнечные блики заплясали на стёклах многоэтажек, переметнулись на стены офисных зданий, пониже, и наконец, скользнули через открытую дверь в сердце закона и правопорядка — центральный полицейский участок Кенобо. Эми огляделась. Тут и там сновали люди в форме, звенели трели телефонов, мерно гудел рой голосов. Несмотря на конец рабочего дня, было совсем непохоже, чтобы хоть кто-то здесь собирался отдыхать.

Героев принял инспектор Ямура — невысокий, худощавый, седоватый, он походил на детектива из старого фильма, название которого Эми почему-то никак не удавалось вспомнить. Доброжелательный и спокойный, но взгляд цепкий, внимательный. Его голос звучал ровно и уверенно, заполняя собой всё пространство кабинета — так полноводная река заполняет берега.

— Кенобо растёт с каждым днём. Пять лет назад район был окраиной Мусутафу, а сейчас это уже настоящий город в городе. И уровень преступности растёт пропорционально. Злодеи стремятся на новую территорию, словно пчёлы к открытой витрине кондитерской лавки. В прошлом году мэр распорядился усилить здесь полицейское присутствие, но сейчас уже понятно, что этого недостаточно. Я давно ходатайствовал о переводе в Кенобо героев, и вот вы здесь. Надеюсь на плодотворное сотрудничество.

— Будем рады работать вместе, — ответила рукопожатием Джампер. — Мы приложим все усилия, чтобы в районе как можно скорее стало спокойно и безопасно. Какая помощь нужна прежде всего?

— Патрули, — коротко ответил Ямура. — Для начала нужно приструнить любителей лёгкой наживы, слишком много их тут развелось. Грабители, налётчики, угонщики, взломщики и карманники. По большей части одиночки, но уже начинают формироваться и банды. А потом — потом нужно будет заняться проблемами посерьёзнее. Есть сведения, пока неподтверждённые, что Кенобо выбрали своей базой злодеи, которые обычно не афишируют своё присутствие, — он перехватил удивлённый взгляд Эми и ответил на незаданный ещё вопрос. — Возможно, контрабандисты. Возможно, фальшивомонетчики. Полтора года назад здесь пробовали закрепиться наркоторговцы, но Стиратель их быстро выдворил…

— Кто-кто? — переспросила Эми. Геройское имя — это же было геройское имя? — звучало незнакомо. Ямура удивлённо поднял брови.

— Стиратель. Он защищает Кенобо последние три года. Странно, что вы не в курсе. Я думал, герои поддерживают контакт с коллегами, особенно если им предстоит работать в одном районе.

— При условии, что они знают об этих коллегах, — пожала плечами Джампер. — Если верить Hero Network, кроме нас в Кенобо больше нет ни одного агентства.

— Зная Стирателя, я не удивлён, что его нет в Hero Network, — покачал головой инспектор. — Но он не из агентства. Он сам по себе.

— Что значит «сам по себе»? — зашептала Эми, наклоняясь к Полимеру и толкая его локтем в бок. — Так вообще бывает? Это разве разрешено — работать просто так, без организации?

— Это не запрещено, — недовольно шикнул в ответ Полимер. — Если хочешь сам заполнять все бумажки и набивать все шишки, то кто тебе запретит? Это редкость, но да, так случается, — и он демонстративно отодвинулся в сторону, всем своим видом показывая, что шептаться о глупостях во время важного разговора он совершенно не намерен.

— Что до вашей главной задачи на ближайшее время... — инспектор пристально оглядел собеседников, о чём-то задумался, а потом вдруг резко поднялся из-за стола.

— Предлагаю продолжить снаружи. Вы не против небольшой прогулки?

Снаружи уже стемнело. Лёгкий бриз потянулся от залива, наполняя улицы острой, бодрящей свежестью. Затеплились огни фонарей и витрин, загорелись неоном вывески магазинов и окантовки дорожных знаков, и по стенам домов потянулись длинные, причудливые тени. Ветер нёс запахи бензина и морской соли, влажной земли и нагретого солнцем железа, и первой зелени — запахи весны, которая уже топталась где-то на самом пороге Мусутафу, пока не решаясь войти. Вечер полнился звуками — шум проезжающих мимо машин и автомобильные гудки, и приглушённые трели музыки, рвущиеся из полуоткрытых дверей, и людской гомон, и шелест ветра — и все они, казалось, сливались в единый звук, мерный и уверенный, словно где-то в недрах Кенобо ритмично пульсировало огромное сердце.

Ямура глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, словно пробуя его на вкус, и жестом указал дорогу. Пошли в сторону от людского шума, по тихой маленькой улочке, ныряя то в озерца тёплого света, то в глубокие тени, навстречу редким прохожим и велосипедистам, вдоль рядов низкорослых декоративных сосен, источавших густой, смолистый аромат.

— Для кого-то это может показаться очевидным, — заговорил наконец Ямура, — и всё же это очень важно. С этого дня вам нужно не просто защищать Кенобо — вам нужно стать его частью. Изучить здесь всё вдоль и поперёк. Узнать каждую улицу и переулок, каждое здание, каждый поворот дороги, каждый дорожный знак и каждую трещину в асфальте. И самое главное — людей. Кто чем живёт, кто чему радуется и печалится, кого что тревожит. Кто здесь свой, и кто чужой. Только так, только живя жизнью района и вглядываясь в Кенобо каждый день, можно разглядеть самые мелкие из проблем ещё до того, как они себя проявят. А предотвратить зло всегда проще, чем искоренить.

— Вот с людьми у нас точно проблем не будет, — пророкотал где-то за плечом у Эми довольный бас Термо. — Мы просто отправим Фукукадо погулять по району пару дней, и у нас будет досье на каждого, не успеем и глазом моргнуть.

— Вызов принят, семпай! — бодро отозвалась Эми, подмигивая коллеге и наставляя на него пальцы, словно пару пистолетов. В лучах фонарей блеснули тяжёлые кольца-кастеты на боевых перчатках. — Только почему «досье», мы же не шпионы какие-нибудь. Мы пришли с миром, — она театрально поклонилась, — будем заводить друзей. Целый район друзей.

— А вы, значит, хорошо ладите с людьми, Мисс Шутка? — вдруг обернулся к ним инспектор. — Я верно понял?

— Установила контакт со всеми соседями агентства за три часа, — сухо констатировал Полимер, и Эми внутренне расцвела от внезапного признания своих заслуг. — Пятьдесят четыре человека. Не хочу никого хвалить раньше времени, но факты есть факты.

— Полезный навык, — одобрительно кивнул Ямура. — Очень пригодится, чтоб налаживать отношения с местными жителями и… с коллегами.

— У нас с коллегами и так отличные отношения, — рассмеялась Эми. Инспектор задумчиво покачал головой.

— Это замечательно. Но я имел ввиду не ваших коллег по агентству. Я имел ввиду его, — и Ямура указал рукой куда-то в сторону, на тёмные ряды домов.

Вздрогнув, Эми обернулась туда, куда указывал инспектор, но нет — никого. Только ветер гуляет вдоль стен, да лучи фонарей зыбко колеблются на влажном от ночной росы асфальте.

— Выше, — подсказал Ямура. Эми задрала голову.

И увидела.

На стене ближайшей многоэтажки проступил огромный, в пару этажей, силуэт человека — поднялся из ниоткуда, словно ожила сама вечерняя темнота, полосами лежавшая на краях соседней крыши. Высокая, тонкая фигура парила над тихой улицей, словно призрак — и, как это обычно бывает с призраками, прохожие шли мимо, не замечая её. Можно было разобрать, как ветер треплет длинные волосы и странные ленты, похожие на полосы разрезанной ткани. Эми понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это просто тень — огромная, длинная тень, которую отбрасывает крошечная тёмная фигурка на самом краю крыши. Откуда он взялся? Она могла поклясться, что секунду назад там никого не было.

Инспектор приветственно поднял руку, и тень ответила лёгким кивком. Потом человек на крыше присел (гигантская тень слилась в бесформенную темную кляксу) и словно растворился во тьме. Момент — и крыша опустела, фонарь выхватил из темноты острый край кровли, на котором больше никого не было.

— Ух ты, — восторженно выдохнула Эми. По спине пробежала дрожь, словно в темноте кинотеатра перед началом долгожданного сеанса — радостное, волнительное предвкушение приключений. — Вот уж кто точно «слился с районом и стал его частью»! У вас в Кенобо водятся привидения? Нам готовить святую воду, бластеры и протонную ловушку?

— Это Стиратель, — спокойно ответил Ямура. — Он патрулирует район по ночам. Вот, вышел на дежурство.

Инспектор вдруг замолчал и, как показалось Эми, крепко задумался. Повисла внезапная, странная пауза, и в этой тишине ярче, отчётливей проступили звуки вечернего города: смех и визг детей с ближайшей площадки, велосипедные звонки, шорох ветра в соснах, далёкий гул и стук колёс поезда метро… Тишина всё длилась и длилась, но, наконец, словно приняв какое-то решение, Ямура снова заговорил.

— Герои района должны действовать вместе. Обмениваться информацией, согласовывать планы. Чем раньше вы сработаетесь со Стирателем, тем лучше для всех. И я думаю, Мисс Шутка… — инспектор замялся, самую малость, но Эми учуяла эту паузу, мимолётную запинку — словно мощная, спокойная река вдруг повстречала на своём пути скальный порог. Неуверенность. Секундное сомнение. — Так вот, если вы правда умеете находить подход к людям, то начинать знакомство будет лучше именно вам. Со Стирателем может быть… непросто.

— Да ладно? — удивилась Эми. Внутри поднялась волна азарта и гордости. Главный полицейский района при первой же встрече поверил в её талант и поручил ей задание! Пусть даже не смеет сомневаться, она способна на всё! — Вызов принят! Вы только скажите, как с ним связаться и где его найти. Оглянуться не успеете, как мы будем одной командой!

«Жди меня, главный герой района», — подумала она про себя и украдкой бросила взгляд на опустевшую крышу. — «Готовься. Я иду».

Вагон метро был почти пуст. За окном покачивалась зыбкая предрассветная мгла, дома и улицы расплывались в каплях влаги — на толстом стекле, там, где тепло вагона вступило в схватку с морозным утром, обильно проступил конденсат. Стук колёс, поскрипывание кресел, свист пневматики дверей, мерный голос диктора из динамиков. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…

Эми зевнула. Если бы она знала, что в пять утра в метро так пусто, она бы ездила на работу исключительно в это время. Впрочем, нет. Сейчас она всё бы отдала за ещё один час крепкого сна. Недосып и ранний подъём спутали все мысли, и план, который ещё вчера казался гениальным, сегодня выглядел сырым и совершенно неудачным.

План был прост. Встретиться со Стирателем как можно скорее — сразу же после того, как он закончит ночной патруль, завязать знакомство и стать командой с первого же дня работы. К вечеру уже можно было бы узнать о районе побольше, договориться про совместные дежурства, перенять какой-то опыт. Быстро, просто, эффективно. Зачем дольше тянуть, только время терять. Так казалось вчера, пока в крови бурлили азарт и нетерпение. Море по колено, небо по плечо. Но сегодня…

Эми потёрла щёки, пытаясь собраться с мыслями. Сегодня она совсем не в форме — голова спросонья не варит, геройский костюм остался в агентстве, придётся идти на знакомство не в эффектном ярком наряде, а в обычных джинсах и куртке. А хуже всего, что вчера она даже не посчитала нужным расспросить Ямуру о Стирателе. Только записала адрес и телефон. И сам инспектор тоже не стал ничего рассказывать, лишь пожал ей руку и пожелал удачи. «О чём я только думала?», — сокрушалась Эми, глядя, как за стеклом плывёт зеркальная гладь залива. На горизонте, в предутренней дымке уже поднимались многоэтажки Кенобо. — «Хоть бы про причуду спросила. Хоть бы про возраст!». Она попыталась составить образ из того, что ей было известно, но данных было удручающе мало. Работает один, работает по ночам… Три года в Кенобо, выгнал из района наркоторговцев… Профиля в соцсетях нет, и судя по всему, сложный в общении. Всё.

«Наверняка немолодой», — решила наконец Эми. — «Чтобы успешно работать в одиночку, нужен огромный опыт и навыки, это приходит не за один год. И профиля в Hero Network нет, а старшее поколение всё ещё не доверяет современным технологиям. Сходится? Сходится». — Её фантазия вдруг встрепенулась и начала подкидывать всё новые и новые идеи. — «Причуда… причуда должна быть очень сильной, если он один смог разобраться с целой бандой наркоторговцев! А геройское имя должно подходить под причуду и под образ, значит…» — Эми вдруг вспомнилась огромная, величественная тень на стене многоэтажки, словно сотканная из ночной тьмы, и очень живо представилось, как эта тень оживает, расползается тёмным потоком по закоулкам ночного Кенобо и разверзается бездонной пропастью под ногами злосчастных наркоторговцев, поглощая их, стирая с лица земли. Бррр!

«Ну нет, это уже чересчур», — Эми помотала головой и рассмеялась, отгоняя пафосное видение. К ней понемногу возвращалась уверенность. — «Неважно, что там за причуда. И вообще, даже если он старик, мы найдём о чём поговорить. Мы же оба — герои!».

И, воодушевившись, она шагнула из дверей вагона на покрытый инеем перрон.

* * *

Грохот состава затих вдали, и наступила свежая, острая тишина. С высоты транспортной эстакады Эми видела, как над заливом яснеет горизонт, готовясь выпустить на волю огненный шар солнца. Ночь отдавала бразды правления дню, но ночной холод пока и не думал отступать. Дыхание, врываясь в морозный воздух, мгновенно оборачивалось облачками пара. Улицы сонного Кенобо были пусты и безлюдны, и звук шагов Эми звучал неестественно громко, словно она шагала не по асфальту, а по паркету в огромном бальном зале.

По адресу, полученному от инспектора, обнаружился жилой дом. Ничем не примечательная старая пятиэтажка с парковкой для велосипедов и небольшим палисадником, в котором зеленели свежие всходы. Совершенно обычная квартира на втором этаже, из открытого коридора просматривается тихая рассветная улица. Дверь как дверь, слегка облупившаяся, без звонка, без опознавательных знаков и надписей.

Затаив дыхание, Эми постучала. Потом ещё раз, громче. И ещё раз.

Ничего. Девушка вздохнула и нетерпеливо побарабанила пальцами по столешнице. Ещё не вернулся? Пришёл раньше и уже спит? Подумав, она вытащила телефон и набрала нужный номер.

«К сожалению, сейчас мы не можем соединить вас с абонентом», — сообщил электронный женский голос в трубке. Эми нахмурилась. И что теперь? Только ждать?

Она задумчиво прошлась взад-вперёд по коридору, оперлась на перила, осмотрела с высоты двор. Стены соседних многоэтажек уже озарили отблески восходящего солнца, слой изморози на земле понемногу таял, оборачиваясь росой. На улице замелькали первые пешеходы, прошуршал шинами велосипед. Район просыпался.

Эми покрутила в руках телефон, открыла почту, проверила письма. Взглянула на часы: ещё немного, и нужно быть в агентстве. Значит, скоро придётся уходить. Нельзя опаздывать в первый же рабочий день.

«Мессенджеры», — вдруг подумалось ей. — «К номеру Стирателя должны быть привязаны хоть какие-нибудь мессенджеры! Если я не могу с ним созвониться, то я с ним спишусь!».

Она проверила список совпадений. Мессенджер обнаружился только один. В профиле — ни фото, ни данных, последний раз в сети — больше ста дней назад. Снова тупик.

«Неужели в мире ещё остались люди, которые ни с кем не переписываются, — поразилась Эми, пряча телефон. — «Ну точно старик. Наверное, давно уже пришёл с дежурства и десятый сон видит. Придётся вернуться вечером».

Девушка спустилась во двор. Уходить не хотелось. Место было мирное, приятное, дышащее покоем… и манящее нераскрытой тайной. Эми в задумчивости сделала круг по двору, пересчитала велосипеды на парковке, полюбовалась первоцветами в палисаднике. И направилась к агентству, размышляя о том, в какое время будет лучше вернуться сюда снова. Как же обидно, что с первой попытки ничего не вышло! А что, если он перезвонит? Первое общение по телефону — лучше, чем ничего, но всё же насколько удобнее и приятнее видеть собеседника вживую, считывать мимику, жесты, взгляд… «Не говоря уже о том», — вдруг поняла Эми, — «что по телефону не выйдет использовать причуду, если понадобится…».

Солнце уже поднялось высоко, и, словно потянувшись к теплу и свету, на улицу высыпали люди. Прохожих становилось всё больше и больше. Матери с малышами спешили в сторону детского сада, служащие в деловых костюмах — к метро. Пробежала продавщица из магазинчика рядом с агентством — она узнала Эми, заулыбалась и поздоровалась. И совсем уж на краю квартала Эми повстречался бездомный — невзрачная, съёжившаяся от холода фигурка в потрёпанной одежде, слишком лёгкой для холодного утра. Самой тёплой с виду вещью на нём был огромный шарф, почти полностью скрывавший лицо и плечи. Бродяга бросил на Эми быстрый взгляд из-под упавших на глаза волос, откашлялся и зашагал дальше — к рядам жилых домов.

«Бедняга», — подумала Эми. — «Совсем замёрз».

Она припомнила план района. В паре кварталов отсюда должен быть приют для бездомных, шёл бы туда. Там и согреться можно, и поесть. Может, не знает? Надо догнать и рассказать, а может быть и отвести, это же долг героя…

Она обернулась. Бродяга передвигался на удивление быстро и уже слился с толпой. Эми ускорила шаг. Пришлось пройти не меньше половины квартала прежде, чем она снова заприметила впереди высокий тёмный силуэт. Пройдя ещё с десяток метров, он свернул в какой-то переулок — кажется, во двор уже знакомой пятиэтажки. «Там мусорные баки», — вспомнила Эми. — «Лежат картонные коробки на выброс».

Почти бегом она вернулась во двор. Вопреки ожиданиям, у мусорных баков никого не было. Неужели упустила? Она огляделась вправо, влево, и…

…заметила, как высокая фигура в тёмном исчезает за дверью квартиры на втором этаже.

За той самой дверью!

Не веря своим глазам, Эми бросилась к лестнице. Пронеслась по коридору, затормозила у облупившейся столешницы и громко постучала.

Изнутри раздалось приглушённое чихание, и дверь открылась.

— Стиратель? — выдохнула девушка, подняв голову и глядя открывшему прямо в глаза. Глаза оказались запавшие, воспалённые, покрытые алой сеткой лопнувших кровеносных сосудов и очерченные тёмными кругами.

— Да, — ответил он. Голос был низкий и хриплый, простуженный. — Что нужно?

Эми впилась взглядом в героя-полуночника. «Он едва ли старше меня!» — пронеслось у неё в голове. — «Почему я решила, что это будет старик?». Совсем молодой парень, на вид порядком измотанный и уставший. Худой, высокий, чуть сутулится. Землистая, нездорового оттенка кожа кажется совсем бледной на фоне чёрного костюма. Растрёпанные волосы, клочковатая щетина. Смотрит пристально, недоверчиво. Не сверни он в дверь заветной квартиры, она бы точно предложила ему пройти в приют для бездомных, ещё бы и настояла на этом, на правах героини… Вот это был бы конфуз! Эми почувствовала, как расплывается в улыбке. На душе вдруг стало легко и спокойно, и чуть смешно от собственной наивности. Крутой старик, как же! Навоображала всякого, сама себя накрутила. А на деле надо всего-то познакомиться с ровесником, подумаешь! «Не буду его долго задерживать», — снисходительно решила она, оглядев героя ещё раз. — «Сейчас ему нужен горячий душ и крепкий сон, а не задушевные беседы. Предложу как-нибудь вместе выйти в патруль, там и поболтаем».

— Я Эми Фукукадо из геройского агентства Джампер, — она улыбнулась самой дружелюбной из своих улыбок и запустила руку в карман в поисках визитки. — Геройское имя Мисс Шутка! Мы вчера переехали в Кенобо, теперь будем здесь работать! Подумала, что нам стоит познакомиться поскорее, ведь мы делаем одно дело!

— Ясно, — он взял протянутую визитку, мельком взглянул на неё и сунул в карман. Эми заметила свежие ссадины на костяшках пальцев. Потёр слезящиеся глаза, по-мальчишески шмыгнул носом. — Шота Айзава, Стиратель.

— Отлично, я рада знакомству! — расцвела Эми и протянула руку для рукопожатия. — Кстати, меня можно звать просто «Шутка», и на «ты»! Не против? Мне кажется, у нас не такая уж большая разница в возрасте, мы вполне могли бы сразу перейти на «ты»!

— Как хочешь, мне всё равно, — он смотрел ей в глаза, и, казалось, вовсе не замечал протянутой руки. — Давай к делу. Ты чего-то ещё хотела, кроме как познакомиться?

«Серьёзный какой. Слова лишнего не вытянешь», — усмехнулась про себя Эми, а вслух сказала как можно беззаботнее:

— Мне кажется, я немного невовремя. Предлагаю не тратить сейчас твоё время, а просто выйти завтра вместе в патруль и там пообщаться. Нам с коллегами столько нужно узнать про Кенобо, а ты наверняка тут всё уже изучил вдоль и поперёк! С твоей помощью мы бы тут освоились в два счёта! Ты же нам поможешь? Расскажешь, что к чему?

— Я дежурю только по ночам. У тебя есть опыт ночных патрулей? — ответил Стиратель, и Эми вдруг стало не по себе под этим тяжёлым взглядом. Кажется, он вообще не моргает. И кстати, что у него с глазами? Он вроде простужен, но разве от простуды бывает такая жуткая, болезненная краснота?

— Э-э-э, нет? А они чем-то отличаются от дневных? Ну, кроме того, что под ноги надо смотреть внимательнее, — сейчас Эми как никогда хотелось разрядить обстановку, и шутки так и вертелись на языке.

— Если нет опыта, то никаких совместных патрулей. По крайней мере с тобой. — Он наконец-то отвёл взгляд, и Эми невольно выдохнула. — Зайду к вам, когда будет время, спросите о чём хотели. Буду нужен раньше — звоните. Если это всё, то до свидания.

«Да ты просто само дружелюбие», — съехидничала про себя Эми. Разговор явно складывался совсем не так, как ей представлялось, и от этого внутри почему-то вскипала нежданная, злая досада. Хотелось немедленно доказать — и самой себе, и всем, кто поверил в её способности дипломата — что она способна завоевать любого собеседника, даже такого непростого. — «Ладно, хорошо. Мы поговорили на твоих условиях. А попрощаемся — на моих».

— Это всё, — она развела руками, словно признавая своё поражение. — Хорошего дня. Хотя… ты же сейчас будешь отсыпаться, наверное? Тогда спокойной ночи!

Шутка была смешная, в этом Эми была уверена. И потому вслед за словами она послала свою причуду — самый слабый, почти гомеопатический импульс. Ровно столько, сколько нужно, чтобы собеседник если не рассмеялся, то уж наверняка хотя бы улыбнулся. Ведь смех снимает напряжение. Смех сближает людей, и если встреча закончилась улыбкой, значит, встреча удалась…

Сначала ей показалось, что всё получилось — как обычно. Что сейчас этот мрачный неказистый парень улыбнётся, сам того не заметив, и тогда между ними словно протянется тонкая, незримая нить, завяжется первый узелок симпатии — та основа, на которой позже можно будет сплести сеть доверия или дружбы — тогда, когда ей, Эми Фукукадо, это понадобится и по её правилам. Словом, что всё будет как всегда. Но потом…

Потом Стиратель кашлянул, словно поперхнулся воздухом, поднял на неё негодующий взгляд и Эми увидела, как его больные, слезящиеся глаза наливаются алым светом. Как поднимаются вверх пряди нечёсаных волос, словно повинуясь порыву ветра, и как тот же невидимый, неощутимый порыв увлекает за собой тонкие полосы его странного шарфа. И тут же внутри, там, где привычной тёплой волной плескалась её причуда — её часть, её суть — образовалась зияющая пустота, словно проклятый невидимый ветер задул «Взрыв смеха», как пламя свечи. Задул, или…

«Стёр», — вдруг поняла Эми, похолодев от неожиданности, от мимолётного испуга и от лёгкой обиды — словно шаловливый ребёнок, пойманный на горячем, но не желающий замечать своей вины. — «Вот почему он Стиратель. Ловко». Её мысли заметались, словно бабочки, запертые в банке. Что дальше? Не подавать виду?

— Твоя причуда? Очень крутая! — она вскинула вверх большие пальцы в одобрительном жесте. — А долго она будет действовать? Мне сегодня ещё злодеев ловить, мои силы мне пригодятся. Верни как было, и я, пожалуй, пойду.

— Не так быстро, — раздражённо ответил он, и крепкая ладонь опустилась на плечо Эми, удерживая её на месте. — Покажи геройскую лицензию.

Девушка удивлённо вскинула голову.

— Что? Зачем?

— Затем. Ты появляешься из ниоткуда, втираешься в доверие, говоришь, что ты профессионал, но ничего не смыслишь в самых простых патрулях. Применяешь причуду без предупреждения. — Он смерил её взглядом и продолжил. — Ты не похожа на героя. Докажи, что ты та, за кого себя выдаёшь.

— А иначе — что? — невинно поинтересовалась Эми. Ситуация становилась по-настоящему забавной. — И между прочим, ты тоже не похож на героя! Совсем.

— А иначе — в полицию за неправомерное применение причуды, — отрезал он. — И дальше посмотрим, кто ты и что ещё у них на тебя есть. Мало ли, кто может притворяться героем. Жуликов-гастролёров тут всегда хватало.

Эми разбирал смех. Ей-богу, нужно не показывать лицензию и сходить вместе с ним в полицию — просто для того, чтобы взглянуть на реакцию инспектора Ямуры. Правда, в агентство тогда придётся опоздать. Она повела плечом, которое до сих пор сжимали цепкие пальцы. Какая у него горячая рука, даже через куртку чувствуется. Интересно, это всегда так, или у него жар, впридачу к насморку?

— Ладно, — сжалилась она и осторожным, плавным жестом вытянула из заднего кармана джинсов маленькую пластиковую карту. Подняла лицензию повыше, чтобы было видно фото.

Не говоря ни слова и не сводя с неё взгляда, Стиратель отпустил плечо. Моргнул. Алые сполохи в зрачках потухли, волосы опустились на плечи, и Эми с облегчением почувствовала, что «Взрыв смеха» снова ей подвластен. Она торжествующе улыбнулась.

— Я бы с удовольствием сходила в гости к инспектору вместе с тобой, но жаль тебя мучить. Кажется, ночь и так была непростой. Отдыхай! — и она подалась вперёд, чтобы одобрительно похлопать парня по плечу.

Но безуспешно. Резким, чётким движением Стиратель остановил её ладонь на полпути и отвёл в сторону.

— Никогда так больше не делай, — процедил он. — Счастливо.

Дверь захлопнулась, щёлкнул замок.

Эми привалилась к перилам и от души расхохоталась.

* * *

Несмотря ни на что, в агентство Эми добежала первой. Первой из героев — Карин уже была на месте, об этом возвещал уютный шум кулера в компьютере администратора, бодрящий запах свежесваренного кофе и не менее бодрящие звуки из динамиков радиоприёмника:

— Go-o-o-od morning, мои дорогие слушатели! Сегодня мы с вами на одной волне, ведь в эфире…

— Hands Up Radio! — воскликнула Карин в унисон с ведущим и вскинула руки в воздух, словно приветствуя толпу. Поймала на себе удивлённый взгляд Эми и смущённо добавила:

— Это Сущий Мик. Герой-диджей. Обожаю его утреннее шоу.

— Джампер уже на месте? — Эми сбросила куртку и ринулась в раздевалку за геройским костюмом. Карин покачала головой.

— Ещё нет. Или уже да? Или уже снова нет, это же Джампер. Через пятнадцать минут общий сбор, вот тогда она точно появится.

— Пятнадцать минут! — Эми прыгала по раздевалке, натягивая длинные клоунские шаровары в оранжево-зелёную полоску. — Куча времени! Знала бы, осталась бы ещё поболтать с нашим… кхм… новым коллегой. — Она потуже затянула корсет с парой ярких смайлов, прихватила бандану и плюхнулась на один из офисных стульев. Оттолкнулась ногой и закружилась, словно на детской карусели.

— Как всё прошло? — поинтересовалась Карин. В её глазах, словно затянутых радужной плёнкой, сложно было что-либо прочесть, но по позе и мимике было ясно, что она заинтригована. Эми задумалась, пытаясь понять, как же поинтереснее рассказать о случившемся. Но потом лишь махнула рукой и рассмеялась.

— Я чуть не сдала его в приют для бездомных. А он чуть не сдал меня в полицию. Кажется, это провал.

— Как так?

— По недоразумению, — уклончиво ответила Эми, не желая развивать эту тему. Сейчас, вдоволь насмеявшись над первой встречей, она снова ощутила укол досадного разочарования. Подружиться не подружились, договориться тоже ни о чём не вышло. Уж сколько собеседников ей довелось прежде завоевать с помощью причуды и природного обаяния, а тут оба способа дали осечку. «Мои шутки и без причуды хороши!» — вдруг уязвлённо подумала Эми. — «Не моя вина, что у этого типа нет чувства юмора».

— Расскажи! — ожидаемо попросила Карин, и Эми, недолго думая, рассказала про встречу и соседа-героя в самых общих чертах, никак не упоминая о своём прощальном фиаско. Причуду Стирателя, впрочем, она описала во всех подробностях.

— Деактивирует силы других? — уточнила Карин мелодичным, звенящим голосом. Эми кивнула.

— Стирает. Как школьный ластик, ну который стёрка. О! — восхищённо воскликнула вдруг она и выхватила из кармана телефон. — Точно! «Мне всё равно, как бы будешь меня называть», — нарочито равнодушно проговорила она, подражая голосу Стирателя. И открыла список контактов, чтобы переименовать нужный. — Раз тебе всё равно, то вот, будешь Стёрка.

От этого простого действия почему-то стало легче. Словно придумав новому знакомому прозвище, Эми обрела над ним некую власть, сократила между ними дистанцию. «Я ещё найду к тебе подход, не сегодня, так завтра», — подумала она. — «Ты ещё посмеёшься над моими шутками!»

— Значит, вместе вы работать не будете, — подытожила Карин. Эми встрепенулась.

— Что значит не будем? Это только первый раунд! Уж я-то до него достучусь, будь уверена. Может быть сам в гости зайдёт, кстати, хотя что-то не очень верится. А до тех пор… Неужели мы без него не разберёмся, что здесь к чему? — она подмигнула, толкнулась посильней и покатилась на стуле через весь офис, к противоположной стене. — Справимся! Мы же герои!

* * *

Сказать оказалось проще, чем сделать.

В первый же рабочий день стало ясно, что план Кенобо на бумаге и наполовину не отражает реалий района. Застройка здесь разрасталась бесконтрольно и хаотично, от безумных, непредсказуемых сочетаний в архитектуре рябило в глазах. Старые жилые кварталы сопротивлялись нашествию новых торговых центров и модных ночных клубов. Крошечные кафе и магазины жались к офисным высоткам. Блестящие стёклами новостройки стояли бок о бок с заброшенными руинами жилых домов, и тут же, рядом, прятались за заборами строительные площадки, где кипела работа и этаж за этажом поднимались всё новые и новые здания.

Между разномастными, разновысокими строениями пролегали десятки узких проходов, порой настолько тесных, что пробраться через них можно было только боком. Сделай пару шагов в сторону от людного проспекта — и окажешься в настоящем лабиринте улочек, переулков и тупиков, из которых на карту нанесена в лучшем случае половина. Да и эта половина на поверку могла оказаться неверной, так быстро здесь появлялись новые сооружения и исчезали старые. Безудержная, неуправляемая архитектура Кенобо словно противилась тому, чтобы быть увековеченной на бумаге и в цифре, и порой казалось, будто район меняет облик и форму ежедневно, ежечасно, словно по волшебству, а начерченные сегодня карты уже завтра устареют, падут жертвой этих почти магических перемен.

Впрочем, дело усложняла не только застройка.

— Какого чёрта вы тут всё заставили? — рявкнул Термо, когда очередной проход, соединявший два широких проспекта, оказался перегорожен пирамидой из пластиковых ящиков с яблоками. За пирамидой виднелся небольшой фургон, который припарковался прямо в проходе так плотно, что едва не касался стен. Маленький, похожий на хомяка человечек неторопливо вытаскивал из кузова всё новые и новые ящики, продолжая возводить ароматную преграду из фруктов и пластика прямо на пути геройского патруля.

— Завоз товара, — невозмутимо ответил человечек. — Лучшие яблоки в Кенобо, самые свежие. Три раза в неделю привозим и сразу на витрину! Сейчас занесу в лавку, машину отгоню и пойдёте себе дальше, уж простите за неудобство.

— Здесь проклятые ящики! В соседнем переулке — расставили мусорники, тоже всё перегорожено! А ещё дальше вообще сплошной забор, хотя на карте его и близко нет! «Проезд и проход закрыт»! Ни пройти, ни проехать, как вы тут вообще перемещаетесь?

— А вы не местные, да? — живо заинтересовался человечек. — Привыкнете, ничего сложного! Яблоки я привожу в понедельник, среду и пятницу по утрам, с девяти до десяти, и в это время тут никак не пройти, обходить надо. Мусор вывозят в понедельник и четверг, если это горючие отходы, а во вторник и пятницу негорючие. До полудня увезут, не переживайте, а мусорники сложат. В остальные дни мусора там нет, можно запросто проходить! А забор вроде временный, там аварийное здание дальше по улице. Вот снесут через пару дней, тогда и откроют.

— Я сюда приехал злодеев ловить, а не изучать график вывоза мусора! — Термо в сердцах треснул огромной ладонью по одному из ящиков. Послышалось шипение, ящик начал съёживаться на глазах, и в воздухе остро запахло палёным пластиком и печёными яблоками.

— Приношу извинения за моего коллегу, — скорбно провозгласил Полимер, прикасаясь к искорёженному пластику и возвращая ему прежнюю форму. — Давайте поможем вам перенести товар. Долг героя — помогать тем, кому нужна помощь, заодно и пройдём быстрее.

Пара ящиков взмыла в воздух и направилась в сторону открытой двери.

Но тут откуда-то из-за угла, со стороны шумного проспекта, до которого герои не дошли всего с десяток метров, донёсся громкий звон стекла, визг сигнализации и вопль «Держи вора!». Полимер прислушался, вернул груз на землю и прикоснулся к своему геройскому костюму, похожему на латы из полупрозрачного оргстекла. Повинуясь причуде, костюм взмыл вверх, унося за собой владельца.

— Простите, работа зовёт! — донеслось с высоты. — Термо, закончи тут с яблоками и догоняй!

— Ну уж нет! — взревел Термо, и ринулся вперёд, напролом, под грохот падающего груза и возмущённые крики хозяина фруктовой лавки. Вскочил на кузов грузовика, гулко протопал по кабине и вырвался наконец на освещённый солнцем тротуар, оставив позади узкую улочку, усыпанную яблоками.

И тут же где-то за его спиной, с другой стороны перегороженного прохода, глухим раскатом прогремел взрыв и взвыли сирены...

Ударная волна взрыва рванулась через квартал. Взметнулось вверх облако кирпичной пыли, осколки стекла искрами вспыхнули на солнце. Испуганные крики смешались с грохотом падающих обломков. Тёмная полоса дыма заволокла пролом в стене, и под прикрытием дымовой завесы на тротуар выбрались двое, прижимая к груди сумки с награбленным. Первый, высокий и дюжий, похожий на шестирукого индийского бога, понёсся вдоль улицы. Второй, тщедушный и юркий, бросился в противоположном направлении, к припаркованной у тротуара машине. Швырнул на сиденье сумку, вдавил педаль в пол, бросил торжествующий взгляд на место преступления… И в последний момент, перед тем, как автомобиль сорвался с места — заметил, как из клубов дыма выскочили женщина в синем, похожая на ящерицу, и улыбающаяся зеленоволосая девушка.

— Шутка! Мой в машине, шестирукий — твой! — крикнула Джампер и тут же исчезла в синей вспышке. Автомобиль резко вильнул, завизжали тормоза, и Эми не удержалась от усмешки — можно только догадываться, что чувствует водитель, когда прямо рядом с ним из ниоткуда появляется противник, готовый к бою. Но размышлять было некогда: ей оставили другую задачу.

Шестирукий громила нёсся по проспекту, отбрасывая в стороны прохожих. Его огромная, высоченная фигура была видна издалека, верхняя пара рук крепко сжимала сумку с добычей. Эми бросилась вдогонку и, не выпуская злодея из виду, активировала причуду. Шестирукий зашёлся от хохота и на секунду замер на месте, а потом вновь попытался двинуться вперёд, но куда медленнее и уже не так уверенно. Он задыхался от смеха и с трудом разбирал дорогу. Отлично! Эми прибавила ходу. Руки и ноги двигались слаженно, в такт, словно у механической игрушки, прохладный воздух обжигал разгорячённое горло с каждым вдохом. Ещё немного, и она настигнет цель! Главное — не выпускать его из виду дольше, чем на несколько секунд!

Злодей неуклюже вильнул вправо и скрылся в малозаметном проулке между зданиями. Зрительный контакт прервался, а с ним и действие причуды. Сейчас он опять ускорится! Чертыхнувшись, Эми ринулась следом, свернула вправо и оказалась на крошечной улочке, которая змеёй извивалась среди домов. Шестирукого уже не было видно, однако по возмущённым крикам и грохоту за углом было отлично понятно, куда он направился. Скорее за угол! Вон он, пробирается всё дальше вглубь квартала, то попадая в поле зрения героини и взрываясь хохотом, то снова замолкая за очередным поворотом. Смех, тишина, смех, тишина… Где он?

Свернув за поворот, девушка увидела развилку. Три пути вместо одного! Который выбрать? Она беспомощно огляделась, прислушалась. От быстрого бега кровь молотом стучала в ушах, мешая сосредоточиться, свистел ветер в узких закоулках, но больше не доносилось ни звука.

Решать нужно быстро! Эми рванулась наугад, в ближайший проход, извилистый и узкий. Направо, налево — тупик! Вскипев от негодования, она вернулась назад и выбрала другой путь. Снова тупик! Дорогу преградил забор из сетки с вывеской «Опасно». Эми замерла в растерянности. Перелезть? Вернуться и попробовать третий путь? За забором никого не было видно, сетка — неподвижна, непохоже, чтобы кто-то недавно её тряс. И, приняв решение, Эми рванулась назад.

Третий путь оказался прямым и коротким — совсем скоро впереди засветлела широкая улица, ещё несколько шагов — и открылась проезжая часть, по которой сновали машины и велосипеды. Эми вылетела на тротуар, закрутила головой. Никого! Ни злодея, ни прохожих, куда бежать, кого спросить?

По инерции она сделала ещё несколько шагов, азарт погони всё ещё гнал тело вперёд, но рассудок уже холодел от осознания правды: упустила! Потеряла время, дала уйти! Если бы только знать сразу, что этот путь — самый короткий, если бы знать! Ах ты чёрт!

«Бестолковщина!», — обругала себя Эми, и в отчаянии опустилась на горячий шершавый асфальт.

* * *

Вечерний общий сбор вышел невесёлым и напряжённым. Джампер и Полимер коротко отчитались о поимке злодеев. Эми, по-прежнему кипя от злости на себя и на ситуацию, рассказала о своём промахе. Вернувшись в агентство после погони, она изучила схему Кенобо чуть ли не с лупой, однако злополучной развилки на карте не обнаружилось вообще. Как можно было заранее знать, что так сложится? Да никак! Это немного утешало, но не помогало полностью избавиться от жгучего чувства досады и собственной бесполезности. Нужно отдать должное Джампер: журить девушку она не стала. Тем более, что для этого нашлась более подходящая кандидатура.

— Счёт за испорченный товар, — коротко отчиталась Карин, выкладывая на стол листок. — Пришёл сегодня на имя агентства. Какие-то фрукты.

— Яблоки, — мрачно уточнил Термо, скрестив на груди руки и глядя в пол.

— Внушительная сумма, — констатировала Джампер, изучая листок. — Что за яблоки такие особенные?

— Лучшие в Кенобо! — съязвил Полимер, меряя шагами офис. — Балда ты, Термо. Я же просил помочь хозяину с ящиками, а не ломиться за мной! Там работы-то было на две минуты!

— Ну, виноват, — щёки Термо сравнялись по цвету с его багровым костюмом. — Вспылил. Но это правда бесит! — он с размаху приложил ладонью стол, оставив на столешнице дымящийся след. — Почему мы не можем просто делать своё дело? Почему нужно запоминать всякую ерунду про завоз товара и вывоз мусора — понедельник, пятница… нет, не помню! Такое чувство, что все тут просто сговорились, чтобы не дать нам нормально работать!

— Это тоже часть нашей работы, — спокойно ответила Джампер, и смерила Термо таким взглядом, что тот мгновенно присмирел, замолчал и выпрямился на стуле. — Об этом говорил инспектор Ямура, а я повторю. Мы должны знать про этот район всё — абсолютно всё, если это поможет нам действовать эффективнее. Все ваши сегодняшние неудачи тому доказательство. Изучайте местность, даже самые мелкие закоулки и переходы. Изучайте места и людей. Просите совета у тех, кто знает больше — у полиции, курьеров, местных жителей. Просите прямо, сейчас не время для гордости и застенчивости. Если мы хотим помочь Кенобо — мы должны узнать Кенобо. — Она обвела взглядом притихших сайдкиков и подытожила: — На сегодня всё. Надеюсь на вас завтра.

* * *

— Слушай, Фукукадо, — заговорщицки шепнул Термо, когда общий сбор закончился, — а что там с тем героем, который тут уже три года работает? Ты с ним договорилась или нет? Я не хочу сам во всём разбираться, на это сто лет уйдёт! Не хочу каждый день тыкаться в этих закоулках, как слепой! Если есть кто-то, кого можно спросить сразу про всё, то нужно спрашивать!

— Стёрка? Я и забыла про него! — спохватилась Эми. — Столько всего случилось, совсем из головы вылетело. Нужно его привести к нам, конечно! Пусть помогает.

День, полный неприятностей, тянулся ужасно долго, и сейчас ей казалось, будто встреча со Стирателем случилась не сегодня утром, а по меньшей мере позавчера. И теперь эта встреча воспринималась совсем иначе. Раздражение и обида на несговорчивого соседа выветрились без следа. Ну подумаешь, не нашли сразу общий язык, с кем не бывает! Не разговорился в первый раз, так разговорится во второй. Девушка мысленно улыбнулась, и жажда новых свершений вдруг вспыхнула в ней ярче прежнего. Куда он денется! Не родился ещё такой человек, до которого не смогла бы достучаться Эми Фукукадо!

И в порыве внезапного воодушевления Эми выхватила телефон. Набрала последний из новых номеров. Прислушалась.

«К сожалению, сейчас мы не можем соединить вас с абонентом»

* * *

Следующий день выдался чуть спокойнее. Как будто бы Кенобо сжалился над новичками, и после первых неудач устроил им передышку. Ни одного нападения, ни одной сработавшей сигнализации, ни одного срочного вызова. Зато навалилось задач попроще: подправить маршруты патрулей, разузнать о работе магазинов и служб, познакомиться с местными жителями, сдать отчётность в полицию… К вечеру Эми буквально спотыкалась от усталости — кто бы мог подумать, что можно так обессилеть от обычной рутины! Лишь когда солнце начало клониться к закату, ей наконец-то удалось выбраться к ближайшему комбини за едой и кофе. Нужно было спешить: до вечернего отчёта оставалось всего ничего.

У автомата с напитками она вдруг заприметила знакомую фигуру, и чуть не вскрикнула от радости. Потрёпанный костюм, копна нечёсаных волос, необъятный шарф — Стёрка выглядел совершенно так же, как вчера, не узнать его было невозможно. И, похоже, он пока что её не заметил — вот повезло! Стараясь двигаться как можно тише, Эми подкралась поближе, вытянула руку и похлопала парня по левому плечу — и одновременно метнулась вправо, прочь из поля зрения.

Стёрка ожидаемо повернулся влево. Никого.

— Бу! А я здесь! — крикнула Эми, вскидывая руки жестом фокусницы, демонстрирующей эффектный трюк. — Прячусь, чтобы доблестный герой не сдал меня в полицию! — она рассмеялась собственной шутке и энергично замахала в знак приветствия. — Привет! Что будешь пить? Как себя чувствуешь? Смотрю, уже поправился? Быстро!

— Привет, — коротко ответил он и отвернулся к автомату, едва взглянув на собеседницу. Забрал из окошка банку с кофе и направился к ближайшей скамейке. Эми, недолго думая, купила такой же кофе и побежала следом. Приземлилась рядом, потянулась, широко раскинув руки и ноги — наконец-то можно расслабиться и позволить себе минуту покоя!

Стёрка выглянул из-под завесы тёмных прядей, смерил взглядом расстояние до соседки и молча отодвинулся подальше.

— Всего два дня работаем, а я уже ног под собой не чую, — доверительно сообщила Эми, постукивая банкой с кофе по коленке. — Не район, а какой-то заколдованный лабиринт. Как ты тут столько времени справлялся в одиночку, не представляю совершенно!

Ответа не последовало. «Ох уж эти интроверты», — благодушно подумала она. — «Молчат и молчат, пока разберёшься, про что бы с ними поговорить, весь день пройдёт». И Эми решила говорить сразу про всё — пусть собеседник включится, когда сам пожелает. Хоть что-нибудь из историй о новых героях района точно его заинтересует!

Она в красках расписала первый день работы — какой шокирующе сложной оказалась география Кенобо и как быстро выяснилось, что надежды на карты здесь мало. Как инспектор Ямура, а вслед за ним и Джампер наставляли героев быть внимательными ко всем мелочам, и как невероятно много этих мелочей, оказывается, нужно учесть. Как во время двойного ограбления вчера ей впервые довелось поучаствовать в погоне за злодеем, и как она бесславно этого злодея упустила. На этом месте Эми выдала пару нелестных слов в свой адрес — пусть Стёрка не думает, будто она относится к своему провалу несерьёзно! Потом, увлёкшись, она принялась рассказывать про Термо, который влип в историю с яблоками, а потом про остальных коллег из агентства, и про всех новых соседей, с которыми она успела перезнакомиться, и про потрясающе вкусные моти, которые делает Санако-сан в маленькой лавке совсем рядом с агентством, и про то кафе напротив, где подают двадцать пять сортов чая, и про фестиваль джаза, который будет в Кенобо на следующей неделе… Слова лились вольным потоком, и всё то главное, о чём хотелось сказать и спросить прежде всего, как-то незаметно затерялось за ворохом ярких впечатлений последних дней — таких необычных, таких насыщенных…

Где-то между рассказом про внуков соседки из овощного магазина и про график новых патрулей Стёрка вдруг резко поднялся, залпом допил свой кофе, опустил банку в урну, буркнул «Всё, счастливо» и заспешил куда-то в сторону. Эми вздрогнула, словно вышла из транса, и в недоумении уставилась ему вслед. Всё это время она поджидала ответа, и только сейчас вдруг поняла, что собеседник, кажется, и не собирался включаться в разговор.

— Эй, погоди, куда ты? Эй, Стиратель! Стёрка!

На «Стёрку» сосед вдруг отреагировал — обернулся и остановился. «Отлично», — усмехнулась про себя Эми, — «Теперь только так тебя и буду называть».

— Ну что ещё? — впервые за время встречи он смотрел прямо на девушку, словно наконец заметил её существование.

«Совсем забыла, какие у него жуткие глаза», — невольно вздрогнула Эми. — «Такое же воспалённое месиво, как вчера, ну может самую малость получше. Ужас».

— Так вот! — бодро продолжила она, мгновенно вспомнив о самой важной теме, с которой всё начиналось. — Работа у нас пока не очень складывается, поэтому нужна помощь опытного человека, ну ты сам слышал, я всё рассказывала! Ты же слушал?

— Слушал почём зря, только время потерял, — взгляд Стёрки, казалось, сейчас прожжёт в ней дыру. — Полчаса пустой болтовни, хотя всё нужное можно было сказать за полминуты. Чтоб узнать район, нужно изучать район, иначе никак. Я не могу вас водить по Кенобо за руку и всё объяснять. Какой конкретно помощи вы хотите?

Эми прыснула.

— Пффф! Думала, ты не отвечаешь, потому что стесняешься! А ты просто слишком важный для… — она понизила тембр, подражая стёркиному голосу, — «пустой болтовни»! — Он сделал ещё несколько шагов в сторону, и Эми рванулась следом. — Стой-стой! Серьёзно, у нас есть вопросы, и чем быстрее кто-нибудь на них ответит, тем проще нам будет работать. О, точно! — неожиданная мысль вдруг промелькнула в голове девушки, и на душе вдруг стало легко, до того это было простое и гениальное решение. — Пойдём со мной прямо сейчас! У нас вечерний отчёт, все будут в сборе! Сам увидишь и услышишь, почему ты нам нужен! Пошли! — и она призывно замахала руками.

Стёрка замолчал, задумался. Заложил руки в карманы, зарылся в шарф, словно пытался отгородиться от Эми всеми доступными способами. Тяжело вздохнул, вынырнул из нагромождения тонких серых лент и снова поднял глаза на девушку.

— Ну пошли. У вас есть час, дальше у меня патруль. Надеюсь, твои коллеги обращаются со временем рациональнее, чем ты.

— Чудно, великолепно! Идём! — Эми одобрительно вскинула вверх большие пальцы и чуть не выронила банку с кофе. Недолго думая, потянула за кольцо и открыла напиток. — Пью за нашу счастливую встречу и за успех совместного дела! — Она отхлебнула, закашлялась и скривилась. — Ох, какая феерическая гадость! Напомни, зачем я вообще это взяла? — Она недоумённо покрутила покупку в руках и метнула её в урну. — Доберёмся к нам, попрошу Карин сварить нормальный кофе. Ух как она делает кофе, закачаешься! Каждый день будешь к нам забегать за новой порцией, вот увидишь!

И, торжествуя, болтая и непрерывно смеясь, Эми повела Стёрку прямиком к агентству.

* * *

В офисе все уже были в сборе. Появление Эми вызвало всеобщее оживление.

— Привет! — возвестила девушка, перешагнув порог. — Вы не поверите, кого я вам привела!

Стёрка молча проследовал за ней. Оглядел команду героев и собрался было что-то сказать, но Эми его опередила.

— Знакомьтесь! — она указала на гостя широким жестом, словно конферансье, который выпускает на сцену главную звезду вечера. — Наш неуловимый местный коллега, старейший герой района, Стёрка… то есть, тьфу ты, Стиратель! Почтил нас своим присутствием и готов рассказать нам про Кенобо — если, конечно, ещё не выговорил всю норму слов на сегодня, пока общался со мной!

Карин усмехнулась, Полимер одобрительно кивнул. Термо радостно пробасил «Наконец-то». Стёрка покачал головой, решительно обошёл Эми и направился к героям.

Джампер вышла навстречу гостю и протянула для рукопожатия тонкую четырёхпалую ладонь.

— Той Киеру, для коллег Джампер. Глава агентства. Рада знакомству.

Не сводя взгляда с Джампер, Стёрка пожал руку. «Представляться, однако, не стал», — отметила про себя Эми. — «Целых пять секунд на этом сэкономил. И с десяток слов. Может, у него правда лимит на количество сказанного? Чтоб не плодить «пустой болтовни». Эта мысль была невероятно забавной, и девушка прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть невольный смешок.

Стёрка бросил на неё быстрый, острый взгляд.

— Шутка утверждает, что я могу быть вам чем-то полезен, — сдержанно сказал он, обращаясь к Джампер, но не сводя глаз с Эми. — Если вам есть о чём спросить, спрашивайте. Но сразу скажу, что в команде я не работаю. И не намерен тратить время на то, что вы сможете сделать и без меня.

— Хорошо, тогда сразу к делу. Мне и моим напарникам нужна любая информация, которая поможет нам здесь освоиться как можно быстрей, — ответила Джампер. Тёмные выпуклые глаза без зрачков, казалось, сканировали гостя, пытаясь понять, чего ждать от него дальше. — Разумнее всего было бы организовать совместные патрули, так мы сможем быстрее обменяться опытом. Насколько я понимаю, вам удобнее были бы ночные дежурства, но можем обсудить и дневные.

— Нет, — холодно отрезал Стёрка. — Если хотите, можем разделить район и по ночам дежурить одновременно, каждый на своём участке. Но никаких совместных патрулей — ни дневных, ни ночных. Я работаю только в одиночку.

— Допустим, — Джампер опустилась на диван и сделала приглашающий жест, призывая гостя сделать то же самое. Гость, однако остался стоять. — Для начала, пусть будет так. Какая часть района будет нашей?

Стёрка задумался, поскрёб небритую щёку. Вытянул из стаканчика с канцтоварами карандаш и подошёл к карте на доске объявлений.

— Вот эта, — он очертил на карте внушительный полукруг. — От центра до залива. Более предсказуемый участок, больше освещённых улиц и меньше глухих закоулков. Хотите освоиться — начните здесь. Остальные кварталы будут за мной. — Он повернулся к героям и одарил их тяжёлым взглядом. — Теперь что до дневных патрулей и географии района.

Карандаш вернулся в стаканчик. Вместо него Стёрка взял пару цветных маркеров.

— Рассказываю один раз, повторять не буду, — предупредил он. — Запоминайте.

Маркеры заплясали по карте, дополняя её мелкими, пёстрыми деталями.

— Синий — проходы, которых нет на карте, но есть на местности. Не всегда это улицы. Есть проулки между домами, дыры в заборах, проходные дворы. Одна черта — свободный проход, двойная — условное препятствие. Заборы из сетки, бетонные блоки, временные ограждения — всё, что можно преодолеть быстро и без особых усилий.

Эми невольно залюбовалась быстрыми, чёткими движениями рук. Синий маркер носился по бумажному полотну так стремительно, будто Стёрка не рисовал по памяти, а обводил нужные места по невидимому трафарету.

— Красный — непроходимые участки, тупики. Красный квадрат — аварийные строения, заброшенные здания, развалины. Все места, где можно спрятаться или что-то спрятать.

Сердце Эми ёкнуло, когда Стёрка подобрался к тому самому злополучному участку карты, где она вчера упустила злодея. Быстро, не колеблясь он дорисовал на карте развилку — свободный проход, проход с препятствием и тупик.

«Где же ты был вчера», — с досадой подумала Эми. Снова накатило мерзкое чувство собственной бестолковости, но теперь к нему примешивалась ещё и обида. Если бы накануне Стёрка не строил из себя недотрогу, а просто согласился бы на совместный патруль, как она предлагала, то вдвоём они бы точно изловили того грабителя! Значит, это и его вина тоже!

— Отлично объясняешь! — неожиданно для себя самой заговорила девушка, тщательно приглушая в голосе нотки раздражения. — Если бы ещё показывал так же хорошо! Теория без практики немного стоит, нас так учили. Ты, кстати, где учился на героя? Я как-то раньше не спросила. Где готовят таких теоретиков?

— В Юэй, но это к делу не относится, — Стёрка сменил маркер и продолжил. — Зелёный — участки c низким уровнем безопасности. Неохраняемые парковки, улицы, не охваченные камерами, плохо освещённые кварталы, места вдали от полицейских участков и охранных агентств. Подробности уточните в полиции, они знают больше. — Он вернул маркеры на стол и повернулся к героям. — Это всё. Дальше разберётесь сами. Что-нибудь ещё хотите знать?

— График вывоза мусора? — с надеждой спросил Термо. — График завоза товара в магазины?

— Понятия не имею, — сухо ответил Стёрка. — Это всё днём, а я работаю ночью. По ночам я на связи, можете звонить, если понадоблюсь.

— Это мы уже проходили, — хмыкнула Эми. — Мы будем звонить, а у тебя телефон отключён. Пробовали, знаем.

— Ночь — это от заката до рассвета, — парировал Стёрка. — В остальное время да, отключён. И я честно об этом предупредил. Есть ещё вопросы?

Молчание было ответом. Выждав несколько секунд, Джампер поднялась и снова заговорила.

— Похоже, это всё. Спасибо за помощь. Надеюсь, в будущем, — это слово глава агентства подчеркнула особенно, подкрепив рукопожатием — в скором будущем мы пообщаемся снова и будем сотрудничать более эффективно. — Она обвела сайдкиков взглядом. — Сегодняшний отчёт придётся сократить. Есть что-нибудь срочное?

— Ничего особенного, — констатировал с дивана Полимер. — Рутина.

— В таком случае на сегодня всё. Надеюсь на вас завтра. Утренний сбор на полчаса раньше обычного, обсудим ночные патрули.

Сверкнула синяя вспышка, запахло озоном, и Джампер исчезла. Эми украдкой бросила взгляд на Стёрку: обычно эффектная причуда главы агентства никого не оставляла равнодушным, но парень и глазом не повёл. На его лице застыло всё то же ровное, непроницаемое выражение, что и раньше — Эми поймала себя на мысли, что за всё время знакомства Стёрка ни разу не проявил заметных эмоций. Ни мимикой, ни голосом. Ну разве что в тот самый момент, когда она испытала на нём свою причуду. О, вот тогда он был по-настоящему зол! И растерян. Любопытно. Нужно будет повторить.

— Я пошёл, — вывел её из задумчивости голос Стёрки. — Ночной патруль.

— «Ночь — это от заката до рассвета», да? — подмигнула Эми, указывая на потемневшее окно. — Закат уже был! Включай телефон!

— Не вздумай названивать без повода, — он вытащил из кармана телефон и почти сразу же отправил его обратно. — Только если что-то действительно серьёзное.

— Кто, я? Да ты что, я никогда! — Эми вскинула ладони в защитном жесте. — Ни за что! Ну разве что если случится какой-нибудь очень важный вопрос. Например, что такого особенного в том жутком кофе, который ты пьёшь перед дежурством. — Она обаятельно улыбнулась. — Ну правда, наш намного лучше! Жаль, что ты не успел попробовать. Заходи завтра на чашечку!

— Вряд ли, — донёсся из-за двери удаляющийся голос, и Стёрка исчез в густом вечернем сумраке.

* * *

— Странный тип, — рассуждал Термо, волоча стулья обратно к столам. После вечернего отчёта в офисе нужно было навести порядок. — Можно подумать, он нам одолжение сделал, что вообще пришёл. Они там в своём Юэй все такие. Заносчивые высокомерные выскочки. Эм… — Он замялся, — прости, Карин. Не все. Только те, что с геройского.

— М-м, — Карин покачала головой, — я не обижаюсь. Даже внутри Юэй другие факультеты считают геройские классы несколько… избалованными. Но мне кажется, он вам достаточно помог, нет? А то, что не хочет в команду… — Она вытащила из кофемашины маленькую чашку и занесла над ней баночку с пряностями. — Его право. Сколько он тут пробыл до вашего прихода, наверняка привык работать по своим правилам.

— Помочь помог, а дальше лишь бы не мешал, — Полимер вышел из раздевалки, поправляя причёску. Волосы наэлектризовались от соседства с пластиковым шлемом и торчали во все стороны, придавая герою сходство с цветущим одуванчиком. — Дальше мы вообще не будем пересекаться, с такими-то графиками патрулей и разделением зон дежурства. Оно и к лучшему, я считаю. Не хочет с нами работать, ну и не надо.

— Конечно он будет с нами работать, куда он денется? — Эми приняла от Карин чашку кофе и блаженно откинулась на спинку диванчика для посетителей. — Я его дожму, вот увидите. Сегодня уже пришёл, полдела сделано! Ещё немного, и будет с нами заодно!

— Ага, пришёл, чтоб сказать, что больше не придёт. — В бесцветных, прозрачных глазах Полимера читалось недоверие и насмешка. — Это сейчас кажется, что ты раз-два и всё сделаешь, а через неделю тебе просто надоест бегать за Стирателем, и ты махнёшь на него рукой. И это нормально, смирись. Всех завоевать невозможно, да и не нужно.

Это было неожиданно и неприятно. Эми выпрямилась на диванчике и недовольно взглянула на коллегу. Где-то глубоко внутри толкнулось едкое, жгучее чувство — уязвлённое самолюбие.

— Стой-погоди, что значит «надоест»? Что значит «махнёшь рукой»? Хочешь сказать, что я легкомысленная и не умею добиваться своего? Или думаешь, что мне это не под силу? Ну погоди, вот увидишь. Ты удивишься.

Ответа не последовало. Полимер сделал неопределённый жест рукой и отвернулся. И это показательное молчание раззадорило Эми ещё сильней.

Термо, однако, проявил к её заявлению неподдельный интерес.

— И сколько тебе нужно времени? — В глубине алых глаз уже сверкали огоньки азарта. «Я знаю, к чему ты клонишь, семпай», — поёжилась Эми, но ей уже овладело чувство протеста и жгучее желание доказать свою правоту. Нет, она не будет останавливаться. Не сейчас.

— Так чтоб наверняка? Месяц, может два. — Она махнула рукой и снисходительно улыбнулась. — Ну серьёзно, за два месяца можно кого угодно уговорить на что угодно, даже Стёрку! Легче лёгкого!

— Мне это нравится! — Термо одобрительно хлопнул по колену огромной ладонью. — Спорим, Полимер! Спорим на двести йен, что до конца весны этот парень будет работать с нами, и это будет заслуга Фукукадо!

Полимер задумчиво оглядел коллег.

— Знаешь, я даже поддержу, пожалуй. Интереса ради. Только, боюсь, Шутка через неделю об этом споре и не вспомнит.

— О, Термо не даст мне забыть, уж поверь! — мстительно ухмыльнулась Эми. — Верно, семпай?

— Ни за что! — бодро подтвердил Термо, и руки спорщиков сомкнулись. — Разбей, Фукукадо!

— Вот видишь. — Эми подошла ближе, сверля Полимера взглядом. — Семпай в меня верит. В отличие от… некоторых.

— Ребята, вы забываетесь, — тревожно прозвенел рядом голос Карин, и рука Эми замерла в воздухе. — Неужели вы не понимаете, что это, ну… непорядочно? Эми! Ну сама подумай, ты же просто тешишь своё тщеславие, а они тебя подначивают. Это плохо кончится!

— Да брось, — подмигнула Эми. — Ты слишком серьёзно к этому относишься. Всё будет хорошо! Никто не пострадает и будет весело.

Однако, взглянув на спорщиков, она вдруг поняла, что на одного из них слова Карин всё же возымели действие. Полимер покачал головой и поднял ладонь в предупреждающем жесте.

— Дополнительное условие, — объявил он. — Когда будешь уговаривать Стирателя — всё должно быть честно. Никакого вранья, никакой подлости, никакого флирта. Согласен, Термо?

— Однозначно, — донёсся быстрый ответ. Похоже, Термо не терпелось покончить с формальностями и наконец-то скрепить спор.

— Пфф! Флирта с кем, со Стёркой? — Эми расхохоталась так, что на глаза навернулись слёзы. -Отличная, отличная шутка! — Картинно стянув с головы оранжевую бандану, она промокнула уголки глаз. — Перестраховщики. Ох уж эта мужская солидарность. Ничего ему не грозит, не бойся. Только старая добрая дипломатия и убеждение. Всех устроит?

И, широко размахнувшись, словно для судьбоносного удара, Эми опустила ладонь на сомкнутые руки коллег. Спор был заключён.

Поначалу Эми взялась за дело с небывалым энтузиазмом. Разный график патрулей, рабочая загрузка, сложный характер Стёрки — всё казалось мелкой помехой на пути к цели. Она выходит на улицы днём, а он — ночью, ну и что? Для встречи остаются ещё утро и вечер, нужно только выведать, каким маршрутом несговорчивый сосед ходит на дежурства, и можно будет присоединяться к нему по дороге. План казался неплохим, и Эми рьяно взялась претворять его в жизнь.

Теперь по утрам она приезжала в агентство первой и выходила на улицы чуть ли не с рассветом. Иногда ей сопутствовала удача, и Стёрку правда удавалось отловить по пути к знакомой пятиэтажке. Тогда они шли бок о бок квартал или два, и Эми изо всех сил пыталась разговорить парня, но ответом зачастую было лишь глухое, раздражённое молчание. Она не унывала: это лишь значило, что нужно выждать до вечера, когда солнце начнёт клониться к закату. Тогда Стёрка выползет из своей раковины, заправится у знакомого автомата порцией дрянного кофе и исчезнет в глубине района — там, где темнота сгущается раньше всего. Тут-то и можно будет поймать его ещё на пару слов, снова попытать счастья.

Если бы только выяснить, о чём он готов говорить! Если бы только найти эту заветную тему! Она перепробовала десятки вопросов — начала с простого, спрашивая о ночных патрулях, о злодеях, о трёх годах работы в Кенобо, о нашумевшей борьбе с наркоторговлей, о причуде... Но нет, тупик. Личные вопросы? О любимых делах, еде, интересах, об учёбе, о друзьях и семье, о страхах, о радостях? Тоже тупик! Как странно, ведь обычно люди рады поболтать о себе и своём деле! С другими только начни про это говорить — не остановишь! «Особенно если ты герой!» — тихо возмущалась про себя Эми. — «Лучшая работа на свете, сплошные приключения! Разве может быть так, что и рассказать-то нечего?».

Впрочем, кое-что о пристрастиях соседа ей выяснить всё же удалось. Стёрка оказался убеждённым рационалистом. Ни одного лишнего слова просто так, ни одного лишнего движения без цели, без осязаемого результата и пользы. Полное, безусловное табу на всё, что кажется нелогичным, неразумным, суетным и пустым. Поначалу это обнадёжило Эми: вот и отлично, теперь нужно только поднабрать веских аргументов, убедительно объяснить, почему им стоит работать вместе, и дело в шляпе! «Переиграю тебя на твоём же поле», — воодушевлённо думала она, прокручивая в голове все плюсы совместной работы перед очередным разговором, больше похожим на монолог. Вместе безопаснее, надёжнее, эффективнее, да и просто веселее! Список плюсов был огромен! Список плюсов казался бесконечно убедительным! Как же так вышло, что Стёрка разгромил все её тщательно выстроенные доводы всего парой коротких, скупых реплик и снова оставил её ни с чем?

В тот вечер, впервые с момента спора коллег Эми почувствовала себя совершено беспомощной. Логика, сухие факты, обоснованные убеждения — всё это никогда не было её сильной стороной. Куда проще заражать других энтузиазмом и весельем, манить за собой, обещая невероятные приключения и интереснейшие занятия, забрасывать восхитительными идеями, которые только и ждут воплощения! О, в этом ей не было равных! А теперь — теперь ей словно выбили почву из-под ног, заставили драться безоружной. Несправедливо! В порядке мести Эми применила причуду, после чего Стёрка поперхнулся кофе от неожиданности, а потом одарил её злобным пылающим взглядом.

«Вот так», — ехидно подумала девушка. — «Всё-таки я могу от тебя чего-нибудь добиться, если захочу! Захочу разозлить — будешь злиться!». Впрочем, минуту спустя она пожалела об этой вспышке злорадства, ведь это шло вразрез со всеми планами о дружбе. Но было уже поздно: после этого вечера Стёрка, как видно, сделал свои выводы и сменил рабочий маршрут. Больше в привычное время и на привычных местах застать его не удалось ни разу. Теперь весь план придётся переигрывать заново!

Между тем дни шли, мартовские холода отступили полностью, и в город на всех парах ворвалась весна — яркий, сочный апрель. Отцвела и угасла сакура на центральных аллеях и в парках, деревья покрылись свежей листвой. Ночи всё ещё были прохладными, но стоило солнцу выглянуть из-за горизонта — и день стремительно наливался теплом, а под вечер порой становилось даже жарко, и лишь после заката зной развеивался в потоках свежего морского бриза.

И с каждым днём солнце вставало всё раньше. В какой-то момент Эми перестала приезжать в Кенобо с рассветом — не просыпаться же ради этого каждый день в полпятого утра! Потом поменялись и вечерние планы: теперь с закатом она всё чаще оказывалась в агентстве ради общего сбора и отчётности. И, наконец, одним тёплым апрельским утром Эми поймала себя на мысли, что уже с неделю, а то и больше вовсе не виделась со Стёркой, не представляет, где и когда его искать, и не особенно об этом переживает.

«Через неделю», — вдруг прозвучал в памяти беспощадный голос Полимера. — «Через неделю тебе надоест за ним бегать, и ты махнёшь на него рукой». Эми скривилась. Конечно нет, она продержалась дольше! Целый месяц! Но что толку, если в итоге всё равно вышло именно так, как предсказал старший коллега? «Ещё не конец», — упрямо подумала она. — «Впереди ещё почти половина весны! Я что-нибудь придумаю! Пусть только посмеют сказать, что я не умею добиваться своего!».

Но от одной только мысли о том, что снова придётся начинать всё сначала, ей захотелось тихонечко завыть. Хватит! Скучно! Как же это скучно и бестолково! Какой бы план такой придумать поинтереснее? Может, выбраться в стёркину половину Кенобо посреди ночи и предложить ему свою компанию в патруле? Она представила, как идёт навстречу парню по ночной улице, радостно распахнув объятия, представила недоумение и замешательство Стёрки и задохнулась от смеха. «Отличная была бы шутка! Жаль, что он после этого отошьёт меня так же, как и днём, если только не смогу доказать, что я правда ему нужна. Хорошая шутка, плохой план…»

Мысль Эми продолжала лихорадочно работать. Ещё — ещё было бы здорово поговорить о Стёрке с кем-то, кто хорошо его знает, раз уж сам он о себе говорить не желает. Выведать о нём побольше, понять, с какой стороны к нему подступиться! С кем он вообще может общаться? С соседями по пятиэтажке? С продавцами кофе? Вряд ли, вряд ли… С какими-нибудь тёмными личностями во время ночных патрулей? Эми вдруг вспомнились больные, вечно воспалённые глаза парня. «Как будто бы он не гоняет по ночам наркодилеров, а дует кокс с ними за компанию», — фыркнула она и тут же сама себя одёрнула. — «Неудачная шутка. И план неудачный. Ни с кем он не общается, уж это я знаю почти наверняка…»

— Эми, Эми, очнись! — вдруг позвал голос Карин, и тонкая рука тронула девушку за плечо. — Тебе пора на дежурство!

Эми вздрогнула, рывком вернулась в реальность. Они с Карин были одни в тихом, залитом солнечными лучами офисе. Часы на стене показывали два часа дня — самое время совершать второй и последний на сегодня обход района. Девушка встала и потянулась, в задумчивости зашагала по офису.

За последний месяц с лишним тут почти ничего не изменилось. Разве что возле стола администратора теперь красовалась стойка для цветочных горшков, в которой разместился подаренный соседями кактус и ещё с десяток растений. Да ещё доску для объявлений пришлось расширить: теперь рядом с картой, испещрённой разноцветными пометками, висели ориентировки на особо опасных преступников в розыске, листки с напоминаниями, важные номера телефонов, календарь на год и мишень для дартса. Мишень повесил Термо, вопреки протестам Карин, и теперь на портретах опасных злодеев красовалась пара дырок от дротиков — последствия пристрелки и неудачных бросков.

Эми задержала взгляд на карте и живо припомнила тот самый вечер, когда коллеги заключили злополучный спор. Эх, где бы сейчас взять то рвение и задор, которые переполняли её тогда!

— О чём задумалась? — поинтересовалась Карин.

— О том, как сохранить семпаю двести йен, — уклончиво ответила Эми, натягивая перчатки. Карин укоризненно вздохнула.

— Откажись ты от этой затеи, пока не поздно.

— Ни за что! Я уже почти придумала, как всё провернуть, — отчаянно соврала Эми. — И заодно заготовила пару крутых шуток, которые точно доведут Стёрку до белого каления!

— Вот про шутки — верю, — прозвучал сдержанный ответ. Эми закатила глаза, готовясь к новым упрёкам, но Карин внезапно сменила тему. — Хочу попросить об услуге. В магазине за углом продают бумагу для принтера. Прикупи, пожалуйста, пачку на обратном пути. Как-то быстро она у нас кончается, не пойму, почему так. Рассчитывали, что хватит до конца месяца.

— Без проблем! — подмигнула Эми. Иногда перед ночным дежурством Термо и Полимер коротали время, соревнуясь в запуске бумажных самолётов, но Карин об этом было знать не обязательно. — Всё, что попросишь, наша героическая помощница! Давай возьму две пачки!

* * *

Маленький магазинчик-комбини мигал огнями в ранних сумерках. Здесь было всё, что только может понадобиться жителям Кенобо в любое время суток — продукты и готовая еда, хозтовары и канцелярия, и товары для животных, и лекарства без рецепта, и терминал для оплаты услуг… На входе перемигивались огнями банкомат и автомат с напитками. Эми прошла мимо кафе, где за столиками наслаждались тёплым вечером мамы с детьми и пожилые пары, пересекла улицу и открыла дверь в местное царство важных и нужных вещей. Хотя этот комбини был ближе всего к агентству, девушка бывала здесь нечасто.

И, похоже, зря.

Пока Эми изучала отдел канцтоваров в поисках бумаги, входная дверь скрипнула, и очень знакомый голос сдержанно ответил на приветствие продавца. Девушка выглянула из-за стопок бумаги и картона, и расплылась в улыбке при виде посетителя. Так вот где Стёрка теперь заправляется кофе перед дежурством! Жаль, что она раньше об этом не знала, а то уже давно бы его отловила. Интересно, зачем ему сегодня шарф, если на улице почти плюс двадцать?

Она присела и скрылась за рядами карандашных стаканчиков. Пока Стёрка не знает, что она тоже здесь, нужно придумать, как бы так половчее над ним подшутить. Только так, чтоб не отвадить его ещё и от этого места, а то потом ищи его опять по всему району. Было бы здорово его растормошить и встряхнуть немного, а то ходит вечно как в воду опущенный! «Никакого вранья, никакой подлости, никакого флирта», — вдруг вспомнился ей уговор с Полимером, и снова стало смешно. Флирт — самая нерациональная вещь на свете, Стёрка и слова-то такого не знает, наверное!

И вдруг Эми посетила отличная мысль.

Ухватив бумагу в охапку, она поднялась над ручками и линейками, и направилась к кассе.

— Привет, Стёрка! Ты замёрз? — Она кивнула на шарф. — Или это твоё личное убежище, как домик у черепахи? Всегда с собой! Чтобы прятаться от пристальных взглядов и важных вопросов!

— Ты невыносима, — он и правда попытался нырнуть в плотные серые складки при виде девушки, но тут же выбрался обратно с весьма недовольным видом. — Чего тебе надо?

— У меня есть важный вопрос, так что ты пока не прячься, — она старалась говорить как можно серьёзнее, но при одной только мысли о том, что будет дальше, смех распирал её изнутри, и сдерживаться было всё труднее. — Точнее, предложение. Я давно об этом думаю и, наконец, решилась. Давай встречаться!

— Что?

Стёрка поднял взгляд и Эми поняла, что не прогадала — шутка попала в цель. Таким она его ещё не видела — явно озадачен и не знает, что ответить, в глазах недоумение и тревога, рука потянулась поправить шарф: верный признак смущения. Неужели поверил? Она вдохнула поглубже: лишь бы не рассмеяться раньше времени! Нужно ещё немного продержаться, довести ситуацию до абсурда, и вот тогда можно будет с чистой совестью расхохотаться.

— Ну, от совместных патрулей ты отказался, так что есть идея получше. Пошли на свидание! Можешь сам выбрать, днём или ночью, на твоей половине района или в нашей, в кафе или в парк… Ночью в парк, кстати, отличная идея! Особенно туда, где фонарей поменьше! Может быть заодно встретим пару злодеев, будет веселее. Так что цветы, пожалуй, не дари, будут мешать в драке! — на этом месте Эми не выдержала. Образ Стёрки с букетом цветов представился ей так ярко, что сдерживаться больше не осталось сил, и смех прорвался наружу, пробивая все преграды. Она хохотала до слёз, пыталась остановиться, но тщетно. Реакцию Стёрки на шутку она пропустила, и это было немного обидно.

Впрочем, реакция оказалась не слишком бурной — парень покачал головой, зарылся в шарф, ссутулился и направился к двери. Ну вот, даже не улыбнулся! Такая отличная шутка пропала почём зря! Эми вдохнула поглубже, подавила смех.

— Стёрка, погоди, я же не договорила! Ты…

И в этот момент сумерки в окне разорвала вспышка. Яркий, пронзительный свет, крики прохожих, и тут же — странное шипение и скрежет. На стенах магазина сверкнули голубые отблески, а потом раздался глухой удар, звук падения тяжёлого предмета. Звякнули бутылки на полках у входной двери. Снаружи громко заревел ребёнок.

Герои переглянулись и не сговариваясь рванулись к выходу.

Дверь не поддавалась — похоже, упавший предмет перекрыл её. Стёрка навалился на столешницу всем весом. Было слышно, как неведомый груз заскрежетал по асфальту, неохотно освобождая проход. Чуть ли не дымясь от нетерпения, Эми оттеснила парня в сторону и пробралась в узкую щель первой.

Снаружи царила паника.

Банкомат у входа был разрезан пополам — ровное, чёткое, дымящееся сечение, будто корпус рассекли мечом. Верхняя половина валялась у двери, загромождая вход. В нижней недоставало кассет с купюрами. Ограбление! Где же злодей, который это сделал? Он должен быть здесь, ведь всё произошло едва ли полминуты назад!

— Это он! — послышался откуда-то сзади истошный женский вопль. — Вон тот, на роликах! Держите его!

Высокий силуэт, длиннорукий и длинноногий, быстро удалялся от места происшествия. Было слышно, как гремят по асфальту колёса массивных роликовых коньков. Беглец на ходу запихивал в заплечную сумку кассеты из банкомата.

Эми активировала причуду, и злодей зашёлся от хохота. Споткнулся, остановился, резко обернулся.

На девушку уставились три ярко-голубых, искрящихся глаза — единственная часть лица, не скрытая маской. И в ту же секунду третий глаз злодея, тот, что во лбу, налился светом… «Опасно!», — не столько поняла, сколько почувствовала Эми, и тут же бросилась на пол — полуинстинктивно, стремительно.

Луч лазера рассёк сумерки в полуметре над её головой. Позади раздался грохот и крики. Девушка перекатилась в сторону, уклоняясь от атаки, и вскочила на ноги. Бросила быстрый взгляд назад. Лазерный луч, пройдя над её головой, оплавил крышу автомобиля и подрезал столб светофора. Столб выгнулся, со скрежетом осел на асфальт. На стёклах магазина и кафе плясали ослепительные блики, прохожие в ужасе жались к стенам, а смертоносный свет уже двигался дальше, в сторону — в её сторону! Совсем близко! Так быстро! Она бросилась вбок, перекувыркнулась, сгруппировалась, вскинула голову. Сейчас атакует снова! Где же он?

Луча не было. Эми обернулась в недоумении и тревоге.

Стёрка!

Он стоял в дверном проёме, рядом с искорёженным банкоматом. Волосы подхвачены невидимым ветром, глаза пылают, весь собран и напряжён, будто сжатая пружина. Взгляд прикован к противнику, ленты шарфа неторопливо вздымаются вверх спутанным облаком. И при виде вроде бы знакомой, но как-то неуловимо переменившейся фигуры в чёрном Эми вдруг поняла, что никогда прежде не видела Стёрку в бою. Что он вообще сейчас будет делать?

Между тем злодей непонимающе воззрился на героев, моргнул — а затем развернулся и бросился наутёк. Эми рванулась вдогонку, боковым зрением уловила движение рядом — и остановилась, поражённая увиденным.

Стёрка пронёсся рядом с ней чёрной молнией, разбежался, прыгнул — и взмыл вверх так, словно гравитация была над ним не властна. Взметнулись узкие ленты шарфа, алые сполохи взгляда расчертили небо. Эми невольно охнула: такой прыти от вечно сонного соседа она никак не ожидала.

Но вглядываться было некогда: злодея нужно остановить! Не выпуская беглеца из виду, девушка активировала причуду. Он тут же взорвался смехом, неловко завилял из стороны в сторону, замедлился.

И тут же в поле зрения Эми ворвались знакомые серые ленты, будто пара стремительных змей бросилась на добычу. Одна из петель опутала тело грабителя, резкий рывок — и ролики заскрежетали по асфальту, высокая фигура опрокинулась наземь, не прекращая смеяться.

«Оружие!», — промелькнуло в голове у Эми. — «Этот странный шарф — оружие! Круто!».

Стёрка приземлился в паре шагов от неё — мягко, по-кошачьи опустился на землю, рванул шарф на себя, не давая беглецу подняться, и широким, размашистым жестом выбросил вперёд ещё одну петлю. Момент — и ленты прижали руки преступника к телу, обездвижили. Эми подпрыгнула от восторга и победно выбросила вверх кулак. Хохот злодея вторил её громкому крику:

— Так его! — она бросилась к поверженному противнику, не сводя с него взгляда.

Но тут злодей повёл кистью, последней частью руки, что не скрылась под слоем плотных серых лент. Дёрнул за край странного свёртка, закреплённого на бедре, и вокруг него начало быстро расти облако плотного белого дыма.

