Два ростка Нимлота (джен)

Старики печалятся о несчастном короле, не внявшем вещему сну! Скорбят о тех, кто не замечает предупреждений валар!

Сколько Элендил пребывал во дворце, праведный Тар-Сурион не признал в нём внука. Его уши вняли ложному имени, пусть сердце и чуяло родную кровь.

Эру же услышал молитву юноши и сжалился над ним, видя слепоту деда. Раз путь к власти оказался закрыт, он решил разостлать перед ним путь к немеркнущей славе.

Несколько дней спустя, в Арменелос явился Азранарак. Он получил дозволение Тар-Суриона отплыть в Харад, стать послом Нуменора при местном короле. А заодно зашёл и в покои Тельпериэн, попросившей его об Элендиле.

— Его присутствие здесь мучит меня, — стенала она. — Чем сильней приближает его король, тем больше я страшусь, ибо он знает мою тайну. Молю — забери его с собой, увези в Ниндамос, а оттуда — за море, в Средиземье! А когда я получу скипетр, клянусь — вознесу его столь высоко, как ни одного мужа в Эленне!

Азранарак внял ей. И увёз Элендила из столицы, заявив Тар-Суриону так:

— Владыка Форостара наказал мне взять его сына в море. Он желает видеть его главой Гильдии морских купцов, а не наследником.

Прощаясь с Элендилом, его друзья едва ли не плакали. А Ломион — так взаправду разрыдался, не желая расставаться с лучшим из товарищей.

— Как ты будешь скитаться вдали от Нуменора, несчастный? — причитал он. — Разве не разорвётся твоё сердце от тоски по Дарованной Земле?

Но Элендил утешил королевича:

— Такова человеческая природа. Сам государь Тар-Сурион говорил — нас тянет к неизведанному, ибо такими мы созданы. Не печалься, друг! Я побываю в Хараде и вернусь, поведаю тебе о его чудесах!

И Ломион ждал.

А Элендил провёл на чужом берегу двадцать шесть долгих лет. Жил при дворе короля харадской страны Гирзаин с отцом-послом. Изучил местный язык, верования и обычаи.

Он не превозносил себя над харадрим, как прочие нуменорцы, но держался с ними на равных, а иногда и ниже. Он не чурался общаться с местными, восхищался великолепными дворцами и садами. Не хулил богов Манвенуша и Аврадаш, трепетал перед силой могучего мумака. Не кривился, проезжая по улицам, кишащим крысами. Не отворачивался брезгливо от нищих, просящих милостыню.

В Гирзаине, Южной Земле, Элендил овладел луком, мечом и булавой. Здесь — не символами власти, но оружием и защитой. За шестнадцать лет на страну не один раз нападали орки и кхандские орды. И с каждым годом их натиск становился яростней, а набеги — чаще.

— Как эти люди могут жить так ужасно, отец? — спросил он однажды Азранарака. — И при том оставаться несгибаемыми и гордыми, подобно закалённым клинкам? Бедняки умирают на улицах, пока король нежится в роскоши. Сгорают на жаре, пока богачи прохлаждаются в тенистых садах! Их тела слабы, их век — краток. Однако они мужественно сражаются с порождениями Моргота, и в их душах нет места страху!

— Не удивляйся, сын, — ответил Азранарак Элендилу. — Вспомни сказания о Древних Днях. До Войны Гнева наши предки жили так же — болели, страдали, гибли, противостоя злу. Увы, мы забыли, что блага Нуменора — великий дар валар! Мы воспринимаем, как должное, то, что заслужили для нас герои минувшей эпохи!

— Почему же праведный Тар-Сурион не напомнит людям о прошлом? — удивился Элендил. -Почему не снарядит войско для помощи Гирзаину, не обратит дар валар во благо иных народов? Разве мало в Нуменоре могучих юношей, способных держать булаву и меч? Или отношения наших стран ограничиваются торговлей?

Услышав его слова, Азранарак помрачнел.

— Потому, сын, — ответил он, — что король сам позабыл о нём. Уже сотни лет род Элроса глядит не на Восток — на Благословенный Запад!

Тут он внезапно замолчал, а потом тихо добавил:

— Ты теперь не мальчик, Элендил — ты можешь знать. Над Средиземьем расползается Тень. О ней давно шепчутся в Гирзаине, в Лотлориэне, в Серых Гаванях при дворе Гил-Галада… Твой предок, Тар-Алдарион, тоже знал об угрозе. Иначе бы он не провёл бессчётные годы вдали от дома, создавая укрепления и заключая союзы. Но его дочь, Тар-Анкалимэ, пошла против начинаний отца. Безумная в обиде ослепила и себя, и своих потомков!

— Какая тень, отец? — встревожился Элендил.

— Мудрые говорят, — промолвил Азранарак, — один из падших майа, прислужник Моргота. Не всех доставили в цепях в Валинор. И не все очистили сердца от зла, посеянного Врагом. Разве иному служили бы орки, тролли и языческие племена?

— Будет война? — Элендил заглянул в глаза отцу.

Азранарак вздохнул и положил руку ему на плечо.

— Мудрые говорят — будет, и скоро.

— Тогда клянусь, отец, — взор Элендила вспыхнул, — если мать вознесёт меня, как ни одного мужа в Эллене, я подготовлю людей к ней! Здесь, в Гирзаине, я узнаю Тень и научу нуменорцев, как ей противостать!

Азранарак печально рассмеялся.

— Боюсь, сынок, твои старания будут пустыми. Ты покинул королевский двор слишком юным. Ты не видел, насколько благородные нуменорцы стали изнежены, подлы и двуличны. Погляди хоть на меня и мать.

Но Элендил не внял его словам, ибо в юном сердце поселилась высокая цель. Бесправная жизнь обрела высший смысл, согласно воле Создателя. И даже жажда скипетра поблекла пред мечтой о спасении Нуменора.