Гарри Поттер и Кольцо Согласия (гет)

— Привет, Гарри!

— Привет, Луна! Рон! Гермиона! Невилл! Джинни!

Приветствия сыпались со всех сторон. В первые минуты жертвы популярности не могли понять, что происходит, пока, наконец, Гермиона, не шепнула: «Нора!»

Большинство прибывших на экзамены старшекурсников уже знали о произошедшей в Норе битве с Тем-Кто-Не-Может-Быть-Назван. Тех же, кто еще не знал, моментально просвещали. Наша боевая шестерка (которую в Ордене Феникса теперь звали Отрядом Дамблдора, несмотря на протесты друзей и объяснения, что в Отряд входило чуть не 30 человек) прибыла в Дамфрис из Юлы позже остальных учащихся.

Воскресный вечер принес долгожданную прохладу. Измученные дневным зноем школьники высыпали на дорожки Привилегированного Университета Волшебных Искусств Дамфрис — раскинувшегося на огромной территории комплекса, в центре которого стоял выщербленный временем трехэтажный замок (раза в три меньше Хогвартса). Вокруг него (на первый взгляд весьма хаотично) были разбросаны небольшие одно— и двухэтажные домики, разглядеть которые было довольно сложно из-за обилия растительности — деревья, заполнившие лужайки, пышные цветники вдоль затейливо разбегающихся в разные стороны тропинок, многолетние лианы, оплетающие здания от фундамента до самых крыш…

Сопровождаемые родственниками, школьники прибывали в Дамфрис в течение всего дня, начиная с раннего утра. Их встречали у ворот авроры с суровыми лицами, которые пропускали на территорию замка только детей, категорически отсекая мамаш и бабуль, рвущихся проводить свои чада (а, может, просто поглазеть на легендарный университетский комплекс). Неподалеку от входа под тяжелыми дубами раскинулась широкая беседка, в которую авроры отправляли всех вновь прибывших. Там их распределяли по домикам и объясняли, где находится столовая, главный зал для собраний, учебный корпус и другие строения Университета. Держа в руках карту комплекса, школьники разбредались по своим новым жилищам, обживались и спешили прогуляться по территории, встретить друзей, обменяться новостями. В результате к вечеру, когда до Дамфриса, наконец, добрались главные герои разговоров и сплетен последней недели, об их подвигах знали уже все.

Подобная популярность отнюдь не порадовала сопровождаемых Ремусом Люпином друзей. Впрочем, настроение у них было и без того довольно нервным. Они мало походили на сплоченную команду. Невилла только утром выписали из госпиталя святого Мунго, откуда он прямиком отправился в Юлу, где провел весь день, восхищаясь увиденным и пытаясь обсудить свое положение с друзьями. Но попытки эти по большей части были тщетными — Рон и Гермиона постоянно сидели вместе в комнате с табличкой Флавия Белби, иногда тихо переговариваясь, но в основном молча уставившись в одну точку. Причиной такого поведения было отсутствие второго жильца этой комнаты — накануне Гарри каким-то образом выскользнул из дома и исчез. Поиски по всей стране поднятых по тревоге авроров и членов Ордена Феникса оказались тщетными — периодически в Юлу доходили неутешительные новости: найти мальчика пока никто не может.

На блуждания Невилла быстрее всех откликнулась Луна Лавгуд. Однако Невилл в душе побаивался этой странной девушки, в компании которой он чувствовал себя пришельцем с другой планеты, который никак не может понять логики аборигенов. Поэтому, в конце концов, он нашел собеседницу в лице Габриэль Делакур, которая отчаянно скучала среди погруженных в собственные тревоги подростков и озабоченных взрослых. Ее старшая сестра, Флер, до сих пор оставалась в госпитале.

Джинни держалась особняком — она до сих пор ни с кем не разговаривала, держать холодно и отстраненно, словно механически следуя ежедневной рутине с завтраками и обедами, между которыми она упорно возвращалась в свою комнату, не давая втянуть себя ни в один разговор, не интересуясь новостями никак не прореагировав на возвращение Гермионы, которая жила с ней в Юле в одной комнате. Ее не встряхнуло даже исчезновение Гарри — услышав об этом, она лишь прищурилась и еще сильнее сжала губы.

Сам Гарри вряд ли бы смог объяснить себе, почему он ушел из дома в одиночку после всех договоренностей с друзьями. Его, вместе с десятком других пациентов, выписали из госпиталя в четверг.

