Гарри Поттер и Кольцо Согласия (гет)

Рон поднес одну руку к лицу спящего, а другой осторожно коснулся его плеча. Гарри проснулся и резко дернулся, но Рон уже зажал ему рот ладонью.

— Тише ты! Молчи!

Узнав голос друга, Гарри кивнул. Рон тут же убрал руку.

— Ты чего тут делаешь?

— А… а ты?

— Тебя пошел искать…

На лестнице снова послышался шум, и друзья замолчали. Шаги и голоса удалялись, становились все тише и, наконец, смолкли.

— Мне показалось… что это голос Гермионы, — неуверенно сказал Гарри.

— Да… Она тоже тебя искала… А потом нарвалась на кого-то. Я тут спрятался, а ты храпел, вот я тебя и нашел…

Рон говорил сбивчиво, но Гарри не обратил внимания ни на дрожащий голос, ни на странную логику событий. Ему вполне хватило этого объяснения. К тому же, он сам был не очень расположен продолжать разговор.

— Ну, тогда… давай вернемся в палату, — предложил он, но Рон удержал его в кресле, не давая подняться.

— Подожди… Как ты себя чувствуешь?.. Я же видел, что ты притворялся весь день…

Гарри не знал, что ответить. Объяснять свои чувства и планы ему не хотелось, а придумать что-то правдоподобное не получалось.

— Так себе, — в конце концов, ответил он. — Голова кружится…

Такое объяснение показалось ему вполне удовлетворительным, но Рон понял, что друг говорит неискренне.

— Ну ладно… Идти-то сможешь? — в голосе Рона слышалась откровенная издевка.

— Да, смогу… — буркнул Гарри, но в этот момент он вдруг осознал суть объяснений Рона и удивленно воззрился на приятеля. — Погоди, а Гермиона… Она вроде молчала весь день… Я думал, что ее… ее еще не вылечили…

Рону отчаянно не хотелось говорить о том, что произошло несколько минут назад, поэтому он неожиданно горячо начал пересказывать события первого после битвы дня, когда Гарри был еще без сознания.

Часть событий Гарри уже знал от Селесты, но не стал перебивать Рона.

— Этих двух Пожирателей удалось задержать только благодаря Гермионе, представляешь? Она наложила на них какое-то заклятие, из-за которого Пожиратели, ну те, которые остались в живых, не смогли забрать их с собой, когда сбегали из Норы. И никто не знал, как его снять!

…Очнувшись в госпитале на следующее утро, она услышала, как двое целителей обсуждали необычный случай, с которым не смог справиться даже сам Дож. Гермиона молча встала, вышла из палаты и нашла охраняемую аврорами комнатку, в которую поместили пленников. Прямо сквозь дверь, взмахом палочки, она расколдовала их и, так же молча, вернулась к себе в палату. Охранники не стали задерживать девушку, поскольку вначале не ожидали от нее никаких действий, а потом стоны Пожирателей вынудили их ринуться в палату…

После этого происшествия целители прошлись по палатам и забрали у всех пациентов их волшебные палочки — мало ли кому еще придет в голову ими воспользоваться! Большинство пострадавших пребывали в столь шоковом состоянии, что опасаться можно было всего, чего угодно. Заодно у пациентов изъяли одежду и личные вещи, которые были у них, когда они поступили в госпиталь.

— Нужно проверить их на заклятия, — объясняли пациентам.

Многие были недовольны, но предлог был вполне понятен, поэтому операция «изъятие» прошла без особых эксцессов.

— Не знаю, что с ней случилось, — продолжал свой рассказ Рон. — Странная она какая-то стала. Представляешь, вернулась в палату, легла и ни с кем не захотела разговаривать, даже со мной… Дож прописал ей успокаивающее, вот она и спала два дня…

Рон замолчал. Гарри хотел спросить, откуда тот взял, что Гермиона пошла искать его, Гарри, среди ночи, но по угрюмому молчанию друга понял, что сейчас лучше ни о чем не спрашивать. Об истиной причине этого молчания он, конечно, не догадался, решив, что Рон до сих пор еще ревнует ее к Краму.

— Кто здесь? Выходите!

