Старые друзья, новые друзья (джен)

Жизнь стала напоминать кошмар. Он хотел сделать хоть что-нибудь, но не мог. Дора вела себя словно чужой человек; она даже не поднимала взгляд, когда кто-то заговаривал. Она или спала, или ела, или сидела, смотря в одну точку, или запиралась у себя в комнате. Андромеда пыталась крепиться, но смерть Теда серьёзно её подкосила. Всякий раз, когда она выходила из комнаты, её глаза были покрасневшими и опухшими.

Гарри надеялся, что Сириус и Андромеда смогут протолкнуть в Визенгамоте билль, по которому гринготтские хранилища известных Пожирателей смертей должны быть опечатаны — так у них был бы шанс добыть чашу Пуффендуй. Но как он мог попросить Андромеду идти в суд, когда она даже на кухню ходила с трудом? Гарри чувствовал, что должен будет справляться один.

Конечно, он ещё мог попросить о помощи Сириуса. Его крёстный часто навещал Андромеду и Дору, стараясь их подбодрить, но весь его вид выдавал, что он предпочёл бы охотиться на Пожирателей. Гарри прекрасно понимал это чувство, но не хотел и отправляться жить к Сириусу и Дженнифер, — ведь тогда он, получается, бросил бы семью Тонксов. И поэтому он постоянно размышлял, составляя планы добычи последних крестражей. Планы эти получались, как он признавался самому себе, крайне опасными, если не откровенно глупыми.

К середине июля он решил прекратить планировать и начать действовать. Он сообразил, что его план вряд ли станет лучше, даже потрать он на него ещё пару месяцев. Так что в одно утро после завтрака оставил записку около камина, в которой сообщал, что на несколько дней отправляется к Сьюзен, дабы её поддержать. После чего так и поступил.

Выйдя из камина, он увидел её, сидящую рядом и смотрящую в огонь. Она чуть не взвизгнула, но, увидев, что это Гарри, успокоилась.

Она похудела, а под глазами были мешки. Но всё же сумела выдавить слабую улыбку.

— Привет, Сью. Ты как? — тихо спросил он, садясь рядом.

— Плохо, — пробормотала она. — Я хочу сделать хоть что-нибудь, но...

— Но ничего сделать не можешь, — закончил он за неё, и она кивнула. — Знакомое чувство. Дора меня словно не замечает, Андромеда очень старается, но я вижу, как ей больно...

Сьюзен опустила голову:

— Наверно, тебе тяжело постоянно быть рядом с горюющими людьми.

— Да, но они — моя семья. Мне было трудно, что я не мог им никак помочь...

— Не мог? — переспросила она, заметив прошедшее время.

Гарри заколебался. Он мог бы рассказать всё Сьюзен и спросить у неё совета, а мог просто солгать и полностью избежать этой темы. Солгать, конечно, было бы проще, но он не хотел этого делать.

— У меня есть... планы. Я устал ждать, пока всё образуется, и решил заняться кое-какими делами...

— А можешь взять меня с собой? — перебила она его.

Гарри растерялся, сбитый с мысли:

— Взять тебя? Но то, что я задумал... может быть довольно опасно.

— Мне всё равно. Я хочу помочь. Пожалуйста, Гарри!

В её голосе звучала мольба, и Гарри её понимал. Всё было лучше, чем просто сидеть на месте и горевать.

— Я могу взять тебя, если ты сумеешь каким-то образом сделать свою палочку неотслеживаемой. Без магии в этом деле не обойтись.

В первый раз с тех пор, как она услышала о смерти родителей, глаза Сьюзен загорелись:

— Считай, что уже сделано. Что ты задумал?

* * *

Подняв свою теперь неотслеживаемую палочку, Сьюзен заставила диван взлететь на несколько сантиметров вверх, а затем уронила его. Это возымело желаемый эффект: дремавший Гарри мгновенно проснулся и выхватил свою палочку.

— Чёрт, Сьюзи, ты меня до смерти перепугала! — воскликнул он, увидев усмехавшуюся Сьюзен. — И как ты так быстро избавилась от Надзора? Прошло ведь всего несколько часов.

— Тётя, — коротко ответила она.

Гарри понял. Да, иметь в качестве тёти министра магии было полезно, особенно учитывая то, что та не покладая рук работала над системами безопасности. Обеспечить свою племянницу неотслеживаемой палочкой должно было быть просто.

