Плечом к плечу (гет)

До восхода оставалось всего ничего, но вместо первых проблесков солнца небо рассекали вспышки молний. Гром пока не поспевал за зарницами, рокотал угрожающе где-то вдали, но по улицам уже пробегали порывы ветра, предвестники скорой бури. Цветы гортензии, разомлевшие от ночной духоты, источали густой и сладкий аромат.

Эми вытерла пот со лба и щёк. Ох и парит, утомительный выдался патруль. Скорее бы дождь.

Предгрозовые сумерки рассеивались медленно, неохотно. Скоро зашуршат по асфальту первые автобусы, покажутся у домов фигуры пешеходов. Но пока что город пустовал, лишь кое-где перемигивались светофоры да светились в полутьме неоновые плашки вывесок.

И в этой утренней пустоте совсем несложно было представить, что кроме них со Стёркой во всём районе никого больше нет. Ни одной живой души. Весь Кенобо принадлежит только им двоим.

Интересно, приходят ли Стёрке в голову подобные мысли? Вряд ли. С чего бы ему замечать, насколько тонко, неуловимо они близки в эти предрассветные часы. Для него ночной патруль в компании напарницы — рутина, дело привычное.

Для неё же — больше нет.

Эми замедлила шаг, давая напарнику уйти чуть вперёд. Теперь было видно, как ветер перебирает тёмные волосы, вплетая в них отсветы неона.

Красиво.

Насколько же проще было раньше. С теми, кто ей нравился, она сближалась быстро и рьяно, ничего не откладывая на потом. С её общительностью, с её неугасимым интересом к людям очаровать кого угодно не составляло труда. Но чтобы наоборот, чтобы гнать прочь мечты о настоящем флирте, обращать романтические порывы в шутку, не допускать и мысли о близости — такое случилось впервые.

Стёрка обернулся в поисках напарницы. Повёл рукой, убирая пряди волос с лица, и Эми невольно повторила этот жест — и лишь потом спохватилась, вскинула ладонь, давая понять, что всё в порядке. Как идёт ему этот ветер, этот полумрак, этот рассеянный свет витрин! Ночью он в своей стихии, он даже двигается иначе, легко и по-кошачьи плавно, совсем не так, как днём. Догнать бы его сейчас, взять за руку, увлечь за собой в светлеющие сумерки, навстречу грозовым раскатам — и вырваться из духоты улиц прямиком в ливень, и промокнуть до нитки, и смеяться под грохот грома, и пить дождевые капли с его щёк, с его губ…

Эми встряхнула головой, мысленно выдала себе пару пощёчин и отвела взгляд. Вот уж заносит так заносит. Да, рано или поздно это наваждение рассеется, как рассеялись все прочие до него, но когда же это будет? А что, если сбежать на время из Кенобо, выбрать какую-нибудь безумную миссию, перекрыть эти чувства новыми, посильней да побольше? Потом вернуться — и всё снова будет по-прежнему, просто и понятно, как и было до злополучного свидания?

Нет, нет, бежать ни к чему, у неё же всё под контролем. Никто и не догадывается, что с ней творится. Достаточно будет пропустить ночное дежурство пару раз, а там, глядишь, фантазия уймётся, и всё понемногу сойдёт на нет. Не может этот абсурд продолжаться долго.

Не может же, верно?

Вообще лучше думать о чём-нибудь дельном. О работе, в конце концов, ведь патруль ещё не окончен.

И, словно в подтверждение её мыслей, из-за угла выскользнула тёмная тень. Выскользнула — и понеслась вдоль квартала, под тревожные трели сирен безопасности.

— Стой!

Крик отразился от низких туч, смешался с рокотом грома — и тучи прорвались дождём.

Без первых пробных капель, без предисловий — сплошной поток, зыбкая стена. И вот уже беглец спешит скрыться за этой стеной, поскорее исчезнуть из виду, и вот Стёрка распускает шарф, но крупные капли прибивают ленты к земле, не дают распрямиться. А значит, придётся бежать вдогонку.