Накануне Пожиратели Смерти, праздновавшие какой-то известный им одним праздник, так развеселились, что решили «поиграть» с маглами. Объектом их нападения стал загородный дом одного из новоявленных миллионеров, который устроил для своих детей и их друзей летний праздник. Свалившиеся словно с неба в самый разгар вечеринки Пожиратели вначале показались гостям неким новым развлечением, придуманным для них нуворишами. Однако когда одни подростки вдруг оказались на деревьях, другие — в бассейне, а третьи — распростертыми на столах прямо поверх тортов, уцелевшие решили, что шутка зашла слишком далеко, и кинулись врассыпную. Кто-то из них вызвал полицию, при появлении которой все Пожиратели словно испарились.

Прибывшим на место аврорам досталась непростая задачка: нужно было преобразовать память чуть не сотни гостей (часть из которых уже разъехалась по своим домам), а так же обслуживающего персонала, полицейских, любопытствующих, встревоженных родственников и восторженных друзей пострадавших… В ходе операции было выявлено, что больше дюжины подростков нуждаются в госпитализации. И вот, госпиталь святого Мунго во второй раз за неделю оказался переполненным. Учитывая, что маглов следовало изолировать от пациентов-волшебников, для них выделили сразу пол этажа. Для того, чтобы разгрузить палаты, по домам были выписаны все, кто не нуждался в интенсивной терапии и за кем дома могли присмотреть родственники.

Гарри, Рон, Гермиона, миссис Уизли и Ремус Люпин отправились в Юлу не дожидаясь больничного завтрака. Встретившие их члены Ордена Феникса, не участвовавшие в спасательных работах, тут же накинулись на них с вопросами. Поедая кашу и гору бутербродов, заботливо приготовленных Габриэль, прибывшие рассказали о ночных событиях в госпитале. Затем разговор перепрыгнул на черного мага, прибывшего из Болгарии.

— Этот Караванов…

— Каравангов, — поправила Рона Гермиона.

Рон просто светился, оказавшись в центре внимания. Гарри и Гермиона не рвались рассказывать о том, что происходило в последние дни в госпитале, Молли Уизли и Ремус Люпин тоже держались сдержанно, так что возможность рассказывать внезапно предоставилась Рону, который воспользовался ею в полной мере.

— Ну да, Каравангов, — отмахнулся он. — Влетел, как Снейп, размахивая крыльями! Сделал несколько шагов, а потом вдруг замер, голову повернул и уставился на Невилла. Смотрел, смотрел… Потом наклонился чуть не носом к его руке, ну той, в которую заклинание попало. Вроде как принюхался. Потом махнул палочкой и дальше пошел, к этому своему болгарину. Мимо меня пролетел, даже не взглянул… Вот я и думаю, хорошо, что не взглянул, маг-то он черный, неизвестно чего нашлет…

— Рон, детка, не нужно так говорить, Каравангов — очень известный человек, знаменитый целитель, — назидательным тоном сказала миссис Уизли.

— Да, может и знаменитый, но все равно черный, — отмахнулся от нее Рон. Вон, Тот-Кто-Не-Может-Быть-Назван тоже знаменит… Ну так вот, подлетел он к болгарину. А Поляков ему обрадовался, кланяется, что-то нашептывает… Сзади Дож толчется с целой свитой, все целители сбежались посмотреть на заморское чудо! Загородили, ничего не видно! Потом как рявкнет что-то, Караванов, значит, словно собака гавкнула. И тут все целители зашевелились, заговорили, даже в ладоши захлопали. И увели этого Караванова или как его там. А когда все ушли, я вдруг обнаружил, что Невилл сидит на кровати и смотрит как вся эта толпа несется за этим типом. Потом обернулся ко мне, Невилл, значит, и говорит: «А что это тут Снейп делает? Они его ловить побежали?».

За столом все засмеялись. Поводом для радости в такое тревожное время становилась любая мелочь, иначе психика могла бы просто не выдержать — в этом волшебники не слишком отличались от маглов. К тому же заморский целитель действительно успел сделать многое. Он снял заклятие с Невилла и мальчик теперь шел на поправку. Хотя Каравангов приехал только чтобы забрать оставшихся двоих болгар, он, все же, после разговора с Элфусом Дожем, проведал наиболее тяжелых больных, в том числе и лежащих в магловском крыле. Сумел помочь он и Флер, которая, по словам Люпина, теперь быстро шла на поправку.