— Ладно. Итак, какого эльфа мы попросим? — спросил он.

— Боба я послать не могу: он нужен, чтобы заботиться о Сэме и тёте. Ты можешь попросить эльфа Сириуса, но это будет подозрительно. Знаешь каких-нибудь других? — спросила она, почесав в затылке.

— Я... о, точно, я знаю одного эльфа. Но не знаю, послушает ли он меня.

— Что за эльф?

— Добби. Тот, который чуть не убил меня, пытаясь спасти, — усмехнулся Гарри.

Сьюзен понимающе хмыкнула:

— Он ведь теперь свободен, да? Попробуй его позвать.

Всё прошло как нельзя лучше. Добби не только появился, когда Гарри позвал его по имени, но и выразил всяческое желание помочь "великому Гарри Поттеру". Сьюзен даже побоялась, что эльф навредит себе от восторга.

— Ты запомнил, что нужно сделать? — уточнил Гарри в последний раз.

— Да, Гарри Поттер! Добби должен найти Родольфуса Лестрейнджа и найти место, где его можно подкараулить.

— Именно так, — кивнул Гарри. — Ну, можешь идти. Постарайся управиться побыстрее, но не переутруждайся, ладно?

— Гарри Поттер так добр и благороден! Добби польщён, что...

— Иди уже, Добби.

Когда домовик исчез с громким хлопком, Гарри повернулся ко Сьюзен:

— На это может уйти дня два. Чем пока займёмся?

Та постаралась улыбнуться:

— Давай навестим Сириуса. Попросим, чтобы он поднатаскал нас в дуэлях.

— Отличная идея!

Сириус был великолепным дуэлянтом. Дженнифер тоже была не промах. Они охотно согласились потренировать и Гарри, и Сьюзен. Гарри старался сдерживаться во время тренировок: он не говорил об этом никому, но его успели немало потренировать родители.

Кто-то мог бы сказать, что Гарри пробыл в "преддверии того света" совсем недолго, но он бы ошибся. Время там не имело значения. На самом деле Гарри провёл со своими родителями около двух месяцев; Лили заверила его, что на другой стороне время не текло. За это время он успел потренироваться, поближе познакомиться со своими родителями и просто насладиться общением с ними. И именно поэтому он чувствовал, что наконец примирился с их смертью. Нет, он всё ещё скучал по ним, но кошмары его больше не мучили.

Тренировки с Сириусом помогли ему лучше приспособиться к изменившемуся уровню своей силы. И, как он заметил, Сьюзен тренировалась просто с непоколебимой решимостью. Очевидно, она твердо была намерена отомстить тем, кто убил её родителей.

— Ну, на такое жаловаться глупо, — пробормотал он себе под нос, когда Сьюзен разнесла сотворённую крысу в клочья.

* * *

Она не хотела в это ввязываться.

Андромеда Тонкс никогда не была трусихой, но она всегда хотела держаться подальше от первой войны. Она желала уничтожения Волдемора и ничуть не разделяла его идеологию, но перспектива сражаться с Пожирателями в прямом бою её не прельщала. Возможно, это было эгоистично, но она предпочитала, чтобы её семья была в безопасности, а не гибла в боях.

Конечно, она понимала, что не сможет отсидеться в стороне после возвращения Волдемора, учитывая, что Нимфадора была мракоборцем, а Гарри жил с ними. Она об этом не жалела, и охотно приняла участие в охоте за крестражами. Но ей было по-настоящему больно от того факта, что она осталась невредимой, а Тед погиб просто потому, что оказался в не то время в не том месте.

Она до сих пор ощущала возникающую внутри пустоту, когда вспоминала улыбку на лице Теда. Он был тем, кто дал ей силы противостоять её семье. Он был её опорой, тем, на кого она всегда могла рассчитывать, кто всегда мог ей посочувствовать.

Все знали внушительную, спокойную и чуть пугающую Андромеду Тонкс. Но Тед знал другую её сторону — женственную, любящую, юморную. Он принимал её, несмотря на все её недостатки. Ему не было дела, что она была из Блэков, что она знала множество Тёмных искусств. Он не сердился на неё, если она вела себя угрюмо или скрытно. Он давал ей всё пространство, которое мог, но никогда не избегал её. Он заставлял её чувствовать себя молодой и прекрасной. Некоторые из её сокурсников-слизеринцев постоянно твердили, что пуффендуйцы были тупицами и неудачниками, но она нашла свою любовь в Пуффендуе, и там же училась её замечательная дочь.