Они срываются с места и несутся по улицам, сквозь струи ливня, руша топотом хрупкую утреннюю тишину. Лужи вскипают от ударов капель, от вспышек молний рябит в глазах, от грома идёт трещинами небо и заходятся сигнализации одиноких авто. Вокруг светлеет с каждой минутой, будто вместе с потоком воды изливаются на землю остатки мрака. Водная пыль рвётся в лёгкие, дождь пронизывает насквозь, от макушки до пяток, но холода нет — вены полнятся жарким азартом погони. Быстрей. Быстрей!

Они догоняют злодея у края застройки, и дождь, будто исполнив свою задачу, тут же стихает. Журчат водостоки, солнце наконец-то пробивается на волю из-за туч и зажигает тысячи искр на мокрой листве. Мир вокруг такой свежий, такой чёткий и яркий, так упоительно пахнет мокрым асфальтом, свежей зеленью, озоном…

Свободой. Жизнью.

Страстью.

Стёрка прижимает злодея коленом к земле, сбрасывает свободной рукой шарф, поднимая фонтан брызг. Складки мокрой ткани обхватывают его тело так плотно, что можно распознать напряжение мышц в поднятой руке, движение воздуха в грудной клетке — вдох, выдох, вдох. Выше, выше, в проёме ворота, где раньше был шарф, сбегают с волос блестящие струйки воды — по незагорелой коже, по острым росчеркам ключиц…

— Шутка, не стой столбом. Помоги его связать.

Она принимает из его рук шарф, задевает горячую ладонь. Сколько рукопожатий у них было прежде, сколько раз подавали друг другу руку, помогая подняться с земли. Почему же только сейчас от этого прикосновения бегут мурашки?

Будто она касается его впервые.

— Слушай, — шепчет Эми тихо, с тенью отчаянной надежды. — Давай сдадим этого типа патрульным, а сами пойдём к участку через парк. Там всё цветёт сейчас, там никого нет. Там так хорошо. Пойдём.

— Два лишних квартала воду черпать? Чего ради?

Такой обыденный, такой усталый голос — конечно, на что она только рассчитывала? Впрочем, так даже лучше. Пора возвращаться с небес на землю. Для этого всего-то нужно сказать правду.

Мир замедлился, снова входя в привычный ритм. Эми вздохнула и призвала на помощь самую беспечную из своих улыбок.

— Ради романтики же!

Ничто не отрезвляет лучше, чем возмущённое ворчание Стёрки в ответ.

К участку шли следом за парой патрульных и закованным в наручники злодеем. Одежда холодно липла к телу, хлюпали и чавкали отяжелевшие от воды ботинки. Навалилась зевота, клонило в сон.

Пожалуй, с ночными дежурствами всё же нужно заканчивать.

* * *

Пока добрались до участка, рассвело окончательно. Крышу здания уже заливал солнечный свет, а вот на парковке у служебного входа всё ещё лежали глубокие сырые тени.

И в этих тенях, между силуэтами патрульных машин, проступала фигура человека.

Неизвестный приник к бетону, скорчился, будто от боли. Заслышал шаги и голоса, неловко вывернул шею, пытаясь разглядеть идущих, дёрнулся всем телом, однако с пола подняться не смог.

— Эй! — разнёсся по парковке визгливый, отчаянный крик. — Эй, полиция? Я хочу сделать признание! Чистосердечное признание, слышите? Я хочу признаться в преступлении!

Шутка ринулась к нему первой, Шота последовал за ней. Чтобы опознать незнакомца, хватило одного взгляда. Утопая стопами и ладонями в бетоне, перед ними лежал бизнесмен, похищенный Пронырой со складов «Калифорнии Карго» неделю назад.

— Ба, представитель фирмы объявился! — радостно воскликнула Шутка. — А мы уж было начали переживать!

Бизнесмен развернулся к ней, продемонстрировав заплывший от удара глаз. Изодранный деловой костюм казался сухим, лишь снизу потемнел от дождевой воды из ближайшей лужи. Похоже, Проныра доставила пленника на парковку совсем недавно.

