Наследник (джен)

Дома Дэнетора встретил Туор.

— Меня не спрашивали?

— Нет, милорд.

Дэнетор кивнул.

— Вы же не успели к обеду. Я принесу.

Вскоре Туор вернулся с подносом и ловко накрыл на стол. Дэнетор сел обедать и невольно протянул руку, чтобы погладить пса. Обычно Митрил, когда хозяин трапезничал у себя, всегда приходил за чем-нибудь вкусным. “Митрила нет”, — напомнил себе Дэнетор, и ему снова стало совсем тоскливо.

Без пса в покоях было пусто, и сейчас юноша даже хотел, чтобы отец послал за ним. “Ну почему всегда я должен просить прощения и делать первый шаг?! Даже когда совершенно не чувствую себя виноватым”. Он подошел к окну. Вдали, за зеленью Итилиена, виднелись суровые Сумрачные горы и мгла над ними.

В свое время именно Эктелион выбрал своему старшему сыну и наследнику спальню с окном на восток, чтобы из-за восходящего солнца Дэнетору было проще рано просыпаться и вставать. Однако после возвращения Саурона юноша начал все чаще закрывать ставни, так как даже яркий солнечный свет не мог до конца развеять ту тревогу, даже угрозу, которая, казалось, ощутимо исходила от Мордора.

Но сейчас взгляд Дэнетора был обращен к Великой реке, где где-то неподалеку от берега лежал его преданный Митрил. Внезапно юноша понял, что хочет, чтобы кто-нибудь обнял его. Даже когда они с отцом не были в ссоре, Эктелион нечасто давал волю теплым чувствам, воспитывая в сыне мужчину, воина и правителя. Дэнетор немного подумал, снова надел спасительный плащ и покинул Цитадель.

В Четвертом Ярусе он свернул с главной дороги и, миновав несколько улиц, остановился у небольшого дома и постучал. Служанка открыла дверь и с поклоном пропустила его внутрь.

— Дэнетор? — обрадовалась сестра.

Он подошел, обнял ее, закрыл глаза и опустил голову к ней на плечо.

— Ты грустный… Что-нибудь случилось? — спросила она.

“Разве я бываю веселым?” — про себя усмехнулся он.

— Умер Митрил, — глухо ответил он, решив не упоминать о ссоре с отцом.

Эммериль погладила его по спине.

— Садись, — предложила она, — ты уже обедал?

— Да.

Какое-то время они молчали.

По лестнице из верхних комнат спустилась четырехлетняя Мирриан, дочка Эммериль и племянница Дэнетора.

— Дядюшка.

— Иди погуляй во дворе, — велела мать.

— Не гони ее, — вмешался Дэнетор, чья жизнь с самого раннего детства была полна правил и запретов.

— Мы будем рисовать?

Мирриан совершенно не боялась Дэнетора и не смущалась при нем.

— Конечно будем, неси бумагу и краски.

Эммериль не стала вмешиваться, и скоро Дэнетор и девочка вместе рисовали — вернее, рисовал Дэнетор, а она помогала.

— Кого ты рисуешь?

— Смотри.

— Это… собака? — спустя несколько минут спросила она.

— Да.

— Это… Митрил?

— Может быть.

— Кстати… не хочешь взять щенка? — спросила Эммериль. — Митрил же родом из Лоссарнаха. У лорда Хуора несколько собак и наверняка есть щенки. А если и нет, то скоро появятся.

— Не знаю. Мне кажется, если я сейчас возьму нового щенка, это будет предательством Митрила. Может быть, потом.

— Ты всегда такой бледный и грустный. Кто-то же должен радовать тебя, — вздохнула она.

Дэнетор просидел у сестры до вечера. Перед ужином появился Барахир. Это был еще молодой, красивый, но довольно нервный мужчина лет на десять старше Наследника.

— Милорд, — поклонился он.

До побега Барахир и Дэнетор были довольно дружны, но потом, зная нерасположение Эктелиона, Барахир отстранился от Наследника, чтобы избавить шурина от лишнего неудовольствия Блюстителя.

Став капитаном, Барахир даже вошел в Советы Минас-Тирит: Эктелион не посмел нарушить закон и лишить его этой привилегии и после смерти Тургона. Но на Советах он старался лишний раз не привлекать внимания своего государя и тестя. Эктелион, в свою очередь, демонстративно не замечал зятя, многие тоже держались довольно отстраненно. “Эммериль и Барахир любят друг друга, но отец продолжает отравлять им жизнь. Почему было не простить их хотя бы после рождения Мирриан?.. Тогда с побега прошло уже три года, и появление на свет ребенка было вполне благовидным предлогом проявить милость и даровать прощение”.

