По ту сторону зеркала (гет)

Под прикрытием Дезиллюминационного заклятия они трансгрессировали прямиком на крыльцо ресторана. Уже в гардеробе Люпин снял чары, и пока Мари раздевалась, к нему незаметно подошёл человек в костюме, что-то шепнул на ухо и указал рукой вглубь зала. Тед коротко кивнул и, взяв свою спутницу под локоть, повёл её к столику, который, кстати говоря, находился в очень укромном месте за широкой колонной, где их никто не мог увидеть.

— Вы решили меня спрятать от чужих глаз? — попробовала пошутить Мари.

— Предлагаю перейти на «ты», если вы не против. А насчёт «спрятать» — да, мне так спокойнее, — сухо ответил Люпин, чем сразу усмирил её игривое настроение.

Они сели за столик. В ресторане было очень уютно — тихая музыка, приглушённые голоса, запах ванили и слабый мерцающий свет.

— Выбирай всё, что хочешь, — Тед протянул девушке меню.

Мари читала названия блюд и чувствовала на себе его тяжёлый взгляд. От этого было как-то не по себе, но в то же время хотелось, чтобы это продолжалось как можно дольше.

— А твоя скромная зарплата мракоборца не пострадает? — она всё же решила его подколоть, пытаясь таким способом выведать хоть что-нибудь о нём.

— Знаешь, ты запомнилась мне именно этим, — внезапно перевёл тему Люпин.

— Чем? — выдохнула Мари, опустив ресницы. Её смущали эти его прямые взгляды и не менее прямые заявления.

— Смелостью. Тогда в допросной ты была очень бойкая.

— Мне салат и банановый коктейль для начала, — хитро улыбнулась она, меняя тему в манере своего собеседника.

Тут же откуда ни возьмись появился официант и записал заказы.

— Расскажи о себе, — скорее потребовал, чем попросил Тед.

— Зачем? Спасибо тебе за сегодняшнее, но зачем ты хочешь узнать обо мне больше?

— Допустим, ты мне нравишься.

Мари так и вспыхнула. Полумрак зала не спас её — Люпин всё видел, она поняла это по его довольной ухмылке. Переведя дух, она решила идти в наступление:

— Может быть, я занята.

— Это не имеет значения, — он откинулся на спинку обитого кожей дивана. — Я ещё никому не говорил ничего подобного. Я добьюсь тебя, так или иначе.

— Звучит как угроза.

В Мари кипели противоречивые чувства. Она нравится ему! И он понял, что она на седьмом небе от этого. Мерлин, как не раскрыть ему все карты в первый же вечер? Надо действовать его методами — уходить от ответа. Глубоко вздохнув, она сказала:

— Может, лучше ты расскажешь, как удалось переубедить Розье?

Люпин насмешливо улыбнулся.

— Не думаю, что тебе хотелось бы это знать.

— Почему же.

Тут принесли заказ. Мари взяла коктейль и, потягивая из трубочки холодный сладкий напиток, посмотрела на Люпина выжидающе.

— Ладно, — он наклонился вперёд, оперевшись локтями о столик и глядя на неё так, словно собирался сильно напугать, — не говори потом, что я не предупреждал. Я сломал ему челюсть и пальцы на руке.

Мари не знала, какого эффекта ожидал Тед, но она не только не отстранилась от него, но даже не перестала пить коктейль. Он же как ни в чём не бывало принялся за свой бифштекс. Мари украдкой наблюдала, как он ест. Похоже, в этой жизни он всё делал чётко и тихо — она ни разу не услышала даже стука ножа или вилки. Это было похоже на беззвучное кино. Медленно пережёвывая кусочек сыра в салате, Мари делала вид, что думает о чём-то своём, а сама тайком любовалась сильными руками парня напротив. Вдруг ей в голову ударила мысль, что этими руками он бил по челюсти Розье, а, может, и не только его. По спине пробежал холодок, и Мари впервые поняла, что Тед Люпин действительно опасен. Да, Доминик была права, но всё-таки лишь отчасти, потому что интуитивно Мари всё же была уверена, что для неё он не представляет угрозы. Однако внутренняя дрожь всё не проходила, и она отвела взгляд.

