Гарри Поттер и двойной капкан (гет)

Гарри вернулся в Хогвартс вместе с Дамблдором и Снэйпом к обеду. Они вошли в Большой зал втроем, чем сильно удивили школу. Едва Гарри сел за стол Гриффиндора, как на него тут же посыпались вопросы, где он был, да еще в такой компании. Гарри постарался увильнуть от ответов, но тут Дамблдор взялся держать речь, представ перед школой.

— Друзья мои, — начал он, — позволю себе сообщить вам новость, которая появится в газетах только завтра. Все вы знаете, что в феврале месяце на одного из наших шестикурсников было совершено предательское нападение. После матча Гриффиндор – Хаффлпафф, в раздевалке на Гарри Поттера напали трое неизвестных, едва не убив его. К великому сожалению сообщаю вам, что это были трое наших учеников с факультета Слизерин – Драко Малфой, Грегори Гойл и Винсент Крэбб. Так как их действия вышли за рамки устава правил школы Хогвартс, им было предъявлено обвинение в нарушении уголовного магического кодекса. Сегодня я присутствовал вместе с Гарри на суде, где трое напавших на него бывших учеников нашей школы были признаны виновными по всем обвинениям. К тому же, Драко Малфой сознался в связях с Темным Лордом и еще одной угрозе убийства мистера Поттера. Несомненно, что такие обстоятельства негативно скажутся на авторитете нашей школы, но виновные должны были понести заслуженное наказание. Прошу у вас прощения, что прервал обед. Спасибо.

Дамблдор сел за преподавательский стол, а школа принялась обсуждать услышанное. Гарри не мог спокойно поесть, потому что его со всех сторон дергали, прося рассказать подробности. Через двадцать минут у него лопнуло терпение.

— Да отстаньте вы от меня все! – закричал он на весь зал. – Вам что, доставляет удовольствие слушать о том, как они издевались надо мной? Для самых любопытных могу открыть персональные курсы уроков пытки Лорда Волдеморта! Есть желающие ощутить на себе его проклятия пыток? Нет? Тогда отвалите все от меня!

— Гарри, подойди ко мне, пожалуйста, — спокойно сказал Дамблдор.

Гарри перешагнул скамью и подошел к директору, пылая от гнева на всю школу.

— Гарри, тебе надо успокоиться, — мягко сказал Дамблдор.

— Да? Да их всех просто прикалывает представлять себе, как мне было больно! – крикнул Гарри. – Я не намерен этого терпеть!

— Гарри, я знаю, что тебе тяжело, но возьми себя в руки, — настойчиво сказал Дамблдор. – Северус, я попрошу тебя дать Гарри успокоительного зелья – он на грани срыва.

— Хорошо, директор, — безразлично ответил Снэйп, расправляясь с куском мяса.

— Мне не нужна нянька! – бросил Гарри, окончательно потеряв контроль над эмоциями.

— Вот как? – бросил Снэйп, даже цвет его лица изменился. – Хорошо, Поттер, я больше не буду тебе помогать… ни в чем, раз ты так говоришь.

— Северус, прошу тебя, не принимай его слова близко к сердцу, — тут же спохватился Дамблдор. – Он на взводе, пойми его.

— Это не дает ему право так говорить со мной, — Снэйп бросил нож и вилку на стол, кинул в тарелку салфетку, и встал из-за стола. – Больше не рассчитывай на меня, Поттер.

И Снэйп стал уходить из зала, даже не взглянув через плечо. Гарри резко развернулся и побежал за Снэйпом, профессор еще не вышел из зала.

— Сэр! – крикнул Гарри, несясь со всех ног. – Сэр!

Но Снэйп не оглянулся, сделав вид, что не слышал голоса Гарри. Юноша догнал Мастера Зелий, когда тот уже спускался в подземелья.

— Сэр, подождите! – кричал Гарри. – Профессор Снэйп!

Снэйп резко затормозил и повернулся к Гарри лицом. Юноша даже оторопел, увидев выражение лица профессора: Снэйп был чернее тучи, брови слились в одну длинную черную полоску, черные глаза смотрели на парня с такой неприязнью, которая была знакома Гарри с первого курса.

— Простите меня, сэр, — сказал Гарри, глядя в глаза Снэйпу. – Я не хотел.

— Ты умолял меня вернуться ради тебя, Поттер, — почти шепотом сказал Снэйп, и Гарри понял, что профессор в степени крайнего раздражения и разочарования. – Я вернулся только из-за тебя, я простил предательство Дамблдора ради тебя, Поттер! А ты, ты снова меня разочаровал, напомнив мне твоего отца. Ты не смог измениться, как и он. Я больше не желаю заниматься с тобой в частном порядке; я освобождаю тебя от статуса моего ассистента на уроках зелий; я закрываю дуэльный клуб; и, как я сказал тебе ранее, не рассчитывай больше на мою помощь, Поттер.

Снэйп развернулся и продолжил спускаться, кинув Гарри через плечо:

— Да, и я не желаю с тобой даже разговаривать, Поттер. Никогда больше не подходи ко мне. Для тебя я стал глухим, слепым и немым.

Снэйп ушел, оставив Гарри в полном смятении. Гарри простоял на том месте, где расстался со Снэйпом минут двадцать, снова и снова повторяя в голове слова профессора. Снэйп слов на ветер не бросает, и если он сказал, что не будет замечать Гарри, так и будет. Гарри прислонился к стене, и медленно сполз вниз.

— Что я наделал, — сказал он сам себе в отчаянии, — что же я наделал…

Он просидел там несколько часов, пытаясь найти себе оправдание, но так и не нашел такового. Мимо Гарри проходили ученики, шедшие либо "на", либо "с" уроков зелий. Никто ему ничего не сказал, да он бы и не услышал – все его мысли были там, где он обидел Снэйпа.

— Какой же я дурак, — сказал Гарри вслух. – Как же я умею терять тех, кто мне помогает. И я действительно так похож на своего отца, как ты говоришь, Снэйп. Я такой же идиот, как и он – всегда думаю только о себе.

Гарри уже замерз, но сил встать у него уже не было – потрясение сначала от суда над троицей Слизерина, потом ссора со Снэйпом выбила из него весь дух. Он потерял счет времени; уроки закончились, и Гарри надеялся, что встретит Снэйпа, когда тот пойдет на ужин.

Но надежды Гарри не оправдались – Снэйп, видимо, решил не ходить на ужин или пошел другим путем. Гарри услышал, как к нему приближаются чьи-то шаги. Это был Дамблдор; он присел на корточки рядом с юношей, и положил руку на его левое плечо.

— Гарри, пойдем на ужин, — тихо сказал старик. – Идем, ты замерз, сидя на холодном камне.

— Я не хочу, — крайне расстроенным голосом ответил Гарри. – Какой же я болван! Он сказал, что больше не хочет меня видеть, слышать, что не будет мне помогать. Почему я такой идиот, что теряю всех, кто мне дорог?!

— А Северус стал тебе дорог, Гарри? – спросил Дамблдор.

— А могло быть по-другому? – сказал Гарри. – Он столько сделал для меня, а чем я его отблагодарил? Обидел его, не сдержав эмоций! Выставил себя полным идиотом и копией своего отца – эгоиста!

— Ты не должен так говорить о Джеймсе, Гарри, — поправил его Дамблдор.

— Но так и было! – сказал Гарри. – Снэйп был прав, говоря мне о том, что мой отец и крестный были задирами и эгоистами. Я вырос таким же, как они. Я поругался со своими друзьями, я поссорился со Снэйпом, я грубил вам, злясь на то, что он ушел после ваших слов. Я теряю всех, кто мне дорог, и кто мне помогает. Так я ничего не добьюсь, так я проиграю Волдеморту. Тем более, если Снэйп не будет мне помогать.

— Гарри, я думаю, что Северус отойдет, и простит тебя, — сказал Дамблдор. – Он очень сильно изменился за последний год – в этом только твоя заслуга, Гарри. Даже мне не удавалось сделать этого за столько лет. Ты смог найти путь в его сердце, смягчив его боль и ненависть, я уверен, что Северус не будет зачеркивать этот год просто так. Он, в какой-то мере, даже благодарен тебе за то, что ты перестал видеть в нем врага. Ведь вся школа видит в нем только плохое, мало кто знает, что он делает, и как рискует ради всех.

— Как мне добиться его прощения? – спросил Гарри.

— Не знаю, Гарри, — ответил Дамблдор. – Ты за последнее время так сблизился с Северусом, что только ты сам сможешь найти на это ответ. А сейчас пойдем на ужин.

Дамблдор помог Гарри дойти до Большого зала. Едва переступив порог, Гарри сразу же посмотрел за стол преподавателей, ища глазами Снэйпа. Тот читал книгу, ковыряя ложкой в пудинге, и даже не посмотрел в сторону юноши. Гарри плюхнулся на скамейку рядом с Гермионой.

— Как ты, Гарри? – спросила она, посмотрев на него с сочувствием.

— Налей мне чаю, Гермиона, пожалуйста, — попросил он. – У меня нет сил даже в левой руке.

Гермиона налила Гарри чаю и подвинула к нему пудинг.

— Что произошло? – спросила она. – Ты поругался со Снэйпом?

— Не спрашивай меня, Гермиона, — взмолился Гарри, тут же вспомнив, что вчера вечером он стер троим друзьям память о жене Снэйпа. – До чего вы вчера договорились, после того, как я ушел наверх?

— А ты как думаешь, Гарри? – спросила она.

— Ни о чем, — удивился Гарри. –

— О чем вы шепчетесь? – спросил Рон.

— Не твое дело, — обрезал Гарри.

— Гарри, я знаю, что ты сильно переживаешь из-за многих событий, — сказал Рон очень тихо, — я еще раз прошу у тебя прощения за свои слова.

— А я еще раз говорю тебе "нет", — резко ответил Гарри, вставая из-за стола, почти ничего не съев.

— Гарри, ты даже не поел, — попыталась его остановить Гермиона.

— Мне не до еды, — бросил Гарри через плечо, и уверенной походкой пошел к Снэйпу, который только что вышел из-за стола преподавателей. Гарри преградил тому дорогу, так что профессор был вынужден остановиться. – Сэр, не могли вы уделить мне минуту, пожалуйста, сэр.

Снэйп смотрел возможность обхода, но Гарри закрыл собой проход к дверям Большого Зала.

— Сэр, — снова обратился Гарри, — я умоляю вас, мы можем поговорить?

— Уйди с дороги, — прошептал Снэйп, глядя на стол Рэвенкло. – Или я тебя сам отодвину.

— Я прошу вас простить мою горячность, сэр, — сказал Гарри, глядя в глаза Снэйпу, хотя тот их старательно отводил. – Я не хотел вас обидеть, Мастер Снэйп, прошу вас.

— Уйди с дороги, — зловещим голосом сказал Снэйп.

— Мне очень нужна ваша помощь, сэр, — сказал Гарри.

— Ты ясно выразил свое желание по этому поводу, — ответил Снэйп, — отвали от меня, ты мне надоел, Поттер.

— Сэр, я…

— "Manus Pactium!" – выкрикнул Снэйп, и Гарри отлетел на двадцать метров, сильно ударившись о каменный пол.

— Северус, что ты делаешь?! – заорал Дамблдор, практически перелетев через стол. Но Снэйп даже ухом не повел, и быстрым шагом вышел из зала. Гарри чудом не повредил правое плечо, но сильно ударился головой, так что почти ничего не видел и слышал.

— Гарри? – позвал его Дамблдор, опускаясь рядом с ним на колени. – Гарри, ты меня слышишь?

Но Гарри закатил глаза, и ушел в забытье.

* * *

— Как ты мог такое сделать, Северус? – отчитывал Снэйпа Дамблдор в своем кабинете. – Ты же мог его покалечить! Ты раньше никогда себе такого не позволял.

— Увольте меня, Дамблдор, — спокойно сказал Снэйп, – и все проблемы закончатся.

— Я не могу этого сделать в конце года, Северус, — ответил Дамблдор.

— Тогда я уйду сам – мне тут больше нечего делать, — сказал Снэйп.

