Ликорис (гет)

Майки не знал, в какой момент он влюбился. Он просто влюбился.

Возможно, не просто втрескался. Втюхался бесповоротно. Буквально врезавшись на полной скорости. Или как тихо и осторожно говорила Эма деду… полюбил Такемучи. Полюбил так, как однажды завещал ему Шин.

Может, это произошло, когда она пошла на гоукон, вернулась поздно с каким-то пацаном, неведомым образом вызвав его ревность. Они тогда ещё поцеловались, потому он больше не мог терпеть то притяжение между ними.

А притяжение было. Невыносимое. Что-то уже в ту самую первую встречу было. Он чувствовал. Его так тянуло, словно гравитация между ними буквально сходила с ума.

А может, это случилось, когда она спасла Кен-чина и не оставила его одного после этого. Когда обняла, когда пообещала, что всё будет хорошо.

Может, когда Такемучи давала ему тайяки с нежной улыбкой и счастьем в глазах, а не как Кен-чин — с несерьёзным раздражением и ворчанием. Не как Эма — с хитрой улыбкой. Не как дедушка — со строгим лицом. Не как Шин…

Может, это произошло, когда Такемичи с радостью согласилась потусоваться с ними, когда он впервые за ней пришёл в школу.

А может, это была любовь с первого взгляда, как любит говорить Эма, мечтательно зажмуриваясь. Когда Такемичи ударила Киёмасу по яйцам на том самом месте проведения нелегальных боёв. Тогда он в первый раз заглянул в её глаза — печальные, но пронизанные силой. И вся она будто была пронизана силой, пусть местами на ней и наливались свежие синяки.

Такемичи была несломленной, неуступчивой и упрямой, с тихим гневом в голубых глазах. Неуклюже пыталась повторить его удар. И откуда только узнала о нём? Стояла до последнего и защищала своих одноклассников, что со страхом собрались за её спиной. Она была воинственно-прекрасной.

В тот момент она казалась копией Шиничиро, однако им не была — это Майки понял чуть позже. Да, от Такемичи чувствовалось что-то такое, что, казалось бы, всегда было у Шиничиро: взгляды, обрывки фраз, неловкое молчание, крепко сжатые кулаки, аура. Они были похожи, будто у них была какая-то общая тайна или общая история, однако вместе с тем оставались совершенно разными. Шиничиро был заботливым, но, по мнению Майки, абсолютным тюфяком. Не в меру добрый, слишком опекающий, придурковатый. Такемичи была другой: нежной, но в то же время беспощадной, решительной, упёртой.

Но у обоих был стальной стержень внутри.

Такемичи и сама была рада общаться с ним, Майки. Они проводили много времени вместе, то гуляя, то просто просиживая дома штаны. Сано нравилось и то, и то, главное — с Ханагаки.

Парень и сам не знал, откуда у него такая тяга к девушке. Может, потому что она была похожа на брата? Может, она была слишком крутой и классной, чтобы вот так просто отказываться от общения с ней? А может, это всё судьба? Кто ж знает.

В конце концов, вдвоём им не было скучно. Скорее весело. Увлекательно. Каждый день был наполнен тихим счастьем.

Такемичи не осуждала его решения, не пыталась исправить или вставить пару нравоучительных слов о том, что они могут погубить своё будущее, если не будут учиться. Наоборот, девушка будто только и ждала того момента, когда сможет войти в его жизнь и поселиться в ней так, словно всегда там была. Она была счастлива разделять с ним и драки (естественно, в виде зрителя, Майки не допустил бы её сражаться), и мирные посиделки в кафе.

Ханагаки была дружна со всей его бандой, мило общалась с капитанами и вице-капитанами. Ками-сама, сдружилась с Баджи и Эмой! Она вписалась в его жизнь, как тот самый недостающий кусочек, о котором он даже не знал. И даже не думал, что в нём нуждался.

Особенно после потери Казуторы и Шиничиро.

И сейчас, оглядываясь назад, Майки мог с уверенностью сказать, что вряд ли смог бы представить дальнейшую жизнь без своей Такемучи. Без её самостоятельно обесцвеченных волос. Без её невероятных голубых глаз. Без её мягких манящих губ. Без её горячих рук и шаловливых пальчиков. Без её соблазняющего шёпота или громких возмущений (не в его сторону, конечно). Без её милого румянца на скулах каждый раз, как она смущалась. Без её смеха, наполняющего его светом. Без её привлекательно запаха: казалось, от неё пахнет то чем-то сладким, то чем-то цветочным. Без её молчаливого одобрения и присутствия за его спиной.

