Канон (гет)

Всё время разговора с Дамблдором я испытывал жуткую потребность его убить. Просто схватить его цыплячью шею в ладони и душить, пока он не посинеет. И никакого Волдеморта, тайно нашёптывающего мне свои мысли, не понадобилось — всего лишь осознание действий и бездействия Дамблдора, когда тому требовалось, чтобы события развивались в наиболее выгодном ему ключе. То, что он убил Лили Поттер, не так сильно волновало меня, ведь это-то как раз было одной из возможных версий, домыслом, порождённым этим миром. Гибель Поттера и водружение меня на его место вообще были явной выдумкой демона, поэтому и в этом я Дамблдора особо не винил. Зато всё остальное — передача годовалого ребёнка в руки ненавидящих и боящихся его родственников, полный отказ хотя бы изредка поинтересоваться его судьбой, оставленное на откуп обстоятельствам обучение меня Окклюменции и допущение цепочки событий, приведших к гибели Сириуса — это всё была его заслуга. Даже не заслуга, а просто часть плана по воспитанию идеального жертвенного барана. Или оленя, если судить по Патронусу.

Однако теперь мне выпала редкая возможность выплеснуть всю мою ярость прямо в лицо этому больному человеку, сдерживаясь исключительно чтобы не сболтнуть лишнего. Пожалуй, стоит почаще устраивать разгром в его кабинете — раньше я даже не подозревал, насколько оздоравливающим может быть эффект от этой процедуры. Когда обессиленный плюхнулся наконец в его кресло, я уже был почти в состоянии спокойно выслушивать бред старого маразматика, не дёргаясь при этом руками в направлении его шеи… Впрочем, этого он ожидал — раз был в состоянии запланировать то, что Сириус так или иначе сорвётся и погибнет, то и эффект от произошедшего им был просчитан, и теперь ему оставалось лишь грустно и добро улыбаться, выслушивая мои упрёки.

Дамблдор сам обрисовал мне план в деталях — он знал, что Волдеморт пытается заманить меня в ловушку, поскольку Снейп, естественно, передавал ему мои “видения”. Не мои, конечно, поскольку мне так ничего ни разу и не примерещилось, а то, что навязывал мне Сценарий, насильно вкладывая реплики в мои уста. Дамблдор сетовал на то, какой он старый дурак, что не предостерёг меня от того, чтобы туда попереться на помощь Сириусу. Да уж, так я и поверил! Он не забыл упомянуть, что был в курсе связывавшей нас с Сириусом дружбы. Или даже почти родственных отношений — всё-таки он и вправду был мне больше, чем крёстным, несмотря на наличие второго крёстного, крёстной, родителей, приёмной сестры и бывших невест. Итак, Дамблдор узнал от Снейпа о плане Волдеморта и составил собственный.

Скорее всего, он осознавал, что Волдеморта ещё рано убивать — сперва Англия должна щедрой ложкой хлебнуть горя, и лишь потом позвать своего спасителя. А раз Волдеморта он собирался отпустить, то и я ему ещё был нужен — ведь Волдеморт должен был умереть сразу после того, как зарежут жертвенного барана. Кто баран, в общем-то, понятно… Так что, Дамблдор прибыл проследить, чтобы не погиб я, и чтобы Волдеморт спокойно ушёл. Спасение Сириуса, понятное дело, в планы Дамблдора не входило, и его гибель была приятным бонусом на пути превращения меня в покорного агнца, которому было уготовлено место на алтаре его триумфа.

Мои мысли носились по кругу, раз за разом всё точнее обрисовывая картину происшедшего. Вернее, я и так знал, что произошло, но вот степень участия Самого Доброго Волшебника Англии становилась очевидной лишь сейчас, по мере того, как он сокрушался — или сознавался — о якобы совершённых им ошибках. Как жаль, что я не могу его убить! Как жаль, что не могу подойти к нему и вбить его длинный нос внутрь его черепушки, перемешав заплесневелые мозги старого маразматика с хрящами и костьми! Очень жаль. Он же ещё и Амбридж вернёт! Не далее как сегодня. Естественно, ради торжества доброты и справедливости, а как же! Мне только и остаётся, что снова попытаться отыграться на Снейпе, раз уж достать Дамблдора руки коротки…

Когда он снова начал вещать про любовь, про силу любви, про то, что друзей нужно любить сильно, а врагов — еще сильнее, я просто отключился и перестал его слушать. Собственно, свой план он мне уже изложил и во всём признался — пусть и пытался представить то, что произошло, всего лишь чередой несчастных совпадений. Мне, например, большего и не надо. Я и раньше знал, что Дамблдор мой враг, а теперь представился случай в этом убедиться. Особенно, после того, как он в свете сказанного выше заявил, что меня любит больше всех. Я ужаснулся и сделал из этого два вывода: во-первых, жить мне точно осталось недолго, а во-вторых, не стоит больше поворачиваться к нему спиной. Никогда.

Было как-то странно вернуться в спальню пятикурсников Гриффиндора в то время, как Невилл с Роном ночевали в Больничном крыле. Обычно-то там держали меня, а не их. Машинально гладя сразу занявшую мои колени Мурку, я перекинулся несколькими фразами с Дином и Шеймусом, которые пытались меня подбодрить — и утешить, что ли. Я забрался под одеяло и под тарахтение кошки у меня под боком почти без задержки провалился в глубокий сон.

На следующий день с самого утра я пошёл проведать своих пострадавших товарищей. Лодыжку Джинни зарастили почти сразу — на это ушло пять секунд, — но оставили в Больничном крыле на случай, если её зацепило ещё каким-нибудь заклинанием. Гермиона была ещё вялая, но быстро шла на поправку. Луна, как выяснилось, попала под заклятье, которое истощило её до предела, и в качестве лекарства ей были прописаны шоколадные лягушки в неограниченных количествах. Когда я зашёл, она с обмазанными шоколадом щеками как раз проходила курс терапии. Невилл по-прежнему немного гундосил, повторяя “шарман” к месту и не к месту, а вот у Рона впервые в жизни случилось расстройство желудка. Как выяснилось, Луна в Отделе тайн не то чтобы пошутила — Рон и вправду уничтожил напавший на него мозг, пользуясь исключительно челюстями. Мозг был сырой, понятное дело, а не запечённый, и в результате Рону сделалось плохо. Луна опять выступила, сказав, что иногда знания не так уж просто переварить. Мадам Помфри украдкой сунула мне в руки баночку с плавающим в ней недоеденным куском мозга, попросив не показывать Уизли — вид этого продукта у него теперь вызывал быструю и совершенно однозначную реакцию.