Служанка накрыла на стол, и они сели ужинать.

— А мы с дядюшкой рисовали собак! — объявила Мирриан.

— Замечательно, — ответил Барахир.

После ужина зять извинился и ушел к себе, а Мирриан попросила Дэнетора нарисовать что-нибудь еще. Юноше совершенно не хотелось возвращаться в Цитадель, и он с готовностью выполнил ее просьбу.

Наконец мать увела и уложила девочку, а потом снова спустилась к брату.

— Ты явно хочешь спать… Пойдешь домой?

Он не ответил.

— Если хочешь, переночуй у нас, — предложила она.

В другой раз Дэнетор бы отказался, но без Митрила в Цитадели было совсем одиноко, а отец последние дни явно игнорировал его и не должен был хватиться.

Эммериль проводила его в крошечную комнатку для гостей. Небольшое окно почти вплотную выходило на увитую плющом стену соседнего дома, и даже днем там почти всегда царил полумрак. “Зато никакого Мордора”, — подумал Дэнетор и скоро уснул.

Утром он простился с сестрой и зятем и направился в Цитадель. Дверь в его покои была открыта, Эктелион устраивал допрос несчастному Туору.

— Что значит, не знаешь?

— Я же сказал, государь, милорд не сообщил мне, куда идет и когда вернется… — оправдывался слуга. — Я сам прождал его до полуночи.

— Почему не сообщил мне, что принц Дэнетор не пришел ночевать?!

— Было поздно, государь. Вы уже наверняка спали…

— Твой господин — гондорский наследник! А если с ним что-нибудь случилось?

— Милорд очень разумный человек… Да и в Минас-Тирит его все знают и уважают…

Дэнетор вздохнул и вошел.

— Отец, Туор действительно ни в чем не виноват.

— Явился! Я что тебе говорил? Тебе пора жениться! Позволил выбрать любую знатную девицу в Гондоре, а ты опять шатаешься по офицерским дочкам!

— Это не так.

— Хочешь сказать, нес ночное дежурство вместе с гвардейцами?

— Нет. Мне было очень одиноко, я провел вечер в доме у Эммериль и там же остался ночевать.

Однако Эктелион не понял намек сына.

— Не удивлюсь если эта порочная девчонка позволяет тебе с кем-нибудь встречаться.

Дэнетор не выдержал.

— Почему?.. Почему вы всегда думаете обо мне дурно, отец?! — Юноша почти кричал. — Что бы я ни сделал, вы всегда видите мои поступки с худшей стороны. Я всегда был послушным… даже покорным сыном. Я никогда не лгал вам! Так почему?.. Почему вы мне не верите?!

— Ты? Не лгал? А как же история с Эммериль?

— Не лгал. Да, я помог ей бежать, и тем самым единственный раз в жизни пошел против вашей воли. Но когда вы спросили, я ли это сделал, я немедленно в этом признался и принял наказание за свой поступок.

— Когда уже и так все открылось, — напомнил Эктелион. — Скажи… Ты раскаиваешься в этом? — внезапно спросил он.

— Нет, — помолчав, ответил Дэнетор.

— Спасибо, что не солгал… — усмехнулся Блюститель. — Но получается, ты лгал, когда просил у меня и Деда прощения. Ты сказал, что раскаиваешься в своем поступке.

— Я знал, что прогневал вас и расстроил государя Тургона, и чувствовал себя виноватым. Мои слова в тот момент шли от сердца и не были ложью. Теперь же, особенно после рождения Мирриан… Я не вижу ничего преступного в их браке. Они любят друг друга, так почему они не должны были воссоединиться?

— Потому, что против этого был ее и твой отец!

— А если отец… злоупотребляет родительской властью? Барахир — достойный молодой человек, отважный воин. Не вы ли некогда восхищались его храбростью? Так почему же он не мог полюбить Эммериль и жениться на ней?

— Я и твой Дед в свое время хотели выдать ее за будущего короля Тэнгеля! Но она в слезах умоляла не делать этого, и Тэнгель в конце концов женился на Морвэн Лоссарнахской.

— Насколько я помню, сначала государь Тэнгель сделал предложение Ротинэль, а когда выяснилось, что у нее есть жених, просил руки Эммериль.

— И твой дед, которого ты так уважал и любил, хотел ответить ему согласием, желая тем самым отблагодарить Тэнгеля за службу и еще раз скрепить союз Гондора и Рохана.

— Не думаю, что Эммериль тогда уже была влюблена в Барахира, и поэтому отказала ему… Тэнгель был старше ее почти на двадцать лет, к тому же сестра признавалась мне, что очень не хотела уезжать из Гондора.