— Северус, ты напоминаешь мне ребенка, которого обозвали плохим словом в песочнице, — сказал Дамблдор. – Ты же умный мужчина, Северус, так нельзя…

— Можно, — ответил Снэйп, глядя в голубые глаза директора. – Мне можно все.

— Ошибаешься, — сказал Дамблдор. – Если ты уйдешь, а с Гарри что-то случится, ты себе этого не простишь. Ты нам нужен, Северус!

— Да ну? – скривился Снэйп. – То-то я и смотрю, что вся школа преисполнена любовью ко мне! Меня тут все ненавидят, так чего же они ждут от меня?

— Северус, все зависит только от тебя самого, — сказал Дамблдор. – Ты же смог найти контакт с сыном человека, которого ты ненавидел с первого курса.

— Я сделал большую ошибку, сблизившись с младшим Поттером, — сказал Снэйп. – Боюсь, что эта ошибка будет мне стоить жизни.

— Не говори так, Северус, — покачал головой Дамблдор. – Все будет хорошо.

— Нет, не будет, — ответил Снэйп, вставая из кресла и подходя к окну. – Меня подозревают в измене.

— Кто? – выдохнул Дамблдор. – Том?

— Да, я чувствую это, — сказал Снэйп очень тихо. – Я боюсь, что он скоро устроит проверку на верность всем Упивающимся. Слишком часто его планы стали рушиться. Он подозревает кого-то из самого близкого окружения. А ближе меня у него никого нет.

— А Люциус? – спросил Дамблдор с тревогой.

— Он надоел Лорду постоянными всхлипываниями и провалами, — ответил Снэйп. – А почему ты думаешь, что Том думает на тебя?

— Больше никто из нас не работает так близко к вам, как я, — сказал Снэйп, возвращаясь в кресло. – Если он устроит проверку, боюсь, что я не вынесу этого, Дамблдор.

— До пика его подозрительности еще далеко, Северус, — сказал Дамблдор. – Мы же ничего не делаем против него в открытую.

— Он говорил с Поттером, когда парень был рядом со мной, помните? – сказал Снэйп. – Поттер имел неосторожность назвать имя Лорда при мне, и Лорд это почувствовал.

— Том тебя спрашивал об этом?

— Да, — ответил Снэйп. – Вроде бы, Поттер скрыл истинную причину, по которой он находился рядом со мной, что-то соврав Лорду. Только это лишь усилило подозрительность Лорда. Он меня не вызывал уже очень, очень давно. Видимо, он ждет каких-то действий со стороны Ордена Феникса, чтобы уличить меня.

— Северус, возможно, ты просто слишком устал от этой игры, и твоя тревога подставляет тебе разные несуществующие ситуации, — сказал Дамблдор.

— Лорд еще не знает, чем закончилось дело Малфоя, — прошептал Снэйп. – Если Люциус ему накапает на меня, тут уж мне не поздоровится.

Я уверен, что все обойдется, Северус, — сказал Дамблдор. – Наш спектакль был сыгран отлично.

— Я не уверен, что среди работников министерства нет шпионов Лорда, — надавив пальцами на глаза, сказал Снэйп. – Я так устал, Дамблдор. Вы себе не представляете, как я устал жить. Вроде бы, я почувствовал, что мальчишка тянется ко мне с неким подобием привязанности. Но он так и не смог перебороть свой темперамент, доставшийся ему от отца.

— Ты и сам к нему привязался, Северус, — тихо сказал Дамблдор. – Он тебе напомнил о ком-то?

— Я…, — Снэйп оборвал себя на полуслове, закрыв лицо ладонями и опустив голову.

Дамблдор посмотрел на мужчину взглядом, полным сочувствия, когда плечи Снэйпа стали едва заметно подрагивать. Старик встал из своего кресла, и медленно подошел к Снэйпу, подвигая соседнее кресло как можно ближе. Дамблдор протянул свою руку к Снэйпу, слегка сжимая широкие плечи Мастера Зелий.

— Северус, расскажи мне все, — тихо и мягко сказал старик.

Плечи Снэйпа стали дрожать еще сильнее, он убрал руки от лица, и Дамблдор увидел, как из черных, обычно холодных глаз Снэйпа, течет слеза.

— Сегодня моему сыну было бы пятнадцать лет, — выдавил он.

— Мальчик мой, — выдохнул Дамблдор, зажимая ладонь Снэйпа между своими ладонями. – Эмма ждала ребенка?

— Да, — каждое слово Снэйпу давалось с большим трудом; он сдерживал себя из последних сил, чтобы не разрыдаться перед стариком. – Я даже знал, что это будет сын.

— Северус, — прошептал Дамблдор, — сынок, мне очень жаль. Я не могу выразить, как мне жаль.

— Он убил всех, кого я любил, — сказал Снэйп, его дыхание сильно прерывалось от волнения. – Я не знаю, почему я еще жив, Дамблдор. Я должен был умереть вместе с моей семьей много лет назад, но он оставил меня умирать. Я умираю все эти годы, Дамблдор, и это – самая страшная пытка, которую он когда-либо выдумал. Моей жизнью движет только месть за смерть моей любимой и неродившегося сына. Я не знаю, почему я не позволил Люциусу убить меня во время нашей дуэли. Надо было умереть тогда быстро и безболезненно.

— Не надо так, Северус, — сказал Дамблдор, вставая позади кресла Снэйпа, — мы победим, и ты сможешь жить дальше. Ты еще так молод, чтобы не надеяться быть счастливым.

— Нет, Дамблдор, — дрожащим голосом сказал Снэйп, вставая и снова подходя к окну. – Я не доживу до этой победы. Я чувствую, что мои дни сочтены.

— Не говори так, сынок, — ласково сказал Дамблдор, обнимая Снэйпа за плечи. – Ты мне очень дорог, Северус, ты мне, как сын. Я не хочу, чтобы так говорил и так думал, мне очень больно от твоих слов. Ты вырос на моих глазах…

— Я говорю то, что чувствую, Дамблдор, — ответил Снэйп, снова закрывая ладонью глаза. – Никогда не думал, что буду рыдать перед вами, изливая душу, которая уже мертва. Но, кроме вас, у меня никого нет, Дамблдор.

Снэйп замолчал, так как голос уже срывался навзрыд. Дамблдор повернул его к себе лицом и по-отечески прижал к себе. Снэйп уткнулся лицом в плечо старику.

— Я никогда бы не поверил, что стану таким слабым, — пробормотал Снэйп, — мне стыдно за себя, за свою слабость, за грусть, за тоску, за боль.

— В этом нет ничего постыдного, Северус, — сказал Дамблдор, проводя рукой по длинным черным, как смоль, волосам Снэйпа. – Твоя душа изранена тоской о потерянном счастье, я понимаю, как тебе тяжело. Ты такой же человек, как все, Северус. В том, что ты страдаешь, нет ничего плохого. Ты сильный человек, очень сильный и мужественный, но, даже твоей силе и терпению приходится нелегко. Ты любил женщину, которой тебя лишили; убили твое дитя, еще не появившееся на свет – это жестоко и несправедливо. Твоя боль понятна и не должна быть осуждаема. Даже сильные мужчины, такие, как ты, имеют слабости и имеют право плакать, когда боль утрат затмевает собой весь мир. Но ты должен жить дальше, Северус, ты должен. Ради мальчика, который к тебе потянулся; Гарри так же одинок, как и ты. Его потери так же мучают и ранят его еще неокрепшую душу и детское сердечко. Ты должен помочь ему своим присутствием, он очень сожалеет, что обидел тебя, но ты же знаешь, что он очень молод и не имеет твоего характера, чтобы держать себя в руках. Ему тяжело, он поссорился со всеми своими друзьями.

— Помирятся, — сказал Снэйп, немного успокоившись и отходя от Дамблдора.

— Гарри поругался с ними из-за тебя, Северус, — сказал директор.

— Я не знал, — ответил Снэйп.

— Гарри донимают расспросами, почему он так к тебе относится, — сказал Дамблдор. – Гарри отверг Рона потому, что тот не может принять, что ты изменил свое отношение к Гарри; Рон его обвинил в симуляции…

— А вы знаете, что между Поттером и Грейнджер…

— Знаю, — перехватил Дамблдор.

— И вы так спокойно говорите об этом? – удивился Снэйп. – Вы представляете, что будет, если об этом узнает Темный Лорд? Я не хочу, чтобы Поттер повторил мою судьбу…

— Тогда помоги ему, не отвергай мальчика, — сказал Дамблдор. – Ты ему очень нужен, Северус. Я прошу тебя, не отталкивай его.

— Я ничего не обещаю, Дамблдор, — произнес Снэйп, – я пойду к себе — у меня очень болит голова от всех этих переживаний.

* * *

Снэйп вышел из кабинета и почти что побежал в подземелья – на левом предплечье горела черная метка. Северус сразу же направился к камину, схватил горсть летучего пороха и швырнул в очаг.

— Turris Astrum, – сказал он, и его завертело в зеленом пламени. Через пару минут он вышел из камина в своем замке. Тут же взял новую горсть пороха, кинул в камин и четко проговорил, — Черный Замок.

— Вы звали, Милорд? – тихо сказал Снэйп, опускаясь на одно колено, чтобы поцеловать край мантии.

— Встань, — холодно ответил Волдеморт. – Я хочу знать, как прошел суд. Ты не смог добиться ни их освобождения, ни снисхождения – в чем дело, Северус?

— Крэбб и Гойл получили по минимуму, Милорд, — сказал Снэйп. – А вот для Драко я ничего не смог сделать.

— Что ж так? – бросил Волдеморт. – Не помог сыну лучшего друга? Или вы совсем разругались с Люциусом?

— Драко не смог побороть свою неприязнь к Поттеру – наш план провалился, Милорд, — ответил Снэйп, увильнув от вопроса про Люциуса Малфоя.

— Так что же ты ему не объяснил? – спросил Волдеморт.

— У меня не было времени, Милорд, — ответил Снэйп, — я был уверен, что Драко сам все поймет, когда я сам вызвался наложить на него заклятие подвластия. Но он ничего не понял, и заорал на весь зал, что ненавидит Поттера.

— А что ж не попробовал второй вариант? – спросил Лорд. – Про меня и его родителей?

— Я использовал и эту возможность, Милорд, — поклонился Снэйп, — я был поражен, когда Драко и тут ничего не понял. Не мог же сказать ему прямо, что он должен был делать – там столько людей хотели меня арестовать только за то, что я сказал, что встречался с вами, Милорд.

— Тебя все-таки спросили, — протянул Волдеморт. – И что ты им сказал?

— Правду, Милорд, — ответил Снэйп. – Я сказал, что периодически встречаюсь с вами, как с родственником.

— И они…

— Приняли это как должное, но очень удивились, узнав, что мне посчастливилось состоять с вами в кровном родстве, Милорд, — ответил Снэйп, низко поклонившись.

— Так выходит, что никто, кроме старика и мальчишки не знал до этого момента, что я – полукровка, а ты – самый прямой наследник Слизерина, — задумчиво протянул Волдеморт, вставая из кресла. Снэйп тут же опустился на колено. – Встань, Северус. Тебе не надо так явно исполнять политес – ты на особом счету, и ты это знаешь.

— Благодарю вас, Милорд, — сказал Снэйп, вставая. – Да, для всех, кроме тех двоих эта новость была ошеломляющей…

— И что за приговор они вынесли? – спросил Волдеморт.

— Крэбб и Гойл получили по семь лет, — ответил Снэйп, — а Драко…

Тут в комнату вошел Люциус Малфой и поклонился Лорду.

— А вот и Люциус, — протянул Волдеморт, — Северус как раз хотел мне рассказать, сколько лет дали твоему сыну.

— Драко получил пожизненный срок, Милорд, — сказал Снэйп, с деланной грустью в голосе.

— Пожизненный? – выдохнул Малфой. – А что ж ты ему не помог?

— Люциус, тут вопросы задаю я, — перебил его Волдеморт.

— Простите, Милорд…

— Северус, они сказали, где будут держать ребят? – спросил Лорд.

— Обвинитель сообщил, что Крэбба и Гойла посадят в Азкабан, — ответил Снэйп, — а что касается Драко…. Министр магии сказал, что место, где будет содержаться Драко, оставят под секретом, чтобы его не смогли вытащить.

