Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

Площадь Гриммо, 12

Спальня Сириуса

17:30

Внимание: в главе присутствует ненормативная лексика.

— КОЛЛОПОРТУС ТРИМЕНДИУМ! — заорал Гарри с другой стороны двери, и прежде, чем Сириус и Снейп смогли отреагировать, на двери появились волшебные цепи, запечатывая комнату, как знал Снейп, одним из сильнейших запирающих заклинаний. Позади них раздался такой же скрежет, сообщающий, что чары распространились по комнате и запечатали окна.

— Гарри! — заорал Сириус. Он ринулся к двери, намереваясь начать колотить в неё кулаками, но его тут же ударил не сильный, но болезненный разряд. Решив не сдаваться, он заорал ещё громче.

— Гарри! Немедленно открой дверь!

Снейп презрительно усмехнулся.

— Сбавь громкость, кретин! Эти чары, среди всего прочего, заглушают звуки. К тому же мальчик едва ли решит нас освободить, пока думает, что мы злимся на него из-за его действий. И вдобавок к тому, что эти чары электрифицировали дверь и окна, они также защищают их от физических повреждений. Поэтому без палочки вырваться отсюда невозможно.

— Ты! — в ярости выдохнул Сириус, поворачиваясь к своему давнему врагу. — Это из-за тебя! Ты настроил Гарри против меня! И Рега тоже!

— Ах, если бы это было правдой, — фыркнул Снейп. — Нет, Гарри проигнорировал все мои предупреждения о том, что ты мерзкая свинья и с тобой не стоит иметь никаких дел. А что до твоего брата, то, учитывая всё, что с ним произошло, он бы неизбежно отвернулся от тебя, как только узнал, что ты со мной сделал.

Снейп жёстко усмехнулся.

— Думаю, я ему даже одолжение сделал.

Со сдавленным криком Сириус ринулся на Снейпа, и между ними завязалась драка. Хотя дракой это можно было назвать с натяжкой. Они оба восстанавливались от серьëзных физических травм. Каким бы смертоносным Снейп ни был с палочкой, опыта в кулачных боях у него было мало. Что до Сириуса — бой без оружия не входил в программу тренировки авроров, а после более чем десяти лет в Азкабане его навыки находились на уровне, недостаточном даже для того, чтобы поучаствовать в школьной потасовке. Если бы за их битвой наблюдал маггл, он бы сказал, что они просто хлещут друг друга по щекам, а не дерутся.

Примерно через минуту безуспешных попыток причинить друг другу хоть какой-то вред, Снейп, наконец, толкнул Сириуса достаточно сильно, чтобы тот рухнул на кровать. Сам же зельевар тут же упал в мягкое кресло.

— Хватит! — выдохнул он. — Это… хулиганство смехотворно! Мы волшебники! Мы должны действовать, как волшебники! — он пару секунд молчал, пытаясь восстановить дыхание. — С этого момента, Блэк, условимся с тобой, что все наши усилия будут направлены на то, чтобы выбраться из этой комнаты и вернуть себе палочки. После этого я буду счастлив сразиться с тобой по-настоящему.

Сириус с отвращением поморщился.

— Согласен, — нехотя пробормотал он. — Но как нам это сделать? Ты можешь аппарировать отсюда?

— Очевидно, что без палочки не могу, — оскалился Снейп. — И прежде чем ты спросишь, порталов это тоже касается.

— Знаю, — сквозь зубы сказал Сириус. — Что насчет рун? Мы оба сдавали ЖАБА по древним рунам, верно ведь?

— Да, — немного помедлив, сказал Снейп. — Я получил «П», но это было пятнадцать лет назад. Я… не слишком много практиковался в этом. А ты? Это ведь было требование академии авроров, верно?

— Да, но, возможно, ты в курсе, что я провёл двенадцать лет в Азкабане, где у меня не было особых шансов практиковаться. Если тебя ловят на рисовании рун, это приравнивают к попытке побега. А она карается поцелуем.

Снейп пожал плечами, абсолютно не тронутый страданиями Блэка.

— К тому же я получил всего только «ВО», — пробормотал себе под нос Сириус.

— Тогда у нас есть только один вариант, к сожалению. Мы должны ждать здесь, когда твой крестник, наконец, поймёт, что сделал глупость, и выпустит нас. Это, либо пока твой брат успокоится и сделает то же самое. Может, здесь есть ещё кто-нибудь, кто мог бы нас спасти?

Его последний вопрос получил ответ почти сразу же — на ближайший стол с громким хлопком аппарировал Добби, напугав их обоих. В руках у эльфа был серебряный поднос, на котором стояли два стакана и две бутылки лучшего огневиски Огдена, которые он аккуратно поставил на стол, прежде чем обратиться к волшебникам:

— Прошу прощения, господа, но по указанию хозяина Гарри я принес вам напитки, чтобы вы могли наслаждаться ими, пока будете обсуждать ваши расхождения и разногласия.

— …ЧТО?! — практически взвизгнул Сириус. — Обсуждать наши… ?! Он там с ума сошел?!

Снейп же, в свою очередь, был так же ошарашен словами эльфа.

Закончив кричать, Сириус злобно указал пальцем на Добби.

— А теперь слушай меня, Добби! Я хочу, чтобы ты снял чары с этой двери немедленно.

Добби покачал головой с грустной улыбкой.

— К сожалению, Добби не может исполнить это, сэр.

— Ладно, — сказал Снейп. — Тогда принеси нам наши палочки.

Эльф снова покачал головой.

— Хозяин Гарри хочет, чтобы вы, джентльмены, разрешили ваш конфликт, чтобы он не мешал вам сражаться против Того-Кого-Нельзя-Называть, господа. Добби… преданно исполняет желания своего хозяина.

— Добби, я приказываю тебе…! — начал Сириус, но Добби тут же его перебил.

— Добби просит прощения, добрый сэр, — вежливо, но твёрдо сказал он, — но хозяин Добби — великий и замечательный Гарри Поттер. Добби не принадлежит дому Блэков. Поэтому Добби не будет подчиняться приказам, которые идут вразрез с желаниями своего господина.