— Как бы то ни было, она нарушила волю отца и обычаи нашего народа. Как и ты.

— Вы так и не смогли простить меня? Что мне сделать, чтобы заслужить ваше расположение? Чтобы вы не подозревали меня хотя бы в распутстве.

— Дело уже давно не в той истории. Ты часто огорчаешь меня.

— Даже если и так… Я не хочу этого и, напротив, всегда стараюсь вам угодить.

— Ты думал о женитьбе?

— Думал.

— И?

— Дело в том, что в Гондоре уже осталось не так много знатных семейств. И потому я не могу сказать, что у меня есть особый выбор. Опять же, моя мать была родом из Мортонда, а бабушка, леди Арэдэль, из Линхира. Я не могу брать жену из этих домов по причине близкого родства. Значит, остаются лишь леди Нессаниэ из Долины Рингло и леди Идриль из Пиннат-Гэлин…

— О, леди Идриль очень живая и милая.

— Отец…

— Тебе пора жениться и позаботиться о наследниках.

— Простите, но я не смогу сделать этих барышень счастливыми.

“Да кого ты вообще можешь сделать счастливым!” — в сердцах подумал Эктелион и, фыркнув, вышел.

Дэнетор тяжело опустился в кресло.

Отец и сын так до конца и не помирились. Принципиальный Эктелион, считавший, что первый шаг должен сделать сын, ждал, а уставший без вины просить прощения Дэнетор не делал его.

Впрочем, Блюститель с удовольствием проводил время в обществе Митрандира, а иногда — и его молодого и талантливого друга. К концу лета Волшебник все-таки уехал, но в Цитадели мало что изменилось. К своему огорчению, Дэнетор понял, что слухи об их с отцом размолвке все же покинули Верхний Ярус. Теперь он нередко слышал шепот у себя за спиной, а однажды, в одном из походов, даже стал свидетелем разговора.

— Говорят, Блюститель недоволен сыном.

— Почему?! По-моему, лорд Дэнетор — весьма достойный молодой человек.

— Ходят слухи, что у него есть тайная возлюбленная.

— Думаете? Он такой серьезный и строгий.

— Он принц Минас-Тирит, и он очень хорош собой. Конечно, многие девушки к нему неравнодушны.

— Все равно… Вряд ли он этим пользуется.

Дэнетор подошел ближе и откинул капюшон. Воины смутились и немедленно умолкли.

Когда Дэнетор вернулся, в Цитадели его встретил Туор.

— Приехал лорд Хуор Лоссарнахский, — заговорщически сообщил он.

“Как мне поступить? Если я не пойду на ужин, это будет неуважением к гостю”. Дэнетор и Эктелион по-прежнему трапезничали раздельно, не считая обедов и ужинов после Советов Минас-Тирит.

— Я понял, — отозвался Дэнетор и собрался уже идти во Дворец, как в Фонтанном дворе появился сам хозяин Лоссарнаха.

— Рад видеть вас, принц Дэнетор, — приветствовал он Наследника.

— Приветствую вас, лорд Хуор, — вежливо ответил Дэнетор.

— Я хотел бы вам кое-что — или, вернее, кое-кого — показать.

Он обернулся и сделал знак своему слуге, и тот вынул из под полы плаща серебристо-серого лохматого щенка. Хуор взял его и торжественно отнес Дэнетору.

Смущенный и обрадованный юноша взял щенка на руки. Тот заволновался и тихонько взвизгнул.

— Надеюсь, он вам понравится. Это лучший щенок, который сейчас есть в Лоссарнахе.

— Он замечательный, — тихо ответил Дэнетор.

Щенок немного успокоился, задрал голову и смотрел на своего нового хозяина.

— Тогда позвольте попросить вас принять его в дар.

— Спасибо за такой чудесный подарок, лорд Хуор, — ответил Дэнетор.

— Для меня честь порадовать принца и наследника Минас-Тирит, — слегка поклонился Хуор.

“Принца и наследника Минас-Тирит… Он хотел порадовать не меня, а будущего Блюстителя”. Тем не менее Дэнетор улыбнулся Хуору, а потом повернулся к слуге.

— Туор, будь добр, скажи, чтобы приготовили купальню.

Слуга поспешно ушел, а Дэнетор принес щенка в свои комнаты, где усадил на кресло, а сам сел рядом на пол.

— Да какой же ты серый… лохматый… симпатичный… — Он чесал песика за ушами. — Как же мне тебя назвать? У тебя шубка посветлее, чем у Митрила. Назову-ка я тебя Исиль.