— Осознала наконец, — нарушил тишину Тед.

— Да, — честно ответила она, поняв, что он имел в виду. — Но я не боюсь тебя.

— Вот это да, — улыбнулся он одними губами; взгляд оставался тяжёлым и каким-то зловещим. — Другая девушка на твоём месте уже бы улетела на метле куда подальше.

— Я так понимаю, на этом месте не было других девушек, — парировала Мари. Это была какая-то борьба характеров, и её это, как ни странно, заводило.

Тед ухмыльнулся и отпил сок из хрустального стакана.

— Похоже, я не ошибся, — тихо сказал он сам себе и задал ей новый вопрос: — Что думаешь делать после института?

— Устроюсь в Группу аннулирования случайного волшебства у вас в Министерстве. Хочу работать по специальности.

— Уверена, что после всего случившегося ты ещё хочешь работать в лондонском Министерстве?

— Уверена. А как насчёт тебя? — Мари решила перевести стрелки на Теда; ей не очень нравилось, что он о ней знает больше, чем она о нём. — Тебе нравится твоя работа?

— Быть мракоборцем — моё призвание, как бы высокопарно это ни звучало.

— И есть с кем бороться? Как утверждает «Ежедневный пророк», преступность в Британии чуть ли не полностью искоренена.

— Конфиденциальные данные разглашать не могу, без обид, — хмыкнул Люпин. — И на будущее: не верь тому, что пишут в газетах. Может быть, в Париже всё иначе, хотя я сильно в этом сомневаюсь.

— Но... откуда ты знаешь про Париж? Я часто бывала там, хоть этот город находится далековато от Шармбатона. Ах да, у вас же наверняка есть базы данных на всех британских подданных...

— Мне известно только, где ты училась до Высшей школы, кто твои родители и брат. С сестрой мне довелось познакомиться лично. Вот и всё, что я знаю. Гораздо больше любых баз данных о тебе говорит твоё поведение.

— И что же оно говорит? — Мари было безумно интересно услышать о себе именно от него.

— У тебя есть внутренний стержень и ты идёшь к цели, невзирая на препятствия. Ты человек слова, на тебя можно положиться. Дорожишь дружбой, подруги много для тебя значат. Я видел, как они поддерживали тебя перед судом. Да, и это твоё увлечение редкими волшебными артефактами... Оно играет важную роль в твоей жизни, это видно.

Мари улыбнулась и уже хотела выразить своё мнение по поводу сказанного, как Тед наклонился к ней и строго сказал:

— Только помни, между храбростью и глупостью грань очень тонкая.

— Спасибо, я учту, — холодно произнесла она, с достоинством выдержав его взгляд.

После ресторана они решили прогуляться по длинной пешеходной Карнаби-стрит, что утопала в весенней зелени деревьев, растущих справа и слева от асфальтовой дорожки. Шли молча, не касаясь друг друга, отстранённо слушая музыку, звучавшую из колонок на столбах фонарей, и каждый думал о своём. Мари перебирала в голове все реплики их разговора в «Единороге» и пыталась понять, не сказала ли она чего лишнего. «Может быть, я занята» — вот, пожалуй, единственная фраза, выдавшая её с головой, ведь этим своим «может быть» она подсознательно допустила вероятность отношений с Тедом.

«Ну и ладно, — подумала она, — вряд ли этому суждено сбыться. Наше сегодняшнее свидание, похоже, будет первым и последним. Тяжело общаться, всё время помня про принцип «кто кого». И инициативу я проявлять не буду — не дождётся!»

Так незаметно они подошли к её дому. Даже не посмотрев на Люпина, Мари взялась за ручку подъездной двери, но он в мгновение ока оказался рядом, придерживая дверь, а на вопрошающий взгляд своей спутницы заявил:

— Я провожу.

Было очень поздно, и Доминик с Грейс уже спали. Мари бесшумно отперла замок и, крадучись, прошла в прихожую. Осторожно положив ключи на полку, чтобы не дай бог не звякнули, она повернулась к Теду, чтобы попрощаться. Его лицо оказалось так близко, что у девушки перехватило дыхание. Он стоял в дверном проёме и выжидающе смотрел на неё. О, в эту секунду перед ним было невероятно сложно устоять, но спасовать сейчас Мари просто не имела права.

