Аврелиан (гет)

Следующий день после ошибочного решения, как называла это Гермиона, казалось, проходил быстро и спокойно. Учитывая вчерашние события, Гермиона ожидала суматохи, но всё шло своим чередом, а потому предыдущий день всё больше походил на страшный сон. И единственным напоминанием того, что все-таки он был реальностью, служил неровный шрам от ожога, покрывающий правую руку девушки. Гермиона знала, что Фред рекомендовал мазать ожог один-два раза в день, чтобы исчезли шрамы, но девушка пользовалась мазью чуть ли не каждый час, надеясь, что так он исчезнет до сегодняшнего приема.

Драко каждые несколько минут бросал взгляды на ее руку, смущая Гермиону и заставляя её чувствовать себя виноватой. По выражению глаз Малфоя она могла точно сказать, что ему тяжело видеть, что ей больно… от этого чувство вины только усиливалось. Она знала, что испытывала бы ту же боль, поменяйся они местами. Было странно, но и очень приятно знать, что он так сильно волнуется за неё.

Драко не хотел уходить от нее предыдущей ночью. Гермиона пыталась снова и снова убедить его, что с ней все будет в порядке, и что она никогда больше не сделает ничего столь безрассудного, но все равно ему было тяжело покидать ее. В конце концов, она смогла уговорить его присоединиться к Блейзу и Пенси на праздновании повышения Блейза. Это было очень важно и почетно для Забини, так что Драко бы потом очень сожалел, если бы не пошел. Не говоря уже о том, что он не видел Пенси с той ночи, когда первый раз навещал мистера Паркинсона, и ушел, оставив ее в полном расстройстве. Он прислал ей сову, как и обещал, но в письме только сообщил, что не может обсуждать эту тему. Драко потом признался Гермионе, что ему с Блейзом было тяжело встретить Пенси и ничего не рассказать ей о деле, но было проще от того, что Пенси не знала об участии во всем этом Блейза. В конце концов, Драко был рад, что пошел, и, несмотря на неловкость, они втроем прекрасно отпраздновали.

Гермиона, Гарри и Драко встретились утром у Стенограммы Ричмонда, чтобы поговорить с Дином, и тот тут же согласился помочь им. По сути, он не видел ничего сложного в их просьбе и уверил ребят, что сможет закончить письма к следующему дню. Ему только показалось довольно любопытным то, что они попросили его подделать письма, в которых нет подписи.

После этого они втроем встретились с Кэти во время её обеденного перерыва, и она тоже сочла за честь выполнить предложенное ей задание. Узнав о том, что происходит, она чувствовала себя до сего момента несколько бесполезной. А теперь гордилась тем, что может чем-то помочь, даже если эта помощь заключалась в простой доставке писем.

Гермиона предлагала вернуться в дом Лестрейнджей, чтобы просмотреть остальные книги в секретной комнате, но Драко и Гарри быстро отвергли эту идею. Они все еще были расстроены тем, что она ходила туда одна, а потому у Гермионы было чувство, что это повлияло на их решение, пусть они и уверяли ее, что это не так. Молодые люди считали, что Гермиона и Рон и так уже достаточно исследовали дом. А у них нет никакого желания увидеть, какие еще ужасные секреты и, возможно, угрозы были скрыты на страницах пыльных томов.

После обеда Драко, Гарри и Гермиона разошлись каждый по своим делам, и Гермиона первым делом заскочила к Мадам Малкин, чтобы забрать свою вечернюю мантию. Стоило ей сделать это, как всякие мысли о Пожирателях смерти вылетели у нее из головы, а в душе зародились то же приятное волнение, что она испытывала, когда ей было 15, и она собиралась на Рождественский бал. Она надеялась, что вечер с Драко закончится лучше. Потом она забрала Аврелиана из Норы и вместе с Джинни направилась к себе домой. Джинни видела, что Гермиона так нервничала, что её чуть ли не трясло от предвкушения, и захотела помочь подруге собраться. Она так же заметила всё возрастающее чувство вины Гермионы перед Аврелианом за то, что она так часто отводит его к кому-нибудь, а потому предложила посидеть с ним тут, чтобы мальчик смог спать у себя дома.

Аврелиан, находясь среди хихикающих девушек, сам заразился их настроением, хоть и не знал с чем оно связано. Он с восторгом смотрел на свою красиво одетую маму, но его восхищение не могло даже сравниться с выражением, появившимся на лице Драко, когда Гермиона вошла в гостиную, где они с Аврелианом ждали, пока она закончит последние приготовления.

Выражение невозмутимой отстраненности тут же исчезло с лица Драко и сменилось благоговением. Гермиона с трудом сдержалась, чтобы не подшутить над тем, как тот застыл со слегка приоткрытым ртом. Она стояла, не двигаясь, пока его глаза исследовали ее темно-серое платье и одно оголенное плечо. Девушка позволила себе засмеяться, когда его взгляд снова вернулся к линии ее декольте.

Джинни громко рассмеялась, выйдя из-за спины Гермионы, и увидев его лицо.

— Ловишь мух, Малфой?

Взгляд Драко снова принял осмысленность, и он закрыл рот. Обе девушки видели, как он старается вернуть самообладание, но удержались от дальнейших смешков.

— Ты восхитительно выглядишь, — наконец, заявил он.

От его комплимента на лице Гермионы заиграла счастливая улыбка, а щеки покрылись легким румянцем.

— Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь, — она широко улыбнулась.

Драко начал обходить диван, направляясь к девушке, когда ему в ноги врезался маленький мальчик.

— Такую мамочку хочется затащить в постель, да, папочка?

Трое взрослых замерли и пораженно уставились на Аврелиана, который, в свою очередь, невинно смотрел на них.

— Джинни! — Гермиона, наконец, повернулась к своей подруге. — Сколько раз мне говорить, что у нас тут есть «маленькие ушки»?

— Я не знала, что он там! — в свою защиту произнесла рыжеволосая.

Драко понял, что, должно быть, произошло, и опустился перед сыном на одно колено.

— Аври, некрасиво спрашивать людей о таких вещах. Ты не сделал ничего плохого, но никогда больше не задавай таких вопросов, хорошо?

Когда Аврелиан опустил голову и кивнул, Драко заключил его в быстрые объятия, давая таким образом знать, что на него никто не сердится. А затем, чтобы доказать это, прошептал своему сыну.

— Не говори ей, что я сказал это, но да, твоя мама выглядит очень сексуально.

Как и ожидалось, Аврелиан захихикал, посекретничав с Драко, и затем огорчил Гермиону, громко прошептав отцу другой секрет:

— Мамочка хочет увидеть твою задницу в брюках.

Драко с Джинни разразились смехом, отчего Аври засмеялся вместе с ними, а Гермиона снова покраснела.

Все еще смеясь, Драко выпрямился и подмигнул своей девушке.

— Маленькие ушки, Гермиона.

Продолжив эту беседу, существовал риск снова смутиться, и Гермиона просто покачала головой. С легкой улыбкой на лице, она сделала глубокий, успокаивающий вдох и спросила:

— Готов идти?

* * *

— Джинни? — тихо позвала Гермиона вечером того же дня, заглядывая в свою квартиру.

— Да, я здесь, — произнесла Джинни, выглядывая из-за спинки дивана. Гермиона и Драко тихо вошли в гостиную.

— Аврелиан спит? — спросила Гермиона.