— Наверняка тут замешан Дамблдор! – зло сказал Волдеморт. – Как же он мне надоел! Он хуже Поттера! Парень-то хотя бы, глуп, а вот старик меня утомил. Пора его прикончить.

— Вы сами это сделаете, Милорд? – поклонился Малфой.

— Да, мне до него добраться легче, чем до Поттера, — ответил Волдеморт.

Снэйп держал блок из последних сил, ноги уже не держали его, и он незаметно сделал шаг, чтобы прислониться к стене.

— Да, Милорд, — ответил Снэйп.

— А ты мне поможешь, до конца месяца управимся, я надеюсь, — проговорил Волдеморт. – После этого его место в кресле директора займешь ты. Так начнется новая фаза в нашей войне против министерства магии.

— Блестящий план, Милорд, — сказал Снэйп.

— Ты выполнишь мой приказ, Северус? – поставив нужные акценты, спросил Волдеморт.

— Конечно, Милорд, — поклонился Снэйп.

— Можешь идти, Северус, — сказал Волдеморт, и Снэйп с поклоном стал отходить к камину. – Да, забыл тебе сказать, Северус. Теперь ты можешь использовать в качестве помощника нашего шпиона в Хогвартсе.

— Простите, Милорд, — задержался Снэйп, сжимая в руке горсть зеленого пороха, — но я не знаю, кто он. Милорд не называл мне его имени.

— А ты не догадался, Северус? – удивился Волдеморт. – Я слегка разочарован, с твоей логикой, я был уверен, что ты уже вычислил его.

— Простите, Милорд, — поклонился Снэйп, — как бы умен я не был – мне никогда не достичь вашего уровня, Милорд.

— Не льсти мне, Северус, — усмехнулся Волдеморт, — я пошутил.

— Милорд назовет мне имя шпиона? – спросил Снэйп.

— Конечно, — отозвался Волдеморт, наблюдая за реакцией Снэйпа. – Это гриффиндорец, учится на шестом курсе, как и Поттер. Один из его близких друзей. Ты сам догадаешься теперь, Северус?

— Да, Милорд, — ответил Снэйп, — я все понял, благодарю вас, Милорд.

— Ступай, Северус, — сказал Волдеморт. – Можешь не ждать моего вызова до первого мая – работай.

Снэйп кинул в камин порох и крикнул: Turris Astrum!

Выйдя из камина в своем замке, Снэйп просто упал на ковер, потеряв последние силы на удержание блока. Он даже не мог пошевельнуться.

— Мастеру плохо? – пропищал домашний эльф.

— Принеси мне воды, Виггор, — прошептал Снэйп.

— Сию минуту, Мастер, — ответил эльф и выбежал из комнаты.

Голова Северуса раскалывалась от боли, сердце норовило выскочить из груди.

— Да, — прошептал он вслух, — вот ты и дождался, Северус. Попался на уловку, не рассчитал такого поворота.

Вернулся эльф с подносом, на котором стоял графин с водой и высокий стакан. Эльф поставил поднос на маленький столик, налил в стакан воды и поднес хозяину. Снэйп жадно выпил воду, попросив еще один стакан.

— Мастер переживает, — сказал эльф. – Мастеру сообщили плохие новости?

— Да, Виггор, — ответил Снэйп, — очень плохие. Я даже не знаю, что мне делать.

— Мастер может сказать Виггору свой секрет, — пропищал эльф. – Виггор хранит все тайны Мастера Северуса.

— Виггор, Виггор, — протянул Снэйп, поднимаясь с пола, чтобы сесть в кресло. – Разведи-ка огонь. Мне холодно.

— Да, Мастер.

Эльф засуетился возле камина, разводя огонь и посматривая на хозяина.

— Чего Мастер Северус еще желает? – спросил эльф. – Покушать?

— Нет, мне отбили аппетит на все следующие две с половиной недели, Виггор, — протянул Снэйп, забираясь в кресло с ногами, скинув туфли. – Принеси мне вина, Виггор, мне надо согреться и подумать.

— Какого вина желает Северус? – спросил Виггор, кланяясь.

— Северус желает красного вина, — ответил Снэйп, улыбаясь эльфу, — столетнего, например. Любое красное, Виггор.

— А к вину что-нибудь подать, Мастер Северус? – спросил эльф.

— Нет, ничего не надо, Виггор, иди, — сказал Снэйп и уставился в камин, задумавшись. – Да, обвел тебя Лорд вокруг пальца, Северус. И как теперь ты поступишь? И кто же шпион в Гриффиндоре? Неужели Лорд имел в виду того, на кого я думаю?

— Виггор принес вина Северусу, — пропищал эльф. – И еще Виггор посмел принести Мастеру холодной закуски, чтобы вино не мешало Мастеру думать.

— Какой же ты, все-таки непослушный, Виггор! – сказал Снэйп.

— Мастер хочет, чтобы Виггор наказал себя?

— Нет, не надо, кто же тогда будет убирать этот огромный замок? – спросил Снэйп. — Письма были, Виггор?

— Нет, сэр, — ответил эльф.

— Ладно, не мешай мне думать, Виггор, сиди тихо, — сказал Снэйп и вернулся к мыслям, потягивая вино.

Наверняка Лорд захочет сам убить Дамблдора, а Северус должен ему помочь. И я должен помочь им обоим, но как? Что еще ты мне приготовил, Милорд? Одну ловушку ты мне уже выставил – убить Дамблдора. Что же дальше ты попросишь? Поттер, тебе всегда нужен Поттер, и ты попросишь меня привести его к тебе. Да, задал ты мне задачку, Милорд, на славу вышел ребус! Ох, как же мне все это осточертело…

— Виггор, — позвал он эльфа.

— Да, Мастер, Виггор здесь.

— Я останусь в замке на ночь, — сказал Снэйп.

— Постель Северуса всегда готова, — ответил эльф. – Мастер желает принять ванну?

— Желаю, Виггор, — отозвался Снэйп. – Что-то я совсем раскис, добавь-ка в воду моего зелья. Ты понял, о чем я говорю?

— Да, Мастер, Виггор понял, — ответил эльф. – Виггор рад, что Мастер Северус останется сегодня спать дома. Виггору так одиноко, Виггор скучает по Мастеру.

— Мне жаль, Виггор, — сказал Снэйп, — но такова жизнь. Мне тоже много не достает в этой жизни…

— Северус тоскует по своей любимой, — тихо сказал эльф, — Виггор знает, как Северус любил ее; Виггор помнит жену Мастера, как они любили друг друга. Виггор был счастлив видеть Северуса влюбленным и радостным, но теперь Северус очень редко радуется.

— А чему мне радоваться, Виггор? – устало протянул мужчина. – Мне ничего не надо от жизни, и уже давно. Не тереби мои раны, Виггор, мне итак плохо. Сделай мне ванну, я скоро приду.

— Да, Мастер, — тихо сказал эльф. – Виггор не хочет, чтобы Мастера посещали такие ужасные мысли… Северус не должен этого делать на глазах у Виггора.

— Не волнуйся, Виггор, — сказал Снэйп, — я не стану убивать себя, тем более на твоих глазах. Меня есть кому убить. Ступай…

Через десять минут Северус встал из кресла и прошел по длинным и запутанным коридорам в свою спальню, рядом с которой была ванна. Эльф сделал так, как любил хозяин, и еще добавил тонизирующего зелья, рецепт которого переходил в роду Снэйпов из поколения в поколение. Таких рецептов было больше двухсот, большинство были уникальными. И тонизирующее зелье – одно из них. Северус лег в горячую ванну, сразу почувствовав, как зелье впитывается через поры кожи, придавая сил и снимая напряжение. Эльф крутился рядом, добавляя горячей воды.

— Виггор, ты принес халат? – спросил Северус, вылезая из ванной через двадцать минут.

— Да, Мастер, — пропищал эльф, подавая зеленый махровый халат и теплые тапочки.

Снэйп обернулся в халат, надел тапки и пошел в спальню, где Виггор уже развел камин, согрев комнату.

— Северус не желает горячего шоколада перед сном? – спросил эльф.

— А с чего ты решил, что я буду спать, Виггор? – ответил Снэйп немного холодно.

— Мастер так молод, его душа и тело требует женщины, почему Северус не хочет встречаться с девушками? – спросил эльф.

— Отстань от меня со своими нравоучениями, Виггор, — бросил Снэйп, забираясь в кровать под одеяло, высоко подняв подушки. – Не зли меня, Виггор.

— Простите, Мастер, — пропищал эльф, — Виггор хочет, чтобы Северус снова стал счастливым, грусть хозяина передается домашним эльфам.

— Я не могу тебе ничем помочь, Виггор, — тихо сказал Снэйп, – оставь меня, мне надо решить, что делать…

— Северус должен жить, даже когда он потерял свою жену, — не унимался эльф.

— Виггор! – крикнул Снэйп. – Ты меня достал! Я приказал тебе уйти! Вон!

— Мастер не должен так злиться на Виггора, — испуганно пропищал эльф, — Виггор хочет, чтобы Северусу было хорошо.

— Мне будет хорошо, когда я снова буду с моей Эммой, Виггор, — тихо сказал Северус, все-таки, решив, что будет спать, если получится. – Только там я буду счастлив. Мне недолго осталось ждать встречи с ней.

— Нет! – закричал Виггор, падая на колени и заливаясь слезами. – Северус не должен так говорить и думать! Северус еще так молод, вокруг столько красивых женщин, готовых полюбить хозяина…

— А как я буду жить с тем, кого я не люблю, Виггор? – спросил мужчина. – Если я скажу тебе жить с другим хозяином, которого ты не будешь любить – ты будешь счастлив?

— Виггор любит Северуса, — пропищал сквозь слезы эльф, — Виггор любит Мастера, потому что он так добр к эльфу; Мастер хороший, и Виггор желает ему счастья.

— Этого не будет, Виггор, прости, — прошептал Снэйп, закрывая усталые глаза. – Прости, что я оставлю тебя тут одного, Виггор. Но перед моим уходом я передам тебя другому хозяину.

— Виггор не хочет служить никому, кроме Северуса!

— Он еще совсем молодой, у него большой и богатый дом, — сквозь сон говорил Снэйп. – Когда я уйду, ты будешь служить у него, он будет любить тебя так же, как и я.

— Мастер хочет, чтобы Виггор его разбудил завтра? – спросил эльф, укрывая хозяина еще одним одеялом.

— Нет, Виггор, я буду спать, сколько просплю – завтра выходной, — сказал Снэйп и провалился в глубокий сон.

* * *

Гарри провел в больничном крыле еще и воскресенье. Гермиона не отходила от его кровати все это время, помогая с домашними заданиями. Из-за последних событий, Гарри безнадежно отстал по всем предметам. Он по-прежнему не мог писать правой рукой, а левой Гарри никогда даже не пытался научиться писать. После обеда к Гарри пришло много гостей с разных факультетов. В основном, это были ребята и девчонки, которые ходили в дуэльный клуб, а так же те, кто играл в Квиддитч против Гарри. Рона среди них не было, о чем Гермиона не преминула напомнить Гарри. На что юноша отмахнулся, сказав, что не изменит своего решения, пока Рон не изменится сам.

К восьми часам мадам Помфри выгнала всех посетителей из палаты, заставив Гарри принять еще успокаивающего зелья. Но зелье не помогло, Гарри очень плохо спал, шрам не давал покоя всю ночь, а так же юноша периодически ощущал жжение на шее, под амулетом. В итоге, когда Гарри спускался на завтрак к восьми тридцати утра в понедельник, он чувствовал себя совсем разбитым. Он плюхнулся на скамейку за столом Гриффиндора, Гермиона налила ему крепкого кофе.

— Гарри, что с тобой? Вроде вчера было все хорошо, — сказала она.

— Я почти не спал ночью, — ответил Гарри, потирая шрам.

— Опять болит?

— Не переставая, — проворчал Гарри. – Еще пару таких ночей, и я свалюсь окончательно.

— Ты должен сказать Дамблдору, Гарри, — посоветовала Гермиона.