— У тебя ведь есть другие эльфы, нет? — спросил Снейп.

Сириус немного поморщился от мысли, что придётся вызвать семейного эльфа, но других вариантов он не видел.

— Кикимер! Кикимер!

Ответа не последовало. Двое мужчин повернулись к Добби, который выглядел слегка смущëнным.

— Добби предвидел, что лорд Блэк может вызвать эльфа Кикимера. Поэтому Добби отвлëк его, презентовав ему бутылку сливочного пива.

— Чушь собачья! — воскликнул Сириус. — Кикимер связан со мной, и не важно, как ему это не нравится! Он должен явиться на зов, даже если он… пьян в стельку. КИКИМЕР!

Добби дипломатично кашлянул.

— Если точнее, лорд Блэк, Добби презентовал эльфу Кикимеру бутылку насильно, ударив ею эльфа Кикимера по затылку, — без тени раскаяния сказал Добби.

Двое мужчин шокированно переглянулись, а Добби, тем временем, уважительно поклонился и аппарировал прочь.

— Это, без сомнения, самый странный эльф из всех, что я видел, — наконец, сказал Сириус.

Снейп мог только согласно кивнуть.

* * *

После ухода Добби двое мужчин, на удивление, не стали продолжать орать друг на друга. Вместо этого комната погрузилась в неловкое молчание. Снейп какое-то время потратил на изучение комнаты на предмет потайных дверей, даже несмотря на то, что понимал, что даже если бы таковые и были, Коллопортус Тримендиум запечатал бы и их. Тем временем, Сириус, сдавшись, открыл бутылку виски и налил себе выпить, заставив Снейпа скривиться от отвращения. Наконец, по прошествии получаса молчания, Сириус, наконец, заговорил.

— Я поверить не могу, что Гарри так поступил, — недовольно пробормотал он.

— У нас обоих с ним сильная связь, — не глядя на него, сказал Снейп. — Я его преподаватель, его учитель окклюменции и его декан. А ты, вероятно, из-за кратковременного периода безумия со стороны Лили, его крестный отец. Учитывая его прошлое, я полагаю, что мальчик расстроился, когда ты на меня напал. И из-за детского желания, чтобы его «типа отцы», — тут Снейп немного позеленел, — подружились, он и сделал такую глупость. Совершенно неуместно для слизеринца, но, полагаю, его можно понять.

— Что ты имел в виду под «учитывая его прошлое»? — подозрительно спросил Сириус, но тут до него дошёл смысл всей фразы, сказанной Снейпом. — Погоди-ка! Я на тебя напал? Ты меня за это винишь?

— Это ты начал, Блэк, — едко сказал Снейп, — как начинал с самого нашего первого курса. Или Азкабан так промыл тебе мозги, что ты уже не помнишь события, которые произошли за последний час?

— Гиппогрифово дерьмо! Может я и начал колдовать первым, Нюниус, но начал это ты. Ты намеренно манипулировал Регом, чтобы заставить меня рассказать ему о Пранке. У тебя была цель расстроить его и настроить моего брата против меня!

Снейп в полном изумлении уставился на своего врага.

— Ах ты лицемер несчастный! Винишь меня в том, что сам рассказал своему брату правду о том, что ты тогда сделал, зная, что его жена и ребёнок были растерзаны оборотнями! Думаешь, Регулус бы никогда не узнал?!

Сириус открыл было рот, чтобы ответить, но Снейп его перебил, не дав сказать ни слова.

— И ещë одно! Как ты смеешь продолжать называть попытку моего убийства… пранком?! Ты действительно настолько социопат, что даже сейчас считаешь это просто очередной шуткой Мародёров?! Даже блаженный Джеймс Поттер понял всю серьёзность того, что едва не произошло. Хоть это и не помешало ему потребовать право на долг жизни!

— Хватит ныть! — рявкнул Мародëр. — Ты знал, на что шёл! И если ты был настолько глуп, чтобы осознанно пойти на встречу с оборотнем в ночь полной луны, то ты заслужил всё, что произошло! И, на самом-то деле, ничего такого не произошло. Подумаешь, немного испугался, прежде чем Джеймс тебя спас!

Снейп даже моргнул несколько раз.

— Знал… на что… ШËЛ?! Кретин сумасшедший, я понятия не имел, что Люпин — оборотень, пока он не попытался ОТКУСИТЬ МНЕ ГОЛОВУ!

Блэк презрительно оскалился.

— О, а теперь ты мне врёшь в лицо, чтобы прикинуться жертвой! Ты прекрасно знал, что Лунатик — оборотень! Поэтому ты и пошёл в Визжащую хижину! Чтобы раскрыть его и добиться его исключения из школы. А может, чтобы его сразу прикончили, как бешеную собаку!

Снейп посмотрел на Сириуса так, словно тот был сумасшедшим.

— Тогда скажи мне, Блэк, — прошипел он с едва сдерживаемой яростью. — Откуда я мог знать, что Люпин — оборотень? За исключением его ежемесячных исчезновений незадолго до полнолуния, у него не было никаких симптомов ликантропии. Симптомов, которые были бы очевидны любому идиоту, закончившему третий год обучения ЗОТИ. Как бы я ни презирал сентиментальность Дамблдора в те годы, даже я не мог представить, что он пригласит потенциального каннибала-убийцу в полную детей школу.

Сириус сел в кровати и зарычал на Снейпа.

— А если ты не знал, что Ремус — оборотень, тогда НА КОЙ ЛЯД ТЫ ХОТЕЛ ЗНАТЬ, ЗАЧЕМ ОН ХОДИТ В ВИЗЖАЩУЮ ХИЖИНУ КАЖДОЕ ПОЛНОЛУНИЕ?!

