Turn Me Loose: A Harry Potter Adventure (гет)

Понедельник, 14 октября 1996 г.

Хромаешь по коридору из выручай-комнаты. Ударное Квана оставило на твоем бедре ушиб размером с грейпфрут. Кореец не оценил переключающие чары, что поменяли местами его усы и брови. Возможно в будущем, в один прекрасный день победит универсальная бровь маньчжура Фу! Однако, точно не сегодня. К сожалению, ты слишком сильно смеялся, чтобы успеть увернуться от его ответного удара.

Но боль того стоила — теперь можно показать эту картину Биллу в Омуте Памяти.

Говорят, лучше дарить, чем получать подарки. Этот совет относится и к Квану. Намного лучше наказывать, чем получать наказание. К счастью, отдавать у тебя выходит все лучше и лучше, но вот получаешь ты все равно пока слишком много.

Рон ждет в коридоре. У него в руках карта мародеров. А ты-то гадал, где же она. Отлично, теперь к больной ноге можно добавить и боль в заднице.

— Ещё раз привет тебе, Рон. Пришел вернуть мою вещь?

— Я так и подумал, что ты здесь, когда не нашел тебя на карте. Тебе повезло, что удалось зайти в комнату. Обычно после занятий здесь целая толпа народа, который ждет своей очереди на неё.

— Пять баллов Гриффиндору за искусство замечать очевидное.

— Может, заткнешься на минутку и послушаешь? Я уже говорил, что пока ты не убежал: я не знал, что происходит. Если хочешь злиться — прекрасно, злись. Но дай мне сначала высказаться.

— Конечно. Твоя семья украла мои деньги, дом и воспоминания. Что по сравнению с этим пара минут моего времени?

— Не стоит злиться. Слушай, это лето… — вас прерывают несколько учеников, направляющихся к выручай-комнате — они довольны, что та свободна.

— Черт возьми, Рон! Ты и вправду думаешь, что мне сейчас есть дело до лета?

— Возможно, для тебя это больше не имеет значение, но вот для меня — важно.

Тебе совершенно не хочется его слушать. Только не сейчас. Предел желаний — доковылять вниз, позавтракать и высидеть занятие по зельям, делая вид, что тебе не все равно. Но если не выслушать сейчас, то он, лишь накопит энтузиазма и сморозит глупость на публике.

— Пойдем. Можешь поговорить со мной по пути.

Он наконец-то замечает, что ты хромаешь.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы сначала осмотрели ногу?

— Да. Перед зельями наложу обезболивающее. А до тех пор это мне будет как напоминание в следующий раз двигаться попроворнее. Ну, что скажешь? Последнее, что я помню — как слушал разговор Гермионы с Джинни о том, как ты взорвался, услышав новость о моих предполагаемых свиданиях с Гермионой.

— Ну, да, я ревновал. Я — задница. Ты же меня знаешь. К тому же понятия не имел о зелье. Когда же узнал, то рассердился, но вот в ярость пришел, когда тебе стерли память.

— Кто это был?

Чуть помолчав, Рон опускает голову. Наконец, бормочет:

— Мама. Я не поверил своим глазам, когда она это сделала.

— И почему же ты так отреагировал?

— Ты же видел Локхарда в больнице. А он собирался поступить с нами именно так. Мама — не профессиональный амнезиатор, она ведь могла сильно тебе навредить! Зелья — одно, но так поступать — неправильно!

Огрызаешься:

— А с помощью зелий, значит, управлять чувствами можно? Чем они лучше империуса?

— Ага, Гермиона говорила то же самое. Полагаю, это одна из тех само собой разумеющихся вещей, если ребенка воспитывают в волшебном мире. Действие любовных зелий долго не длится. Через какое-то время организм вырабатывает сопротивляемость. Слабые зелья используются, чтобы вызвать определенный интерес, ну, чтобы девочке подарили цветы или там шоколад. Под запретом только сильные зелья, которые действительно околдовывают человека. Черт, да даже Фред с Джорджем продают кое-что не слишком сильное в своем магазине.

Должно быть, мир сошел с ума! Рон Уизли философски рассуждает о различиях между магловской и волшебной культурой. Эй, кто-нибудь, проверьте температуру в аду — должно быть, там стало чертовски холодно!

— Ну, ладно, предположим, Панси поит меня зельем, и я как овца хожу за ней следом, пока она не передаст меня своим предкам-Упивающимся?

— Тогда, должно быть, она воспользовалась очень сильным вариантом. И если ты тянешь рот то, что дает тебе Панси, тогда ты действительно этого заслуживаешь. Если ты, конечно, вдруг не влюбился в Панси? — смеет улыбаться Рон.

Хочется улыбнуться его попытке пошутить, но нет, так не пойдет.

— Это уж вряд ли! Хорошо, понял. Слабые любовные зелья большинство одобряет. Как насчет кражи чужих денег или поездки в квиддичный лагерь?

— Они уже записали меня и оплатили поездку, чтобы убрать с дороги. Папа сказал, что Дамблдор не хотел включать меня в свои планы. Думаю, они ожидали, что я все испорчу, ну, или пойму, что что-то не так.

— Значит, твой папа тоже в этом участвовал. — Ты не удивлен, только ещё больше разочарован.

Рон ненадолго замолкает, а его лицо принимает то выражение, которое обычно появляется, когда ему что-то не по нраву.

— Ага. Никогда не думал, что сравню родителей с Малфоями, однако так и есть. Так или иначе, выбирай сам; они не хотели, чтобы я был рядом. Думаю, никто не ожидал, что ты настолько быстро отреагируешь на зелья. Может, Снейп что-то намудрил, либо тебе всегда нравилась Гермиона.

— Может, и так, но теперь она мне не нравится. Полагаю, с Джинни я действовал более «нормально», если так можно выразиться, но сейчас мне уже все равно.

— В любом случае, я не знал, что для лагеря взяли твои деньги до тех пор, пока не вернулся. Если хочешь, отдам их обратно — только скажи.

Ты знаешь, что квиддичные лагеря стоят больше сотни галеонов, и вопросительно поднимаешь бровь.

— Сириус открыл для меня хранилище, как и для Гермионы. Ключ будет храниться у родителей, пока мне не исполнится семнадцать, но они пробовали ко мне подлизаться. Пока что я купил всего одну вещь, не считая школьных принадлежностей, — прекрасный комплект щитков вратаря. Не скажу, что иметь деньги — плохо, но быть твоим другом мне хочется гораздо больше.

Тебе не слишком нужны деньги, но если вспомнить, сколько у тебя этих сотен галеонов, то это ерунда. Морщишься, устраивая раненую ногу на лестнице.

— Не нужно возвращать деньги. Что же касается дружбы, только время покажет. Действия говорят гораздо больше, чем слова. Скажу тебе то же самое, что и Гермионе. Сейчас моя дружба не дается просто так — её надо заработать.

— В общем, справедливо. Думаю, я и сам бы был подозрительным.

— Ну, и как тебе в квиддичном лагере? Все было так, как и хотелось?

Рон благосклонно относится к смене темы.

— Здорово. Но ещё бы лучше, если бы родители не сказали в лагере, что мне запрещено пользоваться камином. Там думали, что у меня что-то вроде тоски по дому, а на самом деле я пытался связаться с тобой.

— В самом деле? — тянешь слова.

— Ага, точно. Папа перенаправлял прилетающих в Нору сов к магазину Фреда и Джорджа. Я вернулся за день–два до того, как ты убежал, но меня закрыли в квартире близнецов. Эти придурки — мои собственные братья — держали меня в заключении! Они даже заставляли меня испытывать на себе вкус своих приколов, так как я поневоле уже был их зрителем. Когда ты убежал, мне позволили вернуться домой. Я высказал родителям всё, что о них думаю, и ушел к Чарли до того, как меня затащили бы в дом Сириуса на остаток лета.

— А как же ты и Гермиона?

— Она приезжала к Чарли несколько раз, и мы попытались встречаться, но это не сработало. Ходили к Флореану, и она поймала меня на том, как я глазею на симпатичную телку… а дальше — бац, и мы расходимся, как в море корабли. И это ещё одно из «удачных» свиданий.

Каким-то образом сия мыльная опера засосала тебя. Забавно представлять, как же прошли «неудачные» встречи.

— И что случилось потом?

— На второй день дело было в штабе. Она начала говорить, что у меня проблемы с мамой или каким-то выдуманным ею заумным дерьмом. Я ответил, что ты — счастливчик, потому что, по крайней мере, не помнишь, что был её парнем.

Вопреки собственному желанию смеешься. На Рона-идиота легко злиться. На Рона-шутника и Рона в лучшем смысле слова — нет. Напоминая себе, что тебе всё же нужно на него сердиться, замечаешь:

— Вижу, ты отказался от должности старосты — тебе не нравится такая работа. Однако квиддичным капитаном — остался.

— Я не заработал должности старосты. Это должно было быть твое место. Я просто хотел быть рядом с Гермионой в прошлом году, но… эй, я живу и дышу квиддичем. Вероятно, квиддич — единственная цель, для достижения которой я работал с момента самого поступления. Кэти не хотела быть капитаном из-за ТРИТОНов. Чарли думал, что будет несправедливо даже играть в качестве тебя, не говоря уже о должности капитана команды. Джинни прилично играет, но она просто любит это дело. Так что оставались либо я, либо отбивалы, но о них даже стыдно говорить!

— Ты тоже не настолько уж хороший вратарь.

Он обижается.

— Я не тяну на уровень Вуда, но постоянно совершенствуюсь. Лаванда сказала, что мне просто нужно больше верить в себя.

— Ах, Лаванда?

— Ага, представь — оказывается, эта девочка сохнет по мне. Она отловила меня по дороге с первой тренировки и затащила в оранжерею. Клянусь, девчонка попыталась вытянуть из меня магию поцелуями! Если бы только она не обзывала меня «своим героем»… но это вполне терпимо.

— Её герой? — забавно!

— Ну, она не в состоянии так меня называть, если я засовываю ей в глотку язык.

Надо признать, что он прав. Через пару минут Рон произносит:

— Ну, так что, у нас все в порядке?

— Может быть. Посмотрим. Пока же поймаю тебя на слове. Мне многие лгали. Может быть, ты тоже лжешь мне прямо сейчас. Что гораздо важнее, у меня, в общем-то, нет времени на квиддич или подружек. Джунгли изменили меня. Того самого Гарри Поттера больше нет. Если спросят, кто же мой лучший друг — это Билл. Теперь я разрушитель заклинаний и посол из Бразилии.

— Ты должен рассказать, что произошло!

Фраза, к сожалению, напоминает тебе, что даже если Рон и вырос немного, он всё ещё всего лишь подросток.

— Если бы я и мог, то сейчас не стал бы. Ты не знаешь окклюменции, и кто угодно может похитить тебя и вытащить из твоей головы информацию.

— Ох. Полагаю, это имеет смысл.

— Как и все остальное в последнее время. Постой… думаю, я выучил сегодняшний урок. Давай-ка я быстренько наложу обезболивающее, — боль может преподать урок, но здесь уже достигнуто все, что возможно.

— Как ты подцепил эту штуку?

— Кван. Работать палочкой сложновато, но длительность вдвое превышает то, что преподают здесь.

— Покажешь мне как-нибудь. Ты знаешь, как это действует. Поможет на практике.

— Ага, конечно. Отлови меня после Зелий. Что, кстати, за парень этот Слагхорн?

Рон пожимает плечами.

— Представь себе Локхарда, но реально талантливого. Материал дает, но нужно при этом выслушивать все эти его речи о том, кого он учил данному зелью… раздражает, но лучше уж он, чем Снейп.

Рон не умеет врать. Либо говорит правду, либо меняет воспоминания так, что ему кажется, что он не врет. Забавно: пару месяцев назад ты даже не стал бы рассматривать последнюю мысль.

— Пойдем, чего-нибудь перекусим.

Он отлает тебе сложенную карту.

— Не возражаешь, если рядом будет Лаванда?

— Она будет звать тебя «мой герой»?

— Возможно.

— В таком случае, пойдем. Мне просто необходимо это услышать.