Что, если она до сих пор где-то здесь?

— Я… я сотрудник компании «ФьючерТех», я из отдела технического контроля, — сбивчиво продолжал между тем бизнесмен. — Мы отслеживаем качество продукции и выдаём допуск к эксплуатации, но я… я списывал часть снаряжения и оружия, а потом содействовал… его передаче на чёрный рынок.

Шота оглядел парковку, прижал ладонь к влажному бетону. Ни светлых разводов, ни дрожи — никаких признаков присутствия чужой причуды. Впрочем, это ещё ничего не значит. Проныра уже провела их один раз, и, без сомнения, попробует провести снова.

Шутка присела на корточки, и бизнесмен, почуяв близость собеседницы, перешёл на хриплый шёпот:

— Она сказала, что будет следить… за мной. Будет следить, и если ей не понравится то, что я скажу, она заберёт меня снова! Я расскажу всё, я назову все имена, всё, что знаю…

Шота отошёл в сторону, стараясь шагать как можно тише. На сырой поверхности бетона стояли озерца луж, покрытые маслянистой бензиновой плёнкой. В луже дрожал светлый блик — одинокий солнечный зайчик.

Вот только солнце всё ещё прячется за крышей.

Шота вгляделся в пространство вокруг лужи до боли в глазах.

— В этом участвовал не только я, — неслось между тем из-за спины. — Это… огромная схема, огромная и сложная. Часть моего начальства в доле, и даже топ-менеджмент компании…

У самой кромки воды что-то проступало. Бледное пятно, похожее формой на человеческое ухо. Шота уставился на него — и активировал причуду.

— Я не знаю точно, сколько людей в этом замешано, но знаю, кто из них занимает самый высокий пост в компании. Его зовут…

Бизнесмен осёкся и замолчал. По площадке прошла дрожь — пара резких толчков, будто из толщи бетона кто-то силился вырваться на волю. Обозначилась трещина, вторая, просел тонкий верхний слой, и в провале показалась длинная узкая ладонь. Пальцы судорожно вцепились в бетонную крошку.

Ухватив Проныру за руку, Шота деактивировал Стирание, потянул — и линчевательница показалась над поверхностью целиком, а секунду спустя уже распласталась на полу, в ярости молотя кулаком по бетону. Бетон не поддавался, вновь превратившись в непроницаемую преграду.

— Дерьмо! Вот дерьмо! — как ни странно, это было обращено не к Шоте, а к пленному бизнесмену. — Давай, подонок, договаривай! Называй имя!

Тот молчал и не сводил глаз с Проныры. Выражение ужаса на его лице медленно, но верно сменялось мстительным торжеством.

— Я передумал. Я буду говорить только в присутствии своего адвоката.

* * *

По коридорам полицейского участка гуляли сквозняки, через промокшую одежду ощущалось каждое движение воздуха. Эми потянула носом и чихнула, обхватила себя руками, пытаясь согреться. По крайней мере, она уже не оставляет луж на полу, а вот за Стёркой до сих пор тянется мокрый след по всему общему офису.

Они проторчали здесь не меньше получаса, завершая обычную послепатрульную рутину. Пока заполняли отчётность, подъехал адвокат бизнесмена. С порога объявил, что все заявления его клиента сделаны под давлением, а потому не имеют юридической силы, и что защита будет добиваться освобождения под залог и снятия всех обвинений. Его уверенный, не терпящий возражений голос отзвучал в коридоре и затих за дверьми отдела задержания.

— Хотелось бы мне знать, что там сейчас происходит, — задумчиво проговорила Эми, не сводя взгляда с закрывшейся двери. — Что там вообще обычно происходит? Веришь, никогда раньше не задумывалась, что случается с преступниками после того, как мы сдаём их полиции.