— Уже больше десяти. Какой бы я была няней, если бы позволила ему до сих пор играть? — ответила она, ставя на кофейный столик чашу с попкорном, и выключая телевизор.

— Как всё прошло? — спросила Гермиона.

— Мы повеселились. Он выдохся, когда я укладывала его спать в 8:30. Мы играли в супер-колдунов, охотников на троллей, прятки, потом уютно устроились на диване и немного посмотрели телевизор, прежде чем он пошел спать.

— Кажется, он прекрасно провел время. Спасибо большое, — пылко сказала Гермиона.

— Да мне самой понравилось. О, я принесла тебе из комода пижаму. Подумала, что ты не захочешь копаться в ящиках, пока он спит. Там просто топ и спальные шорты, но все лучше спать в них, чем в этом платье, — сказала Джинни, обведя взглядом гостиную. — Если бы я еще помнила, куда положила их. Хм… О! Думаю, они на кухонном столе. Одну секунду.

— На кухонном столе? — спросил Драко с удивленной улыбкой на лице.

— На самом деле это не так уж странно. Аврелиан обладает невероятной способностью отвлекать тебя и заставляет забыть о том, что ты делал, — ответила Гермиона.

— Я прекрасно провел время сегодня, — сказал Драко, прижимая к себе девушку. — Никогда бы не подумал, что мне может понравиться подобный вечер.

— Я тоже прекрасно провела время, — она улыбнулась ему, ее глаза сияли. — А твоя кузина еще более удивительная, чем я думала.

— Да, неплохая, — признался он. — Ну, увидимся завтра. — Гермиона кивнула и закрыла глаза, получив нежный поцелуй.

-Спасибо, — мягко произнесла она.

— Нет, это тебе спасибо, — он улыбнулся.

— До завтра.

Он кивнул.

— Ты не обязан уходить, — сказала Джинни, неловко стоя в дверном проеме кухни. — Я уже ухожу.

— Мне в любом случае нужно идти. Спасибо, Джинни, — сказал он.

— Всегда пожалуйста, Драко.

Драко взял из мешочка горсть летучего порошка и исчез в языках зеленого пламени.

— Ну, как прошло? — возбужденно спросила Джинни, плюхаясь на диван. Так как Драко ушел, она не собиралась идти домой, не услышав достаточно подробностей.

Лицо Гермионы запылало, и она плюхнулась рядом с рыжей подругой.

— Было прекрасно. Я так нервничала, но совсем напрасно. Там было по-настоящему весело.

— Продолжай, — подтолкнула на дальнейшее описание случившегося Джинни.

— Ну, сначала был ужин. Мне было немного страшно сидеть в окружении Малфоев, и я имею в виду большой круглый стол, за которым сидели представители этого семейства, но все оказалось не так плохо. Они определенно строили из себя этаких важных птиц, но атмосфера была более расслабленной, чем я ожидала. А его кузина, Анджелика, в честь которой организовали приём, она была просто потрясающей. Я имею в виду, я глубоко уважала ее за ее работу, но ещё с ней ужасно интересно и легко общаться. Никогда бы не подумала, что скажу подобное о ком-то из Малфоев. Ей нравится подкалывать Драко, и она рассказала мне несколько историй из его детства. Я также познакомилась с двумя другими их кузенами, Марвином и Сильвией Берк. Они произвели на меня почти такое же впечатление. Были похожи на самую обычную семью. Только старшее поколение вело себя слишком серьезно. И даже… никогда не думала, что увижу Нарциссу столь расслабленной… Она не сказала мне ни одной колкости. По сути…

— По сути что? — спросила Джинни.

— Нет, ну… У меня было такое ощущение, что она даже представляла меня семье. Не знаю, — сказала Гермиона, покачав головой. — В любом случае, после этого наступило время произнесения речей. И было тоже не так уж и плохо, даже интересно. А после начались танцы.

— Танцы, да? — произнесла Джинни, приподнимая брови.

— Он прекрасно танцует, — Гермиона покраснела.

— Полагаю, что так. Он всю жизнь посещал балы. Гермиона, я так рада за тебя. Похоже, ты прекрасно провела время.

— Да, это так, — ответила она с мечтательным выражением на лице.

— Ну, не буду больше тебя задерживать. Ты выглядишь усталой, — сказала Джинни, поднимаясь с дивана.

— Еще раз спасибо, Джинни… за все.

— Не за что. Я, правда, рада, что он тебе так нравится. Он замечательно тебе подходит.

— Так и есть, — сказала Гермиона, устремив взгляд в сторону. — Странно, да?

-Нет. Никогда не знаешь, что тебе уготовила судьба, — ответила Джинни. — Спокойной ночи, Гермиона.

Как только Джинни ушла, Гермиона переоделась в ванной и распустила волосы, разобрав прическу, которую ей помогла сделать Джинни. Девушке было так странно видеть себя столь живой и счастливой. Это не значит, что раньше она была несчастна, просто не было в ней искры до того, как в ее жизнь вошли Драко и Аврелиан.

Аврелиан… она так много думала о нем, чувствуя вину за то, что оставляет его кому-нибудь каждый день. Утром и вечером они были вместе, но не было еще ни одного дня, когда бы они просто посидели дома вдвоём. Она даже ощутила укол ревности, когда Джинни рассказывала о том, как они провели вечер. Гермиона чувствовала, что это она, как мать, должна так проводить время с Аврелианом, и она была намерена впредь так и делать. Работе, казалось, не было видно ни конца, ни края, так что Гермиона собиралась просто выделить немного времени для себя и Аври. Он нуждался в ней, и сейчас девушка поняла, что и сама нуждается в нем. Еще раз устало улыбнувшись своему отражению, она выключила свет и пошла к себе в комнату. Стоило ей забраться в кровать, как мальчик тесно прижался к ней. Он был таким милым, и Гермиона возблагодарила Бога за то, что он есть у нее.

* * *

Глухой стук разбудил Гермиону, но не успела она еще полностью проснуться, как уже сожалела о том, что распрощалась со своим спокойным сном, в котором она в тесных объятиях Драко летела на метле на фоне заката. И ей даже очень это нравилось. Гермиона несколько раз моргнула в темноте и окинула комнату внимательным взглядом, пытаясь вспомнить, почему проснулась. Подумав, что ее разбудил шум, девушка приподняла голову с подушки и прислушалась. Гермиона мягко улыбнулась, почувствовав, как к ее спине прижалось маленькое теплое тельце. Казалось, сколько бы места не давала она Аврелиану, он все время придвигался к ней вплотную. Решив, что ее разбудило бормотание или ерзанье Аврелиана, Гермиона снова легла, надеясь вернуться в свой прерванный сон. Не успела ее голова коснуться подушки, как по дому разнесся громкий шум. Гермиона тут же села в кровати, широко раскрыв глаза от страха, и почувствовав, как быстро начало биться сердце.

— Установи чары. Не хочу, чтобы она сбежала.

Услышав этот голос, Гермиона тут же побледнела от ужаса. Этот голос нельзя спутать ни с чьим другим, именно он часто звучал в ее ночных кошмарах. В ее доме была Беллатрисса Лестрейндж, и она была не одна. Через секунду после слов Беллатриссы Гермиона почувствовала, как в воздухе появился магический барьер. Они установили свои антиаппарационные чары.

— Мамочка? — сонно пробормотал Аврелиан.

С бешеной скоростью, с которой не двигалась с самой войны, Гермиона вскочила с кровати и схватила с прикроватного столика свою волшебную палочку, после чего одним быстрым движением прижала к груди Аврелиана и скользнула под кровать.