— ПОТОМУ ЧТО, ИМБЕЦИЛ, Я ДУМАЛ, ЧТО ИМЕННО ТАМ ВЫ ВАРИЛИ ВАШ ДОМАШНИЙ ОГНЕВИСКИ, КОТОРЫЙ ПРОДАВАЛИ МЛАДШЕКУРСНИКАМ! Я ЗНАЛ, ЧТО ЦИКЛ ВАРКИ ДЛИТСЯ МЕСЯЦ! ЭТО Я ПЛАНИРОВАЛ ИСПОЛЬЗОВАТЬ, ЧТОБЫ ВТРАВИТЬ ВАС В ПРОБЛЕМЫ И ДОБИТЬСЯ ВАШЕГО ИСКЛЮЧЕНИЯ!

— ТЫ ЧТО, ДУРАК, ЧТО ЛИ?! МЫ ВАРИЛИ ОГНЕВИСКИ В КЛАДОВКЕ ДЛЯ МËТЕЛ В БАШНЕ ГРИФФИНДОРА!

Оба мужчины резко осеклись, и в команте повисла тишина, прерываемая только звуками тяжёлого дыхания. Наконец, Сириус заговорил снова.

— Ты… ты правда не знал о Лунатике? — сбивчиво спросил Сириус.

Снейп раздражëнно отвернулся, не зная, что сказать. А через пару секунд тишину нарушил внезапный смешок от Сириуса, за которым, к вящему раздражению Снейпа, последовало несколько секунд сдавленного хихиканья. В конце концов, Сириус просто рассмеялся.

— Ха-ха-ха… не… хах… даже не знал! ХАХАХА!

Гнев Снейпа продолжил расти… пока безумный хохот резко не оборвался, сменившись отчаянными хрипами. Снейп злобно посмотрел на Сириуса, после чего презрительно покачал головой. Поднявшись на ноги, он взял с прикроватного столика успокоительную настойку и попытался влить её в горло Сириуса.

— Чт… что… не… могу… дышать! Не…

В глазах Блэка уже стояли слезы, а лицо стало мертвенно-бледным.

— Просто заткнись и выпей чёртово зелье, Блэк! — прорычал Снейп. — Как бы я тебя ни презирал, у меня нет желания объяснять твоему брату и крестнику, почему я сижу в комнате с твоим холодным окоченевшим трупом. Могут вопросы возникнуть, знаешь ли.

Сириус позволил своему врагу влить успокоительное себе в рот. Очень скоро его дыхание выровнялось, и он закрыл глаза. Снейп сел обратно в своё кресло и начал искать в комнате часы — у него было чувство, что он сидит в этой комнате уже несколько дней. Какое-то время стояла тишина. И только Снейп успел подумать, что Блэк, должно быть, уснул, тот заговорил, не открывая глаз.

— Я пытался убить тебя.

Голова Снейпа дëрнулась.

— Что ты сказал?

— Я сказал: я пытался убить тебя.

Слизеринец усмехнулся.

— Я знаю, Блэк. Я всего-то уже тысячу…

— Нет, Снейп, — перебил его Сириус и, открыв глаза, посмотрел прямо на своего врага. — Это мое признание. Это правда. Я пытался убить тебя. Это не было пранком, который пошёл не по плану. Я хотел, чтобы тебя убили.

Снейп открыл рот, но, внезапно, не смог придумать ответ.

— Ты помнишь тот день, когда я сказал тебе о Гремучей Иве, Снейп?

Зельевар напрягся.

— Разумеется, да. Я никогда не…

— В тот день мы узнали, что родители Марлин МакКиннон были убиты Пожирателями смерти.

Услышав это, Снейп тут же замолчал. Он знал, разумеется, что случилось с Малкольмом и Леной МакКиннонами, но до этого момента ему не приходило в голову, что он узнал об этой трагедии утром того же дня. Все в Слизерине знали, что случилось с МакКиннонами. Или что предположительно случилось. «Ежедневный пророк» описал все кровавые подробности их пыток и убийства в таких красках, что те слизеринцы, что поддерживали Тёмного Лорда (включая молодого Регулуса Блэка) сочли это ложью. Просто правительственная пропаганда, чтобы очернить лорда Волдеморта.

Сириус откинулся назад и, уставившись в потолок, начал свой рассказ.

— Я познакомился с Марлин МакКиннон, когда мы оба были распределены в Гриффиндор. Разумеется, поначалу мы ненавидели друг друга. В одиннадцать лет я не понимал, почему все не могут признать, насколько я клëвый. А она не понимала, как я не натыкаюсь на стены, с учётом того, что у меня вместо головы задница. Когда мы были на втором курсе, Джеймс сыграл над ней шутку — перекрасил ей волосы в фиолетовый или типа того. Она не побежала жаловаться, нет. Она даже не стала готовить пранк в отместку. Она просто спокойно подошла к Джеймсу… и врезала ему по физиономии так сильно, что у него появился фингал. Староста школы тут же назначил ей три часа отработок, на что она просто спросила его — перед всей гостиной — нельзя ли ей получить сразу шесть часов отработок, чтобы она могла ударить Джеймса ещё раз, потому что одного фингала маловато. Думаю, тогда я начал влюбляться в неё.

Он глянул на Снейпа, который был словно зачарован рассказом Блэка. Но ещё больше Снейп поражался, каким сломленным тоном говорил Сириус.

— Не пойми меня неправильно. Мародëры были лучшими друзьями. А Джеймс был моим братом во всём, кроме крови. Но всё равно, когда кто-нибудь из нас получал за дело, это было забавно.

Снейп слегка вытаращил глаза, а Сириус поморщился. Они оба знали, как Сириус реагировал, когда Джеймс Поттер «получал за дело» от Снейпа.

— Да, да. Я знаю, о чём ты думаешь, и ты прав. Моей проблемой тогда было то, что я не понимал, когда мы получали за дело и от кого. Гордость ослепляет. Особенно, когда ты глупый заносчивый ребёнок.

Слизеринец уже собирался отпустить саркастичный комментарий, но решил смолчать.