Она знала, что должна крепиться ради Нимфадоры, но ей было очень тяжело. Она видела свою дочь только во время еды, в остальное время та запиралась в комнате... и Андромеда понимала, почему. Даже Гарри выглядел потерянным, горюя по Теду.

В итоге она даже испытала некоторое облегчение, увидев его записку о том, что он некоторое время погостит у Сьюзен. Она могла представить, насколько тяжело ему было сейчас жить с ней и Нимфадорой. И, видит Бог, Сьюзен тоже нуждалась в утешении.

Она знала, что жизнь уже никогда не станет прежней, но также чувствовала, что постепенно начинает примиряться с горем. Скоро она окончательно возьмёт себя в руки...

...и тогда Пожиратели пожалеют о каждой секунде своих жизней с того момента, как приняли Тёмную Метку.

* * *

— Значит, в Лютный переулок мы не пойдём? — уточнила Сьюзен.

— Нет, это слишком опасно, — ответил Гарри, изучая карту.

Его внимание было приковано к одному из домов на ней — борделю совсем рядом с Лютным переулком. Как им рассказал Добби, через две недели после налёта на Министерство и побега из Азкабана Родольфус Лейстрейндж стал посещать это место, известное своими тёмными защитными чарами и экстравагантными проститутками. Если бы кто-то вошёл в это здание с любой иной целью, кроме секса и платы за него, защита растворила бы внутренние органы и кости человека, приведя к мучительной смерти.

— Как думаешь, твой плащ сработает в этом доме?

— Не знаю, но не хочу рисковать. Добби говорит, что после борделя он всегда идёт в бар неподалёку, под чарами маскировки. Мы подождём снаружи и схватим его, когда он попытается войти.

— Но что мы будем делать, когда его схватим? Он ведь не будет слушать нас лишь потому, что мы его схватили.

Сьюзен чувствовала немалое напряжение. Это было не очередное приключение в школе, и провал грозил им не отработкой или исключением. Они вполне могли погибнуть.

— Тогда мы заставим его слушать. Я использую Империус, — мрачно ответил Гарри.

Глаза Сьюзен на мгновение округлились, но затем она кивнула. Это была война, а на войне, как известно, все средства были хороши. И отчаянные времена требовали отчаянных мер.

— А раньше ты его применял? — спросила она.

Гарри покачал головой. Сьюзен перевела дыхание:

— Тогда тебе нужна практика. Используй его на мне.

Гарри уставился на неё, не веря собственным ушам:

— Но это же Непростительное, Сью. Я не могу... на тебя...

— Ты не можешь позволить себе облажаться, накладывая его на Пожирателя. Используй на мне, а я попытаюсь сопротивляться.

Когда он не ответил, она взяла его палочку со стола и протянула ему:

— Сделай это, Гарри.

Он глубоко вздохнул и направил палочку на Сьюзен:

— Империо!

Он мысленно отдал приказ, но видел, что Сьюзен сопротивляется. Её взгляд остекленел, но движения были дёргаными и замедленными. Понимая, что у него не получилось, он отменил заклятие.

— Очень слабо, — сказала Сьюзен. — Ты должен действительно хотеть контролировать меня. Попробуй снова.

После ещё пяти попыток Сьюзен отплясывала на столе танец, и Гарри с облегчением хмыкнул. Он действительно освоил заклинание. Ещё несколько секунд с улыбкой понаблюдав за Сьюзен, он снял заклятие.

— Болван! — едва вернув контроль над собой, она ударила его по руке. Но Гарри так смеялся, что не обратил на это внимания.

* * *

Она начинала ощущать беспокойство. Похоже, Гарри уже некоторое время не было. На самом деле она даже не заметила, когда он ушёл.

Конечно, она слишком горевала, чтобы обращать на что-либо внимание, но это едва ли было оправданием. Она не должна была так отстраняться ото всех. Она была уверена, что папа бы это не одобрил. Она не хотела, чтобы кто-то видел, чтобы она плакала, но теперь понимала, что это было глупо.