— Им зачитывают их права, потом обыск и досмотр, потом биометрия, — бросил Стёрка, не отрываясь от листка с отчётом. — Дальше у них есть право на телефонный звонок или встречу с теми, кого они хотят уведомить о задержании. И на консультацию с адвокатом. А потом по ситуации, смотря за что арестовали. Или допрос, или сразу выдвигают обвинение.

— Или отпустят, потому что вина недоказуема, — тихо добавила Эми. — Так ведь тоже бывает, да?

— Переживаешь насчёт того типа из «ФьючерТех»? Никуда он не денется. — Стёрка поставил точку и отлепил от стола листок, на который уже успела натечь из рукавов дождевая вода. — Мы с тобой проходим по делу как свидетели, и наших показаний о том, что было на складах, для обвинения более чем достаточно.

— А остальные? Те, кто стоял над ним? А если он раздумает их сдавать и разоблачать всю схему, как до них тогда добраться?

— Не знаю, — Стёрка наконец-то оторвался от бумаг и смерил дверь в соседний отдел долгим взглядом. — Но мы своё дело сделали, теперь остаётся надеяться, что и следователи сделают своё.

Дверь отдела задержаний открылась, выпуская молодого офицера. Он оглядел офис и жестом поманил героев.

— Задержанная использовала право на встречу. Хочет видеть вас, обоих.

— Проныра? Нас? — поразилась Эми. — Точно?

— «Ну того героя, который меня повязал, пока он не закончил патруль и не свалил дрыхнуть, и напарницу его тоже», — старательно процитировал офицер. — Довольно очевидно, вам не кажется?

В тесном, пустом и ослепительно-светлом помещении для встреч Проныра выждала, пока за офицером закроется дверь, и лишь потом разразилась бранью:

— День-другой, и я поднесла бы вам всех подонков из «ФьючерТех» на блюдечке. Но нет, нужно было влезть со своей геройской справедливостью и всё испортить! — она с досадой стукнула по столу парой наручников, блокирующих причуду. — Чёрт бы тебя побрал, Стиратель. Доволен? Свершил правосудие?

— Похищение человека — это преступление, — холодно и невозмутимо ответил Стёрка. — Он ответит за свои поступки, ты — за свои. По закону. Это всё, о чём ты хотела поговорить?

— А те, кто его направлял — нихрена не ответят, — едко парировала Проныра. — Он и не заикнётся теперь про их участие! Корпоративная лояльность, она такая. Но я допросила его раньше полиции, и со мной он был куда более разговорчив. Слушайте, это важно.

Она подняла скованные наручниками руки, сняла очки. За цветными стёклами открылся усталый взгляд и глубокие тени под глазами.

— Их главного зовут Синдзо Хаттори, он большая шишка. Член совета директоров. Ничто в этой гнилой схеме не делается без его ведома. Но Хаттори далеко не идиот, и наверняка уже понял, что его работа на чёрный рынок скоро вскроется. А потому он задумал побег. Продаст патентованные технологии «ФьючерТех» конкурентам, получит кучу денег и покинет страну. И, поверьте, медлить с этим он не станет.

— Это всё тебе «представитель фирмы» рассказал? — не выдержала Эми. — Неужели он правда столько знает?

— Нет, конечно, кто ж ему позволит столько знать, — усмехнулась Проныра. — У меня и другие источники есть. Главное задавать нужные вопросы, а уж ответы найдутся.

Её голос звучал на удивление спокойно, но, стоило ей заговорить вновь — и Эми явственно различила нотки лихорадочной мольбы:

— Хаттори встретится с покупателем в баре «Мистериум» завтра вечером. Заключит сделку и свалит в какой-нибудь Эквадор, или ещё куда-нибудь, на другой конец мира. Это последний шанс поймать его на горячем в пределах страны. Вашими стараниями у меня этого шанса больше нет. Но у вас, у вас-то он всё ещё есть!

Она перегнулась через стол, чтобы стать ближе к собеседникам, сжала кулаки.