Дымовая шашка! Белая завеса стремительно скрывала беглеца из виду. Эми с ужасом поняла, что зрительный контакт вот-вот прервётся, а с ним и действие причуды — смех злодея становился всё тише, пока не умолк совсем.

— На землю! — прозвучал рядом громкий крик, и Стёрка бросился на асфальт. Эми следом.

Из клубов дыма вырвался луч лазера, беспорядочно зашарил вокруг в поисках врага. Привстав на колено, Стёрка рванул на себя шарф, пытаясь вытащить пойманного беглеца на видное место, но было уже поздно. Из облака вырвались лишь оплавленные концы лент, а гулкий грохот роликов возвестил о том, что злодей свободен и снова убегает.

Эми ринулась прямо в дымовую завесу, нервно озираясь: что, если враг атакует снова, пока его не видят? Но тут над ней пронеслась серая лента шарфа, цепко опутала фонарь на столбе, а следом, будто тёмный снаряд, промчался Стёрка — прошёл прямо над облаком дыма и исчез за белой пеленой. Атаки не последовало, и Эми ускорилась.

На чистое пространство они вырвались почти одновременно — как раз вовремя, чтоб заметить, как злодей сворачивает за угол, вглубь застройки. Хочет скрыться из глаз, уйти от действия причуд! По спине девушки пробежали мурашки: совершенно так же пару недель назад начиналась погоня, которая в итоге стала для неё главным провалом месяца.

Но теперь — теперь-то их двое!

Шальная мысль пронеслась в голове Эми. Нужно предложить Стёрке работу в команде прямо сейчас! Пусть прочувствует, насколько это здорово, проникнется! Вдвоём они точно поймают злодея, а заодно она добьётся того, чего не смогла добиться за весь прошлый месяц — заставит его хотя бы раз задуматься про совместную работу. Двух зайцев — одним выстрелом!

— Стёрка! — крикнула она. — Пригони его к Четвёртой улице! А я перехвачу, и он точно не уйдёт!

Он обернулся на бегу. Едва заметно кивнул.

— Если успеешь.

Ещё бы не успеть, когда на кону такие ставки! Вперёд, в соседний переулок и насквозь через квартал, на ближайшую из крупных улиц, наперерез грабителю! Карта с разноцветными пометками стояла перед глазами Эми, будто постоянно активный экран навигатора. Синий проход налево, синий проход направо и дальше напрямик. Быстрее. Быстрее!

* * *

Злодей нёсся вперёд, не разбирая дороги. Им владела одна мысль: оторваться от погони. Неширокие, стремительно темнеющие улочки разворачивались перед глазами, будто лабиринт перед игроком в компьютерной игре. Кое-где уже горели фонари, и тени расчертили путь беглеца причудливой сетью. Каждый поворот, каждый закоулок, каждое пятно тьмы сулили спасение: хоть на мгновение скрыться от взгляда, стирающего причуду, вновь обрести силы, защитить себя! Но противник был ловок и настойчив. И неуловим: сколько ни пытался злодей взглянуть на ходу через плечо в поисках врага, но в пляшущем сплетении мрака и отблесков не удавалось ничего различить. Лишь мелькали, метались от стены к стене неясные, рваные тени, да пара алых огней вспыхивала то тут, то там. Казалось, преследователь может схватить его в любой момент, но почему-то медлит, будто хочет насладиться погоней за жертвой. Злодеем овладел суеверный страх. Мерещилось, будто сама тьма ожила и следует за ним по пятам, настигает, вытягивает по капле силы, поглощает и вскоре впитает в себя без следа, без остатка. Он давно уже перестал понимать, куда двигается — куда угодно, лишь бы скрыться от тени за спиной!

Но вот впереди засветлела большая улица: выход! Свобода! Беглец прибавил ходу.

Ещё один тёмный силуэт ворвался в просвет между домами впереди, перекрыл путь, и злодей внезапно для самого себя расхохотался. Второй противник!

Не раздумывая, он бросился в сторону — прочь от выхода на проспект, в ближайший тёмный отнорок. И вдруг шаги за спиной затихли. Неужели преследователи потеряли его из виду? Но нет.

Он бросил взгляд вправо, влево, и тишину прорезал яростный и злобный крик.

Проход, в который свернул беглец, заканчивался глухой стеной.

* * *

Эми догнала Стёрку у самого тупика. Он стоял, прислонившись к стене, зажмурившись. Из-под плотно сжатых, воспалённых век проступала влага. Взъерошенный после погони, но уже восстановил дыхание — девушка взглянула на него с лёгкой завистью, сама она всё ещё не могла отдышаться после пробежки. Злодей затих, притаился где-то за стеной, но Эми это совсем не тревожило. Куда он денется из каменного мешка? Никуда! Попался!

Девушку переполняла чистая адреналиновая радость. Наконец-то удалось отыграться за провал, не дававший ей покоя с первого дня работы! И ещё — ещё, кажется, исход пари Полимера и Термо очевиден, по крайней мере сейчас Эми в этом ни капли не сомневалась.

— Стёрка! — не сдержавшись, она хлопнула парня по плечу. — Да ты же просто создан для командной работы! Чего ты, спрашивается, раньше упрямился? Смотри, вместе мы поймали этого типа в два счёта!

Из проулка вырвался луч лазера и выщербил приличных размеров дыру в стене. Эми осеклась.

— Ещё нет, — прозвучал мрачный ответ. — Ещё не поймали.

Радостное настроение Эми мигом улетучилось. Сумерки уже сгустились, и в проулках почти стемнело, лишь у входа в тупик, где окопался злодей, тускло горел настенный фонарь. За пятном неверного, блёклого света начиналась тьма, будто в пещере чудовища. Попробуй войди туда, не видя цели, под верный удар смертоносного луча! От этой мысли девушка содрогнулась. А вдруг у него есть ещё одна дымовая шашка? Тогда дело совсем плохо. Выход один — нужно звать подмогу!

Она выхватила телефон.

— Позову своих. Джампер с ним справится, у неё подходящая причуда. Будет здесь минут за десять, мы продержимся до её прихода. Увидишь, на что она способна! Тебе понравится!

— Нет, — Стёрка жестом указал, что телефон лучше спрятать. Понизил голос почти до шёпота, подошёл на шаг ближе. — Другой план. Когда я скажу, разбей фонарь.

— Зачем?

Ещё одна вспышка лазера. Из тупика донеслась неразборчивая ругань и грохот. Было ясно, что злодей в ярости мечется меж стен, будто загнанный в угол зверь. Стёрка раздражённо отмахнулся от вопроса, опустился на одно колено, закрыл глаза, и прежде, чем Эми успела опомниться, скомандовал:

— Сейчас!

Раздумывать было некогда, и Эми подчинилась. Рука в тяжёлой боевой перчатке без труда раскрошила фонарное стекло. Свет погас, звонко осыпались по стене осколки. В проулок тут же хлынула сырая, вязкая темнота.

Стёрка бросился вперёд, перекатился по земле и нырнул за угол, в тёмный тупик.

От неожиданности у Эми перехватило дыхание.

За углом тут же вспыхнули неоновые блики — теперь, в тесном полумраке улицы, они были видны особенно ярко, резали не привыкшие к темноте глаза, ослепляли. Загрохотало, зашумело, блики слились в пронзительные полосы, заметались по стенам… Эми сжалась, напрягла каждый мускул. Мгновения тянулись невыносимо долго. Хотелось ворваться в закоулок, прервать это мучительное ожидание, сражаться, действовать! Однако она остановила себя. Нельзя вдвоём подставляться под удар, это просто глупо! Если сейчас злодей расправится со Стёркой и попытается сбежать, ей нужно быть наготове, чтобы его остановить… А как остановить? В темноте, в тесноте, в неизвестности… Сердце колотилось так, что удары отдавались эхом где-то в горле. Ну же, скорее! Скорей!

Наконец из-за угла послышались звуки борьбы, глухой удар и всё стихло.

Осторожно двигаясь вдоль стены, Эми подобралась поближе и заглянула в тупик.

Клочок неба в просвете между крышами давал совсем немного света. Девушка заморгала, стараясь поскорее привыкнуть к темноте. В дальнем углу, у стены, виднелись две фигуры. Она напрягла зрение: в сумраке светлым пятном проступали полосы боевого шарфа. Половина лент — на полу, на поверженном противнике, половина — на своём законном месте, на плечах владельца.

От облегчения у Эми закружилась голова. Кажется, обошлось. Злодей без сознания, а Стёрка… Ну, по крайней мере, на ногах стоит сам.

— Ты псих, — выдохнула она с ужасом и восхищением. — Я уж думала тебе конец! Ты бы хоть предупредил, что ты собираешься делать!

Он не ответил. Молча подхватил связанного злодея и потащил к выходу из проулка. Эми, недолго думая, взялась помогать — подхватила обмякшее тело преступника за ноги.

С каждым шагом тревога понемногу отпускала сознание, улетучивалась, уступая место непониманию и раздражению. Что это было? Командную работу она явно представляла себе совсем иначе!

— И вот это, по-твоему, было «рационально»? — не выдержала наконец Эми. — Это было лучше, чем дождаться подкрепления?

— Успокойся, — устало ответил Стёрка, не поднимая глаз. Теперь, когда битва закончилась, он как будто снова утратил ко всему интерес. Словно на время боя к нему подключили питание, а теперь опять выдернули вилку из розетки. — Я не стал бы ждать Джампер. Незачем было. Сам разобрался.

Выбрались на освещённое место, под удивлённые взгляды прохожих. Стёрка опустил ношу на землю, выпрямился. Эми вгляделась в него получше и вздрогнула. Опалённые волосы, обожжённые ленты боевого шарфа, и даже просторные рукава костюма по краям отмечены подпалинами. От мысли о том, как близко, предельно близко от парня прошли пылающие лучи, её замутило. А если бы парой сантиметров правее или левее?

— А если бы не вышло? Если бы он грохнул тебя и сбежал? Что бы я делала? — возмущение поднималось внутри горячей, терпкой волной. — Мы же действовали вместе! Можно было бы хотя бы посоветоваться!

— Не вижу проблемы, — отрезал Стёрка. — Ты не пострадала. А я бы с ним справился, с тобой или без тебя. Если не можешь справиться с врагом в одиночку, то незачем вообще идти в герои.

Эми насупилась. Стёркина самоуверенность и равнодушие ужасно раздражали, но ещё больше её злило то, что «командная работа» на поверку оказалась пустышкой. Ну что ему стоило принять помощь от Джампер? Тогда и нервов было бы меньше, и все её старания наконец увенчались бы успехом! Стёрка поработал бы в команде с их агентством, и это была бы её заслуга, всё как договорились в споре Термо и Полимер! Это была бы победа! Быть может, с некоторой натяжкой, но сейчас Эми с радостью согласилась бы и на такой вариант. Но нет, ему проще жизнью рискнуть, чем быть хоть с кем-то заодно!

Она недовольно уставилась на Стёрку, но он как будто вовсе её не замечал. Вытащил телефон, набрал номер.

— Вызову полицию, пусть арестуют его по всем правилам. — Он кивнул в сторону злодея. — А ты вернись проверь, нет ли пострадавших на месте боя.

— Да ладно, а сам не справишься? Как обычно! — съязвила Эми, и тут же прикусила язык. Насчёт пострадавших он прав, конечно, зря она так. Но до ужаса хотелось сказать какую-нибудь гадость на прощание, а ещё лучше — как-нибудь злобно пошутить. Хоть как-нибудь отомстить за то, что он такой… такой упрямый несговорчивый одиночка! За то, что её план опять провалился! Но, так и не придумав ничего дельного, Эми махнула рукой и направилась прочь, к догорающему в просвете домов закату.

* * *

Пострадавших на злополучном участке улицы не обнаружилось. Большинство прохожих отделались ушибами и лёгким испугом. И всё же Эми старательно обошла всю часть квартала, по которой пронеслась лазерная атака. Заглянула в комбини, перемолвилась парой слов с продавщицей, перешла улицу и осмотрела кафе напротив. Ни жертв, ни разрушений, и всё же здесь царил хаос. Похоже, часть посетителей покинула место сразу же после бегства злодея, но самые любопытные оставались здесь до сих пор. Эми заметила женщину с телефоном, вокруг которой собралась небольшая толпа: похоже, она успела заснять нападение и теперь показывала запись всем желающим.

Официанты сновали вокруг, убирая последствия паники. Эми шла вдоль опустевших столиков, рассеянно глядя по сторонам. В вазочках таяло брошенное в спешке мороженое, на полу валялась пачка салфеток, губная помада и чей-то футляр от очков.

Ветер шевелил страницы забытой на столике тетради.

На тетрадном листе был нарисован Стёрка.

Она проморгалась и взглянула ещё раз. Нет, не показалось. Простой, схематичный, но вполне узнаваемый рисунок — похоже, художника особенно впечатлил боевой шарф и вставшие дыбом волосы. Рядом с рисунком — надписи, в столбик:

«Имя:»

«Причуда:»

«Особые приёмы:»

Эти поля были пусты — похоже, пока что хозяину тетради нечего было в них внести.

Забавно. Эми сфотографировала страницу и быстро отправила фото в нужный чат с припиской «Тут нет пострадавших, зато пробегал твой фанат!». Это было, пожалуй, её главное достижение за весь последний месяц: Стёрку удалось убедить в том, что «в случае чего» сообщение в мессенджер доставит ему меньше хлопот, чем звонок, и теперь он и правда просматривал всё, что она присылала — правда, никогда не отвечал. Вот и сейчас никак не отреагировал. Ну и ладно.

Эми снова взялась за тетрадь. Отлистала несколько страниц назад и обнаружила на каждой из них похожие рисунки — только с другими героями. Кто-то из них мелькал в новостях чуть ли не каждый день, кого-то она видела впервые. Несколько страниц вперёд — и открылись заранее подготовленные, но пока пустые поля для будущих заметок: имя, причуда, приёмы… Все надписи были сделаны угловатым детским почерком, обложку украшала надпись «Анализ героев на будущее».

— Извините, — послышался вдруг тихий голос. Эми оторвалась от тетради и увидела малыша лет шести. Огромным зелёным глазам, казалось, было тесно на веснушчатой мордашке. Он указывал на тетрадку, встав на цыпочки и вытянувшись, смущённый и нетерпеливый. — Извините… это моё. Можно?

Мальчишка был очень славный. Эми широко улыбнулась и протянула находку владельцу.

— Конечно! Держи!

Он схватил тетрадку и прижал к груди, словно заветное сокровище.

— Тебе нравятся герои?

— Больше всего на свете! — Зелёные глаза загорелись восторгом. — Я видел, как вы гнали того злодея! Сначала он такой лазером, а потом вот он! — мальчик ткнул пальцем в рисунок на странице. — Как прыгнет! Такой быстрый! Ловкий! Я никогда такого не видел!

«Быстрый и ловкий, ага. Тут не поспоришь», — невесело подумалось Эми. — «Один в поле воин и всё такое».

— А вы поймали того злодея? — спросил малыш. Эми кивнула и потыкала пальцем в открытую страницу.

— Ага. Вот он поймал. Герой дня. — Она стянула со столика ручку и вложила в маленькую ладонь. — Держи. Записывай. Геройское имя — Стиратель, причуда — стирание причуд. Работает по ночам и в одиночку. А больше о нём никто и ничего не знает.

«Потому что он чёртов социопат», — ядовито добавила она про себя. — «И плевать ему на всех».

Но в детских глазах сияло такое искреннее, неподдельное восхищение, что она невольно устыдилась своих мыслей.

— А почему никто не знает? Так не может быть! — горячо возразил мальчик. Эми присела на корточки, чтобы сравняться с ним по росту.

— Почему?

— Потому что полиция всегда знает всё про героев! — он смешно и важно поднял палец, будто вспоминая фразу, которую заучил наизусть, не вполне понимая её смысл. — Полиция берёт на себя функцию лидерства в целях задержания… поддержания… статуса ква… то есть кво. — Было видно, что он запутался. Запнулся, смущённо моргнул и продолжил своими словами. — В общем, полиция главнее, и герои перед ней отвечают! И потому полиция всегда знает про всех героев больше, чем герои друг про друга!

Эми замерла, как громом поражённая.

Ну конечно! Это же так просто, так очевидно. Почему же она раньше об этом не подумала?

Инспектор Ямура! Вот кто знает Стёрку лучше всех в Кенобо! Вот кого нужно было расспросить обо всём в первую очередь! И ведь он с самого начала говорил, что герои района должны работать вместе, он в этом заинтересован! Так почему же она сразу не подумала о таком важном союзнике? Эми вскочила на ноги. Хотелось бросить всё и сию же минуту бежать в полицейский участок. Но нет, сначала нужно закончить начатое. Проверить, никто ли не пострадал, убедиться, что всё хорошо.

— Малыш, ты гений! — она раскинула руки, словно готовясь обнять неожиданного помощника. — Спасибо! А где же твои родители? Пойдём, я отведу тебя к ним!

— Подождите! — он взволнованно зашелестел тетрадкой. — Я про вас… тоже напишу, можно? Вы делаете так, чтобы люди смеялись, я видел! Такая крутая причуда!

— Конечно можно! Дай-ка сюда! — Эми подхватила тетрадь, ручку и нацелилась на страницу рядом со Стёркой. — Нарисуешь меня вот тут, рядом с ним? Я отмечу, где именно, чтобы ты не забыл!

Она оставила на странице размашистую роспись — геройское имя и пара больших смайлов. При виде автографа малыш пришёл в невообразимый восторг. Вопросы и благодарности полились вперемешку, таким бурным потоком, что Эми едва успевала разбирать слова.

— Изуку! Изуку, где ты? — послышался вдруг взволнованный голос. Эми оглянулась. К столику спешила молодая женщина — без сомнения, мама малыша, семейное сходство было налицо. — Пойдём скорей! Такси ждёт!

Эми приняла ещё порцию благодарностей — на этот раз от молодой матери, вернула тетрадь и проводила всё семейство к такси. Помахала рукой вслед уезжающему авто — в последний момент на заднем сиденье приоткрылось окно, и маленькая детская ладошка изо всех сил замахала в ответ.

Это Эми заметила уже на бегу. Ноги сами несли её к полицейскому участку.

Только бы инспектор Ямура был на месте.

* * *

На правах героини Эми удалось пробраться через дежурного и приёмную для посетителей прямо в святая святых полицейского участка — на второй этаж, в большой общий офис, к которому примыкал кабинет начальника.

Ямура оказался на месте — о чём-то беседовал с парой офицеров у стола, заложенного стопками документов. Бумаги переходили из рук в руки, инспектор хмурился и недовольно качал головой. Рядом с ним одиноко дымилась чашка кофе, но за время разговора инспектор ни разу к ней не притронулся. Эми стало неловко: по всему было ясно, что пришла она невовремя. Но отступать не хотелось, и она стойко выждала, пока Ямура закончил разговор и отошёл в сторону. Тогда Эми решилась. Пробралась поближе, извинилась, поздоровалась.

— Может быть у вас найдётся несколько минут, инспектор? Я хочу поговорить с вами о Стирателе.

Неожиданно в глазах Ямуры мелькнула тревога. Он отставил в сторону недопитый кофе и указал на дверь кабинета.

— Безусловно. Только лучше не здесь. — Он открыл дверь, пропустил вперёд Эми и обратился к дежурному:

— Ближайшие полчаса ко мне никого не впускать. Только по неотложным делам.

Ого.

Эми вошла и смущённо примостилась на стуле. Она никак не ожидала, что её визиту вдруг уделят столько внимания. С чего бы вдруг?

В кабинете уютно горела настольная лампа, отбрасывая блик на тёмное оконное стекло. За пятном света расстилалось море ярких огней: с высоты открывался вид на людный проспект. Доносились отзвуки голосов и едва различимый уличный шум, будто Кенобо что-то тихо нашёптывал прямо в окно, надеясь, что инспектор его услышит. Но Ямура включил свет поярче, закрыл окно и шум города утих.

— Я вас внимательно слушаю, — звучный голос вернул Эми к действительности. Она покачала головой. Придётся говорить неприятную правду.

— Простите. Я вижу, что вы ждёте от меня каких-то важных вестей, но мне нечего вам рассказать. Не вышло у нас сотрудничества, как бы я ни старалась. — Она ждала, что Ямура будет разочарован, но нет — в серых глазах инспектора отражалось лишь спокойствие и усталость. — И вот поэтому я здесь. Мне нужно знать о Стирателе больше! Как он здесь появился? С кем он общается? Чем он вообще живёт? — Она подпустила в голос нотки мольбы. — Расскажите мне! Помогите мне в нём разобраться!

— Разобраться, да, — Ямура задумчиво покрутил в руках карандаш. — Боюсь, Мисс Шутка, в этом я и сам не преуспел. Но кое-что я вам рассказать могу.

* * *

Ямура хорошо запомнил тот день, ясный весенний день, самое начало школьных каникул. Он пришёл на работу пораньше — дел было невпроворот. Дежурный вдруг сообщил, что его дожидается посетитель. Инспектор пролистнул в памяти назначенные встречи: на сегодня он точно ни с кем ни о чём не договаривался. Вероятно, что-то срочное.

Посетитель, как выяснилось, пришёл говорить о геройской работе. Представился, вручил лицензию. Ямура помрачнел: что за агентство отправило к нему гонца без предупреждения, да ещё и самого молодого и неопытного? Столько нарушений протокола за раз, это плохой знак, да и просто неуважительно, в конце концов. И он не преминул сообщить об этом гостю:

— Такие встречи нужно согласовывать заранее, чтобы я мог уделить вам достаточно времени. И приходите всем агентством, я должен познакомиться с каждым из героев, с которым мне предстоит работать. Это серьёзное дело, не просто формальность.

— Про согласование не знал — ответил гость, глядя на инспектора немигающим взглядом. — Мой просчёт. Если вы не можете говорить сейчас, приду в другой раз. А агентства нет, я буду работать в одиночку.

На этих словах Ямуру словно окатили холодной водой. Он снова взглянул на геройскую лицензию, вчитался получше.

Лицензия была выдана неделю назад.

Ямура сдвинул все дела и рабочие вопросы, провёл гостя в кабинет и завёл важный разговор. С точки зрения инспектора о работе в одиночку не могло быть и речи. Выпустить на улицы неопытного бойца без присмотра, да притом едва совершеннолетнего, совсем мальчишку — это просто немыслимо. Невозможно. Инспектор говорил о необходимости стажировки, об опасностях городских улиц, о море бумажной волокиты и отчётности, в конце концов! Всё это не по зубам тому, кто только что вышел из-за парты, из безопасной школьной среды. Каждый герой должен хотя бы несколько лет провести под крылом более опытных коллег, накапливая опыт. Но гость оказался непреклонен.

— Так и знал, что вы будете меня отговаривать, — констатировал он ровным голосом и выложил на стол ворох распечаток. — Нигде в официальных источниках нет запрета на работу в одиночку. Ни в одном законе нет ограничений по возрасту и опыту.

Ямура мысленно проклял бюрократов из геройской комиссии и министерства безопасности, которые штампуют эти бумажки без оглядки на реалии жизни. Из высоких кабинетов не разглядеть, как такие вот мальчишки выходят на улицу, одурманенные красивыми мечтами и самоуверенностью, а потом пропадают ни за грош где-нибудь в трущобах большого города. А кто им запретит? Инспектор раздражённо отодвинул пачку бумаг. Вчитываться в них было незачем: он и сам знал, что гость прав, и возразить ему нечего. Уповать на законы и правила было бесполезно, оставалось лишь взывать к здравому смыслу.

— Почему не агентство? — развёл руками инспектор. — Стажировка — отличный способ накопить опыт, это быстрее и безопаснее, чем в одиночку. А через несколько лет можно и в самостоятельное плавание. Я готов подсказать нужных людей, под началом которых можно многому научиться.

— Нет, — гость говорил жёстко, но со спокойной уверенностью во взгляде. — Никаких агентств. Люди привыкают полагаться на других, и уже не могут от этого отказаться. Если хочешь чего-то добиться сам, то нужно с самого начала действовать самостоятельно. — Он протёр раздражённые глаза и продолжил: — По статистике уровень преступности в Кенобо — самый низкий в Мусутафу. Ваш район попросту неинтересен для злодеев, здесь не так уж опасно. Это если вы боитесь, что меня прирежут где-то в тёмном закоулке, а вам придётся потом отвечать за то, что допустили меня к работе. Вряд ли так выйдет. Я не создам вам проблем.

Ямура невольно смутился. Последнее, о чём он сейчас думал это запятнанная репутация полиции. Вот об ответственности старшего перед младшим, взрослого перед подростком — думал, да. С другой стороны, нельзя не признать, что про уровень преступности Стиратель прав. Риски не так уж высоки. Быть может, пусть и правда остаётся здесь, на задворках большого города, понемногу набивает шишки, и рано или поздно сам поймёт, что разумнее было бы работать под началом старших коллег?

* * *

— И я согласился, — продолжал инспектор, задумчиво постукивая карандашом по столу. Блики лампы плясали в зелёных глазах его собеседницы. Эми слушала заворожённо, не перебивая. — Спустя пару дней он приступил к работе. Взял себе ночные патрули, и с тех пор ни разу этого решения не менял. И, как видите, задержался здесь надолго. — Инспектор вздохнул. — Я был уверен, что желание работать в одиночку — это блажь, порыв поспешный и необдуманный. Не в обиду будь сказано, Мисс Шутка, но юность иногда излишне эмоциональна. Быстро загорается, быстро гаснет. Время показало, что я ошибся. Он был настроен очень серьёзно. Всю нехватку опыта и навыков с лихвой искупил упорством и настойчивостью. Поначалу работа в одиночку, конечно, вышла ему боком. Были и провалы при задержании злодеев, и травмы, но со временем всё наладилось.

— Так почему же он решил работать один? — впервые Эми задала вопрос, самый важный, самый наболевший. Ямура задумчиво пожал плечами.

— Принципы? Упрямство? Мы никогда об этом не говорили. Тогда мне казалось, будто ему хочется что-то доказать. Себе — а может быть кому-то ещё, кто знает?

Инспектор замолчал. Вопросы вертелись в голове Эми, будто стая назойливых пчёл, но ни один пока не казался достаточно важным, чтобы нарушить это молчание.

— В позапрошлом году одна из банд Мусутафу пыталась наладить в Кенобо сбыт наркотиков, — наконец продолжил Ямура. — Успели арендовать помещения под склады, подготовили точки продаж, даже начали вербовать курьеров. Стиратель выследил лидеров банды и взял их с поличным. Ночью, в порту, когда они принимали первую партию груза. Обезвредил всех бойцов ещё до прибытия полиции. Ни одна пачка героина даже до склада не доехала. Чистая, профессиональная, эффективная работа. Кенобо тогда был во всех новостях, мы даже на национальное телевидение попали.

— И Стёрка общался с репортёрами? Давал интервью? — усмехнулась Эми. Даже просто представлять себе это было забавно.

— Нет, он две недели провалялся в травматологии, — сухо ответил инспектор. Эми невольно прикусила язык.

— В тот день мы предотвратили большую беду, Мисс Шутка. Я всегда утверждал и утверждаю, что с преступлениями бесполезно просто бороться, это всё равно что рубить головы мифической гидре. Преступления нужно предотвращать в зародыше, это намного эффективнее. И мне казалось, что в этом деле я нашёл верного союзника. Не просто нашёл, но своими глазами видел, как он начинал и как вырос из новичка в профи. Не скрою, я им гордился.

Но от этого «гордился» почему-то повеяло горечью.

— Возможно, я ошибался. Тогда Кенобо только начинал разрастаться. Новости об успешной борьбе со злодеями только подстегнули этот рост. Новое, безопасное, перспективное место! Строительство пошло быстрее, понаехало новых жителей. За последние полгода район увеличился почти вдвое, а уровень преступности тут подскочил вчетверо. А знаете, сколько раз за эти полгода я общался со Стирателем?

Эми развела руками.

— Ни разу! Он ловит злодеев, сдаёт их патрульным и уходит. Отчётность присылает по почте. Да, по закону большего от него и не требуется. Но этого давно уже недостаточно!

Инспектор порывисто поднялся и зашагал по кабинету.

— Если где-то там, в недрах района зарождается беда, то Стиратель выяснит это первым. Никто не знает ночной Кенобо лучше, чем он. А вот сообщит ли он об этой беде вовремя, и сообщит ли вообще — ещё вопрос. Никакой коммуникации — и это тогда, когда она нужнее всего!

— И почему так? — не выдержала Эми. — Может, ему это выгодно? Может, он заодно с кем-то из преступников?

Ямура покачал головой.

— Маловероятно. Моя версия… — он вдруг осёкся и поспешил уточнить: — Учтите, это лишь домыслы. Не спешите принимать их за истину. Так вот. Вы знаете, кто такие охотники за головами?

— Как на Диком Западе? — Эми дурашливо вскинула пальцы вверх, будто выхватила с пояса пару пистолетов. Тень усмешки промелькнула на лице инспектора.

— Да, похоже. Вам, конечно, известно, что власти выплачивают героям вознаграждение за пойманных преступников? — Эми энергично закивала. — Так вот, есть те, кому большего и не нужно. Их не волнует ни служение обществу, ни общее благо — только нажива. И они уж точно не заинтересованы в том, чтобы искоренить преступность.

Он снова вернулся за стол. Тяжело вздохнул.

— Я думал об этом, Мисс Шутка. Не мог не думать. Сделать захолустный район своей тренировочной площадкой, а потом превратить его в охотничьи угодья — чем не план для современного охотника за головами?

— Скажите, — осторожно перебила инспектора Эми, — а если несколько героев ловят одного и того же преступника, кому из них достанется бóльшее вознаграждение?

— Тому, кто провёл задержание и вызвал полицию, — уверенно ответил Ямура. — Роль остальных определяют по анализу отчётности, но их награда в любом случае будет меньше.

Внезапная догадка озарила Эми. Недавняя погоня за преступником, случай в тупике, выходка Стёрки — всё вдруг предстало в новом свете.

«Если бы того злодея поймала Джампер, награда досталась бы ей! А так Стёрка получит всё!»

От этой мысли Эми почувствовала себя отвратительно.

«А я-то ещё вызвалась ему помогать. Выходит, он меня просто использовал! Обвёл вокруг пальца, как дуру!»

— Но что-то тут не сходится, — продолжал между тем Ямура. — Охотники за головами обычно расчётливы и осторожны. Думают только о себе. Скорее махнут на преступника рукой, чем пойдут на серьёзный риск. А Стиратель за последний год не упустил ни одной цели, каким бы тяжёлым и опасным ни был бой. Я допрашивал преступников, которых он поймал. Большинство утверждает, что их противник — одержимый. Что он дерётся, как безумец, не щадя ни себя, ни других. Что он не боится смерти.

— И что, вы думаете он правда псих какой-нибудь? — оторопела Эми. Инспектор молча пожал плечами и покачал головой. — Ну может не псих, но… Когда я пришла и сказала, что хочу поговорить про Стёрку, вы тут же разволновались, это я помню! Вы точно не ждёте от него ничего хорошего!

— Я не знаю, чего вообще от него ждать, Мисс Шутка. И это намного хуже. — Он замялся. — По правде сказать, я надеялся, что он сработается с вами, и это прояснит ситуацию. Но…

В дверь постучали. В приоткрывшуюся щель заглянул дежурный.

— Простите, инспектор. К вам пришли. Это срочно.

Ямура кивнул, поднялся. Протянул Эми руку.

— На этом пока придётся закончить. И буду вам очень признателен, если этот разговор пока останется между нами.

— Конечно, — кивнула она. — Я буду держать вас в курсе.

* * *

Из участка Эми уходила в такой глубокой задумчивости, что чуть было не застряла в дверях лифта, а потом попыталась выбраться на улицу через закрытый служебный вход. Реальность будто перестала для неё существовать. Рассказ инспектора крутился в памяти, как зацикленная запись, мешался с событиями дня, порождал всё новые вопросы, но пока не давал ответов.

Тревожные мысли не оставили её и ночью. В её снах поднимались сырые стены тупика, вспыхивали невыносимо яркие блики, и Стёрка снова и снова скрывался там, в темноте и неизвестности, а потом возвращался — чудом жив, и как будто совершенно этому не рад.

«Говорят, что он не боится смерти», — произнёс вдруг голос инспектора, и Эми проснулась.

* * *

Но следующие два дня отодвинули всё произошедшее на задний план. Началась Золотая неделя, череда выходных и праздников привлекла в Кенобо толпы туристов, за ними подтянулись жулики-гастролёры всех мастей, и героев и полицию буквально завалило работой.

Под вечер первого мая Эми пробегала по улицам допоздна и ввалилась в офис почти в темноте. С Карин они разминулись уже в дверях: рабочий день администратора закончился. На смену ей явился Термо: сегодня была его очередь выходить в ночной патруль.

— Уже май начался, Фукукадо! — гремел голос из раздевалки, где Термо облачался в геройский костюм. — Ты про спор-то помнишь вообще? Дело продвигается?

— Конечно, семпай! — Эми уже сменила рабочий наряд на цивильный, и теперь поправляла причёску. — Всё под контролем!

Это, конечно, была чистой воды бравада, и Эми вдруг стало неловко. Захотелось поскорей закончить этот разговор. Она спрятала расчёску и зеркальце, подхватила сумку и поспешила покинуть офис.

На улице было людно и шумно. Разношёрстная толпа текла рекой, жители и гости Кенобо спешили насладиться заслуженным отдыхом. Эми влилась в этот пёстрый поток, и ей тут же стало легко и свободно, будто людское море смыло все тревоги и усталость. Она рассматривала прохожих, слушала голоса, впитывала живую энергию толпы. Это была её среда, её стихия — здесь, среди людей, она чувствовала себя на своём месте.

Одно из лиц в толпе вдруг показалось ей знакомым. Тревожно знакомым — Эми замерла, пытаясь вспомнить, где прежде видела этого красивого, статного мужчину с пронзительным взглядом и кожей странного кирпичного оттенка. Долго вспоминать не пришлось.

На доске объявлений в офисе, среди ориентировок на опасных злодеев.

Она развернулась и влилась во встречный поток прохожих. Живая река понесла её вперёд, вслед за приметной фигурой. Стараясь не упускать цель из виду, Эми судорожно пыталась вспомнить, что же ей известно об этом преступнике, но память подкидывала лишь отрывочные, скупые факты. Причуда испускающего типа. Обвинения в домогательстве, насилии и убийстве. Множественные сходные случаи… Арестован по подозрению… Освобождён за недостатком доказательств.

Преступник уверенно следовал вглубь квартала, на ту половину Кенобо, где Эми никогда не бывала по ночам. Улицы становились всё уже, а людей становилось всё меньше, и в тот момент, когда Эми уже начала тревожится, что её слежку вот-вот обнаружат, он вдруг свернул в сторону и исчез за дверью под яркой неоновой вывеской.

Эми прислонилась к стене и перевела дух. Нужно звать Термо и вдвоём задержать этого типа. Или не звать, а сразу звонить в полицию? Но преступника уже отпускали за недостатком доказательств, что если и в этот раз он выйдет сухим из воды? Ведь прямо сейчас его не в чем обвинить.

Пока что не в чем.

«А что, если пройти за ним прямо сейчас и подождать, пока он попытается на кого-нибудь напасть?» — Эми внутренне похолодела от этой мысли, но сердце забилось в предвкушении. — «Уж тогда-то доказательства точно будут! Поймаю его на горячем, как Стёрка тех наркоторговцев в порту!»

Стёрка.

Это было внезапное озарение. Она на стёркиной половине Кенобо. После заката. Рядом с опасным преступником. Рука Эми сама потянулась к телефону. Нельзя упускать такой шанс.

«Если ты герой, ты не откажешь мне в помощи», — рассуждала она про себя, пока в трубке звучали долгие, настойчивые гудки. — «Если ты охотник за головами, ты не допустишь, чтоб я охотилась на твоей территории, и придёшь мне помешать. А если ты правда псих…» — от этой мысли по спине пронёсся табун мурашек. — «О, тогда меня ждёт очень, очень весёлая ночь…»

Трубку никто не взял. Недолго думая, Эми открыла мессенджер. Что написать?

«Я на миссии в баре «Полумесяц». В одиночку. Важно, опасно. Составишь компанию?»

Она замерла, не решаясь нажать на кнопку «Отправить». Если Стёрка уже не дома, он прочтёт это сообщение завтра утром. Может быть не рисковать? Может быть всё-таки позвать Термо?

Ладно. Была не была.

«Сообщение отправлено»

«Сообщение прочитано». На секунду Эми забыла, как дышать. Три пульсирующих точки рядом с полем для ввода означали, что Стёрка набирает ответ, и смотреть на это почему-то было невыносимо тревожно.

Она зажмурилась, а когда открыла глаза, на экране появились два коротких слова.

«Иду. Дождись»

Шота проснулся от холода. Под вечер на город опустился туман, и теперь серая мгла сочилась через приоткрытое окно, наполняя каждый уголок его квартиры промозглой сыростью. С разложенного на полу футона был виден верхний край оконной рамы: за ним разливалась и понемногу темнела зыбкая пелена. Паук сплёл паутину на углу оконного проёма, и теперь тонкие нити, все в мелких каплях, дрожали и колебалась в такт дыханию влаги за окном. Вперёд, назад. Вперёд, назад.

Он бездумно смотрел на паутинку, понемногу приходя в себя, позволяя реальности медленно заполнить сознание. Силясь вспомнить, что было вчера, и что нужно делать сегодня. Вокруг было тихо, лишь где-то на кухне настырно капала вода — размеренные, монотонные щелчки.

Нужно встать и закрыть окно.

Вставать не хотелось. Не хотелось даже шевелиться. Как будто тело растворилось в сыром воздухе, стало частью туманного марева, и нет больше ни усталости, ни боли — лишь леденящий ступор. Так цепенеет без солнца ящерица холодной ночью.

Нужно встать.

Он кое-как выбрался из-под одеяла и закрыл окно. Мышцы заныли, боль прокатилась волной по телу и отдалась в висках. Глаза сегодня почему-то саднило больше обычного. Отёкшие веки отказывались открываться полностью, воспалённая краснота заслоняла боковой обзор. И Шота вспомнил: вчера был бой. Быстрый опасный противник, которого он гнал несколько кварталов, не давая применить причуду, а потом атаковал в тупике между Третьей и Четвёртой улицами. Хороший бой. Вот почему сегодня так паршиво.

После хорошего боя всегда наступает откат. Становится муторно. Это как похмелье после попойки.

Он стянул со стула шарф и костюм. Вчера не было сил их рассматривать, но сегодня всё же придётся. Прощупал подпалины на шарфе, подрезал оплавленные края, проверил на прочность повреждённые участки. Ещё немного прослужит, но уже нужно думать о замене. У костюма пострадали рукава, тёмная ткань съёжилась от жара и воняла горелым. Его придётся заменить на запасной уже сейчас. Шота забросил пахнущий гарью комок в стиральную машину и полез в шкаф.

Просматривая полки в поисках запасного костюма, он вдруг наткнулся на вещь, которую совершенно не ожидал тут увидеть. Большие очки-гогглы — толстое стекло, яркая оправа. Он вздрогнул, будто находка обожгла ему ладонь. Откуда они здесь? Зачем? Почему он их давно не выбросил? Он взвесил очки на ладони, будто примеряясь к броску, но потом передумал и поспешно запихнул их вглубь шкафа, под стопку одежды.

* * *

Душ отогнал стылый холод и унял ноющие мышцы, но ненадолго. Стоило выйти из-под тёплых струй, как вокруг снова сгустилась сырость. Он натянул костюм, застегнул пояс и вышел на кухню. Здесь горел тусклый, мигающий свет: он неприятно резал глаза, но с ним, казалось, стало теплее. Шота направился было к холодильнику за глазными каплями, но вспомнил, что последний флакон закончился с неделю назад.

Нужно купить капли. И заменить лампочку.

Он наскоро залил кипятком рамен, заглотнул горячую пряную смесь. Было тошно и есть не хотелось, но выходить в патруль на голодный желудок было бы глупо. От рамена внутри наконец-то потеплело, и, пока это приятное тепло не улетучилось, Шота поспешил выбраться из квартиры, наматывая на ходу шарф.

Дверь закрылась, и мутная влажная пустота поглотила его. Туман был таким густым, что нижний край лестницы терялся во мгле. Где-то вдали, в сумеречно-белом облаке блёклыми звёздами мерцали фонари. Вокруг было тихо, мертвенно тихо, белёсая пелена заглушала даже звук его шагов по ступенькам и плитам дорожки во дворе. Улица была пуста — или казалась пустой. Мир дальше десятка шагов вокруг будто перестал существовать.

Он медленно побрёл вперёд по тускло блестящему от влаги асфальту. Сырость рвалась внутрь с каждым вдохом, замещая собой живое тепло, вытесняя его из груди, и в конце концов осела вязким комком где-то под рёбрами. Это было привычно. Как ни согревайся, рано или поздно этот холод в груди берёт своё.

Когда во мгле проступил неоновый крест аптеки, Шота вдруг вспомнил, что рецепт на капли остался дома. Значит, в аптеку можно не заходить. Так даже лучше. Не придётся ни с кем лишний раз видеться и общаться.

После хорошего боя держаться подальше от людей хотелось сильней обычного.

Ближе к центру района туман поредел, приподнялся над улицами, отступая под натиском ярких огней. Здесь было много, слишком много народу — первый день Золотой недели. Шота выждал, когда вокруг автомата с напитками рассеется толпа, взял кофе и двинулся вглубь квартала. На главных улицах сейчас дежурят полицейские патрули, а его дело — тёмные проулки, куда стянулись уцелевшие клочья тумана и густых сумерек.

Сегодня должно быть много работы. Может быть ему повезёт встретить сильного противника. Или даже не одного.

Шота ускорил шаг.

Он уже знал, что сегодня его не согреет ни кофе, ни душ, ни тёплая постель.

От сырого комка в груди помогало наверняка лишь одно — хороший бой.

* * *

Бой случился вскоре после полуночи. В одном из тех глухих закоулков, куда мало кто заходит по собственной воле, в дрожащем свете одинокого фонаря. Шота издали приметил две крупных фигуры, две размытых тени, затянутые туманной дымкой. Две тени стоят, а третья корчится на земле, силясь подняться — и снова падает под резким, сильным ударом. Такой знакомый сценарий. Может быть не повезло какому-нибудь случайному прохожему, а может быть кто-то из мелких жуликов провинился перед собратьями по ремеслу. Сейчас подробности были не важны. Есть обидчик, есть жертва — есть работа для героя.

Есть право на драку.

На секунду Шота засомневался. Рука потянулась к боевому шарфу. Пока его не заметили, он успеет атаковать внезапно. Можно сразу же поймать одного и быстро нейтрализовать второго, один на один. Так и нужно действовать. Это рациональнее всего.

Но если так сделать, то не выйдет хорошего боя. Всё закончится слишком быстро.

Он отпустил шарф и вышел под свет фонаря.

Его заметили мгновенно. Кажется, даже что-то спросили, или чем-то угрожали — он не вслушивался. Отвечать всё равно было ни к чему. Он пошёл навстречу теням, ускоряя шаг, и этого оказалось достаточно.

У обоих оказались причуды мутации — зубы, когти, длинный острый хвост. Значит, оба скорее всего хороши в ближнем бою, мутанты обычно не могут похвастать дальними атаками. Блеснули в неярком свете вертикальные зрачки, щёлкнуло лезвие выкидного ножа.

Когда до противников осталось совсем немного, он выпустил петли боевого шарфа и атаковал первым.

Бой захватил его с первого же удара, увлёк за собой, как водоворот увлекает щепку. Это было просто: нужно лишь войти в ритм, поддаться этому потоку, где правило одно — ты или тебя. Нужно, чтобы ты — и Шота следовал этому правилу азартно, самозабвенно, не чувствуя ни боли, ни страха. Лезвие ножа кромсало туман совсем рядом с ним, вспарывало тёмную ткань костюма, но не успевало погрузиться в живую плоть. Нужно лишь быть на секунду быстрее, на миллиметр точнее — рисковая игра, от которой невозможно оторваться.

Он двигался всё быстрей, и мир вокруг пошёл рябью, слился в мутное марево и перестал существовать. Остались лишь он и два противника, и блеск острого лезвия, и шумное дыхание, и лихорадочное упоение боем — жаркая, живительная волна. Она билась в венах, проступала испариной на лбу, она подмывала проклятый холодный ком в груди и, наконец, растворила его без остатка. Адреналиновый раж, иллюзия неуязвимости.

Он нанёс последний удар одному из противников — и пропустил атаку второго. Длинное острое лезвие ожгло спину пониже плеча. В пылу боя он не почуял боли, и удар не остановил его, а лишь подстегнул, подлил ещё масла в и без того жаркое пламя. Шота ухватил руку со сверкающим клинком на подлёте, вложил остаток сил в пару быстрых атак и повалил поверженного врага наземь, а потом и сам рухнул рядом с ним на сырой асфальт.

Бой был окончен.

Он лежал на спине, тяжело дыша, жадно хватая сырой воздух. Горячечный поток пульсировал в каждой клетке тела, кружил голову, опьянял. Каждое движение тумана вокруг ощущалось кожей — приятная, освежающая прохлада. Шота закрыл глаза, наслаждаясь этим сладостным ощущением — быть живым.

Тепло. Так тепло.

Он пролежал так несколько минут. Жаркая, живая волна приятно омывала тело, но быстро слабела, смешивалась с болью, и, наконец, осталась только боль — бьющийся острый осколок боли в верхней части спины. Шота вспомнил: он ранен. Осторожно пошевелил плечом, вдохнул, прислушался к ощущениям. Похоже, рана неопасна, и внутри ничего не задето.

«А жаль», — вдруг пронеслась в голове холодная чуждая мысль. Если бы чуть выше, там артерия, или чуть ниже — там лёгкое. Чуть выше или ниже — и можно было бы остаться здесь, закрыть глаза и вдыхать туман, пока не отступит живое тепло, пока по телу не разольётся снова привычная стужа, а потом… Потом вставать уже будет не обязательно. И не будет ни тягостного пробуждения назавтра, ни глухой холодной тоски, ни полутёмной кухни с мигающей лампочкой, ни гнетущего комка в груди. Не будет путанных, странных снов о прошлом и забытых в шкафу очков, которые невыносимо хранить и невозможно выбросить. Не будет больше ничего.

Что за бред в голову лезет.

Он приподнялся, опираясь на здоровую руку. Голову повело. Теперь, когда азарт битвы развеялся, тело противилось любой нагрузке, отзываясь тупой, тянущей болью. Шота закусил губу.

Нужно встать.

Он кое-как поднялся на ноги, пошатываясь направился к пострадавшему, проверил пульс и дыхание. Вызвал скорую и полицию. Связал покрепче преступников и прислонился к столбу в ожидании патрульных.

Фонарь мерцал в окружении мелких капель влаги. Шота смотрел на капли, мошками вьющиеся вокруг лампочки, и чувствовал, как покидают тело остатки тепла, которое подарил ему хороший бой.

* * *

Рану зашил молчаливый усталый врач в дежурке при районной больнице. Он проверил геройскую лицензию и номер страховки, но не стал задавать лишних вопросов, и Шота был за это благодарен. Укол обезболивающего и стакан кофе из автомата довершили лечение, и, когда Шота выбрался на ночную улицу снова, он чувствовал себя почти сносно.

Ненамного хуже обычного.

Он провёл остаток ночи, блуждая по привычному маршруту вокруг района. Формально его патруль ещё не был окончен, и он вслушивался и вглядывался в опустевшие улицы, одновременно радуясь тому, что людей рядом нет и огорчаясь отсутствию ещё одной схватки. Рана давала право вернуться домой и отлежаться, но ничто не заставило бы Шоту идти раньше времени в постылую холодную квартиру. Нужно было растратить все силы без остатка, чтоб потом упасть ничком и заснуть без снов.

Когда последние клочья тумана осели тяжёлыми каплями на стенах домов, и восход прочертил первую яркую линию на горизонте, он закончил патруль и медленно побрёл домой.

Несмотря ни на что, спалось ему плохо. Быть может виной было раненое плечо или предельное напряжение в бою, которое не отступило до конца и после дежурства. Но сознание отказывалось погружаться в дрёму полностью, готово было взбодриться от любого толчка, исторгало из себя рваные, путанные, тягостные сны. В них Шота шёл на зов, снова и снова протягивал руку — и упускал цель, и падали, падали тяжёлые глыбы, загромождая проход, отрезая путь, и капли дождя сыпались в жидкую слякоть, обжигающе-холодные под ногами и горячие — на щеках…

Потом видения угасли, будто сознание устало ходить по бесконечному кругу, и Шота провалился в глубокий сон.

* * *

Его разбудил странный звук. Низкий, гудящий, сопровождаемый мелкой дрожью, он щекотал ухо и отдавался дребезжанием где-то в челюсти. Когда выносить это стало невозможно, Шота разлепил глаза и попытался установить источник звука.

Телефон. Он не выключил телефон, и это вибровызов.

Звук прекратился. Шота с трудом сфокусировал взгляд на экране. Буквы плыли в болезненной красной пелене, и лишь сощурившись он смог прочитать надпись.

Пропущенный вызов от Ямады.

Внутри неприятно кольнуло. Телефон вдруг показался тяжёлым, как булыжник. Нужно перезвонить. Но до чего же не хочется никого слышать! Он приподнялся на локте, и поморщился, когда движение отдалось болью в плече. По телу пробежала холодная волна, свела руки и ноги мерзкой, болезненной слабостью. Точно, вчера же был бой. Вот почему сегодня так паршиво.

Нужно встать.

Он поднялся и побрёл по квартире, неловко, почти спотыкаясь. Поставил телефон на зарядку, стараясь лишний раз на него не смотреть. Он перезвонит, но позже. Наверное. Выполз на кухню, включил свет, вскипятил чайник. Мельтешение лампочки отразилось в совершенно тёмном стекле. Уже почти ночь, сколько же он проспал? Шота проморгался, спасаясь от мигающего, блёклого света, и потянулся к холодильнику за каплями.

Ах да. Их там нет. Нет уже давно.

Нужно купить капли и заменить лампочку.

Он двинулся дальше, воспроизводя привычную рутину — опостылевшую, но необходимую. Еда, костюм, оружие. Полуавтоматически, и всё же через силу, как будто каждое действие было непосильной задачей.

Телефон снова загудел. Шота вздрогнул. Наверное, Ямада решил перезвонить сам.

Нужно принять звонок. Ну же. Почему это так сложно?

Он замер посреди кухни, одновременно злясь на звонящего и проклиная себя за этот непонятный ступор. Что с ним не так, нужно всего-то взять телефон и нажать на кнопку. Ведь это может быть кто-то, кому нужна помощь.

Звук умолк. Шота с облегчением взял аппарат в руки, будто обезвреженный опасный снаряд.

Пропущенный от Шутки. Это было неожиданно. С одной стороны, сейчас слышать её хотелось ещё меньше, чем Ямаду. С другой, за всё время знакомства она ни разу не звонила ему без повода. Что, если случилось что-то важное?

Телефон ожил и издал ещё один короткий резкий сигнал.

Сообщение.

«Я на миссии в баре «Полумесяц». В одиночку. Важно, опасно. Составишь компанию?»

На какой такой миссии? Шота раздражённо потёр лоб. Почему нельзя было прямо написать, чем она там занята и какая помощь нужна? Он перечитал сообщение ещё раз, зацепившись за слова «в одиночку». У них полное агентство профи, а она сидит в баре одна, хотя знает, что это опасно? Верх глупости. И почему-то именно он должен за эту глупость её прикрыть.

Он ткнул пальцем в поле для ввода. Что ей ответить? Что нужно больше информации? Что она ведёт себя глупо и должна позвать кого-то в подмогу?

Так ведь она и зовёт.

Чёрт возьми.

Захотелось разбить телефон об стол. Почему именно она, почему сейчас? Он бы с радостью провёл эту ночь на пустых улицах, один, в поисках адреналина и правосудия, как обычно, а что теперь? Модный бар в центре района, приставучая Шутка и её невнятная «миссия». Ни за что.

Шота глубоко вдохнул, проглотил досаду и постарался мыслить рационально.

Всё-таки придётся идти.

В конце концов, он сам взял себе дежурства в этой части Кенобо, сам попросил остальных держаться подальше. Вот и настал день, когда за это придётся ответить. Может, потому и зовёт? Чего вообще хочет-то? Нужно будет объяснить, что так сообщения писать нельзя.

Лишь бы не наломала дров до его прихода.

«Иду. Дождись»

Морщась от боли в плече, он натянул ещё влажный после стирки костюм. Заглотнул пару таблеток обезболивающего. Подхватил со стула шарф и выбрался за дверь.

Быть может, всё не так уже плохо. Из этого ещё может выйти хороший бой.

* * *

По дороге к «Полумесяцу» его настигло ещё одно сообщение:

«Жду внутри. Напиши, когда войдёшь. Не звони»

И четыре смайлика. При виде смайлов Шота насторожился. А что, если это одна из её шуток? Вроде той, про свидание, только уровнем повыше.

В таком случае это будет последнее сообщение, которое он от неё принял.

Путь к бару он преодолел минут за десять. «Полумесяц» прятался в тихом переулке, в окружении зелени и декоративных фонарей, бросавших на тротуар причудливые разноцветные отблески. Хорошее место, уважаемое заведение. За всё время, проведённое в Кенобо, Шота не смог бы припомнить ни одного скандала, связанного с «Полумесяцем». В глубине района можно было найти места с весьма сомнительной репутацией, но этот бар был и оставался оплотом безопасности. Даже не в меру перебравшие посетители здесь обычно не доставляли хлопот ни другим гостям, ни прохожим, ни соседям. Видимо, в этом была заслуга охраны, умевшей вести себя с клиентами одновременно и твёрдо, и обходительно. Шота задумался. По всему выходило, что «миссия» Шутки скорее всего связана не с баром как таковым, а с кем-то из его посетителей.

С кем-то, кого умудрилась пропустить бдительная охрана «Полумесяца», несмотря на жёсткий фейс-контроль.

И, вспомнив про право бара выбирать посетителей, Шота вдруг запоздало сообразил, что сам он фейс-контроль скорее всего не пройдёт.

Так и вышло. Охранник-гигант в деловом костюме преградил ему путь у самой двери, и Шота почувствовал, как по нему скользит цепкий, оценивающий взгляд. Как и следовало ожидать, потрёпанный геройский наряд, шарф в подпалинах и воспалённые глаза сразу настроили охрану на худшее.

— Простите, я не могу вас впустить.

Посомневавшись, Шота решился и вытянул из кармана геройскую лицензию.

— У вас работа, и у меня работа. Будет разумно не создавать друг другу проблем.

Как ни странно, это подействовало. Поколебавшись, охранник провёл его внутрь и указал на столик в полутёмном дальнем углу. Шота направился в сплетение прохладных теней, краем глаза отмечая, что рядом с первым охранником вырос второй — и тут же обосновался на почтительном расстоянии от Шоты, не сводя, однако, с него глаз.

«Отлично. Теперь один следит за дверью, а второй следит за мной»

Когда глаза привыкли к голубоватому полумраку, он принялся высматривать Шутку. Из-за его столика был отлично виден весь бар. Внутреннее убранство «Полумесяца» вполне оправдывало звание респектабельного места — матовые обои, поглощающие свет, барная стойка, отделанная каким-то тёмным деревом, крепкие барные стулья, обтянутые кожей, глубокие кресла у столиков. Мягкое сияние ламп в форме убывающей луны, запах парфюма и дорогого алкоголя, спокойная музыка и негромкий перезвон бокалов.

Шутка нашлась у барной стойки. В цивильном, с телефоном в руках и с бокалом рядом. Было странно видеть её без привычной банданы и полосатых шаровар — слишком обычной и потому почти неузнаваемой. В лунном свете ламп её волосы и блузка отливали аквамарином.

Шота вытянул телефон и открыл мессенджер.

«На месте. Вижу тебя»

Она оживилась, но не обернулась. Защёлкала пальцами по кнопкам, и на экране проступил ответ.

«С прибытием! Как тебе милые ребята на входе? Вы нашли общий язык?»

«Если всё это — одна из твоих шуток, то я ухожу»

Даже из дальнего угла было видно, как её плечи вздрогнули от смешка.

«Останься пока. Тип у стойки, похожий на дьявола-искусителя. Видишь его?»

Шота сердито оторвался от телефона. Ну и как по такому описанию вообще можно хоть кого-то…

Вот же он.

Не то, чтобы у стойки вообще было много посетителей, но этого было сложно не заметить. Гордый профиль, идеально уложенные волосы, странный оттенок кожи — не то красный, не то коричневатый, в полумраке не разобрать. Свет лампы бликовал на паре запонок и дорогих часах. Сидел «дьявол-искуситель» вальяжно, облокотившись на стойку и перекатывая в бокале напиток.

«Вижу»

«Не выпускай из виду. Если мы уйдём, следуй за нами. Если начнёт вести себя странно, останови его»

«Мы» уйдём?»

Шутка отложила телефон, подняла бокал и пригубила напиток, не сводя взгляда с «дьявола-искусителя». Он заметил и повторил тот же жест, будто поднимая тост в её честь.

Девушка улыбнулась, соскользнула со стула и пересела поближе к «дьяволу».

* * *

Следующие двадцать минут Шота провёл, наблюдая за Шуткой и её новым знакомым. По всему казалось, что они неплохо поладили: улыбки, разговоры, смех. Шутка не выглядела ни встревоженной, ни напряжённой — он следил за бокалом в её руках, тщетно пытаясь понять, много ли она пьёт, но в зыбком неверном свете разглядеть удавалось немного. По крайней мере бармена они не подзывали ни разу. Шутка больше не отвечала на сообщения и, кажется, вообще не прикасалась к телефону.

Пару раз ему пришлось отвлечься на учтивых, но настырных официантов, которых явно не устраивало, что Шота так и не заказал ничего крепче стакана воды. Охранник по-прежнему грозно маячил в тенях неподалёку от двери, не сводя с него глаз. Ситуация затягивалась, и невольно лезли в голову мысли о том, что это очередной розыгрыш, очередная выходка Шутки — но пока что ничто эту версию не подтверждало, и Шота ждал, сцепив зубы и чувствуя, как пульсирует приглушённой болью раненое плечо.

Наконец «дьявол» поднялся, протянул руку Шутке и помог ей спуститься со стула, а затем пара направилась к выходу. Шота встрепенулся. Они шли бок о бок, не переставая о чём-то мило болтать. Шутка смотрела лишь на собеседника, даже не пытаясь оглянуться на тёмный столик в углу.

Они проследовали мимо охраны и скрылись за дверью. Шота выбрался из кресла и ринулся следом, по-прежнему держа в руках телефон.

Не упускать их из виду.

Он открыл дверь и выскочил в прохладный ночной полумрак.

Тяжёлая рука опустилась ему на плечо. Высокая, молчаливая фигура у входа ожила.

— Задержитесь, пожалуйста — охранник был вежлив, но в его голосе проступала сталь.

Шота невольно обернулся. Лицо охранника было непроницаемо, как лик каменного божка.

— Руководство бара желает знать, чем мы привлекли внимание героев. Если есть какие-либо проблемы, давайте обсудим. Без лишней огласки. Мы дорожим нашей репутацией.

— Нет у вас проблем, — отрезал Шота, стряхивая руку с плеча. — Проблемы будут у него, — и он ткнул пальцем в сторону переулка, по которому должны были сейчас удаляться Шутка и «дьявол».

Переулок был пуст.

Не может быть! Они же вышли из бара всего минуту назад!

Он бросился в сторону ближайшей людной улицы, оглядываясь по сторонам, вслушиваясь и всматриваясь в темноту. Они не могли уйти далеко. В лучшем случае он догонит их на проспекте. Но будет хуже, если они зашли в помещение, и совсем уж плохо, если преступника где-то рядом ждёт транспорт.

На проспекте было настоящее столпотворение. Как будто все в Кенобо, кто не смог выбраться на улицу вчера из-за тумана, решили наверстать упущенное сегодня. Затеряться в такой толкучке — минутное дело. Шота бегло осмотрел толпу, сколько хватило обзора, в поисках высокой фигуры «дьявола», и, заприметив похожего человека справа, ринулся туда.

Он преодолел не меньше полусотни метров, когда прохожий обернулся, и Шота понял, что обознался. Это был не «дьявол». Сердце пропустило удар. Непозволительная ошибка! Сколько времени он потерял? Минуты три, не больше, но сейчас и это было слишком много.

Он замер на месте, лихорадочно пытаясь придумать новый план. И лишь тут понял, что до сих пор сжимает в руках телефон, который призывно мигает индикатором.

Одно новое сообщение. От Шутки.

Геолокация.

Когда она успела? Шота торопливо кликнул по ссылке из сообщения, открывая карту с пульсирующим маячком геометки. Судя по всему, сейчас Шутка со спутником сворачивала с проспекта вглубь застройки в половине квартала от него. Уйдут в сторону от центральных улиц — и толку от цифровых карт будет мало, можно будет полагаться лишь на собственные знания о районе. А ориентироваться в Кенобо никогда не было легко.

Нужно спешить.

* * *

До нужного поворота он добрался минут за пять — двигаться пришлось против толпы. После поворота наконец-то вышло ускориться: людской поток почти не вливался вглубь квартала, и улицы здесь пустовали.

Когда до цели оставалось всего ничего, из-за угла вдруг послышался смех. Громкий, неудержимый, неестественный. Так не смеются ни весёлые компании гуляк, ни пьянчуги из ближайшего бара. Причуда Шутки!

Он свернул за угол и застыл.

Пространство впереди заполняло жёлтое марево — мутный, клубящийся дым. Откуда-то из глубины туманного облака доносился исступлённый хохот и звуки борьбы. Ноздри щекотал странный, пьянящий запах. Шота задержал дыхание и ринулся вперёд.

— Шутка! Где ты?

— Стёрка! — её голос эхом отразился от стен проулка, а потом к нему добавился звучный удар. — Стой где стоишь, я справляюсь! Не дыши этой дрянью… А ч-чёрт! — послышался звук падения, и в голосе Шутки прорезалась ярость. — Держи его! Держи! Бежит к тебе!

Смех прекратился, зато раздались новые звуки — шаги, прерывистое дыхание, и в зыбкой желтизне проступил силуэт «дьявола». Беглеца неверно пошатывало из стороны в сторону и, судя по тому, как он держался за скулу, кто-то совсем недавно пытался отправить его в нокаут.

Поймать его не составило труда. Шота выступил наперерез тёмной фигуре, увернулся от неловкого удара. Захват, подсечка — и беглец рухнул на холодный асфальт. Шота заломил руку «дьявола» за спину и для верности прижал его к земле коленом.

Шутка вырвалась из жёлтого облака, как разъярённая фурия — волосы встрёпаны, блузка разорвана, руки сжаты в кулаки. Подбежала к беглецу и изо всех сил пнула его под рёбра. «Дьявол» закашлялся и разразился бранью.

— Н-не умеет драться, зато как н-носится! — было что-то странное в её сбивчивом голосе, в неверных движениях, в лихорадочно блестящих глазах. — П-привык, п-подонок, нападать н-на тех, кто не даёт сдачи!

Она занесла ногу для ещё одного удара.

— Прекрати! — рявкнул Шота. — Ты не в себе! — что-то с ней явно было не в порядке, но что? — Ты ранена?

— Ранена — нет! — зелёные глаза насмешливо блеснули. — Н-не в себе — да! Вот это! — она ткнула в жёлтое облако, которое медленно заволакивало улицу, постепенно редея — его п-причуда! Пьянит, ун-носит, п-показывает с-сны наяву! Н-не вызывает привыкания — к-круче любой наркоты! С-смешает любую дозу и н-недорого возьмёт. Он с-сам так сказал! — она села на асфальт и впилась в Шоту пронзительным взглядом. — Д-давай, Стёрка, зови п-полицию. Т-ты же его поймал, т-твоя добыча по п-праву! В т-твоих охотничьих угодьях!

— Какая добыча, что ты несёшь? — устало отозвался Шота, доставая телефон. Шутка не ответила, но торжествующе хмыкнула и отвернулась.

* * *

Патруль прибыл на удивление быстро, но и эти несколько минут показались Шоте вечностью. Шутка молчала недолго, а потом не утерпела, заговорила и принялась пересказывать всё то, о чём ей довелось пообщаться с преступником. Он старался не вслушиваться в её путаные, сбивчивые фразы, но это было непросто — её голос ввинчивался в уши, как неумолчный писк ночного комара. Шота сжал зубы. Нужно потерпеть. Ещё немного, и она уедет с патрульными, и проклятая «миссия» закончится. И тогда наконец-то можно будет уйти в сырую ночную тьму, в одинокую пустоту, где нет ничего, кроме смутных тревожных теней, где хорошо и знакомо. Подальше от огней и от людских голосов.

Взвизгнули полицейские сирены, блики красного и синего упали на тротуар. Шота потормошил Шутку за плечо и махнул в сторону патрульной машины.

— Всё, иди. Покажешь лицензию и скажешь, что ты поймала его, — Шота кивнул в сторону связанного злодея, — при попытке нападения, а они расскажут тебе, что делать дальше. Давай.

Она удивлённо воззрилась на него и отошла, не говоря ни слова.

Шота отвернулся и на всякий случай выждал несколько минут, а потом медленно побрёл вглубь квартала.

Голоса за спиной понемногу стихали, но никто его не окликнул. Глубокая, благословенная темнота сгущалась вокруг. Ещё не поздно. Вся ночь впереди, долгая ночь. Он ещё успеет найти свой хороший бой…

— Т-ты куда собрался?

Он обернулся так резко, что повело больное плечо.

Шутка стояла посреди улицы, победоносно взирая вдаль.

— С-сказали, что с-сейчас у м-меня в-всё равно не возьмут п-показания, потому что я н-не в себе! — радостно сообщила она. — А я им с-сказала, что пойду с т-тобой и ты от-тведёшь меня в больницу, потому что мне н-нужна помощь! И вот!

— Зачем?! — почти простонал Шота, не веря глазам и ушам. — Почему ты не уехала с ними? Тебя отвезли бы, куда тебе надо!

Она одарила его странным взглядом и загадочно улыбнулась.

— Н-не похож ты на психа. И на ох-хотника за головами т-тоже, если п-подумать, не похож. Остаётся герой. Вот и п-проверим. В-видишь, герой — она театральным жестом указала на себя, — м-мне нужна помощь! Помогай!

Раздался звук сирен, и мимо них, не останавливаясь, пронеслась патрульная машина.

И, глядя на исчезающие вдали красно-синие огни и на косящую глазами Шутку в разорванной блузке, Шота вдруг предельно чётко осознал, что его и правда ждёт очень, очень долгая ночь.

---

Примечания:

Ребят, на следующей неделе главы не будет — завал дел перед концом года, ничего не успеваю, нужно разгрести( Ждите обновление через две недели, 27 декабря. Спасибо, что читаете!

Ночь выдалась душной. Тяжёлый, спёртый воздух, казалось, можно раздвинуть руками. Слабые порывы бриза тянулись от залива, силясь разбавить духоту хоть каплей свежести — и терпели поражение, и вновь отступали, возвращались к чёрной полночной воде за новой порцией скудной прохлады.

Шутка шагала вперёд, неверно покачиваясь, и, кажется, опять норовила свернуть с тротуара на газон. Впрочем, её это не смущало: она продолжала оживлённо жестикулировать и что-то увлечённо рассказывать в пустоту, ни капли не сомневаясь в том, что её слова достигают ушей собеседника. Шота со вздохом ухватил девушку за плечо и повёл в нужном направлении. За последние сорок минут он проделывал это уже в пятый или шестой раз.

Но ничего. Осталось совсем недалеко.

Они уже побывали в больнице, в шумном и тесном приёмном отделении — как обычно, в праздничные ночи у дежурных врачей был аврал. Там, в безупречно чистом царстве белого и бежевого, под пронзительным светом ламп Шота сдал Шутку на попечение молодой медсестры и принялся ждать вердикта врачей. Почти час он маялся в углу отделения, между большим зелёным фикусом и детским столиком с конструктором и карандашами, втайне надеясь, что дурман «дьявола» окажется достаточно веским поводом, чтобы госпитализировать девушку хотя бы до утра. Но не вышло: в конце концов сияющая Шутка возникла в коридоре снова. Назначения врачей были просты: препарат с непроизносимым названием внутривенно и ночь крепкого сна. Шутка хвастала детским пластырем на сгибе локтя, откуда недавно извлекли иглу капельницы, и восхищённо рассказывала, что язык у неё уже почти не заплетается, зато голову всё ещё кружит.

Низкие тучи отражали свет фонарей, превращая его в тусклое оранжевое марево. Густой влажный воздух смягчал резь в глазах, зато плечо снова заныло — похоже, действие обезболивающего заканчивалось. К тому же Шота подозревал, что и сам отхватил дозу дурманящей причуды, хоть и поменьше той, что досталась Шутке. Голову слегка вело, как будто стакан воды, выпитый в «Полумесяце», вдруг обернулся внутри него чистейшим виски. Сдерживаться при звуках шуткиной болтовни становилось всё труднее. Ну почему она не умеет передвигаться молча?

Нужно было попросить, чтобы в больнице ему вкололи то же, что и ей. Но тогда они проторчали бы там ещё час, а времени было жалко.

После больницы Шутка порывалась уехать домой на метро, и даже успела отбрести с полсотни метров в сторону ближайшей станции, прежде чем Шота догнал её, усадил на скамейку и собрался вызвать такси.

Тут-то Шутка и обнаружила пропажу сумки.

В сумке были ключи, телефон, бумажник, документы — словом, всё необходимое, кроме предусмотрительно сложенной в карман геройской лицензии. Проклиная всё на свете и собрав остатки терпения в кулак, Шота отвёл девушку назад в приёмное отделение, однако там пропажи не обнаружилось. Заодно выяснилось, что Шутка не знает на память ни одного номера из записной книжки — кроме своего собственного, а при попытке связаться с агентством Джампер трубку взял автоответчик. Девушка была полна решимости продолжать поиски и вернуться в тупик, где поймали злодея, однако на этом месте Шота решил, что с него довольно. И так половина ночи потеряна впустую. Пора брать инициативу в свои руки и самому обеспечить Шутке ночлег.

И вот теперь они брели по полутёмной улице, удаляясь от ярких огней в центре квартала и понемногу приближаясь к цели. Оживлённый шум города стихал, звуков становилось всё меньше: лёгкий, порывистый шёпот ветра, стук колёс поезда вдалеке да изредка — шорох автомобильных шин.

Полной тишины, однако, не получалось. Всё портила непрестанная шуткина болтовня. Шота давно уже не вслушивался в этот бурный словесный поток, всеми силами стараясь пропустить его мимо, не вникать, сохранять самообладание. Получалось плохо. Голову всё ещё кружило, и слова рвалсь на волю — резкие, громкие слова. Пусть заткнётся хоть на пять минут. Пусть даст ему покоя. Он зарылся поглубже в шарф, жалея, что нельзя обмотать им уши.

Перед глазами вдруг замелькала ладонь. Похоже, Шутка наконец заметила, что собеседник совсем её не слушает, и решила привлечь к себе внимание.

— Ау, Стёрка! Слышишь, чего я говорю? — её голос звенел не то возмущением, не то обидой. — Я всё предусмотрела! Геолокацию тебе прислала, сказала не выпускать из виду! А ты всё равно опоздал! Если бы действовал побыстрее, всего вот этого вот, — она сделала неопределённый жест, словно намекая на все перипетии долгой ночи, — всего можно было бы избежать, и было бы проще! Так что сам виноват, что так вышло!

Шота стиснул зубы. Не надо ей отвечать. Не нужно вообще с ней связываться, пока она в таком состоянии. Пока они оба в таком состоянии. Это самое разумное. Поистерит и перестанет.

Не отвечать.

Но слова вырвались сами, будто против его воли. Чуждо и странно было услышать вдруг собственный голос — словно это заговорил кто-то другой.

— Знаешь, что? Если ты зовёшь на помощь, если хочешь работать вместе, то делай это как положено. Сообщай всё, что знаешь о преступнике, чего от него ждать, какой план. Сделала бы так сразу — всё было бы иначе.

— Да ну! — она всплеснула руками в притворном удивлении. — Смотрите, кто заговорил про командную работу! А когда мы ловили того типа с лазером три дня назад, какой у тебя был план? Ты мне хоть слово про него сказал?

— План был драться, — огрызнулся Шота. — Зайти, победить, выйти. А от тебя всё равно ничего не требовалось, толку было тебе что-то рассказывать.

— Отличный план! — язвительно отозвалась Шутка и вскинула вверх большие пальцы. — Во! Просто гениальный план! Верх рациональности! Да тебе просто повезло, что он не сжёг тебя заживо! Что мне не пришлось разбираться с ним в одиночку!

И в этот момент сдерживаться стало больше невозможно.

— Ну пусть бы сжёг, какое твоё дело! — Шота вложил в этот крик всё — и досаду на липучую, бестолковую Шутку, и раздражение от бездарно потраченной ночи, и странное, едкое отчаяние, причину которого и сам не смог бы объяснить. — Может, так было бы лучше! — И, запоздало опомнившись, добавил: — Но я бы не выпустил его к тебе. Уж на это меня бы хватило.

— Ого… — поражённо выдохнула Шутка, как-то странно взглянула на него и наконец-то затихла.

Остаток пути они проделали молча. Шутка шагала, уставившись в землю, и как будто крепко о чём-то задумалась. Но это молчание не принесло Шоте облегчения. У долгожданной тишины был неприятный, горчащий привкус.

* * *

Щёлкнул выключатель, и прихожую залил свет. Шутка, промолчавшая до этого рекордные десять минут, вдруг оживилась и ринулась вглубь квартиры, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Разуйся, — буркнул ей вслед Шота, и она послушно сбросила туфли. Через секунду её голос уже доносился откуда-то из комнаты:

— Ты здесь живёшь? Да ну, не может быть! — она выглянула из дверного проёма и смерила Шоту взглядом. — Я-то думала, что у тебя дома будет бардак!

— Это ещё почему?

— Ну, ты просто так выглядишь…- она замялась, и указала на него неопределённым жестом, — в общем, выглядишь, как человек, у которого дома должен быть беспорядок. Но тут не из чего делать беспорядок. Тут вообще ничего нет.

Это была правда. В крошечном помещении был только шкаф с вещами у стены, да свёрнутый матрас-футон на полу. Из свёртка торчали края одеяла и подушки. В остальном комната была вопиюще пуста, до звенящего в углах эха.

— Туда иди, — Шота ткнул пальцем в сторону кухни. — Не будет бардака, если не хранить что попало. Если вещь не используется, её нужно выкинуть. Всё просто.

— Пфф, ясно, — Шутка подавилась невольным смешком. — Признайся, расчёску ты выкинул первой!

Она включила свет на кухне и скривилась.

— Ну и лампа у тебя тут, как в фильме ужасов! Ой Стёрка! — голос прервался смехом, будто она увидела что-то неудержимо забавное. — Ничего себе! Что это?

Шота поморщился. Похоже, она имеет ввиду диван.

Диван остался от предыдущих жильцов. Праздничного оранжевого цвета, с мягкими подлокотниками, с декоративной подушкой — удобный, но совершенно лишний в скромном и тесном помещении. Вытащить его из кухни оказалось непосильным делом — вероятно, заносили его туда по частям. Разбирать диван на части снова было долго и муторно, а потому Шота просто махнул рукой на неуместный предмет мебели — пусть себе стоит. Сам он давно привык к кричаще-яркому пятну между стеной и столом, и перестал обращать на него внимание. Но Шутка, конечно же, не упустит шанса об этом похохмить.

Чтобы пресечь насмешки в зародыше, Шота поспешно вытащил из шкафа запасной комплект постельного белья, размотал свёрнутое одеяло и направился на кухню.

— Это называется диван, и на нём можно спать, — съязвил он и сгрузил ношу на оранжевую обивку. — Можешь лечь тут, чайник ставить вон там, кофе в шкафу, ванная справа по коридору. Я ухожу до утра, дальше сама разберёшься. Утром можешь идти, когда захочешь. Если я не вернусь, двери можно не закрывать — тут всё равно красть нечего. Только постарайся сделать так, чтобы меня отсюда не выселили после твоего визита.

Вот и всё. С Шуткой вопрос наконец-то решён. Теперь — ещё доза обезболивающего, чтобы отпустило ноющее плечо, и снова в ночь, подальше отсюда. Утром можно будет задержаться подольше, и тогда она уйдёт сама. Им даже не придётся видеться.

Шутка пристально следила за ним, развалившись на оранжевом плюше.

— Надо же, какое трогательное доверие, спасибо! — она усмехнулась, но как-то натянуто. — И куда же ты пойдёшь?

— В патруль, — коротко ответил Шота.

— И какие планы на патруль? — улыбка исчезла из голоса Шутки окончательно. — Опять драться?

— Скорее всего, — Шота вытянул из шкафа аптечку, а из неё — упаковку таблеток. Вытряхнул пару штук на ладонь и направился за стаканом воды.

Он и оглянуться не успел, как Шутка резво сцапала таблетки и принялась изучать этикетку.

— Положи на место, — пригрозил Шота, но она лишь отмахнулась. Прочитала пару строк и подняла на него встревоженный взгляд.

— Внезапно! Тебе нехорошо?

— Нормально, — сдержанно ответил Шота, но Шутку это не успокоило. Она настойчиво потыкала пальцем в этикетку.

— По одной дважды в день, а ты сколько взял? Две, три? Будешь превышать дозировку — посадишь печень, тут так написано!

— Уймись ты наконец! — Шота повысил голос и тут же осёкся. Один раз за сегодня он уже сорвался, достаточно. Нужно взять себя в руки. — Всё время так делаю, и ничего. Нормально всё. Иначе плохо помогает.

— Допустим, — в её взгляде проступил недобрый блеск. — А для глаз тебе что помогает? Они так выглядят, как будто скоро вытекут. Больно смотреть. Есть чем закапать?

— Нету, — он не стал вдаваться в подробности, к чему лишние слова. Меньше слов — быстрее получится уйти. — И так всё нормально.

— Да чёрта с два с тобой всё нормально.

Это было сказано таким серьёзным, спокойным тоном, что Шота замер и невольно оглянулся. Шутка смотрела прямо на него, и в её взгляде читались осуждение и тревога.

— Знаешь, я всё думала, что же с тобой не так. Раньше казалось, что тебе плевать на других, — она растерянно развела руками. — Но, похоже, дело не в этом. Тебе плевать на себя. На внешний вид, на здоровье, и… — она замялась, будто не решаясь закончить фразу, но потом всё же договорила, куда тише прежнего, — … и на жизнь свою, кажется, тоже. Не обманывай себя, Стёрка. Ничего с тобой не нормально.

Шота промолчал, но захлопнул шкаф с аптечкой куда громче, чем следовало. Вдруг накатила злость. Шутка и раньше слишком часто лезла не в своё дело, но теперь уж точно перешла все границы. Её это не касается. Он потратил на неё половину ночи, и больше не потратит ни минуты.

— Хватит, — процедил он. — Ложись и спи. Если не вернусь утром, уходи.

Он почти бегом добрался до двери и вырвался в духоту ночи.

* * *

Снаружи стало легче. Здесь не было мельтешащего света, не было приставучей Шутки, не было тесных, давящих стен. Здесь, в темноте, в тишине и одиночестве свободнее дышалось, и прояснялись мысли. Шота отошёл подальше от двери, прислонился к перилам и уставился во двор. Нужно было подумать.

В серьёзной Шутке было что-то пугающее. Лучше бы она, как раньше, сыпала дурацкими приколами, заикалась и несла какую-то чушь. Тогда можно было бы и дальше не обращать на неё внимания. Не прислушиваться.

Не думать о том, что она, возможно, права.

Вдруг вспомнился бой накануне. Мерцающий фонарь, клочья тумана, поверженные противники, сырой асфальт — и острое, пугающее сожаление. О том, что нельзя остаться на этом асфальте насовсем. О том, что придётся встать. Сейчас мысль о смерти казалась абсурдной, но тогда — тогда она была такой заманчивой…

Позади скрипнула дверь. Послышался облегчённый вздох, и Шутка засеменила по коридору мелкими, быстрыми шагами. Шота отвернулся и удержал себя на месте, чтобы не броситься к лестнице. Убегать глупо, всё равно она его уже заметила.

— Хорошо, что ты ещё здесь, — голос был тихий и как будто виноватый. Она замерла чуть поодаль от него, облокотилась на перила. — Прости, похоже я немного… перегнула палку.

— Всё нормально.

Она с сомнением покачала головой, но ничего не сказала. Шота выждал чуть, не зная, что ещё ответить, а потом развернулся и зашагал к лестнице.

— Стёрка, не ходи сегодня в патруль.

Он замер, не пройдя и трёх ступенек.

— Почему?

— Потому что… — было видно, что она отчаянно ищет нужные слова, но слова всё не находятся. — Потому что с тобой правда что-то не в порядке, и ты об этом знаешь. Просто тебе всё равно. Потому что утром ты можешь не вернуться, ну… совсем. И тогда я буду знать, что герой из меня ни к чёрту, потому что настоящий герой здесь и сейчас никуда бы тебя не отпустил.