Странно, что в одной палате с детьми лежала ранее издевавшаяся над ними Амбридж, которую Дамблдор отобрал у кентавров. Зря, конечно, старался — они бы её сами выбросили через пару дней, их невинные души поэтов сами бы не выдержали такого издевательства над прекрасным. Как бы то ни было, она теперь снова с нами. Рон целый день развлекался тем, что раз в пять минут начинал цокать языком, подражая стуку копыт, и тогда Жаба подпрыгивала на своей койке и начинала орать, словно её режут. Прибегала мадам Помфри, обносила кровать Амбридж ширмой и приступала к каким-то процедурам. Гермиона слабым голосом поведала мне по секрету, что поскольку у Амбридж ничего не повреждено, кроме рассудка, то назначенное ей лечение — шестилитровая клизма, которую ей и ставили каждый раз, как она начинала вопить. Надеюсь, что Герми не шутила.

В коридоре я столкнулся с Малфоем в сопровождении Краба и Гойла. Бедняга — всесильного папочку, у которого были та-а-акие связи в Министерстве, взяли и посадили в кутузку, как какого-то попрошайку. Люциус Малфой, правда, заранее знал, что там окажется, поэтому спокойно к этому отнёсся, а вот выкормыша предупредить никто не озаботился. К счастью. А то с этого гадёныша сталось бы пойти и настучать Дамблдору, если бы он был точно уверен, что со мной в результате случится что-нибудь нехорошее. Краб с Гойлом, заранее предвидя, что сейчас начнётся что-то не очень им интересное, притормозили и замерли, как обычно, свысока поглядывая на мир. Малфой же подскочил ко мне так близко, что мне достаточно было сделать один шаг, чтобы превратить его лицо в сплошной кровавый блин. Чего я делать, конечно, не собирался — ещё не хватало пинать каждую попавшуюся по пути тявкающую болонку!

— Ты труп, Поттер! — заверещал Малфой. — Мой отец выйдет и ещё тебе покажет!

Интересно, что же это Люциус мне покажет? Хотя мне в любом случае неинтересно — я лучше опять мантию-невидимку по прямому назначению использую — в раздевалке старшекурсниц… В этот момент Малфой осознал, что его нянек рядом нет, подпрыгнул на месте, обежал вокруг них и спрятался позади.

— Тебе конец, Поттер! — крикнул он из безопасного укрытия. — Ты понял?

— Понял, понял, — хмыкнул я себе под нос. В руке кольнуло. — Тебя-то нам и не хватало! — буркнул я и подчинился подгоняющему меня Сценарию, поднимая руку с палочкой в направлении Малфоя.

— Что происходит, Поттер? — надменным тоном процедил величаво вышедший — нет, выпорхнувший, как огромная летучая мышь — из-за угла Снейп собственной персоной.

Жир на его волосах уже начал скатываться в комки, да и сам он выглядел несколько потрёпанным — видать, сидение в психушке не прошло для него даром. Не знаю, да и не хочу знать, чего стоило Дамблдору вызволение своего помощника из рук авроров, товарищей которых Снейп с таким наслаждением пытал Круциатусами. Да и самому Снейпу, скорее всего, досталось. Думаю, в его случае клизмами дело не закончилось, и в ход пошли резиновые дубинки… Впрочем, что это я — не знаю, да и не хочу знать!

— Говорят, открыли сезон охоты на хорьков, — пояснил я. — И Нюниусов.

Снейп вздрогнул, и вид его стал ещё более надменным — ноздри расширились, а уголки губ опустились даже ниже челюсти, как у бульдога. Сейчас ещё и слюна капать начнёт!

— Молотом Грабтара, — усмехнулся я.

Реакция последовала незамедлительно — мантия Снейпа взметнулась, отвлекая моё внимание, ещё через мгновение я увидел, что на меня уже направлена палочка, и…

— Экспелиармо! — послышался знакомый голос, и на сцене появилось новое действующее лицо.

— Профессор Макгонагал! — раздражённо простонал Снейп, словно Шерхан, которого только что лишили законной добычи. — Безумно рад вас видеть!

Шакал Табаки, который начал было мерзко хихикать в предвкушении близкой расправы, моментально заткнулся и постарался сделаться незаметным на фоне стены.

— Нападение на ученика, — констатировала Макгонагал, до надменности которой Снейпу потребовалось бы опустить уголки губ, как минимум, до плеч. А то и ещё ниже. — Минус сто баллов Слизерину. Угрозы расправой со стороны другого ученика, — она метнула взгляд в сторону Малфоя. — Ещё минус сто…

— Да как вы смеете?! — завопил Снейп.

— Молодые люди, — обратилась она к Крабу с Гойлом, протягивая свой зонтик и саквояж. — Будьте любезны, доставьте в мой кабинет!

Тех просить лишний раз не пришлось — они резво подхватили вещи Макгонагал и поспешили прочь. Счастливчики.

— Ах да, я забыла, как вы раздаёте очки, профессор Снейп, — медленно проговорила она, когда они скрылись. — Ничего, до этого тоже дойдёт. У вас есть претензии по существу или мне стоит доложить обо всём Дамблдору?

— Нет, никаких претензий… — сцепив зубы, произнёс Снейп.

— Хм, а жаль, — покачала она головой. — Тогда продолжим. По пятьдесят очков каждому ученику, который сражался в Министерстве против Пожирателей смерти. Мистер Малфой? Вам плохо?