— Мам…

— Шшшш… — тут же прошептала она. Так как другого выхода не было, она наложила на сына заклинание молчания.

— Здесь нет ламп или свечей, — произнес сбитый с толку мужской голос.

Рудольфус.

— Она живет, как маггла, — сказала Беллатрисса с отвращением.

Паника Гермионы нарастала по мере того, как к ней приходило осознание происходящего. Она была уверена, что они заперли дверь. Единственный оставшийся выход — это камин, к которому она никак не может пройти мимо них. Она не знала, сколько их там, но, услышав два голоса, понимала, что уже находится в меньшинстве. Гермиона посмотрела на перепуганного сына, отчаянно пытаясь придумать план побега, но в голову ничего не приходило. На данный момент, единственное, что им оставалось, — это прятаться. Тихим шепотом Гермиона наложила на себя и Аврелиана заклинание невидимости.

— Здесь плохие люди. Нам надо не шевелиться и вести себя очень тихо, — прошептала она, крепко обняв сына, пытаясь хоть так защитить его.

Сердце Гермионы громко застучало в груди, стоило ей увидеть, как под дверью зажегся свет.

— О, Грейнджер, — язвительно произнесла Беллатрисса, — мы знаем, что ты здесь. Почему бы тебе не выйти и не поиграть с нами?

Гермиона услышала звуки женских шагов, а затем тяжелую мужскую поступь. Увидев тень под дверью, девушка еще сильнее прижала к себе Аврелиана. Дверная ручка повернулась, и дверь широко раскрылась. Все происходило так быстро, слишком быстро. Гермиона оглянулась и увидела, что чары невидимости еще не достигли пальцев ног. А остальные же части тела ее и Аврелиана сливались с окружением. Заклинание действовало не как мантия-невидимка, Гермиона могла увидеть контур тела Аврелиана, когда он двигался, но только потому, что знала, куда смотреть.

Пожалуйста, пусть этого будет достаточно, — взмолилась она про себя.

— Ее здесь нет, — произнес другой мужской голос.

— Конечно, она здесь, — Беллатрисса усмехнулась, делая несколько медленных шагов по спальне. — Не так ли, грязнокровка?

Гермиона почувствовала, как Аврелиан трясется под ней. Он вздрогнул, когда в комнате неожиданно зажегся свет. Это был мягкий колеблющийся свет. Они нашли на комоде масляную лампу. Девушка боялась даже дышать, наблюдая из-под покрывала за перемещениями по комнате их обуви.

— Я сказала: «Не так ли, грязнокровка?» — громко и резко произнесла Беллатрисса. — Confringo!

В следующее мгновение без всякого предупреждения кровать над ней разлетелась в щепки. Гермиона изо всех сил старалась молчать, но когда ей в кожу впились куски деревянного каркаса, издала сдавленный звук — полувсхлип, полувскрик. Большой кусок изголовья отлетел и сильно врезался ей в затылок, отчего у девушки в глазах потемнело от боли. Она все еще оставалась для них невидимой, но большие куски досок, упавшие на нее, выдавали ее местонахождение.

— Так я и думала, — Беллатрисса неприятно усмехнулась. — Не очень-то по-гриффиндорски прятаться под кроватью, не так ли?

Гермиона могла почувствовать, как молчаливые крики Аврелиана перешли в протяжный плач. Он плакал и трясся от страха. Мерлин… Как же мне выбраться отсюда? Гермиона посмотрела перед собой, туда, где раньше стояла ножка кровати, и увидела, что ее волшебная палочка лежит у самой стены. До сего момента она даже не осознавала, что больше не сжимает ее в руке. Как она могла выпустить ее? Я попыталась защитить Аври от взрыва. Он в порядке? Он плакал, но от боли ли, или только от испуга?

— Молчишь, прямо как в тот раз? У меня начинает складываться представление, что тебе не нравится говорить со мной, грязнокровка, — насмешливо произнесла Беллатрисса.

— Ты знаешь, почему мы здесь, не так ли? — спросил Рудольфус. — Ты ведь не думала, что мы не узнаем, как ты шныряла вокруг моего дома, правда? Заляпывая стены своей грязной кровью…

— Уничтожила священную книгу! — рявкнула Беллатрисса. Гермиона ахнула, получив пинок в бедро. — Я хочу знать, откуда ты узнала.

Я использовала свою кровь, чтобы открыть стену. Как же я попалась в такую простую ловушку? Очень безрассудно…

— Это был не риторический вопрос! — закричала Беллатрисса. — Как ты узнала о моем возвращении? Что ты вообще знаешь?

О, Аврелиан… Как же мне вытащить нас из этой ситуации?

— Отвечай мне! Crucio!

Она знала, что этот момент настанет, но не могла предотвратить его. Гермиона в агонии закричала, почувствовав, как каждая частичка ее тела разразилась адской болью. Она чувствовала, как молчаливо кричит под ней Аврелиан, и оставшиеся крохи сознания пустила на то, чтобы сильно не придавить мальчика к полу. Как только действие заклинания закончилось, Гермиона стала хватать ртом воздух и заплакала. Мускулы ныли так, будто она несколько недель подряд работала где-то на каторге. Девушка приподнялась на локтях. Ее лицо было так близко к лицу Аврелиана, что она могла чувствовать, как сотрясается воздух от его молчаливых рыданий.

— Упрямишься, как и в прошлый раз, как я посмотрю. Вот только в этот раз ты не сможешь соврать мне. Скажи мне то, что я хочу знать, — потребовала Беллатрисса. Когда Гермиона ничего не ответила, ведьма снова подняла волшебную палочку. — Crucio!

Мышцы Гермионы одеревенели, и она опять закричала. Ее тело горело от боли. Казалось, пламя сжигало ее кости и плыло по венам. Она уперлась руками в пол, скребя ногтями по дереву, пытаясь удержаться и не задушить малыша под ней. Ее голова ударилась о пол рядом с головой мальчика, и Гермиона почувствовала, как ногти начали отделяться от плоти. Только она подумала, что больше не сможет терпеть, как действие заклинания закончилось. Она почувствовала, как тело сотрясается от всхлипов, и слышала, как кровь стучит в ушах. Когда Беллатрисса снова заговорила, ее голос доносился будто издалека.

— Ты не сможешь вечно выносить это, а я вот определенно смогу накладывать на тебя заклинание. Сдайся, и я, возможно, проявлю милосердие и убью тебя быстро.

Нет… Мерлин, помоги мне.

Гермиона увидела, как капля крови упала на невидимое лицо Аврелиана. До сего момента она даже не заметила, что до крови прикусила губу. Гермиона посмотрела на свою палочку, протянула к ней руку и изо всех сил постаралась призвать ее к себе, но та ни на миллиметр не сдвинулась со своего места.

— Что ж, ты сделала свой выбор. Crucio!

Тело Гермионы снова вывернулось от агонии. Каждая клеточка тела вибрировала, отзываясь на действие магии. В мире не было ничего, что вызывало бы большую боль, чем это заклинание. Она сначала охрипла, а потом и вовсе замолчала, когда в легких совсем не осталось воздуха. А тело было так напряженно, что девушка не могла найти в себе сил, чтобы сделать вдох. Ее сознание отключалось, не получая кислород. Гермиона почувствовала, как из-за попыток оставаться неподвижной, сломался большой палец. Вот и все. Большего она не сможет выдержать.