Она что, переживает? С чего бы вдруг? Шота озадаченно потёр затылок. Всё-таки насколько было проще, пока Шутка откровенно валяла дурака, сразу было понятно, что к чему. А теперь иди знай, всерьёз она или нет.

Похоже всерьёз.

— Да никуда я не денусь, — он поднялся на ступеньку выше. — Брось. Ты драматизируешь.

— Хорошо, если так, — она невесело усмехнулась. — Просто я не знаю, чего от тебя ждать. А ты, ты сам — знаешь?

«Нет», — этот ответ всплыл в голове будто сам собой. — «Думал, что знаю, но нет».

Он присмотрелся к Шутке получше. Похоже, она так спешила, что выскочила за дверь босиком, и теперь неловко переступала по холодному бетонному полу. Зябко поёжилась, обхватила себя руками, чтоб защититься от ночного сквозняка. Шота вздохнул. Злиться на неё такую совсем не хотелось. Вдобавок, внутри всё настойчивей билась мысль о том, что в чём-то Шутка всё же права. В чём именно — об этом ещё нужно было хорошенько подумать. Но думать всегда лучше в спокойной обстановке.

Ладно. Половина ночи, не такая уж большая потеря.

Он поднялся в коридор, направился обратно к квартире, и Шутка молча последовала за ним.

* * *

За последний год он ни разу не возвращался с дежурства посреди ночи. Непривычно было видеть темноту за окнами, блики света в стёклах — и в то же время понимать, что идти сегодня уже никуда не нужно. Это сбивало с толку. Обычно дни проходили по отработанному рутинному графику, но сегодня рутина дала сбой, и образовалось непонятное, незанятое время. Что с ним делать?

Шутка затаилась где-то на кухне, её не было ни видно, ни слышно. Будет неплохо, если она приляжет и заснёт. И тогда, может быть, он всё же уйдёт. Шота присел на пол и прислонился к шкафу. Закрыл глаза.

Не хотелось никуда идти. Он вздохнул. Час назад всё бы отдал, лишь бы поскорее вырваться на ночные улицы, а теперь от одной только мысли, что остаться дома будет правильнее, навалилась странная усталость, почти апатия. Она заполнила сознание до краёв, придавила тело свинцовой тяжестью, оставила лишь одно желание — сидеть и не шевелиться. Что же это такое?

«С тобой что-то не так, и ты это знаешь» — шептал в памяти шуткин голос. Может она и права, но что толку. Что толку от знания, если неясно, как это изменить?

Минут через пятнадцать он поднялся и выбрался на кухню. Поставил чайник, достал чашку. Шутка дремала, опустив голову на подлокотник дивана, но, когда в чайнике заклокотала вода и зашипел пар, вдруг вздрогнула и открыла глаза.

— Чего не спишь? — буркнул Шота, наполняя чашку кипятком. — Кофе будешь?

Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, я тогда и вовсе не засну. А ты что, ложиться не собираешься?

— Мне рано ещё, — он взял чашку и присел на противоположный от Шутки край дивана. — Если слишком рано лечь, то снится… всякое.

Она с любопытством склонила голову.

— Страшное?

— Нет, — он поморщился. — Просто муторное. Про прошлое. Неважно.

Скрипнули пружины под обивкой. Шутка забралась на диван с ногами, подтянула колени к подбородку. И снова погрузилась в глубокую, такую несвойственную ей задумчивость, будто осмысливала какой-то необычайно сложный вопрос.

Но на этот раз молчание продлилось недолго.

— Стёрка, расскажи что-нибудь о себе.

— В смысле? — он подозрительно покосился на девушку. — Зачем?

— Ну, я люблю слушать про людей. Мне это как сказка на ночь. Будешь рассказывать, а я послушаю и засну, — она зевнула, прикрыв рот ладонью, а потом невольно усмехнулась. — Хотя, если хочешь — можешь спеть колыбельную.

— Нет уж, спасибо, — Шота глотнул кофе. Вместе с приятной теплотой и горечью внутри разлилась какая-то странная отрешённость, будто полудрёма наяву. Не то спокойствие, не то безразличие. И даже рассказывать Шутке сказки на ночь сейчас не казалось такой уж плохой идеей. Всё равно больше нечем заняться. Заснёт — так будет только лучше.

— Ну спрашивай.

Она задумалась, будто выбирая из сотен вопросов самый подходящий.

— Расскажи про Юэй. Ты вроде как счастливчик — прорвался на лучший геройский факультет страны. Все об этом мечтают.

— Да нечего толком рассказать — Шота пожал плечами и снова приложился к чашке. — Как по мне, Юэй переоценён. Территория отличная, сильный преподавательский состав, но в программе ничего такого, чего не было бы у других. Первый среди равных.

— И директор-крыса! — Шутка многозначительно подняла палец. — Такого больше нигде нет, это я тебе точно говорю. У нас ходили слухи, что в Юэй есть специальные датчики по периметру территории, чтобы к вам не залезли бродячие кошки и не съели вашего директора.

— Незу не боится кошек, — хмыкнул Шота. — Мы как-то забыли котёнка в аудитории, а он его нашёл, накормил и вернул обратно. Он любит животных.

— Как мило, — девушка расплылась в улыбке. — А «мы» — это кто? Ты и твои друзья?

Шота закаменел. Внутри словно что-то оборвалось.

— Никто. Другое что-нибудь спроси.

Стало тихо. От мелькания тусклого света начинало саднить глаза. Шота молчал, ожидая нового вопроса, но Шутка ничего не спрашивала, и лишь испытующе смотрела на него, как будто ждала, что он что-то добавит к уже сказанному. Какого ещё объяснения она хочет?

— Мы, я и мои…- он оттолкнул первое слово, что пришло в голову, и поискал другое, — мои... однокурсники. Ямада, Ширакумо. Мы учились вместе. — И добавил, чтоб окончательно закрыть этот вопрос: — Больше про них не спрашивай.

— Ладно, ладно, прости, — Шутка вскинула ладони. — Я не настаиваю. Я просто, ну… понадеялась, что у тебя есть друзья. Было бы неплохо.

— Больше нету, — отрезал Шота, и она снова уставилась на него этим странным, вопрошающим взглядом, как будто ожидая продолжения. Ну что ещё?

Нужно сказать всё как есть, и пусть отцепится.

— Где сейчас Ямада, я не знаю. Мы давно не общались — ему вдруг вспомнился недавний пропущенный вызов. Что-то терпко, неприятно толкнулось внутри, и Шота неожиданно для себя поспешил добавить. — У него всё хорошо. Наверное. Он из тех, у кого всегда всё хорошо. А Ширакумо… — он замолчал и сглотнул. В горле почему-то пересохло.

Ну же. Это простая и логичная констатация факта, только и всего. Это было давно. Это уже неважно.

— Ширакумо погиб во время стажировки четыре года назад.

Горло предательски свело, и конец фразы прозвучал как-то сжато и сипло. Шота откашлялся. Ну вот, опять. Такое бессмысленное, совершенно бесполезное чувство — тоскливая жалость. Откуда только она каждый раз берётся. Вдруг стало досадно на себя и собственную слабость. Но он не поддавался этой слабости раньше и не поддастся сейчас.

Но отрешённое спокойствие как рукой сняло. Вдруг остро, нестерпимо захотелось оказаться посреди ночных улиц, прямо сейчас.

Шутка прикрыла глаза и покачала головой, будто завидела что-то нестерпимо грустное.

— Мне жаль. Прости. Я не знала.

— Чего тебе жаль? — казалось, это было адресовано не только Шутке. Ничуть не меньше сейчас хотелось прикрикнуть на себя — на ту часть себя, из-за которой сжималось горло и горели огнём уголки воспалённых глаз. — Какой смысл жалеть мёртвых, им ведь уже всё равно. Это просто глупо.

— Мне жаль тебя. Плачут ведь не о мёртвых, а о тех, кто остался. О тех, кому намного тяжелее.

— Я не плакал, — упрямо сжал зубы Шота. — Смысл? Кому это поможет? Зачем это нужно? И никто не обещал, что героем быть легко. — Он вдохнул поглубже и наконец-то совладал с собой. — Сделал выводы, живу дальше. Это самое разумное, что можно было придумать. И нормально всё.

— Ясно, — Шутка не сводила с него глаз. Её голос как-то неуловимо изменился, стал уверенней и твёрже. — Значит, и здесь всё нормально. Понятно.

Издевается? Или нет?

— Знаешь, я передумал, — Шота поднялся и звучно поставил чашку на стол. — Не будет тебе сказки на ночь. Закончим на этом.

Глаза пекло нестерпимо. Он проморгался, пытаясь хоть немного увлажнить роговицу, и вдруг почувствовал, как с век сорвалась пара капель, и прочертила на щеках две горячих влажных дорожки.

Он резко отвернулся и застыл. Не хватало ещё, чтобы Шутка это заметила. Чтоб начала смеяться или, что намного хуже, жалеть…

Шутка молчала. Потом заскрипели пружины дивана, и по полу зашлёпали босые ноги. Шота сжался, будто готовясь отражать атаку врага.

— Знаешь, у тебя тут совершенно ужасная лампа, — сказал тихий голос позади него. — От неё голова болит. Ты не против, если я сделаю вот так…

Щёлкнул выключатель, и кухню заполнила густая, непроницаемая тьма.

Шота невольно выдохнул и расслабил плечи. Торопливо стёр со щёк мокрые дорожки.

Снова шлепки босых ног и скрип. Похоже, Шутка ушла и вновь устроилась на своей половине дивана.

— Я больше не буду тебя ни о чём расспрашивать, — пронеслось в пустоте. — Честно-честно. Присядь, а?

Шота нащупал рядом мягкий плюшевый валик и опустился на диван.

Стало тихо.

Глаза понемногу привыкали к темноте. Где-то справа обозначился серый квадрат окна, но неверный ночной свет был не в силах отвоевать комнату у мрака. Всё вокруг поглотила глубокая, умиротворяющая тьма. Было спокойно и хорошо, и сердце понемногу стало биться ровнее. Взбудораженные разговором, вдруг нахлынули воспоминания — полустёртые, полузабытые, они вились в сознании, будто призраки вокруг руин сгоревшего дома.

И тогда в темноте снова зазвучал тихий бесплотный голос.

— Если захочешь… Только если сам захочешь… Расскажи про своих друзей.

Щёки снова ожгло горячей влагой, и Шота закрыл глаза.

— Про котёнка могу рассказать, — хрипло ответил он. — Слушай.

* * *

Котёнок был рыжий, пушистый и совсем мелкий — пара недель отроду. Его лапки смешно разъезжались на белом пластике стола, куда Ширакумо посадил его, чтобы рассмотреть получше. Ямада с большим энтузиазмом пытался скормить малышу кусок рыбы, оставшийся от обеда, а Шота, проклиная недалёкость обоих друзей, старательно размешивал молочную смесь для котят, за которой пришлось сбегать в зоомагазин на большой перемене.

И в непроглядной темноте кухни сейчас он отчётливо слышал шорох крошечных когтей по пластиковой столешнице, и весёлые голоса, и тихое, голодное мяуканье.

— Никто из нас не знал, что с ним делать. В конце концов отдали Каяме, она училась на год старше. Была ответственней, чем мы втроём вместе взятые. Она назвала его — Суши. Наверное, до сих пор у неё живёт.

Прикасаться к этим воспоминаниям было странно. Будто ходишь по краю океанского прибоя — по самой кромке, где тёплые, мирные волны лижут песок, манят к себе, баюкают шелестом. Зовут зайти поглубже, шаг за шагом, пока не опомнишься в глубине — в злой, гибельной пучине, откуда по ночам выплёскиваются самые тяжёлые, самые непрошеные сны…

Но здесь, на мелководье, пока что было хорошо.

— Расскажи ещё, — тихо попросила темнота, и Шота, затаив дыхание, шагнул поглубже.

Он рассказывал о том, как бежали вместе на пары под дождём, разделив один зонт предусмотрительного Шоты на троих. Как выносили еду из столовой и тайком тянули коробки с бенто на крышу — там, в запретной для студентов зоне всё казалось в разы вкуснее. Про учёбу. Про тренировки. Про первый спортивный фестиваль...

Слёзы пришли нежданно — и в то же время так предсказуемо. Крупные, горячие, они всё катились и катились по щекам, без конца, будто копились где-то внутри очень долго. Но Шутка не видит этих слёз, они надёжно скрыты темнотой. Всё в порядке. Нужно лишь делать паузы всякий раз, когда к горлу подступает комок, чтоб не выдать себя голосом — а потом снова говорить. Можно остановиться. Можно не рассказывать дальше, но почему-то так хочется продолжать.

Плыть и плыть по волнам воспоминаний, всё дальше и дальше от берега.

Стажировка. Каяма ведёт их в агентство, к своему шефу, неуловимо похожему на какого-то эстрадного певца. Первая неудача и первая победа — общая победа, одна на двоих с Ширакумо. И очки с толстыми стёклами, в яркой оправе, которые теперь принадлежат Шоте, защищают в бою капризные глаза. Такие же, как у Ширакумо, а потом и у Ямады — теперь эти двое ещё больше похожи на братьев.

«Когда мы откроем своё агентство, это будет наша общая фишка!»

Шота сделал ещё шаг в глубину — и не нащупал дна.

— Всё. Дальше я рассказывать не буду. Дальше всё… закончилось.

— Расскажи, — темнота была неумолима. — Расскажи о том, как его не стало.

— Я не буду об этом вспоминать! — Сердце словно сжали холодной рукой. Нужно было уходить, пока была возможность. Зачем он остался, зачем вообще согласился на этот разговор, почему потерял бдительность? А теперь уже поздно. — Ты обещала не расспрашивать, если я не захочу, так не выпытывай теперь!

— Расскажи! — зазвенело эхом со всех сторон. — Будет больно. Но так надо. Так надо, чтобы стало легче. Это как вправить вывих. Больно сразу, но легче потом.

На плечо вдруг опустилась тёплая ладонь. Сжались длинные, тонкие девичьи пальцы.

— Будет легче, — тихо повторила Шутка. — Правда.

И тогда в памяти с грохотом рухнули стены, и хлынул холодный дождь.

* * *

— Я взял на себя злодея, а Ширакумо уводил людей. — Шота смотрел в темноту — и чувствовал, как расступается мрак, как шумят струи дождя, как содрогается земля под ногами от тяжёлой поступи противника. Как оседает кирпичная пыль от рухнувшего здания, под руинами которого скрылся друг. — Мы ждали помощи с минуты на минуту. Я так надеялся, что сражаться долго в одиночку не придётся. Что я мог в одиночку? — Шота сглотнул. На этот раз паузу пришлось сделать подольше. — А потом услышал его голос. Услышал так же чётко, как сейчас слышу твой. И понял: пусть он под завалом, пусть не может прийти, но я не один. Мы вместе. А вместе мы могли всё.

Дождевые струи хлестали по лицу, но глазам за толстыми стёклами очков всё было нипочём. Голос Ширакумо вёл его, подбадривал, вселял уверенность — совершенно иррациональную, неоправданную, но такую необходимую. Потом была эйфория — живая, кипучая радость победы. А потом…

— Он не пришёл. Он погиб в тот самый момент, когда рухнул дом. Конечно, со мной никто не говорил. Не мог говорить. Показалось. Прислышалось. Придумал. И когда я победил, я победил один. Впервые в жизни.

Что-то странно сдавило плечо, и Шота вдруг понял, что Шутка всё это время не убирала ладонь. Что она гладит его руку мелкими, порывистыми движениями — и что пальцы у неё, кажется, дрожат.

И от этого немого… сочувствия? Жалости? Поддержки? — в сердце будто загнали иглу.

— Мы хотели открыть агентство, — голос дрогнул, поплыл от слёз, но скрывать это уже не осталось сил. — Дурацкое геройское агентство, с обедами на крыше и кошачьим домиком для Суши. Строили планы, как будем работать в команде. Мы были такими наивными идиотами. Три малолетних придурка. Ничего этого больше не будет. Никогда.

Шота отёр щёки. Вот теперь точно всё, расспрашивать больше не о чем. Он вдохнул поглубже — раз, другой, третий — и затих. Нужно успокоиться.

Кто бы мог подумать, что от простых воспоминаний может быть так погано.

Шутка отпустила его плечо, и тепло ладони понемногу растворилось в ночи.

— Столько времени прошло, — он с удивлением обнаружил, что голос больше не дрожит, и в голове, кажется, чуть прояснилось. — Пятый год. Должно же было стать полегче. Забыться. Почему же становится только хуже?

— Наверное потому, что у горя нет срока годности, — отозвалась темнота. — Горе или переживаешь сразу — и отпускаешь, или пытаешься не замечать, несёшь за собой — а оно точит тебя изнутри. И нельзя его ни забыть, ни переждать, ни обмануть — только выпустить. Всё равно, когда.

Шота не знал, что на это ответить, и молчание затянулось.

Он смотрел в пустоту, чувствуя, как на смену боли и тяжести приходит странное, спокойное онемение. Будто отнялись все чувства разом, будто слёз больше не осталось вовсе. Будто можно упасть и наконец-то спать без снов.

— «Это как вправить вывих», да?

Шутка не ответила. Он взглянул в сторону, и увидел что девушка спит — сидя, откинувшись на спинку дивана.

Увидел?

Кухню наполнял первый робкий свет, предутренняя, предрассветная серость. Темнота рассеялась. На улице неуверенно перекликались птичьи голоса. В приоткрытое окно тянуло прохладной свежестью.

Долгая ночь закончилась.

Шота встал, осторожно приподнял Шутку и уложил её поудобнее. Накрыл одеялом, подоткнул края. Она не проснулась, лишь слабо улыбнулась чему-то, не открывая глаз.

Он вернулся в комнату, достал из шкафа спальник, разложил его на футоне и отключился, как только голова коснулась подушки.

Спать без снов не вышло. Шоте снилось яркое синее небо, белоснежные облака и чей-то далёкий смех.

---

Примечания:

Самая длинная глава истории! Спасибо, что дочитали её до конца, и до встречи в новом году.

Свет солнца был таким ярким, что резал глаза даже через закрытые веки. Эми поморщилась и перевернулась на другой бок. Скрипнули пружины под мягкой обивкой.

Какой странный звук.

Она натянула одеяло на голову, чтоб защититься от света. Вместо знакомого хлопкового пододеяльника к щеке вдруг прикоснулась тёплая шершавая шерсть.

Что-то было не так. Непривычно. Не по-домашнему.

Она приоткрыла глаза. Взгляд упёрся в стену оранжевого плюша, огненно-пылающего в солнечных лучах. И при виде яркого полотна в мозгу будто включился тревожный сигнал.

Эми подскочила так резко, что повело голову. Сон как рукой сняло.

Когда она успела заснуть? Сколько проспала? Где Стёрка?

Она опустила ноги на прохладный пол, и по телу пробежала дрожь, разлилась липкая слабость, до дрожи в коленях. Зазнобило. Эми набросила на плечи одеяло и закуталась поплотней.

Крошечную пустую кухню заливали солнечные лучи, зайчики плясали на дверце холодильника и матовой поверхности стола. Стол был пуст, лишь на самом краю стояла чашка с остывшим кофе.

Эми протёрла глаза. Казалось, всего мгновение назад была ночь, и густая темнота, и важный разговор — и вот пожалуйста… Как же невовремя она задремала!

За приоткрытой дверью послышались шаги.

— Проснулась?

При звуках стёркиного голоса она облегчённо выдохнула. Не ушёл. Остался. Это уже хорошо.

— Ага, — она улыбнулась, но улыбка вышла довольно жалкой. — Чувствую себя так, будто меня катком раскатали. Зимой. По льду. Ты сам как?

— Терпимо.

«Лучше «терпимо», чем «нормально», — отметила она про себя. Стёрка показался из-за двери, прошёл к столу, забрал чашку. В домашней футболке и шортах, волосы мокрые, на плечах полотенце. Отёкшие глаза, припухшие веки…

Он поймал её взгляд и отвернулся.

«Он вчера плакал», — вспомнила Эми, и сердце сжалось. Ну почему, почему она заснула в самый неподходящий момент? Столько всего ещё хотелось сказать, пока их скрывала темнота, пока совершалось великое таинство печали, пока слова опускались прямо в душу, будоража и исцеляя. Но магия ночи закончилась. Момент упущен.

— Слушай, Стёрка… Насчёт вчерашнего.

Это прозвучало неуклюже и нескладно, и Эми запнулась, не вполне понимая, что же лучше будет сказать. Любые слова казались запоздалыми и неуместными.

Он покачал головой и вышел из кухни.

Вот и всё. Теперь вернуться к ночному разговору будет не так-то просто.

Да и нужно ли?

Стёрка вернулся через несколько минут. Положил на диван ещё одно полотенце. Опустил пониже голову, пряча взгляд.

— Душ направо по коридору, — голос был усталый, надтреснутый. — Сходи погрейся, если хочешь. Помогает.

— Спасибо. Согреться не помешало бы, — она поплотнее запахнула одеяло, пряча отвороты разорванной блузки, и неловко добавила: — Слушай, а у тебя есть ещё одна футболка?

* * *

За дверью в коридоре её встретила та же спартанская обстановка, что и в жилой комнате. Кроме душевой кабинки здесь была лишь стиральная машина, раковина и небольшой настенный шкаф. Яркая лампа, не чета кухонной, рассыпала блики по ровным пустым поверхностям.

Под струями горячей воды и правда полегчало. Как будто живей побежала по телу кровь, унося остатки вчерашнего дурмана, и недосып, и тревогу, и болезненную слабость. В голове прояснилось, и из десятков несказанных вчера слов наконец-то пришли главные — те, которые непременно нужно сказать сегодня.

Пускай Стёрка больше не заговорит о вчерашнем с ней. Пускай. Но он непременно должен поговорить с кем-нибудь ещё.

Она снова натянула джинсы и стёркину футболку — порядком заношенную, но чистую. Пригладила влажные волосы — похоже, фена здесь не водилось. И снова выбралась в коридор.

Стёрка сидел на диване с ногами, обхватив колени и глядя в окно. Без геройского костюма, без боевого шарфа и босиком, он казался странно маленьким и одиноким. Сейчас так легко было представить, что это студент — тощий нескладный второкурсник. Вот-вот где-то рядом замяукает Суши, а Стёрка почешет его за рыжим ухом и достанет бутылочку с молоком…

Интересно, какими были те двое, память о которых он разделил с ней вчера ночью. Какими они были втроём, тогда. Какими были бы сейчас.

Он заслышал её шаги, встрепенулся — и видение рассеялось. Подросток исчез. Прежний, знакомый Стёрка поднялся с дивана и отошёл в сторону, всё так же стараясь не смотреть на Эми.

— Звонил в твоё агентство, — он наполнил и включил чайник, но так и не обернулся. — Придёт ваш администратор, принесёт твои вещи и проводит до работы.

— Не стоило. Я и сама бы дошла.

Ответа не последовало.

Значит, Карин скоро будет здесь. Эми почувствовала, как все подготовленные, стройные слова вдруг дрогнули и снова бросились врассыпную. Она не ожидала, что времени наедине осталось так мало. Нужно сказать. Нужно сказать про самое важное. Пусть он не заговорит больше о вчерашнем с ней, но…

— Слушай, — ворвался в её мысли хриплый голос, и Эми вдруг поняла, что Стёрка наконец-то смотрит прямо на неё. Усталый, тяжёлый и как будто немного смущённый взгляд. — Пока ты не ушла. Ты умеешь менять повязки?

* * *

Сырая, напитанная душевой водой пластырная повязка неприятно чавкнула, отрываясь от кожи, и перед Эми открылся свежий шов — длинный, ровный, красноватый и слегка припухший. Девушка нервно сглотнула.

— И вот с этим ты вчера собирался в патруль? — она взялась за пачку медицинских салфеток и флакон антисептика. — Из-за этого глотал таблетки горстями?

— Не горстями, — проворчал Стёрка. Голос был чуть приглушенный из-за футболки: он не стал её снимать, а лишь задрал повыше, стянул к шее, чтобы открылось раненое плечо. — Смажь и заклей, нечего глазеть. Обычное дело.

— Да уж вижу, что для тебя обычное. — На спине виднелась пара старых шрамов, поменьше. Эми поднесла к ране тампон с антисептиком. Запахло спиртом. — Это твоя ведущая рука? Помахал бы одну ночь своим шарфом, и разошлось бы всё от нагрузки. К утру тебе бы накладывали эти швы заново.

— Не в первый и не в последний раз, — он вздрогнул, когда к плечу прикоснулась прохладная влага. — Как будто есть выбор.

Эми зашелестела пакетом с новой повязкой.

— Ну что ты, конечно есть! Раньше, может, не было, пока ты тут один был, а теперь у тебя под боком целое агентство, — она шумно разорвала пакет и сняла защитное покрытие с аккуратного пластырного квадрата. — Можем отдежурить за тебя, пока не восстановишься.

— Не надо, — неуверенно буркнул Стёрка. — Разберусь.

Но в голове Эми уже завертелись шестерёнки, придумывая план.

Как можно более убедительный план.

— Смотри, когда вчера мне была нужна помощь, ты пришёл, — она приложила к ране пластырный квадрат. — И полночи со мной возился. Значит, теперь с меня ответная услуга. Когда тебе снимают швы?

— В понедельник.

— Четыре ночи, — она невольно улыбнулась. Надо же, как удачно всё складывается. — По одной на каждого героя в нашем агентстве, и мы в расчёте. Для нас нагрузка небольшая, а ты быстрее поправишься. Будет справедливо, и... — она поискала нужное слово, и оно нашлось почти сразу же, — и рационально. Подумай.

Она разгладила края повязки и осторожно опустила футболку на место. Стёрка повёл плечом, но не обернулся, и со стула вставать не спешил.

— Спасибо. — Вероятно, это относилось к повязке. Или к предложению о помощи? Эми не стала уточнять. Пусть подумает и примет решение.

Стёрка думал с минуту. Потом поднялся со стула, смущённо потёр затылок и обернулся к девушке.

— Ладно. До понедельника район ваш. Ты права, это будет разумно.

— Вот и отлично! — расцвела Эми. -Только используй это время с толком, ладно? Выспись, отдохни. Тебе это нужно. И ещё…

Она вдохнула поглубже. Нужно сказать сейчас. Сказать и надеяться, что он прислушается к её совету.

— Поговори с Ямадой. — Стёрка поднял на неё удивлённый взгляд. — Это нужно тебе, и, быть может, нужно ему. Ты вчера сказал, что у него всё хорошо и всё такое, но не может быть всё хорошо у человека, который потерял двоих друзей! Так не бывает!

— Почему двоих? — спросил он тихо и растерянно.

В дверь постучали — негромко, но настойчиво. Эми вздрогнула и осеклась на полуслове.

Карин пришла. Вот и всё.

— Просто поговорите, ладно?

Стёрка не ответил. Молча обошёл её и открыл входную дверь.

* * *

Уходили по звонким ступенькам лестницы, и по расцвеченному солнечными пятнами двору. Карин, маленькая, опрятная и невозмутимая, несла пустой кейс из-под геройского костюма, а Эми — пакет с цивильной одеждой и сумку. Сумку обнаружили прохожие и сдали в полицию сегодня утром, а полицейские, изучив содержимое, передали её в агентство. Находка приятно оттягивала плечо: Эми уже и не чаяла увидеть свои вещи снова, но всё содержимое сумки оказалось на месте.

Кажется, день начинал налаживаться.

Вот только Карин почему-то хмуро молчала. Она не сказала ни слова после приветствия и отказалась заходить в квартиру. Она терпеливо ждала в коридоре у лестницы, пока Эми переоделась, попрощалась и вышла, осторожно притворив за собой дверь.

И вот теперь они шагали бок о бок в напряжённой тишине, и это удивляло Эми всё больше и больше. Сперва в агентство приносят пропавшую сумку, потом её хозяйка возвращается с опозданием на полдня, да ещё и после ночёвки в чужой квартире. Неужели Карин не хочется поскорее узнать, что случилось?

Наконец, Эми не выдержала.

— Всё в порядке? Вы за меня переживали?

Карин обернулась. Глаза, затянутые радужной плёнкой, блеснули в солнечном свете.

— Знаешь, нам звонили журналисты, — задумчиво ответила она. — Спрашивали про тебя, про Стирателя, про злодея, которого вы поймали. И ещё полиция запросила отчёт о происшествии, и вызывали тебя для дачи показаний, а потом принесли твою сумку. Это ты мне скажи, всё ли в порядке, Эми. — Она пожала плечами. — Сначала вы с парнями заключаете этот глупый спор, и ты два месяца морочишь голову герою, которому даром не нужно ни сотрудничество с нами, ни общение с тобой — просто ради… уж не знаю, ради чего. Да и тебе, признай, не очень-то хотелось с ним общаться, — в голосе Карин прозвучал укор. — Просто ты не желаешь уступать и не умеешь вовремя остановиться. Не умеешь признавать, что ошиблась.

Эми вздрогнула. Вдруг отчётливо вспомнился тот вечер — и ранние, почти зимние сумерки, и исчезающий за дверью Стёрка, и сомкнутые в споре ладони коллег… И жгучее желание доказать свою правоту, и укоризненный взгляд Карин, и звучный голос Термо:

«Спорим, что до конца весны этот парень будет работать с нами, и это будет заслуга Фукукадо!»

— А потом вы со Стирателем вдруг ловите вместе опасного злодея, — продолжала Карин, — и проводите вместе ночь, и я забираю тебя утром из его квартиры, в его одежде. — Она развела руками. — Термо прошлой ночью дежурил в двух кварталах от тебя и ничего не знал. Никто из нас ничего не знал, до сегодняшнего утра. И узнали мы от журналистов, а не от тебя. — Она вздохнула и покачала головой. — Я не понимаю, что происходит, Эми. Может быть это и вовсе не моё дело. Но если вдруг это всё было ради спора, то мне кажется, что ты заходишь слишком далеко.

Эми уставилась в землю и не сразу нашлась что ответить. Эти воспоминания неприятно царапнули. После всех событий прошлой ночи и спор коллег, и собственное упрямство — всё казалось далёким, лишним и очень, очень глупым. Почему так?

— Столько всего было, так сразу и не расскажешь, — наконец выговорила она. — Но это не ради спора. Не совсем… совсем не ради спора. Я и забыла про спор.

— В таком случае, — ответила Карин, берясь за ручку двери, — сейчас тебе про него напомнят.

* * *

Часы на стене показывали два часа пополудни — время обеда, время краткого отдыха перед вторым дневным дежурством. Сменялись с патруля обычно по очереди, но сейчас на месте были все — кроме Джампер.

— Привет, Фукукадо! — от радостного вопля Термо в шкафу зазвенели чашки. — Ух мы тебя и заждались! Гляди!

Он развернул к ней монитор. На экране проступал заголовок статьи и мелкие строчки. Эми скользнула взглядом по тексту. Сосредоточиться было сложно, читалось через слово, но было ясно, что журналисты восхваляют её вчерашнюю выходку, радуются тому, что неуловимый злодей Дурман наконец-то пойман с поличным и вскользь упоминают участие Стёрки в операции. Откуда только они всё это узнают?

— Прочла? — Термо только что не прыгал на месте от нетерпения. — Тогда давай, рассуди нас! Как по мне, так вместе заманить и поймать злодея, да ещё такого известного — это однозначно командная работа, как ни крути. Но вот он, — Термо ткнул пальцем в Полимера, а тот сложил руки на груди и вызывающе вскинул подбородок. — Вот он, да! Упёрся рогом и говорит, что одна только ты — это ещё не агентство, и не считается. Лучше бы вы, конечно, ещё меня позвали, я ж всё равно рядом был. Вот тогда всё было бы однозначно. Но как по мне — и так сойдёт! А ты что скажешь?

Эми открыла сумку и вынула из бумажника две купюры по двести йен.

— Я скажу, что разрываю ваш спор. Я скрепила его, а теперь я его разрываю. — Она протянула деньги спорщикам. — Вот так, чтобы всё было честно, и никто из вас не был в обиде. Вы оба победили и оба проиграли, а я проиграла больше всех, потому что вообще во всё это ввязалась. Устроит?

— Да брось, Фукукадо! — обиженно засопел Термо. — Не шути так, мы с тобой считай победили!

— Семпай, я серьёзна, как сердечный приступ! — Эми топнула ногой. — Я не буду ждать до конца весны! Спора не должно быть уже сейчас.

Термо уставился на Полимера в поисках поддержки. Тот развёл руками.

— Так можно, ты же знаешь. Более того, — он пристально взглянул на Эми, — мне кажется, сейчас так даже нужно. Скажу честно, мне с самого начала этот спор был интересен лишь одним: хотел увидеть нашу новую коллегу в новом свете. Думаю, увидел достаточно. — Он поднялся и поманил напарника рукой. — Время обеденное. Пошли, возьмём Мисс Шутке что-нибудь вкусное в честь её первой успешной собственной операции. Она заслужила.

— Я ничего не понимаю, — заворчал Термо, направляясь к двери.

— Пошли, пошли. По дороге объясню.

Дверь закрылась, и в офисе стало очень тихо.

Эми присела за стол и принялась задумчиво катать по столешнице карандаш. Вверх по столу, вниз. Вверх, вниз. Мысли полнились странной теплотой и… раскаянием. Карин шуршала где-то возле кофемашины — и тоже молчала. О чём ей можно рассказать и о чём не стоит?

— Карин, ему была нужна помощь. — Под щелчком пальца карандаш прокатился к монитору и вернулся обратно. — Всё это время, Стёрке была нужна помощь. Если бы не чёртов спор, может, я заметила бы это раньше. Может, помогла бы раньше. А так я только и думала, как бы добиться от него того, чего мне надо. Какова героиня, а? — Она виновато подняла взгляд. — Не могу больше ничего рассказать, там много... личного. Но я всё жду, когда же ты скажешь «А ведь я предупреждала».

— Не скажу, — Карин присела рядом и бережно подала ей чашку кофе с корицей. — Незачем. И так всё понятно.

Снова молчание. Лишь спину обжигает взгляд радужных, непроницаемых глаз.

— И что дальше? Ты смогла помочь?

Эми отправила карандаш в ещё один рейс. Он исчез за краем стола и щёлкнул по полу.

— Я пока не знаю.

* * *

За Шуткой закрылась дверь, и в дом вернулся покой. Всё вокруг заливал пронзительный солнечный свет, от которого хотелось зажмуриться. Яркая, безжалостная белизна, будто весь мир вокруг стёрли начисто, и теперь его нужно изобразить заново. Щурясь и заслоняя глаза, Шота бродил по квартире, восстанавливая прежний устрой после визита гостьи. Убрал постель с дивана, сложил на место спальник и принёс вместо него одеяло. В голове было пусто и глухо, будто ослепительное солнце выжгло даже мысли, все до последней. Хотелось лечь и лежать ничком, и дать отдых глазам. А потом, когда отступит резь под отёкшими веками, можно будет подумать о том, что делать дальше…

Он прилёг на футон и закрыл глаза. Открыл снова.

Непроглядная темнота.

Сон пришёл внезапно, и так же внезапно отступил, заметая за собой воспоминания, будто следы на снегу. Долгожданный, желанный сон без сновидений, сон-перезагрузка, сон-обморок, сон-портал, открывший путь из солнечного дня прямо в ночной мрак.

Шота вышел на кухню. Нестерпимо хотелось пить, и он приник прямо к струе из крана, не утруждаясь тем, чтобы достать чашку, и долго не мог оторваться от потока вкусной холодной влаги. Потом плеснул водой в лицо, умылся и подошёл к окну. За силуэтами домов угасал последний свет, и ночь была ещё совсем юной — первая за много дней ночь без патруля.

Ещё днём казалось, что без дежурства будет неимоверно сложно себя чем-то занять, но сейчас Шота вдруг разом вспомнил о множестве дел, которые почему-то слишком долго откладывал.

Он вытянул из аптечки рецепт на глазные капли и вышел на улицу. Снаружи пахло свежестью, и тёмные тучи понемногу затягивали небо, поглощая первые яркие звёзды. Стоя под неоновым крестом аптеки, Шота смотрел вдаль — туда, где мигал огнями шумный праздничный Кенобо, и мысль о ночных улицах больше не вызывала в нём ни радости, ни азарта — лишь смутную отрешённость.

Всё же хорошо, что сегодня у него выходной.

Он вернулся домой с каплями и новой лампочкой для кухни. Сменил старую, забросил в стирку бельё, убрал в квартире и разложил по пакетам мусор. Написал заявление на замену боевого шарфа и костюма. Выбрался в душ, побрился и кое-как сменил повязку. Казалось, сделано было не так уж много, и голова была ясной, но мышцы гудели, и тело отзывалось болью на любую нагрузку. Вытираясь после душа, Шота обнаружил с десяток синяков и ссадин разной степени давности, на которые прежде совершенно не обращал внимания.

Зато теперь они, казалось, болят все разом, как будто наконец-то получили на это разрешение.

Шота закапал глаза, зажмурился и откинулся на спинку дивана. Хорошо было просто сидеть и чувствовать, как саднящая боль растворяется в прохладе, как разливается по кухне озоновая свежесть из приоткрытого окна, как дышится легко и спокойно…

Сон сморил его быстро и надёжно, захватил без остатка, утопил в глубине бездонного потока. Время смешалось с полночной дремотой — и перестало существовать.

Кажется, в какой-то момент хлынул дождь, и мелкие брызги из окна легли на оранжевый плюш. Тогда Шота встал, закрыл окно — и снова провалился в сон. Кажется, было душное серое утро, и снова день, и солнечные всплески щекотали щёки — тогда он перелёг на футон, залил под веки ещё порцию капель — и заснул, стоило лишь на секунду закрыть глаза. Кажется, снова была ночь, и водили в полутьме хороводы причудливые, яркие сны, и давно пора была бы проснуться, встать, заняться чем-то полезным — но Шота пил дрёму, как прежде пил воду, и никак не мог ею напитаться. Ещё час. Ещё полчаса. Ещё пять минут…

В бледных утренних сумерках, невесть какого дня и числа он наконец-то открыл глаза. Потянулся и зевнул. По телу пробежала волна — ленивая, приятная истома. Забытое ощущение.

Выспался.

Телефон показал три пропущенных звонка Шутки — и пару встревоженных сообщений от неё же, суть которых в целом сводилась к «всё ли в порядке». Шота набросал короткий ответ — и от Шутки тут же прилетела пара больших эмодзи, которые облегчённо вытирали пот со лба. Почему-то в этот раз яркие анимированные картинки ничуть не раздражали. Пожалуй, в них даже было что-то забавное.

В комнате было душно, и он открыл окно настежь. Вспомнилось, что недавно шёл дождь — короткий и шумный майский ливень. Когда это было — вчера, позавчера? Пахнуло сырым асфальтом и цветущей сиренью, от движения рамы по подоконнику застучали мелкие капли — не то дождевые, не то роса. Шота вдохнул поглубже свежий влажный воздух и задержал дыхание. Прислушался к ощущениям.

Было хорошо. Будто в больнице в день выписки. И ещё...

Хотелось есть.

Он направился на кухню, открыл шкаф и изучил привычный запас полуфабрикатов. Открыл холодильник, потыкал пачку замороженных рисовых колобков. Всё не то.

Хочется есть, но не это. Очень странно. Когда он стал таким привередливым?

Шота набросил ветровку и вышел на улицу.

* * *

Снаружи его встретил свежий, умытый и безлюдный мир. Лишь недавно погасли ночные фонари, и даль заволакивало утренней дымкой, но всё вокруг уже прозрачно светлело, предвещая скорое появление солнца. Шота зашлёпал по мокрой улице в сторону ближайшего комбини, и вскоре к запахам свежей зелени, морской соли и дождевой воды добавился умопомрачительный аромат мяса и специй. Похоже, в магазинчике за углом уже запустили пароварку, и готовят первые за день никуманы.

Шота свернул в магазин и взял пакет ещё горячих паровых булочек с мясом и стакан кофе.

Возвращаться в квартиру не хотелось. Вопреки всем доводам здравого смысла, он прошёл все пролёты лестницы до конца и открыл дверь на крышу.

«Потому что на крыше еда намного вкусней!» — подбодрили в памяти знакомые голоса.

С высоты просматривалась улица до ближайшей транспортной эстакады, пара соседних зданий да многоэтажки в центре района. На стекло и бетон уже легли оранжевые отсветы, но увидеть отсюда полноценный восход шансов не было. Так себе вид, не то что в Юэй.

Шота прислонился к стене возле самой двери и раскрыл пакет.

Он жевал завтрак, глядя, как очертания домов плавятся и плывут в лучах восходящего солнца. Обрывки мыслей и воспоминаний пересыпались, будто стёкла в калейдоскопе, приходили и уходили, никак не складываясь в цельную картину, не задерживаясь в сознании, не требуя к себе внимания. Сегодня будет ещё один день, который нечем занять. Какое вообще сегодня число?

Шота вынул телефон, посмотрел на дату — и не смог отвести взгляд. Цифры на экране отзывались далёкой, нежданной печалью.

Он скомкал пакет и зашагал обратно в квартиру. Нужно собраться.

Планы на день определились сами собой. Было лишь одно место, где ему сегодня следовало быть.

* * *

На кладбище было сыро, светло и спокойно. Старые плакучие ивы волновались на ветру, скрывая за зелёной завесой ветвей полированный мрамор и гранит надгробий. Где-то тихо, мелодично насвистывала иволга.

Прежде Шота был здесь всего один раз, и всё же дорогу к нужному месту вспомнил безошибочно. Он шёл вдоль рядов одинаковых плит, старых и новых, высматривая среди них нужное надгробие.

Вот и оно — дымчато-белое, уже слегка запылённое, в подсыхающих каплях утренней влаги. Со свежими цветами у основания. Наверное, ему тоже следовало принести цветы.

Шота замер рядом с белым камнем. Вот он и на месте. Что дальше? Он ожидал, что здесь ему станет... Легче? Хуже? Точно — иначе, но пока не похоже, чтобы что-то вообще изменилось.

Зачем вообще люди ходят на кладбища? Что именно он должен чувствовать при виде этой пустой белизны, со знакомым именем и двумя датами — сегодняшней и той, другой, о которой он запретил себе вспоминать?

Он закрыл глаза — и образы хлынули в память вопреки всем запретам. Ночной разговор с Шуткой вскрыл воспоминания, как вскрывают нарыв, выпустил их на волю мучительной волной, и прикосновение к ним больше не вызывало боли — лишь острую грусть. Они были горькими, они были светлыми, они шли и шли за закрытыми веками стройным маршем, и их было много — так много...

Ничего, о чём они вместе мечтали, больше не будет. Никогда. Но сколько же всего всё-таки было.

Он присел на корточки и прикоснулся к холодному влажному мрамору.

— Прощай, Ширакумо. Спи спокойно.

* * *

Обратный путь через кладбище дался сложнее. Быть может потому, что его ждали.

Ямада стоял у выхода, облокотившись на кладбищенскую ограду и скрестив руки на груди. Ветер трепал светлые волосы и тихо шуршал металлическими заклёпками на отворотах куртки.

Шота осторожно приблизился и встал рядом. Когда они созвонились и назначили встречу, он никак не ожидал, что эта встреча случится так быстро. Он не готовил слов, ничего не продумывал. Обычно Ямада первым начинал все разговоры, но сейчас он молчал — и потому было очень трудно сообразить, про что же нужно сказать первым делом. Спросить, как дела? Извиниться за пропущенные звонки? Поблагодарить за встречу?

Сложно. Раньше никогда не было так сложно.

— Спасибо, что пришёл, — Шота откашлялся. Слова давались с трудом. — Быстро. Я думал, у тебя эфир на радио, или что-то вроде того…

— Отменил, — Ямада широко развёл руками. Такой знакомый, прежний жест. — Начальство в ярости, но к чёрту начальство. Не хотел переносить эту встречу. Боялся, что ты больше не позвонишь.

Он оторвался от ограды и нервно заходил туда-сюда. Шота мог поклясться, что слышит, как клокочут сдерживаемые эмоции — словно вода под крышкой чайника. Секунда, другая — и они выкипят, неудержимым потоком прольются в слова. Ямада никогда не умел сдерживать чувства.

И действительно

— Бро, ну что случилось? — он взмахнул руками, будто стремился заменить жестами недостающие, но такие нужные слова. — Если это я... Ну, если я что-то не то сделал, то ты так сразу и скажи!

— Да причём тут ты, — раздосадовано буркнул Шота и тут же осёкся. — Ты ни при чём. Это всё я.

Он замялся, не зная, как объяснить всё, что случилось. Сейчас он, пожалуй, и сам это не вполне понимал.

— Просто… было так паршиво. Не хотелось ни видеть никого, ни слышать. Даже тебя.

— А сейчас…

— Сейчас лучше. Честно. — Шота перехватил недоверчивый взгляд и пожал плечами. — Ну, видишь — живой. Пришёл. Всё в порядке.

— Знаешь, я приезжал к тебе пару раз, да так и не застал. Эти твои ночные патрули — зло. — Ямада отвёл взгляд, словно борясь с последней незримой преградой, вставшей между ними. — Ты бери трубку, бро. Даже когда паршиво. Особенно когда паршиво.

— Хорошо. — Шота собрался с силами и вытянул из себя самое нужное слово. — Прости.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Вот это другое дело! — Ямада улыбнулся так широко, что зашевелились усы, и вдруг снова стал похож на себя прежнего. На неунывающего шестнадцатилетку, у которого всегда всё хорошо.

Он рванулся вперёд и радостно похлопал Шоту по плечу.

По правому раненому плечу. Шота скривился.

— Ай.

— Что? Рабочая травма? — Ямада отдёрнул руку и отскочил в сторону. Шота кивнул. — А как же ты с ней дежуришь?

— Пока никак.

— Ага. Ясно! Тогда вечером обязательно приходи!

— Куда?

* * *

Вечером собрались в караоке-баре. Как объяснил Ямада, сгружая на стол три бокала пива — «Ширакумо обязательно учудил бы что-нибудь в свой день рождения, а значит и нам стоит так сделать». Здесь мигали разноцветные огни, и со сцены доносилось чьё-то нескладное, но весьма увлечённое пение.

Пришла Каяма — высокая, изящная, похожая в своём облегающем платье на грациозную кошку. Шота протянул было руку для приветствия, но она вдруг притянула его к себе — и обняла за плечи, как будто простого рукопожатия было недостаточно, чтоб выразить все чувства от встречи. Было внезапно и неловко.

Замелькали фото на экране телефона: Каяма немедленно принялась показывать всю свою коллекцию портретов Суши. Шота листал фотографии, вслушивался краем уха в болтовню друзей — и словно уплывал. Всё это ощущалось... новым. Непривычным. Так никогда не было раньше, и всё же это было хорошо.

— Ну что, — провозгласил Ямада, поднимая бокал. — Выпьем.

— За Ширакумо, — тихо отозвалась Каяма. — За Ширакумо, которому сегодня было бы двадцать два, но теперь всегда будет семнадцать.

— И который был бы рад, что у нас всё в порядке, — добавил Ямада, и все трое приложились к бокалам.

«За Ширакумо», — беззвучно повторил про себя Шота. Внутри кольнуло — и прошло. Последний отголосок боли, похожий на те, что блуждали сейчас в заживающем плече. Наверное, душевные раны тоже заживают, затягиваются новым слоем жизни. Наверное, на их месте тоже получаются шрамы. Наверное. Так и должно быть.

А со шрамами вполне можно жить дальше.

— Страшно рада, что ты пришёл, — мурлыкала между тем Каяма, развалившись на стуле. — А как же твоё дежурство?

— Новые герои в районе. Подменили.

— Вот пусть тебе расскажет про этих новых героев, — Ямада залпом допил свой бокал и подмигнул друзьям. — А то мне что-то не рассказывает.

— Да нечего рассказывать, я ни с кем почти не общался, — Шота подтянул поближе остаток пива. — Ну разве что с Шуткой. Она громкая. Ничего не воспринимает всерьёз, сначала делает, а потом думает. Много болтает и всё время сыплет дурацкими приколами. Шумит, бегает, суетится. Её всегда как-то слишком много.

— Звучит как твой ночной кошмар, — улыбнулась Каяма. — Сочувствую.

Шота не ответил. В его памяти вдруг замигал тусклый свет, а потом сгустилась спасительная тьма — и на плечо опустилась тонкая, надёжная ладонь. Накатило странное, тёплое чувство — благодарность. Всё, что он сказал о Шутке, было правдой, но сейчас эта правда вдруг показалась неполной и однобокой.

«Правда ещё и в том, что без неё я бы тут сейчас не сидел»

— Вообще всё не так уж плохо, — добавил он. — Она лучше, чем кажется.

— Ого! — глаза Ямады зажглись энтузиазмом. — Интересно. Познакомишь?

Шота представил себе встречу двух громких неуёмных экстравертов и внутренне содрогнулся.

— Нет.

— Ну вот, — Ямада надул губы. — Тогда я обиделся и пошёл мстить… то есть петь. Каяма, давай дуэтом.

Шота вздохнул, собрал бокалы и пошёл к бару. Чтобы пережить дуэт Ямады и Каямы, ему потребуется не одна добавка пива.

И всё же будет любопытно их послушать.

* * *

Вечером в понедельник Эми, зевая, поднялась по знакомой лестнице на второй этаж и постучала в знакомую дверь. Стёрка открыл почти сразу — в геройском костюме, в боевом шарфе, полностью готовый к дежурству.

— Привет.

— Четыре ночи, и район снова твой, — отрапортовала она с усталой улыбкой. — Замаялись, как черти. Расскажешь, как ты управляешься там в одиночку, очень интересно знать. Но только потом. Сейчас я не в силах слушать, с ног валюсь.

Она говорила — и скользила по нему взглядом, изучала. Что-то изменилось — немного, неуловимо, но ощутимо. Какая-то важная мелочь. Не костюм, не оружие, не причёска, что же…

Глаза.

Исчезли тёмные круги и воспалённая, болезненная краснота, сошли отёки с век, прояснилась радужка. Эми присмотрелась повнимательней. Вот, значит, какие у него настоящие глаза — глубокие, чёрные, пронзительные.

Пожалуй, даже красивые.

— Смотрю, ты прикупил капли, и они помогли? Круто!

— И выспался ещё, — кивнул Стёрка. — Уменьшил нагрузку. Добавил защиту.

Он жестом указал куда-то вниз. В складках боевого шарфа лежали большие очки с толстыми стёклами и в яркой оправе.

«Те самые», — вспомнила Эми, и от этой мысли стало тепло.

«Получилось ли у меня помочь, Карин? Кажется, получилось»

Тем временем Стёрка закрыл дверь и вышел в коридор.

— Я не буду рассказывать про ночные дежурства. — Он зашагал к лестнице, и Эми направилась следом. — Это бесполезно. Но я могу показать.

— Что показать? — Под ногами зазвенели металлические ступеньки. — Погоди, ты что — предлагаешь мне совместный патруль?

— Не обязательно тебе, любому из вашего агентства, — они прошли двор, направились к улице и вместе свернули в одну и ту же сторону. — Чтобы один потом рассказал остальным. Научу, как лучше организовать дежурства на моей половине района, да и на вашей тоже. Это ещё может пригодиться.

— Погоди, погоди, — Эми расплылась в улыбке. — Патруль, ночью, вдвоём..?

— Ну да, а как ещё?

Стёрка слишком серьёзен, чтобы понять, в какую ловушку он сейчас себя заводит. Ну что же, в таком случае...

— Как романтично! — Она сомкнула ладони на груди и возвела взгляд к небу. — Нет, не нужно никаких «других из агентства», только ты и я! Так я и представляла себе наше первое свидание! — Она пустилась вприпрыжку по тротуару, едва сдерживая смех. — Я знала! Знала, что когда-нибудь твоё сердце дрогнет, и ты сам мне предложишь…

О, а вот теперь, кажется, понял.

— Ты опять за своё? Всё, ладно. Забудь, что я сказал. Никаких совместных патрулей.

Эми расхохоталась, и в этом смехе было всё — и облегчение, и светлая радость, и предвкушение нового веселья. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться, и Стёрка, махнув рукой, уже попытался было уйти, но она удержала его за рукав и жестом попросила подождать.

— Ох Стёрка, ты лучший. — Она вытерла слёзы. На душе было свободно и легко. — Шутить над тобой — это бесценно. Но если серьёзно, мы будем рады, если ты поможешь. Пошли, обсудим подробнее. — Он не сдвинулся с места, и Эми призывно подёргала его за рукав. — Ну, пошли, пошли, тебе же всё равно ещё кофе брать!

Стёрка сдался, махнул рукой, и они шагнули в огненную закатную даль.

---

Примечания:

Ребята, отсюда и дальше новые главы будут публиковаться реже. Готовые наработки кончились, и стало очевидно, что такой темп, как сейчас, я без заготовок не вывожу. Буду публиковать дату каждого следующего обновления заранее, чтобы было попроще, и спасибо, что читаете!

Следующая глава — 17 января.

«Объект под охраной» — гласила маленькая аккуратная наклейка у края окна.

Глазок камеры слежения выхватывал из темноты широкое крыльцо и ступеньки в круге тёплого жёлтого света. От движения ветвей деревьев по гладкой плитке крыльца скользили причудливые узорчатые тени.

Все прочие камеры слежения находились в помещении, и сейчас выдавали на мониторы статичное изображение. На них была видна добротная, накрепко закрытая дверь, и забранные ролетами окна, и множество искрящихся в неярком свете витрин с алыми точками датчиков. И лишь одна камера — та, что над входом, время от времени оживала. Порывы ветра управляли пляской теней и шаловливо подкидывали к выпуклой линзе то опавшие цветы сирени, то брызги короткого весеннего дождя, то мелкий мусор, принесённый с проспекта.

Крупный зелёный лист завертелся на ветру, заплясал на ступеньках, поднялся — и с размаху шлёпнулся на линзу камеры, полностью перекрывая обзор.

В нескольких километрах от защищённого объекта оператор пультовой охраны недовольно взглянул на тёмное пятно, полностью закрывшее экран. Скорее всего случайность, но долг велит быть бдительным. Он присмотрелся к монитору повнимательней, пытаясь понять, что происходит там — вдали, под жёлтым светом фонаря.

В этот самый момент изображение на двух других мониторах медленно, едва заметно сместилось в сторону, будто кто-то осторожно развернул камеры внутри помещения на несколько сантиметров в сторону. Дверь и несколько витрин исчезли из кадра.

Оператор ничего не заметил. Уставший взгляд улавливал только самое главное: посторонних на объекте нет, лишь поблёскивает безупречно чистое стекло витрин да пляшут яркие блики на тончайших изгибах металла и полированных гранях камней. Предупреждающе мигают алые датчики разбития: по одному на витринах с украшениями попроще, по два — на самом дорогом товаре. Обычная спокойная ночь в ювелирном магазине.

Не охваченная обзором камер дверь медленно отворилась и затворилась снова, и датчики на двух витринах погасли.

Тёмный лист, залепивший камеру над входом, наконец-то сорвался под очередным вздохом ветра и открыл обзор. Оператор оглядел крыльцо, ступеньки, сплетения теней — нет, ничего не изменилось. Ложная тревога. Не о чем волноваться.

И лишь две камеры, от которых усталый охранник снова отвёл взгляд, медленно развернулись в прежнее положение, возвращая в кадр дверь, и забранные ролетами окна, и пару витрин.

Абсолютно пустых витрин.

* * *

— Когда обнаружили отключённые датчики и выслали на место команду, было уже поздно. Пока доехали, преступника и след простыл, — закончил рассказ инспектор. — В прошлом месяце было несколько краж в частном секторе. Картина похожа: развёрнутые камеры слежения, замок открыт без признаков взлома, никаких следов и отпечатков. Правда, там система безопасности была попроще и ценностей взяли меньше. Похоже, злодей почуял безнаказанность и осмелел.

Шота задумчиво перевёл взгляд на экран ноутбука, где светилась интерактивная карта района. Лучи закатного солнца падали из приоткрытого окна, путались в тёмных взъерошенных волосах и заставляли парня то и дело щуриться.

— Участки с видеонаблюдением считаются более безопасными. Их реже посещают во время патрулей. Похоже, зря. — Он снова взглянул на инспектора. — Подозреваемые?

— Большой список, — Ямура приложился к чашке кофе. — Отрабатываем, но слишком медленно. Пока что нужна особая бдительность. У нас все шансы поймать его на горячем.

— Принято, — Шота поднялся. — Нужно менять маршрут патрулей. Мне нужны данные о новых камерах слежения, муниципальных и частных, которые установили в последние полгода. В то время, пока… — он замялся, — я не уделял сотрудничеству с полицией должного внимания.

— Хорошо, — инспектор одобрительно кивнул. — Что насчёт совместных дежурств с новым агентством?

— Нужны, — уклончиво ответил Шота. — Будут.

Как только он придумает способ не превратить эти дежурства в одну большую клоунаду в исполнении Шутки.

— Вот и отлично, — Ямура заметно повеселел. — В таком случае жду ваших общих отчётов.

Он встал из-за стола, давая понять, что встреча окончена. Крепко пожал Шоте руку на прощанье и добавил:

— С возвращением, Стиратель. Вас не хватало.

Шота открыл дверь — и едва успел увернуться от вбежавшей в кабинет Шутки. Она приветственно замахала руками — и чуть не выронила папку с документами, судя по всему предназначенную для инспектора.

— О-о, привет, привет, Стёрка! Задержись на две минуты, дело есть!

Девушка проводила его взглядом, закрыла дверь, опустила на стол папку и заговорщицки подмигнула Ямуре, указывая на дверь.

— Кто пришёл! Охотник за головами!

Инспектор ответил улыбкой, но несколько смущённой.

— Нет, Мисс Шутка, боюсь я поспешил с выводами. Недальновидно с моей стороны, — он задумчиво постучал пальцем по столу. — Вполне себе герой, хоть и довольно скрытный. А эти полгода без выхода на связь… — он пожал плечами. — Там что-то личное, я не стал допытываться. Но, насколько я понял, всё наладилось, и теперь мы можем наверстать упущенное.

— Вы правы, — серьёзно и важно закивала она. — Не похож. Настоящий охотник за головами прикупил бы себе наряд поприличнее, чем эта чёрная пижама на все случаи жизни. — Инспектор взглянул на неё озадаченно, и девушка поспешила добавить: — Ой, да я шучу, шучу, простите! Хорошо, что всё наладилось!

Ямура вежливо и сдержанно улыбнулся в ответ.

— И это возвращает нас к теме общих патрулей, — продолжил он.

— Да-да, — широкая улыбка озарила лицо его собеседницы. — Мы работаем над этим!

* * *

Когда Эми выбралась на улицу, Стёрка уже исчезал за углом. Она прибавила шаг и наконец-то догнала его на подходе к автомату с напитками.

— Ну ты и носишься! — она картинно вытерла со лба несуществующий пот. — Просили же подождать!

— Да, две минуты, — невозмутимо ответил Стёрка, забирая из автомата банку с кофе. — Две минуты и подождал, ты не пришла.

— Ты слишком буквально всё понимаешь, — фыркнула Эми, пробивая себе порцию зелёного чая.

Ежевечерняя рутина Стёрки была ей хорошо известна. Сейчас у них будет примерно пять-семь минут, чтобы переговорить, прежде чем он допьёт кофе и скроется в глухих закоулках Кенобо. Более чем достаточно времени, чтобы уйти отсюда с договорённостью о совместных патрулях.

— Ты уже слышал, да? — она присела на скамейку рядом с парнем, потянулась и откинулась на спинку. Стёрка привычным движением отодвинулся подальше. — У нас завёлся неуловимый вор! Полиция с ног сбилась, на нас вся надежда! — Она наклонилась пониже, заглядывая в лицо собеседнику. — Так что, когда пойдём его ловить? Я жуть как хочу узнать, как он выглядит! А заодно устроишь мастер-класс по ночным патрулям, как собирался! Давно пора!

— Хоть завтра, — буркнул он, уткнувшись в банку. — Я же говорил. С любым из вашего агентства, но только с одним человеком за одно дежурство.

— Со мной! — решительно заявила Эми, и для большей убедительности указала на себя пальцем.

— Нет. Я не намерен всю ночь слушать дурацкие шутки про свидание.

— Ах, Стёрка, ты разбиваешь мне сердце! — в её голосе зазвенело почти правдоподобное отчаяние. — Если мои искренние признания ничего для тебя не значат… Стой, стой, не уходи! — она ухватила его за рукав и заставила снова сесть на место. — Если серьёзно, у тебя и выбора-то особенно нет, тебе придётся идти со мной.

— Это ещё почему?

— Смотри, — она сделала паузу, собираясь с мыслями. Шутки шутками, но без убедительных доводов сейчас не обойтись. — Вор появляется там, где есть системы видеонаблюдения и что-то ценное. Значит, за время патруля нужно обойти все важные объекты, где установлены камеры, и так каждую ночь, пока вора не поймают. Научишь одного из нас, как лучше перемещаться по району — и мы сможем работать наравне с тобой, будет эффективнее. Но! — она многозначительно подняла вверх палец. — Джампер и Полимер могут двигаться от точки к точке хоть вообще по прямой, им преграды нипочём. Будет больше толку, если в ближайшие пару ночей они не станут бегать вместе с тобой, а сосредоточатся на присмотре за камерами. Остаёмся я и Термо. Но у семпая… — она не сдержалась и хрюкнула от смеха, — в общем, у него редкий случай сенной лихорадки, аллергия на цветущую сирень. Ты бы слышал, как он сейчас чихает, всех злодеев за три квартала распугать можно! С ним в патруле про скрытность можно забыть, на ближайшую неделю так точно.

— Выдумываешь, — неуверенно заметил Стёрка.

— Приходи в гости и проверь! — воодушевлённо парировала Эми. Она раскинула руки в торжественном жесте, готовясь эффектно огласить выводы, и Стёрка увеличил дистанцию между ними ещё сантиметров на тридцать, замерев на самом краю скамейки.

— Поэтому остаюсь я! Ну, или можешь пока вообще никого с собой не звать, — она скептически ухмыльнулась. — Но как по мне, мы бы быстрее изловили этого злодея, если бы ты с кем-нибудь поделился своими знаниями про район уже сейчас. Решай.

Ну что же, исходя из всего, что она знает про Стёрку, это должно было его убедить. Эми выжидающе скрестила руки на груди и замолчала. Три, два, один…

— Ладно уговорила, — он наконец-то оторвался от банки и взглянул на собеседницу. — Но учти, начнёшь опять хохмить — и это будет наш последний совместный патруль.

— Пфф, кто, я? Да я никогда! — она вскинула ладони и старательно замотала головой. — Пошли прямо завтра, не откладывая! Не хочу, чтобы вора поймали без меня!

— Тебе надо будет подготовиться, — Стёрка опустил банку в урну и поднялся. — Пошли, по дороге расскажу.

— И твой жуткий кофе тоже пить придётся? — рассмеялась Эми, вставая со скамейки. — Я два раза пробовала, всё пыталась понять, что ты в нём нашёл, да так и не поняла. Гадость невозможная, не могу представить, чтобы кому-то в здравом уме это нравилось, — уголки её губ неудержимо поползли вверх. — Но ты пьёшь его перед каждым патрулём, в чём секрет? Раз уж мы идём дежурить вместе, мог бы и рассказать!

— Там кофеина больше всего, — Стёрка заложил руки в карманы и зарылся в шарф. — Бодрит хорошо. Я его по этикетке выбрал, по составу, — он помолчал и нехотя добавил: — А на вкус действительно так себе.

— «Так себе!» — Эми всплеснула руками. — Ты безбожно льстишь этой бурде! Завтра не бери. Завтра кофе с меня, в честь первой совместной вылазки.

* * *

Нужно признать, что дневные патрули нравились Эми куда больше ночных. Днём Кенобо был равномерно наполнен светом — и жизнью. В каждом закоулке, за каждой дверью и каждым окном были люди, и даже самые глухие трущобы выглядели так, будто опустели по чистой случайности, и вот-вот оживятся, впустят в себя улыбки и голоса. Люди сновали туда и сюда, и, куда бы ни завёл героя маршрут патруля, бок о бок с ним всегда были те, кого он должен защищать. Не говоря уже о том, что при дневном свете, даже в самую пасмурную погоду, улицы отлично просматривались, и всё нужное было прямо перед глазами. А вот ночью…

Ночью жизнь стекалась из мелких улочек к проспектам, будто вода в водостоки после дождя. В центре — яркие, полные света и звука главные улицы, толпы и суматоха. А вокруг — полупустое, почти безлюдное пространство. Обманчиво пустое, обманчиво безопасное. И, чем глубже в ночь погружался район, тем быстрей замирало в нём движение, пока, наконец, в самые тёмные, предутренние часы на Кенобо не опускалась пронзительная, безжизненная тишина.

И темнота. Ночные патрули состояли из контрастов: от шума и огней приходилось удаляться вглубь тусклых, плохо освещённых закоулков, в гнетущую липкую тишь — и тут же выскакивать обратно, на простор центральных улиц. То людная толчея, то пустой, настороженный полумрак, и постоянно — предельное внимание, напряжение всех чувств. Не упустить опасность, не проглядеть беду. Дневные патрули заряжали живой энергией, и даже усталость после них была приятной, заслуженной. Ночные дежурства выматывали, вытягивали силы, и к утру порой оставалось лишь одно чувство: облегчение. Наконец-то светлеет. Наконец-то в Кенобо возвращается жизнь.

Однако же Стёрка выбрал ночь добровольно и неплохо со своей задачей справляется. Интересно, что такого он знает, чего не знает она.

Эми скатилась с кровати и открыла шкаф. Пора собираться.

«Не надевай свой геройский костюм» — наставлял её Стёрка накануне. — «Он у тебя слишком заметный и непрактичный. Смени на тёмное, удобное, тёплое, закрой колени и локти. И обувь бери разношенную».

Судя по всему, им предстоит много… ползать? Лазить? Бегать? Эми вспомнились все многочисленные проходы в глубине района, перегороженные заборами, сетками и бетонными блоками, которые приходилось обходить во время дежурства. Если, к примеру, через них перелазить, то это здорово сократит маршрут и время сэкономит — что, если Стёрка так и делает? А заодно и на людные улицы меньше выходить придётся, он же в толпу лишний раз точно не сунется…

Она быстро перебрала свой гардероб в поисках чего-нибудь удобного и тёмного. На секунду задержалась на уютном домашнем кигуруми в виде зелёного динозавра — смешной, тёплый, мешковатый комбинезон с выпученными глазами и зубами на капюшоне и с длинным хвостом. О, какую гениальную шутку можно было бы разыграть, если его надеть! «Смотри, Стёрка — мы оба будем дежурить в пижамах!».

Впрочем, нет, лучше не сегодня. Ведь после этого Стёрка её точно с собой не возьмёт. А так хочется поскорей выследить неуловимого вора! Увидеть его своими глазами. И, конечно же — поймать!

Она надела потёртые джинсы, футболку, кроссовки и мягкую спортивную куртку с капюшоном, забросила в карман геройскую лицензию. Выглядит скучно и пресно, но — всё как просили. По крайней мере в первый раз на общем дежурстве лучше прислушаться к напарнику.

«Выспись и поешь, но не пей много жидкости» — напомнил в памяти голос Стёрки. Есть, видимо, придётся уже на бегу — время поджимает.

Ведь до начала дежурства нужно ещё зайти в агентство.

* * *

В агентстве было шумно — приятная вечерняя суета, смена с дневного дежурства на ночное. Самый любимый момент дня, общая встреча и краткий отчёт, который с каждым днём всё больше напоминал полудружескую неформальную встречу. Эми вдохнула тёплый, чуть душноватый воздух, запахи кофе, офисной бумаги — и улыбнулась. Здесь было хорошо.

— Фукукадо, я тебя еле узнал, — Термо шумно чихнул, высморкался и отправил в урну дымящуюся салфетку. — Ты решила уйти от нас в линчеватели? Тебе, типа, ещё пара кастетов нужна и шокер, будешь отлично смотреться.

— Чтобы поймать незаметного вора, нужно стать незаметным героем, семпай! — она сбросила капюшон. — Ну, если вы его ещё не изловили, конечно.

— Не изловили, — Полимер вытянул из холодильника коробку с бенто, сунул её в микроволновку и жестом поманил к себе офисный стул. Стул послушно прокатился через половину помещения, и Эми отступила в сторону, давая проход. — И ограблений новых прошлой ночью не было. Посмотрим, что будет сегодня.

— Термо, ты будь добр, или блокируй причуду, когда чихаешь, или не кидай туда салфетки, — Карин недовольно ткнула пальцем в урну для мусора, над которой поднимался хорошо заметный дымок. — Ну или убери за собой сразу. А то так нас оштрафуют за нарушение правил пожарной безопасности.

Недовольно бурча, Термо вылил на дымок чашку воды и принялся перепаковывать содержимое урны в мусорный пакет.

— Другое дело, — одобрила Карин и перевела взгляд на Эми. — Я всё сделала, о чём договаривались. Вон там на столе возьми, стакан подписан.

— Спасибо! Ты просто чудо! — девушка бросилась к столику у кофемашины и протянула руку к ближайшему стакану с надписью.

Сверкнула синяя вспышка, узкая ладонь материализовалась прямо перед Эми, и четыре длинных пальца сомкнулись на горячем картоне. Эми невольно отпрянула в сторону.

— Я прошу прощения, — виновато улыбнулась Джапер, — этот мой. Тут подписано.

Ещё одна вспышка — и глава агентства возникла на диване вместе со стаканом кофе.

Термо отодвинул в сторону пакет с мусором. Полимер вернул бенто обратно в микроволновку.

— Пять минут на отчёт, — объявила Джампер, — и снова за работу. На повестке дня — поиски неуловимого вора.

* * *

Шутка опаздывала. Шота раздражённо выдохнул в шарф и снова взглянул на часы. Солнце приближалось к горизонту, и витрина автомата с напитками превратилась в сплошной огненный блик, через который робко просвечивали пёстрые этикетки. Со стороны залива донёсся долгий, протяжный корабельный гудок: в порт прибыл ежевечерний паром Токио-Мусутафу.

Если она не появится через пять минут, то он берёт кофе и уходит.

— Бу! — тихо, но отчётливо произнёс вдруг голос совсем рядом с ним. Шота резко обернулся — и уткнулся взглядом в неприметную фигурку в джинсах и спортивной куртке, в надвинутом на глаза капюшоне и с большим бумажным пакетом в руках. Присмотрелся повнимательней: из-под капюшона предательски выбивалась длинная прядь зелёных волос.

— Ты опоздала. В следующий раз я не стану ждать.

— Я таинственный ночной мститель, — глухо и хрипло донеслось из-под капюшона. — Я никогда не опаздываю — я всегда там, где я нужен, и тогда, когда я нужен!

— Жду. В последний. Раз, — отчеканил Шота. Шутка вздохнула с досадой и сбросила капюшон.

— Ты ужасный зануда, — она зашуршала пакетом и протянула ему бумажный стакан с крышкой. — Ну что тебе эти десять минут? Вот, пробуй. Компенсация за моральный ущерб, так сказать.

На стакане аккуратным почерком было выведено «Стиратель». Шота приложился к крышке: внутри оказался горячий крепкий кофе.

— Двойной эспрессо от Карин, — подмигнула Шутка. — Кофеина столько, что скоро дно прожжёт. Что скажешь?

— Неплохо, — признал Шота. — Только не думай, что это даёт тебе право опаздывать. У нас каждая минута на счету.

— Тогда пошли, — она выхватила из бумажного пакета рисовый колобок и запихнула его в рот целиком, отчего на мгновение сделалась похожа на зеленоволосого хомяка. И добавила с набитым ртом: — Ты будеф пить, а я буду ефть. На ходу. Веди. Пофли.

Они шли, понемногу удаляясь от центра квартала, в сторону транспортной эстакады, которая дугой охватывала Кенобо с севера. Солнце почти село, и тени вокруг стремительно удлинялись. Чистое небо понемногу холодело, зажигались первые фонари, лимонно-жёлтые в ясных сумерках.

Первое время было тихо, но потом Шутка дожевала ужин и увлечённо заговорила.

— А представь, если окажется, что неуловимый вор — кто-то из них! — она жестом обвела улицу, полную спешащих прохожих. — Кто-то, кого мы давно знаем, но даже не подозреваем, что он на самом деле злодей! Вот это будет сюрприз!

— Я никого из них не знаю, — пожал плечами Шота. — Вор может быть из Кенобо, может быть из другой части Мусутафу или вообще приезжий, это неважно. Наше дело — поймать.

— Как это никого не знаешь? — похоже, она была искренне удивлена. — Ты не знакомился поближе с людьми, которых должен защищать?

— Нет, а зачем? Обычно и так понятно, за кем лучше присматривать, а кто точно не опасен.

— О-о! Тогда ты столько всего пропустил! — Шутка взмахнула руками. — Но ничего! Я всё про всех знаю! Сейчас расскажу тебе, кого точно можно подозревать!

— Не надо, — недовольно заявил Шота, но Шутку уже было не остановить.

— Во-первых, Ёсида-сан, он почтальон, — она вдруг круто развернулась и, как ни в чём не бывало, пошла по тротуару спиной вперёд, внимательно глядя на Шоту и как будто пытаясь уловить малейшую реакцию на свои слова. — Он ездит на велосипеде по всему Кенобо, с утра до ночи, всё слышит, всех видит. Камеры наверняка знает наперечёт! И вечно жалуется на низкую зарплату и несправедливое отношение. Он вполне мог бы! Во-вторых…

Шота слушал вполуха, и пристально следил за тем, как Шутка ловко шагает задом наперёд, не сбавляя темпа и не оборачиваясь на дорогу. Поначалу казалось, что это лишь очередной способ выпендриться и привлечь к себе внимание, но, понаблюдав за ней с минуту, Шота пришёл к выводу, что такой способ перемещения вообще не доставляет ей хлопот, и выбран он лишь затем, чтобы неотрывно смотреть в лицо собеседнику с самого удачного ракурса. Это раздражало, но…

У неё хорошее чувство пространства. И координация движений, и чувство равновесия. Нужно запомнить. Сегодня это ещё пригодится.

Если только раньше она не снесёт кого-нибудь из прохожих.

Однако прохожих становилось всё меньше. Они подходили к той части района, где жилой сектор редел и прерывался широким шоссе: оно плавной спиралью спускалось к морскому побережью. Стены расступились, вокруг посветлело. Сильнее потянуло морем и свежей вечерней сыростью.

На отшибе, у самой проезжей части стояло приземистое серое здание, похожее не то на склад, не то на небольшой ангар. Яркие граффити на стенах — и орда таких же ярких мотоциклов на парковке. Последние лучи солнца скользнули по хрому и стали, по блестящим корпусам с вычурной аэрографией, по разноцветным фарам и флагам с эмблемой: череп с высунутым языком и сжатый кулак. Людей на парковке не было, и всё же в угасающем вечернем свете казалось, будто она полна живых существ — хищных, опасных и притягательных.

— «Демоны», — восхищённо выдохнула Шутка, прервав на мгновение словесный поток и разворачиваясь к ангару.

— Разбой, хулиганство, превышение скорости, — отозвался Шота. — Точно не ночные воры, не тот типаж.

— Да брось! «Демоны» потрясающие! — Шутка бросила на него недовольный взгляд. — Настоящее благородное братство. Нечего тут сыпать стереотипами, они такие же мирные жители, как и все остальные в Кенобо.

Шота молча указал на ближайший к ним мотоцикл — мощный «Кавасаки». Сбоку к сиденью была приторочена внушительных размеров бейсбольная бита, развёрнутая ручкой к ездоку.

— «Мирные жители», — скептически повторил Шота. — «Благородное братство».

— Ну, может кто-то из них играет в бейсбол, откуда ты знаешь, — невинно отозвалась Шутка. — Я общалась с Эйкичи, он у них за главного. Он крутой! И на злодея ни капли не похож. А вот кто точно похож, так это…

— Всё, хватит, — нужно пользоваться паузой и заканчивать этот монолог ни о чём. — Ты так всё равно никого не вычислишь. Оставь детективную работу Ямуре. Подумай лучше, какая у вора может быть причуда. Нам это понадобится.

— Это был человек-невидимка! — очень серьёзно заявила Шутка, и в её глазах заплясали огоньки лукавства. — Он развернул камеру, взял что хотел и ушёл. Будь в помещении инфракрасные камеры, мы бы увидели, как он стоит совершенно голый и показывает оператору неприличный жест. — Она поперхнулась сдавленным смешком. — Точно тебе говорю!

Видимо, негодование проступило на лице Шоты так ясно, что Шутка заметила это даже без слов, потому что она тут же поспешила примирительно добавить.

— Ну ладно, ладно, сдаюсь — я не знаю. Твои версии?

— Развёрнутые камеры, замок без признаков взлома, отключённые датчики и никаких следов, — недовольно перечислил Шота. — Я бы предположил какую-то форму манипуляции материей или энергией. Или, возможно, мы имеем дело с группой, где распределены роли во время ограбления — это хуже.

— Нужно больше врагов! Больше! — погрозила кулаком Шутка. — Слушай, а мы вообще уже патрулируем, или ещё нет? Что-то я запуталась, как это у тебя происходит.

— Ещё нет, — коротко бросил Шота. — Скоро.

* * *

Они снова вернулись на городские улицы и свернули в глухой неосвещённый проход. Эми хорошо знала это место: самый дальний край старой застройки, заброшенные здания — не то заводские, не то складские. Выщербленные кирпичные стены, пара выбитых окон и пустые дверные проёмы, ржавеющая пожарная лестница, хрустящее стекло под ногами. Здесь пахло затхлой сыростью, а в самом дальнем углу темнела невнятная куча… чего-то такого, о чём сейчас лучше было не задумываться. Эми поёжилась: узкий проход был буквально воплощением всего того, за что она не любила ночные патрули.

«Это ещё и не проход», — вдруг вспомнилось ей. — «Не сквозной проход. Это тупик. Зачем мы здесь?»

Темнота в дальнем углу шевельнулась и двинулась к ним.

Эми вскрикнула и вскинула кулаки, готовясь к атаке. Сердце ухнуло куда-то вниз — и заколотилось так, будто сейчас вырвется наружу, проломив грудную клетку.

— Ты чего? — удивлённо спросил Стёрка, оборачиваясь к ней.

Он даже руки из карманов не вынул. Неужели не видит?

— Там кто-то есть! — Эми нервно кивнула на движущуюся темноту.

В ответ темнота распахнула два ярких жёлтых глаза и зашипела.

— А, — спокойно ответил Стёрка. — Да, есть. Всё в порядке. — Он присел на корточки и вытащил из кармана что-то маленькое и шуршащее. — Кис-кис-кис.

Тощий чёрный кот с ободранным хвостом и разорванным ухом вышел из темноты и выжидающе уставился на них.

Эми неуверенно разжала кулаки и опустила руки.

Глубоко вдыхая и понемногу успокаиваясь, она наблюдала, как Стёрка вскрывает пакетик с влажным кошачьим кормом и выкладывает корм на асфальт, и как кот поглощает еду с грозным, глухим урчанием. Горка корма закончилась очень быстро, кот облизнулся и снова поднял на них жадный взгляд.

— Он ещё хочет, — улыбнулась Эми и вытянула из пакета последний рисовый колобок. — На, доедай.

Кот презрительно оглядел комок риса, принюхался — и отошёл в сторону.

— Он хищник, — буркнул Стёрка и протянул руку, чтобы почесать кота за ухом. Кот зажмурился и замурчал. — Он мясо любит, а ты ему крупу.

— Просто ты его разбаловал, — прыснула Эми. Тревога отступила, и всё же оставаться в мрачном тупике дольше необходимого совсем не хотелось. — Всё, со своим другом ты повидался, пошли отсюда. Пора начинать дежурство.

— Здесь и начинаем, — Стёрка выпрямился, и кот с тихим мявканьем исчез в темноте.

Эми, уже преодолевшая половину пути к выходу, недоумённо оглянулась.

— Стёрка, это же тупик.

— Верно, — он поднял руку и указал на пожарную лестницу.

Эми задрала голову. Металлические ступеньки поднимались по кирпичной стене и терялись где-то в темнеющей синеве.

— Нам наверх.

---

Примечания:

Следующая глава — 26 января, в среду.

Если есть что сказать/покритиковать/похвалить — обязательно пишите!

Отзывы очень мотивируют, даже самые короткие)

Рифлёный металл перекладин холодил ладони, шаги по ступенькам приглушённым звоном отдавались в тишине. Несмотря на набор высоты, картина вокруг как будто вовсе не менялась: куда ни глянь, увидишь лишь быстро темнеющий полумрак да сырой камень стен. Поэтому вскоре Эми перестала крутить головой и принялась смотреть прямо перед собой. Справа и слева появлялись и исчезали пустые проёмы окон, кое-где обрамлённые острой кромкой битого стекла, проплывали перед глазами пятна ржавчины на стыках ступенек. Воздух вокруг был густым и затхлым, застоявшимся, но по мере продвижения вверх дышать становилось всё легче.

