Как-то раз из-за Тимьяна (гет)

— Где ваша дочь и её муж? Разве мы не дали ясно понять, что им необходимо прибыть для допроса? — самодовольно произнес барон Бёрнел.

Леди Грейнджер не осмеливалась встретиться взглядом со своим супругом. Лорд Грейнджер ответил со всей возможной храбростью:

— Они сбежали от нас, ваше превосходительство. Как я понимаю, моя дочь больше не желает иметь ничего общего со своей семьей.

Представитель Короны нахмурился.

— Лорд Грейнджер, могу я напомнить вам, что неповиновение королевскому указу влечет за собой некоторые последствия?

— Чего еще вы хотите? — в отчаянии произнесла леди Грейнджер. — Мой муж уже отписал вам наши земли!

— Обычному лорду не пристало спрашивать о намерениях тех, кто выше его по статусу, — сказал эмиссар. — Уже одно это — акт неповиновения.

— Отец Лоренцо предоставил сюда приходскую книгу, вы можете сами убедиться, что они заключили брак надлежащим образом! — леди Грейнджер сунула им книгу.

— Мне это неинтересно! — раздраженно проговорил барон. — Связать их, — приказал он своей вооруженной страже, стоявшей по периметру комнаты. Фэнхоуп и Одли, по-прежнему верные своему господину, положили руки на эфесы мечей, но лорд Грейнджер, взглянув на них, покачал головой.

— Милорд! — в зал ворвались слуги. — Она вернулась!

— В чем дело? — гневно воскликнул барон. Лорд Грейнджер выглядел в равной степени озадаченным.

— О ком ты, Твайтс? — спросил он запыхавшегося от бега слугу.

— Леди Гермиона! Она только что прискакала в поместье!

По залу пронесся шепот. Леди Грейнджер поймала взгляд мужа, и её лицо побледнело. Из холла послышались шаги.

— Отпустите моих родителей.

— Гермиона! — лорд Грейнджер не мог поверить своим глазам. Он думал, что его жена помогла их дочери сбежать, но Гермиона пришла, она тут, во плоти!

— Гермиона! — воскликнула её мать. — Что ты здесь делаешь?

— Выполняю приказы короля и своих родителей, — ответила Гермиона.

— Освободите их, — велел эмиссар барону. Тот неохотно приказал своим людям сделать это.

— Вы поступили мудро, придя сюда, дитя, — произнес эмиссар. — В противном случае ваши родители серьезно пострадали бы.

— Я не могла допустить этого, — сказала Гермиона. — Я служу моему королю и своим родителям. Теперь скажите, чего вы хотите от меня?

Барон скривился.

— Где твой муж?

Леди Грейнджер задержала дыхание. Гермиона ощутила, как покраснели её щеки.

— Он… мертв, — ответила она.

Леди Грейнджер в ужасе приложила руки ко рту.

— Вам известно, дитя, что ложь — это грех. Вы скрываете своего супруга? Вам незачем бояться нас, — произнес эмиссар.

— Где, черт побери, этот твой низкородный муженек? —совсем не так вежливо, как представитель Короны, проговорил барон.

— Он мертв, — повторила в этот раз громче Гермиона. — И у меня есть свидетель.

— Кто? — спросил посланник короля.

— Мэри Лудлоу, моя няня. Мой муж Драко утонул в озере неподалеку от Горингсбёри неделю назад. Его тело так и не нашли.

— Это правда, — подала голос Мэри, стоящая позади Фэнхоупа. — Моя бедная госпожа обезумела от горя, я долго успокаивала её.

Эмиссар и барон обменялись взглядами. Лорд и леди Грейнджер стояли абсолютно неподвижно.

— Очень хорошо, — произнес эмиссар. — Так вы теперь вдова, госпожа Гермиона.

— Да, — ответила она. — Вы так и не сказали мне, чем я могу вам помочь.

Барон в раздражении ударил кулаком по столу.

— Для меня вы бесполезны, госпожа Гермиона! Меня не волнует ни ваш статус, ни статус вашего брака! У меня было дело к вашему супругу — но теперь выясняется, что он мертв!

— Какие дела вы могли с ним иметь? — спросила леди Грейнджер.