-МАМОЧКА! МАМОЧКА! — прозвучал на всю комнату крик Аврелиана. Он так сильно боялся, что даже спало заклинание молчания.

— Мамочка? — недоуменно произнесла Беллатрисса. Это был единственный раз, когда Гермиона слышала голос ведьмы, звучащий без угрозы и ярости. Действие заклинания закончилось, и Гермиона начала непроизвольно дрожать при каждом болезненном вздохе.

— Мамочка? Ребенок? — спросила Беллатрисса, с подозрением посмотрев на своего мужа. Рудольфус пожал плечами и покачал головой, давая тем самым понять, что ему ничего об этом неизвестно. Беллатрисса осмотрела комнату, и Гермиона увидела, как взгляд ведьмы упал на мантию, которую днем одевал Аврелиан. Крик Аврелина все не замолкал, и Гермиона попыталась, воспользовавшись ситуацией, подползти поближе к своей палочке.

— Ребенок…

Беллатрисса подалась вперед и пнула Гермиону в бок, переворачивая ее. Гермиона сильнее прижала к себе Аврелиана и попыталась еще раз перекатиться, чтобы защитить мальчика. Так как заклинание невидимости все еще работало, Беллатрисса не могла определить, где заканчивается тело гриффиндорки и начинается мальчика.

— Перестань бороться, — пробормотала она. Еще раз пнув Гермиону, Беллатрисса наклонилась и схватила кого-то за волосы. По тому, что голос ребенка стало слышно лучше, женщина поняла, что достигла цели.

— НЕТ! НЕТ! ОСТАНОВИСЬ! — закричала Гермиона, стараясь схватиться за любую часть одежды или тела Аврелиана, до которых только могла дотянуться, но Беллатрисса снова пнула девушку, выхватив мальчика из объятий матери. — Нет! Отпусти его! Аврелиан!

Гермиона бросилась на колени, стараясь забрать невидимого ребенка у сумасшедшего мучителя.

— Назад! — приказал третий мужчина, пнув девушку в шею. Голова Гермионы ударилась об пол, и ей понадобилось немного времени, чтобы смочь снова сфокусировать взгляд.

— Давай-ка посмотрим на тебя, — Беллатрисса злостно усмехнулась. Она ударила его по голове сильнее, чем требовалось, и тело мальчика стало медленно становиться видимым. Женщина не давала ему пошевелиться, крепко держа за мягкие каштановые волосы. — Кто бы мог подумать… У Грейнджер есть грязный маленький ребенок.

— Отпусти его! Пожалуйста, пожалуйста, отпусти его, Беллатрисса. Пожалуйста, — умоляла Гермиона.

— Она заговорила, — Беллатрисса лукаво улыбнулась.

— Не смей обращаться к ней на равных, ты — мразь! — скомандовал Рудольфус. Гермиона только захныкала, когда получила жалящее заклинание. У нее больше не осталось сил даже кричать.

— Мамочка! Мамочка! — продолжал кричать Аврелиан.

— О, заткнись, грязный мальчишка! — приказала Беллатрисса, дернув его за волосы. — Назад. — Гермиона снова постаралась забрать сына, за что получила от Беллы пинок прямо в лицо.

— Перестань! Аврелиан… Пожалуйста, пожалуйста, не делай ему больно.

— Думаю, что могла бы удовлетворить эту просьбу. Правда, это будет зависеть только от тебя, — сказала она насмешливо. — Твоя мамочка не хочет отвечать мне, что бы я с ней ни делала. Но могу поспорить, что ради тебя она передумает, — сказала она Аврелиану детским голосом. — Посмотрим. Cruc…

— Белла, — решительно перебил ее Рудольфус.

— Что? — отрезала она, угрожающе посмотрев на мужа. Он ничего не ответил. Гермиона обернулась и посмотрела на то место, куда указывал мужчина. Там лежало кольцо. Оно упало с прикроватного столика.

Глаза Беллатриссы расширились, делая ее еще более похожей на сумасшедшую. Ее голова повернулась в другую сторону и с недоверием уставилась на Гермиону. — Нет… Это невозможно…

— Ты же не думаешь, что…

Беллатрисса не позволила своему мужу закончить вопрос, и снова начала трясти Аврелиана за волосы.

— Кто ты? Кто твой отец? Перестань ныть, ты — отродье, и отвечай мне! — Аврелиан, напуганный ее вспышкой гнева, заплакал еще сильнее. Ладонь Беллатриссы опустилась на щеку мальчика, отчего по комнате разнесся громкий звук удара. — Кто твой отец? Это Драко?

— Мамочка! Мамочка! — отчаянно кричал Аврелиан.

— О, нет, не получится, — третий мужчина усмехнулся, увидев, как Гермиона ползет к своей палочке. Его ботинок угодил в висок девушке, отчего она тяжело упала у стены, еще дальше от Аврелиана, все еще вне зоны досягаемости палочки.

— Заткнись! — взревела Беллатрисса, снова ударив Аврелиана.

— ПЕРЕСТАНЬ! Он всего лишь ребенок! — отчаянно крикнула Гермиона.

Аврелиан продолжал реветь от страха и боли, но когда его снова дернули за волосы, его глаза расширились и уставились в лицо Беллы, а губы задрожали.

— Эти глаза… — тихо произнесла Беллатрисса. — как у Драко… — Она снова посмотрела на кольцо и наклонилась, чтобы поднять его. Она уже почти дотронулась до него, когда была неожиданно отброшена к стене, а по комнате раздался крик impedimenta!

Гермиона покачнулась, поднявшись на ноги, крепко сжимая в руках палочку. Еще до конца не обретя равновесие, она подалась вперед и подняла с пола сына. Она согнулась почти пополам, чтобы в нее было сложнее попасть заклятием, и изо всех сил побежала. — Accio, — заклинание прозвучало как судорожный вздох. Кольцо влетело ей в ладонь, когда она уже вбегала в гостиную. Не останавливаясь, девушка схватила щепотку летательного порошка, прижимая к себе Аврелиана, крепко вцепившегося во все еще невидимое тело матери.

Летательный порошок выскользнул из рук и рассыпался по полу. Глаза Гермионы расширились от попавшего в поле ее зрения одного из мужчин. У нее не было времени определять его личность, хватило и вида одной палочки, направленной на девушку, чтобы она тут же упала на пол, дабы избежать выпущенного в нее заклинания. Она соскребла с пола немного летательного порошка, бросила его в огонь и следом кинулась туда сама.

— Малфой-мэнор!

Последнее, что она увидела, прежде чем исчезла из своего дома, было лицо Рудольфуса Лестрейнджа.

Гермиона вывалилась из камина и всхлипнула одновременно от облегчения и боли, пронзившей колени при столкновении с мраморным полом. Девушка поставила перед собой Аврелиана и облокотилась одной рукой об пол, чтобы не дать себе полностью упасть. Она уперлась головой в грудь Аврелиана и обхватила его второй рукой за талию, пытаясь тем самым хоть немного успокоить как мальчика, так и себя. Слезы потоком текли по ее бледным щекам. Аври продолжал плакать, и звуки его рыдания многократно усиливались, отражаясь от стен большой пустой комнаты.

Раздался ожидаемый хлопок, и Гермиона, подняв голову, увидела перед собой Перни, нервно сжавшуюся у стены.

— Хозяин Аврелиан? — неуверенно спросила она.