Край крыши неуклонно приближался и, наконец, лестница изогнулась дугой, выпуская Эми на высокий бетонный парапет, покрытый трещинами и неровными тёмными наростами лишайника. За парапетом открывалась бетонная площадка с небольшой одинокой надстройкой и парой измятых жестяных труб-воздуховодов. После тесных стен тупика здесь было свободно, просторно — и на удивление светло. Быть может оттого, что глаза привыкли к темноте, но не только. Открылось густо-синее вечернее небо, очерченное багровой кромкой заката, с парой первых ярких звёзд. А где-то вдали, разгоняя вечерний мрак, поднималось зарево от множества огней — там, в той стороне лежали центральные кварталы Кенобо.

Эми сбросила капюшон и подставила лицо свежему бризу. Здесь, на высоте он словно осмелел, усилился — и с готовностью подхватил её волосы, разметал их и тут же принялся укладывать в новую причёску, хаотичную, невообразимую

Сейчас она станет такой же лохматой, как Стёрка. Ну и пускай. До чего же приятный ветер!

— Начинаем отсюда и идём вон туда, — Стёрка махнул рукой в сторону электрического зарева. — Ты высоты не боишься?

— Очень вовремя спросил, — фыркнула Эми. — Не боюсь, нет, — она вгляделась в дальний край бетонной площадки, но край терялся во мраке. Куда же там идти?

— Хорошо, — Стёрка вынул из складок шарфа очки и надел их. — Идёшь за мной, вперёд не вырываться, в сторону не уходить. Не шуметь, не болтать, говорить только там, где я разрешу. И смотри под ноги. Всё ясно?

— Сэр! Есть, сэр! — Эми вытянулась в струнку и поднесла ладонь к виску, словно отдавая честь. — Пошли скорее!

За краем площадки обнаружилась другая крыша, пониже. Вероятно, когда-то здесь был целый комплекс построек, и серые однотипные сооружения лепились друг к другу как попало, будто в детской пластилиновой поделке. Ветер, дожди и время сделали своё дело, заброшенные здания обветшали и местами обрушились. Идти приходилось то по оголившимся остовам арматуры, то по выщербленным краям стен, где от неловких движений с тихим шелестом сыпалась вниз цементная крошка, то по переброшенным через выбоины доскам, которые упруго пружинили под ногами. Эми шагала осторожно, замирая и вздрагивая всякий раз, когда опора под ногами казалась недостаточно прочной, или когда слух выхватывал из тишины непривычные звуки. Где-то внизу, в окаймлённых бетонными сколами пробоинах свистел и завывал ветер, что-то поскрипывало, подрагивало, шуршало, будто шевелилось спящее чудище. Казалось, что хаос руин живёт своей жизнью — неуютной, негостеприимной и тревожной.

Она напрягла зрение, стараясь не упускать из виду тёмную, юркую фигурку впереди: Стёрка шёл вдоль пробоин и обвалов быстро и легко, будто проделывал это уже сотни раз. В конце каждого пройденного участка он оборачивался и ждал — и тогда Эми, не желая отставать, шагала быстрее, закусив от напряжения губу и стараясь поглубже дышать, чтобы унять дрожь в коленях. Радовало лишь одно: скоро заброшенный квартал должен был закончиться.

Впереди, словно сторожевые башни, поднялись здания повыше, стены сомкнулись вокруг, наступила темнота — и гулкая тишина. Девушка огляделась — и вдруг поняла, что больше не видит своего спутника.

— Стёрка-Стёрка, выходи?

Эми могла поклясться, что сказала это довольно тихо, но голос вдруг отозвался гулким эхом, будто кто-то поднёс к её губам невидимый рупор. Звук заметался между стен, показался почти оглушающим — и она замерла, не решаясь повторить вопрос.

Стёрка выглянул из-за угла с весьма недовольным видом и приложил к губам палец, а потом указал куда-то наверх.

Ещё одна пожарная лестница вывела их на очередную крышу — куда выше первой. Эми перевалилась через парапет — и присела, облокотившись спиной на холодный бетон. Жадно вдохнула влажный вечерний воздух.

Нужно немного успокоиться.

— Что это было? — она ткнула пальцем вниз, туда, где в тёмной глубине, между стенами, казалось, ещё слышны были отзвуки их шагов. — Почему так громко?

— Акустический колодец, — Стёрка забрался на парапет рядом с ней и присел на корточки. Смерил напарницу взглядом, сверху вниз. — Предупреждал же, что говорить можно только там, где я разрешу. Будь дело во время патруля, и рядом вор, так ты бы его уже спугнула.

— Стой, стой, погоди, — от этого заявления у Эми даже дрожь в коленях прошла. — Во время патруля! А сейчас у нас что? — она озадаченно обвела жестом руины. — Вот это вот всё, это что было?

— Это был тест. Проверка, — он поднялся, прошёлся по парапету к самому краю здания и снова присел. Взвились на ветру тонкие ленты шарфа. — Хотел посмотреть, как ты поведёшь себя в новой обстановке, вот и выбрал для начала место, где нет людей.

— Чёрт возьми! — Эми вскочила на ноги. Стёрка невозмутимо взглянул на неё сквозь очки. — Могли бы уже давно вора ловить, столько времени потеряли! Ты же ещё там, в тупике сказал, что мы начинаем!

— Это была неправда, — он растянул губы в пугающей зубастой ухмылке, напоминающей оскал. — Логическая уловка.

Вопреки досаде, внутри Эми вдруг забурлила, поднимаясь, волна смеха.

— Ох Стёрка! Ты сейчас похож на Чеширского кота, который устроился работать в комнату страха! — смех неудержимо рвался на волю, и Эми с готовностью поддалась этому порыву. — Вот уж не думала, что это скажу, но ты лучше не улыбайся… так. Это реально жутко!

Она расхохоталась, и последние следы обиды растворились в этой волне внезапного веселья.

— Так что, я прошла твой тест? И где моя награда?

— Вот это, — Стёрка ткнул в сторону акустического колодца, — был провал. Ещё одно нарушение режима тишины — и прекращаем патруль, в любой момент.

Эми стёрла с лица улыбку и как можно серьёзнее закивала.

— В остальном приемлемо, — ровным тоном продолжил он. — Держишь нужный темп, препятствия проходишь быстро, но лишний раз не рискуешь. Для начала неплохо. — Он повернулся и кивнул в сторону залива. — А награда, если хочешь, — вот.

— Да ладно, я пошутила про награду, — отмахнулась было Эми, но обернулась — и осеклась.

Над заливом поднималась луна. Тёплый, канареечно-жёлтый диск, такой огромный и ясный, что можно было рассмотреть все хитросплетения тёмных и светлых пятен на блестящей поверхности. Луна полнилась светом, и его было так много, что он лился через край, затмевал блеск первых вечерних звёзд и плавил холодные тяжёлые воды залива, прокладывая по ним пылающую дорожку. Мелкая рябь покачивала лунные блики, они подрагивали, переливались — и понемногу исчезали, будто уступая в борьбе с тёмной глубиной. Городские огни, яркие далёкие точки, охватывали залив полукольцом — и смыкались рядом с луной, будто весь Мусутафу вдруг превратился в огромную сияющую оправу для драгоценного небесного камня.

— Какая большая! — выдохнула Эми, невольно подступая ближе к парапету. — Я и не знала, что так бывает!

Снизу предупреждающе дохнуло прохладой: напомнила о себе невидимая, но вполне ощутимая высота. Было видно, как мерцают огоньки одиноко стоящих домов, как сияющей гусеницей бежит по ветке рельс поезд метро, как извивается по склону холма шоссе, составленное из десятков крошечных вспышек — автомобильных фар: машины спускались по спирали вниз, от жилых кварталов к порту.

— Так бывает, но редко. — Стёрка выпрямился в полный рост. — И отсюда лучший вид. В центре района есть места повыше, но там слишком сильная подсветка, мешает.

Эми перевела взгляд с залива на напарника и вздрогнула.

Он стоял на самом краю парапета. Холодное дыхание пустоты разметало пряди волос, и луна, будто заметив наблюдателя, щедро одарила его своим светом. Жёлтые росчерки легли на складки ткани, вплелись искрами в ленты шарфа, разлились по стёклам очков. Тёмный силуэт превратился в игру света и теней, в набросок пляшущими лунными бликами на канве ночного неба, и Эми вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. Там внизу пропасть. Неужели ему не страшно?

«Красиво», — промелькнуло в сознании. И тут же, следом: — «Я тоже так хочу».

Она внимательно осмотрела парапет. Бетонный выступ был высотой по грудь и достаточно широкий. Будь они не на вершине заброшенного здания, а где-нибудь посреди улицы, она прошла бы по нему с лёгкостью — хоть спиной вперёд, хоть вприпрыжку. Почему же здесь должно быть иначе?

Эми подтянулась на руках и выбралась на холодную шершавую поверхность.

Исчезла последняя преграда, отделявшая её от пустоты. Внутри что-то ухнуло, будто тьма, полная лунных зайчиков, рывком потянула девушку к себе. Эми поспешно перевела взгляд с бездонной пропасти на залив. По спине прокатилась волна восторженных мурашек, и она победно улыбнулась. Вот так, главное не смотреть вниз.

— Страшно? — Стёрка обернулся, подошёл поближе и сел рядом с ней, свесив ноги в пустоту.

— Ты для проверки спрашиваешь? — Эми усмехнулась. — Нет. Я не боюсь высоты, — она опустилась на корточки и тоже осторожно присела на холодный бетон. — Но и забыть про высоту я тоже не могу. Всё время чувствую, что она рядом. Это тревожит… но и манит тоже.

Стёрка едва заметно кивнул в ответ.

— Хорошо. Так и должно быть.

Он спрыгнул с парапета на площадку, сбрасывая с одежды и шарфа лунные блики, и снова обернулся неприметной ночной тенью. Махнул рукой в сторону соседней крыши, за которой поднималось светлое марево искусственного света.

— Это последний нежилой дом в квартале. Отсюда и дальше будем идти среди людей. — Он повернулся к Эми, блеснув очками. — Вот теперь всё будет серьёзно. Соберись.

Она поднялась в полный рост, и на прощание взглянула с высоты на залив. Тревога отступила, растаяла в волшебном свете луны, развеялась в прохладном вечернем бризе — и сменилась щекочущим, острым предвкушением.

Все прочие ночные патрули были обязанностью — неприятной, но необходимой. Но сегодня — сегодня точно будет настоящее приключение. Даже если неуловимый вор и вовсе не объявится.

— Я готова. Идём.

* * *

Покинув заброшенный комплекс, они снова спустились на улицы, прошли несколько сотен метров — и вновь поднялись. На этот раз их вела внешняя лестница на торце семиэтажного здания: равномерные пролёты стальных ступенек с узкими перилами. На каждом этаже лестница переходила в небольшую площадку с дверью, ведущей внутрь здания. На площадках срабатывали датчики движения, и маленькие яркие лампы гостеприимно загорались над дверными проёмами, ожидая, когда кто-нибудь откроет дверь. Но герои шли не останавливаясь, всё выше и выше, пока не выбрались на плоскую поверхность крыши с аккуратным ограждением по периметру.

Ограждение преодолели быстро, в два прыжка, спустившись на соседнее здание парой метров ниже. Под ногами хрустнуло бетонное крошево, и снова стало тихо.

— План такой, — заговорил вполголоса Шота, убедившись, что на крыше семиэтажки никого нет. — Больше всего объектов с камерами находится на центральных улицах, но сейчас там и людей больше всего. Вряд ли кто-то станет совершать ограбление на виду у кучи свидетелей. Вернёмся к центру Кенобо после полуночи, когда людей станет меньше. А сейчас пройдём по окраинам. Там злодеи обычно промышляют, пока в переулках есть кого поймать.

Крыши жилых кварталов плыли чёрными островами по волнам тёплого электрического света. Разновысокая застройка Кенобо не всегда бросалась в глаза, пока идёшь по улицам, но здесь, на высоте, она вдруг обернулась причудливым рельефом, не заметить который было невозможно. На тёмных островах крыш были свои равнины, вершины и плато. Здесь не вышло бы двигаться по прямой при всём желании, и потому приходилось петлять между надстройками и дымоходами, уходить в сторону по каменным карнизам и возвращаться обратно по массивным трубам теплоцентралей, набирать высоту по пожарным лестницам и снова спускаться по скатам кровли.

В нужных местах они подходили к самому краю крыш и на некоторое время замирали, вглядываясь в полумрак внизу. С угловых зданий можно было осматривать несколько проулков сразу — несколько извилистых изгибов, освещённых одинокими фонарями и огнями редких витрин. Вглядываться в зыбкие тени, стараясь не пропустить тревожные знаки. Однако первая половина ночи выдалась спокойной: ни драк, ни нападений. Внизу, в расплывчатых пятнах света, проходили лишь редкие прохожие, спешащие домой или к ближайшему комбини.

И после каждой такой паузы, после каждого наблюдательного пункта приходилось перебираться на новый блок зданий. Спуск и снова подъём — на улицах пошире, или прыжок с крыши на крышу в совсем узких проулках. Для первого прыжка Шота выбрал самый узкий из тупиков. И всё же, когда он сообщил Шутке, как именно придётся преодолеть препятствие впереди, в её глазах мелькнул неподдельный страх. Но — нужно отдать должное: она собралась и без долгих колебаний перемахнула через проём вслед за Шотой, вполне технично приземлилась, ушла в кувырок и поднялась на ноги целой и невредимой. Без лишних возражений и громких возгласов, практически молча. Шота одобрительно хмыкнул.

Чем дольше он видел напарницу в деле, тем спокойнее становилось на душе. Он ожидал худшего. Ожидал, что Шутка отнесётся к походу по крышам легкомысленно и безалаберно. Что станет рисковать понапрасну и бравировать своей храбростью, наплевав на правила безопасности — или, наоборот, спасует в неподходящий момент, как только опасность окажется серьёзнее, чем она ожидала. Что не утерпит и станет болтать, несмотря на режим тишины, что непременно вытворит что-нибудь этакое в самый неподходящий момент. В общем, что от действий Шутки лучше заведомо ожидать какого-нибудь подвоха, ровно так же, как от её слов, что одно станет прямым продолжением другого. А когда не знаешь, чего ждать, всегда лучше готовиться к худшему — и Шота был готов.

Похоже, он ошибался. Шутка добросовестно выполнила все его указания. Её подготовки и навыков вполне хватает, чтобы держаться с ним наравне — по крайней мере пока они идут без спешки. А все её недочёты легко объясняются неопытностью — или страхом. Никакого намеренного саботажа.

Шота неловко потёр затылок. Иди разбери, то ли он пессимист и зря сгустил краски, то ли у Шутки просто сегодня такой настрой — быть ответственной, а в другой раз всё могло бы сложиться иначе. Как бы то ни было, факт оставался фактом: сегодняшнее дежурство пока что проходило достаточно гладко.

— Осмотрим ещё пару мест в этом квартале и дальше идём в сторону частного сектора. Там вор тоже отметился несколько ночей назад. Проверить не помешает.

— Ладно! — Шутка вскочила и с готовностью завертела головой. — А в какую сторону частный сектор? Тут, — она обвела рукой крыши, — как будто какая-то отдельная география. Как будто весь район разобрали на части, а потом перемешали и собрали заново! Мы сейчас вообще где?

Ах да, точно. Этому её тоже придётся учить.

Шота подошёл поближе.

— Пять минут на ориентирование. — Он указал рукой в сторону. — Что ты видишь?

Шутка послушно вгляделась в ночную мглу. Справа, на горизонте виднелось высокое сооружение, усыпанное яркими огнями.

— Вижу телебашню, — задумчиво отозвалась она. — Это в центре Мусутафу. Ага! Значит, центр в той стороне!

— Так, — кивнул Шота. — Смотри дальше по сторонам. Ищи знакомые высокие объекты.

Она закрутила головой, а потом улыбнулась и указала чуть в сторону от телебашни.

— Вон мигает маяк. Он на выходе из залива. Всё сходится, залив и центр в той стороне.

— Можешь проверять себя по ветру, — кивнул Шота. — Ветер по ночам всегда дует с моря. А теперь — что ты слышишь?

Шутка принялась вслушиваться так старательно, что даже зажмурилась от усердия.

— Поезд шумит, вон там — наконец сказала она, указывая рукой вправо. — И поток машин — вон там, — она указала влево, а потом подскочила, распахнула глаза и принялась вглядываться в темноту. — И подсветка в той стороне, вон какая интенсивная, там большой проспект!

Она подбежала к краю крыши и, вытянув голову, принялась разглядывать соседние строения.

— Блики красного, белого и зелёного во-он там! — послышался радостный голос из темноты. — Это новая пиццерия, у них вывеска неоновая, и цвета как итальянский флаг! О! Я знаю, где мы! — Она вприпрыжку вернулась обратно и победоносно взглянула на Шоту. — Мы на углу Шестой и Девятой! Частный сектор — в той стороне!

Шота молча кивнул и одобрительно вскинул вверх большой палец.

Очень даже неплохо. Быстро сообразила.

— Раз всё понятно — идём.

— Погоди, погоди! — она вдруг заволновалась и завертелась на месте. — Вон в той стороне, за углом центральный полицейский участок, а с другой стороны — аллея с декоративными соснами, тихая такая? Там ещё вся застройка низкая, только одна многоэтажка посередине торчит?

— Ну, допустим? -пожал плечами Шота.

— Пойдём туда! — она приплясывала на месте от нетерпения. — К многоэтажке! Ненадолго, всего на минутку!

— Зачем?

— На месте объясню! Это правда быстро. Пойдём, пойдём!

Она отбежала на пару шагов — и остановилась, выжидая. Шота недоумённо зашагал следом.

Обогнули пару надстроек, за которыми прятались выходы на внутренние домовые лестницы, протиснулись по карнизу на соседнюю крышу и остановились. Темноту впереди рассекал чёткий направленный поток света.

Шутка рванулась было к нему, но Шота ухватил её за плечо.

— Там прожектор, — предупреждающе шикнул он. — Куда ты? Выйдешь, и тогда…

-…буду отбрасывать тень на всю многоэтажку, — закончила она и как-то странно улыбнулась, светло и мягко. — Я знаю. Это то самое место, где я тебя впервые увидела.

— В каком смысле? — насторожился Шота.

— Ямура устраивал нам экскурсию в день знакомства. Вывел на аллею, дошли до этого места, а тут, на крыше — ты, — улыбка расцвела на её лице. — Ну, пошли, не переживай! Прохожие внизу даже не смотрят ни на эту крышу, ни на тени. Мы бы и сами ничего не заметили, если бы Ямура не сказал.

— Не помню такого, — смущённо буркнул Шота, переходя ближе к освещённому участку. Они замерли перед самым прожектором, на последнем клочке тьмы.

— Так ты и не должен помнить, с чего бы, — Шутка заливисто рассмеялась. — А вот я запомнила отлично. Ух, как ты эпично смотрелся, глаз не отвести! Я тогда представляла тебя совсем другим.

— И каким же?

— Да… неважно, — Шутка замялась. — Нафантазировала всякого, теперь даже вспоминать смешно. — Она нетерпеливо потопала ногой. — Пойдём поближе, всего на минутку! Я тоже хочу гигантскую эпичную тень!

— У тебя одна минута, — сдался Шота, и Шутка рванулась в поток света. Встала в профиль и сложила из ладоней «собачку», как в детском театре теней. Тень на стене задёргала «ушами» из пальцев и пару раз открыла рот.

Между тем Шота в некоторой растерянности прошёл к краю крыши и уставился вниз, силясь вспомнить тот вечер, о котором рассказывала Шутка. В конце концов, не так уж часто он выходил на это хорошо освещённое место, такие случаи за последние месяцы по пальцам посчитать можно. Что-то смутно всплывало в памяти, но…

Шутка наигралась с тенями и выпрямилась, устремила взгляд вдаль. Огромная тень шевельнулась, повторяя за ней движение, и Шота непроизвольно оглянулся на стену многоэтажки.

Они с Шуткой стояли достаточно далеко друг от друга. Но свет прожектора играл с окружающим пространством по своим правилам — раскраивал длинные полосы темноты на части и сводил их снова под самым невероятным углом, то сближая, то отдаляя предметы — будто фокусник, демонстрирующий детям удивительные иллюзии.

А потому сейчас на стене поднимались две гигантские, чёткие тени, вставшие рядом — плечом к плечу.

* * *

Следующий проём между крышами преодолели по верху. При взгляде снизу в этом месте находилась неширокая улочка, вся застроенная магазинчиками и лавками. Кто-то из предприимчивых торговцев соединил здания слева и справа от входа крепким карнизом со светящейся надписью «Свежайшие продукты здесь!». Вероятно, днём или вечером здесь было не протолкнуться через толпы желающих эти продукты приобрести, но сейчас, когда на часах было за полночь, улочка была совершенно безлюдна. Ветер гулял среди пустых ящиков, сложенных аккуратными стопками, лунный свет стекал потоками по тусклому металлу защитных ролет на дверях и окнах.

Герои прошлись вдоль края крыш, убеждаясь, что на улочке нет посторонних и все двери плотно закрыты. Потому Шота махнул рукой в сторону карниза. Надпись была выключена, и буквы проступали на металлическом каркасе тёмными бесформенными наростами.

— Переходим там.

Даже в темноте было заметно, как по плечам Шутки пробежала дрожь.

— Стёрка, там ширина сантиметра три, — она неуверенно развела руками. — Ещё и буквы эти, об них споткнуться раз плюнуть. Как там вообще ходить?

Вместо ответа Шота проследовал к карнизу, шагнул на холодный металл и неспешно перешёл на соседнюю крышу. Обернулся. Шутка замерла на краю, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь сделать первый шаг.

Боится. Следовало ожидать, что рано или поздно так выйдет. Шота вздохнул, борясь с желанием поторопить напарницу и поскорей продолжить патруль. Страх высоты — это обычный, нормально работающий инстинкт самосохранения, было бы куда хуже, если бы её вовсе ничего не пугало. Такой страх нужно не подавлять, а тренировать. Вот пусть и пройдёт это место в своём темпе, пусть его прочувствует.

Шутка медленно двинулась вперёд по карнизу. Аккуратные, плавные движения — было видно, как она осторожно ощупывает носком кроссовка пространство перед собой, ставит ногу, замирает, убеждаясь в надёжности опоры, и снова шагает. Взгляд направлен не вверх и не вниз, а вперёд под углом, одновременно и на опору, и на крышу впереди, дышит глубоко, но мерно, помогая себе — успокаиваясь.

Всё правильно делает. Ещё пара таких переходов — и начнёт чувствовать, что к чему.

— А ч-чёрт, — вдруг сдавленно донеслось с карниза. — Шнурки развязались!

Шутка неловко повела правой ногой: шнурки кроссовок зацепились за край одной из букв, вытянулись, и теперь при каждом шаге свисали ниже карниза, порываясь обмотаться вокруг острых металлических краёв.

Зачем она вообще надела обувь со шнурками? Или это он забыл её предупредить, что так делать нельзя?

— Стой на месте, — бросил Шота. Сделал шаг навстречу, протянул руку. — Теперь держись и выходи.

Ладони сомкнулись, Шота шагнул назад — и спустя пару секунд они уже стояли на крыше. Рука у Шутки оказалась холодная, чуть дрожащая, и когда она принялась завязывать шнурки, мягкие петли не слушались, норовя то и дело выскочить из непослушных пальцев.

Не то нервничает, не то замёрзла.

— Холодно? — уточнил для проверки Шота. Шутка неопределённо повела рукой.

— Нежарко. Мы много стоим, мало двигаемся. Я-то думала, будет наоборот!

— Наоборот тоже будет, — Шота поскрёб щёку, собираясь с мыслями. По всему выходило, что план патруля придётся немного изменить. — Сейчас пойдём вниз. Сделаем паузу.

* * *

Маленький круглосуточный комбини, пятно живого света посреди ночной тьмы, стоял так близко к пожарной лестнице, что, казалось, открыть входную дверь можно прямо с последней ступеньки. Здесь, в закоулке под защитой стен, ветра не было вовсе, и воздух ощутимо потеплел. Шота спрыгнул на асфальт и кивнул в сторону ярко освещённой двери.

— Кофе, еда, туалет. У тебя пятнадцать минут. Можешь остаться внутри, там теплее.

— Отлично, — выдохнула Шутка с заметным облегчением и скрылась за дверью.

Шота отошёл в тень и присел на корточки, вслушиваясь в тишину и размышляя о том, как лучше будет перестроить маршрут патруля.

Он был уверен, что всё отведённое на отдых время Шутка проведёт внутри, но вскоре она появилась снова, допивая порцию кофе. Нашла Шоту взглядом, подошла поближе и встала рядом.

— Спасибо! — её голос заметно повеселел. — Очень нужна была передышка!

— В следующий раз одевайся теплей, — проворчал Шота. — Холод — твой враг. Ухудшает координацию, снижает внимание и просто отбирает силы. И обувь бери без завязок.

Шутка согласно покивала и опустилась на асфальт, чтобы перевязать покрепче шнурки.

Шота смотрел, как ловко мелькают длинные пальцы, затягивая и расправляя узлы. Оставалось что-то ещё, о чём нужно было сказать, кроме замечаний по одежде и обуви, но что? Быстрые, чёткие движения кистей завораживали, не давали сосредоточиться, сбивали мысль. Какие у неё тонкие, изящные руки, когда на них нет тяжёлых боевых перчаток. Раньше он этого не замечал, да и когда было заметить?

«Если мы пойдём со злодеем врукопашную, этим рукам придёт конец»

— Вспомнил, что хотел сказать, — Шота откашлялся. — Почему ты руки ничем не защитила? Как будешь драться, если понадобится?

— Ты сказал геройский костюм не надевать, а перчатки ведь часть костюма! — она виновато пожала плечами. — Как-то не подумала? Ты прав, бить злодеев будет сложновато. Ну ничего, один раз как-то выкручусь.

Шота задумчиво похлопал по карманам и вытянул пару перчаток без пальцев. Потрёпанная чёрная кожа, растянутый фиксатор у запястья. Шутка бросила на них удивлённый взгляд.

— Твои? Ни разу не видела, чтобы ты их носил.

— Раньше носил, — Шота протянул перчатки ей. — Когда учился с шарфом работать. Тогда были нужны, а сейчас только мешают и место занимают. Забирай.

— Спасибо, — задумчиво ответила Шутка, почему-то не сводя взгляда с его рук. — Знаешь, я ещё там, на карнизе почувствовала, думала показалось, но, наверное, нет… Дай-ка руку!

Она придвинулась, ухватила Шоту за ладонь, быстро перевернула её и поднесла к свету.

— Ничего себе, какие мозоли! — тонкие тёплые пальцы осторожно скользнули по загрубевшей коже. — Сплошным слоем, первый раз такое вижу. Суровая штука твой шарф, никогда бы не подумала!

«У неё руки отогрелись», — машинально отметил Шота. Он попытался было отдёрнуть ладонь, но не слишком уверенно. Тёплые щекочущие прикосновения были непривычны, незнакомы — и странно приятны.

— Всё. Всё, хватит, — он наконец-то отнял руку и поднялся. — Надевай перчатки и пошли. Перерыв окончен.

Перчатки были велики, они свободно легли вокруг ладони. Шутка затянула до предела фиксатор и помахала перед собой внезапно увеличившимися кистями, словно чудище — лапами.

— Стёрка, смотри — я кайдзю! Р-р-р-р-р!

— Кошмар, — вполне искренне содрогнулся Шота, поднял стаканчик от кофе и метнул его в урну. — Всё, идём. У нас ещё половина ночи впереди.

Скрипнули ступени пожарной лестницы, и площадка перед комбини опустела.

---

Примечания:

Автора немного занесло, и события, рассчитанные на одну главу, в итоге разделились на две главы — одна помедленней, другая поживее. Это медленная)

Продолжение — в пятницу, 4 февраля. Спасибо, что читаете!

Луна преодолела половину пути по небосводу. Небольшой квартал, застроенный частными домами, прошли низом — по узким улочкам, где было так тихо, что можно было расслышать, как в рассеянных лучах фонарей с жужжанием вьётся первая весенняя мошкара. Камеры за воротами и заборами пристально всматривались в героев тёмными линзами. Но ни одну из них этой ночью вор не потревожил.

И вот теперь они вновь уходили вверх. Снова поднялся утихший было ветер, заблестели под луной двускатные и ровные крыши маленьких домиков и коттеджей, очерченные зыбким светом фонарей.

— А по этим крышам можно ходить? — Эми указала на оставшийся внизу квартал. Стёрка сдвинул очки на лоб.

— Можно, если очень нужно. Но хлопотно. Жильцы отлично слышат, когда кто-то топчется у них над головой. И кровля слишком разная — форма, покрытие, сложно двигаться. — Он подошёл ближе к краю и указал на крыши вразброс: — Черепица, битум, опять черепица. Металлочерепица, сталь.

— А вон то тёмное? — Эми показала на чёрную, матово блестящую поверхность. Стёрка поморщился.

— Солнечные батареи. К ним вообще лучше не подходить. Дорогие и хрупкие.

— Откуда знаешь? Личный опыт? — живо заинтересовалась Эми. Стёрка промолчал, и она поднажала: — Ну же, ну, я угадала? Расскажи, как ты побегал по солнечным батареям! Жильцы тебе счёт выставили?

— Я им вора поймал, — нехотя отозвался он. — С меня тогда списали только половину ущерба.

Эми зажала рот руками, старательно заглушая рвущийся наружу смех.

— Хватит ржать, — он раздосадовано выдохнул и снова спрятал глаза за очками.

— Всё, всё! — смех наконец-то унялся, и Эми чуть виновато подняла взгляд. — Ты просто весь такой суровый и опытный, и вдруг — ты платишь за ущерб! Контраст!

— Я, по-твоему, родился опытным, что ли? — в голосе не было обиды, только ворчливое раздражение. — Учись на чужих ошибках, наделаешь меньше своих.

— Так на своих-то опыт лучше запомнится! — Эми выдохнула последний смешок. — И точно будет над чем посмеяться. Пойдём дальше скорей! — она нетерпеливо вскочила. — Не терпится поскорей наделать собственных ошибок!

* * *

К центральным кварталам вернулись далеко за полночь. Здесь было светлее, но уже почти безлюдно. Принялись двигаться от камеры к камере, не удаляясь от больших улиц и огней.

Свет фонарей и витрин волной поднимался по стенам, доходя до уровня вторых и третьих этажей, а дальше словно впитывался в бетон и распадался на яркие квадраты освещённых окон. Где-то под перекрытием крыши и на площадках пожарных лестниц шумели голоса: похоже, на одном из верхних этажей допоздна гуляла большая компания. Ветер нёс звуки далёкого шоссе и перестук колёс поезда по рельсам.

— Знаешь, обычно во время ночных патрулей всё как-то чересчур, — задумчиво сказала Эми, всматриваясь в освещённый колодец узкого переулка, где камер было сразу три. — То слишком ярко, то темень непроглядная, то толпы, то пустота. А тут всё… равномерно. И света везде достаточно, и звуков. И люди — вот они, рядом. Всего в меру.

— Главное, чтоб эти люди нас не заметили, иначе будет много лишних вопросов, — Стёрка поднялся. — Переходим дальше. Прыгать будем вон там.

Эми поёжилась и в который раз за ночь с толикой зависти проследила, как Стёрка разбегается и перелетает через мигающий огнями проём переулка — чёткий силуэт взмывает в лучах света, группируется и исчезает во мраке на другой стороне. Ладно, допустим сейчас она сделает то же самое, но как унять дрожь в коленях и успокоить сердце, которое каждый раз норовит вырваться из груди?

Разбег, толчок. Вспыхнули внизу яркие огни, в лицо бросился встречный поток воздуха. Край здания стремительно приближался, и в груди что-то сжималось. Долетит? Не долетит? Тёмное поле внизу, толчок, кувырок, приятное чувство опоры под ногами. Всё в порядке, только в ушах шумит да пульс громом отдаётся в висках.

— Скажи честно, ты боишься? — она поднялась и отряхнула одежду. Колени всё ещё предательски вело. — Когда прыгаешь, когда ходишь по узкому краю? Что, чёрт возьми, нужно сделать, чтобы не бояться? Научи!

— Нужно делать то, что страшно, — Стёрка пожал плечами. — Нет другого способа. Делать десять, двадцать, сто раз, пока страх не присмиреет. Но совсем не бояться не получится, — он махнул рукой в сторону края, и они неспешно зашагали между дымоходов и антенн. — Кто совсем не боится, тот мертвец, или скоро мертвецом станет. Надо, чтобы страх притих и не мешал работать, и тогда… — он осёкся, будто раздумал заканчивать фразу, но под испытующим взглядом Эми всё же договорил: — Тогда это даже начинает нравиться.

— Так мы полночи лазим по крышам, потому что это рационально, или потому что тебе это нравится? — рассмеялась Эми. Они подошли к углу здания, и внизу раскинулось широкое море огней. Длинные неоновые знаки на соседней высотке висели так близко, что надписи на них распадались на отдельные тонкие трубки, полные яркого света.

— Одно другому не мешает, — сухо ответил Стёрка. — Сколько объектов с камерами сейчас в поле зрения?

Эми оглядела улицы, припомнила схему расположения камер и привычно присмотрелась в поисках ярких мигающих точек на ближних строениях.

— Десять. Я понимаю, к чему ты клонишь, — она осторожно присела на бетонное ограждение. — По низу мы бы обходили их минут пятнадцать, а то и больше, а здесь всё видно из одной точки. Но даже если мы заметим вора, что толку? Пока отсюда спустишься…

— Десять секунд на спуск, — прервал её Стёрка. — Откуда угодно. Почти.

— Это как? — воззрилась на него Эми. Он молча оттянул пальцем петли шарфа, демонстрируя тускло блестящие ленты. Девушка невольно вздрогнула.

— Я бы всё же предпочла лестницу.

Отправились дальше, и вскоре почти завершили полный круг, выйдя к тому же месту, где начинали. Луна скрылась за горизонтом, тёмное небо посерело, предвещая скорое появление солнца.

— Скоро рассвет, — заметила Эми, вглядываясь в светлеющие небеса. — Не нашли мы вора. Не повезло. И восход отсюда не разглядеть, высотки всё заслоняют. Обидно.

— Пошли, — одёрнул её Стёрка. — Патруль ещё не закончен.

* * *

К рассвету замкнули маршрут в кольцо и вышли к краю жилых кварталов. Исчезли ряды ярких неоновых знаков и светлые витрины, заметнее проступил неприкрытый бетон стен и ряды тёмных окон. Кенобо спал самым крепким, предрассветным сном. Мигали зелёным и красным светофоры на пустой дороге, на обочине догорали фонари. Линзы дорожных камер на столбах отражали тёплый электрический свет, отбрасывая на асфальт лёгкие, едва заметные блики.

Восход встретили на крыше жилой пятиэтажки, на перекрёстке двух улиц. Соседние здания, куда более высокие, удачно расступались вокруг, не заслоняя обзор, и в просвет между ними, будто в окно, был виден залив — гладь воды в лёгкой дымке и алая кромка неба. На кромке огненным сгустком набухал край солнечного диска, медленно прорезал себе путь через линию горизонта — и вот, наконец, тёмно-синяя, чернильная тьма подалась в стороны, отступила под неудержимым натиском нового дня. Искрами вспыхнули капли росы на бетонной площадке крыши, и воздух словно бы неуловимо потеплел. Где-то вдали едва слышным отзвуком приветствовали возвращение солнца птичьи голоса.

Шутка осторожно смахнула росу и присела на край парапета.

— Так красиво. Я и не знала, что из этой части района можно увидеть восход.

— Патруль ещё не закончен, — напомнил Шота. — Следи за камерами.

Она молча закивала, и снова повернулась к солнцу. Тёплые оранжевые отсветы сплелись с прядями зелёных волос, заискрились на изумрудной радужке глаз, будто рассвет решил раскрасить Шутку в цвета её геройского костюма. Только в костюме это сочетание казалось кричащим и неестественным, как будто девушка нарочно подобрала самые вырвиглазные оттенки, а сейчас в этом сплетении огня и зелени было что-то завораживающее. Какая-то мягкая, живая гармония, будто пляска отблесков костра на весенней листве…

— Хочешь есть? — спросила вдруг Шутка, и Шота встрепенулся. Невольно отвёл взгляд от залитых солнцем прядей.

Шутка протягивала ему большое зелёное яблоко — большое, матово блестящее. Шота неуверенно принял угощение, девушка тут же вытащила из кармана второе яблоко и впилась в него зубами.

— Ты их что, всю ночь с собой таскала?

— Нет, взяла во время перерыва, — она улыбнулась. — Вспомнила, как ты говорил, что на крышах еда намного вкуснее, решила проверить. Считаю, ты был прав! — она радостно взмахнула откушенным яблоком и снова вгрызлась в сочную мякоть.

Точно, она ведь знает про еду на крышах. Он сам ей рассказал. Она вообще… довольно много знает. Шота задумчиво покрутил в руках яблоко. В этой фразе прозвучал вдруг отголосок ночного разговора — того, мучительного, освобождающего и необходимого, о котором они больше ни разу не вспоминали.

«Я так и не сказал ей спасибо за этот разговор».

Он потёр затылок. Забытое было чувство благодарности всплыло вновь — и ненавязчиво требовало выхода. Мысли завертелись в поисках уместных слов.

— Знаешь, я поговорил с Ямадой, — наконец решился Шота. — Ты была права, нам обоим это было нужно.

— Помирились? — она дожевала яблоко и сунула огрызок в карман.

— Мы вроде и не ссорились? Но стало намного лучше, — он вдохнул поглубже и перешёл к главному: — Так что спасибо тебе. За всё.

— Да брось, не за что! — она вскинула большие пальцы и расплылась в улыбке. — Молодцы! Друзья не должны теряться, это неправильно! — Улыбка угасла, и Шутка добавила, уже тише: — А если вдруг нужно будет… ну, ещё поговорить, когда-нибудь, то ты обращайся, не молчи. Ладно?

Шота кивнул, и оба затихли. Выждав немного, Шутка перегнулась через парапет и принялась старательно рассматривать безлюдную улицу.

И вдруг вскочила на ноги, указывая вниз и лихорадочно блестя глазами.

— Камера! Стёрка, смотри на камеру!

Уличная камера на столбе медленно поворачивалась, будто сама собой. С высоты движение было почти не заметно, но его выдавал светлый блик от линзы. Яркое пятно скользило по асфальту и постепенно подбиралось к стене здания.

— Это он! Это вор! Больше некому! — восторженно зашептала Шутка, наполовину высунувшись за край парапета. Шота потянул её за плечо и заставил присесть.

— Нельзя, чтобы он нас заметил. Мы должны увидеть его первыми.

Он выглянул за ограждение. Камера теперь была направлена в сторону от перекрёстка. Вне угла обзора оставался светофор, пара входов в жилые дома и — совсем рядом с ними — угловое здание с парой цветочных клумб у входа и вывеской «Электроника и аксессуары». Под вывеской, это Шота знал наверняка, установлена ещё одна камера — частная.

В глубоких, не затронутых рассветом тенях проступило движение — и ко входу в магазин электроники приблизился силуэт человека. Тёмная одежда, тёмный капюшон, тёмные перчатки. Он замер в паре метров от дверей, сделал несколько пассов руками, а затем, совершенно не таясь, выступил из теней и направился прямо ко входу.

— Сделал что-то со второй камерой, точно тебе говорю! — если бы не необходимость скрываться за парапетом, Шутка наверняка прыгала бы от нетерпения. — Пойдём вниз скорей! Поймаем его на горячем!

— Пусть войдёт внутрь, — остановил её Шота. — Нужно знать, как он вскрывает замок, как деактивирует датчики. Пусть сам нам всё покажет.

Вор снова задвигал ладонями в воздухе, ни к чему не прикасаясь, а потом нажал на дверь — и та без видимых усилий отворилась. В полной тишине — ни звуков взлома, ни визга сирены. Низкая фигура в тёмном исчезла за порогом.

— Всё, — Шота вскочил, и Шутка последовала за ним. — Спускаемся и берём его.

Девушка рванулась было к пожарной лестнице, но Шота поймал её за плечо.

— Спускаемся прямо здесь и быстро, — он указал на ограждение. — Залезай.

Ленты шарфа взвились вверх, плотной петлёй обвили металлическую лестницу на пристройке. Шота вскочил на бетонный парапет, обхватил Шутку за талию, повернулся спиной к пустоте и, удерживая закреплённую ленту шарфа свободной рукой, откинулся назад.

Строго говоря, это было даже не падение, а всего лишь цикл из пары прыжков по стене, как скоростной спуск в скалолазании. Но в момент первого рывка, когда мир вокруг будто опрокинулся навзничь, когда перевернулось небо и перед глазами мелькнул, удаляясь, край бетонного парапета, Шутка вдруг дёрнулась — и тишину огласил короткий, резкий вскрик.

— Не ори! — шикнул на неё Шота, но было уже поздно.

Звук заметался меж высоких зданий, рассыпался на отзвуки и громким эхом отразился от стен акустического колодца.

Дверь магазина распахнулась, и на пороге возникла низкая фигура в тёмном.

Шота сделал последний прыжок, но не успел коснуться земли. Невидимая сила подхватила их в полёте, швырнула в сторону и ударила оземь. Он разжал руки, сгруппировался и смягчил падение, краем глаза заметив, как Шутка проделывает то же самое. Ленты шарфа, лишившись нагрузки, с тихим шорохом потянулись обратно к владельцу.

— Я же говорила, что предпочитаю лестницу! — Шутка вскочила на ноги — и тут же снова пригнулась. Увесистая клумба с цветами, украшавшая вход в магазин, пронеслась по воздуху и с грохотом обрушилась в полуметре от них, разлетелась от удара фейерверком зелени, земли и осколков.

— Хотела опыта на своих ошибках — получай! — Шота закрутил головой в поисках противника, но улица казалась пустой. Казалась пустой ровно пять секунд, пока вторая клумба, сестра-близнец первой, не взмыла в воздух, не понеслась в их сторону и не рухнула в паре шагов от груды осколков. И в ту же секунду тёмный силуэт выскочил из-за дверей магазина, бросился наутёк и свернул за угол.

Герои рванулись следом.

— У его сил малый радиус действия, — бросил Шота, не сбавляя темпа. — Метров десять, не больше. Догоняем, близко не подходим, применяем причуды, и я его ловлю.

— О, кто-то решил озвучить план! — даже на бегу Шутка умудрялась оживлённо жестикулировать. — Отлично! Одобряю!

До проулка, в который направился вор, она добралась первой — и отпрянула в сторону прежде, чем успела свернуть.

Маленький жёлтый скутер вылетел из-за угла под громкий рёв мотора. Вор приник к рулю — низкая коренастая фигура в плотном мотоциклетном костюме и шлеме. Шота активировал причуду и выбросил перед собой две петли шарфа, одну за другой, но вор поднял руку — и ленты словно натолкнулись на невидимую преграду, а потом та же незримая сила толкнула Шоту в грудь, отбросив его в сторону на несколько метров. Ещё один взмах руки — и рядом с ним приземлилась Шутка. Преступник вырулил на середину дороги и прибавил газу.

— Стой! — завопила Шутка, вскакивая и бросаясь вдогонку. — Стёрка! Что за ерунда? Почему ты не стёр его причуду?

— Потому что я не вижу его, — Шота догнал напарницу в два прыжка, и оба ускорились. — Вижу его костюм, шлем, перчатки — но не его самого. Слишком плотно всё закрыто.

Маленький жёлтый скутер стремительно набирал скорость. Шутка неслась вперёд так быстро, что кроссовки, казалось, и вовсе не касаются земли. Шота не отставал, но с каждым шагом всё отчётливей осознавал, что эта погоня бессмысленна. Разница в скорости была слишком велика.

— Мы его не догоним, — выдохнул он. — Зови своих, кто там у тебя на дежурстве сегодня. Нужен кто-то более мобильный, чем мы.

— Ну уж нет! — огрызнулась Шутка, и из последних сил прибавила ходу. Сбивчивое дыхание рвало её фразы на части — Я! Его! Не упущу! Быстрей, Стёрка, быстрей! Я знаю, как его догнать!

Вырвались за край жилой застройки, к началу шоссе. Жёлтый скутер почти исчез вдали, вышел к серпантину дороги на холме. А за поворотом вдруг ярким пятном вспыхнули граффити на бетонных стенах: череп с высунутым языком, вскинутый кулак и надпись «Демоны».

И парковка, полная мощных мотоциклов. Почти полная: часть байков уже разъехалась, а к оставшимся неспешно подходили седоки — тёмные куртки с рядами иероглифов и длинные плащи в пол, высокие сапоги и повязки с красно-чёрным орнаментом, вычурные причёски и броские тату.

— Эйкичи! — завопила Шутка и замахала руками. К ней обернулся высокий светловолосый парень в тёмных очках и короткой куртке, с сигаретой в зубах. — Мне нужна твоя одежда и мотоцикл!

Эйкичи вскинул на лоб очки, смерил героев озадаченным взглядом и начал стягивать с плеч куртку.

— Стой-стой, я шучу! — она затормозила возле парковки, задыхаясь от бега. — Одежду можешь оставить себе. Но мотоцикл очень нужен! Для погони за злодеем, прямо сейчас!

— Рад помочь героям, — неуверенно ответил байкер. Быстрым шагом подошёл к стоящему рядом «Кавасаки», стянул закреплённую у сиденья бейсбольную биту и отбросил её в сторону. — Как и полагается законопослушным гражданам.

Шота недоверчиво хмыкнул, но Шутку, похоже, ничего не смутило.

— Ты нам страшно помог, спасибо! — она легко запрыгнула на сиденье, опустила на руль руки в чёрных перчатках и тут же накренилась в сторону вместе с мотоциклом. Ноги едва доставали до земли.

— Эйкичи, а дашь очки поносить? Мне бы очень пригодились! — она бросила взгляд на Шоту и поманила его рукой. — Стёрка, чего стоишь? Прыгай сюда скорей! Я умею водить!

Шота неохотно опустился на сиденье позади Шутки и выровнял мотоцикл. Эйкичи стянул со лба очки и протянул их девушке.

— Забирай, конечно, — в его голосе проступила лукавая нотка. — А насчёт одежды ты точно пошутила? К твоему возвращению я сниму что угодно, только скажи.

— С этим пока не спеши! — широко улыбнулась Шутка, включая зажигание. Заурчал мотор, и «Кавасаки» тронулся с места.

— Надеюсь, он у тебя застрахован! — крикнула девушка на прощанье, но ответ утонул в нарастающем шуме встречного ветра.

* * *

— Что это было? — Шота повысил голос, пытаясь перекричать рёв мотора. Они стремительно набирали скорость. Шоссе разворачивалось впереди широкой тёмной лентой, волосы Шутки отчаянно бились на ветру, путаясь в петлях боевого шарфа.

— Это был флирт, Стёрка! — радостно прозвучало в ответ. — Я ему нравлюсь!

— Я не об этом! — Шота подался было в сторону, но мотоцикл тут же повело, и он торопливо выровнялся, восстанавливая баланс. — Нашла у кого просить помощи! Они ненамного лучше злодеев. Видела, как он биту выбросил, чтоб тебе компромат не оставлять?

— Это для бейсбола, я же говорила! — беспечно отозвалась Шутка. — Ты там не дёргайся лишний раз, это мешает! Наклоняйся на поворотах вместе со мной, будет легче управлять! Вот сейчас!

Она легко наклонилась вправо, и Шота повторил её движение. «Кавасаки» накренился и плавно вошёл в поворот.

— Отлично! Схватываешь на лету!

Шота замолчал и постарался прислушаться к ощущениям. Прошли второй поворот, за ним третий. Шутка вела мотоцикл плавно и аккуратно, несмотря на скорость, и уловить равновесие оказалось куда легче, чем казалось на первый взгляд. К четвёртому повороту он подстроился под её движения и наконец-то почувствовал себя поуверенней.

Постепенно приближались к заливу, впереди мелькала водная гладь, залитая светом. Солнце понемногу поднималось всё выше, и смотреть вперёд становилось всё сложней. Шота начинал понимать, зачем Шутка попросила перед поездкой тёмные очки, его собственные сейчас защищали разве что от встречного ветра. Он проморгался, чтоб дать краткий отдых глазам, и снова пристально уставился вперёд.

За очередным поворотом дороги мелькнул жёлтый скутер.

— Вижу его! — ликующе закричала Шутка, выжала сцепление и мотоцикл помчался ещё быстрей. — Какой план?

Шота задумался. Пока вор защищён одеждой, он надёжно вооружён причудой, её не стереть. И даже если выйдет, к примеру, сбить с него шлем, он всё равно будет двигаться дальше. Скутер-то никуда не денется.

Нужно перерезать ему путь. Радиус действия причуды небольшой, он не успеет избавиться сразу от трёх помех на пути, от мотоцикла и двух ездоков. Ему придётся затормозить.

— Обгони его.

— Это будет непросто! Держись крепче!

Она взяла вправо и пошла на обгон, прижимаясь к самому краю встречной полосы. Приблизился склон холма, в зеркале заднего вида замелькали деревья, трава и металлическая лента защитного ограждения.

Вор заметил их. Вскинул затянутую в перчатку руку — и перед мотоциклом словно выросла упругая стена. «Кавасаки» бросило в сторону, переднее крыло заскрежетало по металлу отбойника, высекая искры. Шутка выжала тормоз, ушла назад и вновь пристроилась на расстоянии от скутера. Вор поспешно ухватился за руль снова: похоже, вести одной рукой ему было непросто.

— Так мы его не обгоним! — крикнула Шутка. — Ещё повезло, что вбок бросил, а не назад, а то соскребали бы нас с асфальта!

Вор поднял руку снова — и автомобиль на встречной полосе неловко завилял из стороны в сторону, а потом ринулся прямо к мотоциклу. «Кавасаки» ушёл вправо в последний момент, едва разминувшись с авто. Позади раздался скрежет тормозов, но удара не последовало: похоже, водителю удалось справиться с заносом.

— Не угробит нас, так угробит кого-то ещё! Стёрка, нужен другой план!

Перед ними замелькала стайка дорожных знаков, но Шота не стал в них всматриваться. Кажется, впереди развилка и что-то ещё. Но Шутка вдруг наклонилась в сторону — и ушла влево, на открывшийся за деревьями съезд с дороги. Шота уже привычно повторил её движение, помогая мотоциклу войти в поворот, и лишь потом опомнился.

— Ты куда?

— Я его обгоняю! Только так, чтобы он нас не видел!

Эта дорога шла параллельно шоссе, но была не такой широкой. Снова пронеслись мимо дорожные знаки, яркие, приметные, и снова Шота не успел разобрать, что они означают. Слева и справа поднялись деревья, по асфальту заметались тени от листвы. Шум ветра притих, и остался лишь гул мотора — ровный, монотонный.

— Вернёмся обратно через два километра, — здесь Шутке не приходилось перекрикивать ветер, и её голос стал громче. — До тех пор постарайся не дёргаться, что бы ни случилось.

Этого ещё не хватало. Шота оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что такого может случиться на тихой с виду дороге. Очень тихой — с тех пор, как они свернули, навстречу не прошло ни одной машины. Только знаков здесь было как-то слишком уж много — вон опять впереди яркая надпись. Шота вчитался — и по спине пробежала дрожь.

«Проезд запрещён. Опасно. Идёт строительство»

— Шутка! — он потормошил напарницу за плечо. — Тормози.

— Наоборот! — она подалась вперёд, выжала газ и мотор взвыл. — Нужно ещё быстрей, иначе ничего не получится!

Шота вгляделся в дорогу получше. Лес перед ними расступался, между деревьями сквозил просвет, и было такое ощущение…

Будто части асфальта впереди недостаёт.

— Держись крепче и сиди ровно! — голос Шутки прервал его мысли. — Здесь мы будем прыгать!

Просвет между деревьями приблизился, и Шота ясно увидел перед собой опоры — и две половинки недостроенного моста.

Дальше рассмотреть ничего не удалось, потому что «Кавасаки» прибавил скорости, вылетел на серый бетон и вырвался в пустоту.

Казалось, на мгновение вокруг отключили гравитацию и звук, а потом мир замедлился — и это мгновение непомерно затянулось. Осталось только яркое солнце в листве, и поток свежего ветра, и чувство совершенной нереальности происходящего — упоительное, невозможное чувство полёта.

И сердце вдруг ёкнуло в груди, затрепетало при мысли о высоте и о том, как далеко отсюда до края пустоты. Шота вытянул шею, пытаясь рассмотреть, предугадать движение мотоцикла. Долетит? Не долетит?

«Кавасаки» достиг верхней точки траектории и ринулся вниз.

Бетонная площадка стремительно приближалась, и Шота едва удержался от желания привычно выбросить вперёд руки, сгруппироваться, смягчить падение. Сейчас от него не зависело ничего, можно было разве что сделать хуже. Ближе, ближе, ещё ближе…

Колёса сомкнулись с поверхностью, мотоцикл тряхнуло, впереди чёрной лентой развернулся асфальт, и в мир снова вернулись звуки.

Взревел мотор и, перекрывая рёв, разнёсся по лесу громкий, торжествующий клич Шутки.

— Теперь мы точно его обгоним! Какой план дальше?

* * *

На шоссе выскочили за полминуты до появления вора. Из-за изгиба дороги не было видно, как приближается жёлтый скутер, его выдавал лишь нарастающий шум мотора — размеренный негромкий рокот.

Но было верно и обратное. Поворот заслонил из виду и затихший мотоцикл поперёк дороги, и героев рядом с ним, а потому вор заметил преграду на пути лишь в самый последний момент.

Он затормозил так резко, что шины прочертили чёрные полосы на асфальте. Скутер ушёл в занос, развернулся поперёк шоссе, накренился — и сбросил ездока. Тёмная фигура закувыркалась в облаке пыли, то теряясь из виду, то вновь появляясь.

Не дожидаясь, пока он поднимется, Эми бросилась вперёд. Над пылевым облаком поднялась ладонь в тёмной перчатке, а следом показался треснувший от падения шлем. Помотав головой, вор неуверенно направил руку вперёд, и девушка кувырком ушла в сторону, прочь от воздействия причуды. Рука, дрожа от напряжения, сместилась следом, правее, ещё раз правее…

И тогда сзади, из слепой зоны, не охваченной действием причуды, вырвались две узких ленты боевого шарфа — одна захватила запястье, вторая опутала шлем. Рывок — и шлем выщербленным шаром покатился по асфальту, открывая лицо, и шею, и короткий ёжик тёмных волос. Вор в недоумении заморгал, сжимая и разжимая ладонь.

Действие причуды прекратилось.

Широко улыбаясь, Эми подошла к поверженному противнику и пожала руку, наполовину скрытую под лентами шарфа.

— Ну здравствуй, неуловимый вор. Наконец-то встретились.

* * *

— Какой-то совершенно неизвестный тип, — Эми ухватила за руль скутер и отвела его к обочине, где уже расположился «Кавасаки» и обмотанный лентами шарфа вор. На всякий случай ещё раз вгляделась в преступника, лишь затем, чтоб лишний раз убедиться в своей правоте. — Я-то думала, это кто-то из местных, а это…

…технический специалист из охранной службы, — Стёрка закончил вызов, спрятал телефон в карман и подошёл ближе. — Есть у Ямуры в списке подозреваемых. Всё логично. Не так уж сложно взламывать камеры, которые ты сам же и ставил.

— Дело раскрыто! — Эми наставила на вора пальцы-пистолеты, и тот раздражённо отвернулся. — Когда его заберут, могу подкинуть тебя домой.

— Нет, спасибо. Я с тобой на мотоцикл больше не сяду.

— Да брось, отлично же всё прошло, — хмыкнула она. — А прыгать больше не будем, если ты об этом. Хотя…

Она вгляделась в напарника. Глаза блестят, на бледных щеках проступил румянец. Двигается легко и ловко, без тени усталости, будто не было ни бессонной ночи, ни рисковой погони. Где она уже видела его таким, совсем недавно?

Будто на улице не утро, а залитая луной полночь, и под ногами — узкий парапет на безумной высоте, а впереди — тёмный провал, который ждёт своего прыжка. Безумного. Захватывающего.

— Хотя, тут ведь как бывает, — задумчиво добавила Эми. — Сначала страшно, но повтори раз, другой — и страх отступает, и даже начинает нравиться. — Она подняла взгляд на парня. — Скажи честно, Стёрка: тебе понравилось?

— Кто тебе только права выдавал, — уклончиво ответил он, отводя взгляд и неловко потирая затылок.

— Права! — фыркнула Эми. — Я не говорила, что у меня есть права. Я говорила, что умею водить!

— И ты вот так гоняешь без прав?

Она невинно развела руками, изо всех сил стараясь не выдать себя смехом, и на лице напарника проступила сложная, невиданная прежде смесь эмоций. Эми присмотрелась.

Искренне возмущён, чуть смущён, и всё ещё совершенно счастливый.

Пусть и пытается это скрыть.

— Ох Стёрка, какой же ты сейчас... живой! Тебе идёт таким быть! — она рассмеялась, выхватила из кармана узкую пластиковую карточку и подняла её повыше. — Есть у меня права, есть, видишь? Ну же, это была шутка, улыбнись! Тебе сейчас так не хватает улыбки!

Он едва заметно приподнял уголки губ — и тут же спрятал улыбку в складках шарфа.

---

Примечания:

Теперь в этом фике официально есть экшн)

Спасибо, что читаете! Как обычно, если вас что-то зацепило, пишите)

У меня есть только один способ взглянуть на эту историю со стороны — вашими глазами.

Следующая глава — 14 февраля.

Первая летняя гроза пронеслась по Кенобо внезапно и стремительно. Ветер, пронзительный и резкий, задул с самого утра, принёс с собой орду тёмных туч, напитал влагой тёплый воздух — и небо тут же разорвалось, обрушилось вниз потоками ливня, осветилось вспышками молний, затряслось от грома. Стихия бушевала недолго, и вскоре грозовой фронт, изрядно поредев, двинулся в сторону центральных кварталов, оставляя за собой журчащие на все лады водостоки и душную, парящую озоном свежесть.

— Выходим на платформу, а тут дождь начинается! — весело кричала из душевой Эми. Она уже переоделась в геройский костюм, и теперь выжимала над раковиной блузку. Капли отрывались от влажной ткани и весело стучали по стоку. — Такой сюрприз! В нашем районе солнце на всё небо и ни капли с утра не упало. Ух, как мы бежали! — Она развесила цивильную одежду на сушилке для полотенец и постучала в дверь раздевалки. — Вот зачем мы так неслись, Карин? Могли бы переждать под эстакадой полчасика!

— Я не люблю опаздывать на работу, — донёсся из раздевалки скорбный голос Карин. — Кто же знал, что будет такой ливень. Термо, ты там долго ещё?

— Уже почти всё сделал, — Термо стоял посреди офиса, сжимая в руках светлый женский жакет. От жакета во все стороны валил пар. — Теплопроводность у твоих шмоток отличная. Это что, лён?

— Это вискоза, — из раздевалки послышались щелчки, будто кто-то нетерпеливо барабанил пальцами по столешнице. — Дайте мне телефон, пожалуйста. Прямо сюда. Нужно сделать пару звонков. Рабочий день уже начался.

— Виско-что? — Термо принюхался к жакету. Клубы пара начинали приобретать явный аромат палёного. — Синтетика, что ли? Надо было сразу предупреждать, я бы не грел так сильно!

— Это не синтетика, я проверил, — Полимер со знанием дела махнул рукой в сторону жакета, но тот не пошевелился. — Видишь, ничего не происходит. Натуральные материалы. Грей дальше.

— Всё, досушил, — постановил Термо, слегка приоткрыл дверь в раздевалку и подал ворох светлой ткани в образовавшуюся щель.

Пару минут спустя Карин вышла. Её деловой костюм усел и сморщился от экстренной сушки. Тёмные отпечатки ладоней красовались на плечах девушки, будто погоны, и такими же следами были отмечены карманы на светлой юбке.

— Спасибо, Термо, ты мне очень помог, — обречённо выдохнула она, направляясь к столу администратора. — Пожалуй, принесу сюда запасной комплект одежды, в следующий раз пригодится.

— А вот если бы мы жили в Кенобо, мы бы сразу знали, что будет дождь, — задумчиво размышляла Эми, выводя пальцем на запотевшем стекле смешную рожицу. — Серьёзно, я давно про это думаю. Переехать бы поближе! Надоело мотаться каждый день за залив и обратно по два раза!

— Лично я уже готова, — Карин раздражённо тыкала в клавиатуру, вбивая рабочий пароль. От жакета на спине всё ещё поднимался лёгкий светлый пар. — Раньше ещё сомневалась, но вот эта погода — последняя капля. Надо переезжать.

— Много, много последних капель! — рассмеялась Эми, дорисовывая рожице ушки и рога. — Я считаю, это знак! Как насчёт переехать поскорее и снять одну квартиру на двоих? Будет и дешевле, и веселее!

Карин вбила последнюю цифру пароля так решительно, что прядь влажных волос упала на лоб. И подняла взгляд от клавиатуры.

— А давай. Я согласна.

* * *

Вот так было положено начало переезду. Организовали всё на удивление быстро, и неделю спустя приготовления были почти закончены. Утром, перед началом дневной смены Эми и Карин сидели в офисе над ворохом бумаг, уточняя последние нюансы.

— Арендная плата за месяц и аванс за ключи, — Карин аккуратно вела карандашом по длинному столбику цифр. — Страховка. Перевозка вещей и мебели. Услуги грузчиков.

— Вычеркни грузчиков, — Эми устало потёрла лоб. — И так суммы уже почти шестизначные, не потянем. Попросим Термо и Полимера, они помогут всё перенести.

— В какой день мы переезжаем? — уточнила Карин, отрываясь от сметы.

— Вещи придётся перевозить из двух разных районов, значит нужны услуги двух компаний, — Эми зашуршала пачкой бумажек с записями. — И чтобы они были свободны примерно в одно и то же время. И чтобы услуги у них не стоили всех денег мира. Если всё это учесть, то… в этот четверг!

— Это исключено, — Карин покачала головой. — В четверг Джампер уезжает на геройский конгресс. Если мы будем заняты переездом и заберём с собой парней, то район останется без героев.

— А если переносить переезд, так это затянется ещё на неделю, — Эми откинулась на спинку стула и недовольно выдохнула, — Не хочу опять переносить, мы же так близки! Хочу уже жить в Кенобо! — Она принялась рассеянно складывать записи в стопку. — Карин, решайся. Помогут нам всё перенести и опять пойдут дежурить! Там работы-то на час или два, не больше.

Но Карин была непреклонна.

— Это саботаж работы агентства. Использование рабочего времени коллег в личных целях. Это недопустимо.

— Ты слишком правильная, — Эми уронила голову на стол. — Ладно. Попрошу Стёрку. У него днём точно нерабочее время, тебя устроит? Подменю его на дежурстве или ещё что-нибудь придумаю.

— Ну допустим. Если он согласится. Но лучше бы два помощника, — Карин снова уткнулась в список расходов. — У нас есть два дня, чтобы найти кого-нибудь ещё.

Она бросила взгляд на часы и вдруг заметно вздрогнула. Торопливо потянулась к радиоприёмнику на другой стороне стола.

Эми усмехнулась. Это давно уже стало офисной традицией — начинать почти каждое утро со звуков знакомого голоса из динамиков. Мир может перевернуться, время может пойти вспять, но одно останется неизменным: Карин ни за что не пропустит утреннее радиошоу в исполнении любимого ведущего.

— Go-o-o-od morning, мои дорогие слушатели! — бодро возвестил динамик. — Сегодня мы с вами на одной волне, ведь в эфире…

— Hands Up Radio! — Карин машинально отсалютовала одной рукой, не поднимая взгляда от списков.

Пронзительный голос Сущего Мика заполонил всё пространство офиса. Слушая вполуха, Эми листала контакты в телефоне и размышляла, кого из друзей будет проще всего уболтать на перевозку мебели в удалённом районе посреди рабочего дня. Задачка выходила не из лёгких.

Краем сознания она улавливала отголоски шоу: похоже, Сущий Мик собирается запустить новую рубрику «Добро пожаловать» и каждый день ходить в гости к кому-нибудь из слушателей, чтобы познакомиться с ними поближе.

— Мы бы с радостью навестили вас всех и сделали бы передачу о каждом! — радостно звучало из динамиков. — Но увы! Это, как говорит мой лучший друг, слишком нерационально, а потому мы придумали для вас небольшой конкурс…

Эми невольно повернулась к приёмнику. Последняя фраза будто нажала внутри невидимый выключатель, заставила закрутиться шестерёнки мыслей, и голос ведущего притих, затерялся где-то на фоне размышлений.

В конце концов, мало ли, кто так говорит?

И всё-таки нужно проверить.

— Карин, слушай, — она развернулась к подруге. — А как зовут Сущего Мика по-настоящему?

Карин задумалась, а потом неловко развела руками.

— Я не знаю. Герои часто не афишируют свои настоящие имена, ты же знаешь.

Ну ладно. Всё, что не знают гражданские, знает Hero Network.

Эми включила компьютер. За три с лишним месяца в Кенобо это был, пожалуй, первый случай, когда ей пригодилась закрытая соцсеть для профессиональных героев — и кто бы мог подумать, по какому поводу! Найти Сущего Мика не составило труда, и спустя пару минут она уже листала длинный список данных: причуда, особые навыки, контактные данные, участие в миссиях…

Личные данные.

Выпуск из Юэй три года назад. Взгляд заскользил по строчкам быстрей. Геройский факультет. Настоящее имя… Настоящее имя — Хизаши Ямада!

Эми торжествующе выдохнула.

«Ну здравствуй, друг Стёрки», — она вернула на экран шапку профиля, и с фотографии широко улыбнулся парень с безумной причёской и в рыжих дизайнерских очках. — «Вот бы его в помощь позвать, точно бы сработались».

— Так что там за конкурс был, чтобы Сущего Мика в гости пригласить? — спросила она, поворачиваясь к подруге. — Я прослушала.

— Надо записать видео про себя. Рассказать что-нибудь интересное и отправить им в мессенджер, на номер Hands Up Radio, — отозвалась Карин. — Чем лучше получится, тем больше шансов. Главное требование — «Удивите нас!». А что? Хочешь поучаствовать?

Сказать ей или нет? Эми лукаво прищурилась. Пожалуй, не нужно. Опять ведь не согласится и начнёт отговаривать. Нет, точно не нужно. Пусть будет сюрприз.

— Да нет, просто так спросила, — беспечно отмахнулась Эми и поднялась со стула. — Пойду к Джампер, отпрошусь на пару часов. Есть важное дело.

* * *

Всю дорогу до радиостанции Эми не выпускала из рук телефон, слушая шоу Сущего Мика. Путь оказался неблизким, но, к счастью, удалось успеть вовремя: когда впереди показалось высокое здание медиацентра, голос ведущего всё ещё продолжал звучать в ушах. Значит, он всё ещё где-то здесь, их разделяет всего-то пара этажей. Осталось сделать так, чтобы он её заметил.

Она вошла в здание, заприметила на первом этаже небольшую кофейню и направилась туда. Похоже, помимо Hands Up Radio в здании размещался ещё с десяток радиостанций, и кофейня была местом притяжения для всех сотрудников. Стены вокруг украшали плакаты с логотипами и слоганами радиокомпаний и радиошоу, горел ясный мягкий свет. За соседним столиком о чём-то увлечённо спорили два диджея, по очереди тыкая пальцами в экран планшета.

Эми отыскала взглядом на стене плакат Hands Up Radio, встала напротив него и включила запись.

— С добрым утром, Сущий Мик, — провозгласила она, улыбаясь в камеру. — Это сообщение чрезвычайной важности!

Ролик вышел минуты на полторы — много лишней информации сейчас было ни к чему. Эми снова вставила в ухо наушник, выждала завершения шоу, и, когда знакомый голос звучно попрощался со слушателями, нажала «Отправить».

Она успела заказать кофе и сделать пару глотков, когда входная дверь распахнулась. Девушка обернулась.

Сущий Мик оказался высоким, подтянутым — и донельзя похожим на собственное фото в Hero Network. Те же светлые волосы, та же невообразимая укладка, те же вычурные очки. На футболке — яркий кричащий рисунок с портретом какой-то рок-звезды, на шее — массивные наушники. Он оглядел помещение, нашёл взглядом Эми и с широчайшей улыбкой направился к ней. Протянул руку для приветствия.

— Мисс Шутка? — ладони сомкнулись в крепком рукопожатии, и Эми кивнула. — Сущий Мик. Рад знакомству! — Он обернулся к стойке и приветственно помахал баристе. — Хай, Такеда-сан! Мне как обычно!

— Ну что, получилось у меня вас удивить? — Эми испытующе взглянула на диджея поверх чашки. Сущий Мик энергично закивал и поправил:

— «Тебя», а не «вас», к чёрту формальности, мы же коллеги! Пожалуй, что получилось, — он щедро развёл руками и откинулся на стуле так резко, что закачалась чашка на столе. — Скажу честно, это уже не первое сообщение за день, но уж точно никто не писал мне прямо на геройский номер. И вряд ли ещё напишет.

— Ну, — ответила Эми, тщательно скрывая улыбку, — я подумала, что так-то сообщение уж точно сразу же прочтут!

— Догадка верная, — подтвердил Сущий Мик, принимая у баристы чашку. — А вот засчитать я его, увы, не могу. Всё же по правилам нужно было слать на номер студии.

— Не проблема! Я и туда отправлю! — она выхватила телефон и положила его перед собой. — Вот сейчас! Только сначала расскажу подробнее, что к чему, ладно?

И она принялась рассказывать — вглядываясь в собеседника, подмечая реакции. Всё же вживую это было намного лучше и надёжнее, чем видеосообщение в безликий чат. Эми рассказывала о Карин и её верной преданности одному и тому же утреннему радиошоу, о геройском агентстве, которое каждый день слушает эфир с ней за компанию, о работе в Кенобо, в двух словах о Стёрке — на этом месте диджей многозначительно поднял бровь, но не произнёс ни слова. И, наконец, о переезде — осторожно, почти намёками, будто вскользь. Сущий Мик слушал, не перебивая, лишь кивал головой, да улыбка становилась всё шире и шире — а потом вдруг жестом остановил девушку и заговорил сам.

— Всё, всё, я понял. Вы не хотите в «Добро пожаловать», вы хотите помощь в переезде. А участие в конкурсе — только повод меня позвать. Правильно?

Эми осеклась. Догадка Мика была верной, но застала её врасплох, и потому мысли мигом разбежались, а с ними заодно и подходящие оправдания.

— Нет, ну и сюжет тоже вышел бы неплохой… — начала было она, но потом сдалась и беспомощно развела руками. — Неужели это настолько очевидно?

— Ты бы знала, сколько народу пытается попасть к нам на шоу, и что только они для этого не выдумывают! — радостно выдохнул диджей. — Поневоле чуйка развивается, начинаешь сразу понимать, кому что на самом деле нужно. Но вот что на самом деле нужно не на шоу попасть, а совсем наоборот — такого я ещё не видел. — Он сделал большой глоток кофе и подмигнул. — А что, Стирателя уже уговорили помогать?

— Я знаю, что вы знакомы, — скрываться дальше было бесполезно, и Эми решила выложить на стол все карты. — Думала, договорюсь с тобой про визит и устрою вам обоим сюрприз, а там может и мебель вместе перенесём, за компанию. — Она обезоруживающе улыбнулась. — Так себе план был, конечно. Только время твоё потратила. Прости.

— План, типа, слишком сложный, — подтвердил Сущий Мик. — Надо было просто позвонить, номер-то есть. И сказать, мол, это Мисс Шутка из Кенобо, приезжай смотреть, как твой мрачный друг нам мебель носить будет.

— А что, так можно было? — прыснула Эми. Провал плана уже не слишком-то походил на провал. Мик не выглядел ни обиженным, ни расстроенным, и вообще с ним было легко, будто они не встретились двадцать минут назад, а были знакомы по меньшей мере пару лет.

— Нужно! — поднял вверх палец диджей. — Скинь адрес и время. Я страшно заинтригован и жажду познакомиться с людьми, которые убедили Айзаву не спать днём и тягать грузы.

«Ещё не убедили», — поправила про себя Эми. — «Но теперь уж точно убедим».

* * *

Шота выглянул за дверь и вздохнул. Шутка маячила на выходе из двора, возле парковки для велосипедов. Наверное, и правда случилось что-то срочное, если она не только написала с просьбой встретиться, но ещё прибежала почти к нему домой перед самым началом патруля.

Он закрыл дверь и неохотно зашлёпал по лестнице.

— Привет, Шутка. Что случилось?

— Привет, хочешь кофе? Карин сварила специально для тебя, — она дружелюбно улыбнулась, протягивая стакан с двойным эспрессо.

Никаких шуток и кофе. Очень подозрительно.

— Что случилось? — повторил Шота, нерешительно принимая стакан. — Если тебе что-то нужно, то так сразу и скажи.

— Ты меня раскусил, — очень серьёзно ответила она. — Нужна помощь в очень сложной миссии. Планирование на высочайшем уровне, огромный бюджет, куча участников. На кону моё личное спокойствие и благополучие. И ты — ключевой игрок, без тебя всё развалится.

— Я почти поверил, — буркнул Шота. — Пока ты не начала про своё личное спокойствие и благополучие. Давай рассказывай, что там на самом деле.

— Вот чёрт, ты прав, — она с досадой стукнула кулаком по ладони. — Сама себя выдала. Ладно, слушай как есть. Да пей уже кофе, он не отравлен!

И она завела долгий путаный разговор, в котором Шота с трудом разобрал главное: про переезд и про помощь. Он поморщился. Столько воды. Видимо, никогда не наступит тот день, когда Шутка научится говорить коротко и по делу. Он перестал вслушиваться, бегло проанализировал планы на неделю и наконец-то прервал словесный поток.

— Я днём сплю, и ты это знаешь. На выходных могу. А в будни ищите помощников, которые днём бодрствуют.

— А я подменю тебя на ночном дежурстве, я же сказала! Ты не слушал, что ли? — она недовольно покачала головой. — Завтра подменю, выспишься и послезавтра к нам! И помощника я тебе нашла уже! — в зелёных глазах заплясали черти. — Отличный помощник, ты точно одобришь! В жизни не угадаешь, кто! Приходи — будет сюрприз.

В кармане зазвонил телефон. Шота заметил знакомый номер и принял вызов.

— Бро! — завопил динамик голосом Ямады, и Шота невольно отвёл телефон подальше от уха, отчего слышно стало ещё лучше, будто включилась громкая связь. — Уже не спишь? Ты не поверишь, кто ко мне сегодня приходил! Твоя коллега, которая из Кенобо. Ну та, с которой ты не хотел меня знакомить! И знаешь, о чём мы с ней договорились?

— Подожди немного, — холодно сообщил в трубку Шота и повернулся к Шутке. — В жизни не угадаю, значит?

— Не будет сюрприза, — огорчённо развела руками Шутка. — Какие вы все проницательные, аж обидно. И кстати, ты что, правда отказался нас знакомить?

* * *

День переезда выдался насыщенным: кроме всего, что уже было запланировано раньше, у Эми было ещё одно дело, которое совсем не хотелось переносить. После ночного дежурства, с рассветом, она уехала домой, прикорнула на пару часов посреди собранных и готовых к погрузке вещей — и тут же вскочила от звонка: приехал грузовик транспортной компании. Потом удалось подремать ещё с час на пассажирском сиденье, пока нагруженный автомобиль петлял по улицам, объезжая залив и пробираясь по улицам Кенобо. Наконец, водитель заглушил мотор в тихом переулке, у многоквартирного жилого дома, и Эми, потягиваясь, выбралась наружу. Второй грузовик, с вещами Карин, уже был на месте, а сама Карин суетилась рядом, вынимая из кузова мелкие пакеты и свёртки.

Вот и отлично, почти все в сборе.

Раздался телефонный звонок, и Карин отвлеклась от разгрузки.

— Геройское агентство Джампер, Карин Кавамото слушает. Да. Нет. Да, конечно. Хорошего дня.

— Это что, рабочий телефон? — фыркнула Эми. — Зачем?

— Затем, что у меня рабочий день, — упрямо заявила Карин. — Почти. Я не могу быть в офисе, но вполне могу отвечать на звонки прямо здесь. Что там наши помощники? Когда будут?

— А вот уже! — хитро подмигнула Эми. — Слышишь?

И действительно, меж домов уже слышался громкий голос, бежавший далеко впереди владельца:

— Крутой район, я бы сам сюда переехал! Всё под рукой, всё близко! So-о-о cool!

Карин заметно побледнела и едва не уронила горшок с фикусом.

— Ты чего? — с притворным недоумением спросила Эми. — Я же говорила, придёт друг Стёрки, поможет с переездом!

— Говорила, — Карин дрожащими руками опустила горшок на землю. — Только ты не говорила, что… Ну, что это будет… Сущий Мик?

— Сюрприз! — довольно завопила Эми, театральным жестом указывая за угол. — Ура! Хоть для кого-то вышел сюрприз! Беги встречай!

Они вышли из-за угла одновременно — Сущий Мик в яркой футболке, оживлённо машущий руками, и Стёрка, заспанный и неряшливый, похожий на сову, которую вытащили из дупла посреди бела дня. «Что спал, что не спал — ничего не изменилось», — усмехнулась про себя Эми, и, ухватив за плечо остолбеневшую Карин, повела её вперёд — знакомиться.

* * *

Утреннее июньское солнце быстро и щедро прогревало кузова грузовиков. Четыре голоса отголосками эха гуляли меж стен переулка.

— Это Сущий Мик, герой-диджей! А это Карин, самый гиперответственный человек в Кенобо и твоя самая преданная поклонница!

— Привеееет! Страшно рад встрече!

— Привет, то есть здравствуйте… То есть здравствуй? Извините. Алло, геройское агентство Джампер, Карин Кавамото слушает!

— Вы долго там стоять будете? Разгружаем или нет, сколько можно время терять?

Вещи из грузовиков разделились на две почти равных половины. В одной — простая и строгая мебель в едином стиле, стопки книг, множество горшков с цветами, аккуратный посудный набор. В другой — яркий детский шкаф для вещей, кресло-качалка, раскладная кровать, аквариум с черепахой, картины-паззлы, наклеенные на картон, коробки с настольными играми, большие мягкие подушки в виде зверей и мороженица.

— В этой квартире будет редкостный бардак.

— Бро, не бардак, а эклектика. Ну может немного творческий беспорядок.

— А кто ворчит про бардак, у того полкухни занимает оранжевый диван!

— Куда моему дивану до твоего сумасшедшего дома.

— Будьте добры, чуть потише! Карин Кавамото слушает!

— А давайте чуть поднажмём! Если закончим к четырём, я успею на важную встречу!

Гора вещей таяла быстро, и к полудню уменьшилась вполовину. Квартира понемногу начинала обретать вполне жилой вид.

— Может, всё-таки не стоило его звать? — неловко спросила Карин, когда они остановились передохнуть после очередной ходки. — Мне кажется, ему это всё в тягость. Смотри, как недоволен.

— Кто, Мик? — Эми изумлённо воззрилась на подругу. — Да брось! Он в восторге! И между прочим он сам это предложил!

— Не Мик. Стиратель.

— А, Стёрка. Стёрка пусть ворчит, — она улыбнулась и заговорщицки понизила голос. — Смотри, если он всем недоволен и всё критикует — значит, он в полном порядке. Это, ну… настоящий он. А вот если молчит наглухо, и никаких проблем у него вроде как нет, и всё ему нормально, и вообще слова не вытянешь — значит, дело очень плохо и нужна помощь.

— В точку! Верно всё! — радостно подтвердил голос сзади. Эми вздрогнула и обернулась. Мик и Стёрка укладывали на бок детский шкаф, готовясь заносить его в квартиру. Когда они только успели подойти?

— Шустро твоя подруга в тебе разобралась, бро! Я прям изумлён! Цени!

«Сейчас поправит», — мельком подумалось Эми. — «Коллега, соседка, напарница. Но не подруга».

Стёрка неловко тряхнул головой — не то чтобы убрать с глаз волосы, не то наоборот, чтобы скрыть взгляд, но не произнёс ни слова.

* * *

К часу дня вещей снаружи почти не осталось, и в какой-то момент Шота обнаружил, что переносит их в одиночку.

Шутка и Ямада затерялись где-то в глубине квартиры и, судя громким неразборчивым звукам, двигали на новое место книжный шкаф, попутно что-то обсуждая и громко смеясь. Карин расставляла посуду на кухне и глядела на Шоту в упор каждый раз, когда он заносил в дом очередной пакет или свёрток. Это раздражало. Пару раз он ответил таким же пристальным взглядом, но это не возымело действия. Шота мог поклясться, что тарелки и чашки давно уже стоят в шкафу в идеальном порядке, но Карин всё продолжала выравнивать ряды и что-то поправлять, будто не решаясь уйти из кухни — и, наконец заговорила.

— Я хочу спросить, — она решительно взглянула на него. — Какое… Какую… В общем, какую еду любит Сущий Мик? Чем его можно угостить, чтобы сделать, ну… сюрприз?