— Когда мы были на четвёртом курсе, Марлин прошла отбор в команду по квиддичу… Она обошла меня и получила место охотника, на которое я претендовал. Мне пришлось довольствоваться позицией загонщика. После проб она спросила, злюсь ли я на неё. Я сказал ей, что я в ярости, но прощу её, если она в следующий раз пойдёт со мной в Хогсмид. Так мы начали встречаться…

Сириус осëкся и покачал головой.

— Я забегаю вперёд. В семьдесят пятом я сказал родителям, что останусь в Хогвартсе на Рождество, а сам поехал на каникулы к Джеймсу. Мама, разумеется, всё узнала, но только после того, как каникулы закончились, так что ей пришлось ждать лета, чтобы наказать меня. Но самое важно, что МакКинноны пришли к Поттерам на Новогодний бал. Он уже тогда считался большим событием. Марлин познакомила меня со своими родителями. Прекрасные люди. Малкольм был главой благородного дома и защитником прав магглорожденных, а Лена была старшим аврором. Они оба были горды тем, что были врагами Сам-Знаешь-Кого. И было понятно, что они не слишком жалуют дом Блэков. Но это не остановило их от того, чтобы дать мне шанс. Мы проговорили целый час, прихлëбывая пунш и игнорируя всех остальных. В полночь мы вместе спели Auld Lang Syne⁽¹⁾. А когда они уходили, Малкольм пожал мне руку, а Лена обняла меня. Они оба попросили меня регулярно им писать. Мои родители никогда меня о таком не просили. Никто из МакКиннонов больше никогда не поднимал вопрос о моём происхождении.

— Летом после моего пятого курса моя мать… — Сириус осëкся и судорожно сглотнул. Чтобы взять себя в руки, он на пару секунд отвёл глаза. — Летом после моего пятого курса я сбежал из дома и стал жить с Поттерами. Вернулся я сюда только после спасения из Азкабана, — он сделал глубокий вдох. — Я отправился к Поттерам, потому что считал Джеймса своим братом. Но если бы они не приняли меня или, чёрт, даже если бы их просто не было дома, я бы отправился к МакКиннонам. Лена пригласила меня однажды. Он сказала, что если…

Он снова осëкся, переполненный эмоциями. Вытерев слезы, он продолжил:

— Они сказали, что если с родителями мне станет невыносимо, они будут горды принять меня. Я был благодарен за это. Но также я был рад, что их гостеприимство не потребовалось. Джеймс был моим братом, но я не хотел смотреть на Марлин, как… на сестру, — он хохотнул. — Глядя на моих родителей, последнее, что я хотел — это так смотреть на ту, на которой я мечтал жениться уже в пятнадцать лет. Тем летом, когда я и Марлин были на свидании в Косом Переулке, я сделал ей предложение, пока мы сидели у Фортескью. Она сказала «да». Разумеется, она сказала, что мы не поженимся, пока не окончим школу. И что мы никому не скажем, пока я официально не попрошу её руки у Малкольма на Рождество. Но Марлин сказала «да». Я даже подарил ей кольцо. Он не было настоящим, разумеется. После того, как меня вычеркнули из семьи, я был нищим и не хотел занимать денег у Поттеров. Они и так столько всего для меня сделали. Поэтому я украл у Фортескью ложку и трансфигурировал её в самое красивое помолвочное кольцо, которое мог придумать. Я никогда не был так счастлив, как тогда, когда увидел выражение на её лице, когда она надела его.

Он крепко зажмурил глаза, и по его щеке покатилась слеза.

— Четыре месяца спустя Малкольм и Лена были убиты! — по-животному оскалился он. — И не просто убиты! Ублюдки пытали их несколько часов, прежде чем убить! То, что эти больные сволочи сделали с двумя самыми хорошими людьми, что я когда-либо встречал, просто за то, что они выступали против Тёмного Ублюдка, было ужасно!

Снейп облизнул губы. Даже в самых диких своих мыслях он не мог представить такого уровня откровенности от Мародëра. И какая-то часть его боялась того, что ещё может сказать Блэк.

— Марлин пришла ко мне в слезах. Чёртовы писаки из «Пророка» как-то получили отчёт авроров и напечатали всë! Веришь или нет, но именно так она обо всем узнала — прочитав статью в газете. Никто из Министерства даже не потрудился написать ей письмо. В «Пророке» даже были фотографии! У Марлин была истерика. Я пытался обнять еë, но она оттолкнула меня. А затем она сняла кольцо, что я дал ей, и выбросила его. Она сказала, что теперь её волнует только месть. Она сказала, что будет тренироваться день и ночь, чтобы сражаться с Пожирателями смерти. Что теперь… всхлип... теперь жениться бессмысленно, потому что любовь н-не может жить в мире, где столько ненависти. И что… всхлип... и что даже если мы поженимся, Пожиратели смерти придут и разрушат наше счастье!

Он открыл глаза, и в его глазах зажëгся странный блеск.

— Когда она ушла, я внезапно понял… что она права. Пожиратели смерти никогда не перестанут пытаться разрушить всё хорошее, что есть в этом мире. И я ненавижу их за это. Ненавижу ублюдков. В тот момент единственное, что я хотел — это отыграться на них хоть как-то. Отыграться за Марлин и её семью. Отыграться за то, что они хотели сделать со всеми, кем я дорожил!

Он повернул голову к Снейпу, и его глаза заблестели таким безумием, что Снейп почти подался назад.

— И тогда… в тот самый момент… Там! Был! Ты! Северус Снейп, который знал больше тёмных проклятий, чем половина преподавателей. Тот кто стоял за каждой жестокой проделкой Мальсибера и Эйвери, включая «безобидную шутку», которая отправила Мэри Макдональд в отделение для душевнобольных святого Мунго. Тот, кто назвал Лили Эванс грязнокровкой, из-за чего та постоянно плакала, когда думала, что никто не видит! Тот, кто, я был уверен, станет Пожирателем смерти, как только выпустится и пробьëтся во внутренний круг Тёмного Ублюдка!