* * *

На Зельях сидишь вместе с Роном и Гермионой. Не-такое-уж-золотое трио снова вместе. Да здравствуют хорошие деньки! У неё на лице обнадеженное выражение, а ты отворачиваешься, чтобы расставить все точки над «i» в ситуации. Дааа уж, у нас нет никаких проблем с доверием, ни в коем разе! Главным образом, потому что ты не собираешься снова доверять свою жизнь кому-нибудь их них двоих. Для этого у тебя есть Билл, Кван, Хак и, в немного меньшей степени, Флёр. Сейчас, возможно, снова подружишься с Роном. Что касается Гермионы, ты работаешь над тем, чтобы хотя бы терпеть её присутствие рядом с собой.

Ты довольно прилично знаешь Зелья, но из-за Снейпа не испытываешь к ним должного интереса. Кроме того, практически все зелья, что возможно найти у разрушителя заклинаний, лечебного свойства. Зелья не ломают щиты, однако помогают держать в форме человека, который, собственно, над этим и работает.

Пролистываешь книгу, проглядывая пропущенный тобой материал. Специальные взрывные смеси Квана намного интереснее, чем работа к лаборатории зельеварения. Вряд ли хоть какое-то из зелий боевых магов стоит в учебном плане.

Рон пихает тебя; отвечаешь:

— Да, мой герой.

Тот закатывает глаза:

— Эй, зацени! Мне повезло в первый же день — я отхватил старый учебник этого типа, Принца-Полукровки, а он просто гений! Обычно я ненавижу подержанные вещи. Большая часть моих книг принадлежала Чарли, а он их все разрисовал. Кто бы ни был тот парень, он не валял дурака.

С другого бока от него ощетинивается Гермиона:

— Как я уже несколько раз говорила тебе, Рональд, следовать неизвестно кем написанным инструкциям в рецепте — значит играть с огнем! А что, если рецепт данного человека работает лишь потому, что тот использовал свежие крылья токси вместо тех, что годами пылятся в кабинете?

Очевидно, ей никогда в жизни не переубедить Рона, поэтому девушка перестраивает фразу, чтобы хоть в твоих глазах выиграть пару очков. Рон смотрит на неё, а потом поворачивается к тебе:

— Как бы то ни было, мои зелья теперь на порядок лучше с тех пор, как я стал использовать его рецепты. Она просто злиться, что я теперь заканчиваю зелья раньше неё. Лаванда, вообще-то, теперь заставляет меня проверять её задания.

Всё почти так же, как будто ты никогда не убегал. Возможно, некоторые вещи не изменяются.

— Неправда, я не злюсь! Чужие рецепты не сделают тебя хорошим учеником. Твоя девушка с таким же успехом могла бы отдать свою работу на проверку флоббер-червю. Ты не понимаешь, почему тот человек меняет скорость перемешивания или температуру котла. Возможно, если бы ты мог определить основные принципы…

Угу. Гермисиськи завелись. Теперь Рон фактически игнорирует её, а вот Слагхорн обращает внимание на класс. Если бы они играли на сцене, то заслужили бы овации за исключительное представление! Уже когда начинается лекция, Рон шепчет заключительную мысль:

— В любом случае, если бы я придерживался инструкций ещё со времен летучей мыши, я бы выиграл то реально крутое зелье в первый день занятий. А теперь я следую им всегда. Чтоб мне провалиться! Я ужасно хочу, чтобы этот парень преподавал у нас!

На вас смотрит полный мужчина с улыбкой, кажется, аж до третьего его подбородка.

— О, посол Поттер! Рад снова встретиться с вами. Добро пожаловать в класс. Довольно странно, но я уже не впервые имею честь обучать высокопоставленного дипломата. Если вы случайно обнаружите, что отстаете от любой из данных мною тем, моя дверь всегда открыта для вас.

Интересно, сколько же его коллег получило письма о том, что тот является персональным преподавателем у легендарного Гарри Поттера? К счастью, политика учит тебя, как с улыбкой иметь дело с такими корыстными личностями, как Гораций Слагхорн.

— Благодарю за ваше предложение, но я уверен, что справлюсь.

Статуя Эрнандо де Сото была бы тобой горда.

* * *

— Гарри, если ты оторвешь свои гляделки от моей груди и обратишь внимание на мои глаза, будет гораздо проще. Большинство женщин такое поведение раздражает.

— Извини. — Да, возможно, идея взять пару уроков танцев у Флёр перед дипломатическим приёмом далеко не лучшая. Разумеется, часть тебя полагает, что идея — блестящая.

Её смех лишь заставляет веселых маленьких товарищей-пловцов дрожать в предвкушении и снова привлекает твое внимание к груди. Флёр вздыхает:

— Прости — ты же видел её раньше. Твое сопротивление моей ауре ослабло?

Факт, что ты не раз видел «бравый дуэт» вообще без одежды, и, по крайней мере, однажды одетыми только в остатки взбитых сливок, отнюдь не делает задачу легче. Приятное напоминание о том, что любимого десерта Билла, мороженого с фруктами и Флёр, в меню у Флориана нет…

Отступив, мотаешь головой.

— Нет, я просто собираюсь заявить, что это всего лишь результат действия подростковых гормонов на эффект близости привлекательной женщины. — Карина, Эмми, а затем и Лорен испортили тебя. Раньше ты был безнадежен в отношениях с женщинами. Теперь же ты можешь сойти и за жиголо. Черт, да Гермисиськи тем вечером предложили себя — для большей пользы — в качестве подруги. Помимо отвращения именно к данной девочке, единственное, что тебя сейчас сдерживает, это ужасно застенчивая равенкловка, которую очень сильно недооценивают люди.

Флёр награждает тебя одной из своих великолепных благодарных улыбок:

— Я говорила с Кваном. Если не сможешь ничему научиться у меня, он предложил сам обучать тебя. Кван что-то упоминал о том, что с работой ногами у тебя большие проблемы, и что у него есть парочка весьма интересных предложений об их решении.

Словосочетание «уроки танцев с Кваном» отнюдь не созвучно «пытке», однако тебе-то лучше знать. Завтрак с Кваном — это пытка; сказка на ночь у Квана — пытка. Факт в том, что все, во что вовлечен Кван, чревато определенным физическим дискомфортом.

Его семья, должно быть, устрашающая. А семейная встреча Кванов — это, похоже, невообразимый уровень пыток. Может, получится послать на неё приглашения Риддлу с Дамблдором, а потом посмотреть на работу пожарных…

— Не хочу рисковать жизнью ради того, чтобы научиться танцевать. Остается лишь страдать.

— Как там Билл?

— Сегодня должен уже проснуться. Можешь увидеться с ним завтра. А как насчет тебя с твоей подругой, Луной? У вас была возможность поговорить?

Поднимая вопрос о действительно интересующей тебя женщине, Флёр отбивает у тебя охоту смотреть на её богатство. Хитрая ведьма, не правда ли?

— Только вкратце. Мы всё ещё пытаемся выяснить, что делать дальше. Может, это прозвучит странно, но письма вытащили чересчур много подноготной у нас обоих, и теперь, когда мы рядом, чувствуем себя неловко.

— Вам нужно проводить больше времени вдвоем. Единственное, что можно сделать в такой ситуации, это спокойно относиться друг к другу. Пригласи её на пикник. Возьми потанцевать на свой прием.

— Мне бы очень хотелось, но здесь её знают лишь в качестве друга. Если же её вывести в свет в реальный мир, девушка станет мишенью.

— Да, это проблема. Тогда кто тебя будет сопровождать на прием?

— Тонкс.

— Аврор из Ордена? Разве она не…

— Неуклюжа. Да. Потому я и не думаю, что необходимо будет хорошо танцевать.

— Ох, Гарри, на всех этих светских приемах предполагается, что танцевать ты будешь не только с сопровождающей тебя дамой. Мы с Уильямом тоже там будем, и я непременно ожидаю от тебя танец. Возможно, следует более серьезно к этому относиться, oui?

Стонешь в ответ, когда она движением палочки ещё раз запускает мелодию. Пора сосредоточиться на её… глазах.

* * *

Вы вместе направляетесь в её апартаменты, чтобы попытаться разбудить «спящую красавицу». Наложив пару диагностических чар, Флёр говорит, что ждать ещё, по крайней мере, час.

— Итак, не хочешь ли продолжить наш урок танцев? Могу надеть что-либо более бесформенное, чтобы меньше тебя отвлекать.

Смеешься над предложением. Прикрывать её тело плохо сидящей одеждой — преступление. Намного лучшее решение — вовсе снять мантию. Через некоторое время, необходимое для привыкания — скажем, три-четыре часа, ты больше не будешь отвлекаться на её голый торс. Нет, плохие мысли, Гарри, — это же невеста лучшего друга и вообще… Возможно, лучше всё же заняться чем-то другим. Кое-что беспокоит тебя ещё со времен той драки два дня назад.

— Как там твоя окклюменция, Флёр?

— Я солидно подкована в данном искусстве — оно помогает мне управлять аурой. И, хотя я всё же не эксперт, однако намного искуснее начинающего. А почему ты спрашиваешь?

— Мне бы хотелось вернуться и ещё раз просмотреть битву с демоном. Возможно, лучше, чтобы присутствовал посторонний наблюдатель — поможет выловить все пропущенные мной нюансы. И ты заслужила видеть, каким же героем держался Билл.

— Боюсь, что должна была отослать Омут Памяти назад во Францию, к моим родителям. Я «позабыла» спросить их разрешения на то, чтобы одолжить его Уильяму.

— Всё в порядке. Мы раздобыли там свой.

— Правда?

— Да. Не хочешь посмотреть вместе со мной? Зрелище — не для слабонервных. Дочь Грозовой Тучи и его зять чувствовали себя весьма скверно, когда закончили просматривать воспоминания. — Если подумать, они, скорее, испугались тебя. Не говоря уже о том, что внучка Грозовой Тучи, Лорен, определенно хотела затащить тебя наверх, чтобы сделать ребеночка.

— Польщена возможностью его увидеть.

Спустя пять минут вы стоите посреди затерянного города, наблюдая, как твой фантом кружится вокруг храма, готовясь взорвать саперов. Флёр с хмурой неприязнью разглядывает толпы бродящих немертвых. Ну не заценила она всю «крутость» идеи иметь на своей стороне армию живых мертвецов. Ты же хотел бы «взглянуть глазами демона» на вашу битву. Взрыв — просто чудовищный, и, инстинктивно вздрагивая, тут же ощущаешь себя из-за этого идиотом.

Демон появляется сразу после крика, возвестившего о его освобождении, и тут же начинает злобно выкашивать орду твоих несчастных зомби. Косишься на Флёр — та в ошеломлении.

Она указывает на картину и недоверчиво заявляет:

— Вы с Уильямом победили вот это? Должно быть, это Великий Демон!

Отвратительное существо продолжает продвигаться сквозь орду зомби. Твоя копия в воспоминании пытается наложить Круциатус. Вспоминаешь, что демон был тогда удивлен.

— Ты и вправду думал, что оно сработает? — порыкивающе смеясь, громко спрашивает существо.

Беседуешь с Флёр, которая, кажется, сильно обеспокоена оравой немертвых.

— Тварь проглотила гадальный шар Равенкло, и это, вероятно, повысило её навыки предсказания. Монстр расписал нам все возможные варианты, однако, несмотря ни на что, мы навешали пинков его высокомерной заднице.

— И кто же теперь высокомерен, юный волшебник? — снова заговаривает демон. Четыре руки монстра разрывают толпящихся зомби, пока питающиеся плотью растения хватают его ноги, а немертвые перекрывают ему обратный путь.

По позвоночнику прокатывается волна холода, и ты тяжело сглатываешь. Медленно поворачиваешь лицо к демону. Существо смотрит прямо на тебя, а губы на его козлином лице растягиваются в жестокой усмешке.

Это была плохая идея. Пора выбираться из воспоминания. Что-то не так! Ничего не срабатывает… дело плохо.

— О, не уходи пока, юный волшебник. Веселье только начинается. Это и в самом деле твое воспоминание, или, может быть, теперь ты связан со мной наравне с другими в твоей сущности?

Происходящее зашкаливает за все рамки.

— Ты можешь видеть меня, да?