Громкий голос разорвал тишину, воцарившуюся на чердаке после того, как Рон закончил свой рассказ. Друзья вздрогнули. Гарри схватил Рона за руку, призывая к молчанию.

— Люмос!

На кончике волшебной палочки вошедшего вспыхнул огонь, осветивший все вокруг.

— Ну, что я тебе говорил, — с иронией в голосе заметил Ремус Люпин, оборачиваясь ко второму волшебнику, стоявшему в дверях.

— Да, ты был прав. Отряд Дамблдора снова в бою, — ответил Элфус Дож, кивнув головой. Его огромная седая шевелюра колыхнулась, словно грива льва.

— Мы… Мы…

Гарри никак не мог сообразить, что сказать. Рон же, казалось, вообще потерял дар речи.

— Проголодались? — понимающе спросил Люпин. — Тут мы уже встретили одну крайне голодную девушку…

— Да!

— Нет!

Рон и Гарри ответили одновременно и сконфуженно переглянулись.

Взрослые волшебники снова рассмеялись, затем Элфус Дож сказал:

— Ну что ж, могу проводить голодного в буфет… Мы там, конечно, подъели немного, но, думаю, что-нибудь еще осталось… Ремус, проводишь второго в палату?

Гарри и Рон замерли. Им не хотелось разделяться. Но, видимо, у Дожа с Люпином был какой-то план, от которого они не захотели отступать. В результате, Рону пришлось подчиниться. Он оглянулся на друга и зашагал вслед за Дожем. Гарри и Ремус остались одни.

— Что, Гарри, мы помешали вам спокойно поговорить? — спросил Люпин после того, как шаги Дожа и Рона затихли.

— Да нет, просто…

Ремус Люпин прошелся мимо ряда кресел и, выбрав то, которое показалось ему менее пыльным, уселся. Затем взглянул на Гарри, который именно в этот момент поднял глаза, чтобы посмотреть, надолго ли устроился его бывший учитель.

— Как там Тонкс? — спросил Гарри, для которого воцарившееся молчание казалось невыносимым.

— Ничего… Потихоньку поправляется…

— А Билл, Флер…

— С ними все будет в порядке. Гарри, думаю, у тебя есть более важные вопросы… Может ты попробуешь задать хотя бы один из них?

…Разговор, начавшийся с таким трудом, оказался весьма плодотворным. В свои палаты Ремус и Гарри отправились перед самым завтраком — не выспавшиеся, но весьма довольные.

Поначалу Гарри пытался свести весь разговор к событиям в Норе. Люпин рассказал, что в результате сражения были убиты 8 человек — трое гостей и пятеро Пожирателей. «Это очень, очень много, Гарри. Я не припомню, когда еще за один вечер мы потеряли столько народу». Причем, достоверно было известно лишь о том, как были убиты трое Пожирателей. Как погибли еще двое — никто из свидетелей не рассказал.

— Ты же знаешь, что смертельные заклятия запрещены законом. Понятно, что ситуация была критической, и люди защищали свои жизни… Но авроры очень интересуются подробностями, Министерство проводит доскональнейшее расследование, однако результата оно пока не дало. Уже поговаривают, что этих двоих убили свои же…

А основания для таких утверждений, в общем, можно было найти. Так, к ужасу авроров, одним из убитых Пожирателей оказался… их коллега, более десяти лет прослуживший Министерству. Вполне возможно, что он выдал себя, поэтому дружки поспешили ликвидировать ненужного свидетеля. «Как пить дать, это именно он раскрыл Волдеморту пароль для проникновения в Нору», — с горечью заметил Люпин. Гарри вспомнил, как мистер Уизли рассказывал о подозрениях, что среди авроров есть предатель. Вопрос: один ли? И не прокрался ли кто-нибудь из них в Орден Феникса?

Люпин ненадолго замолчал, не зная, как продолжить разговор. Потом решил, что начать лучше с чего-нибудь простого — слишком уж важные вещи предстоит сказать, так пусть Гарри придет к нужной мысли сам.

…Двоих Пожирателей удалось задержать благодаря неведомому заклинанию Гермионы — оно не просто вывело их из строя, но и начисто лишило магических свойств. Авроры потом намучались с транспортировкой пленных через камин. Те ничем не отличались от маглов, а Кольцо Согласия применить было невозможно, поскольку они были без чувств. Выручила авроров Луна Лавгуд, которая применила какое-то собственное заклинание, «запаковавшее» жертвы в некую оболочку, в которой их, наконец, удалось отправить в госпиталь.