Глаза у неё были затянуты блестящей радужной плёнкой, будто от капель бензина на лужах после дождя. Интересно, от какой причуды такое бывает. Непроницаемый взгляд смазывал выражение лица, мешал разобрать эмоции, но Шота допускал, что этот голос звучит как-то… умоляюще?

— Мы с Эми вообще-то заказали пиццу… на всех, — похоже, она неверно истолковала его молчание и теперь словно за что-то оправдывалась. — Все же любят пиццу. Но я бы хотела ещё что-нибудь, лично для него. Чтобы… удивить, — она горестно вздохнула и прикрыла глаза. — Он мой любимый ведущий, а я даже не знаю, что он предпочитает есть!

Шота задумчиво потёр лоб. Вот почему у него самого никогда не будет поклонниц. Жутко представить, что кто-то способен вот так лишиться дара речи просто из-за того, что не знает, чем питается его кумир.

— Такое печенье, — выговорил наконец он, силясь вспомнить, чем обычно закусывал Ямада на переменах в академии. — Оно ещё хрустит и крошится, крупно так. И куски шоколада из него торчат.

— Овсяное? — оживилась Карин. — Кукурузное? Мультизлак?

— Понятия не имею.

— Я возьму все! — она метнулась к столу и схватила сумку. — Спасибо!

И вдруг, будто спохватившись, добавила:

— А Эми собирает игрушки из шоколадных яиц. Из больших таких, как страусиные. Всегда покупает одно такое на каждую зарплату, шоколад делит на всех, а игрушку в коллекцию.

— Ясно, — неуверенно ответил Шота. — И зачем мне эта информация?

Карин улыбнулась, радужная плёнка на роговице прояснилась. Теперь, когда вопрос с угощением для Ямады был решён, она заговорила куда уверенней.

— Иногда мне кажется, что в обмен на такое яйцо она согласится на всё, что угодно.

В этой идее определённо был какой-то потенциал, но её следовало обдумать.

— Насколько «что угодно»? — уточнил на всякий случай Шота.

— В разумных пределах, — ответила Карин и нацепила сумку на плечо. — Я в магазин за печеньем. Взять что-нибудь ещё?

* * *

К половине второго переезд был официально завершён, осталась лишь уборка. Кухонный стол загромоздили коробками с пиццей, и по всей квартире поплыл острый аромат салями и сыра. Пара кухонных стульев досталась Шоте и Карин, Шутка притянула для себя кресло-качалку, а Ямада устроился прямо на полу, опершись спиной на холодильник. Было уютно, спокойно и вкусно.

Когда коробки наполовину опустели, Карин осторожно соскользнула со стула и поставила чайник. Освободила место на столе и, заметно волнуясь, разложила рядом с пиццей четыре коробки с печеньем — судя по цвету упаковок, с разным.

— Есть чай и сок, — нетвёрдым голосом объявила она. — И сладкое. Сущий Мик, угощайтесь. Угощайтесь… все.

— О! — Ямада подобрался поближе к столу и вытянул по печенью из каждой коробки, а заодно ухватил ещё кусок пиццы. — Это же моё любимое!

— Я очень рада, — порозовела Карин. — А которое любимое? Я не знала и взяла всё, что было…

— Всё! — великодушно объявил Ямада, набивая рот печеньем. — Всё, чем меня угощают поклонники от чистого сердца — всё любимое. Спасибо!

— Шутка, — вкрадчиво произнёс Шота. — У меня для тебя тоже кое-что есть.

Она выпрямилась в кресле и округлила глаза.

— Я не верю своим ушам! Сюрприз? Мне?

Он запустил руку в пакет рядом со стулом и извлёк шоколадное яйцо. Шутка издала ультразвуковой визг и подалась вперёд вместе с креслом, будто гигантская улитка с раковиной.

— А-а-а, ты знал! Откуда ты знал? Кто меня выдал? — Она дурашливо замахала руками, пытаясь дотянуться до яркой упаковки. — Ловлю, ловлю, давай сюда скорее!

— Не так быстро, — он торопливо отвёл руку подальше. — Есть одно условие.

Шутка обвисла в кресле, как спущенный воздушный шарик. Шота перебросил яйцо из ладони в ладонь.

— Больше никаких шуток про свидание. Никогда. И оно твоё.

— Свидание! — очень заинтересованно прозвучало с пола от холодильника. — Какое свидание? Мне расскажите, я не в курсе!

— Никакое, — отрезал Шота. — Ну что? Согласна?

— Стёрка, Стёрка, ты меня просто убиваешь! — она воздела руки к белёному потолку и откинулась на спинку, заставив кресло закачаться. — Разве можно отказаться от истинных чувств ради куска шоколада и ста грамм пластика? Нет, нет! Я не готова на такие жертвы! Ни за что!

Шота украдкой взглянул на Карин. Карин осторожно покачала головой.

Ладно. Нужно попытать счастья ещё раз.

— Допустим. Год без шуток про свидание.

— Плохо ты знаешь экстравертов, — ехидно прозвучало из кресла. — Год — это же почти навсегда! — Она с плохо скрытой тоской уставилась на заветную вкусняшку. — Ну что же делать, то, а? Месяц!

— Полгода.

— Два месяца.

— Три.

— Два с половиной, и это моё последнее слово.

Видимо, лучше уже не будет? Шота кивнул и осторожно протянул вперёд яйцо. Шутка заурчала и впилась в подарок гарпией. Привычным движением хрупнула шоколадный слой в ладонях, развернула фольгу и выложила на стол.

— Игрушка мне, шоколад общий! Налетай!

* * *

Расходиться начали после трёх, когда Ямада дипломатично припомнил, что «у Мисс Шутки, кажется, какая-то важная встреча в четыре». Эми согласно закивала: это было как нельзя кстати. Десять минут спустя все уже двигались к метро.

Сущий Мик долго и шумно прощался на платформе, принимая благодарности и уверяя, что ни капли не пожалел о визите, поскольку «друзья моих друзей — мои друзья». Эми с любопытством покосилась на Стёрку, однако он, похоже, против такой характеристики совсем не возражал.

Затем диджей наконец-то пожал всем руки на прощание, запрыгнул в вагон и унёсся вдаль.

Карин рассыпалась в благодарностях ещё раз и убежала в агентство возвращать рабочий телефон.

Они остались на платформе вдвоём и, не сговариваясь, направились к выходу.

— Крутой у тебя друг, — делилась впечатлениями Эми, пока они спускались с эстакады. — Но вы же с ним жуть какие разные! Он такой шумный! Такой открытый!

— Вроде того, — Стёрка поддал ногой случайный камень. — Мне везёт на таких друзей.

«Со мной тоже повезло?» хотела было спросить Эми, но не решилась.

Может быть в другой раз.

— Проведу тебя домой и к себе, — она зевнула и потянулась. Недосып понемногу давал о себе знать. — Я теперь живу в Кенобо! Просто не верится!

— Я сам дойду. Дуй на свою встречу, опоздаешь.

— Неа, всё успеется!

Впереди уже виднелась знакомая пятиэтажка. Эми украдкой глянула на часы. Пусть она потратит лишние пять минут, но зато точно уйдёт без свидетелей.

Почему это было так важно? Сейчас она и сама не смогла бы объяснить.

Просто — пусть в самый первый раз никто этого не видит. Особенно друзья. Особенно Стёрка. Пусть для всех будет сюрприз. Да, да, точно. Сюрприз.

Пусть никто не видит, как она впервые идёт в Кенобо на настоящее свидание.

Стёрка скрылся за дверью, и Эми бегом припустила вдоль улицы.

* * *

К фонтану на центральном перекрёстке она добралась с десятиминутным опозданием. «Кавасаки» с помятым крылом уже виднелся на ближайшей парковке, а водитель курил рядом, отражая вечернее солнце стёклами тёмных очков.

— Уже думал, что ты не придёшь, — он смял окурок в карманной пепельнице. Поднял на лоб очки, взъерошив светлые волосы. — Думал, может ты опять пошутила, или что-то вроде того.

— Поверь мне, Эйкичи, если я пошучу про свидание, ты это сразу поймёшь, — очень серьёзно ответила Эми и потянулась за шлемом. — Куда поедем?

— В кино, — он подал ей руку и помог взобраться на сиденье. — Взял билеты на какую-то комедию. Ты же вроде любишь комедии?

— Люблю, — зевнула Эми и прижалась щекой к нагретой солнцем кожаной куртке. — Поехали!

Первый день жизни в Кенобо выходил отличным. Осталось только не уснуть ненароком в кинозале.

«Кавасаки» взревел и исчез за поворотом, унося обоих ездоков.

---

Примечания:

Апдейт. Следующей главы не будет.

В четверг Россия напала на мою страну.

Очень сложно думать о творчестве, когда живёшь на войне, когда не знаешь, что будет завтра и как успокоить близких.

Возможно, когда-нибудь всё снова будет хорошо, и я продолжу эту историю.

Мне хотелось бы в это верить.

Эми широко зевнула и натянула пониже капюшон, чтобы прикрыть глаза от лучей утреннего солнца. Тапочки, похожие на большие когтистые лапы, мягко зашлёпали по полу кухни, хвост от зелёного кигуруми в виде динозавра волочился за хозяйкой, огибая мебель. Скрипнула дверца шкафа, и девушка зашуршала пакетами и банками с чаем, выбирая самый вкусный из многочисленных сортов.

— Доброе утро, — донёсся голос от окна. Карин, вооружившись ножницами и маленькой лейкой, приводила в порядок сад пряных трав. В аккуратных керамических горшках на подоконнике зеленели чабрец, орегано, петрушка и мята, воздух полнился сложным, тонким травяным ароматом.

— Доброе, — Эми осела на стул бесформенной грудой зелёного флиса, неловко наполнила чашку, осыпая столешницу горячими брызгами, и развернулась к подруге. — Спасибо, что разбудила. Подкинь листочек, а?

Карин молча опустила в воду листок свежей мяты, Эми благодарно отсалютовала чашкой и приложилась к напитку.

— Вчера вернулась как обычно?

— Раньше! — девушка покачала головой, зелёный капюшон с глазами и зубами заходил из стороны в сторону. — Ещё даже до рассвета! Эйкичи меня закинул и уехал восход встречать. Меня всей бандой провожали! Мы не сильно шумели?

— Меньше, чем в прошлый раз, — сдержанно ответила Карин. — По крайней мере, соседи больше не жаловались.

— Были на рок-фесте! — сообщила Эми, потягиваясь и откидывая капюшон. Взъерошенные волосы рассыпались по плечам, почти сливаясь с зеленью ткани. — Выступали Tokyo Sharks, я у них даже автограф взяла! И Scarlets, и ещё какие-то, забыла, как зовут… о-очень крутые!

Девушка наморщилась, силясь вспомнить название группы. В памяти затолпились картины вчерашнего вечера. Сырые дождливые сумерки, взрезанные лучами софитов. Гитарные риффы, тяжёлые, глубокие, несутся со сцены, разливаются рокотом в душном людском море, пронизывают насквозь, подчиняют себе ритм сердца. Неведомая группа играет балладу — мелодичную, пленительную. Искрами колеблются в полутьме огни зажигалок и экраны смартфонов, и качается, качается в такт песне толпа, многоголосьем вторя словам о любви, о страсти, о расставании. Музыка разливается мощным потоком, и вот уже нет вокруг ни дождя, ни людской тесноты, ни темнеющих сумерек — лишь упоительная свобода чувств, от которой хочется распустить крылья и взмыть в небо, пронзая низкие сырые облака…

И пара крепких ладоней на плечах.

И долгий поцелуй с привкусом сигаретного дыма.

— А долго ты ещё планируешь так тусить? — будничный, чуть взволнованный голос Карин вырвал её из воспоминаний и вернул в реальность. — Ты второй месяц почти не спишь, как только силы на работу остаются?

— Ничего не планирую, — снова зевнула Эми и уткнулась в чашку. — Зачем? Столько интересного происходит, не хочу ничего пропускать! Отосплюсь на пенсии!

Карин неодобрительно покачала головой, но ничего не ответила, и снова уткнулась лейкой в горшок с орегано.

Эми открыла было рот, чтобы всё объяснить, но замялась. Её подруга не поймёт, она устроена иначе.

Радости жизни для Карин заключались в самых простых, рутинных вещах. Как вот этот сад на подоконнике, который она так скрупулёзно обрабатывает день за днём, не жалея ни времени, ни сил, лелея каждый новый листок и побег. Или поток важных, но таких однообразных офисных дел, всех этих бесконечных звонков, бумажек, писем и закупок, которые она пропускает через себя — и, кажется, не только не устаёт, но ещё и подзаряжается от этого непрестанного обуздания хаоса, от торжества порядка над неразберихой. Наверное, это неплохо и даже похвально, но…

Так жить невероятно скучно.

Ведь для чего они сюда переехали? Чтобы больше не тратить ни минуты зря, чтобы полностью отдаться тому, что важно — работе и весёлой жизни! И Кенобо щедро вознаградил их за переезд, раскрылся перед ними до конца — и оказался полон интереснейших мест, которые вовсе не нужны для работы героя, но так важны, чтобы просто… жить. И теперь Эми хваталась за всё, что обещало яркие впечатления, не в силах выбрать лучшее из бьющей потоком новизны. На что потратить драгоценные часы вне работы? Танцевать сальсу или сбегать на фестиваль рекламы? Освоить роллердром в центральном парке или записаться в новый фитнесс-клуб? Пострелять из арбалета в тире или выбраться к заливу, поглазеть на конкурс песочных скульптур, или успеть на мастер-класс по плетению африканских кос, или на стадион, где сейчас проходит чемпионат по боевым искусствам, или… Или…

А ведь Эйкичи, если подумать, тоже был одним из даров Кенобо. В тот день, когда они с Карин нашли новую квартиру, в крови бурлил такой кипучий азарт, такое предвкушение приключений, что Эми, внезапно для себя самой, решила подыграть байкеру, ответить на его бесхитростный, грубоватый, но такой искренний флирт, который не прекращался с момента знакомства. Если она может позволить себе переезд на новое место, то может позволить и новый роман, почему бы и нет?

«И ведь отлично получилось», — внутренне улыбнулась Эми. С Эйкичи так легко и весело, и уж точно не соскучишься. Он смеётся над её шутками, прощает вечные опоздания и так нарочито галантно подаёт руку, чтобы взобраться на пассажирское сиденье, хоть и в курсе, что она сама может взлететь на его байк одним прыжком. А сколько интересных мест он знает! Интересных — и романтичных… Эми вспомнились поцелуи на вершине Раусу, с видом на весь Мусутафу… в бензобаке едва хватило топлива, чтобы подняться туда и вернуться обратно, но оно точно того стоило. И та поездка через залив, по трассе рядом с веткой железной дороги, наперегонки с поездом, когда изумлённые пассажиры махали им из окон, а по асфальту и воде стелилось огненно-душное полуденное марево. И та ночь на пляже, где песок хранил последнее тепло июльского солнца, и свежий бриз холодил её обнажённые бёдра, живот, плечи — и этот холод тут же отступал под прикосновениями его тёплых, неловких ладоней…

Эми счастливо, глубоко вздохнула и наконец-то собралась с мыслями.

— Романтику нельзя планировать, Карин, — она опрокинула в рот остатки чая и поднялась. Сонливость наконец-то отступила, туман в голове немного рассеялся. — Да и не нужно. Всё должно быть спонтанно, надо просто наслаждаться. Как поездкой на американских горках, понимаешь? Как блокбастером в кино! Как, как… — она замахала рукой, словно пытаясь ухватить особенно удачную метафору, витающую в воздухе. — Смаковать надо, как самый вкусный деликатес!

— Вот, кстати, про еду, — ответил невозмутимый голос из-за дверцы холодильника. — Тут твой любимый джем пропадает, ты не собираешься его доедать?

Хочется ли ей бутерброд с джемом на завтрак? Эми зажмурилась и прислушалась к ощущениям. Странно, но мысль о яркой банке и сладко-пикантном вкусе почему-то больше не вызывала восторга. Совсем.

— Не! — беспечно отмахнулась она. — Приелся что-то. Надоел. Бери себе или выкинь, мне всё равно. Пошли собираться!

Она подобрала динозавровый хвост от кигуруми, отодвинула стул и зашлёпала в комнату.

— Если быстренько соберёмся, то успеем ещё зайти в зоомагазин, туда вчера завезли хорьков! — радостно донеслось из-за двери. — Такие шустрые, славные, хочу на них взглянуть! Может, возьмём одного себе? Я буду за ним ухаживать!

— Быстренько уйти не получится, — скорбно возвестила Карин, выглядывая в окно, — потому что к нам идёт Мейсин-сан.

Эми обречённо вздохнула и затолкала скомканный кигуруми в шкаф.

В прихожей раздалась мелодичная трель звонка и заскрипела входная дверь.

* * *

Мейсин-сан, хозяйка квартиры, имела обыкновение навещать своих жильцов раз в две недели, а иногда и чаще. Формально — чтобы напомнить о чрезвычайно важных вещах, вроде своевременной оплаты за жильё и необходимости вынести отсортированный мусор, а по сути — чтобы скоротать время и развлечься. Её муж, сотрудник какой-то респектабельной фирмы, дневал и ночевал на работе, несмотря на преклонный возраст, а уделом Мейсин-сан было ведение хозяйства, присмотр за автомобилем и парой кошек. Супругам принадлежали две квартиры в соседних домах: одна собственная, вторая под сдачу — та самая, где обосновались Карин и Эми. Из окон их нового жилища на втором этаже было отлично видно, как Мейсин-сан выходит из дома напротив, возится с цветами в палисаднике, раскладывает по мискам кошачий корм, проходит к гаражу, где супруги хранили старенький чихающий «Ниссан», или же пересекает улицу, направляясь к жильцам — седая, неспешная, в старомодном плиссированном платье и стоптанных сандалиях. Простодушная и разговорчивая, она всегда умудрялась приходить невовремя, но девушкам обычно не хватало духу прервать её долгие рассуждения обо всём на свете. Из вежливости её визиты приходилось терпеть.

— Доброе утро, Кавамото-сан, Фукукадо-сан, — сандалии зашаркали по плетёному коврику у входа. — Милые, уже август начался. Вы же не забыли, что за воду нужно заплатить до пятого числа?

— Всё уже оплачено, Мейсин-сан, — натянуто улыбнулась Карин, предлагая хозяйке стул. — Как и в прошлом месяце, без задержки. Вы можете на нас положиться.

— Ох, славно, славно, — старушка расплылась в улыбке и присела к столу. — Ноги что-то ломит, видно к дождю. Я, собственно, что ещё хотела вам сказать, милые… вы же умеете хранить секреты? У меня есть удивительная, удивительная новость!

Эми вздохнула. Глаза Мейсин-сан горели таким радостным нетерпением, что было очевидно: великую тайну, которая распирает её изнутри, она сейчас расскажет во всех подробностях, вне зависимости от того, умеют они хранить секреты или нет. Интересно, о чём пойдёт речь на этот раз. О сногсшибательных скидках, которые вот-вот объявит местный супермаркет? О грядущих кадровых перестановках в пенсионном фонде? О беременности кошки из соседнего двора?

Лишь бы этот разговор не затянулся надолго, иначе в зоомагазин сегодня уже точно не успеть. Эми доброжелательно улыбнулась, готовясь услышать продолжение истории, но продолжения не последовало. Мейсин-сан смотрела на неё молча и выжидающе.

Ну и ну. Это что-то новенькое.

— Эм… да? — Эми невольно замялась. Не такой реакции она ждала. — Мы умеем хранить секреты, верно, Карин?

Карин закивала, однако и это не убедило Мейсин-сан начать разговор.

— Обещаете? Никому-никому не рассказывать?

— Обещаем, обещаем! — опешили девушки, подсаживаясь поближе. Происходило что-то совершенно невиданное. — Рассказывайте! Мы внимательно слушаем.

Мейсин-сан обвела комнату взглядом, будто боясь, что рядом затесалась ещё пара лишних ушей, глубоко вдохнула и объявила:

— Один добрый человек рассказал моему Дайске, как пройти вглубь старой каменоломни на горе ёкаев и разыскать там хиннагами. И даже карту дал.

Эми недоумённо проморгалась и перевела взгляд на Карин, однако та, похоже, тоже ровным счётом ничего не поняла.

— Э-э-э… Кто рассказал вашему мужу что про что? Где?

— Ну хиннагами же, из старой каменоломни на горе ёкаев! — повторила Мейсин-сан таким тоном, будто речь шла о само собой разумеющихся вещах, но тут же опомнилась и замахала руками. — Ах да, вы же молодые, да ещё и не местные, откуда вам знать! Кто прожил в Кенобо с моё, тот знает, да, да…

— Ёкаи — это духи, — развела руками Карин. — Из сказок. А всё остальное вам придётся объяснить.

— Ёкаи правда существуют, милая! — назидательно подняла палец Мейсин-сан. — Сто лет назад на горе, что за городом, рабочие добывали камень. Но духам гор не понравилось, что люди нарушили их покой, и они изгнали их прочь, да, да… С тех пор каменоломня пустует, и там, — она наклонилась к столу пониже и перешла на шёпот, — там, в глубине под землёй таится хиннагами. Кукла, которая исполняет желания.

Девушки переглянулись. Повисла липкая, неловкая пауза.

— В какой-то старой шахте за городом лежит кукла, исполняющая желания, и вашему мужу рассказали, как её найти, — уточнила Карин, осторожно поглядывая на Эми в поисках поддержки. — И вы верите во всё это, Мейсин-сан?

— Милая, ну конечно же! — всплеснула руками старушка. — Лет пятьдесят назад в Мусутафу в это верил каждый. Детьми мы с Дайске лазили в каменоломню и спорили, какое желание следует загадать первым, когда мы найдём куклу. Так и не нашли, видать, ёкаям это было неугодно,- она тяжело вздохнула, но тут же оживилась снова. — Но теперь есть шанс, да, да… Теперь мой Дайске знает всё, что нужно знать. Вы только представьте, сколько добра он сможет сотворить, когда вернётся назад с хиннагами! Фукукадо-сан, милая, — она обернулась к Эми. — Теперь, когда вы знаете эту удивительную новость, могу ли я попросить вас о помощи?

Эми закивала так отчаянно, будто пыталась поскорей утрясти в голове всю только что полученную информацию

— Да, да. Конечно!

— Мой Дайске очень храбрый, — с гордостью сообщила Мейсин-сан. — Он не боится ни подземелий, ни ёкаев, но вот я… Сказать по правде, я переживаю. Мы уже много лет не были на горе. Что, если в каменоломне устроили логово какие-нибудь ужасные люди? Злодеи? Что, если стены там обветшали и случится обвал? Вы же героиня, Фукукадо-сан. Помогите мне. Пока нужный день не настал, загляните в старую каменоломню, узнайте, безопасно ли там? Поверьте, — её голос дрогнул, и она приложила руку к сердцу, — когда мы получим хиннагами, мы щедро вознаградим вас за эту услугу!

* * *

— Только не ходи туда одна, — возмущённо пыхтела Карин, пока они бежали по узким улочкам, тщетно пытаясь не опоздать к началу рабочего дня. — Я вообще не пойму, зачем ты на это согласилась. Почему не отговорила Мейсин-сан от этой затеи.

— Таинственная каменоломня, полная духов! — Эми неслась вприпрыжку, чувствуя себя лёгкой, будто шарик с гелием. — Кукла, исполняющая желания! Я и не знала, что в Кенобо есть такое! Почему я там ещё не была? Мне срочно нужно туда!

Она рывком отворила дверь и ворвалась в тихий утренний офис.

— Но ты не волнуйся, я сначала справки наведу! — её голос звоном разнёсся по помещению. — Не терпится узнать про эту шахту побольше! И, если там правда безопасно, то зачем их отговаривать? Это места их детства, пусть сходят на экскурсию! Может, правда найдут что-нибудь интересное. Может, я и сама с ними схожу, интересно же!

— Сходишь куда? — прозвучал вдруг очень заинтересованный голос из-за стола. Эми вздрогнула. Термо, уже в геройском костюме, сидел на стуле и затягивал алые фиксаторы на сапогах.

— Эй, а я пришёл в офис первым, даже раньше Карин! — похвастал он. — Так разве вообще бывает? Так что там, что за шахта такая? Куда ты собралась?

Эми прикусила язык. Как бы наивно не звучала история Мейсин-сан, секрет есть секрет. Не выболтать бы лишнего!

С другой стороны, идти в одиночку в незнакомое безлюдное место было тревожно. Карин права, ей нужен попутчик.

— Загадочная шахта с духами, семпай! — как можно бодрее заявила она. — Открываю для себя местные достопримечательности. Составишь мне компанию? Говорят, там может быть логово злодеев!

— Злодеи! — довольно потёр руки Термо. — Да, это по мне. Когда выходим?

— Не сегодня, семпай. Если идёшь в опасное место, нужно сперва подготовиться.

* * *

Хочешь что-то узнать быстро — спроси того, кто знает. Вот почему в поисках информации о каменоломне Эми, недолго думая, отправилась в местный краеведческий музей.

Небольшое здание у берега реки встретило её тишиной и прохладой — приятный контраст после жары и шума улиц. Сегодня, в изнурительный августовский зной, она была здесь единственной посетительницей. Пожилой смотритель провёл её к стендам, посвящённым горе ёкаев, а потом щедро дополнил эту информацию собственным рассказом о судьбе каменоломни. «Интересно, а он в детстве тоже пробовал искать хиннагами?», — подумалось Эми, однако спрашивать об этом она не стала. Новых сведений и так было слишком много.

Картина вырисовывалась следующая.

Каменоломня пустовала последние сто пятьдесят восемь лет. Почему рабочие оставили это место, было достоверно неизвестно, и споры об этом велись до сих пор. Среди причин назывались эпидемия лихорадки, временное затопление каменоломни после цунами, бунт рабочих и, наконец, происки ёкаев.

Ёкаям был посвящён отдельный стенд. Легенда гласила, что духам подвластны все пути и тропы в горах, а потому, когда бесконечный шум и суматоха в каменоломне утомили их, они попросту спутали все подземные переходы и превратили каменоломню в огромный лабиринт, заперев в нём несчастных рабочих. У тех, кому всё же удалось выбраться наружу, больше не было желания возвращаться к работе, а потому добыча камня понемногу сошла на нет.

Сразу после ёкаев на стенде упоминалась и хиннагами. Эми вздрогнула, скользнув взглядом по скудному описанию: технология создания волшебной куклы включала в себя сбор кладбищенской земли, замешивание её на крови и вырезание фигурок из могильных плит. Вдобавок, как выяснилось, хиннагами была созданием небезопасным: она существовала лишь для того, чтобы непрерывно исполнять желания, а потому ей ничего не стоило свести своего хозяина с ума постоянными просьбами «Загадай ещё». Именно так, по преданию, и вышло с хиннагами с горы ёкаев. Обезумев от бесконечных требований куклы, хозяин забросил её в недра каменоломни, где скованные волшебством духов подземные лабиринты надёжно её удержали…

Впрочем, сегодня память о событиях столетней давности почти стёрлась, и уступила место банальной судебной тяжбе. Группа местных краеведов боролась за то, чтобы присвоить каменоломне статус объекта исторического наследия и открыть её для экскурсий, но неуклонно проигрывала крупной коммерческой фирме. Последняя желала превратить это место в развлекательный центр и открыть под землёй крупнейшую в Японии комнату страха. Пока обе стороны бодались на судебных заседаниях, каменоломня оставалась ничьей — и понемногу ветшала.

С позволения смотрителя Эми сфотографировала карту подземных лабиринтов, составленную краеведами, и наконец-то покинула музей. Теперь можно было отправляться на гору ёкаев.

«Через две недели, ранним утром после праздника Обон, когда закроются врата между нашим миром и миром духов, смелому будет под силу войти под землю и разыскать там хиннагами», — наставляла её Мейсин-сан. — «Фукукадо-сан, милая, постарайтесь осмотреть шахту до этого времени!»

* * *

К подножью горы ёкаев добрались на пригородном поезде. Живо простучав колёсами мимо аккуратных домиков и садов, вагончик электрички выпустил Эми и Термо на низкую платформу. Выйдя, они немедленно окунулись в лучи пронзительного полуденного солнца и трескучий хор цикад. Бурый гравий между шпалами порос цветами сурепки, на фоне выцветшего от жары неба поднималось здание железнодорожной станции, белоснежное, будто сахарный кубик. Сразу за слепящими змеями рельс начинался склон холма. Тропинка бежала вверх, к лесистой части горы, через покров иссушенных солнцем трав. Потрёпанный указатель у края платформы гласил, что справа находится выход в ближайший посёлок, а слева — смотровая площадка на вершине и старая каменоломня.

Впрочем, путь к самой каменоломне оказался не размечен, поэтому искать вход пришлось долго, почти наугад. Солнце жарило так, что, казалось, можно отследить, как прямо на глазах испаряются последние капли сока из пожухлой придорожной травы. От шагов над глинистой тропинкой клубилась пыль, оседая на влажной от пота коже.

Потом, в поисках входа, с тропинки пришлось свернуть прямо в сухие заросли, от которых немедленно полетели во все стороны мелкие семена-колючки, иглами впиваясь в неприкрытые участки кожи. Ноги путались в густых стеблях, и подъём становился всё тяжелей. Эми с завистью покосилась на своего спутника: жара была ему нипочём, благодаря тепловой причуде, а плотный костюм надёжно защищал от колючек. Термо рассекал сухую траву, будто будьдозер, почти не снижая скорости и с энтузиазмом работая руками и ногами. Впереди уже виднелась цель: скальный выступ, проём двери и ржавая решётка, защищавшая вход.

— Слушай, Фукукадо, сдаётся мне, что тут нет никаких злодеев, — разочарованно буркнул Термо, выбираясь на пологий участок у входа в каменоломню. — Трава у входа не смята, следов никаких. Вон, мы вдвоём прошли — натоптали, как слоны. До нас всё было нетронутое.

Эми обернулась. Действительно, там, где они ломились через траву, остался широкий след из смятых стеблей — настоящая колея посреди ровного поля. Ближе к дверному проёму трава сходила на нет, и глина под ногами была совершенно гладкой. Сапоги девушки оставляли на рыжеватой пыли первые за много дней отпечатки.

Термо между тем подошёл к решётке, за которой чернела пустота, и взвесил на ладони большой заржавленный замок.

— Ну точно, никого там быть не может. А я так надеялся!

Его голос лёгким эхом отразился от стен подземелья. Из-за решётки тянуло сыростью и холодом, и Эми вдруг отчаянно захотелось нырнуть в эту спасительную тёмную прохладу, наконец-то укрыться от безжалостного солнца, жары и пыли. Нет, поворачивать назад ещё слишком рано.

— Это могут быть хитрые злодеи, семпай. Мало ли, какие там причуды. Может, им и по земле ходить не нужно, и замок не преграда.

— Ладно, согласен, — Термо сжал замок в ладони, из кулака поднялся дымок. — Зря мы сюда столько пёрлись, что ли. Пошли смотреть, что там.

Запахло горячей ржавчиной, раздался хруст, и обломки замка упали на землю. Решётка с тоскливым скрипом отошла в сторону, и перед героями открылся чёрный прямоугольник входа.

* * *

Свет фонаря лёг на стены из ракушечника, жёлтого и ноздреватого, будто жареный тофу. Кое-где на шероховатой поверхности ещё можно было рассмотреть следы от зубцов пилы: полтора века назад рабочие выпиливали мягкий камень блоками, прокладывая вглубь горы аккуратный прямоугольный туннель со множеством ответвлений. Похоже, выработка камня велась по плану, потому что коридоры складывались в чёткий геометрический лабиринт. Кое-где обветшавшие от времени стены начали проседать, и в этих местах путь наполовину преграждали завалы — крохкие, ломкие, бесформенные куски камня, в толще которого мелкими пятнышками проступали ракушки. На полу из вязкой, утоптанной глины тут и там виднелись лужи — после сезона дождей вода просочилась через слой земли и пористого ракушечника, да так и не смогла полностью высохнуть.

Воздух здесь был сырым и прохладным, но застоявшимся и неподвижным, неживым. Эми поёжилась: первые несколько минут под землёй было хорошо, но теперь стало не по себе. Они были одни в этом чужом и странном месте, они шли в световом пятне фонаря, будто в защитной капсуле, отгородившись этой хрупкой, неверной защитой от непроницаемой тьмы. Что будет, если в фонарике сядут батарейки?

— Пригаси-ка свет, — попросил в очередной раз Термо. — Фонит.

Ещё у входа он опустил на глаза тепловизор, и всю дорогу осматривал коридоры в поисках невидимых врагов. Похоже, он был намерен искать здесь злодеев до последнего. Эми нехотя подчинилась, нажала на кнопку, и тьма затопила коридор, будто вода, прорвавшая плотину.

Непроницаемая тьма и абсолютная тишина. Ни единой искры света, ни одного шороха, ни одного движения воздуха. Все чувства противятся этому внезапному вакууму ощущений, борются с ним, и вот уже кажется, что во тьме проступают призрачные очертания предметов, что меж стен гуляет эхо звуков — не то шум ветра, не то отдалённые голоса….

Что прямо за спиной стоит кто-то незримый и внимательно наблюдает.

— Включай, — прозвучал во тьме спасительный голос, и Эми с радостью щёлкнула кнопкой. Луч фонаря упал на жёлтую стену, выхватив из темноты рисунок углём: гротескные, искажённые черты лица, огромные глаза и губы, развевающиеся одежды и звериные лапы.

От неожиданности Эми подпрыгнула и чуть не выронила фонарь.

— Наскальная живопись, — неловко пошутила она, когда Термо обернулся на звук. — Похоже, кто-то из местных нарисовал ёкая.

— Почему именно ёкая? — вдруг напрягся Термо, внимательно вглядываясь в рисунок, и Эми, недолго думая, принялась пересказывать легенду о горе и злополучных шахтёрах.

Начала — и тут же об этом пожалела. Это у стенда в музее, в светлой и уютной комнате история о недовольных духах казалась увлекательной, сейчас же она зазвучала зловеще. Каково было тем несчастным рабочим, застрявшим под землёй? Когда в жестяных светильниках понемногу догорает масло, и тьма сгущается вокруг, неуклонно, безжалостно, а потом остаёшься один на один с темнотой — беспомощный, уязвимый…

Обречённый.

— Надо было раньше предупреждать, куда ты меня ведёшь, — Термо нервно застучал по утоптанной глине носком сапога. — Возвращаемся. Не будет здесь злодеев. Во владениях ёкаев люди никогда надолго не задерживаются. У тебя с собой еда есть?

Эми захлопала по карманам и вытащила пару разноцветных карамелек — любимых, с шипучим вкусом и жвачкой внутри.

— Пойдёт, — одобрил Термо, опустился на колени и положил конфеты на землю. Что-то зашептал — Эми показалось, что она разбирает слова «примите в дар» и «отпустите». Потом резко поднялся и указал в коридор, по которому они пришли.

— Уходим. Не оборачивайся, не гаси свет, ничего не поднимай с земли, ничего не забирай с собой, даже камней и осколков не бери.

* * *

Назад шли быстро и нервно. Не раз и не два Эми казалось, что они сбились с пути, но затем в свете фонаря проступали на стенах спасительные метки, нанесённые в старину шахтёрами и отмеченные на карте, и это немного успокаивало. Термо шагал позади, иногда его шаги затихали за поворотом, и тогда ей мучительно хотелось обернуться, проверить, всё ли в порядке, но суеверный страх удерживал её на месте, и она лишь замедляла шаг, ожидая, пока спутник поравняется с ней снова.

Наконец, впереди замаячил светлый прямоугольник входа, под ногами захрустели высохшие комки глины, воздух потеплел, а потом над ними вновь развернулось выгоревшее августовское небо. Эми захлопнула решётку и с облегчением привалилась к нагретому солнцем шершавому камню у входа. Мир вокруг был ярким, чётким и упоительно настоящим.

Термо подобрал с земли дужку от замка, продел её через решётку и смял в кольцо, закрывая проход.

— Я вырос в Тохоку, — сообщил он. — Мы там кое-что знаем о ёкаях, про них всем с детства рассказывают. Хочешь быть жив и здоров — не ходи к ним в дом без должного уважения, а лучше вообще не ходи. Вернулись — и хорошо, — он с облегчением стёр со лба пот. — Но больше я сюда ни ногой, и тебе не советую.

В этот момент Эми была с ним совершенно согласна.

Однако час спустя, когда она вышла из вагона поезда на знакомой платформе, вдохнула знакомый воздух Кенобо и зашагала домой, тревога отступила полностью. Ей вдруг вспомнилось, что супруги Мейсин выросли возле старой каменоломни и играли там ещё детьми. И с ними всё в порядке, более того, они стремятся вернуться туда снова! Быть может, духи гор к ним благосклонны и не причинят им вреда?

Решено. Она расскажет им всё, что удалось узнать, а если они всё равно отправятся под землю — пойдёт с ними вместе. Это долг героя.

* * *

На Обон половина жителей района обычно разъезжалась в провинцию, чтоб навестить семьи и могилы предков, но на их место тут же валом валили туристы, желавшие сполна вкусить местных традиций, и потому в целом народу в Кенобо становилось ничуть не меньше, а даже больше, чем обычно. Порой Шоте казалось, что всё это — и украшенные огнями улицы, и танцевальное шествие по центральному проспекту, и запуск плавучих фонарей — всего лишь большой аттракцион для приезжих, не имеющий вообще никакого отношения к местным жителям. Просто лишняя, но неизбежная нагрузка на полицию и героев, которым предстоит защищать всю эту пёструю толпу от преступников, которые обязательно подтянутся за ней следом. Что одним праздник, то другим сверхурочная работа.

От агентства Джампер сегодня дежурил Полимер. Пару раз за ночь Шота видел, как над крышами проплывает его блестящая, закованная в пластиковые латы фигура, отражая блики праздничных огней. Заметив друг друга, герои обменивались условными жестами: всё в порядке, без происшествий. Ночь действительно выдалась относительно тихой — ни одного серьёзного столкновения. В какой-то момент Шота даже поймал себя на мысли, что на крышах в последнее время стало как-то уж слишком тихо.

Возможно, дело было в том, что на ночных дежурствах перестала появляться Шутка. Сегодняшняя ночь не была исключением — никто не подстерегал его у автомата с напитками, чтобы опробовать на нём пару новых приколов, никто не пересекался с ним на крышах во время патруля, не спрашивал советов, как лучше проложить маршрут, не делился свежими новостями и сплетнями, не шагал с ним утром бок о бок, возвращаясь домой. Ни сегодня, ни вчера, ни десять дней назад. Странно, но этого не хватало. Шота ценил своё уединение, и всё же без шуткиной компании из ночных патрулей исчезло что-то неуловимо нужное — будто привычный крепкий кофе в автомате вдруг сменился на безкофеиновый заменитель.

Кстати, кофе она тоже приносила неплохой.

Когда короткая летняя ночь догорела вместе с огнями фонарей на водах залива, и последние туристы исчезли с улиц, Шота закончил патруль и зашагал домой.

Шутку он заметил на углу, не доходя всего пары кварталов до её нового дома.

Нервно переминаясь и заправляя пряди растрёпанных волос за ухо, девушка о чём-то беседовала со старушкой в плиссированном платье. Рядом пыхтел и урчал старенький «Ниссан», пуская в сереющее утреннее небо облачка дыма.

Что она тут делает в такую рань? Шота подошёл поближе и разобрал обрывки разговора:

— Но я думала, что вы меня предупредите! Что я пойду вместе с ним!

— Глупости, милая, — беспечно улыбалась старушка. — Обон только-только завершился, грань между мирами людей и духов ещё слишком тонка. Ни к чему испытывать терпение ёкаев и приводить на гору лишних людей. Я и сама не стала оставаться — отвезла Дайске к шахте и вернулась обратно. Милая, там же не опасно, вы сами мне так сказали!

— Да, но… не стоило отпускать его одного, — Шутка закусила губу. — Отвезите и меня туда. Пожалуйста!

Старушка покачала головой.

— Мой Дайске знает, что делает, милая. Доверьтесь ему.

— Что тут происходит? — подал голос Шота, и собеседницы разом повернулись к нему.

— Стёрка! — лицо Шутки просветлело. — Ты не поверишь, какая история тут случилась!

Старушка предостерегающе покачала головой и приложила палец к губам. Шутка перевела взгляд на неё.

— Он мой друг, Мейсин-сан. Он герой! Ему можно доверять! Вот пусть он рассудит, как будет правильно! Стёрка, слушай…

Следующие десять минут она сбивчиво говорила, не давая собеседникам вставить ни слова. Шота мог поклясться, что никогда не слышал более бредового и бессвязного рассказа: в истории Шутки фигурировали проклятые подземелья, демоническая кукла, музей краеведения, электричка, несуществующие злодеи, суеверия региона Тохоку и ещё почему-то карамельные конфеты. И тепловизор. Когда она умолкла и с надеждой уставилась на него, Шота напрягся и попытался собрать в кучу самые осмысленные части истории. Таковых оказалось немного.

— Значит, какой-то тип подбросил вашу мужу карту аварийной шахты, по которой якобы можно найти волшебную куклу, а вы ему поверили, и просто отпустили его туда в одиночку?

— Подбросил! — возмущённо всплеснула руками Мейсин-сан. — Да за кого вы нас принимаете? Мой Дайске отлично знает цену таким вещам. Он еле уговорил того милого юношу продать нам эту карту за большие деньги, да, да! А когда Дайске найдёт хиннагами, станет её новым хозяином и загадает своё первое желание, он заплатит ещё в два раза больше, за такую-то щедрую услугу. Там же, на месте и заплатит. Таков уговор, да, да, и мы его честно выполним!

Шутка охнула и прикрыла рот рукой, однако Мейсин-сан, похоже, истолковала этот жест по-своему.

— Не переживайте, милая. Что толку жалеть эти деньги? Ведь хиннагами даст нам в сотни раз больше!

— Вы отпустили под землю старика, в одиночку, с кучей денег, на встречу с человеком, о котором он ничего не знает, — Шота вдохнул поглубже. Уровень абсурда не укладывался в голове. — С утра пораньше после праздников, когда половина полиции в отпуске, а половина спит после дежурства. Сейчас, пока вы найдёте хоть кого-то, кто сможет вам помочь, этот «милый юноша» уже будет тратить ваши деньги в соседней префектуре. Это в лучшем случае, если мы имеем дело с аферистами, а не с похитителями или убийцами. Как вы вообще это допустили?

Он замолчал — и невольно поразился эффекту своих слов. Мейсин-сан, ошеломлённая, притихшая, хватала ртом воздух. Её глаза медленно наполнялись слезами. Шутка молча подошла к ней и обняла за плечи.

— Я сейчас разбужу Карин, — тихо сказала она. — Пусть зовёт полицию, зовёт Джампер, зовёт всех. А вы отвезёте нас к шахте. Прямо сейчас. Может, мы ещё успеем его догнать.

— Дайске, — всхлипнула Мейсин сан. — Мой Дайске! — Она смахнула слёзы и неловко указала на автомобиль. — Садитесь. Прошу. Садитесь.

---

Примечания:

Не могу сказать, что всё стало хорошо, но мы продолжаем.

Дату выхода следующей главы обозначить не могу, невозможно сейчас что бы то ни было планировать. Пишу когда пишется, слишком многое выбивает из колеи. Но рано или поздно эта глава обязательно будет, потому что эта история для меня важна.

Спасибо, что всё ещё читаете.

Тёмный костюм Стёрки мелькал выше по склону, между полосой рассветного неба и зарослями травы. Эми ускорила шаг, пытаясь догнать напарника. Прошлую ночь они с Эйкичи провели на фестивале, среди шумных улиц, голосов и огней. Там не было места усталости, но бурная ночь прошла — и обернулась похмельем утра. От недосыпа и на голодный желудок подъём давался тяжело и раздражал куда больше, чем в прошлый раз. Мышцы ныли, пыль и колючки сегодня досаждали особенно настырно.

— Здесь куча следов, — донёсся голос Стёрки от входа. — Кроме Дайске Мейсина тут явно ходил кто-то ещё. Минимум двое, может быть больше.

— Это, наверное, мы с Термо наследили, — выдохнула Эми, наконец-то вываливаясь на площадку. — Ну и потом, может, кто-то после нас.

Дужка замка валялась на земле, решётка была распахнута настежь. Чёрный проём входа был пуст, следы обрывались чуть за порогом — там, где рыжеватая пыль сменялась слоем утоптанной глины.

Стёрка недовольно покосился на неё.

— Вы здесь уже были? Зачем?

— Это долго объяснять, — отмахнулась Эми. — Надо было проверить безопасность и всё такое… Но слушай, я тогда и сама ещё не вполне понимала, что происходит!

— Да что тут понимать? Сразу же видно, что это афёра, — Стёрка смотрел на неё так пронзительно, что, казалось, упавшие на глаза пряди волос вот-вот задымятся от этого взгляда. — Почему не остановила его, если давно всё знала? Верх глупости.

«А тебя послушать, так ты верх тактичности, — взъярилась про себя Эми, но смолчала, и лишь обиженно надула губы. Откуда ей было знать, что в этой истории замешаны деньги, и что всё опаснее, чем кажется? Но ни объяснять, ни оправдываться сейчас не хотелось — ещё не хватало, чтобы Стёрка её отчитывал, хотя сам толком ничего не понимает! Она вытянула из кармана карту, зажгла фонарь, прошествовала ко входу и демонстративно отодвинула парня в сторону.

— Раз я тут уже была, то я и пойду первой.

* * *

Мейсин-сан указала на карте место, куда направился её супруг, и теперь Эми лихорадочно вертела в руках листок, пытаясь проложить кратчайший путь к цели. Ладони дрожали — не то от тревоги, не то от недосыпа, а может быть от всего сразу. Так странно: стоило вновь войти в эти тёмные коридоры, вдохнуть этот затхлый воздух, отрешиться от привычных звуков и ощущений — и все жутковатые сказки о духах вдруг снова стали казаться истиной. Как будто бы здесь, под землёй, и вправду спала древняя магия, наделявшая легенды плотью. Зыбкие тени разбегались в стороны от луча света — и замирали у стен, будто призраки, затаившиеся в засаде. Ей кажется, или фонарь светит слабее, чем в прошлый раз?

Вспомнились рассказы о том, как духи спутали подземные коридоры — вот эти самые, по которым они сейчас идут. Как мучительно погибли под землёй рабочие, оставшись без света и еды. Вспомнились наставления Термо о том, что в дом к ёкаям нельзя ходить без должного уважения. А как его проявить, это уважение? Почему она не расспросила об этом побольше, пока была возможность? Перед ними здесь уже прошёл Дайске Мейсин и неведомые аферисты, как-то теперь духи воспримут ещё двух непрошенных гостей?

Эти мысли было уже не отогнать. Сердце невольно ускорило темп, и нестерпимо захотелось поскорей выбраться на волю — вдохнуть свежий ветер, подставить лицо солнцу. Назад, на свободу, к знакомому и понятному миру…

На земле, в луче фонаря блеснуло что-то маленькое и круглое. Эми потянулась было поднять неизвестный предмет, однако вовремя вспомнила, что из владений ёкаев людям ничего забирать не следует и отдёрнула руку. Спешно зашагала вперёд.

— Посвети-ка сюда, — окликнул её Стёрка. Эми замерла на месте, не решаясь обернуться. — Тут что-то лежит, заметила? Хочу рассмотреть.

— Мы уже прошли, что там лежит. Не оборачивайся, — сдавленным голосом попросила Эми. — И… не подбирай тут ничего, это, ну… злит ёкаев. Наверное.

— Нашла время хохмить, — сердито ответил голос из темноты. — Очень смешно. Обхохочешься. Дай сюда фонарь.

Он что, правда считает, что тут уместно шутить? Как ему вообще можно что-то объяснить после этого? Эми сглотнула, сдерживая раздражение и досаду. Соблюдать те немногие правила обращения с ёкаями, что успел озвучить ей Термо, сейчас казалось предельно важным. В конце концов, в прошлый раз они их соблюдали — и вернулись назад благополучно…

— Назад не пойдём, — сказала она как можно твёрже, отгоняя дрожь в голосе. — Времени нет. Скоро будет место, до которого мы дошли в прошлый раз. Оттуда свернём влево и доберёмся до цели за пару минут.

Ей вдруг вспомнилось: там, впереди, у стены с изображением ёкая, Термо положил на пол пару конфет — подношение духам. Наверняка они лежат там до сих пор, куда они денутся! От этой мысли стало чуть спокойнее. Как будто бы в негостеприимной темноте шахты вдруг появился островок знакомой реальности. Сейчас она увидит на полу разноцветные карамельки, и ей станет легче. Развеется наконец этот проклятый морок страха и тревоги.

Они свернули за угол, и в свете фонаря на стене вновь проступил жутковатый рисунок. Ёкай скалился хищно и мстительно, будто расплываясь в неверном мерцающем свете.

Конфет на полу не было. Не было и прохода влево. Там, где раньше открывался чёрный зев коридора, теперь возвышалась глухая стена.

* * *

Шутка метнулась к стене и зашарила руками по холодному шершавому камню.

— Её здесь не было! Точно тебе говорю, не было!

Для кого она ломает эту комедию? У них каждая минута на счету, а она устраивает представление. Может, запуталась в карте? Вопиющая безответственность. Раз вызвалась вести — должна была знать, что делает.

Шота огляделся, но в неярком пляшущем свете видно было немного. Проход, по которому они пришли, заворачивал вправо, образуя небольшое свободное пространство-перекрёсток. На жёлтом ракушечнике слева просматривался рисунок углём. За поворотом, на земле что-то поблёскивало. Он отошёл чуть в сторону, наклонился и поднял с земли шарик размером с крупный грецкий орех — гладкий, увесистый.

Рассмотреть его, однако, он не успел.

— Стёрка, где ты? — взволнованно позвала Шутка. Шота забросил находку в карман и повернул обратно. — Здесь был проход, но он исчез. Как будто и не было никогда! Кто-то… что-то не хочет, чтобы мы шли дальше!

— Ещё скажи, что это ёкаи, — отрезал он, и Шутка немедленно осеклась. — Хватит устраивать цирк, давай сюда карту. Если ты запуталась в ориентировании, то лучше так сразу и скажи.

— Ничего я не запуталась! — в её голосе проступила злость. — Сам посмотри! — она выхватила карту и упёрлась в неё фонарём. — Мы прошли вот тут, сейчас находимся здесь. На карте есть проход, на местности — нет!

— Значит, карта неверна или устарела, — резюмировал Шота, отбирая листок и фонарик. — Дальше поведу я. Возвращаемся и свернём налево на предыдущей развилке. — Он встряхнул фонарь, заставив луч заметаться по стенам. — Тут что, батарейки садятся? Он светит всё хуже.

Шутка охнула, будто внезапно осознала что-то важное, и прикрыла ладонью рот.

— Да, наверное. Я их не заменила… после прошлого раза.

Замечательно. Значит, из-за шуткиной забывчивости времени у них осталось мало. Шота сжал зубы и зашагал обратно, в коридор, из которого они только что вышли.

Они не преодолели и тридцати метров, когда путь им вновь преградила стена.

Стена, которой не было всего несколько минут назад.

— Не может быть! — Шутка, не веря своим глазам, стукнула по преграде кулаком. Удар глухо отозвался в толще ракушечника. — Как? Откуда? Теперь видишь? — она резко обернулась и как-то странно взглянула на него. — Это ёкаи! Точно ёкаи! Неужели ты не понимаешь?

— Назад и вправо, — бросил Шота. — И хватит этого бреда про ёкаев.

Сейчас не было времени разбираться в деталях, но одно было очевидно: у них остался только один путь к цели, да и тот неблизкий. Нужно спешить, пока фонарь не погас совсем.

До поворота вправо добежали меньше, чем за минуту. Луч фонаря снова осветил рисунок на стене, потом скользнул за угол, в темноту — и герои замерли на месте. Шутка со сдавленным стоном осела на пол.

Последний оставшийся путь был преграждён обвалом. Тяжёлые угловатые глыбы занимали пространство от пола до потолка. По изломам желтоватого камня стекали струйки воды, собираясь в лужу на полу — похоже, с тех пор, как стена рухнула, уже прошло немало времени.

— Это всё, — с надрывом воскликнула Шутка. В её голосе звенело отчаяние. — Всё! Ни вперёд, ни назад. Они ни за что нас отсюда не выпустят! Мы пропали!

Да что с ней такое? Ситуация не из приятных, но ведь сию минуту им ничего не угрожает. Откуда эта паника на ровном месте?

— Соберись, — процедил Шота. — Вставай. Нужно думать, как решить проблему.

— «Проблему?», — возмущённо отозвалась она, вскакивая с пола. Глаза горели лихорадочным огнём. — «Решить проблему», да как ты собираешься её решать, если ты даже не понимаешь, что здесь происходит? Если ты про ёкаев даже слышать не хочешь? Ничего мы не сможем решить, это сильнее нас! Это выше человеческой природы! — Она отчаянно взмахнула руками, будто силясь вложить в этот жест все кипящие внутри чувства. — Нам! Конец! Мы не выберемся! А ты, если бы ты вёл себя уважительнее, если бы вовремя признал, с чем мы имеем дело, быть может, всё бы обошлось!

— Прекрати истерику и не пори чушь!

Поведение Шутки было полностью лишено логики. Абсолютно необъяснимо. Что на неё нашло? Да, сейчас непросто, но никакой реальной опасности пока нет, это же очевидно. Она взрослый человек. Она герой. Она должна это понимать.

Но эти расширенные зрачки, эти дрожащие руки, этот сбивчивый голос — всё так явно говорит о панике. Что же, чёрт возьми, с ней происходит?

Никакой реальной опасности. А что насчёт опасности вымышленной?

Шота вдохнул поглубже. Осознание было внезапным и оглушительно иррациональным.

Всё-таки у происходящего есть объяснение. Совершенно дикое и в то же время убедительное.

— Ты боишься ёкаев, — обречённо констатировал он. — Ты себя накрутила, и теперь из-за этого психуешь. Ни за что бы не подумал. Присядь.

Он указал на пару крупных камней у стены, и прежде, чем Шутка успела возразить, добавил.

— Садись вон там, закрой глаза и дыши. Десять медленных глубоких вдохов, десять выдохов. Вдох на три счёта, выдох на шесть. Думай только про счёт, сконцентрируйся на дыхании, и так пока не успокоишься. Можешь ещё в сложенные ладони подышать, должно помочь.

— Да с чего бы мне успокаиваться, если это ты… — она осеклась, и вдруг взглянула на него так, будто одновременно была готова и расплакаться, и расхохотаться. — Стой, погоди, ты что… Ты сейчас цитируешь методичку по первой психологической помощи пострадавшим, что ли? Ту, что на третьем курсе проходят?

— На втором. Сядь и дыши, раз сама всё знаешь.

Робкая, смущённая улыбка проступила вдруг на её лице.

— Ну ты и… Я что, правда веду себя как пострадавшая?

— Да. Ёкаев нет, а страх перед ними есть. Глупо это отрицать, — Шота прошёл к камням и присел сам, привалившись к стене. По телу разлилась ноющая усталость: долгое дежурство, пробег по шахте и ночь без сна давали о себе знать. — Сядь. Мы никуда не пойдём, пока ты в таком состоянии. Нам же будет хуже.

Шутка уныло проследовала за ним к камням и плюхнулась рядом.

Фонарь несколько раз мигнул, и всё вокруг погрузилось во мрак.

* * *

Стоило вязкой, глухой темноте сомкнуться вокруг, и Эми будто подбросило новой волной тревоги. Цепляясь за сколы камня и царапая неприкрытые голени, она спешно перебралась поближе к напарнику. Стёрка, невидимый, но вполне осязаемый, сдал на несколько сантиметров в сторону, пытаясь увеличить дистанцию — и тут же вернулся на прежнее место. Похоже, дальше двигаться было уже некуда.

— Ты чего? — недовольно прозвучало из темноты. — Сиди где сидела, ничего страшного не происходит.

— Знаешь, я что-то не хочу, чтобы следующую стенку поставили прямо между нами, — неловко признала Эми. — У меня же тогда совсем крыша уедет. Не отходи далеко, пожалуйста.

Послышался вздох, шорох, и к плечу Эми прикоснулась мягкая ткань костюма и прохладные складки боевого шарфа — Стёрка придвинулся к ней вплотную. Стало… не то, чтобы спокойнее, но сердце чуть снизило темп. Она зажмурилась, откинулась к стене, медленно вдохнула и выдохнула. Раз, два, три, четыре…

Это не слишком хорошо помогало. Темнота сжималась вокруг липким коконом — хоть открывай глаза, хоть закрывай, ничего не менялось. Звук дыхания был не в силах разогнать оглушающую тишину. Казалось, будто вдох не наполняет лёгкие до конца, не приносит облегчения, словно грудь стянули ремнями. Взбудораженному воображению мерещились звуки и движенье во тьме, подмывало открыть глаза, вскочить, защищаться от неведомого…

— Дыши и слушай, — нарушил вдруг тишину голос Стёрки. — Сейчас нам ничего не угрожает. Тебе может казаться иначе, но подумай вот о чём. Если бы на нас хотели напасть, то уже напали бы. Если не нападают, значит, им достаточно нас задержать. Похоже, пока мы сидим и ничего не предпринимаем, это их вполне устраивает.

— Как это ничего не угрожает? — торопливо спросила Эми, позабыв про попытки успокоиться. — А как мы выбираться-то отсюда будем?

В ответ раздался долгий раздражённый вздох.

— Твоя начальница ходит сквозь стены, — Стёрка говорил медленно, с расстановкой, будто в сотый раз повторял очевидные вещи для непонятливого слушателя. — В худшем случае она нас найдёт и выведет. Но лучше бы нам самим пошевелиться и найти решение. Если ты ещё помнишь, конечно, зачем сюда пришла, а не только о том, что хочешь отсюда выбраться.

И правда, как же она могла забыть про Джампер! От этой мысли стало намного легче. От этого — и ещё от стёркиного голоса. Спокойный, уверенный, он словно возводил вокруг неё защитное поле, непроницаемый барьер логики, за который не смели, не способны были пройти ни волны тревоги, ни порождения разгулявшейся фантазии. Возвращал ощущение твёрдой почвы под ногами. Звенящее чувство опасности отступало, слабела хватка страха, и Эми наконец-то удалось вдохнуть полной грудью. Раз, два, три, четыре….

А Стёрка между тем продолжал — всё так же неспешно, будто убеждаясь, что каждое слово точно достигает ушей собеседницы.

— Сейчас эта шахта — место преступления. И потому очевидно, что нам противостоят злодеи. Нет смысла списывать на духов то, что можно объяснить причудами. Конечно, аферистам не нужна рядом пара героев, пока они окручивают свою жертву. Но и убивать нас им не с руки — рисково, да и зачем усугублять свою вину. Достаточно не подпускать близко.

Слушать бы его и слушать. Эми медленно выдохнула и снова вдохнула, словно вбирая с этим вдохом стёркину уверенность, плывущую по волнам его голоса. Почему она раньше не замечала, какой приятный у него голос? Низкий, глубокий, звучный… Прежде он всегда казался слишком ровным, скучным и бесстрастным — ну, не считая тех моментов, когда Стёрка недоволен или сердится, повышая тон. Но сейчас, когда безжалостная темнота подземелья не оставила зрению шансов, когда слух обострился многократно, она начала различать в этом голосе мельчайшие оттенки эмоций. Поверх раздражения проступила вдруг ворчливая забота, и усталость, и задумчивость…

И даже некая назидательность.

— Я бы на твоём месте переживал не за нас, а за Дайске Мейсина. Он в беде и даже не подозревает об этом. А может быть уже и понял, что к чему, только слишком поздно. И, пока мы тут торчим, помочь ему некому.

Муж Мейсин-сан! Бедняга. Воспоминание захлестнуло Эми горьким сочувствием. Пока она тут киснет в своих надуманных страхах, ему угрожает настоящая опасность. От этой мысли улетучились остатки тревоги, и мрак вокруг окончательно растерял пугающую таинственность. Вернулась ясность чувств — и тут же ярче проступили притупившиеся было голод и утомление. Голову слегка повело.

Стёрка зашевелился, устраиваясь поудобнее, и Эми не увидела — почувствовала сквозь тьму, как он устало потягивается, разминая затёкшие ноги. Сместились с жёстким синтетическим шорохом складки шарфа, тихо прошелестели по ним пряди волос. От мягкой, заношенной ткани его костюма пахло сухой уличной пылью, бензином и по́том. «Он же после дежурства, — вспомнилось вдруг Эми. — Он такой же измотанный, как я».

— Полегчало? — вопросил голос из темноты. Девушка закивала и тут же спохватилась: собеседник ведь не видит этого.

— Ага. Теперь спать хочется… и есть. Ночь была долгая.

— Ты сюда голодная пошла, что ли? Оно и видно. На пустой желудок с недосыпом вообще трудно себя контролировать.

— Личный опыт? — хмыкнула Эми. — Ты, между прочим, после ночного патруля тоже не подарок. Совсем.

— Возможно, — рядом зашуршало громче, защёлкали застёжки на спецпоясе, а потом в ладонь Эми вдруг ткнулось что-то гладкое, прохладное и угловатое. — На, ешь.

Это была упаковка… неизвестно чего. Увесистый пузатый тюбик. Эми с любопытством открутила крышку, попробовала — и непроизвольно сплюнула, закашлялась. Вкус был растительно-маслянистый, тяжёлый и вязкий, из-под скрученного колпачка разило арахисом.

— Ох, Стёрка, что это? Жуть какая!

— Протеиновая паста, — невозмутимо ответил он. — Хорошо восстанавливает силы. Ешь давай.

— Не представляю, как ты этим питаешься, — неразборчиво буркнула Эми, пытаясь заглотить пасту так, чтобы как можно меньше попало на язык. — А как же нормальная еда? Витамины?

— Витамины в другом кармане.

— Выберемся отсюда — угощу тебя настоящей едой. И настоящими витаминами, — пообещала она, выжимая из упаковки последние капли. Паста опустилась в желудок приятной тяжестью, и Эми примирительно добавила: — Но насыщает и правда отлично. Спасибо.

В голове прояснилось окончательно. Недавние страхи теперь казались смешными и далёкими, за приступ паники было неловко. Удивительно было осознавать, что это она, Эми Фукукадо совсем недавно и вполне всерьёз переживала, что её ждёт мучительная смерть во владениях ёкаев. Подумать только!

— Очень глупо вышло, — признала она, отодвигаясь от стены. — Знаешь, это как в детстве, когда боишься монстров под кроватью. Сколько ни заглядывай туда, сколько ни убеждайся, что их нет — всё равно страшно.

— Не знаю, не сталкивался.

— Да ну, брось. Не верю, что ты в детстве ничего не боялся!

— Чего-то боялся, конечно, — из темноты послышалось тихое потрескивание: похоже, Стёрка почесал небритую скулу. — Ураганов, цунами, землетрясений. Пожаров. Злодеев. Реальных вещей, настоящих опасностей. Но потом понял, что с ними можно справиться, от них можно защититься. Это логично. А как бороться со страхами, если боишься того, чего и на свете-то нет?

— Ну, от монстров под кроватью помогало прятаться под одеяло, — усмехнулась Эми. — Ещё читать стихи-отгонялки или спать с любимой игрушкой. Но лучше всего помогало, если рядом садился кто-то из взрослых, брал меня за руку и держал, пока я не засну.

Воспоминание было тёплым, и Эми улыбнулась в темноте.

— Это, кстати, проще, чем с реальными опасностями, — грустно добавила она. — Вот сидим мы в ловушке реальных злодеев — и что мы с этим можем сделать?

— Есть одна идея.

Он зашарил по карманам, чем-то клацнул. В темноте зажёгся экран смартфона, Стёрка активировал фонарик — и яркий холодный свет озарил его лицо. Вспышка резанула глаза, Эми проморгалась и огляделась. Вокруг ровным счётом ничего не изменилось: тот же чёрный тоннель, что привёл их сюда, тот же злополучный завал, по которому струились потоки воды, те же жёлтые шершавые стены…

— Смотри, — Стёрка развернул карту и занёс над ней светящийся экран. — Когда мы шли сюда, ты не дала мне рассмотреть какую-то штуку на полу, где это было?

— Примерно… здесь? — Эми ткнула в карту. — Там, где теперь появилась новая стена?

— Вот-вот, — он снова полез в карман. — А теперь скажи: то, что там лежало, было похоже на это?

Он вложил ей в ладонь тяжёлый гладкий шарик. Матово блеснула полированная зеленоватая поверхность.

— Я не знаю, — неуверенно отозвалась она. — А где ты это взял?

Стёрка кивнул в сторону тёмного прохода, и сердце Эми ёкнуло.

— Ты взял что-то в шахте. Не нужно было! Зачем? Пусть тут и остаётся!

И прежде, чем Стёрка успел возразить, она размахнулась и швырнула шарик в сторону завала. Он вспыхнул в свете фонарика зелёной искрой и…

И прошёл через нагромождение камней насквозь, приземлившись с глухим стуком где-то на другой стороне.

— Да как же так? — Эми ошарашенно уставилась на завал. — Что это за штука такая? Видел?

Стёрка вскочил на ноги и бросился к завалу, подсвечивая путь фонариком.

— Если твёрдый предмет проходит через стену, значит, нет никакой стены. Скорей!

Он шагнул сквозь нагромождение камней и исчез, вместе со светом фонаря. Эми рванулась следом — и камни, оказавшиеся на поверку не плотнее воздуха, расступились перед ней, пропуская вперёд. Вода продолжала течь по жёлтым сколам, не оставляя мокрых следов и не издавая ни звука.

За фальшивым завалом ход продолжался. Стёрка поддал ногой шарик, отбрасывая его в соседний проход и махнул рукой, поторапливая Эми.

— Света хватит минут на пятнадцать. Бежим.

* * *

Спустя десять минут они были у цели. Непроглядная тьма вокруг вдруг поредела и расступилась, озарённая неведомым источником света. Похоже, в этой части каменоломни подземные воды размыли часть мягких пород, и образовалась пещера — высокий свод, неровные складки стен, грозди коротких сталактитов на выступах потолка. Посередине свод пещеры просел, обвалился, и сквозь дыру проникал солнечный луч, совершенно чуждый в этом мрачном подземном царстве — чистый, чёткий и яркий, будто от прожектора. Шершавый ракушечник свода наливался ярчайшей желтизной, соприкасаясь с тёплым потоком.

В луче света парила хиннагами.

Кукла была небольшой, едва ли крупнее детской игрушки, но все детали её облика просматривались пугающе чётко даже на расстоянии. Развевались от движения полуистлевшие одежды и патлы волос, тускло светились белёсые глаза без зрачков. На земле, протягивая руки к кукле, стоял Дайске Мейсин — худой, лысоватый, одежда перепачкана глиной. Похоже, они о чём-то говорили, но слов было не разобрать.

Эми замерла на краю теней у входа в пещеру. Стёрка осторожно тронул её за рукав.

— Помни, что всё это — скорее всего иллюзия, — шепнул он. — Как тот завал. Найдём иллюзиониста, и афёре конец.

— Как?

— Поищем причудами. Если злодеи прячутся за иллюзиями, а не за стеной, то причуды на них подействуют. Ты ищи слева…

Его прервал голос — скрипучий, потусторонний, неестественный. Хиннагами повернулась, уставилась незрячими глазами в проход, и по спине Эми пробежал холодок. Кукла смотрела прямо на них.

— Чужие… Чужие, — проскрежетала хиннагами. Звук доносился со всех сторон сразу, будто голос куклы впитался в затхлый воздух и стал его частью, наполнив собой даже самые дальние уголки пещеры. — Дайске пришёл не один. Должен быть один… Прогони… Пожелай, чтоб ушли.

Дайске обернулся. Его взгляд был полон отчаяния.

— Кто вы? Уходите, прошу! Вы разозлите ёкаев!

— Я ваша соседка! — Эми удивилась тому, как неуверенно и сжато прозвучал её голос. — Вас обманули! Отойдите в сторону! Спрячьтесь!

— Ищи слева, а я справа, — повысил голос Стёрка, и глаза его вспыхнули алым. — Не теряй времени!

— Должен. Быть. Один! — прогрохотала хиннагами, и стены, казалось, содрогнулись от этого голоса, а потом — от низкого, протяжного воя, будто под сводом пещеры закричало от боли неведомое существо. Свет померк, воздух затрепетал от незримого движения, и длинные тонкие тени потянулись из всех углов к центру пещеры, свиваясь в клубки и заволакивая пространство мутной пеленой. Казалось, в глубине этого облака шевелятся, обретая форму, причудливые нечеловеческие фигуры, вспыхивают хищные искры зрачков. Дайске коротко вскрикнул — и скрылся из виду в сером кипящем мареве.

— Не выпусстят, не выпусстят вас, не выпусстят меня, никого, — продолжала свистяще причитать хиннагами. — Погибель, погибель! Пожелай, чтоб ушли!

Эми скользила взглядом по своей половине пещеры, чувствуя, как слабеют колени. Происходящее было слишком… реально. Суеверный, животный страх растекался внутри потоком, перед которым были бессильны доводы разума. Иллюзия, твердила она себе, это просто иллюзия. Иллюзия не сможет причинить им вреда. Нужно сосредоточиться. Сосредоточиться на поисках…

Тени сгустились в проходе напротив, и на месте тёмного тоннеля вдруг поднялась стена — из ниоткуда, будто сам воздух затвердел, обернувшись желтоватым шершавым камнем.

Остался последний проход, а потом они будут отрезаны от мира.

Тёмная бесплотная тень отделилась от клубка в центре пещеры и направилась прямо к ним. Эми охнула, зажмурилась и инстинктивно пригнулась, заслоняясь от атаки...

Атаки не было. Тень прошла насквозь и растворилась во тьме где-то у неё за спиной.

А к правой ладони вдруг прикоснулось что-то тёплое, и спустя секунду Эми поняла, что Стёрка взял её за руку.

Это было неожиданней, чем речи хиннагами и атака ёкаев вместе взятые. Настолько, что Эми забыла о страхе. Она бросила на напарника изумлённый взгляд и поняла, что тот даже не обернулся. Как будто бы держать её ладонь в своей для него было самым обычным делом, естественным ходом событий. Как будто только так в этой ситуации и следовало поступить.

«Что это ты!» — хотела было возмутиться Эми, но тут в памяти пронеслось воспоминание — совсем свежее! — от которого внутри стало и тепло, и смешно, и щекочуще-трогательно.

Она ведь сама сказала, что это помогает от монстров под кроватью. От боязни того, чего и на свете нет.

Жуткие тени как будто поблекли, звуки отступили на задний план. Щекочущая волна внутри поднялась так высоко, что, кажется, прикоснулась к векам изнутри, заставила девушку заморгать чаще. Растроганно улыбаясь, Эми сжала крепкую мозолистую ладонь друга.

— Стёрка, всё хорошо! Мне не настолько страшно. Я справляюсь!

Ответом было короткое, быстрое рукопожатие — и Стёрка отвёл ладонь.

Ободрённая, Эми с удвоенным старанием зашарила взглядом по стенам. Не обращая внимания на ярящиеся вокруг тени, она сканировала причудой пустые с виду выступы скал и нагромождения камней, и наконец…

Громкий смех разнёсся под сводами пещеры. Тени ёкаев дрогнули. Фигура хиннагами лишилась чёткости. Стены и потолок подёрнулись помехами, будто картинка в старом телевизоре.

Нашла!

Стёрка обернулся и уставился в угол, из которого раздавался хохот — теперь уже на два голоса, и всё более исступлённый, словно смеющиеся были не в силах унять приступ веселья.

И тогда пещера мгновенно преобразилась.

* * *

Исчезли призраки, рассеялось серое облако. Поплыли, исказились очертания стен и потолка, провал в своде пропал, свет потускнел, пожелтел и обернулся лучом прожектора со светофильтром. За причудливыми изгибами камня под потолком проступили провода, портативные колонки и сложная система тросов. На полу, за завалами камня, открылся генератор дыма и большой вентилятор. Глаза хиннагами потухли, одежды опали, и кукла обвисла безжизненной тряпкой на крюке лебёдки.

И, наконец, под неумолчный хохот в углу открылся массивный пульт управления. За ним обнаружились двое, на вид братья-близнецы, полноватые и рыжеволосые. Первый отчаянно жестикулировал, будто пытаясь удержать распадающиеся иллюзии, второй не двигался и лишь отрешённо изучал пещеру взглядом странных, чуть навыкате глаз.

Шота выпустил петли боевого шарфа, и злодеи рухнули на пол, путаясь в тонких серых лентах. Он натянул шарф потуже, и движение на полу прекратилось. Наконец-то можно моргнуть и дать отдых глазам. Похоже, Шутка последовала его примеру, и смех затих.

— Отлично, — похвалил он, и девушка вскинула большой палец в ответ. Где-то у стены, в нише, поднимался на ноги Дайске Мейсин — ошеломлённый, но, кажется, невредимый.

За спиной героев послышались громкие хлопки, похожие на… аплодисменты? Шота обернулся.

Вот чёрт. Ещё один противник.

На уступе у стены, чуть возвышаясь над всеми, стоял высокий красивый юноша. Отблески прожектора выхватывали из темноты рукава оранжевой рубашки и белоснежные сапоги, блики плясали на зелёной камее у ворота. Вычурный, совершенно не к месту наряд, который больше подошёл бы артисту или шоумену. Заметив взгляды героев, парень прекратил аплодировать и примирительно поднял ладони.

— Сдаюсь, сдаюсь. Вы меня переиграли, — провозгласил он звонким, хорошо поставленным голосом и присел на выступ, скрестив ноги. Поправил встрёпанные каштановые кудри, широко улыбнулся.

Что-то не очень он похож на проигравшего.

— Это же вы! — прозвучал взволнованный голос Дайске Мейсина. — Это он! Это он продал мне карту. Господин… Сато?

— Сако, — даже из положения сидя аферист умудрился изобразить почтительный поклон. — Атцухиро Сако, к вашим услугам. Прошу, запомните это имя и это лицо… Хотя нет, не запоминайте, всё равно мне скоро не понадобится ни одно, ни другое.

— Сдаёшься — спускайся, — бросила Шутка, и странно было слышать от неё этот серьёзный, раздражённый тон. — Тебе некуда бежать.

— Сей момент, — покорно отозвался Сако, но с места не сдвинулся. — Я понимаю ваши чувства. Не мог не заметить, что наше представление произвело на вас неизгладимое впечатление. Что поделать, вы, как и господин Мейсин — моя идеальная аудитория. Грех было этим не воспользоваться.

Он повёл рукой в воздухе, сделал пасс, будто фокусник — и в ладони, которая секунду назад казалось пустой, вдруг появилась карамелька в яркой обложке. Сако развернул упаковку и забросил конфету в рот.

Увидев карамельку, Шутка надула губы и сжала кулаки. Сако же, как ни в чём не бывало, продолжал.

— Но бросьте, стыдиться ни к чему! Я, если хотите, польщён вашим искренним страхом. Заставить зрителя поверить в сверхъестественное — для мастера нет лучшей награды за тяжкий труд. А ведь представление такого уровня требует тщательнейшего планирования и подготовки, а ещё импровизации — на случай, если кто-то в разгар шоу похитит реквизит, — он недовольно покосился на Шоту. — И всё же мы почти справились. Почти.

— А куча денег, которые вы собирались отобрать у Дайске Мейсина? — в голосе Шутки прорезалась ярость. — Неплохая награда за «тяжкий труд», а?

— Боюсь, вы не понимаете главного, — скорбно развёл руками Сако. — Не понимаете идеи и сути этого шоу. Ведь что такое хиннагами? Хиннагами — это кара за жадность. Только тот, кто бесконечно жаден до богатства и славы, способен впустить в свою жизнь существо, которое сведёт его с ума. Господин Мейсин платит за свою пагубную алчность, ну а я — я, если хотите, вижу в этом некую… высшую справедливость.

— Слышь, Сако, закругляйся — подал голос один из братьев-злодеев. Его выпученные глаза неярко светились в полумраке. — Я вижу героев, которые входят в шахту. Там какая-то дама, которой плевать на твои стенки. Скоро будет здесь. Давай задействуй свой хвалёный план Б.

Шота резко дёрнул шарф, ещё туже стягивая узлы, сбросил свободные петли наземь и ринулся к уступу, где продолжал невозмутимо вещать Сако. План Б, ещё не хватало. Что-то они расслабились. Нужно было брать этого артиста сразу, а не слушать его зажигательные речи.

— Ах, план Б, план Б, — мечтательно вздохнул Сако и потянулся. — Видите ли, друзья мои, план Б не предусматривает вашего спасения. Но он будет достойным финалом этого шоу. Закончим тем же, с чего начали. Прошу, взгляните-ка на хиннагами!

Шота обернулся и бросил взгляд на куклу. Кукла всё так же раскачивалась на крюке, не подавая ни малейших признаков жизни. И уж точно не представляла никакой опасности…

За его спиной Сако вскочил на ноги, вскинул ладони, и между длинными пальцами блеснули шарики с полированной матовой поверхностью. Они взмыли в воздух и обернулись каменными глыбами. Воздух, казалось, загудел, когда огромные пласты ракушечника направились к земле.

Шота заметил это слишком поздно.

Время словно замедлилось: он мог поклясться, что видит, как от летящих камней откалываются мелкие крошки, как растекается вокруг гигантская тень, как приближается желтоватая поверхность, покрытая мелкими лунками ракушек — неспешно, неотвратимо...

Потом последовал рывок, толчок, и что-то увлекло его в сторону, опрокинуло на пол. Оглушительный грохот возвестил о том, что глыбы приземлились — на то место, где он стоял всего несколько секунд назад. Тело запоздало рвалось бежать, уворачиваться, спасаться, но сознание подсказывало, что можно уже не дёргаться — обошлось. Вроде бы цел и, кажется, невредим. Саднил ушибленный бок, но больше боли не было.

Рядом кто-то зашевелился, настойчиво потормошил его за плечо, и тогда картинка в голове Шоты сложилась полностью.

Шутка. Это Шутка вытолкнула его из-под обвала.

— Эй, эй ты в норме? Стёрка?

Она стояла на коленях и заглядывала ему в лицо. Так близко, что он чувствовал кожей её частое дыхание, видел каждую крупинку глины на перепачканных щеках, каждый волос причёски, каждую каплю пота на лбу. По белкам её глаз разбегались алые прожилки, совсем такие же, как у него самого. От усталости? От перенапряжения причудой? Он никогда не спрашивал, даёт ли её причуда нагрузку на глаза…

А взгляд взволнованный и сердитый.

— Стёрка! — похоже, она убедилась, что с ним всё в порядке, отодвинулась подальше и уселась ровно. — Мы его упустили! Что ж ты так, а? Ты разве не знаешь, что нельзя смотреть туда, куда указывает фокусник? Волшебство всегда происходит в другом месте!

— Никогда не любил фокусы, — буркнул Шота, поднимаясь и отряхивая одежду. Протянул руку Шутке, помог встать. — Видимо, повезло, что ты их любишь.

Каменный завал разделил пещеру пополам. Сако, конечно, уже и след простыл, зато братья-злодеи были на месте, и Шота направился к ним, сматывая на ходу свободный конец шарфа. Шутка вывела из ниши в углу трясущегося Дайске и усадила его на ближайший камень.

— Рин, моя Рин, — дрожащим голосом причитал старик. — Как же так вышло? Я бы пожелал, чтоб у тебя больше никогда не болели ноги, чтоб у тебя было всё, что ты только захочешь. Чтобы мы были вместе как можно дольше. Я не жаден, Фукукадо-сан, поверьте. Не в жадности дело…

Шутка отвела взгляд и украдкой вытерла уголки глаз.

* * *

Джампер, Полимер и пара полицейских прибыли на место спустя несколько минут. Офицеры затянули половину пещеры жёлтой лентой и вывели прочь злодеев, зачитывая на ходу их права. Следом шахту покинул Дайске Мейсин, опираясь на плечо Шутки, а потом и остальные герои, унося особо важные элементы оборудования в качестве вещественных доказательств.

Шота шёл последним. Он держался с группой до того самого поворота, где прежде был фальшивый завал, но затем кое-что вспомнил, остановился и принялся осматриваться. Последний шарик Сако должен быть где-то здесь. Раз уж он так глупо упустил злодея, нужно хотя бы не упустить такую важную улику. Добавить её к делу.

Но поиски ничего не дали. Шарик бесследно исчез.

Шота зашагал дальше, один в сырой темноте. Голоса коллег уже стихли вдали, все лучи фонарей угасли, кроме его собственного.

И, хотя рядом больше не осталось ни души, Шота не мог отделаться от чувства, что за ним кто-то наблюдает.

Этот взгляд был повсюду — и нигде, он словно пронизывал стены каменоломни насквозь. Он был древнее, чем любое живое существо, когда-либо бродившее по этим коридорам. Тяжёлый, давящий. Так смотрят хозяева дома на незваного гостя, который имел наглость засидеться дольше положенного. Так стая волков изучает заблудившуюся в лесу овчарку. Инстинктивно, не задумываясь, Шота ускорил шаг.