— Лорд Грейнджер, возможно, вы сами ответите своей супруге. Если бы она опозорила вас, предпочтя любовь худородного конюшего вашей, что бы вы делали?

— Я бы… — лорд Грейнджер прикусил язык.

— Именно.

— Вы хотели причинить вред Драко, не так ли? — произнесла Гермиона, сверкая глазами. — Я знала! Вы были так унижены тем, что вас превзошел конюший, что хотели на нем отыграться, не так ли?

— Госпожа Гермиона… — вмешался эмиссар. — Не надо предположений…

— Я ничего не предполагаю! — сказала Гермиона. — Спросите его сами!

— Когда ты совокуплялась с этим негодяем, он вонял навозом из конюшни? — расхохотался барон.

Гермиона сжала кулаки.

— Как вы смеете…

— Но не волнуйтесь, госпожа Гермиона, Господь, кажется, сравнял счет. Когда слуги пытаются переступить через свое положение, они, как правило, плохо кончают. Теперь его тело гниет в озере, и счет сравнялся.

«Держи себя в руках — подумала Гермиона. — Просто не говори ничего, о чем пожалеешь, и скоро этот отвратительный человек уедет, а ты сможешь воспользоваться лежащим в кармане Обратным Зельем Тимьян Элиминус, чтобы вернуться домой к Драко».

И Гермиона ничего не ответила.

— Что ж, если это все, что вы хотели от моей дочери, теперь вы, вероятно, покинете мой дом, — произнес лорд Грейнджер. Он обратился к представителю Короны, который казался наиболее разумным из них двоих. — Наша семья целиком выполнила все условия разрыва помолвки, а никаких других дел у вас к нам нет.

— Что ж, похоже, все в порядке, — сказал эмиссар. — Ваше превосходительство, мы должны идти.

Барон сально ухмыльнулся.

— Да, не вижу препятствий, в этом убогом имении Грейнджеров не осталось больше ничего, что могло бы меня заинтересовать. Ах да, лорд Грейнджер, не беспокойтесь о попытках вновь расширить ваши земли: со стороны соседних графств вы встретите крайнюю несговорчивость. Кажется, большинство из них имеют не самые приятные воспоминания о гостеприимстве вашей дочери.

— Проводите их к выходу, — приказал слугам лорд Грейнджер.

На пути к дверям барон задержался рядом с Гермионой.

— Такая красивая, а еще… такая глупая, — произнес он. — Мои глубочайшие соболезнования вашей… утрате, — он поднес её левую ладонь к своим губам. Гермиона содрогнулась, когда его губы коснулись её руки. Опуская её ладонь, барон вдруг замер. Он сжал её руку пальцами, глаза его расширились.

— Что это? — задохнулся он, уставившись на её пальцы. — Откуда оно у вас?

Гермиона попыталась вырвать свою ладонь, но его захват был подобен тискам.

— Какое вам до этого дело? Отпустите меня! — яростно произнесла Гермиона.

— В чем дело? — поспешили к ним лорд и леди Грейнджер, а также эмиссар.

Барон побледнел.

— Это кольцо… Откуда оно у вашей дочери?

— Это её обручальное кольцо! — ответила леди Грейнджер. — Это безделушка от лорда Мэннерли, которую она из милости подарила своему мужу до того, как они поженились. Что в этом удивительного?

— Это не кольцо Мэннерли, — сказал эмиссар, тоже бледнея.

— Нет, на гербе Мэннерли змея и лебедь, а не дракон и змея, — произнес барон, выкручивая руку Гермионы, чтобы поближе взглянуть на кольцо.

— Отпустите меня! — воскликнула Гермиона.

— Что не так с этим кольцом, ваши превосходительства? — раздраженно спросил лорд Грейнджер.

Барон Бёрнел сорвал кольцо с пальца Гермионы, и она завопила от боли.

— Верните его! — воскликнула она.

— Это кольцо… — произнес барон, не давая ей дотянуться до него. — Это кольцо принадлежит одному из самых опасных слуг короля.

Эмиссар перекрестился.

— Вы с ума сошли! — крикнула Гермиона. — Это кольцо моего мужа!

— И кому же оно принадлежит? — спросил лорд Грейнджер.

— Это знак Грозы Ведьм, — тихо ответил эмиссар.