— Поцелуешь? — ехидно спросил он, прожигая её манящим взглядом.

Сердце Мари билось молотком. Она с трудом справилась с дрожью в голосе:

— С какой это стати?! — лучшей защитой сейчас было нападение.

— Я же вижу, ты ко мне неравнодушна, — усмехнулся он.

— Тед, убирайся вон! — вспылила Мари, хотя всё бы сейчас отдала за то, чтобы он схватил её в охапку и целовал бесконечно долго.

— Тогда доброй ночи, — невозмутимо сказал Люпин и ушёл, закрыв за собой дверь.

Он не присылал никаких весточек уже неделю. Мари сходила с ума.

— Только не говори мне, что ты втрескалась, — дразнила сестру Доминик. Мари шутливо отмахивалась в ответ, но на душе у неё скребли кошки.

Да, это было просто самоистязание. Днями и ночами она думала только о нём, вспоминала детали немногих встреч, ждала, когда в окно постучится сова, или Тед найдёт её в том самом сквере, куда она по-прежнему наведывалась каждый день после учёбы, но сделать шаг первой не решалась. Конечно, она могла легко найти его в кабинете на втором уровне Министерства или, в конце концов, использовать свои родственные связи и устроить встречу с помощью Джеймса, но подобные идеи казались ей бесконечно глупыми, однако Мари так тянуло к загадочному аврору, что порой ей приходилось всеми правдами и неправдами удерживать себя от реализации какой-либо из этих идей.

Солнечным апрельским днём они с Доминик шли из института, обсуждая день рождения Мари, который приближался с неумолимой скоростью и выпадал на предстоящий четверг. Отмечать решили в пятницу, так как в выходные в «Ракушке» по этому поводу собиралась вся семья под предводительством мамы и бабушки Молли.

— Ну что Тед? — уже в который раз спросила Доминик, разрываясь между нетерпением и чувством такта.

— Никаких вестей.

— Что ты ему такого сказала в тот вечер, что он так надолго пропал?

— Да ничего, сама не пойму... Знаешь, мне кажется, он занял выжидательную позицию.

— Ждёт, пока ты сама отправишь ему сову или придёшь?

— Похоже на то, — вздохнула Мари.

— Но зачем?

— Наверно, хочет победить меня характером. Он такой.

По пути сёстры зашли в «Изумрудный город», волшебный ювелирный салон, где продавался красивый золотой кулон в виде пантеры, о котором так мечтала Мари. Пантера была её Патронусом, но кулон имел баснословную цену, поскольку был гоблинской работы, а потому старшей Уизли оставалось только смотреть на него через стеклянную витрину и вздыхать. Оставив сестру за этим привычным занятием, Доминик пошла по салону, задумчиво рассматривая разные украшения, как вдруг звякнул дверной колокольчик, и в магазин вошёл тёмненький паренёк среднего роста. Мари краем глаза взглянула на него и опять задумалась о своём. Парень подошёл к продавцу-консультанту и, оглянувшись, тихо, но внятно прошептал:

— Я от Люпина.

Мари еле заметно вздрогнула, думая, что это больное воображение сыграло с ней злую шутку, и она лишь услышала то, что хотела слышать. Продавец удалился куда-то в подсобное помещение, но спустя минуту вышел с белым конвертом в руках и передал его пареньку. Тот лишь кивнул и быстро ушёл.

— Доминик, — подскочила она к сестре, — мне надо кое-что выяснить. Это срочно. Иди домой без меня, ладно?

— Ладно... — недоумённо глядя на неё, ответила Доминик. — Дома встретимся.

Мари выбежала из салона и трансгрессировала прямо к телефонной будке, что вела в глубины Министерства. Сама не зная почему, она решила немедленно разузнать, зачем парень брал деньги — а это были деньги, она не сомневалась — для Люпина. Это что, взятка? Мерлин, чем занимается этот человек?