— Хаттори не должен сбежать. Иначе «справедливость», о которой вы толкуете, не стоит ровным счётом ничего! Остановите его, привлеките полицию, устройте миссию, или как там ещё у вас это делается? Они не станут слушать меня, а если и станут, то будет уже поздно. Это должны сделать вы…

Когда дверь комнаты для встреч закрылась за их спинами, Эми привалилась к стене и прикрыла глаза, будто это могло успокоить бурлившие в голове мысли.

— Голова пухнет. Знать бы наверняка, можно ли ей доверять в этот раз! — она отлепилась от стены и с надеждой взглянула на напарника. — Что будем делать? Сбегаем завтра в этот самый бар и спросим, не заходил ли к ним эксперт по чёрному рынку, который торгует корпоративными секретами? Серьёзно, нет идей.

— Оставь самодеятельность Проныре. Если и начинать миссию, то её нужно согласовать с полицией. Пошли. Доложим инспектору Ямуре.

— И домой, домой хоть ненадолго. Всё бы сейчас отдала за пару сухих носков и горячий душ.

У тягучей, изматывающей усталости был только один плюс: утренние романтические порывы выветрились без следа. Туда им и дорога, пускай не возвращаются.

* * *

Трель входящего звонка разбудила Эми в два часа пополудни. Натыкаясь на стены спросонья, она натянула первые попавшиеся под руку вещи и понеслась в полицейский участок. Стёрка, точно такой же встрёпанный и заспанный, как она сама, уже ожидал в кабинете инспектора.

На стол легло фото: представительный шатен средних лет с лицом жёстким и неулыбчивым. В углах глаз таился хищный блеск.

— Синдзо Хаттори, — прокомментировал фото инспектор. — Технический директор «ФьючерТех» и, предположительно, организатор и глава преступной схемы поставок оружия и снаряжения на чёрный рынок. Причуда — поглощение, способен поглощать предметы поверхностью тела и удерживать их внутри. Веских доказательств его вины пока нет, но не исключено, что они появятся в результате вашей миссии…

— Нашей миссии! — от радости с Эми мгновенно слетела сонливость. — Вы всё-таки отправляете нас проверить наводку Проныры, ура!

Ямура этой радости, похоже, не разделял.

— Я исхожу из худших предположений, — он нервно постучал пальцем по столу. — Из предположений, что Хаттори опасен, и потому, если придётся его задерживать, то действовать должны герои, а не только полиция. И, не скрою, учитывая вашу вовлечённость в это дело, я предпочёл бы видеть на миссии именно вас. Но есть загвоздка. Хаттори вас знает.

— Откуда?

Рядом с фото опустилась пара распечаток. Статьи с новостных порталов — громкие, кричащие заголовки. «Неуловимые оружейные бароны наконец-то пойманы!». «Волки в овечьей шкуре: герои обвиняют большой бизнес в работе на злодеев!». И, наконец, самая свежая дата: «Пленник на свободе, похитительница — за решёткой! Кто подставил компанию «ФьючерТех?». Картинки в статьях были под стать текстам — яркие, заметные…

— Какого чёрта? — вопросил Стёрка, бросив беглый взгляд на листки. — Откуда у них моё фото? Шутка, ты ничего не хочешь мне объяснить?

— Это было самое громкое дело месяца! Ты заслужил свои пять минут славы! И вообще, скажи спасибо, что я отговорила их брать у тебя интервью, сама за двоих отдувалась…

— Хаттори читает прессу, — прервал их инспектор. — Не может не читать. Если заприметит вас в баре раньше времени, то миссия провалена. Вам придётся подумать о смене внешности. Но это только половина проблемы. Вторая половина — сам бар.

Он выложил рядом с распечатками две золотистых карточки с витиеватой литерой «М» и продолжил:

— «Мистериум» — заведение закрытого типа, часть одноимённого клуба для светской публики. В обычные дни посетителей в бар пропускают по клубной карте, а в дни мероприятий — ещё и по приглашениям, которые распространяют через членов клуба.

— Вот таким? — Эми указала на пару карточек на столе.