Малфой, казалось, сейчас заплачет. Его опору, его защитника и благодетеля при нём макали носом в лужу собственных экскрементов. Это было совсем не то, на что он рассчитывал, поджидая меня у выхода из больницы. Тем временем в часы Гриффиндора на стене потоком лились рубины, и несколько сапфиров упало Рейвенкло.

— Но это… — выдавил из себя Снейп, надув щёки.

— Я полагаю, что вернутся обратно все очки, потерянные другими факультетами в то время, когда это недоразумение из Министерства узурпировало звание директора школы, — холодно сказала Макгонагал. — Ещё вопросы, мистер Снейп?

Снейп уже замкнулся в раковине собственной ненависти ко всему миру и ответить никак не мог.

— Тогда, думаю, ученики могут считать себя свободными, — милостиво склонила она голову и развернулась в сторону своего кабинета.

Дальше мне нужно было к Хагриду, но на выходе из замка меня поймала Астория. Не то чтобы поймала — просто выскочила из-за угла и пошла рядом, периодически на меня поглядывая. Мне было приятно её видеть, очень приятно, но я чувствовал, что она хочет мне что-то сказать, но не решается — причём, не решается, думая, что после исчезновения Сириуса я особенно раним, что, впрочем, было не так уж и далеко от истины — и это меня ужасно раздражало. Я остановился и развернул её к себе.

— Давай, говори, что хотела, — скомандовал я.

От моего резкого тона она сразу нахмурилась, сцепила руки за спиной и помотала головой.

— Вот ещё, — высокомерно бросила она.

— Ну, ладно, тогда я за тебя скажу, — предложил я. — А если что не так, ты меня поправишь. Идёт?

Она смягчилась, прикусила губу и помотала головой.

— Нет, я сама, — вздохнула она. — Иначе это будет трусость.

— Потребовать от меня, чтобы я к тебе больше не подходил — это не трусость, — возразил я.

— Это совсем не из-за них, ты не подумай! — воскликнула она.

— А я и не подумал, — пожал я плечами. — Просто тебе уже почти пятнадцать…

— Вот именно! — схватила она меня за руку. — А ты на меня даже не смотришь!

— Это, положим, неправда, — не согласился я.

— Всё равно, — упрямо сказала она, — каждый раз ты всеми силами стараешься…

— Я никогда не пытался от тебя избавиться, просто… — начал я.

— Мне уже пятнадцать!.. — крикнула она.

— Осенью будет, — поправил я.

— Тем более! — кивнула она. — Я хочу знать, что без меня…

Она совершенно права. Я себя с ней веду, как с довеском к Дафне, а ведь… Она мне не зря про Джульетту говорила — это даже не намёк был, это практически прямым текстом признание, а я… Ну не могу я ей ответить теми же словами — пока не могу. И не знаю, смогу ли вообще…

— Год назад я был просто Гарри Поттером, — сказал я. — Забитым подростком без семьи, с парой друзей, который был пешкой в чужих руках, и потолок которого в этой жизни был обозначен Джинни Уизли. И вот на меня свалились родители, потерявшие меня много лет назад, внезапно появились невесты — умницы и красавицы. Как, по-твоему, я мог это всё переварить?

— Ну, не знаю, — задумалась она. — А как?

— А никак, — откликнулся я. — Поначалу я вообще был в шоке и до сих пор в это всё временами не верю. Если бы у меня было чуть больше возможности свыкнуться с моим новым счастьем…

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Я понимаю, что для той же Дафны моё появление было… — начал я.

— Чудом, — перебила она. — Твоё возвращение было самым настоящим чудом. Мы все были без ума от радости, и Дафна, и Панси…

— Вот видишь, — сказал я. — Для меня это тоже было чудом, но отнюдь не было возвращением.

— Погоди… — не поняла она.

— Я же ничего не помнил, — сказал я. — И не знал. Для Дафны было естественно повиснуть у меня на шее…

— Потому, что вы всё детство провели рядом, — задумчиво сказала Астория. — А для тебя это было потрясением, как ты ни делал вид, что это в порядке вещей. Потому, что ты ничего этого не помнишь.

Я развёл руками. Умница. Какая она всё-таки умница! Она всё отлично поняла. Может, я даже её сестре не смог бы это так легко объяснить.

— И что мне теперь делать? — спросила она.

— То, что ты собиралась, — ответил я. — Сказать, что не желаешь со мной общаться, пока я не приду сам, не встану на одно колено и не попрошу тебя всегда быть со мной.

— Как?.. — распахнула она глаза. — Откуда?! Как?! Как ты узнал, что я собираюсь сказать? Ты что, ко мне в черепушку залез?

— Ну должен же я иногда использовать свой умище! — самодовольно заметил я, постучав себе пальцем по котелку.

Взяв её руку, я поднёс ту к губам. Она мне ещё что-то хотела сказать, но передумала. Я отпустил её, она мне виновато улыбнулась и двинулась обратно к замку — сначала спиной вперёд, продолжая глядеть на меня, потом нерешительно помахала ручкой, развернулась и ушла. Я направил свои стопы к хижине Хагрида, думая о том, с кем бы мне ещё порвать…

Школа закончилась, и мы возвращались на поезде в Лондон. Ещё когда загружались в вагон, я прошёл мимо купе, где расположились Панси с Дафной и Асторией. Я остановился, чтобы отвесить им поклон, а они дружно вскочили, ответив книксенами. По Сценарию моё место было в купе Гриффиндора, и задержаться у меня не было никакой возможности. Ещё раз поклонившись, я пошёл дальше. Размышляя о том, как Мурка, которая куда-то запропастилась с самого утра, доберётся обратно до дома Гринграссов, я краем уха слушал болтовню своих товарищей. Я узнал, что Чо теперь встречается с Майклом Корнером — и это было хорошо. Рон совершенно справедливо отметил, что мне всё равно стоило найти кого-нибудь повеселее — хотя при чём тут я? Джинни, как оказалось, с Корнером рассталась, освободив того для Чо, но недолго страдала в одиночестве и быстренько сцапала Дина Томаса. Ему стоило бы посочувствовать, но и понять его неразборчивость можно — спереди у Джинни уже было значительно больше, чем, к примеру, у Беллатрикс, а шестнадцатилетнему парню что ещё нужно? Впрочем, он соскочил с крючка ещё раньше, чем на него попался, хотя я ещё об этом не знал.