Мари вылетела из лифта на втором уровне и сразу направилась в сторону коричневой двери, за которой находилась допросная. Напротив неё была другая дверь, светлого дерева, а на ней прибита золотистая табличка, где значилось следующее:

«Глава Оперативного отдела Т.Р. Люпин».

Ага, вот он! Мари уже собралась повернуть ручку двери, но вдруг услышала в кабинете приглушённые голоса — один явно принадлежал Теду, второй тоже был мужским и очень знакомым.

— Я возвращаюсь из командировки и вижу, что тебя посетила новая идея, заключающаяся в том, чтобы брать дань на сей раз с ювелирщиков, так?

Ответа не последовало, и второй голос продолжал:

— Понятно... Значит, так. Оставь их в покое, Тед, иначе будут проблемы.

— Э, нет, Гарри, — наконец ответил Люпин. В голове Мари так и застучало: «Точно, это дядя Гарри! Он же возглавляет весь Мракоборческий отдел!» — У этого салона сменился владелец, и мне надо поставить нового человека на рабочие рельсы, а потом всё пойдёт как по маслу. Или я беру со всех, или ни с кого. Ни с кого — это не вариант: голодать ни я, ни мои ребята не должны. И не будут.

— Тед, давай не перегибать палку. Ты имеешь дело не просто с новым владельцем, а с гоблинами, которые ненавидят нас, волшебников, за то, что мы выставляем их работы на продажу, пусть и за бешеные деньги. Теперь, узнав о том, что тебе ещё и отстёгивают процент с этих продаж, они пойдут на нас войной.

— Ну пусть попробуют, — в голосе Люпина слышалась насмешка.

— Конечно, тебе весело, — Гарри начинал сердиться, — решать-то все проблемы мне, поскольку я глава Аврората. Мне и старине Биллу, который до сей поры умудрялся как-то договариваться с этим своеобразным народцем. Но теперь, когда дело обернулось таким образом, я далеко не уверен, что ему это вновь удастся...

— Да договорится твой старина Билл! — уверенно заявил Люпин и добавил: — В очередной раз. Гоблины его уважают, не зря столько лет с ним проработали.

— Ты нам весь праздник испортишь, — сказал Гарри как будто себе под нос, потому что Мари едва разобрала слова.

— Двадцать шестая годовщина победы над Реддлом? — усмехнулся Тед. — И не надоело вам отмечать? Лично мне осточертело, этих годовщин было уже столько же, сколько моих дней рождений, и все эти «свет победил тьму» давным-давно приелись. Хотя тебе, как главному герою второй магической, наверняка всё ещё льстят воздаваемые почести.

— Тед, порой мне хочется приложить тебя как минимум Силенцио, — шикнул на него Гарри. — Вовсе не годовщину мы празднуем. Я что, похож на самовлюблённого эгоиста, готового ежегодно смаковать воспоминания о победе над безносой змеюкой?

— Тогда что?

— У моей племянницы день рождения второго мая.

— У которой из?

— А ты сам подумай, Люпин. Перенаправь свои мысли в другое русло. Лучше уж отгадай загадку про шестерых племянниц, чем про то, как «поставить гоблинов на рабочие рельсы».

Воцарилось молчание. Мари почти слилась с дверью, но вдруг услышала звук отодвигаемого стула и стук каблуков — судя по всему, Гарри направлялся к выходу. Девушка быстро отскочила и завернула за ближайший угол. В голове роились обрывки услышанных фраз. Честно говоря, у Мари уже не было желания заходить к Люпину. Ей необходимо было всё обдумать.

Стоя в своём укрытии, она дождалась, пока дядя скроется за поворотом. Едва коридор опустел, Мари, улучив момент, помчалась в сторону лифтов.

«Хм, странно, — думала она, выйдя на улицу. — Не очень-то вежливо Люпин разговаривал с Гарри, но больше всего меня напрягает тема разговора. Судя по всему, речь шла о деньгах. Тед «берёт дань» с некоторых магических магазинов. Так... Значит, конверт в «Изумрудном городе» был для него, я не ослышалась. Избивает богатых чистокровок, хамит начальству, берёт деньги у продавцов, что ещё? Куда ты лезешь, Мари? Ты совсем его не знаешь, совсем! Но ведь так хочется узнать, правда? Угораздило же тебя... Во всём Лондоне (не говоря уже о Франции) нет других парней, обычных охранников из Мунго или кондукторов «Ночного рыцаря», из нормальных семей, с адекватным неубийственным взглядом и не сталкивающихся ежедневно с опасностями различной степени тяжести...»