— И я… — выдохнула Гермиона. Она приложила к голове палочку, и ее тело медленно начало становиться видимым, освещаясь светом огня. — Позови Драко. Быстро.

В тот момент, когда начали появляться ее плечи, огонь позади нее снова озарился зеленым цветом. Аврелиан вскрикнул и затрясся еще сильнее от охватившей его новой волны ужаса. Гермиона обняла сына, пытаясь защитить, но, так же неожиданно, как и появилась, Беллатрисса исчезла, выброшенная защитными чарами, установленными на имение. Гермиона еще сильнее заплакала.

Перни неуверенно задрожала, после чего исчезла…

— Мы в безопасности, — мягко сказала Гермиона сыну.

Сначала она услышала поспешные шаги Драко, спускающегося по лестнице, после чего увидела его самого. Стоило ему появиться в комнате, как Аврелиан громко закричал:

-ПАПОЧКА!

— Аврелиан! Гермиона! Мерлин, что произошло? — запаниковал мужчина. Он бросился к девушке с ребенком и упал перед ними на колени.

— Беллатрисса, — проговорила Гермиона сквозь слезы.

— Что?

— Она пришла ко мне домой.. Она… О, Боже, Драко. — Почувствовав безопасность от его присутствия, Гермиона позволила себе излить все, что она до сего момента пыталась держать в себе, и разрыдалась. Драко обнял ее и Аври.

— Перни, позови маму, — сказал Драко, стараясь сохранить уверенный голос. Истерзанный вид двух самых дорогих ему людей вызывал в нем боль и ярость, но ради них он пытался держать себя в руках и оставаться спокойным. — У тебя кровь идет. Что произошло? — спросил Драко. «Кровь идет» — это самое мягкое описание, которое он смог придумать в данной ситуации. Гермиона была сильно избита, у нее был сломан нос, а все лицо было в крови и синяках, отчего она была почти не похожа на его Гермиону.

— Безрассудна… я была так безрассудна…

— Драко? — раздался с верхней ступени лестницы взволнованный голос Нарциссы. — Мерлин, что случилось? — Она поспешила к ним.

— Плохие… люди… — смог сквозь рыдания выговорить Аврелиан.

— Беллатрисса, — ответил Драко.

— И двое других, — мягко произнесла Гермиона. — Мы не можем оставаться здесь, Драко. Это первое место, о котором я подумала, но здесь недостаточно безопасно. Она пыталась последовать за нами.

— Что? — спросила Нарцисса, посильнее закутываясь в мантию.

— Она последовала за нами через камин, но ее сдержали защитные чары. Она зла… просто в ярости… Она сделает все возможное, чтобы проникнуть сюда. Нам нужно пойти к Гарри.

Драко кивнул.

— Перни, иди к Поттеру и разбуди его. Скажи, что мы сейчас придем.

Эльф кивнул и исчез.

— Позволь помочь тебе, — сказал Драко. Он поднялся, держа одной рукой Аврелиана, а второй обхватил обессиленную Гермиону за талию и помог ей встать на ноги.

— Ты держи Гермиону, Драко… Я возьму Аврелиана, — предложила Нарцисса.

— Нет! Папочка! — Аврелиан теснее прижался к отцу, чувствуя себя так в безопасности.

— Все хорошо, Аврелиан, — успокаивающе произнес Драко. — Я возьму его, мама.

Нарцисса кивнула и мягко погладила мальчика по голове.

— Сначала ты, Гермиона. Я с Аври пойду сразу за тобой, — дал указания Драко.

— Я пришлю Гарри сюда, — сказала ему Гермиона. — Он свой собственный хранитель тайны. Она не сможет войти, пока он сам не проведет ее.

— Знаю, — сказал Драко.

— Тогда оставайся с ней. Я возьму Аври, — сказала Гермиона.

— Со мной все будет в порядке, — произнесла Нарцисса.

Драко кивнул матери, взял щепотку летательного порошка и бросил его в камин.

— После тебя, Гермиона. Я сразу за тобой.

Гермиона вошла в огонь и выдохнула адрес. Всё снова закружилось перед глазами, и она постаралась выйти из камина как можно аккуратней, но всё равно наткнулась на стол. Она облокотилась на него, чтобы удержать равновесие, и села. Так как адреналин начал улетучиваться, она стала ощущать сильную боль. Гермиона чувствовала в своих ранах на спине и ногах обломки деревянного каркаса кровати.

Вдруг открылась дверь на кухню, и на пороге появился Гарри со съехавшими на нос очками, в глазах у него ясно читалась паника.

— Гермиона? Что случилось?

Огонь снова окрасился в зеленый, и на кухню ступил Драко, держа на руках Аврелиана. Гарри, с трудом оторвав взгляд от очевидных увечий Гермионы, быстро осмотрел вновь вошедших и заметил синяки и кровь на лице мальчика и кровь на груди Драко.

— Что случилось? — снова потребовал он ответа.

— Беллатрисса, — сказала Гермиона. Услышав весьма расплывчатое объяснение Гермионы, он повернулся к Драко.

— Я точно не знаю. Они просто явились к ней, — сказал Драко, — Беллатрисса и двое других пришли к ней домой.

— О, Мерлин, Гермиона, — произнес Гарри, опускаясь перед ней на колени.

— Она знает, что нам известно, Гарри. Им нужно покинуть Нору, — сказала она.

— Мерлин, я…

— Сначала приведи Нарциссу, — произнесла Гермиона. — Она ждет тебя. Думаю, сейчас там намного опаснее.

— Верно… — сказал Гарри. — Кикимер! — Стоило эльфу появиться, как Гарри быстро начал отдавать приказания: — Отправляйся в Нору и разбуди Джинни. Скажи ей разбудить всех и тут же всем вместе прийти в дом на площади Гриммо. Скажи, что это чрезвычайная ситуация. Они не могут даже тратить время на одевание.

— Сэр, — Кикимер поклонился и исчез.

— Малфой-мэнор, так? — уточнил Гарри.

Драко кивнул, и Гарри исчез в камине.

— Мерлин, поверить не могу, что это происходит, — выдохнул Драко, печально посмотрев на Гермиону. Ему хотелось прикоснуться к ней, но он боялся причинить ей боль. Он смог только осторожно протянуть руку и нежно провел ладонью по ее щеке. Гермиона вздрогнула от боли и пожалела, что не смогла сдержаться, потому что Драко тут же убрал руку. Несмотря на боль, она желала его прикосновений. Драко посмотрел вниз на хнычущего ребенка у себя на руках и нежно стер кровь с его лица.

Камин затрещал и, еще до того, как Джинни показалась на кухне, раздался ее панический крик:

— Гарри!

Ее взгляд тут же упал на Гермиону, и она ахнула, в ужасе прижав ко рту ладонь.

— Годрик, что произошло? — Она быстро осмотрелась по сторонам. — Где Гарри?

— С Поттером все нормально. Он пошел за моей матерью, — произнес Драко.

— О, Гермиона, что случилось? — выдохнула Джинни, становясь на колени перед подругой, чувствуя, как на глаза набегают слезы. Гермиона выглядела совершенно подавленной, она смотрела вперед неподвижным взглядом, и беззвучные слезы лились по её щекам.

— Гарри? — Рон вышел из камина еще до того, как тот перестал трещать. — Гермиона?