Несмотря на всё свое самообладание, Снейп сложил руки, словно подсознательно пытаясь скрыть Тёмную Метку, уродующую его руку под рукавом его мантии. Глаза Сириуса стали безумными, словно у него было видение.

— Там был ты, ухмыляющийся, шныряющий вокруг, пытающийся разнюхать куда Ремус исчезает каждое полнолуние! И я просто… сломался! Я сказал себе: «Если молодой Пожиратель так хочет увидеть оборотня, ТО ПУСТЬ ПОСМОТРИТ!»

А затем, в один миг, ярость исчезла, и Сириус обмяк, видимо, истратив все силы.

— Поэтому… я это сделал. Я сказал тебе, как пройти мимо Гремучей Ивы, потому что в момент ярости и безумия, которому бы и мама позавидовала, я хотел причинить тебе боль, потому что думал, что ты уже практически Пожиратель смерти. Но… после того, как ты ушёл, я успокоился и понял, что наделал. Весь остаток того дня я был, как невротик. Я использовал… — он осëкся. — У меня был… предмет, с помощью которого я мог узнать, где в замке находится человек. Я смотрел на него часами, трясясь от страха. Я думал, что ты знал о Ремусе, и я просто представить не мог, что ты действительно пойдёшь туда. А потом… — он снова сглотнул, — ты пошëл. Я бросился к Джеймсу и рассказал ему, что я сделал. И рассказал ему, что ты пошёл к Лунатику. Он сорвался с места и бросился тебя спасать.

— Но ты нет! — холодно сказал Снейп.

— Я хотел! Я собирался! — воскликнул Сириус, словно пытаясь доказать свою невиновность.

— ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОШЁЛ!? — взорвался слизеринец.

Сириус коротко хохотнул.

— Веришь или нет, всё из-за ебучего Питера Петтигрю! Он всегда был ближе к Ремусу, точно также как я был с Джеймсом. И когда я рассказал, что я сделал, он просто взбесился! Пока Джеймс бежал к двери, Хвост бросился на меня и сбил с ног. Начал орать на меня, оскорблять! Мелкий ублюдок даже выбил мне пару зубов! Потом кто-то из наших оттащил его от меня. К тому моменту уже появился староста школы и никто уже не мог покинуть гостиную. Меня отправили в Больничное крыло, где я сидел и ждал, чем всё закончится, пока мадам Помфри отращивала мне зубы и залечивала синяки. Примерно через час пришёл Дамблдор и сказал мне, что я вляпался.

Снейп прожëг его взглядом.

— И, позволь спросить, насколько же сильно ты вляпался, Блэк?

Сириус смущëнно поëжился.

— Не так сильно, как следовало. Дамблдор не мог рассказать правду о том, что случилось, без риска выдать Лунатика, поэтому он всем сказал, что я сыграл особенно жестокий пранк, за который я получу месяц отработок. Это было самое большее, что он мог мне дать, не заполняя всякие бумажки, которые бы попали к совету попечителей. Он также дал мне понять, что если бы ситуация не касалась Лунатика, он бы меня исключил за то, что я сделал. А если бы ты пострадал или тебя бы убили, он бы сразу сдал меня аврорам.

Тут он осëкся, а затем, немного выпучив глаза, снова рассмеялся.

— Над чем ты смеешься, Блэк? — прорычал Снейп.

— Ирония, — безумно улыбнувшись, сказал Сириус. — Жестокая, жестокая ирония. Я провёл двенадцать лет в Азкабане за преступление, которого не совершал. А максимальный срок за попытку убийства подростка пятнадцати-семнадцати лет — всего семь лет в Азкабане. Просто только что понял, что для меня было бы лучше, если бы Дамблдор не стал тогда заминать ту ситуацию, а просто сдал меня.

— Зачем ты рассказываешь мне всё это, Блэк? Не притворяйся, что тебя заела совесть.

— Я не знаю, совесть ли это, или сожаление, или ещё что, Снейп. Я так ненавидел тебя тогда! Не знаю, может всё ещё ненавижу. Я знаю, что на твоей руке есть змеиное тату, и могу представить, что ты сделал, чтобы получить его. И я знаю, что ты тоже ненавидишь меня. Думаю, всё это время я цеплялся за мысль, что ты действительно знал о Ремусе. Поэтому я и говорил себе, что ты заслужил всё это. Что это была просто шутка, которая пошла не по плану.

Он немного изогнул бровь и посмотрел на Снейпа.

— В конце концов, думаю, именно это ты говоришь себе, когда вспоминаешь о Мэри Макдональд, верно?

Снейп снова начал злиться, но Сириус продолжил прежде, чем тот смог ответить.

— Но факт остается фактом. За исключением того момента, когда я потерял контроль, я никогда не хотел, чтобы ты умер, Снейп. Правда. Поэтому… прости меня.

— Прости?! — выплюнул Снейп. — Прости?! Я не верю тебе, Блэк. Если ты когда-нибудь и чувствовал вину за ту ночь, это потому что ты подверг опасности своего друга-оборотня. А не потому, что тебя волновала моя судьба.

— Это неправда! — с жаром возразил Сириус. — Я понимаю, что поступил плохо. И действительно прошу прощения!

— Мы ненавидели друг друга с самой нашей первой встречи! Ты правда думаешь, что я поверю, что если бы ты не подверг жизнь Люпина опасности, ты бы хоть секунду сожалел о моей смерти?!

— ДА! — защищаясь, заорал Сириус.

— ПОЧЕМУ?! Почему ты не хотел, чтобы меня разорвали на части, если бы тебе и твоим друзьям сошло это с рук? Почему ты вообще считаешь, что я поверю твоим сожалениям о том, что ты сделал?

— ПОТОМУ ЧТО Я НЕ ХОТЕЛ БЫТЬ, КАК ОНИ! — сломленным голосом закричал Сириус. — Я НЕ ХОТЕЛ СТАНОВИТЬСЯ УБИЙЦЕЙ! МОНСТРОМ, КАК ТЕ, ЧТО ПЫТАЛИ МАККИННОНОВ! — по его щекам покатились слезы. — Я НЕ ХОТЕЛ БЫТЬ… ПОЖИРАТЕЛЕМ СМЕРТИ!