Мари даже поморщилась, представив одного из таких парней рядом. Она не хотела видеть возле себя никого, кроме Люпина, и в то же время это несколько пугало её. «Допустим, ты мне нравишься» — эти слова уже который день стучали у неё в висках, а сердце замирало то ли от счастья, то ли от ужаса, что рано или поздно он до неё доберётся.

Дома Мари ничего не сказала подругам, хотя они, конечно, заметили, что с ней что-то не так. Но на этот раз Мари не могла всё рассказать даже самым близким. Каким-то шестым чувством она понимала, что должна разобраться сама, и всё, что она узнала сегодня, не для чужих ушей.

Вечером Грейс и Доминик отправились на выставку современного магического искусства, Мари же просидела дома одна, обложившись книгами «История Хогвартса», «Гриффиндор и его наиболее яркие представители», «В память о жертвах магических войн» и прочих в поиске хоть какой-нибудь информации о Мародёрах и конкретно об отце Теда, Римусе Люпине. Конечно, затея была более чем наивная и, в общем-то, заранее обречена на провал, но попробовать стоило.

Через три часа усердных, но тщетных поисков Мари отложила очередную книгу и закрыла уставшие глаза. Все эти талмуды не дали ей ничего, кроме имени Римуса в списке погибших в битве за Хогвартс да упоминания его друга Джеймса Поттера как лучшего охотника за всю историю гриффиндорской сборной по квиддичу.

На ощупь нашарив радиоприёмник, Мари тихонько включила его и подсела к окну, слушая музыку и вдыхая аромат весны, влетавший в комнату вместе с щебетаньем птиц и шелестом деревьев от дыхания лёгкого ветерка. На улице было очень светло, хотя пробило десять, и Мари открыла глаза, любуясь природной красотой.

Вдруг её словно осенило.

«Почему бы не выбраться на воздух? Такая погода замечательная, только гулять! Кстати, лучший способ привести мысли в порядок», — подумала она, хватая сумку с волшебной палочкой, и выбежала из квартиры. Спустившись по лестнице, она открыла дверь подъезда и выскочила оттуда на полном ходу... и чуть не влетела в стоящего ярдах в пяти от двери Люпина.

— Тед! — Это было так неожиданно, что Мари не знала, что и думать. Сколько он простоял здесь? — Что ты...

— Привет, — он улыбнулся самой очаровательной улыбкой, которая имелась у него в арсенале, и аккуратно взял девушку за руку чуть выше локтя. — Пойдём прогуляемся, надо поговорить.

— О чём? — дыхание Мари было прерывистым, и она благодарила всех Мерлинов на свете за то, что это можно было списать на беготню по лестницам, а не на реакцию от его прикосновения.

— Ты сегодня заходила в отдел, — Люпин не спрашивал, а утверждал.

— Откуда ты знаешь?

— Я всё знаю, — он сунул одну руку в карман магловских джинсов, другой продолжая придерживать Мари. Они шли так близко по тёмной аллее — уф, от этого действительно захватывало дух. — Почему не зашла ко мне?

— Слушай, ты! — внезапно сорвалась Мари. — Какого чёрта? Ты пропадаешь на неделю — нет, конечно, ты не обязан слать мне письма и всё такое — а потом спрашиваешь, почему я к тебе не зашла? И это после того, что ты мне говорил тогда в ресторане?!

— Тише, тише, — снисходительно ответил Люпин, легонько погладив её по спине. — Я всё понял. Я был занят.

— Чем? Бил кого-то в подворотне? Пытал Круциатусом? Галеоны отмывал? — Мари была просто на грани бешенства оттого, что он оставался таким невозмутимым.

— Я смотрю, ты в курсе моих дел, — равнодушно сказал Тед. — Тогда тем более странно. Пришла в Аврорат, но не зашла ко мне. Тогда бы уж вообще не приходила, ведь тебя должно было это напугать.