Мы прибыли на Кингс-Кросс, и там меня встретила весьма представительная делегация — Римус с Тонкс, Муди, Артур и Фред с Джорджем. Близнецы, однако, быстро пожали мне руки и почти сразу куда-то испарились, а вот остальные буквально жаждали познакомиться с Дурслями, что вызвало во мне определённые сомнения — к примеру, Тонкс была в курсе того, что настоящий Поттер давно погиб, а вот его убийца как раз идёт навстречу. Точнее, в способности Лунатика держать себя в руках я не сомневался, но вот Тонкс вполне могла и пришибить старика Вернона. Я заметил, что Римус крепко сжимает её правую руку в своей. Молодец! Может, и палочку даже отобрал!

Мимо прошли Панси с Дафной и Асторией. Все трое вежливо кивнули нашей компании. Артур нахмурился, увидев трех прехорошеньких девиц, клеющихся к практически зятю, а Римус с Тонкс приветливо улыбнулись им в ответ.

Я даже залюбовался тем, как старшие объясняли Дурслю правила поведения. Сразу стала видна гнилая душонка этого человека. Петуния от мужа не отставала, клятвенно заверяя, что “Гарричка” для неё как родной. Сами недоедают — это нужно видеть Дурсля и Дадлика, чтобы понять, насколько они недоедают — а сиротинушке всё лучшее отдают. Кстати, Дадли-то куда-то исчез! Неужели настолько испугался Шизоглаза? Я обошёл честную компанию и двинулся вокруг киоска, у которого все стояли. Никого. Тогда я зашёл за следующий. Нашёл!

Спиной ко мне стояла темнокожая девушка, на попке которой покоились две руки. Одна рука принадлежала Фреду, а вторая — Джорджу. Анджелина как раз в этот момент оторвалась от губ Джорджа и подтянула к себе голову Фреда. Я схватил со стойки бесплатную газету и прикрыл лицо, чтобы меня не заметили — ни против моих рук на её ягодицах, ни против поцелуев со мной Анджелина, как мне помнится, ничего не имела, а мне просто жуть как не хотелось добавляться четвёртым в этот совершенный в своей равнобедренности треугольник… Бросив ещё один взгляд на стройные бёдра Анджелины, я поспешил прочь. Я уж как-нибудь сам, без близнецов…

Ещё немного побродив по залу, меня осенило — кафе! Вот же где нужно было искать переволновавшегося Дадли. Готов поспорить, что в этот самый момент он как раз принимает очередной двойной мак-транквилизатор с сыром и успокоительным беконом. Так оно, в общем-то, и оказалось, вот только утешался он не один. Рядом таким же образом отдыхала от потрясений — кто бы мог подумать?! — Джинни Уизли. Я спрятался за угол, достал мантию и улучив момент, когда на меня никто не смотрел, сделался невидимкой. Потом я осторожно пробрался в кафе, зачаровал Репеллумом соседний столик и уселся так, чтобы мне всё было видно и слышно.

— Ой, вы такой мужественный! — восторгалась Джинни, когда Дадли откусывал очередной шмат от своего гамбургера и начинал двигать челюстями.

— А вы клёвая, — с набитым ртом отвечал Дадли. — Хотите бекон?

— Хочу! — радостно соглашалась она, и он очень интимно вкладывал кусочек ей в ротик.

— И салатик, — добавлял он при этом. — А остальное я сам съем!

— Ой, вы такой мужественный! — повторяла Джинни.

Этот диалог мне достаточно быстро наскучил. Однако нежданный поворот судьбы давал надежду. Дадли запил бургер кока-колой и звучно рыгнул, заставив Джинни захлопать в ладоши и весело рассмеяться. Вот уж нашёл кто-то своё счастье!

— Ну что, пойдём стариков искать? — предложил он, подавая ей руку. — Заодно посмотрим, не нужны ли моему папаше новые штаны после встречи с вашим.

— А можно я к вам в гости приду? — спросила она, следуя за ним.

— Меня же отец убьёт, — сокрушённо покачал он головой.

— А я как будто к Гарри приду, — предложила она. — Для отвода глаз. А потом мы сможем пойти погулять.

— Точно, поедим где-нибудь! — оживился Дадли.

Правильно — дома-то всё сиротинушке отдают! Я облегчённо выдохнул. Кажется, я её всё-таки сбыл с рук. Теперь можно спать спокойно, не боясь надвигающихся на меня измазанных горчицей и кетчупом губ, требующих поцелуя. Они направились обратно в сторону встречающих меня делегаций, а я следовал позади, на всякий случай прячась за каждым углом.

— Джинни, что за чёрт! — раздался ошарашенный голос Рона, который, похоже, тоже отправился поискать сестрёнку, совершенно не ожидая застать её в компании такого завидного жениха. — Что ты делаешь в компании этого… этого…

Он презрительно выпятил губу, явно намереваясь через неё выдавить “маггла”. Возмущение его было тем сильнее, поскольку от Дадли пахло гамбургерами, а от Рона — нет. Такого рода обиды не прощаются. Они только смываются. Кетчупом. Я сдёрнул с себя мантию, вышел из укрытия и подхватил братца под локоть. Он ошарашенно обернулся в мою сторону, открывая рот, чтобы завопить.

— Он пытался сбежать, — снисходительно процедил я. — Так и ушёл бы, если бы не Джинни.

Я кивнул ей, она что-то там смекнула и схватила Дадли за другой локоть.

— Молодец, сестрёнка! — похвалил Рон. — Вот видишь, Гарри, какая у меня сестрёнка умница! И красавица! И вообще!

Да-да, я уже понял! Ты мне зубы её ещё покажи! Дадли попытался что-то возразить.

— Молчи, — тихо сказал я. — Так надо!