Сириус бы её понял.

Гарри её определённо бы понял.

А маме, наверное, было ещё хуже.

Вынырнув из мрачных мыслей, она обошла кухню, пытаясь найти следы Гарри. Его комната выглядела так, словно он уже несколько дней там не ночевал. Возможно, он ушёл пожить к Сириусу?

"Надо поговорить с мамой".

Вздохнув, она направилась в спальню родителей. Андромеда сидела на кровати, смотря в никуда; вместо обычного спокойного и уверенного выражения её лицо сейчас выражало глубокую задумчивость.

— Мам? — позвала она, едва узнав свой голос.

Андромеда вздрогнула и повернулась к ней. Сначала она удивилась, увидев свою дочь, но потом сообразила, что та впервые за последнее время вышла из своей комнаты не для того, чтобы поесть. Она сделала приглашающий жест, и Дора молча опустилась рядом с ней.

Последовало неловкое молчание: обе не знали, что говорить. Наконец Андромеда просто заключила дочь в объятия:

— Я скучала по тебе, Дора.

Та прерывисто вздохнула и обняла мать в ответ, уткнувшись лицом ей в шею.

— Прости, мама.

— Ничего, всё будет хорошо, — прошептала она.

Обе они знали, что раны затянутся ещё не скоро. Но знали также, что должны были поддерживать друг друга и жить дальше.

— Слушай, а ты в последнее время видела Гарри? — спросила Тонкс после долгого молчания.

— Уже ищешь своего парня? — шутливо спросила Андромеда.

Тонкс подскочила на месте.

— Что... как ты узнала?! — она перешла почти на крик, а её волосы стали жгуче-красными.

— Что узнала? Стой... он что, действительно твой парень?! — теперь на крик перешла уже Андромеда.

— Да боже ты мой! — застонала Тонкс. Ещё никогда она так сильно не хотела провалиться сквозь землю.

Возникшая неловкость была почти физически осязаемой. Андромеда решила разрядить ситуацию:

— Ну что тут скажешь... твои вкусы заметно улучшились.

Тонкс съёжилась, но через мгновение осознала, что именно сказала её мать.

— Погоди, ты не будешь отчитывать меня за то, что он слишком мал или вроде того? — недоверчиво спросила она.

Помолчав несколько секунд, Андромеда ответила:

— Ну, разница в возрасте у вас с ним действительно больше, чем у прочих твоих кавалеров, но при этом он куда взрослее, чем они. Иногда мне кажется, что он взрослее даже тебя, — она усмехнулась, увидев возмущение на лице дочери. — Не отрицай это, Нимфадора. Ты, конечно, мракоборец, но сомневаюсь, что сможешь хотя бы приготовить себе обед.

— Это не имеет никакого отношения к делу! — воскликнула Тонкс.

Андромеда вновь усмехнулась:

— Как знаешь, — затем она посерьёзнела. — Но кое-что я должна сказать. Гарри повидал в жизни уже немало бед, и, сама понимаешь, с этим пророчеством он никогда не будет в покое, пока Волдемор ещё жив. Ваши отношения могут сложиться, а могут и не сложиться... но, прошу, старайся не делать ему больно в большей степени, чем будет нужно. И ещё: прежде чем примешь решение, удостоверься, что сможешь с этим жить.

Волосы Тонкс стали синего цвета, и она едва успела применить свои способности, чтобы не покраснеть. Успокоившись, она сказала чуть дрогнувшим голосом:

— Э... спасибо, мам. Так где всё-таки Гарри?

— Он пошёл в гости к Сьюзен, несколько дней назад.

— Ладно. Схожу проверю, как он там.

* * *

Гарри обернулся, посмотрев на Сьюзен. Та выглядела бледной, но её челюсти были крепко сжаты, а на лице застыло решительное выражение. Он кивнул и протянул ей плащ-невидимку.

— Теперь ждём, — прошептал он.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем в их поле зрения появился старший Лестрейндж. Он явно был навеселе, и Гарри мысленно порадовался такой удаче. Пожиратель не заметил лёгкого колебания воздуха перед собой, и через мгновение Сьюзен поразила его оглушающий заклятием. Гарри, скрытый дезиллюминацией, подхватил его.