Прокричав это, он упал обратно на подушки, закрыв лицо руками, и разрыдался. Снейп безмолвно смотрел на этот крик отчаяния своего давнего врага. Машинально он посмотрел на свою левую руку, которую всё ещё уродовала Тёмная Метка, и вспомнил, какие вещи ему пришлось совершить, чтобы заслужить её. А также всё то, что ему пришлось сделать затем, чтобы сохранить своё прикрытие после того, как он отвернулся от наградившего его этой меткой.

А затем ему в голову пришла другая непрошенная мысль. Он вспомнил инцидент, который произошëл всего несколькими неделями ранее, когда Другой Поттер пришёл к нему и извинился за свои оскорбления. Полный праведного возмущения, он сказал мальчику, что никогда и ни при каких обстоятельствах не примет извинений ни от кого из Мародёров. Оглядываясь назад, он теперь понимал, что просто не мог представить, что кто-то из Мародёров когда-нибудь попросит у него прощения с чем-то похожим на искренность. Он закрыл глаза и расширил своё восприятие, чтобы подумать о том, что было сказано и, что важнее, что он чувствовал по поводу того, что было сказано.

— Из-за той ночи я страдаю от волчьего страха, — спокойным голосом сказал он, не открывая глаз. — Это магическое стрессовое расстройство, которое вызывает флэшбеки, когда мне напоминают о моей встрече с обращённым Люпином. Вероятно, из-за нашей дискуссии мне придётся сегодня принять зелье для снов без сновидений. Я буквально никогда не забуду о том, что случилось в ту ночь. И, если честно, я не уверен, что я когда-нибудь смогу действительно по-настоящему простить тебя за то, что случилось.

Сириус Блэк грустно кивнул, принимая ответ.

— Но, — продолжил Снейп, — в свете того, что сейчас происходит — Тёмный Лорд, Пожиратели смерти, томящиеся в подземельях Лонгботтомов, крестражи — возможно, что… безумно… одержимо ненавидеть тебя… контрпродуктивно.

Он наконец открыл глаза и посмотрел в холодные серые глаза Сириуса Блэка, которые были покрасневшими и мокрыми от слёз.

— Возможно… мы можем начать с этого и посмотреть, куда это нас приведет?

Сириус буквально в первый раз улыбнулся Снейпу.

— Спасибо тебе! Спасибо! — сквозь слёзы сказал Сириус.

Снейп проигнорировал благодарности Блэка и сам потянулся за бутылкой.

— Пока не благодари меня, Блэк! — недовольно сказал он. — Узнаем сначала, какое у нас к рассвету будет похмелье.

* * *

Почти две бутылки спустя…

— Ну серьезно, мужик, это полностью твоя вина! — заплетающимся языком сказал Сириус. — Если ты хотел быть рядом с Лили, тебе надо было быть смелым и идти за ней в Гриффиндор!

Северус попытался злобно на него посмотреть, но его глаза были уже настолько в кучку, что у него ничего не получилось.

— Я? В Гриффиндор? Ты ведь не серьёзно?

— Я всегда серьёзен! ⁽²⁾ — гордо сказал гриффиндорец и тут же захихикал. — Хех! Нестареющая шутка!

Снейп закатил глаза.

— Она устарела ещё до конца нашего первого курса. Но вернёмся к теме. Ты же не думаешь, что я вписался бы в Гриффиндоре?

— Ну, не знаю — ик — Нюниейп, Снейп, в смысле! — он застенчиво посмотрел на Снейпа. — Прости. Нужно будет поработать над этим. Но серьезно…! — он снова осëкся и хихикнул.⁽³⁾ — Ты был двойным агентом, который шпионил за самим Тёмным Придурком! Довольно смело, если хочешь знать!

Северус пожал плечами.

— Сложный вопрос. Распределяющая Шляпа так решила. У меня никогда не было выбора.

— Пф-ф! Я — первый Блэк, распределëнный не в Слизерин за почти три века! Думаешь, Шляпа не хотела отправить меня в подземелья?

Зельевар даже моргнул.

— Шляпа хотела отправить тебя в Слизерин? И ты… что, переубедил её?

— Ну-у-у, не думаю, что «переубедил» — это верное слово, но я привёл свои аргументы.

— … типа?

Сириус широко улыбнулся.

— Я напомнил Шляпе, что я Блэк, и что в волшебной Британии нет дома, который знал бы о тёмной магии больше, чем мы. Поэтому я пригрозил ей, что если она не отправит меня в Гриффиндор к моим друзьям, я однажды вернусь в Хогвартс и сожгу её адским пламенем!

— И это на самом деле сработало?! — в шоке спросил Снейп.

Сириус рассмеялся.

— Шляпа сказала буквально следующее: «Ну, полагаю, это можно принять за смелость». Остальное уже история.

Уголки рта Снейпа дернулись. Ощущение было настолько непривычным, что его даже можно было счесть болью. Несмотря на то, что он регулярно пил огневиски, а иногда и откровенно напивался, опьянение обычно вызывало у него чувство плаксивой депрессии. А сейчас, возможно, впервые в жизни, будучи пьяным, Снейп чувствовал себя расслабленным и слегка развеселëнным. Разительный контраст с его обычным падением в бездну чёрного отчаяния.

— Чисто из любопытства, а ты можешь сотворить адское пламя? — спросил зельевар.

— Не! Даже я никогда не был таким сумасшедшим. Может быть, сейчас я и ненавижу Питера достаточно, чтобы использовать его в качестве опоры для заклинания, но я в этом сомневаюсь, — Сириус прикончил очередную порцию виски и потянулся за бутылкой. — А ты?

— Нет, — покачал головой Снейп, а через пару секунд добавил. — Регулус может. Мне говорили, он… невероятно искусен в этом.

Глаза Сириуса расширились от шока.