Он снова покосился на меня и — на удивление — заткнулся. Мы дошли до остальной компании.

— Вот! — гордо сказал Рон. — Пытался сбежать! Но я его быстро поймал!

— Дадленька! — бросилась сыночку на шею Петунья.

— А зачем? — ошарашенно спросил Артур.

Что — зачем? Зачем пытался сбежать или зачем поймал?

— Постоянная бдительность! — гаркнул Шизоглаз Муди.

— Вот, — показал на него Рон. — Именно! То, что он сказал!

Вернон опять отшатнулся, уселся на поставленную кем-то рядом собачью клетку и раздавил её, заставив несчастное животное в страха запричитать, скуля на весь зал. Ну, ещё бы — это всё равно, что на человека слон бы уселся! К нам направилась парочка бродивших неподалёку бобби.

— Так, нам пора, — сообразил Римус, под локоть увлекая Тонкс в толпу.

Джинни робко улыбнулась и стрельнула глазками из-под белёсых ресниц в сторону Дадли, а он тоже заулыбался и смущённо потупился. Я сейчас разрыдаюсь. Ромео и Джульетта — пара бесчувственных циничных чурбанов, страдающих анорексией. Старший Дурсль задрал нос, сделав вид, что это он только что всех построил, и потопал на выход, не дожидаясь жену и сына. Передо мной буквально из ниоткуда вырос отец.

— Дядя Вернон! — крикнул я. Отец шагнул в сторону, снова исчезая, а Дурсль остановился, недовольно на меня глядя. Я пересёк разделявшие нас двадцать метров и уже тише сказал. — Планы поменялись, дядя Вернон. Я появлюсь черед пару недель, да и то на один вечер.

— Ты будешь делать то, что я скажу и тогда, когда я скажу! — завопил он на весь зал.

Муди, который тоже было собрался на выход, остановился и приветливо помахал ему рукой.

— Помнишь меня? — спросил он.

— Как будто я буду страдать, если паршивый выродок моей свояченицы сдохнет где-нибудь в канаве вместо того, чтобы шарить по дому в поисках, что бы украсть, — зло прорычал мне побагровевший Дурсль. — Глаза бы мои тебя не видели!

Тётушка тут же пронеслась мимо, презрительно хмыкнув, а Дадли остался стоять с распахнутым ртом. У него только что случился облом — ведь Джинни обещала зайти к нему под предлогом визита ко мне. Я хлопнул его по плечу.

— Не волнуйся, братан, — бодрым голосом сказал я. — Она же сказала, что придёт — значит, придёт! Уж я-то об этом позабочусь! — на его лице расцвела слабая улыбка. — Вот, так-то лучше, — одобрил я и пошёл в сторону, противоположную от родственничков Поттера.

Мне они, конечно, до лампочки, но вот судьба Джинни Уизли меня до того волнует, что я иногда ночью просыпаюсь в холодном поту. Так что нужно её с Дадликом поплотнее повязать… Может, даже в буквальном смысле…

Куда же подевался папа? Я огляделся по сторонам и встретился с ним взглядом. Убедившись, что я его вижу, он открыл дверь, на которой было написано “Только для персонала” и скрылся за ней. Я прибавил ходу, зашёл туда же и оказался в довольно просторном помещении, которая служила чем-то вроде кладовки, полной вёдер, мусорных баков и тележек для влажной уборки. В глубине виднелся камин, возле которого меня ждал отец. Я к нему подошёл, и мы крепко обнялись.

— Ты в порядке? — спросил он, похлопывая меня по спине.

— Да, всё нормально, — откликнулся я. — Учитывая, конечно, обстоятельства. А как у вас? Вкратце?

— Вкратце — Белинда и Флёр любезно откликнулись на наше приглашение бессрочно погостить, — стал рассказывать он, отпуская меня. — Через две недели мы все собираемся в имение…

— В имение? — не понял я.

— Я же тебе говорил про Манчестер, — рассмеялся он. — Давай, полезай!

Мы вынырнули из камина уже у нас дома.

— А настроение как? — осторожно поинтересовался я, по-прежнему имея в виду обеих миссис Блэк.

— Сам спросишь, — сказал он, потрепав меня по голове.

Из камина появились Римус с Тонкс.

— О, давно не виделись! — воскликнул я и посмотрел на папу: — И что, много народу будет?

Народу и вправду собралось много — родители и крёстные, Панси с Дафной — куда же без них — и Астория, Флёр с Белиндой, Тонкс и Люпин. Не хватало только меня, чтобы посадить аккурат между невест, которым я совсем недавно дал от ворот поворот. Впрочем, они сами, похоже, испытывали неловкость, совершенно не зная, как себя вести. Однако общение происходило по высшему разряду вежливости — “не соблаговолишь ли”, “тебя не затруднит” и “премного благодарен”, и лишь Астория с другой стороны стола с мрачной решимостью подкладывала мне вкусные кусочки. Под конец ужина у нас троих сводило скулы от высказанных любезностей и комплиментов, а брови родителей уже давно взлетели под потолок. Нет, конечно, можно было сразу перейти к битью посуды, как-то мы не подумали. Ничего, всегда есть следующий раз…

Флёр с Белиндой были на удивление спокойны — и одеты в цивильное, а не в чёрный цвет. То есть, никакого траура пока не планируется. В общем-то, это и правильно — раз мы решили, что Арка — это портал, значит, она и есть портал, и нужно не убиваться, а организовать поисковую команду. После ужина все было отправились в гостиную, чтобы в таком вот расширенном составе держать совет, как прибыл домовой, который объявил о визитёре. Папа сходил к камину, вернулся и шёпотом позвал меня.

— Что там? — спросил я его, когда мы вышли из комнаты.

— Нарцисса просила тебя навестить их, — пояснил он.

— Их? — переспросил я с кривой ухмылкой.