— Он знает, — ответил Гарри, отпивая еще кофе. – А где Снэйп?

— Его и вчера никто не видел в школе, — пожала плечами Гермиона. — Через пятнадцать минут зелья – там и увидим.

— Гарри, а чего ты такой кислый? – спросил Невилл, вступивший в разговор.

— Плохо спал, — ответил Гарри. – Как твои дела, Невилл?

— Нормально, — сказал Невилл. – Ты будешь еще вести со Снэйпом защиту? Вчера занятия отменили.

— Почему? – удивился Гарри.

— Дамблдор сказал, что Снэйп уехал домой на выходные, — ответил Невилл.

— Странно, — протянул Гарри, — он очень редко уезжает их школы.

— Кстати, а ты не в курсе, почему его так долго не было? – ненавязчиво спросил Невилл. – Мне сказали, что он никогда не брал отпуска, тем более, посреди учебного года…

— А чего это тебя вдруг так заинтересовал Снэйп? – подозрительно спросил Гарри. – Да так, просто, — пожал плечами Невилл. – Не только меня – вся школа об этом говорит еще с января. Всем считают, что Дамблдор скрыл истинную причину такого длительного отсутствия Снэйпа.

— Ясно, — протянул Гарри, — поэтому школа подослала тебя, чтобы спросить меня об этом…

— Никто меня не подсылал, Гарри, — обиделся Невилл, — просто все заметили, что ты с ним наладил контакт, вот и все…

— Вам показалось, — ответил Гарри, — просто я преуспел по его предмету, вот он и стал немного терпимей ко мне. Если бы ты был на моем месте – он повел бы себя так же, я уверен.

— Ага, конечно, — протянул уже Невилл, — то-то он тебя везде за собой таскает. И на зельях, и на защите, и в дуэльном клубе. Вы, часом, не родственники?

— Хо-хо! – сыграл смех Гарри. – Ценю твой юмор, Невилл. Чем же я так тебе насолил, что ты пророчишь мне Снэйпа в родственники?

— Вы будете здесь зельями заниматься, или пойдете в класс? – прервала их разговор Гермиона. – Урок через десять минут, а надо еще дойти до кабинета.

Ребята схватили сумки и поспешили на зелья, Гарри ощутил какое-то непонятное чувство тревоги, какое-то нехорошее предчувствие. Он вошел в класс самым последним и сел рядом с Гермионой. Уже был десятый час, а урок так и не начинался – профессора не было. Все гудели, высказывая разные предположения об его опоздании или отсутствии. Тут дверь с грохотом открылась, и в класс влетел Снэйп, Гарри вздохнул с облегчением.

— Мисс Грейнджер, раздайте рефераты с оценками, — тихо сказал Снэйп, указывая ей на свитки пергаментов на столе. Сам Снэйп сел за стол и оглядел класс странным взглядом останавливаясь на каждом парне, одетом в цвета Гриффиндора. – Первая оценка – за ваше эссе, вторая за зелье. В среду будет контрольная, предупреждаю заранее – сложная. Так что, подготовьтесь получше, поблажек не будет. Итак, сегодня разберем один из самых страшных ядов – Trunacer. Кто скажет, почему?

Гарри поднял руку, но Снэйп его проигнорировал, кивнув Гермионе, чтобы она отвечала.

— Trunacer – яд, который обезображивает человека до неузнаваемости, — отчеканила Гермиона. – Если вдвое увеличить в нем концентрацию активного вещества – яда морской кобры — Trunacer убивает человека через десять секунд. Так же, если не дать противоядие в течение трех минут – процесс необратим.

— Пять баллов Гриффиндору, — недовольно протянул Снэйп. – Итак. Вы попробуете сварить этот яд сегодня до конца третьего часа. Предупреждаю – любое попадание яда на открытые участки кожи могут вызвать сильнейшие повреждения. Поэтому, работать только в перчатках из драконьей кожи, и максимально осторожно! Все необходимое – на доске и в шкафу. Мистер Поттер, вам я запрещаю работать.

— Но, Мастер Снэйп, — начал Гарри.

— Молчать! – рявкнул Снэйп. – Почему вы заставляете меня повторять дважды? Вы не сможете сварить этот яд одной рукой, Поттер, — разговор окончен.

— И что вы мне прикажете делать? – расстроено спросил Гарри.

— Для начала, не хамить мне, — проворчал Снэйп. – Не понимаю, зачем вы ходите на уроки, Поттер? Вам надо было лечь в госпиталь Св. Мунго и лечить ваше плечо, а не пререкаться тут со мной.

Гарри напрягся и попробовал проникнуть в мысли Снэйпа – наткнулся на глухую стену.

— Мистер Поттер, выйдите из класса, — неожиданно сказал Снэйп, хотя он находился спиной к Гарри, так как стоял возле парты Парвати и Падмы.

— За что, сэр? – удивился Гарри.

— Вы мне мешаете, Поттер, — ответил Снэйп, даже не повернувшись к Гарри.

— Мешаю? – изумился Гарри, ничего не понимая. – Я ничего не делал, сэр.

— Вы мешаете мне тем, что пристально смотрите на меня, когда я работаю, — ответил Снэйп. – Выйдите из класса. И, если ваше плечо не заживет до среды – можете так же приходить. Вы все равно безнадежно отстали по всем предметам.

Гарри уже был готов наорать на Снэйпа, но сдержал свой гнев. Он молча собрал сумку и, с тоской посмотрев на профессора, вышел из класса. Гарри расстроился до предела, когда на защите, Снэйп так же сказал ему уйти. Тут уже Гарри не удержался от вопросов.

— Я могу хотя бы посмотреть, как работают другие ученики, сэр? – спросил Гарри.

— Вы уже знакомы с этими заклинаниями, Поттер, так что для вас это не будет новым, — ответил Снэйп. – Можете идти, Поттер.

— Нет, я останусь, сэр, — запротестовал Гарри, пытаясь пробиться через глухой блок Мастера.

— Нет, не останетесь, — повысил голос Снэйп. – Выйди, Поттер!

Гарри психанул, покидал вещи в сумку и вылетел из кабинета. Он был в истерике, несясь в башню Гриффиндора. Он поднялся в спальню, ногой открыл чемодан, покидал туда все вещи, закрыл его и слевитировал в гостиную к камину. Взял припасенный летучий порох, швырнул его в камин и четко сказал: площадь Гриммо, двенадцать! И шагнул в зеленое пламя. Через несколько секунд, Гарри вышел вместе с чемоданом в кухню крестного, едва не сбив с ног Молли Уизли.

— Гарри? – она рухнула на стул от неожиданности. – Что ты тут делаешь?

— Я бросил школу, — ответил Гарри, вытаскивая чемодан из камина.

— Ты что сделал? – не поняла она.

— Бросил Хогвартс, — повторил Гарри, дотащив чемодан левой рукой до середины кухни.

— Почему? Гарри, ты что? А Дамблдор знает? – засыпала его вопросами женщина.

— Нет, и не надо, — ответил Гарри, — мне все равно там делать нечего – я пропустил почти четыре месяца.

— Гарри, ты должен немедленно вернуться! – сказала она. – Дамблдор будет в ярости!

— А мне плевать! – закричал Гарри, оставляя чемодан в покое. – Я не могу так больше! Я ничего не понимаю! Я не вылезаю из больничного крыла, Дамблдор мне опять ничего не говорит, Снэйп меня игнорирует, я поругался со всеми своими друзьями – что мне там делать? Через три месяца мне будет семнадцать – буду учиться магии сам.

— Гарри? – в кухню вошел Люпин. – Что ты тут делаешь?

Миссис Уизли объяснила Люпину причины, тот сказал точно такие же слова, как и она.

— Ты должен вернуться и немедленно!

— Никуда я не пойду! – заорал Гарри. – Оставьте меня в покое! Не трогайте меня!

Гарри выбежал их кухни и взлетел на третий этаж, закрыв дверь со всей силы. Он рухнул на кровать, лицом уткнувшись в подушку, и дал волю эмоциям. Он не слышал, как в комнату вошел Римус и сел на край постели.

— Что случилось, Гарри? – мягко спросил он.

— Я больше не могу, Римус, — захлебывался Гарри. – Не могу, у меня нет сил. Ни физических, ни душевных. Я ничего не понимаю. Я не сплю уже несколько дней.

— Не спишь? – спросил Римус. – Почему?

— Волдеморт обещал, что не даст мне спать – выполняет свою угрозу, — ответил Гарри. – Я не выдерживаю такого напряжения, Римус. Я не могу больше.

— Молли сказала, что ты поссорился…

— Со всеми, — перехватил Гарри. – Снэйп сегодня выпер меня с обоих своих уроков.

— Чем он мотивировал?

— Тем, что я бесполезен и ничего не могу делать, — ответил Гарри. – Я пытался поговорить с ним ментально, но он выставил такой блок, что я просто натыкался на глухие стены. За что он так?

— Я не знаю, Гарри, — сказал Римус. – Ты должен поговорить с ним или с Дамблдором.

— Снэйп, не будет со мной говорить, — сказал Гарри. – А с директором бесполезно говорить – он начнет мне читать мораль, но это не поможет. Да что же происходит? Эта проклятая рука никак не хочет заживать!

— Неужели нет никаких улучшений, Гарри? – обеспокоено спросил Римус.

— Могу только немного двигать ею до локтя, а дальше нет, — ответил Гарри. – Если Волдеморт меня выкрадет или еще что-то в таком роде, а даже и палочки против него не подниму! Снэйп говорил мне еще до нового года, что рядом со мной шпион Волдеморта, я поссорился со всеми друзьями, чтобы хоть как-то себя оградить.

— Ты кого-то подозреваешь в измене, Гарри?— спросил Римус.

— Всех, Римус, — ответил Гарри, садясь. – Я уже никому не могу верить. Я не хочу думать, что это кто-то из моих близких друзей, Рон, например.

— Рон? – изумился Римус. – Гарри, да такого не может быть! Уизли же все…

— Особенно Перси, — перехватил Гарри.

— Гарри, не надо так, — покачал головой Римус. – Перси погиб, защищая…

— Да я знаю! – воскликнул Гарри. – Но перед этим он целый год ходил петухом, выставляя свою семью идиотами. Он был на стороне Фаджа, а значит на стороне Волдеморта!

— Гарри, тише, — взмолился Римус. – Молли не должна такого слышать. Она убита горем, вообще перестала улыбаться. Артур с нее глаз не спускает, боится, что она на себя руки наложит…

— Я уже тоже готов на себя руки наложить, — протянул Гарри.

— Прекрати! – крикнул Римус, напугав Гарри. – Что ты раскис? Где твоя сила и уверенность, Гарри? Я перестал тебя узнавать! Ты не похож на того Гарри, которого я учил!

— Тот Гарри умер прошлым летом, — сказал Гарри.

— Ты просто поддаешься эмоциям, так нельзя! – продолжал кричать Римус, нервно ходя по комнате. – Ты живешь!

— Нет, не живу, — отрицал Гарри.

— Нет, живешь! – заорал Римус. – Сириус погиб, а не ты! И накручивая себя переживаниями о нем, ты просто показываешь всем, что ты слаб! Всю эту слабость видит и чувствует Волдеморт, ты вручаешь ему оружие против себя!

— Не ори на меня! – взорвался Гарри, вскакивая на ноги. – Что ты орешь на меня! Ты мне не отец, чтобы так со мной говорить! Я не спрашивал тебя, не просил о помощи, Римус!

Гарри явно перебрал этими словами, потому что Римус побелел и передумал говорить.

— Я тебе не отец, я тебе не крестный, я тебе никто, Гарри, ты прав, — тихо сказал Римус голосом, полным обиды. – Но если ты не хочешь слушать даже тех людей, которые тебе желают добра и любят тебя, как ты тогда будешь жить дальше?

— А я не хочу жить дальше…

— Ты слабак, Гарри, — жестко сказал Римус, выражение его лица сейчас так напоминало Снэйпа, что Гарри даже передернуло. – Ты просто слабак. Ты сломался после первого потрясения – ты совсем не похож на Джеймса.