— И да, и нет. Я вижу всех вероятных Гарри Поттеров. Если ты слышишь меня, значит, вы победили, или, что правильнее, ты думаешь, что вы победили.

Тебе совершенно не нравится, как это звучит.

— Я сразил тебя!

Он со скучающим видом пробирается сквозь море зомби, со смехом швыряя одного прямо через то место, где находишься ты.

— Да-да. Продолжай говорить это, смертный. Возможно, если ты повторишь фразу себе и своей подруге много раз, она станет истиной.

Подчеркивая свои слова, демон тянется «сквозь» ошеломленную Флёр и вытаскивает из-за неё инфери, поднимая немертвого вверх. Существо проделывало тот финт несколько раз во время сражения, чтобы оградить лицо от рикошетящих о толстую шкуру пуль.

Обращаясь к вам, демон продолжает продвигаться вперед.

— Вижу, ты потерял дар речи. Что напомнило мне, сколько недостатков у таких ограниченных созданий… Я могу рассказать тебе, как я вижу и слышу вас, однако сомневаюсь, что мои объяснения принесут хоть какую-то пользу такому жалкому существу, как ты. Это лишь смутит тебя, а я напрасно потеряю время.

— Ты никогда не встречал меня! — возражает Флёр, мгновенно качнув палочку в сторону демона; ты впечатлен.

— Не в этой реальности, юная ведьма, однако в тех, где есть другая женщина в группе, ты — наиболее частый вариант. Твои предсмертные крики обычно самые громкие, за исключением того случая, где Гарри сдуру привозит сюда с собой ведьму с ребенком. Я наблюдал довольно памятную ветвь событий, в которой ты сопровождала сюда группу, и Чилота завладел тобой, а не американцем. Ты когда-нибудь желала взять эту ничтожную планетку в свой железный кулачок? Твое тело вполне способно на такое.

Она отказывается отвечать ему, что лишь сильнее поощряет монстра.

— Знаешь ли ты, что, когда я направлялся прямо к рыжеволосому типу и убивал его первым, в большинстве случаев мальчик выигрывает, и вы становитесь любовниками?

Разговор с демоном выбивает Флёр из колеи. Ты тоже не слишком-то счастлив.

Реагируешь:

— Достаточно!

Существо со смехом грохочет:

— Нет, у меня нет ни малейшего желания вмешиваться в твои сердечные связи. Ты редко побеждаешь, если становишься моей первой целью. Если убить кого-нибудь из твоих друзей, то твоя магия наполняется гневом. А без этого твое единственное спасение — выпустить своего внутреннего монстра. Эти варианты мне нравятся гораздо больше. Скоро увидим, говорю ли я лишь о возможности, или всё-таки о реальности. Ещё раз объясняю тебе правду, Гарри Джеймс Поттер — выиграть данную битву не значит победить в войне. До свидания, смертный. Не прощаюсь, потому что всегда есть возможность, что мы снова встретимся.

Демон движется дальше, швыряя зомби перед собой в огражденную зону. Вы с Флер стоите и смотрите друг на друга. В этот момент остальное сражение кажется чем–то совершенно не значительным. Даже Риддл, похоже, не настолько уж важен…

На твое плечо опускается рука Флёр.

— Гарри, мой отец — чрезвычайно влиятельный человек во Франции. У него есть доступ к некоторым из самых темных книг об этих созданиях. Если он не сможет прислать их мне, то я поеду во Францию и буду исследовать там. У меня нет провидческих способностей, но, думаю, нам следует знать как можно больше об этом конкретном демоне.

И с чего вдруг у тебя ощущение, что это далеко не последний демон, с которым пришлось сражаться?

Вы вместе наблюдаете, как заканчивается битва, а твоя увеличившаяся форма ягуара в тумане патронуса кружит вокруг раненого демона. Конец наступает намного быстрее, чем запомнилось, однако твое восприятие в то время было немного искажено. Голова демона откидывается назад, смущая взглядом вас с Флёр через все поле битвы, и потешается над тобой даже в своем поражении.

Покинув Омут, оставляешь воспоминание циркулировать в чаше.

— Когда «закончишь» с Биллом, пусть взглянет на битву — посмотрим, что он скажет.

— С тобой все в порядке?

— С чего бы мне беспокоиться из-за такой ерунды?

Уперев руки в боки, Флёр укоризненно замечает:

— Не шути со мной, Гарри.

— Я просто выкину все из головы и пойду погравирую пару-тройку часиков. Пусть пока спящие монстры отдохнут, — указывая на Билла, заканчиваешь. — Тебе следует беспокоиться о своем персональном спящем монстре.

* * *

Выкинуть события из головы никак не получается, и ты ещё мрачен, когда Дамблдор объявляет на ужине о замене преподавателя. Нужно отдать Скримджеру должное: тот действует быстро.

— Рады приветствовать в Хогвартсе знакомое нашим стенам лицо. Пока мы искали постоянную замену на место преподавателя трансфигурации, министр Скримджер любезно предложил временное решение проблемы. Последние два года Персиваль Уизли работал в Министерстве; его последняя должность — помощник министра Скримджера и его предшественника. Ученики четвертого курса и все, кто старше, помнят его как старосту школы. Академические достижения мистера Уизли и его жажда знаний неоспоримы. Полагаю, он замечательно справится с задачей.

Не став следовать примеру Долорес Амбридж, Перси встает и раскланивается, обойдясь без речи. Похоже, он немного не в своей тарелке. Ты сидишь за столом Равенкло, снова пытаясь развлечься проделками «Полоумной». Нахмурившись, Энтони Голдстейн ворчит:

— Мне было наплевать на этого педика ещё как на старосту. Если же это очередная марионетка министерства, тогда интересно, станет ли он жабой-младшим?

Проглатываешь смешок, когда он продолжает:

— Гарри, может, поговоришь с Флёр Делакур — возможно, она согласится обучать нас? Вы же довольно близки, верно? Я бы намного больше тогда интересовался трансфигурацией. — несмотря на свои довольно крупные размеры, Энтони легко уворачивается от удара Су Ли.

— Дамблдор уже спрашивал, но она отказалась. Перси — профессор только временно. Ему не предоставят полномочий Верховного Инквизитора. Не думаю, что Скримджер повторит глупость Фаджа. Насколько я помню, у Перси были самые высокие оценки по трансфигурации.

Нет необходимости вдаваться в подробности о том, что Флёр не доверяет директору или, что она собирается исследовать для тебя запретные знания о демонах. О таких вещах громко не говорят. Прошел слух, что МКЧ направляет боевых магов вылавливать тех, кто собирает сведения о таких существах. Большинство правительств провозгласили, что уничтожили все имеющиеся у них подобные свитки и книги, что в переводе с политического означает: «Заныкали их поглубже на случай внезапного ухудшения климата».

У тебя нет возможности выглянуть сейчас в окно, но тучи определенно сгущаются.

* * *

— Ты что-то слишком притих. Что-то беспокоит?

Посматривая на идущий рядом миниатюрный блондинистый ужас, пытаешься найти нужные слова:

— Даже не знаю, с чего начать…

— А что, если с «когда-то, давным-давно…»? Такие слова всегда так хорошо заканчиваются! — ухмыляется она тебе. Чувство юмора — её защитное средство. Черт, но оно же и средство агрессии.

— Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Министр что-то замышляет. Риддл что-то замышляет. И пока Дамблдор дышит, он всегда что-то замышляет. Чувствую, что у меня нет права на ошибку.

Луна просто улыбается тебе:

— Ты же знаешь, как коррумпировано министерство. Папа всегда говорит, что им завладели гнилоклыки. Вампиры, которые не заботятся о гигиене полости рта, легко поддаются раздражению. Директор спелся с гномами из Цюриха, а те — тайные сторонники МКЧ. Не вздумай проговориться, но, думаю, профессор Флитвик — его связник. Что касается твоего врага, как бы он не боялся тебя больше, чем ты его…

— Ты же это не серьезно…— слишком резко вылетает у тебя.

Она мрачно поднимает на тебя глаза.

— А ты переоцениваешь врагов. Кажется, мистер Хмури у нас тоже прямо-таки поглощен своими врагами. Ты хочешь закончить как он? Я уж лучше буду просматривать закоулки в поисках фантастических созданий, чем ждать, пока атакует враг. Не смотря ни на что, тебе следует понять: беспокоящие тебя люди далеки от совершенства. Даже если новый министр — гений, ему связывает руки организация, которой так неумело управлял Фадж. Директора много раз переигрывали, пока ты здесь учился. И в последний раз, если то, что ты мне сказал, верно, это сделали портрет с нашим последним смотрителем, отнюдь не волшебником. Что вряд ли впечатляет. Наконец, тот противный темный волшебник… ты вычислил его уязвимое место, что закончится для него весьма печально.

Тебя было необходимо ободрить, и она постаралась. Конечно, Луна не знает о скрытой угрозе из загробного мира…

— Твои враги тоже ошибаются. Просто старайся — остальное со временем уладится.

Вы подходите к двери в твои апартаменты.

— Не хочешь зайти? — Мерлин! Звучит так банально! Это твою персону всегда соблазняли более взрослые женщины. Тогда от тебя не ждали умных реплик…

— Конечно. Хочется посмотреть, какие же у нас в школе комнаты ранга младшего посла. — Нетерпеливо отодвигая тебя, Луна входит апартаменты. Несколько минут осматривает и впечатляется твоим размещением, разглядывая разнообразные книги, разбросанные по столу, и комплект профессионального гравировочного рунного инструмента на рабочем месте. Нужно будет пересчитать стамески — слишком уж блестят у неё глазки.

Девушка взгромождается на твой стол и проводит рукой по обложке твоей копии «Полевого руководство разрушителя заклятий Голинарда». Прикидываясь скромницей, спрашивает:

— Есть ли шанс, что ты позволишь мне заглянуть в него?

— Это моя персональная книга заклинаний. Не знаю… Тебе придется быть очень убедительной.

С намеком на флирт она перебрасывает волосы через плечо.

— В этой стране нельзя купить копию данной книги, не будучи учеником разрушителя заклинаний. Её почти так же трудно достать, как и руководство по обучению авроров. Копии нет даже в Запретной Секции. Перед тобой — старая добрая я, девочка из Равенкло с жаждой познания… насколько любезно я должна просить?

Она немного краснеет. Луна пытается флиртовать с тобой… Отлично, в эту игру можно играть и вдвоем.

— Существенный вопрос. Однажды эта книга, возможно, займет место в музее под небьющимся стеклом. Вполне вероятно, что кое-что на её страницах окажется именно тем заклинанием или схемой щитов, которые уничтожат Темного Лорда.

— Ух ты! Как же, впечатляет — возможно, это кое-что закончит свою жизнь рядом с криворогим сноркаком. Вот это будет нечто! Определенно стоило взять с собой камеру! Ну, скажем, если я хорошенько обниму тебя, даст ли это мне доступ к первой странице?

— Возможно, поможет открыть обложку, однако оглавление прочитать ты не сможешь.

— Я же сейчас могу просто открыть её.

— Давай, попытайся, — придвигаешься поближе, чтобы понаблюдать зрелище.

Она пробует, но книга не открывается.

— Вижу, заколдовано, чтобы нельзя было открыть.

Вас разделяет меньше фута. В глубине души задаешься вопросом, куда это все приведет.

— Фраза-пароль и запирающие чары, Луна. Голинард — источник жизненной силы разрушителя. Удачи в следующей попытке! Кажется, ты предлагала взятку. Пока за открытую обложку требуется хорошенько обнять. Хочешь подсластить предложение?

Девочка кладет книгу и встает с решительным видом. Она совсем не высокая. И Лорен, и Эми тоже были маленького роста.

— Не знаю… давай-ка сначала посмотрим, что там под обложкой, — она обнимает тебя и расслабляется, мягко сжимая объятья.

Пользуешься возможностью прижаться носом к её макушке и обнимаешь её в ответ. Приблизительно через тридцать секунд она отпускает одну руку и отодвигается, чтобы постучать по книге.

— Кажется, теперь вам следует открыть обложку, посол Поттер.

— Справедливо; фраза-пароль: «Сюда, котя, котенок!» Не беспокойся, сегодня вечером я его поменяю.