Первый этап прошёл успешно; Гарри только хотел бы, чтобы Пожиратель был менее грузным. Однако оказалось, что Родольфус отклонился от своих привычек и шёл не один.

— Род? Что с тобой?

Рабастан Лестрейндж вышел из того же проулка, и, увидев чуть подрагивавшую согбенную фигуру своего брата, достал свою палочку. Неожиданно в него из ниоткуда полетел красный луч, и он едва успел его блокировать.

— Кто...

Договорить он не успел: воспользовавшись моментом, Гарри бросил в него бесцветное замораживающее заклинание. Рабастан застыл на месте.

— И что нам с ним делать? — прошептал Гарри в направлении Сьюзен.

Он не хотел, чтобы Волдемор знал что-либо о его действиях, так что взять Рабастана в плен они не могли. Для Родольфуса у них был план, но что делать со вторым, они не представляли.

— Может, стереть ему память? — предложила Сьюзен, тоже шёпотом.

— Хорошая идея. А ещё можно наложить на него следящие чары и отослать. Думаю, достаточно будет Конфундуса.

— Хорошо, я этим займусь. Держи его пока.

Когда Сьюзен отослала растерянного Рабастана обратно к штаб-квартиру Пожирателей, она встала перед Родольфусом:

— Акцио портключ!

Ничего не произошло. Ну что ж, это дополнительно облегчало им задачу.

— Готова? — спросил Гарри.

— Да, — кивнула она, засовывая палочку Пожирателя в карман.

Затем она направила собственную палочку на Родольфуса:

— Энервейт.

— Империо, — через долю секунды прошептал Гарри.

Родольфус едва успел очнуться, когда заклятие попало в него сзади, и его разум опустел. Он чувствовал себя спокойно, расслабленно, и ждал любых возможных команд.

— Как думаешь, сработало? — спросил Гарри Сьюзен.

Та кивнула.

— Сьюзен?

— Ах да, ты ж меня не видишь. Да, вроде бы сработало. Его глаза остекленели.

Родольфус почти не пытался сопротивляться Империусу, и Гарри был этому рад. Он ожидал, что близкого к Волдемору Пожирателя будет куда труднее контролировать. Чего он не знал, так это того, что, будь на его месте любой другой волшебник, Родольфус бы тут же начал бороться. Но в своей решительности преуспеть Гарри вложил в заклятие всю свою волю; в битве воли даже у Волдемора не было шансов против решительно настроенного Гарри Поттера.

Лестрейндж накинул на голову капюшон и зашагал в направлении Гринготтса. Гарри и Сьюзен следовали за ним, осматриваясь в поисках возможных проблем. Джеймс рассказал Гарри об одной особенности плаща, о которой тот прежде не знал — он был способен растягиваться. Бузотёры обнаружили это, когда одной ночью им всем пришлось бежать, укрывшись им. И теперь Гарри и Сьюзен могли быстрым шагом следовать за Родольфусом, предварительно наложив определённое заклинание на воротник плаща.

Гоблины никак не среагировали, когда Родольфус показал своё лицо и велел доставить ему определённую чашу из хранилища. Они выглядели почти скучающими, когда эта чаша после доставки исчезла из его рук.

— А теперь мы от него избавимся, — прошептал Гарри на ухо Сьюзен, стараясь подавить чувство вины.

— Только побыстрее, — прошептала Сьюзен в ответ.

Гарри отдал команды, и Родольфус принялся спорить с гоблинами, крича, что те украли его чашу. Скоро он выхватил палочку и бросил в ближайшего гоблина режущее заклятие.

— Бежим, — шепнул Гарри.

Уже за порогом здания он в последний раз оглянулся, и тут же об этом пожалел. Один из гоблинов взмахнул огромным топором, и Родольфус Лестрейндж был вертикально разрублен надвое.

Сьюзен изо всех сил пыталась не думать о донёсшемся до неё страшном крике, но не могла. Он не стала оглядываться, и по выражению лица Гарри поняла, что поступила правильно.

— Он заслужил это, Гарри. Помнишь родителей Невилла? — попыталась она успокоить его, пока он не отрывал взгляда от чаши в своих дрожащих руках.

— Заслужил. И ещё мы достали крестраж, — Гарри перевёл дыхание.

— Да. Миссия успешно завершена, — через силу улыбнулась Сьюзен.

— И это самое главное.