— Именно. Но это означает, что все присутствующие так или иначе знакомы друг с другом. Вам недостаточно быть неузнаваемыми. Вам придётся кого-то изображать, с кем-то общаться и не вызывать подозрений. И вот в этом самое слабое место плана, — он сдвинул в сторону все материалы, оставив между собой и героями пустое пространство. — При всём уважении, вы бойцы, а не шпионы. Ваш прошлый опыт и навыки в этой миссии бесполезны, а нужные квалификации отсутствуют.

— Три четверти Hero Network бойцы, а не шпионы, — заметил Стёрка. — И даже тех, чьи способности подходят для слежки, в академиях тонкостям шпионажа не обучают. Поэтому к миссиям такого рода обычно привлекают носителей ментальных причуд. Манипулировать вниманием окружающих проще, чем стараться не вызвать у них подозрений.

— Если среди ваших проверенных контактов есть менталисты, мы можем привлечь их к миссии.

— Нету.

— Есть.

Два взгляда обратились к Эми, и она слегка опешила от такого внезапного внимания, но тут же взяла себя в руки:

— Контакт проверенный и надёжный, причуда подходящая, но… — Эми замялась. — Но она не героиня. Вы согласны допустить к миссии гражданскую? Ей не придётся контактировать ни с кем, кроме своих!

Над ответом Ямура размышлял с полминуты, однако всё же решился:

— Хорошо. В порядке исключения и при соблюдении всех норм безопасности.

* * *

— Как думаешь, почему среди героев так мало менталистов? — спросила Шутка, пока они шагали по улице, приближаясь к агентству Джампер.

— Потому что министерство образования даже не пытается разобраться, как учить детей с причудами, — ответил Шота. — В том числе и как учить их на героев. При отборе на геройские факультеты преимущество у тех, кто сильнее, ловчее и наносит урон побольше. Менталисты в этот список обычно не входят. Они обязаны уметь что-нибудь ещё и не полагаться на одну только причуду, иначе путь в профессию им закрыт. В этом смысле они ничем не отличаются от нас с тобой.

На этом стоило бы остановиться, но, неожиданно для себя самого, Шота продолжил, куда более резко:

— Вся система вывернута наизнанку. Только в геройских академиях есть программы, которые учитывают существование причуд, а все остальные игнорируют действительность, запрещают пользоваться сверхсилами и делают вид, что все ученики равны в своих возможностях. В итоге школьники идут поступать, не зная толком ничего ни о своих причудах, ни о том, как их развивать и на что они способны. Так мы теряем потенциальных бойцов, медиков, спасателей, а не только менталистов. Весь путь подготовки героев, да и не только героев, нужно менять, начиная с основ.

— Ого! — уважительно выдохнула Шутка. — Я-то думала, ты в два слова ответишь, а ты прям речь толкнул! А Сущему Мику и Полночи ты про это рассказывал? Они же преподают, могли бы попробовать что-то изменить.

— В академии менять уже поздно. Нужно раньше, в младшей школе.

В агентстве не оказалось никого, кроме Карин. Сосредоточенно клацая мышкой, она заполняла какую-то электронную отчётность. Отсветы экрана отражались в затянутых радужной плёнкой глазах, придавая девушке несколько зловещий вид.

— Карин, привет! — провозгласила Шутка с порога. — Нам срочно нужна твоя помощь на миссии, выручай!

Минут пять она убеждала подругу в том, что это вовсе не розыгрыш, после чего они как-то незаметно перешли к обсуждению похода в «Мистериум». Шота терпеливо ждал, присев на диван, и в какой-то момент обнаружил в руках чашку с эспрессо: никаким новостям и потрясениям было не под силу перебить гостеприимство Карин.

Наконец, девушки унялись и притихли, и Шота перешёл к обсуждению дела.

— Как работает твоя причуда? Какие возможности и недостатки?

— Не рассказывай! — вклинилась в разговор Шутка. — Покажи на мне! Будет намного эффектнее.

— Хорошо.