— Я узнала всё как раз у твоего кабинета. Собиралась зайти. А ты беседовал там с Гарри.

— Мари-Виктуар, — он укоризненно покачал головой, — вам не говорили, что подслушивать нехорошо?

— Ну так давай, накажи меня, — снова вспылила она, — тебе же это ничего не стоит!

Вдруг Тед резко схватил её за руку, привлёк к себе и впился в губы, так жадно и настойчиво, словно хотел съесть живьём. Мари была возмущена до крайней степени (в конце концов, так с ней ещё никто не обращался!), а потому не рассчитала силы и глубоко всадила ногти ему в плечо. Люпин от удивления отстранился на миг, но только для того, чтобы перехватить её свободную руку, и продолжил горячо целовать. Ноги девушки предательски подкосились, но она не могла сдаться так быстро. Невероятным образом извернувшись, Мари ударила его по колену. Тед не издал ни звука, лишь подтащил её к ближайшему дереву, прижал всем телом, вплёл пальцы в растрепавшиеся волосы и снова коснулся желанных губ, но на этот раз так осторожно и мягко, что Мари поняла: она пропала. И она ответила на его поцелуй, даже с большим рвением, чем это диктовали рамки приличия, хотя до приличия ли им было! Сейчас Тед был не напорист, а невероятно нежен, чуток, внимателен; Мари даже в самых фантастических мечтах не могла ожидать от него такого. Она потихоньку высвободила свои руки, прекрасно зная, что он следит за её движениями и попросту разрешает ей это делать, и обвила его шею, прижавшись так крепко, насколько это было возможно. Дерево за спиной было как нельзя кстати, иначе Мари просто упала бы, так как ноги не держали её совсем. Похоже, Люпин почувствовал это и с неохотой прервал поцелуй.

— Мари... — хрипло прошептал он, глядя в её голубые глаза, подёрнутые пеленой страсти. Его взгляд тоже был затуманен, они были совершенно одни в какой-то аллее, у какого-то дерева, но Мари ни капельки не боялась Люпина. Плевать было на всё, что она узнала о нём сегодня и раньше, он был нужен ей как воздух.

— Боже, Тед... — прошептала она в ответ и, сомкнув ресницы, сама потянулась к нему. И снова тепло его губ разлилось по её тоненькому телу, она наслаждалась каждым мгновением, каждым касанием... Она не испытывала ничего подобного со своими прежними ухажёрами — ах, стоило дожить почти до двадцати трёх лет, чтобы наконец встретить того самого!

А Тед, будто опять прочитал её мысли, тихо шепнул ей на ухо:

— Как долго я искал тебя.

* * *

Они брели назад по той же аллее, держась за руки и почти не отрываясь друг от друга. Дойдя до угла дома, Люпин повернулся к Мари и сказал:

— Мне нужно бежать. Есть ещё пара незаконченных дел. Подумай обо всём, тебе необходимо побыть сейчас наедине с собой. Взвесь все «за» и «против».

Она хотела перебить его, сказав, что всё уже для себя решила, но Тед продолжал:

— Я тогда говорил, что добьюсь тебя в любом случае. Всю неделю я думал об этом и сегодня окончательно понял — я не вправе заставлять тебя. Остынь, подумай и прими решение. В твоих глазах есть то, чего я не видел ни у одного человека по отношению ко мне. Я сталкивался с ужасом, отвращением, ненавистью, даже безразличием. А у тебя... нежность.

Он сжал её руку и, ничего больше не сказав, крутнулся на месте. Мари стояла не шелохнувшись — ей нужно было так много ему сказать! — но от его присутствия осталось лишь маленькое торнадо из травинок и листьев, почти неслышно шуршащих в апрельских сумерках.

Половину ночи она пролежала не смыкая глаз — в душе всё ликовало от воспоминаний. «Он дал мне возможность подумать, явно не просто так. Хм... взвесить все «за» и «против»? Хорошо, начнём с «против». Его жизнь связана с повседневной опасностью. Его в любой момент могут ранить или не дай бог убить, — от этой мысли у Мари мурашки побежали по коже, — но ведь этого не случилось до сих пор, значит, с ним не так просто справиться. Он занимается раскрытием преступлений. Он ни во что не ставит бандитов и тех, кто ему мешает, словно это и не люди вовсе. Он жесток и беспощаден. Он, скорее всего, убивал людей».