— После первого потрясения? – крикнул Гарри, подходя к Римусу. – Да моя жизнь только и состоит, что из потерь и потрясений! Я только и делаю почти семнадцать лет, что пытаюсь все это пережить, но у меня уже нет сил! Что было хорошего в моей жизни, сразу у меня отбирали! Родителей убили, я помню лишь последние секунды их жизни – спасибо Дементорам! Я прожил одиннадцать лет с родственниками, которые меня ненавидели, били меня, унижали, морили голодом, но даже после этого я не обозлился на весь мир! Я надеялся, что, придя в Хогвартс, я найду друзей и буду счастлив! Где уж там! Каждый год Волдеморт пытается меня убить, каждый год мне приходится выпутываться из его сетей и играть роль героя, чтобы спасти друзей, которые все время пытаются мне помочь! Теперь я боюсь и за них тоже, потому что Волдеморт может их выкрасть, чтобы добраться до меня! А еще мне сообщают, что рядом со мной – предатель. Я вынужден оттолкнуть от себя всех, кто мне дорог, чтобы не подвергать ни их, ни себя смертельной опасности! Я обрел крестного, но, не прошло и двух лет, как его убили! Я боюсь за всех, с кем рядом живу, Римус, я боюсь за тебя, за Уизли, за Гермиону, за Дамблдора, за Снэйпа, за всех! Потому что вы все можете умереть, потому что я приношу только смерть вам, находясь рядом.

— Это не так, Гарри…

— Это так! Я предложил Седрику взять этот проклятый Кубок вместе, — кричал Гарри навзрыд, — если бы я не играл в благородство с ним, он бы остался жить! Если бы не пошел спасать Сириуса, он бы тоже остался жить! Столько людей рискует ради того, чтобы я жил и чему-то учился, но в этом году я ничему не научился – я почти весь год пролежал в больничной койке из-за этой подлой скотины Малфоя. Как я жалею, что не убил его!

— Гарри, перестань, успокойся, — Римус пытался остановить Гарри, потому что парень уже обезумел.

— У меня уже нет сил на все это! – орал Гарри. – Я хочу жить один, я не хочу, чтобы из-за меня погибали другие люди! Я не могу жить с таким грузом на сердце! Это выше моих сил! В каждой смерти я виню себя! Перси погиб из-за меня, потому что я наорал на Дамблдора и обвинил Перси в предательстве! Он чувствовал свою вину передо мной, поэтому погиб! Я не могу смотреть в глаза его матери! Не могу ей сказать, что я подозреваю ее младшего сына в измене! Как ты мне прикажешь жить со всем этим? При первой же встрече с Волдемортом, он меня убьет, потому что я не хочу больше с ним бороться, я устал.

— Гарри, не смей так говорить! – крикнул Римус. – Возьми себя в руки!

— Я не могу! – сорвал голос Гарри. – У меня нет сил! Я не могу жить в этом доме, здесь мне все причиняет боль! Тут все принадлежало Сириусу.

— Гарри мне тоже тяжело, ты страдаешь не один, — сказал Римус. – Погибают мои друзья. Сириус погиб на моих глазах – думаешь, я легко пережил это? Посмотри на мою жизнь – что в ней было хорошего? Что? Я относительно был счастлив в школе. Но потом…— я не могу найти работу, у меня нет семьи, и никогда не будет! Мне тридцать шесть лет, а я никогда не был с женщиной, Гарри! Думаешь, я хочу жить? Для чего мне жить? Найди мне хоть одну причину? У тебя есть цель – победить Волдеморта. Это не только твоя цель – ты должен это сделать, так как ты – единственный, кому это под силу. И я живу только ради того, чтобы хоть как-то тебе помочь, Гарри. Если я могу внести малую лепту, прочитав тебе мораль, как ты сказал – мне есть для чего жить. Ты просто слишком молод, чтобы понимать ценности жизни в ее самых, казалось, незначительных мелочах. Когда ты поймешь, что жизнь и счастье – мимолетны – ты найдешь в себе силы ценить то, что у тебя есть в данный момент.

Гарри подошел к Римусу и прижался к нему, как к отцу.

— Прости меня, Римус, — тихо сказал Гарри. – Прости.

— Я знаю, как ты устал, Гарри, — сказал Люпин. – Мы все знаем, какая ноша на твоих плечах, именно поэтому тебе помогает столько людей. Тебе не справиться одному. А теперь главное – тебе нельзя тут оставаться, Гарри, тем более, что ты еще болен. Ты обязан вернуться в Хогвартс. Дамблдор, наверное, уже всю школу перерыл в поисках тебя.

— Мне надо вылечить плечо, иначе незачем возвращаться туда, — ответил Гарри.

— Попроси Северуса…

— Он даже говорить со мной отказался сегодня, а ты говоришь! – воскликнул Гарри. – К тому же, если бы он мог помочь, то уже сделал бы.

— Ты же сам говорил, что он гений, Гарри, — сказал Римус. – Возможно, у него есть рецепт какого-нибудь зелья, которое вылечит твое плечо. Северус любит, когда его упрашивают.

— Я попробую…

— Идем вниз, я отправлю тебя в Хогвартс, — сказал Римус. – Тут слишком опасно для тебя, Гарри.

Они спустились на кухню, где тут же наткнулись на Дамблдора.

— Гарри, что это все значит? – возмущенно спросил директор.

— Дамблдор, я уже все ему высказал, не надо добавлять, — прервал его Люпин. – Я хочу посоветовать вам попросить Северуса попробовать вылечить плечо Гарри.

— Я уже с ним поговорил и на эту тему тоже, — жестко ответил Дамблдор.

— А на другую тему? – спросил Гарри.

— Об этом тебе лучше не знать, Гарри, — ответил директор.

— Опять?! – воскликнул Гарри. – Снова секреты? Орден Феникса – просто для отвода глаз? Говорите, что сказал Снэйп, или я никуда не пойду.

— Ты мне выставляешь ультиматум? – спросил Дамблдор, сдвинув брови.

— Да. Я устал от тайн, — ответил Гарри. – Говорите.

– Нет, Гарри, идем, — сказал Дамблдор, — мы возвращаемся в школу.

Гарри встал и подошел к камину.

— Оставь, Римус, я сам, — сказал Дамблдор, таща чемодан Гарри к камину.

Гарри подождал, пока директор встанет внутрь камина.

— Куда идем? – спросил Гарри.

— В твою гостиную, — ответил Дамблдор.

— Гостиная Гриффиндора, Хогвартс! – крикнул Гарри, и исчез вместе с Дамблдором.

Гостиная была полна учеников, они перепугались до смерти, когда из зеленого пламени вышли Гарри и директор.

— Где ты был, Гарри? – подлетела к нему Гермиона. – Что с тобой, Гарри, на тебе лица нет!

Она хотела дотронуться до его лица, но Гарри перехватил ее руку.

— Не трогай меня, Гермиона, — холодно сказал он. – Не подходи ко мне и не говори со мной. Я тебе потом все объясню.

Гарри увидел Рона, который что-то обсуждал с Джинни. Гари хотелось немедленно проверить, кто же из ребят – предатель.

— Идем, Гарри, — беря юношу под руку, сказал Дамблдор.

— Мы идем к вам в кабинет? – спросил Гарри, когда они дошли до большой лестницы.

— Нет, мы пойдем к Северусу, — ответил Дамблдор. – Он должен был уже приготовить зелье для тебя.

Через десять минут Гарри и Дамблдор вошли в кабинет Снэйпа, который колдовал над котлом.

— Сядь, — скомандовал он Гарри, указав на кресло позади себя. – Снимай рубашку.

Гарри молча стал раздеваться, ему помог Дамблдор.

— Так, — Снэйп подошел к Гарри, неся поднос. – Это выпей. Залпом. Гадость, предупреждаю сразу.

Гарри взял пузырек из рук Снэйпа, выпил залпом, и тут же его едва не вывернуло.

— Так, теперь будет больно, — с раздражением в голосе сказал Снэйп, нанося на ладонь зелье, как крем. – Будет очень больно, Поттер.

— Не привыкать, — тихо сказал Гарри, приготовившись.

— Не уверен, что ты стерпишь, — пробормотал Снэйп, опускаясь возле Гарри на колени, чтобы достичь удобной высоты наравне с плечом юноши. – Дамблдор, подержите его, чтобы он не махал руками.

Дамблдор встал и покорно сел по другую сторону от Гарри, крепко схватив его за руки, прижав их к коленям.

— Так, ты готов? – спросил Снэйп, заглядывая Гарри в глаза. – Это срастит твой перелом, но мне для тебя это будет очень больно, Поттер.

— Вы собираетесь это втирать? – догадался Гарри.

— Да, — кивнул Снэйп. – Я дал тебе зелье для сращивания, но, вряд ли оно тебе сильно поможет без этого. Готов?

Гарри кивнул. Снэйп поднес свою правую ладонь, осторожно нанося зелье, как крем для загара. Гарри заметил, что Дамблдор отвернулся и закрыл глаза, видимо, понимая, что сейчас будет. В тот момент, когда Гарри отвлекся, Снэйп начал втирать в сломанное плечо зелье. Гарри даже не смог закричать – он просто перестал дышать от боли. Он прокусил губу, чтобы не кричать, и зажмурил глаза. Ощущение было такое, что ему наживую отрезают руку.

— Я должен втереть все до конца, — сказал Снэйп.

Из глаз невольно брызнули слезы, сил терпеть уже не было – Снэйп с такой силой втирал зелье, что Гарри усомнился, что у человека бывает такая силища.

— Я больше не могу, — выдавил Гарри, из последних сил стараясь не закричать.

— Терпи, — еще больше раздражаясь, сказал Снэйп, — я не могу по-другому.

— Это хуже Crucio, — застонал Гарри.

— Уже завтра ты будешь как новенький, — сказал Снэйп.

Гарри взвыл от нестерпимой жгучей боли, и почувствовал, что Дамблдор вздрогнул.

— Хватит! – закричал Гарри, пытаясь вырваться из-под сильных рук Снэйпа, но Дамблдор крепко держал юношу. – Хватит!

Гарри ощущал, как Снэйп перестал мучить его плечо, но боль не прекращалась, теперь Гарри вспомнил, как на втором курсе всю ночь не спал, мучаясь, пока вырастут кости в правой же руке.

— Дамблдор, откройте мне дверь, — сказал голос Снэйпа, — и возьмите этот поднос, а я возьму Поттера.

Гарри приоткрыл глаза как раз в тот момент, когда Мастер Зелий подошел к нему, поднял на руки, как пушинку, и понес в соседнюю комнату. Снэйп положил Гарри на свою постель и укрыл несколькими одеялами.

— Пей, — проговорил Снэйп, приподнимая голову юноши и поднося к губам кубок. – Это обезболивающее и противовоспалительное зелье.

— Может, лучше будет отправить его в палату, Северус? – спросил Дамблдор.

— И я буду там мерзнуть? – съязвил Снэйп. – Ему нужно тепло, директор, — его будет знобить всю ночь. Тут камин, и я буду рядом. Идите, Дамблдор, я справлюсь один.

— Спасибо тебе, Северус, — очень мягко проговорил Дамблдор, сжав плечо Снэйпа. – Что бы я без тебя делал?

— Нашли бы хорошего лекаря, директор, — ответил Снэйп. – Не надо мне льстить.

— Я сомневаюсь, что это зелье известно кому-либо в мире, кроме тебя, Северус, — сказал Дамблдор. – Ты уникален, особенно твои знания.

— Директор, перестаньте, — отмахнулся Снэйп, добавляя в камин поленья, — у меня уже спина чешется – скоро крылья вырастут.

Дамблдор усмехнулся, поклонился Снэйпу и ушел.

* * *

Снэйп не сомкнул ночью глаз. Дело было не только в том, что надо было смотреть за Поттером, которого бросало от зелий то в жар, то в холод. Северус мучился, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Приказ Лорда надо было выполнить или заставить его поверить, что приказ исполнен. Убить Дамблдора, Снэйп, конечно, не мог, да и возможность обмануть Лорда, пока тоже не появлялась на горизонте. Северус был уверен, что Лорд попытается сам убить старика, так сказать, чтобы самому видеть живое доказательство смерти Дамблдора. Как это обыграть – вот в чем вопрос.