Она открывает обложку и заглядывает в книгу, все ещё обнимая тебя одной рукой за талию.

— Гм… Ничего захватывающего пока. «Собственность Гарри Поттера, разрушителя заклинаний, анимагуса. Имею палочку — готов путешествовать». Остроумно.

— Я так и подумал. Так насколько же сильно ты хочешь посмотреть на оглавление? — останавливаешь её руку, когда та пытается перевернуть страницу.

— Боишься щекотки? — спрашивает она.

— Если что, обложка закроется.

— Ага, значит, боишься. Как я рада, что я — нет.

— Кажется, ты чересчур быстро предлагаешь мне этот факт. Может, на самом деле всё же боишься и просто хочешь сбить меня с толку?

— Возможно, а, может, и нет. Однако, если ты попробуешь меня пощекотать, я не смогу предложить больше взяток.

— Ты же сама подняла тему.

Хихикает:

— Полагаю, да. Итак, где мы там были? А-а, я пыталась добраться до оглавления. Как далеко меня заведет ещё одно чудесное объятье?

— Технически, думаю, твоя левая рука все ещё обнимает меня. А у меня обе руки — тебя. Думаю, мы все ещё обнимаемся.

— Гммм… Я не приняла это во внимание. Дружеский поцелуй в щёчку, пожалуй, стоит оглавления. Лично я думаю, что этого должно быть достаточно для первой главы.

Меняешь положение рук. Теперь они у неё на талии; одна её рука перемещается на твою спину.

— В первой главе определенно есть высококлассная информация. Дружеский поцелуй в щёчку позволит тебе просмотреть оглавление плюс первые пять страниц первой главы.

— Первые восемь страниц, — серьезно торгуется она.

— Ты же не знаешь, какой длины первая глава? Восемь страниц за поцелуй в обе щеки.

— Поцелуй в обе щеки! Один поцелуй дает две-три страницы оглавления плюс, по крайней мере, шесть уже выторгованных страниц! А за второй поцелуй — всего лишь ещё три странички… Думаю, посол из Бразилии крайне нечестно ведет переговоры. Поцелуй в обе щеки за двенадцать страниц плюс оглавление.

Вторая рука девушки поднимается с книжки и присоединяется к своей коллеге в то время, как ты противостоишь её предложению. Игра становится только интереснее.

— Думаю, это называется законом убывающей доходности. Второй поцелуй в щечку, должно быть, не настолько захватывающий, как первый. Десять страниц.

— Но это будет все ещё первым поцелуем на данной щеке. И все ещё новым и таким же замечательным! Одиннадцать, и я отказываюсь уступать.

— Замётано! — Наклоняешься и закрываешь глаза, а легкие поцелуи касаются щёк. Насколько далеко всё это зайдет?

Она озорно улыбается, когда ты смотришь на неё. Теперь ярко краснеет.

— Посмотрим, какова моя награда.

Отпустив тебя и изогнувшись, Луна, все ещё в твоих руках, начинает листать страницы. Ты придвигаешься к ней поближе, чтобы наблюдать через плечо, а твои руки все ещё обнимают её талию.

— Гарри, оглавление говорит, что в первой главе всего десять станиц! Думаю, следует добавить штраф. Ты уверен, что и в самом деле читал эту книгу?

Ты снова шаловливо зарываешься носом в её волосы.

— Прости, прошло уже некоторое время с тех пор, как я заглядывал во вступительную главу. И какой штраф ты предлагаешь?

— Как-то сложно придумать подходящий, когда ты так делаешь, — безуспешно пытается сказать Луна недовольным тоном.

— Так я действую как заморочное заклятье?

— Возможно, а, может быть, как его неудачно брошенный вариант, — слегка задыхается она.

— В таком случает, я поработаю над техникой броска. — Подобравшись, одна из твоих рук убирает волосы с её правого плеча, и ты, повернув голову, начинаешь целовать её шею, задевая сережки-редиски носом. Она делает глубокий вздох, и, подняв через пару секунд руку, запускает ту в твою шевелюру, едва слышно застонав.

У тебя весьма основательное образование в искусстве поцелуев, начиная с неудачного свидания с Чо; о том, каким же ты был неумелым, жаловались Джинни с Гермионой. Карина не исправила ситуации — количество тогда перевешивало качество. Вы целовались небрежно, везде и всегда, как пара животных в период спаривания — весьма точный термин для происходившего.

Эми любила, когда её целовали, однако отнюдь не в губы. Ей нравились — да просто сводили с ума — совсем другие зоны. Ты подарил свой опыт Лорен, а теперь и Луне, и последняя кажется весьма впечатленной.

В перерывах между поцелуями подбираешься к её ушку и шепчешь:

— Ну как, моя техника уже лучше? Ты ещё не придумала подходящий штраф?

— Ммммм, как-то сложновато думать… О чем ты там говоришь? Попрактикуйся пока ещё немного на моей шее, пока я не начну соображать.

Нельзя сказать, кто из вас сделал первый серьезный шаг, но ещё через минуту-другую или ты повернул её, или она обернулась к тебе, и игра перешла на другой уровень, с прямым контактом губ. В её реакции — страсть, однако присутствует и сомнение. Что напоминает тебе: именно ты всё это начал. Впервые ты — более опытный тип. Черт, это же, наверное, первый поцелуй Луны. Делаешь всё возможное, что он стал незабываемым.

Тая в твоих руках, девушка обнимает тебя за шею. Притягиваешь поближе миниатюрную фигурку. Зверь в тебе ощущает её влечение и решительно на него реагирует. Как-то Луна пошутила насчет «монстра в твоей груди». Не так уж и ошиблась. Тише, Поттер! Не пугай её.

Луна нажимает на тормоза, когда твои руки дрейфуют немного ниже на её нижние девяносто. Чувствуешь, как она напрягается, и руки исчезают с твоей шеи. Неохотно разжимаешь объятья и отодвигаешься. Одно можно сказать точно: её только что основательно поцеловали. Удалить теперь это воспоминание из её головы сможет только профессиональный амнезиатор. Обычно бледное лицо сейчас раскраснелось, а её огромные серо-голубые глаза кажутся ещё больше обычного.

— Извини, Гарри. Слишком быстро для меня. Я не… — в её голосе нет и следов «мечтательности». Он почти непристоен. Её небольшая, но совершенная по форме грудь чуть поднимается-опускается под мантией. Мозг Луны велит ей остановиться. Тело же кричит совсем о другом. Как бы ни хотелось тебе прочесть эту «сказку на ночь», нельзя. Инстинкты зверя в расстройстве рычат.

— Все в порядке. Я понимаю. — Ты и в самом деле понимаешь, а не говоришь это только ради того, чтобы она чувствовала себя лучше. Всего лишь неделю назад ты спал с Лорен. Истинный анимагус реагирует на свои эмоции, а не подавляет их. Женщина Сиу тоже являлась истинным анимагусом, и интенсивность реакций была взаимной. Накинь пару часиков вблизи Флёр, и если Луна скажет тебе «возьми меня», вы моментально окажетесь в горизонтальном положении, и ты покажешь всё, чему научился за лето.

Девушка обмахивается рукой:

— Это было впечатляюще.

Улыбаешься.

— Я — впечатляющий. Только так и умею.

Луна сглатывает:

— Похоже, меня предупреждают.

— По крайней мере, ты знаешь, чего ожидать в следующий раз.

Глаза девушки загораются в перспективе «следующего раза». Ухмыльнувшись, смеется:

— Теперь нужно оценить размеры штрафа и определить, сколько же стоил этот поцелуй.

— Я желаю отдать остаток второй главы в качестве штрафа, однако, так как данный поцелуй случился как бы сам собой и вовлекал обе стороны в равной степени, не вижу возможности вернуться и провести переговоры о нём постфактум.

— Гарри Поттер, ты — жестокий человек.

— Говорит мне девушка, которая только что остановила поцелуй. Хочешь сливочного пива? — Монстр в груди кричит тебе игнорировать её слова. Она же хочет тебя! Ты загоняешь его поглубже. Если Луна — добыча, то можно преследовать её медленно и со вкусом. Так даже будет забавнее.

Подойдя к холодильнику, вытаскиваешь ей сливочное пиво. Это — бонус твоего положения вне контингента учеников. Пару добрых слов Добби плюс мешочек галеонов, и у тебя полный холодильник сливочного пива, конфеты из Сладкого Королевства и даже напитки из мира нормалов — очевидно, из запасов братца Дамблдора.

— Спасибо, — открывая бутылку, произносит Луна и делает большой глоток. Отставляет пиво в сторону. — Я все ещё озабочена тем, как это будет работать.

Ты тоже.

— На публике мы будем всего лишь друзьями. Все знают, что ты была со мной в Отделе Тайн. Этого нельзя скрыть. Ты уже и так на крючке только из-за того случая. Стоит случиться чему-то большему, как ты тут же станешь приоритетной целью. Плюс, ты все ещё действуешь как Полоумная.

У Луны истерзанный вид:

— Знаю.

— Эй, у нас всё ещё есть журналы, а задержки по времени больше не будет. Я не настолько хорош в чарах, чтобы наспех сделать комплект зеркал, но, держу пари, это сможет Флёр, а если и у неё не получится, могу попробовать заставить показать мне главу твоего факультета.

— Флёр частично отвечает за то, что сегодня произошло, — переводит Луна тему разговора.

— Почему это? — подозрительно спрашиваешь ты.

— Сегодня днём она прислала мне записку. В ней говорилось, что у тебя слишком много забот, а у меня прекрасная возможность определить, являешься ли ты для меня больше, чем просто незначительным увлечением. Не хочешь поговорить о том, что тебя беспокоит? Лучшего слушателя, чем я, тебе не найти.

— Ты уже знаешь окклюменцию?

— Это, по-моему, способ вызвать осьминога? Гигантский кальмар вряд ли будет рад такой перспективе.

Девушка произносит эту чушь не моргнув глазом. Если не знать о том, что она играет, спокойно можно принять на веру. Улыбнувшись, Луна продолжает:

— Я разыскала летом книгу по теме прямо перед нашей ссорой. Прочитала пару глав, но с тех пор не брала в руки. Может, поможешь мне?

— На самом деле, я не настолько уж и хорош в ней, но Флёр знает больше, чем я. У меня комбинированный подход, вовлекающий как грубую окклюменцию, так и мою форму анимагуса. Этого достаточно, чтобы защитить разум от легилименции Квана, и если я сплю как зверь, то способен защититься от вторжения Риддла.

— Кстати говоря, я ещё не видела твоей формы, — дважды щелкнув пальцами и показав ими на землю, она делает ещё один глоток.

Нервно ёрзаешь, впервые за вечер почувствовав себя неудобно.

— Когда я превращался в последний раз, заметил несколько изменений. Если не возражаешь, я бы хотел сначала поговорить о них с Биллом. Может, в другой раз?

— Это — часть того, что тебя беспокоит?

— Ага.

Она отставляет напиток в сторону и снова обнимает тебя.

— Тогда посмотрю на неё в другой раз, когда оно больше не будет тебя беспокоить. Мне нужно возвращаться к себе. Не проверишь карту, чтобы не вышло случайно международного скандала?

Теперь твоя очередь подразнить её. Мягко поцеловав девушку, соскальзываешь с губ к её ушку:

— Но что же о нас завтра будут говорить нарглы, мисс Лавгуд?

— Озорники… уверяю вас, мистер Поттер: только умные и хорошо осведомленные могут понять их, что исключает большую часть учеников.

— И слава богу! — разворачивая карту, замечаешь, что Флёр с Биллом почти слились в одну точку на пергаменте. У Флёр в репертуаре есть замечательное заглушающее. Заметив, что путь чист, Луна клюют тебя в щечку и направляется к двери.

— Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Луна.

* * *

— Случайно не планируешь избавиться от меня в ближайшее время, Гарри? Кажется, наш общий друг намекал насчет тебя и моей невесты. Мне стоит беспокоиться?

Билл смеется. Тебе не настолько весело.

— Нельзя же произнести речь шафера, а потом украсть невесту, правда?

— Нет, в большинстве случаев это непорядочно.

— Точка зрения истинного рыцаря, Билл.