«Наверное, это тот самый Колпак Дурака, о котором рассказывала Луна» — подумал Гарри, но Люпину говорить о своей догадке не стал. Вместо этого он спросил, почему Люпин начал свой рассказ с Отряда Дамблдора? Ведь в Норе билось множество других волшебников!

— Понимаешь, Гарри, из всех школьников лишь вы шестеро постоянно оказываетесь в гуще событий. Вначале это казалось случайностью. Все уже привыкли к тому, что… что ты как будто концентрируешь вокруг себя опасные ситуации… Нет-нет, погоди, я не обвиняю тебя! — воскликнул Люпин, заметив, как вздрогнул его юный собеседник. — И даже очень хорошо понимаю, как тебе сложно… И что не ты создаешь эти ситуации, а просто волею судеб оказался вовлеченным в них… Но, согласись, мы не могли не обратить внимания на все эти совпадения…

Гарри сжал губы и прикрыл глаза. Нет! Нет, невыносимо думать, что во всех этих преступлениях виноват именно он, нет! Невозможно жить с такой виной! Она раздавит его и не даст встать в полный рост. Она не позволит ему смело взглянуть своему врагу в лицо! Во всех этих чудовищных происшествиях виноват Волдеморт! Да! Это из-за него погибли восемь человек! Крик боли и протеста готов был сорваться с его уст, но следующие слова Люпина мгновенно остудили пыл.

— …Потому что во всех последних случаях вместе с тобой оказываются одни и те же люди… Да, можно было бы отмахнуться от этих совпадений и найти им вполне логичное объяснение. В первый раз, в Министерство вы попали, казалось бы случайно.

«Нет, это я потащил туда друзей», угрюмо подумал Гарри, но тут же попытался снова перенести всю вину на Волдеморта.

— …Но в этом году… В школе были сотни учеников! А в бой вступили только те, кто были в Министерстве в прошлом году.

— Но я же позвал их, — попытался возразить Гарри.

— Нет, ты никого не звал. Ты попросил своих друзей патрулировать коридоры. Ты не приглашал их принять участие в сражении! К тому же, насколько мне известно, они могли пригласить с собой хоть всю гриффиндорскую гостиную, но в деле оказались только те же пять человек, которых ты привел в прошлом году в Министерство.

— Просто Луна и Невилл… они были единственными, кто скучал по занятиям по Защите…

— Нет, Гарри, — перебил его Люпин. — Внешне это выглядит именно так. Но ведь твои друзья вышли из гостиной при всех. И на лицах их вряд ли читалось счастье… Но никому не пришло в голову спросить: куда и зачем они идут, нужна ли им помощь… А Луна с Невиллом пошли. Сразу, без вопросов. Заметь, кстати, что Лавгуд вообще не гриффиндорка! Она с другого факультета, но во все истории ввязывается вместе с вами…

Люпин сделал паузу. У Гарри в голове вертелись сотня возражений и объяснений случившемуся, он даже не мог решить, с чего именно начать. Но он промолчал, вдруг почувствовав, что доводы Люпина действительно не лишены оснований. Допустим, они успели сдружиться и поэтому все время оказывались вместе. Но понятие «дружить» как-то не очень вязалось с Невиллом и, тем более, с Луной. Что же все время сводит их вместе?

— Ты, Рон и Гермиона — друзья. Поэтому не удивительно, что вы все время вместе влипаете во всякие истории… — Гарри нервно дернулся, но Люпин продолжал говорить, не обращая внимания на нервную реакцию подростка. — Остальные трое не очень-то вписываются в вашу компанию, но каждый раз оказываются рядом. Впрочем, ты, наверное, заметил, что есть еще один персонаж, который постоянно путается под ногами…

Гарри не понял, кого Люпин имеет в виду, поэтому лишь слегка качнул головой, перебирая в памяти всех, кто был рядом…

— Ты знаешь, в какой день была свадьба Била и Флер? — спросил Люпин, не упомянув, что в этот же день должна была состояться и его собственная свадьба.