Все еще осложнялось тем, что за всеми ними следит шпион Лорда, а кто он – Северус пока не вычислил. Поттер подозревает Рона Уизли, но Снэйп был уверен, что это кто-то другой. Слишком уж явно Уизли ссорится с Поттером; реальный шпион будет наоборот стараться быть как можно ближе к Гарри. Кому Лорд мог пообещать что-то такое, что подвигло бы молодого человека или девушку на предательство друга?

Северус уже начал присматриваться ко всем гриффиндорцам шестого курса. Лорд конкретно не указал на пол шпиона, так что это вполне может быть и девушка. Вряд ли, это Гермиона Грейнджер – ее чувства к Поттеру так ясно прочитываются в ее глазах, когда она смотрит на него, что не надо владеть Окклюменцией, чтобы влезать в ее разум. Тот, кто работает на Лорда, очень хорошо скрывает свои чувства – на уроке Северус не смог ничего выяснить – все ученики думали о зельях и заклинаниях. Хотя, нескольких человек Снэйп выделил из шестикурсников, приближенных к Поттеру, хотя таких было большинство.

Парня обожает не только Гриффиндор. Девочки со всех факультетов сходят по нему с ума не меньше, чем по самому Мастеру Зелий. Но Поттер привлекает их тем, что он их ровесник, в отличие от Снэйпа. Хотя Северусу только тридцать шесть, и он принадлежит к тому типу мужчин, который по душе многим женщинам, все же, Поттер забрал на себя внимание почти всех девочек, оставив для Мастера Зелий старшекурсниц, которым нравятся мужчины старше их самих.

Возможно, что если предатель – девушка, она прикрывается именно чувствами либо к Поттеру, либо к любому другому парню. Вычислить это практически невозможно, только методом исключения. К счастью, Северус не брезговал магловскими книгами, газетами; находясь иногда в мире маглов, он ходил в кино на триллеры и детективы. Книг по психологии и философии в библиотеке Снэйпа было не меньше, чем литературы об Алхимии и Зельях. Но пока что, все эти знания не принесли Северусу успеха в разгадывании ребуса, заданного Лордом.

За мыслями Северус не заметил, как прошла ночь. Поттер уснул в четыре утра, видимо, все прошло успешно, и уже сегодня его правая рука будет дееспособна. Северус встал из кресла и наклонился над парнем. Гарри был очень бледен, его шрам в виде молнии был намного четче, чем обычно, что так же насторожило Северуса. Он прикоснулся губами ко лбу юноши, чтобы проверить, есть ли температура.

— Зачем вы это делаете, сэр? – прохрипел Гарри сорванным голосом.

— Делаю что, Поттер? – непринужденно спросил Снэйп, садясь на край кровати.

— Вы…, — Гарри не знал, как найти нужные слова.

— Мои руки достаточно холодны, а я не хотел разбудить тебя, — сказал Снэйп, следя за реакцией Поттера. – А ты что подумал? У меня нормальная ориентация, Поттер. В следующий раз не буду так милосерден.

— Я не это имел в виду, сэр, — тут же ответил Гарри.

— Ну, конечно, — протянул Снэйп, изогнув губы. – Я думал, что ты хоть спасибо скажешь…

Гарри покраснел.

— Ладно, я принимаю твой стыд за благодарность, — усмехнулся Снэйп. – Попробуй еще поспать, сейчас только половина шестого.

— А вы не спите, сэр? – спросил Гарри.

— Ну, ты же занял мою кровать, а запасной у меня нет, — съязвил Снэйп. – Я пошутил, можешь не краснеть, не то будет пожар. Спи.

Снэйп укрыл парня одеялом, которое Гарри уже успел с себя скинуть, и снова сел в кресло, уставившись в догоравший камин. Через два с половиной часа, Снэйп разбудил Поттера.

— Просыпайся, — тряс он юношу за плечо, — Поттер, вставай.

— Что? – буркнул Гарри.

— Пора проверить функциональность твоей руки и мою гениальность, Поттер, — сказал Снэйп. – Ванная там.

Гарри встал с кровати Мастера Зелий и, слегка пошатываясь, побрел туда, куда указал Снэйп. Ванная была довольно большой: там был душ, сделанный на манер магловских душевых кабин, высокая раковина в стиле тюльпана и огромное зеркало во весь рост. Так же, справа от двери висели несколько полок, на которые изобиловали различными туалетными средствами. Гарри тихо присвистнул от такого разнообразия. Он стал открывать все пузырьки подряд, по запаху определяя, что в них находится. Гарри остановил выбор на шампуне с мягким ароматом ванили. Через пятнадцать минут он вошел в комнату, где его в кресле ждал Снэйп, погрузившийся в свои мысли.

— Мне тоже нравится ванильный шампунь, — тихо сказал Снэйп, даже не подняв головы. – Все перенюхал?

— Почти, — ответил Гарри. – Вы сами их сделали, сэр?

— А ты видел такую парфюмерию в Хогсмиде, Поттер? – протянул Снэйп. – Иди сюда. Как рука?

— Ну, вы же не думаете, что я мылся одной рукой, сэр, — сказал Гарри.

— Оставь свой сарказм, тебе все равно меня не превзойти в этом, Поттер, — ответил Снэйп.

— Отчего же?

— Оттого, — сказал Снэйп, ухмыльнувшись, — сарказм – визитная карточка рода Снэйпов. Это заложено во мне генетически. Так что, ты мне – не соперник, Поттер. Так как рука, можешь поднять?

— Легко, — отозвался Гарри, подняв правую руку вверх, затем отвел ее в сторону.

— Возьми что-нибудь в руку, — посоветовал Снэйп, небрежно, но изящно махнув в сторону прикроватной тумбочки.

Гарри подошел к тумбе и взял в правую руку книгу. Там же он нашел свою волшебную палочку и тут же схватил ее.

— Попробуй поколдовать, — сказал Снэйп, — левитация. И подержи, ну, ту же книгу, например.

— "Wingardium Leviosa!" – произнес Гарри, поднимая в воздух книгу.

— Отлично, — сказал Снэйп, — похоже, я и, правда, гений.

— Я не сомневаюсь в этом, сэр, — оценил Гарри. – Спасибо вам за все.

— Скажи спасибо Дамблдору, — отозвался Снэйп. – Ну, тогда в завтра будешь писать контрольную, как и все, Поттер. Не рад?

— Очень рад, что смогу полноценно трудиться, сэр, — ответил Гарри. – Мне надоело лежать весь год на больничной койке. А как быть с нашими частными уроками, Мастер? Черная магия…

— Я кто тебе сказал, что я простил тебя, Поттер? — сказал Снэйп, вставая из кресла.

– Даже не надеяться, сэр? – спросил Гарри.

— Дам книгу – пока почитаешь, — раздраженно выдавил Снэйп.

Он подошел к книжному шкафу, махнул палочкой, и Гарри открыл рот от удивления – шкаф превратился просто в туннель из книг, которые перестраивались из ряда в ряд по желанию Снэйпа.

— Вот это да, — выдохнул Гарри.

— На, — Снэйп бросил юноше тяжелую книгу. – Там нет ничего страшного, но ты ее заколдуй, чтобы никто, кроме тебя, ее никто не смог ни открыть, ни прочитать.

— Спасибо, сэр…

— Уже завтрак начался, — проговорил Снэйп, возвращая книжному шкафу обычный вид.

Гарри решил, что не стоит им заходить в Большой зал вместе, поэтому пропустил Мастера Зелий вперед, а сам побежал в гостиную Гриффиндора, чтобы собрать сумку для сегодняшних уроков. Через пятнадцать минут Гарри сел рядом с Джинни и Гермионой.

— Гарри, ты снял бандаж?! – сразу заметили обе девушки.

— Да, — радостно отозвался Гарри, накладывая себе жареного бекона.

— Значит, твое многострадальное плечо здорово? – спросила Джинни.

— Полностью, — ответил Гарри, наливая правой рукой кофе.

— Здорово! – просияла Гермиона.

— Не говори, я уже отчаялся, что до конца года пролежу в госпитале, — сказал Гарри, принимаясь за еду. – Полгода толком ничего не делал.

— А что с Квиддитчем? – осторожно спросила Джинни, коротко взглянув на Рона.

— Не знаю. Без всяких сомнений, я потерял форму, — ответил Гарри.

— До финала еще почти месяц, — продолжила Джинни, — у Слизерина еще игра с Хаффлпаффом. А мы играем с Рэвенкло двадцать четвертого мая.

— Не могу сказать, Джинни, извини, — сказал Гарри, — я столько пропустил. Мне надо сначала уроки нагнать, а потом уже о Квиддитче думать.

— Ты прав, Гарри, — согласилась Джинни, — но если…

— Ты первая об этом узнаешь, обещаю, — перехватил Гарри. – Что у нас сегодня?

— Чары, Гербология и Трансфигурация, — ответила Гермиона. – Идем?

— Ага, — сказал Гарри, хватая сумку.

Желание Гарри поскорее вернуться к учебе и практической магии было так велико, что ему удалось на первом же уроке Чар выполнить задания быстрее и лучше всех. На Трансфигурации его немного опередила Гермиона, но профессор МакГонагалл не смогла удержаться от похвалы.

— Браво, Поттер, — сказала она, когда с третьей попытки Гарри смог превратить книгу в собаку. – Продолжительная болезнь не сильно повлияла на ваши способности, Поттер.

— Главное, она не повлияла на мое желание учиться, профессор, — добавил Гарри.

В приподнятом настроении Гарри выполнил все домашние задания. Дамблдор сказал, что если Гарри будет успевать по текущим урокам, то ему не надо будет сдавать долги. Гарри решил по два часа в день отводить на написание контрольных работ, которые должны сдать все шестикурсники.

Он закончил делать уроки к одиннадцати вечера и решил почитать книгу по черной магии, которую ему дал Снэйп. Гарри заколдовал книгу так, что любой, кто в нее заглянет, увидит на ее страницах рецепты зелий. Не прошло и получаса, как к Гарри подошел Невилл.

— Снова зелья? – спросил он, заглянув в книгу. – Ты не помешался, Гарри?

— Час назад читал Трансфигурацию, — ответил Гарри. – А что, нельзя? Я же так много пропустил – Снэйп на меня всех собак спустит, если я не напишу контрольную по его предмету.

— Да, ты прав, — согласился Невилл. – Как твоя рука? Я смотрю, ты вылечился, прям чуть ли не за вечер…

— Куда уж там – за вечер! – протянул Гарри. – Ходил, как раненый зверь с подбитой лапой полмесяца…

— Слушай, Гарри, а ты что, с Роном поссорился? – спросил Невилл. – Я смотрю, что ты только с Джинни и Гермионой общаешься…

— Да, поругался с ним, — ответил Гарри, — он снова ревнует меня ко всему, что ему не нравится, обвинил меня, что я симулировал с травмой плеча.

— А почему ревнует? – спросил Невилл. – Ревнуют к славе, к девушке, а Рон к чему?

— Ко всему вместе, — ответил Гарри, — он считает, что я балдею оттого, что именно мне досталось исполнить это проклятое пророчество. Я бы с удовольствием отдал эту честь ему. Или тебе, например…

— Мне? – удивился Невилл. – А я тут причем?

— А ты не знал, что на моем месте мог быть ты? – ответил Гарри. – Ведь пророчество могло быть применимо к двум мальчикам: ко мне и к тебе, Невилл.

— Нет, я не знал, — сказал Невилл. – Так почему все же ты?

— Потому что Волдеморт сам выбрал меня, наградив этим шрамом, — ответил Гарри, — тем самым он передал мне свою силу и возможность победить его.

— И чему же Рон завидует? Ты же потерял семью из-за этого.

— Лорд не должен был убивать ни моих родителей, ни, тем более, меня, — сказал Гарри. – Кровь моей матери защищала меня, пока была жива мамина сестра. Но теперь ему ничего не мешает…почти…

— Почти? Я вообще поражаюсь твоему мужеству, Гарри, — тихо сказал Невилл. – Ты единственный, кто смог даже дважды выжить после его смертельного проклятия. Ведь, все говорят, что против него нет защиты…

— Есть, — ответил Гарри.