— Грозы Ведьм? — слабо произнесла леди Грейнджер.

— Это один из самых таинственных слуг короля. Ужасный человек, призываемый лишь тогда, когда необходимо искоренить колдовство среди Божьего люда, бледный всадник, путешествующий в ночи… — приглушенно произнес барон Бёрнел.

Гермиона закатила глаза.

— Ох, да прекратите…

— Молчи, девчонка, — велел ей лорд Грейнджер, обеспокоенно нахмурив брови.

— Он чужеземец, который приходит и перемещается быстрее ветра. Некоторые говорят, что он загадочный француз, другие — что он сам Ангел Правосудия, пришедший, чтобы избавить нас от колдовства… Его знак — дракон и змея, и я узнал бы это кольцо где угодно. Откуда оно у тебя появилось, женщина? — спросил эмиссар.

— Говорю же вам, оно принадлежит моему мужу! — настаивала Гермиона. — Я солгала всем на порке… Оно не лорда Мэннерли, оно действительно все время было у моего мужа! Оно принадлежало ему еще с рождения, и он носил его на шнурке вокруг шеи! Но кто поверил бы нам, если бы мы рассказали вам это?

— Как звали твоего почившего мужа? — внезапно спросил эмиссар.

— Что? — Гермиона выглядела озадаченной. — Почему вы хотите это знать?

— Просто ответь им, дочка, — вполголоса сказала леди Кэтрин Грейнджер.

— Драко… Драко Малфой, — произнесла Гермиона.

— Схватить её!

* * *

— ТИШИНА! — прогремел Тибериус Огден. — Это последнее предупреждение — если вы, репортеры, не можете контролировать себя, мне придется удалить вас из зала суда!

Ведьмы и волшебники, стоящие вдоль стен с блокнотами и карандашами в руках, тотчас прекратили толкаться и перешептываться. Присутствовала вся пресса волшебного мира — «Ежедневный пророк», «Еженедельник ведьм», «Вечерняя звезда», «Vague», «Вестник волшебного мира», «Колдомаг», «Придира» и так далее. Никто не хотел пропустить событие года аристократических кругов — разрыва помолвки чистокровных.

Тибериус Огден бросил на них пронзительный взгляд. Балкон над вереницей репортёров был забит любопытными ведьмами и волшебниками, в большинстве своем чистокровными. Жара была удушающей.

— Так-так, давайте приступим… Дело номер четыреста двенадцать от две тысячи пятого года: на повестке расторжение помолвки между Драко Малфоем и Блейз Забини, слушается седьмого ноября две тысячи пятого года… Слово истцу? — произнес Тибериус. По его лицу сбежала струйка пота. Он не смог припомнить, чтобы зал суда был когда-либо так набит… — И поторапливайтесь, здесь и так как в зоопарке!

— Да, ваша честь, — поднялся Моллок, сидевший рядом с довольным Роберто Забини. — Мы претендуем на половину имущества Драко Малфоя, поскольку это наше законное право согласно условиям разрыва волшебной помолвки. Из существенных активов — это четыре из восьми владений в Англии и Франции, пятьдесят процентов акций в шестнадцати компаниях, перечисленных в Приложении А пакета, который предоставлен вам, двенадцать скакунов, восемь экипажей, волшебная яхта и три маггловских автомобиля. Текущая суммарная стоимость составляет…

Репортеры затрепетали от предвкушения, их перья напряженно замерли над блокнотами. Никому прежде не был известен реальный размер состояния Малфоев.

— …около тридцати одного миллиона семисот пятидесяти тысяч галлеонов.

Весь зал суда разом ахнул.

— Святые корнуэльские пикси! — выдохнул Рон, хватая Гарри. — Неудивительно, что Малфой всегда был таким заносчивым придурком!

Гарри, ошеломленному размером состояния Малфоя, и самому пришлось захлопывать рот.

— Ну, что скажете, мистер Малфой? Вы оспариваете это? — Тибериус уже поднял молоток и ждал момента, чтобы закрыть дело.

— Нет, пусть забирают, — сухо произнес Драко. — Я разрываю помолвку.

— Не то чтобы ему будет плохо с оставшимся тридцатью одним миллионом… — пробормотал Рон.