Он был почти уверен, что, обернувшись, не увидит никого, и всё же предпочёл не оборачиваться до самого выхода.

* * *

Август догорел быстро, и улицы Кенобо заполнила светлая прохлада сентября. Ветер, трепавший занавески на открытом окне, был уже вполне осенним, кусачим и зябким. Эми поёжилась, но окно закрывать не стала и поудобнее устроилась на подоконнике. Ветер сегодня подходил к настроению.

— Грустишь? — поинтересовалась Карин, садясь напротив. — Что-то случилось?

Эми задумчиво изучала двор за окном и ответила не сразу.

— Разошлись с Эйкичи, — она перевела взгляд на подругу и виновато уточнила: — Точнее, я его бросила.

— Почему? Он сделал что-то не так?

— Нет, нет! — Эми отчаянно замотала головой. — Он такой же, как раньше, он замечательный. Но… Я не знаю, Карин. Мне с ним больше не интересно. Не хочется видеться, не хочется общаться. Не хочется его объятий. Будто перегорела, будто… приелось всё!

Она спрыгнула с подоконника и заходила по комнате, вскипая досадой и обидой на саму себя.

— Приелось! Что со мной не так, Карин? Он ведь живой человек, а не сэндвич с джемом! — Она вновь плюхнулась на столешницу подоконника и обречённо добавила: — Предложила остаться друзьями, а он, кажется, обиделся. Сказал, что так не бывает.

Карин не нашлась что ответить, и следующие несколько минут девушки молча изучали двор.

Из дома напротив вышли супруги Мейсин. Дайске бережно поддерживал жену под руку, помогая преодолеть ступеньки: после случая с хиннагами её здоровье сильно пошатнулось. Неспешно и осторожно они добралась до скамейки и присели. Рин склонила голову на плечо мужа. Дайске обнял её за плечи

— Вот как им это удалось? — нарушила тишину Эми, кивком указывая во двор. — Как они продержались вместе столько лет и не надоели друг другу? Как так вышло, что они до сих пор друг друга любят? Как такому научиться?

— Не знаю, что тут сказать — неуверенно отозвалась Карин. — У меня не такой уж большой опыт… отношений. Но знаешь, Эми, я знаю, что ты точно не плохой человек. С тобой всё в порядке. Ты просто такая, какая есть. И, по крайней мере, вы с Эйкичи расстались честно. Всегда лучше честно сказать, что проблема есть, чем закрывать на неё глаза до последнего.

Она помолчала и добавила, совсем тихо:

— Если тебе надоест снимать со мной квартиру, ты тоже честно скажи.

— Карин, да ты что! — голос Эми вдруг окреп, наполнился решительностью. — Ты же моя подруга. Никогда мне с тобой не надоест, никогда! Друзья — это же совершенно другое.

Она подалась вперёд и положила руку на плечо Карин.

— Послушай, я уже и не вспомню имён тех парней, с которыми я встречалась в академии. А друзья оттуда рядом со мной до сих пор. И я жизнь за них отдам, если потребуется. Потому что…

Она взмахнула руками, не зная, как лучше, как убедительней донести эту мысль. Мысль была по-настоящему важной. Она окрыляла.

— Друзья и работа, — нашла наконец слова Эми. — Всё остальное в моей жизни может надоесть и измениться триста тысяч раз, но только без вас и без геройства я буду не я. Вот, как-то так.

Карин улыбнулась, светло и смущённо.

— Хорошо. Я рада быть твоим другом, Эми.

— И я! — Эми окончательно воспряла духом и соскочила с окна. — Ух! Что-то я раскисла. Наверное, нужно перекусить. Трудно себя контролировать на голодный желудок.

* * *

Перерыв на короткий полуночный отдых Шота сделал на крыше между Шестой и Девятой, с отличным видом на весь район. Там же, где всегда.

Видимо, поэтому Шутка нашла его без труда. За спиной знакомо зашлёпали подошвы кроссовок, и секунду спустя девушка опустилась на высокий парапет рядом с ним. Как обычно, слишком близко. Шота вздохнул и отодвинулся подальше.

— Давно тебя здесь не видел.

— Да, я тоже по тебе скучала, — подмигнула Шутка. Подняла повыше руки, демонстрируя две увесистых коробочки с бенто. — Есть будешь?

— В два часа ночи? Что там у тебя?

— Настоящая еда! Витамины. Всё как обещала, помнишь?

— Не помню, — пожал плечами Шота и принял одну из коробочек. Пахло вкусно.

Ели в тишине. Внизу плескалось зарево огней, и темнота поднималась над ним, будто самый вкусный слой в бокале с коктейлем. Живая, бескрайняя темнота с запахами моря и осени, не чета той, что в старой каменоломне. Было хорошо.

— Очень романтичное место, — Шутка, наконец, дожевала, защёлкнула коробочку и лукаво усмехнулась. — Что скажешь? Засчитаем это за наше первое свидание?

Шота поперхнулся салатом. Вот по чему-чему, а по дурацким шуткам он точно не скучал.

— Рано начала. Ещё три дня осталось.

— Что-что? Какие такие три дня?

— Уговорились на два с половиной месяца без глупых шуток. Осталось ещё три дня.

Шутка наморщила лоб, пытаясь вспомнить.

— Что-то такое было, да, — неуверенно сказала она. — Но это же было адски давно! Как в прошлой жизни! Забавно, что обещания двухнедельной давности ты не помнишь, а двухмесячной — вполне.

— Я запоминаю только то, что действительно важно.

— Ух ты! Наше свидание для тебя действительно важно!

Шота покачал головой и снова взялся за палочки. Шутка безнадёжна. Наверное, нужно просто перестать на неё реагировать и не портить себе настроение. И аппетит.

Кстати, почему она так странно смотрит на его порцию?

— Стёрка, ты что, не будешь доедать темпуру? Можно я возьму?

— Буду, не трогай. Оставляю напоследок.

— Ерунда, самое вкусное надо сразу есть, пока не расхотелось! Ну же, скажи, скажи — вкусно?

— Вполне.

— Вот и славно.

Она подставила лицо ветру и счастливо улыбнулась в темноте.

---

Примечания:

Пишется, но медленно. Но пишется. Спасибо всем, кто всё ещё читает.

Отчётный сбор затянулся: под конец недели накопилось нерешённых задач. За окном густели октябрьские тени, моросил дождь, вспыхивая искрами в лучах фонарей. Листья клёна кружили на ветру, то и дело норовя прилипнуть к влажному стеклу. Клонило в сон, и Эми осторожно позёвывала, прикрывая рукой рот. Сидевший рядом с ней Термо уже и вовсе перестал скрывать сонливость, откинулся на спинку дивана и уже успел пару раз невежливо всхрапнуть.

— И последнее! — объявила Карин, повышая голос и неодобрительно косясь на Термо. — Поступил запрос из школы номер два. Они хотят, чтобы команда героев провела открытый урок для первоклассников. У детей проходит «Месяц знакомства с нашими защитниками», с полицией и пожарными они уже общались, теперь наша очередь. В этот вторник. Что им ответить?

— Кто хочет? — спросила Джампер и обвела сайдкиков взглядом. — Прежде, чем я назначу команду, может быть, есть добровольцы?

Эми немедленно взбодрилась и запрыгала на месте, вскидывая руку, будто нетерпеливая отличница на уроке.

— Я! Возьмите меня! Это же просто задание мечты!

— Отлично, — сдержанно улыбнулась Джампер. — Больше желающих нет? В таком случае, Мисс Шутка и Термо.

Термо перестал храпеть и воззрился на начальницу с таким ужасом, будто ему только что предложили шагнуть из самолёта без парашюта.

— За что? — недоумённо вопросил он. — Я вроде ничего такого не натворил на этой неделе, за что меня к малявкам? — Он обвёл взглядом офис в поисках поддержки, но поддержки не последовало, и Термо добавил куда решительнее: — Шеф, это же не приказ, а рекомендация, правда? Если это не приказ, то я пас. Ни за что.

— Ну ты даёшь, семпай, — прыснула Эми. — Такое чувство, что тебя наказывают, а не предлагают самое интересное задание на неделе. Странный ты какой-то.

— Тебе, Фукукадо, интересно с детьми, потому что ты сама как дитё. А я взрослый человек, — пробурчал Термо. — Они же ничего не соображают, только и знают, что орать, беситься и дразниться, о чём с ними можно общаться вообще? Что рассказывать? Они на все серьёзные разговоры чихать хотели.

— Нужно будет рассказать о геройской работе и во что-нибудь с ними поиграть, — услужливо подсказала Карин. — Просят провести теоретическую часть и интерактив.

— А-а-а, как круто! Можно будет сыграть в задержание злодеев, и мы будем злодеями! Или устроить поединок, все первоклашки вместе против нас двоих! Решайся, семпай! Я всё возьму на себя, а ты будешь просто делать что я скажу, да и всё!

— Нет! — отрезал Термо, скрестил руки на груди и вызывающе взглянул на Джампер. — Серьёзно, шеф, я просто прошу не поручать мне задачи, которые мне не под силу. Вы же не отправляете Карин ловить злодеев, например? Или тушить пожары? — Он развёл руками. — Готов отдежурить ночную смену вместо того, кто меня заменит. Или пиво проставить. Чтобы всё было по-честному.

— Полимер, выручай! — взмолилась Эми, переводя взгляд на второго коллегу. Тот пожал плечами.

— Ну… хорошо? Не то, чтобы я был в восторге, но если ты всё подготовишь, то так и быть.

— Пиво или ночная смена? — с облегчением выдохнул Термо. Полимер отмахнулся.

— Потом разберёмся.

— Полимер и Мисс Шутка, — постановила Джампер, поднимаясь из кресла. — Задание важное, но не приоритетное. Постарайтесь не забыть о нём до вторника. На этом сбор окончен.

— Забыть, да как тут забудешь! — голос Эми уже звенел откуда-то из раздевалки. — Я жду не дождусь, когда уже… Идей столько! Реквизит прикупить! Скорее бы! Вот прямо сейчас и побегу готовиться!

* * *

Три дня спустя, с утра пораньше, Эми ввалилась в офис, нагруженная пакетами с ярким логотипом магазина детских товаров, и принялась сортировать их содержимое прямо на рабочем столе. Здесь были надувные кувалды, поролоновые мечи и сабли, пистолеты, стреляющие мягкими шариками, пенопластовые щиты и прочее, прочее — настоящий склад шуточного оружия. Вид горы игрушек поднимал настроение до небес. О, сегодня их ждёт настоящая великая битва — «Герои Школы Номер Два Против Самых Ужасных Злодеев»! Эми уже предвкушала, как загорятся восторгом глаза малышей, как они с визгом расхватают этот пёстрый арсенал и ринутся на них с Полимером, и как здорово сработаются их причуды, отражая детский напор, превращая его в развесёлую кучу-малу. Да, день намечался великолепный!

Мелькали разноцветные упаковки, шуршал полиэтилен и обёрточная бумага. Весь пластик, поролон и пенопласт — отложить отдельно, для Полимера, пусть проверит, что из этого поддаётся его контролю. Она специально набрала побольше такого, синтетического, чтобы всё летало и кружилось, так будет веселее!

Увлёкшись сортировкой, она опомнилась лишь тогда, когда за дверью раздевалки загремели пластиковые латы. Похоже, Полимер уже на месте и надевает костюм. Да ещё и торопится, судя по тому, как он этим костюмом грохочет.

— Не спеши! — звонко крикнула Эми. — У тебя ещё куча времени — часа полтора, не меньше!

Полимер выбрался в офис и поспешно захлопнул дверь раздевалки. Долговязый, нескладный, закованный в полупрозрачный доспех, он напоминал богомола, увязшего в светлом янтаре. Опустил на голову шлем и укоризненно взглянул на Эми через щиток.

— Неуместная шутка. За полтора часа огонь перекинется на половину квартала, и опасность будет угрожать всему району. Не вижу в этом ничего смешного.

— Какой огонь? — ошеломлённо заморгала Эми. — Школа же! Дети!

— Горит завод по производству пластиковых окон. Тот, что на окраине. А что за дети? Ах, точно, дети…

Он снова стянул шлем, разметав тонкие белёсые волосы. Взглянул виновато.

— К детям не получится, прости. Терпеть не могу нарушать договорённости, но ты же сама понимаешь, где я сейчас нужнее.

— Я-то понимаю, но… Но! — Эми всплеснула руками, округлила глаза. Новость была слишком внезапной. Шквал эмоций не умещался в слова. — Но вот! — она неловко махнула в сторону стола, усыпанного пёстрым пластиком. — Ты вот хотя бы проверь, пока не ушёл, я отложила игрушки… Может, ещё успеешь…

Она оборвала фразу, оперлась об стол и тяжело вздохнула, будто выпуская с этим вздохом на волю все несостоявшиеся планы и надежды.

— А, ладно. Какая теперь уже разница. Беги, пока там всё не догорело. Что-то придумаю.

Ладонь в твёрдой латной перчатке сдержанно похлопала её по плечу.

— Ты справишься, — одобрительно прошелестел Полимер. — В тебе энтузиазма на десятерых.

Щёлкнула дверь, и в офисе снова стало тихо.

— Энтузиазма-то, может, и на десятерых, а вот рук всего две, — горько бросила в пустоту Эми.

Она задумалась на минуту, потом вскочила, сгребла в пару самых больших пакетов все игрушки без разбора и ринулась к двери.

* * *

Шота застегнул молнию на сумке и осмотрел комнату. С виду здесь ничего не изменилось, всё так же пусто, как и раньше. Но мысль о том, что ни в шкафу, ни на кухне, ни в ванной больше нет его вещей, добавляла отчуждённости. Напоминала о том, что это место не было ему домом, пусть он и привык его таковым считать. Вещей у него оказалось не так уж много — большая спортивная сумка да спальник. Пожалуй, можно будет не брать такси, а просто дойти до метро.

В дверь постучали, и он бросил взгляд на часы. Без пяти девять. Должно быть, это квартирная хозяйка. Значит, осталось только сдать ключи и попрощаться.

Тихо шлёпая по полу, Шота направился к выходу и открыл дверь.

Но это была не хозяйка.

— Привет, Стёрка, — выдохнула Шутка и ринулась внутрь, не дожидаясь приглашения. В дверном проёме тут же застряли два больших бесформенных пакета. — Нет времени объяснять, ты идёшь со мной. — Она окинула беглым взглядом его куртку и джинсы, нахмурилась. — А чего ты не в геройском костюме? Переодевайся и бежим, дело срочное!

В любой другой день Шота возмутился бы такой беспардонности, но сейчас даже начинать не хотелось. Что бы там ни задумала Шутка, сегодня он в этом не участвует, это совершенно точно.

— Я уезжаю, — коротко ответил он, указывая на сумку.

Секунду Шутка смотрела на него остановившимся взглядом, а потом швырнула на пол пакеты, подняла взгляд к потолку и глухо зарычала.

— Да вы сговорились, что ли?! — она шумно выдохнула, раздосадовано топнула ногой. — Ну ты-то куда собрался, а? Срочно? Надолго?

— Возможно, насовсем, — пожал плечами Шота. — Съезжаю с квартиры. Поживу у Ямады пару дней, поищу новое жильё. Если не найду в Кенобо — переведусь в другой район.

Шутка открыла рот и закрыла, так и не издав ни звука. Отвела взгляд. Вместо гневной решительности на её лице вдруг проступило недоумение и почти детская беспомощность.

— Как… насовсем? — непривычно тихо спросила она. — А что случилось-то? Столько тут жил, всё было в порядке, и вдруг на тебе…

— Когда я только заселялся, тут была окраина и захолустье, — нехотя пояснил он. — А теперь Кенобо — процветающий район, жильё тут подорожало. Хозяйка поднимает арендную плату вдвое. Столько я не потяну. Значит, надо съезжать.

— И ты её не отговорил? А это законно вообще?

— Вполне. В договоре сказано, что арендодатель вправе…

В дверь снова постучали, негромко, но уверенно.

— Это она? — встрепенулась Шутка. — Хозяйка квартиры? Как её зовут?

— Тебе-то зачем? Отойди, я открою.

— Нет, нет, погоди! — Шутка бросилась к двери и потянулась к ручке. — Можно сначала я поговорю с… да как зовут-то её, ну?

— Отойди и не вмешивайся, — повысил голос Шота, однако это не возымело действия. Шутка повернула ручку и распахнула дверь, прямо навстречу невысокой полноватой женщине в модном пальто.

Ну что она за человек такой, почему даже из простой формальности нужно устроить балаган?

— Утро доброе! — защебетала между тем Шутка самым дружелюбным тоном. — Я Мисс Шутка, профессиональная героиня! Для друзей — Эми Фукукадо! Очень рада знакомству, уважаемая…?

— Судзу Мизуно, но я не вполне понимаю…

— Мизуно-сан! Очень, очень рада! Прошу, давайте отойдём буквально на пять минут. Мне кажется, произошло ужасное, ужасное недоразумение…

Не давая собеседнице опомниться, Шутка выбежала из квартиры и притворила за собой дверь.

Впрочем, она могла бы этого и не делать — во-первых, тонкая столешница отлично пропускала звуки, а во-вторых, изношенный замок не защёлкивался до конца, и дверь тут же приоткрылась снова. В образовавшуюся щель отчётливо проникал весь разговор, до последнего слова.

Шоте оставалось только слушать.

Чрезвычайно радостным тоном Шутка сообщила, что и сама снимает квартиру неподалёку, и что жизнь в престижном районе, безусловно, имеет свою цену, однако сразу же после этого невинно поинтересовалась, а знает ли Мизуно-сан, как так вышло, что Кенобо стал популярным районом. Вопрос, вероятно, был риторическим, потому что Шутка тут же с готовностью принялась отвечать на него сама. И ответ этот выходил настолько нелепым, что у Шоты буквально свело скулы от услышанного.

Со слов Шутки получалось, что популярность Кенобо — чуть ли не его личная заслуга.

Она припомнила, что три года назад Шота был единственным местным героем. Само по себе это не было чем-то особенным — в небольшом районе на окраине, куда злодеи почти не забредают, герои и вовсе не нужны. Однако в устах Шутки это вдруг превратилось чуть ли не в подвиг: её голос зазвенел пафосом и тревогой, и речь вдруг наполнилась нелепыми клише вроде «рыцарь без страха и упрёка» и «одинокий герой на страже справедливости». На этом месте Шота всерьёз вознамерился выйти из квартиры и прервать этот цирк, однако Шутка вдруг замолчала сама, сделала драматичную паузу и перешла на следующий уровень. Дрожащим от волнения голосом она принялась повествовать о том, как один из криминальных кланов Мусутафу собрался наладить в Кенобо наркобизнес, и как Шота повязал лидеров банды в одиночку, в порту, прямо во время приёма груза, чем оказал всем жителям района неоценимую услугу…

Откуда она вообще про это знает? Может, в полиции проболтались? Сам Шота предпочёл бы навсегда забыть про этот эпизод своей карьеры, ведь решение идти против банды без поддержки было одним из самых опрометчивых в его жизни. Чудо, что он вообще там, в порту, выжил и чего-то добился. А между тем Шутка, виртуозно расцвечивая голос эмоциями, выставляла произошедшее как «удивительный пример мастерства, профессионализма и самоотдачи» и «подлинный, невероятный героизм», благодаря которому «инвесторы всего Мусутафу захотели вложить деньги в район, где герои так непревзойдённо борются с преступностью»…

Мизуно-сан слушала молча, уже не пытаясь перебивать, и Шота поразился её терпению и выдержке. Похоже, дело пока не пахнет скандалом, и это хорошо. Пускай Шутка выговорится и уймётся, сейчас её перебивать — себе дороже. А потом он извинится за неё, сдаст ключи и уедет, как собирался. Неприятно, но можно пережить.

Но слушать эти перегибы и слащавые восхваления больше не было сил. Шота перебрался на кухню, подальше от входной двери, и присел у окна, прикрыв лицо рукой. Мочки ушей предательски наливались жаром.

Как так выходит, что чушь несёт Шутка, а стыдно за это почему-то ему?

Голоса за дверью утихли, скрипнула дверь. Шота собрался с духом и направился обратно в коридор, прокручивая в голове подготовленные извинения.

Однако заговорить он так и не успел. Произошло нечто неожиданное.

Мизуно-сан встретилась с ним взглядом и склонилась в глубоком поклоне.

Шутка выглянула из-за её спины, улыбнулась до ушей и вскинула два больших пальца.

В следующие пять минут Шота с изумлением узнал, что хозяйка согласна продлить договор аренды ещё на год по старой цене, «в знак глубокой признательности и в благодарность за всё, что вы сделали для района». Правда, потом (видимо, опомнившись) она осторожно добавила что-то вроде «надеюсь, что за этот год ваши заслуги будут оценены по достоинству, и тогда мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению».

Что в переводе на понятный язык, вероятно, означало следующее: так и быть, ещё год живи как жил, но за это время — будь добр, найди всё же денег на оплату по новому договору.

И это было дико, совершенно дико и непостижимо, но в то же время — в этом было некоторое облегчение.

— Всего на год, — разочарованно бросила Шутка, когда за Мизуно-сан закрылась дверь. — Не провал, конечно, но и не успех. Я рассчитывала уболтать её хотя бы лет на пять!

— Я удивлён, что она вообще тебя не послала, — буркнул Шота.

Им владело сложное, невыразимое чувство: хотелось одновременно и возмутиться этой дурацкой, совершенно безответственной выходкой, и поблагодарить Шутку за помощь, каким бы идиотским способом эта помощь ни была оказана. Так и не решив, какой из этих порывов сильнее, Шота остановился на промежуточном варианте:

— Не представляю, как тебе это удалось. Учитывая, какой бред ты несла, поразительно, что из этого вообще что-то вышло.

Улыбка сбежала с лица Шутки, уступив место тревоге.

— Ты что, слышал? Я думала, что я закрыла… И много ты слышал?

— Почти всё. Ну, как минимум, до фразы «Его самоотверженности и отваге нет равных, и мы все перед ним в долгу», — ядовито процитировал Шота. — Дальше не выдержал.

Шутка отвела взгляд, поспешно заправила за ухо прядь волос. Алые пятна проступили на её щеках.

— Ну это, ну слушай… — неловко усмехнулась она. — Это я под влиянием момента, понимаешь? Под вдохновение наболтала, и, наверное, перегнула малость… Но сработало же? Чего только ни наговоришь, чтобы убедить человека, верно?

Надо же, смущённая Шутка. Шота удивлённо приподнял бровь. Такого он ещё точно не видел. Ну, по крайней мере, она осознаёт весь идиотизм происходящего. Возмущение поутихло, и он примирительно добавил:

— Ладно, проехали. Сработало, да.

— Вот и я о том же! — мгновенно повеселела она. — Сэкономила тебе кучу времени, нервов и денег, и прошу за это, заметь, всего одну кро-о-о-шечную услугу! Надевай свою геройскую пижаму и пошли скорей!

Вздохнув, Шота вытянул из сумки костюм и шарф.

— Расскажи, куда мы идём, — уточнил он. — А то от тебя всякого можно ожидать.

Шутка в ответ расплылась в улыбке — безмятежной, и как будто слегка коварной.

— Давай так: ты просто идёшь со мной и не задаёшь вопросов! А я обещаю, что всё будет хорошо!

* * *

На улице было прохладно, тени полнились влажной дымкой, но асфальт улиц уже пестрел солнечными пятнами — и в этих пятнах воздух был сухим и терпким, и плыли по ветру паутинки, вестники бабьего лета. Кенобо, рыжий от осенней листвы, пропитанный горьким запахом хризантем, встречал последние тёплые деньки октября. Эми даже пожалела, что уже сменила летний геройский костюм на демисезонный, с курткой и длинными клоунскими шароварами. Сегодня в нём будет жарковато.

Ещё во дворе пятиэтажки Стёрка молча отобрал у неё один из пакетов и понёс его сам. О содержимом пакета он ничего спрашивать не стал, хотя торчащие во все стороны мечи и пистолеты было сложно не заметить. Путь прошёл в тишине: хоть Эми и подмывало обсудить встречу с первоклассниками, но боязно было раскрыть карты раньше времени и спугнуть ещё и Стёрку. Пусть лучше узнает всё в последний момент, когда деваться будет уже некуда.

Лишь когда впереди забелело трёхэтажное здание школы, Эми, наконец, решилась:

— Идём к первоклашкам, будем с ними играть в героев! — она подмигнула и вгляделась получше в собеседника, подмечая его реакцию.

Нет, не похоже, чтобы это его испугало.

— Так и понял, что это будут дети, — Стёрка демонстративно приподнял пакет с игрушками. — А вот это зачем?

— Потом расскажу! Ты не переживай, я тут всё возьму на себя! Ты просто будь рядом и делай что скажу, ладно?

Прошли через ворота и зашагали по плиткам дорожки, мимо стадиона и зоны отдыха. Эми завертела головой, присмотрелась. Вон там, справа, сразу за спортивным комплексом зеленеет газон и поднимается пара старых кряжистых клёнов. Отличное место для битвы — и в тени, и падать не больно. Туда и нужно будет отвести детей!

Правда, перед этим придётся им ещё что-то рассказывать. Эми вздохнула. К устной части она почти не готовилась. Да и что там готовиться? Ясно же, что герой — работа мечты, все дети хотят быть героями! Просто рассказать, как это круто, да и всё!

У входа их встретила Ито-сенсей, классная руководительница первоклашек. Поблагодарила за визит, ненавязчиво напомнила сменить обувь. Потом зашагали по светлым прохладным коридорам, приближаясь, как сказала Ито-сенсей, к залу для мероприятий.

— Ого! — поразилась Эми. — Зал для мероприятий! Я думала, мы с ними прямо в классе поговорим?

— Классное помещение небольшое, — ответила Ито-сенсей, поправляя высокую причёску. — Там не поместятся сорок человек.

— Сколько?

— Два класса по двадцать человек. И это очень маленькая параллель, должна вам сказать. Самый скромный набор на моей памяти.

— Сорок человек! — Эми всё ещё пыталась уложить услышанное в голове. Куча народу, почему она заранее не узнала, сколько их будет? А хватит ли на всех игрушек? А хватит ли вообще сил, чтобы вдвоём справиться с такой оравой?

— Очень мало, — скорбно блеснула очками Ито-сенсей. — Рождаемость падает с каждым годом, видите ли. Причуды становятся всё сильнее от поколения к поколению, справиться с ними всё сложней. Сейчас мало кто решается на второго ребёнка, а многие боятся заводить и первого, увы…

Она распахнула дверь в зал для мероприятий и жестом пригласила героев войти.

Посреди зала, поодаль от сцены, стояли в шахматном порядке стулья, а на стульях пёстрой стайкой расселись дети. В просторном помещении и правда казалось, что их совсем немного. Молодая учительница, коллега Ито-сан, прохаживалась вдоль стульев, присматривая за дисциплиной. По залу разносился нетерпеливый говор, тихо шаркали по полу тапочки и ножки стульев — похоже, дети уже успели заскучать, но изо всех сил старались вести себя прилично. Глазастые, любопытные, ещё слишком маленькие для школьной формы, но достаточно большие для школьных правил: при виде взрослых они вскочили с мест и замерли рядом со стульями.

Такие милые и забавные! На душе у Эми потеплело. Ну подумаешь, сорок человек! Подружиться с ними — минутное дело, а дальше можно будет договориться о чём угодно. И совсем несложно.

Краем уха она слушала, как Ито-сенсей представляет детям её и Стёрку, а потом сообщает, что следующий час первоклассники и герои проведут вместе, без учителей. Эми кивала и вежливо улыбалась, а сама мыслями была уже там, под раскидистыми ветвями клёнов — раздавала игрушки и готовилась играть со своими новыми друзьями… Но тут дверь зала щёлкнула, возвращая её к действительности: учителя вышли, урок начался.

Стёрка отошёл в сторону, привалился к сцене, скрестил руки на груди и зарылся в шарф.

Ну всё, вперёд! Эми приветственно помахала толпе. Дети казались какими-то совсем уж тихими и настороженными. Нужно их немного взбодрить.

— Привет-привет! — она заложила руки за спину и наклонилась к зрителям. — Вы знаете, кто мы такие?

По толпе прокатилось нестройное «да», многие закивали.

— Вы герои, — очень серьёзно заявил ушастый малыш в первом ряду.

— Верно! И чем мы занимаемся?

Толпа чуть оживилась, ответы посыпались быстрей.

— Вы дерётесь со злодеями… Всех спасаете… Ловите плохих людей!

— Точно, точно! — она хлопнула пару раз в ладоши, будто аплодируя удачным ответам. — И сейчас я вам покажу, как мы это делаем!

Она стянула с головы бандану, жестом фокусницы набросила на один из пакетов и запустила под ткань ладони. Чуть пошуршала — и над пакетом, сбросив бандану, поднялась наручная кукла в виде волосатого монстра. Увидев её, Эми нарочито испуганно отпрянула в сторону.

— Ужасный злодей появился прямо посреди улицы! Он крушит всё вокруг себя! — Кукла поддала головой пакет с игрушками и, рыча, двинулась в сторону детей. — Подскажите скорее, что нужно делать?

Самые бойкие из детей вскочили со стульев и направились поближе к Эми, внимательно рассматривая куклу. Остальные, поняв, что это не запрещено, осторожно двинулись следом.

— Прятаться, — тихо произнёс чей-то голос, но тут же утонул в гомоне других:

— Громко кричать! Мешать ему! Звать полицию и героев! Или бежать искать героев, в агентство!

— Так зовите своего любимого героя! — подмигнула Эми. Дети закричали наперебой и, хотя в гуле голосов звучали совершенно разные имена, одно проступало ярче прочих. Эми улыбнулась. О да, конечно! Она знала — и она подготовилась!

— А-ха-ха! — звучно и низко рассмеялась она, доставая из-за спины вторую куклу, пестревшую синим, красным и жёлтым. — Всё хорошо! Почему? Потому что я здесь!

Руки Эми сомкнулись, и куклы вступили в жаркий бой. Дети завизжали от восторга. Теперь с мест вскочили даже самые робкие, и вокруг девушки тут же образовалась толпа. Эми закружилась, упоённо размахивая своим злодейско-геройским реквизитом, то направляя кукол ближе к детям, то отдёргивая обратно.

Смеются! Они смеются! Отлично всё получилось!

Наконец, бой был завершён, а злодей повержен. Жестом победителя Эми вскинула вверх одну куклу и облегчённо вытерла пот со лба другой. Дети уже не расходились и гомонили без умолку, только успевай слушать.

— Мисс Шутка, Мисс Шутка! — какой-то малыш отчаянно дёргал её за шаровары. — А я сам однажды был как герой! Я помог поймать злодея!

— Да не может быть! Расскажи!

— Злодей хотел украсть кошелёк у одной тёти в автобусе, а я заметил и остановил его своей причудой, вот так! — мальчик вытянул губы, натужился и сплюнул на пол. Пол зашипел и задымился. Стоявшие рядом дети с визгом отскочили в сторону. — А он закричал, уронил кошелёк и его поймали!

— Вот это да! — поразилась Эми. — Настоящий герой! И причуда интересная. Вот только пол портить не нужно, ладно? — Она обвела толпу взглядом и добавила заговорщицки: — А у остальных какие причуды? Можете мне показать? Только о-очень осторожно и по одному, а то…

Договорить она не успела. Дети в один голос грянули «Да!», и зал наполнился треском, рокотом, топотом и вспышками. В воздухе заклубился остро пахнущий пар, мимо пронеслась россыпь чего-то маленького и увесистого. На мгновение Эми ослепла и оглохла, а потом отчаянно замахала руками.

— Эй, эй, не все сразу! По очереди!

Безнадёжно. Она сама себя еле слышит, куда там что-то объяснить детям! Она рванулась в толпу, высматривая владельцев самых ярких и громких причуд. Их нужно успокоить первыми, а потом объяснить, что так делать нельзя!

И вдруг всё прекратилось.

Прервались звуки, погасли вспышки, облака пара перестали расти. Кто-то из детей коротко, испугано вскрикнул, кто-то отчаянно замахал руками, пытаясь возобновить действие причуды, кто-то жалобно всхлипнул. Потом всё затихло — оглушающая, тревожная тишина. Замерев и сжавшись, словно воробьи, первоклашки уставились поверх плеч Эми куда-то на сцену.

Ну конечно.

Стёрка отодвинул её в сторону и подошёл поближе. Смерил толпу сверху вниз пылающим взглядом. Дети, все как один, неотрывно смотрели вверх — на подхваченные порывом причуды волосы и ленты шарфа, будто не в силах отвести глаза. И Эми вдруг вспомнилось, как она сама впервые попала под действие Стирания — давно, как будто полжизни назад, но тот страх и то жуткое ощущение потери себя вдруг проступили так ярко, будто это случилось вчера. Если даже ей было настолько не по себе, то что сейчас чувствуют дети?

— Стёрка, хватит. Прекрати.

— Не мешай.

Ещё секунду он смотрел на детей, будто оценивая их испуг, а потом деактивировал причуду и присел на корточки. Дети попятились, однако их взгляды послушно опустились ниже. Теперь они с героем были почти одного роста.

Стёрка оглядел толпу и заговорил — негромко, спокойно.

— Поднимите руки, кто испугался, когда я забрал причуду. Только честно.

Поднялись руки. Рук было много.

Стёрка кивнул.

— Предположим, я злодей. Вон тот, которого вы встретили на улице, — он махнул рукой в сторону куклы, которую Эми всё ещё сжимала в руках. — Что вы сможете со мной сделать?

— Ничего, — тихо произнёс чей-то голос, и на этот раз его услышали все.

— Верно, — подтвердил Стёрка. — А я могу сделать с вами всё, что угодно.

Тишина стала откровенно зловещей. Эми рванулась было вперёд, но Стёрка поднял руку, не давая ей вмешаться, и продолжил.

— Так вот, запомните. Если перед вами появляется злодей, вы должны звать взрослых, бежать и прятаться, — он поднял руку и последовательно поднял три пальца. — И только так. Никаких игр в героев, никаких причуд. Предоставьте геройствовать нам. Запомнили?

— Запомнили, — послушно прошелестела толпа, и лишь один голос упрямо заметил:

— А когда мы вырастем и сами станем героями, то нам всё будет можно.

— Сначала вам придётся учиться. И будет непросто. Вот, можете расспросить Мисс Шутку, чему и как учат будущих героев, — он поднялся, жестом поманил Эми и отошёл в сторону. — Я сказал всё, что хотел. Продолжай.

— Кто-о-о хочет послушать про лучшую в мире геройскую академию? — как можно веселее отозвалась Эми. После стёркиных пугалок детей определённо нужно было развеселить. — Я вам расскажу! А потом пойдём играть в весёлую игру!

* * *

— Мы пришли их мотивировать, а не запугивать! — шипела вполголоса Эми, пока они вели вереницу детей к газону под клёнами. — Они, может, после твоего Стирания теперь ночью спать не будут!

— Мы пришли их учить, а не развлекать, — невозмутимо отвечал Стёрка. — Дети и так ведут себя как бессмертные, а ты их ещё и подбиваешь рисковать. Это безответственно.

— Ну ладно, ладно. Признаю, программу можно было бы продумать и получше.

— Да, если бы ты заранее предупредила, куда мы идём.

— Да кто ж знал-то, что так выйдет. Но вот сейчас — предупреждаю! Мы идём играть.

Дети послушно дошагали парами до зелёной зоны и остановились. Эми раскрыла оба пакета и вывалила гору пластика на траву.

— Та-дамм! — она выхватила из горы реквизита огромные боксёрские перчатки, клоунский нос и ободок на голову, с парой рожек. — Сейчас будем играть в захват преступника! Мы будем злодеями, а вы — героями. Во-он та песочная площадка будет тюрьмой! Герои будут загонять преступника в тюрьму, злодеи будут сопротивляться. Герои, хватайте оружие! Стёрка, надевай нос и перчатки. Или рога, как хочешь.

Стёрка бросил взгляд на опустевшие пакеты и поморщился.

— Во-первых, игрушек тут на всех не хватит. А во-вторых, у меня нет ни малейшего желания в этом участвовать, — он задумался на секунду, а потом заявил: — Вот что, забирай себе половину детей и играй с ними как хочешь. Второй половиной займусь я.

И прежде, чем Эми успела возразить, он обернулся к детям, которые уже наперебой расхватывали оружие.

— Первый… как вас там, первый «А». Положите игрушки и идите за мной.

Нехотя, почти обречённо малыши положили на траву всё, что успели набрать, и снова выстроились парами. Эми закусила губу. Бедные дети, можно только догадываться, что в понимании Стёрки значит «займусь»…

— Мы готовы! — весело закричал сзади кто-то из «её» класса. — А причуды можно использовать?

Точно, причуды.

— Стёрка, на минутку! — она поманила напарника, отступила на пару шагов и зашептала: — Если они разойдутся, как тогда, в зале, я без тебя их не успокою!

— Не разойдутся.

Он подошёл к группе и снова присел на корточки. Взгляды обратились к нему.

— Причуды использовать нельзя. Настоящие герои многое умеют и без своих сил. Вот и попробуйте сыграть в настоящих героев. И не жульничать, — он подпустил в голос угрозу. — Кто будет жульничать, у того я заберу причуду.

— Надолго? — вызывающе прозвучало из толпы. В ответ Стёрка улыбнулся, зубасто и жутко, заставив пару малышей спешно отступить подальше.

— Навсегда!

Спрашивающий икнул от страха и больше вопросов не задавал.

Стёрка поднялся и повёл свой класс куда-то вдаль, за деревья. Эми вытянула шею, пытаясь рассмотреть, что же он намерен делать с детьми, однако в этот момент в её спину упёрлась пара поролоновых мечей, и ей волей-неволей пришлось отвернуться. Великая битва началась.

* * *

Герои Школы Номер Два сражались с Самой Ужасной Злодейкой примерно полчаса. Потом Эми наконец-то поддалась напору малышей, отступила с газона на площадку и повалилась наземь, подняв вверх руки: сдаюсь!

Дети ликовали и праздновали победу. Зажмурившись, Эми наслаждалась детским смехом. Самый чистый, самый искренний, самый лучший звук на свете! И ведь ей даже не пришлось применять причуду, чтобы его услышать! Чудо!

Когда она поднялась с песка, то заметила, что к площадке приближается Ито-сенсей. Похоже, урок окончен. Значит, можно поручить детей учительнице, а самой сбегать к группе Стёрки. Если у них там всё плохо, то она хотя бы успокоит малышей, прежде, чем вести их обратно в класс. Эми отправила первый «Б» собирать разбросанные после битвы игрушки и понеслась за деревья, на поиски первого «А».

Из-под кроны огромного клёна доносился смех. Такой же звонкий, такой же заразительный, как во время их шуточной битвы! Вот это да, чем это они там заняты? Заинтригованная, Эми побежала быстрей.

Клён рос на самом краю школьной территории, возле забора. На крепких узловатых ветвях, по обе стороны ствола висела пара качелей из… Эми прищурилась, всматриваясь получше. Да, точно — из стёркиного боевого шарфа. Две связки длинных серых петель, похожие не то на сложенные пополам гамаки, не то на сети рыболовного траулера, и в этих сетях барахтаются дети — по трое в каждой. Часть малышей раскачивала качели, оттягивая их в сторону за свободный конец шарфа, сколько хватало сил — и отпуская, после чего увесистые сети неслись по долгой, ровной траектории, почти не отклоняясь ни вправо, ни влево, под ликующий визг пассажиров. Вжух! Эми восторженно охнула и захлопала в ладоши. Вот бы и ей так прокатиться!

Ещё группа детей стояла поодаль, внимательно изучая экран стёркиного смартфона. Их Эми заметила не сразу.

— Время, время! — вдруг закричал кто-то из них. — Три минуты! Вылезайте, меняемся!

Сам Стёрка сидел у корней дерева, привалившись к стволу, и, казалось, дремал. При каждом рывке качелей клён щедро осыпал его алыми листьями. И, судя по внушительной куче листвы на костюме, он не шевелился уже довольно давно. Осторожно петляя между детьми, Эми направилась к напарнику.

— Стиратель-сан! — вдруг возвопил рядом обиженный детский голос. — Хотару жульничает! Не пускает никого на качели!

— Кто раскачивал качели, тот идёт качаться, кто качался, тот идёт следить за временем, — бросил Стёрка, не открывая глаз. — Меняетесь каждые три минуты, что непонятного? Кто не соблюдает правила, того привяжу к дереву, как Наоки.

Эми бросила взгляд в сторону. Наоки, похожий на мелкого хищного зверька, был примотан остатком шарфа к соседнему клёну и тщетно пытался освободиться, елозя по путам мохнатыми ладошками. Стряхивая с одежды листья, Стёрка поднялся и ослабил петли на поясе нарушителя.

— Наоки — возвращайся на качели. Хотару — на место Наоки, за нарушение правил.

Хотару угрюмо побрёл к дереву. Эми рассмеялась и похлопала напарника по плечу.

— Да всё уже, урок окончен. Сейчас учителя придут. Отпусти его.

— Нет, наказание есть наказание, — Стёрка затянул шарф и выпрямился. — И у них есть ещё три минуты.

— А потом, — вкрадчиво поинтересовалась Эми, — потом, когда дети разойдутся, можно мне тоже?

— Что «тоже»?

— Покачаться!

* * *

— Дети, что нужно сказать?

— До свидания и спасибо! — дружно прозвенели сорок голосов, а потом оба класса склонились в поклоне.

— Вам понравилось? — уточнила Эми, всматриваясь в толпу и стараясь не пропустить ни одной мордашки. Ответом было многоголосое «Да!». Кажется, даже те двое, которых Стёрка успел наказать, не выглядели расстроенными, а прочие и вовсе были счастливы. Когда оба класса направились обратно к школе, дети то и дело порывались обернуться и помахать на прощанье — и Эми с большим энтузиазмом махала им в ответ.

— Мисс Шутка, Мисс Шутка! — громко кричала малышка в конце колонны. — Когда я вырасту, я буду героиней, как вы! Смотрите, как я умею!

Не переставая махать руками, девочка вдруг активировала причуду — и увеличила кисти, да так, что её немедленно занесло в сторону под весом огромных ладоней. Ито-сенсей нахмурилась:

— Ицка, в классе нельзя использовать причуды. Прекрати, пожалуйста.

Эми, раскрасневшись от гордости, улыбнулась девочке и украдкой вскинула большой палец.

* * *

Потом пакеты с игрушками оттащили под клён и, пока Стёрка стягивал с веток петли шарфа, Эми улучила момент и всё же прокатилась разок на качелях. Чудесное, подзабытое ощущение — она каталась бы ещё и ещё, но под испытующим взглядом Стёрки всё же остановилась и выбралась на землю.

— Отлично придумал. Даже я не смогла бы лучше!

— Просто сделал так, чтобы меня никто не трогал, — проворчал Стёрка, возвращая на плечи свёрнутый шарф.

Они вышли за ворота и, не сговариваясь, направились к ближайшему автомату с напитками.

И в этот момент позади, по плиткам дорожки звонко зацокали каблуки. Кто-то спешил им вдогонку. Обернувшись, Эми увидела девушку в деловом костюме и остроугольных очках. Красивая яркая брюнетка, поначалу показалось, что это кто-то из учительниц, однако, приглядевшись, Эми в этом засомневалась. Вряд ли школьный дресс-код допускает декольте такой глубины, такие короткие юбки и такие невообразимые туфли на шпильках. Несмотря на высоту каблуков, двигалась она ловко и плавно, и даже на бегу умудрялась грациозно покачивать бёдрами. Какая-то прирождённая соблазнительница. Интересно.

И она направляется прямо к ним.

— Здравствуй, Айзава, — пропела брюнетка и кокетливо поправила волосы обеими руками, отчего вырез блузки разошёлся ещё шире. — Вот уж кого не ожидала тут встретить. Чудесно выглядишь, неужели выспался? Как дела?

Стёрка вытащил из автомата банку с кофе и обернулся. Кажется, он этой встрече был совершенно не удивлён.

— Всё как обычно. Привет.

— Кто твоя очаровательная спутница? — брюнетка перевела взгляд на Эми. — Ты нас не представишь… о, простите, — вдруг раздался звонок, и ладонь с длинными алыми ногтями скользнула в карман жакета в поисках телефона. — Это срочно, но недолго, не уходите. Я заинтригована и жажду познакомиться поближе.

Она отошла на несколько шагов и с хищной улыбкой приложила к уху трубку.

— Стёрка, кто это? — восторженно зашептала Эми. — А-а-а, она тебя знает! Она с тобой флиртует!

— Это Каяма. Из академии. Она не флиртует, она так общается.

— Уверен? — Эми подавилась смешком. — А как ты различаешь?

— Флиртует она только с теми, кто младше её хотя бы на несколько лет. Так что будь внимательней, возможно, она флиртует с тобой.

— Со мной! Но я же девушка!

— Не помню, чтобы Каяму это когда-то останавливало.

— Я снова с вами, — возвестила Каяма, пряча телефон. — Давайте знакомиться.

Спустя несколько минут записная книжка Эми пополнилась новым номером, а список знакомых — новой колоритной личностью. Профессиональная героиня Полночь, она же Немури Каяма, несмотря на вызывающую внешность, оказалась собеседницей умной и интересной. Разговор с ней завязался как будто бы сам собой, и вскоре они уже обсуждали учеников школы — как выяснилось, Полночь только что выступала перед выпускным классом, девятым.

— Почему-то просили прийти не в геройском костюме, чтобы «не смущать молодые умы», — сокрушалась Полночь. — Как можно рассказывать о геройской работе без костюма, не понимаю. Консерваторы. Ну да ладно, — она перевела взгляд на собеседников. — Айзава, ты-то тут как оказался? У тебя вдруг открылись склонности к педагогической работе?

— Нет. Считай, что это случайность.

— Он организовал двадцать первоклашек, чтобы они сами себя развлекали, пока он спит, — рассмеялась Эми. — Это считается за педагогическую работу?

— Вполне, — кивнула Полночь. — Айзава, а не хочешь повторить? Прочитал бы со мной ознакомительную лекцию девятиклассникам, которые собираются поступать на геройский факультет.

— Им там лет по четырнадцать? Нет, не пойду, — он заложил руки в карманы и закопался в шарф. — У них амбиций как у взрослых, а осознанности как у шестилеток. Но шестилетки ещё хотя бы слушают, что им говорят, а эти уже себе на уме, не достучишься. Только время терять.

— Айзава, ну брось. Ты себя-то в этом возрасте помнишь?

— Прекрасно помню. Знаю, о чём говорю.

— Ты не знаешь, от чего отказываешься, — укоризненно покачала головой Полночь. — Но будь уверен, я запомнила этот разговор и ещё к нему вернусь…

* * *

Вторник оказался последним тёплым днём недели, а уже к четвергу установилась самая настоящая осень, серая и сырая. Скрашивали её только разноцветье опавших листьев да хризантемы на клумбах.

И, когда Шота открыл дверь на стук, в квартиру вместе с Шуткой тут же ворвалась струя холодного осеннего воздуха.

— Закрывай скорей, дует! — поёжилась Шутка.

Рабочий день уже закончился, она сменила геройский костюм на широченные брюки-клёш и какое-то странное пончо с капюшоном и теперь выглядела так, будто запуталась в разноцветном парашюте. Похоже, в этом наряде где-то были ещё и карманы, потому что, едва сбросив обувь, Шутка тут же принялась шарить по складкам ткани.

— Где же, где же… А, вот. Та-даммм! — в её руке был конверт со смутно знакомым логотипом.

— Что это?

— Твой доступ в Hero Network!

— Зачем он мне? — Шота припомнил, что ему известно о закрытой соцсети профессиональных героев, и вопросов стало только больше. — Там же доступ по рекомендациям, ты что, написала мне рекомендацию?

— Я бы рада, но увы, — Шутка развела руками. — Не с моим опытом, рано ещё. Полночь написала. Мы с ней единогласно сошлись на том, что тебе пора выходить из пещеры и приобщаться к благам современной цивилизации!

— Вот вы спелись, — Шота обречённо потёр рукой лоб. — И для чего? Не вижу смысла.

— Сможешь участвовать в миссиях! С твоей причудой, с твоим опытом работы, с твоими навыками ты будешь нарасхват. Серьёзно, ты потрясающий, ты всем нужен, просто они этого ещё не знают. Должны узнать! И ещё… — она замялась. — Ещё, ну, за миссии хорошо платят. Это тебе пригодится, не сейчас, так через год.

Ага, вот теперь становится понятнее.

— Чего только ни наговоришь, чтобы убедить человека, верно? — хмыкнул Шота. — Слушай, спасибо, конечно, но хватит. С квартирой я как-нибудь разберусь сам.

Шутка глубоко вздохнула, отвела взгляд. Затихла. Казалось, можно было рассмотреть, как по её лицу мечутся мысли, которые она не решается озвучить. Потом заговорила — твёрдо, но медленно, словно всё ещё подбирая нужные слова.

— Ты можешь верить или нет, но я правда считаю, что ты крутой, — она неловко развела руками. — Ты смелый, ты справедливый, ты один из лучших бойцов, каких я видела. Ты мог бы показать себя геройскому миру и, я уверена, этот мир принял бы тебя с радостью. Мог бы делать большие, нужные, интересные дела, а не просто гонять по ночам жуликов в Кенобо. Ну, или хотя бы попробовать.

Она, казалось, договорила, но вдруг, будто спохватившись, быстро добавила:

— И да, я не хочу, чтобы ты отсюда уезжал. Ни сейчас, ни потом.

Шота потёр затылок, не зная, что ответить. От шуткиной искренности внутри было тепло и терпко, и это чувство совсем не спешило облекаться не то, что в слова, но даже в связные мысли. Как так выходит, что её серьёзность каждый раз застаёт его врасплох?

Он молча протянул руку и забрал конверт.

— Ура! — она подпрыгнула от радости, и от недавней собранности не осталось и следа. — Давай, пошли, сделаем тебе профиль прямо сейчас, я расскажу, что там к чему! И там ещё фото нужно, давай я тебя сфоткаю!

Она выхватила телефон и защёлкала камерой. Так быстро, что Шота даже возмутиться не успел.

— Готово! — Шутка пролистала снимки, довольно улыбнулась. — Отлично получился, прям типичный ты! Сонный, лохматый и недовольный. Показать?

— Нет. Просто оставь конверт, я дальше разберусь.

— Ты дальше отложишь это в долгий ящик. Давай сейчас! Успеем до патруля!

— Нет патруля. Звонил кто-то из ваших, кажется, Термо. Сказал, что сегодня отдежурит за меня, уж не знаю, зачем ему это. Кстати, откуда у него мой номер?

— А пиво, пиво не предлагал? — рассмеялась Шутка. — Раз ты никуда не спешишь, я тебе всё-всё про Hero Network расскажу. Где тут у тебя присесть можно, на кухне? Пошли на кухню!

Она развернулась и исчезла в глубине коридора.

Шота замер на секунду, сжал покрепче конверт и поспешил следом.

— Эй, не уходи от ответа. Какое ещё пиво?

---

Примечания:

Тяжёлый месяц. Много стресса, много усталости.

Но пишется, несмотря ни на что, хоть и в разы медленнее, чем хотелось бы. Спасибо, что читаете!

Первый снег замелькал за окном ещё на подъезде к Мусутафу, а в черте города и вовсе повалил без остановки. Когда двери вагона со свистом раздвинулись, выпуская Шоту на перрон, за сводом платформы светилось сумеречное белёсое марево. Вокзал приглушённо шумел где-то вдали, звуки тонули в потоке мягких снежинок. Воздух пах сыростью и свежестиранным бельём.

На улицах снег опускался на землю тихо и неумолимо, подчиняя себе пространство, замедляя время. Сигналя, ползли по бугристой белизне автомобили, неторопливо и осторожно ступали прохожие, и даже огни витрин и светофоров, казалось, мигали медленней положенного. Перехватив поудобнее спортивную сумку, Шота зашагал к метро.

Прохожие удивлённо поглядывали на него из-под прозрачных зонтиков. Быть может, привлекал внимание не по сезону лёгкий геройский костюм — от летнего он отличался лишь слоем утеплителя. Или же бросались в глаза длинный нож-танто в горизонтальных ножнах и пара больших подсумков на поясе, да ещё очки и шарф.

Обычный набор для миссий в последнее время. Эта была уже десятой или двенадцатой за год, Шота сбился со счёта. Каждый месяц, а то и чаще, в Hero Network вдруг высвечивалось яркое уведомление-приглашение, и каждый раз при виде такого сообщения сердце невольно ускоряло темп, вопреки любым доводам разума. Любая, даже самая непростая миссия означала встряску, вызов, желанный и нужный разрыв с рутиной. Ещё совсем недавно сложно было вообразить, что контакты с незнакомыми местами и людьми вдруг окажутся такими заманчивыми, но сегодня жизнь без них уже сложно было представить.

А вот все возвращения были похожи. Кенобо, вокруг которого прежде крутилась вся жизнь Шоты, вдруг стал казаться маленьким и тесным. Захолустье на окраине мира профессиональной героики. Всё привычно, всё знакомо, всё предсказуемо и скучно.

Но притом работы за время отсутствия прибавляется. Завтра же, с утра, нужно будет зайти в полицию, расспросить, что нового произошло. А с героями из агентства Джампер выйдет пообщаться уже сегодня, учитывая, куда он сейчас направляется.

Или всё же не выйдет — учитывая, зачем он туда направляется.

* * *

В окнах агентства весело мигали гирлянды, хотя новогодние праздники давно прошли. Снегоуборочные машины застряли где-то в пробках на проспекте, и все подходы с улицы к агентству уже покрылись снегом по щиколотку. Отряхивая с сапог белые комья, Шота поднялся на крыльцо.

Из-за двери пахну́ло душным теплом. Помимо гирлянд в помещении обнаружились связки воздушных шаров и длинные вереницы флажков вырвиглазного цвета, на сдвинутых столах громоздились пластиковые тарелки и стаканы, рядом с диваном валялось смятое полиэтиленовое поле для какой-то игры. Но героев не было — офис был пуст или казался пустым.

На звук открывшейся двери из раздевалки выглянула Шутка — в геройском костюме, клоунском колпаке и с яркими пятнами аквагрима на щеках. Улыбнулась до ушей, поднесла к губам праздничную дудку-гуделку.

— Стёрка пришёл! — по офису разнеслись протяжные крякающие звуки. Кажется, при помощи дудки Шутка пыталась воспроизвести звуки полицейской сирены. — Это не учебная тревога, повторяю, это не учебная тревога! Правда пришёл!

— Привет, — сдержанно ответил Шота, пытаясь отбить от подошвы особенно прочно прилипшие комки. — С днём рождения.

— Я сейчас дам щётку для обуви, — подсказала Карин, появляясь на пороге душевой с охапкой чистых кофейных чашек. — Мы оставили порцию торта и сладости. Чай? Кофе?

— Ты пропустил всё веселье, — Шутка ухватила чистую тарелку и принялась выкладывать на неё липкие и очень яркие куски торта, попутно выдёргивая из них свечки. — Все только что разбежались спасать гражданских от снегопада. Вон, даже в твистер не доиграли. Но ничего! У меня фотки есть, я тебе сейчас всё покажу! Ты не представляешь, как сложно обыграть в твистер Джампер, если она жульничает и меняет позу причудой!

Тарелка, полная разномастных сладостей, увесисто шлёпнулась об стол.

— Во! — довольно заявила Шутка. — Всё тебе! Снимай свою снарягу и садись скорей!

Шота опустил на пол у двери сумку, уложил поверх неё пояс и нож. Извлёк из кармана сумки шоколадное яйцо и небольшой конверт.

— Лови, — яйцо пронеслось через офис и приземлилось в ладони Шутки. — Будешь делить шоколад, мне не оставляй. Не люблю сладкое.

— Лучший подарок! — подмигнула Шутка, однако разворачивать фольгу не спешила. Её взгляд был прикован к поясу и ножнам. — Покажи нож, а? Можно?

Не дожидаясь ответа, она метнулась к двери и вытянула танто из ножен. Свет блеснул на длинном широком клинке с косым срезом. Шота обречённо вздохнул.

— Что за привычка хватать без спросу.

— Красивая штука, — Шутка осторожно повернула в ладонях острое лезвие. — Опасная. Не боишься себе случайно отрубить что-нибудь?

— Очень смешно, — Шота помахал конвертом. — Положи на место и забери свой подарок.

— А-а-а, ещё подарок! — Шутка спешно втолкнула клинок в ножны и ухватила конверт. — Ты меня совсем разбалуешь! Что тут у нас… — она зашуршала бумагой. — «Синдзи Морияма, инструктор по самообороне и ножевому бою. Подарочный сертификат на любой курс». Ну… спасибо? Я вроде как уже умею себя защищать, но всё равно спасибо!

— Бери ножевой бой, — Шота откинулся на спинку дивана и принял от Карин дымящуюся чашку с кофе. — Этого ты точно не умеешь, а стоило бы. У тебя нет дальних атак, так что нужно повышать эффективность в ближнем бою.

— Моя очередь! — провозгласила Шутка и ринулась куда-то в сторону, заталкивая конверт в карман. Шота и опомниться не успел, как она выволокла из подсобки огромную яркую коробку, перевязанную бантом. — С прошедшим днём рождения, Рождеством и Новым годом!

— Что там? — с подозрением спросил Шота. — Зная тебя, так оно и взорваться может.

— Сюрприз! Открой сам и посмотри!

Он неуверенно развязал бант, надорвал упаковку и приоткрыл коробку. Внутри не просматривалось ничего, кроме разноцветных упаковочных гранул.

— Смелее! — подбодрила Шутка, и Шота запустил руку поглубже, рассыпая гранулы по полу. Ему пришлось влезть в коробку чуть ли не наполовину прежде, чем на дне нащупалось что-то твёрдое — ещё одна коробка, поменьше.

— Дорожный фен, — констатировал он, вытягивая добычу и отряхивая с рукавов пластиковые крошки. — Спасибо, но зачем?

— Затем, что ты вечно либо спишь с мокрой головой, либо на дежурстве досыхаешь, — прыснула Шутка. — И не пытайся отрицать, это прекрасно заметно.

— Ну и что?

— А то, что зимой так простудиться — раз чихнуть, вот так — подмигнула она и нарочито громко чихнула. Шота пожал плечами.

— До весны всего три недели.

Шутка прыснула в кулак, вытянула из подсобки щётку и принялась сгребать разлетевшиеся гранулы обратно в коробку.

— Вообще он должен был к тебе попасть ещё в ноябре, но ты ж вечно теперь на миссиях, не выловить! — укоризненно добавила она. — Давай хоть расскажи, где был, чего делал, кого поймали!

— За границей был, — коротко ответил Шота. — Корея. А так больше ничего и не расскажешь.

Шутка округлила глаза и уронила щётку, гранулы брызнули в стороны разноцветным фейерверком.

— Вчера все СМИ только и писали о том, что в Сеуле накрыли какой-то крупный оружейный синдикат, — восторженно выдохнула она. — Ну же, ну, расскажи — ваша работа?

— Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эту информацию, — буркнул Шота и снова уткнулся в чашку.

— У-у-у, — разочарованно протянула Шутка и снова взялась за уборку. — А расскажи тогда, где ты в прошлом месяце был? Когда тебя на самый Новый год вызвали?

Шота покачал головой. Шутка воззрилась на него недовольно.

— Хоть что-нибудь расскажи, ну? Хоть про какие-нибудь приключения? Ну хоть про людей расскажи, если про миссии нельзя. С кем познакомился, с кем подружился, с кем романы крутил!

Шота устало выдохнул, не зная, что ответить. За год с лишним он обзавёлся десятком-другим полезных знакомств, парой новых шрамов и множеством нужных навыков, но вот историями, которые можно было бы свободно рассказать, так и не разжился. Может, это и к лучшему, рассказчик из него так себе.

— Давай так, — наконец решился он. — Что можно рассказать, то и так есть в прессе. Чего рассказать нельзя, того нельзя, я подписку о неразглашении давал. А остальное личное. Что происходит на миссии, остаётся на миссии.

— Не, ну если б не было романов, ты бы так и сказал, — гнула своё Шутка. — Я же тебя знаю. Ещё и наворчал бы, что я дурацкие вопросы задаю. Вот интриган. Что же там осталось-то, на миссии? Точно что-то было!

— Ты лучше про свои успехи расскажи, — парировал Шота. Нужно перевести этот разговор в другое русло. — Были интересные приглашения за год?

Шутка отвела взгляд, осеклась и с усердием замахала щёткой.

— А знаете, давайте поскорей тут закончим и пойдём гулять, — ответила она невпопад, ссыпала остатки пластика с совка и потащила коробку обратно в подсобку. — Снаружи столько снега, красота! Сейчас переоденусь — и вперёд. Давайте, дожёвывайте!

Она скрылась в раздевалке. Щёлкнул замок.

Шота хмыкнул и отставил в сторону тарелку с нетронутыми сладостями.

* * *

Снаружи уже совсем стемнело и похолодало, к свету витрин и светофоров присоединились фонари. Снегопад почти прекратился, низкие тучи понемногу расходились, открывая звёзды. Крыши автомобилей, выступы зданий, коробки торговых автоматов — всё покрылось аккуратными пушистыми шапками. Соседи агентства, не дожидаясь коммунальных служб, уже вооружились лопатами и принялись отгребать снежный слой подальше от дверей магазинов.

— Пойдёмте через парк! — заявила Шутка. — Там сейчас должна быть просто сказка!

Свернули в переулок, ведущий к парку. Здесь часть дорожек уже оказалась расчищена, а часть — утоптана множеством ног. Снег очертил контуры деревьев и скамеек, огненно-рыжие огни фонарей превратили всё вокруг в причудливый лабиринт из теней и света. Шум машин затих, сменился звоном голосов и детским смехом.

Дошагав до особенно живописного заснеженного дерева, Шутка выхватила телефон.

— Улыбаемся и машем! — она быстро навела камеру в режиме селфи на себя и спутников и сделала снимок. Взглянула на экран, хитро улыбнулась. — Все вышли шикарно, особенно Стёрка! Сейчас перешлю, покажешь коллегам на миссиях и скажешь, что был на свидании сразу с двумя девушками. Пусть все обзавидуются. А подождите меня минутку! Я скачусь с горки и назад!

И она унеслась в темноту, на звуки детского смеха.

Шота раздражённо выдохнул в пустоту. Уж сколько раз ему казалось, что Шутка наконец-то обзавелась личной жизнью и позабыла идиотский прикол про свидания, но нет. Или же её личная жизнь снова оказалась рекордно короткой, и теперь её опять ничего не сдерживает?

— Она что, разбежалась с тем полицейским? — на всякий случай уточнил он у Карин. Та слегка пожала плечами.

— С полицейским она разошлась ещё полгода назад. Потом встречалась с баристой из кафе напротив и с одним студентом-стажёром, он проходил у нас практику… Впрочем, неважно. Они тоже расстались.

— Я запомнил только, что после байкера был полицейский, — потёр затылок Шота. — Когда она уже выберет кого-нибудь одного и успокоится?

— И снова здравствуйте! — донеслось радостно из темноты. Шутка спешила вдогонку, отряхивая куртку от снега. — Продолжаем наше романтическое ночное путешествие! Стёрка, ну что, ты уже переслал фотку коллегам по миссиям?

Игнорировать шутки про свидание. Игнорировать. Не поддаваться на провокации.

— Кстати, про миссии, — как можно сдержанней ответил Шота. — Про твои я что-то так ничего и не услышал, они были вообще? Может, помощь какая-нибудь нужна? Совет?

Шутка открыла рот. Закрыла. Неопределённо покачала головой. А потом вдруг метнулась к ближайшей скамейке, сгребла пригоршню снега и запустила в Шоту рыхлый и влажный снежок. Второй снежок, поменьше, ударил в плечо Карин.

— Я вызываю вас на снежный бой! — она присела и скрылась за резной спинкой скамьи. — Двое на одну! Если до выхода из парка попадёте в меня двадцать раз, то с меня пицца!

Вот ребячество. Но лучше так, чем слушать глупые шутки до самого дома.

Карин тихо рассмеялась, наклонилась к сугробу и слепила первый снежок. Шота поправил ремень сумки и последовал её примеру.

* * *

В квартиру девушки ввалились через час — мокрые, разгорячённые и счастливые. Карин, достав одёжную щётку, принялась аккуратно очищать пальто от снега. Эми сбросила куртку как есть, развесила её на стуле, и без сил осела на тот же самый стул.

— Сорок два снежка, — выдохнула она. — По пицце каждому. Вы просто монстры.

— Надеюсь, тебе было весело, — усмехнулась Карин. — Я могу занять душ?

Эми согласно кивнула, откинулась на спинку стула и закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям. По всему выходило, что праздник вышел отличным. Почти идеальным.

Почти.

Если бы не чёртовы вопросы про миссии.

Она поднялась, оправила одежду. Включила чайник, присела за стол. И, не в силах отогнать горчащие мысли, включила ноутбук. На экране ярким пятном загорелось лого Hero Network.

Нет новых сообщений.

Казалось бы, что проще? Ставишь в профиле метку «Готова к миссиям», предлагаешь свою кандидатуру в паре-тройке, ну может быть десятке запросов на поиск команды, участвуешь в заданиях попроще, а потом старшие коллеги тебя замечают и начинают сами звать на дела посерьёзнее. Раз плюнуть! В случае со Стёркой сработало, как часы — всего-то год с небольшим, и вот уже топовые агентства страны приглашают его на миссии лично. Засекреченные миссии, да ещё и за границу! И пускай он ничего не рассказывает, пускай — неважно, и так видно, что такая жизнь ему по душе. Возвращается с заданий бодрым, живым, не то, что после обычных патрулей. Когда бы он ещё в здравом уме и твёрдой памяти согласился играть с ней в снежки? Только после миссии!

Она невольно улыбнулась этому воспоминанию. Радостно за него, но…

Но и завидно тоже.

Она развернула архив запросов. На страницу вежливых отказов — всего пара-тройка подтверждений, да и те по мелочи. Наверное, совсем не странно, что герой-одиночка с опытом самостоятельной работы и редкой причудой получает больше приглашений, чем начинающая героиня под крылом агентства, да ещё и без уникальных особенностей. Не странно, и всё же обидно.

Она закрыла архив и по привычке бросила взгляд на значок уведомлений. Нет новых сообщений.

Быть может, нужно просто прекратить поиски и напроситься на миссию к Полимеру или Джампер. Или к Стёрке, в конце концов, раз уж он сам предлагает помощь! Так ли важно, где получить первое признание и опыт? Но от этой мысли внутри неприятно кольнуло. Хочется ведь — самой! Не прийти на готовое, не исполнять послушно чужой план, а самой найти и выполнить то самое вожделенное задание, после которого друзья и напарники взглянут с удивлением и уважением: надо же, мы и не думали, что ты так можешь! Бросить себе вызов и победить! Эх, мечты-мечты…

Давно обнулились цифры на часах, погас свет в комнате Карин, затихли машины за окном, а Эми всё сидела и сидела за монитором, бездумно пролистывая страницы, не в силах оторваться, и всё глубже погружаясь в невесёлые мысли. Наконец, она усилием воли поднялась из-за стола, отправила в раковину чашку из-под чая и прежде, чем закрыть ноутбук, почти машинально обновила страницу.

Одно новое сообщение.

Сердце ёкнуло, но тут же забилось ровней. Какая-нибудь новостная рассылка сработала в полночь, что ещё это может быть? Нужно просмотреть и забыть, чтобы завтра не сбивала с толку.

Эми кликнула по яркому значку и замерла, не в силах отвести взгляд от экрана.

Поднялась. Обошла вокруг стола, чувствуя, как сжимает в груди дыхание и слабеют колени. Может быть, показалось, примелькалось от усталости? Может, просто шалит воображение, выдавая желаемое за действительное?

Она вдохнула поглубже и снова взглянула на экран. Нет, не показалось.

Личное приглашение на миссию от геройского агентства Всемогущего.

* * *

На правах именинницы Эми полагался выходной, но какой там отдых! Промаявшись полночи без сна, она поднялась с рассветом, наскоро собралась, забежала в агентство за костюмом и поспешила к метро. Солнце едва поднялось над горизонтом, когда вагон понёс её в самое сердце Мусутафу, туда, где посреди центральной площади возвышалось здание из стекла и бетона, подсвеченное синим, красным и жёлтым — агентство легендарного Героя номер один. За мраморными ступенями и огромными, в два человеческих роста дверьми из зеркального стекла обнаружился просторный холл. Администратор подсказал Эми путь к нужному кабинету, однако, чтоб добраться, пришлось немало поплутать по коридорам. Вокруг мелькали деловые костюмы служащих, в глазах рябило от табличек, указателей и названий. Одел по работе с героями. Отдел по связям с общественностью. Отдел по связям с полицией. Отдел рекламы и авторских прав. Благотворительный фонд Всемогущего. Музей Всемогущего. Конференц-зал. Спортзал. Столовая. Архив…

Наконец, лифт выпустил Эми в коридор верхнего этажа, прямиком на ковровую дорожку, которая упиралась в массивную дверь из тёмного дуба, с табличкой «Всемогущий». Эми вдохнула поглубже, постучала, и, не дождавшись ответа, навалилась на столешницу.

За дверью никого не оказалось. Девушка разочарованно закрутила головой. Письменный стол размером с рояль, мягкий ковёр на полу, окно в половину стены и картина в тяжёлой раме — портрет самого Всемогущего с фирменной широкой улыбкой…

И всё же кабинет не был пуст. Под картиной, за вторым столом, Эми заприметила человека. По виду — очередной служащий, высокий, угловатый, и такой худой, будто под серой отутюженной тканью костюма сразу же начинается скелет. Сомкнув пальцы домиком и изогнувшись, будто складная линейка, он внимательно наблюдал за Эми.

— Мисс Шутка, — холодно проговорил человек, убедившись, что его заметили. — Я ждал вас. Благодарю, что нашли время так скоро.

— Она самая! Рада знакомству, уважаемый…?

— Сэр Найтай, — ответил он, поправляя очки. — Напарник и ближайший соратник Всемогущего.

Ух ты, не какой-нибудь менеджер, а коллега по ремеслу! Наверняка именно он возглавляет «её» миссию!

— Очень приятно! — она направилась к столу, приветственно протянула ладонь. — Всегда мечтала о рукопожатии с Всемогущим, и сейчас моя мечта сбудется! А знаете, почему?

— Почему? — сухо поинтересовался Найтай, не меняя позы.

— Потому что вы — его правая рука!

Уголки губ Найтая чуть заметно дрогнули.

— Неплохая шутка, — признал он и протянул руку в ответ.

Ладонь оказалась прохладной и на ощупь как будто вся состояла из костяшек. Эми подняла взгляд и вздрогнула. На секунду ей показалось, будто глаза собеседника затянула тёмная пелена, в центре которой обозначился яркий полукруг. Что такое? Она встряхнула головой, и видение тут же исчезло. Должно быть, просто блики в очках. Померещилось.

— Присядьте, я введу вас в курс дела.

Эми опустилась в кресло с подлокотниками. Найтай задумчиво побарабанил длинными пальцами по столу и без всяких предисловий спросил:

— Есть ли у вас опыт облав на нелегальные заведения? Казино, бордели, подпольные бойцовские клубы?

— Увы? — развела руками Эми. Найтай поджал губы, вытянув их в тонкую линию.

— Но вы, безусловно, знаете об их существовании. Расскажите, что вам известно о бойцовских клубах.

— Что о них никому нельзя говорить! — невольно вырвалось у Эми. — Первое правило! Шутка, шутка, простите. Значит, так: ребята, достаточно отчаянные, чтобы нелегально использовать причуды, но недостаточно отчаянные, чтобы сразу идти в злодеи, от скуки собираются по подвалам и бьют друг другу морду. Если они не ходят дальше своего подвала, то власти нередко делают вид, что их и вовсе не существует, предпочитая тратить время и силы на настоящих злодеев. Как-то так.

На этот раз Найтай улыбнулся вполне заметно, и было странно видеть, как улыбка стирает жёсткие складки на его лице.

— Забавное объяснение. Хоть и не вполне отражает масштаб проблемы. Таких заведений в стране сотни, и многие из них куда крупнее и серьёзнее, чем просто мордобой в подвале.

Улыбка исчезла, и его голос снова неуловимо похолодел.

— Не позднее следующего месяца в одном из таких клубов пройдёт турнир с участием бойцов со всей страны. На боях будут присутствовать лидеры крупной банды злодеев, чтобы завербовать лучших из лучших в свои ряды. Злодеев необходимо выследить и арестовать. — Он выдержал паузу и продолжил: — Это минимум вводных данных, на основе которых вы должны принять решение. Согласны ли вы на участие в этой миссии?

Сердце Эми затрепетало. Её приглашают участвовать, хотя у неё вовсе нет опыта! Вот это удача, вот это вызов! Просто мечта наяву!

— Согласна, согласна! — она почти прыгала на месте от нетерпения. — Дайте мне любую задачу, самую сложную, самую невыполнимую, и я покажу вам, на что способна!

— Ваша роль уже предопределена, — остановил её Найтай. — Как и роль всех остальных участников. Потому что при планировании этой миссии я использовал знание о будущем.

Это было настолько неожиданно, что Эми осеклась и замолчала. Найтай смерил её испытующим взглядом.

— Если у вас есть вопросы, то сейчас самое время их задать, — заметил он.

Она нервно усмехнулась, пытаясь собраться с мыслями.

— Давайте для начала вы покажете мне ваш хрустальный шар, карты Таро или что ещё вы там использовали для планирования миссии, — наконец выдавила она. — Как это работает?

— Мне определённо нравится ваше чувство юмора, — Найтай позволил себе ещё одну улыбку, на вид вполне искреннюю. — Работает моя причуда, Предвиденье. Прикасаясь к человеку, я вижу один час его будущей жизни. Несколько месяцев я собирал данные о турнире, изыскивая способы незаметно заглянуть в будущее бойцов. Работа медленная, сложная и опасная. Предвиденье имеет свои ограничения, а потому мы до сих пор не знаем, ни где, ни когда пройдёт турнир. Однако, в будущем одного из бойцов я увидел вас среди зрителей. Это большая удача.

Эми нахмурилась. В миссии, которая только что казалась безупречной, вдруг обозначился какой-то едва уловимый изъян.

— Теперь, когда мы заручились вашей поддержкой, — продолжал Найтай, — наша задача становится куда проще. Мне неизвестно, при каких обстоятельствах вы окажетесь на турнире. Однако, когда это случится, вы сообщите мне координаты нужного места и наведёте группу захвата на цель.

— Так, погодите-ка, — события развивались слишком быстро, и мысли Эми не поспевали за новой информацией. — Как я там окажусь? А если не окажусь? Если вы видели неверное будущее?

Найтай покачал головой.

— Будущее, которое я вижу, сбывается всегда, — проговорил он медленно и чётко. Похоже, он объяснял это уже далеко не в первый раз. — Оно неизменно. Предначертано. Это, если хотите, судьба.

— Вы видели будущее других, а моё собственное?

— И ваше собственное тоже. Когда пожал вам руку.

— Видели, как я приду на турнир, как передам вам нужные данные…?

— Верно, видел.

— У меня голова кругом! — воскликнула Эми, вскакивая с кресла — Всё запланировано, всё предначертано, всё судьба! Я ничего не делаю, не решаю никаких сложных задач, а просто «окажусь» в нужное время в нужном месте. А в чём же тогда вызов, в чём риск? Может, я могу вообще никуда не ходить, раз всё, что надо, вы и так уже увидели в предвидении? И зачем тогда было спрашивать, согласна ли я на миссию?

Она плюхнулась обратно на мягкое сиденье и виновато вздохнула.

— Извините. Просто это одновременно и удивительно, и ужасно скучно. Я почему-то думала, что меня ждёт испытание, а тут… просто роль в заранее расписанном сценарии.

— Вы неверно толкуете происходящее, — терпеливо отозвался Найтай. — Будущее мало знать, его ещё надо прожить. И вы зря думаете, что это будет легко.

— Не рассказывайте, — обречённо отмахнулась Эми. — Сохраните хоть какую-то интригу.

— Всего несколько фактов, которые могут вам пригодиться. Вы попадёте на мероприятие, назвав пароль, «Зов арены». Вы убедитесь, что на турнире вербуют бойцов и сообщите об этом мне. Вы останетесь в клубе до ареста злодеев, однако им станет известно, что в зале присутствуют герои, и они попытаются вам помешать…

— Стойте, погодите! — Эми мгновенно позабыла о просьбе не рассказывать подробности. — Герои? Кто ещё, кроме меня? Неужели я сама не справлюсь?

— Ваш напарник со стирающей причудой. Вы приведёте его с собой.

Этого ещё не хватало.

— Нет, не приведу, — фыркнула Эми — Задача простая, всё известно наперёд, зачем мне чья-то помощь? — И, подумав, добавила почти ревниво: — Это же моя, моя миссия, с чего бы ему вмешиваться? У него своих приглашений выше крыши! Обойдётся!

— Неожиданная реакция, — удивился Найтай. — А у меня сложилось впечатление, что вы неплохо ладите и вообще довольно близки.

— Простите?

— Вы вместе пьёте пиво, ходите по залу в обнимку, а потом вы делаете ему массаж.

Эми хрюкнула от смеха и поспешно зажала рот ладонью.

— Вот чёрт, у вас тоже отличное чувство юмора! Умеете разрядить обстановку!

— Без шуток и улыбки нам не видать светлого будущего, — задумчиво проговорил Найтай. — Однако, в данном случае я не шутил. Последнее, что вам стоит знать: когда потребуется помощь, будьте уверены, она придёт вовремя. Ещё вопросы?

— Всё, всё! — замотала головой Эми. — Хватит! Дальше я сама!

— Подпишите здесь и здесь, — Найтай опустил на стол стопку документов. — Все дальнейшие инструкции — по ситуации. Будьте на связи постоянно.

Спустя несколько минут зеркальные двери входа закрылись за спиной Эми, и вокруг вновь зашумел утренний Мусутафу. Она в задумчивости зашагала по улице, обдумывая услышанное.

И, чем дальше за спиной оставалось агентство Всемогущего, тем легче становилось на душе. Спустя пару кварталов миссия уже совсем не казалась предсказуемой и скучной — пожалуй, даже наоборот.

Ей был нужен вызов — ну что же, это он и есть! Она не станет просто сидеть и ждать, когда «окажется» в клубе по воле судьбы. Нет, она сама сделает всё, чтобы выяснить, где и когда проходит турнир, а ещё примет меры, чтобы никто из злодеев не вычислил её во время миссии — спасибо Найтаю за предупреждение!

И уж точно до последнего будет держать эту историю в секрете от всех.

Особенно от Стёрки.

* * *

Едва оказавшись дома, Эми бросилась к ноутбуку — узнать побольше о бойцовских клубах. Да, куда лучше и проще было бы расспросить об этом знающих людей — полицию и коллег, но это точно вызвало бы лишние вопросы. Придётся пока положиться на поисковик.

От монитора она оторвалась лишь в сумерках. Голова гудела от чтения и просмотров, от полицейских сводок, журналистских расследований и видеоблогов разной степени легальности. В стране сотни и сотни подпольных клубов, сам чёрт ногу сломит в них разбираться! Даже если отбросить совсем мелкие и безобидные, остаётся предостаточно крупных. Есть даже гигантские — настоящие бизнес-проекты, с тотализатором и стримингом боёв онлайн, которые наверняка ещё и полицию подкупают, раз их до сих пор не прикрыли. Если даже Найтай с доступными ему ресурсами до сих пор не вычислил нужный клуб, то куда уж ей пытаться!

Но сдаваться на милость судьбы не хотелось. Ещё пару часов она упорно бродила по соцсетям, выискивая группы бойцовских клубов, вычитывая ленты в редких открытых профилях, надеясь найти хотя бы намёк на турнир с участием бойцов со всей страны. Безуспешно.

Нет, это тупик. Ей нужна пауза и хотя бы немного сна.

Эми захлопнула ноутбук и, стягивая на ходу геройский костюм, направилась в душ.

Из кармана вылетело что-то маленькое и шуршащее. Пошатываясь от усталости, она подняла находку. Ах да, точно.

«Синдзи Морияма, инструктор по самообороне и ножевому бою. Подарочный сертификат на любой курс».

Интересно, а где учатся драться подпольные бойцы? Или они все сплошь самоучки? Или у них свои подпольные инструктора?

Или они ходят к таким, как Морияма, но только ничем себя при этом не выдают?

Эми покрутила конверт в руках, размышляя над новым планом. В конце концов, идей получше у неё всё равно нет.

Пожалуй, самое время нанести визит инструктору.

* * *

— Я обучаю только полицию и героев. Покажите удостоверение или лицензию.

Эми зашарила по карманам. Морияма пристально следил за каждым её движением. Низкорослый, морщинистый, в чёрном традиционном наряде-кэйкоги и с аккуратным хвостом длинных волос, он напоминал самурая со страниц старых книг. Из образа выбивался разве что планшет в руках, по которому инструктор нетерпеливо постукивал стилосом.