Карин подошла к дивану, и Шутка с готовностью протянула ей руку.

— Мне нужен контакт кожа к коже, — пояснила Карин, обернувшись к Шоте. — И немного сосредоточиться, я давно этого не делала…

Плёнка на роговице дрогнула и рассеялась, открывая белки и серую радужку. Карин отвела ладонь и с волнением взглянула на Шоту.

— Готово.

Он вгляделся в Шутку, но в ней как будто ничего не изменилось. Те же зелёные волосы, тот же лукавый взгляд, та же одежда — штаны-комбинезон с мультяшным принтом и футболка в полоску, где только она подбирает такие наряды? Разве что черты лица слегка исказились, будто расплылись, но, чем дольше Шота пытался всмотреться в этот эффект, тем сложней было сосредоточиться, тем сильней хотелось отвести взгляд, переключить внимание. И всё же перед ним, без сомнения, сидела Шутка и никто другой.

— Не вижу серьёзных изменений.

— Потому что ты знаешь, что именно должен увидеть, — будто извиняясь, пояснила Карин. — Подождём того, кто не знает.

Ждать долго не пришлось. Хлопнула дверь, защёлкали по полу пластиковые латы — с дежурства вернулся Полимер. Свернул к дивану, обменялся с Шотой быстрым рукопожатием и направился к раздевалке, даже не взглянув на Шутку.

— Полимер, у нас гостья, — подсказала Карин. — Ты разве не заметил?

Он обернулся и наконец-то сфокусировал взгляд на Шутке. Растерянный, непонимающий взгляд.

— О, и правда. Виноват. Добрый день, эм… Простите, забыл ваше имя.

— Это Мейсин-сан, — голос Карин смущённо дрогнул. — Мы с Эми снимаем у неё квартиру.

Стоило Шоте припомнить, как выглядит квартирная хозяйка Шутки, и облик девушки начал послушно меняться, будто образ из памяти вытеснил настоящий. Зелёные волосы сменились седыми, взгляд потух, лицо рассекли старческие морщины — Мейсин-сан было хорошо за семьдесят.

Разноцветные попугайчики на её комбинезоне теперь выглядели особенно нелепо.

— Точно, точно, — с тенью облегчения выговорил Полимер. — Не узнал вас в этом наряде. Очень…эээ… смело для вашего почтенного возраста.

— Сынок, мне в душе восемнадцать! — назидательно заявила Шутка, и голос у неё тоже оказался старческий, надтреснутый. Иллюзия продержалась ещё пару мгновений, после чего Шутка не сдержалась и захохотала на весь офис.

— Всё, всё, не могу больше! Карин, выключай!

Серые глаза скрылись под радужной плёнкой, и на диване вновь проявилась Шутка. Полимер сдержанно улыбнулся.

— Вот оно как. Разыграли, признаю. Неплохо, но второй раз не сработает.

— Извини, — виновато развела руками Карин. — Это для пользы дела…

— Любопытная причуда, — подытожил Шота, когда Полимер исчез за дверью раздевалки. — Как называется?

— Наверное, никак, — пожала плечами Карин. — Это у героев принято давать причудам названия, потому что это хороший элемент маркетинга. А остальным пользоваться причудами всё равно запрещено, значит и названия ни к чему. Для себя я зову её «Аура».

— У Ауры есть недостатки? Ограничения? Радиус действия? Какие-нибудь особенности, которые нам следует знать?

Карин сосредоточенно наморщила лоб.

— Она не меняет ваш облик, лишь обманывает чужое восприятие. Для других вас как будто нет, пока вы сами не привлечёте к себе внимание. После этого в вас будут видеть тех, кого сознание наблюдателя ожидает увидеть. В этом случае лучше не рисковать и самим представиться, чтобы наблюдатель поскорей сформировал нужный образ.

— Что будет, если привлечь внимание, но не представляться?