— Да, их, — повторил он. — Не волнуйся, Малфой-младший сразу был отправлен в деревню к бабушке…

А это значит, что мне предстоит встреча с Беллатрикс. Я зашёл в камин и почти сразу оказался в особняке Малфоев. Встречавшая меня Нарцисса церемонно поклонилась на правах хозяйки дома. Я вернул приветствие, внимательно её оглядывая. Несмотря на то, что все мы были в курсе того, чем закончится акция в Отделе тайн, Нарцисса тяжело переживала расставание с мужем — так мне показалось — и выглядела уставшей и немного вымотанной. Круги под глазами она даже и не пыталась скрыть, а в одежде преобладали строгие тона.

— Здравствуйте, Нарцисса, — сказал я. — Сожалею, что так вышло…

— Спасибо, Алекс, — покачала она головой. — Но твои соболезнования немного не по адресу. Мой муж в порядке, и переживаю я совсем не по тому поводу. Это всё из-за Сириуса.

— Простите, я не понял сразу, — пробормотал я.

Она не была в курсе нашей возни с Аркой и не знала нашего предположения о портале. Так что для неё Сириус был мёртв.

— Моя полоумная сестрица совсем с ума сошла, — без тени улыбки продолжила она. — Целыми днями тычет мне в лицо колдографиями с нашим кузеном и бормочет что-то бессвязное. Я хотела просить тебя…

— Поговорить с ней? — догадался я и покрылся мурашками.

Мне трудно было представить, что такое окончательно слетевшая с нарезки Белла. По моим представлениям, в таком состоянии от неё даже Волдеморт должен прятаться, а то, что останется от меня, она будет ещё долго счищать с подошвы туфель.

— Я могу лишь просить, — кивнула Нарцисса. — Я только что потеряла кузена и не смогу пережить, если что-то случится с сестрой… Ты был самым близким ему человеком… Если не считать его прекрасных избранниц… Если ты с ней поговоришь, то оставишь меня в неоплатном долгу на всю мою жизнь, которой ты впредь можешь распоряжаться по своему усмотрению.

Она спокойно и грациозно, будто каждый день тренируется по несколько часов, опустилась на колени, всё так же с достоинством глядя мне в глаза. Всё, что я мог сделать — это сразу отвернуться.

— Перестаньте сейчас же! — воскликнул я. — Во-первых, это абсолютно бесчестный приём, а во-вторых, я бы и так согласился.

— О нет, — послышался её смешок из-за спины. — Свою просьбу я уже изложила. Моё положение — это моя часть сделки.

— Никакой сделки! — закричал я. — Пока вы не встанете, я не повернусь и не буду ничего делать.

— Хорошо, — сказала Нарцисса. — Я уже на ногах.

Я развернулся.

— Никакой сделки, никакой покорности и уж точно никаких колен! — торопливо проговорил я. — Я не настолько порочен, чтобы принять подобную плату за то, что я и так бы предпринял.

— Хорошо, я объясню ещё раз, — кивнула она. — Это дело моей чести и моей преданности тем, кого я люблю. Я знаю, какая опасность тебе угрожает, если ты войдёшь к Белле, и мой долг — предложить тебе мою жизнь взамен. Ты не можешь принять это или не принять — я её уже тебе отдала. А коль скоро ты уж настолько чувствителен и щепетилен, то впредь рекомендую тебе быть осторожнее в выборе слов и формулировках — всё, что ты невзначай или в шутку обронишь, будет прямым приказом…

— А что, если бы я приказал… попросил… — залепетал я. — Что-то ужасно неприличное… Ну, вы понимаете!

— Это был бы приказ мне немедленно умереть, — спокойно пояснила она, моментально проследив порочный ход мысли озабоченного шестнадцатилетнего юнца. — Во-первых, я люблю своего мужа. Во-вторых, моя честь дороже чьей бы то ни было жизни. Я бы просто покончила с собой или убила бы тебя прежде, чем совершила что-то такое.

— Хорошо, тогда мой приказ — отменить всё это рабство и послушание, — настойчиво повторил я. — Этот приказ вы выполнить можете?

Она помотала головой.

— Нет, — улыбнулась она. — Я же тебе сказала, что это моя честь и мой долг. У тебя нет власти над ними.

— Черт! — снова заорал я. — Тогда скорее покажите мне стену без штукатурки, о которую я мог бы хорошенько приложиться головой!

— Прошу следовать за мной! — предложила она и развернулась, уводя меня вглубь дома.

Мы прошли несколько комнат и спустились в подвал, где обнаружились несколько уютных камер и очень комфортабельного вида пыточная, обставленная по высшему разряду.

— Вот, — повела она рукой. — Имеется дубовая дверь восемнадцатого века, каменная кладка пятнадцатого и кирпичная стена тоже восемнадцатого. Я бы порекомендовала…

Я быстро подошёл к дубовой двери и несколько раз с силой впечатался в неё лбом.

— Прекрасный выбор! — похвалила она.

Охватившее меня ошеломление от всего происходящего понемногу отступило. Вот почему у меня всё не как у людей? Спарринг-партнёр периодически пытается убить, товарищ по общему делу готов — готова — отдаться мне в рабство, а злейший враг настолько хочет жить, что ради этого готов сохранить жизнь и мне тоже. Даже невест у меня… Сколько их там у меня получается в результате окончательного подсчёта? Сколько ни получится, а всё равно — не как у нормальных людей!

— Пойдёмте уже к Белле, — буркнул я.

— Тебе не больно? — спросила она, выводя меня наверх.

— Да нет, я так часто делаю, — вздохнул я.

— Интересная у тебя жизнь, — усмехнулась она.

Надо заметить, что после предупреждения Нарциссы я был готов ко всему — к жуткому страшилищу, вращающему глазами, к разгрому в комнате. К чему я точно не был готов — к тому, что всё будет ровным счётом наоборот. Начать с того, что на голове у Беллатрикс вместо её обычной копны волос, беспорядочно торчащих во все стороны, была нормальная причёска. Судя по всему, на укладку и макияж у неё ушло никак не меньше пары часов. Неудивительно, что Нарцисса в панике! В комнате прибрано — точнее, было прибрано перед тем, как повсюду оказались раскиданы чёрно-белые колдографии каких-то детей, между которых и пробиралась на четвереньках Беллатрикс, задумчиво разглядывая.