— Серьезно?! Ух ты! Это… довольно тревожно, знаешь ли, — он на секунду задумался. — Оборотни, думаешь? Те, что убили его семью?

— Думаю, да. Разумеется, мы никогда этого не обсуждали. Но, скорее всего, именно они — цель для его вечной ненависти.

Сириус на секунду задумался.

— Погоди минуту! То есть ты, Северус Снейп, хочешь сказать, что после всего, что было сказано и сделано, ты никогда не ненавидел меня достаточно, чтобы сотворить адское пламя? Или Ремуса? Джеймса?!

Снейп глотнул виски и задумался.

— Вероятно, нет. Если честно, я даже Тёмного Лорда никогда не ненавидел так сильно, чтобы призвать адское пламя. Оно, всё-таки, требует настолько сильной ненависти, что ты готов пожертвовать всем и вся, чтобы убить своего врага. Как бы мы с тобой ни ненавидели друг друга раньше — и под «раньше» я имею в виду «пару часов назад» — не думаю, что кто-либо из нас когда-нибудь задумывался о самоубийственной атаке, — он ещё ненадолго замолчал. — Поттер мог, возможно. Его ненависть ко мне казалась… чище твоей. Причём его ненависть была направлена против всех сторонников чистоты крови среди студентов Хогвартса, а не только против меня конкретно.

— Не! — рассмеялся Сириус. — Джеймс никогда не ненавидел тебя. Он просто безумно, одержимо тебе завидовал. Вот и всё.

Снейп даже откинулся назад.

— Джеймс Поттер. Завидовал. Мне?

Сириус улыбнулся.

— Джеймс влюбился в Лили, как только увидел её в поезде в семьдесят первом. Он влюбился ещё до того, как узнал о жизни достаточно, чтобы понять, что такое любовь. Большая часть из самых безумных и глупых его идей была направлена на то, чтобы впечатлить её, что, на самом деле, совсем не работало, потому что она ненавидит пранки. И до того самого дня, когда ты назвал её словом на букву Г, вы с ней были как стручок и горошины, а на Джеймса она вообще внимания не обращала, разве что отпускала оскорбления и накладывала на него сглазы. Это сводило его с ума!

— Но… но… — Северус не понимал, это из-за огневиски он не мог ничего сказать или из-за шока. — Он ненавидел меня с самого нашего первого разговора в поезде! Он тогда даже не знал, как Лили зовут!

— Ну, если вспомнить, то буквально первыми словами, которые ты сказал Джеймсу, были оскорбления его интеллекта, факультета, на который он хотел попасть, и, учитывая то, что все его предки были гриффиндорцами на протяжении более двухсот лет, завуалированный намёк, что он не достоин быть Поттером.

Снейп на это ничего не сказал. Его мозг всё ещё пытался обработать мысль, что чёртов Джеймс Поттер завидовал ему, а не наоборот.

— Так, эм, — осторожно начал Сириус. — Вы с Лили когда-нибудь… ну знаешь?

Снейп злобно на него посмотрел.

— Если ты имеешь в виду, не пытались ли мы завязать… роман, то ответ — нет. Она была моим лучшим другом. Нет, она была моим единственным другом. Если бы я, дурак, не разрушил всё, чтобы заручиться поддержкой чëртовых фанатиков, возможно, мы могли бы стать друг для друга больше, чем друзьями. Но я был глуп, поэтому этого не случилось. Если честно, учитывая моё собственное воспитание, я не думаю, что когда-нибудь смог бы открыться кому-то достаточно в этом плане. Даже ей. Когда я рос… у меня не было много… особых примеров для подражания.

Сириус кивнул.

— Трудное детство? Понимаю. Ты был полукровкой, верно?

— Как ты узнал? — подозрительно спросил Снейп.

Блэк пожал плечами.

— Когда мы встретились в поезде, я понял, что ты не можешь быть магглорожденным, да и едва ли ты выжил бы в Слизерине, если бы ты им был. Но я никогда не слышал о чистокровной семье с фамилией Снейп. А я уверен, что такую фамилию я бы запомнил.

Снейп поморщился.

— Мой отец был магглом по имени Тобиас Снейп. А моей матерью была Эйлин Принц.

На это Сириус вытаращил глаза.

— Принц?! Так ты наследник благородного дома Принц?!

Снейп горько рассмеялся и покачал головой.

— Мой дед был так взбешëн тем, за кого вышла моя мать, что он изгнал её из семьи. Безумный поступок. Дом считается вымершим, потому что живых наследников не осталось.

— Хех. Напомни мне отвести тебя как-нибудь вниз. Посмотрим, как маман выжгла меня с семейного древа.

— Я так понимаю, она не слишком хорошо с тобой обращалась?

— Ага! И она, и отец. Жестокие безумцы. А у тебя?

Снейп помедлил, но затем вспомнил, что Блэк вскользь упоминал, что мать любила наказывать его за любые проступки. Внезапно он подумал, что Сириус действительно может понять его так, как никто не мог. Даже Лили, чьи родители всегда опекали и любили её.

— Моя мать, вероятно, не говорила отцу, что она ведьма, пока они не поженились. Он сломал её палочку и запретил ей использовать магию дома. Что и говорить, когда у меня начались всплески спонтанной магии, он… был недоволен.

— Недоволен. Ага. Думаю, я знаю, что это значит. Мои родители тоже часто бывали недовольны. И твоя мама ничего не делала?

— Она… — Снейп осëкся. — Я не знаю, как объяснить её действия. Я даже не знаю, почему именно она вышла за него. Почему она оставалась с ним. Почему она просто подчинилась его требованиям не использовать магию. Почему она терпела его издевательства над собой и мной.

Сириус нахмурился, пытаясь развеять пары алкоголя в голове и обдумать слова Снейпа. А затем, к шоку Снейпа, он улыбнулся и захохотал. Снейп тут же разозлился.

— Мое детство забавляет тебя? — злобно спросил он.

— Что? — улыбаясь переспросил Сириус. — А, нет. Нет, нет, нет. Я просто… у меня было озарение! Держи свою шляпу, Снейп, потому что, как сказала бы Лили, тебе просто сорвëт крышу!