Он качает в твою сторону стаканом с огневиски:

— В этом замке лишь два человека, что ведут ещё более безрассудную жизнь, чем я: некий боевой маг через коридор и человек, на которого я смотрю прямо сейчас. Моя сила в мозгах, внешности и в том, что я — самый крутой тип в Англии. Кван — лучший боец, а ты — Гарри Поттер. Если опустить зловещие предостережения демона, мне посчастливилось ещё раз посмотреть на то, как ты вышиб из той штуки дух. Если у кого-то и получится достать меня, заставь их заплатить за это и, вдобавок, позаботься о моей девочке.

— Я и не собирался что-то пробовать с Флер, — пытаешься, чтобы прозвучало чрезвычайно серьезно.

Билл снова смеется:

— Знаю, друг. Намного больше я волнуюсь за неё.

— Что?! — такого ответа ты не ожидал.

— Кажется, ей очень хочется, чтобы у вас с Луной все получилось. Флёр влюблена в меня, но, скажем так: её чувства к тебе сильны. Она пытается перевести их в плоскость братских отношений. И страстно желает, чтобы её сестра была постарше — тогда Флёр могла бы посводничать.

— Это она тебе сама рассказала?

— Мы поболтали, да. Но о братских отношениях речи не было. Ей и не надо было об этом говорить. Она все ещё молода, а я намного лучше читаю людей, чем думает большинство.

— Часть твоей врожденной крутости?

— Должно быть. Ну что сказать? Слушай, а что это за слухи о беспорядках на третьем этаже? — он двигается к Омуту, который вернул вместе с бутылкой огневиски. — Риддлова награда устроила драку, да?

— И это тоже. Есть куча другой информации, о которой тебе следует знать, — вкладываешь воспоминания о затерянном городе назад в голову и сосредотачиваешься на событиях последних пары дней. Начинаешь с Дамблдора и Гермионы в кабинете директора. Никто больше не знает о защите крови. Когда воспоминание закручивается в чаше, жестом предлагаешь ему приступать. У тебя нет ни малейшего желания снова переживать именно это сражение.

Билл покидает Омут минут через десять.

— Не знаю, что опаснее для твоего здоровья: Дамблдор в качестве друга или всё–таки врага. Вижу, почему ты все ещё беспокоишься о форме анимагуса. Давай-ка на неё посмотрим.

Выбираясь из кресла, оборачиваешься ещё до того, как ступить на пол. Билл тебя осматривает:

— Ага, чешуя ещё есть, но сейчас, кажется, менее резко выражена, чем в воспоминании, однако в данном случае на него может влиять твое собственное восприятие. Не думаю, что кто-либо будет способен различить, если окажется от тебя дальше, чем на шесть футов. Любой, кто подойдет ближе, либо друг, либо вряд ли выживет, чтобы рассказать. Ты отравил кошку Филча?

Киваешь.

— Я так и подумал. Давай-ка я сотворю банку, и мы сцедим из твоих сумок яд. А я заставлю нового профессора зельеварения проверить его на токсичность. Скажу ему, что привез ёго из Бразилии, что ли.

Процедура занимает минут десять, и ты настаиваешь на том, чтобы Билл обязательно надел какие-нибудь перчатки, но продукт верхних сумок довольно токсичен. Он накладывает на банку сохраняющее заклинание и запечатывает её вощеной бумагой. Когда оборачиваешься обратно, твои десны воспалены.

— Так что думаешь?

— Кто его знает, постоянно это или нет? Можно найти камеру и фотографировать тебя, чтобы наблюдать, распространяется чешуя по ноге или наоборот. Можно измерять количество вырабатываемого тобой яда и определять, уменьшаются или увеличиваются ли твои ядовые сумки. Думаю, сейчас научный подход — наилучший вариант. Будем собирать данные: посмотрим, что со временем изменится.

Смешно слышать это от волшебника, но разрушение заклинаний требует логического подхода.

— Полагаю, звучит неплохо.

— Что ж, обязательно сообщи мне, если у тебя вдруг начнут расти рожки или что-то другое.

— А не пойти бы тебе, Билл, далеко и надолго!

— Ага-ага. Уже слышал. Пойдем дальше. Как насчет того, чтобы позаботиться о том медальоне?

— Точно, — потянувшись, нажимаешь на тревожный камень, давая эльфам знать, что тебе нужна помощь — очередной бонус своих собственных апартаментов. Не проходит и десяти секунд, как появляется Добби.

— Привет, Добби.

— Мистер Гарри Поттер вызвал Добби! Для Добби это большая честь!

— Мне нужна небольшая услуга, Добби!

— Добби нужен мистеру Гарри Поттеру! — смотришь на Билла — тот просто улыбается. Все больше и больше Добби напоминает тебе о персонаже из детского спектакля.

— Да, Добби. Мне нужно вернуть кое-что с Гриммаульд Плейс, номер двенадцать.

— Добби почтет за честь вернуть кое-что для господина Гарри Поттера, — он немедленно исчезает.

Билл замечает:

— Не самая яркая звездочка в классе, да?

— Не-а, но к его энтузиазму невозможно придраться. Не хочешь поставить на то, сколько пройдет прежде, чем он вернется?

Билл ставит на десять минут, ты — на пятнадцать. Добби возвращается через шесть. Переминается:

— Добби не дождался, когда мистер Гарри Поттер скажет ему, что нужно. Добби — плохой эльф!

Смех Билла мешает тебе отвечать.

— Не волнуйся, Добби. Думаю, ты замечательный эльф.

— Правда?

— Конечно. Итак, предмет, который мне нужен — медальон. Подожди, Добби, не уходи… ещё. Шельмец.

— На это раз ставлю на пять минут.

— А мне нравится пятнадцать. Он перевернет весь дом, разыскивая медальоны.

— Дерьмо! Ты прав.

На самом деле Добби возвращается через двадцать семь минут; у него с собой восемь медальонов и интересные отметины на лице, сильно смахивающие на царапины.

— Добби вернулся бы быстрее, но не мог получить вот этот с шеи миссис Уизли.

Он протягивает медальон с вплетенной в цепь рыжей прядью. Как приятно знать, что Молли все ещё проживает у тебя на халяву. Подумываешь, не выгнать ли их взашей. Это было забавно, но настроение портит тот факт, что ни один из восьми медальонов не является тем самым, с большой буквой «С».

Когда Билла заверяют, что его мама не слишком пострадала, снова переходишь к нужному вопросу.

— Добби, у того, который мы ищем, на передней стороне есть буква «С». Ты видел такой?

— Добби не смог выполнить задачу, господин Гарри Поттер! Добби плохой! — он врезается в стену и, шатаясь, отходит обратно. Эльф снова готовится проделать трюк, но ты отзываешь его:

— Добби! Стой! У Добби получилось. Расслабься. Нет, не уходи, пожалуйста, до того, как я тебе прикажу.

— Да, мистер Гарри Поттер.

— Во-первых, я бы хотел, чтобы ты взял Кричера и притащил его сюда. Он мог спрятать медальон, но я прикажу ему принести его мне. Во-вторых, иди и верни все медальоны. Можешь просто положить вот этот на ближайшей к миссис Уизи тумбочке.

Добби стоит с таким видом, как будто ему срочно нужно в туалет.

— Ах, да, теперь можешь идти. — Билл вытирает с глаз слезы от смеха.

Через три минуты Добби возвращается, таща с собой Кричера.

— Кричер — плохой эльф. Он слишком долго спит и много отдыхает!

Кричер шипит на слегка запуганного седым домовиком Добби; тот с треском исчезает, чтобы вернуть медальоны.

— Хозяин возвращается. Кричер надеялся, что ты умер, и Кричер получит надлежащего хозяина.

— Жаль разочаровывать тебя, бездельник. Я не забыл, что твоя ложь помогла убить Сириуса.

Он рычит на тебя:

— Кричер не отвечает за неосмотрительного хозяина. Если бы у нового никчемного хозяина имелся хоть какой–то спинной мозг, он бы тотчас же убил Кричера.

Домовик подстрекает тебя.

— Нет уж, я планирую жить очень долго. И не буду больше таким неосмотрительным в указаниях. Мне нужен здесь конкретный артефакт из моего дома.

Существо ворчит:

— Не твоего дома.

— Нет уж, моего, и ты это знаешь. Итак, мне нужен медальон с зеленой буквой «С» на нем, тот самый, который нельзя открыть. Иди и принеси его мне сейчас же.

— Кричер не может.

— Не может или не хочет?

— Не может.

— Почему?

— Мерзкий Флетчер забрал много вещей из твоего дома. Старый жалкий хозяин приказал Кричеру не вредить никому из драгоценного Ордена, поэтому Кричер не мог его остановить.

Чертов Гавникус Флетчер!

— Когда он его забрал?

— Через два дня после смерти жалкого хозяина.

— Что ещё он взял?

— Деньги, драгоценности, палочки, котлы, волшебный ковер, метлы, хрусталь и алкоголь. Хозяин сердит, может, новый хозяин не такой жалкий? Что хозяин хочет теперь сделать?

— Это тебя не касается. Ты знаешь, где Флетчер?

— Тупица хозяин послал Кричера работать в Хогвартс.

— Точно. Приступай к своей работе в Хогвартсе. Тебе запрещается устно либо письменно общаться с любыми учениками в замке, кроме меня. Тебе запрещается поддерживать связь с профессором Снейпом. Говорили ли с тобой Драко Малфой или профессор Снейп?

— Нет

— Говорили ли с тобой другие ученики?

— Вонючая потаскуха Грейнджер; Кричер ненавидит её.

— Осторожнее, Кричер, я могу ведь определить тебя под её начало, если будешь себя плохо вести.

— Никчемный хозяин жесток.

— Возвращайся к своим обязанностям в Хогвартсе.

— Как пожелаете, хозяин.

Мерзкое существо исчезает, а ты смотришь на Билла:

— Черт, кадровый выбор Дамблдора снова срывает нам дело. Есть идеи, где может быть этот крысиный выкормыш?

— Расскажи-ка мне, Гарри, что ты думаешь на самом деле. Нет, надо все-таки подождать до утра и спросить Дамблдора.

* * *

Войдя вдвоем с Биллом в кабинет Дамблдора, застаете Перси, восседающим на стуле перед директором. Феникс копошится на своем насесте и рассматривает тебя. Мне тоже приятно видеть тебя, Фоукс.

— Ах, Уильям, мое сердце теплеет, когда я снова вижу тебя на ногах.

Билл пожимает плечами на такое приветствие директора. Он сосредотачивает внимание на Перси:

— Приятно видеть тебя, брат. У тебя повышение из халдея в министерстве. Мои поздравления.

— Я б сказал тебе спасибо, но не думаю, что твои слова предназначались в качестве комплемента.

Дамблдор вставляет:

— Ах, да, мы с мистером Уизли провели оживленную дискуссию о некоторых новейших теориях в области трансфигурации. К моему прискорбию, я был слишком занят, чтобы следить за последними исследованиями. Одобряю ваш смелый подход к задаче. Когда начнете давать этот материал шести— и семикурсникам, будьте так добры, сообщите мне, чтобы я мог послушать данные лекции.

Перси слегка ошеломленно смотрит на мастера трансфигурации, ожидая от него указаний. Что заставляет тебя задаться вопросом, что это ещё за «точка зрения» Дамблдора, но сегодня ты слишком занят для поиска тайного смысла. Голос Перси слегка скрипит во время ответа:

— Я обязательно дам вам знать, сэр.

— А сейчас, если вы нас извините, вашему брату с послом, очевидно, необходимо поговорить со мной.

— Хорошего дня, директор, — посмотрев на вас, он бормочет, — как и вам, посол Поттер, Уильям.

Дождавшись, пока не раздастся звук встающей внизу на место горгульи, Дамблдор поднимает на вас взгляд:

— Что-то срочное, мальчики? Этим утром мне поступил странный звонок по камину от Молли Уизли. — Комнату хорошо освещают лучи раннего утреннего солнца, и его высокая фигура восседает за столом, как какой-то портрет.

— Простите, но нет, не очень. Добби умчался выполнять задачу прежде, чем получил полноценные инструкции. Боюсь, он допустил оплошность.