— Да ну?! – не поверил Невилл.

— Пришлось научиться, — вздохнул Гарри. – Слишком часто Волдеморт применяет его ко мне…

— Ты знаешь, в тот вечер, когда Гермиона сказала школе, что он тебя убил, у меня даже все перевернулось внутри, — тихо сказал Невилл. – Как же ты выжил? Ты же сказал, что защита твоей мамы уже не действовала…

— Есть особое заклинание из высшей магии, — ответил Гарри, — меня научил Дамблдор, это проклятие не произносят вслух, потому-то Волдеморт и подумал, что убил меня.

— Так что же имеет такую силищу, чтобы противостоять силе смерти? – изумился Невилл.

— Не важно, — ответил Гарри, — та вещь, которая никогда не была доступна Лорду.

– Неужели это может создать такое мощное защитное заклятие, способное остановить Avada Kedavra? – спросил Невилл. — А ты, правда, овладел его проклятием? И Crucio тоже?

— Да. Слушай, извини, Невилл, но мне надо еще почитать о зельях, — прервал беседу Гарри, — завтра контрольная.

— Да, да, конечно, Гарри, спокойной ночи, — сказал Невилл и ушел.

Гарри просидел за книгой о черной магии до двух ночи. Но утром к нему вернулось знакомое чувство, что то-то не так. Гарри никак не мог понять, в чем дело, но решил, что разберется с этим позже, сначала – контрольная работа по зельям.

— Итак, — протянул Снэйп, начиная урок на следующий день, в среду, — я надеюсь, что все вы тщательно подготовились к сегодняшнему испытанию. Я сказал, что пощады не будет – кто не получит хотя бы "приемлемо" получит от меня специальное наказание.

Гарри поднял руку вверх.

— Что вам, Поттер? – недовольно покосился на парня Снэйп.

— А что будет тем, кто получит "выдающееся", сэр? Специальный приз? – спросил Гарри, едва сдерживая улыбку.

— А ты заранее уверен, что будешь одним из них, Поттер? – вскинул бровь Снэйп. – Скромностью не поделишься?

Класс засмеялся вместе с профессором. Все были удивлены до крайности – многие видели впервые, как вредный Снэйп смеется.

— Повеселись и будет, — сказал Снэйп, — приступим. Я подготовил для вас интересную работу; можно сказать, творческую. Итак, к концу третьего часа я жду ваши пергаменты с ответами на эти вопросы (Снэйп махнул палочкой, и на доске появились двадцать вопросов). А так же вот это зелье (он снова махнул палочкой, и на другой части доски появился рецепт). Ингредиенты – в шкафу. Будьте внимательны – зелье это весьма коварное. Приступайте.

Гарри сперва принялся отвечать на вопросы, которые оказались очень трудными. Он даже немного растерялся, когда буквально застрял на одиннадцатом вопросе, где нужно было описать действие яда Paraietus. Гарри никак не мог вспомнить, что же происходит, когда тебя отравили этим ядом. Решив, что он все равно этого не вспомнит, Гарри пошел от обратного: вспомнил состав, и по нему определил, что этот яд влияет на определенные части мозга, периодически отключая функции речи, затем зрения и так далее.

Где-то за час до конца урока, Гарри перешел к зелью. Он читал про него еще в летние каникулы. Секрет этого "думающего" (так прозванного среди алхимиков) зелья был в том, что нужно в момент приготовления думать о чем угодно, только не об этом зелье – иначе, у тебя ничего получится. Гарри проверил количество и качество ингредиентов, еще раз сверил рецепт и мысленно переключился на предстоящий урок по черной магии, автоматически добавляя ингредиенты в котел.

К концу урока Снэйп стал ходить по классу, заглядывая в котлы учеников, раздавая едкие замечания об увиденном. Как Снэйп и рассчитывал, те, кто не читал об этом зелье – не смогли его сварить верно. И оказалось, что тех, кто знал об этом коварном зелье, было только двое – Гарри и Гермиона. Но у нее все равно не получилось верного цвета и консистенции.

— Так, — хлопнул в ладоши Снэйп, предвкушая расправу с незадачливыми учениками, — открою секрет этого коварнейшего зелья. Вы не сможете его верно сварить, если будете о нем думать в процессе приготовления.

— А разве можно сварить зелье, думая, например, о еде? – спросил Рон.

— Можно, мистер Уизли, — заверил Снэйп, дойдя, наконец-то, до Гарри.

Снэйп склонился над котлом Гарри и по лицу Мастера Гарри понял, что зелье идеально сварено.

– Да, Поттер! – со смесью удивления и раздражения протянул Снэйп. — Желающие могут посмотреть. Поттер, может, ты зря выбрал профессию аврора? Я бы дал тебе рекомендацию, чтобы ты сдал на Мастера Зелий.

— Лучше вас в Хогвартсе Зелья никто никогда преподавать не будет, Мастер Снэйп, — отплатил Гарри, — мне достаточно вашей похвалы.

— Я не люблю лесть, Поттер, — холодно заявил Снэйп, — ты полюбил зелья? Вот уж, никогда не думал, что буду тебя хвалить, Поттер.

— Люди меняются, сэр, — улыбнулся Гарри, но встретился с ледяным взглядом Снэйпа, — так что будет тем, кто получит высший бал, Мастер?

— Тебе нужен приз от меня, Поттер? – осведомился Снэйп.

— А то, — отозвался Гарри.

— Да, старею – Поттер полюбил зелья, — усмехнулся Снэйп. – Как насчет дополнительных уроков?

Класс рухнул от смеха.

— Я согласен, — ответил Гарри, смотря на профессора с надеждой, — если вы серьезно, сэр.

— Обойдешься, Поттер, — холодно отозвался Снэйп. – Так, а для тех, кто хочет исправить свои оценки…. Нет, не с того начал. Могу оценки за зелье сказать прямо сейчас.

Класс одобрительно загудел.

— Итак, Поттеру я вынужден поставить "выдающееся", — недовольно протянул Снэйп. – Мисс Грейнджер – "выше ожидаемого", вы заслужили за попытку. Остальные – увы, "плохо". Итак, все желающие исправить оценки на более высокие баллы, прошу завтра вечером в мой кабинет. Советую прочитать про данное зелье хотя бы пару страниц. Конспекты сверните, подпишите и — на мой стол. Все свободны.

На защиту Гарри пришел в отличнейшем настроении. Тут Снэйп не планировал провести контрольную работу, но решил разобрать очень сложное заклинание.

— Сегодня мы будем разбирать только одно заклинание, — начал Снэйп под разочарованный вздох класса. – Что ж так сразу-то? Это проклятие очень мощное, сложное в произношении, в движении, но чрезвычайно полезное. Полная тишина! Оно произносится так — Vehemens Induratiuo. Как я и сказал, произношение очень сложное, а движение – еще сложнее. С нескрываемым сожалением я прошу мистера Поттера выйти ко мне. Вы готовы попробовать меня сразить?

— Чем, сэр? – с обидой в голосе спросил Гарри, выходя вперед.

— Чем угодно, кроме Avada Kedavra, — ответил Снэйп. – Не то вам придется вести уроки вместо меня, Поттер. А вам пока не удается даже достойно держать себя в руках.

— На счет три? – спросил Гарри.

— Следите за моим движением кисти, — сказал и Снэйп кивнул Гарри.

— Один, два, три, — начал Гарри, целясь в Снэйпа, — "Dextra Samidis!"

Снэйп мгновенно среагировал, описав палочкой невероятное сложное, но красивое движение.

— "Vehemens Induratiuo!" – крикнул Снэйп, и класс охнул от восторга.

Из палочки профессора вылетел золотой луч, который преобразовался в тонкий щит того же цвета и стал отодвигать луч, выпущенный палочкой Гарри.

– Замедление времени полета проклятия, с его последующим уничтожением, — пояснил Снэйп, когда луч Гарри сначала завис, не долетев до цели, а затем медленно начал бледнеть и исчез вовсе.

— Вот это да! – восхитился Гарри. – Я никогда о таком не слышал, сэр!

— Мисс Грейнджер? Вы знали об этом заклинании? – спросил Снэйп, уже будучи уверенным в ответе.

— Нет, профессор Снэйп, — немного покраснев, ответила Гермиона.

— Ничего страшного, — произнес Снэйп. – Я тоже его узнал только в пятнадцать лет.

— Только? – удивился Невилл. – Раньше такое преподавали в школе, сэр?

— Нет, Лонгботтом, — ответил Снэйп, скривив губы, — всю школьную программу по защите я знал еще в семь лет, к вашему сведению. Это проклятие мне показал директор.

— Профессор Дамблдор? – удивился Гарри.

— Не перебивайте меня, Поттер! К тому же, вы знаете, Поттер, что я учился вместе с вашим отцом в одно время, — ответил Снэйп, — если у него директором был Дамблдор, то тогда кто был у меня?

— Темный Лорд? – спросил Рон, и класс рухнул на стулья.

Снэйп даже не сразу нашелся, что ответить. Он побелел и задержал дыхание, видимо, чтобы не закричать.

— Вы будете наказаны, Уизли, — прошипел Снэйп сквозь зубы. – На неделю. Еще одно подобное выступление в моем присутствии, и можете собирать чемодан. В конце урока подойдете, и я определю, в каком виде будет ваше наказание.

Гарри бросил на Рона испепеляющий взгляд, поняв, что тот просто снова заревновал Гарри, теперь к Снэйпу. Урок был испорчен. После слов Рона Снэйп превратился в изверга и довел весь класс до истерики, пытаясь добиться от учеников нужного результата. Однако, никто, кроме Гарри и Гермионы не смогли овладеть этим сложным заклинанием, в итоге, Снэйп наказал весь класс дополнительными штрафными работами: реферат на тему урока и зачет в следующий понедельник по этому же проклятию.

Едва Снэйп удалился, ребята набросились на Рона чуть ли не с кулаками. Гарри даже и не подумал за него заступаться. Рон принял его поведение, как продолжение их ссоры, и решил добавить масла в огонь.

— Теперь ты не только любимчик Дамблдора, так, Гарри? – сказал он. – По тебе и Снэйп сходит с ума!

— Ты все сказал, Рон? – ответил Гарри.

— Нет, не все! – крикнул Рон. – Если остальные такие глупцы, что ничего не увидели, то я – не из их числа!

— Да ну? – кинул Гарри.

— Я все прекрасно понял, Гарри, — повышая голос с каждой новой фразой, сказал Рон. – Он и на зельях решил представить, что ты умеешь и знаешь, и на Защите! Все для тебя одного, Гарри Поттер!

— Рон, как тебе не стыдно? – вмешалась Гермиона, чем привела в ярость Рона.

— И ты туда же! – закричал Рон. – Везде первая, теперь Гарри тебя опережает! Ты ему ночью не выговариваешь за это?

— Заткнись! – завопил Гарри.

– Ты охренел, Рон? – выругалась Гермиона. – Что ты несешь?

— Говорю то, что видел! – крикнул Рон.

— Ты ничего не видел – тебе все приснилось, идиот! – крикнул Гарри, понимая, куда ведет Рон. – Замолчи немедленно!

— Когда свадьба-то? – крикнул Рон. – И как Гарри в постели, Гермиона?

Гарри побелел от ужаса, вынул палочку и направил на Рона.

— Заткнись немедленно и возьми свои слова обратно! – заорал Гарри. – Ты все выдумал из зависти, что я стал учиться лучше тебя! Признайся!

— Чем с тобой Снэйп будет заниматься на дополнительных уроках? – перекричал Гарри Рон. – Уж не высшей ли магией? Он наперед показывает тебе то, что будет на уроках, чтобы ты всех нас выставлял болванами и неумехами!

— Тебя не нужно специально выставлять идиотом, Рон, — вмешалась Гермиона, — ты сам себя им показал только что на уроке, разозлив Снэйпа!

— Замолчи, шлюха! – заорал Рон. – Сначала Крам – теперь Поттер!

Гермиона залилась слезами и убежала прочь. У Гарри зазвенело в ушах от гнева.