Без неё мир казался мрачным, тусклым и опасным. Пустым таким. Холодным. И только с ней было спокойно, словно старые демоны и живая тьма отступали перед присутствием его личного ангела.

Майки любил Такемичи. И был готов кричать об этом на весь мир. Правда, мир пока его криков так и не дождался, а вот Мицуя, Баджи и Чифуя, сидящие в палате последнего — ещё как. Подчиняясь воле своего командира, они тихо сидели и выслушивали все любовные воздыхания Сано. Ну, и перебрасывались сочувствующими взглядами, мечтая сбежать подальше.

— Нет, ну хороша же! — жарко восклицал парень. Остальные лишь кивали и поддакивали, особенно Кейске, который знал о Ханагаки и Майки больше, чем все остальные. И он не мог не радоваться тому, что рана на сердце его лучшего друга детства, образовавшаяся после потери Шиничиро, наконец-то начала затягиваться. Также он не мог не радоваться тому, что и Ханагаки, ставшая ему едва ли не сестрой, наконец-то обретала своё счастье.

Никому о своих мыслях он, конечно же, не говорил, но Майки, пускай и был балбесом, всё же обладал достаточной проницательностью, чтобы понимать настроение и мысли Кейске.

Вообще, Майки и сам не знал, откуда взялась такая удача, что он совершенно случайно повстречал Такемичи. И, кажется, в принципе перестал искать ответ на этот вопрос. Да и зачем, когда его ангел был рядом и отвечал взаимностью (ещё большая удача!) Поэтому он мог только купаться в её свете, ласках и тепле. Такемучи стала новым центром его жизни. Сперва то были только семья и Тосва, а теперь ещё и Такемичи. И всё казалось таким волшебным и нереальным, что порой он боялся просыпаться на следующий день: вдруг это счастье ему лишь приснилось?..

Но нет, каждый новый день встречал его сообщением от Ханагаки или — что ещё лучше — её звонком на мобильник, в котором она просила его проснуться. И слушая чужой голос, Сано так и хотелось моментально сорваться и бежать к ней.

Но ещё лучше было в те дни, когда Такемичи приезжала самолично будить его. День тогда начинался с её улыбки, мягких касаний, расчёсывания его волос и поцелуев. Он помнил её первое удивление тому, какими мягкими и шелковистыми, но при этом так легко запутывающимися после сна были его светлые локоны.

Касания к его голове и волосам вызывало волны тёплых мурашек по всему телу и приятную негу, оседающую внизу живота. Было так приятно! Майки в такие моменты пытался изобразить урчание довольного кота, но никак не получалось. А надуться на такую несправедливость не давал смех возлюбленной.

Майки был абсолютно счастлив и абсолютно влюблён. И пусть он не знал, что будет в будущем, пусть он не мог ничего предложить Такемичи, зато он помнил одну вещь, которой учил его Шиничиро: если девушка самостоятельно подойдёт к нему, будет общаться и испытывать явно романтические чувства, её нужно моментально хватать и вводить в семью, пока не очухалась.

И вот, сердце Майки вновь зашлось как ненормальное, когда дверь в палату Чифую приоткрылась и на пороге оказалась Такемичи. Уставшая, с кругами под глазами, немного бледная. И всё равно прекрасная. А когда она, увидев его, расцвела прям на глазах (под дружное «Буэ-э-э» от Баджи и Чифую, а Мицуя лишь закатил глаза), сердце Сано и вовсе едва не остановилось.

Парень подскочил на месте, бросился обнимать Такемичи, едва ли не кружа её, а потом легонько коснулся её губ своими.

Чёрт, как же он обожал целоваться! И как он раньше жил без этого? Как он вообще раньше жил без Такемичи?!

— Не толпимся, — посмеялась Хината, где-то совсем рядом, и Майки только сейчас заметил, что Ханагаки пришла не одна.

С нею были Хината, Кисаки и Хамада. Последние двое явно заехали за девушками домой, чтобы подвезти их к больнице. Сано не мог припомнить, чтобы отдавал такой приказ, но решил махнуть на это рукой: подумаешь, кого там Такемичи просила подбросить. Обидно только, что не его самого.