— Действительно, он вызвал большой переполох. Молли, кажется, расстроена.

— Да, я уверен, что это так, в моем-то безопасном доме… Конечно, вы понимаете. Вы привыкли, что ваши подчиненные уничтожают тщательно проработанные планы. Мне это пока плохо знакомо.

Он переводит взгляд на качающего головой Билла.

— Сейчас я настолько же презираю вас, насколько разочарован своими родителями. Гарри ввел меня в курс дела насчет ваших манипуляций.

— Ваша лояльность Гарри достойна восхищения.

— А ваша готовность использовать его для собственной цели — нет.

Билл — и вправду единственный приличный Уизли.

— Так мы никуда не доберемся, — заявляешь ты. — Вы желаете знать, почему мы здесь. Ещё один из ваших идиотов может стоить нам шанса получить следующий хоркрукс.

Вот теперь все движется в правильном направлении.

— Как это, Гарри? Если ты готов идти, только дай мне минуту собрать кое-какие вещи. Чем скорее мы двинемся, тем лучше. Смею ли я спросить, куда мы направляемся и что мы ищем?

— Хороший вопрос. Это медальон с большой зеленой буквой «С» на нем. Он находился в штабе. Кричер рассказал мне вечером, что после смерти Сириуса Флетчер украл его наряду со многими другими вещами. Где этот чертов вор?

Дамблдор нерешителен:

— Я многое слышал о медальоне Слизерина. Вы говорите, что все это время он бы в штабе?

— Прошлым летом держал его своими собственными руками.

— Это не сулит ничего хорошего. Сейчас Мандагус в Азкабане — отсиживает годовой срок за торговлю краденым. Кажется, теперь мы знаем, откуда были вещи. Он отказался назвать источник краденного, что теперь имеет смысл — не мог нарушить защищающие штаб чары.

— Так где, как вы думаете, сейчас медальон?

— Только Мандагус может сказать наверняка, но наилучший вариант — если тот в одном из его тайников. Наименее желательный — если тот наряду с остальным краденым попал в руки министерства, что означает, что нам необходимо будет идентифицировать тебя как человека, затронутого данным преступлением. Это будет сложно, но необходимо как можно меньше информации передать министру Скримджеру. Последний вариант — если медальон уже был продан. В таком случае нужно будет узнавать местонахождение покупателя у Мандагуса. Я поеду в Азкабан и поговорю с ним.

У Гавникуса не получится выкрутиться!

— Я иду с вами!

— Не думаю, что это мудро.

— Мне все равно, что вы там думаете. Вы полагаете, что я не желаю, чтобы Скримджер хоть что-то знал. С таким же успехом я мог бы заключить сделку с ним и оставить вас не в курсе событий.

Старик смеривает тебя взглядом:

— Что было бы наиболее неблагоразумно.

— Кое-кто был довольно любезен и указал мне, что, несмотря на все ваши интриги и власть, вас постоянно переигрывали по всем статьям. Ваш человек украл именно мои вещи. Вы — хранитель тайны, и это значит, что вы позволили ему войти в дом. Возможно, если бы вы были более настроены на сотрудничество в своих подозрениях насчет хоркруксов, я бы понял, что медальон в штабе — один из них! Вместо этого мы здесь как дураки глазеем друг на друга, пока что-то ещё пролетает мимо, а мы этого даже не осознаем.

Он пытается отклонить твои аргументы.

— Возможно, Гарри. Признаю, что было допущено множество ошибок. Вполне вероятно, что в прошлом я старался слишком многое сделать, не полагаясь на других. Однако ты не был тогда готов к знанию.

Пропускаешь его комментарии мимо ушей:

— По вашим стандартам, конечно. В любом случае, Скримджер не такой идиот, как Фадж. Ни одному из нас, ни нам обоим не удастся увидеться с Флетчером, не вызвав тревоги. Сколько поставите на то, что через десять минут после нашего отъезда министр будет там с флаконом веритасерума, чтобы выяснить, о чем шла речь?

Повращайтесь в обществе хитрожопых политиков — сразу поймете, как работает реальный мир.

— Верно, Гарри. Ты вновь сумел удивить меня новой информацией. У меня нет легкого решения данной проблемы, и я бы рекомендовал сделать сейчас перерыв на завтрак. Я прошу вас всех днем рассмотреть вероятные пути решения, а вечером встретимся и обсудим, что делать дальше. Если, конечно, ты желаешь обсуждать имеющуюся у тебя информацию по хоркруксам. У меня две кандидатуры: Нагини, фамилиар Тома, и кубок, который, по слухам, принадлежал когда-то мадам Хаффлпаф.

— Одна — правильная. Вторая — нет.

— Не хотите уточнить, посол Поттер?

— Не сейчас. Может быть, когда вы будете более настроены на сотрудничество.

— Понятно. В таком случае, хорошего дня вам обоим.

Выйдя, смотришь на Билла:

— Любит он такое дерьмо, да?

— По-моему, ты его раскусил, Гарри. Интересно, ожидают ли меня ещё на собраниях Ордена?

— Если так, скажешь. Думаю, я бы нанес визит. Там подают хорошие завтраки?

— Обычно готовит мама.

— Тогда вопрос снимается. Отравить меня раз — стыд и срам! Отравить же меня дважды… Мы же всегда можем послать Добби готовить для нас? Интересно будет понаблюдать.

— Ага, точно.

* * *

Наступила суббота; одеваешься на приём в посольстве. Предположительно, ты останешься в посольстве Бразилии на ночь и большую часть дня в воскресенье. Это — ложь, как и большинство вещей в последнее время. Вы со старым козлом проведете воскресное утро на острове Азкабан, общаясь с Флетчером.

Пока всё, что знает министр Скримджер — это то, что Гавникус украл у тебя какие–то вещи, когда тебя не было этим летом, и что ты лично желаешь спросить у того, где они. Дамблдор повернул дело так, что ваше посещение кажется его идеей в стремлении помочь вернуть твое доверие. Чудо, что он ещё не запутался со всем этим нагромождением лжи и полуправды.

Сначала вы посетите штаб Авроров и посмотрите предметы, что в настоящее время проходят по делу как улики. Если повезет, то не придется ехать в Азкабан, но у тебя плохое предчувствие.

Зеркало утверждает, что ты прекрасно выглядишь в этой надоедливой мантии. Луна поддерживает:

— Видишь, я же говорила, что этот цвет хорошо сидит на твоей фигуре.

— Ох, но все же знают, что ты сумасшедшая.

В её голос вкрадываются мечтательные нотки:

— А, может быть, это все остальные — сумасшедшие? А я одна — нормальная. Ты когда-нибудь думал об этом? Не хочешь надеть мое пробковое ожерелье? Оно довершит образ. — Девушка одета в школьную мантию для поминальной церемонии в Большом зале, что начнется через несколько часов.

Произносишь таким же мечтательным тоном:

— Луна, как бы ни было сильно искушение, надо идти.

Она, было, начинает что-то говорить, когда смежная дверь в твои апартаменты открывается и входит Гермиона:

— Гарри, тебе не нужна… помощь? Ой, здравствуй, Луна.

— Здравствуй, Гермиона. Выглядишь уже лучше. Шлюхорыки больше за тобой не охотятся. Я уж было начала за тебя беспокоиться.

— Гермиона, ты никогда не слышала о том, что надо стучать? А, может, тебе хочется, чтобы я разгуливал у тебя в комнате в любое угодное мне время? — Надо будет настроить сигнализацию на приближение у той двери. Ты уже попытался было сам оградить её, но что-то — скорее всего, Дамблдор — не даёт защите работать.

— Прости, Гарри. Ты прав… Я… я была беспечна и не дала о себе знать должным образом.

— Как видишь, я вполне способен одеться самостоятельно. Флёр великолепно позаботилась о том, чтобы я изучил все необходимые подводные камни в жизни высшего общества.

Вмешивается Луна:

— Я проинформировала посла, как определить агентов заговора гнилоклыков. Они хитры, но твои родители — стоматологи, так что ты уже знаешь контрольные признаки.

Выражение на лице Гермионы — бесценно.

— Мммм, да, полагаю так. Гарри, я и вправду хотела уладить между нами дела. Ты же не упрощаешь мне задачу. Думаю, ты имеешь на это право. Ухожу, пока не расстроила тебя ещё больше.

Замечательно! У Гермионы новый крестовый поход. Почему бы ей не вернуться к освобождению эльфов? А, может, кентаврам нужен кто–то, чтобы убедить их, что люди не так уж и плохи… Она уходит, и ты поднимаешь щит уединения.

Луна вопросительно на тебя смотрит. Пожав плечами, объясняешь:

— Возможно, она попытается подслушать или начать плакать. Я не хочу, чтобы она слушала нас, и уж точно не желаю слышать её плач. Что? Не одобряешь?

Подняв голову, девушка смотрит на тебя:

— Гермиона никогда не была преднамеренно жестока к Полоумной, но я не принимаю её толерантность за доброту. Она предала тебя. Поступай с ней как твоей душе угодно. Не порти мне развлечение, а я не буду портить тебе.

— Справедливо. Договорились.

— Только когда закрепим договор поцелуем.

— Она может войти…

— И кому она скажет? И вообще, кто ей поверит?

Трудно спорить с такой логикой, правда? Едва ваши губы соприкасаются, в дверь из коридора стучат. Когда ты идешь к двери, Луна слегка расстроено вздыхает. Массивная фигура Хагрида закрывает проем.

— Харри!

Сложно не улыбнуться веселому полувеликану, одетому так же, как и на рождественский бал.

— Как дела, Хагрид?

— Бывало и получше, а бывало и похуже. Не могу жаловаться. Здрасьте, мисс Лавгуд.

— Здравствуйте, профессор. Как там лешие?

— Полагаю, хорошо. Думаешь, ты и в самом деле можешь научиться говорить на их языке?

— Я стараюсь, сэр. Это мой проект для СОВ, Гарри.

— Конечно. Так что привело тебя сюда, Хагрид?

— У нас тут немного тонкая ситуация, Харри.

— Что сделал Хак на этот раз? — твой тролль и бывший учитель прекрасно нашли общий язык. На твоей новой шкале «Силы, Измеряющей Ситуацию», также известной как СИСьки, стоит «Ну что теперь?»

— Ну, мы вроде послали сову Аберфорту за тремя–четырьмя баррелями пива — не о чем беспокоиться — просто чуток выпили, и немного занесло. А Хаку выставили небольшой счет в баре. Он плохо воспринял новости о том, что не идет на это самое, вечеринку.

Да, тот был немного расстроен. Как бы тебе не хотелось видеть его танцы и снова услышать впечатляющее исполнение «Hotel Califrornia», но необходимо произвести хорошее впечатление.

— Я думал, вам запретили появляться в барах Хогсмида?

— Нет-нет. Этот — собственность Розмерты, и она через неделю-другую придет в себя. Хак, конечно, был неправ, что спустил штаны, но она должна была понимать, что он так и сделает, когда так говорила.

— Было бы неплохо получить от неё весточку, пусть даже вопиллер. Я просто счастлив, что вся история произошла не в хогсмидские выходные. Где он? — ты уже знаешь, что тот в хижине, но все равно надо спросить.

— Он спит у меня в сторожке.

Укоризненно покачав головой, подходишь к столу.

— Сколько?

— Тридцать галеонов.

— Здесь должно быть пятьдесят. Этого должно хватить до конца выходных. Попытайтесь оставить деревню целой.

— Ты — замечательный волшебник, Гарри. Большинство не захотело бы тратить время, чтобы подружиться с троллем. В лесу говорят, что на расстоянии в полдня пути от последней пещеры Гроупа встречали группу троллей. Я бы уже взял его туда, но старик Арарог очень плох в последнее время.

— Мне жаль. — Ну, это не совсем правда, гигантский паук пытался убить тебя пару лет назад, но Хагрид привязался к этому существу.

— Знаю. Он прожил долгую жизнь, и я не знаю, сколько ему осталось. Сначала Минерва, а теперь ещё и это. Думаю, нам предстоит тяжелый год, — заявляет полувеликан довольно мрачно.

— Согласен; давай надеяться на лучшее, но готовиться к худшему.