— Мы также требуем, чтобы Малфой предстал перед Практикующим Советом Чистокровных и принял причитающееся ему наказание.

— Что скажете, мистер Малфой? — спросил Тибериус.

— Я не возражаю, — сказал Драко. — Разве не странно, что именно вы, мистер Забини, являетесь главой Практикующего Совета Чистокровных?

Репортеры зашептались.

— Да, но я стал им только после того, как твой собственный отец был отправлен в Азкабан, — ответил Забини.

— Истец и ответчик, вам не разрешается говорить вне очереди! — сказал Тибериус. — Что ж, если это все…

— Подождите, — произнес женский голос. — Что, если я тоже хотела расторгнуть помолвку?

— Блейз! — тихо произнесла её мать. — Что ты делаешь?

— Я сказала: что, если я тоже хотела расторгнуть помолвку? Отменит ли это условия разрыва помолвки, или это означает, что Малфой получит половину нашего состояния? — поднялась Блейз Забини, сидевшая на противоположной от Гарри и Рона стороне комнаты.

— Блейз, замолчи! — приказал ей отец.

Репортеры снова начали перешептываться.

— Мисс Забини, почему вы хотите разорвать помолвку? — прокричал журналист из «Вечерней звезды». — Вы действительно разрываете её?

Тибериус в ярости повернулся к ним.

— Я вас предупреждал… Еще одно слово в моем зале суда…

Но репортеры теперь гудели, впрочем, как и все остальные. Рон покраснел до кончиков ушей.

— Мисс Забини, почему вы прежде ничего не говорили? — спросил Тибериус. — Встаньте, чтобы мы все могли вас надлежащим образом заслушать.

Блейз застенчиво поднялась.

— Я… я… боялась… моего… отца… раньше… — неуверенно произнесла она.

— Ну, это понятно, бедное дитя… — сказала одна из волшебниц в зале суда своей подруге.

— И… я не предполагала, сколько Драко придется отдать…

— Я предупреждаю тебя, дочь… — проговорил Роберто Забини. Мать Блейз упала в обморок, и теперь её приводили в чувства её подруги Анжела Крэбб и Барбара Флинт.

— Дайте своей дочери сказать, — произнес Тибериус. — И если вы попытаетесь её как-то наказать после этого, вам же будет хуже, мистер Забини. Продолжайте, мисс Забини.

— Как я уже сказала… Я не п-предполагала, что Драко придется столько отдать… И теперь я понимаю: то, что он к ней испытывает, — настоящая любовь. Почему обычай должен становиться у неё на пути? И почему он должен п-приносить ради н-настоящей л-любви эту жертву, а н-не я? В к-конце концов, я т-тоже л-люблю другого… — она посмотрела на Рона, который был почти таким же красным, как и мантии членов Визенгамота. Он выглядел столь радостным, что, казалось, мог вот-вот вспыхнуть. Гарри ухмыльнулся.

— КТО ОН? — прогремел Роберто Забини, выглядевший так, словно его в любой момент может хватить удар.

— Р-Рон Уизли, — ответила Блейз, улыбаясь Рону.

Репортеры, у которых сегодня был поистине знаменательный день, перешептывались между собой о том, что, к их большому сожалению, Рон чистокровный, иначе это был бы настоящий фурор.

— Что ж, — произнес Тибериус, грызя карандаш. — Полагаю, что если обе стороны желают разорвать помолвку… хммм… Думаю, что сторона, которая первой подтвердила свои намерения сделать это, остается в проигрыше… В деле «Варбек против Диггори» тысяча семьсот восемьдесят девятого года суд придерживался такой точки зрения. Это гарантирует, что обе стороны не будут стремиться первыми сделать заявление, чтобы разорвать помолвку. Мне жаль, мисс Забини.

На лицах Моллока и Забини отразилось облегчение.

Всё это время Эдвард Монтегю яростно перешептывался с Драко:

— Она сказала, вы любите кого-то другого? Кто она? Так вот почему вы желаете расторгнуть помолвку!

— Это Гермиона Грейнджер, — прошептал Драко своему адвокату. — Девушка, которая вместе со мной попала в прошлое.