Гарри поднял на него глаза, но не стал напоминать об этом.

— Новолуние? — лишь спросил он.

— Новолуние… Да, конечно, но не только. Это было пятое июля. Через месяц после дня рождения Драко Малфоя, то есть уже после истинного совершеннолетия…

Гарри недоуменно уставился на Люпина. При чем здесь совершеннолетие Драко?

— Как?..

— Да, это так. Ты ведь знаешь, что совершеннолетие у волшебников наступает на год раньше, чем у маглов? — Гарри молча кивнул. — На самом деле в этом есть глубокий смысл. У маглов совершеннолетие означает возможность начинать самостоятельную жизнь, независимую от воли родителей… А волшебники… Волшебники приобретают новые силы, у большинства появляются способности, которых не было раньше… И происходит это через восемьсот восемьдесят восемь недель после рождения… То есть примерно в семнадцать лет, плюс несколько дней… По настоящему, именно в этот день волшебник становится совершеннолетним.

Гарри изумленно слушал Люпина. Значит, он станет совершеннолетним не через четыре недели, а почти через восемь?

— А Драко Малфой… Это было его первое настоящее сражение. Поэтому… Это очень важно, Гарри, я хочу, чтобы ты понял… Только в возрасте восьмиста восьмидесяти восьми недель к магу приходит его судьба.

Гарри помотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя всю эту математику. Какая еще судьба?

— До этого волшебник формируется, растет и изменяется. Поступок, который он совершает после истинного совершеннолетия, определяет его жизнь. Это очень важно для каждого из нас… А мальчик… он был среди Пожирателей, ворвавшихся в Нору… Он перешел Рубикон, он выбрал свою судьбу. И он… он был одинок.

Теперь Гарри уже ничего не понимал. Какой Рубикон, какая судьба? При чем тут вообще Драко Малфой? О чем они говорят? Что хочет сказать ему Люпин?

— Я… я не понимаю…

— Он был без своих друзей. Без родителей. Без поддержки близких ему людей… Если… Если это действительно был его первый большой поступок, его первое сражение после наступления истинного совершеннолетия, то ему предстоит очень сложная и одинокая жизнь…

— Но… я все равно ничего…

— Драко Малфоя ранил один из Пожирателей. Случайно, я думаю… Хотя… ничего нельзя сказать наверняка. Горацио Слагхорн видел, как это произошло. Но помешать он не успел…

— И как он… как он теперь?

— Слагхорн? Плохо. Он вышел из себя и убил Пожирателя, напавшего на Драко…

— Нет, Малфой…

— А! Мальчик был тяжело ранен, но его эвакуировал один из Пожирателей. Мы не знаем, что с ним теперь… Надеюсь, что ему оказали помощь…

— Ну да, у них теперь есть свой придворный лекарь, — со злостью проговорил Гарри.

— Ты имеешь в виду Снейпа? Да, Горацио тоже решил, что это он спас мальчика…

— Конечно, спас! Ведь Снейп дал Нерушимую Клятву защищать его! Надеюсь, ему не поздоровится, раз он допустил, чтобы Драко был ранен!

— Нерушимую Клятву? Ты серьезно?

Гарри кивнул, вспомнив, как предупреждал об этом Дамблдора... Тот не поверил и поплатился за это жизнью…

— Тогда… Тогда я был не прав. Он был не одинок… Он был под защитой… Наверное, это еще хуже…

— Почему хуже? Я уже ничего, совсем ничего не понимаю…

— Хуже, потому что в этом случае его судьба — быть под опекой. А это трудно… Очень трудно всю жизнь зависеть от кого-то…

— Но почему? Почему так?

— Гарри, прости, я просто хотел привести пример… Но… Смысл истинного совершеннолетия в том, что первый серьезный поступок, который совершает волшебник после этого дня, предопределяет его дальнейшую судьбу. И лучше, если при этом рядом с тобой будут твои друзья и любимые. Тогда ты не будешь одиноким всю жизнь…

— Поэтому… Только поэтому Дамблдор… Дамблдор посоветовал мне рассказать все Рону и Гермионе?

— Не думаю, что только поэтому. Но и о твоем истинном совершеннолетии ему тоже нужно было думать.