— А, Алекс, — обрадовалась она, увидев меня, и у меня затряслись коленки.

Жуть какая! Если она сейчас скажет “Добрый вечер”, то я непременно в обморок хлопнусь!

— Заходи, что стоишь? — спросила она, бросив на меня ещё один взгляд. — Я не кусаюсь!

— Ну, успеха! — шепнула Нарцисса и исчезла прежде, чем я успел отдать ей команду не бросать меня здесь одного.

Я сделал осторожный шаг, потом ещё один… Ноги вроде пока меня слушались, но не было никакой гарантии, что они не откажут в тот самый момент, когда я закричу, что есть мочи “Бежать!” При этом я внимательно разглядывал Беллу на предмет наличия деревянных предметов поблизости — волшебной палочки, карандашей, заколки для волос, ножек от кресел и прочего, что она с такой лёгкостью могла обратить в оружие. Беллатрикс, которая до того сосредоточенно разглядывала очередную картинку, снова подняла голову, вскочила с пола и уселась на диван, похлопав рядом с собой рукою.

— Давай же скорее, я который день тебя жду! — заявила она.

Я сделал глубокий вдох и сел рядом — причём, в точности в то же место, куда она мне указала. Мне совсем не хотелось садиться к ней вплотную — так, что моё колено касалось её, — но я боялся, что сделаю один лишь неверный шаг, и она окончательно слетит с катушек. Она несколько минут молчала, глядя перед собой, а потом повернула голову и посмотрела мне в глаза.

— Мне пришлось многое обдумать за последние дни, — сказала наконец она и усмехнулась: — Похоже, непривычная для меня активность не на шутку встревожила мою сестрицу. Она, небось, думает, что я совсем помешалась.

И правильно, в общем-то, думает. Я боялся шевельнуть даже веком, чтобы не вызвать фатальной для меня атаки. Белла, которая продолжала внимательно меня разглядывать, покачала головой.

— Да, вижу, всё именно так — ты сидишь и не шевелишься, чтобы ненароком меня не спровоцировать, — усмехнулась она на секунду и вернула лицу серьёзное выражение. — Шутки кончились, Алекс. Я больше не могу спокойно развлекаться и наслаждаться жизнью, зная, что… Давай сделаем так…

Она легко вскочила и подбежала к двери. Я с трудом подавил порыв заслонить голову руками.

— Нарцисса! — позвала она в раскрытую дверь.

— Что? — спросила та, появившись в проёме и с тревогой глядя на меня.

— Нарцисса, я бы хотела дать Алексу Непреложный обет, — сказала Белла. — Ты поможешь?

— Конечно, — согласилась та. — Но в чём?

Беллатрикс снова села рядом, ухватив меня за предплечье. Я той же рукой сжал её руку. Нарцисса подняла палочку.

— Алекс, — произнесла Белла. — Обещаю, что впредь никогда нарочно не причиню тебе ни вреда, ни боли и не дам тебя в обиду, если кто-то другой в моём присутствии попытается сделать подобное.

Наши руки окутались сияющим жгутом, который растворился в воздухе тысячами сверкающих звёздочек. Нарцисса с облегчением выдохнула, приложив руку к груди.

— То есть, мне ничто не угрожало? — спросил я Беллатрикс. Она помотала головой в ответ. Тогда я повернулся к Нарциссе: — Тогда я требую отменить то, что произошло ранее.

— Я тебе уже всё объяснила про долг, как я его понимаю, — покачала она головой. — Помни моё предупреждение.

— О чём это она? — подозрительно спросила Беллатрикс, когда её сестра вышла. Я замялся, и она подбодрила меня: — Не бойся, я же только что тебе клятву дала!

— Нарцисса решила, что ты помешалась, и что в моих силах было помочь твоему помешательству, — неохотно пояснил я. — А поскольку она думала, что ты меня можешь пришибить, то она отдала мне свою жизнь. Теперь обещает делать всё, что я ей ни скажу.

— Разумно, — пожала плечами Белла. — Она знает, что её положение послушной исполнительницы твоей воли тебе не очень понравится, и ты в действительности не будешь от неё ничего требовать, но зато поможешь ей решить насущную проблему.

— Глупости! — воскликнул я, чувствуя себя при этом оплёванным.

— Она же в первую очередь слизеринка, — усмехнулась Беллатрикс. — Подумай сам. Хочешь совет?

— От слизеринки, Пожирательницы смерти и просто Правой Руки Тёмного Лорда? — спросил я. — Конечно, хочу!

— Когда она вернётся, возьми с неё Непреложный обет как раз по этому поводу, — предложила она. — Потому что пока это всего лишь “её долг”, ты не можешь доверить ей свою жизнь.

— Разумно, — пожал я плечами, повторяя её жест. — Что ты мне хотела показать?

— Ты видишь это всё? — повела она рукой вокруг себя.

— Какие-то дети на колдографиях, — фыркнул я.

— Не какие-то, — ласково сказала она, поднимая картинку, на которой круглощёкий двухлетний карапуз с весёлым смехом целовал держащую его на руках девчушку лет десяти. — Не какие-то…

Я взял у неё колдографию и стал разглядывать. Просто чудо, что из такого малыша вырос огромный бородатый мужик в косухе. Просто удивительно, как из такой хорошенькой девочки получилась безумная убийца, упивающаяся чужими страданиями и смертью… Она, похоже, поняла, о чём я сейчас думаю.

— Ты же знаком с маггловскими пороками, правда? — спросила она. Я кивнул. — Ты знаешь, что такое наркомания? Мозг попавшегося на удочку буквально выжигается избытком искусственных ощущений, и человек быстро перестаёт быть не только собой, но и человеком вообще…

Мне было удивительно слышать от неё такое. То есть, она сама понимает, что с ней происходит? Значит, она может с этим бороться? Она снова угадала мои мысли.