— Драко, я в последний раз прошу вас хорошенько подумать о расторжении помолвки с мисс Забини… Я ничего не могу сделать, чтобы помочь вам вернуть свои деньги или место в чистокровном обществе!

— Эдвард… Ты не понимаешь… Она моя жена, мы поженились, когда нас забросило в прошлое…

Глаза Эдварда Монтегю расширились.

— Почему, черт возьми, вы не сказали мне об этом раньше?

— Я… она… — Драко не смог подобрать слов.

— Ой, мистер Малфой! Мисс Забини сказала, что вы влюблены в кого-то другого. Кто она? — прокричала ведьма из «Колдомага».

— Мисс Крэтчет! Это последняя капля! Вы…

Но Тибериуса Огдена перебил крик Эдварда Монтегю.

— Ваша честь! Остановите процесс! Мой клиент никогда не был помолвлен с Блейз Забини!

Эдварду Монтегю пришлось прокричать свое заявление Тибериусу несколько раз, чтобы тот понял его. Зал суда неистово шумел. Тибериус стучал по столу молотком и громко призывал к тишине, но безрезультатно. В конце концов он вытащил свою волшебную палочку и навел ее на всех присутствующих. —СИЛЕНЦИО!

Эффект был мгновенным. Все обнаружили, что лишились голоса.

— Так-то лучше, — сказал Тибериус. — А теперь, прежде чем я сниму заклинание, я хочу, чтобы каждый из вас согласился с тем, что никому не позволяется говорить без моего на то разрешения.

Все закивали.

— Фините инкантатем!

Сквозь безмолвие прорвался приглушенный шепот. Все глаза были прикованы к Драко и Эдварду Монтегю.

— Мистер Монтегю, поясните суду ваше шокирующее заявление, — произнес Тибериус.

— Мой клиент только что поведал мне, что восьмого октября одна тысяча четыреста восемьдесят шестого года он женился на мисс Гермионе Грейнджер.

В зале суда воцарилась мертвая тишина. Несколько чистокровных волшебниц упали в обморок, услышав эту новость. Сын Люциуса Малфоя женился на магглорожденной? Неслыханно!

— Если это так, то получается, что все последующее время они были женаты… Включая и две тысячи четвертый год, когда…

— …была заключена наша помолвка! — воскликнула Блейз. — Ох, Рон! Всё будет в порядке!

— Мисс Забини, в самом деле! — проговорил Тибериус, хмуря брови. — Продолжайте, мистер Монтегю.

— Как вам известно, если мужчина уже женат, он не может быть помолвлен с другой женщиной, пока официально не разведется… чего мой клиент не делал. Мой клиент никогда не был помолвлен с Блейз Забини. Помолвки не было, потому что все это время мой клиент был женат на мисс Гермионе Грейнджер!

В зале суда повисло гробовое молчание.

Исполнится желание твоё, ты знай

Слова эхом отозвались в памяти Драко… Никогда не был помолвлен с Блейз Забини… Никогда не был помолвлен с Блейз Забини… И пока он снова и снова мысленно повторял эти слова, то ему почудился запах семян папоротника, свежего тимьяна и роз…

— Но вы забрали её… — Драко не заметил, что разговаривает сам с собой. — Не такой ценой! Не так… Черт бы вас побрал! Черт бы вас побрал!

Мы, феи, любим пошалить…

Забудь тревогу, раз и навсегда,

Желание исполнено твое, да-да!

— Возмутительно! — закричал Роберто Забини. — Где ваши доказательства?

— Акцио приходская книга Милденстоува! — воскликнул Драко, вскакивая на ноги. Зал затих. Затем присутствующие начали шептаться, некоторые люди принялись хихикать.

— Это такая уловка? — произнес Моллок, кисло глядя на мистера Монтегю и Драко.

Гарри и Драко обменялись взглядами.

— Пожалуйста, ваша честь, доказательство скоро будет, — сказал Драко.

Члены Визенгамота захохотали, а репортеры, улыбаясь, что-то строчили в свои блокнотах.

Сработала сигнализация.

— Что за…

— Нарушение безопасности! Окно Министерства было разбито! — раздался приятный голос. — Охрана на десятый уровень!

Раздался свист, и что-то с грохотом ударилось в центр судейской трибуны. Это была старая книга. Присутствующие перестали смеяться.