Наконец, лицензия нашлась. Морияма внимательно изучил карточку, а затем ещё и прощупал поверхность, будто опасаясь подделки. Потом сдержанно кивнул, возвращая лицензию владелице.

— Ножевой бой?

— Ножевой бой, — подтвердила девушка, и Морияма защёлкал по планшету, выбирая время в графике. Эми бегло осмотрела спортзал — маленький, но светлый, устланный матами-татами. Уже понятно, что подпольных бойцов здесь не встретить, но не зря же она сюда ехала! Нужно задать ему как можно больше вопросов, вдруг проскочит хоть какая-нибудь дельная информация.

— Выбирайте время, — Морияма развернул к ней планшет. — Пробное занятие можем провести прямо сейчас, если хотите.

— Конечно, хочу!

Тренировка заняла минут сорок. Эми вслушивалась в наставления, следила за движениями деревянного учебного танто и думала, как лучше начать расспросы о клубах. Если только она правильно всё рассчитала, то с ученицей-героиней инструктор должен быть более разговорчив, чем со случайной посетительницей.

Так и вышло.

— Тут в округе клубов нет, насколько мне известно, — ответил на вопрос Морияма, убирая учебное оружие обратно на полку. Эми присела на татами, восстанавливая дыхание. — А знал бы хоть об одном, сообщил бы в полицию. Сам по молодости был бойцом, по глупости. Чуть жизнь себе не сломал, хорошо ума хватило вовремя завязать.

Эми навострила уши, однако Морияма не торопился продолжать разговор.

— Расскажите ещё! Расскажите про клубы! Где вы дрались? Там сейчас ещё дерутся?

— Нет, конечно, — рассмеялся инструктор. — У таких мест недолгая жизнь. Один клуб, у него и названия-то не было, давно снесли вместе с домом, там теперь парк. Другой, «Пещера», был в подвале, здание выкупили, всех разогнали. Там теперь какой-то хостел. Была ещё «Бойня», легендарный клуб, старейший в Мусутафу. Его разрушили во время облавы, да так ничего взамен и не отстроили. Молодёжь, кто поотчаянней, до сих пор ходит к тем руинам, хочет прикоснуться к истории. Дураки, что с них взять. Время идёт, а ничего не меняется.

— Где это? — затаив дыхание, спросила Эми. — Мне нужно туда.

* * *

Сложно сказать, чего она ждала от руин «Бойни», но в целом место оказалось непримечательным. Здание было разрушено почти до основания, уцелела лишь пара стен и бетонных перегородок с торчащими во все стороны прутьями арматуры. Снег между обломками был истоптан вдоль и поперёк — то ли поклонниками подпольных боёв, о которых говорил Морияма, то ли подростками из спального района по соседству, однако ни в руинах, ни рядом Эми не встретилось ни одной живой души.

Зато здесь были граффити. Яркие вычурные надписи и рисунки покрывали, казалось, каждый сантиметр бетона. Сжатые кулаки, силуэты бойцов, агрессивные слоганы — похоже, художники в большинстве своём знали предысторию этого места. Эми шла от стены к стене, точно в картинной галерее, понемногу свыкаясь с мыслью, что и эта наводка, похоже, привела в тупик.

За очередным поворотом стены открылась надпись «Зов арены».

До чего знакомые слова, где она их недавно слышала?

Это же пароль из предсказания Найтая — тот, по которому зрители попадают на турнир! Эми поспешила к стене, прикоснулась к бетону. Краска была совсем свежей, даже запах ещё не выветрился. Приди она чуть пораньше, может, застала бы тут художника! А теперь придётся довольствоваться только его работой.

Что ещё эта работа может ей сказать?

Она присмотрелась. За резкими изломами иероглифов проступал рисунок-фон: полная луна восходит над силуэтом здания. Силуэт был смутно знаком: высокий, округлый и как будто незавершённый, с неровным верхним краем. Эми вытянула телефон, сфотографировала граффити и открыла поисковик.

«Мусутафу недостроенный небоскрёб найти»

Точно, вот он. Эми пролистнула галерею, сравнивая фото с результатами поиска. Офисное здание, которое не достроили из-за банкротства застройщика, а потом выставили на торги, да так до сих пор и не продали. А ближайшее полнолуние… Её пальцы лихорадочно забегали по экрану, набирая запрос.

Через неделю.

Она опустила телефон. Руки дрожали от волнения. Время, место и пароль, неужели всё сходится? Или ей просто хочется видеть здесь совпадение? Что, если неизвестный художник вдохновлялся прошлым, а не будущим? Или картину ему и вовсе подсказало воображение?

Но все эти вопросы настойчиво теснил в сознании один, самый главный, самый манящий.

Что ждёт её в заброшенном небоскрёбе, если она явится туда ровно через неделю?

---

Примечания:

Сегодня у фика годовщина — ровно год назад опубликована первая глава.

Бесконечно рада тому, что всё ещё могу продолжать эту историю, несмотря на всё, что за этот год произошло. По-прежнему знаю, что рано или поздно я её обязательно допишу.

Спасибо всем читателям за поддержку. Это очень важно.

Следующая глава почти готова и, если ничего не случится, выйдет до конца этой недели.

Неделя прошла, как в тумане. Эми исправно ходила в патрули и на занятия по ножевому бою, шутила с коллегами, и даже мониторила группы бойцовских клубов, но уже больше машинально, без особого интереса. Все её мысли занимали недостроенный небоскрёб и полнолуние. Сказать об этом Найтаю или пока не стоит? Если сказать, то он, чего доброго, выдаст ещё какое-нибудь предсказание, и тогда её личное приключение опять превратится в скучную «судьбу», где от неё ничего не зависит. Нет уж, она свяжется с ним лишь тогда, когда будет уверена во всём на все сто! А до тех пор ей хватит и тех предсказаний, что уже есть.

В ней вычислят героиню. И с ней будет Стёрка. Ни то, ни другое её совершенно не устраивает.

Она выведала рабочий график Стёрки на неделю вперёд и осталась вполне довольна. График оказался очень плотным. Большую часть дня Стёрка проводил в полицейском участке, составляя вместе с Джампер и инспектором Ямурой новую стратегию охраны района, а всё оставшееся время посвящал патрулям. Он даже — Эми специально проверила — отключил в Hero Network пометку «Готов к миссиям», чтобы не отвлекаться от дел, связанных с Кенобо. Ну вот и отлично, пусть будет занят как можно дольше! Похоже, в этой части предсказания Найтай всё же ошибся.

А что может выдать в ней героиню? Лицензию она оставит дома, одежду наденет самую неприметную, вести себя будет осторожно. Смешается с толпой, не станет задавать лишних вопросов и привлекать внимание. Будет лишь наблюдать и слушать. Об её участии в миссии не знает никто, кроме Найтая, а значит, проговориться об этом некому. Нет, все риски учтены. По крайней мере, пока.

Наконец, нужный день настал. Отпросившись с дежурства пораньше, Эми переоделась и отправилась в путь, на другой конец города.

* * *

Небо затянули облака, сеялся на землю мелкий снежок. Изредка в разрывах туч мелькал мутный диск луны, но тут же скрывался во мгле. Поезд пронёс Эми через половину Мусутафу и выпустил у самой окраины. Небольшой торговый центр у выхода из метро, а дальше — почти трущобы: скудно освещённые улочки, домики в пару этажей, сети проводов на столбах. Лишь кое-где полумрак оживлялся витринами магазинов, но ближе к концу квартала и они сошли на нет. Исчезли и огни в окнах, остались лишь редкие пятна фонарей. Похоже, заброшен был не только небоскрёб, но и часть прилегающего к нему района.

Тем удивительнее было видеть, как туда, во тьму идут люди.

Ещё на полпути к цели Эми удивилась количеству прохожих на улицах — многовато, как для такой глуши. На первый взгляд это было неплохо: район как-то сразу показался гостеприимнее и уютнее. Но она вгляделась получше, и спокойствие как рукой сняло.

Ни стариков, ни детей, ни семей, ни подростков. Только молодые, крепкие мужчины и парни, реже — женщины и девушки. Все, как на подбор, одеты в тёмное, неброское, многие скрывают лица под капюшонами и тканевыми масками. Переговариваются тихо, вполголоса. Идут поодиночке и группами, идут совсем рядом друг с другом, но здороваться не спешат. Не останавливаясь ни у дверей домов, ни у магазинов, идут в одну и ту же сторону — в темноту, где призраком на фоне блёклых туч проступает силуэт небоскрёба.

Она была права! Бойцы и зрители собираются на турнир! На секунду внутри поднялось ликование, но тут же угасло. Пожалуй, впервые в жизни вид людных улиц вселял в Эми не уверенность, а тревогу. Всё это были выходцы из чужого, враждебного ей мира, из серой зоны на границе между законом и беззаконием. А она — она здесь лишь затем, чтобы вторгнуться в этот мир, чтоб привести за собой тех, кто его разрушит. Что с ней будет, если эти ребята узнают о её планах раньше времени?

Эми поёжилась, свернула в квадрат света под окнами магазина и остановилась перевести дух. Подумав, полезла в карман и вытянула телефон.

Гудки в трубке звучали недолго.

— Стёрка, привет. Говорить можешь? Чем занят?

— Фен твой в ремонт сдаю, — ответил знакомый ворчливый голос. — По гарантии.

— Ты его уже сломал, что ли? — Эми невольно улыбнулась. — Хоть попользоваться-то успел?

— Сам сломался, заводской брак, — за голосом Стёрки фоном проступал людской гомон и музыка. — А сервис-центр у них чёрт знает где, за полгорода. Кучу времени потерял, пока доехал.

— Надо же, только сломался, а ты его сразу в ремонт потащил, не стал откладывать, — рассмеялась Эми. Уж очень забавно звучал этот разговор, такой будничный, такой обыденный, посреди ночных трущоб, в двух шагах от опасного приключения. — Что, удобная штука оказалась?

— Удобная, — нехотя признал голос в трубке.

— Вот видишь! В следующий раз подарю тебе электробритву. Тоже удобно! Заодно, может, хоть раз в жизни увижу тебя выбритым!

— Так чего ты хотела? — раздражённо спросил он. Эми тихо вздохнула.

Заканчивать разговор совсем не хотелось.

— Ничего, всё в порядке. Я потом перезвоню, ладно?

Она положила трубку и опустила телефон.

Вот и всё. Найтай ошибся, она идёт на эту миссию одна. Что, если он ошибся и в остальном, и ей вовсе не предначертан успех?

— Ну же, соберись, — одёрнула саму себя Эми. — Ты хотела риска, хотела вызов, так получай. Иди до конца!

Она подняла воротник куртки, вдохнула поглубже и шагнула вперёд, в темноту и неизвестность.

* * *

Пятна света от фонарей расчертили последний участок пути и отразились в тёмных окнах небоскрёба. Не дойдя до входа в здание с десяток-другой метров, Эми свернула в сторону, притаилась за углом и принялась наблюдать.

Люди всё шли и шли, их силуэты то проступали в огнях фонарей, то снова скрывались во тьме и, наконец, пропадали из виду вовсе, где-то у самых дверей. Там же затихали и голоса — мгновенно, будто по щелчку невидимого выключателя. Эми силилась рассмотреть, что же происходит, расслышать, называет ли кто-нибудь заветный пароль, но тщетно.

Нужно идти самой. Она бросила взгляд на блики фонарей, набираясь храбрости. Сейчас. Пусть пройдёт ещё один… Нет, лучше два человека и следом за ними она.

В пятне света обозначился очередной силуэт, и Эми вздрогнула.

Такие знакомые взъерошенные волосы и чуть сутулые плечи. Такая знакомая походка, так узнаваемо держит руки в карманах…

Не веря своим глазам, она метнулась вперёд, стараясь держаться в тени.

— Пссст! Эй! Стёрка!

Он обернулся на громкий шёпот, свернул к ней. Ухватив парня за рукав, Эми потащила его в ближайший проулок, подальше от фонарей.

— Что ты здесь делаешь?

— Что ты здесь делаешь?

— Я на миссии! — гордо заявила Эми. — А вот как ты со своим феном тут оказался?

— Фен в ремонте. А по улице возле сервис-центра ходит самая большая толпа тёмных личностей, какую я только видел за последний год. И все идут в нежилой район. Подозрительно. Решил проверить.

Он бросил взгляд на небоскрёб, к которому стекались всё новые и новые силуэты, и снова взглянул на Эми.

— Не ошибся, как видишь. Где твоя команда?

— Нет команды, — развела руками Эми. — Я иду туда одна.

— У тебя должна быть поддержка, хотя бы несколько человек, — похоже, он был искренне удивлён её ответу. — Что это за миссия такая? В чём цель? Кто лидер?

— Не могу сказать, — замотала головой Эми и важно добавила: — Подписка о неразглашении! Но наш главный очень хорош в предвиденьи… то есть, в планировании. Он уверен, что я справлюсь!

Кажется, Стёрку это не очень-то убедило.

— Очень странно всё организовано. А ты сама-то уверена, что тебе не нужна помощь?

Эми колебалась. Днём и в знакомых местах размышлять о походе в бойцовский клуб было легко и заманчиво, но вот стоять прямо у входа, посреди ночи, готовясь пересечь порог в одиночку — о, это ощущалось совсем иначе. Да, это её миссия, и всё же…

— Мне не помешала бы лишняя пара глаз и ушей, — решилась наконец она. — И кулаков… Чёрт, очень надеюсь, что до драки всё же не дойдёт.

— Ну пошли, — хмыкнул Стёрка. — Расскажешь, что нужно делать.

— Расскажу, что смогу, — подтвердила Эми с облегчением. Да, взять его с собой сейчас — единственно правильное решение! — Только сам ничего не предпринимай, ладно? И ещё!

Она напрягла память. Что-то же ещё Найтай говорил, когда нагадал, что она окажется на турнире не одна, что же…

Пиво, прогулки в обнимку и массаж. Нет, не то. Эми подавилась смешком. Хорошая всё-таки шутка!

— Ты только предупреди, если надумаешь обниматься, мне нужно морально подготовиться!

— Ещё одна шутка про свидания, и ты пойдёшь туда одна.

Найтай говорил, что в них распознают героев, вот. Эми придирчиво осмотрела напарника. Без геройского костюма, в куртке и джинсах и уж точно без оружия. Выглядит достаточно неприметно. Нет, при всём желании, ничего подозрительного она в нём не видит.

— Геройская лицензия с тобой?

— Конечно.

— Спрячь получше. Мало ли, вдруг они обыскивают посетителей. Ничто не должно выдавать в нас героев!

Он стянул ботинок и вложил карточку под стельку. Эми одобрительно кивнула.

— Всё. Вперёд.

Вход в небоскрёб тонул во тьме, и даже вблизи она не рассеялась. Чернильно-чёрная пелена расплывалась в воздухе, скрывая и дверь, и часть первого этажа. Герои шагнули во тьму, и наступила оглушающая тишина. Шум ветра, дальний перестук поездов, голоса идущих позади людей — все звуки как будто отсекла непроницаемая стена. Ничего не видно. Ничего не слышно.

— Что вас сюда привело? — спросил голос из темноты.

— Зов арены, — затаив дыхание, ответила Эми.

И в гуще тьмы проступили очертания двери.

* * *

За дверью людской поток направлялся не вниз, а вверх. Вопреки всем ожиданиям, бойцовский клуб находился не в подвале, а на одном из недостроенных верхних этажей. Полутёмные ступеньки, вспышки света за мутными стёклами, выше, выше — и вот за окнами проступил полем огней ночной Мусутафу. Толкнув очередную дверь, герои вошли в просторное помещение. Вокруг — лишь полумрак, гул голосов, узкие полосы света над головами и одно-единственное яркое пятно, в самом центре зала.

Арена.

Гигантское восьмиугольное поле, приподнятое на опорах на высоту в два человеческих роста. Обтянутое металлической сеткой, озарённое огнями софитов на круглой рампе. Справа и слева — два помоста для выхода бойцов, их края теряются где-то в темноте.

На арене шёл бой.

Бойцов Эми разглядела не сразу, но, заметив, не смогла отвести взгляд. Две фигуры двигались слаженно и чётко, будто танцевали заранее отрепетированный танец. Их причуды взметали в воздух снопы искр и прогибали металл защитной сетки. Каждый удар отдавался в зале одобрительным гулом голосов. Сколько же тут народу?

Зрители были повсюду. Под ареной и рядом с ней, и на узкой галерее, которая кольцом обхватывала зал вдоль стены, на ступенях стальных лестниц, поднимавшихся к галерее, и на помосте у верхнего края арены — самые лучшие места! Перекрывая шум и гам, из динамиков на стенах разносился голос распорядителя боёв: его силуэт Эми разглядела там же, у верхней кромки защитной сетки, над головами бойцов.

— Нужно осмотреться, — шепнула она Стёрке. — Разделимся. Встретимся здесь же, через двадцать минут.

И зашагала по залу, оглядываясь по сторонам. Бетонные стены, поверх окон — листы жести, на металле цветными пятнами проступают граффити. Чем дальше от арены, тем сильней редеет толпа, у выхода и вовсе почти никого нет. Это хорошо, в случае чего можно будет незаметно отсюда выйти, так же, как пришли. Вдали у стены просматриваются батареи бутылок — похоже, здесь есть ещё и какое-то подобие бара. Промелькнул закуток с парой ярких мониторов на столе и, поглазев на него с минуту, Эми пришла к выводу, что здесь принимают ставки.

Толпа вдруг взревела и принялась скандировать незнакомое имя. Похоже, бой завершился. Эми бегло взглянула на арену: точно. Невесть откуда взявшийся рефери поднимает руку победителя, а проигравшего под руки выводят по помосту куда-то в темноту. А куда?

Она подошла к ближайшей лестнице и поднялась на галерею. Узкий выступ, обрамлённый перилами, и под ним, внизу — половина зала, как на ладони, но дальше обзор перекрывает арена. И за бойцами можно наблюдать, и за зрителями, удобно! Эми пошла вдоль перил, глядя на толпу сверху вниз. Сейчас, когда бой завершился, было отчётливо видно, что людское море разделилось: часть потекла вправо, часть влево. Зашевелились и люди на галерее, направляясь к лестницам, но Эми продолжила идти навстречу толпе, приближаясь к одному из двух выходов с арены. Зрители оживлённо переговаривались, жестикулировали и, казалось, вовсе не обращали на неё внимания.

Впрочем, не все. Боковым зрением Эми поймала на себе чужой взгляд.

Невысокий коренастый парень шагал навстречу, глядя прямо на неё. Короткий крашеный ирокез, неприкрытые руки, на плече — яркое тату. Смотрит с любопытством, даже испытующе. По привычке Эми улыбнулась в ответ, но тут же опомнилась. Нельзя привлекать внимание! Она поспешно опустила взгляд и зашагала быстрей, соображая, что же лучше ответить, если он сейчас её остановит.

Он не остановил её и не остановился сам, но прошёл так близко, что Эми различила детали татуировки на плече. Три обезьяны — «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу». Странный тип. Нужно его запомнить и держаться подальше.

Она оперлась на перила, взглянула в зал, перевела дух. Лучше вернуться сюда во время боя, тогда она будет меньше выделяться.

А пока нужно узнать, как там дела у Стёрки.

* * *

Стёрка сидел на бетонном выступе у стены, прислонившись к граффити «Fuck heroes» и держа в руках бутылку пива. Контраст был забавным, и Эми улыбнулась, позабыв про тревогу.

Нет, всё же неплохо, что они пошли вместе.

— Миссия не твоя, вот и расслабился? — она присела рядом, вытянула ноги. С этого места отлично просматривалась арена: и выходы для бойцов, и даже силуэт распорядителя боёв на верхнем помосте.

— В бойцовских клубах ты либо смотришь бой, либо делаешь ставки, либо пьёшь, а лучше всё сразу, — ответил он и протянул ей вторую бутылку. — Если не делаешь ничего из этого, то выглядишь подозрительно. Не хочешь выделяться — хотя бы притворись, что тебя интересуют местные развлечения, а не только зал и зрители.

Да, об этом она не подумала. Эми приняла бутылку — уже предусмотрительно открытую — и отпила пару глотков. А сколько всего о клубах она ещё не знает? Что, если в ней распознают чужую просто по поведению?

— Что ещё посоветуешь сделать, чтоб не привлекать внимания?

— Остальное вроде очевидно. Не спрашивай, что и где в зале находится, иначе сразу будет ясно, что ты здесь впервые. Нужен бар или уборная — ищи сама. Меньше говори, больше слушай. И не пей много, — он кивнул на бутылку. — Делай вид, но не пей. Тебе нужна ясная голова.

Эми взглянула на его порцию пива, однако за тёмным стеклом уровень жидкости было не разглядеть.

— Так ты просто сидел здесь и делал вид, что пьёшь, так, что ли?

— Наблюдал, что там происходит, — Стёрка кивнул в сторону арены. — Их всех можно арестовать за нелегальное применение причуд хоть сейчас. Доказательств более чем достаточно.

— Ничего не предпринимай без меня, — напомнила Эми. — Ты обещал. Заметил что-нибудь необычное?

— Вон тот парень, — Стёрка указал на верхний помост, где прохаживался распорядитель боёв. — Он постоянно с кем-то на связи. Даже сейчас. Посмотри.

Она вгляделась получше. Распорядитель склонился над рингом, прижимая ладонь к уху — похоже, на нём была гарнитура с наушником и микрофоном. И верно, что-то слушает.

— Бойцов не отпускают после боя, пока он не укажет, в какой из выходов кому идти. Он советуется с кем-то и указывает. После прошлого боя оба ушли в одну сторону. Хотя, если это не повторится, то может и случайность.

— А если повторится? — Эми затаила дыхание.

— Тогда закономерность. Кто-то сортирует бойцов по результатам боя. Но не на победителей и проигравших, а как-то иначе.

«На подходящих и не подходящих для вербовки», — мелькнуло в голове у Эми, однако обдумать эту мысль как следует она не успела.

Динамики на стенах ожили, раздалось потрескивание и писк, а следом — звучный голос распорядителя, возвещавший о начале нового боя. Пространство вокруг арены снова начало заполняться зрителями.

— Встречайте! — разносилось по залу. — Стремительный и смертоносный! Та-а-а-йфун!

Толпа взревела. По правому помосту скользнул луч прожектора и озарил фигуру в тёмном плаще с капюшоном. Не доходя пару шагов до арены, Тайфун вскинул кулак — и порыв ветра сорвал покров, обнажая бритую голову и рельефную мускулатуру бойца. Он резко опустил руку, будто отправляя в нокаут невидимого соперника — и по залу пронеслась воздушная волна, сбив с ног пару зрителей в ближайшем к арене ряду.

— Его противник! Неудержимы-ы-ый! Раппа!

— Раппа! Раппа! Раппа! — яростно скандировала толпа. Похоже, второй боец был более популярен. — Рап-па-а-а-а!

Раппа пронёсся по второму помосту и ворвался на арену, едва не сбив рефери. По габаритам он ничуть не уступал своему сопернику, но в глаза бросались прежде всего не бугры мышц под футболкой, а мощные кулаки и предплечья, обмотанные ремнями, с парой металлических накладок поверх. Он мотнул головой, отбрасывая с глаз гриву рыжих волос, и взревел низким, утробным голосом:

— Давай начинай уже!

Раздался удар гонга. Раппа бросился вперёд, занося обе руки для удара — и тут же отступил под напором воздушной волны. Вторая волна впечатала бойца в сетку, однако секунду спустя он уже снова был на ногах — и снова рвался вперёд.

И снова безуспешно.

И снова.

Поначалу Эми казалось, что исход боя предрешён. Тайфун не давал противнику приблизиться даже на расстояние вытянутой руки. Волны неслись одна за другой, резкие и чёткие, как удары хлыста. Рано или поздно он приложит Раппу об пол или ограду так, что тот уже не встанет. Но вот очередной поток воздуха рванулся вперёд — и не встретил преграды. Раппа перекатился по полу, уклоняясь от удара. Затрепетали на ветру рыжие патлы, но сам боец был невредим — и на шаг ближе к цели.

Приноровился к ударам и начал их предугадывать! Эми невольно сжала кулаки от волнения. Будь Тайфун её противником, она действовала бы так же! А Раппа уже уходил от следующей атаки, стремительно сокращая дистанцию. Не успела Эми и глазом моргнуть, как оба бойца оказались рядом. Оба занесли кулаки для удара, и…

Руки Раппы описали в воздухе полный круг, будто вместо плечевых суставов в них была пара шарниров, и завертелись с безумной скоростью, как у механической куклы. Удары посыпались градом, они были слышны даже здесь, в дальнем углу — равномерная, размеренная канонада. Тайфун ушёл в глухую защиту, потом осел на колени и, наконец, мешком повалился на пол.

— Раппа! — взорвался зал. — Раппа! Раппа!

— Раппа! — заорала Эми, не в силах больше сдерживаться. — Ура!

Гонг. Рефери объявил победителя. Распорядитель боёв огласил его имя — и тут же потянулся к уху.

— Смотри, кого куда отправят, — послышался позади голос Стёрки. — В прошлый раз оба ушли вправо.

Вправо унесли и обмякшее тело Тайфуна. Распорядитель вновь прижал руку к уху, кивнул невидимому собеседнику и жестом указал на выход Раппе.

Влево.

— Жди меня здесь, — Эми вскочила с места и бросилась к лестнице. — Нужно кое-что проверить.

* * *

Вправо или влево? Будь она вербовщицей-злодейкой, кого из бойцов она бы выбрала? Ответ казался очевидным, и всё же волнение нарастало, а сердце колотилось всё быстрей. Эми поднялась на галерею и как можно осторожнее направилась влево, к выходу с арены. Сам выход оказался отделён от зрительской зоны решёткой, но рядом с ней обнаружилась неприметная дверь.

Из-за двери доносились голоса. Точнее, один голос, достаточно громкий, чтобы пробиться через столешницу, и Эми могла бы поспорить, что он принадлежал Раппе. Слов было не разобрать, но, судя по интонациям, боец с кем-то спорил, или даже переругивался. Нужно подобраться поближе! Эми огляделась по сторонам: нет ли лишних свидетелей?

Свидетели были.

По лестнице поднимался тип с крашеным ирокезом и тату на плече — тот самый, с тремя обезьянами! Вот невовремя! Эми отошла в сторону от двери, прислонилась к перилам, приложилась к бутылке и сделала вид, что внимательно изучает зал.

Он приблизился и прошёл мимо, даже не взглянув на неё, и на этот раз Эми заметила то, на что совсем не обратила внимания в прошлый раз.

От его уха к плечу тянулся провод скрытой гарнитуры, с наушником и микрофоном.

Парень исчез за дверью, и ругань Раппы тут же оборвалась, будто звук отключили нажатием кнопки. Эми подкралась поближе, напрягла слух.

Ничего не слышно.

Уходить или остаться? Остаться опаснее, но нельзя же упускать такой шанс! Она отошла чуть в сторону вдоль галереи, стараясь не выпускать из виду дверь. Долго ждать не пришлось.

Дверь распахнулась, будто от пинка, и из-за неё показался Раппа — разгорячённый и злой. Захлопнул дверь и направился к лестнице широким, размашистым шагом, а потом, будто передумав уходить, остановился, обернулся и смачно сплюнул на пол, под самую столешницу.

Он сейчас похож на человека, которому нужно выговориться. Очень, очень похож.

Эми развернулась к бойцу и улыбнулась как можно дружелюбнее.

— Салют, Раппа! — она вскинула бутылку, будто поднимая тост. — За твою победу! Что случилось?

Раппа подшагал поближе, остановился. Блеснул из-под косматой чёлки жёлтыми, будто у кошки, глазами.

— Зовут в какую-то банду, — свирепо прогудел он. — Настойчивые, сволочи. Ничего не слушают, только вступай и всё!

— Что ещё за банда? — уточнила Эми.

— Да хрен знает, я их послал. Я боец, мать их, а не наёмник! — он махнул ручищей, направился к лестнице и последнюю фразу бросил уже на ходу: — Был нормальный клуб, а теперь хрен знает что. Рекрутинговое, мать их, бюро!

От тяжёлых шагов задрожала и лестница и часть галереи, а потом разъярённый Раппа скрылся из виду.

* * *

Она справилась! Она почти выполнила задание! Не чуя под собой ног, Эми сбежала по лестнице и понеслась через зал. Злодеи вербуют бойцов, теперь она знает это наверняка. Осталось переговорить с Найтаем, отправить данные, и тогда её задача будет выполнена. Только отойти куда-нибудь в сторону, где никто её не заметит…

В толпе мелькнул знакомый крашеный ирокез и яркое тату с тремя обезьянами.

Эми замерла на месте, попятилась. Откуда он тут взялся? Он же только что поднялся на галерею, он до сих пор должен быть там! Спрятаться, спрятаться, пропустить его мимо, не выдать себя!

Она юркнула за спины зрителей, свернула за выступ стены у окна, вжалась в бетон и затихла.

Парень медленно подошёл ближе, прижимая ладонь к уху. А потом заговорил, и от услышанного у Эми подкосились колени.

— Говорю тебе, её видели в спортзале у Мориямы. Значит, она или из героев, или из копов, Морияма других не учит. Нет, не уверен, но надо разобраться. Перекрой выход, никого не выпускай. Нужно её найти.

Зазвенели ступени лестницы, потом стало тише. Эми выждала с полминуты и осторожно двинулась вдоль стены к месту встречи.

Стёрка обернулся на звук её шагов.

— Хорошая новость — я узнала всё, что нужно, — выдохнула Эми — Плохая новость — меня вычислили и ищут. Нужно выиграть немного времени, и я позову подмогу!

Она покосилась на галерею. Высмотреть её в зале с высоты — дело пары минут. Быть может, её уже заметили, уже идут?

— Чёрт, здесь же даже спрятаться негде, — в горле першило от волнения. — Всё видно насквозь. Есть идеи?

Стёрка поднялся, бегло оглядел зал и указал куда-то в дальний угол, за головы людей.

— Уборная.

Эми подпрыгнула, пытаясь разглядеть цель за толпой.

— Пока мы туда дойдём, меня десять раз заметят! Они знают, как я выгляжу!

Он смерил её взглядом, будто анализируя что-то в её внешности.

— Сними куртку и пошли.

Так себе идея, её причёска всё равно слишком заметна. Но лучше, чем ничего. Эми сбросила тёплую дутую куртку, тело обдало холодом и сыростью через тонкую кофту. Обернулась к Стёрке.

Он отвёл в сторону полу собственной куртки — длинной, просторной.

— Прячься и идём.

— Ты серьёзно? — она вгляделась в напарника, не веря глазам и ушам.

— Есть идеи лучше?

Идей не было вообще, и Эми торопливо нырнула под тёмную ткань.

Стёрка опустил руку ей на плечо, привлёк к себе, скрывая под одеждой. На виду остались только джинсы да зелёная макушка. Инстинктивно, не задумываясь, Эми опустила голову ниже, вжалась в мягкий свитер.

Такое уютное, живое тепло.

Пошли через зал, стараясь не привлекать внимания спешкой, вливаясь в толпу и двигаясь вместе с ней. Новый бой ещё не объявили, и зрители разошлись от арены, рассеялись. Кто-то поспешил за выпивкой, кто-то к тотализатору, кто-то пил, кто-то обсуждал прошлый раунд, и ровным счётом никому не было дела до пары, идущей по залу в обнимку.

Из-под куртки было видно немного, звуки слышались приглушённо. Эми будто отгородилась от мира щитом из полиэстера и утеплителя, укрылась в миниатюрном убежище, где была лишь надёжная тяжесть руки на плече да шероховатый трикотаж свитера под щекой.

И ещё ровные, размеренные толчки под вязаной тканью.

Сердцебиение.

Кажется, Стёрка вообще не волнуется. Ей бы такое самообладание. С другой стороны, это же не его миссия, с чего бы ему волноваться.

Миссия может и не его, но теперь-то они уж точно вместе до конца. И, если придётся драться, он будет драться рядом с ней — точно так же, как сейчас идёт рядом, не задавая лишних вопросов. Без сомнений, без колебаний.

И сердце у него будет биться так же ровно, как сейчас.

Эми хлюпнула носом. И, поддавшись внезапному порыву, обхватила напарника за пояс.

Быть может, ей показалось, но ладонь на плече в ответ дрогнула и обняла её чуть плотней.

* * *

Возле уборной свет горел ярче, пахло ржавчиной и чем-то кислым. Эми выбралась из-под куртки и поёжилась: плечи снова тронуло холодом.

— Жду тебя здесь, — коротко бросил Стёрка. — Иди.

Она прошла за дверь, выбрала в ряду кабинок ту, что почище. Защёлкнула за собой замок и вынула телефон.

«Задача выполнена!» Она скопировала в поле мессенджера геолокацию, добавила краткое уточнение про небоскрёб и верхние этажи, и завершила припиской «Прямо сейчас».

Отправить сообщение. Как скоро Найтай его прочтёт?

Найтай ответил мгновенно, будто всё это время держал телефон наготове. Впрочем, кто его знает, может и правда держал.

«Отличная работа. Высылаю группу захвата»

Эми облегчённо выдохнула. На экране, между тем, проступило новое сообщение:

«Удалите нашу переписку. Немедленно».

Не подвох ли это? Что такого знает Найтай, чего не знает она? Эми клацнула по экрану, выделяя чат, и замерла. Вереница сообщений была словно тонкая нитка, соединившая стены бойцовского клуба с обещанной помощью. Без неё как будто ничего и не было, а может быть ничего и не будет…

Ладно, была не была.

«Удалить чат».

Вот и всё. Интересно, как скоро прибудет группа захвата. И где лучше остаться до их прибытия?

Точно не здесь.

Она щёлкнула замком, толкнула дверь кабинки. И тут же отступила обратно, чуть не споткнувшись о выщербленный унитаз.

Возле кабинок, прислонившись к стене, стоял парень с крашеным ирокезом.

— Воу, приятель, что ты тут делаешь? — нервно улыбнулась Эми. — Это женский туалет!

Он поднял руку, и в ладони блеснула сталь. Щёлкнул курок.

— Иди сюда, — голос был ровный, спокойный. — Есть к тебе пара вопросов.

Пистолет! Эми вздрогнула. Это был неприятный сюрприз. Ни в академии, ни в агентстве её не учили, как бороться с таким противником — зачем, если в мире сверхъестественных сил огнестрельное оружие осталось лишь на вооружении у полиции?

Нужно выиграть время. Заговорить ему зубы. Он ведь вообще не уверен, что она представляет опасность! А если не выйдет, то она хотя бы успеет придумать, что делать дальше…

— К стенке, — коротко скомандовал между тем злодей, и Эми подчинилась. Быстрыми движениями он прохлопал её одежду — кофту, джинсы. Выдернул из кармана телефон.

— Приятель, ты меня с кем-то путаешь, — непринуждённо заметила она. — Что случилось-то вообще, из-за чего паника?

— Хочу узнать тебя поближе, — оскалился он. — Глянем твои фото, переписку и разберёмся, кто ты такая.

Он отступил чуть назад, не выпуская пистолет, и занялся телефоном. Бегло изучил список чатов в мессенджере и смахнул его в сторону — видимо, не посчитав интересным. Эми выдохнула и чуть воспряла духом.

Быть может, она ещё выкрутится. А если нет, то применит причуду и атакует. И как его лучше атаковать?

На экране телефона открылась галерея и проступило фото с ярким граффити «Зов арены».

— Вижу, ты тут не случайно.

— Ну ясное дело, я тут уже который раз! — подмигнула Эми, мучительно пытаясь сообразить, что ещё она в последнее время фотографировала. События последних двух недель казались невероятно далёкими. — Я, может, вообще ни одного боя не пропускаю, и следующий пропустить не хочу! Давай просто спроси, что нужно, я отвечу и пойду!

— Ты и так слишком много болтаешь, — заявил он и поднял на неё колючий взгляд. — Помолчи.

По радужке его глаз прошёл едва заметный блик, и в горле Эми что-то кольнуло. Вместо ответа она лишь беззвучно шевельнула губами. Что такое?

Голос исчез, растворился в причуде её противника. Вот теперь дело совсем плохо! Сначала выбить пистолет, потом применить причуду, или наоборот?

А противник тем временем листал фото всё быстрей, уже почти не вглядываясь в экран. Интересно, что он там такое нашёл?

— Геройский день рождения! — это прозвучало почти торжествующе. — Ну надо же. Твои друзья? Коллеги?

Всё, ждать больше нельзя. Пусть отвлечётся на очередное фото, тогда она применит причуду, перехватит руку с пистолетом и отправит его в нокаут. Эми вдохнула и сжалась, готовясь к броску.

Открылось новое фото, и он развернул телефон к ней. Парень и две девушки в темноте, под живописным заснеженным деревом.

— Милое селфи. С кем это ты?

— Со мной.

Какой знакомый голос.

Последовал глухой удар, и злодей осел на пол. Стукнул по кафелю телефон. Опомнившись, Эми перехватила и заломила руку с пистолетом, пальцы противника послушно разжались, выпуская оружие. По горлу прошла судорога, и к девушке вернулся голос.

— Чёрт возьми, Стёрка. Я бы с ним справилась.

— Не сомневаюсь, — он перевернул тело, вытянул из-под одежды злодея гарнитуру, топнул по ней ботинком. Микрофон жалобно хрустнул. — Он был один или есть ещё?

— Наверняка есть, но я их не видела, — Эми метнулась в кабинку, и пистолет булькнул, опускаясь на дно унитаза. — Вызвала подкрепление, вот-вот будут здесь. Уходим скорей!

Она открыла дверь уборной. И заморгала в недоумении. Как такое возможно?

За дверью снова стоял он — злодей, с которым они только что разобрались. Эми обернулась, убеждаясь, что тело всё ещё на полу. Да, он никуда не делся, но и за дверью тоже был… он.

Нет, не он. Они.

Два совершенно одинаковых парня, два ярких ирокеза, два тату на плечах.

И два пистолета.

Секунду герои и злодеи глядели друг на друга, а потом уборную накрыла тьма и наступила оглушающая тишина.

Ничего не видно. Ничего не слышно.

Эми заморгала, наощупь рванулась в сторону и замерла. В затылок упёрлась холодная сталь.

— Иди вперёд, — приказал тихий голос. — И без глупостей.

* * *

Ступени лестницы под ногами, потом — рифлёная поверхность галереи. Воздух вокруг то теплеет на пару градусов, то снова холодеет. Но больше нет ничего, пропал и клуб, и зрители, и бойцы, и весь мир вокруг будто канул в небытие. Сколько времени они шли? Вряд ли долго, но с каждым шагом вакуум чувств тяготил всё сильней. Снова пружинит металл перекладин, а потом незнакомая поверхность — гладкая, но не скользит…

Мир вокруг вдруг взорвался красками и звуками, и у Эми перехватило дыхание. Ослепительный свет резанул глаза, со всех сторон нахлынул гомон толпы. Но зрителей не видно — вокруг, сколько хватает взгляда, лишь ячейки сетки да блеск пола, да греет кожу тепло софитов…

Это же арена.

И, словно подтверждая её догадку, откуда-то сверху донёсся голос распорядителя:

— … мы сделаем паузу в турнире ради особого боя! Слово нашим спонсорам!

Эми задрала голову. Три близнеца прохаживались по верхнему помосту, два ближе, один чуть поодаль. Она с тайным злорадством отметила, что последний прижимает к затылку холодный компресс.

— Некоторые из вас уже знают, кто мы, — зазвучал из динамиков голос одного из злодеев. — Прочие — нет, но это неважно. Мы обращаемся ко всем, кто хотел сегодня присоединиться к нам и получил отказ. Эти двое на арене — герои.

Недоумённый шепот прокатился по залу.

— Кто сразится с ними и победит, того мы примем в наши ряды, даже если отказали прежде. Это ваш шанс. Ваш особый бой. Вперёд.

Страха не было, лишь пьянящий, щекочущий азарт.

Найтай предсказал, что помощь придёт вовремя, и теперь-то уже понятно, что он не ошибся. Уже скоро, совсем скоро! А пока что, рядом с ней Стёрка. Вон он, сбрасывает куртку и закатывает рукава, готовясь принять бой. Вместе они не пропадут! Эми подобралась поближе к напарнику, подмигнула.

— Ничего себе отнёс фен в ремонт, да?

— И не говори, — Стёрка понизил голос. — Где там твоя подмога?

— Скоро. Продержимся?

Он молча кивнул, и оба повернулись к выходу на арену в ожидании противника. На помост уже вывалилась целая компания желающих испытать свой шанс, и в этой компании, судя по всему, началась потасовка за право выйти на арену первым.

Победитель в потасовке определился быстро. Воздушная волна смела с ног пару самых шустрых претендентов, успевших вырваться вперёд, и, под крики падающих с помоста бойцов к арене зашагал Тайфун.

Эми в нетерпении потёрла руки.

— Гляди-ка, кто очнулся! Отправим его досыпать?

— Давай серьёзнее. Никогда нельзя недооценивать противника.

— Так я серьёзна, как никогда! Твоя причуда, моя причуда и врукопашную?

— Вполне.

Тайфун вышел в свет софитов. Руки в кровоподтёках, под глазом огромный фингал, но движения скупые, чёткие. Не разъярён, а сосредоточен, во взгляде — холодная уверенность.

Похоже, он твёрдо намерен не упустить свой шанс.

Ударил гонг, и боец взмахнул рукой, выпуская вперёд воздушную волну.

Но две причуды, сработавшие в унисон, оказались быстрей.

Должно быть, со стороны это выглядело очень нелепо. Тайфун в недоумении уставился на правый кулак, и тут же зашёлся от смеха, будто в жизни не видел ничего забавнее собственных рук. Но отвлекаться было некогда. Два противника уже атаковали его с флангов.

Дрался он умело, более чем достойно для того, кто привык полагаться на дальние атаки. Но неудержимый смех искажал его удары, ослаблял их, и вскоре стало очевидно, что против двоих героев ему не устоять. Стоило бойцу выбрать одного противника и перейти от защиты к нападению, как позади, из слепой зоны, его немедленно атаковал второй. Тайфун пропустил удар, ещё один и, наконец, двойную атаку.

Два кулака прочертили воздух синхронно, отправляя бойца в нокаут. Зал неодобрительно зашумел.

— Гооонг! — восторженно закричала Эми, вскидывая руку вверх. — Гляди! Мы ему второй глаз подбили, для симметрии!

Невесть откуда взявшиеся люди в серых спецовках увели Тайфуна с арены под руки. Эми помахала вслед поверженному бойцу.

— Два поражения за вечер, даже как-то жаль его! Что, уложим ещё кого-нибудь, пока за нами не пришли?

— Не расслабляйся, ничего ещё не закончилось.

Очередь на помосте у арены заметно поредела. Похоже, увидев в деле Стёрку, отсеялись все носители ярких причуд. А из-за спин оставшихся выступил мутант.

На две головы выше окружающих, в бурой чешуе, острозубый. Мощные плечи почти сливаются с шеей — настоящий человек-крокодил. Будь у него ещё и хвост, Эми бы ничуть не удивилась.

Хвоста не было, зато через плечо и грудь бойца тянулась длинная цепь. Прямо на ходу он со звоном стянул её, распустил петли и несколько раз взмахнул. Звенья со свистом рассекли воздух.

— Так, — проговорила Эми. По спине пробежал холодок. — А вот это плохо, да?

— Это плохо, — подтвердил Стёрка. — Твоя причуда, и уворачивайся как следует, пока я до него не доберусь. Дальше посмотрим.

Гонг. Взрыв смеха — жуткого, нечеловеческого. Тяжёлый удар цепью, словно хлыстом, и по пластику пола побежали трещины. Эми перекатилась, вскочила и уставилась на противника.

Свист, смех и удар. Звенья заскрежетали по сетке вокруг арены, высекая искры, цепляя разметавшиеся зелёные пряди. Но и на этот раз — мимо.

Стёрка добрался до цели и пошёл в атаку. Боец рывком вернул к себе часть цепи и переключился на нового противника. Прыжок, прогиб, прыжок — уклоняясь от атак, Стёрка сумел нанести пару ударов, но без толку. Крепкая чешуйчатая кожа защищала бойца лучше любой брони. И снова смех — исступлённый, яростный. Он в бешенстве — и от причуды Эми, и оттого, что пока не может до неё добраться.

Но ничего, сейчас она доберётся до него сама. Уложили вдвоём Тайфуна, уложат и этого!

Эми бросилась в сторону, в слепую зону противника, и пошла в атаку.

Но была ли у него слепая зона?

Налитый кровью глаз, навыкате, будто у рептилии, неестественно развернулся и уставился на неё. Левой рукой боец снова взмахнул цепью, заставив Стёрку отступить в сторону. А правой — отбросил занесённую для удара руку Эми и ухватил девушку за горло. Приподнял над землёй.

Дыхание перехватило, в ушах зашумело. Она вцепилась в чешуйчатую броню, пытаясь ослабить хватку. Деактивировала причуду.

Боец взревел и швырнул Эми в сетку ограды, освобождая руку для новой атаки.

Блестящий пластик пола плыл перед глазами. Шум зала слышался глухо и гулко, будто из-под воды. Эми подняла голову, пытаясь сфокусировать взгляд. Теперь, когда взрывы смеха больше не отвлекали бойца, взмахи цепи стали куда резче, чётче.

Смертоноснее.

Она приподнялась и вгляделась в противника, примеряясь к атаке. Пока она не использует причуду, он даже не смотрит в её сторону. Нужно бить сзади и пониже, чтобы не заметил.

Эми бросилась вперёд и с размаху ударила ногой под колено — туда, где чешуя казалась мельче и тоньше. Боец взревел и замер — на секунду, но и секунды оказалось достаточно.

Стёрка перехватил цепь и рывком намотал её на руку. Один оборот, другой, третий, всё ближе и ближе к противнику. Боец занёс свободную руку для удара, но Эми поймала чешуйчатую лапу в захват, навалилась на неё всем весом.

Он выпустил цепь, освобождая вторую руку, замахнулся. Но было уже поздно. Удар пришёлся в пустоту.

Стёрка отходил в сторону, всё дальше, дальше, на ходу распуская цепь плавными, знакомыми движениями.

Не боевой шарф, конечно, но тоже сойдёт! И вот теперь-то самое время применить её причуду!

Нечеловеческий хохот снова огласил арену. Боец взвыл, оскалив острые зубы, позабыл о противнике и бросился к противнице.

Цепь просвистела в воздухе, опутала чешуйчатые ноги. Рывок, подсечка, и боец повалился на пол, не дойдя до цели всего пару шагов. Попытался встать — и новый виток охватил грудь и плечи, прижимая руки к бокам. Стёрка натянул цепь посильней, обездвижил противника полностью, и, шатаясь, отошёл в сторону.

Гонг.

Эми осела на пол, откинулась к ограде. Пот заливал глаза, саднило горло, ныла спина. Стёрка прислонился к сетке рядом, отёр лоб. Морщась, подвигал правым плечом, левым.

— Сколько их ещё там, а? — не открывая глаз поинтересовалась Эми. — Что-то мне это перестаёт нравится. Совсем.

— Больше, чем хотелось бы.

— Он обещал, что помощь придёт, — её голос дрогнул. У входа на арену смутно маячили силуэты новых бойцов, и от этого зрелища к горлу подкатывал комок. — Предсказал, что помощь придёт, когда она будет нужна. Если так, то сейчас самое время!

Стены клуба содрогнулись от глухого удара. По залу разнёсся взволнованный гомон.

Ещё один удар. Крошки штукатурки осыпали арену, потом по пластику пола застучали куски покрупнее. Зрители на верхнем помосте задрали головы, и Эми тоже подняла взгляд на потолок.

Потолок стремительно покрывался трещинами.

Третий удар. С хрустом и скрежетом просело перекрытие, рухнули вниз пласты бетона. Эми вжалась в ограду арены, под защиту верхнего помоста. Снизу было видно, как зрители над ней бросились врассыпную, и на выходе к галерее тут же образовалась толкучка.

Что-то пронеслось через дыру в потолке, арена содрогнулась от удара. Взметнулась цементная крошка, и в облаке пыли проступили очертания человеческой фигуры. Свет софитов лёг на внушительные плечи и бицепсы.

И на красно-сине-жёлтый костюм.

И на вскинутые вверх пряди чёлки.

— Всемогущий! — пронзительно закричал кто-то на помосте. — Это же Всемогущий!

Герой номер один выпрямился, поднялся над пыльным облаком во весь рост, и нашёл взглядом Эми.

— Кто из них мне нужен? — прогремело над ареной.

— Вон те! — Эми указала на галерею, где через толпу пробивались к выходу близнецы. — Трое одинаковых, с татушками!

— Отличная работа! — он вскинул большой палец, присел и прыжком ушёл вверх. — Ваша задача! Выполнена!

Эми раздулась от гордости. Откинулась на сетку ограды. И с улыбкой закрыла глаза.

Арена дрожала от топота сотен и сотен ног, бойцовский клуб гудел растревоженным ульем.

И в этом шуме, казалось, растворялись остатки предсказанного будущего, уступая место привычному хаосу настоящего.

* * *

Когда улеглась пыль, и вереницы задержанных потянулись к полицейским фургонам, Эми торжественно пожала руки всей группе захвата и вернулась обратно в клуб.

Шаги эхом разнеслись в пустоте зала. Запылённые лампы софитов потускнели, листы жести на окнах очертились полосами утреннего света. Одинокие фигурки полицейских сновали по помещению с жёлтыми лентами наперевес.

Стёрка сидел на помосте у арены, свесив ноги в пустоту. Он уже успел раздобыть где-то аптечный набор, и теперь обрабатывал разбитые костяшки пальцев. В воздухе витал запах антисептика.

Эми присела рядом. Стёрка бросил взгляд на её руки и молча передал ей аптечку.

— Значит, миссия Всемогущего, — констатировал он. — Неплохо. Есть чем гордиться. Только всё ещё не понимаю, почему он отправил в разведку всего одного человека. Не ожидал от Героя номер один такой безответственности.

— Это не он, — покачала головой Эми, прикладывая к руке квадрат пластыря. — Миссию планировал его напарник. Отличный дядька, с чувством юмора! Немного фаталист, правда, но его можно понять.

Станешь тут фаталистом, с такой-то причудой. Эми задумчиво поглядела на арену, где громоздились обломки бетона. Казалось бы, сейчас, когда всё уже позади, у неё должны были появиться ответы, но вместо этого стало лишь больше вопросов.

Она сама решила искать турнир и сама нашла его, сама позвала с собой Стёрку, сама согласилась на эту миссию, в конце концов. Но если Найтай знал всё наперёд, значит ли это, что принятые решения ей не принадлежат? Что они предначертаны, прописаны в ткани реальности заранее, что они не зависят от её воли?

Эми отвела взгляд от арены.

«Нет. Я-то знаю, что это мой выбор. Ну и что, что Найтай увидел этот выбор раньше меня. От этого он не перестаёт быть моим».

Стёрка закрыл аптечку, потянулся, обхватив шею ладонью. Поморщился, будто от боли.

— Ты в норме?

— Пройдёт. Отвык драться безоружным.

— Давай я… — начала было Эми и осеклась. Ещё не сказанные слова промелькнули в сознании и опустились в общую картину, как последний кусочек паззла.

Предложить или не предложить? Оправдать предсказание или нет?

— Что?

Эми рассмеялась. Махнула рукой, отгоняя путаницу мыслей.

— Ой, ладно! Это мой выбор, и я выбираю вот так. Давай я разомну тебе плечи!

* * *

Руки у Шутки оказались тёплые и на удивление сильные. К тому же она не стала делать массаж через одежду, а каким-то непостижимым образом запустила ладони глубоко под ворот свитера, и теперь её пальцы ходили прямо по коже. Но так было даже лучше.

Зажатые от перегрузок мышцы поддавались неохотно, огрызались тянущей болью. Вдобавок, там, где было больнее всего, Шутка задерживалась подольше, и тогда Шота терпел, втягивая воздух через сжатые зубы и шумно выдыхая.

Зато потом, когда пальцы наконец-то смещались в сторону, становилось намного легче. Спина и плечи понемногу наполнялись расслабляющим, приятным теплом.

— Катастрофа, а не мышцы, — возмущённо пыхтела Шутка. — Спазм на спазме. Знаешь, забудь про электробритву, подарю тебе массажёр. Он тебе явно нужнее.

— Вот здесь…ай… вот здесь ещё, можешь? — ткнул пальцем в плечо Шота. — Хорошо помогает.

Её ладонь послушно сместилась в указанное место, а секунду спустя Шутка вдруг подавилась сдавленным смешком.

— Слушай, это ж теперь выходит, что после миссии мы с тобой уединились, и ты стонал под моими руками, а потом просил ещё! Кому расскажешь, не поверят!

— Мало я слушал обычных шуток, так теперь будут ещё и пошлые, — возмутился Шота и попытался подняться. — Знал бы, не соглашался бы.

— Воу, стой, куда ты! Сиди, тут тебя ещё разминать и разминать! — она нажала на плечи, заставляя его опуститься на место. Вздохнула и прибавила чуть виновато: — Ладно, ты прав, так себе шутка. Никто её больше не услышит. А знаешь, почему?

Она наклонилась ближе, к самому уху. Щёку тронуло тёплым дыханием, и Шутка прошептала — еле слышно, заговорщицки:

— Потому что всё, что происходит на миссии — остаётся на миссии!

---

Примечания:

Почти уверена, что некоторые фрагменты этой и предыдущей глав придумались под впечатлением от вот этого арта:

https://twitter.com/Consu_e_Samy/status/1245344459291836417

И снова я не знаю, когда выйдет следующая глава, увы. Но она непременно будет.

Спасибо всем, кто читает!

Фестиваль сладостей шумел на все лады и пах липкой карамелью. Ветер гонял по плитке тротуара тени от разлапистых листьев каштана, пчёлы с мерным гудением курсировали между белыми конусами соцветий и ближайшей машиной для изготовления сахарной ваты.

Шота передвинул стул поглубже в тень, защищая глаза от настырного майского солнца, и пригубил кофе. Воздух вокруг, казалось, был пропитан приторным духом фестиваля, и этот дух хотелось поскорее смыть терпкой горечью.

От толпы у цветастых палаток отделилась пара фигур и направилась к его столику. Каяма несла коробочку, перетянутую лентой, а Ямада — охапку ярких пакетов всех мастей и размеров. Охапка шуршала и расползалась во все стороны, норовя развалиться, и, выгрузив ношу на столик, Ямада облегчённо выдохнул.

— Я бы всё тут скупил, если бы Каяма не остановила, — радостно сообщил он. — Как будто назад в детство попал, честное слово. Смотри, желейные червяки! Гигантские леденцы! И жвачки с киви и лаймом, кислючие, аж язык сводит! Будешь?

— Нет, спасибо, — поёжился Шота. — Зачем тебе столько? Их же можно взять в любом супермаркете.

— Не, ну в супермаркете всё иначе, там скучно. А тут атмосфера, праздник! Люди! Знаешь, кого встретили, кстати? Мисс Шутку!

— Да, я в курсе, — Шота отодвинул шелестящую кучу подальше и установил стаканчик на освободившееся пространство. — Формально она здесь следит за порядком, а по сути — убалтывает продавцов на скидки и бесплатную дегустацию. Пока всё на лотках не перепробует, не успокоится.

Каяма между тем открыла коробочку, выпуская на волю густой запах ягод, алкоголя и какао.

— Пьяная вишня и швейцарский шоколад, — она надкусила конфету и приникла к ней алыми губами, будто в поцелуе, чтоб выпить ликёр. Зажмурилась от удовольствия. — Восхитительная штука. Соблазн богов. Будешь?

— Нет, спасибо.

— М-м, ты не знаешь, что теряешь, — длинные пальцы снова нырнули в коробочку. — Ладно, похоже не судьба нам тебя угостить в честь встречи. Давай рассказывай, как дела. Сто лет не виделись.

— Всё по-старому, — пожал плечами Шота. — Миссий стало больше, патрулей меньше, а в остальном рассказать нечего. Всё время куда-то зовут. Чем дальше, тем чаще.

— Я так и понял, что ты теперь в Hero Network нарасхват, — подмигнул Ямада. — Подпольная знаменитость. Что, приглашают на работу в агентства после миссий?

— Постоянно. Со всей страны.

— М-м, вот она, слава, — улыбнулась Каяма. — Уже выбрал, к кому присоединиться? Сможешь выстроить шикарную карьеру.

— Ни к кому, — отрезал Шота. — Не хочу.

Сейчас начнут спрашивать, почему. И что отвечать, если он и сам пока не разобрался, отчего его совсем не тянет стать частью какой-нибудь команды? Только ясно, что временные отряды на миссиях — это ещё куда ни шло, это даже интересно. Но видеть одних и тех же людей каждый день, подстраиваться под их требования и вкусы, неизбежно сближаться с ними — нет. Нет.

— Я нашёл свой формат работы, — добавил он, предвосхищая вопросы. — Если нужно решить задачу вместе с другими, я прихожу и решаю. Если нет, действую сам. И никаких агентств.

— А я, кстати, даже могу понять такой выбор, — заявил Ямада, извлекая из пакета зыбкого желейного червяка. — Я ж сам ушёл из агентства, когда Каяма меня в Юэй зазвала. И ни разу не пожалел. Типа, тоже нашёл свой формат!

Он воодушевлённо взмахнул червяком, забросил его в рот и, не успев прожевать, затараторил снова:

— Прихожу на урок, а они называют меня «сенсей», представляешь? Меня! Я теперь сенсей, бро! Даже не верится. Ты помнишь, как мы первый раз в учительскую ходили? К двери было страшно прикоснуться, не то, что с учителями заговорить. А теперь я сам таких первокурсников каждый день по сто раз вижу — ну, только уже с другой стороны двери. Такие смешные!

— Сущий Мик-сенсей, а поделись червячком! — раздался вдруг знакомый голос. Солнце заслонила фигура в клоунском наряде и яркой бандане. — Где ты таких нашёл? Я сколько ходила, нигде не видела!

— Продаются в любом супермаркете, — недовольно пробурчал Шота, но Шутка не расслышала его слов — или же сделала вид, что не расслышала.

— Угощайтесь все! — она приземлилась на свободный стул и выгрузила на стол ещё несколько шуршащих пакетов. В воздухе запахло чем-то совсем уж химозным. — А покажите-ка, кто что выбрал? Я так люблю смотреть, у кого какие вкусы!

Она резво ухватила в одну руку предложенную Каямой шоколадную конфету, а в другую — желейного червяка, и испытующе уставилась на Шоту.

— Стёрка, а у тебя что? Покажи, интересно же!

Шота скривился. Уж сколько раз про это говорили, а она всё никак не соизволит запомнить. Он уже открыл было рот для возмущённого ответа, но Ямада его опередил.

— А он не ест сладкое. Вообще! Мы в академии, в столовке, испробовали на нём все десерты, какие только есть в Японии, и ни один не зашёл. Я так понял, с тех пор ничего толком не изменилось.

— Ничего, — подтвердил Шота и обернулся к Шутке. — И я тебе об этом говорил. Очень. Много. Раз.

— Да ну! — отмахнулась она. — Ты просто ещё не нашёл свой вкус. Надо пробовать дальше!

— Кстати, Быстроланч до сих пор в столовке работает, в академии — снова сел на любимого конька Ямада. — Делает свои фирменные данго, я за ними каждый день в обед хожу!

— Первым бежит, пока студенты всё не расхватали, — улыбнулась Каяма. — Послушай, Айзава. Ты всё-таки подумай про учительство, раз с агентствами не ладится. Составил бы нам компанию. Рабочую нагрузку там можно варьировать, если захочешь. Совмещать с миссиями и всё такое. Могу подсказать, если откроется вакансия.

— Я тебе своё место в учительской уступлю! — с готовностью объявил Ямада. — Самое лучшее, с видом на спортплощадку!

Шота неопределённо покачал головой. Воспоминания об учёбе в академии не вызывали ни малейшей ностальгии, но вот от вида счастливых Ямады и Каямы внутри что-то предательски сжималось. Может и неплохо было бы делить с ними одну учительскую и одно общее дело, вот только…

Вот только работа учителя этим не ограничивается.

— Я не хочу иметь дела с подростками, — пресёк собственные сомнения Шота. — Вообще не понимаю, как можно добровольно связаться с самыми безрассудными и упрямыми людьми на свете. Которые к тому же ничего не воспринимают всерьёз и никого не слушают. Адский неблагодарный труд.

— А ты, — насмешливо блеснула очками Каяма, — ты, конечно же, предпочёл бы всю жизнь общаться исключительно с личностями уравновешенными, рассудительными и предсказуемыми, да?

— Было бы неплохо.

— Иногда я поражаюсь, как ты вообще нас выдерживаешь, — пропела она и обернулась ко второй собеседнице. — Эми, что насчёт тебя? Никогда не думала про учительство?

— Может быть потом! — беззаботно отозвалась Шутка. — Когда я состарюсь и выйду на геройскую пенсию! Буду забывать половину лекций и вместо них рассказывать студентам байки о славном боевом прошлом. А сейчас ну вообще не до того, у меня же только-только всё завертелось!

— Видел твой список миссий за последние два года и чуть со стула не упал, — доверительно сообщил Ямада. — Такое чувство, что в агентство Всемогущего ты теперь ходишь, как к себе домой.

— Да, только я самого Всемогущего за это время видела раз… ну, может, пять, — развела руками Шутка. — И то случайно. Герой номер один — один и работает, прямо как некоторые… А меня всё больше Найтай зовёт, на миссии попроще, где не нужно мир спасать. Отлично с ним сработались! — она вскинула вверх большой палец. — Открыл мне путь в большую героику! Век его не забуду.

Она наклонилась к столу и добавила, доверительно понизив тон:

— Я, между прочим, откладываю понемногу с миссий. Хочу открыть своё агентство праздников. Чтобы в свободное время детей на днях рождения развлекать! Ближайшие пару лет точно будет, чем заняться!

— Отличный план, — подтвердил Ямада. — Если будет нужен диджей в команду, зови!

— Учту! — Шутка поднялась из-за стола, одёрнула пышные полосатые бриджи. — Спасибо! Пойду-ка пройдусь по кругу ещё разок, дежурство само себя не отдежурит! Дождитесь меня, ладно? Не разбегайтесь!

И она исчезла вдали, где-то за пёстрыми плакатами с рекламой пирожных и шоколада ручной работы.

На некоторое время за столом установилась тишина, но затем Каяма возобновила беседу:

— Как дела в Кенобо? Журналисты в последнее время пишут про ваш район какие-то удивительные вещи.

— Чушь они пишут, — поморщился Шота. — Им лишь бы заголовок погромче, да побольше жареных фактов. И плевать, что огласка мешает расследованию.

— Я не читал! — оживился Ямада. — Где посмотреть? Или ты сам расскажешь?

— Да там нечего рассказывать… — начал было Шота, но Каяма уже разворачивала к ним экран смартфона с ярким заголовком и столбцами текста.

— «Оружейные бароны Кенобо. Кто снаряжает и вооружает злодеев всего Мусутафу?», — зачитал Ямада с нескрываемым любопытством. — Ого, интересно! Скинь почитать. Никогда не интересовался делами чёрного рынка.

— Никому не советую читать этот бред.

— Так сам расскажи!

— Ладно, — сдался Шота. — Слушайте. Чёрный рынок снаряжения и оружия в основном состоит из того, что делалось для героев. Списанный или украденный товар из официальных конструкторских бюро, всё, что удалось незаметно утащить. С таким ассортиментом подобрать что-то под конкретную причуду непросто, так что злодеи непривередливы — берут что дают, используют как получится. Но иногда появляются такие вот начинания — он ткнул пальцем в текст на экране смартфона. — Нелегальные мастерские, где снаряжение делают на заказ, под конкретную причуду и за большие деньги. Только это сложно и опасно, и берутся за такое немногие.

— Ясное дело! — с пониманием закивал Ямада. — Кормиться остатками с геройского стола проще и практичнее.

— А носить снарягу, сделанную по личному заказу — эффективнее. Что лучше, твой костюм с направленным громкоговорителем, или какой-нибудь экспериментальный усилитель частот, который списали в середине разработки, потому что он не прошёл ни одного теста?

— Риторический вопрос, правильно? — Ямада зарылся в шуршащую кучу и извлёк пакет с яркими леденцами. — И что, вы их уже нашли? Поймали?

— Не нашли, а с такими статьями и не найдём, — отрезал Шота. — В полиции вообще пока не могут доказать, что преступники хоть как-то связаны с Кенобо. Кто-то из задержанных про это ляпнул, а СМИ раздули из мухи слона, захотели сенсаций. Спугнут добычу раньше, чем мы до неё доберёмся. Ненавижу журналистов.

— Эми возвращается, — заметила Каяма, указывая в сторону разноцветных палаток. — И несёт что-то о-очень большое.

Шутка не шла — неслась вперёд, сгибаясь под весом чего-то огромного, прямоугольного, и что-то неразборчиво вопила на бегу. Она приблизилась, и слова проступили отчётливей:

— Стол! Ребята! Стол освободите!

Ямада торопливо сгрёб пакеты со сладостями в охапку, Шота ухватил стакан с остатками кофе и на всякий случай отодвинулся подальше. Пластиковый столик прогнулся и заскрипел, когда на него бухнулась шуткина покупка — фанерный ящик в форме пиратского сундука, с парой фиксаторов-замков и витиеватой надписью.

— Стёрка! — довольно заявила девушка, выглядывая из-за сундука. — Это тебе!

— Ты с ума сошла! — задохнулся от возмущения Шота. — Что за… Тебе же объясняли, неужели ты вообще ничего не слушаешь?

— Я слушаю каждое слово! — возмутилась Шутка. — Тебя угощали десертами со всей Японии, и ни один тебе не понравился. Так вот если здесь, — она ткнула пальцем в сундук, — тоже не найдётся ничего на твой вкус, то клянусь, я съем свою бандану. У тебя на глазах!

— «Вкусы мира. Сладкие сокровища тысячи стран под одной крышкой!» — зачитал Ямада. — Я сам про эту штуку думал, но посмотрел на размеры и цену и как-то не решился. Открываем?

Шутка защёлкала фиксаторами, зажмурилась в предвкушении и рывком подняла крышку. Открылись ряды ячеек, затянутые плотной плёнкой. Под слоем пластика, будто самоцветы в слое горной руды, тускло просвечивали искры незнакомых сладостей.

Все четверо, не сговариваясь, уставились на содержимое сундука.

— «Сокровища тысячи стран», кто только это пишет. Во всём мире и трёхсот стран не наберётся.

— Бро, не душни. Это просто маркетинговый ход.

— М-м, сколько всего. Что же вы делаете, я же пытаюсь следить за фигурой…

— Ладно, Стёрка, признаю, это не только ради тебя, Мне самой жуть как интересно узнать, какие на свете бывают вкусности! Но ты всё равно пробуй, не упускай свой шанс.

— А если здесь нет ничего на мой вкус, ты съешь свою бандану, — едко напомнил Шота и скрестил руки на груди. — Я тебя тоже внимательно слушал.

— Вызов принят! — провозгласила Шутка и потянула за край плёночной наклейки.

Над открытым сундуком поднялся ощутимый запах пряностей, жареных орехов и ванили.

— О, это маршмэллоу! — Ямада со знанием дела указал на одну из ячеек. — Я ел такие в Штатах, во время стажировки. Их ещё на костре жарят, выходит такая корка со вкусом жжёного сахара.

— Сахара? — уточнил Шота. — Тогда без меня.

— Мик, не подсказывай! — запротестовала Шутка. — Он же так вообще ничего пробовать не будет.

— А я тут больше ничего и не знаю! Будем есть наугад.

— Тут есть ознакомительный буклет, — Каяма развернула лист, стилизованный под старинную карту сокровищ. — Вот написано про твои маршмэллоу. И про всё остальное тоже есть.

— Про остальное не читай, а то будет неинтересно. Стёрка, поехали. Пробуй.

Десять минут спустя на салфетке перед Шотой выросла гора надкушенных и брошенных сладостей. В сброс отправились рахат-лукум и пралине, цукаты и португальский мармелад, имбирные пряники и неаполитанские вафли, нуга и марципан. Он задержался было на турецкой пастиле, и Шутка, кажется, приготовилась праздновать победу, но в итоге тонкие фруктовые листки тоже перекочевали на салфетку, к другим забракованным десертам.

— Тут есть ещё второй слой, — объявила Шутка, снимая верхний блок ячеек. — Продолжаем.

— Нет уж, с меня хватит, — Шота отодвинулся от стола и залпом допил кофе. — Я разобрался, как это работает. Читайте состав, и этого будет достаточно.

— Восточноафриканская кашата, — сверилась с буклетом Каяма. — Арахис или кокосовый орех с добавлением кардамона, в хрустящей карамели.

— Орехи и сахар, всё это уже было.

— Индийские барфи готовят, уваривая сливочную основу с сиропом и пряностями…

— Молоко и сахар, тоже было.

— Основу классического зефира составляет яблочное пюре, яичный белок и сахарная пудра…

— Фрукты, яйца, сахар, и это тоже уже было, — Шота перевёл взгляд на Шутку. — Страны меняются, а ингредиенты — нет. Пробовал один десерт — считай, пробовал все. Снимай бандану.

— Между прочим, я ещё не сдаюсь, — не слишком уверенно сообщила Шутка. — И тоже пробую. За двоих, так сказать!

Она поспешно выхватила наугад что-то мелкое из ближайшей ячейки и забросила в рот.

И тут же скривилась, замахала руками и потянулась к пачке салфеток.

— Фу! Фу, какая гадость! — она сплюнула в салфетку, плеснула в стаканчик воды и осушила его одним глотком. — Ужас! Что это мне попалось?

— Откуда ты пробовала? — поинтересовался Ямада, подбираясь поближе к сундуку и запуская пальцы в ячейку. Каяма последовала его примеру.

Ямада оказался менее сдержан и сплюнул прямо в траву. Каяма, кривясь и морщась, доела добычу до конца и потянулась к буклету.

— Ну очень, очень специфический вкус. Посмотрим-ка, что это у нас…

— Это не еда, — выдохнул Ямада. — Это не может быть едой. Наверное, какой-то химикат, который сюда засунули чтобы не испортилось всё остальное!

Шота придвинулся к столу и заглянул в ячейку. В ней теснились крошечные ромбики угольно-чёрного цвета, каждый размером в половину канцелярской скрепки. Вкус у них оказался жгучий, сладковато-солёный, очень резкий, будто на язык положили тлеющий уголёк. Шота покатал во рту конфету, прислушиваясь к ощущениям, и она довольно быстро растворилась полностью.

Пожалуй, даже слишком быстро.

Недолго думая, он потянулся к ячейке ещё раз.

— Уникальный вкус финских салмиакки обеспечивает основной ингредиент, хлорид натрия, он же нашатырь, — читала между тем Каяма. — Нередко в состав также добавляют лакричный корень, который в ряде стран используется как лекарство от кашля. Однако не следует путать салмиак и лакрицу, это два разных продукта. В конфеты также кладут соль и древесный уголь, благодаря последнему салмиакки обретает характерный чёрный цвет…

Вторая конфета закончилась так же быстро, как первая, и Шота отправился за третьей.

И почти почувствовал, как его обжигают пристальные взгляды друзей.

— Что вы на меня так смотрите?

— Бро, — неуверенно произнёс Ямада, — ты, как бы… Ты сейчас ешь нашатырь пополам с микстурой от кашля и древесным углём. И с солью. Тебе как вообще, нормально?

— Более чем. Могу всё забрать, если вы доедать не будете.

— Забери, и поскорее!

Шутка выгребла салмиакки в ближайший пустой пакет, вручила его Шоте и тщательно вытерла ячейку салфеткой.

— Такая гадость, кто бы только мог подумать…! — ошарашенно проговорила она, отряхивая с пальцев чёрные крошки. — Я и представить себе не могла… Впрочем, ладно! Главное, что тебе вкусно. И бандану мне есть не придётся!

— Не придётся, — примирительно подтвердил Шота. — Нашла. Добилась. Довольна?

— Сча-стли-ва! — провозгласила Шутка и раскинула руки в торжественном жесте. — Нет ничего хуже, чем видеть, как в компании все жуют вкусное, и только кто-то один грустно сидит с пустой тарелкой!

Она коварно улыбнулась, и Шота буквально нутром почуял, что за этим вот-вот последует дурацкая романтическая шутка.

И точно.

— Я подарю тебе эти финские штуки на День святого Валентина. И сама их тоже есть буду, вот уж выйдет незабываемое свидание!

— Уймись ты, ну вот обязательно тебе нужно…

— Знаете, я тоже хочу себе такой сундук, — прервал пререкания Ямада и поднялся из-за стола. — Принесу его завтра на радио и произведу фурор!

— Пошли вместе! — мгновенно переключилась Шутка. — Скажу, что привела друга и выбью тебе скидку!

— Ух ты, было бы неплохо!

Они направились к толпе, о чём-то болтая на ходу. Шутка оживлённо жестикулировала, Ямада отвечал ей звонким, непринуждённым смехом.

— Вот почему она с ним не шутит про свидания? — раздосадовано вопросил Шота. — Или с тобой? Если уверена, что это так смешно, почему не пробует на всех подряд?

— Потому что мы можем согласиться? — усмехнулась Каяма, сворачивая пиратскую карту. — Будет неловко, да и шутка получится одноразовая. А с тобой можно шутить сколько угодно, давно уже все поняли, что ты откажешь, да ещё и заведёшься. Это такой…м-м… подростковый юмор, повторять прикол до тех пор, пока он вызывает реакцию. У меня в классе пятнадцатилетки так себя ведут.

— Так, — с тенью надежды поинтересовался Шота. — И что посоветуешь делать с подростковым юмором?

— Ничего. Просто не реагируй.

— Не помогает.

— Ну, если ты и вправду уверен, что это шутка, можешь сделать вид, что согласен, — предложила Каяма. — На свидание и всё такое. Поставь её в неловкое положение, как она ставит тебя, и пусть сама отшучивается в ответ. Правда, может быть и так, что… — она неопределённо повела рукой.

— Что?

— Что ты ей действительно нравишься. Тогда, конечно, лучше не соглашаться и не давать девушке ложную надежду.

— Ну и как это выяснить?

— Никак, — философски заключила Каяма. — Девичья душа — потёмки.

Шота махнул рукой и заел досаду ещё одним салмиакки.

— Спасибо за совет, — саркастично заметил он. — Он мне совершенно не помог.

* * *

Понедельник начался с общего совещания полиции и героев, на которое Эми безнадёжно опоздала. Но кто бы только знал, насколько уважительной была причина! Она неслась к участку, и предвкушение приключений трепетало внутри искрами шипучей газировки. Только бы успеть! Только бы успеть, и тогда её доклад станет настоящей сенсацией сегодняшней встречи!

Дверь участка распахнулась, выпуская одного за другим патрульных полицейских, потом — нескольких офицеров постарше, и, наконец, героев. Полимер стартовал ввысь прямо со ступенек, Джампер шагнула на тротуар и растворилась в синем облаке. Стёрка выбрался на крыльцо последним, заметил Эми и остановился. Смерил девушку тяжёлым укоризненным взглядом.

— Ты опоздала. Совещание раз в месяц, неужели так сложно распределить время и прийти вовремя?

— Так, погоди, не начинай, — она жестом остановила напарника, вдохнула поглубже, восстанавливая дыхание после бега. — Скажи лучше, что обсуждали? Что новенького по оружейным баронам?

— Никто их так не зовёт, кроме тебя, — буркнул Стёрка. — По делу ничего нового, никаких зацепок. Главное управление, как обычно, просит проявлять повышенную бдительность.

— Ясно! — Эми была готова запрыгать от радости. Ух, пусть только инспектор Ямура услышит от неё последние новости! — А насчёт меня что-то говорили?

— Ямура просил передать, чтобы ты больше не ставила в отчётах смайлы после каждой удачной мысли. Поверить не могу, что ты до сих пор это делаешь.

— Что-то ты сегодня не в настроении! — рассмеялась Эми и ухватилась за ручку двери. — Не выспался? Сейчас по свежему воздуху пройдёшься и полегчает. Или можешь подождать меня, если хочешь. Пойдём вместе на романтическую прогулку!

Она уже приготовилась было нырнуть в открытую дверь под привычное недовольное ворчание за спиной, но вместо этого произошло нечто неожиданное.

Совершенно из ряда вон выходящее.

— Хорошо, пошли. Жду тебя здесь.

Послышалось, что ли? Эми невольно отпустила ручку, и дверь с громким хлопком вернулась на место.

Она обернулась. Стёрка внимательно смотрел на неё и явно ожидал какой-то реакции. Вроде спокоен, но скрещённые на груди руки выдают неуверенность, хотя кто его разберёт…

Здесь нужен был какой-то остроумный ответ, какой-то великолепный панчлайн, но от неожиданности мысли разлетелись стаей мотыльков, и нужная фраза всё никак не находилась.

— Жду тебя здесь, и покажешь, как в твоём представлении выглядит наше… — он выдохнул и обречённо покачал головой, —… свидание.

Подходящая шутка так и не придумалась, а ситуация становилась всё забавнее, и, забыв обо всём, Эми дала волю смеху.

— Чёрт возьми, Стёрка! — воскликнула она не то возмущённо, те то с восхищением, и тут же от души расхохоталась. — Нельзя бить меня моим же оружием! Вот это ты придумал! Потрясающе!

Она хохотала с минуту, не в силах остановиться. И Стёркина находчивость, и собственная растерянность, да и вообще весь этот диалог в целом, до чего же это было смешно! А Стёрка всё смотрел — молча, настороженно, выжидающе, будто не готов был поверить в искренность её смеха. Будто за этим могло последовать что-то ещё.

Но что ещё можно было противопоставить такому достойному ответу?

— Всё, — остановилась наконец она и вытерла проступившие от смеха слёзы. — Всё. Туше. Я сдаюсь. Признаю, ты нашёл способ сломать мою лучшую шутку.

Стёрка отвёл взгляд, облегчённо выдохнул. Знакомым движением заложил руки в карманы и как будто слегка расслабился.

— Так и знал, что ты это всё не всерьёз, — проговорил он, и прозвучало это куда уверенней, чем до того — согласие на свидание. — Дурацкая шутка. Забудь про неё навсегда.

Последнюю фразу Эми пропустила мимо ушей. Мысли всё ещё носились по кругу в поисках хоть какой-нибудь зацепки. Она может, может сделать так, чтобы вся эта история стала ещё забавней, нужно только постараться!

И решение нашлось довольно быстро.

— Ты, кстати, ни за что не поверишь, почему я сегодня опоздала, — вкрадчиво сообщила она. — У меня есть новая информация по делу оружейных баронов. О-очень значимая! Прорыв в расследовании!

— Какие они тебе бароны! — ругнулся было Стёрка, но, похоже, уже больше по привычке. По всему было видно, что он заинтересован. — Что известно? Кто источник?

— Я почти уверена, что их производство действительно здесь, в Кенобо! — торжественно огласила Эми. Позабытый было восторг разгорался в ней с новой силой. — Есть пара наводок, их ещё нужно проверить, но, если подозрения подтвердятся, то шеф полиции точно передаст это дело Ямуре. И тогда мы будем участвовать в одном из самых громких расследований года! Таких масштабов преступления наш район не видел с тех пор, как ты повязал в порту тех наркодилеров шесть лет назад. Будет просто эпично!

— Кто твой источник? — недоверчиво повторил Стёрка. — Что конкретно известно и откуда?

— Информация ещё несколько сырая, — нехотя признала Эми. — Я спешила, собиралась рассказать на совещании хотя бы то, что уже известно. Но, раз уж всё равно опоздала, то не помешает лишний раз проверить все наводки, а потом уже докладывать инспектору. И я собираюсь заняться этим прямо сейчас. Ты со мной?

— Пошли, — кивнул Стёрка. — Пока что звучит многообещающе.

— Идём-идём! — возрадовалась Эми и как бы невзначай добавила: — И, кстати, если мне не изменяет память! Три минуты назад ты согласился на романтическую прогулку, а это превращает наше сегодняшнее расследование в… Тадамм! В свидание!

Стёрка замер на ступенях. Перевёл на Эми усталый взгляд.

— Эта шутка себя исчерпала, — угрожающе заявил он. — Неужели непонятно?

— Не исчерпала, пока ты не нашёл способ сломать её ещё раз, — прыснула Эми. — Считай, что это матч-реванш. Пошли.

Они зашагали по тротуару, и шестерёнки в голове Эми закрутились с удвоенной силой.

Надо признать, что хороших идей по превращению расследования в свидание у неё пока нет.

Но разве это повод отказываться от удачной шутки?

---

Примечания:

Как ни странно, Айзава, который любит салмиакки — это канон:

https://youtu.be/lcMYvVrOXac

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

Рада, что вышло успеть хотя бы с короткой главой до конца декабря.

С наступающим всех, кто читал и поддерживал меня в этом году, и до встречи в следующем!

Не пройдя и половины квартала, Шутка вдруг вспомнила о каком-то важном звонке и, вытянув из кармана телефон, отбежала за угол.

— И кофе возьму! — бросила она на бегу. — Тебе как обычно?