— Заткнись, Рон! — рявкнула Джинни. — Что…

Прежде чем Джинни успела повторить вопрос, Рона подтолкнула Нарцисса Малфой. Рон тут же сделал шаг в сторону и протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из камина. Она вся тряслась и совсем не была похожа на ту сдержанную женщину, которой всегда была. Нарцисса как раз вовремя успела отойти в сторону, потому что в огне уже появилась Молли Уизли. Гермиона встречалась взглядом со всеми входящими, но вид у неё был совершенно отстраненный.

— Что происходит? Что случилось? — спросила Молли, переводя взгляд с одного лица на другое. — Годрик! Гермиона! Аврелиан. Драко. — Забеспокоилась Молли, смотря на три фигуры, покрытые кровью.

— Не я. Она не моя, — сказал Драко, посмотрев на кровь у себя на груди. В обычной ситуации он бы чувствовал неловкость, стоя перед всеми в одних пижамных штанах, но из-за сложившихся обстоятельств подобная мысль даже не пришла ему в голову.

Увидев, что с Аврелианом и Драко все в порядке, Молли тут же встала на колени перед Гермионой рядом с Джинни. Она аккуратно убрала волосы Гермионы на бок, чтобы получше рассмотреть ее лицо.

Камин затрещал еще два раза.

— Шевелись, Поттер, — решительно сказал Драко, зная, что сразу за Гарри идет мистер Уизли. Гарри как раз смог успеть вовремя отойти в сторону. Становилось довольно трудно найти свободное место, потому что все толпились между камином и столом.

— Что случилось? — спросил Артур решительным и серьезным тоном.

— На них напали, — сказал Драко, чтобы этого не пришлось делать Гермионе. — Рон погладил Аврелиана по волосам, потому что мальчик все еще продолжал плакать. — Беллатрисса с двумя другими вломилась к ней в дом.

— Почему? Как она узнала? — спросила Джинни.

— Это моя вина, — раздался тихий голос Гермионы, но все смогли ясно услышать ее, и сердце всех присутствующих дрогнуло при виде их избитой подруги. — Они узнали, что я ходила в их дом. Я повела себя безрассудно. Они знают, что мы знаем.

— Мерлин, о чем мы только думали, позволив тебе остаться там одной без всяких защитных заклинаний? Все другие дома защищены. Как мы только могли оставить тебя столь уязвимой? — произнес Рон виновато и с сожалением.

— Просто мы никогда не думали об этом. Раньше в моем доме всегда было безопасно. К тому же, ко мне ходит слишком много людей, чтобы накладывать подобные чары. Мы просто никогда не думали…

— А должны были подумать! — Гарри раздирало чувство вины и раскаяние. — Годрик, как я мог позволить случиться этому с тобой? Ты должна была остаться у меня.

— Гарри… — кротко произнесла Гермиона.

— Боже… — Гарри яростно расхаживал перед камином, зарывшись пальцами в волосы.

— Гарри, — недовольно произнесла Джинни. — Таким поведением ты ничем не сможешь помочь.

— Говоря об этом, почему мы все стоим здесь? Их нужно вылечить, — сурово сказала Нарцисса.

— Мерлин, да, — согласилась Молли. — Гарри, где твоя аптечка?

— Кикимер. Аптечку, — приказал Гарри эльфу и снова повернулся к группе людей. — Гермиона, ты сказала, что там была она и двое других?

Гермиона медленно кивнула.

— Кто это был? — спросил Гарри с нажимом.

— Рудольфус и другой мужчина. Я раньше никогда его не видела. — Она нахмурилась еще сильнее, стоило ей вспомнить их лица.

— Рон, защитные мантии, — решительно сказал Гарри. Рон кивнул.

— Нет! — воскликнула Джинни, вскакивая на ноги. — Вы не пойдете за ними.

— Она права, Гарри. Вы не можете, — сказала Гермиона. — Мы еще не готовы. Нам все еще нужно кое-что узнать. Мы даже не знаем, там ли она еще, но даже если там, она будет ждать вас.

Гарри сильно сжал кулаки. Внутри него кипела ярость, но он чувствовал себя бесполезным. Молли взяла из рук Кикимера аптечку и поставила ее на кухонный стол, после чего стала более внимательно изучать лицо Гермионы.

— Аврелиана тоже, — произнесла Гермиона. Она взглянула на маленького плачущего мальчика на руках Драко, и по ее щекам скатились две слезы.

— Конечно, мы и о нем позаботимся, дорогая, но тебе сейчас намного хуже, — мягко ответила Молли. — Кажется, у тебя есть несколько ран, которые требуют слишком серьезного лечения, чтобы проводить его здесь. Почему бы нам не подняться наверх?

— Тебе стоит пойти с ней, Драко, — предложила Нарцисса. Драко кивнул.

— Я присмотрю за Аврелианом, — предложила Джинни.

— Нет! Папочка! — произнес мальчик, сильнее обняв отца за шею.

— Все хорошо, Аври, — уверила его Джинни.

— Нет! Я останусь с папой!

— Аврелиан, — мягко сказал Драко. — Ты ведь видишь, что маме очень больно?

Мальчик кивнул.

— Ты хочешь, чтобы маме стало лучше, ведь так? — спросил он.

Аврелиан снова кивнул.

— Тогда тебе придется отпустить меня, чтобы я смог позаботиться о ней, — объяснил он. — Джинни останется с тобой. Хорошо?

Гермиона почувствовала себя виноватой. Она знала, что должна сказать Драко остаться с Аврелианом, но не могла найти в себе силы отослать мужчину, когда так отчаянно нуждалась в том, чтобы он был рядом. Спустя пару секунд Аврелиан уступил.

— Вообще-то… я не так уж хорошо умею лечить, — виновато произнесла Джинни, беря Аври на руки.

— Я займусь им, — предложила Нарцисса.

— Гермиона, дорогая, ты можешь идти? — спросила Молли.

Гермиона кивнула, и Драко помог ей встать на ноги.

— Гермиона, еще кое-что, — вставил Артур, прежде чем они исчезли на кухонной лестнице. Гермиона обернулась и увидела страх, скрывающийся за маской спокойствия мужчины. — Остальная моя семья, другие мальчики, они в безопасности?

— Думаю, да, — ответила Гермиона. — Она хотела добраться до меня. Хотела знать, что нам известно. Я позвала вас сюда, потому что подумала, что она может решить, что Гарри и Рону тоже что-то известно. У меня такое чувство, что ее больше интересуем мы с Драко, но я не могла оставить Рона и всех вас без защиты. Гарри же был здесь в безопасности.

— Мы все здесь в безопасности, — поправил ее Гарри.

— А Нора все еще под защитными чарами, так что с ней все должно быть нормально, — сказал Рон.

— Мне все равно, — произнесла Гермиона. — Я хочу, чтобы никто не ушел отсюда, пока мы все не обсудим.

— Гермиона, я не говорил… — начал Рон в свою защиту.

— Обещайте мне, все вы. Никто не уйдет, пока мы все не обсудим, и я не скажу своё слово, — настаивала Гермиона.

Смесь боли, страха и свирепости в ее наполненных слезами глазах тронуло каждое сердце.

— Мы обещаем, — сказал ей от лица всех присутствующих Гарри. Он знал, что его обещание ей нужно больше остальных. Это было единственным, что он мог сделать, чтобы успокоить ее, и он без колебаний согласился. Гермиона кивнула и последовала за Молли вверх по лестнице. После того, как она дважды споткнулась, Драко поднял ее на руки.

— Ты донесешь ее, Драко, или хочешь аппарировать? Ещё два пролёта, — Молли нахмурилась.