— Как дела, Чифую-кун? — спросила Такемичи, подходя к кровати больного. Впрочем, сам больной выглядел очень даже здоровым, если не брать во внимание повязку на голове и общую бледность. Парень улыбался так, что и не скажешь, что у него сотрясение мозга было.

— Жив и готов рваться в бой! — поднял он большой палец. Майки скрыл смешок: ну точно влияние Баджи.

— В бой ты не полезешь ближайший месяц! — пригрозила пальцем Такемичи. — А то мы тебя вообще не соберём. — И пусть сказано это было в шутливой форме, Майки, Мицуя и Баджи помрачнели.

Они никому об этом не рассказывали, кроме Дракена, даже Чифую об этом не знал, но когда он лежал без сознания в первые дни после операции, кто-то пытался его убить. Причём несколько раз. Сперва в капельницу добавили слишком много лекарства, чуть не устроив Мацуно передозировку. К счастью, делавшая обход медсестра заметила, что что-то не так. Затем кто-то в обед прокрался к спящему парню и чуть не задушил его, отключив от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Чуть — потому что незадачливого убийцу спугнул вернувшийся из туалета Баджи. В конце концов, Майки поставил под окном Чифую и у дверей больницы постоянный патруль, который на следующий же день практически поймал какого-то головореза с ножом в руках.

Кому-то нужна была смерть Чифую, и всей четвёрке оставалось только гадать, кому. Дракен выдвинул теорию, что это могли быть Чоме и Чоджи, одни из бывших капитанов Вальхаллы, которым так и не удалось прикончить Мацуно. Баджи зверел и указывал на Кисаки. Мицуя пытался самостоятельно проводить расследование, но у него мало что выходило. А Майки… Он лишь хватался за больную голову.

И как же хорошо, что Такемичи обладала невероятным даром исцелять его головную боль одним лишь своим видом.

Майки усадил Ханагаки на стул рядом с койкой Чифую и буквально прильнул к девушке. Та посмеялась. Лёгкая настороженность мелькнула у неё во взгляде, брови чуть нахмурились, но вскоре и это прошло. Остались лишь ласка и любовь.

Майки бросил короткий взгляд на Кисаки, стоящего у самых дверей. Взгляд парня был безучастным, но в сжатых кулаках чувствовался гнев, даже раздражение. Сано не мог не знать причины: Тетта любил Такемичи. Любил так же сильно, как и сам Майки. А может, ещё сильнее — кто ж знает?

Парень не знал, как же так вышло, что Кисаки полюбил Такемичи, но он видел его взгляд: глубокий, преданный, тоскующий, желающий. Майки знал этот взгляд: у него самого был такой же. И у Хинаты поначалу — тоже. А ещё и у Дракена с Эмой. Так смотрели только те, кто глубоко любил. И зачастую безответно.

И эта любовь стала той самой причиной, по которой Майки доверял Кисаки приглядывать за Ханагаки. Он знал, что парень ни за что не причинит вред своей возлюбленной и не позволит никому с дурными намерениями даже пальцем коснуться её. Знал, потому что сам был таким же.

План сработал: Такемичи всегда была в безопасности. Пока она сидела дома, члены третьего отряда охраняли её снаружи. Когда она уходила из школы, кто-нибудь обязательно подвозил её, если Майки сам не мог. И это возымело эффект: тот незадачливый поклонник, оставляющий цветы с пугающими записками на крыльце девушки, пропал сразу после драки с Вальхаллой.

Майки крепче сжал руку Такемичи в своей и отвёл взгляд от Кисаки. Пускай Тетта проклинает Сано, пускай мечтает оказаться на его месте. Этому не бывать. Никогда.

— А мы тут фруктов принесли, — произнесла Хината, ставя пакет на тумбочку. — Почистили бы для вас, но у нас скоро обеденный перерыв закончится.

— Сбежали из школы? — поднял бровь Баджи. — Ай-яй-яй, кто бы мог подумать? Чтобы сама Тачибана Хината — и сбежала из школы!

— Только на обеденный перерыв! — надулась девушка, скрестив руки на груди. — И вообще, после моего побега из дома мне не страшно и из школы сбежать!

Кейске откровенно позабавила такая реакция, а Майки с Чифую и Мицуей не могли не рассмеяться. Побег из дома или из школы во время обеденного перерыва — вот уж да! Для них самих это, несомненно, мелочь, поскольку они давно уже приноровились прогуливать уроки, но вот для Хинаты, которая недовольно задирала нос, это явно было самым настоящим достижением.