Шота прислонился к стене в ожидании. Солнце пригревало уже почти по-летнему, а вот ветер дул всё ещё майский, порывистый и бодрящий. Наперебой гудели на дороге автомобили, возвещая о начале рабочего дня, на зебре перехода мелькали строгие костюмы служащих и капюшоны детских колясок. Утренний Кенобо шумел деловито и сосредоточенно, будто мотор гигантской живой машины.

Шутка вернулась минут через пять, с двумя порциями кофе наперевес. Шота перехватил бумажный стаканчик, вгляделся в него — и со вздохом развернул к напарнице:

— Это ещё что такое?

На стаканчике красовалось выведенное красным маркером сердечко. Шутка невинно улыбнулась.

— Двойной эспрессо, горячий, свежесваренный, всё как ты любишь! — как ни в чём не бывало ответила она. На её собственном стакане, чуть ниже горки сливок с разноцветными карамельными крошками, виднелось такое же алое сердце. Шутка подняла кофе, будто бокал в импровизированном тосте.

— Итак, за наше первое свидание! — и, не давая возразить, поспешила добавить: — И за удачное расследование! Слушай внимательно, чего расскажу.

Она махнула рукой, указывая направление, и повела напарника в сторону от проспекта. А когда толпа вокруг поредела, заговорила вполголоса:

— Так вот. Кто мой источник… я тебе пока не скажу, но источник утверждает, что наши оружейные бароны нажили себе серьёзных врагов и подумывают съехать из города как можно скорее. А потому мне стоит поторопиться к ним в гости, если я хочу застать их дома. А что это может значить? Только то, что они точно где-то здесь, в нашем районе!

— Темнит твой источник, — недоверчиво заметил Шота. — Знает явно больше, чем говорит, говорит при этом загадками, а можно ли ему вообще доверять — неясно.

— Телефонный разговор, вот и осторожничает — ничуть не смутилась Шутка. — Доверять можно, будь спокоен! Если повезёт, сегодня встретимся вживую и расскажет больше. А до тех пор — у меня есть ещё одна зацепка! Вот подумай, как злодеи должны продавать ту снарягу, что сделана на заказ?

— Через посредников. Большая часть чёрного рынка работает через посредников.

— Доверить товар кому угодно можно только если продаёшь что попало. А если делаешь снаряжение лично для покупателя, то и отдавать его нужно лично, настраивать там, налаживать — вдруг не подойдёт?

Свернули на неширокую светлую улицу и зашагали вдоль парка. Зашумела под ветром молодая зелень, ещё совсем свежая, незапылённая. В кронах деревьев звучал птичий пересвист, тюльпаны у дорожки роняли на землю тёмные увядшие лепестки.

— Так вот, зацепка, — Шутка прицелилась и метнула стакан от кофе в ближайшую урну. — Йокона-сан, знаешь такого? Работает смотрителем в лесопарке за городом. У него ещё уши во-от такие огромные, из-за причуды. Все звуки слышит метров за триста! Сегодня утром он осматривал кормушки для животных и услышал, как на поляне общаются люди. Что-то насчёт «договориться и сделать мне ещё пару таких же, про запас» и «товар достойный, но цену сбавить не помешало бы». А когда он вышел на поляну, чтобы разобраться, что происходит, кто-то из говоривших оглушил его причудой, и все скрылись. Двадцать минут спустя он пришёл в себя и сам добрался до больницы, а по пути встретил меня и всё рассказал!

Конец рассказа прозвучал почти восторженно, как будто встретить в один день и злодеев в лесу, и Шутку в больнице было несказанной удачей. Шота хмыкнул.

— Допустим, преступление налицо. Но это ещё не доказывает, что на него напали именно те, кого мы ищем.

— Ну брось, какой ещё товар можно сбывать тайком, в лесу, в шесть утра? Клюшки для гольфа?

— Какой угодно, если это незаконно. Но нападение есть нападение, место преступления нужно осмотреть.

— Вот, а я что говорю! — оживилась Шутка. — Предлагаю с него и начать!

Дорога взяла вниз и обернулась бетонными ступенями лестницы. К запаху нагретой солнцем листвы всё сильней примешивался аромат моря — бодрящий, горьковато-солёный. Шота осмотрелся вокруг и вдруг спохватился:

— Так, а куда мы идём? Нам нужно за город, три остановки на метро и пешком. Это в другую сторону.

— Стёрка, ну ты даёшь! — хитро улыбнулась девушка и пустилась по ступеням вприпрыжку. — Тоже мне, романтическая прогулка — на метро! Нет уж, мы пойдём по набережной, напрямик! Ты завтракал? Возьмём тебе что-нибудь по дороге!

* * *

Океан шумел. Резкие вскрики чаек вторили шороху волн — ровному, размеренному, блики дробили бутылочно-зелёное стекло воды на тысячи осколков. Набережная почти пустовала, да и пляж тоже — до начала курортного сезона оставалось ещё больше месяца.

Еды взяли в одиноком ларьке у самого спуска. Стёрка сдержанно негодовал по поводу решения идти пешком и впустую потраченного времени, Эми привычно пропускала возмущения мимо ушей. Сонный и голодный с утра, вот и ворчит. Но двойной эспрессо уже почти решил первую проблему, а пакет с мясными булочками вот-вот решит вторую, и вот тогда-то можно будет вернуться к теме романтических прогулок! Улыбаясь этой мысли, Эми дожевала свою порцию и указала на лесистый холм вдали.

— Нам во-он туда, видишь? Тут идти-то всего ничего, километра три. Оглянуться не успеешь, как будем на месте!

Он недовольно вздохнул, но возражать не стал — видимо, завтрак уже оказал своё благотворное действие.

Солнце поднялось выше, начался отлив, и граница воды понемногу смещалась, выглаживала песок, укрывала его неровными пятнами водорослей. Казалось, вдоль кромки волн пролегла вторая набережная, с россыпью ракушек вместо аккуратной плитки.

— Как думаешь, вода тёплая? — полюбопытствовала Эми. — Пошли, проверим.

— Только не говори, что ты собралась купаться

— Что? Конечно нет! Просто пройдёмся по краю! — она присела, сбросила ботинки, перемахнула через парапет, отделявший набережную от пляжа, и с наслаждением зарылась босыми ногами в песок. — Давай вместе!

Он покачал головой и зашагал вперёд.

Эми ринулась к воде, зажмурилась в предвкушении, когда сухой песок под ногами сменился сырым, плотным, и с разбегу врезалась в прозрачную влагу. Холодная! Но уже не обжигает, не сводит ступни ледяной судорогой, как было в начале весны. Волны отступили, увлекая за собой песок и ракушки, щекоча пальцы потоком, накатили снова — и стало хорошо.

Стёрка уходил, не дожидаясь её, и уже преодолел приличное расстояние. Эми выдохнула — и припустила вдогонку, прямо по воде, поднимая фонтаны брызг.

— Стёрка, смотри! — похоже, он не расслышал, и Эми повысила голос: — Стёрка-а-а! Смотри, отсюда видно то место, где были злоде-и-и!

А вот теперь расслышал. Остановился, постучал пальцем по лбу — мол, думай, что несёшь. А потом перебрался через парапет и направился к ней, тяжело загребая песок сапогами.

— Давай, громче кричи про злодеев, — обречённо буркнул он, выбираясь на сырую поверхность и ускоряя шаг. — А то ещё в Токио не все расслышали, что мы идём на место преступления.

— Отличный сарказм! — восхитилась Эми. — Видишь, поел — и так полегчало, что даже чувство юмора прорезалось! Во-он там на холме штука вроде домика, видишь? Нам туда.

Некоторое время шли молча. Холм понемногу приближался, в воздухе уже чувствовался смолистый запах хвои. Солнце пригревало спину и плечи, а об щиколотки всё билась и билась приятная, освежающая прохлада волн. Опуститься бы прямо сейчас в прозрачно-зелёную воду и поплыть прочь, смывая жару и усталость!

— Как закончим с этим делом, открою пляжный сезон! — пообещала Эми вслух самой себе. — Стёрка, а ты умеешь плавать?

— Конечно. Есть кто-то, кто живёт в городе у моря и не умеет плавать?

— А на пляж ходишь? — лукаво улыбнулась она. — Или не тратишь время на такие глупости?

— Был в прошлом году. Ямада и Каяма вытащили, за компанию. Водные горки, песочные скульптуры и всё такое.

— Да… ладно! — девушка запнулась от изумления. — Вот уж не подумала бы… И как тебе водные горки?

— Никак, я к ним не пошёл. Шум, гам, толпа народу. Ямада один катался, Каяма скульптуры смотрела.

— А ты?

— Плавал. — Он неловко потёр затылок и добавил: — А потом на солнце обгорел.

— Погоди-ка, — догадалась вдруг Эми. — Был после ночной смены и заснул на песке?

Он нехотя кивнул. Эми расплылась в сочувственной улыбке.

— Как же ты так, а? С твоей-то предусмотрительностью и не принял меры?

— Каяма предлагала какой-то крем от загара. Я решил, что обойдусь.

— Опрометчивое решение. И каково махать боевым шарфом с обгоревшими плечами?

— Отвратительно.

Эми рассмеялась и невольно скользнула взглядом по фигуре напарника. Тёмный мешковатый костюм на всё тело да массивная намотка шарфа. Сколько она знает Стёрку, он всегда только так и выглядел. Даже чтоб припомнить его в гражданском приходится поднапрячь память, а что уж говорить о…

— Что?

— Слушай, ты только не ворчи, просто… — она виновато развела руками. — Ну не могу я представить тебя в плавках на пляже. Никак.

Он не ответил, только слегка пожал плечами и скривил уголки рта: не можешь, ну и что с того?

— Но вообще, — задумчиво добавила Эми, понемногу воодушевляясь внезапной мыслью — Вообще, наверное, тебе бы понравилось ночное купание, попробуй как-нибудь! Солнца нет, людей нет, вода теплейшая. И ещё, это же так романти…

— Надевай ботинки, — прервал её Стёрка. — Скоро подъём.

Точно, её обувь! Она же до сих пор валяется где-то там, в самом начале набережной! Эми порывисто обернулась, вглядываясь в пройденный путь. Это же надо было…

— Чёрт! Погоди пару минут, я сейчас сбегаю…

— Стой на месте, — в его голосе снова проступило угасшее было раздражение. — На, держи.

Не веря своим глазам, она приняла из его рук ботинки — знакомые, удобные, со змейкой и высоким голенищем.

— Я про них совсем забыла! Вот чёрт, спасибо, что ты их там не бросил!

— Чтоб ты за ними возвращалась, и мы потеряли ещё полдня? Давай обувайся.

Холм приблизился вплотную, сосны сбежали со склонов, захватив часть побережья. Почти от самой воды поднималась вверх деревянная лестница, скрипучая, но крепкая, снабжённая указателем «Эко-маршрут №2».

— Вверх до конца, и мы на месте, — провозгласила Эми, вскакивая на ступеньки. — Пошли.

* * *

Путь наверх занял минут двадцать, а после подъёма пришлось ещё и поплутать по тенистым тропкам в поисках нужного места. То тут, то там в просветах меж ветвей мерещилось пустое пространство, но лишь с третьей попытки герои наконец-то вышли на поляну в стороне от туристических маршрутов. За красноватыми стволами сосен и белыми соцветиями диких яблонь виднелись облака, небо и склон холма. Но все красоты весеннего леса померкли, стоило повнимательней вглядеться в открывшуюся картину.

Взрытая ударами земля и полосы жухлой обесцвеченной травы. Опалённые ветви деревьев и пробитые насквозь стволы, а пара сосен и вовсе срублена под корень, остались лишь пни с ровным, чётким срезом. Цветущие яблони на поверку оказались мёртвыми, сухими, будто неведомая сила вытянула из них всю влагу за секунду, сохранив окраску цветов и листьев. На стволе клёна обнаружились твёрдые кристаллические наросты. Валун в центре поляны был покрыт подтёками, оплавлен невообразимым жаром, по зарослям кустарника рядом с ним стекали на землю капли тягучей ядовито-жёлтой жидкости, прожигая дыры в слое опавшей хвои…

— Настоящий полигон причуд! — ошеломлённо воскликнула Эми. — Это ж сколько времени они действовали прямо у нас под носом? И никто не заметил.

— Смотри не затопчи улики. Тут полно работы для криминалистов, — отозвался Стёрка. — Детективы разберутся, кто тут собирался и зачем. Но вряд ли это всё одна банда, конечно. Будь в Мусутафу команда злодеев с таким безумным набором причуд, мы бы о них уже знали.

— Говорю тебе, это полигон оружейных баронов, — настаивала Эми. — Они приводят сюда клиентов, чтобы опробовать снарягу перед продажей. И сначала мы всё тут осмотрим сами, а потом уже будем звать криминалистов.

У края поляны, ближе к спуску обнаружились следы колёс. Здесь пахло машинным маслом, на стеблях проступала радужная бензиновая плёнка.

— Злодейская парковка, — заключила Эми. — Гляди-ка, траву истёрли до самой земли. Часто приезжают.

— Приезжали, — поправил её Стёрка. — Лесничий их спугнул, место засвечено. Они сюда больше не вернутся.

«Парковку» покрывал мусор. Обрывки упаковочной бумаги и картонных коробок, фантики от конфет, полиэтиленовые пакеты, бутылки из-под воды.

И кое-что ещё.

В колючей поросли кустарника виднелся край маленькой пластиковой карты. Эми присела и потянулась к находке.

— Улика, — предостерёг Стёрка. — Оставь.

— Спохватятся, вернутся, заберут — и не будет улики, — возразила Эми. Вытянула из-за пояса одну из боевых перчаток, надела — и осторожно ухватила карточку за край. — Вот так, и никаких лишних отпечатков.

Она развернула находку к свету. Блеснула матовая поверхность с логотипом и надписью «Калифорния Карго».

— Электронный пропуск. Знать бы ещё, куда по нему проходят…

— Я свяжусь с Ямурой, — Стёрка вытащил из кармана телефон. — Пусть высылает экспертов.

— Погоди, погоди! — замахала руками Эми. — Пока мы здесь, нужно решить ещё одно важное дело, и полиция нам только помешает!

Стёрка опустил телефон, выжидающе уставился на напарницу. Эми постаралась улыбнуться как можно загадочнее.

— Ну, не совсем здесь, — уточнила она. — Придётся немного отойти.

* * *

Снова вышли на размеченный маршрут, вернулись чуть назад, свернули — и сосны расступились, открывая панорамный вид. Задрожала под ветром трава и головки цветущих одуванчиков, зелёная волна прокатилась вперёд — и перелилась за край холма. Где-то внизу, за тёмными верхушками сосен обрывком географической карты лежал Мусутафу, а дальше, до самого горизонта, тянулся озарённый солнцем залив. Вместо сухой хвои под ногами проступила твёрдая поверхность: вымощенная камнем дорожка тянулась через траву и заканчивалась площадкой у кромки холма. На площадке виднелись декоративная беседка, смотровой бинокль и табличка со сводом правил поведения в лесу.

Эми раскинула руки, подставила тело ветру. До чего приятно после духоты леса окунуться в поток свежего воздуха! Вон, даже Стёрка эту перемену оценил — вдохнул поглубже, потянулся. Щурясь от света, изучает взглядом далёкий город.

И ни о чём пока не спрашивает. Эми поспешила воспользоваться удачной паузой:

— Сплошная романтика и никаких лишних свидетелей! Можем уединиться во-он там, — она кивнула на беседку, — и провести вместе пару незабываемых часов!

Стёрка не удостоил её ответом, лишь досадливо отмахнулся и снова вынул телефон.

— Нет, не звони пока Ямуре, — поспешила предупредить Эми и вздохнула с показной горечью. — Ладно. С прискорбием сообщаю, что наше уединение нарушит кое-кто ещё. Но обещаю, я не буду ревновать!

— Очень смешно. А теперь объясни по-человечески.

— Моя информаторша. Мой источник. Я назначила ей встречу прямо здесь, — Эми махнула рукой в сторону беседки и сделала пару шагов, указывая направление. — Но, сам понимаешь, она не станет общаться, если вокруг будет шнырять толпа полицейских. И ты тоже, будь добр, постарайся её не спугнуть.

— Там видно будет, — Стёрка пристально всмотрелся в место встречи. Беседка пустовала. — Ну и где она, твоя информаторша?

— Придёт в любой момент! — Эми уже разместилась на одной из скамеек, протянувшихся вдоль резных стен, наклонилась и постучала по полу пальцем. — Это же бетон, да? Если бетон, то она точно придёт, нужно только дождаться. Сам увидишь. Присядь пока.

Он сел на край скамьи, подальше от напарницы, и уставился куда-то вдаль.

Лёгкий ветерок пронизывал беседку насквозь, синева неба залила пространство между сводом крыши и невысокими стенками. Эми достала из кармана пропуск, найденный на поляне, а затем телефон — и углубилась в поиски.

— «Калифорния Карго», — зачитала она после нескольких минут тишины. — «Ответственное хранение грузов и логистическое обслуживание на собственных площадках в Токио, Мусутафу и Хамамацу». Какая-то американская фирма. Склады, перевозки и всё такое.

— Никогда о них не слышал.

— Я тоже. И объявление старое. Похоже, их давно закрыли, ещё до того, как в Кенобо появились мы. За уклонение от уплаты налогов. Вот, — она снова провела по экрану. — «Судебный процесс против компании «Калифорния Карго» затягивается. На имущество ответчика наложен арест до решения суда». Похоже, засудить иностранцев сложнее, чем местных, раз уже девятый год их помещения никому не отдают. Им принадлежали старые склады на Шестнадцатой. Помнишь, за частным сектором, возле самого побережья? Вот, смотри.

Она развернула телефон к напарнику, помахала рукой, привлекая его внимание, однако фото на экране Стёрку совсем не заинтересовало.

— Я знаю, как выглядят склады на Шестнадцатой, — бросил он, продолжая глядеть куда-то за стены беседки.

Что он там такого увидел? Эми отложила телефон, посмотрела в том же направлении, но не заметила ничего из ряда вон выходящего — всё те же деревья, небо, залив да город. А может, Стёрка ничего и не высматривает — вон как спокойно и неспешно скользит взглядом по панораме, как будто просто… любуется?

Неожиданно.

— Заметил что-то важное? — полюбопытствовала Эми. — Или просто смотришь?

— Просто смотрю.

Он ведь и во время ночных дежурств иногда вот так же всматривается в виды с крыш. Но прежде она не придавала этому значения — мало ли, куда он там смотрит, пока планирует маршрут патруля, мало ли, на чём от усталости остановился взгляд. А что, если он и правда любуется? Если — подумать только! — не жалеет на это непрактичное занятие времени, которым обычно так дорожит?

Между прочим, это тоже романтично! С десяток удачных шуток табуном пронеслись в голове Эми, и она поспешила прикусить язык, чтобы случайно какую-нибудь из них не озвучить. Нет, снова выслушать стёркино ворчание в ответ на юмор — это слишком предсказуемо.

Куда интереснее узнать о его предпочтениях побольше.

— Здесь красиво, скажи? — как бы невзначай спросила Эми. — Весь город как на ладони. Почти как с крыши старой фабрики. С той, где лучший вид на восход и закат.

— Только на закат. Восход оттуда не видно.

— Ну как это не видно! Хотя да, погоди-ка, его застройка заслоняет. Восход лучше смотреть с офисных крыш на Четвёртой или Восьмой. Или возле Центрального парка, там ещё неплохой вид на залив.

— Залив будет лучше видно с высотки возле парка, когда снесут старую гостиницу.

— Отведёшь-покажешь, когда снесут? — подмигнула Эми и, не удержавшись, всё же выпалила: — Слушай, а как так вышло, что все самые романтичные крыши в Кенобо показал мне именно ты? Можно я буду расценивать это как намёк?

Совершенно ожидаемо, ответом стал раздражённый вздох и скрещённые на груди руки. Эми вскинула ладони в защитном жесте, будто невовремя вылетевшая шутка могла отрикошетить в неё на излёте.

— Ладно, ладно, просто сойдёмся на том, что ты знаешь толк в обзорных площадках. Что скажешь про эту? — она указала на холм за дверным проёмом беседки. — Что здесь лучше наблюдать, восход или закат?

— Что угодно, — сухо бросил он и замолчал.

Ну вот, спугнула. Эми раздосадованно постучала пальцами по краю скамьи и предприняла ещё одну попытку:

— Никакого подвоха, ладно? Я не буду шутить. Так что отсюда лучше всего будет видно?

— Что угодно, — повторил Стёрка, но уже спокойнее. — Восход, закат. Звёзды.

— Звёзды видно откуда угодно!

— В черте города сильная подсветка. Здесь её нет, звёзды будут ярче и чётче. Может быть, будет виден даже Млечный путь.

— Ничего себе! — присвистнула Эми. — Даже не задумывалась. А ты что, разбираешься в звёздах? Созвездия знаешь какие-нибудь?

Ответить Стёрка не успел.

По бетону пробежала мелкая дрожь. На полу обозначилось светлое пятно, и над ним, будто выныривая из проруби, поднялся силуэт девушки. Блики пробежали по синим стёклам очков и лаковым вставкам на куртке, ветер шевельнул цветные пряди в короткой причёске. Осмотрев беседку, девушка уселась равноудалённо от обоих героев и закинула ногу на ногу.

— Хай.

— Дождались! — воскликнула Эми и обвела беседку широким жестом. — Знакомьтесь! Стёрка, это Проныра. Проныра, это Стёрка!

Тень любопытства промелькнула на худом скуластом лице Проныры.

— Стиратель. Наслышана про тебя.

— А я про тебя нет, — с подозрением скосил на неё взгляд Стёрка.

— Вот и хорошо, — ухмыльнулась она. Обернулась к Эми и, казалось, полностью потеряла интерес к новому знакомому. — Спрашивай.

— Что с оружейными баронами? Ты сказала, что мне стоит заняться поисками, значит, они где-то здесь? Близко к нам? — Эми повела рукой в воздухе, будто пыталась обрисовать невидимый контур Кенобо.

— Я сказала так всем полицейским и героям, кто готов был меня слушать.

— Так ты… Ты не знаешь, где их искать?

— Если бы я это знала, мы бы с вами не разговаривали, — холодно заметила Проныра. — У кого-то из них есть доступ к реестру арестованного по суду имущества в Мусутафу. Я бы на их месте этим воспользовалась. Это же, типа, каталог зданий, куда точно никто лишний раз не сунется. Сидят в какой-нибудь развалюхе, о которой никто и не помнит, кроме судебных приставов, и паяют свои микросхемы.

— И откуда ты это…

— У меня свои источники, — отрезала она. Вольготно откинулась на стену беседки, будто сидела не на деревянной скамье, а в мягком кресле. — Это вам наводка, чтобы проще было искать. И ищите быстрей, иначе кто-нибудь найдёт раньше. Эти ребята перешли дорогу большому бизнесу. Теперь у них будут проблемы, и очень скоро.

— Какому такому бизнесу? — недоумённо спросила Эми.

— О, святая простота, — казалось, даже через синие стёкла очков было видно, как Проныра закатила глаза. — На чёрный рынок тащат что попало из официальных корпораций. Схема давно отлажена. Одни гребут всё, что плохо лежит, другие сбывают товар, третьи закрывают на это глаза и все в выигрыше. Но те злодеи, у кого деньги водятся, понемногу переходят на личную снарягу и отказываются от корпоративных подачек. А кому понравится терять самых выгодных клиентов? Никому. Решение простое, — она подняла руку и выразительно провела пальцем по горлу. — Нет конкурентов, нет проблем.

— В чём твой интерес? — подал вдруг голос молчавший до того Стёрка. — С чего тебя лично так волнует конкуренция на чёрном рынке?

— Мой интерес в том, чтобы они сели, — мстительно отчеканила Проныра. — А если вместе с ними сядут и те, кто торгует из-под полы геройским оружием, то будет вообще замечательно.

Она резко поднялась и добавила, куда более желчно:

— Вот только эти не сядут. Вы же способны только на полумеры. Трясёте кого угодно, только не коррумпированный бизнес. Где справедливость?

— Коррумпированный бизнес не по нашей части, — чуть виновато заметила Эми. — Им занимается полиция и спецслужбы.

— Ну конечно, конечно, — ядом в голосе Проныры можно было бы морить крыс. — А вы всегда ни при чём. Ладно. Ищите.

По бетонному полу снова растёкся светлый круг, задрожал — и Проныра исчезла, будто погрузилась в незримый омут. Эми выждала, пока дрожь уляжется полностью, и торжествующе взглянула на напарника.

— «Калифорния Карго»! Зуб даю, что наши оружейные бароны окопались именно там, всё сходится!

— С чего ты взяла, что ей можно доверять?

— Ну брось, видно же, что у неё обострённое чувство справедливости, — уверенно ответила Эми. — И принципы. И она делает одно дело с нами, только без геройской лицензии и отчётности.

Если до этого момента у Стёрки и были какие-то сомнения насчёт рода деятельности Проныры, то теперь они явно рассеялись

— Линчевательница, — обречённо констатировал он. — Самосуд, своеволие и никакого контроля. И вместо того, чтобы доложить о ней в полицию, ты ищешь у неё помощи.

— Ну и сидели бы мы сейчас без наводок, если бы я её сдала, — возмутилась Эми. — Какой от неё вред, если цель у нас одна? А раз цель одна, то мы должны друг другу доверять.

— То байкеры, то линчеватели, — не унимался Стёрка. — У тебя просто талант дружить с тёмными личностями.

— Вот так взял и слепил всех в одну кучу, — обиделась Эми. — Байкеры-то тут причём? Уж сколько я тусила с «Демонами», пока мы с Эйкичи встречались, и ни разу не заметила за ними ничего серьёзнее, чем превышение скорости.

Воспоминание об Эйкичи неприятно царапнуло. «Демоны» во главе со своим предводителем давно покинули район, но память о её первом в Кенобо романе до сих пор отдавала горечью. С чего бы это? Но размышлять было некогда, и Эми поспешила сменить тему.

— «Калифорния Карго». Склады на Шестнадцатой. Поехали туда, прямо сейчас.

* * *

Пока добрались до складов, солнце начало клониться к закату. Дорога вела за город, удаляясь от жилых кварталов, а потом перешла в начало загородного шоссе. Вскоре в просветах деревьев, в стороне от проезжей части, обозначился длинный металлический забор с витками колючей проволоки поверх, а над ним — верхушки строений. Подошли ближе — и к забору свернуло ответвление дороги.

Свернули и герои. На металле забора — вмятины и одинокие граффити, на дороге выбоины. Путь упёрся в широкие раздвижные ворота с замком. Из-под ворот пробивалась трава и пара одуванчиков.

— Если кто-то и проходит на территорию, то явно не здесь, — Шутка присела, провела рукой по нетронутой травяной кромке. — Пошли, поищем ещё!

После разговора с Пронырой она так завелась в предвкушении скорой поимки злодеев, что в пылу азарта даже позабыла о шутках про свидание. И теперь неслась вдоль нагретого солнцем металла чуть ли не бегом, стремясь поскорее найти вход на территорию.

И, похоже, нашла.

— Сюда, сюда скорей! — Шутка прыгала возле вторых ворот, поменьше, с маленькой пристройкой-проходной. — Только посмотри!

Вторые ворота выглядели такими же нерабочими, как и первые. Будка проходной обветшала и обтрепалась, пластик облицовки пошёл глубокими трещинами. Зато электронный замок на двери мигал едва заметным огоньком.

— Девять лет склады пустуют, а замок всё равно работает. Подозрительно! А ну-ка… Сезам, откройся!

Она приложила к замку пропуск, и запылённая дверь мягко, почти беззвучно отошла в сторону.

За проходной было пусто, просторно и очень тихо. Пара ржавых контейнеров, стопка потемневших от старости деревянных паллет для груза, а дальше — лишь серое, крохкое от солнца и времени поле погрузочной площадки. Через трещины в бетоне пробивались пучки травы и мелкие белёсые цветы, а ближе к краю, где бетон переходил в траву, растительность давно осмелела и образовала настоящие заросли. На стенах склада всё ещё просматривался выцветший логотип «Калифорнии Карго».

На стенах всех складов. Отсюда, от входа было видно, что строений на территории три — три приземистых слепых короба с квадратными проёмами ворот для транспорта.

— Я и не думала, что они такие огромные! — ахнула Шутка, и её голос гулким эхом разнёсся в пространстве. — Оружейные бароны же вряд ли используют все помещения сразу, да? Будь ты злодеем, который пришёл сюда по своим делам, куда бы ты первым делом отправился?

Шота огляделся. Окон нет, ворота для транспорта забраны плотными ролетами, но если присмотреться, то рядом с ними есть кое-что ещё.

— Я бы пошёл туда, где уже открыта дверь.

* * *

В полутьме склада проступали стеллажи. Должно быть, когда-то высокие многоярусные конструкции занимали всё помещение, но сейчас осталась всего пара штук. Их пустые металлические остовы были сдвинуты к стене, образовывая нечто вроде длинного коридора. Коридор уходил во тьму.

Тьма после ярких лучей солнца казалась непроглядной. Шота увлёк Шутку в сторону, ближе к стеллажам, прикрыл глаза, давая им привыкнуть к темноте. Проморгался и огляделся.

В конце склада, в неверном тусклом свете виднелись силуэты людей. Слышались отзвуки голосов, но разобрать слова не получалось.

— Идём поближе! — нетерпеливо зашептала Шутка, и они осторожно двинулись по проходу между стеной и стеллажами, под прикрытием темноты. Под ногами то мягко проседала пыль, то шуршала бетонная крошка. Чем дальше вглубь склада, тем больше предметов появлялось на полках и в ячейках стеллажей: коробки с незнакомой маркировкой, ящики с инструментами, бутыли, бутылки и баллоны, пара 3D принтеров, сварочный аппарат…

Голоса зазвучали чётче, и герои замерли, не доходя до конца коридора. Заглянули в просветы полок.

Неяркий холодный свет озарял часть склада рядом с их укрытием, выхватывал из темноты столы, заваленные всякой всячиной, сплетения проводов на полу, открытые ящики и коробки. Мерцали настольные лампы и мониторы, но что на них отображалось — отсюда, из дальнего угла, было не разобрать. Да и не это привлекало внимание в первую очередь.

В первую очередь взгляд притягивали тела.

Шесть или семь человек распластались на полу в неестественных позах, вывернув колени и локти. Бегло взглянув на фигуры и лица, Шота пришёл к выводу, что они живы, но обездвижены: силятся встать, но едва шевелят конечностями. Ранены или под действием причуды?

Целы и невредимы с виду были лишь двое, они неспешно прохаживались среди поверженных тел, будто оценивая результаты своих трудов. Человек в деловом костюме и великан с гривой алых волос, которая космами лежала на спине, будто гребень гигантской ящерицы. Первый заговорил — мягко, но отчётливо, слова донеслись даже до дальнего угла за стеллажом:

— Так работает рынок. Сильные держатся на поверхности, слабые тонут. Но ваши наработки впечатляют. Мы не хотели бы причинять вам вред… сразу. Давайте поговорим. Посади вот этого, — он кивнул на одну из фигур на полу, и его спутник-великан рывком поднял неподвижное тело. Швырнул на ближайший стул.

— Сперва мы хотели бы предложить вам сотрудничество, — снова заговорил человек в деловом костюме. — На наших условиях, конечно.

Шутка дёрнула Шоту за рукав, привлекая внимание. Поднялась на цыпочки, зашептала в самое ухо:

— Всё-таки конкуренты нашли их раньше нас! Ещё и торгуются, бизнесмены такие бизнесмены. Этот, в костюме, вылитый представитель фирмы, а громила — подрядчик! Протокол два-пять-семь?

— Он самый. Зови.

Она вытянула телефон, пальцы забегали по экрану. Протокол два-пять-семь, захват заложников. Вызов оперативной группы. Не позже, чем через двадцать минут здесь появится полиция.

До тех пор они должны «действовать в интересах захваченных, взвешивая все возможные риски», что бы это ни значило. Ситуация не из приятных.

Шутка, однако, совсем не выглядела обеспокоенной, и даже продолжала восхищённо шептать себе под нос:

— Кто бы мог подумать, чтобы арестовать оружейных баронов, их придётся сначала спасти! Как думаешь, они оценят нашу помощь?

— Не болтай, — шикнул на напарницу Шота. — Ты нас выдашь.

Из-за стеллажа раздался звук удара, сдавленный стон. Шота вновь приник к щели между ящиками, пытаясь рассмотреть происходящее.

Стул пустовал, оружейник вновь растянулся на полу, судорожно хватая ртом воздух.

— Очень, очень жаль, что вы не заинтересованы в нашем предложении, — продолжал «представитель фирмы» как ни в чём ни бывало. — Вы не оставляете нам выбора.

И, повернувшись к своему спутнику, спокойно и равнодушно добавил:

— Этого добей. Поговорим со следующим.

Шота рванулся к выходу из-за стеллажей первым, опередив Шутку буквально на секунду.

Гигант поднял тело одной рукой — легко, без видимых усилий. Вытянул из набедренных ножен длинный изогнутый нож. Занесённое для удара лезвие блеснуло в свете ламп.

В захламленной тесноте склада лишь одна из петель боевого шарфа ухватила цель, отклоняя удар ножа. Но причуды героев поразили злодея раньше оружия. Всего мгновение — и картина вокруг переменилась.

Обездвиженные было оружейники подскочили с пола. Тот, кого предполагалось «добить», извернулся в руках гиганта, нанёс удар — и оба зашлись от смеха. Шота рванул шарф, выворачивая ладонь с ножом, отвлекая внимание на себя, и гигант переключился на нового противника. Удар, уворот, удар — без причуды он дрался неуклюже и грубо, но с его весом и силой всё равно приходилось считаться.

— Стёрка! — вдруг донеслось из-за спины. — Представитель фирмы убегает! Приторможу его и вернусь! Если закончишь раньше, повяжи пока остальных!

Смех прервался. Ботинки Шутки простучали по гулкому полу, хлопнула дверь. Боковым зрением Шота заприметил, что пара оружейников сорвалась с места и тоже рванулась куда-то в сторону, в темноту склада.

Ну конечно. С чего бы им ждать, пока их «повяжут»?

А его противник вдруг как будто потерял интерес к бою, перестал атаковать, ушёл в защиту. Воспользовавшись этим, Шота сдал в сторону, выпустил в темноту несколько петель шарфа — и ухватил беглецов, рывком повалил их наземь. Обернулся, чтобы встретить новую атаку врага.

Атаки не было. Грохотали вдали тяжёлые шаги, массивная фигура противника исчезала во тьме. Испугался или спешит защитить своего нанимателя? Если второе, то теперь с обоими придётся разбираться Шутке.

Между тем оружейники, наоборот, бежать раздумали. Все семеро сбились в кучу и явно настроились на драку. Шота даже успел заметить пару активных причуд, но все они прекрасно стирались и не представляли сложности.

Сложность представляло разве что количество врагов.

Дрались они бестолково и неслаженно, и вскоре в нокаут отправился первый, за ним второй. Утомительный, но предсказуемый бой. Шота раздавал удары почти машинально, а мысли всё крутились вокруг единственного серьёзного противника — того, которого он упустил.

Обездвиживающая причуда. Сила. Вес. Холодное оружие. Справится ли с ним Шутка?

Третий оружейник повалился на пол. Осталось четверо. Из-за стен склада не доносилось ни звука. Если Шутка и дерётся сейчас, то явно не здесь.

Если дерётся. Если всё ещё дерётся.

Осталось трое. Шота ускорил темп. Хотелось разобраться с задачей побыстрей и бежать наружу. Но ведь оружейники не будут смирно валяться на полу в ожидании ареста. Их ещё придётся удерживать здесь до прибытия полиции.

Где только эту полицию носит.

Двоих последних он уложил быстро. Установилась тишина, слышалось лишь сбивчивое дыхание врагов да стук его собственного сердца.

Чересчур быстрый стук.

Сейчас следовало думать о том, как быстрее и ловчее связать оружейников, пока они не очнулись. Но думать почему-то получалось только о светлом квадрате выхода в темноте и о том, что снаружи до сих пор не слышно ни звуков сирен, ни звуков боя.

И ещё о том, что возиться с оружейниками сейчас означает терять драгоценное время.

— Что смотришь? — хрипло донеслось вдруг с пола. Кто-то из противников уже пришёл в сознание. — Там Василиск. Ему человека убить — раз плюнуть. Хочешь проверить?

Не очень-то правильно бить лежачего. Но мысль об этом пришла уже после того, как Шота нанёс удар. Оружейник снова осел на пол, и Шота рванулся к выходу.

Снаружи уже смеркалось. Погрузочная площадка пустовала, но в стороне от неё, в гуще травы Шота заприметил движение.

Посреди смятых стеблей валялся «представитель фирмы». Морщился от боли, оглаживал ладонями неестественно вывернутую лодыжку.

Ну хоть этот теперь никуда не денется.

— Где она? Где моя напарница?

— Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

Шота сжал кулаки и едва сдержался от удара.

— Соучастие в нападении на героиню. Может быть в убийстве. Ни один адвокат от такого не отмажет.

— Там, — он нехотя ткнул рукой куда-то за угол здания, и Шота сорвался с места.

Стена склада казалась бесконечной, пространство за бетонным торцом впереди всё никак не просматривалось. Но ещё на половине пути Шота услышал звук, при котором отлегло от сердца.

Смех Василиска.

Он выскочил на площадку за складом и сразу же увидел бой.

Шутка держалась молодцом. Василиск в ярости размахивал клинком, пытаясь дотянуться до противницы, но она раз за разом уходила из-под удара — и присматривалась, выискивала момент, чтобы поймать руку злодея в захват. Встрёпанная, разгорячённая, правая рука залита кровью, но выглядит бодро, несмотря ни на что. Разве что голову держит как-то странно, наискось, не глядя вверх, но вдумываться, почему так, было некогда. Шота активировал причуду и распустил шарф.

Его атака застала Василиска врасплох. Воспользовавшись этим, Шутка немедленно выбила клинок из рук противника и пару раз приложила его кулаком в тяжёлой перчатке. Петли боевого шарфа довершили остальное. Василиск рухнул на землю, путаясь в серых лентах, и затих. С торжествующим воплем Шутка вскинула вверх ладонь.

— Стёрка-а! Вместе мы сила! Дай пять…а нет, погоди вот так, — она стянула окровавленную перчатку и уронила её на землю. — Вот так! Дай пять!

Шота едва прикоснулся к её ладони, но, похоже, Шутку это вполне устроило. Где-то вдалеке взревели полицейские сирены.

Слишком поздно. Оружейников наверняка уже и след простыл. И это его вина — хоть виноватым себя Шота сейчас совсем не чувствовал. Он взвесил риски, он принял решение, он за это решение и ответит.

— Как так вышло, что Василиск тебя не парализовал?

— Ну, он честно пытался. Ему для этого нужно смотреть жертве в глаза, вот так, — Шутка выпучила глаза и указала на них двумя согнутыми пальцами. — Так что мы сыграли разок в гляделки, и оказалось, что он во время смеха концентрироваться на своей причуде не может. Видимо, какие-то нейронные связи коротят, вот здесь! — она постучала пальцем по лбу. — Так иногда бывает. Поэтому счёт был один-ноль в пользу моей причуды, а там и ты подтянулся!

— Покажи рану, — настоял Шота. Она отмахнулась.

— Царапина!

— Иди перевяжи.

Сейчас придётся объяснять полиции, почему при вызове по протоколу два-пять-семь на месте некого ни спасать, ни задерживать. И будет проще объяснять это в одиночку.

Шутка унеслась на звук сирен, и Шота поплёлся назад к складу.

Оперативную группу возглавил лично инспектор Ямура, он задумчиво курил у входа. Заметил Шоту, коротко кивнул, протянул руку.

Ямура на удивление спокоен.

— Я не раз имел дело со взятием заложников, но такое вижу впервые. Группе захвата нечем заняться, всё уже сделали до нас.

Если он имеет ввиду пустой склад, то это либо сарказм, либо излишняя тактичность. Шота вдохнул, готовясь объясняться, но инспектор уже прошёл внутрь помещения, пригласив жестом следовать за ним.

Темноту прорезали лучи фонарей, и в этих лучах виднелись фигуры оружейников — все семеро на месте, все семеро скорчились на полу, тщетно пытаясь подняться. Что такое? Какой-то побочный эффект от причуды Василиска?

Шота подошёл поближе и увидел. Колени, ладони, стопы оружейников наполовину погружены в бетонный пол, будто что-то — некая неведомая сила — прошла через твёрдую поверхность насквозь, увлекая за собой жертву, а потом передумала и отпустила ношу на полдороге.

Что-то. Или кто-то.

Шота бросился к выходу. К густым зарослям травы, где ещё совсем недавно лежал с вывернутой лодыжкой «представитель фирмы».

Заросли пустовали. Основательно помятые и истоптанные стебли, следы борьбы да длинная прогалина в траве, будто тело тащили волоком до ближайшей бетонной площадки.

Дальше след прерывался. На площадке валялась пара сорванных с делового костюма пуговиц и разбитые очки с синими стёклами.

* * *

— Она хотела добраться до продажных бизнесменов. Ну вот и добралась. Что тебя удивляет?

Шота замедлил шаг. Шутка шагала неспешно, будто прогуливалась, наслаждаясь заслуженным отдыхом, и всё время порывалась отстать. Перевязанная рука белела в полумраке.

— Как она выяснила, что искать их нужно на складах?

— Мы сами ей подсказали. Навели. Наверняка она подслушивала ещё там, в беседке.

— Но ведь она ушла!

— Или сделала вид, что ушла. Много ли ты знаешь о том, как работает её причуда?

Шутка задумалась, и следующий квартал они прошли в тишине. Автомобили текли по проспекту искристым потоком, вечерний Кенобо шумел привычно и умиротворяюще.

— Я уверена, скоро это всё разрешится, — заявила наконец Шутка. — Ну допросит его Проныра и сдаст в полицию, а как ещё-то?

— Или не в полицию, а другим линчевателям, на расправу. Или не сдаст, а лет через десять в бетоне на набережной найдут неопознанный труп. Я бы на твоём месте десять раз подумал о том, кому ты доверяешь.

Она вновь замолчала, будто подыскивая подходящий аргумент. И нашла:

— Но ты же сам доверил ей задержать оружейников!

— Нет, — нехотя ответил Шота. — Я её в глаза не видел. Понятия не имел, что она тоже там.

— Погоди, погоди, — Шутка вскинула пальцы к вискам, будто помогая себе собраться с мыслями. — Я так поняла, что ты оставил оружейников на Проныру, а сам пришёл ко мне, разве нет?

— Нет.

— А как же тогда?

— Просто оставил, — огрызнулся Шота, надеясь, что на этом тема задержания злодеев будет исчерпана.

Но как бы не так.

— Стёрка? Да ладно! — охнула она, прикрыв рот ладонью. — Ты почти отпустил на все четыре стороны команду злодеев, которую ищет весь город — и только потому, что спешил ко мне? Это… внезапно! Мило, и… А-а-а, это так романтично!

Ну вот, началось. Впрочем, пусть себе шутит, неважно. Главное, что жива и относительно невредима.

Шота перевёл взгляд на пятна фонарей и постарался не вслушиваться в болтовню. Впереди уже маячил дом Шутки, в полутьме теплились квадраты окон.

Напряжение долгого дня схлынуло, тревога отпустила и, должно быть, усталость взяла своё, потому что он совершенно не отследил момент, когда они остановились у дверей.

Когда Шутка подошла близко, недопустимо близко, почти вплотную.

Приподнялась на цыпочки.

И поцеловала его в щёку.

Развернулась и вприпрыжку понеслась по ступенькам ко входу в дом.

— Шутка! — запоздало возмутился он. — Какого чёрта?!

— Стёрка, не кипятись! — отголоском донеслось из-за двери. — Свидание же должно заканчиваться поцелу-е-ем!

Шота воззрился на дверь так, будто готов был испепелить её взглядом. Выдохнул. Отмахнулся. Отвернулся и зашагал в темноту.

* * *

Карин оставила приоткрытым окно, и по квартире гулял ветер. Будто подхваченная этим ветром, Эми закружилась, пронеслась по тёмной кухне и приземлилась на подоконник. Свет включать не хотелось. В темноте острее и ярче ощущалось послевкусие приключений.

Бесконечный день! Удивительный день! Столько всего случилось! Воспоминания вспыхивали перед глазами вспышками фейерверков. Наводка лесничего и полигон причуд в лесу. Проныра призраком поднимается над полом беседки. Гулкое эхо гуляет между стенами складов, духота оседает пылью за стеллажами. Василиск заносит клинок над телом оружейника, Василиск смотрит ей в глаза, и на секунду сердце замирает от ужаса — но ужас тут же сменяется восторгом. Её не остановить, она непобедима! Интересно, знай Стёрка, что причуда злодея над ней не властна, он всё равно примчался бы к ней на помощь?

Стёрка.

Стёрка.

Стёрка…

Мысль сбилась, свернула куда-то не туда и замерла. Эми прижалась лбом к холодному стеклу, уставилась на улицу. Восторг быстро сменялся другим чувством, сложным, неуловимым. Безымянным.

Фонари тянулись вереницей от крыльца и до поворота. Кроны деревьев бились на ветру, будто пытались смести с неба мелкие тусклые звёзды.

Звёзды плохо видны из города, тут слишком сильная подсветка.

И откуда он только это знает?

А всё-таки забавно вышло со свиданием. Правдоподобно. Если бы кто смотрел со стороны, то, пожалуй, мог бы решить, что всё по-настоящему. Хотя нет! По-настоящему она бы устроила всё совсем иначе.

Будь всё по-настоящему, они остались бы на том холме на всю ночь, и валялись бы на траве, и сами бы проверили, насколько ярки за городом звёзды. Будь всё по-настоящему, она выведала бы у Стёрки всё о его любимых местах на крышах и устроила бы прогулку от заката к рассвету, длинной в патруль, и смотрела бы, как встаёт и садится солнце в его глазах. Будь всё по-настоящему, она вытянула бы его на ночное купание и показала бы, как светится люминесцентным светом прибой, и научила бы загадывать желания, проплыв по лунной дорожке.

И, чёрт возьми, она взглянула бы на него в плавках!

Будь всё по-настоящему… воображение уже неслось неудержимо, ничуть не стесняясь придуманных образов. Мечты — а может быть идеи? — грели так приятно, обвивали тёплым коконом и вовсе не желали отступать.

Будь всё по-настоящему, поцелуй в конце свидания был бы совсем другим.

Будь всё по-настоящему, что… что было бы дальше?

Память пролистнула её романы — за год, за два, а дальше и не вспомнить. Как странно, она и не замечала, сколько их накопилось. И все они начинались похоже — с острейшего желания чудесного, нового, яркого, с жажды романтики, со стремления разделить все краски мира на двоих.

И всё же все свидания неповторимы. А вот все расставания — похожи.

Похожи на то, самое первое в Кенобо.

Эйкичи. Вот он, поднялся в оконном стекле так ясно, будто встал за её спиной. Тёмные очки вздёрнуты на лоб, блики бегут по хромированному рулю «Кавасаки». Смотрит прямо из прошлого, смотрит с укоризной, тяжело, предостерегающе.

«Предложила остаться друзьями, а он сказал, что так не бывает…»

— Будь всё по-настоящему, вы бы расстались за месяц или два, — беззвучно произнёс призрак в оконном стекле. — Ты бы пресытилась и ушла на поиски новых впечатлений, а старые померкли бы навсегда. Ни романтики, ни дружбы. Вот как всё было бы по-настоящему.

— Ты прав, — прошептала Эми, и призрак, удовлетворившись этим признанием, отступил во тьму.

Ну же, хватит. Помечтала и хватит.

Это шутка, это просто удачная шутка. Завтра она придумает этой шутке достойное продолжение, все посмеются и всё встанет на свои места. Всё пройдёт. Да, да, так и будет, а как же иначе?

Тёплый кокон подёрнулся изморозью, но распадаться не спешил, и она вжалась в оконное стекло плотней, разгоняя сладкий морок прохладой.

Ветер усилился. Он задул окна в домах напротив, он разодрал на части полуночные тучи, и теперь рваные полосы неслись, неслись среди звёзд, кружились, завораживали…

Как пряди тёмных встрёпанных волос.

Как тонкие петли боевого шарфа.

— Просто шутка, — упрямо повторила Эми и закрыла окно.

* * *

Из-за дверей агентства Джампер доносилась музыка. Какой-то смутно знакомый мотив. Шота остановился у входа, прислушался, но входить пока не спешил. Нужно было собраться с мыслями.

Вчерашний вечер закончился странно, а сегодняшнее приглашение в агентство выглядело ещё странней. Прежде Шутка многое позволяла себе на словах, но никогда не переходила к действиям, и внезапный поцелуй в эту схему поведения не укладывался совсем. Если она сама не прояснит ситуацию, то нужен откровенный разговор, хотя Шота плохо представлял, с чего такой разговор лучше начинать.

«Свидание» должно было пресечь романтические шутки, а не вывести их на новый уровень. Да и шутки ли это вообще? Вчера ответ казался очевидным, а вот сегодня уже не очень. Но явный флирт нужно пресекать, чтобы — как там сказала Каяма? Не давать девушке ложную надежду? Да, вот с этого нужно будет начать. Так будет честно. Так будет правильно.

Он толкнул дверь и вошёл в агентство.

Шутка выступила ему навстречу по ковровой дорожке. Через плечо на манер платья повязана простыня, в зелёных волосах — бумажная диадема, в руках горшок с цветущим кактусом. И при виде этого маскарада Шота вдруг сообразил, что за музыка встретила его на пороге.

Это же свадебный марш Мендельсона.

— Вчерашнее свидание было великолепно, Стёрка, — провозгласила Шутка. В зелёных глазах плясали черти. — Со всей ясностью я вдруг осознала, что нам суждено быть вместе, отныне и во веки веков! Давай не будем останавливаться на достигнутом! Давай поженимся, прямо здесь и сейчас! Карин, будь моей свидетельницей! Хочешь, я сразу брошу букет невесты? Пригнись… То есть лови!

— Будь добра, поставь горшок на место, — страдальчески прозвучало из-за стола администратора. — У меня столько всего цветёт, зачем было хватать именно этот несчастный кактус?

— Это букет под стать жениху! С колючками! Стёрка, я жду ответа. Готов ли ты быть рядом, в богатстве и бедности…

Шота плюхнулся на диван. Он из принципа досмотрит эту клоунаду до конца, а потом уже выскажет своё мнение. Спешить некуда. И так понятно, что ничего серьёзного в намерениях Шутки нет и не было, а значит и серьёзный разговор отменяется. И в этой мысли было некоторое облегчение.

Если подумать, то он всё же кое-чего добился.

Шутки про свидание наконец-то отошли в прошлое.

---

Примечания:

Длинная, длинная глава, но делить её на части показалось неправильным.

Спасибо, что читаете!

До восхода оставалось всего ничего, но вместо первых проблесков солнца небо рассекали вспышки молний. Гром пока не поспевал за зарницами, рокотал угрожающе где-то вдали, но по улицам уже пробегали порывы ветра, предвестники скорой бури. Цветы гортензии, разомлевшие от ночной духоты, источали густой и сладкий аромат.

Эми вытерла пот со лба и щёк. Ох и парит, утомительный выдался патруль. Скорее бы дождь.

Предгрозовые сумерки рассеивались медленно, неохотно. Скоро зашуршат по асфальту первые автобусы, покажутся у домов фигуры пешеходов. Но пока что город пустовал, лишь кое-где перемигивались светофоры да светились в полутьме неоновые плашки вывесок.

И в этой утренней пустоте совсем несложно было представить, что кроме них со Стёркой во всём районе никого больше нет. Ни одной живой души. Весь Кенобо принадлежит только им двоим.

Интересно, приходят ли Стёрке в голову подобные мысли? Вряд ли. С чего бы ему замечать, насколько тонко, неуловимо они близки в эти предрассветные часы. Для него ночной патруль в компании напарницы — рутина, дело привычное.

Для неё же — больше нет.

Эми замедлила шаг, давая напарнику уйти чуть вперёд. Теперь было видно, как ветер перебирает тёмные волосы, вплетая в них отсветы неона.

Красиво.

Насколько же проще было раньше. С теми, кто ей нравился, она сближалась быстро и рьяно, ничего не откладывая на потом. С её общительностью, с её неугасимым интересом к людям очаровать кого угодно не составляло труда. Но чтобы наоборот, чтобы гнать прочь мечты о настоящем флирте, обращать романтические порывы в шутку, не допускать и мысли о близости — такое случилось впервые.

Стёрка обернулся в поисках напарницы. Повёл рукой, убирая пряди волос с лица, и Эми невольно повторила этот жест — и лишь потом спохватилась, вскинула ладонь, давая понять, что всё в порядке. Как идёт ему этот ветер, этот полумрак, этот рассеянный свет витрин! Ночью он в своей стихии, он даже двигается иначе, легко и по-кошачьи плавно, совсем не так, как днём. Догнать бы его сейчас, взять за руку, увлечь за собой в светлеющие сумерки, навстречу грозовым раскатам — и вырваться из духоты улиц прямиком в ливень, и промокнуть до нитки, и смеяться под грохот грома, и пить дождевые капли с его щёк, с его губ…

Эми встряхнула головой, мысленно выдала себе пару пощёчин и отвела взгляд. Вот уж заносит так заносит. Да, рано или поздно это наваждение рассеется, как рассеялись все прочие до него, но когда же это будет? А что, если сбежать на время из Кенобо, выбрать какую-нибудь безумную миссию, перекрыть эти чувства новыми, посильней да побольше? Потом вернуться — и всё снова будет по-прежнему, просто и понятно, как и было до злополучного свидания?

Нет, нет, бежать ни к чему, у неё же всё под контролем. Никто и не догадывается, что с ней творится. Достаточно будет пропустить ночное дежурство пару раз, а там, глядишь, фантазия уймётся, и всё понемногу сойдёт на нет. Не может этот абсурд продолжаться долго.

Не может же, верно?

Вообще лучше думать о чём-нибудь дельном. О работе, в конце концов, ведь патруль ещё не окончен.

И, словно в подтверждение её мыслей, из-за угла выскользнула тёмная тень. Выскользнула — и понеслась вдоль квартала, под тревожные трели сирен безопасности.

— Стой!

Крик отразился от низких туч, смешался с рокотом грома — и тучи прорвались дождём.

Без первых пробных капель, без предисловий — сплошной поток, зыбкая стена. И вот уже беглец спешит скрыться за этой стеной, поскорее исчезнуть из виду, и вот Стёрка распускает шарф, но крупные капли прибивают ленты к земле, не дают распрямиться. А значит, придётся бежать вдогонку.

Они срываются с места и несутся по улицам, сквозь струи ливня, руша топотом хрупкую утреннюю тишину. Лужи вскипают от ударов капель, от вспышек молний рябит в глазах, от грома идёт трещинами небо и заходятся сигнализации одиноких авто. Вокруг светлеет с каждой минутой, будто вместе с потоком воды изливаются на землю остатки мрака. Водная пыль рвётся в лёгкие, дождь пронизывает насквозь, от макушки до пяток, но холода нет — вены полнятся жарким азартом погони. Быстрей. Быстрей!

Они догоняют злодея у края застройки, и дождь, будто исполнив свою задачу, тут же стихает. Журчат водостоки, солнце наконец-то пробивается на волю из-за туч и зажигает тысячи искр на мокрой листве. Мир вокруг такой свежий, такой чёткий и яркий, так упоительно пахнет мокрым асфальтом, свежей зеленью, озоном…

Свободой. Жизнью.

Страстью.

Стёрка прижимает злодея коленом к земле, сбрасывает свободной рукой шарф, поднимая фонтан брызг. Складки мокрой ткани обхватывают его тело так плотно, что можно распознать напряжение мышц в поднятой руке, движение воздуха в грудной клетке — вдох, выдох, вдох. Выше, выше, в проёме ворота, где раньше был шарф, сбегают с волос блестящие струйки воды — по незагорелой коже, по острым росчеркам ключиц…

— Шутка, не стой столбом. Помоги его связать.

Она принимает из его рук шарф, задевает горячую ладонь. Сколько рукопожатий у них было прежде, сколько раз подавали друг другу руку, помогая подняться с земли. Почему же только сейчас от этого прикосновения бегут мурашки?

Будто она касается его впервые.

— Слушай, — шепчет Эми тихо, с тенью отчаянной надежды. — Давай сдадим этого типа патрульным, а сами пойдём к участку через парк. Там всё цветёт сейчас, там никого нет. Там так хорошо. Пойдём.

— Два лишних квартала воду черпать? Чего ради?

Такой обыденный, такой усталый голос — конечно, на что она только рассчитывала? Впрочем, так даже лучше. Пора возвращаться с небес на землю. Для этого всего-то нужно сказать правду.

Мир замедлился, снова входя в привычный ритм. Эми вздохнула и призвала на помощь самую беспечную из своих улыбок.

— Ради романтики же!

Ничто не отрезвляет лучше, чем возмущённое ворчание Стёрки в ответ.

К участку шли следом за парой патрульных и закованным в наручники злодеем. Одежда холодно липла к телу, хлюпали и чавкали отяжелевшие от воды ботинки. Навалилась зевота, клонило в сон.

Пожалуй, с ночными дежурствами всё же нужно заканчивать.

* * *

Пока добрались до участка, рассвело окончательно. Крышу здания уже заливал солнечный свет, а вот на парковке у служебного входа всё ещё лежали глубокие сырые тени.

И в этих тенях, между силуэтами патрульных машин, проступала фигура человека.

Неизвестный приник к бетону, скорчился, будто от боли. Заслышал шаги и голоса, неловко вывернул шею, пытаясь разглядеть идущих, дёрнулся всем телом, однако с пола подняться не смог.

— Эй! — разнёсся по парковке визгливый, отчаянный крик. — Эй, полиция? Я хочу сделать признание! Чистосердечное признание, слышите? Я хочу признаться в преступлении!

Шутка ринулась к нему первой, Шота последовал за ней. Чтобы опознать незнакомца, хватило одного взгляда. Утопая стопами и ладонями в бетоне, перед ними лежал бизнесмен, похищенный Пронырой со складов «Калифорнии Карго» неделю назад.

— Ба, представитель фирмы объявился! — радостно воскликнула Шутка. — А мы уж было начали переживать!

Бизнесмен развернулся к ней, продемонстрировав заплывший от удара глаз. Изодранный деловой костюм казался сухим, лишь снизу потемнел от дождевой воды из ближайшей лужи. Похоже, Проныра доставила пленника на парковку совсем недавно.

Что, если она до сих пор где-то здесь?

— Я… я сотрудник компании «ФьючерТех», я из отдела технического контроля, — сбивчиво продолжал между тем бизнесмен. — Мы отслеживаем качество продукции и выдаём допуск к эксплуатации, но я… я списывал часть снаряжения и оружия, а потом содействовал… его передаче на чёрный рынок.

Шота оглядел парковку, прижал ладонь к влажному бетону. Ни светлых разводов, ни дрожи — никаких признаков присутствия чужой причуды. Впрочем, это ещё ничего не значит. Проныра уже провела их один раз, и, без сомнения, попробует провести снова.

Шутка присела на корточки, и бизнесмен, почуяв близость собеседницы, перешёл на хриплый шёпот:

— Она сказала, что будет следить… за мной. Будет следить, и если ей не понравится то, что я скажу, она заберёт меня снова! Я расскажу всё, я назову все имена, всё, что знаю…

Шота отошёл в сторону, стараясь шагать как можно тише. На сырой поверхности бетона стояли озерца луж, покрытые маслянистой бензиновой плёнкой. В луже дрожал светлый блик — одинокий солнечный зайчик.

Вот только солнце всё ещё прячется за крышей.

Шота вгляделся в пространство вокруг лужи до боли в глазах.

— В этом участвовал не только я, — неслось между тем из-за спины. — Это… огромная схема, огромная и сложная. Часть моего начальства в доле, и даже топ-менеджмент компании…

У самой кромки воды что-то проступало. Бледное пятно, похожее формой на человеческое ухо. Шота уставился на него — и активировал причуду.

— Я не знаю точно, сколько людей в этом замешано, но знаю, кто из них занимает самый высокий пост в компании. Его зовут…

Бизнесмен осёкся и замолчал. По площадке прошла дрожь — пара резких толчков, будто из толщи бетона кто-то силился вырваться на волю. Обозначилась трещина, вторая, просел тонкий верхний слой, и в провале показалась длинная узкая ладонь. Пальцы судорожно вцепились в бетонную крошку.

Ухватив Проныру за руку, Шота деактивировал Стирание, потянул — и линчевательница показалась над поверхностью целиком, а секунду спустя уже распласталась на полу, в ярости молотя кулаком по бетону. Бетон не поддавался, вновь превратившись в непроницаемую преграду.

— Дерьмо! Вот дерьмо! — как ни странно, это было обращено не к Шоте, а к пленному бизнесмену. — Давай, подонок, договаривай! Называй имя!

Тот молчал и не сводил глаз с Проныры. Выражение ужаса на его лице медленно, но верно сменялось мстительным торжеством.

— Я передумал. Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

* * *

По коридорам полицейского участка гуляли сквозняки, через промокшую одежду ощущалось каждое движение воздуха. Эми потянула носом и чихнула, обхватила себя руками, пытаясь согреться. По крайней мере, она уже не оставляет луж на полу, а вот за Стёркой до сих пор тянется мокрый след по всему общему офису.

Они проторчали здесь не меньше получаса, завершая обычную послепатрульную рутину. Пока заполняли отчётность, подъехал адвокат бизнесмена. С порога объявил, что все заявления его клиента сделаны под давлением, а потому не имеют юридической силы, и что защита будет добиваться освобождения под залог и снятия всех обвинений. Его уверенный, не терпящий возражений голос отзвучал в коридоре и затих за дверьми отдела задержания.

— Хотелось бы мне знать, что там сейчас происходит, — задумчиво проговорила Эми, не сводя взгляда с закрывшейся двери. — Что там вообще обычно происходит? Веришь, никогда раньше не задумывалась, что случается с преступниками после того, как мы сдаём их полиции.

— Им зачитывают их права, потом обыск и досмотр, потом биометрия, — бросил Стёрка, не отрываясь от листка с отчётом. — Дальше у них есть право на телефонный звонок или встречу с теми, кого они хотят уведомить о задержании. И на консультацию с адвокатом. А потом по ситуации, смотря за что арестовали. Или допрос, или сразу выдвигают обвинение.

— Или отпустят, потому что вина недоказуема, — тихо добавила Эми. — Так ведь тоже бывает, да?

— Переживаешь насчёт того типа из «ФьючерТех»? Никуда он не денется. — Стёрка поставил точку и отлепил от стола листок, на который уже успела натечь из рукавов дождевая вода. — Мы с тобой проходим по делу как свидетели, и наших показаний о том, что было на складах, для обвинения более чем достаточно.

— А остальные? Те, кто стоял над ним? А если он раздумает их сдавать и разоблачать всю схему, как до них тогда добраться?

— Не знаю, — Стёрка наконец-то оторвался от бумаг и смерил дверь в соседний отдел долгим взглядом. — Но мы своё дело сделали, теперь остаётся надеяться, что и следователи сделают своё.

Дверь отдела задержаний открылась, выпуская молодого офицера. Он оглядел офис и жестом поманил героев.

— Задержанная использовала право на встречу. Хочет видеть вас, обоих.

— Проныра? Нас? — поразилась Эми. — Точно?

— «Ну того героя, который меня повязал, пока он не закончил патруль и не свалил дрыхнуть, и напарницу его тоже», — старательно процитировал офицер. — Довольно очевидно, вам не кажется?

В тесном, пустом и ослепительно-светлом помещении для встреч Проныра выждала, пока за офицером закроется дверь, и лишь потом разразилась бранью:

— День-другой, и я поднесла бы вам всех подонков из «ФьючерТех» на блюдечке. Но нет, нужно было влезть со своей геройской справедливостью и всё испортить! — она с досадой стукнула по столу парой наручников, блокирующих причуду. — Чёрт бы тебя побрал, Стиратель. Доволен? Свершил правосудие?

— Похищение человека — это преступление, — холодно и невозмутимо ответил Стёрка. — Он ответит за свои поступки, ты — за свои. По закону. Это всё, о чём ты хотела поговорить?

— А те, кто его направлял — нихрена не ответят, — едко парировала Проныра. — Он и не заикнётся теперь про их участие! Корпоративная лояльность, она такая. Но я допросила его раньше полиции, и со мной он был куда более разговорчив. Слушайте, это важно.

Она подняла скованные наручниками руки, сняла очки. За цветными стёклами открылся усталый взгляд и глубокие тени под глазами.

— Их главного зовут Синдзо Хаттори, он большая шишка. Член совета директоров. Ничто в этой гнилой схеме не делается без его ведома. Но Хаттори далеко не идиот, и наверняка уже понял, что его работа на чёрный рынок скоро вскроется. А потому он задумал побег. Продаст патентованные технологии «ФьючерТех» конкурентам, получит кучу денег и покинет страну. И, поверьте, медлить с этим он не станет.

— Это всё тебе «представитель фирмы» рассказал? — не выдержала Эми. — Неужели он правда столько знает?

— Нет, конечно, кто ж ему позволит столько знать, — усмехнулась Проныра. — У меня и другие источники есть. Главное задавать нужные вопросы, а уж ответы найдутся.

Её голос звучал на удивление спокойно, но, стоило ей заговорить вновь — и Эми явственно различила нотки лихорадочной мольбы:

— Хаттори встретится с покупателем в баре «Мистериум» завтра вечером. Заключит сделку и свалит в какой-нибудь Эквадор, или ещё куда-нибудь, на другой конец мира. Это последний шанс поймать его на горячем в пределах страны. Вашими стараниями у меня этого шанса больше нет. Но у вас, у вас-то он всё ещё есть!

Она перегнулась через стол, чтобы стать ближе к собеседникам, сжала кулаки.

— Хаттори не должен сбежать. Иначе «справедливость», о которой вы толкуете, не стоит ровным счётом ничего! Остановите его, привлеките полицию, устройте миссию, или как там ещё у вас это делается? Они не станут слушать меня, а если и станут, то будет уже поздно. Это должны сделать вы…

Когда дверь комнаты для встреч закрылась за их спинами, Эми привалилась к стене и прикрыла глаза, будто это могло успокоить бурлившие в голове мысли.

— Голова пухнет. Знать бы наверняка, можно ли ей доверять в этот раз! — она отлепилась от стены и с надеждой взглянула на напарника. — Что будем делать? Сбегаем завтра в этот самый бар и спросим, не заходил ли к ним эксперт по чёрному рынку, который торгует корпоративными секретами? Серьёзно, нет идей.

— Оставь самодеятельность Проныре. Если и начинать миссию, то её нужно согласовать с полицией. Пошли. Доложим инспектору Ямуре.

— И домой, домой хоть ненадолго. Всё бы сейчас отдала за пару сухих носков и горячий душ.

У тягучей, изматывающей усталости был только один плюс: утренние романтические порывы выветрились без следа. Туда им и дорога, пускай не возвращаются.

* * *

Трель входящего звонка разбудила Эми в два часа пополудни. Натыкаясь на стены спросонья, она натянула первые попавшиеся под руку вещи и понеслась в полицейский участок. Стёрка, точно такой же встрёпанный и заспанный, как она сама, уже ожидал в кабинете инспектора.

На стол легло фото: представительный шатен средних лет с лицом жёстким и неулыбчивым. В углах глаз таился хищный блеск.

— Синдзо Хаттори, — прокомментировал фото инспектор. — Технический директор «ФьючерТех» и, предположительно, организатор и глава преступной схемы поставок оружия и снаряжения на чёрный рынок. Причуда — поглощение, способен поглощать предметы поверхностью тела и удерживать их внутри. Веских доказательств его вины пока нет, но не исключено, что они появятся в результате вашей миссии…

— Нашей миссии! — от радости с Эми мгновенно слетела сонливость. — Вы всё-таки отправляете нас проверить наводку Проныры, ура!

Ямура этой радости, похоже, не разделял.

— Я исхожу из худших предположений, — он нервно постучал пальцем по столу. — Из предположений, что Хаттори опасен, и потому, если придётся его задерживать, то действовать должны герои, а не только полиция. И, не скрою, учитывая вашу вовлечённость в это дело, я предпочёл бы видеть на миссии именно вас. Но есть загвоздка. Хаттори вас знает.

— Откуда?

Рядом с фото опустилась пара распечаток. Статьи с новостных порталов — громкие, кричащие заголовки. «Неуловимые оружейные бароны наконец-то пойманы!». «Волки в овечьей шкуре: герои обвиняют большой бизнес в работе на злодеев!». И, наконец, самая свежая дата: «Пленник на свободе, похитительница — за решёткой! Кто подставил компанию «ФьючерТех?». Картинки в статьях были под стать текстам — яркие, заметные…

— Какого чёрта? — вопросил Стёрка, бросив беглый взгляд на листки. — Откуда у них моё фото? Шутка, ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Это было самое громкое дело месяца! Ты заслужил свои пять минут славы! И вообще, скажи спасибо, что я отговорила их брать у тебя интервью, сама за двоих отдувалась…

— Хаттори читает прессу, — прервал их инспектор. — Не может не читать. Если заприметит вас в баре раньше времени, то миссия провалена. Вам придётся подумать о смене внешности. Но это только половина проблемы. Вторая половина — сам бар.

Он выложил рядом с распечатками две золотистых карточки с витиеватой литерой «М» и продолжил:

— «Мистериум» — заведение закрытого типа, часть одноимённого клуба для светской публики. В обычные дни посетителей в бар пропускают по клубной карте, а в дни мероприятий — ещё и по приглашениям, которые распространяют через членов клуба.

— Вот таким? — Эми указала на пару карточек на столе.

— Именно. Но это означает, что все присутствующие так или иначе знакомы друг с другом. Вам недостаточно быть неузнаваемыми. Вам придётся кого-то изображать, с кем-то общаться и не вызывать подозрений. И вот в этом самое слабое место плана, — он сдвинул в сторону все материалы, оставив между собой и героями пустое пространство. — При всём уважении, вы бойцы, а не шпионы. Ваш прошлый опыт и навыки в этой миссии бесполезны, а нужные квалификации отсутствуют.

— Три четверти Hero Network бойцы, а не шпионы, — заметил Стёрка. — И даже тех, чьи способности подходят для слежки, в академиях тонкостям шпионажа не обучают. Поэтому к миссиям такого рода обычно привлекают носителей ментальных причуд. Манипулировать вниманием окружающих проще, чем стараться не вызвать у них подозрений.

— Если среди ваших проверенных контактов есть менталисты, мы можем привлечь их к миссии.

— Нету.

— Есть.

Два взгляда обратились к Эми, и она слегка опешила от такого внезапного внимания, но тут же взяла себя в руки:

— Контакт проверенный и надёжный, причуда подходящая, но… — Эми замялась. — Но она не героиня. Вы согласны допустить к миссии гражданскую? Ей не придётся контактировать ни с кем, кроме своих!

Над ответом Ямура размышлял с полминуты, однако всё же решился:

— Хорошо. В порядке исключения и при соблюдении всех норм безопасности.

* * *

— Как думаешь, почему среди героев так мало менталистов? — спросила Шутка, пока они шагали по улице, приближаясь к агентству Джампер.

— Потому что министерство образования даже не пытается разобраться, как учить детей с причудами, — ответил Шота. — В том числе и как учить их на героев. При отборе на геройские факультеты преимущество у тех, кто сильнее, ловчее и наносит урон побольше. Менталисты в этот список обычно не входят. Они обязаны уметь что-нибудь ещё и не полагаться на одну только причуду, иначе путь в профессию им закрыт. В этом смысле они ничем не отличаются от нас с тобой.

На этом стоило бы остановиться, но, неожиданно для себя самого, Шота продолжил, куда более резко:

— Вся система вывернута наизнанку. Только в геройских академиях есть программы, которые учитывают существование причуд, а все остальные игнорируют действительность, запрещают пользоваться сверхсилами и делают вид, что все ученики равны в своих возможностях. В итоге школьники идут поступать, не зная толком ничего ни о своих причудах, ни о том, как их развивать и на что они способны. Так мы теряем потенциальных бойцов, медиков, спасателей, а не только менталистов. Весь путь подготовки героев, да и не только героев, нужно менять, начиная с основ.

— Ого! — уважительно выдохнула Шутка. — Я-то думала, ты в два слова ответишь, а ты прям речь толкнул! А Сущему Мику и Полночи ты про это рассказывал? Они же преподают, могли бы попробовать что-то изменить.

— В академии менять уже поздно. Нужно раньше, в младшей школе.

В агентстве не оказалось никого, кроме Карин. Сосредоточенно клацая мышкой, она заполняла какую-то электронную отчётность. Отсветы экрана отражались в затянутых радужной плёнкой глазах, придавая девушке несколько зловещий вид.

— Карин, привет! — провозгласила Шутка с порога. — Нам срочно нужна твоя помощь на миссии, выручай!

Минут пять она убеждала подругу в том, что это вовсе не розыгрыш, после чего они как-то незаметно перешли к обсуждению похода в «Мистериум». Шота терпеливо ждал, присев на диван, и в какой-то момент обнаружил в руках чашку с эспрессо: никаким новостям и потрясениям было не под силу перебить гостеприимство Карин.

Наконец, девушки унялись и притихли, и Шота перешёл к обсуждению дела.

— Как работает твоя причуда? Какие возможности и недостатки?

— Не рассказывай! — вклинилась в разговор Шутка. — Покажи на мне! Будет намного эффектнее.

— Хорошо.

Карин подошла к дивану, и Шутка с готовностью протянула ей руку.

— Мне нужен контакт кожа к коже, — пояснила Карин, обернувшись к Шоте. — И немного сосредоточиться, я давно этого не делала…

Плёнка на роговице дрогнула и рассеялась, открывая белки и серую радужку. Карин отвела ладонь и с волнением взглянула на Шоту.

— Готово.

Он вгляделся в Шутку, но в ней как будто ничего не изменилось. Те же зелёные волосы, тот же лукавый взгляд, та же одежда — штаны-комбинезон с мультяшным принтом и футболка в полоску, где только она подбирает такие наряды? Разве что черты лица слегка исказились, будто расплылись, но, чем дольше Шота пытался всмотреться в этот эффект, тем сложней было сосредоточиться, тем сильней хотелось отвести взгляд, переключить внимание. И всё же перед ним, без сомнения, сидела Шутка и никто другой.

— Не вижу серьёзных изменений.

— Потому что ты знаешь, что именно должен увидеть, — будто извиняясь, пояснила Карин. — Подождём того, кто не знает.

Ждать долго не пришлось. Хлопнула дверь, защёлкали по полу пластиковые латы — с дежурства вернулся Полимер. Свернул к дивану, обменялся с Шотой быстрым рукопожатием и направился к раздевалке, даже не взглянув на Шутку.

— Полимер, у нас гостья, — подсказала Карин. — Ты разве не заметил?

Он обернулся и наконец-то сфокусировал взгляд на Шутке. Растерянный, непонимающий взгляд.

— О, и правда. Виноват. Добрый день, эм… Простите, забыл ваше имя.

— Это Мейсин-сан, — голос Карин смущённо дрогнул. — Мы с Эми снимаем у неё квартиру.

Стоило Шоте припомнить, как выглядит квартирная хозяйка Шутки, и облик девушки начал послушно меняться, будто образ из памяти вытеснил настоящий. Зелёные волосы сменились седыми, взгляд потух, лицо рассекли старческие морщины — Мейсин-сан было хорошо за семьдесят.

Разноцветные попугайчики на её комбинезоне теперь выглядели особенно нелепо.

— Точно, точно, — с тенью облегчения выговорил Полимер. — Не узнал вас в этом наряде. Очень…эээ… смело для вашего почтенного возраста.

— Сынок, мне в душе восемнадцать! — назидательно заявила Шутка, и голос у неё тоже оказался старческий, надтреснутый. Иллюзия продержалась ещё пару мгновений, после чего Шутка не сдержалась и захохотала на весь офис.

— Всё, всё, не могу больше! Карин, выключай!

Серые глаза скрылись под радужной плёнкой, и на диване вновь проявилась Шутка. Полимер сдержанно улыбнулся.

— Вот оно как. Разыграли, признаю. Неплохо, но второй раз не сработает.

— Извини, — виновато развела руками Карин. — Это для пользы дела…

— Любопытная причуда, — подытожил Шота, когда Полимер исчез за дверью раздевалки. — Как называется?

— Наверное, никак, — пожала плечами Карин. — Это у героев принято давать причудам названия, потому что это хороший элемент маркетинга. А остальным пользоваться причудами всё равно запрещено, значит и названия ни к чему. Для себя я зову её «Аура».

— У Ауры есть недостатки? Ограничения? Радиус действия? Какие-нибудь особенности, которые нам следует знать?

Карин сосредоточенно наморщила лоб.

— Она не меняет ваш облик, лишь обманывает чужое восприятие. Для других вас как будто нет, пока вы сами не привлечёте к себе внимание. После этого в вас будут видеть тех, кого сознание наблюдателя ожидает увидеть. В этом случае лучше не рисковать и самим представиться, чтобы наблюдатель поскорей сформировал нужный образ.

— Что будет, если привлечь внимание, но не представляться?

— Будет это мерзкое чувство, когда человек тебе вроде бы знаком, но непонятно, кто это, как его звать и где вы встречались, — подмигнула Шутка. — Кто-то после этого спросит имя напрямую, а кто-то будет старательно делать вид, что узнал тебя, лишь бы не выглядеть забывчивым идиотом. Короче, легенду лучше держать наготове, на всякий случай.

— Радиус действия — метров триста или четыреста, — не вполне уверенно продолжала между тем Карин. — Не знаю точно, никогда не проверяла. И ещё, Аура меняет восприятие внешности, но не одежды. Подходящую одежду вам придётся подобрать самостоятельно.

— Это же просто поход в бар, что там подбирать? — насторожилась Шутка. Карин покачала головой.

— Это званый вечер в элитном заведении. Покажи-ка приглашения, там должно быть указано…

Эми вновь извлекла две золотистых карточки и вручила одну подруге.

— «Клуб «Мистериум» просит вас почтить своим присутствием…» Так, дальше. «Вечер с коктейлем и hors d’oeuvre» — это ещё что такое?

— Закуски.

— И с закусками. «А5 Cocktail» — а зачем второй раз про коктейли? Или это опечатка?

— Это дресс-код. After five, то есть вечерний наряд, но для раннего вечера, а не для позднего, и коктейльный стиль, — пояснила Карин. — Это как раз про одежду.

— Какое-нибудь большое серьёзное платье? — упавшим голосом уточнила Шутка. — Вечернее?

— Коктейльное.

— Туфли на шпильке, причёска и вот это всё?

— Да.

— И макияж?

— Вечерний макияж.

— Плохо моё дело, — подытожила Шутка и откинулась на спинку дивана, обречённо уставившись в потолок. — Вот теперь эта миссия становится по-настоящему сложной.

— А чём сложность? — пожал плечами Шота. — Дресс-код — формальность, он нам нужен только для того, чтобы войти в бар. Достаточно соблюсти какой-то минимум требований, и всё. И я почему-то думал, что все девушки красятся. Что с этим точно проблем не возникнет.

— Стёрка, я крашусь примерно так же часто, как ты бреешься, — раздражённо донеслось в ответ. — Я стрелки ровно не нарисую, не то, что вечерний макияж. А про всё остальное даже думать страшно. Ты, кстати, как-то подозрительно спокоен. Ни за что не поверю, что в твоей коллекции застиранных футболок случайно завалялся смокинг.

— Дресс-код — формальность, — повторил Шота. — Ещё не хватало на этом зацикливаться, есть вещи поважнее. Каяма вроде в одежде разбирается, спрошу у неё совета. Могу и для тебя спросить.

— Боюсь, мне не хватит смелости последовать её советам, — грустно улыбнулась Шутка. — Что для неё скромный наряд, то для меня безумный эпатаж. Помнишь тот её костюм, после которого появился закон о пристойном облике героев?

Она напряжённо размышляла о чём-то с минуту, а потом вдруг подскочила и заулыбалась.

— Карин! А давай ты спасёшь меня ещё раз! Ты же вроде одевала одноклассниц на выпускной?

— Нет-нет, стой-стой-стой! — протестующе замахала руками Карин. — Это другое, это же просто хобби! Я тогда собиралась учиться на стилистку, мне нужна была практика… Ну и я же всё равно не поступила.

— Ты поступила в Юэй! Стёрка, ну хоть ты ей скажи, что для выпускников Юэй нет ничего невозможного!

— Это другое, — ответил Шота в унисон с Карин. — Вряд ли факультет бизнеса изучает, как подбирать одежду для элитных вечеринок.

— Нет, вообще-то изучает, — признала Карин. — Не то, чтоб углублённо, но всё же…

Очевидно, она крепко задумалась, потому что радужная плёнка на глазах сделалась совсем уж непрозрачной. Но прошла минута, другая — и взгляд девушки просветлел.

— Ладно. Хорошо. Давай попробуем.

---

Примечания:

Большая глава поделилась пополам.

Очень надеюсь дописать вторую половину сюжета до конца апреля.

Спасибо, что читаете!