— Порок берёт власть над мозгом, — с грустной улыбкой сказала она. — Человек может даже обладать железной волей, но и железная воля пасует перед этим… То тёмное искусство, о котором Тёмный Лорд узнал, ещё когда учился в Хогвартсе, превращает колдуна в такого же наркомана. Неземное блаженство, которое наполняет каждую клеточку тела в том момент, когда отнятая тобой жизнь словно впитывается в тебя, заставляя сердце биться, а зрачки расширяются, стремясь вобрать в себя весь мир…

Она мечтательно прикрыла глаза, судорожно сглотнув. Нет, я ошибся — она не сможет с этим бороться. Единожды вкусив чужой смерти, она уже не сможет сойти с этой дорожки, ведущей её прямиком в ад.

— Я знаю, что ты хотел бы помочь мне, но это невозможно, — снова улыбнулась Белла. — Даже если каким-то чудом избавиться от этого… — она вытянула руку с Чёрной меткой на ней.

— Это ведь не только средство связи? — спросил я.

— О да, — кивнула она. — Тёмному Лорду теперь вовсе не обязательно убивать самому — он получает своё с каждого из нас в момент убийства.

Я понурился.

— Понятно, — выдохнул я. — То есть…

— То есть, когда я была молодой дурёхой, меня угораздило согласиться на это во украшение, — сказала она и кивнула на колдографию у меня в руках: — И всё — нет больше той девчонки… Но я совсем не хотела говорить об этом. Мне хотелось бы, чтобы ты внимательно осмотрел их все и сказал мне, что ты думаешь по этому поводу.

Я послушно опустился на пол, и следующие полчаса провёл, разглядывая колдографии. Всего на них было от двух до пяти действующих лиц в разных комбинациях — три девчушки и двое мальчонок, которые вместе росли и были достаточно дружной семьёй, что бы ни говорили про них злые языки. Беллатрикс ползала со мной, иногда что-то находила, прижимала к груди или целовала, а потом рассказывала мне короткую историю. Она очень много помнила о своих маленьких подопечных, несмотря на выжженные, по её словам, мозги. Мне достаточно быстро стало понятно, что она мне хотела сказать — и что она хотела напомнить самой себе. Я сел на диван и снова взял в руки колдографию, навсегда сохранившую частички души её и горячо любимого маленького братика, которого она продолжала опекать до самого конца. Она села рядом — на расстоянии вытянутой руки.

— Шутки кончились, мой дорогой Алекс, потому что некая сила принудила меня к убийству одного из немногих людей в этом мире, за кого я сама, не задумываясь, отдала бы жизнь, — твёрдо сказала Беллатрикс. — Ярость, которая сейчас плещется во мне, несравнимо сильнее моего порока, и я впервые за многие годы в состоянии ясно мыслить и хладнокровно строить планы. Я хочу добраться до того, что насильно, против моей воли подняло мою руку с палочкой и заставило мои губы произнести заклинание. Теперь у меня есть цель в жизни, и я её достигну.

В какой-то степени мне было радостно это слышать, но всё же — не ценой жизни Сириуса. С другой стороны, может, как раз он-то и захотел бы отдать жизнь, чтобы спасти Беллу… Кто я такой, чтобы судить? Она снова прочитала меня.

— Только не нужно мне говорить пошлостей вроде того, что Сириус рад бы был собой пожертвовать ради моего спасения, — поджала губы Беллатрикс. — Итак, первое. Он давал тебе уроки волшебства. Теперь его нет, и уроки буду давать я. Отлынивать не советую.

— И в мыслях не было! — пробормотал я.

— Я знаю, — кивнула она. — Но всё же — так и знай! Второе…

Она снова поглядела на колдографию, и взгляд её потеплел.

— С Сириусом у меня всегда была мистическая связь, — тихо сказала она, со склонённой головой наблюдая за тонкими пальцами рук, которые переплелись в нервной борьбе. — Я знала, когда он родился, я чувствовала, когда ему было больно… Точнее, когда ему было очень больно. Нет, мелкие простуды, его радости и печали — это всё, конечно, меня не касалось… Лишь сильная боль. Когда он… Когда сработало моё заклинание и он пропал… Я тогда ничего не почувствовала, Алекс. Тогда я была в шоке, и совсем обезумела, но через несколько дней… — она бросила на меня взгляд исподлобья и улыбнулась. — Тёмный Лорд назначил мне домашний арест, боясь, что я пришибу кого-нибудь не того… Его самого, к примеру… Сидя здесь, как мне казалось, в заточении, я вспомнила, что не почувствовала смерти Сириуса. Пару дней назад я ощутила боль… Словно она исходила от него…

— Он жив, — произнёс я.

— Да, он жив, теперь я в этом точно уверена! — торопливо зашептала она, остановилась и удивлённо посмотрела на меня: — Постой, а ты откуда знаешь?

— Мы посовещались и решили, что Арка — это не орудие убийства, — пожал я плечами. — Скорее всего, это портал, который ведёт куда-то в совсем другой мир…

— Мы — это кто? — поинтересовалась она.

— Ты же в курсе, — пояснил я. — Девушки Сириуса, мои родители и крёстные.

— В другой мир? — нахмурилась она, обдумывая услышанное.

Я замолчал, и её лицо постепенно разглаживалось.

— Ах ты гнусный мелкий червяк, — спокойно сказала она минут через пять. — Мерзкое ничтожество, гадёныш! Я тут мучаюсь, оплакиваю потерю, терзаю и корю себя за содеянное, а этот прыщ недоношенный…

— С последним я не согласен, — осторожно вставил я. — Уверен, что есть документальные…

— Закройся, — скомандовала она, отбирая у меня колдографию и бережно прижимая её к груди.

— Нет, — сказала она ещё через пару минут. — Он совсем не в другом мире. Он где-то здесь, с нами…

Она позвала Нарциссу и заставила ту принести Непреложный обет с поправками на полное игнорирование неприличных предложений и приказов убиться. Пока миссис Малфой вела меня обратно в комнату с камином, я лихорадочно пытался понять, что же такое только что мне сказала Беллатрикс. Что значит — с нами? Значит, Арка — это портал на Землю? Ну, это-то мы быстро выясним!