Ребис (гет)

Плита была засыпана сухой, ломкой листвой. Осеннее золото полностью закрыло белизну камня, а часть листьев с шелковистым шелестом ещё трепетала на ветках ближайших деревьев. Живые изгороди возле дома Хагрида, наоборот, так и не пожелтели. Воздух, идущий со стороны расположенных неподалёку теплиц, был слишком тёплый.

Грядки были пустыми. Хэллоуин миновал, и гигантские тыквы Хагрида давно превратились в резные фонари под потолком Большого зала. Наверняка, первокурсники смотрели на них во все глаза, веселились на праздничном пиру и устраивали шалости в гостиных. Пришло их время, и от осознания этого у Гарри, шагающего по тропе к Чёрному озеру, защемило сердце. Ни особняк на Гриммо, ни коттедж Поттеров в Годриковой Впадине, ни «Нора» так и не стали ему домом, они не так дороги, как это место. Они не хранили столько радости, печали и… памяти.

Озеро вышло из берегов и лизало траву, примыкающую к линии берега. Небо, необычайно синее для осени, отражалось в воде, и Гарри глядел в неё — окно в своё прошлое. Ему не забыть тот день, когда он сидел в одной лодке бок о бок с Роном и впервые увидел величественный замок, огни крохотной пристани и волшебника с самым добрым лицом на свете.

— Жаль, что ты не знал его, — сказал Гарри, когда до гробницы оставалось несколько ярдов.

Даррен молча кивнул. Что он мог сказать? Для него Хогвартс был обычным замком, а его директор — человеком из газет и учебников по истории магического мира. А вот Дамблдору МакКиннон бы пришёлся по душе особенно после того, что Даррен собирался сделать. Подумав об этом, Гарри слабо улыбнулся. Он выронил Воскрешающий камень в Запретном лесу и вернул Бузинную палочку директору, но этого оказалось недостаточно.

Возможно, он слишком гриффиндорец, раз положился на счастливый случай или…

«…сентиментален, как и твой старый учитель», — как однажды сказал ему Долохов.

Странно, но вспомнив о нём, Гарри не ощутил злости, только сожаление. Ещё одна искорёженная душа. Горстка пепла на полу — всё, что от неё осталось.

Даррен остановился перед гробницей и поднял голову к небу.

— Слышишь? — спросил он чуть ли не шёпотом.

Гарри прислушался.

Это земля вокруг, вода, чистый воздух, пение улетевшего феникса — магия, пропитавшая каждый дюйм вокруг.

Ветер, налетевший со стороны озера, по-отечески растрепал Гарри волосы, раздул полы мантии, скреплённой под горлом солнечным диском Аврората.

МакКиннон провёл рукой по плите, и листья нехотя, цепляясь друг за дружку, подхваченные потоками воздуха, полетели в сторону леса.

Гарри встал рядом с другом и опустился на одно колено.

— Я не посмел снова ломать плиту, — произнёс Поттер. Он убрал в сторону пару-тройку камней, похожих один на другой. — Просто положил палочку рядом и накрыл обыкновенной галькой.

Бузинная палочка была завёрнута в лоскут ткани. Гарри с трудом припомнил, что оторвал его от гобелена на выходе с восьмого этажа, тот лежал на развалинах, недалеко от того места, где погиб Фред. Только сейчас Поттер заметил, что на куске материи вышит тролль в балетной пачке.

Гарри увидел его и рассмеялся.

Дамблдору бы это понравилось — нечто несуразное на первый взгляд и глупое, но такое знакомое и важное. Сколько ребят искали глазами гобелен с Варнавой Вздрюченным, чтобы попасть в Выручай-комнату на занятия ОД!

«Отряд Дамблдора» — так они назвали себя и с надеждой посматривали на зачарованные галлеоны в ожидании знака.

Гарри развернул ткань и протянул Бузинную палочку Даррену.

— Держи, она твоя.

Ему не хотелось признаваться даже себе, но он испытывал толику жалости. Может, годы общения с Гермионой сделали своё дело, и Гарри просто-напросто переживал за редкий артефакт, наследие волшебного мира, сошедшее со страниц детской сказки, а может им руководило что-то другое… более глубокое и мелочное. Но Даррен принял верное решение, и Дамблдор бы гордился этим юношей, как гордился Гарри, когда тот оставил в Запретном лесу Воскрешающий камень.

— Жезл судьбы, — пробормотал МакКиннон, взяв палочку в руки.

Гарри знал, что почувствовал друг — тепло и приятное покалывание в пальцах. Деревянная поверхность будто засветилась, как если бы только что вышла из-под руки мастера.

Эта палочка побывала у многих магов, тёмных и светлых, она помогала творить ужасные вещи и великие свершения. Имена её владельцев внесены в кучу учебников, и вот она обрела последнего хозяина — волшебника из обычной маггловской семьи.

— Она спасла нам жизнь, — серьёзно сказал Даррен.

— И не единожды, — согласился Гарри. — Это самая могущественная палочка в мире, но и, сам знаешь, самая опасная.

Даррен невесело усмехнулся. Он снова посмотрел вверх, где в кронах деревьев перешёптывались листья.

— Знаешь, мой друг из Дурмстранга, когда у него что-то не получалось, любил вспоминать одну пословицу: «Северный ветер создал викингов». Понимаешь, что это значит?

— Наверное, да, — после короткой паузы сказал Поттер.

Странно, но первое, что пришло ему в голову — старая игрушка на видео-приставке Дадли.

Гарри прищурился и добавил:

— Кингсли надо было выдать тебе шлем вместо значка.

Даррен расхохотался, и Поттер подхватил его смех. Он услышал булькающий звук со стороны озера, обернулся и увидел зелёную русалочью голову над поверхностью воды. Любопытный гриндиллоу быстро спрятался, но Даррен, успев заметить его, немного смутился и прекратил смеяться.

Он ещё раз взглянул на Старшую палочку.

Раздался треск, и Дар смерти был уничтожен.

Гарри завернул обломки в ткань гобелена и вернул на прежнее место. МакКиннон взмахнул своей палочкой, купленной в обычном магазине Старого Света, и перенёс вынутые Поттером камни обратно.

— Думаю, мы оба «викинги», — сказал Даррен с улыбкой.

После стольких лет борьбы и опасностей, стольких потерь друзей и врагов Гарри не мог с ним не согласиться. Он был викингом, переплывшим штормовое море, далеко не последнее в его жизни.

Даррен взлохматил волосы, светлые, как колосья пшеницы.

— Здесь красиво. Конечно, не так как в Дурмстранге…

— Завёл старую пластинку, — шутливо проворчал Гарри.

Они убедились, что камни легли в землю надёжно, и зашагали к воротам замка.

— Я безумно голоден, так голоден, что съел бы сердце Фафнира с ячменной лепёшкой, — поделился МакКиннон. — Моя мама готовит отменные лепёшки! Осталось только совершить какой-нибудь громкий подвиг, чтобы Фенвик наградил меня парочкой выходных.

— Не знаю насчёт выходных и сердец на обед, — откликнулся Гарри, — но в Хогсмиде найдётся пара мест, где накормят даже выпускника Дурмстранга.