— Я донесу. Не хочу аппарировать. От этого ей будет только больнее, — ответил он. Молли кивнула и повела их во вторую спальню для гостей. Войдя в комнату, она сделала шаг в сторону и зажгла лампы. Драко осторожно положил Гермиону на мягкие кремовые одеяла, покрывающие огромную кровать. Гермиона перевернулась на живот, чтобы больше не задевать раны на спине.

— Мерлин, это даже хуже, чем я думала, — несчастно сказала Молли, взглянув на множество больших обломков, торчащих из спины и ног Гермионы. Ее сиреневый топ и белые шорты пропитались кровью. — Позволь мне дать тебе что-нибудь от боли.

— Нет, — тихо ответила она. — Не хочу, чтобы что-то затуманивало мой разум. Мне еще нужно будет разговаривать.

— Тебе нужно зелье, — сказала Молли. — Пока я буду лечить тебя, будет больно.

— Мне все равно. Я не могу потерять ясность ума… меня это пугает, — прохныкала она. Молли сжала зубы от беспокойства, но смирилась и стала вытаскивать особо крупные куски дерева.

— Гермиона, дорогая, я собираюсь снять твою одежду, чтобы было лучше видно раны, — сказала ей Молли и многозначительно посмотрела на Драко.

— Я пойду, — понимающе произнес он, но голос его звучал разочарованно от того, что приходится покидать ее.

— Нет! Пожалуйста, останься! — попросила Гермиона. — Просто… просто сядь здесь.

Драко с Молли обменялись взглядами, и Драко сел на кровать рядом с плечами Гермионы, уставившись на ее лицо, покрытое синяками и кровью. От этого зрелища ему стало даже плохо. Как это могло случиться? Молли срезала с Гермионы одежду, чтобы ей не пришлось двигаться, и обработала открывшиеся раны.

— Так много обломков. Как это случилось? — спросила Молли.

— Кровать, — ответила Гермиона. — Когда я услышала их, схватила Аврелиана и спряталась с ним под кровать. Я наложила на нас обоих заклинание невидимости, а на него еще и заклинание молчания, надеясь, что они нас не найдут. Но она знала, что я там, и взорвала кровать. Взрыв был таким сильным…

— Аврелиан? — обеспокоенно спросила Молли. — Он…

— Я накрыла его собой, так что от взрыва он не пострадал. — Ей стало больно от воспоминания о том, как он содрогался от страха, лежа под ней.

Драко нежно убрал с ее лица волосы. Ты невероятна.

— Она знала, где я, из-за обломков, упавших на меня, но не могла знать, что там был Аврелиан. Она… Она… — Гермиона не могла найти сил, чтобы продолжить.

— Она использовала заклинание Круциатус, — мрачно произнес Драко. Он в этом даже не сомневался. Это было любимое заклинание его тети, и по тому, как каждые несколько секунд сотрясалось тело Гермионы, ещё с того момента как он обнял её у камина Малфой-мэнора, он мог точно сказать, что она подвергалась этому заклинанию. Такая реакция тела — обычное дело.

— Да. Я держалась, как могла. Аври был так напуган… так напуган. Это разрушило заклинание молчания. Она забрала его от меня. Я так старалась удержать его… забрать обратно. Он был так напуган, — губы Гермионы задрожали, а поток слез усилился. Она удивилась, как еще могла плакать, ведь слез уже должно было не остаться.

— О, Гермиона… — сказала Молли, пытаясь утешить девушку.

— Когда она его забрала, он продолжал плакать, — сквозь слезы произнесла Гермиона. — Продолжал звать «Мамочка, мамочка», будто не понимая, почему я позволяю причинять ему боль, почему я не останавливала ее. Но я старалась… Я просто не могла защитить его.

— Гермиона, ты сделала все, что смогла. Ты вытащила его оттуда, — сказал ей Драко, нежно проведя ладонью по щеке.

— Знаю… но не думаю, что он понимает…

— Он умный маленький мальчик. Думаю, он понимает лучше, чем ты можешь себе представить. Может, он и не понимал, что происходит, но знает, что ты бы добровольно никогда не позволила случиться подобному, — заявила Молли. — Он любит тебя. Я видела, как он только что смотрел на тебя. Он боялся и за тебя тоже.

У Гермионы внутри все сжалось. Она видела совсем не это. Она видела, как Аврелиан осторожно взглянул на нее, после чего отвернулся и тесно прижался к Драко. Это уязвило её. Она переживала, сможет ли он когда-нибудь снова доверять ей. Но об этом было слишком больно думать. Гермиона обдумала мнение Молли и постаралась взглянуть на все с ее точки зрения. Мальчик на кухне тесно прижался к отцу и бросал испуганные взгляды на мать, которая выглядела так, какой он ее еще никогда не видел; плечи понурены, доброе лицо все белое и изуродовано, взгляд отстраненный… Конечно, мальчик был испуган. Оставалось надеяться, что этот страх пройдет до их следующей встречи. Ей просто было необходимо подержать его на руках, чтобы убедиться, что с ним на самом деле все хорошо.

— Она знает, что он твой, — сказала Гермиона, встретившись взглядом с Драко. — Они были удивлены, когда Аврелиан назвал меня мамой; не сомневались, что он мой. Она собиралась пытать его, чтобы заставить меня рассказать все, что мне известно, но затем она увидела кольцо…

Кольцо… Гермиона не знала, почему хранила его у себя, а не позволила Гарри закрыть его вместе с хроноворотом, воспоминаниями и палочкой, и сейчас жалела об этом.

Драко только теперь заметил кольцо на правой руке девушки. Она сняла его и передала Малфою.

— Она посмотрела на него и… — Гермиона закрыла глаза, чтобы немного успокоиться. — Она увидела по его лицу, его глазам, что он твой…

— Это неважно, — сказал ей Драко. Он почувствовал, как она осторожно сжала его руку, и печально посмотрел на ее ногти, покрытые кровью.

— Она отвлеклась на кольцо. Я схватила свою волшебную палочку и отбросила Беллатриссу. Схватила Аврелиана и побежала. Призвала кольцо, и мы с помощью камина перенеслись в Мэнор. Просто это было первое место, которое пришло мне в голову, — рассеянно сказала Гермиона. Она все еще время от времени кривилась и шипела от боли, когда Молли дотрагивалась до особенно серьезных ран. Казалось, и сама Молли испытывала боль каждый раз, когда Гермиона дергалась.

Драко не знал, что ответить. Он был благодарен Мерлину за то, что с ними все в порядке. Просто представить себе не мог, что бы делал, если бы они не смогли сбежать. Ему было совсем неважно, куда она переместилась, главное, что с ней все было хорошо, но его трогало, что в первую очередь она подумала о нем. Попав в неприятности, она знала, что может обратиться к нему.

Его мысли были прерваны стуком в дверь.

— Сейчас вернусь, — сказал он, встал с кровати и медленно пересек комнату. У него появилось странное ощущение того, что всё поменялось с тех пор, как появились Гермиона и Аврелиан, но сейчас он впервые с того момента находился не рядом с ней, и это казалось неправильным.

Он совсем немного приоткрыл дверь, встав в проходе так, чтобы Гермиону не было видно. Подняв взгляд с пола, он посмотрел в грустные глаза медового цвета.

— Как она? — медленно спросила Джинни.