Гарри тяжело вздохнул. Все перемешалось, все это было слишком сложным. Нужно спокойно обдумать все, о чем сейчас рассказал Люпин. Но сначала следует разузнать об этом поподробнее.

— А Малфой… Он…

— Он обречен на опеку. Может быть это не так плохо… для некоторых… Не знаю, насколько его устроит такая роль. Насколько я его помню, ему больше нравилось быть лидером, чем подчиненным…

— И профессор Слагхорн в этом уверен?

— Да, он видел все… Как Пожиратель послал фиолетовый луч в кого-то из наших гостей, но луч угодил в Драко. Тогда Горацио решил любым способом прервать заклинание и перестарался… Говорит, что не хотел убивать, но очень испугался за мальчика… А потом откуда-то выскочил еще один Пожиратель, наклонился над телом Драко и сорвал со своей головы капюшон. Слагхорн говорит, что это был Снейп. Он бегло осмотрел своего подопечного, схватил его в охапку и аппарировал…. Горацио хотел задержать его, чтобы доставить мальчика в госпиталь, но в это время закашлялся… Этот ужасный туман…

— Значит, это было перед тем, как на сад наполз туман?

Гарри судорожно вспоминал события того вечера. Вот он говорит со Снейпом… Подходит Волдеморт… Да, после этого Гарри больше не видел Снейпа… Впрочем, конечно, не очень-то и следил… Но это значит, что Снейп сразу же отправился к Драко и аппарировал. Если бы их разговор не затянулся, то Снейп еще успел бы защитить Малфоя!

«Ну и хорошо, пусть оба теперь страдают», — злорадно подумал Гарри, но тут же понял, что в глубине души ему жаль обоих — и Малфоя, полностью подчинившегося Волдеморту и даже Снейпа, который, возможно, поплатился за свой дурацкий характер слишком жестоко… И в этом опять виноват он, Гарри!

— Да, по всему саду уже слышался кашель, а потом Джинни с Тем-Кто-Не…

Все рассуждения о Снейпе и Малфое-младшем мгновенно вылетели у Гарри из головы.

— Джинни! Как она? Когда я потерял сознание, она… она…

Прежде, чем ответить, Люпин внимательно посмотрел на мальчика. В свете, льющемся из конца палочки, глаза Гарри казались совершенно черными. Взгляд был напряженным и напряжение это, казалось, заставит его сейчас вскочить. Ремус поспешил ответить:

— Да, она улетала в этом сотканном из золотых нитей громадном шаре вместе с Волдемортом, а с земли никто ничего не осмелился сделать — ни нападающие, ни обороняющиеся… Шар долетел до границы Норы, уткнулся в защитное поле и завис в воздухе. За ним следили буквально все, оставшиеся на ногах, ни о какой борьбе никто уже не думал… Если бы Волдеморт и Джинни не стояли внутри этой призрачной оболочки, нацелив палочки друг другу в лицо, то казалось бы, что внутри него идет мирная беседа… Но потом Джинни вдруг опустила палочку, Волдеморт мгновенно аппарировал, а шар тут же начал словно таять… И девочка выпала из него… МакГонагалл удалось замедлить ее падение и немного изменить траекторию. Джинни упала на огромную яблоню и мягко спланировала по ветвям, отделавшись лишь синяками и царапинами…

Люпин замолчал. Гарри ждал продолжения, но, не дождавшись, спросил:

— И… что она рассказала… потом…

— Не знаю, Гарри… Никто не знает. Она… Она ни с кем не хочет разговаривать…

— Но ведь она приходила нас проведать?

— Нет, Гарри, она сидит в Юле, в своей комнате… Артур ужасно переживает и ждет–не дождется, когда выпишут Молли, может она сумеет что-то сделать…

Гарри потупился. Нет, она была в госпитале. Была! Тот поцелуй не приснился ему!.. Хотя… хотя она и с ним не захотела говорить, сразу же исчезла, как только поняла, что он пришел в сознание… Но ведь и сам Гарри вовсе не жаждал общения после той встречи на кладбище… Если бы не лже-Грюм, не Дамблдор, он бы тоже не открыл рта… Неужели диалог Джинни с Волдемортом был столь же мучительным для нее?