— Вчера из дома сбежала, сегодня — с обеденного перерыва. Что же будет завтра? Небось, страну покинешь? — подначивал Баджи.

Хината поджала губы, стрельнула раздражённым взглядом по парню и пнула его в голень. Кейске закричал, а остальные не смогли сдержать хохот.

— Так тебе и надо, — сквозь выступившие слёзы «поддержал» друга Чифую.

— Такемичи-чан, мы уходим! — гордо хмыкнула Хината, вырывая Ханагаки из объятий Майки и направляясь к двери твёрдым и уверенным шагом. Майки аж растерялся от такой откровенной кражи своей девушки, а та лишь смущённо помахала ему рукой на прощание:

— Увидимся вечером! Или завтра!

Майки кивнул. Вечером — так вечером. Он не собирался ждать до завтра.

Баджи, наконец, перестал тереть больную голень и недовольно посмотрел на дверь. Но было в его взгляде что-то такое, что Майки узнал. Потому что и сам видел такой взгляд у себя в отражении сразу после знакомства с Такемичи.

— Вот ведь… лезбуха, — проворчал Кейске, но в его голосе отчётливо слышалось искреннее восхищение. Ну, а кто б не восхитился: девчонка, которая несколько месяцев назад пугалась мотоциклов и гопников, теперь со всей дури пнула одного из сильнейших в Тосве, а затем, гордо вздёрнув нос, ушла.

Майки бросил взгляд на Мицую: тот снова закатил глаза.

— Уверен, она просто может полюбить кого угодно вне зависимости от пола, — как бы невзначай произнёс Мицуя. — А вообще, хорошая она девчонка. Своих в обиду не даёт.

— Да знаю я, что хорошая. Не со зла ж ведь, — чуть смущённо отмахнулся Баджи. — Лучше вернёмся к теме разговора. Что с остатками Вальхаллы?

— Разбрелись кто куда, — пожал плечами Мицуя. — Некоторые из них присоединились к Чёрным Драконам. А вообще, меня напрягают эти Драконы.

— Из-за Хаккая? — уточнил Чифую. Майки на секунду подзавис, не совсем понимая, при чём тут вообще Хаккай, а потом резко вспомнил, что старший брат Шибы был новым лидером Чёрных Драконов. И если верить слухам, то довольно злобным и жестоким лидером: избивал своих же, устраивал публичные наказания за малейшие ошибки, не боялся связываться с якудза и им подобными. Нет, Драконы ещё при Шиничиро подобным помышляли, но тогда Шин хоть как-то контролировал ситуацию, а здесь… Тайджу было откровенно плевать, что и кому продавать. Оружие с наркотиками могли достаться даже ребёнку, главное чтобы нужную сумму выложил.

— В том числе и из-за Хаккая. Его брат что-то совсем озверел. Думаю, недели три назад вальхалловцы своим посягательством на чужую территорию его в конец довели. Хаккай сказал, что Тайджу избил всех новичков из Вальхаллы, прежде чем принять их к себе. И то, отправил на роль пешек. Они теперь там едва ли не прислуга.

— Да уж, незавидная участь, — хмыкнул Баджи, откидываясь на стуле и закидывая ноги на кровать Чифую. — С Хаккаем всё ок?

— И с ним, и с Юзухой всё в порядке, — кивнул он. — Майки, будешь что-то делать с Драконами?

Сано задумался. По хорошему, подмять под себя ещё одну банду и получить новую территорию — это отлично. Он бы приблизился на шаг к исполнению своей мечты, вернул бы себе то, что ему завещал Шин: свою банду. С другой стороны, Тосва ещё не была готова лезть против Драконов. Это даже выглядело бы глупо, как чихуа-хуа, лающая на слона.

Майки всегда ненавидел слабаков, с самого детства, когда только понял, что выживают сильнейшие. Он ненавидел слабаков и по сей день, с неким презрением смотря на мелкие банды, состоящие из школьников-задир, которые только и могут, что угрожать тем, кто помладше — когда дело доходит до серьёзных стычек, такие обычно первыми и сбегают.