— Твоя мама работает над ее ранами, — ответил он уклончиво. Конечно же, с Гермионой не всё было в порядке. Пусть тело и можно вылечить, но эмоциональная травма была очень сильной… Оправится ли она когда-нибудь от нее полностью? Но это были не те слова, которые хотели услышать Джинни и все остальные. Они действительно очень переживали за нее, так что Драко решил не выдавать ничего пессимистичного, но и врать не стал.

— Хорошо… это хорошо… — сказала она уныло. — Я пришла сказать, что с Аврелианом все в порядке. Кровь была не его. У него всего лишь был синяк, и твоя мама вылечила его. Мы беспокоились о том, что ему, возможно, все еще больно, а потому дали обезболивающее зелье, и подумали, что ты не станешь возражать, — очень надеюсь, что это действительно так, — и дали ему еще и зелье сна без сновидений.

— Нет, думаю, будет хорошо, если он немного отдохнет, — согласился Драко.

Джинни кивнула.

— Я принесла и для Гермионы, на всякий случай, если она захочет. Хотя уверена, что нет, но… не знаю. Может, ты сможешь уговорить ее. — Джинни передала Драко зелье и продолжила: — Еще я принесла ей одежду. Это одежда Гарри. Папа сказал, что утром мы, возможно, могли бы принести одежду из Норы, но мы же обещали, что сейчас не уйдем. Вещи будут велики. Тут только рубашка и шорты, но, думаю, это лучше, чем то, что на ней сейчас. — Джинни передала Драко одежду, выглядя при этом так, будто готова была снова расплакаться.

— Спасибо, — искренне произнес Драко. У него появилось странное желание протянуть руку и успокаивающе дотронуться до руки или плеча девушки, но он этого не сделал, так как от этого ему стало бы еще хуже. Сейчас они были похожи, и горе у них одно; он был намного ближе к Уизли, чем мог когда-либо себе представить.

— Просто… просто позаботься о ней, Драко, хорошо? — попросила Джинни, умоляюще посмотрев на него.

— Я позабочусь, обещаю, — торжественно сказал Драко. Медленно закрыв дверь, он снова пересек комнату, тихо положил одежду и зелье на комод и сел на кровать рядом с плечами Гермионы.

— Это была Джинни. Хотела, чтобы ты узнала, что с Аврелианом все в порядке. Его вылечили и напоили зельем сна без сновидений.

Гермиона кивнула.

— Хорошо. — Ее голос звучал натянуто. Она уже рассказала все, что должна была, и теперь от боли ей было трудно произносить что-нибудь еще.

— Все, дорогая, — почти прошептала миссис Уизли. Она старалась так осторожно прикасаться к Гермионе, что даже голос ее был очень мягким. — Я вылечила все, что смогла увидеть. Еще болит где-нибудь? — Молли взяла мягкое фланелевое полотенце и стерла с вылеченного лица Гермионы засохшую кровь.

— Затылок и большой палец, думаю, он сломан, — смогла произнести Гермиона, после чего повернулась лицом к Драко, открывая Молли поврежденный участок головы. Драко тут же прижал руку к щеке девушки и провел пальцем по ее носу. Она выглядела намного лучше, после того как ее подлечили и вытерли с лица кровь. Теперь Драко не боялся прикасаться к ней, и ему хотелось успокоить ее хоть какой-то лаской. Он увидел, что как только Молли вылечила Гермионе голову, та сразу расслабилась. Он немного разозлился из-за того, что она раньше не сказала, чтобы сначала вылечили рану на затылке, раз она досаждала ей больше других, но он не мог сильно злиться на нее, не после того, что произошло.

— Еще где-нибудь болит, милая? — спросила Молли, поворачиваясь лицом к Гермионе, после того, как вылечила ее палец.

— Всё еще болит сильнее, чем я думала… — призналась Гермиона. — Мышцы и голова.

— Может, ты теперь выпьешь обезболивающее зелье? — умоляющим голосом спросила Молли.

— Да, пожалуйста, — прошептала Гермиона. Взяв в руки бутылочку, она приподнялась на локтях и выпила зелье. Она не отрывала взгляда от Молли, но что-то в ее движениях беспокоило Драко. Она казалась подавленной.

— Уверена, что все не могут дождаться новостей о твоем здоровье, — сказала Молли. — Хочешь, чтобы я пошла и поговорила со всеми, или хочешь, чтобы я осталась с тобой?

— Не хочу, чтобы они переживали, — последовал ответ Гермионы. Таким вежливым способом Молли спрашивала, хочет ли Гермиона, чтобы она ушла, и девушка ценила это. — Спасибо, Молли.

— Отдыхай, дорогая, — сказала она, поцеловав Гермиону в лоб. — Позаботься о ней, — добавила она, повернувшись к Драко.

Драко просто кивнул. Как только Молли ушла, Драко взял с комода сложенную одежду и подал ее Гермионе.

— Джинни принесла тебе кое-какую одежду Поттера, пока не сможем достать другую.

Когда девушка села, Драко отвернулся. Ему хотелось когда-нибудь увидеть ее обнаженное, красивое тело, но точно не сейчас, не при таких обстоятельствах. Чтобы занять себя как-то, он призвал к себе ткань, которую использовала Молли, промывая раны Гермионы, и вытер ей со своей груди кровь девушки. Ему бы не хотелось когда-либо снова увидеть ее кровь.

— Все, — тихо произнесла Гермиона. Драко обернулся и увидел ее, сидящую на кровати в вытянувшейся черной футболке, которая была такой длинной, что почти прикрывала красные шорты. Он надеялся, что когда увидит Гермиону вылеченной, это уменьшит боль в его груди, но этого не произошло. Физически девушка теперь была в порядке, но вот только перед глазами Драко все еще стояла та, истерзанная Гермиона, какой она появилась у него дома, а в этой черной футболке Поттера она казалась еще более худой, чем обычно.

— Она принесла еще зелье сна без сновидений, — сказал Драко, заправляя девушке за ухо выбившуюся прядь волос.

— Нет, пожалуйста. Я не хочу принимать его, — попросила Гермиона. Драко не понимал, почему она говорит это таким умоляющим тоном. Он ведь просто сказал ей, что есть зелье, и этот тон ему очень не понравился. От него Драко в голову сразу приходила мысль о том, как же Гермиона умоляла Беллатриссу отпустить Аври.

Гермиона умоляла его, потому что знала, что сдастся, если на нее хоть немного нажмут. Она хотела успокоить Драко так же, как тот желал успокоить ее.

— Почему? — спросил он. — Почему ты все время отказываешься от зелий, которые могут помочь тебе?

— Потому что из-за них я теряю контроль, — тихо призналась Гермиона. — Они притупляют чувства и разум. Я уже и так чувствую, как это делает обезболивающее зелье. Как будто мои мысли постоянно убегают от меня... Снотворное зелье полностью лишит меня возможности мыслить и погрузит в бессознательное состояние. Не хочу этого. Если я позволю разуму покинуть меня, что же у меня тогда останется? — Было видно, что на этих словах Гермиона была готова расплакаться. — Пожалуйста… просто обними меня.

Драко лег на кровать и прижал девушку к своей груди, зарывшись носом ей в волосы.

— Я люблю тебя, Гермиона. Мне так жаль.

Он сильно стиснул зубы. Картины этой ночи будут преследовать его во снах до конца его дней. А Беллатрисса заплатит за то, что сделала. Драко не сомневался, что они уничтожат ее, но он очень надеялся, что ему представится возможность сделать это своими руками. Она заплатит за ту боль, что причинила им.