Последняя мысль заставила девушку содрогнуться, но она быстро отмела её.

«Ладно, теперь перейдём к «за». Его поступки, пусть даже и плохие, приводят к нужному результату. Он производит впечатление надёжного человека. С ним не страшно. Что ещё? Я влюбилась в него и не могу рассуждать объективно... — мысленно заключила она, сердясь сама на себя, но с этим фактом ничего поделать не могла. — Так... «Против» больше, чем «за». И что, отказаться от него?»

Мари была уверена, что если прямо скажет Люпину об этом, он больше никогда не появится в её жизни. Но, с другой стороны, без него она не могла представить свою жизнь.

Решение было принято.

А на следующий день предстояла защита диплома.

* * *

Под утро Мари всё-таки уснула, но будильник, разумно поставленный на девять часов, прозвенел, кажется, едва она закрыла глаза.

Всё утро она усиленно готовилась к защите, упорно отгоняя мысли о Люпине, и как ни странно ей это удавалось. К двум часам, бодрая и уверенная в себе, Мари отправилась в институт со своей верной группой поддержки. Перед тем, как выйти из дома, она (предварительно с полчаса поколебавшись) отправила Теду сову с коротким посланием «Защищаю диплом. Ты знаешь где». Как только птица пропала из виду, Мари решительно поволокла ожидавших её на кухне Грейс и Доминик на выход, боясь не получить ответного письма.

Защита прошла как в тумане: во время своего выступления перед комиссией Мари непрерывно искала Теда в зале для зрителей и была так увлечена этим, что, казалось, её голос существовал отдельно от неё. Но всё завершилось «Превосходно». После оглашения результатов Доминик с Грейс налетели на неё с поздравлениями:

— Вот и окончена вторая школа Волшебства!

— Теперь можно со спокойной душой устраиваться на работу!

Была такая сутолока, что в толпе девушки быстро потерялись, а потом Мари утащили однокурсники. Гурьбой они вывалились на улицу и остановились на залитом солнцем крыльце института.

— Ребята, — хитро прищурилась староста класса Сара Патерсон, явно что-то замышляя, — это надо отметить.

— А то, обязательно! — загалдели все, а Мари внезапно почувствовала, что кто-то смотрит на неё, и резко обернулась. Её глазам предстал парень с букетом роз, стоявший немного поодаль; он был как две капли воды похож на того, что получал конверт в ювелирном салоне, но всё-таки это был не он. Парень уставился в пол, с трудом сдерживая улыбку, но потом вновь посмотрел на Мари и, внезапно встретившись с ней взглядом, смутился и снова уставился на носки своих ботинок. Пожав плечами, Мари повернулась к ребятам. Почти весь класс недоумённо смотрел на Сару, которая только что объявила, что вечеринка по поводу защищённых дипломов состоится уже сегодня.

— Думаешь, мы сможем найти незанятое кафе в Косом переулке? — с сомнением спросила Келли Дарем, соседка Мари по парте.

— Да, Сара, не слишком ли ты спешишь с объявлениями? — вторили мальчишки. — Как говорится, не наколдовывай «Дантисимус», если не знаешь контрзаклятие.

— Не волнуйтесь, всё уже заказано, — успокоила всех Сара. — Кафе «Эдельвейс», 6 вечера. Это в Южном Кенсингтоне, найдёте? Кафе магловское, так что каминной сетью воспользоваться не удастся.

— Найдём, найдём! — послышались восхищённые вздохи. — Когда же ты успела всё организовать? Какая молодец!

— Ну так, — подмигнул Джеффри МакАлистер, с которым Сара встречалась уже второй год. — Она у меня знает все контрзаклятия.

Все рассмеялись, и Джеффри добавил:

— По оплате потом разберёмся, форма одежды — свободная, в 6 встречаемся у входа, не опаздывать!