Эйфория возвращения в Юлу быстро испарилась.

После завтрака МакГонагалл позвала всех подростков в кабинет Дамблдора, где вручила им расписание экзаменов, пояснив, что им всем были назначены практические экзамены, но если они хотят заменить их на теоретические, то должны предупредить ее до вечера.

Как только МакГонагалл вышла, Гермиона заметалась по кабинету:

— Рон, Гарри, как вы думаете, будет лучше? Может быть попросить сдать и теоретический экзамен тоже?

Ребята ошалело уставились на нее. Что за удовольствие можно получить от сдачи сдвоенного экзамена? В конце концов им удалось убедить девушку, что времени на подготовку осталось все равно слишком мало, хорошо бы подготовиться хоть к чему-нибудь одному. К тому же в ее расписание было невозможно втиснуть все двойные экзамены. Гермиона заикнулась было, что она бы могла с пяти— и семикурсниками сдавать экзамены две недели, а не одну, однако Гарри с Роном закричали на нее так дружно, что она вынуждена была согласиться с ними, хотя и с явным сожалением.

Расписания у Гарри и Рона были одинаковыми:

Понедельник….Заклинания

Вторник……….Защита от темных искусств

Среда………….Трансфигурация

Четверг………Зелья

Пятница………Травология

Все их экзамены начинались сразу после обеда.

Хуже было Гермионе. У нее было не пять, а десять экзаменов, поэтому ее расписание было более насыщенным: и после завтрака, и после обеда.

Гарри так и не сумел поговорить с мистером Уизли — в госпитале тот так и не появился, да и в Юлу, свой временный дом (с Норы до сих пор так и не сняли защитный барьер) если и заходил, то только чтобы выспаться. Разговоров с Роном и Гермионой тоже не получалось, кроме обсуждения здоровья оставшихся в госпитале, да пересказа Гарри его разговора с Люпиным, говорить, казалось, было не о чем. Да и некогда. Гермиона рьяно вцепилась в учебники, заставляя и друзей повторять пройденное, но у них не очень-то получалось. Рон был погружен в свои мысли, тупо пялясь в книгу. Гарри же даже не пытался читать — экзамены его не волновали.

Первый тревожный сигнал он получил в пятницу. Зайдя поздороваться со своими родственниками (мисс Уизли настоятельно просила его об этом по три раза на дню), он обнаружил сидящих на диване Дадли и тетю Петунию. Дяди Вернона видно не было, но тогда Гарри решил, что он находится в спальне. В обед история повторилась. Зная склочный характер своего дядюшки, он удивился, что тот уже пол дня сдерживает свои порывы выместить злость от заключения на племяннике. Впрочем, перед ужином мистер Дурсль не только предстал перед Гарри, но и устроил превосходный скандал.

Однако когда на следующий день с утра Гарри снова не обнаружил его в гостиной, он насторожился. Пока мисс Уизли с Габриэль вносили в комнату завтрак, Гарри ткнулся в прикрытую дверь спальни. Дадли тут же заголосил, требуя, чтобы кузен не шарахался по всей квартире. Гарри быстро прикрыл дверь, успев, однако, заметить, что дяди Вернона в спальне не было. Не в туалете же он прятался второй день подряд!

Поделиться сомнениями с друзьями ему не удалось — Рон с Гермионой опять поцапались, кажется из-за того, что Рон не стал помогать девушке готовиться к экзамену, поэтому разговаривать с ними было бессмысленно. Сидя в своей комнате, Гарри начал думать, куда и, главное, как дядюшка мог исчезать из дома? И не только исчезать, но и возвращаться обратно? Вспыхнувшая перепалка между друзьями вынудила его встать и выйти из комнаты. Послонявшись по Юле и убедившись, что спрятаться дяде было некуда, а выйти из дома обычным путем было невозможно, Гарри засел на кухне, где в это время никого не было, и начал вспоминать все, что он знал об этом доме. Но сколько ни перебирал возможности, пути на волю он не находил.