— Да-а, отличный совет. Не стесняйся, Гарри. Забегай в любое время.

Когда Хагрид уходит, закрываешь дверь и смотришь на ведьму, устраивающую набег на твою заначку сливочного пива.

— Учишься говорить по-лешачьи?

— Что избавило меня от домашней работы на весь год. У них такие чирикающие звуки. Уверена, что это либо «я голоден», либо «отстаньте от меня». Так что же точно сказала мадам Розмерта, чтобы заставить Хака снять штаны на публике? И хочу ли я это знать?

Ты ждешь, пока она сделает большой глоток.

— Ах, это… В баре ошивался пьяный волшебник, и она заявила, что у того — самый большой мужской орган, который она когда–либо видела. После того, как Хагрид объяснил Хаку, что такое мужской орган, тот решил познакомить её со своим.

Стоило того. Она фыркает в нос пивом.

— Фу! Ужасно. Эта штука жжет нос.

— Ты сама спросила.

* * *

Покидая замок, оцениваешь свою «пару». Тонкс опоздала на пятнадцать минут, но выглядит прелестно — выбрала высокую спортивную фигуру. Беспокоит, что дама не сказала тебе практически ни слова с тех пор, как ты вернулся.

— Навязчивая идея, Тонкс? Не понравилось в моем облике проводить время с Чарли?

— Думаю, ты нравился мне гораздо больше, когда сидел в уголке и молчал в тряпочку. — Она напоминает тебе о прошлом году, когда в штабе ты держался сам по себе. — Чтобы прикрыть тебя, мне пришлось потратить большую часть своего отпуска. И это после того, как всё мое свободное время этим летом я профукала в поисках твоего местонахождения, — огрызается та.

— Прости, был занят — вытаскивал себя из-под каблука Дамблдора. Если уж так хочется высказаться, то все претензии к нему. А уж если ты так беспокоишься об отпуске, могу переговорить с министром Скримджером — тебе его компенсируют.

— Не беспокойся, мистер Шишка.

Что ж, значит, это больше, чем просто раздражение от времени, что было проведено, притворяясь мальчиком-шестикурсником, и от потери отпуска.

— Отлично. Раз уж мы проведем вместе сегодняшний вечер, почему бы тебе просто не высказать все, что есть на уме?

— Ты и в самом деле желаешь знать? — то, что её тон не из самых дружелюбных, особенно если вспомнить об обычно жизнерадостном характере, говорит достаточно.

— Если ты точишь на меня зуб, лучше позаботиться о нем сейчас, чем когда доберемся до Хогсмида.

— Ремус — хороший человек! Он и так ненавидит себя, а ты ещё добавляешь!

Этого ты точно не ожидал! И откуда что выползло! Звучит как в сказке — «Аврор и Чудовище».

— О, и все? Хочешь знать, что я думаю о Ремусе Люпине? Пошел Ремус Люпин к черту!

Фигура Тонкс теперь более угрожающая. Она буквально выплевывает следующие слова:

— Ах ты неблагодарное дерьмецо…

Отрезаешь её:

— Ага, я должен быть благодарен за то, что он слепо следует за Дамблдором. Ордену платят из моего хранилища, а Люпин выступает бухгалтером. Черт, хоть кто-то подумал меня об этом спросить? Нет. А потом ещё у Люпина хватает наглости, глядя мне в глаза, утверждать, что он сделал бы так в любом случае.

— Он пытается защитить твою жалкую жизнь! — Флёр, Билл и Кван наблюдают спектакль и ждут, как ты разрулишь ситуацию.

— Полагаю, ты знаешь о зельях и что мне почистили память?

— Ремус не имел с этим ничего общего, и ты это знаешь!

— По-чи-сти-ли-па-мять, Тонкс! Я понятия не имею, кто это сделал. Не доходит?

— Он был лучшим другом твоих родителей!

— Который целых десять лет не подходил ко мне! А Уизли провозгласили себя моей второй семьей. Придумай другой аргумент.

Начинается игра в гляделки. Билл пытается всех сдвинуть с места. Пожав плечами, вновь пускаешься по дорожке. Она не двигается.

.

— Я ещё не закончила с тобой, Поттер.

— Вообще-то, закончила. Вот факты, Тонкс. Единственный из Ордена, кому я доверяю, это Хмури. Я не доверяю Дамблдору, Люпину, большинству Уизли, и я не доверяю тебе. Завтра исполняется ровно неделя с того момента, как моя нога ступила в Англию. На этой неделе я уже убил двух человек. Ты здесь только потому, что мне, как предполагается, нужна женщина, в качестве эскорта на этот чертов вечер, а ты — единственная женщина в Ордене, которой ещё не исполнилось тридцати. Вытащи свою голову из задницы, глупая корова, или отправляйся, к черту, домой. Очень может быть, что сегодня кому-нибудь захочется попробовать моей крови. Что означает: тебе надо будет сосредоточиться на окружающем, а не на том, как там Люпин плачется в жилетку.

Выражение её лица застыло:

— Я — аврор! Я знаю, что делаю.

— Правда? Ты когда-нибудь думала, что если бы продержалась с Беллатрикс хоть на десять секунд подольше, то Сириус мог бы остаться жив? Если хоть один из людей со мной получит проклятьем только потому, что ты не способна справляться со своими обязанностями, ты заплатишь!

Тебя дают пощечину. Что ж, вот и камень преткновения. Когда она заканчивает движение, твоя палочка уже указана на её голову.

— Очень умно, Тонкс. Ты настолько же глупа, насколько неуклюжа. Сначала хватайся за палочку, а уж потом бей парня по лицу. Если бы я был врагом, ты бы уже была мертва. А так ты мне бесполезна. Возвращайся домой или в замок — мне без разницы — пошла нах* * *

! Вернешься, когда от тебя будет хоть какая-то польза.

— Я никуда не уйду. Мои приказы исходят от Дамблдора.

— Я могу просто оглушить тебя и оставить здесь, но хотелось бы немного остудить тебе голову. Как и у Снейпа, у тебя — два господина. Скримджер сегодня будет на той вечеринке. Если ты настаиваешь, чтобы пойти со мной, то я упомяну твое нападеньице на иностранного дипломата. Хочется понижения в зарплате или ещё чего похуже, аврор?

С красным от ярости лицом Тонкс как ураган несется по дорожке в замок. Твои свидания далеко не всегда хорошо проходят, верно? Кван тоже вытащил палочку. Возможно, это одна из причин, что он — один из лучших.

Билл произносит:

— Я бы не сказал, что именно так нужно завоевывать друзей и оказывать влияние на людей.

— Лучше выбросить её за борт сейчас, чем ждать, когда куча дерьма вырастет до небес. Полагаю, аврорам она нужна, в основном, из-за её специфического умения. Может, Тонкс и великолепный дуэлянт, но я помню, как Кван с Коллинзом смеялись надо мной, когда я попросил их научить меня сражаться на дуэли. Мне нужны борцы, а не балласт, а она сегодня только помешала бы.

— Дельное замечание, но, возможно, она когда-нибудь нам понадобится.

Кван парирует:

— Нет, Поттер прав. Глупая салага-аврор сердита и чванлива. Сердитые люди совершают ошибки. Может, она поумнеет. Может, останется глупой. Может, мы стоим здесь и тратим время, потому что глупы.

У Квана убедительный способ подвести итоги беседы, и все остальные начинают двигаться. На границе защиты тебя ждут все шесть бразильских «миротворцев», приписанных к Хогвартсу. Лидер, крупный чернокожий мужик с короткой стрижкой представляется сам:

— Адао Сантос, посол Поттер. Одного не хватает. Мне было сказано ожидать пятерых.

— Сопровождающая меня дама заболела и не сможет к нам присоединиться.

— Понимаю. Предполагается, что мы пойдем камином из гостиницы Кабаньей головы. В соответствии с предписаниями безопасности, сейчас мы возьмем портключ к координатам в двух километрах от посольства. Когда получим сигнал «все чисто» от ворот, посредством прямой аппарации продолжим путь. Если не получим сигнала или столкнемся с противником, прошу вас активировать портключ и вернуться сюда. Есть вопросы?

Возможно, ты все ещё немного сердит после Тонкс, поэтому говоришь:

— Если мы столкнемся с противником, на вашей стороне двое самых опасных в мире людей. Я — дипломат в силу необходимости, но, прежде всего, я — борец. Что значит — не тактик. Если придется вступить в бой, будете следовать приказаниям мистера Квана, как если бы они исходили непосредственно от меня. Если он дает сигнал отступать, мы отступаем.

Как практически и все остальные, Сантос, кажется, черт возьми, скептически настроен в твоем отношении, но он точно знает, кто такой Кван Чанг Хо, и подтверждает твою команду.

* * *

К счастью, прибытие в посольство беспрецедентно. Само посольство — прекрасный по виду дом с надежной защитой. Алесандро Димперио с несколькими другими людьми приветствует тебя в приемной, ведущей в танцзал. Целуешь тыльную сторону кисти жены посла, пытаясь вспомнить её имя. Дебора! Фух, обошлось без кризиса.

— Без эскорта, мистер Поттер?

Почему всем всегда интересно, кто с тобой?

— Она заболела.

Отвечает её муж:

— Не важно. Мой помощник, мисс Лопес, будет вас сопровождать. Шейла Лопес, посол Гарри Поттер.

Довольно интересно (ну, если только чуть скромно) выглядящая девушка, брюнетка, — немного напоминает тебе о теплых солнечных пляжах Рио. Улыбнувшись, протягивает тебе руку.

— Мы уже встречались, хотя мне больше нравятся ваши волосы в светлом варианте.

Твой бывший товарищ по команде доджеспелла кажется весьма довольной. Берешь её руку и целуешь в формальном приветствии:

— Рад снова встретиться, Шейла. В последний раз я вас видел, когда вы дежурили в дуэльном зале.

— А вы называли себя Джеймс Блэк и так и не сыграли со мной партию.

— Что-то говорит мне, что я бы остался должен вам слишком много галеонов. Что привело вас в Англию?

— Звучало гораздо лучше, чем работа в дуэльном зале моего отца. Мой дядя — начальник штаба у посла Димперио.

— Да, мистер Сильва, мы снова встречаемся, сэр. Я имел удовольствие встретить вашу племянницу в Рио. Приятно обнаружить знакомое лицо.

Кажется, она несколько перевозбуждена. По шкале СИСек высоко, но не слишком. Женский интерес нельзя сравнивать со смертью и мясорубкой.

— С нетерпением жду от вас приглашения на танец, посол Поттер.

Стараешься предостеречь её:

— Я тоже. Только не пытайтесь слишком много в этом усмотреть, Шейла.

Она поражена:

— Почему?

— Первым, кого попытаются убить мои враги, будет тот, с кем я вовлечен в романтические отношения. Вы не хотите быть таким человеком.

Она медленно кивает, когда её довольно грубо знакомят с окружающей Гарри Поттера действительностью. Посол, его жена и дядя Шейлы следят за беседой. Алесандро кивает:

— И в самом деле, при разговоре с той женщиной, Вритер, четко поясните, что мисс Лопес — спешная замена по моему запросу. А теперь пройдемте в мой кабинет, чтобы можно было обсудить государственные вопросы.

Быстро познакомив всех ради Флёр, следуешь за Алесандро в его кабинет, ощущая при пересечении щиты уединения. Хорошо быть разрушителем заклинаний!

— Гарри, наше начальство хотело бы более детальный отчет о событиях в школе.

— Я вряд ли могу сказать больше, не ставя под угрозу информацию крайне деликатного свойства.

Он сердится:

— Данные Альбусом Дамблдором объяснения, в лучшем случае, крайне слабы. Я не претендую даже на звание дилетанта в чарах. Необходимый для причинения такого уровня ущерба уровень мощи не мог быть вызван таким крошечным предметом. Принципы волшебной отдачи Уоверли отрицают разрушения такой силы. Что, понятно, беспокоит меня.

— Я тоже не слишком счастлив по этому поводу. Я уважал как человека ту женщину, что умерла. Как у вас дела с окклюменцией? — кажется, ты постоянно задаешь данный вопрос.