Пришел Туор и сообщил, что купальня готова.

— Раздобудь ему игрушек, — велел Дэнетор и вышел.

Спустя час он вернулся, щенок увидел его и пошел навстречу.

— Ты скучал? Митрил! — Дэнетор погладил его и осекся. — Ты же Исиль.

Однако и в следующий раз Дэнетор назвал щенка Митрилом.

— А вы похожи. Ведь Митрил — твой родич. Вот что, ты будешь Митрил Второй. Я ведь Дэнетор Второй, а ты — второй Митрил, — засмеялся он.

Он переоделся и спустился к ужину. Эктелион взглянул на сына; тот не скрывал своей радости. “Почему он светится?..” — про себя хмыкнул Блюститель.

После трапезы юноша еще раз тепло поблагодарил лорда Хуора, вежливо простился с отцом и почти убежал к себе. Щенок скучал по матери и еще не привык к новому дому, поэтому ночью начал скулить. Дэнетор подумал и взял его в постель. Спустя пару дней маленький Митрил уже освоился и привязался к хозяину.

Когда Дэнетор приходил в свои комнаты, щенок радостно бросался к нему навстречу, и юноша возился с ним каждую свободную минуту.

Однажды, в теплый и солнечный сентябрьский день, они играли в Фонтанном дворе. Дэнетор бросал Митрилу тряпичный мяч, а щенок гонялся за ним и приносил хозяину. Еще неуклюжий, с большими лапами, но ужасно симпатичный, он заставил улыбаться даже гвардейцев, несущих свою привычную стражу в Цитадели.

Со стороны дворца появился Эктелион.

— Дэнетор?! — Счастливый сын сидел в домашней тунике прямо на нагретых солнцем плитах, волосы его растрепались, на щеках появился непривычный румянец.

Тот обернулся и взглянул на отца.

— Тебе в ноябре исполнится тридцать лет! А ты ведешь себя, как будто тебе тринадцать… — сокрушался Эктелион.

Улыбка сошла с лица юноши, глаза погасли. Маленький Митрил не понял, что произошло, принес мяч и, виляя хвостом, ожидал продолжения игры, а когда его не последовало, подошел к фонтану и начал пить.

Дэнетор вздохнул и поднялся.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сухо сказал Эктелион.

Юноша взял щенка на руки и пошел следом.

— Да, я тоже хочу поговорить с вами, отец. Почему я не могу играть с Митрилом?!

— На кого ты сейчас похож?

— На человека, которому подарили щенка, — бодро ответил сын.

— Ты наследник…

— Да, я наследник великого Гондора. И все равно я не понимаю, что плохого в том…

— Не перебивай меня. Гвардейцы после дежурства — обычные люди, и они покидают Цитадель. Пойдут слухи, что ты праздно проводишь время.

— Отец, я сделал все, что вы велели. Даже у гондорского наследника может выдаться свободный час.

— Ты можешь работать хоть всю ночь напролет, но этого никто не узнает.

— Правильно ли я понял, что важнее видимость? Не важно, сколько я тружусь на самом деле, а важно, какое впечатление я произвожу?

— Конечно, нет! Но нельзя давать поводов для осуждающих разговоров.

— Что предосудительного в том, что человек играет со своей собакой? Я бы никогда не осудил за это.

— Ты хочешь, чтобы жители Минас-Тирит уважали тебя?

— Естественно.

— Тогда послушай, что я говорю. А, и еще. Почему ты позволяешь щенку пить из Фонтана?

— Почему нет?

— Это фонтан при Белом Дереве Гондора.

— Ну и что. Дереву, тем более мертвому, это никак не помешает.

— Это священное дерево! Неужели непонятно?

— Нет. Я не вижу ничего кощунственного в том, что маленький щенок утолил жажду, попив из фонтана. — Дэнетор погладил Митрила по голове.

“У него удивительные способности доводить меня”, — подумал Блюститель.

— Да, кстати. Я хочу торжественно отпраздновать твое тридцатилетие.

— Зачем?.. — расстроился Дэнетор.

— Не прикидывайся дурачком. У тебя это плохо получается. Во-первых, юбилей наследника — значимое событие для всей страны. Во-вторых, все лорды с дочерьми, внучками и племянницами на выданье наверняка приедут в Столицу.

— Отец…

— И вот представь себе, что они подумают, увидев своего будущего государя в таком виде? Ты сейчас почти такой же лохматый, как твой Митрил. — Блюститель развернулся и ушел к себе.

Дэнетор не выдержал и состроил ему вслед выразительную физиономию, после чего тоже направился в свои покои.

(C) 2023 murzwin