Обычный выход был закрыт, даже в коридор, который вел к нему, было не пройти. Камин тоже оказался не пригоден для перемещений — все пользовались камином в доме Альберфольда. Попытки вылезти в окно не увенчались успехом — форточки легко открывались, в них проникал жаркий летний воздух, но попытка высунуть наружу руку не удавалась. Гарри поймал лениво летавшую по кухне муху и выпустил в окно. Муха улетела и Гарри вздохнул: ну почему он, как Рита Скитер, не может превратиться в жука и вылететь на свободу? Впрочем, вряд ли дядя Вернон мог изобразить из себя насекомое…

Дверь тихонько приоткрылась и в кухню крадучись просочился Дадли. Гарри, сидевший в самом углу, с интересом глядел на кузена, который, не заметив его, уверенно двинулся к буфету. «Видать, не в первый раз», подумал Гарри. Распахнув дверцы, Дадли быстро достал с полки пачку печенья, затем вытащил банку с вареньем и большой кусок сыра. Засунув все это богатство за пазуху, он направился к двери.

— Приятного аппетита, Дадличек! — сказал Гарри, ухмыльнувшись.

Дадли в ужасе замер и медленно повернулся. Заметив своего двоюродного братца, он облегченно расслабился.

— А, это ты?

— И часто ты вот так опустошаешь запасы миссис Уизли?

— Не твое дело, — грубо ответил Дадли, дернув плечом.

От этого движения похищенные припасы съехали под рубашкой в сторону и подросток быстро схватился за живот, пытаясь удержать их. Гарри расхохотался. Потом ему в голову вдруг пришла неожиданная мысль.

— Да ладно тебе, не кипятись. Я же понимаю, что тебе тут скучно. Ни компьютера с костоломками, ни телевизора…

Дадли огорченно всхлипнул, подтверждая сказанное.

— Давай помогу. — Гарри подошел к противоположному буфету и достал оттуда кусок ароматной ветчины, пару огурцов и листья салата. Свалив все это на тарелку, он направился к двери. — Пошли, отнесем.

Недоверчиво поглядывая на вдруг ставшего слишком добрым кузена, Дадли опасливо оглядываясь, двинулся за ним. Войдя в апартаменты Дурслей, Гарри поставил тарелку на стол и огляделся. Дяди Вернона по-прежнему не было. Впрочем, и тети Петунии тоже.

— А родители где? — спросил он.

— Отдыхают, — дернув подбородком в сторону двери спальни, ответил Дадли.

Гарри еще раз оглядел гостиную, подошел к широко распахнутому окну и попробовал высунуть наружу руку, но она снова уперлась в невидимое препятствие.

— Давай, рассказывай, как твой отец отсюда выбирается, — повернулся он к кузену.

— Э… выбирается?... Он не выбирается, тут же не пройдешь нигде, — начал мямлить Дадли, но Гарри заметил, как он непроизвольно стрельнул глазами в сторону ванной комнаты.

Кивнув двоюродному братцу, Гарри направился туда.

— Эй, ты… ты куда это? — спохватился Дадли.

— Руки помыть хочу, — хмыкнул Гарри и вошел в ванную комнату.

Здесь стало получше, чем в прошлый раз. Большая ванна уютно стояла у стены, на пластмассовых крючках висели полотенца. Унитаз — по-прежнему без бачка — висел прямо в воздухе рядом с широким умывальником. Все вокруг блистало чистотой. Видимо, тетя Петуния, навела порядок даже в своем временном жилище.

Гарри двинулся вдоль стен, легко прикасаясь к ним пальцами. И вдруг, прямо за унитазом, обнаружил, что пальцы теперь упираются не в стену, которую видели глаза, а в пустоту. Он протянул руку дальше и нащупал довольно большой овал. Оглянувшись на стоящего в дверях Дадли, он подмигнул кузену, и шагнул прямо в невидимую дыру. Вокруг сразу стало темно. Через секунду он почувствовал, что воздух изменился — чистая прохлада Юлы сменилась влажной полуденной духотой. Сделав еще шаг, Гарри обнаружил, что стоит посреди сада. Справа виднелась знакомая тропинка, которая вела к дому Альберфольда.

На секунду задумавшись, Гарри повернул влево и, пригнувшись, чтобы его не увидел кто-нибудь из окна, пробежал до конца дома. Еще насколько шагов и он скрылся из виду. Сад Дамблдора был неухоженным, но местная растительность явно чувствовала себя здесь привольно. А через минуту совершенно счастливым почувствовал себя и Гарри. Коснувшись волшебной палочки, лежавшей в чехле, закрепленном на поясе, он радостно улыбнулся:

— Свободен!