— Будет это мерзкое чувство, когда человек тебе вроде бы знаком, но непонятно, кто это, как его звать и где вы встречались, — подмигнула Шутка. — Кто-то после этого спросит имя напрямую, а кто-то будет старательно делать вид, что узнал тебя, лишь бы не выглядеть забывчивым идиотом. Короче, легенду лучше держать наготове, на всякий случай.

— Радиус действия — метров триста или четыреста, — не вполне уверенно продолжала между тем Карин. — Не знаю точно, никогда не проверяла. И ещё, Аура меняет восприятие внешности, но не одежды. Подходящую одежду вам придётся подобрать самостоятельно.

— Это же просто поход в бар, что там подбирать? — насторожилась Шутка. Карин покачала головой.

— Это званый вечер в элитном заведении. Покажи-ка приглашения, там должно быть указано…

Эми вновь извлекла две золотистых карточки и вручила одну подруге.

— «Клуб «Мистериум» просит вас почтить своим присутствием…» Так, дальше. «Вечер с коктейлем и hors d’oeuvre» — это ещё что такое?

— Закуски.

— И с закусками. «А5 Cocktail» — а зачем второй раз про коктейли? Или это опечатка?

— Это дресс-код. After five, то есть вечерний наряд, но для раннего вечера, а не для позднего, и коктейльный стиль, — пояснила Карин. — Это как раз про одежду.

— Какое-нибудь большое серьёзное платье? — упавшим голосом уточнила Шутка. — Вечернее?

— Коктейльное.

— Туфли на шпильке, причёска и вот это всё?

— Да.

— И макияж?

— Вечерний макияж.

— Плохо моё дело, — подытожила Шутка и откинулась на спинку дивана, обречённо уставившись в потолок. — Вот теперь эта миссия становится по-настоящему сложной.

— А чём сложность? — пожал плечами Шота. — Дресс-код — формальность, он нам нужен только для того, чтобы войти в бар. Достаточно соблюсти какой-то минимум требований, и всё. И я почему-то думал, что все девушки красятся. Что с этим точно проблем не возникнет.

— Стёрка, я крашусь примерно так же часто, как ты бреешься, — раздражённо донеслось в ответ. — Я стрелки ровно не нарисую, не то, что вечерний макияж. А про всё остальное даже думать страшно. Ты, кстати, как-то подозрительно спокоен. Ни за что не поверю, что в твоей коллекции застиранных футболок случайно завалялся смокинг.

— Дресс-код — формальность, — повторил Шота. — Ещё не хватало на этом зацикливаться, есть вещи поважнее. Каяма вроде в одежде разбирается, спрошу у неё совета. Могу и для тебя спросить.

— Боюсь, мне не хватит смелости последовать её советам, — грустно улыбнулась Шутка. — Что для неё скромный наряд, то для меня безумный эпатаж. Помнишь тот её костюм, после которого появился закон о пристойном облике героев?

Она напряжённо размышляла о чём-то с минуту, а потом вдруг подскочила и заулыбалась.

— Карин! А давай ты спасёшь меня ещё раз! Ты же вроде одевала одноклассниц на выпускной?

— Нет-нет, стой-стой-стой! — протестующе замахала руками Карин. — Это другое, это же просто хобби! Я тогда собиралась учиться на стилистку, мне нужна была практика… Ну и я же всё равно не поступила.

— Ты поступила в Юэй! Стёрка, ну хоть ты ей скажи, что для выпускников Юэй нет ничего невозможного!

— Это другое, — ответил Шота в унисон с Карин. — Вряд ли факультет бизнеса изучает, как подбирать одежду для элитных вечеринок.

— Нет, вообще-то изучает, — признала Карин. — Не то, чтоб углублённо, но всё же…

Очевидно, она крепко задумалась, потому что радужная плёнка на глазах сделалась совсем уж непрозрачной. Но прошла минута, другая — и взгляд девушки просветлел.

— Ладно. Хорошо. Давай попробуем.

Примечания:

Большая глава поделилась пополам.

Очень надеюсь дописать вторую половину сюжета до конца апреля.

Спасибо, что читаете!