— Вот ваше доказательство, — торжествующе сказал Драко. — Поищите восьмое октября тысяча четыреста восемьдесят шестого года.

Заинтригованный Тибериус Огден принялся перелистывать книгу. Гризельда Марчбэнкс, сидящая позади него, так сильно наклонилась вперед, что чуть не упала со своей скамьи. Тибериус Огден приложил палец к записи и начал громко читать.

Ano Domnini 1486

Octo Dies In Decimus Semestris

In Regio Mildenstowe, Suffolk

Draco Malfoy Matrimonium Hermione Granger

Padre Petter Lorenzo Facio Sacramento Matrimonium

Testis Katherine Granger

Et Mary Ludlow...

Тибериус прочел слова вслух медленно и четко. Снова повисло гробовое молчание. Роберто Забини выпучил глаза. Моллок выглядел разгромленным. Блейз и Рон улыбались друг другу. Гарри затаил дыхание. Драко услышал знакомые слова, и ему показалось, будто он видел их только вчера… Он ощутил, как глаза защипало от слез.

— Ну, ваша честь… Что скажете? — произнес Эдвард Монтегю.

Члены Визенгамота перешептывались и передавали книгу друг другу.

— Те, кто считает, что помолвка недействительна, поднимите правые руки, — тихо сказал Тибериус. Весь Визенгамот без колебаний поднял руки.

— Очень хорошо, мне ясно, что эта помолвка недействительна. Помолвки не было, поскольку ответчик Драко Малфой был женат на момент заключения соглашения. Ответчик сохраняет все свое имущество. Я предлагаю Отделу обеспечения магического правопорядка и Практикующему Совету Чистокровных поработать вместе, чтобы преобразовать столь устаревшие и нелепые законы, действие которых мы едва не увидели сегодня. Ох, кстати, — Тибериус посмотрел на Рона, подмигивая ему. — Я также желаю всего наилучшего мисс Забини и мистеру Уизли. Дело закрыто.

Эдвард Монтегю почувствовал, что все время, проведенное им в Колледже Визенгамота, сегодня окупилось. Возможно, этот момент стал пиком его карьеры. Зал суда бурлил журчанием голосов, шума было больше, чем на вечеринке после матча Мирового Кубка по Квиддичу.

— Где же тогда твоя женушка? — внезапно крикнул Роберто Забини Драко. — Производит на свет грязнокровок?

Гарри, Рон и Блейз вздрогнули от его слов.

Лицо Драко лишилось красок, и он судорожно вцепился в края своего стула.

— Я сказал, дело закрыто. Пожалуйста, покиньте зал суда… все покиньте… Хуже, чем в зоопарке…

— Проходите, проходите, — поторапливали публику охранники.

— Какой позор, жениться на гряз… на магглорожденной… Если бы только Люциус был здесь…

— Проходите, мистер Забини, — охранники вытащили палочки и настойчиво вывели его через толпу галдящих репортеров.

Блейз, Драко и Гарри задержались после того, как все вышли.

— Так где же Гермиона? — вполголоса спросил Гарри. — О чем ты собирался рассказать нам до того, как мистер Забини собрал нас здесь?

— Можем мы… пойти… в какое-нибудь… уединенное место? — отрывисто произнес Драко. Блейз заметила, что он выглядит болезненно бледным, и успокаивающе положила ладонь на его руку. Рон не смог не ощутить легкий укол ревности.

— В чем дело? — раздраженно проговорил он. — Почему ты не можешь рассказать нам здесь?

Драко покачал головой.

— Нам нужно пойти в безопасное место. Где ближайшее?

— У меня, — быстро ответил Гарри. — Площадь Гриммо, двенадцать.

— Тогда пойдемте, — сказал Драко. — Обещаю тебе, Уизли, что у меня есть серьезная причина для разговора в приватной обстановке.

— Перестань, Рон. Пойдем, — произнесла Блейз, дергая Рона за руку.

— И тебе лучше поторопиться, — сказал Драко, направляясь к министерским лифтам, — потому что каждая минута на счету…

Исполнится желание твоё, ты знай,

Но пламя фей ему придаст изъян.

У каждой просьбы есть своя цена,

Так будь готов её ты заплатить…