Он наклонился вперёд и театрально прошептал:

— Если бы я попал в Слизерин, как того хотела Шляпа, мы бы стали лучшими друзьями!

Северус в шоке посмотрел на него, а затем хохотнул сам.

— Что?! — неверяще спросил он. — Это… это ж безумие!

— Нет, Сев, нет. Ты только подумай. Мы с тобой, одиннадцатилетние шалопаи, в страшных подземельях Слизерина. У обоих жестокие родители. Нас обоих оторвали от наших лучших друзей, одна из которых магглорожденная, а другой — из печально известной семьи предателей крови. О да! Мы бы стали братанами! Сидели бы всю ночь, рассказывая друг другу о детских травмах!

Снейп закрыл лицо руками, а Сириус продолжал:

— И всё для нас с тобой обернулось бы лучше. Ты бы помог мне с зельями. Да, у меня и так всё было неплохо, я сдавал ЖАБА, все дела. Но ты бы смог подтянуть меня до «П». А я бы взамен… я бы взамен сделал тебя стильным!

На это Снейп аж дëрнулся.

— ... стильным?! — почти взвизгнул он.

— Ой, да хватит этих шокированных физиономий, Сев! Гарри рассказал мне, что именно ты посоветовал ему сделать что-нибудь с его волосами. Джеймсу никто никогда такого не говорил. А я бы сделал для тебя это, если бы мы тогда были друзьями. И подобрал бы тебе какую-нибудь одежду, которая не была бы вся чёрная, — он слегка наклонил голову. — С твоей комплекцией тебе бы подошёл красный. Нет, подожди! Красный это слишком безвкусно… цвет бургундского!

— Знаешь, Блэк, я не могу представить вселенную, в которой мы бы стали друзьями из-за наших психологических травм. И точно также я не могу представить вселенную, в которой я бы позволил тебе решать, что мне носить. И не важно, как хорошо бы я, по твоему мнению, выглядел в… бургундском! — он сделал паузу. — А, и не зови меня Сев!

— Ну прости, — Сириус внезапно громко икнул, — тогда мне нужно новое прозвище, раз уж я больше не могу использовать то, которое я пользовал, когда мы ненавидели друг друга! Не нравится Сев? Ладно, как насчёт… Снеппи!?

— Вот из-за него, я думаю, мы снова и станем заклятыми врагами.

— Ладно, ладно, — сказал Сириус, поднимая руки в знак примирения. — Я подумаю над этим.

Он налил остатки виски в свой стакан. На какое-то время в комнате повисла тишина, но это было, на удивление, дружеское молчание.

— Ну ладно, — начал Сириус, — теперь, когда мы стали такими хорошими друзьями, могу я задать тебе серьёзный вопрос? Без шуток на этот раз.⁽⁴⁾

— Думаю называть нас «такими хорошими друзьями» невероятно преждевременно, Блэк. Давай посмотрим, что будет, когда мы оба будем трезвыми и не заперты в этой комнате.

— Ладно. Могу я тогда обратиться к тебе, как крёстный отец Гарри к его декану?

Северус немного наклонил голову, обдумывая вопрос Сириуса, который, на этот раз, кажется, был абсолютно (без шуток) серьëзен⁽⁵⁾.

Блэк осторожно наклонился к Снейпу.

— Расскажи мне про Дурслей.

АЗ1. Идея Сириуса в Слизерине и их со Снейпом дружбы (включая часть со Снеппи и мантии бургундского цвета) взята из одного из любимых автором фанфиков «Stage of Hope» авторства Kayky silverstorm.

АЗ2. Некоторые из вас могут решить, что переход Снейпа и Сириуса со стадии «смертельные враги» до стадии «а, не так уж он и плох» неправдоподобен. Лично я считал почти сумасшедшую ненависть, которую эти двое мужчин испытывали друг к другу в каноне, ещё более неправдоподобной, поскольку истоки её проистекали из Пранка. В каноне это представлено так: Снейп был придурком, пытаясь разоблачить Ремуса, и идиотом, что отправился в Визжащую хижину, зная, что там Ремус. Сириус был придурком, потому что отправил Снейпа на встречу с оборотнем, и идиотом, потому что не осознавал, что это поставит под угрозу жизнь Ремуса. А Дамблдор был одновременно и придурком, и идиотом, потому что замял всё это. Я не люблю писать истории об идиотах, потому вот мы здесь. И в любом случае, идея того, что двое людей, которые заперты в ограниченном пространстве, могут скорее решить свои проблемы, имеет давнюю историю.

АЗ3. Далее, нужно прояснить время. Когда произошло худшее воспоминание Снейпа (ХВС) и Пранк. Я всегда предполагал, что ХВС произошло сразу после того, как Мародëры сдали СОВ, а пранк произошёл позднее. Тем не менее, мне указали, что Лили знала, что Джеймс спас Северуса до их разрыва, что означает, что Пранк был где-то на пятом курсе. Это, однако, означает, что ХВС произошло после того, как Мародëры чуть не убили Снейпа своим Пранком. Что в свою очередь означает, что Мародëры — конченые психопаты, недостойные никакого сочувствия. Поэтому я так делать не буду. В «Хрониках принца Слизерина» ХВС произошло в июне 1976 года. А дата пранка пока не установлена, но он случился где-то в октябре-ноябре семьдесят шестого.

1) Auld Lang Syne — Старое доброе время — шотландская песня на стихи Роберта Бёрнса, написанная в 1788 году. Известна во многих странах, особенно англоязычных, и чаще всего поется при встрече Нового года, сразу после полуночи. От переводчика — вы все её знаете. Она суперизвестная.

Вернуться к тексту

2) Снова. I am always Sirius!

Вернуться к тексту

3) Снова. But seriously… читается как «сириусли». Блэк — придурок.

Вернуться к тексту

4) Ну вы поняли.

Вернуться к тексту

5) Снова.

Вернуться к тексту