Майки слабаком не был, даже в детстве отличался недюжей силой. Но сейчас… Сейчас его банда была не готова выступить против Драконов. У них была сила, но она не была сплочённой, а один из замов так вообще валялся в больнице. Мудрее было бы пока сидеть и не отсвечивать. Так что Сано лишь пожал плечами:

— Не интересует. Скучно. Вот полезут к нам — тогда ответим. А пока… А пока хочу к Такему-у-у-учи.

Баджи и Чифую дружно хлопнули себя ладонями по лбу.

— К слову о мелкой, — заговорил вдруг Кейске. — Что с Кисаки делать будешь? Он же так смотрит на неё… Да и волнения в Тосве поднимаются. Ребята недовольны тем, что ты куда больше внимания уделяешь ей, а не своей банде.

Майки поджал губы. В прошлый раз, когда арестовали Па-чина, а он сам поссорился с Дракеном, раскола в Тосве удалось избежать, а всё благодаря Такемичи. Теперь же она сама становилась предметом ссоры.

Многих ребят действительно не устраивал тот факт, что рядом с ними (и их лидером в особенности) постоянно крутилась какая-то девчонка. Да, Ханагаки в своё время спасла Дракена, вот только об этом факте помнили только старые члены банды, а тем, что пришли позже, было как-то плевать. Зато им не было плевать на присутствие самой Такемичи. Для них, гопников, мальчишек с шилом в заднице и однобоким мировоззрением, казалось непозволительным нахождение какой-то девчонки неподалёку, а уж тем более той, кто в банде-то и не состоял.

Сано откровенно не знал, что делать со сложившейся ситуацией. Для него и Тосва, и Такемичи были одинаково важны, это были неотъемлемые части его сегодняшней жизни. Он не был готов разделять их, как и не был готов терять ни одну из них.

— Ну почему нельзя и бандой руководить, и на свиданки бегать, — обиженно надулся парень. — Такемучи — моя. И банда тоже моя. Не хочу по-отдельности.

— Найди способ убедить в этом остальных, — предложил Чифую. — Такемичи-чан — хороший и приятный человек, надо только остальным это показать.

— Да плевать им, какой она человек, они и так слышат все эти сплетни, — фыркнул Баджи, а затем принялся кривляться, передразнивая чужие голоса: — Ох, Такемичи-чан вкусно готовит! Ах, Такемичи-чан спросила, как у меня дела! О боже, Такемичи-чан сказала, что мой кот очень милый! Слышали, Такемичи-чан вчера успокоила нашего пахана! — А затем вновь вернулся к нормальному тону: — Им плевать на это, Майки. Она — девчонка. И она всегда крутится рядом. Она не член банды, но посвящена во все её дела. Этим-то люди и недовольны.

— Я не собираюсь принимать её в банду, — нахмурился Сано.

— Примешь — и тебе мгновенно самое настоящее восстание устроят. Не примешь — будут долго ядом исходить, пока не придумают, как самим и в тайне от тебя её отвадить.

— На удивление здравое рассуждение, — не мог не согласиться Мицуя. — А от того удивительнее, что исходит оно от тебя.

— Я порой тоже думать умею, — самодовольно усмехнулся Кейске. — Эти ребятки жаждут только одного с твоей стороны, Майки.

— Я не расстанусь с Такемучи. Ни за что, — железным тоном припечатал Сано, и в его голосе слышалась самая настоящая опасность. Казалось, он вот-вот растерзает любого, кто только посмеет заикнуться о том, чтобы разойтись с Ханагаки.

Внезапно глаза Баджи весело сверкнули, а на его губах появилась одобрительная ухмылка. Он зарылся пальцами в волосы, убирая чёрные пряди с лица.

— Упустишь её — и я тебя лично придушу.

Майки хмыкнул. Да он сам себя за такое придушит.

— Не упущу. Я женюсь на ней! — гордо заявил он, приосанившись. Буквально все вылупились на него, и только Мицуя, потерев переносицу, устало спросил:

— Бля, ты чо, тупой? — Майки даже в голову не приходило, что для женитьбы ещё рано. Ой как рано. Он ведь даже не знал, кем будет в будущем и закончит ли он вообще школу, но то, что он и Такемучи будут вместе, сомнению не подвергал. Что и заявил остальным. Мицуя и Дракен, словно близнецы, ударили себя ладонями по лбам. В который раз за день.

Примечания:

Последняя фраза Мицуи должна звучать как популярный мем https://www.youtube.com/watch?v=FnCTiO0cfG0

ALSO всех дам с праздником!