— Скотина, — прошипел Гарри, поднимая на друга палочку, — ты сейчас же пойдешь и извинишься перед ней, понял?

— Да пошел, ты! – заорал Рон вместо ответа и тоже вынул палочку. – Дуэль?

— Ты понимаешь, что я тебя убью, Рон? – сказал Гарри, и толпа вокруг них расступилась. – Немедленно иди и извинись перед Гермионой!

— Не буду я извиняться! – заорал Рон. – Я все видел сам!

— Ничего ты не видел! – крикнул Гарри. – Замолчи! Ты все выдумал!

— Выдумал? – проорал Рон. – Я видел, вас, когда вы кувыркались в постели! Прямо в нашей спальне!

Толпа дружно охнула.

— "Silencio!" – крикнул Гарри, но Рон отбил заклинание. – Замолчи, урод! Ты ничего не видел! Тебе все приснилось!

— Я знаю, что она спит с тобой, чтобы ты помогал ей получать высокие оценки на уроках! – крикнул Рон.

— ЗАМОЛЧИ! – проорал Гарри, едва не обрушив потолок громким звуком. – ТЫ ПРОСТО СКОТИНА, РОН! ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?!

— ДА, Я ГОВОРЮ ПРАВДУ! – ответил Рон на высшей ноте своего голоса. – Я ЗНАЮ, ЧТО ОНА ЛЮБИТ ТЕБЯ, ПОЭТОМУ ОТКАЗАЛА КРАМУ!

— УБЛЮДОК! ТЫ ХОЧЕШЬ ЕЕ И МОЕЙ СМЕРТИ, ДА? НЕМЕДЛЕННО ВОЗЬМИ СВОИ СЛОВА ОБРАТНО!

— Я СКАЗАЛ ПРАВДУ! Я ВИДЕЛ, КАК ВЫ ЗАНИМАЛИСЬ…

Но Гарри не дал ему договорить, выкинув вперед палочку.

— "Dolor Vomical!" – крикнул Гарри.

Рон не успел блокировать проклятие и упал на каменный пол, истошно крича от боли.

— "Dextra Samidis!" – раздался крик, и Гарри, выронив палочку, отлетел метров на семь, сбив с ног нескольких ребят, стоявших в толпе.

Голос принадлежал Снэйпу. Он поднял палочку Гарри, посмотрел на хныкающего от боли Рона и одарил Гарри таким взглядом, от которого у юноши все перевернулось внутри.

— Уизли, в больничное крыло, — прошипел Снэйп, — за дуэль будете отвечать перед директором.

Рон с помощью ребят поднялся на ноги и побрел прочь. Снэйп подошел к еще сидящему на полу Гарри, парень вжался в сзади стоящих учеников, пытаясь укрыться от гнева Мастера Зелий.

— Я снимаю с Гриффиндора сто баллов, Поттер, — заявил Снэйп, дрожа от злости. Все гриффиндорцы завопили от ужаса – теперь они пропустили вперед два факультета – Рэвенкло и Слизерин. – От меня лично – неделю останешься после уроков, в течение которых ежедневно будешь мне сдавать все задолженности по темам, которые ты пропустил, Поттер.

— Но, сэр! – ужаснулся Гарри. – Директор сказал, что если я…

— Молчать! – гаркнул Снэйп. – Не сдашь все зачетные работы – вылетишь с моего продвинутого курса, Поттер! Никаких разговоров! Сегодня после ужина подойдешь ко мне, и я сообщу тебе, что ты будешь сдавать первым. А сейчас – марш к директору объяснять свое поведение!

Гарри был так зол на Снэйпа, что выхватил у него из рук палочку, за что едва не получил от Мастера Зелий подзатыльник. Дамблдор встретил Гарри на подходе к своему кабинету, директор был зол не меньше Снэйпа: его голубые глаза, обычно блестевшие при виде мальчишки, сейчас метали гром и молнии. Дамблдор молча сопроводил Гарри внутрь и указал на кресло возле стола.

— Я не для того учил тебя высшей магии и защите, Гарри, — тихо, но с нескрываемым разочарованием и горечью в голосе, начал Дамблдор, — чтобы ты устраивал дуэли в коридорах школы, применяя при этом почти Непростительные проклятия. Ты же мог покалечить Рона. Что случилось?

— Во-первых, — с вызовом отвечал Гарри, — он сорвал прекрасно начавшийся урок Защиты. Ему, видите ли, не понравилось, что я стал единственным, кому удалось выполнить сложное заклинание, которое показывал профессор Снэйп. Во-вторых, когда класс вышел с урока, на Рона набросились все, кроме меня – я промолчал. Но он стал орать на всю школу о том, что Снэйп меня готовит к урокам заранее, и еще столько всякой ереси.

— И ты решил проучить его при помощи проклятия пытки, — прервал рассказ Дамблдор, — весьма в духе мальчика, который должен спасти мир от Темного Лорда, Гарри.

— Нет, я сказал ему заткнуться, — злясь на Дамблдора, ответил Гарри. – Но Рон затронул такую тему, которую не имел права даже в своих мыслях обсуждать – не то, чтобы кричать о ней на всю школу.

— И что же он затронул? – спросил Дамблдор, сомневаясь, что такая тема была бы оправданием для действий Поттера.

— Чувства Гермионы ко мне, — ответил Гарри, немного покраснев. – Он рассказал всей школе, что видел, как мы с ней…он увидел, случайно увидел, в нашей спальне для парней… ну, в общем…

— Вы занимались любовью, Гарри? – нахмурив брови, спросил Дамблдор, заставив Гарри покраснеть до пят. – И Рон вас видел?

— Мы не…мы просто…целовались и…я не знаю, как это произошло…все просто вышло из-под контроля, — Гарри говорил спутано и не глядел на старика, — Гермиона просто поднялась, чтобы поговорить и успокоить меня…она…я…ничего такого…то есть…до главного дело не дошло,…но Рон додумал остальное, решив, что между нами – серьезный роман. Он ревновал Гермиону к Краму, теперь ко мне. Но если Волдеморт узнает об этом – Гермиону могут выкрасть! А вдруг среди толпы был его шпион, о котором говорил Снэйп?

— Почему ты поговорил с Роном на эту тему? – жестко спросил Дамблдор. – Неужели ты смог ему объяснить, какая ситуация сложилась, и о таких вещах не стоит кричать на всех углах?

— Я, Гермиона и даже Джинни пытались ему сказать, что чужая личная жизнь не подлежит обязательной сертификации у Рональда Уизли, — съязвил Гарри.

— Гарри, мне достаточно Северуса с его тонким чувством юмора, которое не всегда приходится к месту, — сказал Дамблдор, закатив глаза к небу и вскинув руки, — так что, будь любезен – оставь свой сарказм для девочек, избавь меня от этого. Значит, Рон не понял? Может, вы плохо объяснили?

— Да он только и думает, что о Квиддитче и какую пакость сделать Малфою! – воскликнул Гарри. – Теперь малфеныша нет, так Рон решил на мне отыграться! Я устал вдалбливать в его тупую башку и бесчувственное сердце, что надо думать головой и прислушиваться к чувствам других людей. Он не понимает, чего будет стоить его вспышка ревности Гермионе или мне!

— Мне все понятно, — сказал Дамблдор расстроено. – Вы оба будете наказаны за дуэль в школе.

— Только не снимайте еще баллы с Гриффиндора, директор, — выпалил Гарри, — Снэйп уже снял сотню.

— Профессор Снэйп, — жестко поправил Дамблдор. – Мне кажется, что ты немного зазнался, Гарри, что нашел контакт с Северусом. И ты стал позволять себе такое, чего Северус не потерпит ни от кого – панибратства и неуважения. Он тебя наказал?

— Да, — резко ответил Гарри. – Велел мне в течение следующей недели сдать ему те работы, которые я пропустил, валяясь в госпитале – очень мило с его стороны.

— Гарри! – крикнул Дамблдор, окончательно разозлившись. – Ты обнаглел! С чего ты взял, что Северус, я и вся школа будет делать тебе одолжения и поблажки? Я пошел тебе навстречу, попросив преподавателей не требовать от тебя ликвидации задолженностей по предметам, из-за того, что ты так долго пребывал в недуге. А ты решил, что теперь тебе можно все?!

— Ничего я не решил! – заорал Гарри. – И мне не надо никаких поблажек ни от вас, ни от Снэйпа, ни от кого! Раз так, то я сдам все работы, что пропустил до конца месяца! Умру, но сдам – передайте всем профессорам от меня!

— Веди себя прилично, Гарри! – повысил голос Дамблдор. – Я не виноват в том, что у тебя бушуют гормоны, как и у твоего друга! Прояви уважение, хотя бы, к моему возрасту, если тебе мало того, что я – директор школы и глава Ордена, членом которого ты пока являешься!

— Ах, пока? – потерял над собой контроль Гарри. – Можете выгнать меня из школы, можете выгнать меня из Ордена, можете не учить меня высшей магии – ничего мне от вас не надо! Я итак только страдаю от всего этого! Достали вы все меня со своей войной против Волдеморта! Я – пас! Не хочу я исполнять ваше проклятое пророчество!

— Гарри, успокойся! – прикрикнул Дамблдор. – Возьми себя в руки!

— Не буду я брать себя в руки! – заорал Гарри. – Мне никто не нужен! Ни вы, ни Снэйп, ни друзья, ни женщина – никто! Я выхожу из игры! Воюйте с Лордом сами, а я не буду!

— А что ты будешь делать, когда встретишься с Томом, Гарри? – громовым голосом спросил Дамблдор.

— Попрошу его не убивать меня, — ответил Гарри, вряд ли понимая, о чем он говорит.

— А что ты предложишь ему взамен?

— Присоединюсь к нему, если он согласится, — ответил Гарри.

— Что? – выдохнул Дамблдор. – Ты встанешь на его сторону, Гарри?

— Я приобрету больше, чем потеряю, — выговорил Гарри, — как вы меня наказываете за дуэль с Роном, директор? Мне надо готовится к завтрашней контрольной по зельям.

Дамблдор промолчал, смотря на Гарри, как на чужого.

— Уходи, Гарри, — тихо сказал директор, — Северус наказал тебя за двоих. Уходи, и не приходи ко мне больше – я не хочу тебя видеть.

Гарри вышел из кабинета директора, ничего не ответив. Он не сожалел о том, что сказал Дамблдору – ему и, правда, все надоело. Гарри очень быстро добрался до башни Гриффиндора; войдя в гостиную, он нашел возле камина Джинни, которая успокаивала Гермиону. Увидев Гарри, девушка, утерев слезы, подошла к нему.

— Это правда, что ты едва не убил Рона из-за меня? – спросила она.

— Жаль, что не убил этого идиота, — ответил Гарри, читая смятение и страх на лицах девушек. – Извини, Гермиона, мне надо выучить кучу уроков.

— Но, ты же все сделал на завтра! – воскликнула Гермиона.

— Снэйп сказал, чтобы я сдал ему все долги на следующей неделе, — быстро ответил Гарри, чувствуя, что очень сердит на Снэйпа, на Дамблдора, на Рона, на себя самого. – И я сдам все долги по всем предметам, чтобы Уизли не считал, будто мне можно все.

И Гарри поднялся наверх в спальню. Забравшись с ногами на кровать и задернув полог, Гарри достал книгу "Как стать мастером зелий" и решил дочитать ее до конца дня. Он прервался только на ужин, но пошел позже всех гриффиндорцев.

За столом Гарри сидел подальше от всех, стараясь не глядеть ни на друзей, ни на стол профессоров. После ужина он подождал, когда Снэйп будет выходить из зала, и направился к нему.

— Завтра в семь в классе зелий, — не дав заговорить Гарри первым, сказал Снэйп, глядя куда угодно, только не на ученика. – Тема – яды и противоядия первого порядка, раздел – медленнодействующие яды. Письменные вопросы в количестве тридцати-сорока штук и сваришь четыре зелья.

— Спасибо, сэр, — только и смог сказать Гарри.

Снэйп развернулся, щелкнул каблуками дорогих ботинок и стремительной походкой вышел из Большого зала. Гарри подождал минуту и еще быстрее зашагал в башню своего факультета.