— Меня никогда не учили этому искусству, но даже если я бы и знал его, разве оно на самом деле остановило бы кого-нибудь от попытки выбить из меня тайну посредством насилия? Я способен избегать случайного контакта взглядов, но если меня захватят, зелья и проклятья действуют всего-навсего немного медленнее.

Он прав. Окклюменция — ещё не всё.

— Я расскажу вам, если хотите знать, но мне также нужна пара услуг…

Когда ты начинаешь объяснять, Алесандро поднимает бровь.

* * *

Отдыхая между танцами с Флёр, Шейлой и Деборой Димперио, слышишь болезненно сладкий голосок, от которого по коже ползут мурашки.

— Как я рада снова вас видеть, мистер Поттер.

— Кто впустил вас, Долорес? — она — чуть ли не последний человек на планете, которого ты хотел бы видеть. Формально на территории посольства действуют законы Бразилии. Можно вызвать её на дуэль и убить. Оно того стоит? Возможно, и нет. Ты уже пообщался с министром, и кто знает, что там напишет Рита. На уме совершенно другие вещи с тех пор, как ты увидел список гостей.

Стороннему наблюдателю вы кажетесь давними друзьями, беседующими о старых добрых временах.

— Полагаю, что моя должность — мадам заместитель министра.

— А моя — посол, но ради прежних времен вы можете называть меня тем, кто лжет о возвращении Волдеморта, а я буду просто обращаться к вам как к Жамбе.

— Как всегда, самомнения сверх меры, не так ли, мистер Поттер? Я не забуду, как вы оставили меня тем монстрам в лесу. Вы знаете, что министр Скримджер посылает меня в Бразилию для наблюдения за учреждением нашего посольства? Смею вас уверить, что доберусь до сути всей вашей лжи.

— Мне следовало привести с собой своего тролля. Я-то беспокоился, что ему не найдется достойного партнера по танцам. Значит, наслаждайтесь теплой погодой и освежайте ваши знания по охлаждающим чарам, мадам. Учитывая, что вас раз за разом обманывали и обходили в хитрости обычные школьники, дрожу со страхом от того, что вы обнаружите в Южной Америке. Теперь же, извините, пойду и найду что-то или кого-то более приятного для общения — даже опрокинутая урна сойдет.

Итак, Скримджер, очевидно, жаждет узнать больше о твоих бразильских деяниях, и Амбридж убедила его, что достаточно фанатична для этой работы. Если министр Димперио желает ускорить свою войну с гоблинами, ему всего лишь нужно привлечь её к переговорам.

По крайней мере, ты основательно вычистил авгиевы конюшни гостей вечеринки…

— Добрый вечер, посол Поттер. Не хотите потанцевать?

… или так тебе показалось. Прекрасная женщина изящно приседает в реверансе и протягивает тебе руку. Сдерживая желчь, легонько касаешься губами кисти её руки.

— Добрый вечер, леди Малфой.

* * *

— Вы удивительно подвижны. Говоря по правде, посол Поттер, я не ожидала от вас многого.

— Я полон сюрпризов, либо вам нужны лучшие источники. Женщина-репортер пишет, что, по её мнению, людям захочется прочитать, а ваш сын страдает манией величия.

Нарцисса иронически смеется. Для женщины за тридцать она, безусловно, привлекательна. Вспоминаешь размышления о том, что бы ты сделал с ней, но только если заставить смотреть Драко с Люциусом. Её платье — голубовато–зеленого оттенка, что привлекает к ней внимания, не выставляя при этом шлюхой.

— О, как прелестно — вы сегодня полны остроумия.

— Вы пришли одна? Я не вижу лорда Малфоя.

— О, боюсь, нынешним вечером он не смог придти, дорогуша. Уверена, он с нетерпением ждет новой встречи с тобой.

Сосредоточившись на движениях ног, продолжаешь с ней танцевать.

— На самом деле, я надеюсь сначала встретиться с Беллатрикс. У меня есть воспоминания о домовом эльфе, одержавшем победу над Люциусом. Возможно, Беллатрикс будет более сильным противником.

— О, дорогуша, и кто теперь страдает от заблуждения? Ты милой Белле на один зубок.

Твоя очередь смеяться:

— Потому-то она и не осталась поздороваться со мной, когда я убил Долохова? Возможно, вам не удалось узнать историю целиком у этой психопатки. Она ещё способна поддерживать вежливую беседу после всех этих лет в Азкабане, или вам приходится держать ей слюнявчик, чтобы вовремя вытирать слюни?

Когда мелодия заканчивается и начинается следующая, она нахмуривается:

— Уверена, её сейчас намного интереснее слушать, чем Сириуса. Сделаем ещё круг? Я ещё не передала послание.

Ожидая комментарий о Сириусе, пропускаешь его мимо ушей:

— Почему бы и нет, леди Малфой? Я не понимал, что сегодня вечером вы — всего лишь хорошо одетая сова.

Нарцисса отмахивается от твоего оскорбления:

— Я с наслаждением понаблюдаю, как Темный Лорд избавиться от тебя, щенок.

— Он продолжает попытки, но ваш хозяин-полукровка всегда был неудачником.

Она злобно смотрит на тебя, жестоко улыбаясь:

— Он знает, чего ты пытаешься достичь. Тебе не удастся. Ты никогда не найдешь того, что ищешь. Единственное, что у тебя получится найти — смерть. И если тебе повезет, она будет быстрой.

Ты знал, что Волдеморт не мог проигнорировать твою поездку в Бразилию и неразбериху на третьем этаже. Там, в затерянном городе Бразилии, осталась говорящая статуя. Это наиумнейший «человек» из всех, кого ты встречал. Ты оставил его там, но взял с собой новую пару журналов, чтобы продолжать с ним советоваться. «Реальный» конкистадор Эрнандо де Сота был свидетелем того, как Франциско Пицарро завоевал империю инков при помощи горстки бойцов и колоссального блефа. Вы вместе придумали данный гамбит. Ты играешь не только со своей жизнью, но и с жизнями очень многих других людей. А не пошло бы оно все нафиг! Если уж играть, так играть до победы.

Пора уже пнуть кое-какое дерьмецо… заставить его обороняться, ткнуть его палкой и посмотреть, совершит ли кое-кто ошибку, как тогда, когда атаковал тебя в Хогвартсе. Кван думает, что такие действия опрометчивы и грозят довольно занятными последствиями. Биллу кажется, что это блестяще, но не уверен, что необходимо действовать именно сейчас. Флёр, естественно, обеспокоена, но у неё нет лучших идей. Дамблдор пока ничего не знает. Что, вероятно, и хорошо. Выражение его лица будет просто бесценным!

— Ох, глупышка, если бы твой змееныш знал, чего я пытаюсь достичь, он боялся бы ещё больше, чем твоя слабая сестра, — наклоняешься поближе и понижаешь голос. — У меня есть послание для этого предателя, твоего господина. Скажи ему, что большая часть его игрушек уничтожена. Скажи ему, что в джунгли Бразилии ушел Гарри Поттер, но в его теле вернулся Вера Чилота. Он и вправду думал, что вечно будет ради насмешки держать меня заключенным? Разве мог простой ребенок нанести поражение могущественному демону, оставленному охранять хоркрукс? Передай обманщику, что на этот раз роли поменялись местами. Теперь я — тот, кто уничтожит его последователей, одного за другим, и оставит его беспомощной тенью. Я воспользуюсь как ничего не подозревающей пешкой и этим улыбающимся ископаемым, Дамблдором. Замечательнее всего то, что люди здесь, в Бразилии и во всем мире будут чествовать меня как своего героя, пока я наслаждаюсь своей местью.

Чувствуешь, как женщина напрягается в твоих руках.

— Да-да, ведьмочка. Его безделушки защищают его существование, а мои — моё. Кстати, обязательно покажите ему это воспоминание, леди Малфой. Я хочу, чтобы обманщик слышал мои слова и знал, что я приду за ним, и большинство объединится под моей рукой. Спасибо тебе, Том Риддл, за то, что организовал мне окончательную победу! Я бы в своей глупости довольствовался и Южной Америкой, но теперь могу заполучить весь мир! Даже если я не найду пару последних хоркруксов, кто вернет тебя к жизни, если у тебя не будет последователей? В памяти этого мальчика я нашел воспоминание о дураке-Дамблдоре. Разве этот реликт не предупреждал тебя, что есть вещи хуже, чем смерть?

В её голосе — дрожь:

— Вы лжете. — Какой кайф, когда кто-то боится тебя. Вот как Риддл, должно быть, получает удовольствие. Интересно, твой «маниакальный монолог» вышел за рамки или всего лишь попал в точку?

А теперь заверши послание и покажи товар лицом. Среди его приспешников должна распространиться паника.

— Посмотри, как искривится лицо твоего господина, когда он увидит воспоминание. Он обеспокоится? Возможно, испугается? Убьет ли тех, кто знает, где его штучки? Если осмелишься, спроси его, почему он больше не может войти в разум этого тела. Вот тогда у тебя и будет ответ.

— Господин ничего не боится! Он всемогущ!

— И всё же твой господин скрывается в тенях, целый год напрасно пытаясь узнать пророчество. Его смешная анаграмма «Бегства от Смерти»! Его страх — его имя! Я — его страх, воплощенный в жизнь, ведьмочка! Как жаль, кажется, наша песня заканчивается. Пора снова идти танцевать с женой посла. Она — сильная и привлекательная женщина, как и ты. Если тебе удастся пережить события, не потеряв богатство и статус, можешь стать подходящей любовницей. Возможно, это лучший для тебя способ гарантировать безопасность своего отродья.

Женщина злобно задыхается:

— Оставь Драко в покое!

Де Сото говорил, что у Чилоты большой опыт в унижении женщин. При этом, чем больше в женщине от «европейки», тем лучше.

— Я не планирую трогать его — он не представляет большой важности. Однако, я, возможно, подумаю относительно тебя. Надеюсь, в поместье Руквуда не было сегодня никого, о ком ты беспокоишься? Слышал, там возможны неприятности. — Пока ты говоришь с ней, Шон со своими партнерами стирают его с лица земли. Маловажная цель, но вкупе с твоей угрозой все должно сильно взбаламутить его миньонов. Когда команда закончит там свои дела, то уничтожит дом Снейпа, но это уже больше для твоего преступного удовольствия.

Удаляешься от ошеломленной женщины, мысленно вытирая слизь со своего разума, и замечаешь, что её соски проступили сквозь ткань. Боже мой! Не только её сестра — душевнобольная наркоманка. Нарцисса — женщина с фетишем власти. Надеешься, что тебе никогда не придется доводить дело до конца.

Танцуя с очаровательной Деборой Димперио, специально ловишь взгляд Нарциссы и улыбаешься. Послание демона в твоей памяти научило тебя: удивляй врагов. Неуверенность ведет к фатальным ошибкам. Луна напомнила тебе, что переоценка так же опасна, как и недооценка. Если Риддл запаникует, то разошлет людей по всему миру, разыскивая несуществующие хоркурксы. Он попытается разведать про твою, по большей части, воображаемую политическую поддержку в Южной Бразилии и, возможно, потеряет часть приспешников приведенной в готовность Волшебной Полицией.

Самое же замечательное в том, что только вы с Риддлом знаете место, где расположен затерянный город. Ни ты, ни он больше никому не сможете рассказать, потому что Эрнандо отсоединил резервуар, питающий чары фиделиуса, а тайна умерла вместе с настоящим Верасом. Если же он туда пойдет, все щиты, что пережили битву с демоном, спрятаны среди щебня, бывшего когда–то храмом Вероса Чилоты. Смертельная ловушка, сделанная твоей рукой… может, тебе повезет.

Танец заканчивается, и мадам Димперио предлагает тебе организованный тобой же с её мужем персональный тур по посольству. Было бы интересно знать, что Нарцисса думает о том, как ты ведешь её наверх посредине приема. С другой стороны, её разум, скорее всего, омерзительнейшее место. Алесандро просто нужно будет следить за Ритой Вритер и мимоходом упомянуть так, чтобы услышала Нарцисса, что он обеспокоен твоей внезапно возросшей мощью.

Всё, что требуется — притворяться Темным Лордом, притворяющимся Гарри Поттером. Вроде не слишком сложно, правильно?